Когда Вале исполнился один год, Лида стала работать воспитателем в детском саду. Здание детского сада, состояло из трех двухэтажных корпусов, количество детей, было очень большое. Находился этот детский сад недалеко, однако от улицы Партизана Германа, его отделял большой пустырь, с не глубоким оврагом и маленькой, мутной речушкой.
Каждое утро, мы поднимались в шесть часов и через пол часа, Лида убегала на работу. Ходили мы через этот овраг и зимой и летом. Время уходило пятнадцать минут, Если идти в обход, дорога занимала сорок минут.
Как-то утром, Лида ушла на работу, а Володя, одел Валюшку и вышел из дома.
Вторые сутки моросил противный дождь, скорее морось. Все небо затянуто тучами. Было прохладно и сыро. Стараясь не удержаться на скользкой глине, крепко прижимая в себе дочь, Володя приблизился к разлившейся за ночь речке. Широкая доска, по которой обычно переходили на тот берег, практически лежала в воде. Стараясь наступать на середине, Володя сделал один шаг, другой, прилипшая к подошве ботинок глина, стала хорошей смазкой. Правая нога соскользнула с доски и Володя, вместе с дочерью, стал падать в воду.
В последнее мгновение, Володя вытянул руки и положил Валю на мокрый берег у самой кромки вода, а сам во весь рост, растянулся в грязном потоке.
Выбравшись из реки, Володя поднял дочь на руки и побежал в детский сад.
Прохожие удивленно оборачивались на бегущего лейтенанта с ребенком в руках, не успевая заметить, что мундир, безнадежно испорчен.
Забежав в раздевалку группы, где работала Лида, Володя извинившись за свой внешний вид, оставил жене мокрую дочь, а сам, по той же злополучной доске, вернулся домой, чтобы переодеться.
Он бежал и думал, что после такого переохлаждения Валя заболеет, и ругал себя за то, что не пошел в садик по более удобной дороге.
Виноградов постоянно смотрел на часы, опаздывать в училище сегодня, было никак нельзя! Решался вопрос о том, где слушатели будут проходить преддипломную практику.
Была возможность выбора: Харьковская область Украины, Белгородская область и более отдаленные места.
Командование училища учитывало семейное положение выпускников и предлагало офицерам, выбирать места практики самим.
У кабинета командира батальона, полковника Вахранева, было многолюдно. Часть офицеров, уже оформили требования на проезд, получили деньги на командировочные расходы.
Вот офицеры встали по стойке смирно, приветствую заместителя командира батальона, подполковника Андреева.
Андреев, заметив Виноградова, пригласил его с собой в кабинет.
- Есть возможность остаться в Ленинграде. В следственном изоляторе у Финляндского вокзала, много работы. Нужен знающий, зрелый помощник по работе с заключенными, согласен?
Виноградов обрадовался, он трудно себе представлял, как Лида останется одна на шесть месяцев.
Володя поблагодарил Андреева и с облегчением вздохнул.
Выходя их здания, Володя столкнулся с профессором философии Кычкиным, якутом по национальности. Виноградову нравился этот подвижный, не высокого роста, скуластый, с щелочками-глазами, человек. Кычкин, видимо, чувствовал эту симпатию. Володя знал, что профессор, прошел всю войну, был награжден тремя орденами и многими медалями, что он майор запаса. И еще…
Виноградов один из немногих, знал и то, что отец Кычкина, известный на всю Якутию, шаман. Да и сам профессор обладал способностью проникновения в мысли других людей. Вот только Виноградов ему не поддавался.
Профессор рукой, молча, остановил лейтенанты, достал какую-то бумагу из внутреннего кармана своего пиджака и протянул Володе. Так же молча, он отвернулся и, не поворачивая головы, ушел.
Виноградов посмотрел, это было фотография профессора в гражданском костюме со всеми фронтовыми наградами. Но самое удивительное, что на обратной стороне, рукой профессора была надпись: "Владимиру Виноградову, человеку, которому везет и там и тут".
Вечером, дома, Лида сказала мужу, что под комбинизоном, одежда у дочери была сухой.
А Володя сообщил жене свою новость.
Фотографию, не понимая в то время смысла подписи, спрятал, а вновь обнаружил ее среди своих документов, через двадцать пять лет.
Вот фотография, что мне он подарил,
Смысл подписи, он мне не говорил,
А там: «кому везет и там, и тут»,
Увидят все, когда ее прочтут.
Я долго этих слов не понимал,
Когда друзей убитых поднимал.
Когда предательство едва не погубило,
Стал понимать, какая в словах сила.
Я стал судьей и одновременно поэтом,
Теперь уже не думаю об этом.
Раскрыл я тайну подписи его,
Во мне двоих он видел, а не одного.
У Виноградова это была не первая практика. В отделении милиции у Балтийского вокзала, он пробовал себя в должности заместителя по политчасти.
Вместе с участковыми инспекторами милиции, ходил усмирять семейных дебоширов.
Вместе с оперуполномоченными отдела по борьбе расхитителями социалистической собственности, участвовал в оперативных мероприятиях по изъятию похищенного имущество.
Вместе с сотрудниками уголовного розыска, участвовал в задержании преступников.
А между тем из Хабаровска, приходили неприятные новости.
В третьей колонии, в которой работал майор Виноградов, отец Володи, был групповой побег осужденных. Отец Володи, был старшим в одной из групп задержания. Преследуя одного из убегающих осужденных, майор оступился и упал в траншею, заполненную водой. Это было в апреле, а сейчас, в октябре начались осложнения. Мало того, что отец переболел двух сторонним, крупозным воспалением легких, началось заболевание крови, лейкоз, рак крови.
Но и это еще не все, сердце майора Виноградова, не выдержало постоянного стресса и не человеческой нагрузки. Ведь не молодой уже, пятьдесят девять лет.
Как написала сестра Рита, у отца стала развиваться аритмия, количество ударов сердца падало да сорока и меньше.
Спасти отца, могла только операция по вживлению стимулятора. Как Виноградов старший, называл его батарейкой.
Это действительно был маленький акомулятор, от которого к сердцу больного два электрода, давали разряд определенной частоты, и сердце делало семьдесят ударов в минуту. Стоил этот прибор очень дорого, так как в него входили дорогостоящие материалы: золото, платина.
Одни «батарейки», были подешевле, их мощности хватало на три года, другие, дорогие, на десять лет.
Володя не знал, какой прибор установили Брежневу, а вот его отцу, должны были поставить на три года, а потом еще операции.
Учитывая тяжелое состояние отца, лейтенанту дали краткосрочный отпуск.
Хабаровск встречал Виноградова дождем и ветром. Да и на душе Володи было пасмурно.
Помочь сайту
Поздравления
