Николай Бондаренко в 2010-м году окончил среднюю школу города Славянска в Донбассе и поступил вместе со своим другом Петром Силиным в Украинский Национальный Технический Университет в Киеве. Чтобы стать настоящим патриотом своей Родины, парень вступил в ряды РУН, организации русскоязычных украинских националистов.
Силин от своего друга доцента Свидригайло узнал о том, что история Украины, которую они изучали в школе, в значительной степени фальсифицирована. Это потрясло молодого человека.
1.
Годы учёбы – самое счастливое, самое прекрасное время. И пролетают они быстро, оставляя в памяти одни только добрые светлые воспоминания, потому что ты молод и здоров, но ещё не обременён семейными заботами. И нет у тебя пока что насущной необходимости зарабатывать на жизнь и содержать свою семью.
Летом после сессии Николай где-нибудь подрабатывал или просто отдыхал у родителей в Славянске. Дома было душно, и спали во дворе, под яблоней. Вечером допоздна сидели на веранде, пили чай из самовара, зачастую принимали чего покрепче. Болтали обо всём на свете, спорили иногда.
- Дед твой, сынок, погиб на войне, - говорил отец сиплым, чуть надтреснутым голосом. – Страшное было время. Много народу тогда полегло. Трое нас было у мамки, твоей бабушки. Старшую сестру Нюрку угнали на работы в Германию, там она и сгинула, а младший мой брат попался, когда воровал картошку с немецкого поля. Семь лет было пацану. Ударил его прикладом фашист проклятый, и не стало у тебя дядьки.
- Ой, да слышал я всё это, - поморщился парень, - сто раз слышал. Сейчас про украинский национализм начнёшь, про братство народов. До чего же у вас, совков, мышление примитивное! Вернее, нет его совсем. Вот что вам в головы ваши один раз вбили, то в них и останется на веки вечные.
- Нет, ты послушай меня. Я отец твой, и ты должен меня слушать, - с нажимом промолвил родитель чуть заплетающимся языком, плеснув очередную порцию горячительного в стаканы. – Это что же получается? Мой родной сын теперь будет украинцем?! Мы с матерью русские, а ты, значит, хохол?
- Да какая тебе разница? – начал заводиться Мыкола. – Ты ведь за большевиков, за коммунистов, за интернационал! Тебе это должно быть пофиг, для тебя все национальности равны. Сколько раз я тебе говорил о великой Украине, о нашей единой нации – как об стену горох! В одно ухо влетело, в другое вылетело. Рабы вы, рабы! Когда уже вымрете, освободите место для нас, настоящих патриотов?!
- И это ты мне, своему родному отцу?.. Это ты меня будешь учить, как я должен Родину любить? Когда мы вымрем?.. Твой дед пал смертью храбрых! Думал ли он…
- Ой, мели, Емеля, твоя неделя, - махнул рукой Мыкола и снова потянулся за бутылкой.
Ещё раз выпили, и отец сразу как-то сразу обмяк, осел на своём стуле. Много ли ему надо? Пытался что-то говорить, возражать, но язык заплетался всё больше и больше. Заботливая супруга, услышав знакомое мычание, вышла из комнаты и привычно повела мужа к раскладушке, под яблоньку. Сын с досады налил себе ещё полстакана, принял на грудь и долго потом рассказывал матери, как он её любит, жалеет, какая у старшего поколения неистребимая рабская психология, отсутствие нормального аналитического мышления, и как они, старики, мешают великой Украине прижать к ногтю своих извечных врагов - москалей.
Да, с родителями Мыкола не находил общего языка. И Сергей, руководитель киевского РУН, в доверительных беседах успокаивал его, говорил, что это нормально, что здесь уже ничего не поделаешь, что молодёжь всегда права, и молодым остаётся только любить своих стариков такими, какие они есть, желать им долгие лета и... умирать из-за их "убеждений", возможно, раньше их. Увы и ах.
Со Светланой, давней школьной любовью, нашему герою как-то тоже не повезло. Она училась в Луганске и редко бывала дома. Встречи носили мимолётный характер, и Мыкола совсем охладел к ней, увлечённый учёбой, работой в РУН и другими весьма срочными и важными делами. Хотя вспоминал иногда с грустью, как подростками ещё, пугливой стайкой бегали они по разнотравью их любимого оврага на краю города.
2.
Жизнь продолжалась, всё было хорошо, но пришла беда, откуда не ждали. В начале зимы 2013 года, когда наши герои учились на четвёртом курсе, как-то сам собой, почти стихийно, в Киеве появился Майдан. Сытая физиономия президента Януковича то и дело мелькала на экранах телевизоров в сопровождении дюжины здоровенных охранников, вызывая у людей стойкое неприятие и отвращение. А то, что этот коррупционер был родом из русскоязычного Донбасса, отсидел срок и даже намекал на сближение с Россией, ужасно не нравилось никому, особенно - патриотически настроенной молодёжи.
Протестующие студенты вышли на улицы, но были разогнаны Беркутом - спецназом МВД. С этого всё и началось. Возмущению молодых не было предела. Вольный дух, взлелеянный в юных душах за последние десятилетия, требовал отмщения. Начались стычки с милицией, и спустя какое-то время вся страна пришла на помощь Майдану. Ехали отовсюду, даже из далёкого Крыма. А с запада прибыл десант крепких ребят правого сектора, специально обученных ведению уличных боёв. Очень разношерстная собралась компания - зелёные юнцы, участники локальных войн, студенты, девушки-красавицы. Ставили палатки, запасали дрова и вооружение. Времени зря не теряли - готовились к славным делам, передавая опыт и натаскивая тех, для кого всё это было в диковинку.
Ну как могли наши друзья-студенты пройти мимо такого эпохального события? И Петро, и Мыкола с Сергеем всё своё время проводили на Майдане. Дышалось там легко и свободно. Сердобольные старушки бесплатно раздавали пирожки, варёную картошку, другой провиант, тёплую одежду и обувь. Это было братство вольных людей, некий прообраз канувшей в Лету Запорожской Сечи.
Всё было организованно – внешний контур защиты, внутренний, дежурные. Люди были разбиты по сотням, и каждый знал своего старшего - сотника. От холода можно было укрыться в палатке с печкой-буржуйкой, подкрепится чаем. Если хотелось чего-нибудь покрепче – зима ведь – никто не запрещал приносить с собой. Выпивали, конечно, но пьяных почти не было – за этим следили. Питались и спали ночью вповалку в Доме Профсоюзов. Студенческие общежития были забиты до отказа, и нашим друзьям тоже пришлось потесниться.
Ночью Майдан пустел - оставались только дежурные. Но днём страсти накалялись до предела - выступления, митинги, песни, кричалки сменяли друг друга. И надо понимать, какой гордостью наполнялись сердца, когда десятки тысяч человек в едином порыве взлетали над площадью под восторженные крики: «Кто нэ скачэ, той Москаль!»
- Мы сила, - с гордостью говорил Сергей Мыколе, - и никто никогда не сможет нас сломить!
3.
Маруся приехала из Запорожья. Бросила учёбу, оформила академический отпуск и, несмотря на причитания родителей, как в омут, окунулась в завораживающую атмосферу Майдана. Турчинов, Яценюк, Кличко, призывавшие к освобождению украинского народа от тирании, от незримого ярма клятых москалей, звавшие за собой в просвещённую Европу, стали её кумирами. Девушка восхищалась их смелыми речами на многочисленных митингах, она писала чудесные стихи о свободе, равенстве, братстве, она хотела быть достойной этих отважных людей, зачитывая свои творения перед толпами единомышленников.
Здесь её впервые встретил Мыкола. Увидел и замер от восхищения. Услышал низкий мелодичный голос с лёгкой хрипотцой - и не смог больше оторвать глаз от прекрасной голубоглазой девушки, которая – он чувствовал это – несла в своём крепком грациозном теле свободолюбивый дух запорожских казаков.
Ей тоже понравился ладный кареглазый парень. Выступая на митингах, наш герой говорил о том, что неважно, на каком языке ты выражаешь свои мысли. Язык – это вторично. Главное – всей душой желать освобождения своей многострадальной Родине, украинской молодёжи от духовного рабства, от москалей, от вора Януковича, от того, что мешает жить свободно.
Ночи напролёт влюблённые проводили, сидя на подоконнике в коридоре переполненной университетской общаги. И говорили, говорили, говорили. Мечтали о том недалёком, как им казалось, времени, когда наступит, наконец, новая светлая жизнь, когда великая Украина сбросит с себя остатки опостылевшего «совкового» прошлого и когда они, честные и смелые, приведут свою Родину к вожделенной эре добра и справедливости.
Бедные обманутые души! Они даже не подозревали, что о том же самом мечтали их далёкие предки - запорожские казаки, пытаясь освободиться от турецкого и польско-литовского ига. Прекрасным светлым будущим грезили их деды и прадеды, искренне поверив батьке Махно, Ленину, Сталину - вождям, обещавшим народу золотые горы. Но взамен обещанного несчастные неизменно получали либо лютую смерть, либо ярмо на шею. История идёт по спирали. И с завидным постоянством на каждом её витке повторяется одно и то же – хитрые, алчные, злые, умудрённые опытом правители цинично обманывают невинные души, искренне жаждущие добра и справедливости.
4.
Молодые люди полюбили друг друга. Им было так хорошо вдвоём! Прекрасные в своей пронзительной юности, влюблённые бродили по улицам, едва касаясь друг друга пальцами рук, а души их были на небесах. Майдан, где они проводили большую часть своего времени, представлялся им, вновь обращённым в таинство любви, чудесным райским садом, озарённым светом понимающих улыбок и блеском глаз населявших его ангелов. Так им казалось тогда. Ведь любовь – великая сила. И если благосклонная судьба дарит её человеку, то возможности его увеличиваются многократно. Тот, кто любит, становится добрым, честным, великодушным, невольно распространяя все эти качества вокруг себя. А глаза его излучают какой-то особый свет, превращая окружающий мир в разноцветную весёлую палитру ярких непередаваемых красок…
Однако всему бывает конец. Пришло время активных действий, и мирный улыбчивый Майдан вдруг ощетинился увесистой тяжестью дубинок, вывороченных из земли камней, а также хранившимся до поры до времени огнестрельным оружием. Ненавистных беркутовцев забрасывали коктейлями Молотова, пытаясь спровоцировать на агрессию. Появились первые раненые. Маричка, как звал свою возлюбленную Мыкола, вместе с подругами работала в медпункте: оказывала первую помощь, обрабатывала раны, перевязывала майдановцев.
Мыкола, как и все вокруг, принимал активное участие в ставших обычными к концу февраля уличных боях. Жгли покрышки, кричали до хрипоты: «Слава Украине! Героям слава! Бандера прыйдэ – порядок навэдэ!» Или: «Комуняку – на гиляку, москалив – на ножи!» Беркутовцы молча сносили все оскорбления, но однажды, ни с того ни с сего, на площади вдруг начали раздаваться сухие хлопки выстрелов. Непонятно было, кто стреляет. Люди падали, раненых оттаскивали в сторону, прикрываясь милицейскими щитами, которые, как выяснилось, совсем не защищали от пуль.
Пытаясь понять, откуда приходит смерть, Мыкола спрятался за деревом и вертел головой в разные стороны. Как вдруг плечо обожгло, будто ужалила оса. Что-то горячее и липкое потекло вниз под одеждой. Расстегнув куртку и увидев кровь, наш герой понял, что получил пулю. Страха не было. Была досада, что не вовремя это случилось, что без него сбросят ненавистный режим Януковича и что неотомщёнными останутся убитые товарищи…
5.
Переполненная больничная палата отдавала запахом хлорки и медикаментов. Несколько дней Коля лежал, будто в тумане. Ненаглядная его красавица приносила еду, сдавала кровь, которой постоянно не хватало, дежурила по ночам. И уже через неделю врач во время утреннего осмотра сказал, что больной пошёл на поправку. Вскоре его выписали домой на долечивание.
Странно, но Маричка не пришла за своим любимым в больницу. Её телефон молчал, и в общагу он добирался сам. Не появилась она ни днём, ни даже вечером, и Мыкола, сердцем почуяв неладное, попросил Петра узнать, что случилось. Тот пошёл в разведку, но вернулся ни с чем – никто её не видел со вчерашнего дня. Все были в недоумении и растерянности, а нашего героя охватила настоящая паника.
Отчаяние тугим обручем стянуло его виски, холодный пот выступил на лбу. Нехорошее предчувствие, зародившись где-то в глубине души, заставило и без того нездоровое тело дрожать мелкой противной дрожью, временами переходящей в озноб, от которого «стреляло» в больное плечо. Парень отвернулся к стенке и, скрывая слёзы, закрыл лицо руками. Петро, видя сотрясающееся в судорожных рыданиях плечи друга, нашёл полстакана водки и буквально влил огненную жидкость ему в рот сквозь скачущие в диком танце зубы.
«Лекарство» помогло, и через несколько минут Мыкола пришёл в себя, мог говорить более-менее связно. Но, несмотря на явную слабость, он рвался в бой, хотел куда-то бежать, искать свою ненаглядную. Поэтому, допив початую бутылку, друзья оставили его и исчезли в темноте неспокойной мартовской ночи с тем, чтобы ещё раз обшарить всю округу, а также пройтись по Майдану, который праздновал свою великую победу…
Растерзанный труп Маруси нашли только на следующий день в одном из переполненных киевских моргов. К тому времени за порядком в городе следить было некому. Ненавистных бойцов Беркута разогнали, предварительно заставив их на коленях просить прощения у победителей. Оставшиеся милиционеры старались ни во что не вмешиваться, и толпы тёмных личностей наводнили город, творя беспредел и наслаждаясь своей безнаказанностью. Расследовать очередное убийство, как и многие другие, было некому, а в прокуратуре просто развели руками, попросив студентов не беспокоить по пустякам: не видите, мол, что творится - революция.
Мыкола стоял перед закрытым гробом. (Родные решили не пугать окружающих изуродованными останками). Слёз не было. Была какая-то звериная тоска и ненависть к тем, кто посмел сотворить такое. Хотелось выть, хотелось найти и убить нелюдей, но как это сделать, он не знал. Думал, что лучше бы Маричка погибла там, на Майдане, защищая светлые идеалы, о которых они с ней мечтали совсем недавно. Но нет, она не вошла в «небесную сотню», так поэтично названную в честь погибших героев. Ей была уготована иная смерть – подлая, жестокая и беспощадная.
6.
Холодным мартовским утром Сергей без стука вошёл в комнату общежития Мыколы. Выздоравливающий лежал на койке, а рядом на полу, отсвечивая зелёным, стояла недопитая бутылка водки. Услышав скрип двери, наш герой с трудом продрал глаза и, не думая, сразу сунул руку под кровать, пытаясь ухватить Зелёного змия за стеклянное горлышко. Но не тут-то было – враг рода человеческого вывернулся, упал, и большая часть огненной воды разлилась по грязному полу, распространяя специфический тошнотворный запах. Мыкола бессильно ругнулся, допил прямо из горла остатки и вопросительно посмотрел на гостя. Тот присел на соседнюю койку, но молчал до поры до времени.
- Серёга, беда у меня, - чуть слышно промолвил Мыкола.
- Знаю, беда. И что же теперь? Рассопливиться и не жить?
- Жить? Не могу я без неё. Ой, тяжко мне, лучше удавиться!
- Ну, это всегда успеется, - одними губами улыбнулся Сергей. – А ты подумал, что будет с матерью, с отцом? Они тебя столько лет растили. Нет, а ты подумал, что будет с твоей Родиной, которую ты хочешь бросить, предать на поругание?
Мыкола молчал, смутно понимая, куда клонит гость. В его затуманенном мозгу неспешно всплывали те слова и доводы, с помощью которых они с Сергеем по крупицам собирали киевский РУН. Их всех, всю украинскую молодёжь с детства учили любить свою Родину. И ради этого стоило жить, стоило продолжать борьбу. Но Маричка! Мыкола подумал ещё немного, потом ответил твёрдо, спокойно:
- Я должен их найти, этих извергов. Я должен с ними расквитаться!
- Вот! Уже лучше, - согласился Сергей. – Мы их найдём, а пока будем считать, что Марусю убили наши враги - москали, подлые ватники. Ведь ты не думаешь, что люди, верные духу Майдана, способны на такую подлость? Она умерла, ни на йоту не отступив от наших идеалов. И о ней, как о многих других павших, мы говорим: слава героям!
- Героям слава! – придавая этим знакомым словам особый, сокровенный смысл, чуть слышно отозвался Мыкола.
Несмотря на шум в голове, он потихоньку начал понимать сказанное и внутренне был почти готов к дальнейшей борьбе. Сергей тем временем продолжил:
- Знаешь, друг мой, наша взяла, но до окончательной победы ещё далеко. Поэтому умные головы решили, что сейчас самое время возрождать Национальную гвардию. Именно этим я и занимался в последнее время. Ты только подумай, мы находимся у истоков того, что наши потомки назовут Великой Украиной. Мы творим историю. Надо жить, надо действовать, надо бороться! Ты хочешь участвовать в великих делах?
Наш герой молчал. Но и без слов было видно, что он оживает. В глазах появился осмысленный блеск, на щеках заиграл обычный для него румянец.
- Слава Украине! – ещё раз воскликнул Сергей.
- Героям слава! – будто эхо ответил ему слабый после ранения, но воодушевлённый и готовый к дальнейшей борьбе Мыкола.
Продолжение следует.
Начало смотрите на моей страничке.
Помочь сайту
Поздравления
