Армия своеобразная штука, которая мне не очень нравится и знакомство у меня с нею скорее шапочное, чем прочное. Два года, что я провел в ней, для меня показались каторгой, хотя особых физических перегрузок я не испытывал, и в этом отношении армия для меня была скорее санаторием, чем полигоном жизни. Впрочем, после десятки на лыжах на время даже пятикилометровый променаж с оружием кажется легкой прогулкой по свежему воздуху. Кроме всего прочего я состоял в чине старшего лейтенанта и начинал уже принадлежать в какой-то мере к белой кости, то солдатские щи и каша, проплыли передо мной, как трехмесячные сборы среди таких же оболтусов, как я, где ни о какой дедовщине речи не могло и быть, поскольку наворочать по шее любому крутому "дембелю" согласились бы многие. До призыва в армию я в течение трех - четырех лет проработал на довольно заметных руководящих постах на предприятиях и был, тем самым, окончательно испорчен институтом и гражданкой, после которой армейская жизнь мне показалась первобытной дикостью, когда солдата никто не считал человеком, кроме, пожалуй, меня. Единственно, почему я не рехнулся в этом обществе, только оттого, что меня выручало чересчур утонченное чувство юмора. Я не мог без смеха смотреть, когда маленький, жирненький подполковник, коей без машины не доберется до туалета, обещает набить морду испитому, синюшному майору в два раза выше его ростом, с огромными кулаками. Майора не буду описывать, но, по моим понятиям, он собирался со страху сходить в туалет в штанишки. Армейский маразм меня забавлял, но не на столько, чтобы я хотел в нем находиться вечно, кроме того, по роду своей деятельности я предпочитал работать интенсивно головой, а не заниматься выпасами личного состава, как зовется солдат, на разного рода работах, работёнках, ремонтах, ремонтиках, торчать в караулках зевая от скуки и глотая за дежурство по книге. Может быть, кого и устраивала эта жизнь, но меня не очень. Впрочем, в армии я ничему толком так и не научился, если не считать, что пару раз выстрелил из пушки БМП и расстрелял с десяток обойм из пистолета и несколько рожков из автомата. Так что стрелять я учился на охоте, а не на полигоне. Интересно бы узнать, умеет ли наш министр обороны это делать? Впрочем, это неважно. Это нужно проверять, а он не хочет посмотреть даже на строй вверенных офицеров, когда старшие офицеры, в большинстве своем, больше похожи на тучных представителей рода парнокопытных в загоне, где им готовят роль жирных окороков и не более того.
Интересно, можно ли засунуть нашего старшего офицера в окоп или придется расширять его, чтобы он не ободрал свои большие регалии о стенки?
Впрочем, в армии есть всякие люди и не будем плеваться. Привычка, видите ли. Хорошо хоть я командовал третьим взводом и мог тихонько хрюкать в спины своих впередистоящих взводных и ротного, когда внимал армейским перлам или созерцал строевой шаг нашего командира, когда при каждом шаге его колени невольно упирались в обширный живот. Со свойственной армейской прямотой так и хотелось предложить ему пройти обследование у гинеколога на предмет беременности. Но, говорят, мужикам по природе не свойственно рожать. В общем, в армии делать нечего за исключением, пожалуй, войны. Вне войны, если там и занимаются чем-то, то только не армейской подготовкой. Это точно. Там делают что угодно, но редко стреляют, прыгают, бегают, подтягиваются. Впрочем, это все зависит от начальника штаба. Больше всего и дольше всего там драят полы, а все остальное время у солдат отнимает глупость начальства.
Самый большой фурор начинается при приезде не просто полковых командиров, а дивизионных и армейских бонз. Все носятся словно, как любит говаривать один мой знакомый, ушпаренные, но это отдельный рассказ. Все эти байки, что я здесь собрал, или мною слышаны, или происходили со мной. В истинность того, что произошло со мной, я ручаюсь, а за остальное - не взыщите. Может быть, и армия наша изменилась в лучшую сторону, на фоне последних войн, побед и поражений в Афгане и на Кавказе..
Дай, бог.
Помочь сайту
Поздравления
