Что я помню? Я была в той же сорочке, в которой спала. Больше на мне ничего не было. Каким-то образом я оказалась вновь возле ворот того коттеджа, перед которым прогуливалась совсем недавно, днем. На этот раз я решила обойти его вокруг в надежде, что отыщется какой-нибудь другой вход, однако надежды мои оказались беспочвенными. Забор был глухой, ни единой щелочки, мне не оставалось ничего другого, как только удалиться восвояси несолоно хлебавши.
Однако не тут-то было. Видимо, я разбередила каким-то образом этот рой. Внезапно все вокруг осветилось ярким светом, забегали возле ворот огромные собаки. Они громко, яростно лаяли, разинутые пасти сочились слюной. Откуда-то из глубины уже бежали охранники с ружьями, пистолетами в руках. Я застыла на месте, окованная ужасом, понимая, что бежать куда-либо бесполезно. Да, смерть. Вот в этих оскаленных собачьих мордах, ружьях и пистолетиках, в любой момент готовых выстрелить в меня.
Я зажмурилась и приготовилась к тому, что неминуемо должно было произойти. У меня не было сил даже молиться. Я лишь беззвучно шептала, пытаясь осмыслить то, что со мной произошло: «Господи, на все воля Твоя, но объясни мне, дитятке несмышленой: так тяжело мне было отсюда убежать тогда, зачем же я сейчас пришла сюда добровольно? Получается, вернулась к своей блевотине?»
Но ничего не произошло. Вдруг сразу все стихло. В этой невероятной, сказочной, обрушившейся нежданно-негаданно тишине также тихо, беззвучно распахнулись разом ворота. Собаки, охранники возвратились на свои места. Даже свет казался уже не таким ярким, слепящим, был мягким, приглушенным.
Должно быть, я слишком долго медлила с тем, чтобы войти внутрь. Потому что через какое-то время появился Он. Тот, которого я привыкла называть Некто. Только на этот раз он был с обнаженным торсом, хотя все с тем же колпаком на голове. Так обычно рядятся палачи. Некто-Палач поманил меня рукой, я повиновалась. Мы прошли в ворота, затем внутрь здания. То, что снаружи казалось мне каркасом, оказалось красивым замком, чуть ли не дворцом. Внутри все уже было полностью отделано. Но сказки здесь не было. Никакой роскоши, даже просто излишеств. В сути своей все тот же каземат, готовый к приему будущих жертв.
С моим спутником мы общались без слов, прекрасно понимая, при этом друг друга. Лишь иногда, когда мне было неясно предназначение того или иного пыточного средства или предмета для сексуальных игр, я смотрела в его сторону, как бы ища подтверждения своим мыслям, и он либо кивал, либо отрицательно качал в ответ головой.
ГЛАВА 5
Весь день потом я размышляла не о конкретных снах, а о сновидениях вообще. Я прочитала много книг на эту тему, но большинство из них казались мне вздорными, сейчас мои представления, наконец, сложились вдруг в единую картину. Так что же я узнала?
Все люди видят сны. Каждую ночь. Чаще всего, не подозревая об этом.
Глядя на спящего человека можно без труда определить, в какой момент его сон выходит на поверхность (по состоянию глаз).
Если лишить человека возможности видеть сны (такое легко сделать), это неизбежно обернется для него серьезным психическим расстройством.
Рассудок человека никогда не отдыхает, его работа в состоянии сна и в состоянии бодрствования представляет единый процесс, который, как я уже говорила, нельзя нарушать.
Большинство снов мы забываем тут же после того, как они появились.
Попытки объяснить значения снов через какие-то символы, которые в них встречаются, а тем более предугадать благодаря им будущее, не более чем шарлатанство. Мысли в состоянии сна, такие же, как и в состоянии бодрствования, они могут быть и разумными, и хаотичными, пустыми, бессмысленными.
Что я особенно четко усвоила: пытаться предугадать свое будущее глупо, лучше выстраивать его самой.
И тем не менее, бывают такие моменты в жизни, когда человек не в состоянии решить ту или иную проблему, но пытается это сделать. В этих случаях сны – дополнительная информация, однако извлекать ее следует не через символы, образы, а напрямую.
Я вдруг поняла, отчего так внимательно вдумывалась в последнее время в содержание своих снов: куда бы я ни совалась, я оказывалась нос к носу с проблемой, которая больше всего меня на тот момент занимала: страх. Вопрос о мести был давно решен, но между буквами «М» и «Р» стояла еще буква «С», которую я упустила. И теперь мне нужно было сделать все возможное, чтобы этот страх в себе преодолеть, растворить. И стало быть, вовсе не в отдыхе было дело, мне просто необходимо было сменить обстановку и даже, если уж быть точнее - среду обитания. Кипр для этой цели (точнее, сочетание КФМ: Кипр – Фомич – Маша) как нельзя более подходил.
Я и сама первый раз летела на самолете, но видеть, какой восторг испытывала от старта нашего путешествия Масяня, вдвое и даже втрое усиливало мои впечатления. Мы, естественно, усадили Машу у самого иллюминатора, и она постоянно дергала меня то за рукав, то за плечо, стоило мне хотя бы на секунду отвлечься в сторону: «Смотри! Смотри, как здорово!»
Между тем мне хотелось посмотреть не только на Москву с высоты птичьего полета, не только на Масяню и ее отца, совершенно обалдевшего от яркости чувств, которые испытывало его чадо. Интересны были и стюардессы, и пассажиры. То, чем нас будут угощать в пути. Представить себе на секунду какой-нибудь дикий киношный сюжет: к примеру, как нас будут захватывать террористы. Ну, одним словом, как всегда, полная мякина в голове.
Впрочем, как-то быстро многих вокруг уже через полчаса полета охватила, кого легкая, кого глубокая, дрема. Как я отметила, первыми уснули те, кто испытывал самые яркие эмоции, ну и, как ни странно, те, кто не испытывал их вообще. Я оказалась посередине. Как в прямом, так и в переносном смысле этого слова. То есть, между двумя сурками - дочкой и папашей, вырубившимися мгновенно. Ну а еще по накалу эмоций (жаль, не знаю, как они измеряются, не в баллах же?).
Скорее всего, причиной были мои размышления: еще несколько секунд назад я никак не могла понять причины своего столь безрассудного поступка, а теперь меня неожиданно осенило: отдых, я еду отдыхать. Мои нервы слишком долго были на пределе, и теперь я могу расслабиться, просто соскользнуть на пол до положения риз или даже растечься по нему умиленными соплями.
Что еще, очень важное, я поняла? Здесь, в самолете, я хотела перерезать пуповину, соединявшую меня с прежней жизнью, с осточертевшими, махрово расцветшими, своими проблемами, чуть благополучно не спровадившими меня в мир иной. И еще это подленькое, подкашивающее и даже буквально сбивающее с ног, словечко: «никчемная». Я вам покажу «никчемную»! Я поглядывала искоса на Фомича, мирно посапывавшего, такого будничного, раскисшего, чуть ли не упиравшегося носом в свой знаменитый животик, и меня всякий раз охватывало такое нестерпимое желание, что я не могла прогнать со щек румянец, и то и дело сглатывала слюну. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, успокоиться, я решила напомнить себе: «Проблемы! Не забывай о проблемах! Еще не все задачки, которые поставила перед тобой жизнь, решены!»
Первый сон, последний раз я к нему возвращаюсь. Сколько же можно?
«Родилась ведьмой».
Да, я ведьма, и хочу остаться ею. По возможности, как можно дольше. Если не навсегда. Быть привлекательной, обладать в своем арсенале неистощимым запасом самых разнообразных колдовских чар. Вы можете осуждать меня сколько угодно, но перспектива остаться на всю жизнь занудливой, постоянно морализирующей недотрогой-дурнушкой у меня никакого энтузиазма не вызывала. Ну а расплата, что ж поделаешь, коли так несправедливо устроен мир!
«Совратила множество мужчин и даже женщин».
Ну, думаю, с мужчинами все еще впереди, а что касается женщин, то хоть и говорят: дурацкий пример заразителен, каждая из них вправе сама решать, как ей устраивать свою жизнь.
«Есть признания, и есть свидетели».
А судьи кто? Один Бог мне судья!
«Она раскаялась?»
«Да, добровольно и чистосердечно».
Я полагаю: если не грешить, то в чем же каяться? Причем покаяться никогда не поздно! Не мое изобретение. Такова официальная догма. Так зачем же спешить? Вполне можно и подождать.
«До смерти?»
«До смерти в ней ведьмы».
Я уже говорила: что бы вы ни делали, все ваши усилия бесполезны, ведьме в себе я никогда не дам умереть.
«Смерть или жизнь?»
Жизнь, только жизнь, никаких сомнений. Любая жизнь.
Так, что еще? Что, к примеру, мне советовал Леонардик?
Самой решить все проблемы? Ну а я чем занимаюсь?
Влюбиться или завести себе любовника? Ну, влюбиться – это сложно. А вот любовничек совсем рядом, буквально бок о бок, хотя, как мне кажется, он пока еще и не подозревает о предстоящих ему весьма приятных (уж я постараюсь!) и, надеюсь, не слишком обременительных, обязанностях.
Как я уже говорила, дурацкий пример заразителен. Мысли мои все больше начинали путаться в моем сознании, сон постепенно овладевал и мною. Помню только два момента, запечатлевшиеся во мне с необычайной ясностью: итоги второго сна - единственный выход убежать от того, что я испытала и уберечь от этого своего будущего ребенка, если он когда-нибудь появится (а лучше - появятся) – деньги. И еще этот загадочный Некто – я поняла вдруг (собственно, тогда же, после второго сна, но только сейчас в полной мере осознала), что он вовсе не спасал меня. Скорее всего, приберегал для себя. «Добыча! Теперь ты моя добыча!»
Не получится! Кто бы ты ни был, как бы ты ни был богат, силен или хитер, ничего у тебя не получится! Я уже не та, какой еще совсем недавно была. Никогда больше, как бы ни сложилась дальше моя судьба, я не стану ни чьей добычей.
Спасибо, Николай! Было интересно прочитать отрывок из Вашего романа! Правда я не всё поняла и не со всем согласилась - но ведь это дело каждого читателя сугубо личное! Спасибо!
Спасибо, Мария! Ничего не поделаешь, сказываются годы работы в журналистике. Основа у моих романов всегда документальная, а жизнь не всегда поддается осмыслению. С уважением. Николай.
Ну вот, дорогой мой Николай В. теперь можно уж точно открывать бутылку шампанского и отметить удачный роман ваш. Мне понравился, хоть и не полный вариант...Спасибо вам, за чудесный роман.
Помочь сайту
Поздравления
