Операция прошла успешно, отец уже
самостоятельно кушал, пытался приподняться в кровати. Его деятельный характер
не мог примириться с таким положением.
Володя, увидев отца, немного успокоился.
Отец заметно похудел, щеки несколько ввалились, значительный и ранее, нос отца,
угрожающе выделился. Но отец улыбался сыну, оторвав край приклеенной марлевой
салфетки, показал место операции.
Ярко розовый шов, еще не рассосался, но
уже не кровоточил. Из-под поблекшей, тонкой кожи, слегка желтоватого цвета,
явно было видно инородный предмет.
Однако, отец не знал главного,
белокровие прогрессировало, было опасность отторжения электродов,
сворачиваемость крови очень плохая.
Мать Володи, совершала настоящий подвиг,
осуществляя уход за мужем. Это не только лечение, но и питание больного.
С фруктами в Хабаровске в то время, были
большие проблемы, но у отца всегда на тумбочке были яблоки. Для поддержания
уровня гемоглобина, необходимо было кушать красную икру. А учитывая зарплату
мамы и цены на этот деликатес…
Но отец ел икру каждый день ложками,
правда, чайными.
Несколько успокоенный, Володя вернулся в
Ленинград.
Зимняя сессия прошла успешно, все пятерки, но в батальоне, произошло
чрезвычайное происшествие.
Учился в одном взводе с Виноградовым, старший
лейтенант Мельников Слава, из Москвы.
Он снимал квартиру не далеко от дома
Виноградовых. Хозяйка квартиры, яркая белокурая женщина средних лет, весьма
симпатичная и фигурой не обижена, имела двоих детей, с мужем у нее давно не
ладилось, они то сходились, то расходились. Дети жили у матери, а тут, в
соседней комнате появился молодой, симпатичный офицер.
Неделя за неделей, между соседями
зародились отношения.
Виноградов, встречая на улице Славу с этой женщиной, для себя сразу сделал
вывод, что она, эта чрезмерно яркая женщина, проживает со Славой только ради
физиологического удовлетворения.
Почему этого не понимал Слава, трудно
сказать, но он то ее любил, страстно и преданно. Как он брал ее за руку, как
смотрел на нее…
Но вот в очередной раз, эта женщина
привела в квартиру мужа, и оставила его ночевать в своей комнате. Не знаю, что
почувствовал Слава, проходя мимо открытой двери и увидев кровать, только
недавно согретую его телом. Но сейчас на этой кровати, лежал другой мужчина.
Наутро, женщина пригласила к столу, за
которым сидел и кушал ее муж, Славу.
Готовя бутерброды мужу и сожителю,
женщина протянула Славе нож и предложила ему нарезать докторской колбасы.
Слава, ударил женщину ножом один раз.
Поднимать руку на женщину, а тем более
причинить ей боль? Виноградов этого не понимал. У него и раньше отношения со
Славой были натянутые из-за характера Мельникова.
Возможно, повлияло то, что сам Мельников
держался особняком. Как же, москвич, папа большой чин, сам служил в армейской
пожарной охране, да получал зарплату в двести семьдесят рублей.
Это, учитывая, что все офицеры в
батальоне получали не более ста пятидесяти рублей. Да и не в деньгах дело.
Может, это казалось, но некоторые жители Москва, вели себя в отношении
остальных граждан союза, как первые среди равных. А это было так заметно и не
любили этого большинство граждан.
Подполковник Андреев поручил Виноградову
возглавить группу слушателей, которые оказывали помощь родственникам в
похоронах убитой.
Как же стыдно было смотреть в лица
многочисленных родственников, присутствующих на кладбище у Пулково.
Виноградов не первый раз участвовал в
комиссиях по проведению похорон, но тогда были погибшие на службе товарищи,
преподаватели, участники войны, а сейчас.
Когда в ритуальном зале кремировали
погибшую, Виноградов подумал, как же тонка черта, отделяющая человека от
счастья и несчастья.
Вот уж действительно, от сумы и от
тюрьмы…
Изучая правовые дисциплины, слушатели
Ленинградского высшего политического училища, много раз посещали судебные
заседания, присутствовали при рассмотрении уголовных дел различных категорий.
Были дела и по статье 102 Уголовного Кодекса, убийство. Но выслушивать в
судебном заседании подробности деяния, которое совершил Мельников, морально
было очень трудно.
Мельникова лишили свободы на длительный
срок.
А всего через пятнадцать лет, сам
Виноградов ежедневно рассматривал уголовные или гражданские дела.
Дома у Виноградовых, было все хорошо,
подрастала дочь, на двадцать рублей выросла зарплата у Володи, Лиде предложили
работать медицинской сестрой. Появилась возможность приобретать одежду и
улучшить питание.
Каждое воскресенье, положив Валю в
коляску, Виноградовы шли в Универсам. Им нравилось ходить между рядами, любуясь
обилием продуктов. Набирали сразу на неделю, укладывали полностью сетку,
натянутую между колес детской коляски, но несколько огорчались, потратив так
много денег, десять рублей.
Однажды, в гости к Виноградовым приехала
двоюродная сестра Володи, Наталья. Самолет, на котором она была стюардессой, по
техническим причинам задержался в Ленинграде. Наташа привезла огромный пакет с
конфетами «Взлетные».
Как же их любил Володя, а Валя, видя
это, быстро к ним пристрастилась.
Через многие года, Лида призналась
Володе, что первое время, очень злилась на него за то, что он, доставая из
серванта конфеты, разворачивал их, а фантики бросал на пол. Однако замечаний
мужу не делала.
Случайно, однажды Лида заметила, как
малютка дочь, подползла к серванту, вытащила из пакета одну конфету, развернула
ее, сунула в рот, а фантик бросила в сторону.
Все стало на свои места, это их сластена
бросала в сторону не вкусную часть конфеты.
Огромное, в форме креста здание,
встретила лейтенанта не приветливо. Столпившиеся у входных дверей следственного
изоляторы люди, кто с любопытством, а кто и с злобой, оглядывали молодого
лейтенанта.
Показав удостоверение, Виноградов
поднялся на второй этаж центрального корпуса, представился заместителю
начальника изолятора по работе с осужденными.
Полковник сразу нагрузил Виноградова работой.
Здесь и контроль, за выдачей
многочисленных газет и журналов в камеры подследственных и обслуги изолятора.
Проведение политических мероприятий с осужденными, работающими в картонажном
цеху. Организация политинформаций с сотрудниками изолятора,
офицерами-воспитателями, работающими в несовершеннолетними подследственными.
Какое было удивление Виноградова, когда
в одной из камер с несовершеннолетними, он увидел Мельникова, своего недавнего
сослуживца. Так было принято, в целях воспитательного воздействия на малолетних
преступников в одной камере с ними, содержать взрослого осужденного.
Виноградов молча кивнул Мельникову.
Разговаривать было не о чем. Тяжелая стальная дверь, разделила их,
оставив Славу в камере, а лейтенанта Виноградова, пусть и в стенах самого
крупного в Ленинграде следственного изолятора, который называли в народе
«Кресты», но свободного в выборе своего пути.
Через неделю, в большом помещении, в
котором до революции была церковь, а сейчас, актовый зал, Виноградов прочитал
сотрудникам изолятора лекцию о международном положении.
Такое количество вопросов, Володя не
ожидал. Стараясь не показывать своего волнения, он уверенно отвечал, глядя
прямо в глаза задавшему вопрос. И пусть он не различал лица, мало знакомых ему
людей, но Виноградов чувствовал, что в каждом вопросе его слушателей, не
поддельная заинтересованность и волнение за все происходящее в мире.
После этого выступления, лейтенанта
приняли в коллективе как своего. Виноградову стало намного легче выполнять свои
обязанности, вышагивая по коридорам-лучам, отходящим в виде креста от
центральной части.
Лейтенант видел и работал с лицами,
осужденными к высшей мере наказания, которые были задумчивы и тихи, и только
запоем читали газеты, ожидая окончательного решения своей судьбы.
В цеху, где делали различные упаковочные
коробочки, Виноградов заметил знаменитого в то время, певца Запарова, которого
видел на концертах мюзик холла, в доме культуры Ленсовета, с его большим зимним
садом.
Запаров отбывал здесь наказание за
причинение тяжких телесных повреждений администратору филармонии.
Но здесь, Запаров был осужденный и
отношение лейтенанта Виноградову к нему, было сугубо официальным.
Однако надо признаться, что многие
сотрудники и отдельные лица из города, ходили в цех, чтобы позлорадствовать над
некогда удачливым и известным человеком.
Но, как же это мелко, радоваться
унижению других.
Вот только одно не устраивало
Виноградову, в период стажировки.
После работы, он в форменной одежде
выходил к Финляндскому вокзалу и на метро, с пересадками, ехал до Автово, а
там, троллейбусом, домой.
И всегда его сопровождали изучающие
взгляды. Володя понял это на второй день, запах исходящий от его одежды.
Специфический, застоявшийся запах
человеческих тел в замкнутом, мало проветриваемом помещении, запах камер.
Запах боли, горя, несчастья, страдания,
злобы.
Этот запах преследовал Виноградова долгие годы.
Помочь сайту
Поздравления
