В начале своей охотничьей карьеры я редко караулил зверя на засидках. Энергия моя кипела, а юность, проведенная на лыжне, толкала меня к героическим подвигам в покорении земного пространства, а не его охране в отдельно взятом уголке вселеной. Я только после сорока умерил свой пыл и стал как-то сдерживать свою бурную мышечную энергию, чтобы не носится сломя голову, хотя по природе своей я вполне выдержанный и хладнокровный человек с крепкой нервной системой. Меня редко колотит кондрат, при виде добычи, да и в то время, как он меня посещает, я с ним чаще всего справляюсь успешно. Сказываются гены моего отца-вояки, да и дедов, которые погибли, один в Гражданскую, другой – Отечественную. Оценивать опасность я умею тоже прекрасно, и действовать в них и держать себя, выживая в передрягах могу не хуже отца, за плечами у которого был такой разнообразный букет жизненных перегибов, которые, даже для людей его поколения, были уже чрезмерными.
Впрочем, и по юности я охотился с засидок, но не столь планомерно, как я это делал позднее. Вряд ли кто, живя в городе, держит не менее трёх солонцов в тайге пару десятков лет, да к тому же в хорошем рабочем состоянии и поперёк желания местных аборигенов...
Эта история произошла почти через десять лет, после предыдущего случая. Обычно мне не удавалось проверять солонцы на предмет их посещения зверем, и мне приходилось чаще всего переться на первый попавшийся из них, исходя из своих соображений и графика обхода, что всегда находится у меня в голове. Правда, сей график базируется на простой штуке: по возможности реже их посещать и не пугать излишне зверя, который становится осторожнее после этого, а так прётся без опаски.
Сидел я в этот раз на перевале Кабаний. Солонец этот был давнишний, неизвестно кто им до меня пользовался, но я его содержал тогда уже лет пятнадцать. Там стоял удобный дубок. Метрах в шести от земли он ветвился на три огромные ветки, между которыми я привязывал гамак и куковал часов до двенадцати, а порою и дольше. Обычно на ночь я не оставался, поскольку сидеть в скрюченном положении много часов и на ветру холодно, да и зверь после часу ночи ходит редко. Но основное было в том, что охота на солонцах происходит в конце весны и в начале лета, когда зверь активно их посещает, но в это же время зверствуют клещи. Если днём я их довольно успешно вылавливаю, то ночью они могут жрать меня безнаказанно, что мне очень не нравится, да и вам, думаю, тоже. Выковыривать из своего кожного покрова пару другую кровопивцев поутру мне не доставляет особенного удовольствия при любом раскладе. Я, конечно, после этого не бегу делать прививки, но всё-таки это вызывает в моей душе некоторый дискомфорт и продолжительное почёсывание тех мест, куда впился эта животина.
Вечер был хороший, ходовой. Точнее стояла тихая безветренная погода, что способствует приходу осторожных зверей на солонец. Правда, луна отсутствовала напрочь. Я сидел часов до двенадцати и уже начал кимарить, поскольку целый день я торчал на огороде, и свежий воздух действовал на меня, как снотворное. Уже стемнело полностью, а поскольку у меня в то время был шахтёрский фонарик, который я из-за экономии заряда переоборудовал, прицепив к нему трёхвольтовую лампочку, то светил фонарь не особо ярко. Шарить по окрестностям и высматривать зверей почти одно и то же, что стрелять на звук, посему я решил отправиться домой.
Скрутив гамачёк, я сбросил его в низ, чтобы не ковыряться с ним на вершине дерева, после чего я стал спускаться вниз. Для удобства в ствол дерева у меня была вбита скоба, до которой я спускался юзом, скользя по стволу. Иногда спускаться тяжелее, чем лезть вверх. Проделав в темноте сиё действо, я оказался стоящим на данной скобе на одной ноге. Дальнейший спуск происходил примерно таким же манером: поползновение на животе вниз. Я собирался продолжить свой путь, когда услышал рядом с деревом отчётливый шорох. Хоть листва и была влажная, но по шороху я понял, что это прётся коза. Я стоял на одной ноге, фонарик, хоть и был надет на голову, но не был включен, а ружьё находилось за спиной. У меня в те годы была старая Санюхи Титова Тулка, курковая одностволка. Нужно было осторожно стянуть ружьё, взвести курок, а, самое главное, стоя на одной ноге и обнимая дерево, чтобы не свалится, выстрелить в зверя. Кроме того, нужно было ещё включить фонарик. Последнее оказалось самым простым. Поверну голову, я увидел прямо у себя за спиной козу, что спокойно шла мимо дерева, нимало не обращая внимания на меня и возню на нём. Стянуть ружьё и взвести курок оказалось тоже действом довольно простым, но вот стрелять было неудобно. Благо зверь прошёл немного вперёд и оказался в зоне моего обстрела. Пришлось стрелять с руки, как из пистолета, благо ружьё было лёгкое. Я аккуратно стал прицеливаться, медленно опуская ствол на вытянутой руке, придерживая приклад локтем. Поймав мушку, я аккуратно подвёл ствол на грудь зверя и нажал курок.
Рука дёрнулась, на десятую долю секунды меня ослепило, и я увидел бьющеюся под деревом козу.
Через минуту я был уже внизу, скрутил гамак и упаковал его в рюкзак, а ещё минут через пять, взвалив тушу на плечи, уже топал домой, размышляя о том, что придётся застирывать свои шмотки и обдирать козу.
P.S. Стирку своих шмоток я благоразумно взвалил на тёщу, а вот козу пришлось свежевать одному, поскольку тесть только что и делал, как сидел и трёкал языком, подавая глупые советы, не нужные мне, правда, иногда держа зверя за ноги. Сволочь
Помочь сайту
Поздравления
