[Скрыть] Регистрационный номер 0003068 выдан для произведения:

 Памятный перелет.

 
                                                                Не боюсь тебя теперь

                                                                Время, верь или не верь!

                                                                Все верну обратно,

                                                                Не пойми превратно.

 

Весна всегда приносила Виноградову что-то новое. Встречи с хорошими людьми, встречу с любимой, рождение дочери в первый весенний день, новые строки стихов.
И не мешала этому напряженная учеба, бесконечные ученья, патрулирование и обучение оперативной работе.

 

В выходные дни, Виноградовы шли в новый парк, отвоеванный у болотистого берега моря, где по немногочисленным аллеям, не торопясь, прогуливались вместе с дочерью.

Лиду удивляло, что Володя часто покупал себе мороженое, особенно шоколадный батончик за двадцать восемь копеек. Ну, один, ну два. Но их было больше. Однако молодая жена молчала.

А вокруг, весна дарила свои первые теплые и солнечные дни. Почки у деревьев, посаженных в прошлом году, заметно набухли. Невысокий кустарник, уже демонстрировал чуть проклюнувшуюся зелень.

Покинув асфальтированные дорожки, Виноградовы шли ближе к морю. Под ногами проваливалась недавно насыпанная земля, а впереди, синело море и голубые волны, не торопливо, накатывались на огромные куски камней, которые должны были защитить парк от штормов.

Виноградов осторожно толкая перед собой коляску с дочерью, чуть слышно шептал:

         Люблю я слушать шум прибоя,

В нем жизни суть и жажда боя.

 

Весеннюю практику, лейтенант Виноградов проходил в колонии, расположенной практически в черте города, не далеко от своего дома.

Отряд осужденных, в котором он работал, занимался хозяйственной работой в учреждении. Здесь отбывали наказания мужчины, совершившие различные преступления, кражи, грабежи, хулиганства. В остальных отрядах, были осужденные за особо тяжкие преступления, убийства, изнасилования. Основная масса осужденных, работала на Кировском тракторном заводе.

В семидесятые годы, знаменитый трактор «Кировец», работал на полях колхозов и совхозов, на всей территории Советского союза.

Весьма прискорбно, что такой завод через тридцать лет, утратил свое значение.

 

Володя еще в период своей работы на Колыме, свыкся с мыслью, что рядом с ним, находятся преступники, убийцы, предатели Родины.

Виноградов никогда не высказывал пренебрежения к этим людям. Ко всем осужденным, он обращался на «Вы», что ставило его  в особое положение среди некоторой части других офицеров.

Володя встречал сотрудников колонии, которые унижали осужденных и словом и делом. Виноградов знал, что осужденные делят своих начальников на «Ментов» и на тех, кого они называли «Человек».

Лейтенанту было приятно, что и он считался у осужденных «Человеком».

Однако, Виноградов прекрасно понимал, что основная масса находившихся в изоляции людей, готовы в любой момент сделать в отношении его, представителя администрации, маленькую, да и большую, пакость. А некоторые, готовы были в любой, удобный момент, причинить боль.

Виноградов чувствовал на себе злобные взгляды, как ответ на законные требования, встречал откровенную агрессию, однако не подавал вида, что боится эту категорию людей.

Нет, это не было бравадой. Виноградов прекрасно понимал, что в зоне могут и ранить, и даже убить, так бывало с другими. Но Володя не допускал и мысли, что это случится с ним. Эта его уверенность, всегда помогала ему в работе. И в ночное время, он не боялся ходить один по зоне. Это знали осужденные и уважали молодого начальника.

Но дорого стоила лейтенанту его уверенность. Нужно было всегда быть внимательным, сдержанным и проявлять разумную осторожность.

Виноградов умел в обычных словах осужденных, услышать  угрозу, попытку унизить и оскорбить. Он научился словом, убеждать в не правоте такого поведения своего подопечного.

У Володи хватало мужества, повернуться спиной к существу, которое только что угрожало ему.

Не уставать от этого, было не возможно.

Именно в это время Виноградов понял, что такое профессиональная деформация, или даже деградации.

Как-то, он услышал разговор нескольких человек, которые стояли в коридоре и полуоткрытой двери его кабинета и говорили на блатном жаргоне о простых, житейских делах, женщинах, семье и детях. Но, как же грязно все это было.

Какое же было удивление, когда Володя вышел из кабинета. В коридоре находился завхоз отряда, неоднократно судимый пятидесятилетний, огромного роста, с маленькой бритой головой сужденный. А рядом с ним, стоял капитан, дежурный помощник начальника колонии, примерно его возраста, чисто выбритый, холеный и очень красивый мужчина, с двумя старшинами из роты охраны. И кто из них рассыпал наиболее грязные фразы, разобраться было не возможно.

Именно тогда, Виноградов понял, как опасно опускаться до уровня тех, с кем работаешь.

Запомнилась напряженная неделя, когда в колонии были пьяными практически все осужденные.

В учреждение были стянуты все свободные от службы офицеры УВД Ленинградской области. Проходит день, другой, а количество пьяных не уменьшается. Удивительно было то, что за этот период, драк и телесных повреждений, выросло не значительно.

Но всех офицеров удивляло не это.
Как могло попасть в колонию такое большое количество спиртного?

Проводились оперативные разработки, была усилена охрана по периметру колонии, все бесполезно.

И на четвертый день, количество пьяных не уменьшилось.
Только на шестой день, установили причину, почему не задержано ни одного водителя машины или сотрудника колонии, доставляющего спиртное.

Осужденные, через расширительный бак системы отопления, засыпали сахар и бросили дрожжи.

Запах браги не могли учуять, так как постоянный ветер, уносил его далеко в сторону от колонии.

А когда брага созрела, все было просто, открыл кран у радиатора в спальне любого отряда и пей, сколько влезет.

Много разного весьма интересного люда отбывало наказание. Были здесь еще и не такие умельцы.

В июле 1976 года, Лида впервые ехала на Дальний Восток.
Ил-18, безусловно, был надежный самолет. Однако у него был один, немаловажный недостаток, дальность полета. Чтобы долететь в Хабаровск, ему нужно было совершить две, а то и три посадки. Полет практически занимал восемнадцать часов.

Их места было в середине салона, у самого крыла самолета и рев моторов, был просто не выносим.

А тут  еще и Володя пострадал.

Стюард, прикрепляя люльку для дочери на багажную полку, уронил на его голову металлический, довольно большой, замок, которым крепилась люлька. Володя охнул, из рассеченной кожи выступила кровь и стала расти преогромная шишка.

Стюард испугался, долго извинялся и потом несколько раз подходил, спрашивая, нужна ли его помощь.

В очередной раз, Володя ответил:

- Такая, не нужна!

Весь оставшийся перелет, Виноградовы стюарда не видели.

Первые шесть часов полета, Лида терпела.
Во время посадки ей было плоховато, но она не показала Володе вида. Выйдя с пассажирами в аэропорт Новосибирска, ходили по огромным, полупустым залам. Володя покачивал на руках  Валюшку, а Лида, стараясь не отставать от мужа, с полузакрытыми глазами, медленно шла следом.

Во время второго перелета, Лиде стало совсем плохо, она покормила дочь и почти потеряла сознание. В Чите, встать с кресла Лида не смогла и осталась с дочерью в салоне.

Вернувшись через два часа, Володя увидел жену, с осунувшимся лицом, очень бледной.

Посадка в Хабаровске было тяжела и для Володи. К горлу подкатывало то, что  недавно, обедая, уложил в желудок. Самолет кидало из стороны в сторону. Лида посмотрела в иллюминатор, пропеллеры слились в круг, а крылья самолета, словно превратились в крылья птицы, поднимались то вверх, то опускались вниз. Казалось этому, не будет конца.

Но вот самолет ударился колесами об землю и подскочив несколько раз по бетонной полосе.

С этого момента, все происходящее в следующие сутки, Лида узнала из рассказа Володи.

Очень долго не подавали трап, наконец, открылась дверь, и народ стал покидать салон самолета.

Володя, подхватив вещи и прижав к себе дочь, поспешил в здание аэропорта. Он не оглянулся на жену, а Лиде было так плохо.

Она, ничего не замечая вокруг, автоматически переставляла ноги. Вот шаг, вот еще один. Нет, не получилось, ноги стали гнуться в колена, она присела.

Попыталась выпрямиться, получилось. На прямых ногах, пошла дальше, но опять подводят колени. Незаметная для других, борьба с непослушными коленями и, наконец, узкий длинный коридор и толпа встречающих.

Володя увидел маму и сестру, быстро пошел к ним, обнял. Подошла Лида, не реагируя ни на кого, молча остановилась рядом.

Валентина Егоровны подошла, поцеловала невестку, потом приблизилась Рита. Лида стояла молча, едва приоткрыв глаза.
Посадив Женщин в такси, Володя пошел получать вещи из багажа. Домой он приехал через два часа.
А там, его встретила мать, с заплаканными глазами. Она ничего не сказала сыну, а только покачала головой.

Рита, шепотом рассказала брату, что Лиде стала совсем плохо, она заговаривалась, никого не узнавала. Войдя в квартиру, стала говорить, что шкаф стоял не здесь, а кровати не было. Потом, Лида заплакала и практически отключилась. Ее положили на кровать.

Мама сказала ей, Рите:

- Зачем же Володя женился на такой больной.

 

Ночь для Виноградовых было долгой и беспокойной.
Утро было солнечным. За окном, с пяти часов утра, диспетчер трамвайного парка, выкрикивала по громкой связи, какому номеру трамвая выезжать. Гремели по рельсам колеса вагонов.

 Под окном, на дереве, зачирикали воробьи, затем, громко переговариваясь, шумно взлетели, разбудив всех, кроме Валюшки. Легкий ветерок, шевелил на открытом балконе тюлевую занавеску. Солнечные лучи, заполнили всю комнату, коснулись кончика Лидиного носа.

Володя, Повернув голову в сторону лица жены, смотрел, как она просыпается. Вот дрогнули ее ресницы, вот порозовели щеки, вот она потянулась, улыбнулась, приоткрыла глаза.

Володя осторожно, прикоснулся губами к ее щеке.

Лида улыбнулась, широко открыла глаза и сказала:

- Что, уже дома?

Это была прежняя, его Лида. О том, что случилось в день прилета, ей рассказали много позже.

А вечером,  доме Виноградовых, на улице Трамвайной, собрались близкие родственники. Приехала и двоюродная сестра Володи, Наталья, которая работала стюардессой.

После продолжительного ужина, все вышли на балкон и в доме напротив, Володя увидел стюарда, который едва его не покалечил. Показав Наталье шишку на голове, Володя рассказал о причине этой травмы.

Наталья рассмеявшись, громко, через улицу, стала кричать  своему знакомому стюарду:

- Ты едва не убил моего брата!

 

Отпуск, как всегда, пролетает не заметно. Прогулки у Амура, рассказы родственникам о Ленинграде и его красотах:

 

Ведь там с тобою мы женились,

Ведь дети там у нас родились,

И от Балтийских славных вод,

Мы копим счастье каждый год.

 

А через неделю, Виноградовы решили поехать на Хихцыр, в гости к Михаилу, другу Володи.

На поезде, который останавливался у каждого столба, за два часа добрались. Михаил встретил на станции. Долгие разговоры и интересная прогулка в окрестностях села.

 

А вокруг, бесконечные гряды сопок, устраивают хоровод. Ярко зеленые деревья и кустарники, покрывают пологие склоны, одаривая видом дальневосточной тайги.

Вот стройные кедры, дарят смолистый запах, а вот несколько пробковых деревьев, радуют нас своими сморщенными стволами.

А здесь, смотри, вьются лианы лимонника. Ягода еще не созрела, гроздья большие, их так много.

А на склонах сопок, разместились многочисленные кусты багульника.

Какая здесь красота!

Вернулись к большому, из толстых бревен, дому Еременко, вошли в сам.

А здесь… Яблони, груши, наливаются на деревьях.

Кусты черной смородины, метра по три в диаметре, а ягода размером с копейку. Ведро ягоды собрали быстро и на поезд, в Хабаровск.

Перед отъездом, Миша подарил картину, которую написал маслом.

И через тридцать лет, гладя на нее, видим Хихцирские сопки, огромные сосны, а между деревьев.

А может это мы, ходим там, вспоминая прошедшие года?

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009230209

 

                                                Стажеровка.

 
                                                           Тем трудней, кто работает,

                                                           Средь людской той породы.

                                                           Добровольно лишает

                                                           Себя он свободы.

                                                           День за днем их работа

                                                           Средь серых тех буден.

                                                           Для покоя других,

                                                           Живут эти люди.

 

Когда Вале исполнился один год, Лида стала работать воспитателем в детском саду. Здание детского сада, состояло из трех двухэтажных корпусов, количество детей, было очень большое. Находился этот детский сад недалеко, однако от улицы Партизана Германа, его отделял большой пустырь, с не глубоким оврагом и маленькой, мутной речушкой.

Каждое утро, мы поднимались в шесть часов и через пол часа, Лида убегала на работу. Ходили мы через этот овраг и зимой и летом. Время уходило пятнадцать минут, Если идти в обход, дорога занимала сорок минут.

Как-то утром, Лида ушла на работу, а Володя, одел Валюшку и вышел из дома.

Вторые сутки моросил противный дождь, скорее морось. Все небо затянуто тучами. Было прохладно и сыро. Стараясь не удержаться на скользкой глине, крепко прижимая в себе дочь, Володя приблизился к разлившейся за ночь речке. Широкая доска, по которой обычно переходили на тот берег, практически лежала в воде. Стараясь наступать на середине, Володя сделал один шаг, другой, прилипшая к подошве ботинок глина, стала хорошей смазкой.  Правая нога соскользнула с доски и Володя, вместе с дочерью, стал падать в воду.

В последнее мгновение, Володя вытянул руки и положил Валю на мокрый берег у самой кромки вода, а сам во весь рост, растянулся в грязном потоке.

Выбравшись из реки, Володя поднял дочь на руки и побежал в детский сад.

Прохожие удивленно оборачивались на бегущего лейтенанта с ребенком в руках, не успевая заметить, что мундир, безнадежно испорчен.

Забежав в раздевалку группы, где работала Лида, Володя извинившись за свой внешний вид, оставил жене мокрую дочь, а сам, по той же злополучной доске, вернулся домой, чтобы переодеться.

Он бежал и думал, что после такого переохлаждения Валя заболеет, и ругал себя за то, что не пошел в садик по более удобной дороге.

Виноградов постоянно смотрел на часы, опаздывать в училище сегодня, было никак нельзя! Решался вопрос о том, где слушатели будут проходить преддипломную практику.

Была возможность выбора: Харьковская область Украины, Белгородская область и более отдаленные места.

Командование училища учитывало семейное положение выпускников и предлагало офицерам, выбирать места практики самим.

У кабинета командира батальона, полковника Вахранева, было многолюдно. Часть офицеров, уже оформили требования на проезд, получили деньги на командировочные расходы.

 

Вот офицеры встали по стойке смирно, приветствую заместителя командира батальона, подполковника Андреева.

Андреев, заметив Виноградова, пригласил его с собой в кабинет.

- Есть возможность остаться в Ленинграде. В следственном изоляторе у Финляндского вокзала, много работы. Нужен знающий, зрелый помощник по работе с заключенными, согласен?

Виноградов обрадовался, он трудно себе представлял, как Лида останется одна на шесть месяцев.

Володя поблагодарил Андреева и с облегчением вздохнул. 

 

Выходя их здания, Володя столкнулся с профессором философии Кычкиным, якутом по национальности. Виноградову нравился этот подвижный, не высокого роста, скуластый, с щелочками-глазами, человек. Кычкин, видимо, чувствовал эту симпатию. Володя знал, что профессор, прошел всю войну, был награжден тремя орденами и многими медалями, что он майор запаса. И еще…

Виноградов один из немногих, знал и то, что отец Кычкина, известный на всю Якутию, шаман. Да и сам профессор обладал способностью проникновения в мысли других людей. Вот только Виноградов ему не поддавался.

Профессор рукой, молча, остановил лейтенанты, достал какую-то  бумагу из внутреннего кармана своего пиджака и протянул Володе. Так же молча, он отвернулся и, не поворачивая головы, ушел.

Виноградов посмотрел, это было фотография профессора в гражданском костюме со всеми фронтовыми наградами. Но самое удивительное, что на обратной стороне, рукой профессора была надпись: "Владимиру Виноградову, человеку, которому везет и там и тут". 

Вечером, дома, Лида сказала мужу, что под комбинизоном, одежда у дочери была сухой.

А Володя сообщил жене свою новость.

 

Фотографию, не понимая в то время смысла подписи, спрятал, а вновь обнаружил ее среди своих документов, через двадцать пять лет.

 

 

 

                          Вот фотография, что мне он подарил,

                 Смысл подписи, он мне не говорил,

                 А там: «кому везет и там, и тут»,

                 Увидят все, когда ее прочтут.

 

                         Я долго этих слов не понимал,

                Когда друзей убитых поднимал.

                Когда предательство едва не погубило,

                Стал понимать, какая в словах сила.

                          Я стал судьей и одновременно поэтом,

                 Теперь уже не думаю об этом.

                 Раскрыл я тайну подписи его,

                 Во мне двоих он видел, а не одного.

 

У Виноградова это была не первая практика.  В отделении милиции у Балтийского вокзала, он пробовал себя в должности заместителя по политчасти.

Вместе с участковыми инспекторами милиции, ходил усмирять семейных дебоширов.

Вместе с оперуполномоченными отдела по борьбе расхитителями социалистической собственности, участвовал в оперативных мероприятиях по изъятию похищенного имущество.

Вместе с сотрудниками уголовного розыска, участвовал в задержании преступников.

 

А между тем из Хабаровска, приходили неприятные новости.

В третьей колонии, в которой работал майор Виноградов, отец Володи, был групповой побег осужденных. Отец Володи, был старшим в одной из групп задержания. Преследуя одного из убегающих осужденных, майор оступился и упал в траншею, заполненную водой. Это было в апреле, а сейчас, в октябре начались осложнения. Мало того, что отец переболел двух сторонним, крупозным воспалением легких, началось заболевание крови, лейкоз, рак крови.

Но и это еще не все, сердце майора Виноградова, не выдержало постоянного стресса и не человеческой нагрузки. Ведь не молодой уже, пятьдесят девять лет.

Как написала сестра Рита, у отца стала развиваться аритмия, количество ударов сердца падало да сорока и меньше.

Спасти отца, могла только операция по вживлению стимулятора. Как Виноградов старший, называл его батарейкой.

Это действительно был маленький акомулятор, от которого к сердцу больного два электрода, давали разряд определенной частоты, и сердце делало семьдесят ударов в минуту. Стоил этот прибор очень дорого, так как в него входили дорогостоящие материалы: золото, платина.

Одни «батарейки», были подешевле, их мощности хватало на три года, другие, дорогие, на десять лет.

Володя не знал, какой прибор установили Брежневу, а вот его отцу, должны были поставить на три года, а потом еще операции.

Учитывая тяжелое состояние отца, лейтенанту дали краткосрочный отпуск.

Хабаровск встречал Виноградова дождем и ветром. Да и на душе Володи было пасмурно.

Операция прошла успешно, отец уже самостоятельно кушал, пытался приподняться в кровати. Его деятельный характер не мог примириться с таким положением.

Володя, увидев отца, немного успокоился. Отец заметно похудел, щеки несколько ввалились, значительный и ранее, нос отца, угрожающе выделился. Но отец улыбался сыну, оторвав край приклеенной марлевой салфетки, показал место операции.

Ярко розовый шов, еще не рассосался, но уже не кровоточил. Из-под поблекшей, тонкой кожи, слегка желтоватого цвета, явно было видно инородный предмет.

Однако, отец не знал главного, белокровие прогрессировало, было опасность отторжения электродов, сворачиваемость крови очень плохая.

Мать Володи, совершала настоящий подвиг, осуществляя уход за мужем. Это не только лечение, но и питание больного.

С фруктами в Хабаровске в то время, были большие проблемы, но у отца всегда на тумбочке были яблоки. Для поддержания уровня гемоглобина, необходимо было кушать красную икру. А учитывая зарплату мамы и цены на этот деликатес…

Но отец ел икру каждый день ложками, правда, чайными.

Несколько успокоенный, Володя вернулся в Ленинград.
Зимняя сессия прошла успешно, все пятерки, но в батальоне, произошло чрезвычайное происшествие.

 

Учился в одном взводе с Виноградовым, старший лейтенант Мельников Слава, из Москвы.

Он снимал квартиру не далеко от дома Виноградовых. Хозяйка квартиры, яркая белокурая женщина средних лет, весьма симпатичная и фигурой не обижена, имела двоих детей, с мужем у нее давно не ладилось, они то сходились, то расходились. Дети жили у матери, а тут, в соседней комнате появился молодой, симпатичный офицер.

Неделя за неделей, между соседями зародились отношения.
Виноградов, встречая на улице Славу с этой женщиной, для себя сразу сделал вывод, что она, эта чрезмерно яркая женщина, проживает со Славой только ради физиологического удовлетворения.

Почему этого не понимал Слава, трудно сказать, но он то ее любил, страстно и преданно. Как он брал ее за руку, как смотрел на нее…

Но вот в очередной раз, эта женщина привела в квартиру мужа, и оставила его ночевать в своей комнате. Не знаю, что почувствовал Слава, проходя мимо открытой двери и увидев кровать, только недавно согретую его телом. Но сейчас на этой кровати, лежал другой мужчина.

Наутро, женщина пригласила к столу, за которым сидел и кушал ее муж,  Славу.

Готовя бутерброды мужу и сожителю, женщина протянула Славе нож и предложила ему нарезать докторской колбасы.

Слава, ударил женщину ножом один раз.

 

Поднимать руку на женщину, а тем более причинить ей боль? Виноградов этого не понимал. У него и раньше отношения со Славой были натянутые из-за характера Мельникова.

Возможно, повлияло то, что сам Мельников держался особняком. Как же, москвич, папа большой чин, сам служил в армейской пожарной охране, да получал зарплату в двести семьдесят рублей.

Это, учитывая, что все офицеры в батальоне получали не более ста пятидесяти рублей. Да и не в деньгах дело. Может, это казалось, но некоторые жители Москва, вели себя в отношении остальных граждан союза, как первые среди равных. А это было так заметно и не любили этого большинство граждан.

Подполковник Андреев поручил Виноградову возглавить группу слушателей, которые оказывали помощь родственникам в похоронах убитой.

Как же стыдно было смотреть в лица многочисленных родственников, присутствующих на кладбище у Пулково.

Виноградов не первый раз участвовал в комиссиях по проведению похорон, но тогда были погибшие на службе товарищи, преподаватели, участники войны, а сейчас.

Когда в ритуальном зале кремировали погибшую, Виноградов подумал, как же тонка черта, отделяющая человека от счастья и несчастья.

Вот уж действительно, от сумы и от  тюрьмы…

 

Изучая правовые дисциплины, слушатели Ленинградского высшего политического училища, много раз посещали судебные заседания, присутствовали при рассмотрении уголовных дел различных категорий. Были дела и по статье 102 Уголовного Кодекса, убийство. Но выслушивать в судебном заседании подробности деяния, которое совершил Мельников, морально было очень трудно.

Мельникова лишили свободы на длительный срок.

А всего через пятнадцать лет, сам Виноградов ежедневно рассматривал уголовные или гражданские дела.

 

Дома у Виноградовых, было все хорошо, подрастала дочь, на двадцать рублей выросла зарплата у Володи, Лиде предложили работать медицинской сестрой. Появилась возможность приобретать одежду и улучшить питание.

Каждое воскресенье, положив Валю в коляску, Виноградовы шли в Универсам. Им нравилось ходить между рядами, любуясь обилием продуктов. Набирали сразу на неделю, укладывали полностью сетку, натянутую между колес детской коляски, но несколько огорчались, потратив так много денег, десять рублей.

 

Однажды, в гости к Виноградовым приехала двоюродная сестра Володи, Наталья. Самолет, на котором она была стюардессой, по техническим причинам задержался в Ленинграде. Наташа привезла огромный пакет с конфетами «Взлетные».

Как же их любил Володя, а Валя, видя это, быстро к ним пристрастилась.

Через многие года, Лида призналась Володе, что первое время, очень злилась на него за то, что он, доставая из серванта конфеты, разворачивал их, а фантики бросал на пол. Однако замечаний мужу не делала.

Случайно, однажды Лида заметила, как малютка дочь, подползла к серванту, вытащила из пакета одну конфету, развернула ее, сунула в рот, а фантик бросила в сторону.

Все стало на свои места, это их сластена бросала в сторону не вкусную часть конфеты. 

Огромное, в форме креста здание, встретила лейтенанта не приветливо. Столпившиеся у входных дверей следственного изоляторы люди, кто с любопытством, а кто и с злобой, оглядывали молодого лейтенанта.

Показав удостоверение, Виноградов поднялся на второй этаж центрального корпуса, представился заместителю начальника изолятора по работе с осужденными.
Полковник сразу нагрузил Виноградова работой.

Здесь и контроль, за выдачей многочисленных газет и журналов в камеры подследственных и обслуги изолятора. Проведение политических мероприятий с осужденными, работающими в картонажном цеху. Организация политинформаций с сотрудниками изолятора, офицерами-воспитателями, работающими в несовершеннолетними подследственными.

Какое было удивление Виноградова, когда в одной из камер с несовершеннолетними, он увидел Мельникова, своего недавнего сослуживца. Так было принято, в целях воспитательного воздействия на малолетних преступников в одной камере с ними, содержать взрослого осужденного.

Виноградов молча кивнул Мельникову. Разговаривать было не о чем.  Тяжелая стальная дверь, разделила их, оставив Славу в камере, а лейтенанта Виноградова, пусть и в стенах самого крупного в Ленинграде следственного изолятора, который называли в народе «Кресты», но свободного в выборе своего пути.

Через неделю, в большом помещении, в котором до революции была церковь, а сейчас, актовый зал, Виноградов прочитал сотрудникам изолятора лекцию о международном положении.

Такое количество вопросов, Володя не ожидал. Стараясь не показывать своего волнения, он уверенно отвечал, глядя прямо в глаза задавшему вопрос. И пусть он не различал лица, мало знакомых ему людей, но Виноградов чувствовал, что в каждом вопросе его слушателей, не поддельная заинтересованность и волнение за все происходящее в мире.

После этого выступления, лейтенанта приняли в коллективе как своего. Виноградову стало намного легче выполнять свои обязанности, вышагивая по коридорам-лучам, отходящим в виде креста от центральной части.

Лейтенант видел и работал с лицами, осужденными к высшей мере наказания, которые были задумчивы и тихи, и только запоем читали газеты, ожидая окончательного решения своей судьбы.

В цеху, где делали различные упаковочные коробочки, Виноградов заметил знаменитого в то время, певца Запарова, которого видел на концертах мюзик холла, в доме культуры Ленсовета, с его большим зимним садом.

Запаров  отбывал здесь наказание за причинение тяжких телесных повреждений администратору филармонии.

Но здесь, Запаров был осужденный и отношение лейтенанта Виноградову к нему, было сугубо официальным.

Однако надо признаться, что многие сотрудники и отдельные лица из города, ходили в цех, чтобы позлорадствовать над некогда удачливым и известным человеком.

Но, как же это мелко, радоваться унижению других.

 

Вот только одно не устраивало Виноградову, в период стажировки.

После работы, он в форменной одежде выходил к Финляндскому вокзалу и на метро, с пересадками, ехал до Автово, а там, троллейбусом, домой.

И всегда его сопровождали изучающие взгляды. Володя понял это на второй день, запах исходящий от его одежды. 

Специфический, застоявшийся запах человеческих тел в замкнутом, мало проветриваемом помещении, запах камер.

Запах боли, горя, несчастья, страдания, злобы.
Этот запах преследовал Виноградова долгие годы.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009230210

 

 

                                     Часть четвертая.                                                                          

                                  С Запада на Восток.

 

                                                 Ленинградские белые ночи,

                                                 Коротки как вы были тогда.

                                                 Я смотрю в твои милые очи,

                                                 И хочу, чтоб так было всегда.

                                                  

Начало января было холодным и ветряным. Однако, как это часто бывало в Ленинграде, ветер с Балтики разогнал тучи, и выглянуло солнце. Чистый снег блестел, словно груда бриллиантов, которые Виноградов, видел лишь однажды.

 

В июне 1977 года, во время патрулирования в Гостиного двора, самого большого универмага Питера, офицеры внимание на невзрачного человека, одетого в футболку и потертое трико.

Этот, небольшого роста, совершенно лысый, с маленьким круглым лицом человечек, по хозяйски, открывал высокие зеркальные двери магазина и помахивая авоской, плетеной из ниток хозяйственной сумкой,  которую расперли пачки газет, вошел в ювелирный магазин.

Что было делать в магазине такому человеку? В городе участились кражи из магазинов, поэтому Виноградов с товарищами вошли следом.

Человечек не стеклянной витрине разворачивал газеты и доставал пачки денег. Потом, внимательно оглядев вошедших, кивнул, словно старым знакомым, буркнул:

- Все нормально.

Особенно не выбирая, попросил достать брошь, усыпанную бриллиантами, заплатил на нее, завернул в освободившиеся газеты и сунул этот, весьма дорогой ком бумаги, в авоську.

Володя и ребята переглянулись.

Они до этого никогда не видели сразу так много денег, двенадцать тысяч, цена автомашины «Волга». Да и бриллианты осматривать и выбирать, им было как-то не с руки.

К середине января 1978 года, живот у Лиды стал большой и заметно опустился. Она ходила с осторожностью, переваливаясь из стороны в сторону. Куда делась ее легкая, воздушная походка?

Виноградов, с беспокойством поглядывая на жене, провожал ее взглядом и шептал с любовью:

- Словно утичка.

Ночь на двадцатое января выдалась беспокойная.

Приехавшая в гости Анна Дмитриевна, мама Лиды, долго о чем-то говорила с дочерью часов до двенадцати. Потом, Лида долго ходила, вздыхая и придерживая живот. Наконец, она откинула одеяло с левой стороны их постели, это было две полутороспальных тахты, поставленных рядом, да легла.  

За окном завывал ветер, словно кошка, поскребывал оконные стекла, бросая в стекло крупные снежинки.

Володя поднялся, вышел в зал, посмотрел за окно. Сквозь полумглу, рассмотрел дом, стоящий напротив.

Первые лучи солнца пробивались сквозь тучи, а ветер быстро разгонял облака.

- Володя, началось! – услышал Виноградов.

Мать жены, зачем-то побежала в ванну, где стопочкой лежали байковые пеленки.

Володя, заглянул в кроватку дочери. Валя спокойно спала, ее пухлые щечки, шевелились придыхании.

Виноградов быстро одел мундир, накинул шинель и распахнутый, выскочил на улицу.

В будке телефона-автомата, о чем-то щебетали две девушки. Похоже, что там они были давно и устроились надолго. Не обращая внимания на Виноградова, они в чем-то убеждали свою подругу.

Не добившись внимания говоривших, Володя открыл дверь будки и, взяв за рукав одну из девушек, вытаскивая из телефонной будки громко и убедительно сказал:

- Нужно вызвать «скорую»!

Вторая девушка прервала свой разговор, с удивлением поглядывая на лейтенанта. Взяв у нее телефонную трубку, Володя набрал 03 и сказал:

- У моей жены начались роды, приезжайте срочно!

Уже отходя от девушек, услышал:

- Поздравляем, товарищ лейтенант!

Володя оглянулся, кивнул в ответ.

Возвратившись домой, Володя увидел, как Анна Дмитриевна помогает Лиде лечь на разложенный диван-кровать, стоящий в зале.

А машине скорой помощи все не было.

Володе нужно было идти на занятия в училище. Он, с тяжелым сердцем, вышел из дома. Что так беспокоило его. Подойдя к телефону автомату, он еще раз вызвал помощь, ему ответили, что машина выехала.

Прибыв в училище и доложив о своем прибытии, Виноградов попросил подполковника Андреева освободить его от службы, по семейным обстоятельства.

Замполит понимающе улыбнулся:

- Беги!

 

Дома, Виноградов жену не застал. Анна Дмитриевна застирывала многочисленные пеленки, вода в ванне была красно.

- Что случилось? – спросил Володя.

- Поздравляю тебя с рождением Анечки!

Мать рассказала, что Лида, вскоре после ухода мужа на службу, родила дочь прямо на диване в зале, а она, приняла роды. Скорая помощь приехала позднее и забрала Лиду с ребенком в роддом в районе Нарвской заставы.

 

Володя посмотрел на диван. На ярко красной обивке диван-кровати, четко проступали большие пятна крови, замытые матерью.

 

Долго этот диван служил семье Виноградовых. Он был с ними в маленьком таежном поселке Будукан, на Дальнем Востоке, в поселке Заозерное, под Хабаровском, в городе Биробиджане.

Через десять лет, когда Виноградовы купили себе новую мягкую мебель, Анютка, зная, что родилась на этом диване, долго сидела на нем, перед тем, как его вынесли знакомые Лидии. После этого, судьбы это реликвии, затерялась.

 

Между тем Виноградов, поехал в роддом. Узнав в приемном отделении, что состояние матери и ребенка хорошее, вышел на улицу.

Совсем рядом от родильного дома, виднелось здание бывшей церкви, а сейчас мебельной фабрики, в которой Виноградовы играли свадьбу. Володя подошел, постоял рядом минут двадцать, вспоминая.

Прошло не полных два года, а так много хорошего произошло в его жизни, спасибо тебе, Ленинград!

 

Тут появились у меня

В часы ночные, свете дня,

Две дочери красавицы,

Они мне очень нравятся!

 

Здесь в новом парке у залива,

Ходили в пору мы отлива,

И вывозили в Летний сад

Гулять Валюшку. Я был рад

 

Везде тебя снимать на фото,

Но ты сопротивлялась что-то.

Как часто ты смеялась,

Замерзла, пока снялась.

 

Лови естественные виды,

Давай снимай, да без обиды!

Так три богини у меня

На фото видно с того дня.

 

Выписывать из родильного дома Лиду не торопились. Роды у нее были быстрые, при выходе плода у роженицы были разрывы плоти, пришлось накладывать швы.

Но Володя увидел дочь и жену только через две недели, после того, как вернулся из Хабаровска, куда ездил к больному отцу.

Володя смотрел на дочь и удивлялся.

Старшая, Валя, черноволосая, смуглая, а Анечка…

Золотистый пушок, едва был виден на ее головке. Кожа белая, белая, глазки чуть раскосые, но губы.  Губы у его дочерей, как у Лиды словно лепестки розы, только немного пухлее.

А через год, волос  у Анны стал русый, с медным отливом, весь в мелких завитках. Валя, завидовала сестре, ведь у нее, волос был прямой.

 

Вскоре после родов, Лиду пригласила к себе заведующая детским садом, в котором Виноградова работала медсестрой. Она сказала:

- Есть возможность выделить вашей семье две комнаты в трех комнатной квартире. Там живет наша воспитатель, мы ее переселим в отдельную квартиру, а у вас будет трех комнатная.

Но одно условие. Ты, Лида останешься работать в детском саду и продолжишь учебу по специальности.

С ответом не торопись, но хорошенько подумай, ведь это Ленинград, а куда направят твоего мужа?

К этому времени, Виноградовы оформили свидетельства о рождении дочерей и получили за них две медали: «Родившейся в городе Ленинграде».

Лида шла и думала, как об этом рассказать мужу. Ведь он скучает по Дальнему Востоку. Но она...

Она так любит этот сказочный город, Ленинград.

 

Лида долго не решалась рассказать мужу об этом предложении, но время шло, вскоре у мужа должна была состояться комиссия по распределению. И Лида пересказала мужу о сделанном ей предложении.

Володя смотрел в глаза жены и думал о том, что Лиде в городе будет лучше, а там, где он будет служить, не известно, какая квартира, да и не известен населенный пункт и место работы.

Особенно Виноградову не нравилось то, что для его службы в городе Ленинграде, не было особой перспективы. Да, предложили ему должность старшего воспитателя в «Крестах». Но там не было перспективы роста. В городе своих юристов было достаточно и добиться должностного роста здесь, весьма проблематично. А быть на третьих, да и вторых ролях, Виноградов не желал.

Он выработал для себя правило, нужно делать больше чем другие, лучше быть первым в деревне, чем последним в городе! Причем, добиваться самому, без помощи папы, или знакомства, а своим умом и знаниями.

 

Володя ничего не ответил жене, а все смотрел в ее зеленые глаза и слушал ее дыхание.

Лида в очередной раз глубоко вздохнула и опустила глаза.

Володя взял ее за руку, нежно погладил ее тонкие пальцы, поцеловал в губы и сказал:

- Спасибо за понимание.

Виноградов не знал, что его с семьей ждет в будущем, но был уверен, что они с женой, достигнут того, чего пожелают!

В свое я завтра, словно в океан нырну,

Хоть чуть пугает темнота и неизвестность.

Какой увижу я свою страну?

В почете будет чистота и честность?

 

Подготовка к государственным экзаменам для Виноградова стала очередным, серьезным испытанием, и не потому, что он боялся этих экзаменов. В очередной раз, заболела воспалением легких Анечка и Лида лежала не спала ночами, да и он сам тоже. 

 

На недавно прошедшем двадцать пятом съезде Коммунистической партии, было подчеркнуто, что необходимо усиливать идеологическую работу среди населения, что появляется  новое понятия национальности в Советском союзе - Советский народ!

И люди этому верили.

Съезду партии посвящали трудовые подвиги. Слушатели Высшего политического училища, обеспечивали общественный порядок в городе, да провели смотр художественной самодеятельности.

 

Виноградов в очередной раз ездил в библиотеку имени Дзержинского, изучал имеющуюся там литературу и подготовил сценарий смотра самодеятельности шестого батальона.

На фотографии и сегодня можно увидеть четкие шеренги офицеров, исполняющих хором песни и их дирежора, лейтенанта, с приподнятыми руками и со слегка обозначенной лысиной на макушке.

Вокально-инструментальный ансамбль батальона был на высоте, да и что сказать, у него был уже большой опыт. Поздравления с успехом. Первые поздравления Виноградова, как автора текста песен и стихов.

 

А та, которая вдохновляла Володю на написание стихов, сидела дома одна, с двумя детьми.

 

Вечерами, Володя возвращался со службы и коротко излагал жена события за день. Лида слушала внимательно, не перебивая мужа.

А Володя, сравнивая жену со своей «музой», слагал строки:

 

 Она тоскливо, глубоко вздохнула,

 Потом, худую руку протянула,

 Ты извини, но я спешу, пока,

 Со мной дорога будет не легка.

 

 

 

Он ей ответил, что молчал, прости,

Вот строки о любви моей, прочти.

Он, все-таки, сумел уговорить,

Решили встречу, на века продлить.

 

Она, сопровождала его всюду,

Но о взаимности, я говорить не буду,

Понятно, понимали с полу слова,

Он свои мысли, излагал толково.

 

И никто из граждан Великой страны, даже не представлял, что те, несколько человек, которые находились в президиуме этого партийного съезда, через полтора десятка лет, изменят свои взгляды, не посчитаются с мнением большинства населения страны, предадут идеи партии.

Никто в то время и не представлял, что через полтора десятка лет, распадется огромная страна, и на ее осколках, появятся суверенные капиталистические государства, которые начнут конфликтовать между собой и покланяться нажиме и свободной предпринимательству, прикрывая откровенное разворовывание государства, наглым обманом большинства населения.

Появятся новые партии и некоторые из Президиума съезда КПСС, станут членами то одной, то другой, объясняя свои действия свободой слова, демократией и другими громкими и пустыми лозунгами.

 

А пока, шел 1978 год, в училище шли государственные экзамены и лейтенант Виноградов, был кандидатом на получение красного диплома. На этих экзаменах, ему можно было получить только одну четверку.

К экзамену по уголовному праву, Володя готовился особенно долго и добросовестно. Эму нравился этот предмет, и он на хотел ударить лицом в грязь.

Ночь перед экзаменом, у Виноградовых выдалась очень тяжелой. У Анютки поднялась температура,  она тяжело дышала, постоянно плакала. Лида, выбившись из сил, опустилась на диван. Володя взял дочь на руки и стал ходить по комнате. Так прошел час. Другой. Аня успокоилась, прикрыла глаза. Но только Володя попробовал положить дочь в кроватку, она опять залилась громким плачем.

Так продолжалось до семи часов утра.

 

Как всегда, Виноградов вошел в аудиторию для сдачи экзамена в первой пятерке. Как часто бывало, вытянул билет под номером тринадцать. Этот номер всегда приносил Виноградову удачу.

Третьим вопросом был: «Квалифицирующие признаки части третьей статьи 206 Уголовного кодекса». Виноградов быстро набросал на листок ответы на вопросы и вышел отвечать первым.

Преподаватель с удивлением посмотрел на красные глаза Виноградова, одобряюще кивнул. Его коллеги, не понимая поведения подполковника, внимательно посмотрели на лейтенанта.

Первые два вопроса он ответил подробно и полно. Задавать дополнительных вопросов не стали.

Вот лейтенант ответил на третий вопрос, но вроде в его ответе неуверенность.

Один из членов комиссии встрепенулся:

- Квалифицирующий признак вы один упустили, вспомните.

Виноградов посмотрел на спросившего, потом своего преподавателя, На лице последнего, было уже трудно скрываемое удивление, чтобы Виноградов не смог ответит.

Лейтенант помолчал, опустил глаза и сказал:

- Нож!

За экзамен по уголовному праву поставили четыре.

 

На комиссии по распределению. Виноградов отказался от  предложения остаться для работы в городе Ленинграде и просил направить его в управление внутренних дел Хабаровского края.

Дома, он сказал об этом решении жене, Лида молча выслушала и кивнула головой:

- Начнем собираться, - сказала она.

 

Через три дня, было торжественное построение, вручение дипломов и прощание со знаменем.

За день до этого, пришел приказ Министра внутренних дел СССР о присвоении очередных званий.

Виноградову, было присвоено звание, старший лейтенант.

Ровные коробки слушателей, уже выпускников, последний раз выстроились на плацу училища.

Подполковник Андреев, наклонившись к старшему лейтенанту Виноградову, стоящему в строю, так, чтобы не слышали офицеры стоящие рядом, шепнул:

- Лучше красное лицо, да синий диплом, а не синее лицо, да красный диплом.

 

Вокруг трибуны, стояли родственники и жены выпускников. Лида сразу заметила мужа в первой шеренге батальона. Золотые погоны на его плечах, сверкали под солнечными лучами. Лида, широко улыбнулась.

Вот Виноградов четким строевым шагом вышел из строя, вот он снял фуражку, встал на одно колено, поцеловал краюшек знамени училища, поднялся, отдал честь, повернулся и встал в стой, подумал, вот он и юрист.

 

А через день, загрузили контейнер вещами, и Виноградов уехал на станцию. Не смотря на то, что отправка офицерам должна была быть бесплатной. Возникли какие-то новые тарифы, на которые у Володи, просто не хватило денег.

 

Возвратившись, через весь город, домой, он занял у хозяйки квартиры тридцать рублей, поехал в товарную контору и расплатился. Контейнер, медленной скоростью, реками и железной дорогой, поехали в Хабаровск.

На следующий день, Володя получил зарплату, отдал хозяйке деньги и пошел за продуктами, последний, прощальный обед в этой квартире.

Расставание с Ленинградом было тяжелым.

Виноградовы не стали ходить по улицам и площадям, прощаясь с памятными местами, где они вместе были так часто.

Только когда самолет оторвался от взлетной полосы, они, не сговариваясь, одновременно произнесли:

- Прощай Питер!

 

Потом, была посадка в Москве.

Поезд на Ясиноватую, отходил через сорок минут, Виноградовы на такси, доехали до Повелецкого вокзала.

Володя держал Валю на руках, когда машина остановилась, Лида сказала:

- Какой сильный запах бензина в салоне.

 

Валю, которую сильно укачало, вырвало прямо на парадный мундир отца.

В таком виде, Виноградов держа в одной руке дочь, а в другой сумку с детскими вещами, быстро пошел вперед. Лида с Аней на руках, едва поспевали за ним.

Билеты на поезд не купить, да по громкой связи объявили, что поезд Москва - Ясиноватая отправляется через пять минут.

Володя посмотрел по сторонам, заметил разбитную, говорливую проводницу одного из вагонов, подошел к ней. Та все поняла без слов.

В плацкартном вагоне, она, бесцеремонно отодвинув вещи одного из пассажиров, заявила ему, что у него имеются двойные билеты, а офицер едет с детьми, нужно потесниться.

Через час, когда пассажиры успокоились и легли спать, проводница отозвала старшего лейтенанта и тот, отдал деньги за проезд.

В шесть утра были в Товарково, пришли в родительски дом Лиды, которой так хотелось здесь задержаться. Вот только муж изнывал от бездействия, посматривал на отстиранный и выглаженный мундир, с блестящими академическими знаками о высшем юридическом и высшем политическом образовании.

Лида чувствовала, что Володя торопиться к новому месту службы, видела это по его осторожным взглядам. Но напрямую, он не говорил об этом.

Через неделю, Лида сказала:

- Езжай за билетами.

А еще через неделю, Виноградовы вылетали из Домодедово на Ил-18 до Хабаровска.

 

 

 

 

                                       Будукан.                                              

                                            1

                                      Смотрю с вершины, будто бы с балкона,
                                         Хребет Хингана, как спина дракона.

                                         Вершины, словно шлем богатырей,

                                         Ну, а теперь, спускайся вниз быстрей.

 

                                        Пронзают сопки длинные тоннели,

                                        Не страшно это, что вы побледнели.

                                        Хотя бывают иногда землетрясенья,

                                        Здесь отдохнем мы в это воскресенье.

 

Моторы самолета надрывно гудели, казалось, мы не летим, а едем по разбитой дороге с глубокими ямами. Их, то бросало вниз, то подбрасывало вверх, и к горлу подкатывал комок дурно пахнущей жидкости.

Лида посмотрела в окно. Огромные облака, чем-то похожие на хрустальные замки, выстраивались совсем рядом, словно охраняя дорогу к их будущему дому.

Валя щебетала на руках у Володи, а Аня, удобно устроившись в люльке, висевшей над креслами, спала.
Лида старалась не думать о том, где им придется жить через неделю, посмотрела на мужа.

Темно-русый волос, слегка завивался в районе лба. Было видно, что он несколько поредел, но это только добавляло некий шарм старшему лейтенанту.

Широкий лоб, подчеркивали глубокие морщины, а глаза, излучали теплоту. Он то прижимал к себе старшую дочь, то садил ее на колени и разговаривал с ней, как со взрослой. Строгая дама, сидевшая через проход, часто поглядывала на молодого офицера и улыбалась. Валя, черноволосая, с темно коричневыми, блестящими глазами, в свои два года, знала много детских стихов и постоянно читала их.

Стрелки часов медленно отсчитывали минуты. Вот прошло шесть часов, а вот и восемнадцать.  Самолет вздрогнул, выпустив шасси, пошел на посадку.

 

В аэропорту, их встречали все Виноградовы. А в голове, стоял гул, как будто они еще летели. Так же подбрасывало машину на ямках, только сказочные замки, стояли высоко в небе, открывая широкую дорогу в будущее.

На следующее утро, в девять часов, старший лейтенант Виноградов стоял у дверей начальника отдела кадров краевого УВД.

После не долгого разговора, его направили в управление исправительно-трудовых учреждений. Полковник Гетман молча смотрел на Виноградова, потом прошелся по кабинету.
- Есть место инструктора Политотдела и ты там будешь на своем месте. Есть квартира на Уссурийском бульваре, кооперативная. Осмотрись, день на ознакомление, потом ко мне.

Августовское утро было теплым и ласковым. Теплый ветерок с Амура, играл с листвой деревьев и шум листвы, словно шум волны, успокаивал.

Небо голубое, небольшой ночной дождь, отмыл его до нежной синевы и солнечные зайчики, играли в не высохших лужах. Не было вчерашних воздушных замков, не видно дороги, которая была выстроена только вчера. Только бесконечная синева.

Виноградов вышел из вагона трамвая и пошел к дому, в котором была «Чебуречная».

Он обошел дом, вот и третий подъезд, второй этаж. Открыла дверь молодая девушка:

- А мы вас уже ждем. Вы разве один? А где жена, дети. Мы так рады, что вы будете здесь жить.

Девушка все говорила и говорила, игриво стреляя глазами, а Виноградов по хозяйски осматривал комнаты, их было три, Большая, совмещенная с туалетом ванна, кухня, довольно скромных размером. Но квартира ухожена, недавний ремонт не испортил впечатление потенциального нового хозяина квартиры.

- А стоит она не дорого, только двадцать одна тысяча, мы полностью за нее выплатили.

Володя, задумчиво посмотрел на хозяйку. Почему-то у него вспотели ладони. Он не мог, даже визуально, представить такое количество денег.

 

Шел 1978 год, еще совсем недавно, старший лейтенант Виноградов получал сто пятьдесят два рубля денежного содержания. В политотделе, ему сказали, что новая зарплата будет двести пятьдесят рублей. Каких-то накоплений у них с Лидой нет.

Его поразил размер стоимости квартиры. Не подавая вида, Володя поблагодарил хозяйку и, не назвав дату вселения, вышел.

Откуда он мог взять такие деньги?

В этот же день, в УВД, он попросил направить его в село Будукан Облученского района Еврейской автономной области.

 

                                         2

                                       И  не слезы это вовсе, а туман!

                              Просто вспомнил что-то наш я Будукан.

                              Тут минута остановки поезда,

                              Из вагона сбросил вещи и айда…

 

Виноградову показалось, что прошло всего час или два, он посмотрел на часы, стрелки часов показали 17 часов 30 минут.

- Четыре с половиной часа, подумал Володя.

Проводница, пожилая, не аккуратно причесанная женщина, хмуро глядя на старшего лейтенанта, поморщилась и произнесла:

- Вам выходить, здесь ваша тюрьма.

Володя, не реагируя, на безусловный вызов женщины, подумал, что наверное, здесь отбывает наказание ее сын.
Он не ошибся, через месяц, он подписывал разрешение на длительное свидание этой женщине.

Не успел Виноградов спуститься на насыпь из гранита, поезд покатил дальше. Володя вышел из вагона, огляделся по сторонам.

Метрах в ста, на дороге, стоял Газ-69, около него, переминался с ноги на ногу майор. Увидев старшего лейтенанта, он пошел навстречу.

- Кочетков, твой новый начальник, поехали, покажу тебе квартиру, да поужинаем.

Квартира Володе понравилась, высокие потолки, большие окна.

- Это квартиры замполитов, сделаем ремонт, а недели через две, поедешь за семьей, сказал майор.

 

Галина Петровна, жена начальника, радушно встретила нового заместителя, накрыла на стол. Ужин был простой, но сытный. Картофель с котлетами, соленое сало, тонкими кусочками, квашеная капуста. Свежие помидоры и огурцы, украшали стол. Майор, сняв с рубашки галстук, расстегнул верхнюю пуговицу.

- Снимай китель, у нас тепло. Мать, дай-ка нам…

Галина Петровна, среднего роста, миловидная, лет сорока худощавая женщина, с большими блестящими глазами, открыла холодильник и достала початую бутылку водки. Майор налил в стопки по полной:

- С приездом! – произнес он, протянул руку, стукнул о край стопки, улыбнулся Виноградову.

Сало было мягкое и пахло чесноком. А квашеная капуста чудесно хрустела на зубах.

Володя не заметил, как освободил тарелку, Галина Петровна, не принимая возражений, наложила вновь.

- Вы видели садик против ваших окон? – спросила она.

Володя, стараясь жевать медленнее, кивнул.

- Он теперь ваш, мы его вам отдает.

Володя покраснел, благодарно улыбнулся:

- Спасибо!

 

Первую ночь, Володя спал в своей новой квартире на полу. Утром следующего дня, в восемь, он был в штабе колонии.
Кочетков представил нового замполита офицерам, потом все пошли на построение.

В Исправительно-трудовой колонии усиленного режима № 10, отбывало наказание полторы тысячи человек. Здесь были осужденные за воровство, хулиганство, изнасилование, были впервые судимые и отбывавшие наказание неоднократно.

Представив  старшего лейтенанта Виноградова осужденным, майор ушел. Рядом с Виноградовым, стоял заместитель по режиму, старший лейтенант Зимнох Виктор Львович, которому ДПНК, /дежурный помощник начальника колонии/ доложил результаты проверки и начался развод осужденных на работу.

Тридцать человек безконвойников, вышли в поселок, часть на хозяйственные работы, другие на лесную деляну, поехали  на Дитур, километров за сто от поселка. Шестьсот человек вышло в промзону, где в Доке /дерево отделочный комбинат/ изготавливали школьные столы, полированные столы-книги и другая мебель.

Начальник оперативной части, старший лейтенант Барабанов, познакомил Виноградова с обстановкой. Он перечислил фамилии осужденных, занимающих верхнюю ступень иерархической лестницы осужденных, напомнил о том, что в колонии есть и категория «обиженных», или как их еще называли, опущенных, которых более сильные, использовали для удовлетворения своей похоти.

Оперуполномоченный Фокин, как его называли осужденные «Фока на все руки Дока», проводил его по жилой зоне, показал Виноградову людей, в отношениях с которыми, необходимо особое внимание, познакомил с местами, где работали «авторитеты».

С одним из них, работающим заведующими вещевым складом в жилой зоне, Виноградов познакомился на второй день.

Обращение старшего лейтенанта ко всем офицерам и солдатам на «вы», несказанно его удивило, узнав, что новый замполит обращается так и ко всем осужденным, вызвало не только удивление, но и некоторую осторожность, что в дальнейшем всегда помогало замполиту.

«Авторитет», которого все называли Павлович, по отчеству, видя, что Виноградов уважительно относится к каждому, дал негласное указание не  противодействовать его работе. А, узнав, что замполит не боится один, без контролеров, ходить  в ночное время по зоне, проходить в цеха и различные закоулки, сам разбирается в конфликтах и без необходимости не применяет меры наказания, стал с интересом наблюдать за молодым руководителем.

Осужденные, наблюдая за работой Виноградова, почувствовали в нем смелость и искреннее желание помочь каждому, стали уважительно относится, что очень помогало в работе.

Через несколько лет, Виноградов узнал о постоянном наблюдении за собой со стороны Павловича, узнал и о том, что Павлович высказал вслух свое мнение о Виноградове, как о справедливом «менте», о чем узнали во всех колониях края.
Как это помогло в дальнейшей службе Виноградову.

 

Через неделю отремонтировали квартиру замполита, а еще через две недели, Виноградов поехал в город Биробиджан, за контейнером с вещами, которые долго путешествовали из Ленинграда, через весь Советский Союз, до самого Дальнего Востока.

Дорога в город была узкой и извилистой, рытвины и лужи, практически через метр, учитывая, что недавно прошел сильный дождь, брызги грязи, летевшие от встречных машин, постоянно попадали в ветровое стекло, ехали шестьдесят километров два с половиной часа.

Загрузив в кузов автомашины контейнер, Виноградов заехал в мебельный магазин, где купил дочерям две полутора спальные кровати с варшавской сеткой и поехали по улице Пионерской.

Володя обратил внимание, что недалеко от магазина, в огромном котловане, укладывают фундамент нового дома, но он не мог и подумать, что через пять лет, он с семьей будет жить в этом доме.

В этот же вечер, Виноградов один, расставлял мебель в квартире.

Две тахты в спальню, окна которой выходили на дорогу, а через дорогу был дом, в котором жил старшина роты внутренних войск Рыков Валера с женой Валентиной.
Володя собрал кровати и поставил в детскую, комнату, что ближе в кухне.

Сервант, состоящий и тяжеленного основания и остекленного верха, поставил на дорожку, волоком затащил через порог в зал, из которого можно было пройти в спальню.
С верхом серванта, пришлось помучиться, был он длинный и тяжелый, а время было позднее, соседей не позовешь. Подставил табуретки, занес один край, потом другой. Едва не уронив, поднял на тумбу.

Виноградову стало жарко, он разделся да пояса, подошел к платяному трех створчатому полированному шкафу.

А вот со шкафом, подарком девчат из общежития Лиды на Старой Охте в Ленинграде, пришлось повозиться, да еще как…

Наклонив его на бок, Володя подложил под ножки половик и потянул в зал. Приподняв одну сторону, он втащил шкаф в комнату, но еще две ножки уперлись с обратной стороны в порог. Снизу, под шкафом не пролезешь, а вот сверху?

Володя залез на шкаф, развернулся ногами вперед, протиснулся под дверным проемом, ноги его повисли, а голая грудная клетка, зацепилась за угол шкафа. Ни туда, ни сюда.
Володя стал задыхаться, пот лил ручьем, его ребра, упорно не хотели скользить по верху шкафа. Каким то чудом, Володя выскользнул из этой западни. Синяки еще долго оставались на животе. Лида, узнав, как он расставлял мебель и повис на шкафе, укоризненно посмотрела на него, спросила:

-О чем ты думал?

 

На следующий  день, Виноградов выехал в город Хабаровск за семьей.

Поезд медленно катил по мосту через Амур. Колеса вагона, пересчитывали стыки рельсов, а Виноградовы, сидя в купе, не отводили глаз от окна.

Водная гладь могучей дальневосточной реки, была стального цвета. До левого берега ехали, казалось, целый час. Вот и первая остановка, Приамурская, недолгая стоянка и дальше. По сторонам, поля, на которых видны трактора и колхозники. Потом, потянулись рощицы и болота, болота, болота…

Казалось, им не будет конца. Но сопки, которые были в стороне, стали приближаться к полотну железной дороге и вот они уже, совсем рядом.

Склоны и распадки, поросли деревьями и кустарником, выделялись высокие и могучие кедры и толстые, все в глубоких морщинах, дубы.

Яркая зелень, радовала глаза. Особенно, привлекало внимание обилие цветов.

Царство саранок, соединило в себе все цвета радуги, от ярко красных, до, синих.

Лучи солнца ударили в лицо, Лида зажмурилась. Поезд заметно замедлял ход. Проводница, молодая смешливая девица, с огромными голубыми глазами подошла, улыбнулась:

- Через пять минут вам выходить, поторопитесь, стоянка одна минута.

Валя, никак не хотела слезать с верхней полки и Володе пришлось вылавливать ее там.

Девчата стояли в тамбуре, а Володя все носил из купе то чемоданы, то пакеты с посудой, то детские игрушки. Вот поезд стал замедлять ход, остановился.

Ни перрона, ни какой-то платформы, только насыпь.
Проводница открыла двери:

- Сначала мама с детьми, потом вещи и вы, - сказала она Виноградову.

Лида приняла из рук мужа Валю, Аню, первый чемодан. Поезд стал медленно набирать скорость. Валя, спотыкаясь о крупные камешки у полотна, бежала следом и кричала:

- Моя коляска, моя кукла!

А Лида, догоняя поезд, все ловила одной рукой из открытой двери вещи, другой прижимая к себе Аню.
Валя, оставшись одна у большого чемодана, взяла его за ручку и закричала:

- Па-па!

Володя, повиснув на поручнях, опустил ноги на полотно и оторвался от вагона, пробежав несколько шагов, остановился.

Он посмотрел в сторону жены и детей, громко засмеялся.

 

На протяжении километра, вдоль полотна лежали вещи,
Худенькая, черноволосая и кудрявая молодая женщина, с раскрасневшимся лицом и горящими глазами, держа в одной руке сверток с семимесячной дочерью, собирала в одну кучу свертки и пакеты.

Девочка, двух лет, толкала впереди себя между камней коляску с куклой, спешила к отцу.

По дороге со стороны поселка, показался самосвал Зил, с опилками в кузове. Подъехал ближе, из кабины вышел старший лейтенант, подошел к Виноградову. Это был Латош Николай, начальник отряда.

Забросили в кузов машины, прямо на  опилки, вещи, Лида с детьми села в кабину, Володя с Николаем пошли пешком.

Асфальтированная дорога, делила поселок на два части.
Справа склады, потом высокий забор, там колония, дальше  поселок из двух этажных кирпичных домов. Еще дальше, по склону сопки, взбираясь между деревьями, расположились небольшие частные дома.

С левой стороны, за насыпью железной дороги, расположился большой железнодорожный поселок. В поселке Будукан было три магазина, Дом культуры, начальная школа, лесхоз, шло строительство фабрики мраморных поделок и конечно, колония усиленного режима.

 

А вокруг поселка, без конца и края, расстилалась тайга. Синеющие вдали сопки, были похожи на шлемы русских богатырей, которые охраняли эти просторы.

Вдоль высокого деревянного забора, лежал настил из доски лиственницы.

Через маленькую речку, перекинут маленький мостик.
Здание поселковой котельной и бани, у входа в котельную, стоит два осужденных безконвойника.

С левой стороны, огороженный штакетником ухоженный сад.

Латош, открыл входные двери первого подъезда двух этажного дома, из силикатного кирпича.

- Мы с вами соседи, - сказал Николай, - Вот ваша квартира.

Он показал на едва прикрытую дверь, Виноградов вошел.

 

Лида, держа Аню на руках, ходила по квартире. Три комнаты, все большие, с широкими окнами. Одна, которая станет их залом, проходная. Кухня, как раз для их семьи, совмещенная с туалетом ванна с высоким титаном, который нужно топить дровами.

Валечка, разглядывала  детскую, где стояли огромные, по сравнению с ней, кровати.

Лида посмотрела на мужа, улыбнулась и стала разбирать детские вещи.

                                     3

 

                                   Вдоль дороги под колючкою забор,

                                   По настилу меж кустами коридор,

                                   Через мостик над Китоем городок,

                                   За котельной, сразу влево, наш садок.

 

                                   Окна дома, по обеим сторонам,

                                   Вот из зала, детской, зона видна нам.

                                   А из спальни, хороши наши дела,

                                   Окна Рыковых судьба преподнесла.

 

Утром следующего дня, Лида проснулась поздно. Дочери еще спали, Володи не было. Лида посмотрела на часы, восемь.
Она поднялась, открыла форточку окна спальни. Сразу, не обратила внимание, но потом, постоянный не громкий гул, словно заполнил комнату.

Как-то странно зудела кожа на ногах, Лида провела рукой по колену, что это? Кровь!

Она посмотрела на окно, десятки комаров бились о стекла, еще больше, расталкивая друг друга, словно в открытые ворота, залетали в открытую комнату и набрасывались в голые участки тела. Но это было еще не все, мелкая мошка, мокрец, словно вгрызались в ее кожу, оставляя после себя небольшие опухоли, которые потом долго зудели и чесались. Лида, сдирая кожу, чесала эти места, пока ее ноги, не припухли, изменяя свою форму, и не порылись многочисленными красными пятнами.

Аллергия на укусы продолжалась долгие три года.

Лида захлопнула форточку, пошла в детскую, уничтожила там летающих монстров, затем, отыскав среди вещей, кусок марли, закрыла ей форточки.

Посмотрела на часы, девять. Аня громко заплакала, разбудила сестру. Валя молча встала, обошла комнаты, выглядывая в окна, с удивлением, увидела на своих руках следы укусов и спросила:

- А где папа?

Лида, накормив детей, вышла на улицу.

Из окна своего дома, она увидела через улицу высокое крыльцо магазина. Прижимая к себе Аню, зашла в него. Не было в нем не только особых изысков, но и простой вареной колбасы.

После обилия продуктов, которые можно было купить в Ленинграде, Лида очень удивилась. Но не подала вида.

Не известно откуда, в небольшом помещении магазина, собралось десятка полтора женщин, разных возрастов и еще больше детей.

Валюшка общалась с ними, как со старыми знакомыми, а женщины, разглядывая Лиду, все задавали вопросы, да неужели они с мужем приехали в их таежный поселок из самого Ленинграда?

Как же она решилась на это?

Лида, с улыбкой отвечая на вопросы, взяла самые необходимые продукты - рожки, рис, сахар, хлеб, соль, выскользнула из магазина.

У магазина, ее встретил Володя:

- Я договорился с Трашевыми, что ты будешь брать у них молоко для детей, пойдем, покажу их дом.

Не далеко от котельной, огороженный высоким деревянным забором, стоял большой дом из бревен. На крыльце, их встретила невысокого роста, седая женщина, лет пятидесяти, которая из эмалированного ведра, наливала через чистенькую марлю в бидон молоко.

С этого дня, проблемы с кормлением дочерей не было. А через три дня, когда Володя съездил в Теплое Озеро, Лида нарезала к ужину любительской колбасы.

 

Володя поднимался в шесть утра и приходил затемно. Правда днем, у него был перерыв на четыре часа, но и это, время, муж использовал для работы.

Лида быстро познакомилась с соседями, которым очень понравилась эта веселая, не унывающая женщина, с постоянно припухшими, от укусов мошки, ногами.

Володя рассказывал ей о том, что строится трех этажное здание штаба, а в старом, после реконструкции, будет детский сад, где она, Лида, станет заведующей.

В обеденный перерыв, она с Аней на руках, ходила по поселку, через неделю ее везде принимали как свою, давнюю знакомую.

Как-то вечером, вернувшись с работы, Володя стал рассказывать Лиде о том, что в новом штабе, будет большой спортивный зал для сотрудников и членов их семей, он уже заказал спортивную одежду, лыжи, гири.

Лида, слушая рассказ мужа, с беспокойством смотрела на бледное лицо Ани. Дочь тяжело, с хрипами дышала.

 

За время проживания в Будукане, воспалением легких Аня переболела шесть раз. Володя сам делал уколы дочери, как мог, успокаивал жену.

Но скорее, именно уверенность жены в хорошем исходе любого его начинания, помогало семье Виноградовых преодолевать все трудности.

Редкими вечерами, Виноградовы выходили гулять всей семьей. Володя, держал на руках Аню, а Валя, толкая впереди себя с коляску с куклой, о чем-то рассказывала им.

Эти памятные прогулки, такие редкие, но такие нужные.

 

          Нам  не знакомая пока,

          Встречает вечером река.

          А воды чистые звенят,

          И в глубину, к себе манят.

 

За год до приезда в Будукан Виноградовых, в колонии было чрезвычайное происшествие. Осужденный убил одного начальника отряда и ранил другого, Кельдина.

Такие происшествия не часто, но происходили в колониях и Виноградов, постоянно напоминал сотрудникам о бдительности и внимании, когда они находятся в жилой, или производственной зоне.

Короткие гудки котельной, означали сбор сотрудников при чрезвычайной ситуации.

Одиночные выстрелы из автомата, звучали через равные промежутки времени.

У Виноградова сложилось впечатление, что стреляют прицельно, в движущуюся мишень.

Вооруженный караул, бежал на выручку часовому, а там…

На деревянном тротуаре, лежали, сплетаясь в клубок, змеи.
Сколько здесь было гадюк, не сосчитать. Молоденький солдат, выкрикивая что-то на родном, узбекском языке, все стрелял в эту кучу.

От топота множества ног и крика людей, змеи быстро уползли в разные стороны, оставив на прострелянных досках, несколько мертвых сородичей.

С этого дня, Лида внимательно поглядывала в густую траву в их небольшом саду. Однако в поселке не было случая, чтобы змея кусала человека.

В сентябре, Лида впервые осталась на три дня одна в своей квартире.

Володя выехал на Дитур, где осужденные безконвойники валили лес. Вернулся он посвежевший, хоть и несколько уставший, но довольный.

Он долго рассказывал жене о том, как по лесной дороге, они семь часов, через распадки и сопки, добирались на деляны.
Что, совсем рядом от дороги, на небольших полянах, словно домашние куры, разгуливают глухари, как под колеса лесовозов, бросаются зайцы, а козы и сохатые, выходят на деляны и рассматривают тех, кто производит так много шума в их доме.

Как на ветках деревьев рядом сидят рябчики и весело пересвистываются между собой.

А в тайге такой чистый и наполненный запахом смолы и лесных трав, воздух. Комары там редкость и не мешают в работе, а такая красота…

Маленькие речки, почти ручейки, берут начало от родников и  чистая и холодная вода в них, что когда пьешь, болят зубы.

          
         Внешне, кажется, ручей, да не простой,

Называют речку, Маленький Китой. 

Невеличка, но когда идут дожди,

Очень близко к берегам не подходи.

 

После очередной командировки в Хабаровск, Володя привез одноствольное ружье двадцатого калибра. На охоту он ходил не часто и не ради добычи. Главное, было побродить в дебрях тайги, полюбоваться красавцем кедром, попить чаю с дымком. И только на обратном пути, вызвав манком рябчика, Володя производил один выстрел.

 

Виноградову постепенно удалось наладить работу начальников отрядов так, что не было необходимости всем сотрудникам сутками находиться на службе. Можно было позволить себе в обеденный перерыв отдохнуть, а уходить с работы, стали в двадцать часов, оставляя ответственного дежурного и наряд контролеров.

 

                                               4
                        
                                           Мы от поселка далеко шагали,

                                  Над головою тучки пробегали,

                                  Но солнце грело, потом обливались,

                                  А комаров! Так что, не раздевались.

 

Осень дарила богатство красок и обилие ягод. Хотя идти было не далеко, ягода голубика была за два километра от поселка, но «кровопийцы» комары, не давали наслаждаться красотами природа.

А мазей от комаров, мы еще не знали.

Первые походы за ягодой были короткими и не легкими, однако усталость и укусы мошки, восполнялось «накоплением» на зиму ягоды, дикого чеснока и лука кочкарника.

 

Виноградов побывал на ЛЗУ-5 /лесозаготовительном участке/, где готовили лес для вывоза в зимнее время, так как дороги проложены по болотистой почве, и летом лесовозу по ним не проехать. Возвращаясь и поселок, Володя увидел выводок диких кабанов, которые во главе с огромным секачом, бежали навстречу их Газ-69.

Секач, увидев рычащего зверя, выставил свои огромные клыки и пошел в атаку. Водитель – безконвойник, притормозил, включил заднюю скорость, сдал машину задним ходом:

- Пропорет радиатор, придется идти пешком, - сказал водитель.

А Виноградов подумал, что до поселка тридцать километров, а до ЛЗУ в два раза больше, мило…

 

Участники художественной самодеятельности из числа осужденных, готовили концерт в 7 ноября. Инструменты, Виноградов купил в Хабаровске с большим трудом, но зато теперь, когда проводилась проверка, а затем развод на работы и строй осужденный, по-отрядно, под марши духового оркестра, проходил мимо трибуны, на которой стоял ДПНК и замполит Виноградов, было приятно видеть, что музыка дисциплинирует, а строй осужденных, четкими коробками, проходит мимо.

Культорг,  бывший шеф повар Хабаровского кафе «Даурия», осужденный за убийство, по совместительству руководитель духового оркестра, старался сблизится с замполитом. Слезно рассказывал про свою не сложившуюся жизнь, стараясь вызвать жалость.

Он первый встречал у КПП замполита, повсюду старался следовать за ним, пока Виноградов не сказал ему коротко:

- Занимайся своим делом!

И вот сейчас, зайдя в клуб, Володя увидел культорга, который организовывал репетицию вокально - инструментального ансамбля.

Голоса у солистов не испитые, звонкие. Лагерную лексику замполит не поощрял, и песни звучали о жизни, природе, дружбе.

Новые электрогитары призывно блестели лаком, и Виноградову так хотелось взять бас гитару в руки, но он не позволил себе это.

Близко сближаться и вставать на один уровень отношений с осужденными, он себе не позволял.

Он давал почувствовать некоторую дистанцию между ними и собой. Но вежливое, спокойное, уважительное к личности каждого, отношение, умение разрешить конфликты, а главное, выполнение всего, что он обещал, позволяло Виноградову исполнять свои должностные обязанности успешно.

Порою, старший лейтенант замечал, как только сотрудник начинает применять лексику осужденных, меньше читает, не работает над развитием свей личности, наступает деформация, а правильнее, деградация его личности.

Особенно это было заметно в разговорной речи, когда контролеры, сверхсрочники, да и некоторые офицеры, стараясь завоевать доверие осужденных, разговаривали на блатном жаргоне, а если повернуться к ним спиной, не отличишь, представитель это администрации, либо осужденный.
Это настораживало замполита и потому, что такая категория сотрудников, «сросталась» с осужденными, передовая им запрещенные предметы, в том числе и чай.

Да, в то время, чай, а точнее чафир /одна пачка заварки на кружку/, был для осужденных и наркотиком, и отрадой.

 

Однажды днем, в клубе возник пожар, потушить успели вовремя, не дали даже разгореться. Особенно в тушении пожара отличился культорг, все порывался проскочить на сцену.

Устанавливая причины пожара, Виноградов увидел, что за проводкой электрощита, словно копии, отпечатались на эбоните сгоревшие пятидесятирублевые купюры.

- Доверяй, но и чаще проверяй, - еще раз подумал Виноградов.

 

Не часто общаясь со своими детьми, постоянно занят на работе, Виноградов невольно удивлялся, как быстро растут его дочери. Вот и Анечка бегает по квартире. А Валя, вечером встречая отца, громко крикнула, показывая в окно:

- Папа, зеки идут!

Ведь в Будукане, в дневное время, ходили по поселку в основном осужденные безконвойники!

После этого, Володя вместе с Лидой, стали называть осужденных рабочими, и приучили к этому и своих детей.

Слишком свежо в их памяти было высказывание старшего сына Николая Латоша, когда они вместе с семьями выезжали в Хабаровск и вышли на привокзальную площадь:

- Ой, папа, сколько же здесь зеков!

 

Пролетали дни, складываясь в месяцы.

В поселке в выходные, праздничные дни, большинство работников лесхоза и железной дороги, да и некоторые сотрудники колонии, «убивали» свое время за бутылкой спиртного. Однако это не очень бросалось в глаза, хотя были и исключения. Найти себе занятие по душе была возможность не у многих. Хотя тайга рядом, охота, рыбалка, сбор ягода и грибов.

Но не было библиотеки. В поселке только начальная школа, в клубе три раза в неделю фильмы.

Виноградов, через областную филармонию, приглашал в поселковый клуб из Биробиджана приезжающих на гастроли артистов, оплачивая за счет колонии.

В этот день, поселок заметно оживал. Нарядно одетые женщины, имея возможность показать себя во всей своей природной красоте, прохаживались у Дома культура, потом, за полчаса, рассаживались, громко обсуждаю не увиденный еще ими концерт, а потом громко и дружно хлопали артистам, не позволяя уходить со сцены.

А на сцене, артистка говорила, о том, как быстро меняется в мире мода, она порой и сама не замечает, и только успевает «всплескивать» руками. Высокая, черноволосая молодая женщина, в длинном, до пола, бордовом бархатном платье, взмахнула руками. Низ платья, в момент, когда артистка поднимала руки, быстро стал подниматься, открывая стройные ноги артистки, зал затих, а потом взорвался аплодисментами.

Закончился концерт, а благодарные зрители все не хотели расходиться, окружив артистов. Автобус из Биробиджана за артистами не пришел, сломался по дороге.

После долгих раздумий, Володя, вроде в шутку, предложил артистам Ленинградской филармонии:

- Хотите посмотреть, как перевозят осужденных?

Артисты заинтересовались, Виноградов показал на автомашину, с зарешеченным окном и артисты со смехом, полезли в машину.

 

Через день Виноградову сообщили, что артисты благодарят его за экскурсию и хороший прием с ужином.

А еще через день, Володя узнал, что при переезде в село Амурзет, автобус ленинградцев попал в аварию, двое погибли, в том числе и длинноногая артистка, показывающая модные платья.

После таких концертов, в поселке на долгие недели было о чем поговорить, обсуждая что жена Ковалева, открыто заигрывала с Фокиным и губы у нее были намазаны перламутровой помадой.

Жена Виноградова, сидела без всяких украшений, а сам Виноградов, отправил артистов в Биробиджан в автозаке для перевозки осужденных.

Володя часто нашептывал строки новых стихов, но не было времени записать их в тетрадь.

Только через пять лет, в старой тетради появились новые строки стихов.

                                          5

                                          Бензин дешевый, словно газ вода,

                                 Поселки далеко, просто беда.

                                 С детьми на речку? Целая морока,

                                 Но новость на хвосте нечет сорока.

 

Зима, показалась Лиде длинной и очень суровой. От ветра, ее лицо отекало, а под глазами образовывались «мешки», которые в тепле проходили, оставляя мелкие морщинки. Лида старалась не показывать Володе, как она страдает от мороза и ветра, а муж, прибегая на обед, как ей думалось, не замечал ее страданья.

Каждый день, Володя задерживался на службе, приходил домой только ночевать. Он и детей  практически не видел, утром они еще спали, а вечером уже спали.

Приближался Новый год, первый в жизни Лиды на Дальнем востоке. Соседи за две недели стали готовиться к празднованию. Кто ездил в Теплое Озеро, кто в Биру, закупали продукты. Володе было некогда. Когда Лида в очередной раз напомнила ему об этом, Володя резко встал и вышел. Лида пожалела, что обидела мужа.

Через два часа, открывается дверь и входит Володя, а с ним…

Туша замороженного барана, три огромные бройлерные курицы, две толстенные палки колбасы, скорее, ветчины, какие-то компоты в банках.

Володя подошел к жене, заглянул глаза:

- Извини, ну потерпи, это и твоя служба!

 

Встреча Нового года была несколько подпорчена мелкими неприятностями.

Алексей Лощенов, начальник отряда, проживающий в соседнем подъезде, налепил сотен пять пельменей и вынес их заморозить на козырек над входом в подъезд, время было около ноля часов, никого вокруг. Однако, когда через час он решил забрать их, забирать было уже нечего. Как установили позднее, подготовил он знатный ужин безконвойникам, осужденным из котельной.

Не успела Лида «переварить» такую новость, как Володя принес кур из сарая, где они висели в сумке под потолком.

Тушки были объедены крысами со всех сторон и явно, не просились на праздничный стол.

Володя виновато посмотрел на жену, которая глубоко вздохнула и опустила голову.

В кухню забежала дочь Валя:

- Папа, папа, ты что, не валеную кулочку скусал?
Володя посмотрел на жену и все они втроем, громко рассмеялись.

Этой же ночью, им никак не удавалось заснуть. В их спальне, почти рядом с пастелью, было подполье, где они хранили в стеклянных банках варенье и соления. Банки были закрыты полиэтиленовыми крышками.

Громкий писк и звон стекла разбудил Виноградовых.
Сдвинул дорожку, закрывавшую люк в подполье, включил в спальне свет, открыл люк, заглянул.

Что-то маленькое и теплое, коснулось его пятки. Володя скривился, стараясь не испугать жены, медленно повернул голову, посмотрел.

Валя, опираясь на его ногу, пыталась заглянуть через плечо и тихо-тихо прошептала:

- Не обизай мысек…

Она не могла еще выговорить буквы «ж» и  «ш».

Лида, с широко раскрытыми глазами, посмотрела на дочь, потом на мужа, затем на банки, крышки которых были обгрызены острыми зубами крыс. И лишь потом, заметила, что на каждой банке, лежал тяжеленный белый кирпич, так что их запасы не пострадали от ночного налета серых разбойников.

Лида посмотрели на мужа, подошла, поцеловала его в щеку, потом подняла на руки дочь, прижала к себе и понесла в детскую, приговаривая:

- Ах ты, моя защитница.

А спальне, тихо посапывала их младшая дочь, Аня.
Лида положила на постель старшую, провела рукой по ее черным, прямым волосам. Посмотрела на младшую, золотистый волос которой, светился, словно лучики солнца, на ее висках.

Новый 1979 год встретили весело. К Виноградовым пришел замполит роты Куликов Анатолий, с женой Светой, да старшина роты Рыков Валера с женой.

Как же молоды и как уверены они были в завтрашнем дне. Как много планировали и почти не пили спиртного. Как красиво читали стихи и желали своим детям счастья.
И на минуту все притихли, когда Володя прочитал:

          В начале века прошлого, Транссиб

 Здесь строили и не один погиб,

 В болотах местных и на быстрине,

 Что видит проезжающий в окне?

 

В новом году, штаб колонии переселился в новое трех этажное здание, в котором Виноградов подготовил большой методический кабинет, где проводились занятия с начальниками отрядов, сотрудниками колонии по методам воспитательного воздействия на осужденных и мерам безопасности при работе в зоне.

Виноградов, обдумывал, как повысить воспитательное воздействие на осужденных. Телевизор, особенно цветной, недавно еще был не во всякой семье, но теперь, в Теплом Озере, все полки были заставлены коричневыми коробками аппаратов.

Старший лейтенант, на утренней проверке предложил осужденным снять со своих лицевых счетов немного денег, чтобы купить телевизор в каждый отряд.

Согласились практически все. Очередной месяц показал, что снизилось количество нарушений режима.

Сотрудники, в обед, в двадцать часов после окончания рабочего дня, уходили домой, не переживая, чем займется контингент в вечернее время.

 

В те годы, не показывали такого огромного количества фильмов о ворах, убийцах «бригадах». Не было передач и фильмов об эротике, «клубничке».

 

Освободившееся деревянное здание бывшего штаба, стали переоборудовать в детский сад. Заведующая детсада, все уговаривала Виноградова, чтобы он быстрее направил свою жену на работу вместо нее.

Все в поселке знали, что Лидия Виноградова работала в Ленинграде воспитателем детского сада.

К лету, были подготовлены спальные и игровые комнаты, кухня и однажды, майским теплым утром, Лида первая вошла в помещение детского сада, неся на руках годовалую Аню.

 

Убеждать осужденных в необходимости жить честно, было не просто, а часто и бесполезно. Однако, хоть и с трудом, но это удавалось в отношении некоторых.

Хотя анализ работы показывал, что в течение двух лет после освобождения, до тридцати процентов бывших подопечных Виноградова, вновь совершали преступления, Володя считал свою работу очень важной и необходимой для себя и для государства. Тем более, у Виноградова кое-что в этой работе получалось.

 

Лето было жарким и ветряным. Деревья и кустарники, не успев одеться в зеленые одежды, словно постарели, стали серыми. Трава, едва пробившись из земли, сразу пожелтела.

Болота заметно подсохли, но мошки и комаров не стало меньше.
Лида выходила на улицу и на нее, словно на врага, набрасывались эти «кровопийцы». Ноги, зимой стройные и красивые, опухали, создавая не здоровую полноту, покрывались красными пятнами.

Виноградову сказали, что в поселок Бира, в магазин портребсоюза, завезли мотороллеры. Они значительно дешевле мотоциклов, хотя и по мощности двигателя, заметно уступали.

Мотороллер «Электрон», понравился Володе сразу.

Мотор работал тихо и четко, толстые колеса, казалось, ровно держали технику на дороге, хоть отпускай от руля руки.

От пыли, закрывала передняя, широкая часть, а сиденье было длинным и мягким. Дети называли мотороллер «конёк-гарбунёк».

С каким удовольствием вся семья, выезжала на мотороллере к реке Бире, или покататься.

Впереди, перед Володей, разместив маленькие ножки между педалью тормоза и ногами отца, стояла Валя. На сиденье за его спиной, сидела Анютка, потом Лида, крепко обнимая мужа, так, что младшая дочь, была в полной безопасности.

 

В один из выходных дней, все вместе решили поехать к реке. Ведь у воды, на высоком берегу, мошки было значительно меньше, хоть какое-то облегчение Лиде.

Мотор «горбунка» тихо пофыркивал, перенося семью Виноградовых от поселка, в дебри тайги. Вот узкая тропинка, с мостиками из тонких бревен, что проложены над пересохшими ручьями. А вот уже, тропинка едва видна, протоптана любителями рыбной ловли вдоль крутого берега реки.

Что явилось причиной падения, Володи так и не понял. Мотороллер резко лег на бок. Валя, зацепившись курточкой за крючок, что был чуть ниже приборов, никак не могла встать. А Лида с Аней, очень медленно поднимались. Острый край переднего «фартука» мотороллера, лежал на ноге Володи, ему было смешно и весьма больно. Наконец, все поднялись, мотороллер поставили на подножку, вот тогда, осмотрев друг друга, все дружно рассмеялись.

Через день, выше колена, нога Виноградова стала фиолетово-синей, и заметно опухла.

С детьми, Володя находился мало, о чем очень сожалел. Вечерами, Лида рассказывала, чем занимались его дочери, как проводили время.

Как-то вечером, Володя застал жену расстроенной, а Валя сидела в своей комнате и плакала.

Лида рассказала, что после обеда, долго не могла найти детей, а позднее, увидела группу малышей и среди них своих, но в каком виде была Аня!

Губы и все лицо, было измазано перламутровой губной помадой. Аня, как взрослая дама, чинно шла по дороге, а дети крутились вокруг нее. Лиде с трудом удалось уговорить дочь умыться. Пока она приводила в порядок младшую дочь, старшая пропала.

Где только не была Лида и за колонией, у частных домов, бегала по сопкам, куда она запрещала ходить детям. Спрашивала соседских детей о Вале и все-таки установила, что Валя, с коляской, в которой была кукла, вместе с двумя девочками, пошли через железную дорогу, в сторону болот, часа два назад.

Лида, стараясь отогнать темные мысли, побежала в сторону болот и увидела свою дочь.

Воля шла медленно, позади нее, две девочки, все такие грязные, что, казалось, это болотные чудовища движутся в ее сторону. Коляски с куклой у Вали не было.
Что с ними случилось, Валя не рассказывала, да Лида и не настаивала, благо, все закончилось благополучно.

 

Вечерело.

Жаркий день, плавно переходил в душный вечер. Пахло сухой травой и прелым листом, хотя на дворе стоял август. Виноградов медленно шел со службы, поглядывая на склоны ближних сопок.

Деревья дружно теряли листву. За все лето не выпало и капли дождя. Земля ссохлась, покрылась трещинами, словно глубокими морщинами. Картошка, дружно взошедшая в мае, цвела плохо, да еще «божья коровка» объела все лепестки и стебли. Над землей торчали коричневые былинки.

 

Володя старался не делать лишних движений, каждое резкое движение, вызывало обильное потоотделение, слишком большая была в воздухе влажность, вокруг подсохшие болота, большие и маленькие реки.

 

Река Бира так обмелела,

Переходи глубины смело.

Такого, сроду не бывало,

Старик нам говорил бывалый.

 

 

         Тайга, словно кричала: «Пить!»

А нам же всем казалось, жить!

И к речкам выходили звери,

Стояли рядом, не поверишь.

 

Внимание Виноградова привлекло зарево, в дальнем распадке.

- Солнце село в другой стороне, что это могло быть, -подумал Виноградов. 

 

Душной ночью, поселок поднялся по тревоге.
Словно огромный великан пробирался сквозь густые заросли тайги. Вокруг все трещало и гудело.

Отблески пламени, только час назад скрытые сопками, вырвались из полутьмы, и, наступая широким фронтом, угрожали поселку.

Искры огня, летели к самому небу, а потом, падали вниз огненным дождем.

Срубив молодые деревца, люди сбивали языки огня с травы, не давая приблизится в жилым здания.

Хотя была явная опасность взрыва, отстояли цистерны с соляркой и бензином.

Бульдозер ДТ-75, с навешенным плугом, срезая кустарник, пахал вокруг поселок. Дышать стало нечем, казалось, огонь наступал со всех сторон и не было уже места, где красные языки огня, не оставили свой черный след.

Прошел час, другой, третий.

Вдруг, стало тише, пропал гул пожара.

Густой, черный дым, постепенно редел, только жирный пепел все еще падал с неба.

Небо просветлело, подул легкий ветерок. Дышать стало легче.

В девять часов утра, в штаб ворвался лесничий:
- Тайга горит! Беда, если не остановим огонь. Прошу вас, дайте людей, человек тридцать, мы сами пойдем вездеходом, а через два часа, будет вертолет, он перебросит ваших людей к месту пожара.

Майор Кочетков вопрошающе посмотрел на своего заместителя:

- Кто возглавит?

Виноградов поднялся, оглянулся на оперативников:
- Со мной вылетает Фокин  и тридцать безконвойников. Завскладу выдать мешок картошки, пятнадцать булок хлеба и ящик тушенки.

Виноградов и Фокин, вооружившись пистолетами «Макаров», не успев переодеться, по спискам, проверив осужденных, вылетели к месту пожара.

Лесники, из ранцевых огнетушителей, тщетно старались погасить пламя. Сосняк, умирал со стоном, высокий огонь, шел сплошной стеной и, казалось, не было той силы, которая смогла бы остановить его.

Под ногами людей, проносились зайцы. Вот, похрюкивая и отфыркиваясь, пробежал кабан с подсвинками, Пересвистываясь между собой, летели рябчики. Сохатый, едва не натолкнувшись на Виноградова, обиженно фыркнул, нехотя свернув в сторону, промчался мимо.

Бой, продолжался пятый час, и не было никакой надежды, что люди одержат победу на этой бедой.

Небо было где-то высоко, да и было ли оно?

Все вокруг заполнено черным дымом и пеплом, только искры пламени, словно звезды, летели на людей, оставляя на одежде свои метки.

Пахло гарью и горелым мясом.

Неожиданно, не опаленное лицо Виноградова упало что-то липкое и тяжелое. Володя провел рукой, жирный черный след, был на ладони.

Но вот сверху  упало еще раз, потом еще, и, наконец, словно прорвав плотину, на людей хлынул сплошной поток воды, который и дождем назвать было не возможно.

Струи воды, прибили в земле пламя, растворили дым.

Шум пламени притих под шумом дождя, спрятался в зарослях травы, пытаясь бороться с водой, но побежденный, превращался в пар и серыми облачками, поднимался вверх.

Еще недавно, черное небо, стало сереть.
Тяжелые, серые облака опускались все ниже к земле, извергая из себя потоки воды, которые в минуты уничтожали огненную стихию, недавно всесильную и могучую.

Виноградов дал команду растянуть тент, в ведрах сварили картофель с тушенкой. Радуясь такой сытной, обильной пище, осужденные ели, брали добавку, опять ели, но справиться со всеми запасами, не смогли.

Ливень, потихоньку перешел в сильный дождь.

 

Лесничий, отозвав Виноградова в сторону, сказал:

- Мы вездеходом возвращаемся в поселок. Вертолет прилететь в такую погоду не сможет, вам придется выбираться своим ходом, пойдете по следу вездехода. Здесь километров тридцать по прямой. Только смотри, медведей полно бродит, - и с укором посмотрел на пистолет офицера.

 

Дождь не прекращался, Недавно сухие болота, быстро заполнились черной жижей. Было уже все равно, откуда на людей наступала вода, сверху, снизу. Сапоги, были полны воды, но выливать ее было бесполезно, через минуту, в них опять захлюпало.

Не торопясь, осторожно наступая на кочки, шли час, два, пять.

Присесть было негде, от людей, словно от загнанных лошадей, валил густой пар, который смешивался с запахом грязного тела.

Никто не жаловался, не отставал, хотя было видно, что люди устали.

Закончилась болотистая местность, идти стало легче.

След вездехода, еще недавно заполненный водой, стал четче. Володя заметил, что в стороне от них, мелькнула чья-то фигура.

- Неужели кто-то убежал? - Подумал старший лейтенант.

Он попытался пересчитать людей, пошел, то обгоняя их, то останавливаясь. Оперуполномоченный Фокин, предложил построить осужденных и пересчитать.

Короткий рык, прервал речь опера.

Люди остановились, сбились в одну кучу.

Это был медведь. Он оказался так близко. Его мохнатое, словно черная туча, фигура, плотная, в струях дождя, выглядела большим и страшным.

Виноградов, потрогал кобуру с пистолетом, подумал, что стрелять бесполезно. Старший лейтенант молча пошел на встречу зверю, который стоял на их пути, остальные за Володей.

Медведь, не торопясь, сохраняя достоинство хозяина тайги, отошел в сторону, медленно поднялся в сопку, провожая взглядом этих пропахших дымом, грязных людей. 

 

Только к утру, группа Виноградова возвратилась в Будукан.

Оставшиеся продукты, Виноградов велел забрать осужденным, которым разрешил отдыхать сутки.

Сам, войдя домой и, напугав своим видом детей, протопив титан, попросил жену выбросить испорченную форменную одежду.

Хорошенько отмокнув в ванне, помылся и завалился спать.

Проснулся он через пятнадцать часов, очень голодный, но отдохнувший.
                                                  6

 

Раза три в течение года, в Будукан приезжал полковник Гетьман. Он не проверял несение службы, организацию воспитательной работы с осужденными, а беседовал с сотрудниками. Как он сам выражался, прощупывал пульс.

Был он без заместителей и других исполнителей, поэтому каждый его приезд, проходил для руководства колонии без особой нервозности. Говорили о своих проблемах, которых было не мало, о дефиците кадров. Все поставленные вопросы, полковник разрешал сам и только один раз, когда выезжал в очередной отпуск, поручил управлению кадров помочь в укомплектованием начальниками отрядов.

 

Это сейчас, на работу в Будукан, в колонию, каждый день приезжают из города Биробиджана сотрудники. А в 1978 году, офицерский и вольнонаемный состав проживал в поселке.
Да и еще, дорога из Биробиджана была узкой, грунтовой, вся в рытвинах. Шестьдесят километров ехали почти три часа.

Так вот, однажды утром, позвонили из политотдела и сообщили, что утром выехали три начальника отрада, их необходимо встретить и обеспечить жильем.

 

В те годы, в поселке Будукан, шло большое строительство. Сразу два двух этажных жилых дома, трехэтажный штаб.

Одну из квартир, оборудовали под общежитие женское, другую квартиру, под общежитие мужское. Почти сразу с утра, из политотдела сообщили, что в среднюю школу колонии, выехали три выпускницы педагогического института.

В восемнадцать часов, жители Будукана, наблюдали такую картину.

Виноградов, на Газике, в сопровождении автобуса, на котором возили детей в поселок Бира, в старшие классы средней школы, приехал на станцию. Для детей, в поселке была только начальная школа.

Едва открылись двери вагона, у ступенек стояли офицеры и «ловили» вылетающие из дверей вагона вещи. Потом, выглянули три весьма миловидные, но такие молоденькие девушки, почти девочки и вопросительно поглядели на Виноградова.

- Уважаемые педагоги, мы с нетерпением вас ждем, - услышали они.

Не успели они опомниться, как поезд тронулся. Виноградов практически ловил их на руки и как своих детей, ставил на землю.

В это время, из вагона, набравшего скорость, стали выскакивать молодые люди. Как сейчас бы выразились, кавказской национальности.

Эти джигиты по-хозяйски посмотрели по сторонам и направились к старшему лейтенанту.

Три хрупкие учительницы, с удивлением поглядывали по сторонам и лица их бледнели и заметно вытягивались.

Со станции не видно было кирпичных жилых домов поселка. Только небольшие пристанционные дома, да через дорогу, бесконечный высоченный забор, с колючей проволокой по верху.

У одной из девушек, потекли слезы.
Виноградов, стараясь сгладить первое впечатление, громко позвал водителя автобуса, который помог девушкам занести вещи в автобус. Поддержав каждой из девушек локоть руки, Виноградов помог войти им в автобус.

Он давно наблюдал за подходившими «горцами», а сам все думал, что новые начальники отрядов, так и не приехали.

- Товарищ старший лейтенант, мы к вам!

 

Володя посмотрел на кожаные куртки, что было редкостью в семидесятые годы, смуглые лица, заглянул в глаза подошедшим, минуту помолчал, понимая, что это и есть, будущие офицеры, начальники отрядов.

- Поздравляю с прибытием! – ответил он.

 

Подъезжая к дому, молодые учительницы повеселели, заулыбались. Полтора десятка двух этажных домов из силикатного кирпича, делали улицу светлой и чистой. Черная лента свежего асфальта, только подчеркивала чистоту и  даже некоторую красоту этой части поселка.

Трех комнатная, с большими окнами квартира, учительницам понравилась.

И не пугал их больше высокий забор с колючкой и то, что придется оставаться в классе одной, с тридцатью преступниками. Все это было где-то впереди и уже не так страшно.

Они так и не узнали, что Виноградов каждый день, когда они находились в школе, лично проверял обеспечение безопасности учителей в школе, назначал дополнительно офицера на дежурство в школу, да и сам частенько, находился непосредственно в классах, при проведении занятий учительницами.

Подобная организация работы, не только помогла учителям быстрее привыкнуть к специфике работы, но и показала осужденным, что любое нарушение порядка обращения к молодым девушкам, чревато самыми серьезными, для нарушителей, последствиями.

За два года работы девушек в школе, в отношении них, не было допущено ни одного происшествия.

Трудно было прибывшим братьям Алиевым оглы.
Русским языком они владели свободно, но вот взаимоотношения с руководством колонии, а особенно с осужденными, вызывали много вопросов.

Только через пол года, один из них, самый старший, объяснил:

- Чтобы получить аттестованную должность в Азербайджане, нам нужно заплатить большие деньги, а таких денег у нас в семьях нет. Мы очень бедные. Мы приехали, чтобы нас здесь аттестовали. Получим звания, поработает три года здесь, наберемся опыта и переведемся к себе.

Через год, Виноградов уже не так переживал за Алиевых, которых стал назначать дежурными в жилой зоне в вечернее время.

Было, мягко скажем, некоторое непонимание Алиевых, при проведении ими воспитательной работы с осужденными в отрядах, но отлаженных механизм работы, «завертел», как говориться «вставил их в обойму» остальных сотрудников, служба пошла своим чередом.

Не сглаженная и не испорченная еще человеком красота окружающей природы, была совсем рядом, звала к себе.
Сопки, синеющие в нескольких сотнях метров, заглядывали в окна и в каждом слове, каждом деле проживающих здесь людей, было их участие.

А этот чистый и наполненный запахом кедровой смолы воздух…

А вечерняя тишина, когда слышно не только пение каждой птицы, но и полет каждого комарика.

А журчание реки Китой, Китайки, с ее чистой, хрустальной и вкусной водой.

А не исследованные дали тайги, с ее огромными кедрами, а утиная охота:

         Кричали гуси, мимо пролетая,

А вот еще, большая летит стая.

И уток разных, всех не перечтешь,

Но, может крякву, шилохвость зачтешь?

         На зорьке, на протоках их так много,

Но уток лучше все-таки не трогать.

Вот селезень, совсем другое дело,

Он так красив и с перламутром тело.

 

Это сейчас мы знаем, после Чернобыля, что такое облучение. А тогда, строили Семисточное. На правом берегу реки Бира, против поселка Будукан, были обнаружены залежи урана. И никто не знал, что здесь, где счастливо живут люди, повышенный фон радиации, кроме того, почва выделяет радон.

С каким удовлетворением, все кто мог в редкие выходные дни, выходили на берег реки Биры, любовались таежной красавицей, ее светлыми водами и на простую удочку, ловили хариуса.

Словно домашние куры подходили к самому поселку, а глухари, «токуя» у самой проселочной дороги, бросились под ноги.

А «тихая охота», сбор грибов:

       
           Теоретически, грибы я знаю мало,

  Но вот от Волковых, соседей, стыдно стало.

  Грибы в обед, спокойно собирают,

 А мне обидно, нос то утирают.

          Рабочий день мой начинался в шесть,

С двенадцати, понятно, время есть.

Вот только нужно место еще знать,

Хоть я руководитель, но не знать.

         И вот однажды, взяли и меня,

Дождался я охотничьего дня.

Мне показали подосиновик и белый,

Еще маслят искать нужно умело.

 

Прошло время и Виноградов стал привозить домой полные ведра белого гриба, которые вываливал в ванну, чтобы Лида обработала их.

И не беда, что первая партия не попала на их стол. Грибы немного покрылись белой пленкой и Лида их выбросила. Она ведь тоже впервые готовила это блюдо.

Ей потом сказали, что можно было грибы переварить и спокойно есть, но это было потом.

 

С продуктами стало легче, Володя покупал в Теплом озере мясо и тушенку. Пусть от цементной пыли, которую вместе с сочной травой, которую поедали коровы, они болели силикозом, поселок Теплове озеро был красив.

Вокруг, хоровод сопок, под одной из них, не замерзающее и лютые морозы озеро, где построен рыбаразводный завод.

Большие магазины с огромными зеркальными  окнами.

Узкая дорога, словно огромная змея, извивающаяся между сопок, на склонах которых росла тайга.

Огромный карьер, в котором, словно муравьи, ворочаются могучие «Белазы». 

                  Крутые спуски и подъемы,

         Совсем не далеко от дома

         Завод, где делают цемент,

        Хороший, схватится в момент.

 

Два раза в год, по реке Бира, поднималась на нерест кета. И порой ее было так много, и она, рыба значит, так уставала в дороге, и была так изранена, что можно было брать ее руками.

Часть рыбы нерестилась в малых реках, по двадцать тысяч икринок ежегодно закладывали на рыбаразводном заводе.
Большое количество заготавливали и местные жители. Даже после этого, много рыбы просто погибало.

 

Часто приезжал в гости отец Виноградова и внуком Эдиком. Они ходили на огромные озера-карьеры на рыбалку.

          Отец мой в Будукане бывал часто,

 На озере имел он свой участок.

 Он карасей любил ловить и сазанов,

 А вечером, есть Лидиных блинов.

      

Свою историю озера те имели,

Хоть по утрам там выстрелы гремели,

Но утки рыбакам ведь не мешали,

И удовольствия от ловли не лишали.

 

В красивом месте было расположено и стрельбище.
Ежемесячно проводились учебные стрельбы и соревнования сотрудников. Часто Виноградов привозил на стрельбище и Лиду. Офицерская жена, должна владеть оружием.

 

Многие годы Лиде снился ее Ленинград, Старо-Невский проспект и река Нева, о чем она не напоминала своему мужу.

          Ну, а пока, таежный Будукан,

 И сопка с кладбищем, прозваньем великан.

 И стрельбище, что прилегло в распадке,

 Уже на что, а пострелять, он падкий.

                                    7

 

Виноградов никогда не считал время, проведенное в Будукане, напрасно прожитыми годами. Было трудно с продуктами, весьма небольшая зарплата, да и служба, если подумать, не интеллектуальная.

Существует такое понятие, профессиональная деформация, а точнее деградация.

Своеобразная речь осужденных, специфическое поведение и особенно, иерархия среди различных категорий осужденных, конечно же, влияло на жизнь и поведение представителей администрации, офицеров и прапорщиков.

И было порой обидно, видеть и слышать своих подчиненных, говоривших на блатном жаргоне, плевавших сквозь зубы, и раздвигающих пальцы «веером».

И если не смотреть на них, не отличишь, осужденный ли это, или представитель администрации.

 

Но не это порой угнетало Виноградова.

С 1978 года по 1983 года, он не написал ни одного четверостишия. И не потому, что не о чем было писать, многое он в это время увидел, много пережил. Никак не мог «отключиться» от напряженной и опасной работы.

Такой же период был и с 1984 по 1993 год, когда Володя служил в милиции. Он отдавался работе полностью, даже сны снились о службе. И только с 1994 года, ежегодно  период отпусков, словно сами собой, рождались поэтические строки.

В Будукане, Анютка болела воспалением легких практически каждые пол года. Володя, сам делал дочери уколы, долгими ночами, носил на руках, убаюкивая ее, давая отдыхать жене. Мало того, что здесь была большая влажность, но и повышенный фон радиации ослаблял организм дочурки.

Виноградов написал рапорт, с просьбой о переводе к новому месту службы в связи с тем, что в поселке отсутствовала возможность лечения ребенка.

 

Время шло своим чередом, о рапорте, видимо, руководство забыло и Лида решила выйти на работу.

К этому времени, было построено трех этажное здание штаба и старое, деревянное, переоборудовали под детский сад. В нем было уже две группы, старшая и младшая, большой игровой зал, кухня, туалет. Для поселка, это было большая роскошь.

Лиде предложили должность заведующей, и она согласилась. Проблемы, возникающие в работе, Виноградовы решали совместно, без нервозности и особой нервотрепки.

Сыновья соседей, старшего лейтенанта Латоша, взяли шефство над девочками Виноградовых, особенно старший, Денис.

Мы отпускали их вместе гулять и никто, никогда, девочек не обижал.

Как-то летом, Денис пригласил Валю с собой на карьеры, но Лида, зная, что дети идут без взрослых, запретила им идти. Но ее не все послушались.

Денис с братом и двоюродной сестрой, двенадцати лет, все таки пошли.

Через час, личный состав был поднят по тревоге. Еще через час, Дениса достали из воды, пытались делать искусственное дыхание, но было поздно.

Это стало потрясением для маленькой Вали.

 

Летом, в Будукан приехала мама Лиды, Анна Дмитриевны. Ее поразила дикая тайга и комфортабельный маленький поселок.

Володя покатал ее на мотороллере, показал красоты таежной реки, окрестные сопки. Через неделю, мама уехала, увозя с собой глубокие впечатление о службе Володи и сложностях таежной жизни.

К этому времени, Виноградов с помощью не состоявшегося на свободе художника, окончил оформление методического кабинета. По заключению политотдела, это было лучшим помещением в крае для занятий с начальниками отрядов.

В это же время, теми же силами, оформили и детский сад. Стены детского сада изнутри оббили ДВП и на них изобразили сценки из народных сказок. Радостно и светло стало в спальнях и игровой комнате детей.

За отличную наглядную агитацию, замполита Виноградова наградили хрустальной вазой, а заведующую детским садом Виноградову, хрустальной вазой под фрукты. Это был их первый хрусталь, который они поставили на полку дома и не последняя совместная награда.

 

Не часто была возможность выехать в город Хабаровск, но когда получалось, девчонки были рады встрече с бабушкой, дедушкой и двоюродным братом Эдиком.

И на этот раз, Виноградовы собрались в Хабаровск для получения наград и взяли детей с собой.

Поезд до станции Бира, обычно шел сорок минут, но на этот раз.

Автобусы тогда ходили редко, да и узкая гравийная дорога, яма на яме. А в вагонах на этот раз было столько народу, что Виноградов с детьми, стоял в проходе. Прошел час, два, три, а вагон медленно полз между сопок. Дети, да и многие взрослые, стали задыхаться от духоты. Уже не хотелось ни Хабаровска, ни наград. Показалась станция Бира, переглянувшись с женой, Виниградов подхватил детей и пошел к выходу.

В это время, из поселка шел служебный автобус, на котором из средней школы возвращались ученики из Будукана. Виноградовы, мокрые и уставшие, с облегчением вошли в автобус под шептание Вали:

- Скорее домой…

 

В 1980 году, Виноградов побывал в городе Комсомольск-на-Амуре. Совещание прошло успешно, посетили три колонии, удивились дисциплине в колонии строгого режима, где заместителем по режиму, работал Брагин, давний сослуживец Виноградову по третьей колонии.

Кстати, Брагин через пятнадцать лет, стал генералом и начальником Управления исправительных учреждений края.
Виноградову город Комсомольск приглянулся. Широкие проспекты, красивые дома, Амур и памятный камень недалеко от берега. Огромный завод «Амурсталь», авиастроительный завод.

Но, в тоже, город был переполнен огромным количеством ранее судимых и это понятно. Вокруг города большое количество колоний, а поэтому и в городе, большое количество преступлений и взаимоотношения между ними «по понятиям».

Через четыре года, Виноградов имел возможность продолжить службу в этом городе, но Лида категорически возражала. Главным мотивом ее отказа явилось то, что у нее до сих под, была аллергия на зимние морозы, а Комсомольск всегда «славился» ветрами и морозами.

 

Редко выпадали выходные дни, и эти прекрасные часы, Виноградовы проводили вместе. Походы за голубикой. Не беда, что шли по болоту часами и нещадно грызли комары. Вся усталость уходила, когда перед глазами открывалась широкая болотистая местность, покрытая не высокими кустиками, усыпанными синенькими, кисловатыми ягодами. А какое вкусное голубичное варенье зимой, вечерней порой, да с друзьями.

В Будукан приезжали и друзья Володи. Как-то Юра Трофимов, капитан Советской Армии, посетил и колонию, а потом, их вместе с Лидой, Володя пригласил в тайгу на охоту.

 

А вокруг, высоченные кедры, которые словно карабкаются по склону сопки, взбираясь все выше и выше. Смолистый, чуть сладковатый воздух, словно щекочет нос. Он словно гуще, чем в других местах, хочется его отрезать, завернуть и унести с собой, да не можешь.

Володя достал маток и призывная песня самки рябчика, понеслась среди деревьев:

-Фью, пауза, фью, фью, фью!

А вот услышали ответ.

Над головой у Юры уселся рябчик и ну высвистывать трели.

Юра поднял ружье, выстрел Володи опередил, и маленький комочек перьев упал под ноги.

А стоило это того? Не думаю.

Но так устроен мир, сильный «поедает» слабого.
Однако, главное было потом и только ради этого, Виноградов так любил походы в тайгу.

Как же ароматен и несказанно вкусен чай с дымком, приготовленный на костре!

 

Беспокойных дней хватало, а ночью, бывало, нас будили крысы, которые хозяйничали в подполье, звеня банками с солениями. Но днем, иногда появлялись и другие гости.

Одиночные выстрелы раздавались через каждые тридцать секунд.

Вот закончился один рожок, опять выстрелы. Нападение на часового, групповой побег?

Через калитку в высоком деревянном  заборе, по деревянному настилу бежим к вышке часового. На теплых, истертых по блеска подошвами сапог, сплелись в одну огромную кучу с десяток змей. Настил пружинил под ногами бегущих, побеспокоил змеиное сообщество и с тихим шипением, они расползлись.

Ни раньше, ни позднее, Виноградов никогда не видел в одном месте, такое количество пресмыкающихся.
Хотя…

Однажды, в 1985 году, при задержании группы преступников, Володя почувствовал себя так же, как с теми змеями. Тихое шипение и готовность смертельно ужалить…

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240468

 

                                         Сумгаит.

 

                                      Баюкает меня волна,

                                      Она тепла так и вольна.

                                      Лежу я в море на спине,

                                      А волны катятся по мне.

 

До этого, Виноградов никогда не был на Каспийском море, ну, а точнее, не бывал на теплых морях. Не в счет, что его маленьким, возили к Балтийскому морю в Клайпеде, В Литве.
К поездке в Лидиной сестре, Тоне в город Сумгаит, готовились два года. Обсуждали как полетят, какая теплая морская вода, купили Володе ласты и маску, хотя это и сказалось на семейном бюджете.

И вот он, долгожданный отпуск.

 

Лето было дождливым. Тучи, казалось, зацепились за сопки и мелкий, надоедливый дождь, сеял мокрую пыль на головы и плечи людей, изумрудную траву и ярко зеленую, чистую и блестящую листву деревьев.

Было тепло и высокая влажность, каждым движением тела, прибавляла людям влажность тела и одежды.

Зато, какое раздолье было мошке и комарам. Они с таким наслаждением цеплялись к ногам Лиды, что постепенно, те покрывались красными точками, потом маленькими припухлостями. Потом ноги увеличивались в объеме, добавляя не здоровую полноту в отдельных местах.

Комары же, не давая опомниться, словно шпаги, втыкали в тело свои хоботки, и словно сказочные монстры, превращались в маленькие бочонки с алой кровью.

 

Путешествие их было с пересадкой в городе Новосибирска, где  Виноградовым сообщили, что до Баку, билетов нет, когда будут, не известно, ждите. Прошел час, второй, третий. В очередной раз Володя пошел к кассе, Аню он держал на руках, Валю взял за руку.

Кассир с улыбкой посмотрела на счастливого отца:

- Что же вы сразу не сказали, что вы с детьми?

Еще через час, Виноградовы сидели в самолете.

 

У выхода из самолета в городе Баку, их встретили люди в штатском, которые проверяли документы у всех пассажиров. Одним предлагали остановится, других, препровождали в комнату ожидания.

Виноградов достал свое удостоверение, показал старшему по возрасту и видимо по должности, сотруднику. Тот с почтением прочитал, посмотрел в глаза Виноградову, извинился и зашептал что-то в ухо рядом стоящему.

Уважительное, а скорее боязливое отношение к сотрудникам МВД в Азербайджане, Виноградов встречал и позднее.

В здании аэропорта, Виноградовых встретили Тоня и ее муж Юрий. Пока ехали по Баку, Володю удивляло обилие магазинов и магазинчиков на первых и подвальных этажах зданий.

Казалось, в каждом доме на один такой магазин.
Это сейчас в Российских городах происходит подобное, а тогда, это было удивительно.

 

Море покорило и удивило одновременно. Дети не хотели выходить из воды. Однако солнце палило нещадно. Стоило лишние пол часа находиться раздетыми на солнце, как можно было получить сильные ожоги. Поэтому, большую часто времени, Виноградовы были под тентами. В дневное время, с 12 до 16 часов, на улицу не выходили вообще. Воздух сухой и обжигающий, вот тогда они поняли поговорку, задыхаться, как рыба на берегу.

Ведь не имею я корвет,

И яхты белой тоже нет,

Но сила мысли помогает,

И с облаками убегает.

Волна ступает за волной,

А небо за морем, стеной.

И та стена темнеет к ночи,

Наверно, напугать нас хочет.

 

Самое интересное было то, что море с каждым годом отступало от берега. Чтобы поплавать, нужно было брести по воде около одного километра.

На берегу расположился большой парк, с колесам обозрения и игровыми аттракционами. Каждый вечер, все вместе, ходили в предоставляли детям возможность играть и веселиться.

Владик, старший сын Тони, как-то тихо сказал матери:

- Я не хочу играть с Анечкой!

- Почему? - спросила Тоня.

- У нее волосы как у барашка…

 

А волос у Анечки был в маленьких завитках, цветом меди с золотым отливом. И называл дочь Володя, златовлаской.

 

Поразил Виноградовых восточный базар обилием фруктов, ягод, зелени и пряностей. Таких салатов как в Сумгаите, Володя больше никогда не ел. Пахучие травки, пучки зелени по десять копеек.

А чудный и такой своеобразный запах «кинзы»!
А красное шампанское по одному рублю, двадцать копеек!
Черешня, размером с три копейки, помытая и насыпанная в тазик, словно магнитом притягивала к себе Валю, Аню и Володю. Прошло три дня, и они привыкли к этому обилию.

 

Через неделю, в выходные, поехали в город Баку. В магазинах можно было купить из одежды практически все на любой вкус. Но это по мнению Виноградова.

Толстые пальмы, покачивая ветвями, приветствовали гостей, синее море, блестевшее где-то вдали, не приносило прохлады, было очень жарко и нечем было дышать. Выпитая вода не приносила облегчения, а быстро выходила потом, а пот, в свою очередь, моментально высыхал на рубашке.

Нарядные и веселые люди, большинство со смуглой от природы кожей, не обращали на гостей внимания, занимались своим делом.

Кто торговал в магазинах и магазинчиках, кто с лотков, а большинство отдыхающих азербайджанцев мужчин, сидели в чайных, без женщин, которых и видно не было, и из фигурных маленьких стеклянных стаканчиков, пили зеленый чай, поглядывая на раскрепощенных женщин европейской наружности и обсуждая их видимую глазу красоту.

Вот «Девичья башня», с которой бросилась в море девушка, не дождавшись с моря своего любимого. Ничего, что в момент нашего посещения, море отступило от башни на многие километры.

В двадцать первом веке, Каспий начал свое наступление на суше. Там где были парки, да и новые микрорайоны, хозяйничает теперь морская вода.

Однажды вечером, Тоня пришла домой заплаканная.

Выкладывая из пакета куриные яйца, она объяснила:

- Брала десяток, дали девять, спросила почему, мне ответили, что если не нравиться, уезжай в Россию, русская свинья! – Тоня вновь заплакала от обиды.

Для Виноградовых это было дико. Они как могли, успокоили Тоню.

 

Потом, в девяностых года, вспоминая этот случай, Виноградов часто думал, почему, повсеместно во всех городах России, торговлей занимаются «выходцы из Кавказа», мы сами не способны, что ли?

Почему мы сами позволяем обманывать себя, долго терпим и прощаем этот обман? Не повлечет такое терпение социального взрыва? И не будет  ли этот взрыв страшным и кровавым?

 

Конец двадцатого и двадцать первый век, стали в этом смысле откровением для Виноградова.

 

Из Сумгаита, Виноградовы поехали в Товарково, к родителям Лидии.

Как чиста и красива, маленькая речка Уперта, что протекала на самом дне огромного оврага, который делил широкое поле с жирным и черным черноземом.

Как интересны и не велики посадки, растущие вдоль железной дороги, где по узкой, хорошо утоптанной тропинке, много лет бегала в школу Лида и ее сестренки и брат.
Как удивительны и богаты сады, с вкуснейшими яблоками и грушей, вишнями и черешней.

Володе так и не удалось отведать с ветки, прекрасную, крупную вишню, а ведь дерево росло у самого окна. Только один раз, года через три, Лида привезла от матери спелую ягоду, да еще без косточек.

Однако, за сутки в пути, ягода забродила, и отдавали винным запахом. А вкус Зуевского вишневого и яблочного вина, Володя помнил хорошо.

Небольшой и зеленый городок Богородицк, где Лида работала на электроламповом заводе, где ее избирали депутатом городского совета в восемнадцать лет.

Фруктовое мороженое, стоимостью семь копеек, от которого Володя был в восторге.

Старый парк с огромным прудом у старого, верно бывшего на ремонте, дворца графа Бобринского. В церкви города Богородицка, Лида с сестрой Валей, крестили детей Виноградовых, Валю и Аню.

 

В две тысячи пятом году, посетив Богородицк, Володя не увидел пруда, забытого людьми, огромные ямы, стоящие без воды, заполнялись мусором.

Развалившиеся животноводческие комплексы, пустующие поля чернозема и две семьи, живущие на улице «Третье общество», где в семидесятых годах двадцатого века, проживало пятьдесят семей.

Железнодорожная станция, на которой когда-то останавливались все поезда южного направления, следующие на Украину,  принимали один раз в день «рабочий» поезд, на котором можно было добраться до электропоездов на станции Узловая.

Грязный, зловонный ручей, который скорее по привычке, называли рекой Упертой.

Везде упадок и разорение, как в кадрах хроники из Чечни, но только страшнее, так как боев, слава богу, здесь не было.

 

По возвращению из отпуска, Виноградов получил из УВД приказ. Его переводили заместителем начальника колонии строгого режима в поселке Заозерное Хабаровского края.
Это о нем говорили: «Там, где сопка вонючка, да дорога трясучка».

Поселок был рядом с Хабаровском, на сопке перед поселком, огромный карьер, в который сливали из самолетов отработанные масла и периодически поджигали это рукотворное озеро.

О запахе, особый разговор.

Дорога грунтовая, по болотистой местности, несколько раз в году ее «пучит», автобусы от автовокзала в это время не ходили.

В этом поселке Виноградовы прожили два года.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240469

 

                                                 Заозерное.

                                                       1.

 Поселок Заозерный, расположен рядом с Хабаровском.
В семидесятых годах, это было местом охоты и рыбалки многих жителей Хабаровска. Многочисленные протоки реки Амур, создавали лабиринт из островов и проток.

Рыба, не отравленная сбросами из страны «большого соседа», по утрам играла у самого берега. Не нужно было обладать какими-либо выдающимися способностями, чтобы на утренней зоре, выловить десятка три карасей  и сазанов.

Серебристые создания, крутились на «кукане», и, складывая их потом в вещмешок, приятно было ощущать тяжесть и большой размер не только всего тела, но и глаз.

Ходил в ту пору среди рыбаков такой анекдот. Надоело друзьям, слушать рассказы одного заядлого рыбака, который, показывая размер пойманной им рыбы, растягивал свои руки так, что сбрасывал со стола посуде. При очередной встрече связали они рыбаку руки, так он, рассказывая о своем улове, соединил ладони и показал размер глаз, пойманного им карася.

А сколько в озерах и протоках гнездилось уток!
В пору перелета, жители Заозерного засыпали под не прекращающиеся выстрелы охотников.

 

Служба Виноградова в колонии строгого режима отличалось от размеренной и относительно стабильной работы в Будукане.

Категория осужденных, здесь была другая. Здесь отбывали наказание те, кто совершал тяжкие преступления:

- нанесение тяжких телесных повреждений повлекших смерть, убийства, изнасилования.

Большинство, отбывали по второму, а то и третьему разу. Беседы о чистоте и честности, им были не нужны. Многие из них, наизусть цитировали статьи уголовного кодекса, и Правила внутреннего распорядка и Исправительно-трудовой кодекс, знали лучше некоторых сотрудников.

Клуб в колонии был старый, маленький и в нем могло находиться только сто человек, одна десятая от общего количества. Как проводить лекции, беседы, на основе чего объединить, заставить терпеть друг друга этих очерствевших, хотелось бы думать, не совсем потерянных людей?

Хотя к этому времени, Виноградов уже точно знал, что одна треть освободившихся из колонии осужденных, через два, три месяца, вернется вновь.

Распределяя всех сотрудников по отрядам в качестве членов Советов воспитателей, Виноградов надеялся, что участие сотрудников разного возраста, разного жизненного опыта, поможет осужденным лучше сориентироваться в жизни на свободе, после отбытия срока.

А проблем хватало. При досмотре помещений, контролеры обнаруживали наркотики, шприцы, продукты питания, которые ни они, ни Виноградов, не встречали в магазинах, различные компоты,  колбасы высших сортов.

Однажды, доставили этапом одного «авторитета».

«Джем» отличался от остальных крупным телосложением, высоким ростом, большой физической силой. И при всем при этом, он был достаточно умен, чтобы подчинить себе практически всю массу осужденных.

Противостояние было на лицо.

Когда начальник отряда или контролер,  требовал передвижение строем на работу, это неохотно, но исполнялось.

Но если нужно было направить отряд на политзанятия, строй стоял не шелохнувшись.

Виноградов сразу понял, что «Джем» рассчитывает на то, что его пригласят и попросят содействовать поддержанию порядка.

А после этого, кто будет хозяином в колонии?

Виноградов встал перед строем в и сам стал отдавать команду:

- Первая шеренга, шагом марш!

Шеренга пошла, потом вторая, третья.

И вот, шеренга, в которой стоит «Джем».
Виноградов подошел ближе, спокойным голосом сказал:

- За не выполнение распоряжения, вас поместят в штрафной изолятор.

После его команды, все пять человек, сами пошли в сторону штрафного изолятора. «Джем» отсидел в ШИЗО пятнадцать суток, потом шесть месяцев в помещении камерного типа.

Виноградов потом узнал, что с «этим начальником» Джем кашу варить не будет.

Долгие четыре месяца, Володи проживал без семьи. В двух домах, что построили для сотрудников осужденные, никак не могли закончить отделку. Но качество, это особый разговор.

Эти «строители», прятали в штукатурку  целое яйцо и протыкали его иголкой.

Сколько времени нужно, чтобы содержание этого яйца, протухло?

Под новый, настеленный пол, прятали труп убитой кошки, и нужно было вновь вскрывать все полы и вновь стелить, ожидая очередной подлости.

А система водоснабжения и отопления?

Вместо трубы, приваривали лом, и вода не поступала в квартиру.

А пустые стены, которые промерзали зимой, а устранить подобный брак, было очень проблематично.

Но все может осилить идущий.

Сдали дома, Володя, получивший к этому времени звание капитан, перевез из Будукана в новую квартиру свою семью.

Это ничего, что от соседа, через стену, проложили новую водопроводную трубу.

Терпели обилие комаров, которые развились в огромном количестве в подъезде, так как из всех соединений элеваторного узла, расположенного в подвальном помещении, струями лилась вода и заполняла подвал.

Терпели и промерзшие стены, высушивая их электрической плиткой. Главное, они были все вместе.

Вот только в окна квартиры, смотреть совсем не хотелось.

Из зала, видно было здания и забор женской, двенадцатой колонии.

Из кухни, помещения дома матери и ребенка, четырнадцатой колонии.

Из детской, можно был рассмотреть тринадцатую колонию, где работал Володя. 

Из спальни, видна было большая поселковая котельная, огороженная высоченным забором, в которой работали осужденные.

А строй осужденных, которых каждый день, утром вели на работу, а вечером с работы в женской колонии, называли рабочими, чтобы дети не привыкали к унизительному и презрительному слову «зеки».

Была у Виноградова еще одна проблема.

В тринадцатой колонии, в старой деревянной школе, на период обеденного перерыва сотрудников, оставалось насколько женщин учителей. Им нужно было обеспечивать безопасность в период их работы. Деревянный старенький туалет, которым использовался учителями, выходил глухой стенкой в жилую зону. Одна из учительниц, весьма миловидная дама, сумела найти возможность дополнительного заработка.

Она, за небольшую плату, показывала осужденным через щели в деревянных досках туалета, свои женские прелести.

Узнать, а тем более пресечь подобные «уроки» было не просто.

Те, кто отбывал наказание, были разные по социальному уровню, образованию и своему статусу.

В колонии строгого режима, было много с лиц с высшим образованием, были и малограмотные. Но не было не грамотных.

А ведь через двадцать пять лет, когда Виноградов в качестве судьи рассматривал уголовные дела, среди подсудимых появилось некоторое количество практически безграмотных, не умеющих писать и читать людей. Такое завоевание капитализма.

Но не уровень образования определял социальный статус осужденных. Не вдаваясь в теорию, условно, осужденных можно было разделить на четыре группы.
Первая, лидеры, неоднократно судимые, не глупы, имеющие устойчивые криминальные наклонности и обширные связи на свободе.

Вторая, молодые, наглые, физически развитые, поддерживающие своё я, при помощи силы, «стада» себе подобных, практически «беспредельщики».

Третья, «мужики», по сути своей трудолюбивые, почти нормальные, с точки зрения обывателя, люди, совершившие тяжкие преступления в силу сложившихся обстоятельств, чаще всего, в состоянии опьянения.

А вот четвертая…

«Обиженные», или еще их называли - «опущенные», «петухи», лица, в отношении которых были совершены акты мужеложства.

Одних «опускали» в связи с совершением ими половых преступлений. Не любили насильников в зоне, не считали за людей.

Других, «ломали» по слабости духом.

Третьи, попадались на кражах у своих, «крысятничали».
Виноградов не встречал таких, которые по собственному желанию переходили в подобную,  четвертую категорию.

Жили эти опустившиеся люди вместе с остальными, только ближе к выходу, а в камере у «параши», унитаза.

Много было конфликтов на почве унижения личности.
Каждый месяц, вынимали из петли и хоронили под номерами на кладбище. И чаще всего, невозможно было установить причины самоубийств.

Много было конфликтов и в остальных категориях за лидерство, каналы поставки запрещенных предметов, в основном спиртного, наркотиков, чая, за неосторожное слово.

 

Практически все сотрудники колонии проживали в городе Хабаровска. Каждое утро, на двух автобусах везли в школу на авиа городке детей, проживающих в поселке. Затем, на площади Ленина, забирали сотрудников мужской и женской колонии и привозили в Заозерное.

В поселке, проживал заместитель по режиму Чекашин и Виноградов. Именно их поднимали ночами, в случае чрезвычайных происшествий.

 

Однажды, около двух часов ночи, Виноградова разбудил звонок телефона, дежурный помощник доложил:

- Товарищ капитан, групповая пьянка и драка в третьем отряде. Наряд контролеров боится заходить в зону.

Капитан быстро оделся и выбежал из дома.
Пятьсот метров, он преодолел за считанные секунды, личный рекорд.

У калитки в жилую зону, толпились солдаты конвойной роты и контролеры.

Виноградов услышал:

- На ходите, дождемся бойцов из полка.

Капитан приостановился, потом отмахнулся от таких слов.

Задержка на несколько минут, может повлечь разрастание конфликта, вовлечение большей массы осужденных в драку и вот тогда, остановить их всех можно будет только силой.

Металлическая решетка, отделяющая КПП и жилую зону, громко скрипнула и со звоном захлопнулась за спиной капитана.

А вокруг было так тихо, что можно было расслышать полет многочисленных комаров у своего лица, ощутить легкое дуновение теплого, июльского ветерка, шелест листьев на тополях.

Володя поднял глаза к небу. Темно синее, с огромным, слегка желтоватым диском луны, оно было усыпано таким количеством звезд, что Виноградов остановился.

 

Он услышал за своей спиной отдаленный разговор контролеров:

- Струхнул!

Володя улыбнулся, не отводя глаз от неба.

Ему показалось, что звезды опускаются все ниже, ниже. Вот до них можно дотянуться руками. Капитан поднял руки, поправил форменную фуражку, подумал, а ведь через неделю, ему исполнится тридцать три, как Иисусу, когда его распяли.

Володя стряхнул наваждение и пошел в отряд.

 

Окна второго этажа кирпичного здания, были ярко освещены, поднявшись по лестнице, капитан вошел в большое помещение, спальню отряда, в которой на двух ярусных кроватях, проживали, отбывая наказание сто двадцать три человека.

Из кабинета начальника отряда, выглянул завхоз:

- Не ходите, гражданин начальник!

Виноградов, не обращая внимания на эти слова, вошел в отряд и направился к группе осужденных, громко выясняющих свои отношения.

Увидев представителя администрации без контролеров и солдат, осужденные переглянулись, перестали ругаться. Шум стал постепенно стихать. Некоторые особо любопытные, стали подбегать к окнам, поглядывая на улицу, а там никого.

Шум в отряде стих.

Не высокого роста, трижды судимый, один из лидеров «общака» Бельшев, резко повернулся, посмотрел в глаза Виноградова.

- А ты, начальник, не трус, – повернувшись к осужденным «шестеркам» за его спиной, продолжил, - Кончай бузу.

Бельшев еще раз взглянул в глаза Виноградову, шагнул к нему, капитан не шелохнулся. Это не было бравадой.

Сердце Володи, казалось, поднялось к самому горлу, вот-вот выскочит из груди, но он понимал, что начни он говорить, а тем более угрожать, или хуже того, показать свою не уверенность, вот тогда конец!

Бельшев резко махнул рукой, Виноградов словно окаменел.

Из разрезанных вен Бельшего брызнула кровь:

- Я крови не боюсь, а ты, начальник?

 

На рубашку Виноградова попало столько крови, что можно было подумать о ранении самого капитана.
Бельшев подошел вплотную к Володе. Изо рта осужденного, несло спиртным, зрачки расширены и сильно блестели. Он наклонился к уху капитана, всем показалось, что сейчас это случится…

- Я тебя уважаю, - услышал Володя.

Бельшев медленно повернулся, подошел к своей тумбочке, достал начатую бутылку с водкой, налил в кружку, выпил, повернулся к капитану.

- Теперь пошли.

Спускаясь по лестнице с Бельшевым, Виноградов услышал топот ног на улице. С треском открылись двери, вбежал ДПНК и два контролера сержанта.

Виноградов подумал, возможно, именно эти сержанты, принесло в зону спиртное, за особую, повышенную плату, ведь как-то, все это попадает осужденным. Очень большие деньги здесь завязаны.

Бельшев, не ожидая указания, сам пошел в сторону штрафного изолятора.

Шум в отряде стих, свет погас, стало тихо-тихо, только шаги идущих по плацу  пятерых людей, гулко раздавались среди пяти двух этажных зданий отрядов.

В четыре утра, Володя вернулся домой, тихонько снял окровавленную рубашку и спрятал под ванну. Потом постирает.

 

На следующий день, придя на обед, он удивился, что у двери его не встретила Лида. Володя прошел по квартире.

Жена стояла в ванной комнате и держала в руках его окровавленную рубашку.

Бросив рубаху в ванну, она дрожащими пальцами схватила Володю за руки, молча прижалась к нему, не проронив и слезинки.

А через неделю, Лида сильно заболела.
Ее позвоночник в районе поясницы, изменил свое состояние и стройная, худощавая, очень миловидная кудрявая женщина, более шести месяцев, передвигалась, сильно склонившись вправо.

После этого случая, обострения остеохондроза, часто приносили Лиде очень сильные боли.

 

А лето было в самом разгаре.

Яркая зелень деревьев влекла в себе птиц, и с утра до вечера, распевали они свои песни.

Небольшой огород, который Виноградовы разработали у реки, они посещали не часто, а вот река звала к себе. Учитывая, что свободного времени, которое они могли провести вместе, было мало, каждая такая встреча с природой, проносила радость и родителям и детям.

В колонии, для проведения оперативно-розыскной работы, были два катера.

В один из выходных, начальник колонии майор Агупов с женой, Виноградовы с детьми, выехали на катере на острова Амура. Как же там было интересно детям.

Сотни мальков сновали у самого берега, квакали невидимые лягушки, стараясь перекричать их, кричали Валя и Аня, громко, о чем то своем, говорили женщина, а на них, с улыбкой поглядывали мужчины.

И не мешали им мошка и комары, и ушли куда-то проблемы. В целом мире, только они, да рука Амур и маленький остров, где они находились.

И не было вкуснее чая с дымком и сырой колбасы, насаженной на оструганную веточку и обжаренную на костре.

 

                                      2

Как же мало, Виноградов проводил времени с детьми. Он много позднее узнавал, что его Валечку, покусали осы, когда она с другими детьми, бегала по крышам гаражей и руками сбивала грушевидные домики насекомых.

Он с интересом слушал, как Анюта, называла бомбоубежище, которое было во дворе их дома, «бомбоубёжеством».

Он не успевал испугаться за Валю, которая бегала по железобетонным плитам, сложенным высоким штабелем, так как узнавал об этом много позднее.

 

Всю ответственность и полноту воспитания его детей, несла на себе Лида, его зеленоглазая кучеряшечка.
Она никогда не жаловалась на трудности, отсутствие помощи со стороны мужа. А ведь она сама, работала в специальной части женской колонии, и сложности ей в работе тоже хватало.

 

Редко Виноградов встречался и со своими друзьями, с которыми дружил еще с 1964 года, с Анатолием, Михаилом, Юрием.

Однажды, заядлый охотник Анатолий, позвонил Виноградову:

- Пойдем со мной на охоту, это рядом с Заозерным, я там несколько раз бывал.

В пять утра, Володя тихо собрался и вышел из дома. На мотоцикле, они проехали по полям километров десять, вот несколько деревьев, склонившихся над неглубокой протокой.

Ярко красные лучи солнце, раздвигали темное небо. Постепенно, алым цветом окрасился край неба, потом показался краешек светила.

Сотни комаров, пели свои песни, немилосердно вонзая в тела охотников свои тонкие хоботки. Володя, посмотрел на свою руку. От запястья до пальцев, она была покрыто таким обилием «кровососов», что ему стало интересно, а, сколько же их.

Володя резко опустил ладонь другой руки, и стал считать. Двадцать один, хорошее число, будет успех в их охоте!

Виноградов слышал шлепанье крыльев по воде, где-то вдалеке, крякали утки, но в эту заводь, не прилетело не одной.
Прошел час, потом другой.

Солнце поднялось высоко, когда неудачливые охотники вернулись домой.

Время было к обеду, на столе стояло большое блюда с кусками жареной курицы.

- С возвращением, охотники! - приветствовала их Лида.

 

Вечером того же дня, Виноградов вычистил свою одностволку, двадцатый калибр, разобрал ее и убрал с патронами в сейф. Там ружье и лежало двадцать пять лет. Уже в новом столетии, как-то вечером, Володя собрал ружье, поднес  к плечу…

Да снова разобрал и убрал на место.

 

Мотороллер, их «конек-горбунок», на котором они с семьей иногда катались по поселку, увидел командир конвойной роты.

Он попросил Виноградова продать технику, ночью старший лейтенант много ходил пешком, проверяя несение службы. Прощание с мотороллером для детей, было скорым и не радостным.

Но часто Володю посещала шальная мысль о приобретении машины Он прекрасно понимал, что нет денег, но так хотелось.

Тем более, что в Князе-Волхонке, на военных складах, списывали старую технику, долгие года законсервированную, в том числе и автомашины «Победа».

Однако он опоздал. Все раскупили свои, но Виноградов у какого-то старшины, все же за пятьсот рублей, такие огромные деньги, купил машину. Один только недостаток был у нее, застучал двигатель.

Только два раза, Володя проехал за рулем этой машины. Когда ее тащили на буксире в Заозерное, и когда машину закатили в склад, чтобы через месяц другой, отремонтировать.

Но время шло, пошел разговор о переводе Виноградова к новому месту службы, и машину продали.

 

Только однажды, Володя вывез всю свою семью за грибами в окрестности Заозерного.

Мотоцикл «Урал», закрепленный за оперативной частью колонии, не громко урчал двигателем. Валю и Аню, посадили в коляску, Лида села на заднее сиденье.

Накануне вечером, шел дождь, грунтовая, в многочисленными ямами дорога, за ночь не высохла.

Многочисленные ямки, были заполнены желтоватой, грязной водой, и брызги, которые вылетали из-под колеса мотоциклетной коляски, почему-то, попадали на Лиду.

Ехали около часа.

Опять заморосил мелкий дождь. Девчонки залезли глубоко внутрь коляски и Володя застегнул над ними полог. Лида стойко принимала на себя потоки чистой  воды, летящей с неба, и брызги грязной воды от земли.

- Может быть, нам хватит грибов? - спросила она.

Виноградов молча развернул мотоцикл.

 

Зима подобралась не заметно.

Вначале по утру, краешки луж, у обочины дороги, стали покрываться льдом, словно морщинами, потом, они стали замерзать полностью.

Деревья, совсем недавно зеленые и пышные, словно похудели, растеряв свой наряд. Только на некоторых из них, крепко держась за ветку, боролись с порывистым ветром редкие желтые листочки.

И вот, повалил снег.

Крупные, ажурные хлопья, медленно летели из бездонного темного неба, постепенно пряча под собой не ровную, грязную дорогу, высохшую желтую траву. Его было так много, что в первые дни, только узкие тропинки, сумела пробить для себя люди.

Встречу русской замы в Заозерном, проводили с размахом. На самом верху сопки, поставили несколько столов, где на тарелках высились стопки горячих блинов и в чайниках, ароматный напиток.

Было и катание с горы на лыжах, санках. Пожарные машины колонии, два дня заливали склон сопки водой.
Длинна склона было более двух километров и взрослые участники соревнований с криками, летели на санках вниз, а чаще всего на пятой точке.

Соревнования детей, были более интересны, ну, а когда начались соревнование детей с родителями, громкие крики, не прекращались ни на секунду. Володя не ожидал от дочери Вали, такой смелости. Она сама предложила отцу принять участие в соревнованиях по скоростному спуску. Как Володя удержался на меленьких, детских самках, он не понял и сам. Прикрывая своим делом дочь, он на полу согнутых руках, вытянулся над Валей и покатился с горы.

В ушах, казалось, гремел гром, санки подпрыгивали и пытались сбросить с себя наездников. Носки Володиных ботинок, стали цеплять лед, однако это и помогало правильному, прямому спуску, не давая санкам вертеться, они были словно рулем. Казалось, спуск на закончится никогда. Володя приподнял голову, впереди он увидел двух человек, которые фиксировали победителей. Они с Валей были первыми.

При награждении, Вале вручили огромную, с блюдце медаль. И ничего, что она была выточена из дерева. Это была их первая совместная победа.

Потом, Валя сказала отцу, что она совсем не боялась, но почему-то, внутри ее, она показала маленькой ручкой на свой животик, все дрожало.

 

Как и в Будукане, Виноградова избрали депутатом поселкового совета. Проблем хватало, ремонт дорог и деревянных мостов, которые постоянно разбирали на дрова рыбаки, ремонт квартир и не выполнение графика движения рейсового автобуса, забирало массу времени, отбирая его от общения с женой и детьми.

 

А болезнь отца, прогрессировала. Ему второй раз поменяли электростимулятор. На этот раз не удачно, один из контактов, оторвался, еще попытка, но…

 

Редкие часы, когда Володя был относительно свободен, он садился за пишущую машинку. Он так хотел написать роман, об  истории создания войск ВЧК-ВОХР.

Повесть «Взводный», тоже ждала своего часа.

 

Свои рассказы, Виноградов отправлял в различные редакции литературных журналов.

Ответы приходили не утешительные. Его литературные изыскания, были «сырыми», над ними нужно было много работать. Такие он получал ответы.

Известный Дальневосточный писатель, Иван Ботвинник, с которым подружился Володя, взял над ним негласное шефство, редактировал его произведения. Но не это было для Виноградовых главным.

Общение в Иваном Парфеновичем и его женой, Ниной Борисовной, давало Виноградову огромный эмоциональный заряд, и кроме того, значительно расширяло его кругозор.

Володе было особенно приятно то, что Нина Борисовна, была его педагогом в строительном техникуме, и почему-то, запомнила его с тех пор.

Почему?

Чаще, Виноградовы приезжали домой к Ботвинникам, но были и ответные визиты.

Как-то, Иван Парфенович подарил свою книгу, где написал: «Володе и Лиде Виноградовым – на добро и счастье и с большим желанием получить взамен роман или повесть».

Только через двадцать лет, Володя смог вернут «долг», подарил Нине Борисовне две своих новых книги, изданных в Москве. 

Ивана Парфеновича к этому времени, уже не стало.

                   С автографом мне книгу подарил,

          Секрет подарка, сразу же открыл,

          Не многих он пытался научить,

          Мою взамен, он хочет получить.

                   Года минули, целых двадцать лет,

          Писателя того, давно уж нет,

          Его я книгу берегу, храню,

          И факел, что мне дал, не уроню.

 

                   Теперь готов я книги подарить,

          Мне удалось дверь в сказку отворить.

          Стихи дарить так трудно и легко,

          Пусть даже сам ты будешь далеко.

 

                               3.

Когда Виноградов вышел из здания краевого УВД, ветер с Амура бросил в лицо горсть колючих снежинок, забрался за ворот шинели и уже через минуту, стал пощипывать за уши.
Немногочисленные прохожие, согнувшись, пряча лицо от жгучего ветра, бежали по своим делам, глядя себе под ноги.

 

Сегодня была очередь Володи ехать в больницу к умирающему отцу. Он с матерью  через день, после работы, приезжали в краевую больницу Хабаровска, где в отдельной палате лежал отец.

Отец не мог уже сам принимать пищу, садится, ухаживать за собой. Последний раз, когда ему меняли электро стимулятор сердца, началось отторжение «батарейки», как называл ее отец.

Рана под ключицей не заживала, из-под повязки постоянно сочилась светло-розовая жидкость. У отца был лейкоз, кровь практически не сворачивалась.

 

На площади имени Ленина, капитан еле влез в переполненный автобус. В автобусе пахло сыростью и сильно несло перегаром от рядом стоящего мужчины средних лет.

- Что начальник, не узнаешь? – спросил он.

Виноградов посмотрел на него.

Тот день начался необычно. Уровень воды в  реке Амур,  в сентябре 1982 года, был большой.

Мелкие до этого заливы и протоки переполнились,  низину перед двенадцатой женской колонией в с. Заозерное, заполнила грязная вода и подошла к самой дороге, которая вела в тринадцатую колонию.

Виноградов оставался за начальника колонии и в тот день рано вышел из дома.

Солнце еще только просыпалось, протягивая первые лучи к темному небу, на поверхности залива, плавали какие-то палочки, куски обрезной доски, настил небольшого мостика, который еще вчера, служил переходом к пожарному караулу, обосновался на самой середине залива.

Володя остановился.

Было тихо, где-то на берегу залива, совсем рядом, переговаривались рыбаки, которые с вечера облюбовали эти берега, по воде расходились круги, это мальки кормились у самого берега. Здесь их были сотни, они как тучки, то становились маленькими и черными, то большими и серыми, но вот их спугнула рыбина побольше.

Капитан не сразу понял, что же привлекло его внимание. 

Залив.

Он был кровавого цвета, а из-за небольшого течения,  вода, как змея, извивалась у ног капитана. Назойливые комары, облепили лицо, лезли в глаза, слаженно пели свою песню и, наслаждаясь неподвижностью Володи, делали свою работу.

Виноградов провел рукой по лицу, достал из кармана платок, вытер кровь с ладони.

-Товарищ капитан, - окликнул Виноградова безконвойник

Тишин, который дежурил ночью на свиноферме, - Ночью чушка опоросилась, восемь поросят, разрешите остаться на день?

Капитан кивнул в ответ и пошел в штаб.

 

У дверей кабинета Виноградова, переминался с ноги на ногу, заместитель по режиму, подполковник Чекашин.

В кабинет вошли вместе, Володя удивился тому, что Павел Лукич пришел  в форменном мундире. Он был в отпуске и  собирался на следующий день вылететь самолетом на свадьбу к племяннице, которая проживала где-то под Киевом.

Не смотря на большую разницу в возрасте, Чекашин был старше и возрастом и званием, они были в дружеских отношениях. Когда выкраивали минуты отдыха, часто проводили время вместе, у Чекашина на даче, которая была как раз против окон  дома Виноградовых, рядом с забором котельной.

Вот и сегодня, Лукич пришел пригласить Володю с женой отметить его отпуск и вылет на Украину. Лукич еще раз напомнил, чтобы не задерживаться вечером на работе. Потом, Павел Лукич повернулся и вышел.

 

Почему Чекашин пошел в жилую зону колонии, Виноградов до сих пор не знает. Но такой уж он был обязательный человек, Павел Лукич, если пришел, нужно проверить, как организована служба.

 

Ночью, в колонию пришел этап. С вечера Виноградов не успел ознакомиться с личными делами осужденных, а утром ДПНК доложил, что места в помещении изолятора не было, и всех вновь прибывших поместили в свободной спальне отряда ХОЗО.

Было около 8 часов, на плацу в строю стояло полторы тысячи осужденных, нужно было произвести проверку и развод на работу, а Виноградова, задержал на КПП осужденный – нарядчик, который дал на подпись список осужденных, их нужно было вывести на работу в двенадцатую, женскую, колонию.

Когда капитан Виноградов вошел в жилую зону и подходил к санчасти, навстречу ему, согнувшись почти вдвое, шел, нет, скорее падал в беге, Павел Лукич.

Строй осужденных, словно один огромный организм, не дышал, а перед строем стоял огромный, метра два осужденный с квадратным и красным лицом. В руках его был металлический клин, которым в промышленной зоне разделывают кабель в металлической оплетке.

Была так тихо, что когда этот осужденный бросил на асфальт кусок металла, строй  вздрогнул.

Володя подхватил Лукича и потащил в санчасть, из двери выскочил медбрат, санитар – осужденный, бывший студент четвертого курса мединститута.

Прямо Виноградову в ладонь, из пробитого живота Лукича лилась кровь, а из перебитой сонной артерии, капли крови попали Володе в лицо и глаза, на спине у подполковника видна была еще одна рана…

 

Через несколько часов, Виноградов прочитал в личном деле этого Волка, это фамилия у него была такая, что свое не согласие с осуждением  на большой срок, он избирает убийство коммуниста, руководителя, имеющего детей.

Ему было все равно кого. Это было третье его убийство.

Виноградову потом рассказывали, когда Павел Лукич принимал рапорт ДПНК, дежурного помощника начальника колонии,  к нему из строя, расталкивая других, подошел Волк и нанес первый удар в живот.

Павел Лукич согнулся вперед, Волк ударил его металлическим клином в спину, а когда Павел Лукич выпрямился, третий раз ударил по горлу, перебив солнечную артерию.

Павел Лукич скончался от потери крови.

 

Виноградов ходил в помещение камерного типа, где содержали Волка и хотел поговорить с ним, но Волк сказал, что ему было безразлично, кто придет первый, подполковник, или он, капитан Виноградов.

Волк смотрел на Володю, как на кусок мяса, который не доел дикий зверь в клетке, даже слюна была у него в уголках губ.

Волка признали невменяемым и отправили на лечение в психиатрическую больницу.

Позднее, оперативники перехватили письмо его сестры, которая работала в Министерстве внешней торговли СССР.

В письме были следующие строки:

-Мне надоело ложиться под этих уродов, чтобы тебя в очередной раз отмазать.

Виноградов написал на имя генерального прокурора заявление, приложил письмо сестры Волка и отправил.

Как же был не доволен начальник политотдела Управления исправительно-трудовых учреждений, что без его разрешения, капитан Виноградов отправил письмо в Москву.
Он, повышенным, визгливым голосом, выговаривал капитану:

-  Почему через голову вышестоящих начальников?

- Если бы это случилось со мной, - ответил Виноградов, -

Павел Лукич сделал бы все, чтобы Волка не стало.

После этого, от капитана отстали. 

 

Была у Володи мысль, самому решить судьбу Волка, но он быстро ее отбросил.

Володя потом часто думал, а может быть зря?

 

Позднее, когда Виноградов стал начальником колонии, ему сообщили, что Волка в Москве признали вменяемым, Волк осужден к высшей мере наказания, приговор приведен в исполнение.

А вот что стало с сестрой Волка, Володя так и не узнал.

 

В тот день, когда убили Лукича, Виноградов подписывал справку об освобождении попутчику, задавшему капитану через два месяца вопрос в автобусе.

Отец встретил Володю улыбкой, тихо спросил:

-Как на работе?

-Все хорошо, - ответил он.

 

Володя присел на кушетку, которую поставили рядом с его кроватью, прислушался к его дыханию, оно было горячим, прерывистым.

Отец что-то забормотал, Виноградов подумал, что он просит приподнять голову, а отец начал говорить.

Когда отец был здоров, крайне редко рассказывал о своей жизни, не любил вспоминать свое голодное детство.

Володя практически ничего не знал о родителях отца.

 

События фронтовых лет и послевоенные года, когда отец в войсках НКВД СССР боролся с бандитизмом, он начал рассказывать, уже находясь в больничной палате.

Вот и сейчас, он как будто бредил, а отдельные слова, словно превращались в ручейки, а те, сливались в бурную реку его жизни.

Только через двадцать пять лет, повесть о жизни отца, была опубликована.                             
                                                                                                                                                              

                                       4.

                                      Он не читал приевшихся нотаций,

                             В словах немногих предпочел остаться.

                             Он собственною жизнью научил,

                             Что для людей, не основное чин.

                                  
          В 1982 году, по состоянию здоровья, отец не смог пойти на торжественное собрание, посвященное Дню Победы.

Наградные часы, привезли ему в больницу, но он не стал их рассматривать, а сразу протянул сыну:

- Сохрани…

Летом этого же года, в УВД решался вопрос о выделении отцу трех - комнатной квартиры, до этого, он всю жизнь прожил в служебных квартирах.

Без него, Володя с матерью получили ордер, без него перевезли вещи и теперь, рассматривая нарисованный дочерью Маргаритой на листке бумаги план квартиры, он все просил:

- Отвезите меня домой, отвезите…

 

Потом, как-то по-особенному, он посмотрел на сына, Володя наклонился к его лицу:

- Ты будь осторожнее на работе…

 

Володя сразу понял его.

Пять лет назад, когда отец еще служил, из колонии был побег, отец был в группе захвата, догонял в поле осужденного и сорвался в  траншею, упал в воду, пока его вытащили, простыл, шел октябрь месяц.

Потом, было двухстороннее, крупозное воспаление легких,  белокровие, аритмия и вот...

Не далее как день назад, Виноградова в очередной раз ночью  вызвали на работу.

- Обнаружен труп, с многочисленными колотыми ранениями, - доложил ДПНК, подозреваемый закрылся в комнате отдыха четвертого отряда. Мы опасаемся сопротивления, разбудим всю зону.

Виноградов, быстро прибыл в колонию, вот и четвертый отряд. Предупрежденный кем-то из осужденных, что капитан идет один, Ревзин, открыл дверь.

Этот молодой человек, не выделялся среди серой массы «мужиков», стоял несколько особняком. И когда, его назвали «козлом», что было  равнозначно обвинению в пассивном мужеложстве, Ревзин заточкой, изготовленной из электрода пятерки, нанес обидчику тридцать пять колющих ранений, от которых, обидчик скончался.

Как много пришлось увидеть смертей Виноградову еще…

 

Эх, сколько же судеб людских, ломает колония! Сколько оставляют здесь свои молодые годы, и даже жизнь, по умыслу или недомыслию.

После гибели Павла Лукича, был назначен новый заместитель по режиму, капитан Анатолий Шаповалов.

Виноградов, Агупов и Шаповалов подружились и их совместные усилия и то, что они не давали друг друга в обиду ни друзьям, ни врагам, ни начальству, было быстро замечено.
Стали встречаться семьями, нашли общие интересы.
Агупов очень хорошо пел, Володя читал стихи, Анатолий много знал и умел рассказывать смешные анекдоты.

Были выезды втроем на рыбалку, борьба в палатке ночью с комарами, но главное, было общение не только на службе, была возможность лучше узнать друг друга, что так помогало в работе.

И пусть не сразу все получалось, но порядок в колонии был хороший.

По управлению пошли разговора, что эту дружную тройку, нужно разделить, а то они, как один кулак, сами все пробивают, а себя в обиду не дают.

 

Последний раз Володя расслышал просьбу отца в сентябре:

Володя гладил отцу руку, а тот тихо попросил:

- Приведи внучек.

Валя и Аня, щебетали рядом с дедом, а он, смотрел на них и слезы катились из его глаз.

22 ноября, вечером, отец отказался от еды. Он настолько ослабел, что стало трудно понимать его речь.

Он уже не мог, а может, не хотел говорить, а на вопросы сына, только прикрывал глаза.

Когда открывал, его глаза, заметно выцветшие, ярко блестели, словно в них отражались огни военных пожаров, которых так много пришлось увидеть ему в своей жизни.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240473

 

 

 

 

                                Воспитательная колония.

 

    Виноградова вызвали в управление исправительных учреждений.

Начальник управления, подполковник Башаев, среднего роста, с большими залысинами на лбу, плотный для своих сорока лет, очень уверенный в себе и своей безгрешности человек, оглядев капитана, произнес:

- Вы хорошо показали себя в работе, мы решили предложить вам возглавить Бирскую колонию, два дня на размышление, жду вашего ответа.

 

Вечером у себя дома, Володя все рассказал жене. Лида внимательно посмотрела на мужа, долго молчала, потом спросила:

-А какое мнение отца, или ты сам все решил?

Володя промолчал. Отец говорил ему о специфике этой колонии, там отбывая наказание, лечились от туберкулеза осужденный региона Сибири и Дальнего Востока. У многих из них, болезнь была запущена,  на последней стадии, была реальная опасность заразиться самому, да и дети…

Лида посмотрела в глаза Володи:

- Тебе хочется попробовать, - не спрашивая, а скорее утверждая, сказала она, - ну, что же, будем собирать вещи.

 

А через день, Виноградова представляли начальнику отдела административных органов Крайкома партии.

 

Вещи упаковали за один день, и Виноградов был готов выехать в поселок Бира. Этот поселок был в двадцати пяти километрах на восток от Будукана и в сорока пяти километрах на запад от Биробиджана.

Много кирпичных домов, но гораздо больше частных. В распадке и по склонам сопок, разбрелись, словно мамонты, приземистые серые строения, которые сейчас назвали бы - домишки, да и закрепились там, где им понравилось.

Когда-то, в довоенные годы, здесь был огромный лагпункт, где в общей сложности, отбывало наказание около сорока тысяч человек.

Промышленности никакой, только железнодорожная станция, на которой менялись поездные бригады. Жители поселка, работали на железной дороге, а в основном, в колонии.

Природа вокруг не отличалось от окрестностей Будукана, сопки вокруг, поросшие поредевшей тайгой, очень чистая вода реки Бира, по которой дважды в год поднималась на нерест рыба кета, только фон радиации, был несколько ниже, чем в Будукане.

Поселок был значительно больше, чем Будукан, но если не считать трех этажную среднюю школу, куда из Будукана возили учиться ребят в старшие классы, да школу-интернат, для несколько отставших в развитии детей, такой в Еврейской области был один, а через двадцать лет, четыре, многоэтажных строений в поселке больше не было.

 

Но Виноградовых ждал сюрприз.

Бывший начальник Бирской колонии подполковник Борковский, обратился с рапортом, в котором написал, что в связи с болезнью жены, он не может переехать в город Биробиджан и просит вернуть его на прежнюю должность.

А отработал он начальником БВТК только месяц.

 

Начальник управления исправительных учреждений Бошаев, предложил Виноградову должность начальника БВТК.

Такое предложение было не столько  лесным, как очень ответственным. Детская колония стояла в управлении на особом счету. Возглавляли ее наиболее опытные  руководители, а тут предложение Виноградову.

Володя объективно оценивал свои знания и умения, видимо так же оценили его деловые качества руководители.
Было здесь и чисто материальный, бытовой интерес семьи Виноградовых. Биробиджан, центр Еврейской автономной области. В городе есть хорошая поликлиника, детская больница, что важно для лечения хронических заболеваний дочери Анны.

Город не большой, но очень чистый и уютный, тихий и ухоженный. Летом, обилие деревьев и кустарников, украшало город, а хрустальной чистоты вода реки Бира, прибавляла неповторимый  колорит этим местам. 

Не сразу Виноградов понял поведение подполковника Борковского, отказавшегося от полковничьей должности.

Начальник управления, подполковник Башаев, вез представлять капитана Виноградова, нового начальника  детской колонии, на своей служебной автомашине «Волга».

От Хабаровска к паромной переправе, а там, на барже-пароме, переправились на левый берег. Густая пыль, поднималась серыми тучами и скрывала от пассажиров машины, прекрасные картины многочисленных проток и заливов красивейшей и могучей реки Амур. Синие озера, словно глаза сказочного великана, привлекали внимание пассажиров машины большим количеством рыбаков. Узкая грунтовая дорога, словно небольшая речка, извивалась из стороны в сторону.

Машина подпрыгивала на неровностях дороги, с каждым поворотом колеса, приближала Виноградова к новому месту службы.

Бошаев, ничего не говорил Виноградову о специфике работы с несовершеннолетними осужденными, оперативной обстановке в колонии. За все четыре часа совместной поездки, он произнес несколько слов, когда проезжали поселок Волочаевку:

- На обратном пути, нужно заехать на Волочаевскую сопку, посетить музей.

В колонии их ждали, аттестованные сотрудники собрались в большом, но запущенном кабинете начальника колонии. Подполковник Башаев представил нового начальника и уехал.

Виноградов впервые сел за большой стол и посмотрел в лица своих подчиненных, подумал:

- Как все сложится?

Виноградов громким голосом поблагодарил присутствующих и попросил остаться в кабинете заместителей и оперативных работников.

Осталось только два человека, капитан Полюх, заместитель по воспитательной работе, назначенный на должность месяц назад, и старший лейтенант Башков, оперативный уполномоченный.

Только сейчас, Виноградов понял свою ошибку, он совершенно не знал оперативной обстановке в колонии, в отделе кадров УВД заранее не ознакомился с личными делами сотрудников, не поинтересовался о дисциплинарной практике контингента.

Капитан Виноградов не получил информацию о лидерах и группировках осужденных, наличии негласного аппарата. Но самое плохое, он не ожидал, что его бросят в этот «кипящий котел» одного, без какой-либо помощи.

Вникать приходилось буквально во все дела: производство, питание,  режим, оперативную работу, обучению в средней школе, ПТУ, охрану, которая осуществлялась  на вышках силами своих контролеров, в основном женщин.  Знакомиться с начальниками отрядов и общественниками из среды осужденных.

Времени катастрофически не хватало, капитан начинал рабочий день с шести утра и заходил в кабинет, только во втором часу ночи.

Жилья Виноградову не дали.

В поселке Бумагина, еще строился пятиэтажный дом, где на первом этаже, одна из трех комнатных квартир, могла быть его. А пока, Володя отгородил часть кабинета, поставил здесь диван и забывался в коротком сне. Так он жил пол года, один, без семьи. У него не было обеденных перерывов, выходных, встреч с друзьями, не было ни минуты свободного времени.

Но это было потом, а вот через три дня, в колонии начались массовые беспорядки.

 

Виноградов с первого дня своей работы, кожей почувствовал нервозное состояние малолетних осужденных. Главным, что Володя почувствовал, увидев перед собой этих низкорослых, худощавых, часто озлобленных существ, была жалость к ним.

Когда он ходил по спальным комнатам отрядов, когда стоял перед строем на проверке, когда подростков выводили в рабочую зону, он видел только злые, недоверчивые взгляды этих обиженных судьбой, своими родителями, человеческих детей. Многие страдали олигофренией, почти все, были из неполных, не благополучных семей, с низким уровнем образования.

Володя осознавал, что не многие из них станут нормальными людьми. С этого дня, у Виноградова росло беспокойство, которое нарастало с каждым часом, превращаясь в постоянное ожидание неприятностей.

Виноградов чувствовал, что может случиться что-то очень плохое. Это его шестое чувство никогда не подводило Володю.

На третий день работы Виноградова в БВТК, во время возвращения группы осужденных из производственной,  в жилую зону, на проверке, не досчитали двоих человек.

Среди малолетних осужденных, были забитые, униженные, крайне трусливые и не предсказуемые существа, похожие на обычных ребят, это были  скорее  что-то среднее бессловесной игрушкой и футбольным мячом для основной массы осужденных. 

Виноградов, впервые увидев такую категорию ребят, так и не смог себя заставить, называть их людьми. Эти создания очень походили на человеческих детей, но настоящими людьми, они стать не могли по своему психическому и физическому состоянию. Володя очень жалел этих не состоявшихся детей и не имеющих нормального будущего, созданий алкоголиков и наркоманов.

 

Виноградов читал в исторических романах про стихийные народные бунты, но то, чему он стал свидетелем, превосходило все, что можно было представить.

Битые окна, это мелочь. Жилые помещения отрядов, клуб, а главное, долгие годы хранимая и прекрасно укомплектованная большая библиотека, первый этаж трех этажной школы, подожгли в первые минуты. Дым черными языками вырывался из помещений.

Виноградов, стараясь дозвониться в Хабаровск, но телефон не срабатывал. Наконец, сообщил о происшествии в УВД Еврейской области, а через пятнадцать минут в УВД Хабаровского края. Но время было упущено. Своими силами пресечь массовые беспорядки не представлялось возможным.

Только теперь Виноградов понял, почему Барковский просил перевода назад, в Бирскую колонию.

Только теперь, Виноградов оценил ошибку руководства управления, лишивших колонию заместителя по режиму, начальника оперативной части, а если учесть, что заместитель по воспитательной работе Полюх был назначен месяц назад, а он, назначен начальником три дня назад, можно было сделать вывод, ситуацией в колонии, они не владели.

Групповые драки, продолжались не долго, они переросли в угрозы администрации и всему свету. Озверевшая толпа подростков, бросалась из помещения в помещение и все сметала на своем пути.

Через полчаса, в жилой зоне не осталось ни одного целого окна, кроме помещения столовой и хлеборезки.

А вот в один из отрядов, взбунтовавшуюся массу не пустили. В помещении оставался начальник отряда лейтенант Задорожный, он, со своим активом забаррикадировал входные двери в отряд и смог, все долгих восемь часов, удержать две сотни подростков от участия в бунте.

Через пол часа, к колонии стали подтягиваться силы милиции, которые оцепили колонию по периметру.

К этому времени, из жилой зоны вышли все представители администрации, только в изоляторе, за стальными дверями и высоким забором, остался контролер. С вышек, на которых несли службу женщины контролеры, вооруженные карабинами, раздавались предупредительные выстрелы в воздух. Вышедшие из-под контроля осужденные, не стали бросаться на заборы в районе вышек, а сменили тактику.

Стали раздаваться крики толпы:

- Верните нам Полякова, хотим начальником Полякова! –

раздавались долгое время.

 

         Полковник Поляков, бывший начальник колонии, был отстранен от должности, а после него назначили Барковского, который проработал месяц.

К этому времени, в колонию прибыло руководство управления с оперативной группой. Безликая толпа, обезумевшая от безнаказанности, бросилась на прорыв через КПП, отвлекая охрану, а часть преступников, проникли через не охраняемое ограждение в производственную зону, а оттуда, три десятка воров и хулиганов,  вырвались на свободу.

Но не долго они там были.

Честь задержали сотрудники милиции, а большее количество, приводили жители города, задержавшие преступников на месте их краж из квартир. Никто не винил их в том, что у некоторых задержанных, били синяки на руках и других частях тела. Уж так «достали» они потерпевших.

 

Шесть месяцев восстанавливали сожженное и разрушенное, разбирались в причинах произошедшего, проводили служебные проверки, заводили уголовные дела в отношении виновных.

Пятнадцать осужденных, получили новые сроки.

Виноградов и его заместитель Полюх, уже устали давать пояснения и писать объяснительные, но все когда-нибудь кончается.

В полном составе стала работать оперативная часть колонии, Виноградов своим приказом назначил исполняющим обязанности заместителя по режиму, капитана Романова, постепенно, стали улучшать воспитательную работу, овладели оперативной обстановкой.

Были еще серьезные происшествия, не в одной только Биробиджанской колонии произошли массовые беспорядки.
Из Сибири доставили активных участников беспорядков в одной из детских колоний.

Эта группа отличилась в первую ночь. Убили ночью одного из  воспитанников, ударом толстым стержнем в ухо. 
Подростки во все времена и любом политическом строе,  были жестоки и изобретательны в своих действия не только в себе подобным, но и к окружающему их миру и к своим родителям.

Через пол года, Виноградова пригласили к председателю горисполкома Унтевскому, который выделил начальнику БВТК трехкомнатную квартиру на пятом этаже кирпичного дома.
Новый, 1984 год, встречали всей семьей. Какое же это счастье, увидеть дочерей, свою жену Лидию, зеленоглазую «кучеряшку».

 

В январе, Виноградова направили на учебу во Всесоюзный институт повышения квалификации МВД СССР. Под Москвой, рядом с городом Домодедово, собрали всех начальников воспитательных колоний Советского союза.

Общение разных по званию, возрасту, опыту работы, дополняло углубление собственных знаний психологии и педагогики, преподаватели в институте были очень хорошие.

Месяц пролетел быстро, не считая отвратительного приготовления пищи, от которого у Володи постоянно болел желудок, впечатление от учебы было хорошим.

Одно только "висело" над капитаном Виноградовым.
Практически у всех начальников детских колоний огромной страны, не было полной уверенности в том, что они полностью владеют и управляют оперативной ситуацией в своих учреждениях.

 

Виноградов приходил домой только ночевать, не было выходных, прогулок с дочерьми по улицам города, не было ни минуты свободного времени, не было ни строчки стихов, только служба и проблемы воспитания малолетних преступников. Да и ночами, капитана часто поднимал телефонный звонок и он, стараясь не разбудить Аню и Валю, тихо собирался, и только у самой двери, сталкивался с женой, которая целовала его на прощанье.

Через неделю после возвращения из Москвы, Виноградова вызвали на Всесоюзное совещание начальников колоний.

Огромный актовый зам института повышения квалификации МВД СССР был заполнен до отказа. Доклад заместителя министра, в котором были указаны просчеты в работе и причины просчетов руководителей, примеры серьезных происшествий. Володя услышал и свою фамилию, в связи с массовыми беспорядками.

И вот, его вызывают на трибуну, отчитаться,  о проделанной работе в качестве начальника БВТК.
Еще не начав доклад, заместитель министра спросил:

- Сколько вы проработали до начала массовых беспорядков?

- Три дня, - ответил капитан Виноградов.

Долгое молчание и абсолютная тишина в огромном заме.

а капитана Виноградова было направлено тысячи взоров, казалось, все затаили дыхание.

Заместитель министра произнес:

- Что успели сделать?

Виноградов обстоятельно, не многословно оценил проведенную им работу за шесть месяцев. Больше, вопросов не поступило.

Только потом, начальник управления подполковник Башаев, с укоризной сказал:

- Зачем ты про эти три дня подчеркнул?

Виноградов был озадачен таким вопросом.

Время шло, к июлю, оперативная обстановка к колонии нормализовалась. Однако капитан Виноградов так и не мог выбрать времени, пообщаться со своими детьми и женой.

Пятидесятилетний юбилей области, к которому готовились целый год, Виноградов встретил не выспавшимся, уставшим и похудевшим.

На стадионе «Строитель», где проходила главное праздничное театрализованное представление, Володя с удивление разглядел среди многих других детей, дочь Валентину, которая так красиво изображала живой цветок, в огромной вазе.

Горький комок подступил к Володиному горлу, он поперхнулся, стряхнул с себя усталость, заулыбался. Ведь жизнь так прекрасна и удивительна!

 

Ежемесячно, капитан Виноградов бывал в городе Хабаровске на совещаниях в политическом отделе и управлении. Он знал, что в стране, за летний период, еще в двенадцати детских колониях, произошли массовые беспорядки.

Из МВД, поступило распоряжение об укреплении руководства детский колоний более опытными начальниками.

Тридцати трехлетний капитан Виноградов, в конце июля в течение одного дня, получил три взыскания.

На заседании Политотдела выговор, за слабую работу партийной организации. На совещании в УИТУ от начальника подполковника Башаева, выговор, за слабую оперативную работу в колонии, к вечеру, капитан узнал еще об одном выговоре от начальника УВД, за слабую работу с подчиненными.

Володя прекрасно понимал, что последует за этим.

 

Через день, ему позвонили из отдела кадров и сообщили, что его вывели в резерв кадров, а начальником колонии назначен подполковник Ванин, бывший начальник четвертой колонии строгого режима, расположенной в г. Биробиджане.
Виноградов ознакомил нового начальника с обстановкой в колонии, Ванин был потрясен и расстроен, его перспективы были не  радостными.

Володя сердечно попрощался сотрудниками, поблагодарил заместителей  и офицеров за совместную работу.

 

Виноградову предложили на выбор, поехать заместителем начальника в город Советскую Гавань, или Комсомольск-на- Амуре.

Когда Володя сказал Лиде о таком предложении, жена, не задумываясь, ответила:

- Никуда не поедем!

Встретившись с начальником УВД Еврейской области, полковником Чижиком, Виноградов попросил перевода в управление, полковник ответил:

- У меня нет персональной машины и отдельного кабинета для тебя, должность капитанская, а тебе предлагают должность подполковника, подумай.

 

Капитан по службе, сталкивался с полковником Чижиком, он знал, что полковник уважает прямых и ответственных сотрудников, объективно оценивает их работу. Виноградов знал, что Чижик не один раз высказывал начальнику УИТУ подполковнику Башаеву претензии за то, что капитана Виноградова «кинули», в огонь без какой-либо поддержки. А ведь капитан сумел отладить работу колонии за год.

Володя, узнав у полковника Табунова, начальника управления уголовного розыска области, что у него имеется вакантная должность старшего оперативного уполномоченного группы анализа и контроля, написал полковнику Чижику рапорт о переводе на эту должность.

Рапорт капитана был подписан.

 

Бывшие руководители по линии исправительных учреждений, с капитанов Виноградовым после написания рапорта встречаться не стали.

Через полгода, начальника УИТУ УВД Хабаровского края подполковника Башаева, с должности сняли.

Через год,  в Биробиджанской детской колонии, вновь произошли массовые беспорядки.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240475

 

                                     Уголовный розыск.

 

Виноградов, как и на прежней работа, вел себя с гражданами и товарищами по службе предельно вежливо. Всех посетителей, называл по имени отчеству и на «вы». Он не заискивал перед начальниками, близко не сближался с оперативными уполномоченными уголовного розыска УВД.

Только с теми, с кем стал равным, обращался на «ты».

Это позволяло ему не выслушивать «соболезнования» по поводу смены должности и не разъяснять причину перехода на рядовую должность опера.

Однако, у Володи не уходила обида на бывших начальников. «Бросили» в огонь, не оказывая при этом минимальную поддержку, а потом, просто вытерли об него ноги. Недовольство собой унижает, «сжигает» изнутри, иссушает душу.

Виноградов считал и себя виноватым во всем случившемся. Наверное, была возможность работать лучше?

Хотя вопрос о выведении его в резерв кадров, был предрешен.

Все, что не делается, делается к лучшему.

Такую аксиому, Володя вывел для себя и с того дня, и поставил для себя цели:

- Делать больше, чем запланировал.

- Делать лучше, чем делали до него.

- Не говорить, что знаешь, как исполнить задание лучше других.

- Не бояться учиться у более опытных.

- Не интересоваться, что и как делали другие, если они сами не захотят поделиться своей информацией.

- Не сохранять в памяти информацию, которая не приносит пользу в работе.

- Просчитывать перспективу своих действий для достижения цели и в процессе течения времени, корректировать их.

Главное, что понял Володя, нужно самому быть убежденным в том, что при любых, самых плохих обстоятельствах, пусть даже сейчас тебе очень тяжело и кажется, что нет выхода их создавшегося положения, дальше, пусть в туманной перспективе, обязательно будет лучше. А иначе с ним, Володей и быть не может!

Виноградов считал, что именно вера к любимой женщине, к Родине, своему делу, помогает ему преодолевать трудности.

Володя открыто никогда не высказывал другим эту свою веру.

Но в глубине души, он отдавал себе отчет, что-то Высшее, которое ведет каждого человека, хорошего или плохого, помогает ему.

Нет, это не заранее предписанное судьбой, ты сам можешь исправить свои ошибки, можешь наоборот, усугубить их.

Ангел ли, или еще кто, хранит тебя и твою душу, оберегает тебя от ошибок, несчастий, боли…

А может все проще, именно вера в светлое, чистое, самое дорогое, назовем ли это богом, земной женщиной, своей душой, и ведет нас по жизни?

 

Служба шла своим чередом, дежурства, раскрытие многочисленных преступлений, рейды по квартирам-сборищам, оперативные мероприятия, контрольные встречи с агентурой оперов районных отделов внутренних дел.

И опять, работа по четырнадцать часов, но теперь, частые командировки в районы.

 

Лида, не знала специфики работы мужа, то, что раньше делали исполнители, Володя теперь делал сам. Он не показывал вида, что ему морально было трудно перестроится от руководства большим коллективом к исполнению узкой

 

задачи, работе с агентурой для раскрытия конкретного преступления.

Лида никогда не говорила мужу о том, что ей стало намного трудней решать семейные финансовые вопросы. Зарплата Володи, стала вдвое меньше.

Она никогда не напоминала мужу о том, что у него капитанская должность и нужно подумать о перспективе движения по служебной лестнице.

Лида умела  так строить отношения с Володей, что в их семье никогда не было недопонимания, обид.

Все, проблематичные вопросы они обсуждали совместно. Лида умела не замечать плохого настроения мужа, молча несла на себе самое главное, стабильность прекрасных семейных отношений, любовь к мужу и детям.

Лида, воспитывала детей, поддерживала мужа в его решениях, а еще, она работала на ответственных участках.

В Будукане, она была заведующей детским садом, в Заозерном, инспектором спецчасти женской, двенадцатой колонии.

В Заозерном, она сталкивалась по работе с осужденными изучая их личные дела, сталкиваясь с ними в жилой зоне, освобождая по концу срока и хорошо знала,  чем занимался, работая в колонии ее муж.

А вот уголовный розыск…

 

В городе Биробиджане, Лида стала работать в секторе учета городского комитета партии. Она никогда не говорила мужу, что волнуется за него, опасается за его здоровье.

После переезда из Будукана, дочь Аня, стала меньше болеть, что прибавило Лиде немного времени, для занятий со старшей дочерью.

Валя, в поселке Заозерном пошла в первый класс, в городе Биробиджане, с Нового года, продолжила учебу, а вот теперь, закончила третий класс.

У Вали, была очень хорошая память, прочитанный матерью рассказ или стихотворение, дочь запоминала сразу. И потом, в педагогическом училище, и в институте, ей достаточно было прослушать лекции, не тратить часы на штудирование литературы.

Учеба давалась ей легко, а вот интересно, если бы она занималась немного по больше, каких высот могла бы достигнуть?

 

С Аней, происходили удивительные истории, она была на удивление усидчива. Своим терпением и усидчивостью, добивалась многого.

Как же отличались дочери по характеру и внешнему виду.

Головка у Ани, была покрыта мелкими завитками волос, цвета меди.  Ее огромные коричневато-зеленые глаза, были раскосые, в Ане явно проглядывалось что-то восточное, но очень белая кожа, контрастировала с ее лицом.

Прямой черный волос и темно карие глаза Вали, смуглый цвет кожи, копия Лиды в детстве.

 

Однажды вечером, Валя пришла домой заплаканная, она рассказала матери, что она подтягивалась на турнике, а какие-то мальчишки, стали кричать про нее:

- Корейка как сосиска болтается! – мама, разве я похожа на корейку?

Лида рассмеялась, глядя в едва раскосые глаза дочери:

- Да, нет, конечно, ты, как и Аня, русские! - и опять засмеялась, не пытаясь разъяснить дочери, что в ее крови намешано русской, может татарской и еврейской, белорусской крови.

Но, похоже, была где-то в корнях Зуевых кровь, триста лет живших в Тульской области, татар.

Лида думала, что так хочется, чтобы их дочери в своей жизни достигали большего, чем она и Володя.

Вот только встретят ли они такую большую, как у них с Володей, любовь?

Володя, после возвращения из командировок в Амурзет, Ленинское, Облучье, Смидовичи, коротко рассказывал ей о том, что они раскрыли очередную кражу или убийство, начинал возиться с дочерьми, «тиская» их и бегая, как ребенок, по квартире.

Как же мало было таких часов.

Прошел год.

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240476

 

                                 Пятое отделение.

 

Рита часто навещала старшего брата отца, дядю Абрама, который проживал в улице Карла Маркса в доме напротив парка «Динамо».

Дядя был известный в крае журналист, начальник отдела газеты «Тихоокеанская звезда».

Тетя Шура, жена дяди, долгие года работала в театре. Не заметив и сама, Рита с детства увлеклась театром. В доме дяди, в подвальном помещении, в конце шестидесятых годов, собирались молодые парни и девушки, которые организовали народный театр « Парус». Репетиции, репетиции…

Когда Рита разучивала свои роли или читала вслух стихи, Володя заходил к ней в комнату и слушал. Он никогда не говорил, что ему мешает ее громкие репетиции. Только через много лет, когда брат подарил ей свою первую книгу стихов, сказал ей, спасибо.

Маргарита сама всю жизнь писала стихи, но впервые сказала брату об этом только в 2005 году. Она так и не решилась напечатать свои произведения, а может быть зря?

Июльская жара плавила асфальт, огромные тополя, дарили тень прохожим, которых Рита видела из окна.
Она гостила у дяди Абрама третий день. Поглядывая в окно, она рассматривала детей, играющих в «Детском парке», что был через дорогу. 

К кинотеатру, а точнее самолету «ИЛ-18» который стоял в парке и был приспособлен для просмотра кинофильмов, выстроилась очередь родителей с детьми.

Рита увидела автобус, который въезжал во двор, глубоко вздохнула и и пошла в выходу.

Сегодня, была премьера спектакля «Коллеги», в котором она играла первую в своей жизни роль. Театр выезжал на гастроли в села края.

Густая пыль, поднимавшаяся из-под колес автобуса, не закрывала красоты леса, покрывавшего сопки «Двух братьев». А вот уже и Хихцирский заповедник, не тронутая топором человека тайга. Изумрудно синие листья деревьев, ступенями, поднимающиеся по склонам сопок.

Села, села, дома культуры, большие и маленькие, тесные комнаты, в которых они переодевались и бурные аплодисменты благодарных зрителей.

Это осталось с ней на всю жизнь.

 

И  через годы, Рита с благодарностью вспоминала тетю Щуру, друзей «парусят», вид парков из окна квартиры дяди и своего брата Володю, который, затаив дыхание, слушал, как она читает вслух прозу и стихи.

Рита знала, что брат сам, падал рапорт и перешел из управления исправительно-трудовых учреждений в Хабаровске, в УВД Еврейской области на рядовую должность, старшим оперуполномоченного уголовного розыска.

Рита поняла брата, он сделал свой выбор,  он не хотел работать с руководителями, которые практически, предали его, бросили в «горящий костер», начальником детской колонии, не предупредив об оперативной  обстановке, не оказывая никакой практической помощи.

Рита понимала, как трудно было брату, начать все сначала уже по линии милиции. Только недавно он был  крупным руководителем, на должности полковника и вот капитанская должность,  опер…

Брат никогда не жаловался на несправедливое к нему отношение, не обвинял бывших руководителей, он, как и их отец, отдавался новой работе полностью.

Какие преступления раскрывал Володя, он ей не рассказывал, да она и сама не спрашивала.

Через год, Володя сообщил, что его назначили начальником отделения УВД области по руководству специальными комендатурами, пятое отделение.

Зная специфику работы, Рита понимала, что в обязанности брата входят не только организация режима в зданиях комендатур, но и проведение оперативной работы по раскрытию преступлений, организация контроля на рабочих местах осужденных, взаимодействие с руководителями предприятий, в которых работали его подопечные, а их было более двух тысяч человек.

 

В 1985 году, дядя Абрам уже сильно болел, и однажды, когда она с Володей его навестили, дядя очень обрадовался и долго говорил о том, что рад их успехам, что племянница Маргарита работает в научном институте клещевого энцефалита заведующей библиотекой, а Володя стал старшим офицером, майором.

Дядя присел на диван рядом в Володей, рассматривая его погоны, тесно прижался к нему плечом и сказал:

- Как же ты стал похож на отца!

 

Володя не часто приезжал в Хабаровск, но в те часы, когда он находился с ними, Эдик не отходил от дяди. О чем они говорили, сын не рассказывал, но положительное влияние брата на сына, она замечала.

Это началось еще десять лет назад, когда Володя подарил   племяннику баян, потом магнитофон. Эдик стал заниматься в музыкальной школе и пусть не стал музыкантом, но все последующие годы, с большим удовольствием слушал спокойные, мелодичные произведения русских и иностранных авторов.

С раннего детства у Эдика, росшего без отца, примером в жизни, был дед Наум и дядя Вова. А  после  смерти дедушки, имя дяди Володи, часто звучало в разговорах сына. Он, как дядя и дедушка, хотел стать военным.

В трех летнем возрасте, вернувшись из детского сада, он сказал:

- Я буду военным хирургером!

 

Мама, бабушка Валя, постоянно выписывала медицинские журналы, однажды вечером, когда Володя был у них в гостях, Эдик подошел к дяде, держа в руках один из таких журналов, и спросил:

- А что такое аборт?

Володя, увидел на обложке текст: «Аборт и его последствия». Он ответил племяннику:

- Помнишь, мы с тобой говорили о крестьянских восстаниях, так вот есть такая песня, про казака Степана Разина, где он плыл в лодке с  княжной:

- И за борт ее бросает в набежавшую волну!

Эдик был удовлетворен этим ответом.

 

Шли года, про «хирургира» сын забыл, но на мундир деда с орденами и медалями, смотрел часто.

Когда Эдик перешел в десятый класс, он твердо решил для себя поступать в Хабаровское военно-строительное училище, реально оценивая преимущество своего решения, он говорил:

- Военный, с инженерно-строительным образованием!

 

К этому времени, майор Виноградов работал начальником пятого отделения УВД Еврейской автономной области. Когда Володя приезжал к племяннику в училище, познакомился с командирами Эдика, интересовался его успехами. Курсовые офицеры с уважением смотрели на подтянутого высокого майора, да еще начальника 5 отделения. Они считали, что майор работает в особом отделе.

Рассказывая сестре о специфике своей работы, он говорил, что под его подчинением шестнадцать специальных комендатур, в которых содержаться условно освобожденные.

О такой категории осужденных, Маргарита, знала. Два года она проработала начальником отряда в женской, двенадцатой колонии. Работать с такой категорией женщин было тяжело не только физически, но и морально.

Отдельные из них были не плохими психологами, они рассказывали о своей трудной жизни, о безвыходном положении, которое их толкнуло на совершение преступление.
Маргарита, не считаясь с личным временем, вникала в новую для нее работу.

Она, имея высшее библиотечное образование, хорошо знала описанные в книгах истории жизни великих  и простых людей. Но судьбы отдельных ее подопечных, кардинальным образом отличались от судеб литературных героев.

Многие осужденные, явно занижали свою вину и всеми силами, старались обратить на себя внимание администрации колонии, для решения вопроса об условном или условно-досрочном освобождении.

Маргарита разговаривала с братом о его опыте работы с осужденными, отношении к женщинам, которых он встречал до брака с Лидой.

Она вспомнила, как до поступления на службу в МВД, работала в библиотеке института культуры и познакомила Володю с одной студенткой, активной читательницей.

Брат встречался с девушкой некоторое время, а потом резко оборвал встречи. Девушка, конечно, расстроилась и поделилась с ней, Маргаритой о том, что не понимает причины разрыва. Рита пыталась уточнить эту причину у брата, Володя коротко ответил:

- Она с двойным дном!

 

Уже работая в библиотеке Хабаровского медицинского института, Маргарита часто вспоминала эту оценку брата, но смысл его поняла позже,  работая в колонии.

Мало того, что искренность практически у всех осужденных, была наигранная, большее число женщин - осужденных, страстно желали сделать больно, если не физически, то морально, всем, кто остался на свободе.  А подложить «свинью» себе подобным, было особым шиком.

 

Володя с семьей проживал в это время в поселке Заозерном, Рита иногда забегала к нему домой, навещала племянниц, Валю и Аню, делилась с братом своими проблемами и радостями. Володя несколько раз, приходил в женскую колонию, оказать практическую помощь в работе начальникам отрядов, показывал, как  нужно планировать работу, чтобы контроль за осужденными осуществлялся круглые сутки.

Однако Маргарита чувствовала, что работа с осужденными тяготит ее. Подопечные, как вампиры, высасывали ее жизненные силы.

Рита не смогла, да и не захотела тратить свою жизнь на подобную работу и уволилась из МВД.

 

Пятый отдел УВД Хабаровского крайисполкома, куда и входило пятое отделение Еврейской области, располагался на улице Серышева. Володя не часто приезжал в Хабаровск, но когда бывал, обязательно навещал Эдика в военном училище и приходил в гости к ним с мамой.

Из его коротких рассказов, она знала, что комендатуры расположены во всех крупных населенных пунктах области.

В селе Покровка, на левом берегу Амура, у живописного залива, осужденные работали в речном порту.
В поселке Приамурской, работали заводе по изготовлению силикатного кирпича, в Волочаевке, строили коттеджи.
В поселке Лондоко-завод, при их помощи, добывали и делали известь.

В городе Биробиджане, женщины условно освобожденные, работали на обувной, швейной фабрике.

Мужчины работали на заводе «Дальсельмаш», выпускали комбайны, на «Бамовском-авторемонтном», восстанавливали автомашины и дорожную технику.

Были и такие комендатуры, в которых отбывали наказание строители.

Про одну из них, которую открывали в поселке Хинганск, на самом севере области, В Облученском района, Володя останавливался особенно.

 

С юморком, он говорил о том, что первый секретарь обкома партии Корпинский, долго удивлялся, что какой-то майор, не подписывает акт, о приемке комендатуры из-за мелких недоделок.

Володя, перечислил эти «мелкие» недостатки: нет отопления в вагончиках «балках» и это при сорока градусных морозах зимой, нет бытовых помещений.

 

Рита редко бывала в Биробиджане, но ей нравился этот компактно расположенный по обоим берегам реки Бира, с обширной зеленью городок.

Какой чистый воздух летом был в этом городе, нет дыма, от заводских труб, запаха раскаленного асфальта, как в Хабаровске.

Кроме Володи, в Биробиджане, с женой и тремя сыновьями, проживал их двоюродный брат Виноградов Павел, главный врач областной больницы.

В селе Ленинское жил и работал первым секретарем райкома партии, младший двоюродный брат, Виноградов Александр.

После введения закона об ограничении продажи спиртных напитков, с прилавков магазинов повсеместно пропали и сигареты.

В городе оставили несколько магазинов, в которых продавали спиртное. Было не приятно видеть километровые очереди людей, в основном мужчин, которые часами, мелкими шажками, двигались к заветному прилавку, чтобы получить по талонам две бутылки водки.

То здесь, то там, вспыхивали перебранки, а то и драки. Большое количество сотрудников милиции, быстро предотвращали разрастание конфликта.

Через месяц или два, по талонам стали продавать и сигареты.

Рита знала и о вреде курения, но не могла бросить эту пагубную привычку. Она помнила, что Володя с семьдесят восьмого по восемьдесят второй год, курил трубку, но никогда не курил в присутствии своих детей.

Запах  трубочного табака, разносил вокруг привкус меда и яблока, а какие названия: «Трубка мира»,  «Капитанский», «Klen».

Брат покупал табак в Ленинграде, когда приезжал туда в отпуск. 

Маргарита, у которой отец практически не употреблял спиртное, считала, что с алкоголизмом нужно бороться, однако, не путем унижения людей.

Укрепление исполнительской, трудовой дисциплины,  начатое Андроповым, положительно повлияло на деятельность учреждений и предприятий. Но были и перегибы, когда в кинотеатрах и магазинах стали проверять документы и устанавливать на каком основании находишься здесь.

 

Мама, как ее не отговаривала, собрав купленное спиртное и сигареты, которые были проданы на всех их членов семьи, выходила на мини рынок, у трамвайной остановки по улице Ленина и продавала их желающим, значительно пополняя семейный бюджет. Жилось им в эти годы совсем не просто.

Володя, сам никогда не жаловался на нехватку денег, как мог, он помогал матери и ей, но что можно купить со своей не очень большой зарплаты?

 Привозил со своей дачи картофель, овощи, банки с вареньем и солениями.

Хотя так жило большинство населения, не жаловались, были уверенны в завтрашнем дне.

Дети ходили в бесплатные школы, бесплатно учились в институтах, отдыхали в пионерских лагерях, санаториях и домах отдыха, бесплатно проходили лечение в поликлиниках и больницах.

Проработав на предприятии несколько лет, имели возможность бесплатно получить квартиру со всеми удобствами, пусть и не большую, в крупнопанельном доме, но свою!

Работали по пятилетнему плану предприятия фабрики, заводы, строили новые города и села.

Через шесть лет, когда три руководителя союзных республик, не посчитавшись с мнением большинства населения Советского союза, которые на референдуме высказали мнение о сохранении Советского союза,  раздробили на княжества огромную страну, называя период восьмидесятых годов, застойным.

Но это уже было другое государство. 

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240477

                   Городской отдел внутренних дел.

 

Это предложение было для Виноградова неожиданным. Работа в пятом отделении ему нравилась, а главное, был виден результат. Беседа с начальником УВД полковником Чижиком, началась с того, что он спросил:

    - Ты не в Академию собираешься поступать?

    У Виноградова возникала такая мысль, но дети маленькие, да   перспектива  в продвижении по службе практически не менялась.

   Майор посмотрел начальнику прямо в глаза:

   - А вы хотите мне предложить?

   Чижик засмеялся:

   - Тебя   не    чему    учить,    сам    научишь. У    меня   другое  предложение, заместителем начальника городского отдела.

   У Володи был выбор, остаться на прежней должности, или заняться  делом,      хотя и не новым для него, но явно с иной спецификой работы.

 

 

Начальник ГОВД, полковник Патапов, выше среднего роста, с роскошными усами, видный мужчина, знал Виноградова давно, однако встретил с настороженностью. Это было в природе полковника, не доверять, создавать противоречия между заместителями, держать на «коротком поводке», а вышестоящим начальникам докладывать, что его заместители не справляются с обязанностями. Совсем как у англичан, разделяй и властвуй. Однако с Виноградовым это у него не прошло.

Прошло несколько месяцев, взаимоотношения в коллективе городского отдела стали душевнее, сотрудники стали больше доверять  друг другу, появилась возможность устроить детей в детские сады, Виноградов смог найти возможность изыскивать комнаты в общежитиях для молодых сотрудников. Найдя взаимопонимание у председателя городского исполкома Унтевского,  решались вопросы о выделении квартир сотрудникам милиции.

Кроме повседневных вопросов, Виноградов сталкивался и с более интересным делом, следствие, оперативная работа, организация патрульно-постовой службы.

В феврале 1986 года, в УВД Хабаровского края, состоялось подведение итогов за прошедший год.

Бывшие сослуживцы Виноградова из управления исправительных учреждений, обратили внимание, что Володю пригласили в президиум совещания, о чем не забыли сказать самому Виноградов, к этому времени,  майору милиции.

Володя уклонился от разговора с ними, ему показалось, что они удивлялись тому, что Виноградов, после такого потрясения, вновь «встал» на ноги и продвигается по служебной лестнице, а это было Володе неприятно.

 

Понятие «не нормированный рабочий день», словно было насмешкой для службы в милиции. Здесь были и многочисленные ночи, все праздники, которые сотрудники проводили вне своих семей, но… жалоб не было!

Это было время оптимистов, людей, уверенных в завтрашнем дне.

В жаркие июльские дни, двух этажное, деревянное здание городского отдела, сохраняло приятную прохладу в кабинетах.

 В каждом кабинете, располагалось два-три опера или следователя, участковые инспектора, приходили только на планерки.

 Практически каждую неделю, в городе проводили оперативные мероприятия, рейды. К этому привлекался личный состав всего городского отдела и сотрудники УВД.

Это выявление квартир - сборищ, проверка лиц, освободившихся из мест лишения свободы, проверка неблагополучных семе. За каждым сотрудником милиции, был закреплен какой-то дом, для проведения профилактической работы.

Виноградов никогда не увлекался чтением детективов. Ежедневно сталкиваясь с «детективными» историями, практически участвую в раскрытии и расследовании преступных деяний, нет желания искать подобные истории на страницах книг.

Он часто писал и отправлял в газету «Биробиджанская звезда», и литературные журналы, свои стихи и рассказы о работе сотрудников милиции. Вот его очередной очерк напечатан в газете от 22 января 1991 года. Он назывался «Покой ему только снится»:

«Ветер швырял белые комья, сыпал холодную белую порошу за ворот. Наташа неторопливо шла к автобусной остановке. Сегодня у нее был не легкий день. Сколько раз она сталкивалась с людьми, живущими «двойной» жизнью! Лгут, подличают, а то и не прочь утащить, что плохо лежит.
Когда до остановки оставалось метров десять, с нею поравнялось двое парней – высокие, хорошо одетые, о чем-то весело переговаривались. И вдруг…

Она сразу ничего не поняла. Крепкие руки ухватили ее за локти. Тот, что по плотнее, встал перед ней с ножом: «Цыц!» протянул руку и сорвал с ее головы шапку, засунул ее под распахнутую дубленку. Держащие ее руки, ослабли.  Молодые люди быстро пошли мимо остановки, свернули за угол дома.

Только теперь до Наташи дошло – ведь это же разбой! Нет. Она не испугалась, ее обезоружила их наглость и будничность действий.

…Старший оперуполномоченный уголовного розыска  капитан милиции Николай Данилов, в который уже раз прошелся вдоль улицы, осматривая место преступления. За месяц это уже пятое ограбление. Стало ясно, что действует группа. Но чтобы в людном месте идти на разбой…

Николай Михайлович располагал данными о том, что в одной из подозрительных групп, в «общий котел», стали сдавать не малые деньги какие-то парни. Проанализировав имеющиеся факты, Данилов поделился мыслями со свим начальником, Спиваковым. Михаил Григорьевич завел Николая в информационный центр. Нажал несколько клавиш на компьютере, и на экране дисплея появились фамилии лиц, совершавших ранее подобные преступления. Преступники действуют по  разработанному плану. Они знают, на только где и что можно взять, ими точно просчитано, как покинуть место преступления, через кого сбыть краденное. Работает единая региональная система, имеются тесные связи, осуществляется четкое взаимодействие.

Мелькают на экране фамилии адреса, перечень похищенного. Получив подтверждение своим предположениям, Данилов стал отрабатывать связи подозреваемых. Вместе с товарищами он провел серию оперативных мероприятий.

…Вторую ночь Данилов сидел в засаде в квартире, которую указал компьютер. сильно болела голова, стало так обидно за себя. Не потому, что, как  все нормальные люди, на спит он после честного трудового дня, а потому, что так низко  ценится его опасная работа. Сколько лет ожидает он повышения зарплаты, хорошо, обещают предоставить отдельную квартиру.

Мысли Николая прервали осторожные шаги на лестничной клетке, потом, постукивание ключа в замочной скважине.

Двери открылись, молодые ребята, лет 20-25, внесли вещи, закрыли дверь за собой. Включили свет, а дальше…

Как в картине «Не ждали».

Были изъяты ворованные из квартир вещи, вырванные из ушей золотые серьги, сорванные норковые шапки. Преступники были изобличены и задержаны».

 

В этом рассказе нет эпилога. За 1990 год в г. Биробиджане было совершено 1077 преступлений по линии уголовного розыска.

Раскрыто 63 процента преступлений. Так что впереди у старшего оперуполномоченного уголовного розыска Данилова, еще немало бессонных ночей, засад, расследований и опасных схваток. Покой ему только снится!

 

Через двадцать лет Виноградова, не особенно удивило обилие детективов на книжных прилавках. При капитализме, в период роста преступности и не стабильности повседневного существования граждан, возникает иллюзия того, что борьба с преступности, краеугольный камень существования. Только восхваление отдельных преступников, воровская лексика и блатные песни, заполнившие эстраду и телевизионные экраны, вызывали у Володи непонимание поведения писателей и поэтов.

Разве на этом воспитаешь детей, общество?

 

А сам Виноградов, в этот период практически стихов не писал. Разве что несколько строчек. Почему так происходило, Володя и сам не понимал.

В повседневной работе, так много примеров героизма сотрудников, что Виноградов стал писать в газеты очерки о работе оперативных работников, следователей.

Вот хотя бы о подвиге оперуполномоченного, старшего лейтенанта Двинянина, который с крыша, спустился на балкон третьего этажа жилого дома и три часа, уговаривал наркомана, захватившего в заложники, собственную семью, и угрожавшего их убийством. Обрез ружья был направлен в сторону старшего лейтенанта все это время. Сколько же мужества, терпения  воли, необходимо было молодому сотруднику, сумевшему убедить преступника сдаться.

 

Но не всегда все кончалось благополучно при задержании правонарушителей и лиц, подозреваемых в преступлении.
Как часто сотрудники, в период несения службы,  получали травмы и ранения.

Долгое время, не смотря на то, что приказами МВД СССР было предусмотрено при несении службы,  выдача табельного оружия, руководители районных, городских  отделов, не брали на себя ответственность об издании приказов по утверждению списка участковых инспекторов и оперативных уполномоченных уголовного розыска, которым разрешена постоянное ношение оружия.

 

Ведь часто бывало так, что преступника приходилось задерживать не только в рабочее время, но и когда сотрудники после работы шли домой, в выходные, праздничные дни.

Виноградов, исполняя обязанности начальника городского отдела, подготовил и подписал приказ о разрешении постоянной носки оружия двадцати четырем сотрудникам.

Не было ни одного случая, чтобы сотрудники нарушили порядок ношения или применения оружия.

Сложнее было решать вопрос о экипировки взвода партульно-постовой службы, которые выходили на патрулирования без оружия и специальных средств.

Была инструкция по применению резиновой палки во Внутренних войсках МВД СССР, а вот в милиции не было.
Виноградов разработал проект инструкции и пришел к начальнику УВД Васильеву с предложением утвердить инструкцию для всей области. Спор между Виноградовым и Васильевым возник весьма серьезный.

Майора обвинили в превышении своих полномочий, был момент, когда два руководителя схватили друг друга за «грудки». Оба оставались при своем мнении. Начальник  УВД повысил голос и предложил майору выйти из кабинета.

Виноградов, вернувшись в свой кабинет, дал задание распечатать разработанную им инструкцию и передал ее дли изучения во взвод ППС. После принятия зачетов с сержантского состава, Виноградов подписал приказ об утверждении инструкции и выдаче на период несения постовой службы резиновой палки, дубинки, как говорили в народе.

Увидев милиционеров с резиновыми палками, даже самые агрессивные их хулиганов, собравшиеся группами, не решались совершать правонарушения.

А еще через месяц, вышел приказ МВД СССР об утверждении Инструкции по порядку использования и выдачи сотрудникам милиции специальных средств, в том числе и резиновых палок.

Надо отдать должное начальнику управления Васильеву, он никогда не напоминал Виноградову на проявленную инициативу.

Через месяц, полковник Васильев собрал офицерский состав городского отдела и задал один вопрос:

- Как вы относитесь к тому, чтобы Виноградова назначить начальником Биробиджанского районного отдела внутренних дел?

Все офицеры поддержали предложение полковника. Однако назначение не состоялось. Виноградов много позднее,  узнал, что было причиной.

Васильев пригласил его на беседу и сказал:

- Октябрьский район самый отдаленный, самый сложный, лучше Вашей кандидатуры на должность начальника нет.

Майор Виноградов, глядя прямо в глаза начальнику, без колебаний ответил:

- Я пять лет нес службу в маленьких поселках. Моя младшая дочь болеет хронической пневмонией, я отказываюсь от Вашего предложения.

 

Особое внимание при проведении служебной подготовки вреди личного состава, Виноградов обращал на боевой раздел «Самбо» и стрельбу из пистолета и автомата.

Ежеквартально, проводились тренировки всего личного состава городского отдела по стрельбе из табельного оружия  тире парка культуры. Выезжали в стрельбище пограничного отряда, где тренировались стрельбе из автомата. Ежегодно, проводились соревнования по стрельбе среди личного состава.

Виноградов сам имел не плохие успехи в стрельбе, добивался улучшения результатов у сотрудников.

Много личного времени, сотрудники милиции тратили в выходные дни на колхозных полях.

Но это не по исполнению своих обязанностей, а в качестве оказания шефской помощи, в прополке и сборе овощей.

И не важно, что в жаркие дни, среди заросших сорной травой огурцов или помидор, нещадно грызла мошка, что грядки были длинные и края не видно, я пустые ящики под собранные овощи все подвозили…

Самое интересное было после окончания работы, когда все собирались вокруг импровизированного стола, чаще, разложенной на зеленой траве не хитрой пищи, захваченной из дома и в перерыве между шутками и анекдотами, ели угощая друг друга. Потом, желающие ехали в реке Бира, где смывали с себя пот и грязь и отдохнувшие, разъезжались по домам.

Володя не мог не нарадоваться на своих дочерей. Валя и Аня занимались  в музыкальной студии Дома культуры швейной фабрики по классу пианино, неплохо учились в школе.

Кроме того, Валя начала заниматься в Доме пионеров акробатикой, потом, борьбой айкидо, никак не могла определиться, что лучше. Обладая хорошей памятью, все схватывала на лету. Учеба ей давалась легко.

 

Вот только здоровье Ани беспокоило. От занятий по физкультуре  в школе, она была освобождена.
Характером, дети были такие же разные, как цвет их волос.

Валя, чернявая, с прямым, блестящим волосом и смуглой кожей, непоседа, все старалась делать быстро,
А вот Аня почти наоборот, волос густой, кудрявый, русого цвета, с медным отливом, кожа такая белая, будто светится… 

Младшая дочь очень усидчивая. Уроки в школе учила долго, но успешно отвечала. Хотя на поведение Ани с плохой стороны, повлияла учительница начальных классов, очень властная, даже деспотичная женщина. Видимо поэтому, уже после школы, Аня проявляла некоторую неуверенность, осторожность в действиях и в общении с людьми.

Аня много рисовала, даже портрет матери скопировала с фотографии.

Этот портрет, до последнего времени стоит на полке.
Однако всегда, Аня была внимательна к родителям, хотя и болезненно обидчива. Куда бы она не уходила, она говорила пока.

Долгие годы Володя напоминал дочери, как однажды, когда она шла в школу, а родители не обратили на это внимание, она с удивлением спросила:

- А почему вы не покакаете?

 

Служба Виноградова совсем не тяготила. Нарушений среди личного состава не было, раскрываемость преступлений была высокой.

И тем удивительней, был вопрос начальника политотдела полковника Бублика:

- Что у вас произошло в Патаповым? Он просит вас освободить от должности.

Виноградов был не просто удивлен, он был «ошарашен».

Были у него споры с Потаповым, Виноградов не поддерживал того, когда на ежедневных  планерках, Потапов повышая голос, фактически унижал подчиненных.

Выйдя из кабинета начальника, некоторые из них долгое время не могли придти в себя. Особенно, беспокоило Виноградова то, что мужчины, закрывались в кабинетах и рыдали, доведенные до истерики.

Потапов никогда лично, не высказывал Виноградову свою неудовлетворенность работой его, как заместителя. После беседа с Бубликом, Володя понял, что Потапов подготавливает почву, для отстранения его от должности. Для чего это нужно было полковнику, Виноградов так и не понял, все то же «разделяй и властвуй»? не нравилась ему самостоятельность, независимость.

История не повториться.

 

На очередное партийное собрание, Виноградов пригласил секретаря горкома партии и выступая в прениях заявил:

- Методы работы полковника Потапова,  вносят в работу нервозность, неуверенность исполнителей в своих действиях.

Ряд сотрудников, высказали желание об увольнении их органов из-за плохих отношений с начальником.

Видимо, после моих слов мы с Потаповым не сможем работать по-прежнему, но не сказать о сложившейся обстановке в коллективе, не могу!

Из зала раздался голос Потапова:

- По прежнему, не работать…

 

Однако, в скором времени началась подготовка к выборам в депутаты областного совета народных депутатов, а затем, выдвижение кандидатов в депутаты Верховного Совета.

 

 

Потапов первым поздравил Виноградова с избранием депутатом областного Совета.

А потом и сам Потапов уехал в город Москву, он был избран депутатом Верховного Совета.

В 1990 году, Виноградовы в очередной раз всей семьей поехали в  отпуск к родителям Лиды в село Товарково.

 

Поезд остановился на станции в шесть утра, нагруженные вещами, молча шагали три километра.

Мостик через речку Уперту, совсем подгнил. А грязный поток, с какой-то слизью, нельзя было назвать речкой.

Улица «Третье общество», заметно обезлюдела, брошенные дома, разрушались. Родители изменились. У матери на лице прибавилось морщин, отец стал жаловаться на боли в желудке.

Через неделю, Виноградовы поехали к друзьям в Ленинград.

Невский проспект, река Нева, Летний сад, Петродворец, так все памятно и все такое родное.

Вот и станция метро Автово, а здесь стоял киоск, в котором Лида, за два дня до свадьбы, купила торт из мороженного, такое Володя до этого никогда не пробовал, да и после, такого вкусного, никогда не ел.

 

Вернувшись в Товарково, они узнали, что приходил председатель сельсовета. На его имя пришла телеграмма о том, что Виноградову присвоено очередного звания, подполковник милиции. Это было удивительно для села, поэтому сам лично, председатель сельсовета пришел поздравить и очень огорчился не застав Володю. Но, вместе с Василием Петровичем, тестем Володи, они выпили, посмотрели фотографии старшего офицера Виноградова с семьей и довольные друг другом, попрощались.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240479

 

 

 

                     

                          Другое государство

 

Произошло небольшое, но приятное событие в семье Виноградовых. Были у них когда-то два велосипеда, потом мотороллер, «Конек-горбунёк», теперь, купили мотоцикл с коляской.

Какое радостные лица были у дочерей, когда все вместе, вчетвером, надев на головы каски, выезжали на дачу, которая была расположена на одиннадцатом километре Бирского шоссе.

Земли было не много, пять с половиной соток, но на этой территории появился домик три не три метра, неплохой сад.

Склон большой сопки, на котором располагалась дача, направлен на южную сторону, поэтому в саду росли и яблоки полу культурка, слива трех сортов, абрикосы, вишня.

А калины собирали по два ведра.

Три куста облепихи, дарили настолько обильный урожай, что не успевали собирать  и оставляли до ноября, когда после первых морозов подстилали простыни и били по стволу дерева.

Ягода была чистая и вкусная. Не нужно было мучиться со сбором, ведь ветки дерева такие колючие.

А как прекрасно было поработать, почувствовать усталость, вскопать грядку, высадить картофель. Подрезать больные ветки на кустах и деревьях, вырезать лишнюю малину.

Володя к дикой яблоне привил ветку груши и через пять лет, стали вызревать очень даже вкусные груши. Пусть они «вязали» рот, а две-три груши, вызывали запор, но это были фрукты, выращенные своими руками.

Две яблони, выросли выше пяти метров и дарили много ведер кисло-сладких яблок.

Поработать на даче, вырастить своими руками плодовые деревья, кустарники, «зеленушку» - различные салаты, лук, чеснок, разве это не удовольствие, не маленькое счастье?

Да это, в некотором роде, поэзия.

Виноградов, порою, повторял про себя некоторые слова, потом складывал их в строки, потом в четверостишия.
Однако желания перенести стихи на бумагу, не приходило.

 

Виноградов три года писал повесть «Взводный», посвященную своему отцу, участнику Великой Отечественной войны, но с 1983 года, практически готовая к печати, повесть ждала своего часа.

 

Володя писал роман, посвященный истории создания войск ВЧК-ВОХР, некоторые главы отправлял в литературные журналы, которые оценивали произведения, как хорошие.

Объем произведения достиг трехсот листов. В это время в стране стали происходить изменения в психологии людей.

Некоторые корреспонденты, стали говорить об ошибках писателей классиков. С полок магазинов пропали книги со стихами, стало все реже переиздавать мировую классику.

 

Старшая дочь Виноградовых, Валя, оканчивала школу, собиралась поступать в Педагогическое училище

Она заметно похорошела, превратившись в красивую девушку, с темно карими глазами, которые словно звезды в ночи, поблескивали из-под густых ресниц.

С выпускного вечера дочь пришла расстроенная. Лида долго не могла понять причины, потом дочь сказала ей:

- Папа единственный подполковник в нашем классе, а я была одета хуже всех.

 

Володе об этом, рассказали много позднее.

Не удовлетворенность материальным положением, мысли о том, что он не мог обеспечить дочерей всем необходимым, словно червь яблоко, «точили» Виноградова много лет.

Однако Володя никогда не жалел о том как жил и сколько зарабатывал. 

Многие сотрудники милиции желали завести садово-огородные участки, для повышения своего если не материального положения, то улучшения уровня питания.

Трудно было в то время в фруктами, овощами.
Часто это было не по карману.

Однако, все желающие могли получить в пользование земельный участок.

Для сотрудников городского отдела, не далеко от реки Икура, выдели среди болота большой остров, на котором до этого, в колхозе «Заветы Ильича, выращивали рожь.

Сто тридцать два участка распределили всем желающим.

За работу взялись дружно. Уже в первый год разработали землю, высадили картошку.

 

Учитывая, что их дети подросли и появились новые большие расходы, а зарплаты не хватало, Виноградовы взяли себе еще десять соток земли.

Как же много на этом участке было камней, ну, просто огромных булыжников.

Только через несколько лет, их количество значительно уменьшилось.

Картошки, других овощей, зелени, ягод и фруктов собирали очень много. Заготавливали варенье и компоты разных сортов, по тридцать банок.

Закатывали в трех литровые банки огурцы и помидоры, квасили бочку капусты. Заготовок было так много, что еще оставалось. Привозили соления и варенье в Хабаровск, сестре Володи и его матери.

 

1991 год, стал переломным не только в жизни всего народа Советского союза, но и в жизни подполковника милиции Виноградова.

В период прихода к власти Ельцына, Виноградов исполнял обязанности начальника городского отдела. По радио и телевидению призывали поддержать то одну, то другую сторону, но сотрудники милиции, решили четко исполнять свои прямые обязанности, не вмешиваясь в политические разборки.

Да и могли реально что-то изменить в малых городах и поселках, такие люди как Виноградов?

 

Указ о запрете Коммунистической партии и обеспечении охраны горкома и обкома, Виноградов принял как очень болезненную, но необходимую в данной обстановке обязанность.

В большом, трех этажном здании обкома, было тихо и пусто.

Из ответственных лиц, Виноградов застал в кабинетах, третьего секретаря обкома Семенюк и первого секретаря горкома Шорина, объяснил им ситуацию.

Они давно знали друг друга. Виноградов сам был членом бюро обкома партии.

Говорить с уважаемыми людьми о необходимости опечатать помещения, было для Виноградова больно не только морально, но и физически, словно у него самого, часть тела «резали по живому».

 

Принятие новой Конституции, превращение родной страны в капиталистическое государство, стало как затянувшаяся, тяжкая болезнь, не поддающаяся лечению.

Володя по роду своей службы, знал несколько больше, чем простые граждане. Он прекрасно понимал, что при капитализме, накопление первоначального капитала возможно только путем фактического изъятия ценностей у отдельных людей,  путем грабежей и разбоев, что Уголовным кодексом признается преступлением.

Но был и другой путь, не оговоренный действующими законами.

Часть «высоких» руководителей, заявили о своем выходе из Коммунистической партии, в присутствии многих людей, отреклись от прошлого, своих соратников, сжигая свои партийные билеты.

Имея возможность пользоваться и распоряжаться полезными ископаемыми страны, фабриками, заводами, они стали различными путями, часто обманывая само государство, а главное, обманывая собственный народ, заявлять право на недвижимое имущество.

За короткое время, нет, не десятки лет, а  месяцы, появились богатые, очень богатые и сказочно богатые личности. 

В западных странах и в двадцать первом веке все удивляются, как гражданин России в двадцати семилетнем возрасте, сумел «сколотить» миллиарды долларов и стать самым богатым человеком страны, губернатором субъекта федерации.

Виноградов, не захотел помогать подобным «умельцам», накапливать капитал.

Те ценности, на которых Володя воспитывал подчиненных, изменились, или были признаны вредными.

 

 

Подполковник присягал другому государству.
Обеспечивать покой и права простых граждан, стало не просто трудно, а практически не возможно, учитывая то, как обирали простой народ и особенно стариков.

Кто строил фабрики, заводы, разведывал залежи полезных ископаемых, кто поднял государство на уровень Мировой, Великой державы за семьдесят лет?

Народ!

Но, не считаясь с его мнением, пять, шесть процентов населения страны, практически «прибрали» в свои руки все богатства страны.

 

Виноградов написал рапорт об увольнении из органов внутренних дел,  по выслуге лет.

 

Пенсия в сорок три года, как это обидно, но есть возможность подумать, как жить дальше.

 

© Copyright: Владимир Винников, 2010

Свидетельство о публикации №21009240481

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

                              Содержание:

 

Вместо предисловия                                                         3

 

                                           Часть первая (Взводный)

                                           Часть вторая.

 

1. Истоки                                                                             4

2. На Дальний Восток                                                      6

3. Колодец                                                                          10

4. Улица Узловая                                                              17

5. Огонь, вода, водосточные трубы                              25

6. Отрочество                                                                    31

7. Светлые годы                                                                35

8. Амурск                                                                            39

9. Стальные трубы /на Колыме/                                     44

10.Армейские будни                                                        54

11.Мастер - строитель                                                      59

12.Это ты, Чукотка                                                           68

13.Младший лейтенант                                                   78

14.С Востока на Запад                                                     85

 

                                        Часть третья.

 

15.Высшее политическое училище                                93

16.Мысли вслух                                                              99

17.Товарково                                                                     106

18.Ленинград                                                                     115

19. Урицк, улица Партизана Германа                            126

20.Памятный перелет                                                       138

21.Стажировка                                                                  145

22.С Запада на Восток                                                      154

 

                                          Часть четвертая.

 

23.Будукан                                                                         165

24.Сумгаит, Баку                                                               201

25.Заозерное                                                                      206

 

26.Биробиджанская воспитательная колония             227

27.УВД, уголовный  розыск                                           237

28.Пятое отделение                                                          241

29.Городской отдел внутренних дел                                      246

         30.Другое государство                                                     258