Пусть помнят гл.12 Хлеб.

[Скрыть] Регистрационный номер 0286629 выдан для произведения:

 

На открытии второй конференции Чрезвычайных комиссий, которое проходило 25 ноября 1918 года, Ф.Э.Дзержинский говорил: «Мы должны взять на себя и повести отчаянную борьбу с этой злой агитацией, возбуждающей темные массы и толкающие их на выступления. Нам предстоит разрешить вопрос о борьбе со всякими мародерами, взяточниками и контрреволюционерами».

 

Тимофеев много ездил, со многими людьми встречался.

Случалось, слушали неохотно, прерывали выступление, грозили и пытались убить. Но, главное, Тимофеев убеждал сомневающихся, а это было весьма важно, заставить поверить в свою правоту.

Отряды корпуса ВУЧК, находились в постоянном движении. А командир корпуса, Тимофеев, был в самой гуще событий. Смертельная борьба велась за околицей каждого украинского села, и не было здесь передовых линий, флангов и тыла.

Под командованием Тимофеева, корпус одержал много побед, больших и малых. Это была борьба за мужика, борьба за хлеб, борьба за жизнь.

Мужик получил, наконец, свой кусок земли, вековая мечта сбылась. И пусть его не трогают теперь, он-то даст хлебушка.

Но мужику твердили о продотрядах, полной конфискации зерна и слабый духом начинал сомневаться. И то, было о чем задуматься. Не сеют, не пашут, ничем не помогают, а только отдай. И вместо полновесного зерна, оставляют расписки на клочках бумаги. Есть о чем подумать. Куда доведет власть такая?

Кое-кто приготовил обрез, не особенно задумываясь, против кого направит. Уж слишком много вокруг крутилось советчиков. И все славят свою власть, свои порядки, кричат, что мужик основа общества.

А эта основа смотрела по сторонам, сомневалась, ошибалась, примыкая к большим и малым «батькам». Услышав о себе такие страсти, начинал мужик думать о себе, как о важной персоне, считать свои небольшие накопления. Ведь, если замахнуться на его собственность, то жизни конец!

С кем идти? Потом разберется.

Тимофеев ездил из села в село, встречался с безлошадниками, середняками. Везде видел  трудящихся людей, колеблющихся от незнания большевистской правоты.

Но, как бы то не было, победы отрядов украинской ЧК, говорили о силе новой власти, о том, что власти защищают трудящего человека. А если защищает мужика, значит это своя власть!

И гибнут за мужика чужие, но похоже, близкие по духу люди, а он все сомневается. Нужно, видать, помочь Советам, глядишь, и самому лучше будет.

 

Добиралась до Киева Вера долго. Поезда ходили от случая к случаю. Она волновалась, сможет ли Максим встретить ее? Все станет на свои места. Она посмотрит ему в глаза, и им станет тепло не сердце. Она знает, Максим никогда не напомнит о том горе ее, даже намеком. Чудесный большой человек!

Как же раньше она не встречала таких людей? Как жила среди людей с холодными сердцами, прожигателями жизни? Смеялась над их маленькими глупостями, радовалась за удачную карьеру знакомых. Не интересовалась, чем же живут они простые люди, над чем думают?

А сколько взаимного уважения и доброты среди друзей Максима. Вот тебе и простые люди! Эти люди берут на себя ответственность за все, что нужно сделать в Республике! И среди них ее Максим!

Как он изменился за последний год. Стал много читать, спокойный, рассудительный, уверенный в своей правоте.

Когда Максим просил стать ее своей женой, она подумала, а сможет ли помочь в чем-то? Зачем она ему?

Увидел в ней Максим человека. Был уверен, что Вера многое может. И она должна стать рядом с ним, убедится Максим, что она достойна его любви!

 

Максим стоял в толпе ожидающих поезд. Было чудом встретиться здесь, когда поезда не придерживались никакого расписания. Максим вглядывался в лица женщин, Вера должна приехать сегодня.

«Она?» - подумал он и двинулся сквозь толпу к вагону.

Отодвинул в сторону обвешанных мешками сытых мужиков, быстро прятавших свои лица от чекиста, а вдруг он за ними?

- Вера!

На него глянули незнакомые серые глаза.

- Извините, ошибся…

Не попала на этот поезд, а когда ждать другого, не известно.

Кто-то тронул его за рукав.

- Ну, в чем дело? – Максим оглянулся, - Вера, ты!

- Здравствуй Максимушка, вот и я!

 

Они стояли среди людского водоворота. Толпа обтекала их, тычась в спину Максима. Словно об огромный валун посреди реки, не решаясь помешать им.

А Вера и Максим, никого не замечали вокруг, все глядели друг другу в глаза, и не могли наглядеться.

- Я могу сестрой милосердной…

Максим, словно очнулся:

- Сестрой? Это хорошо, что сестрой.

Глаза Максима голубые, словно бездонные, влекли ее к себе. У Веры перехватило дыхание.

«Сейчас скажет», - подумала она.

- Женой мне будешь, а бойцам - сестрой!

Вера хоть и ждала таких слов, вздрогнула, прижалась лицом к его широкой груди, заплакала от счастья.

Проходившие мимо люди думали, что довел таки чекист бабу…

А Вера, все шептала ему:

- Максимушка! Максимушка!

Максим, ослабев от своего признания, гладил ее по голове и молчал.

Поселились они в маленькой комнате при штабе корпуса, примыкающей к служебному кабинету Тимофеева. Узкая солдатская койка, застеленная серым одеялом, да полка с книгами, сбитая Максимом, вот и все убранство комнаты.

Видиться им приходилось не часто. То Вера на дежурстве, то Максим в отъезде. Так прошло несколько месяцев. Когда Максим оставался один, он с удивлением перебирал маленькие рубашки, пеленки, приданное их будущему малышу.

Вера долго стеснялась сказать, что скоро у них будет ребенок, когда сказала, Максим подхватил ее на руки и долго носил по комнате, покачивая, как младенца.

С этого дня, Вера стала бояться за жизнь Максима.

Каждый день в лазорет поступали раненые, изуродованные красноармейцы, и она так пугалась, что увидит среди них Максима.

Раненые рассказывали ей о Тимофееве, и Вера удивлялась, раскрывая все новые черты родного человека. Доброту и честность, силу и мужество, веру в простого мужика.

Даже когда он был рядом, она боялась, и все ждала чего-то страшного. А Максим находил простые, ласковые слова, от которых хотелось смеяться и плакать. И она целовала его большой нос, глаза, шершавые ладони.

 

Ночью за Максимом пришел посыльный. Вера так не хотела будить только прилегшего мужа, но боец настаивал.

Максим улыбался во сне, потом, пошарил по кровати рукой, не нашел ее, открыл глаза, быстро встал.

Посыльный сообщил, что в районе Вышгород-Ново-Петровцы, Киевского уезда, появилось несколько крупных банд.

Максим погладил Веру по животу, поцеловал в губы:

- Не волнуйся, я скоро!

Днем, когда привезли очередную партию раненых, Вера узнала, что был большой бой, банда разгромлена, особых потерь нет.

А Максим все не приезжал.

Поздно вечером, в комнату к ней постучались, Вера вздрогнула, с ужасом посмотрела на дверь, ее кто-то тихо открывал.

Внесли его.

Вера не могла без содрогания смотреть на  пустые глазницы, она потеряла сознание.

Через много дней, ей рассказали, как это произошло.

Тимофеев, не проверив сообщение о наличии банды в селе, выехал туда с небольшим отрядом. У села, его обманным путем окружили и захватили в плен.

Пытали зверски, живого места не оставили. Выжгли глаза, и полуживого застрелили.

Последними словами Тимофеева были:

- Верю!

Но она знала, что он звал ее Веру!