Скорей бы проехать этот бесконечно пыльный и ядовитый участок. Дорожная пыль в этих местах имела странный стальной оттенок, иногда, правда, попадались и совершенно белые или рыжие полосы. Впрочем этому сразу нашлось объяснение, как только справа за забором потянулись корпуса Воскресенского химического комбината. Запах аммиака и чего-то сладковатого легко проникал через автомобильный фильтр.
Наконец, дорога свернула в сторону железнодорожных путей, он проехал под висячими стальными тросами, по которым с Егорьевского рудника в ковшах на химкомбинат поступала руда, проехал переезд, нырнул под мост, по которому как раз грохотала проносившаяся электричка, тоже, очевидно, торопившаяся проскочить этот неприятный пахучий пейзаж, и выскочил в совершенно иной и уже совсем сюрреалистический мир.
Справа от дороги возвышались огромные чёрные рукотворные горы из шлака. И сейчас к вершине одной из них ползли словно букашки два камаза, чтобы вывалить очередную порцию отработанной породы. Но ему нужно было свернуть, и он свернул в сторону Егорьевского рудника, и через некоторое время цвет дорожной пыли изменился на белый, очевидно, здесь по этой дороге из бетонных плит перевозили в основном известняк или какие-нибудь аппатиты. А потом он и вовсе съехал на грунтовку, и метров через пятьсот остановил машину на площадке отсыпанной жёлтым песком.
- Здравствуй, мама.
- Здравствуй, сынок. Давно тебя не было. Случилось что-то? Ты здоров?
- Здоров, мама. Мне страшно, мама.
- Не надо бояться, всё рано или поздно наладится. Помнишь мы уезжали из Ташкента в никуда. У тебя тогда ещё штаны из коричневого вельвета были. Ты смешной такой, всё радовался, что едем куда-то. Мне тоже тогда сначала страшно было. Но это не страх был для меня, я верила , что всё наладится. Для меня самым страшным временем было, когда ты с подозрением на туберкулёз в санатории лежал. Я так плакала. А потом всё обошлось. Вон сейчас какой большой и красивый. Видишь всё рано или поздно обходится.
- Я ничего не замечал.
- Как ты заметишь.. Ты же маленький совсем был, не понимал ничего.
- Мама, ты когда-нибудь плакала от тоски?
- От тоски? Господь с тобой. Ты меня пугаешь.
- Ты мне не ответила.
- Нет. А когда мне? Я же работала, у меня почти всегда две ставки было, математиков-то не хватало.
- То есть всё дело в том, что у меня сейчас времени полно? Потерялся я как-то, мам.
- Потерялся? Мой маленький... Так тем веселее будет, когда снова найдёшься. Помнишь у бабушки в саду в прятки играли? Как весело было. Тогда ещё и отец приезжал. Ты как? С ним связь поддерживаешь?
- Он умер, мам. Год назад.
- Вот оно что...
- Ты его хоронил?
- Нет.
- А Дима?
- Тоже не ездил.
- Плохо... Ну хоть как он там был, знаешь?
- Там за ним женщина какая-то ухаживала, он ей квартиру завещал, ту в которой мы на Мукими жили. Ну вот как-то.. Ослеп он, последние письма под его диктовку писали. Сам он уже не мог, иногда писал по линейке, но всё равно не очень выходило, но разобрать можно было.
- А с Димой?
- Что?
- С Димой отношения поддерживаете?
- Ну видимся, когда ему нужно что-то. Мы рядом живём.
- Как он?
- С итальянкой живёт. Он недалеко от меня с ней живёт. С женой развёлся, ну я тебе говорил вроде. В квартире нашей, той на Белоозёрской теперь его бывшая с его дочкой живёт.
- Нет, не говорил. А старшая его дочка?
- Так там вообще уже давно его знать не хотят. Да, ладно, мам. Сейчас у него с этой итальянкой всё хорошо, ездят везде. Он давно не звонил, значит всё хорошо.
- Ну ладно, так ладно.
- Не пойму я, мам. Вот жизнь уже прожил, а ничего не понимаю, словно и не жил.
- Ну что ты, маленький, вона сколько всего у тебя было, да и будет ещё.
- Почему же мне тогда скучно или тоскливо? Словно сплю. Словно не жизнь прожил, а сон видел? Всё шёл и шёл куда-то, и сейчас иду. Приходишь, а всё не то. Гоняюсь за миражами , мама.
- Это не миражи, это жизнь, сынок.
- А смысл?
- Чтобы жить.
- Жить. Смысл жизни, чтобы жить? В самой жизни?
- Да.
- Я опоры не чувствую.
- Опора это дети твои, близкие люди, добрые люди вокруг.
- Но я этого не чувствую. Значит я только себя в этой жизни люблю и понимаю? Поэтому мне тоскливо?
- Нет.
- Со мною что-то не то?
- Надо просто жить.
- Как?
- Не знаю. Как хочешь. Замучил ты меня своими вопросами, маленький. Устала я.
- Странно.
- Что?
- Я старше тебя уже на пять лет, мама. Странно это. Я выхода не вижу.
- Устала я сегодня, сынок. Ты приходи почаще.
- Анемия какая-то.
- Ты приходи почаще, сынок.
- Хорошо.
И день выдался тихий, безветренный. А то, если бы задуло со стороны чёрных гор, было бы пыльно. А если со стороны химкомбината, то ещё хуже. Он сел в машину и стал смотреть в сторону чёрных гор. Если разогнаться на машине и взлететь на самую вершину, то, что там? Что там за этими горами? Чушь какая-то. Он прекрасно знал, что там ничего, вернее всё то же самое, такая же помойка. Но почему-то казалось, что если разогнаться посильнее, то с тех шлаковых гор можно вырваться в иное измерение, в иную жизнь. В жизнь более осмысленную.
На капот машины села бабочка, потом другая.
- Сколько надо бабочек, чтобы взлететь? - подумал он. - Много, наверное, очень много..
Он снова посмотрел на горы из чёрного шлака, потом закрыл глаза и откинулся на сиденье автомобиля, удобно оперев голову на подголовник. Можно представить, что ты летишь, можно представить.
- Откуда эта музыка? - подумал он.
Музыка напоминала грустный медленный вальс.
- Как всё это странно. Странно. Музыка где-то в середине груди у меня. Странно...
Бывший старший следователь Московского Уголовного Розыска, а ныне просто пенсионер, подрабатывающий частным сыском, Егор Кичаев сидел за своим столом на кухне и, глядя на блестящий бежевый лак, уже не раз проводил по столу рукой, словно сбрасывал на пол невидимые хлебные крошки.
Дело было чрезвычайно интересным... Чрезвычайно... И необычным. Он бы не поверил своему товарищу, бывшему сослуживцу, а ныне начальнику милиции города Воскресенска Московской области, если бы сам не сталкивался по службе с такими вот необычными, а впрочем можно смело сказать, даже сверхъестественными явлениями.
И так совершено убийство. На стоянке возле Воскресенского кладбища убит некто Курганов Александр Алексеевич, судя по часам и машине далеко не бедный человек. Как обычно завели дело, труп в морг, белый бмв на милицейскую стоянку. Вроде всё должно было идти своим чередом, если бы не одно обстоятельство. Обстоятельство прямо сказать пренаисквернейшее.
По утру всё исчезло. То есть буквально всё. Исчез белый бмв Х6 с охраняемой стоянки, исчезли личные вещи убитого, в том числе ни много ни мало золотые наручные часы швейцарской фирмы Улисс Нардин и прочее. Исчез и сам труп из морга. Остались только записи в уголовном деле, заключение врача, опись имущества, словом бумажки.
Его товарищ умолял взяться за это дело, и он взялся. Говорить с участниками этого действа, как он и предполагал, оказалось занятием бессмысленным. Самыми толковыми были показания санитара морга, который чётко ответил, что да, труп был. А вот утром, да трупа уже не было. Егору даже понравилось, что парень отвечал так чётко, не вдаваясь в необычность происходящего, так словно исчезновение голого трупа из морга дело заурядное.
- Выручи, Егорушка. Христом-богом тебя прошу, - умолял его начальник милиции, - мы со своей стороны всё что пожелаешь: экспертизы, звонки, бумажки. Пойми, я-то в каком положении. Х 6-ой из милиции пропал, часы золотые.. Ладно бы просто труп из морга..
- Да если бы просто труп, да ещё бомжа, никто бы и не чухнулся, - подумал тогда Егор, но за дело взялся. Уж больно необычно всё началось, да и скучно было всё время дома сидеть перед телевизором, да в домино и шахматы в парке играть.
Непонятно вот только с чего начинать. Вроде как из милиции вещдоки пропали. Надо искать. Но кто украл? Куда и почему тогда делся труп Курганова? Нет, если бы, допустим, он сам воскрес, сбежал из морга, и чудесным образом из милиции свои вещи забрал, да так, что никто ничего не заметил, то тогда во всём этом какой-то смысл может быть и появился. Но зачем? Ему бы и так всё отдали. Словом чушь какая-то.
На квартире у этого Курганова живут квартиранты, деньги переводят ему на счёт, самого его давно не видели. Бмв как сквозь землю провалился, ни одна камера его пока не зафиксировала. Мистика.. Мистика..
- А не пойти ли мне поспать? - подумал Егорушка, - авось озарит с утреца.
Он плюхнулся на кровать, но телевизор уже включать на сон грядущий не стал, решив заснуть от собственных мыслей.
Помочь сайту
Поздравления
