Хроники текущего времени

Хроники текущего времени

          (Мениппея*)
Bellum omnium contra omnes. Dum spiro, spero. Ducunt volentem fata, nolentem trahunt (Сенека). Хроника текущих событий. Target Generation. Docendo discimus. Жизнь в Дании. Esse quam videri. Dixi et animam levavi.

Первая глава

Сейчас, я проживаю в Дании. Сбылась мечта поэта и прозаика. 

Пожить в условиях “загнивающего Запада”, мне, как бывшему антисовку, приятно и продуктивно, хотя я и сталкиваюсь незначительными проблемами. 

Сейчас переезд с одного места на другое, не представляется чем-то вроде катастрофы. Весь литературный архив, теперь находится в компьютере. Марк Туллий Цицерон (106 до н.э. — 43 до н.э.), сказал, как то: “Если у тебя есть сад и библиотека, то у тебя есть всё, что тебе нужно”. Компьютер заменил мне библиотеку, хранилище рукописей, и, остального, всего, что мне может потребоваться. Все остальное налаживается по ходу дела. 

Я поселен был на острове Фальстер, что в районе города Нюкёбинг, в старой школе “Фальстеро”. Здесь в Дании, мне, надо лишь посещать на велосипеде: Центр по работе с беженцами от Коммуны Гульборгсунн ( дат. Guldborgsund Kommune). Коммунальное правление (da: kommunalbestyrelse). Время от времени, меня вызывают туда на собеседования.  Я рассказываю им, как у меня продвигаются дела; от них, я получаю карточки и какие-то выплаты, которые полагаются мне по здешнему законодательству, как беженцу с Украины. Никаких дополнительных документов здесь не требуется; все работает, как отлаженный, часовой механизм. Наделенные полномочиями чиновники, - чаще чиновницы, - собирают обо мне свежие данные: велят заполнять анкеты, проводят тренинги на счет возможной работы, если таковая найдется (немногим беженцам, удалось здесь трудоустроиться); назначают время новых бесед. Это не занимает много времени. В общем, они педантично стараются контролировать процессы интеграции. Устраивают в школу. Знать датский язык, необходимо. Это основное, на первых порах адаптации. Происходится это все, в весьма ненавязчивой форме. В школе, в прежний заезд, я выучил, за больше чем полгода, лишь несколько, простеньких слов и одну или две распространенных фраз. Без знания датского языка, я, например, на днях не смог поторговаться в турецком магазине, где не существует никаких ценников. Я, однажды, покупал там гречку, поэтому приготовил 20 крон, - но турок настоял добавить еще десять. В супермаркетах Дании гречки, днем с огнем не сыщешь. Поэтому приходится идти к туркам, чем они успешно и пользуются. Если стоимость гречки будет расти с такими темпами, она станет нежелательным продуктом в моем меню. 

Заграница - определенный космос. Неизведанное для меня пространство. 

Хотя я, здесь, довольно-таки, давно обживаюсь. Уже имею какие-то впечатления. Я много читаю, по заведенной давно привычке. Это обычное условие функционирования мозга. За всю жизнь, я, проглотил огромное множество различных текстов. К ним, в наш компьютерный век, добавились еще и стримы. В значительной степени – это политические беседы. Поточные новости, как бы преломляются через призму зрелого интеллекта. Благодаря качественному интернету – не упускаю любой возможности попутешествовать вместе с блогерами по всему миру. Люблю смотреть все – от рыбалки в океане, до путешествий по на яхтах. Это воспитано у меня с самого детства, еще Жюль Верном. Жаль, что Советский Союз в свое время лишил меня такой возможности: путешествовать. Я попал в черный список гебнявых. Так, собственно, империя губила таких, стирая в пыль фамилию родителя. Ее переделывали, искажали в паспортном столе. Мое детство и юность не самое лучшее время для воспоминаний по адаптации к советскому строю. Нет, я был сыт и ухожен по всем меркам того времени; очень даже прилично; мать учительница, разведенная с отцом, проживала со своей матерью – моей бабушкой и теткой-колхозницей, держа огромное хозяйство; четверо детей – учатся, а потом и работают, как старший на восемь лет брат и двоюродная сестра в Конотопе; еще один намного старший, двоюродный брат, работает шофером в колхозе. В отца тоже все в порядке, – новая семья, – он в состоянии себя обеспечить. Неплохое хозяйство; он замечательный рыбалка. Любит все, что живет в реках и озерах. Изредка мы встречаемся; рыбачим сетями. Но, с ужесточением сексотского андроповско-брежневского режима, у отца начались проблемы. Об этом я вспомню в романе еще не раз. Сексоты начали доставать и меня за него. С тех пор, я начал задумываться о путешествиях по всему миру, пытаясь – мысленно – вырваться на свободу. Советский Союз, с этого момента, стал постепенно превращаться в узилище, в которое попадают за незаслуженные грехи. Меня карали за отца, и это особо не скрывалось в той стране, где: “Сын за отца не отвечает” (Сталин). Сексоты отбирали все, в процессе своей интеграции с Систему. Я начал уверенно превращаться в творческую личность, благодаря им, – в писателя и поэта. Еще не написав ни строчки. Первое стихотворение я сотворил в двенадцать лет. Со временем, я возненавидел сообщество сексотов и их холуев, которыми, словно раковыми метастазами, было пронизано сообщество хомо советикуса. Где кичатся не знаниями или полученным образованием, а просто наличием корочек, которые давались по факту рождения. Надо было просто отсидеть положенный срок в определенной вузе. Так они обеспечивали карьеры своим отпрыскам. Много времени в детстве и юности, я проводил на рыбалке. Рыбы, и это занятие, олицетворяли мне, безграничную свободу передвижения. Со временем, я еще больше развил это увлечение. 

Я пересматриваю: около десятка стримов за сутки, - иногда: больше, если добавляю стримы об Индии. Если не пишу какой-нибудь стих, рассказ, а теперь - и роман. Индия - первая страна, которую я посетил в 2015 году, и в которой, я хотел бы еще не раз побывать. Но для этого надо намного больше денег, чем у меня имеется, здесь, в Дании. Я, не могу позволить себе такого удовольствия. Я написал пару стихотворений об этой, удивительной стране. Этого, слишком мало. Индия, числится у меня, в приоритете. Еще не раз требуется побывать в этой загадочной стране, чтоб понять ее духовную сущность; помедитировать. Меня, буквально, тянет туда. Для этого, я поддерживаю в себе интерес к этой стране. Индия стоит перед моими глазами, во всем своем колорите. Стримы оживляют ее запахи, как любимой женщины. В воображении, я создаю другую Индию, пригодную для моего творческого начала. Это, для реализации – на потом… 

Всегда, в политических делах, выделяются умные и полезные евреи. Потом хорошие русские, которых я - практически - не воспринимаю. Очень своеобразные трактовки событий у них. Хотя наши тугодумы много чем уступают, но когда входят в раж, их послушать – полезно, во всех отношениях. Не очень броские по техническому исполнению, стримы украинцев, вселяют в меня бодрый оптимизм. Евреи выдают яркие, и напыщенные, фразеологическими оборотами, импровизации. Они: неумолкающие, с обильным употреблением редких словечек и терминов, часто заимствованных из медицинских справочников, что всегда прибавляло им весу в российском сегменте политических интерпретаций текущих событий. Учитывая сложившееся мнение, еврейские стримеры начали избегать медицины, переходя на чисто литературные дефиниции. Это уже более высокий уровень. Их политическое кредо: обо всем живо, интересно и со знанием дела; да, еще немножко о себе, о своих интересах и пристрастиях. Евреи пытаются охватить, глобально, все события и истолковывать это по-своему. Они парят над схваткой, подмечая мелкие подробности, часто в ущерб стратегических задач. Они летают по орбитам понимания всех человеческих проблем. У них солидное лобби в самой могущественной стране мира – в США. Что создает в них культ «сверхчеловека», коим они “козыряют” в политических разговорах. Это воспитанное качество для лидеров. Когда заходит речь об Украине и украинцах, их интонации и акценты, приобретают уже что-то новое; необычное для них и для слушателей; не похожее на устарелую украинофобию из совсем недалекого прошлого. Эта война перекраивает уровень их сознания. Правда, я существенно сократил время просмотров с этими кудесниками политинформаций. Хотя они довольно-таки популярны на Ютубе и их информационный продукт содержится на видном месте. Евреи добились в своих стримах, – на мой взгляд, – восхитительного, просветительского эффекта (впрочем, как и всегда). Со временем, приходит понимание, что, в основном, это ослепительная чепуха, рассчитанная на лояльную к ним публику. Мировая политика - чуть-чуть иное состояние для меня, чем углубление в политику Израиля. 

В Украине, глобальную политику должны понимать те 73 % населения, которые, своими местечковыми мозгами, постоянно проваливаются на выборах. Хотя кого слушать? Выползков из гебнявых структур? Хорошие россияне, - с украинскими фамилиями, – толково рассуждают, затрагивая чувствительные проблемы. Плохих россиян, - с тлетворным душком пропаганды, - я практически не слушаю. От отставных грушников и гебистов, которых «бывших не бывает», меня подташнивает. Точнее, я послушал их пару раз, чтоб не потерять нюх на этих сволочей. С ними заодно, еще и каких-то откровенных мерзавцев из Останкино, из российского телевизора. Это что-то уже неудобоваримое из-за лютой лжи.  Голимый треш! 

В Дании, следует оговориться, все, что связанно с российской пропагандой, как-то умело зачищается от напора и набора пропагандистских глупостей, и топиться в океанских пучинах интернета, так что лживые уловки можно найти только при огромном и настойчивом желании. У меня такого желания никогда не возникает, от слова вообще. Достаточно тех регулярных нарезок в украинском сегменте. Полезные украинцы - это все новости, которые мне необходимо знать, чтоб представлять Украину. В полном объеме. Я достаю информацию и расщепляю ее в себе на атомы и пакую в настоящий литературный продукт. Делаю некоторые выводы, кто из стримеров работает, как сливной бачок спецслужб, коих в украинском информационном пространстве подавляющее большинство. На журналистов, я никогда не питал особых надежд; мне их заменили, нынче – стримеры. У журналистов – российская школа. Хотя: и переобулись они: на мову. 

Возвращаясь к евреям, которых можно сколько угодно упрекать за их мельтешивую удачу и характерную передачу всевозможных, мелких подробностей, я довольно-таки часто использую, присущую только им, информативную чувствительность. Человек другой расы и вероисповедания, кажется часто, не обратил бы должного внимания на какую-то не обязательную деталь, которая может отвлечь его от самого главного, как это часто бывает; что она не всегда даже увязывается с логикой происходящих событий, мешая составить внутреннюю картину в воображении. На самом деле, эта дотошная и блестящая словесная матрица, прикрепляет слушателя надолго, к видениям присущим только евреям. В итоге, если это помнить, то, впустив в себя этот взгляд на жизнь, вы делаете мир вокруг себя еще более многогранным и пластичным. Любят поговорить ребята в эфире, что сразу же бросается в глаза. Они, например, подвергают всех проверкам на “антисемитизм”, тогда как все сами являются едва ли не самыми злостными антисемитами в мире, ибо те же палестинцы не в меньшей степени семиты чем они сами, их убивающие в Газе. Ну вот, такой, когнитивный диссонанс, в головах человечества, взрастила эта вековая грызня на Ближнем Востоке. 

Двадцатый век сделал евреев: героями и жертвами, мучениками и снова героями. В большевистском СССР, они занимали сначала главенствующие роли в управлении, хорошо поработали при зверюге Сталине. В нацистской Германии, Гитлер - наоборот - отказался от их услуг, что и привело к массовому истреблению. Не имея собственной территории, и не желая ассимилироваться в чужую культуру, они создавали нечто свое. Гляньте на этот дикий одесский суржик, который облагораживался в анекдотах и литературе.  На самом деле, это выделяло их из толпы. За что они подвергались репрессиям и выдавливанием из обжитых территорий. Они не могли быть: как все. Переворот 1917 года, в Российской империи, дал им многое; практически заменил им родину. Они поражали космической величиной своего ума, на фоне крестьянской России, и, как видится, устроили весь этот коммунистический эксперимент, дав ему колоссальной импульс в будущее. Евреев вынудили передать бразды правления, Сталину, и дальше опираться уже на россиян, как титульную нацию. Их Троцкий проиграл именно потому, что был более парадоксален, чем маскулинный Сталин, более близкий духу россиян. Достигнув успехов строительства коммунистического общества, до “Великого перелома” в 1937 году, евреи, ознаменовали собою эпоху заката своей пассионарной активности при утвердившемся, во главе большевиков, кровавом диктаторе Сталине, который приступил к реализации, смешанного проекта, захвата мирового господства. Сталин, продолжавший эксперименты по сплавлению наций и народов в один конгломерат на контролируемой территории, мечтал расширить ее за счет других империй. Столкнувшись с нацистским проектом «Тысячелетний рейх», претендующим на национальное возрождение, и вначале проигравший войну нацистам, Сталин вынужден был идти на сговор с англосаксами, - либеральными-демократиями, - владеющими огромными ресурсами, и соразмерными с немецкими, технологиями; владеющими половиной мира. Сталин шел на это, чтоб только выстоять. Он не оставлял надежд снова начать войну с «империалистами», уже на своих условиях. Создав ядерный арсенал (ядерная бомба украдена в американцев с помощью немецкого коммуниста Эмиля Юлиуса Клауса Фукса ), создал современную военную реальность. К тому времени, Сталин был перевооружён, захваченными германскими технологиями. На построенных США мощностях в 30-е годы, это работало (примерно: до 80-х годов прошлого столетия). В то же время, Сталин разочаровался в только что созданном, при активном участии его спецслужб, Израиле (в 1948 году). Использовал вначале украинскую марионетку, желая получить на Ближнем Востоке что-то полезное для себя. Во время провозглашения Израиля, возникла сложная коллизия в ООН, и они двинули в бой пешку, – новоиспеченного члена ООН, Украинскую ССР, – в результате чего, Израиль был провозглашен на арабских территориях. Сталин намеревался вогнать занозу на Ближнем Востоке, но, оказалось, что евреи слишком полюбили свободу после многих, страшных геноцидов. Избранный народ, как не верти. Бог любит таких. Сам, такой. Не раз могли посадить за решетку и убить, но в итоге, я не избежал только стройбата, чтоб увидеть СССР, в его звериной сути. Гитлер теперь скрипит в гробу зубами от злости: евреи, которых он убивал, геноцидил и выдавливал на Палестину, построили там настоящее государство, разговаривая отчасти на германском суржике - идише. Устроились они там, сравнительно, неплохо. Палестинцы, как не крути, попали к ним в кабалу. Это, наследникам Саладина, не нравилось с самого начала, и они не раз восставали против этого. Они ведь семиты, – так исторически сложилось на Земле Обетованной, – не антисемиты. Можно даже запутаться? Кто там больше семит? Это, как россияне, лезут к нам со своими приоритетами среди славянского населения, проводя в истории какие-то параллели, делая примитивные оговорки. 

Россияне, уполномочили себя непосильной задачей – решать исторические проблемы, с помощью оружия. Выуживаю для чтения, литературный ширпотреб из широкого и бурного потока современности, – то бишь: имею под рукой 5-6 литературных сайтов, на которых регулярно выставляюсь (зарегистрирован на значительно большем количестве ресурсов), что дает мне четкий слепок современной жизни. В этой плоскости человеческого бытия, я себя – и, реализовываю. Отрываюсь от этого процесса, обычно, только по делам. Надо - поехать на велосипеде в Центр по работе с беженцами, чтоб пообщаться с датскими чиновниками. Чаще: в супермаркет, за продуктами. Покупаю, в основном, что подешевле, но всегда, отменного, датского качества. Шесть километров – в любую погоду – до Нюкёбинга; шесть километров – в обратную сторону. Осенью и зимою, – на острове Фальстер, – ветрено и сыро. 

Дания – аграрная страна: очень ухоженная; земля выглядит (по украинским меркам) не очень, но то, как относятся датчане к ней – нашим надо еще поучиться. Здесь не чернозем, а бурая земля; да еще и с камнями. Чайки на полях, вместо ворон. Хотя вороны тоже есть, и не мало. Много лебедей плавает в протоке, что в Нюкёбинге. Я живу в десяти-двенадцати километрах от берегов Балтийского моря. До протоки между островами Лолланн и Фальстер, на берегах которых расположен город – километров: 8. 

Работа на компьютере забирает львиную долю свободного времени. Надо распихать мысли в стихи или прозу. Мысли генерирует, поток современной литературы. “Старики”, – классики, – это камертон, которым настроил себя еще в молодости. Сейчас – это уже стиль. Выживание в бурлящем потоке современности – это решаемая задача личного характера. Постоянная практика для действующего литератора. Чтоб, постоянно, держать себя в тонусе. Создавать атмосферу, – рабочее облако, – в котором ты пребываешь в творчестве. Здесь реализовываются мечты и поощряется самолюбие на дальнейшие литературные дела. Выбираются приоритеты сюжетов в прозе; стихи должны возникать сами по себе, от развитого в этом направлении, воображения (энергетические сгустки, подобие импульсов). Стихи можно заказать в себе, достигнув определенного уровня развития в мастерстве, но никак не придумывать их. Нельзя видеть окончание стихотворения. Тогда, как в прозе, это обязательный аспект. Раньше, в великую литературу, затягивали те, кто там уже устоялся, как классик. Яркий пример: Ахматова затащила Бродского. Спецслужбы создавали фон, уровень и степень пропагандистской концентрации, зорко следили за литературными процессами; награждали сообщников и свергали с постаментов неугодных лидеров, выбрасывая компромат из досье на провинившихся. Это была очень большая игра. “Классиками” становились те, кого не читали, а проходили в школе, – воздвигали имя, как правило: авторитетного сексота, и, потом, это имя вдалбливали в мозги целого поколения. Писатели смотрелись, как монументы. То, что делалось когда-то меценатами и сподвижниками, – это начали делать специальные службы. 22 летнему! Мише Шолохову, учтиво предоставили рукопись зрелого мастера, Фёдора Дмитриевича Крюкова. Это обычная практика чекистов. “Штурмгевер” – стал “Калашниковым”, по такой же схеме. 

Сценарий “Третьей мировой войны” уже реализуется на полях сражений. Это не метафора, не какая-то там литературная дефиниция, если учитывать постоянно чешущийся имперский зуд в одном, кремлевском месте, на России. Великим державам так и хочется растворить свои гадкие наклонности в мелочах, и те пакости, что они творят теперича на полях сражений, напичкивают уменьшительными и незначащими словечками и обструкциями. Россия, имеющая менталитет завоевателя территорий, как все остальные, империалистические наклонности, представляет воспитанную в ней дикость в Украине, как ничего не значащее, в историческом плане: “сво”. Аббревиатура имеющая значение только для внутреннего потребления. Что это значит для Украины? Видно стало уже с первых шагов, этих неандертальцев, по нашей суверенной территории. Да и другие народы, смогли убедиться в дикости населяющих ее необозримые просторы, орд, на примерах зверств – в Буче и бомбежек Мариуполя. Это такой себе кластер, в котором проявляется талант садиста, если иных не предвидится. Да и откуда им взяться? 

Настораживает возня засевших на Банковой, шпионов в Киеве. «Кроты» снимают с постов боевых генералов и готовятся к нанесению смертельного удара (будет еще время поговорить об этом ружье в первом акте пьесы, которое по выражению А.П. Чехова обязательно выстрелит в последнем). Время, по-моему, торопит их. Будет ли это холостой выстрел? За этим должны следить военные и общество. Агентов Путина развелось слишком много; очень много, прячущихся за спиной царствующего в Украине клоуна. 

В “великую отечественную войну”, - сталинское определение войны 1939 - 1945 годов, - Сталин начал, как агрессор, и, вдруг, превратившись в безвинную овечку, переметнулся на сторону добра. За метаморфозу по превращению упыря в красавицу, так называемый «советский народ», расплатился жуткой кровью, прежде чем выхватить приз для своего вождя: огромные территории в Восточной Европе и на Дальнем Востоке. Продлевая жизнь самой одиозной диктатуре на планете. Как россияне выкрутятся после этой бойни, затеянной ими? 

Я продолжаю разукрашивать картину современных событий. Мне это интересно делать. Время, такое. Хотя, это все исчезнет очень скоро, затрётся в потоках новых событий. Смешавшись в конгломерат, это застынет историей в умах человечества. Меня, уже, тогда не будет. Я останусь здесь, только в этих записях. Израиль защищает свою государственность, разрушая арабское единство. Сегодня он воюет с ХАМАС: вошел в Газу, убивает боевиков, прорывает линию обороны, громит подземелья. В ущерб новостям с фронтов украино-российской войны; об чем, захлебываясь, трещат все еврейско-российские паблики. Комментаторы учуяли лубянский дух, тупо следуют за ним. С началом военных действий на Ближнем Востоке, они бросились отрабатывать свое образование и авторитет, которые им предоставили российские спецслужбы, в свое время. Как бросаются на кусок гнилой колбасы. В полуголодном, Советском Союзе, это было видно очень хорошо. 

По другую сторону баррикад, расправили зеленое знамя ислама, мусульмане всех мастей и террористических оттенков; к ним примкнули некоторые западные “либералы на подхвате”, соскучившиеся за вниманием к себе - великим и шибко умным. За ХАМАС - ратует Москва (Кремль). В Дагестане, начались инспирированные эфэсбэ (тайной полицией) “еврейские погромы”. Публичное, подобие. Чтоб превратить это, в мировой мейнстрим: об Украине сразу же забыли, как по команде. Доминирующую в головах россиян глупость, западные политики и военачальники, исторически сложилось, сразу же превратили в превентивный страх, в своих головах. Делегация боевиков ХАМАС, моментально примчалась в Москву. Чтоб страх превратить в ужас. 

Зашевелилось кубло “кротов” на Банковой в Киеве: “готовят” “мир” для Украины? Чудаки из Швеции, наверное, выпишут им 30 серебряников “Нобелевской премии”. Усугубится управляемый хаос. США, уже, по всем признакам, готовится нанести удар по Ирану? Это наиболее уязвимое предчувствие. Аятоллам, если такое случится, придется туго, судя по тем силам, которые американцы сконцентрировали у берегов Израиля. Можно ли выудить что-либо полезное для любимой Украины? Для этого, надо понимать: отвечать на глупости россиян, только выверенными политическими движениями. Если предположить тот фактор, что военной целью американцев, должна стать военная операция по уничтожению режима аятолл в Иране, как экстремистского образования, то многое, что сейчас делается Западом, оправдано. Иран, долгое время, развивался без естественных противовесов ( типа - саддамовского Ирака), и достиг наивысшей степени агрессивности в регионе, стал очень опасной диктатурой для сложившегося порядка. Лавры Саладина, сделали из него невменяемого монстра. Пришло время почистить политические: Авгиевы конюшни. Чтоб создать: новый мировой порядок. Это – еще одно развитие сценария: очередной мировой войны. 

Однажды, я уже советовал евреям, на одной из излюбленных ими интернет-площадках, -  на Гранях: надо переселить арабов в более роскошную реальность. Чтоб они там получили все и еще всего понемножку. Вполне реализуемая программа. Арабы, сами, буквально купаются в нефте-долларах. Денег у них: куры не клюют. Палестинцев надо заставить только поверить в рай на земле, и не гонятся за мифическими голыми гуриями. Евреи, должны, обеспечить им земное процветание. Надо продолжать договариваться об этом с Эр-риядом. Москва, которая, ревниво смотрела на это, глазами хамасовцев, должна смириться с миром на Ближнем Востоке. Что привело до нынешнего всплеска насилия в этом регионе? Муллам из Тегерана, явно не понравилось сближение Иерусалима и Эр-Рияда, и они напустили на израильтян ХАМАС из сектора Газа. Эти псы налетели на израильтян, как ураган, и налили много крови в этот раз. Сейчас на Ближнем Востоке все заполыхало. Израиль, теперь, исполняет свой ультиматум, начав наземную зачистку сектора Газа. К чему это приведет? Война может затянуться. В чем заинтересованы только: Москва и Тегеран. А ведь израильский премьер Н., думал, что всех перехитрил, заискивая перед московским царьком; нанес вояж в Москву, куда никто не показывал и носа, кроме диктаторов. Чего он добился? Что хамасовцы внезапно накинулись на израильтян, когда те, думали, что всех обыграли, тогда, в Москве. 

 Арабы уже не те, что были в 1948, 1967, 1973 годах. Это - богатые арабы. Нынче они обживают окружающий мир, не хуже евреев. Я вижу их в Дании. Я вижу, как за последнее время упала поддержка Украины на Западе. Это смерти подобно. Украинцам надо больше воевать, чтоб война за независимость получила для Запада новое значение. Запад должен поверить, что он спасает свое будущее. Арабы сейчас активно участвуют в жизни европейских стран. Это, не вооруженные до зубов советским оружием, банды, как было в прошлом веке, а вполне светские люди. С нормальным пониманием ситуации. Советские инструктора, науськивали их в войнах против Израиля в прошлом, по идеологическим мотивам, в борьбе за мировое господство; арабы слабо понимали эту роль, поэтому с треском провалили военные компании. Сейчас это выглядит совсем по-другому – мусульмане нащупывают пути освобождения территории, которые отошли к Израилю. Это - 1,5 млрд. человек или 22% человечества. Это еще один из сценариев начала новой «мировой» войны. 

Как воюют россияне в Украине? “Киев за три дня”. “Украина за две недели”. “Польше - запад Украины. Венгрии - Закарпатье”. Они скатились с глобального противостояния с Западом, на авантюрное завоевание новых территорий в Украине. Что-то хотят ввести с времен крепостничества, которым заканчивал свои земные дела, СССР. Они не понимают, что мир уже существенно изменился, как и война, к которой они давно готовились - все теперь видно на поле боя, как на ладоне, руки. Что территории, о которых они грезят, давно обжиты другими народами. Что их агентура, способна только воровать у них. Расставленных по вертикали власти в Киеве, кротов, очень хорошо видно. Россияне делают их богатыми. Они продвигают их по службе. Засоряют властную вертикаль своими диверсантами. Навязывают управляемый хаос в экономике. Инфляция, разворовывание бюджетных денег, распилы выделяемых средств на пустяковые проекты, непотизм и прочие диверсии, очень плохо сработали в Украине. Тридцать лет, они напитывали Украину отборной коррупцией. Эти процессы, которые происходили в стране, строго контролировались из Москвы. И, что? Все президенты, которые правили в Киеве, были крайне неэффективные в экономике, но тем не менее, Украина, выжила и развивалась, как государство. Очень успешно воюет, несмотря на засилье шпионов в правительственном квартале и на Банковой. 

Отмотаем немного назад.  Из случайных людей - недалеких и боязливых, крайне зависимых от московских правителей, – народ “воспитывал”, себе, гетманов. Народ их видел такими, а не жалкими и никчемными сексотами, завербованными в советскую бытность, в недалеких вузах из потомственных стукачей и доносчиков. Гниль несусветная, не люстрированная, – но народ в них видел белых и пушистых предводителей! Этим и спасался от страшной беды. Государство украинцы построили. Превратив: и Донецк, и Харьков, и Мариуполь, и даже Конотоп, в прекрасную провинцию. Сейчас это все разрушается озлобленными россиянами. Я сам наблюдал красоту этих замечательных украинских городов и городков. С Юанной Подтоцкой, поэтессой, мы путешествовали по всем этим городам и весям. Майданы корректировали поступки этих никчемных ставленников Московии, и они провозглашали что-то патриотическое и вполне разумное. Некоторые олицетворяли собою даже независимость, вполне приемлемую для поступательного уровня развития –  украинскость и даже премудрость. «Україна – не Росія». «Маємо те, що маємо»… Внутри себя, не имея ничего подобного. Они готовили войну вместе с супостатом, по уничтожению украинского народа, но были вынуждены построить государство. 

Когда-то, в Украине, евреи проводили сталинскую “украинизацию”, которой свернули шею в тот исторический момент, – в начале 30-х годов прошлого столетия, – когда засветились население, способное к государственному строительству. Сталин уничтожил все это. Начался жуткий “голодомор” по уничтожению украинцев, как нации. Люди ели человечину, спасая себя от лютой смерти. Эта тема – стала табу и для моих родителей. Боялись отравить сознание детей. Дата, 24. 02.2022 года, должна была заменить Украине все голодоморы и убийства; утвердить на этой территории какое-то подобие жалкой: “Беларуси без белорусов”, как нации. Модернизированная колония России, должна была уничтожить сама в себе. Как это произошло, спецоперацией, при Сталине. Украину без украинцев, заселенную туповатыми “хохлами”, вынужденными плясать на Красной площади гопак. С мавзолея, в котором похоронена мумия коммунистического вождя, – это смотрелось, очевидно, эпически. Танец покоренного народа. Пришлось заводить на пост президента Украины настоящего клоуна с телевизора, без всякого намека на интеллект. Подключив свою РПЦ, страстно участвующую в подобных мероприятиях, как и во всех процессах деукраинизации, они много чего добились. Жалкие, ничтожные твари, выбранные врагом во власть, не стоящие ничего, даже ломаного гроша, сразу же принялись уничтожать государственность, изображая из себя военачальников вражеской армии. Клопы, кормящиеся на теле украинского народа, – активированные сексоты самого жалкого, мелкотравчатого пошиба, – превратились в боевых паяцев. За этим, в самое предвоенное время, в украинских россиян, естественно, стала проявляться некая, особенная гордость: они гоголями начали расхаживать, в воображаемых буденовках, по парламенту. В селах, они неистово молились вождям (ленин, сталин, путин), царям ( николай 2) и белорусским товарам в магазинах. Они, действительно, считали украинцев за тупое стадо. Но, и этого им было мало. Надо было погубить веру и надежды украинского народа на собственное освобождение. Их раздражали Майданы, с которыми они не могли никак совладать. Видеть свободными украинцев, как для простых россиян, так и для их взбалмошных царей, это египетские муки и наказание. Раб должен был работать – производить что-то за пайку гнилой еды, хоть даже и совсем ненужное. Он должен вкалывать, как раб. Реальность в Украине, которую они ревниво наблюдали из-за поребрика, такая: украинцы уже не работают на них. Они не могли терпеть это безобразие. Коллаборанты из потомственных сексотов, уже не были такими влиятельными, как казались “при Брежневе”. Россияне им уже не доверяли. Им потребовался настоящий, исторический энкавэдэшный вертухай на Колыме, чтоб снова заставить хохла работать. Не праздно шатающегося зэка, пусть на даже своей территории, а вкалывающего за трудодень и пайку гнилой “чернухи”. Это - главная! - причина войны. За это они сейчас дохнут и гниют в украинском черноземе. Это должны знать Америка и Европа, и снова не помогать России, технологиями убийств. Миллионы людей когда-то, умирали, как мухи, в колымских концлагерях, – а россиянам помогали ставать еще более ужасными монстрами, ибо только такие, способны были закидывать гитлеровцев кровавым мясом. 

Сейчас Украина воюет за то, чтоб не ставать никогда таким мясом. Повыбрасывали на свалку все эти памятники Ленину и Дзержинскому, торчавшие по периметру, – в центре “культурного пространства”, Пушкину и Достоевскому, – и взялись уничтожать оккупантов. Отстаивать исконное право: свободно проживать на своей суверенной территории. Растить хлеб и детей. Сажать сады и строить города. Это еще один серьезный повод считать, что началась «третья» мировая война. Не хватает только военных действий на Дальнем Востоке: Китая с Тайванем и Северной Кореи с Южной Кореей. Это все сценарии “мировых войн”. И не последних, если выживут диктаторы в Москве, Пекине и Тегеране. 

Еще раз, отмотаю немного назад, в годы своей юности. Время империй давно кануло в мифическую Лету. Государства потерявшие колонии, стали процветающими и постоянно укрепляющими свой авторитет. Япония и Германия, выбыли из колониальной гонки сразу же после «Второй» и "Первой" мировых войн. До этого была Испания. Сошла со сцены, после поражения от США в 1895 году. В середине прошлого столетия, Франция и Англия, не говоря уже о Бельгии, Нидерландах и Италии, подорвав свое имперское здоровье во “2-ю мировую войну”, от ее непосильных тягот, начали отказываться от своего имперского величия – от колоний. Начав стремительно терять свой экономический жир, они вынуждены были идти иным путем. Не все сразу – Франция: еще долго сопротивлялась в Индокитае и в Алжире. Великобритания, почти, не препятствовала своим бывшим доминионам вести экономические, а потом и политические, дела. Все расставались с иллюзиями, быть для кого-то богами. Карго-культ, – или: культ карго (также: религия самолетопоклонников или культ Даров небесных) уже не отвечали вызовам того времени. По одежке, протягивали ножки. Их колониальные стремления сходили на нет, чтоб перейти на новый этап динамического пути развития государственного механизма – развивать в себе либеральную демократию. Так, с помощью США, они все “потерпели” сокрушительные победы. Осталась только дряхлая Россия, которая не хотела уступать. Даже получив во «Вторую мировую» помощь от США, россияне, умудрились превратиться в живой труп, но не развиваться, как процветающее государство. Колхозное рабство, достигло своего апогея, именно, в послевоенное время (в 60-е годы) когда мир истреблял рабство во всех его проявлениях. 

Рабство изрядно вымотало экономику СССР. Евреи здесь не причем. Сталин их загонял под плинтус. Нет, – вначале они играли первую скрипку в организации Советского Союза; с его крутыми механизмами жутких репрессий и изощренных убийств (голодом, в концентрационных лагерях и в колхозных гетто). Особенно доставалось в эти годы, украинцам. Это, евреям отлилось в гитлеровской Германии. Гитлер не мог допустить этот воинственный Интернационал к решению глобальных проблем. Когда, Сталин извлекал из него много пользы, потому, что во многом зависел от своих “полезных евреев”. Умные, влиятельные, обаятельные, хваткие, изворотливые, дружные, сообразительные – те, исторические качества, благоприобретенные во время выживания, во враждебной среде обитания. Этого и убоялся художник и писатель Адольф Шикльгрубер, ибо слишком хорошо это все понимал. Евреев тогда боялись в каждой стране. В Польше боялись, думали, как переселить их на Мадагаскар. В Германии, до войны 1914 года, их уже начали переселять в Палестину. В США боялись (думаю, что после Трампа их будут еще больше бояться). Сталин начал бороться со своими страхами еще в 30-х, заменяя евреев на русских и грузинов, и уже перед самой смертью, этот накопившийся, параноидальный страх, одолел его, – он принял убийственное решение – поставить окончательную точку в своем “еврейском вопросе”. Это уже не комическое предложение построить Израиль поближе к Колыме, – это должно было закончиться физическим истреблением евреев в СССР. Богоизбранный народ, тогда, спасла лишь смерть диктатора. Сталин, – с образованием государства Израиль, – понял, что сильно просчитался; евреи, в основном, будут ориентироваться только на США и их союзников, поскольку видят в этом свое развитие. После войны 1948 года, евреи оформились, как полноценная, государственная нация. Это стало больно переживать дряхлеющему диктатору. Сталин получил пощечину за то, что пожалел им Крым (они там обживались с 20-х годов, движение Гехалуц), и отправил их на Дальний Восток (вместо Ближнего!) – строить Биробиджан. Эта насмешка, теперь выглядит, как геополитическая ошибка. Ее пытались, и не смогли выправить все вожди СССР. Советский Союз с треском проиграл Холодную войну, не успев быстро перестроиться, как это сделал пост маоистский Китай. Сотворив определенное чудо в своем регионе. Теперь это не до зубов вооруженное допотопными орудиями убийств, а образованное, полутора миллиардное население, обладающее современными, западными технологиями. Китай готов вступить в очередную мировую войну (если смотреть на историю войн человечества, то счет “мировых” войн просто неуместен, ибо многие из войн Средневековья имели еще более катастрофические последствия для человечества, чем даже кровопролитная “2-я мировая война” по соотношению жертв к количеству тогдашнего населения, а уж нашествие Аттилы, Тамерлана и Чингисхана, это, вообще что-то заоблачное по сравнению с так называемыми “мировыми войнами”). Пекин хочет захватить Тайвань. Для США, эта война, естественно, приобретет черты глобального противостояния, если оценивать по весу Китая в современном мире. Они готовы к этому – проводят маневры с союзниками (Южной Кореей и Японией). 

В развитие темы. Евреи пытались захватить центральные места, даже в отдельных отраслях, не говоря уже в странах. Естественно наживая себе врагов-антисемитов, что стало национальной чертой израильтян. Это, правда, что они со всеми воюют. Они жили среди многих народов, не желая разделять с ними тягот в накоплении национальных богатств. Оказывается, были виноваты те народы, которые их приютили (часто в насильственном порядке, их переселяли колонизаторы, решая свои проблемы). Требуется оговорка в оправдание, что мол налоги и так далее, евреи платили метрополии, и, поэтому, такое замечание неуместно. Я не об этом. Они: музыканты, банкиры, писатели и ученые. Известные журналисты и дикторы на телевидении. Были ли среди них выдающиеся сталевары и колхозники? Я, не припоминаю. Это не принято было обговаривать. Это, считалось, антисемитизмом. Они так учились жить веками среди других народов, делая услуги поработителям. Они были, финансово, очень сильны, в те времена. Евреи требовали, чтоб их принимали в вузы в СССР не только 5%, - хотя их численность в Советском Союзе была около процента (чуть более миллиона на 280 млн., всех жителей СССР). То есть они хотели сформировать из себя управляющую секту. Диплом давал такое право, в чисто сексотской стране. Проще говоря – они готовились управлять, вместе с чекистскими кланами. Те, сразу же, принялись очищать телевидение в начале 70-х (реформа Лапина, когда остался один лишь, сексот Кобзон, из десятков певцов и музыкантов). С этого начался андроповско-брежневский произвол. 

В литературе, эти процессы происходили при участии парткомов. С еврейским засильем в литературе, поднялись на борьбу известные сибирские писатели, в том числе и Астафьев с Распутиным, выступая в открытыми письмами, публикуемыми в печати, но, в слегка завуалированном режиме, поскольку тема уж очень и очень щекотливая. Полезные евреи с Антисионистского комитета были важным элементом мировой пропаганды. Писатели поняли, что в подспудной войне у них нет никаких шансов победить. Евреям лишь дали возможность уезжать беспрепятственно в Израиль, и это, считалось, решением этого сложного “еврейского вопроса”. Чекисты заодно решили проблему конкуренции в СССР. И, в писательской среде, лишь отчасти. Хуже было другим народам, которые не имели своей государственности. Я, как украинец, например, не мог покинуть СССР, хотя кагебешники угнетали меня с младых ногтей, – лишив даже тех убогих, колхозных яслей, с сопливыми имбецилами и гнилым, жилистым мясом в кастрюлях (со злостью, а не от комплекса). Разбитая, слизнями, первая любовь, с явными следами возни сексотского отребья во всех этих, любовных интрижках, предупреждало меня о многом. Я должен был затаиться до поры до времени, чтоб выбраться из той проклятущей страны, как только подвернется возможность? В тюрьму я отправляться не был готов за попытку бегства и нарушения границы СССР. Я должен был выжидать до конца 80-х, когда вовсю подули ветры перемен, и я набирался опыта, как писатель и поэт. Что, очевидно, потребовалось Богу, иначе трудно объяснить все те, духовные пытки, которые я выдерживал в «империи зла». 

В СССР, все пытались жить сексотскими кланами. Евреи создали свою мощную группировку. Мне интересна только литературная подноготная, которая на основе советского суржика, утверждалась в 70-х в подворотнях, на квартирах и у геологических костров. Я воспитывался в геологии, и часто пел самопальные песни Александра Моисеевича Городницкого. Существовал отдельный пласт культуры, даже не советской, а какой-то особенной, который процветал – например – в Одессе. Многое из той поры, закреплялось в анекдотах. Разносилось на бобинах магнитофонов. Песни Высоцкого, Визбора. Высоцкий, со временем, вырос в настоящего литературного мастера. Он уже гранил стихи, добиваясь образного правдоподобия с окружающей действительностью. Настоящий Поэт. Но вначале, это была лишь дополнительная форма существования около большой литературы. Евреи ее активно использовали, начав переправлять на Запад ее образцы. Их сажали. Был нашумевший процесс Даниэля и Синявского. Это была отчаянная война отдельных личностей и их угнетателей из КГБ. Видя вблизи западную культуру, я нахожу, что с той диссидентской возни не было никакого проку, если бы не горбачевская “перестройка”, и вся, литературная муть, разрушив некие барьеры, не ринулась назад в СССР, заполонив страницы перестроечных и постперестроечных журналов. Они сотворили мутное озеро, в котором, очень скоро, утонул весь “социалистический реализм”. Исчез, присущий СССР, стиль. С этим сложным процессом, исчезла и огромная страна, его породившая. Хотя как исчез: стиль? Все писатели и поэты той поры, живут в интернете отдельной жизнью. Вот только выглядит очень непрезентабельно и архаично. Я редко приближаюсь к этому чтиву. 

Новое, бурно рождается буквально на глазах. Евреи выступили, как растворяющая кислота, которая угробила (в основном) пропагандистскую литературу. Осталось немного читаемых авторов, типа: Астафьева или Рубцова. 

В конце 70-х, я только делал первые шаги в литературе. Стихи у меня получились давно, но все оставалось каким-то начинающим. Сексоты за этим нервно следили. Я, не был для них диссидентом. Когда однажды за столик в ресторане «Лейпциг», в том самом красивом, красном ажурном здании с башенкой, на углу Владимирской и Прорезной улиц, подсел к нам какой-то тип, и завел провокационный разговор, я это мигом понял что к чему, - и сделал вид, чтоб он исчез навсегда. Мы справляли тогда мой день рождения. Меня бы уничтожили еще до лагеря.  За родителей, убивали таких, руками подворотни. На бытовом уровне. Я многое знал о сексотах и стукачах, меня уже пытались вербовать. Поэтому я старался не отсвечивать. Я все видел, и был готов дать отпор любым провокаторам. Киев, в 1980 году, был литературной провинцией, я нормально смотрел на это. Читая классику – учил российский (советский) язык. Геология давала все, что необходимо для изучения жизни. Это был великолепный срез всех социальных слоев. Долго жил в центре украинской столицы. У меня был приятель-еврей с Борщаговки. Помогал мне справляться с учебой. Евреи это любят отмечать в “антисемитах”.  Мише В., я первому читал свои стихи. Он носил их к своей бабушке, – она тоже высоко оценила их. Я послал их в Москву, в “Вопросы литературы”. Мне пришел ответ: “объективный” литературный разбор одного из стихотворений - “Придорожная береза” **, как помню, - (не то чтоб сложный, но, достаточно, серьезный; в чем-то, даже, похвальный). С той попытки в 1979 году, взять с ходу эту высоту, я вынес только то, что с печатанием своих стихов у меня возникли большие проблемы. Я – не еврей, и не русский, чтоб претендовать на печатание. И, даже, в себя в Украине – попробуй-ка? Мне стало, это понятно сразу, а хвалить они могут сколько угодно. Но письмо, я еще долго хранил. Знаете, какая фамилия была у моего первого рецензента?  Ну, конечно же: “Рапопорт”. С появлением интернета, я зачем-то отыскал его и имя отчество: Александр Моисеевич. Через некоторое время, в 1981 году, россияне загнали меня на Байконур. Пожелали избавиться? Место в общежитии освобождали для своих (двухкомнатная квартира в Новосибирске на Восходе возле Коммунального моста). Иезуитская нация. 

Во время так называемой службы на Байконуре, куда загоняли правдами и неправдами представителей всех народов, населяющих СССР (не хватало только евреев). Из древних народов - наглые армяне и один ассириец, Бабаев.  В казармах, в условиях умопомрачительной жары, создавалась жуткая атмосфера: садизма и насилия. Эти отношения, в своем художественном опусе, со стороны офицеров, очень талантливо описал, высокопоставленный сексот Л., втиснув в свою книжку, с которой я ознакомился на сайте КГБ (Киевская городская библиотека). Байконур построили одичавшие рабы, одетые в грязную одежду стройбатовца. Оттуда я умудрился тоже послать стихи, когда мне оставалось полгода до дембеля. После провальной драки с армянином. Чтоб поднять себе дух. У меня тогда было плохо с кистью руки. Она была сломана в самом начале службы (в драке). Плохо срослась. Геворкян подстерегал меня; готовился. Я отослал письмо в ленинградскую Смену; что-то подсказало, что мне повезет. Это была неправильная мысль. В Ленинграде много евреев в этих кругах, как я узнал потом. Это была очень мощная группировка. Она давила на официальную литературу. Там у меня не было шансов на успех, если не считать полученного ответа. Снова вдохновляющего, но не более. Письма перлюстрировались. Всего, чего я добился: ко мне пристал, один из ротных сержантов, приближенный к политруку, который начал помогать мне с необходимыми для самосовершенствования книгами. “Анну Каренину”, потом, у меня стырили из-под подушки; он же помог мне закрыть этот пробел в библиотеке, чтоб не платить пятикратный эквивалент. 

С помощью сержанта Игнатенко, я проник в штаб части, и впервые сел там за печатную машинку…


Вторая глава


Эта глава из разряда случайных, которых я изначально не планировал, когда обдумывал фабулу этого произведения, но вынужден был извлекать ее из недр небытия, из бездн жизненного опыта и нажитого интеллекта; руководствуясь лишь своими литературными вкусами, пристрастиями, практиками, стилем, - с точки зрения: энергетических, этических и нравственных установок, понятий и восприятий сущего, подлунного мира. Подумав, я решил, что она не будет лишней в конструкции романа. Дело в том, что на первую главу получил совершенно ожидаемый комментарий, как отрицательную рефлексию чересчур ватного читателя. Комментарий я оперативненько снес (нет особого желания разбирать мутный поток сознания). Очевидным было лишь то, что читавший ее, особо не утруждал себя досужим вниманием к авторскому тексту, и, без глубокого проникновения в смысл, стал возмущаться и рефлексировать. Сей злополучный факт и навел автора на мысль, что, этот, эмоциональный всплеск, можно развить в отдельную главу. Это, такое себе развернутое – отступление (ремарка, заметка). 

Я ожидал похожей реакции от людей примерно такого же склада ума, сформированного и реализовавшего себя еще в условиях Советского Союза.  Неплохо устроенные в систему кормления сексотов, они, в те дикие времена, считали себя хозяевами жизни. Вот почему я должен напоминать всякий раз, что: я не пишу комментариев. Нет никакого смысла дискутировать с реликтовой, совковой биомассой. Дискуссия - это когда имеется хоть малейшая уверенность в том, что человек станет прислушиваться к оппоненту, что-то вынося для себя из дискурса, чтоб перейти на иной уровень общения. Какая ж это дискуссия, если комментатор заведомо считает себя истинной в последней инстанции? Я не нуждаюсь в подобных дискуссиях с такими ватными персонажами. Горбатого, как говорится, могила исправит. Тем более, что будут вноситься еще некоторые технические изменения в первую главу, поскольку не четко прописаны многие предложения; с большой степенью вероятности, будет изменена семиотика отдельных абзацев. Многое еще предстоит поменять. Подобные моменты надо будет не раз проработать, и, если понадобиться, более четко, прописать в тексте. Все это и навело меня на мысль, что стоит дописать дополнительную главу. Глав запланировано много (одной больше - одной меньше). Я думаю, что роман будет создаваться много времени. 

Я начал писать его еще этим летом. Сделал наброски еще будучи в Украине (эти записи еще ждут в блокнотах своей расшифровки). Думаю, что на две-три главы, тех записей хватит. А, пока что, я буду расписывать то, что лежит очень близко. По несколько страниц, можно будет добавлять ежедневно. Это творческие планы на ближайшее будущее. На первую главу, у меня ушли две недели. Еще неделю, я обрабатывал ее в опубликованном виде, выставленную на двух ресурсах, одновременно. Я буду нарабатывать массу именно в таком режиме. По одной главе в неделю. 

Сегодня 16 ноября 2023 года. Прошло как раз 17 лет, как в один хмурый, ноябрьский день, в Мариинском парке, в только что приобретенную тетрадку, я сделал первые записи своего первого романа “Трепанация ненависти”. Завтра станет 44 года, как я впервые отправил свое первое письмо со стихами в московский журнал “Вопросы литературы”, о котором упоминал в Первой главе. В то время, Киев был засыпан желтой листвой. Дворники ее жгли беспощадно. Город был окутан сизыми космами дымов от многочисленных кострищ. Трудно такое даже представить, живя в Европе. Сейчас за окном комнаты, Дания – и никаких туманов и дымов, а только: дождь, солнышко… и снова дождь. Погода меняется по несколько раз на день. Зеленые подстриженные лужайки. Парковки. Деревья те, что известны мне своими названиями, недавно начали желтеть и осыпаться: обычные клены и необычные березы; еще имеются красные (канадские) клены; многие деревья будут оставаться зелеными до самой весны; много вечнозеленых переселенцев, благо все они здорово прижились в условиях теплой, европейской зимы. 

“Трепанацию ненависти”, я писал сплошным массивом, делая по ходу лишь всевозможные вставки; после чего начал накатывать текст (переписал не меньше двадцати раз). На это ушло у меня почти четыре года, трудов праведных. К этому, уже, на излете вдохновения, я взялся писать и второй роман, придерживаясь уже классических форм. На все это, уходило у меня: по пять часов, ежедневно. Рассказы, статьи для интернет-сайтов, на все меня хватало. Мне казалось, что творческие силы у меня запредельные. По результатам такой яростной работы, один близкий мне город, в то время очистился от сексотского произвола; в нем правит теперь мэр-патриот; многие чиновники, изменили стиль своей жизни на менее комфортный; очистилась ментовка от одиозных персонажей; эсбэушники, ушли работать в охранную фирму (знакомый оперативно сообщил об этом). Шороху я, тогда, наделал. Городу, это пошло на пользу. Случилось, сие, на изломе десятых годов. Я думаю, что в этом романе, я еще не раз вернусь к этому времени, своими милыми воспоминаниями. Я надеюсь, что это поможет мне продолжить и третий роман. Для этого я сделал некоторые наброски в том году. Я стал продумывать его главы этим летом. Плохо лишь то, что со стихами придется повременить. Я, полностью переключился на прозу. Это разные центры зарождения творческих процессов. Это: как спринт и марафон в беге. Я сейчас выступаю, как стайер. Перестраиваться в процессе забега - это, видится мне, пока, непреодолимым барьером. Впрочем, когда впишусь, - надеюсь, - что лирическое настроение вернется ко мне. 

Написавший комментарий, просил меня перечитать Набокова. Набокова, я, естественно, читать не стану. В свое время, я пришел к мысли: стиль у Набокова не для меня; мне и прочитанной Лолиты стало достаточно, чтоб понять, что все, что написано в его книгах, мне не подходит. Хотя? - нам не дано предугадать, как чье-то слово в нас отзовется. Перефразировав слова Ф.И.Тютчева, который ко мне гораздо ближе, я, высказался и о Набокове, о его густой и просторной прозе. Это для тех, кто пытается внести в авторский труд всякий диссонанс; разбалансировать рабочий процесс. Авторская просьба - не писать никаких комментариев. Всякий роман – это писательский подвиг. Начинаю писать обычно по утрам: часов с пяти-шести и до девяти-десяти; страниц пять, как в лучшие годы, выполняя дневную норму. 

Сегодня запланирована еще поездка в Нюкёбинг. В супермаркет. В прошлый раз, побывал в сравнительно дорогом Kvickly, где-то на уровне Novus или Сельпо, как для Киева. Потребовался заезд на железнодорожный вокзал, чтоб купить там сим карту для смартфона. Надо пополнить счет. До Kvickly, оттуда - рукой подать. Обычно, я отовариваюсь в “365”, самом дешевом из супермаркетов (на уровне домашней “Форы”), в котором существует много всевозможных снижек на товары. Если случается, что чего-то не хватает - можно будет отправится через дорогу в “Нетто” (Фуршет, по киевским меркам), который, как раз напротив “365”. Иногда отправляюсь как бы уже в путешествие на остров Лолланн, в “Фотекс”. Фотекс имеет некоторое сходство с нашим, французским, Ашаном. В Kvickly - прошлый раз - у меня возник конфуз. Задумал варить борщ с красной и белой свеклы. Как раз шла уборка в окрестностях. Машины теряют корнеплоды. Вдоль дороги к Нюкёбингу: то тут, то там на дороге, лежат свежие корнеплоды сахарной свеклы; прикупил красной - и сварганил борщ; в комбинации они дают неповторимый, превосходный привкус. Стоит добавить майонеза, чтоб улучшить неповторимый вкус. Нас, украинцев, сразу же предупреждали: о некоторых уловках в супермаркетах. Но, это не всегда срабатывает. Я купил банку майонеза, судя по ценнику - должен уплатить за него 20 крон, но на кассе мне выбили 38.50. Вот такой пердимонокль получился. Начинаю выяснять, тыча пальцем в ценник; работник супермаркета делает вид, что не понимает меня. Я, ведь, по-датски - ни бум-бум. Благо, рядом оказался молодой человек из наших, из славян; он изучил мой чек, и помог разобраться - оказалось, что они банку майонеза по 38.50, выставили на пустующую полку, где стоял раньше по 20 крон. В конце концов, забирал я этот, дорогущий майонез, и убрался восвояси, в свое “Фальстеро”, посоветовав себе больше с Kvickly не иметь никаких дел. Уровень датской подставы? Это, конечно, не торговать гнилыми харчами в наших маркетах, по десять раз переклеивая ценники на упаковках с приемлемыми датами, как сплошь и рядом бывает у нас. Здесь, срок годности товара, если подходит к концу, - он серьезно теряет в цене. Иногда дней за пять до конца строка - уже дешевеет в разы. Для тех кто долго жил в Киеве, в нулевых годах, это еще совсем свежая еда. 

Дороги здесь ровные, чистые, ухоженные. Как и вся территория, которая прилегает к ним. Это - в основном поля. Здесь, рядом с Нюкёбингом, в этом году, растёт много свеклы. Отличные, крупные корнеплоды. Такие пейзажи, во многом, роднят, Данию, с моей Украиной. Ехать на велосипеде до “Фальстеро”, в котором я проживаю, каких-то пять-шесть километров. За полчаса, - максимум, - добираюсь. Где-то старась пройтись пешком, чтоб побольше побыть на природе. Цветы вдоль дорог, подстриженная трава. Календулы (нагідки, укр), мальвы, космеи, мак, - это только те, что я знаю, - украшают обочину (вдоль велосипедной дорожки). Много грибов. У меня, как у грибника, вначале, срабатывал рефлекс. Я подбирал грибы; не мог проехать мимо. Датчане, конечно же, не видели. Людей на дорогах почти не видно. Одни машины и велосипедисты (редко). Иногда, кто-то один, выгуливает собаку. Часто похожую на своего владельца. Со временем, я привык к грибам, и уже наблюдаю их, как элементы декораций. Перед двухэтажными домами покрытыми черепицей, чаще всего терракотового цвета, с живыми изгородями, с мусорными бачками, с почтовыми ящиками, на которых нарисованы члены семьи, и, иногда, с собачкою, на тщательно подстриженных газонах, красуются целые поляны из шампиньонов и опят. По всей Дании. В том году, я наблюдал это в Болдерслеве – на юге, в этом – в Аугустенборге на острове Альс, тоже недалеко от ФРГ. Встречалось видеть и поддубяники в тех местах. Недавно, на острове Лолланн, когда я ездил в Фотекс, зашел в придорожный лес, что недалеко от моста, и сразу же попал на целую поляну с огромными боровиками; еще и один польский попался... Сделал из них превосходное грибное рагу. Датчане грибы покупают в супермаркетах. Помните: в замечательном советском фильме с Басилашвили, в “Осеннем марафоне”: “У вас за рубежом грибные леса есть?” - спрашивает, Харитонов-Леонов. - “Грибных лесов за рубъежом нет”, - отвечает ему, профессор из Дании. Так вот, грибных лесов здесь больше чем надо. А, также, и: озер с форелью. И все это совершенно не уничтожается ни какими, варварскими, способами. Викинги в ладу живут со своей невзрачной природой; лелеют ее и холят, что и дает им великое преимущество перед нашими временщиками. Бурая земля с камнями дает им также обильные урожаи свеклы и картофеля (почему-то только единственный сорт культивируется). Удивило меня, как много они выращивают елок на Рождество. Целые плантации зеленых красавиц с бирками на ветках; лишь бы сохранить леса. Мало неиспользованной земли. Все ухожено, подлажено, присмотрено, подстрижено. В парках скамейки; как и вдоль морского побережья. Война никому здесь не нужна. Поэтому так много военной помощи получает Украина от королевства Дании. За это датчанам: огромное мерси от автора. 

Я как-то жил в России в Тюмени, работал на стройке в 2005 году, где любое доброе слово об украинцах, вызывало у тамошних аборигенов, злобное отторжение. Они уже тогда были запрограммированы на войну; на уничтожение Украины. “Вы зачем отделились?” хватало наглости, спрашивать у автора. Им нельзя было напоминать о человеческом достоинстве. О, свободе. Об истории. Они ничего этого не понимают. Человечество, нынче, не понимает их. Человечество вырабатывает противоядие против России. Эта беспрецедентная поддержка Украины во всем мире, реакция на агрессивное поведение россиян. Россия платит сейчас за свой исторический, военный стиль, который она заполучила еще от монголов - воевать не столько умом, сколько подавлять противника своим числом; сметая все на своем пути, огненным валом - стрелами, артиллерийским огнем, ковровыми бомбардировками. Для этой нации не существует мирного населения, общепринятых норм ведения войны, -  сея военные преступления, они уничтожают сами себя. Конечно, надеются оправдаться, когда оформят победу (победным визгом). Станут уничижать побежденных, смешивая их со словесными экскрементами. Всякая брань, выжигающая внутри человеческое достоинство, играет в их лексике не последнюю роль. Матерщине они учатся еще в подворотнях. 

Надежды на шпионов в Украине, россиянам давно уже не помогают. Даже те из диверсантов, которые орудуют в окружении президента-клоуна, не обеспечили им легкой победы. Сейчас один из них, на правах регента, участвует в переговорах с США. Американцы, конечно же, смотрят на него, как обычного шпиона, и я думаю, что он не получит от них разрешения на переговоры с Россией, когда можно будет сдать суверенные территории Украины за призрачный мир. Американцы любят протокол, а он никто по своему статусу. Дать России три четыре года передышки, чтоб нарастить потенциал, американцы не позволят такой роскоши. Поэтому, стоит констатировать факт, что война будет продолжаться. Будут Самолеты Ф-16 и дальнобойные “ATACMSы” в Украины. Серьезная война еще только начинается.   Украинцам надо быть готовыми к этому. Свобода не дается легко. Многие теперь жалеют, что у нас нет настоящего президента. А ведь был более менее адекватный до 2019 года, но 73 % населения, решили выбрать «по приколу». Все кто выступал раньше в парламенте Украины против Порошенко, как президента, оказались российскими шпионами. По этой версии, можно брать под микитки, - арестовывать, - всю нынешнюю власть. Без исключения - начиная с нынешнего президента. Эта, - московская, - пятая колонна, сделала свое черное дело еще в 2019-1922 годах. Тогда, в Кремле, выдвинули на пост гауляйтера (через телевизор), откровенного коллаборанта, который бы сдал им вся и все и приступил под их руководством очищать территорию от “неправильных украинцев”. 

Сейчас, на России, при каждой подворотне, переживают ступор от неудачного начала войны. В тупом оцепенении ждут, и, готовы будут ждать годами, пока хохлы сами сдадутся в плен, чтоб начать праздновать “великую победу”. Потом примутся обживать чужие территории, делая их “своими”: заселять своих ненасытных ватников. Их зеленые холуи, обещали им это за три дня; провести спехом, парад в Киеве: и начать зачистки, и переселения в Сибирь, на новое место обитания, миллионов украинцев. 

Слушая, это, в 2005 году, в подворотнях Тюмени, я говорил им, что разве только в восточных областях, и то, только по краям, и до тех пор, пока не озлобите тамошних мужичков, можно будет что-то оторвать. Я писал об этом - “В Россию на заработки” - это нетрудно было предугадать. Но остановить орду было невозможно. В их глазах уже пылала ненависть и азарт. На Гранях, в комментариях, я описывал свои сны-видения: над Крымом и на Донбассе, один за другим, разворачиваются украинские флаги. Меня, забанили. Не поверили. Россия, казалось в 2014 году, схватила и прочно держит эти территории, как Иван-дурак сказочную Жар-птицу, несмотря на то, что ее потрепали по морде, как паршивого кота. В Украине тогда армии не было; пусть благодарят сексотов. Других, еще более красноречивых снов, я не намерен оглашать. Это для моего внутреннего пользования. Я пишу только о тех, которые я фиксировал в литературном и публичном пространстве. Возможно, что все это зачищено. 

Мои посты люто контролируют модераторы. Эти “профессионалы” своего дела по перлюстрации. Они недолго оставались без дела. В СССР, читали чужие письма. Я думаю, что для завербованных в вузах филологов, это была завидная должность. Денег на это в империи никогда не жалели. Составлялись досье на всех и каждого, поэтому везде искали компромат. Это все перешло на интернет. Однажды, я прокомментировал награду «Шевченковской премией», одного сексота с Чернигова, выступающего для гебнявых в роли “заслуженного поэта”. “У него меньше страниц в интернете, чем у меня”. Даже о качестве его опусов не упомянул (полная задница!), мне лень это было делать, насколько скудна и жалка эта роль в литературе, - доносить на коллег. На следующий день, меня зачистили до полу страницы показав: кто в этом Гугле хозяин. Никчемные существа, показывают свою силушку! Роль бездарных, гебнявых бесстыдников, здесь, очевидна. Да и сейчас, это суют свое гнидное, сексотское мурло, во все интернетные дыры и помойки. 

Суть любой власти в Украине, с тех пор как в 70-е интеллигенцию окончательно и бесповоротно подменили сексотскими кадрами, опускать всех, кто поставил себя выше их. С тех пор, в Украине, от них не появлялось чего-то путного. В добрежневские времена, в условиях идеологического отбора, они еще заявляли о себе именами, пропуская через подконтрольные СМИ. Настоящие поэты приходили уже с зон и лагерей, которые гранили их таланты. Там влияние гебнявых было специфическое. Тот же Стус. Без тюрьмы – он остался бы бездарным филологом. Тюрьма сделала из него настоящего Поэта. 

Да, сейчас, идет война: украинцев воспринимают в мире, как нацию, - но, все равно, гебнявое мурло, недоразвитой зеленой швали, что оказалась при власти чисто случайно, сделало государственность, уязвимой. К сожалению, не патриоты, представляют сейчас Украину. Лезет наружу гебнявая сущность нынешней власти. Внутри страны, это все еще прикрывается безликой пропагандой. Поскольку, нет нормальной интеллигенции, существует лишь гебнявая прослойка. Сексотские опарыши, посредством примитивных манипуляций в контролируемом, образовательном процессе, превратились в шибко грамотных - советских - “интеллигентов”. Все, что происходит сейчас в Украине – это их вина. Украину, в самые сложные годы становления, представляют существа, которые оказались ниже исторической роли. Чекистская форма правления заимствованная в СССР, породила этих монстров.  Из завербованных сексотов, состоит нынешняя “элитка” Украины. Особенно жалко, это наблюдать в творчестве - это убогое, безнравственное несовершенство. Все, что было когда-то заточено под “процветание” в СССР, в виде колхозного рабства, подготавливало нападение на Украину. Они учились быть руководящей кастой; но это не вышло в полной мере. Украина оказалась ниже их амбиций. Они выступили против своей нации – постоянно на выборах подсовывая ей в качестве президента, очередного, московского холуя. 

В творчестве, еще жальче картина. Они всегда против творческих личностей, прошедших путь внутреннего совершенствования. Все эти внутренние инициации, чтоб стать личностью; расположенность к самопожертве, во имя развития творческого начала, - это не для них и не про них. Такие способны только быть на подтанцовке у органов. Оказалось, что и за границами “социалистического реализма”, для них существует жизнь. Вот бы смилостивилась еще государство, и дало им, вместе с полномочиями топтаться на литературном поприще, с правом казнить и миловать, как было во времена развитого СССР, получая за это, несоразмерные блага: должности, дачи, квартиры, жен (любовниц). Так жила вся номенклатура в Советском Союзе. В том числе – и творческая. 

Они научились делать дела только языком. Резво выступают на своих телемарафонах. Вот только оружия Украине не хватает. Нет «Шахедов», и нет «Ланцетов».  Зато много пустых разговоров об этом. Словесная ахинея, от окружения президента, очевидно служит для того, чтоб ничего не делать и дальше, - явный признак засилья агентуры. Свои, должны понимать, что беспилотников подобного типа - никогда не будет. Это уровень работы вражеских диверсантов, осевших на Банковой. Они будут говорить, что угодно, но дело делать не будут. У них приказ врага. Так они поступали до войны. Они знали: день и час начала российского вторжения, но никого не предупредили. Я не смог, тогда, выехать из поселка в Черниговской области, хотя от вокзала живу в трехстах метрах. В день вторжения, подорвали железнодорожное полотно (не мост через Десну!), а только за ним, чтоб не подошла подмога. Я попробовал было выбраться на велосипеде в сторону Чернигова, - но скоро узнал, что мосты перед ним - взорваны. Это было похоже на предательство тысяч участников сопротивления, атошников. Как атошник, и, как патриот, прожил целую неделю в оккупации. Под окнами российский солдат, в день бегства, разрядил около двух рожков. Я так и не понял куда он палил? Вначале подумал, что этот супостат надумал продырявить крышу, и мне придется ее чинить; но моментально пришел к иной мысли, что он явился дырявить мне башку, - и лишь тогда лег на пол. Пули тенькали по крыше. Я слушал эти звуки, и эта музыка была очень неприятна. О своей смерти, я думал накануне, когда прошел слух, что оккупанты проводят зачистку. Оказалось, что это подошли уже наши. Пролет моста, зачем-то взорвали, после освобождения… 

Два месяца не было не то что дизель поезда; с продуктами стало плохо. Экономил соль; спички правда были. Подсолнечное масло и муку пришлось покупать за три цены. Молоко давали бесплатно в первые дни освобождения. На этом фоне, начало снова подскакивать давление. Начались приступы стенокардии. С этими мыслями, я и отправился в Данию. В Дании, мне очень хорошо. В том году, я только привыкал. Поэтому, мало написал стихов и прозы. Так уж сложилась моя жизнь, что вместо украинской мовы, я развил в совершенстве, получив в бессрочное пользование, именно советскую версию российского языка. Это, довольно-таки, хорошо развитое и активное средство коммуникации, а возможного закрепления в творчестве. Можно смело сделать заключение о том, что даже по единственному русскому слову, можно судить о человеке: кто перед тобой оказался, к какой социальной группе он принадлежит, и, даже, чем он дышит. Настолько этот язык богат и, всеохватно, развит. Над этим потрудились крупные, творческие умы. Рафинировав себя в этом сегменте, человек способен качественно проводить божественную энергетику; реализовывать свои творческие наклонности в бесконечной перспективе. Это не касается тех персонажей, которые загоняют себя в угол, используя этот язык, как средство беспардонной лжи и дикой пропаганды. 

Я много буду рассказывать, почему мова для меня не стала, пока, близкой настолько, чтоб я превратил ее в нечто творческое. Хотя я начинал именно с нее, еще в детстве написал первый стих, и позже, в 1994 году, стал публиковаться на ней. Украинская мова не пустой звук для меня. Тем не менее, русский язык, стал во мне превалирующим; главным выразителем творческого начала. С самого детства я пользуюсь российским языком. Ему нет равных в батальных сценах “Войны и мира”, у графа Толстого; он восхитителен своею мелодичностью в стихах Есенина; изысканностью в поэмах Пушкина; философскими нотками у Тютчева и невероятной пластичностью у Тургенева. Он воспитывал мое творчество, как только мог. Убийственное для меня понимание той его роли, что он не используется человечеством для созидания в ареале своего распространения. Он не дает россиянам настоящего героя, который бы давал индивидууму общечеловеческий, воспитательный импульс. Каким давал, например Мартин Иден для мировой культуры. На Западе много подобных героев. Сказки Андерсена, еще один яркий пример. Для российского языка, характерны Печорины и Онегины, с которых вырастают, потом, одни Ленины. Это такая полноводная река сливается в парадигме развития литературной мысли в процессе развития личности в русском духе для всех, кто вздумал самореализовываться в пределах этого охвата. Постоянно бунтовать и жаждать войны, чтоб реализоваться, как защитник отечества на бескрайних просторах планеты. Сейчас уже можно судить о советской литературе, что главное в ней, что возле типичного российского Шуры Б., всегда возникал некий, Остап Б., который мечтал о белых штанах и Рио де Жанейро. Еврейское вклинивание в российскую литературу, со своими вожделениями и описаниями, стало главной ее особенностью. Это возносило литературу, - это же ее и губило; с этим боролись, - на это и напоролись. 

В основе российского интеллигента, по прежнему, стоит любовь к добротной литературе девятнадцатого века. По сути дела, в самом русском сегменте, человеку нет определенного смысла доводить себя до такого уровня рафинирования, чтоб потом стать “лишним человеком”. Для социального лифта достаточно заучить наизусть несколько отрывков или стишков, чтоб попасть в заветный вуз. За него, его судьбу решают компетентные органы. Социальная выбраковка, происходит еще в школе. Сексотами по месту жительства. Такая система существовала в Советском Союзе, которую невозможно было обойти. Напрасно думали многие, что что-то в жизни совка, зависело от их таланта. Нынешнее поколение пока еще не показало свою сущность. 

Мне больше хочется заниматься украинскими делами. Я к чему веду? Сейчас в Украине, спецслужбами, инспирирован очередной скандал на почве русского языка. Хейт разгорелся через давно протухшую, сексотскую, консерву.  Что обрушилась на защитников, что они якобы не могут считать себя украинскими воинами, разговаривая на русском языке. Категорическая, безапелляционная, экзальтированная дамочка из Львова, - из тамошней “Политехники”,  - давно уже паразитирует на патриотическом грунте. Бывшая ортодоксальная коммунистка, а значит завербованная органами. Я уже не говорю о том, что во всех этих “Политехниках” скопилась вся эта сексотская гниль. Впервые она запомнилась своими инвективами о запрете российских имен в детском садике, чем вызвала шквал возмущения украинцев. В таких вопросах общество само ищет способы излечения. Что не должно никак вносить раскол. Тем более, что идет народная войны. Знавал я одного, такого персонажа, из киевской Политехники. Представлялся всегда моим родственником. Профессор из престижного вуза. Сексотские сплетни таскал обо мне по той среде обитания. Писал жалкие стишки. Выставлял бессмысленные статейки (обязательно, с графиками) на Цензоре. Очевидно, что работает модератором кто-то из его сподвижников. Ну, это так к слову. Еще будет время назвать его в будущих главах.
 

Третья глава

Все нации и народы, на нашей такой прекрасной, многоцветной, и, в некоторых местах, горемычной планете, имеют человеческие характеры, и это, во многом, определяет их дальнейшую судьбу. Достаточно изучить карту нашей планеты, и Европы в частности, чтоб согласиться, что такая, пусть даже и утрированная, поверхностная версия, имеет полное право на литературное существование. Если человек является убийцей до сих пор в двадцать первом веке, и видит в этом способ своей социальной значимости; будучи ко всем своим гнусным недостаткам еще и патологическим вралем; да еще к тому же еще и злостным матершинником, - тут уж невольно начинаешь понимать историческую географию: почему такого персонажа поселили (выселили) когда-то на отшибе цивилизации; на северной стороне глобуса (общественного барака), где довольно-таки холодно и некомфортно жить, а по ночам воют волки и по улицам бродят разноцветные медведи. Такая неприятная, девиантная личность, постоянно ищет свою жертву в подворотне; достает живущих рядом соседей; его жизнь, вообще, зависит от случайного фарта: авось повезет и он зарежет кого-нибудь в подворотне, чтоб продлить свою жизнь маньяка; сможет поживиться за счет жертвы; верит в свою адреналиновую удачу. Вместо того, чтоб заниматься ежедневным воспитанием, уборкой близлежащей территории, на которой он проживает – ему необходимо кого-то грабить, насиловать, чтоб его боялись и, как ему кажется, уважали. Поведение гопника на районе. Как это все похоже на те, огромные неухоженные, запущенные территории, которые я в юности наблюдал в Коми АССР, в городе Усинске. Да и не только там. Весь Советский Союз был запущенным, неухоженным пространством, лишенным всякого шанса стать цивилизованным обществом. Сейчас, во время войны, я могу быть слишком необъективным. Поэтому, с социальной сферы, сразу  перевожу стрелки в политическую плоскость. К сожалению, Украина, это то немногое, что бывшей метрополии, удалось, в далеком прошлом, умыкнуть у цивилизованной Европы. Оторвать самым беспардонным способом, опираясь на подкупы старшины и воинственного, но продажного гетмана, который не сумел вовремя распознать то, что было очевидным с самого начала. Когда Хмельницкий, разглядел весь тот негативный массив, который вваливался в Украину с сближением с Россией, стало уже поздно - его, скорее всего, отравили свои же, уже подкупленные негодяи (исполняющие до сих пор роль сексотов и диверсантов). Украина стала тем, чем она стала, и пережила очень много колониальных трансформаций, чтоб стать удобоваримой для негативного восприятия себя в роли политической жертвы, холуя, несостоявшейся нации и так далее. Автохтонное население рассеивалось по необжитым территориям огромной империи, уничтожалось в бесконечных войнах; ее территория планомерно засорялась многочисленными бомжами и всяким отребьям, изгоями собранными по имперским подворотням; в жилища, с еще не выветрившимся духом умелых хозяев, убитых в войнах или замученными голодоморами, заселялись те, кто должен был ассимилировать украинское население. Со временем, гнилое семя поработителей, на обильных харчах, вывело определенный психотип раба. Гены украинцев, естественно, улучшали породу безродного мутанта. Его научили кое-как трудиться на плодородной почве (хотя бы начальниками, как они хотят); воевать за батюшку царя; постоянно притесняя (вырождая) потомство исконного народа. Украине не меньше трех веков потребовалось, чтоб довести массу имбецилов до 73 %, которые слабо ориентируются в политике. Когда дело доходит до выбора между свободой и колбасой, население уже буквально разделяется чуть ли не на равные половины – начинает завоевывать друг друга, так, что только кровавое перья летят во все стороны. 

На каком-то историческом повороте, Бог смиловался над этой территорией, и, благими намерениями, вложил в голову очередного императора в Москве, который, в очередной раз в истории, во время “реформирования” и “переформатирования империи”, создал украинцам благодатную ситуацию: вырваться из имперских лап, чтоб обрести, наконец-то, долгожданную свободу – на собственной земле, начать путь продвижения к процветанию в единой Европе. Конечно, что без исторического провозглашения в 1918 году и кровавой “гражданской” войны в двадцатом столетии, этой ситуации не возникло бы. Это поступательное движение нации в свое прекрасное далеко. Украина всегда будет стремиться в Европу, откуда ее насильно вынули когда-то. Из-за европейского выбора, началась нынешняя война. Настоящая война. Что сразу же превратилась в экзистенциальную войну двух миров. 

Однако, я пока отложу этот кровавый спор. Вернусь к народам и расам, которые так не похожи друг на друга и, тем не менее, ищут в себе те качества, которые они хотят показать другим, чтоб мир их принял. Украине надо теперь показывать все, что у нее есть, чтоб стать крайне полезным европейцам. А там: живут разные и всякие. Надо учиться с ними уживаться. Надо учиться реагировать на все провокации их правительств. Есть лояльные к Украине, народы, такие как: викинги (датчане, шведы, норвежцы, исландцы), суоми, немцы, англосаксы, литовцы, эстонцы, латыши, поляки, португальцы, чехи; есть с умеренной к нам позицией - ирландцы, испанцы, итальянцы, греки, румыны (молдаване), хорваты, голландцы, болгары, словенцы, бельгийцы, люксембуржцы; со слабой доверительностью относятся к нам - словаки, французы, австрийцы, швейцарцы; со скрытой враждебностью смотрятся: венгры, сербы, ну и уже полностью откровенные враги, это: россияне и белорусы (то, что осталось от исторических литвинов). К народам, которые держат камень за пазухой, можно отнести, также и Израиль.  Евреи не признали Голодомор, как геноцид украинцев, и этим все сказано, что надо знать украинцам об этой нации. Это говорит о том, что они раскаиваться не могут по отношении к нашей стране, а хотят, чтоб украинцы забыли об этом преступлении: о Кагановиче и его компании, которого послали из Москвы проводить карательную акцию по умиротворению украинцев. 

Россияне задумали эту войну, как новый геноцид, и выдают очередную глупость свою, за “специальную операцию”. Пытались проводить это устрашающими методами. В 21 веке, то! Им подсказала так поступать, историческая память. Об этом, украинцам, стоит помнить всегда, иначе все это будет повторяться с завидным постоянством. Они приходят убивать. Эта война должна продолжаться не на жизнь, а на смерть.  Это видно, что украинцы знают уроки истории. Современным убийцам, не удалось повторить то, что сотворили их мерзкие деды в 1933 году. Закончу это тем, что в то время, проплаченный “журнашлюх” Вальтер Дюранти, отрицал наличие голода в Украине. Как и теперь пишут во всех этих “Вашингтон пост” о моей стране. Это все пишется на кровавые деньги имперцев. 

Империя вцепилась в Украину, не пускает в Европу. Европа должна помнить, что в мире существует блочная система. Страны, по отдельности, долго не могут существовать нейтрально, если они - как Швейцария, например, - не окружены демократиями. США, Китай со своими сателлитами, это огромные галактики, которые могут сами по себе. Украина с отчаяния, попыталась - это сразу же стало ее стратегической, исторической ошибкой, за которую она расплачивается по Гамбургскому счету. Европе, чтоб стать на уровень этих миров, должна вступить в симбиоз с Украиной - лишь тогда она станет наибольшим и мощнейшим супер государственным образованием на планете. Это надо понимать Европейскому сообществу уже сейчас. Тем более, что это ничего ей не стоит. Украина, когда то была в Европе; это записано в исторической и ментальной памяти ее. Она сможет сделать Европу гегемоном. Это все сошло когда-то на нет, с монгольским нашествием. Потом сделала могущественной Речь Посполитую, остановившую нашествие на Европу османов. Украина сделала великой и Россию, шибко поплатившись за это. Которая своими глупостями, доводила ее до кровавых войн и геноцидов, тупо удерживая ее в своем лоне. Европа должна пойти на риск. Это уже рутинная работа по сближению позиций. Сейчас, это военная всеохватная помощь, как слаживание. Украина показала себя, как очень жизнеспособный организм. Война это показывает и доказывает в очередной раз. Европа, со своей стороны, должна утвердить в ней свою экономическую модель, после выигранной войны. Это приведет к тому, что два таких монументальных сообщества, как США и Европейские штаты, смогут стать будущим всего цивилизованного мира. Иначе, весь мир уйдет, под диктаторский хвост. Человечеству, тогда не позавидуешь. Москва в свое время пошла на Медный бунт, чтоб только удержать в зубах Украину. Рискнет ли Европа выйти на уровень мирового лидерства? Огромная ответственность ляжет на ее плечи. На подходе, неустроенный социально, глобальный юг. США, в одиночку, не сможет справиться с цивилизационными проблемами. Там, населения в разы больше. С их рабским менталитетом… 

Во время войны, россияне, как баран рогами о новые ворота, кидаются на штурмы, на юго-востоке Украины. Бахмут, Авдеевка… Тысячи ложат на подступах, лишь бы захватить руины. Крупные города им уже давно не по зубам. Я не вижу в этом никакой тактической выгоды, хотя, кой-какая стратегия о этом безрассудстве все-таки просматривается. Геополитическая стратегия. Лишь бы не вывалиться с цивилизационной колеи. Ухватиться за вожделенную роль мирового игрока, иначе: смерть, помойка, развал и запустение. В ход пускают генетические отбросы из тюрем; попытка их “размена” на поле боя на патриотов Украины. Это: не от большого ума россиян. Я могу представить атмосферу в этих подразделениях. Да и по возвращению домой, такое отребье став героями, как правило, отправят на тот свет и за решетку еще не одну тысячу своих жертв. С этим все предельно ясно. На восточном фронте, без изменений. В ежедневных сводках российских потерь, как правило: не меньше батальона живой силы, несколько танков и остального - по мелочам... Создается картина военного краха захватчиков. Хотя, у войны, пока, не видно конца. Украинцы ждут самолетов F-16 Fighting Falcon ( «Файтінг Фелкон», укр.) и немецких ракет “Taurus KEPD 350”. Украинские пилоты уже начали ознакомительные полеты на F-16, здесь, в Дании. Я, представляю их над полем боя. На добротных западных самолетах. Кто б мог подумать, что украинцы так быстро смогли адаптироваться до высокого уровня технологий. Это как с российской “Лады”, пересесть на “Мерседес”. Не было счастья, так несчастье помогло. Без военной, глупой затеи россиян, Украина долго бы маялась в подворотне. Быстро складываются пазлы будущего мирового устройства. Это еще не так зримо, как хотелось бы, - но тем не менее... 

Приезжая в Нюкёбинг (дат. Nykоbing), я окунаюсь в этот мир. Западный мир. Город известный своим названием со второй половины ХIII века; в 1443 году, стал собственно городом. Чистым, ухоженным, как и все в Дании. Здесь все населенные пункты имеют признаки города, даже если в них живет несколько сот жителей и нет ни одного продовольственного магазина. Таким был Балдерслев, в котором я оказался впервые в том году. Нас, несколько человек, поселили в бывшем хостеле. Уютные комнатки по несколько человек. Мы ждали вид на жительство. Мы, это я, айтишник из Северодонецка, который добирался с России через эстонскую границу, где, таких, унижали, ставили на колени, какой-то слесарь с интеллигентной бородкой (с каких мест Украины не знаю, но по всей видимости: “уклонист”), еще один, его “кореш”, похож на уголовника, говорил что с Одессы, но сидел очевидно на Донбассе, откуда его выпустили российские военные еще в начале оккупации в 2014 году. Как он пробрался в Данию, мне не ведомо. Все знакомы между собою еще с фильтрационного лагеря Сандхольм, что недалеко от Копенгагена. Это бывшие казармы. Меня поселили в одной комнате с айтишником. Он говорил, что он любит Будду. У него имелась маленькая статуэтка, которую он ставил себе на ноутбук. Потом, уже в Балдерслеве, я увидел этого Будду закатившимся под койку, стоявшим там раком. Слесарь начал интриговать. Айтишник старался быть к нему лояльным. История накалялась. Они пили, уже не так, как в России (прятались в отдельной комнате). Речь не о том. На самом деле, не ощущалось в атмосфере того размаха, заканчивающегося всегда сутолокой в подворотне и мордобоем. Не как процесс слаживания в один танковый экипаж, как это случалось в Советском Союзе. Скоро слесарь попросил, чтоб нас расселили по разным комнатам. Так я смог выбрать себе комнату получше. Побольше объемом, да и кухня была отделена от спального помещения. Коллектив устоялся, без всяких доминаторов. Затихли звуки российских сериальчиков и вопли украинских военнопленных из смартфонов ватников. Пошли занятия в школе. Я смог по утрам заниматься своими творческими делами, пока все еще продолжали дрыхнуть. Житель Мариуполя, А., (имя не помню), занимался рыбалкой. Ловил форелей в озере. Это продолжалось еще целый месяц. Ежедневные пешие прогулки вокруг Балдерслева; велосипедные - по 20-30 километров. Чаще всего - в Тинглев, за продуктами. Я наслаждался окружающим порядком в Дании; отличными дорогами. Только через месяц пришло направление на постоянное жительство в коммуну. К вокзалу в Тинглев меня довезла на своем красивом авто эффектная брюнетка, Мия. За это красивое имя, я не могу настаивать. Я могу ошибаться в датских именах. Здесь, обычно, женщины, носят белые волосы. У Мии, были - черные, похоже, что естественного цвета. Высокая, в облегающих черных одеждах, - она выглядела восхитительно, и была не совсем похожа на блондинистых датчанок, и, вместе с тем, она была для меня олицетворением стильной, западной женщины. У нее была дочка школьница, с которой они приезжали вместе к нам. Рядом с этим приютом, находилась школа. Спокойное и тихое место. Как и многие подобные места в Дании. Двухэтажные домики, брусчатка, асфальт на дорогах. Подстриженные газоны с грибами. Возле каждого домика, высится мачта и роскошный флаг. Зеленые изгороди, образцово подстрижены. Все дворики ухожены, с прекрасными цветниками. Окна всегда без занавесок. Я переехал, оттуда, в Нюкёбинг. Весной, я еще возвращался домой, в Украину… 

И, вот, я снова здесь. Сандхольм. Потом, Аугустенборг. Это хорошее место: рядом роскошный парк, протока. Скамейки на берегу, дорожки в парке. В том году, я мало занимался в Дании литературой. Привыкал к западной жизни. Оказалось, не все так просто в этом мире. Главное для меня - возможность реализовывать себя в творчестве. Этот процесс удалось наладить только в этом году. Я намеревался начать этот роман с детских лет. Но, потом, не раз вносил корректировки в свои заготовки. Никак не мог подступиться к роману. Писал поделку, нервно списывая ее с детско-юношеского опыта. В это время, 2021 году, в декабре месяце, я еще сотрудничал с каким-то заграничным сайтом - готовил им прозу, за небольшие деньги. Пахал впопыхах на этой ниве. Время было уже напряженное. На границе, в это время, враг уже накапливал свои железные легионы, и мне приходилось отвлекаться на тревожные мысли. Стихи, правда, шли тогда очень неплохо. Но они, никем не оплачивались. Я старался поспеть со своей прозой к середине января. Обширная повесть, тогда, не пошла. Короче, на ней и закончилось это сотрудничество. Эту повесть, я, конечно же, доработаю, уже в более-менее спокойной обстановке. Таким образом, детство выпало из этого романа. Это останется в повести. В продолжение еще одной - обязательной - сюжетной линии этого романа. 

Собственно для меня, как автора, важен сам разговор с читателем о развитии литературных способностей. Как слова сплетаются в рифмы, размеры и ритмы, как происходят коммуникации с метафорами и разными сравнениями, переплетаясь с разными вариациями на темы инверсий и тому подобных прибамбасов; приобретая законченные виды строф из всяких анапестов и анфибрахиев. Все это действительно присутствует в поэтических упражнениях (желательно ежедневных). Термины специально не заучиваются; это приходит потом, само по себе, свалившись на голову, как созревший плод. Это актуально для всяких ученых литературоведов и филологов, чтоб казаться мудрее, чем они есть на самом деле. Молодой человек, если у него получается стихосложение, должен насыщаться своим, стихотворным опытом. Он постоянно должен нащупывать связи между словами и предложениями; развивать соответствующие центры в мозгу, постоянно нагружая их; напрягая их; это как ношение тяжестей, занятия в спортзале; стихотворные мускулы должны укрепляться, в натруженных местах, должны появляться кровавые “мозоли”, которые будут сходить, а на том месте появляться новая - творческая - ткань. Боксеры это знают, как на сбитых костяшках, на кисти ударной руки, нарастает более плотная кожа. Без этого нельзя: невозможно перейти на более высокий уровень. В конце концов закаляется характер, приучает организм к жестким, творческим условиям, - очень спартанским, на самом начале пути, - учит творческой логике выживания, привлекает организм к поискам и наработкам сюжетов, дисциплинирует время работы; выбор места для ежедневных планеров. Окукливаясь в этом домике, под надежной крышей, - станет уютно думать (медитировать). Обживаться надо капитально, комфортно, где никто не видит и не мешает сосредоточиться; не лезет в творческие дела, когда ты беззащитен и наблюдаешь жизнь внутри себя; видишь внутренний мир, любуешься своею мечтою. Это все происходит наедине со своими мыслями, во время медитаций. Это развивает видения. Отсюда, потом, приходят стихи. Проза еще долго не будет получаться. И это надо будет учиться видеть. В это время, человек много читает. Обязательное изучение чужого опыта. Только идеальные образцы. Только гениальные вещи. Переболеть этим всем; взять максимально и закрепить это: попытками воспроизведения в собственном интеллектуальном соку. Это все не дается так просто. Это сопряжено с тратой огромного количества энергии и времени. Долго будет казаться, что это впустую. Об этом не раз напомнят тебе твои враги. Это могут пройти единицы, готовясь к новому рывку. Можно предпринимать попытку перехода на прозу. Пока внутри не застыло все. Инфантильность будет преследовать не один год. Надо искать место где эти процессы идут быстрее. Война, очень подойдет для этого. Со стороны эти все инициации выглядят не очень приятно. Человек и гордыней страдает, считая себя чересчур гениальным, - это все нормально, - приблизительно, до 25 лет, талантливый человек, и должен выглядеть таким, каким он возможно станет выглядеть в творчестве, как в пятьдесят и более лет, только не будет считать себя таковым, потому что узнает цену всего этого. Жизнь пройдет перед его глазами. Если он правильно развивается, так и будет. 

Когда я понял что со стихами мне не пробиться, а писать прозу негде. Не будешь же ты писать в общежитии или в палатке, в тайге? Я ушел из геологии. Я вернулся в Конотоп. Электромеханический завод.  Это не самое лучшее время для воспоминаний. Снова общежитие. Нет никаких возможностей творить. Это все сказывается самыми жуткими неприятностями. Познакомился с Наташей. Ушел с завода. Снял комнату. Продолжал писать рассказ. Ничего не выходило. Устроился на другой завод. Свояк помог с работой. Слесарем. День/ночь/сорок восемь. День дежурю, а потом выхожу в ночь, а после, - сорок восемь часов, - дома. Ушел к Наташке жить, чтоб не зависеть не от кого. Наташка на мои творческие дела смотрела сквозь пальцы. У нее была дочь семь лет. Поселились в оборудованной летней кухне. Она работала на Электромеханическом заводе, а потом перешла в торговлю. У нас все было. Лет пять продолжалось это счастье. Потом я ушел. Все рухнуло, вместе с Советским Союзом. Сначала назад в общежитие а потом и в село, где я продолжал инициироваться в литературу. Я уже писал сносную прозу. Пару раз ездил в Москву. Сдавал в Литературную Россию. Что-то получалось. Я купил печатную машинку. Однажды с этой редакции мне дали открыто понять в письме, что все идет как надо, в правильном направлении, и можно подготовить что-то к печати. Потом, внутри редакции, как-то все резко поменялось. К власти пришли, те: шибко патриотические силы. На этом все закончилось - как, для меня, так и для СССР. Параллельно я бывал в посольстве Индии - стремясь выехать в Ауровиль. Таких поездок было пять, и все это время, кормил рукописями и редакции. Все тщетно. Передо мной окончательно закрылись все двери. Рассказ “Дембельские сапоги”, стал украшением всего моего творчества уже спустя многие годы. О Байконуре на время пришлось забыть. Я попытался перейти на украинский язык. Еще советская версия российского языка не застыла внутри, как матрица, - а мне уже приходилось переводить себя в другое измерение, в другую плоскость, на другую галактику. Это было такое потрясение. В украинских редакциях, несмотря на стрессы с печатанием продукции местных авторов, наверное, много смеялись с непонятных слов. Это был не суржик. У меня не было словарей. Я делал наборы с двух языков. Этот процесс во мне кипел! В конце концов, я отказался от Байконура, который никому был здесь не нужен, - не в каком виде, не под каким, национальным соусом, - и перешел на местные мотивы и сюжеты. И скоро, в одной патриотической, киевской “Народной газете”, стали регулярно появляться мои рассказики ***. Это случилось в 1994 году, в марте месяце. Помню, мне пришлось добираться от Конотопа в село пешком. А это 42 километра. Шесть часов добирался! Транспорт уже не ходил; не было бензина. Так я отвозил в Киев свой первый будущий, напечатанный рассказ. Только через год-полтора я закончил с этими экспериментами с собственной творческой необходимостью. 

Я перестал видеть свое будущее в этом сегменте творчества. Были попытки перейти на новый уровень: попытался проталкивать в “Літературну Украиїну”. Это уже было лишнее. Для меня, это было уже опускание на дно океана. Я видел себя выше этого. Я вернулся в лоно русского языка, прекратив эксперименты, после некоторого скандала. Я попросил знакомую журналистку промониторить ситуацию с одной рукописью, - и мне открылись новые перспективы. Я будто сбросил с себя тяжелую ношу. С этого момента я занимался исключительно советской версией российского языка. Благо я прекрасно чувствовал себя в его стихии. Как рыба в воде. Мне не надо было заискивать с тупыми чиновниками и филологами, которые смыслят намного меньше в литературе, но могут рассусоливать на общие темы, больше меня. Я запретил себе с ними общаться, вообще. Мне прекрасно жилось в творческом коконе. Я много писал. Занялся выращиванием клубники, чтоб не зависеть от гонораров. Это был прекрасный ход, который кормит меня до сих пор. Даже в этом году, я ездил с Дании на родину, чтоб поддержать свои грядки с превосходной клубникой. Потратил на это уйму денег. Где-то около пяти-шести соток теперь у меня в пользовании. Это не те, что я выращивал в Сумской области, - те пришлось бросить, после поспешного бегства в Киев. Это были уже повторные грядки, в Черниговской области, где я купил себе домик, с окнами в сад. Где у меня имеется прекрасное место для медитаций.

Четвертая глава

То, что Украина начала открывать для себя  Европу, в этом нет ничего зазорного. Это выстраданное решение, в создавшемся положении. Это становится ее историческим шансом, пробиться в семью свободных народов, чтоб, в результате естественного развития, обеспечить себе процветание на века. Без тех, диких ассимиляционных процессов, которые навязывала ей Россия, на протяжении трех с половиной веков. В отдельные периоды, это превращалось в безобразный и дикий геноцид, превращавший вполне европейский народ в белых рабов. Даже народы Африки не пережили такого уровня бесправия и унижений, которые принесла Россия на эту щедрую, плодородную, украинскую землю, в виде так называемого: “крепостничества”. За этим физическими и духовным уничижением украинского народа, этими варварами, через совсем небольшой промежуток исторического времени, последовал так называемый: “колхозный строй” - уже: государственное закрепощение крестьян. Цивилизационная идиосинкразия, по отношению к метрополии в центром в Москве, за все эти порабощения, смогла проявиться лишь в самый момент обретения, Украиной, независимости (самостійності). Тогда, в декабре 1991 года, за выход из СССР проголосовало больше 91% украинцев. Это о чем-то говорит, даже безучастному исследователю. То, что России еще многие лета удавалось удерживать Украину в сфере своего влияния, обусловлено: манипулятивными методами во время выборов. Надо понимать, что на участки во время выборов, приходят настраханные сексотскими негодяями, хохлы, в 73 % закомплексованные обыватели, без мечты и покаяния; не несущие никакой ответственности даже перед своим потомством. Им присущий животный, эмперический страх, который гонит эту быдломассу-биомассу выполнять волю хозяина. Управляющего сексота. Чтоб поддерживать внутри этого, прозомбированного, слоя, постоянное ощущение какой-то внутренней вины (за то, что они рождены хохлами) - им навязали в 1992 году ФСБ-шную ячейку РПЦ, под видом “украинской церкви”, чтоб держать их в совершенной зависимости. Российские попы, разгоняют в Украине имперские нарративы; поддерживают веру в доброго, российского царя; в то, что украинская государственность дело временное; что скоро все, непременно, вернется на круги своя. Они будто не знают, что в России, как не царь - то, кровавый упырь и охальник; что не царица - то ***дь. Ну, какой из того же Невского святой? Ползал на брюхе перед монгольским ханом в то время, как украинцы готовились к освободительным битвам. Жил в симбиозе с завоевателями, помогая им держать народ в рабстве и повиновении. Украинцы освободились, в составе своего Великого Княжества Литовского, на пару столетий раньше. Но, это никого не волнует. В школах учили о каком-то особом российском пути. Это дорога в тупик? Подводило к этому заключению, образованческое быдло, начиная: с университетских преподавателей и заканчивая простыми, сельскими менторами.  Это сельские учительши, в большинстве своем, заседают в выборных комиссиях; создают рабочую обстановку, во время проведения мероприятий. Под неусыпным присмотром сельских паханов, - чекистских вербовщиков, - альфа-сексотов, - зажавших в своем кулаке, с помощью прикормленных холуев, все сельское население; заставляющих селян заискивать перед собой, подталкивая их на провокации и насмешничество над украинской государственностью. Таким образом, на выборные должности в государственном аппарате, попадают откровенные враги. На протяжении всех тридцати лет, они, по издевательски, относились к естественному праву украинца - стать свободным человеком на своей земле. Чтоб иметь достойную зарплату, позволяющую ему честно прожить на заработанные деньги. Как это существует во всем цивилизованном мире. 

Сексоты обдирали народ, как липку, не давая ему достойно жить. Чем беднее и запуганнее народ, тем охотнее он верит во все бредни, распускаемыми о нем врагами. С 90-х, запомнились не только одни бандиты, которые насаждали страх, в зарождающемся бизнесе; надо помнить и расцвет чиновничьей коррупции, которая покрывалась судебной и прокурорской ветвями власти (они призваны были “оберегать” весь бандитский беспредел, поддерживающий в стране высокий уровень экономического хаоса), над которым, будто блестящие на солнце вершины айсбергов, возвышались пророссийские олигархи-кошельки, с замечательными еврейскими фамилиями. Все это существовало только в тесной гармонии с выбранными, с помощью российской агентуры, в бесполезный парламент, депутатами. Принятые продвигаемыми шпионами, законы, позволяли легко обходить любые препятствия для разворовывания бюджетов, создавать грабительские схемы в экономике; помогали не платить податей, которые питали социальные программы; загоняли людей под грабительский плинтус налогов; грабило державу, которая со своего кармана покрывала все расходы появившимся нуворишам. Эти негодяи уступили "за долги" россиянам Черноморский флот, сдали не за понюх табака ядерное оружие, опустошили военные арсеналы. Это далеко не полный перечень их преступлений. В 90-х, выходцы из спецслужб (агентура КГБ), подготовленные под экономику СССР, получили в пользование украинскую землю, распределив ее между своими кланами; заводы и фабрики, построенные еще при СССР, раздали выдвинутыми из своей среды, олигархам; распотрошили оборонку. Вместо того, чтоб помогать рядовым украинцам выбраться из экономической пропасти, они легко промотали все, оставшиеся от СССР, активы.  Россия навязала Украине такую беспрецедентную модель хаоса в экономике и возникшее социальное болото, с которого не виделось никакого социального выхода. Огромное количество фабрик и заводов, купила за бесценок и тут же, экономически, положила наземь. Российская агентура, повсеместно, трудолюбиво, шаг за шагом, подтачивала корни древа, государственности, Украины. Смотреть на это, было унизительно для любого честного человека, понимающего эти процессы. За неимением настоящей, украинской интеллигенции, повлиять на этот беспредел, было некому. Пять лет ушло на то, чтоб уже при втором президенте, откровенном сексоте, началось постепенное - олигархическое - возрождение. То есть, Украину начали, искусственно, подгонять под стандарты России. Там тоже плавилось все в таком же - сексотском - режиме. Созданные в Украине кошельки-олигархи, проплачивали процессы интеграции. Было занятно смотреть на это, только, как исследователю. Все, что они не делали в это время, было похоже на сборку из детских кубиков. Приведу наглядный пример. Они покупают футбольные клубы, для того, чтоб воссоздать единый чемпионат. Это не срабатывает, но они настырно стараются переломить ситуацию. У них ничего не выходит. Удается сплотить преданных стране, украинских футбольных болельщиков, в единый кулак, чтоб противостоять этому беспределу. Это станет основой патриотического движения в 2014 году, ставшей стеной на Донбассе. Еще один положительный момент: украинские футболисты, благодаря этому, до сих пор ценятся в Европе. Не только Шевченко. И так во всем - они хотят разваливать Украину, а все, с божьим промыслом, поворачивается ей во благо. Я в какое-то время ездил в Россию (“В Россию на заработки”), видел как эти процессы происходили там. То, как современные россияне обучались презирать и ненавидеть, украинцев, и готовили свое подлое нападение. Я обнаружил это уже тогда, и честно написал об этом в своей повести. 

Эти тридцать лет ненависти, и пихания палок в колеса Украине, сотворили пропасть между соседними народами ( россияне, к тому же не признают украинцев, отдельным народом, считая их “испорченными россиянами”). Это их дело. Россия развязала эту войну между славянскими народами, и должна заплатить за это. Весь мир увидел украинцев и россиян, отдельными народами и это главное условие в этой экзистенциальной борьбе за выживание. Европа, чтоб стать во главе мира, обязана помогать Украине восстановить справедливость. Это говорит только о том, что Бог помогает Украине уберечь свою государственность, как зеницу ока; в то время, как все отживающее в ней - сексотское - пытается навязать ей прошлое, в качестве настоящего и будущего. Развязанная Россией, война - выступает сейчас, как энергетический вулкан, который преобразовывает весь европейский ландшафт. Одни нации выйдут из этой экзистенциальной, мировоззренческой схватки, с огромным потенциалом для расширения своего политического влияния; завоевав настоящий авторитет, который позволит им продвигать свои глубинные интересы в будущее. Это выглядит настоящей исторической миссией. Закаляющаяся в горниле битвы за свободу народов, нация, поднимается на новый уровень собственного развития. Не может все закончиться так, как было прежде: Украину не будут привязывать к “нейтральному статусу”, выставляя ее в виде приманки для прихотей империалистического маньяка. Россия, в которой все дышало войною, считалась веками, империей (даже в виде безобразного Советского Союза), но империализмом, - как преподносили это, ее философы и поэты, - никогда не болела, и колоний своих не угнетала. Даже в виде “эрэфии”, она сохраняет в себе кокетливый вид классической, колониальной империи. Чем готовится не только к перманентным войнам, чтоб усиливаться и расширяться территориями, - но, в любой момент, она может рассыпаться на составляющие части, от заложенных в ее организме, еще при рождении, противоречий; а также: и от тех, центробежных процессов, которые разрушат ее вдоль национальных границ, потому, что в основе таких образований лежат кровавые завоевания, во времена сколачивания в единое целое. Но, надо честно признать, что, больше всего, империи распадаются, на национальные куски, от военных поражений метрополии. 

Как-то не хочется вспоминать казармы на Байконуре, в которых не проходило и минуты, чтоб кто-то на кого-то не нападал и не угнетал. Одна нация, стремилась “припахать” другую. Мат перемат, слышался, как боевой клич. Представители разных народов, сбившись в отдельные кучки по углам казармы, готовились отражать атаки. Голод и холод зимой; трудно переносимая жара летом, добавляли в это Вавилонское столпотворение какую-то апокалиптическую изюминку, перед будущим развалом СССР. Всего лишь несколько лет бессмысленной “перестройки” и пустопорожней болтовни, как все полетело в тартарары, ибо вместо экономического переустройства экономики, как требовала политическая ситуация, началась эпическая, межнациональная рознь. Огромные очереди за продуктами, только усугубляли аховое положение имперского народа. Чтоб увидеть начало этого апокалиптического развала, очевидно, стоило мне пережить, те, два года каторги, на Байконуре! 

Прошло больше тридцати лет с тех пор, а российский мир, обжитый новыми поколениями сексотов, все страдал от фантомных болей. “Такую страну развалили”? Не было там никакой страны! Существовала очень древняя, гнилая империя, дышащая на экономический ладан, созданная ценой пролитой крови многих народов, населяющих эти огромные территории. На которых приспособилось выживать немного милионов жителей планеты. Это самые бросовые земли, которые, очень слабо обживаемые, кроме Украины и стран Балтии. Страны Балтии, быстро разрешили историческую проблему - люстрировав (выдавив) сексотскую гниль, чтоб выжить самым “комфортным” способом. Украине это не удалось сделать. Сексотов готовили, чтоб управлять империей; быть опорой колониального строя; вершиной потребительской цепочки. Они строили Систему кормления сексотов, - свое: светлое коммунистическое будущее. И, неожиданно для них, Советский Союз, приказал долго жить. Сексоты: и Украину, так задумали смастерить по доступным лекалам, оттеснив патриотов от власти. Ведь, без патриотического благословения, бывших политзаключенных, на начальном этапе, им не удалось бы так легко отделиться от сгнившего колониального трупа. Они пытались быть вначале привлекательными своими идеями для украинцев, поскольку в России, им казалось, для их потомства, нет места для выживания. Там правил непонятный Ельцин. Кого-то из диссидентов, они все же пригрели в парламенте; начали выгуливать на посольских должностях; для незначительного количества, служивших им провокаторами при совке, создали “привлекательные” организации, чтоб выявить, патриотически настроенных, молодых людей. Сколько они жизней загубили. Этот вечно раскалывающиеся на части “Рух”, “Просвіта”, неизвестно кем ведомая, и прочее политическое дерьмо, в которое легко было вступить, чтоб потом погибнуть в подворотне, отделавшись по самые уши. С помощью местных сексотов, следящим за порядком в Системе, это делалось легко. С помощью провокаций, сажали в тюрьмы по бытовым статьям, лишали средств выживания. Гробили, наконец-то, бандитскими руками. Которых выращивали в виде “титушек”. Лидера “националистов”, Черновола, тоже убили, который потенциально мог бы возглавить независимую Украину. Они не прощали никому, в тот исторический период, кто был от них: умнее, способнее, честнее, энергичнее, политически образованнее, харизматичнее. Сексоты вросли в обычную, серую, бессмысленную биомассу хохла, которым подменили весь украинский  народ, по московской программе: вырастив на нашей земле, Иванов, не помнящих своего родства. 

Как только в Украине появлялся какой-то выдающийся поэт, хотя бы отдаленно соответствующим божественному промыслу, способному оживить народный язык, содействовать возрождению нации, дать украинцам какой-то импульс к освободительной борьбе - так тут же с ним, имперские сексоты, расправлялись самым жестоким  и вызывающим способом. Симоненко, Ивасюк, Стус. Эти люди ставали поэтами, чтоб в Украине не погас луч света в тоннеле беспамятства. Ивасюк, - автор превосходных песен на украинском языке, которыми заслушивался весь Советский Союз, - был повешен, по всей видимости, чекистами, чтоб этой речи не было больше слышно. Это сыграло такую роль, как некогда царские указы, которые запрещали украинский язык. Стуса сгноили в карцере. Симоненко - жестоко избили милиционеры на станции “им. Шевченко” в Смеле, Черкасской области, пристав к нему в кафе, по незначительному поводу, что, тот, скоро, помер в Черкасской больнице. Хорошо помню, я, эту станцию. В 2015 году, прежде чем отправиться на Донбасс, в качестве командира самоходного орудия, я замыслил пройтись по Украине: “Пешим маршем”. Я не думал околачиваться в тылу на этой войне. Поэтому вложил в этот поход, всю мощь своей ненависти к врагам. А они в меня оставались в тылу, дожидаясь россиян в Конотопском районе и в самом Конотопе. Хотелось достать их еще раз, завершить когда-то начатое дело. Они за десять лет, устроились неплохо. Ждуны! “Трепанация ненависти” - плод этой отчаянной борьбы с бесполезными врагами. Я не знал тогда, что этот поход организовывает московский агент и провокатор Лубинец? Фамилию могу отобразить неточно. В Наро-Фоминске, он чем-то командовал после развала Союза, потом перебрался оттуда в США, где дочь, по его легенде, была замужем за американцем, а через двенадцать лет, его со Штатов выгнали ( не сказал, за что?); он перебрался в Украину, и, здесь, принялся раскачивать политическую ситуацию. У таких агентов, много задач - вначале: все связывается с поддержанием московских нарративов, прикрытием агентуры, распространением сплетен и порочащих слухов. Потом, во время последнего Майдана, ему подняли уровень: он метался по улице Институтской с огромным, оранжевым, манихейным полотнищем, на котором были изображены: Дьявол и Бог, занимающимися армрестлингом; провоцируя демонстрантов идти за ним, под пули “беркутовцев”.  Я познакомился с ним, и с его замечательным стягом, во время какой-то протестной акции в Киеве. Об этом есть эпизод в повести: “В лесу на Донбассе”.  Во время этого похода, я, согласился нести лишь “правильный” украинский флаг (был один среди нас, похожий на эпического бандеровца, что соглашался нести только с перевернутыми полосами). Для этого, я должен был выехать 25 апреля в Смелу, где меня ждал бывший мэр города(при Януковиче). Он должен был передать деньги на бензин для акции. Поход должен был начаться в Холодном яру, возле “Дуба Залізняка”. Оттуда мне уже поступали по телефону “распоряжения” самого Лубинца. Я проехал, тогда, Смелу, поскольку не знал, что это станция: “им Тараса Шевченко”. Заслушался рассказом, как пассажир спереди, - степенный, сорокалетний украинец, на прекрасной нашей мове, рассказывал, увлеченной подруге (примерно его возраста), о национальных особенностях выращивания поросят. Это была сага: о жизни щирого украинца! Он, так, упоительно, расписывал все о соломе, на которой должны спать хрюшки, о молоке и комбикорме, от которых они должны расти, словно на дрожжах, что хотелось и самому завести эту живность. С его слов выходило, что: никаких искусственных добавок он не признает. Он, говорил: “Ось послухай, Катерино, що я тобі скажу: “Якщо добавить хімію, то вже будуть не поросята. То, вже, - хімічні поросята. Я, так і зову, їх - “хімічні поросята!””. Я воспроизвел в тексте лишь заключительные аккорды из этой песни о главном: как выращивают щирі українці свое, живое золото. Я слушал тот самый, самый прекрасный на свете, надднепрянский диалект, который должен стать в будущем: українською мовою. Когда этот разговор о поросятах затих, я обратился к проводнику, с вопросом: “Почему так долго нету: Смилы?” - “Ми її вже проїхали”, - спокойно, ответил он. - “Так почему же Вы мне ничего не сказали? У Вас же имеется мой проездной билет!”. - Возмутился я. Он, недоуменно, посмотрел на меня, мол: “Это уже не мои проблемы”. К станции “им. Тараса Шевченко”, я вернулся на другом уже поезде… 

Этим походом я ничего никому не доказал, узнав - на самом деле - кто такой Лубинец. Я ушел от них. Писал петиции в правительство и полицию. Гауляйтер Конотопского района, Муха, - в это время, - уже построил себе дом на Сейму, и до сих благополучно живет там. Дождался, видимо, оккупантов. У меня все складывалось, тоже, совсем неплохо. После Донбасса, по прошествии одного года на гражданке, у меня возникло желание посетить, почти, родной город. Захотелось подтвердить некоторые факты, перед написанием повести: “В лесу на Донбассе”. Я еще не разучился носить военную форму. Мне нравилась “пиксельная”, ее, расцветка. На вокзале города Конотоп, меня привлек молодой сержант из транспортной полиции: “Ваши документы?” - “УБД, подойдет?” - “Нет. Только паспорт”. - “Я мог забыть его дома”. - “Документы надо всегда носить с собою. А может, Вы, сбежали с воинской части? Двоих уже ловим. Вы похожи на одного”. - “Вот - получите”. - Протягиваю ему паспорт. Он заглядывает в мой документ. - “У меня на Вас ориентировка. Хотите посмотреть? Я тоже “атошник”. -  Достает свой смартфон, и показывает какие-то условные символы, запечатленные в словах, очевидно подразумевающие какой-то уровень “ментовской” расправы: “ Плохо живет с соседями”. Я помнил только, что рядом со мною жили, в одно время: два откровенных холуя местного альфа-сексота и пахана, Б-ва, которого я описывал в романе “Трепанация ненависти”. Оба обязаны были контролировать каждый мой шаг. Один - был дешевым провокатором. Хранил дома оружие. Еще, одна ведьма, жила чуть осторонь, напротив; все донимала курицами, выпуская их ко мне на клубнику; хоронила в огороде “уроблені” яйца. За хатой, этой, “Кашпировской”, жил еще один, прожженный стукач, отлично сохранившийся с андроповско-брежневских, 70-х, годов. Этот организовывал еще нападения на моего родителя, по наущению местных деятелей. Ничтожество и злыдня, которая выживало за счет доносительства, как и многие бездельники. Произвел на свет обильное потомство холуев, которыми заселялась вся территория Украины. Это, они воевали со мной, не выходя из дому. А, так же - направляли бандитов; предоставляли им кров и поставляли б***ей. Такая, история - типичная для любого, украинского села. Мелкая грызня злыдней в 90-х, вокруг штанов местного альфа-сексота. Мужчины: лижут зады; женщины - заглядывают в ширинки. 

В городах, для таких, до сих пор (судя по сообщениям из печати) пишутся диссертации на Лубянке, чтоб продвигать их по служебной лестнице. Они занимают важные должности: во всех университетах и правительствах Украины. В селе, по прежнему, - за мелкие услуги им давали мешок комбикорма на ферме, или воз дров из лесов, которыми заведовали сексоты. Все пространство Украины пронизано продажными флюидами. Во время выборов, посадит такой, гебнявый упырь, кого-то из своих любовниц или училок , и те, “правильно” выводят там всякие, необходимые проценты, чтоб очередной предатель стал президентом; Верховна Рада была набита всяким сексотским отребьем. За это они получат деньги от сексота-кошелька. Все довольные, что: альфа-сексоты держат их в своих обоймах. 

Слава богу, я в Дании, и: это не лезет мне в глаза. Здесь- подобное - не допустимо. Вчера, в управлении коммуны, мне предложили отправиться на экскурсию, на фабрику. Чуть ли не единственную в своем роде. Делают контейнеры. Сравнительно небольшие. Железные, пластиковые. Фабрика зарегистрирована еще в 1956 году. Сейчас это уже крупное предприятие; единственное такого профиля в Европе. С 1968 года, работает в Нюкёбинге. Потрясающее, по уровню автоматизации, производство. Человек лишь наблюдает за рабочими процессами, не вмешиваясь в них. Около двух сотен работников. Работают в три смены, по пять часов. 48 современных аппаратов (прессов и станков, различной конструкции и назначения), выдают качественную продукцию, которая пользуется устойчивым спросом. В основном, производимая продукция, служит для аэробусов. Есть и эксклюзивные наработки. Как правило - это: небольшие заказы. Об этом нам, - четырем украинцам и восьми украинкам; а также - переводчице из наших, из славян, - и еще трем дамам, кураторам из Управления коммуны, - терпеливо рассказывал, в течении двух часов, один их трех, управляющих фабрикой, главных менеджеров. Прекрасно выглядящий, статный мужчина. Олицетворение успешности проекта. На нем, как и на еще двоих менеджерах, такого же уровня, держится эта фабрика. Рассказывал: долго и интересно, потому что был в курсе всех дел на производстве. Он водил нас по цехам; терпеливо отвечал на наши вопросы. В какой-то, приспособленной для интервью, отдельной комнате: со столами, на которых были выставлены для нас баночки пепси, стеллажами вдоль одной стены, заставленной наполовину, выпускаемой продукцией, доской для писания и агитационным проектором, - он продолжил знакомить нас с западным производством. Мы остались довольными этим посещением. Умеют же деловые люди вести заинтересованный диалог, даже если приходится говорить: о надувных лодках в Сахаре. 

Я вспоминаю наши школьные экскурсии в СССР. Везде грязь, унынье и равнодушное отношение к своей работе. Сам вид советской фабрики и завода, напрочь отбивал желание физического труда. “Ты - раб”, говорило об этом все: от проходной, до склизкого пола, в вечно захаращеном цеху. Положительного было лишь то, что на таком производстве все заставляло думать о том, чтоб выбиться в начальники и не стать простым рабочим. Для этого - надо было поступить в вуз. Но дипломы, и должности к ним, могли получить только дети сексотов. За этим строго следили в школах, директора-сексоты, выдавая путевку в сладкую жизнь, только идеологически правильным ученикам. Снабдив их комсомольскими характеристиками. Из простых сексотов, выбирали только бригадиров. Ну это я из воспоминаний о своем недолгом опыте работы мастером на Конотопском электромеханическом заводе. Я закончил в Киеве Геологоразведочный техникум. В Дании, посылают учиться, только необходимых работников. В Дании, менеджер уверял, что практически отсутствует проблемы текучести кадров. Люди остаются на предприятии десятки лет. Большие зарплаты (не меньше 125 крон в час). Они гарантируют достойный уровень жизни. Но, владелец, продает производство. “ Кто хочет, может купить! - Улыбнувшись, говорит менеджер: - Сто пятьдесят миллионов. Всего, лишь…”. Мы видели огромные склады, с готовой продукцией. Постоянный спрос. Зачем, казалось бы, продавать? Объясняет босс, что владелец постарел уже, он больше полувека руководит предприятием, устал, хочется на покой. У него три сына, но не один не хочет идти по его стопам… На этой ноте и закончилась наша экскурсия. Наши кураторы, отвезли нас назад, в Управление коммуны. Дальше мы уже сами, разъезжаемся по местам скопления. 

На следующий день, Дания, оказалась под снегом. Уже два дня, как неустанно сыплет снег. За окном Фальстеро, образовался белый саван, покрывший автостоянку и кусты возле нее. Два дня, я, не выходя из комнаты, пишу свой роман; смотрю стримы об Индии, и - футбольные матчи. Удобно и уютно писать романы зимой, когда идет снег. Снега нынче много в Дании, что роднит ее с Украиной - с ее обильными снегами, под окнами моего скромного домика. 

Я соскучился давно по написанию романов. Это такой творческий простор. Лет десять, уже, прошло, как я закончил предыдущий. Вернулось старое, позабытое чувство усталости, от хорошо выполненной работы. Когда: мысли легко заковываются в слова. От этой, интеллектуальной нагрузки, которая заставляет мозг напряженно трудиться до приятной истомы; потом ты, говоришь себе: “Стоп! Баста! До, завтра!”. Выжигать всего себя не стоит, чтоб до самого донышка. Мысли должны оставаться, как закваска для зарождения новых. Эти навыки дает лишь ощутимый опыт, полученный во время работы над “Трепанацией ненависти”. Надо уметь вовремя остановиться. В то время, я тратил много времени на выработку алгоритмов работы; делая все, на пределе человеческих возможностей. Будучи движимым, лишь светлыми мечтами о судьбе романа. Мысли текли плавной рекой; всегда было из чего выбирать. Сейчас творится тоже самое, как будто бы все возвращалось: на круги своя. Нет только со мною моих женщин, которые помогали мне в ту далекую пору. Возвращаясь к текущему историческому моменту, можно отметить, что на восточном фронте без особых изменений. Война идет своим чередом. Так мифический Молох пожирает приносимые жертвы. Украинцы сражаются за свою свободу и право жить на своей земле. Цель россиян - сохранить свою империю, в которой они жили. Таков удел всех экзистенциальных войн. Чем кровавей схватка между непримиримыми врагами, тем больше надежд на то, что они больше никогда воевать не будут. Кроты в украинской политике, что окопались возле (недо)президента, получившие из логова врага в середине осени сигнал к действиям, с переходом жестоких боевых столкновений на Ближнем Востоке в примирительную плоскость, в процесс обмена пленными, снизили в конце ноября накал своей активности; им пришлось затихариться на неопределенное время, снова превратиться в ружье висящее на стене в передней украинской политики; отметившись лишь несколькими скандальными выходками, - по-затухающей амплитуде, - использовав для этого несколько разменных пешек, подрабатывающих в Верховном Совете, депутатами(тками). Погасив скандал, как это часто с ними бывает, новыми скандалами, подготовленных для этого, ничего не значащих, скандальных персонажей. С этим, в этой власти, все в порядке.

Пятая глава

Пиши, мой друг, твори... Еще не вечер!

“Тебе” Юанна Подтоцкая

Работы на литературном поприще, как и всякая иная интеллектуальная деятельность, в идеальном случае, подразумевает постоянную учебу, особенно на чужих ошибках.  Следовательно, надобно научиться отыскивать оные, подобно ловле блох, прорабатывая тексты своих современников. Классические тексты - проверены редактором-временем. Стилистические или мировоззренческие промахи же, современных авторов, позволяют более резво развиваться в этом направлении.  Это, практически, ничего не стоит. Я написал это не для того, чтоб учащийся посчитал себя в чем-то выше автора, изучаемого текста, и возвысил себя таким образом над ним, - отнюдь: совсем не так, - а, чтоб убедить себя в том, что чужие ошибки отлично видны, как и пылинка в чужом глазу, и использовал это в качестве наглядного пособия. Не заостряя свои ощущения на том, просто отмечая про себя, что этого (ошибки) самому ни в коем случае не надо делать. Ошибки, конечно, будут - и пусть они станут таким же пособием для литературных коллег по ремеслу, если они научатся тоже их отыскивать и исправлять. Соревновательность в любой закрытой системе необходима. Хемингуэй называл это “соперничеством”; возможно, что так тогда и было; в те далекие времена, книга занимала место телевидения; я не упоминаю здесь об эре интернета. Это очень древняя эпоха. Там было много желания, авторов, хоть что-то опубликовать в печати. Во времена Пушкина, были какие-то чуть ли не в единственном числе: “Отечественные записки”, и еще сотня-другая авторов. Сейчас авторов - сотни тысяч (и ты всего лишь: один среди них). Советская система очень ограничивала присутствие, “лишних” людей, в литературе. 

Социалистический реализм, как стиль, был далеко не идеальный; не всякому был по душе. Этот стиль подразумевал безграничный энтузиазм и веру с коммунистическую идею. Рубить правду-матку позволялось лишь тем немногим авторам, как правило, уже имевшим какие-то заслуги перед государством. Астафьев мог позволить себе написать что-то в критическом стиле о енисейской “царь-рыбе” или “пескарях” в Грузии; как израненому фронтовику, и, действительно, талантливому автору, лауреату госпремии и так далее, ему многое прощали, чего другим прощать не могли. Солженицын, например, которого выдвинули во времена Хрущева, был выброшен из Советского Союза во времена андроповско-брежневского правления. Потом, я узнал, что жена Виктора Астафьева, Мария Корякина, тоже писала на достойном уровне, которую Виктор Петрович, почему-то, не жаловал в литературе. Она служила ему своеобразным противовесом и спарринг-партнером, на литературном поприще. Я вспоминаю наши споры с Жанной - поэтессой Юанной Подтоцкой, - (https://stihi.ru/readers.html?janin68), когда мы спорили с нею, о ее стихах. Стихи ее, от этого, хуже не стали. Хотя у нее были слезы на глазах. С классиками не поспоришь - они указывают дорогу; их надо нести в себе, как знамя; развиваться под их присмотром; рафинировать себя в их энергетическом поле, превращаясь в творческую личность. Это, неизбежность; их влияние, на первых порах, огромно. Потом все это постепенно исчезает; растворяется в собственном стиле; в наработках личного опыта; с характерными приемами в работе. Мысли человека делают его творчество другим. Только - мысли, и ничто другое, которые репродуктируют слова, а слова превращаются действия, а действия - в тексты: книги. Это те самые мысли, о которых говорил Чехов в своей пьесе: “В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли”. Мысль  - изначальна; она - краеугольный камень. Мысли создают творческого человека. Просыпаясь, у меня роится много разных, литературных, планов - сколько надо чего сделать за весь день. Сколько написать. Стихи - правда - появляются сами, “на ниве праздных дум” (это я выразил в одном из своих первых стихотворений), но надо всегда быть готовым принять эти роды. Если у тебя нет под рукой бумаги, они убегут в никуда, туда, где были еще минуту назад. Их никогда не вернуть уже в поэзию. Получится белиберда, если попытаться изнасиловать Музу. Эту, хаотичную энергетику, невозможно проконтролировать. Можно записать не организованные в поэзию, мысли, оставив их на бумаге. Это не значит, что стихотворение не выйдет - оно будет другим (не всегда худшим). Вот почему следует учиться редактировать - это уже совсем другой коленкор: создавать литературный продукт. Это пчелиная работа: как нектар, превращать в мед. Учиться доводить до ума тексты - это одно из условий творческого - божественного - присутствия. Один из ярких образцов проявления его божественного начала. Без этого нельзя мечтать о воплощении своих мыслей. Хотя: не каждый текст поддается литературной обработке. Надо уметь производить такие тексты на свет. Это, в большей степени, касается прозы. Даже место написания, в смысле привязки на географической карте, имеет большое, творческое значение. Будут обязательно такие места, где нельзя воспроизвести ни одной строчки! Бывает, что не идет работа - как случилось в том году, в Дании. Плохо пошли стихи. Проза - еще хуже. Каждый день ты пишешь или переписываешь тексты, а потом говоришь, себе: “Это все не то. Плохо. Никуда не годится”. У меня таких текстов набралось уже немало. Желательно, обтесывать все лишнее, не откладывая в долгий ящик. Вот почему я вожусь, теперь, с каждой написанной главой по несколько дней. Для этого выкладываю на своей странице в интернете. Хорошо видны ошибки. Ты абстрагируешься (мысленно отвлекаешься), как от своего текста, воспринимая его, как чужой. 

Этот опыт я вынес с предыдущей работы над “Трепанацией ненависти”, когда приходилось многое вспоминать (не всегда это удавалось). Я написал роман, казалось бы все нормально, - а перечитываешь, и понимаешь, что что-то не так: начинаешь снова переписывать главу ( и так - двадцать раз, подряд! только полных переработок и литературных обработок). Требовалось соскрести все лишнее с текста; выдавить воду. Оставлять вылежаться, требовалось, в более-менее приличном состоянии. По пол года, приходилось терпеть. Работал, обычно, утром. По одной простой причине, что в это время мозг, еще, по-младенчески, чист, в нем кроме творческих идей ничего не вращается. Все - аутентичное, без всяких примесей. Не дай бог, по дороге из кухни, с кастрюлькой супа (случилось сегодня утром) встретится кто-то на дороге, и раздраженно заговорит о не включенной тобою вытяжке, о запахах зажарки, донёсшихся до чьих-то чувственных ноздрей из первого этажа, из-за закрытых плотно дверей, когда она сидела в туалете на втором этаже; как сразу же начинаешь понимать, что ты уже на пороге скандала, а, получив стресс, не сможешь уже приступить к работе, угробив весь творческий день. Все очень просто. Когда вспоминаешь, что так было не раз, когда приходилось из-за этого менять место жительства. Я как-то уже убегал в Киев от такого бедлама; от окружения сексотов и стукачей, которыми, так была богата прошлая жизнь. Впустив негативную энергетику в текст, я пытаюсь - как бы - спасти весь сегодняшний день. Я надеюсь, что при прополке этот абзац исчезнет из этого текста (впрочем, этого может и не случится, для наглядности). Мне хочется подчеркнуть, это: как много зависит в жизни от выбора творческого места для работы. Ван Гог, уехав в провансальский Арль, пытался избавиться от снобистской назойливости парижской богемы, - но, надо признаться, немного выиграл, столкнувшись с еще большей бедой - провинциальным хамством. Даже Гоген не помог, а, наоборот, только усилил противоречия. 

Как много приходится тратить времени, чтоб все сбежались в одно место. В СССР, помню, это было практически невозможно сделать. Жилищный вопрос, был практически не решаем. Это убийственно для творческого процесса. Одна из причин, почему в России, и производных от нее - так трудно быть творческой личностью. Смотрю, вот, на Данию - и видно все, то, что мы не нашли в Советском Союзе. Это - качество жизни. За квартиры и продовольствие, в СССР, велась отчаянная борьба не на жизнь, а на смерть. Стукачи и провокаторы, побеждали именно в такой схватке, потому, что они работали на правящий режим, который нуждался в подобных услугах (не в творческих же идеях), - власти плодили их в несметных количествах, подкармливая из собственной ладони. Качество человеческой массы, партократов не интересовало: чем глупее выглядел человек, тем был полезнее для общества совка. Советский Союз держался на таких. Этого скрыть было невозможно. Западный мир привык к социальному сосуществованию: к толерантности. Они: и СССР, и Россию, так воспринимают. “Что с таких крейзи возьмешь?” - боятся и торгуют, хотя это чревато, как говорят плохие журналисты. 

Украина по-другому не воспринималась. Тридцать лет - западному коту под хвост! в этом направлении. Думаете, западные политики, думали всерьез помогать украинцам отстоять независимость? Как бы не так. Им пофигу, если бы это: не угрожало их сытому благополучию. Думали, что в Украине начнется партизанская война. Дали немного “Джавелинов” и NLAW (Next Generation Light Anti-tank Weapon). Это все, на что украинцы могли рассчитывать. Если бы россияне были не такими слишком самоуверенными, не стремились на парад в Киев, то было бы очень плохо уже в первые дни. Россияне, думали, что быстро расправятся с украинской армией. Тридцать лет квазинезависимости, легкий захват Крыма и восьмилетняя война на Донбассе, напоминали им, что в Украине не много что изменилось. За тридцать лет, они терпеливо, взращивали поколение своих агентов, на украинских землях. И, на киевских пагорбах, в частности. Они пропихнули их во все щели государственного механизма. От местного самоуправления, до самой Верховной Рады. Сущим российским ватником и зловредным коллаборантом, выглядит и нынешний президент; он много подыгрывал россиянам, выступая еще в роли комика; клепал глупенькие сериальчики на темы недалекого хохла, размещая их в пропагандистском поле России.  Через телеэкран, на протяжения 30 лет, распространялись российские нарративы. Под видом “экспертов”, выступали хорошо проплаченные, спецслужбами, политические проституты, из плодящихся, как грибы после дождя: “международных институтов”. Российские шпионы и диверсанты-пропагандисты, буквально, не вылезали с передач на вредительских каналах. В стране, в которой семьдесят три процента, практически, не могут нормально прочитать текст, а это значит: у них отсутствует напрочь критическое мышление. То есть могут потреблять только комиков и Аллу Борисовну Пугачеву. Нынешний президент, с этого поля ягода. 

Казалось, что в такой Украины нет никаких шансов выжить. Я, обожаю ( слово уровня “чревато”), и постоянно цитирую, слова с книги, "Военный летчик", Антуана де Сент Экзюпери: “Когда кажется, что Франция уже погибла, ее спасает чудо. Я понял, почему это так”. И, я, также, понял почему это так. Потому, что такие бездарные люди, взялись уничтожать Украину. Вот почему в Украины появились все шансы выиграть эту экзистенциальную войну. Бог спасал всегда, избранные страны, именно в таком режиме. Францию, США, Италию, Израиль… 

Украина не будет исключением из этого длинного списка. Россияне думали, что и в этот раз украинцы станут воевать друг с другом. Сами россияне, после парада на Крещатике, войной не собирались заниматься. Им хотелось только вкладывать в руки украинцев оружие, как это было срежиссировано на Донбассе в 2014 году. Набирать из местной шелупони всяких “истребков”, пускать их в дело. Так было и на Западной Украине, в послевоенное время. Писатель Виктор Астафьев не даст мне соврать. В “Веселом солдате”, он признался в том, что он участвовал в карательных операциях в 1945 году. Такие штрихи в биографии, тоже, надо помнить. Астафьева привечали в Киеве, в той же - Спілці письменників. Это говорит о том, что в стране уже выращено было: Иванов ничего не помнящих. В каждом россияне, какой бы он не был заслуженный у них, руки по локоть в украинской крови. Их деды сожрали и разбазарили по миру весь уворованный хлеб у украинцев, в 1933 и 1947 годах, от чего много миллионов, моих сородичей, померло самой лютой смертью. Это не такой уж и большой секрет. Почему мои родители тщательно скрывали этот факт? Боялись, что я начну активно противостоять этому. Смерти моей боялись. Поэтому и молчали. Хотя, отец, конечно же, что-то пытался рассказывать. О том, как он яйца вороньи драл с гнезд. Чтобы - выжить. Он был слишком сентиментален для беспощадной и кровожадной мести врагам, хотя, достаточно умный, чтоб не увидеть в преступном режиме сексотов, опасность для жизни своего сына; моей адаптации на социальном поле. Б***ди, самогон, сало! дармовые дипломы-корочки Глуховского пединститута, делали из местных руководителей, обычный развратный притон. Дети завербованных любовниц, легко становились в школе провокаторами. Сексотами. На каждом шагу, они провоцировали, нас, - обычных школяров, - на какие-то мерзкие поступки. Припомнилось воровство яблок в школьном саду. Был у нас провокатор и доносчик Кальсон. Кальсончик. Без особых талантов. Только глядя на его творческие потуги, в которых пыталась преуспеть его мать, помогая сынку, справиться с поэтическим заданием на украинском языке, - я написал свое первое стихотворение. Мать Кальсона - любовница альфа-сексота, секретарша в Сельском совете, способствовала вербовке и обучению будущего филлера, сексота и провокатора, из собственного чада. Наш,  горбатый директор школы, Петруня, такой же сексот, “его крестный” (по словам Кальсона), пользовался его услугами и терпеливо обучал его в этой профессии. Я вижу теперь, как тщательно он планировал, со своим протеже, многие спецоперации. Так, очевидно, образцово, готовят своего агента для работы в органах. Он и братца моего завербовал, соблазнив его профессией учителя. Филолог! Его письмо опубликовала “Учительская газета”. Слава Богу, что он не пошел дальше в этом направлении. Филологи ничего не смыслят в делании литературы, но много думают на этот счет. Да, “Кальсон” постоянно проваливался, из-за того, что однажды, директор Петруня, забыл выключить свет в учительской, когда ожидал наш набег на школьный сад. Он вынужден был режиссировать очередной набег пожертвовав собственным урожаем арбузов, чтоб отвести от своего агента, подозрение. Кальсон легко подбил нас на дерзкую выходку. Мы вынести с директорского огорода какие-то арбузы, выйдя через двор. Это сошло нам, якобы, с рук. И, “невыключенный свет”, когда Петруня ожидал нас в засаде, как бы забылся. Перед получением аттестата, Кальсон организовал мне пьянку, а потом сдал. Мать-учительница, конечно же, выручала меня с подобных неприятностей. Но осадок оставался. Характеристики страдали. Это была также и моя настоящая учеба, а не в том, что я выучил алфавит и таблицу умножения в такой школе. В творческом плане - учеба в советской школе ничего дать не могла талантливому человеку. Это была школа для очень посредственных людей. Хотя я написал, по просьбе, неплохой учительницы украинского языка, свое первое стихотворение. Это случилось: то ли в четвертом, то ли в пятом классе. Я об этом упоминал. Слава Богу, что я, сразу же, убоялся этого подвига, и отказал ей в помощи: делать из себя поэта. Чтоб стать плохеньким журнаглистом для безобразной и мерзкой газетенки в будущем. Я стал бы одним из тех негодяев, - сливных бачков, - которые служат холуями для холуев. Отмазаться от роли стукача и провокатора, в таком случае, было бы очень затруднительно, не став при этом диссидентом. Мне удалось - все-таки, - закончить Киевский геологоразведочный техникум, что позволило мне наслаждаться путешествиями по стране. Увидеть жизнь во всех ее проявлениях. Я жил в больших сибирских городах. Я избежал очень плохой участи. Много полезных причин, которые сформировали меня, как писателя. В этом, я, обожаю промыслы Бога, что Он печется об этой профессии. Сексоты, их возня, придают моей, творческой жизни в Украине, весьма положительный смысл. Я потерял первую любовь. Подруга Кальсона взялась было ее опекать. И, уже скоро, мы расстались, хотя и любили друг друга. Она быстро пошла по рукам сексотов. Потом, они, попытались вернуть ее назад, но мне она - такая - не была нужна. Я писал об этом в рассказе-повести: “Не такой как все”, и иных рассказах на эту емкую тему. Сексоты формировали советского человека. С одних - делали рабочее быдло; с других - диссидентов. Себе определяли руководящие функции. Я, быстро, со всем этим, разобрался. Это стоило мне не так уж много проигранных сражений. Потеря первой любви, сделала из меня больше писателя и поэта, чем школа и техникум вместе взятые; определив вектор приложения творческих сил. Сексоты выходит, таким образом, повлияли на формирование, меня, как поэта? С этим я не спорю. Они создали больше хомо советикусов, чем писатели. Прозаика с меня сформировал Байконур, и все что там я увидел. Я наблюдал это рабство, как будто бы со стороны. Я умел драться, постоять за себя. Воронежский вор, Цимбалов, подсказал, как вести надо в казарме; помню эти первые уроки. Там было много бывших уголовников. Позже, сам приходишь к пониманию, с кого надо брать пример, чтоб выжить… и так далее. Это дает должности в российских условиях выживания в таких закрытых сообществах, где царит насилие и угнетение личности. По сути дела идет перевоспитание. Коронный, прямой удар - правой руки, я очень быстро потерял, разбив вдрызг кисть чуть ли не на первой корявой роже. Моего случайного спарринг-партнера утащили в санчасть. Полгода проходил в гипсе - что спасало, на первых порах, от припашек и принесло определенную славу. Дальше - получил должность диспетчера, а, потом, и работу в “Отделе технического контроля” на ЖБИ (железо-бетонные конструкции). Это подробно описано мною в повести: ”Байконур 1982”. 

В Дании я наблюдаю совсем другую жизнь. Советские методы выживания, здесь, невозможны. В плане коммуникации, датчане, открытые люди. Очень доброжелательные. Каких-то злопыхательств, здесь я не встречал. Даже африканцы - быстро учатся европейской порядочности. К чему я привел? Вот. Я постоянно теряю свое портмоне. В нем, так уж выработалось у меня, находится практически все - от пластиковых карточек (штук пять: вид на жительство, мед.страховка, плата за проезд, Приватбанк, Данске банк), до УБДэшки (участник боевых действий: позволяющей мне бесплатно ездить на дизель поезде или в метро в Киеве, когда я там, весьма редко, бываю). Первый раз сидя на вокзале: то ли в Берлине, то ли в Копенгагене, когда смотрел фильм на планшете, и он вывалился в пространство между стеной и стульями. Слышу легкое прикосновение к плечу. Это молодой африканец указывает на мой, выпавший, бумажник. Я никогда этого не забуду. Мог остаться без средств к существованию, посредине Европы. А, вчера, случилось еще одно приключение на эту тему. Портмоне выпало из мелкого кармана куртки: между Нюкёбингом и Фальстеро, где я живу. Не застегнул молнию. Ударил по карману во время езды на велосипеде - и: обомлел. “Все что нажито непосильным трудом…”. - Все, как по фильму. Уже минул храм, с флюгером вместо креста (иногда мне кажется, что это вовсе не церковь), возвышающуюся на невысокой горке, рядом с которой, перед самим Рождеством постоянно продают много красивых, рождественских елок. До Фальстеро оставалось всего один километр. Разворачиваюсь, - и лечу на велосипеде назад, под горку. Чуть было не угодив при этом, под автомобиль, на первом же перекрестке. Я помчался не по своей стороне дороги, чтоб отыскать потерянное. Чуть ли не решая личный вопрос: жизни и смерти. В кошельке - не только карточка Данске банка, но еще и пин-код к ней. Короче, я мог остаться без средств к существованию. К тому же была суббота, я даже не мог обратиться в коммуну за помощью. Не мог заблокировать карточку, не помня ее номера. С этими мыслями, промчался два километра. Вижу, навстречу, едет семидесятилетний (приблизительно) датчанин. Я, останавливаюсь, поднимаю руку; прошу его остановиться, объясняю на своем тарабарском наречии, что я потерял что-то. Юкрейне, я, тыкаю в себя пальцем. Он, улыбнулся глазами, расправив морщины на лице, покрытом белой щетиной, что-то проговорил на бодром, датском языке. Я выхватил из его речи только одно единственное слово: “Путин”. - “Ах, Путин?”- Я покрутил у виска пальцем. Он улыбнулся во весь рот, и, развернувшись вполоборота, показал пальцем на лежащее в багажнике портмоне. За этим, последовал обмен какими-то обязательными любезностями. Я глубоко благодарил его, изображая датский язык: “Так! так! (дякую, по-украински)”. Трудно поверить в то, что в Украине или России, такой непоседливый кошелек уже после первого раза не пошел бы искать лучшего хозяина. У нас живут более креативные люди, в этом плане, не позволяют выживать, разгильдяями, а, здесь, на загнивающем Западе, пожалуйста. Или я что-то не понимаю?.. 

Возвращаясь к партизанскому движению в Украине. Уж больно щекотливая тема для нынешних, мировых политиков. В свое время, они с Украиной подписали, так называемый, Будапештский меморандум, в который они в какой-то степени очень верили, что Украине, - сбагрившей свое ядерное оружие в Россию, - действительно больше не придется воевать с оной. Ну, славяне, мол, браков много общих, жили долго бок о бок, должны бы понимать друг друга. Они проявляли, так сказать, полную наивность в этом, историческом вопросе. С Россией нельзя не воевать, оставаясь жить возле нее, хоть какое-то продолжительное время. Особенно, если наплевательски относится к своей безопасности. Тут уж смотри в оба, чтоб она не  забрасывала шпионов и диверсантов в живую плоть государственного организма. Она начинает подкупать и продвигать своих шпионов во власть, как только посчитает это нужным условием для захвата соседской территории. Что для России всякие договоры, которые даже не стоят той бумаги, на которой они написаны? А, Запад, этого не понимает. Скорее всего, у него не такое воспитание, чтоб грубо противостоять этому. Это такой творческий подход. Веками преодолевать умом, все глупости России. Потому, что здесь “лопатники” отродясь не тырят, а сразу возвращают их хозяину. Потому, что привыкли жить: богато и красиво. Такая скучная жизнь на Западе. Возвращаюсь к теме длительной партизанской войны в Украине, как думали западные политики. Завезли партию Джавелинов и NLAW (Next Generation Light Anti-tank Weapon) из Великобритании, увезли с Киева свои диппредставительства, и все народы замерли в ожидании. Я жил в Черниговской области, и, тоже, как дурак, думал, что успею убежать, по железной дороге: как только начнется эта катавасия. Многого не учел, как оказалось. Враг налетел на Украину, как коршун на свою жертву. Впрочем, скоро выяснилось, что это никакая не вторая армия мира, а только: вторая в Украине. Не случилось, в этот раз, раскола Украины на два равноценных лагеря; нельзя уже натравить одну часть на другую; нет шансов карнавального переодевания десантников и донецких холуев, в украинскую пиксельную форму, чтоб убивать и насиловать украинок, как это бы делали украинские бойцы. Они всегда готовились к прошлой войне. Это было продемонстрировано дедами когда-то на Западной Украине. Этого не допустят украинцы. Только в Буче и Ирпене попытались в массовых масштабах устроить геноцид. Все - ужаснулись от этих варваров. Украинцы стали утюжить врага и доказывать всем, что они уже “не грязь Москви” и, что, на самом деле значит, слова из поэмы Т.Г. Шевченко “І мертвим, і живим, і ненародженим…”, особенно в этом месте: “У нас Брути! і Коклеси! Славні, незабуті!”. Украинцы стали производить своих героев и полководцев. С россиянами, здесь разбирается не какое там, придуманное пропагандистами, НАТО, не “махновцы на тачанках”, а вполне эффективная и боеспособная, регулярная армия. Что воевать патриотически настроенные украинцы умеют и, даже, любят. “Добро пожаловать в ад!”. - Пишут в таких случаях. Украинцы продолжают длительную войну за свою свободу. Уже не один год. Запад, пока, исправно помогает, потому, что война вытягивает много ресурсов. Но, долго ли так будет продолжаться? Вот в чем вопрос! На Западе, уже стали задумываться: “Во сколько же обойдется им война, которая длится много лет?”. Они не помогают так бодро, как в в первый год; предполагают, сукины дети, что завоевав Украину, Россия, Путин не остановится, а, рано или поздно, придет и до них, но уже со свежим, нарощенным мясом, вроде:  “Украины”. 

Россия очень быстро учится воевать. Она легко перестраивает, на деньги западных компаний, свою военную махину. Западным странам станет не до своих кошельков, когда русский медведь навалиться на них своей тушей, - но будет уже поздно. Как это будет выглядеть? Многое уже продалось России, за газ “Грязьпрома”. Бывшие авторитетные политики, участвуют в правлении российских корпораций, имеют российское гражданство и регулярно получают, свои законные 30 серебрянников, из кремлевской (лубянской) кассы. Последние дни осени и начало декабря, в американском Конгрессе, задались именно этими вопросами: дать или не давать деньги на военную помощь Украине? Они, видите ли, крутые “изоляционисты”, по своей природе, и не обязаны, считают, помогать всем. Заправляют у них, в Нижней палате Конгресса, теперь, республиканцы-трамписты. Украина может остаться наедине со своими врагами. Это очень плохой расклад перед боем. Это крах всей демократии! Я верю еще в то, что эта форма правления не исчерпала себя, и мир способен включить предохранители. Я мало уделяю внимания здесь разделу “Генерация цели”. После Байконура, после того как меня туда запихали, чтоб поселить в комнате, где я жил, семью россиянина (это узнал после возвращения), - у меня уже не было никаких иллюзий относительно этого “мудрого” народа. Я перестал, тогда, писать стихи. Я перебрался в другой сибирский город Красноярск. Вначале, в далекий пригород, в Уяр. Со своим байконуровским дружком, Черепановым Олежкой, который вовремя нашел меня в Новосибирске. Помню, отработав месяц в тайге, я снял комнату в гостинице “Север”, чтоб написать свой, пробный рассказик, и отослать его в Москву. В тайге, я начитался рассказов Зощенко, и подумал, что легко справлюсь с поставленной задачей. Мне было тогда где-то в районе двадцати трех лет. Время, когда считаешь себя гениальным мыслителем. Я написал очень плохонький рассказик, отправил его по почте в “Литературную Россию”? И, стал ожидать ответа. Скоро пришел, и ответ. В последний день моей работы в этой экспедиции. В Уяре. Я переезжал уже в Красноярск, чтоб попутешествовать по таёжной и загадочной Подкаменной Тунгуске, в составе другой геологической конторы. В ответе - не очень высоко оценили мой труд. В рассказе, действительно, немного было оригинального. Так, обычная литературная поделка. Это было в ответе с редакции. И я принялся за тяжелую работу, законсервировав в себе поэта, до лучших времен: я начал готовить из себя прозаика - на что ушли очень долгие годы, настоящей учебы. Я излазил и исколесил почти всю Сибирь, до самой Иркутской области. Чтоб узнать жизнь людей, и выучить этот, бесконечно красивый, русский язык. Я, справился со своей идеей фикс.    

Шестая глава

Во время работы над сочинением, мысли, снабженные авторской энергетикой, облачаются в самые обычные, рабочие слова, как символы своего передвижения. Они, прочно, рассажены по ладьям предложений (где каждый символ слова, выступает как отдельный гребец), чтоб командно служить для передвижения по морям времени. По творческим океанам, в качестве литературной эскадры состоящей из кораблей и лодок. Автор, в этом захватывающем процессе, выступает, как опытный адмирал. Через набранные в тавернах-произведениях слова (отделив писательские зерна от журналистских и иных популярных плевел, обязательно), он направляет мысли по одному знакомому ему маршруту. Экипаж должен быть выученным. Мысли должны работать в отличной взаимосвязи между собой. Каждое произведение искусства – это сложнейший коллектив, состоящий из отдельных мыслей. Надо постоянно работать над этим; уметь шлифовать каждый абзац, как палубу корабля – до блеска. Человек не умевший писать стихи в юности, никогда не потянет прозу. Это станет непосильной задачей ему, увязывать в морские узлы слова в просторных предложениях. Чтоб там Чехов не говорил своему брату о сестре таланта. О, сестре! не о таланте. Мыслям должно быть просторно, а словам тесно в строю, образовывая определенную консистенцию. Должен быть запущенным механизм генерации творческих идей. Этому еще можно хоть как-то научиться в школе, - запускать дизель или разводить пары в топке, - и, попытаться, развить в профильном вузе (на том же филологическом или журналистском факультете). Чтоб, потом, специально, адаптироваться в творческую среду, выставив напоказ структурированное образование и умение придерживаться каких-то общепринятых локаций; с дипломом, указывающим на то, что прошел такие-то практики и умеешь водить мотобот. Однако, без определенного жизненного опыта, заложенного в литературной юности, – не просолев, как следует, в ревущих сороковых широтах, – не сможешь вести литературный авианосец. Ложь и фальшь, словно небесные камни, разобьют на волнах затхлое корыто. Литература - настоящая, талантливая - определенно не терпит каких-то рамок. Это – прокрустово ложе. Чего, очевидно, не знают сексотские предводители, создавая благосклонную почву своим пронырливым протеже. Среду они создают (в том числе и творческую), с помощью своих вездесущих холуев. Но это будет настоящий клоповник, на социальном теле нации, в котором роль кровососов будут исполнять стукачи и провокаторы. 

В совокупности, зомбированное население, можно накачать сплетнями и мифами до экзальтированного состояния, невменяемости, – но эта литературка не выдерживает проверки временем. Срабатывают лишь определенные пропагандистские клише, которые в самый необходимый момент, смогут сконструировать социальную ситуацию. Это будет временная халабуда. С помощью опытных сексотов, можно сделать постоянный политический массаж по телевизору, организовывая определенные вбросы, через журналистские “сливные бачки”. Можно “запалить” огромное количество звезд, раздав им творческие псевдонимы. В СССР этот режим во всех сферах человеческой деятельности поддерживался десятилетиями. В сталинские времена - этому процессу помогала, в том числе, и: “ловкая” литература. На таком поприще преуспели евреи в СССР. Массы провокаторов и болтунов-сексотов, создали стилистический рисунок. Социалистический реализм. Это – мощный поток (дез)информации, интенсивность которого, спецслужбы, регулировали чуть ли не в ручном режиме. Через ручной “Союз писателей”. 

За долгие годы выработались определенные технологии, как можно одурачить целое поколение, выхолащивая из него весь дух поколения; напитывая его ложными постулатами и чисто военной архаикой. Пропагандисты искусственно создавали рефлексии в обществе гомо советикуса. Напичкали эту среду “высосаной из пальца” героикой и выдуманными персоналиями. Превратив мировых оппонентов, во врагов. Они сознательно гробили таланты, создавая альтернативный, иллюзорный мир “совка”. Много наплодилось, там, заслуженных графоманов и на литературном поприще. Разбираться со всем этим: как среди набитых бутылочных стекол, возле грязной пивнушки, отыскивать драгоценные камни. Вроде что-то там где-то блеснуло на литературном солнышке, заиграв бликами, но, скоро выяснится, что это был битый, журналистский, хлам. Обыватель, не скопивший духовный опыт, вряд ли отличит его от настоящего. На это и рассчитано. Выстроенный по пропагандистским лекалам, внутренний мир, будет воспринимать эту блестящую чепуху, за чистую монету. Что, потом, нельзя никак исправить. Это стало губительным для целых советских поколений, которые, потом, начитавшись этого бреда, взирали с полным равнодушием: как гибла на их глазах “красная империя”; никто не вышел ее защищать. 

Подобными нарративами занималась и советская школа. Более того, существовало огромное множество пропагандистских трансформаторов, транслирующих бесстыжую ложь и провокации еще и по всему миру. Некоторым пропагандистам давали даже Нобелевские премии. Особенно ценились те, кто близко работал с массами гомо советикусов - зная потребителей, поименно. Это и гебнявая церковь: с ее акафистами, причастиями и прочими заповедями, и проповедями. 

Украинцам сознательно засоряли внутренний мир разными бреднями, на почве Средневековья. Отсюда такая политическая немощь, проявляющаяся во время выборов. Слова, мысли, преломляющиеся через призму насквозь лживых понятий аккумулированных в памяти альфа-саксотов, с их дутым авторитетом, распространяемые сексотами - выглядело, как мощное средство для достижения определенных целей. 

Постоянно дряхлеющие вожди в СССР, добивались далеко идущих целей, именно с помощью пропаганды. Но, с этим багажом, дряхлела их империя. Спасти они ее не смогли даже с тотальным засильем сексотов. Приблизительная цифра которых достигала: на 506 человек - одна штука! Это не считая их доносчиков и ябед-энтузиастов. С исчезновением СССР, картина немного изменилась. Литература утратила свою пропагандистскую роль, навязанную ей через социалистический реализм. 

Можно вернуться, теперь, к полезным мыслям. В юности, с завершением физического цикла возмужания; сразу же начинается: духовный этап развития. За ним: творческий. Появляются настоящие мысли. Их трудно уловить за хвост. Кто это умеет делать - это и есть творцы. 

Я помню, что слишком долго носился в голове с фальшивой фразой “Земля колебалась в испарениях жирного, алтайского чернозема”. Я, даже, написал на Севере, в Коми АССР, с этой фразой целый рассказ, – и завез его в журнал “Юность”, в Москву, когда возвращался домой. В тот день, на той же ул. Горького (Тверской), меня накормили костлявой, тощей курицей, выдавая ее чуть ли не за условного фазана. Из-за этого, самый престижный ресторан империи, остался навсегда для меня паршивой кухней; забыл даже его название. Не хочется ковыряться в интернете, чтоб не чесать уязвленное самолюбие. Излишняя красивость или напыщенность фразы - скорее всего погубит самую изысканную мысль; чувство умеренности должно быть заложено внутри творящего. Любое излишество не приживется в рабочей среде произведения. На это уходит время, чтоб избавиться от этого наваждения – от пафосности и слащавости. 

В то время мне казалось, что с помощью печатной машинки, мои мысли станут на бумаге элегантнее и практичнее. Это была моя заветная мечта в  Советском Союзе: достать (купить) печатную машинку. На эту, внешнюю сторону литературного процесса, я угробил много, отведенного для развития, времени. Как это было непросто купить в СССР эту вещь! Хорошо помню свою первую (и последнюю) печатную машинку. Сколько светлой радости она мне доставила в ту пору. Мне казалось, что шариковая ручка - это символ некоторой отсталости. Я, забывал при этом, что значительная часть великой литературы прошлого, была написана именно гусиным пером. Но, я обязан был убедиться в том, что мысли не страдают от того, что я пользуюсь таким отсталым средством, как шариковая ручка. Заступом или на тракторе вспахано поле, не важно, лишь бы собрать высокий урожай. Можно научиться работать и заступом, то есть - авторучкой в литературе. Каждый автор созревает по-своему. Здесь, без собственного опыта, не обойтись. Со временем, когда научился выращивать клубнику, я понял сию, непреложную, истину. Так по крупинке и складывался авторский стиль. Стиль - это автор (где-то услышанное). Нынче – компьютер – заменил все писательские аксессуары.  

Тогда, после Сибири, я очутился в провинциальном Конотопе. Уже близился к завершению прошлый век, а я все еще пользовался надежной, шариковой ручкой, чтоб воспроизводить свои мысли. Еще недавно, казалось бы, в школе гонялись за перьями-рондо (до сих пор представляю его сияющую белизну); не хотелось скрипеть в тетрадке, обычным пером со звездочкой, цвета потускневшей меди. Помню – ходили покупать себе перья в соседнее село - за три километра через замерзший Сейм; в том селе, потом, встречу свою первую любовь. С которой, со всей ненавистью ко мне, расправились сексоты. Я мечтал сесть за настоящую печатную машинку, как в детстве мечтают стать капитанами дальнего плавания. В то время печатные машинки строго регистрировались; они не появлялись в продаже. Власти боялись, что, вражеские элементы, станут печатать на них политические прокламации. Их трудно станет поймать. В перестроечные времена, печатные машинки уже появились в конотопском Универмаге. Я жил тогда с Наташей, скрупулезно откладывая от получки на эту вещь: по десятке в месяц, собрав, таким образом, целых 280 рубликов, – и в 1988 году, реализовал-таки заветную мечту. Печатная машинка называлась – “Любава”. С этого момента, уже технически вооружен; будучи готовым к творческим битвам; я, видимо, ощутил себя впервые “писателем” и “поэтом”. Некоторое время ушло на то, чтоб научится стучать на ней, хотя бы, одним пальцем. Что-то там сломал в ней, в районе перемены дорожек, по ходу дела. Сначала, печатная машинка, тешила мое самолюбование в литературном процессе, как тешит детей новая игрушка, или мажора модный кабриолет, купленный на родительские средства. Так как ничем больше, я похвастаться на тот момент еще не мог. Прозаические тексты выходили достаточно вялые. Не хватало даже обычных словарей. Весь этот антураж в СССР, накапливался слабо; опыт приходил очень медленно; это можно сравнивать с появлением кровавых мозолей во время выполнения тяжелой физической работы. 

В Советском Союзе творчество душили всякие дефициты. К этому можно добавить отсутствие собственного двора, где я бы мог держать необходимую мне библиотеку. Без этого, писательский труд, (бес)сильно страдает. Особенно, если еще не шибко развиты литературные способности; нет устоявшегося стиля; не налажены элементарные связи с редакциями. Это – только районный уровень. В этом месте: процесс, особенно активно, контролировался сексотами. В таком, закомплексованном болоте, можно было запросто потерять самого себя, утратив небесную связь; несмотря на то, что в этом, определенном властями, месте (Дворец пионеров), сосредоточилось лучшее, что имелось в данном районе, в интеллектуальном плане. Здесь можно было начать печататься в районной газете. Это такой же наркотик, пусть и не того качества, как быть напечатанным в Москве. У каждого писателя естественное желание – поскорее заявить о себе. Как следствие - уродование еще не устоявшегося стиля. Для того, чтоб печататься – автор идет на недопустимые компромиссы с совестью. А, демоны-гормоны, – помимо внешних литературных костоломов (на ролях редакторов), – заставляют высматривать смазливые личика, которые охотятся, в том числе, за тобой, в каменных джунглях любого города, - укорачивая подолы юбчонок, и крася, и без того смазливые личика. 

Творческий процесс страдает очень чувствительно: от пьянок и от компаний (в том числе и литературных). Как правило, в  таких компаниях, приходится слушать неважные стишки и хвалить авторов. Когда надо читать только то, что считаешь гениальным. Я помню, зачитывался в одно время купринским рассказом: “ Как я был актером”. Мне казалось, что я живу в этом рассказе. Куприн описал в нем свой опыт своего недолгого актерства в Сумах, что совсем недалеко от провинциального Конотопа. Может в этом собака порылась? Трудно это понять с прожитыми годами. Мне сейчас кажется, что я бы мог выдрессировать себя на любом рассказе. 

В уютной студии “Джерела”, при районной газете, многому научиться было невозможно. Могут напечатать твой стишок, но пользы от этого не прибавится. Студия собиралась в Дворце пионеров”. В первый раз я зашел туда по первому снежку в  городском парке с памятником А.С. Пушкину, но еще без памятника Т. Г. Шевченко. Там предложили, чтоб я “покритиковал” их стихи. Это было лишнее. На следующий день, я закопался в городскую библиотеку, взял подшивку районных газет, и написал то, что думаю. Я, явно, шел на разрыв (сжигание мостов). Мне стукнуло, тогда, лет двадцать семь; пора героической молодости подходила к концу. Без всякой пользы делу. Ты, выходит, считаешь себя гением (без этой планки, нельзя быть в творчестве), - а тебя держат за претендента на печатание какого-то жалкого стишка в районном листке. Заложенный в творчестве “пик гениальности”, личность проходит именно в таком возрасте. Этот инициационный цикл должен перепахать претендующего на творчество. Чуть позже, уже с помощью стремления, воли и неистовства, – это приводит к определенным результатам.  Надо читать побольше биографий, чтоб было с кем сплавливать свой жизненный опыт. В этом стремлении заложено больше всего проку. Собственно, даже в подворотнях, человек берется кому-то подражать. Вспоминая Байконур, я уже писал: как там приходилось выживать, на первых порах. Читаешь настоящие вещи, думаешь о себе, как о значимой личности, писателе (пока не написавшем ничего), пришедшей спасти этот несовершенный мир, а не заниматься профанацией бурной деятельности, как это делают (не)повзрослевшие мальчишки. Время стояния, под мэриями городов, на баррикадах - только еще наступало. Перестроечное бубнение, советского лидера, уже порядком надоело (без результатов работы, которые хотелось получать сразу). Подготавливалась только почва (гебнявые примерялись к ролям властителей). Творческий человек - нонконформист по своим убеждениям. Чиновник - для него: как тряпка для быка на испанской корриде. Старики, - литературные светила, - это действующие враги, с которыми не может быть никаких компромиссов. Все, что они построили и написали, должно быть подано остракизму. Если не против кого бунтовать (ты согласен с навязанным тебе), - станешь бунтовать против себя (творческие кризисы - как ломка творческого характера). 

Мне никогда не удавалась литературная халтура. Потому, что я никогда не был журналистом; не имею такого опыта. Страдательно? Это - очень хорошо. Литературная халтура, заполонила страницы районной газеты, во время перестроечных процессов. В Конотопе, еще висели политические плакаты с бодрыми рабочими, несущими коммунистические знамена. “Перемен требовали наши сердца”. Я не любил Цоя, но он верно ухватил дух того времени. Эта строчка - дорогого стоит. Тогда, я весь вложился в свою, критическую заметку. За пару вечеров, я состряпал критическую статью, и отнес ее в редакцию. “Вам требовалась критика, - получите…” - И, распишитесь. В результате этого, “террористического акта”, только я, сам, и “пострадал”. Зашел через несколько дней. Редактор, местная знаменитость, При(й)мак (букву “Й” он упразднил из своей фамилии для благозвучности), пряча взгляд (очевидно там были и его стихи, попавшие под мою раздачу) безнадежно, спросил у меня: “Зачем ты это написал?”. Я пожал плечами. 

Таким чудесным образом, я, на несколько лет, избавил себя от грустной участи: слушать, - приблизительно раз в месяц, - слабовольные призывы: любить все хорошее и ненавидеть все плохое. В своем опусе, я казнил: и прыщавую молодежь, что в болоньевых куртках, и доморощенных философов, в скромных 16-ти рублевых пиджаках. Я ушел, – а они остались обожествлять и воспевать все то, что уже поздно было делать. 

 Молодость, многим, скрашивает недостатки творчества. Это был один из экзаменов на зрелость: знакомясь с перлами местных литераторов, я научился выделять чужие ошибки, чтоб не допускать своих. Тоскливее всего, на мой взгляд, напечатанными, выглядели только поделки о Гнатах і Кіндратах, которые присылались из окрестных сел. Это "хуторянство" было за гранью моего понимания литературного процесса. Избавившись от наваждения быть напечатанным за всякую цену, я ускоренными темпами, убегал от “замріяних верб” и “тихоплинних річок” - в свой собственный мир, который вызревал во мне. Это обещало мне: очень захватывающее путешествие. Я начал печатать на машинке, “настоящие вещи”, - распихивая их по московским редакциям, подобно джеклондоновскому Мартину Идену (этот роман превалировал в моих мечтах). Слава богу, я уже не копировал чей-то метод, а пытался создавать что-то свое. Приоритетными стали - рассказы о Байконуре. Этот жизненный опыт был настоящим испытанием характера. Что-то похожее пытались печатать тогда на страницах перестроечных изданий. Особенно усердствовал “модный”, непотопляемый, “Огонёк”. О чудо! некоторые мои ухищрения все-таки достигли, желаемого - на мою писанину обратили внимание в “Литературной России”. Газету еще не захватили фашиствующие личности, из тех, которые подарили дьяволу свои души, надеюсь в эти дни, на Донбассе. Она выглядела вполне читабельной, по своему литературному направлению. В редакции, обещали напечатать что-то, если мне удастся запечатлеть дух времени, и сохранить его в присущей мне манере выражать свои мысли (приблизительно так, можно охарактеризовать их редакционный ответ). После такого “лестного” ответа, я, еще с большей силой, продолжал сочинительствовать. Сидя за печатной машинкой, в просторной летней кухне, в которой мы хорошо обжились с Наташкой. 

Перестроечное время уже заканчивалось: бурными событиями ГКЧП на Каширском проспекте в Москве. Я старался поспевать за ними; очень торопился. Я был наивный в ту пору, как и все наше поколение. Было много признаков, что это сексоты устраивают переворот. Время бежало вскачь - а я, казалось, перебираю ногами на месте, как это бывает во сне. Начинал новый забег. Я ездил в Москву; искал свои шансы, чтоб хотя бы выбраться из СССР. Для этого, я посещал индийское посольство. В, конце концов, - я ушел от Наташки; Советский Союз рухнул;  “ЛР”, оказалось в руках ретроградов, которые занимались: “спасением России”. То есть: существа конкретно начали уничтожать ее! Известно же: что благими намерениями, дорога в ад вымощена. Все рухнуло - одномоментно. Заводы, фабрики закрылись. Я создал в себе самом: “Комитет по собственному спасению” и отправился в село, чтоб там попытаться укратить своего литературного Росинанта. Это было очень своевременное решение. Забрал свою мать: по сути дела спасал ее от большой беды. В скором времени: заложил обширные клубничные грядки. Наработал определенные навыки обхождения с этой, замечательной, ягодой. Перестал зависеть от всяких сексотских вызовов, циркулирующих в виде досужих сплетен, характерных для определенной среды. Единственное, на что они могли рассчитывать в войне со мною - это грубая, физическая сила. Я противопоставлял им схожие контраргументы. Хоть и многое уже растерял к тому времени - сломанная на Байконуре кисть, была невосполнимой потерей для меня ( приходилось компенсировать иными благо приобретенными в боксерской секции навыками). Так, как с отцом, вышло у предыдущего поколения сексотов, я был уверен, у Б-ва не получится. Я знал, где собирается оголтелое отребье (через пару огородов, в очень скромной хатынке (с глиняным полом), - у “Военного” (прошу прощения за то, что забыл имя, этого, заслуженного стукача, с огромным стажем доносительства). Всю свою сознательную жизнь, Военный терся среди спивающихся мужичков. Сам стал горьким пьяницей.  Этим был и полезным альфа-сексоту. В андроповско-брежневские, застойные времена, пьянство превратилось в непременный атрибут колхозного выживания для таких персонажей. Вокруг Военного сколотили, в 90-х, притон для всех выпивох. В его предыдущей хате, – посредине села, – теперь проживает мой брат, со своей семьей; он перешел в нее жить, когда в ней отсутствовал даже фундамент. Брат уйму времени и денег вложил, еще в начале восьмидесятых, чтоб довести заброшенное жилище до ума. Место было удобное; как и земля там. Военный работал в колхозе трактористом. Жена - не знаю кем; рано умерла или утопила себя в заливе (забыл уже). “Кликухи”, которые раздавал Военный налево и направо, как правило, быстро приживались. Это говорило о том, что ему поддерживали “заслуженный” авторитет в этой среде. Стучал он активно, судя по всему. Его сыну позволили иметь высшее образование. В одно время, сын руководил даже колхозом, когда организация была уже добита до ручки. Сеялки резали на металлолом. Короче, не даром, этот фрик, постукивала альфа-сексоту. С ним у меня вышел один случай. Я приехал с геологии. Зашел к отцу. Ему все время - зажимали пенсию. Я посылал ему некоторые деньги, но не очень часто. Он гнал самогон для таких, как Военный, чтоб выжить. В тот вечер, меня поразило то, что эти отморозки, - являясь к нему за самогоном, - “гадили” в его хате: поцарапали магнитолу 50-х годов, вытащили с нее редкую лампу, украли картину “Казаки” (могучий казак, потерявший люльку, останавливает коня; его настигли поляки). Старик считал себя потомком, древнего казачьего рода. Его родитель был очень богатым человеком. Умер от тифа в 1922 году. Моему старику пришлось долго выживать, после этого. Картину сняли со стены, – и унесли. Старик берег эту картину, и любил сидеть под ней. Я, был очень зол. Мы как раз уселись за столом, когда в дверь постучали. 

“Я, посмотрю: кто там”, - сказал я, отцу, и пошел открывать дверь. 

На ступеньках стоял, пьяненький Военный. Я взял его за барки, и потащил на себя, глядя ему прямо в глаза; встряхнул, а потом отпустил. Закрыл дверь перед самим носом, и вернулся к отцу. 

“Кто там был?” - Спросил отец. 

 “Военный. Подергал его за петельки”. - Ответил, я. 

 “Зачем ты это сделал?” - Снова, спросил отец. 

 “ Захотелось побыть без стукачей”. - Сказал я. 

То, что этот персонаж, приходил выведывать что-то, я не сомневался. Слишком сентиментальный был мой родитель; верил таким на слово; любил посидеть с ними; много от них горя нажил. Он жил и умер среди таких. Они же, его - постоянно сдавали. Альфа сексот Б-ов, готовил на их информации, свои подвохи. Пару раз, отца, серьезно избили. Этим, правда, занимались уже иные отморозки. Организовывал, тот, что жил за “ведьмой” Кашпировской (погоняло ей дал Военный). Я, потом, мстил всем им. 

С этим селом, меня связывал только факт моего рождения. В соседнем селе, я потерял первую любовь, по той же, сексотской, схеме. Кальсон втерся ко мне в доверие; его действиями, через его мать, любовницу, руководил сам Б-ов. Они легко расправились с нашими, не окрепшими отношениями. Моя бывшая, так и не поняла ничего. Самому, Кальсону, подобрали красивую подругу. Она ему родила уже в школе. Сексоту оформили брак уже после шестнадцати лет. Сам Кальсон имел очень уж невзрачную внешность. Любят же по нашим селам, девки, уродливых мерзавцев. Всяких – Квазимодо. Его мать, потом, умерла от рака. Эта болезнь выкосила немало сексотских упыырей по нашим селам. Умерла мать и моей бывшей пассии. Рано умер ее е...ший Шнурок, сидевший на химии. Скорее всего от наркотиков. Скоро и сам Кальсон угробил Кальсоншу, - задавил “Волгой”, той самой, которую он притащил из ГДР, куда его отправили на задание, - “куском”, - очевидно стучать на своих, боевых товарищей. Свой, единственный талант: стучать на своих товарищей, – открытый матерью и закрепленный ее любовником, он пронес через всю свою, мерзкую, продажную жизнь. Некоторое время, служил бригадиром плотницкой бригады (я его застал таковым, после Байконура). Сексотская карма, выкосила практически весь этот сексотский шалман, сплоченный во время интриги, развернувшейся вокруг моей, первой любви. Почти никого не осталось в живых, кроме самого Кальсона, которого, как зеницу ока, оберегала Система. Тюрьмы он избежал. Карма никого не щадила даже из его холуев. Передохли или перевешались. Образовалась глубокая воронка из этих, неожиданных, смертей. 

Я констатирую лишь факты, которые я невольно слышал и видел, проживая в селе. За что купил - за то и продаю, как говорится. Они стали бы врагами Украины. Они создавали смертельную атмосферу, они и погибли в ней. Я, правда, не знаю: насколько глубокая эта губительная воронка; но, хочется верить, что карма настигнет всех, кто был замешан в этом деле. От агрессивных Б-вых, в селе, остались: рожки да ножки. Хотя они рассчитывали править в Украине - в Режиме Кормления Сексотов. Мне пришлось очень постараться, чтоб умертвить это зло, благодаря божественным силам. Много ума и стараний ушло на это дело. Можно перечитать мой роман, и это станет ясно. “Трепанация ненависти” наделала тогда много шороху. Самый одиозный сынуля Б-ва, наложил на себя руки. Тоже как и тот джигит на мотоцикле, что соблазнил мою подругу; охотился небезуспешно за целками в селе на колхозном "Уазике". Это были откровенные враги Украины. Выходит, что: не всем мерзавцам удалось дождаться россиян, благодаря той войне, которую я развязал против них. Главное для себя, что они меня не посадили в тюрягу, к чему они так страстно стремились. Используя все свои, безграничные, сексотские связи. Я собрал, благодаря этому, богатый материал из жизни совка, и, переплавил это в литературный материал. Я заметил тогда, что когда я занимаюсь прозой - я становлюсь очень агрессивным. 

Поэзия - это: чистые чувства. Это часть, тоже, моей литературной жизни. Чувствами тоже можно (и нужно) активно влиять на окружающую действительность. Без умения выразить всю гамму чувств - ты никто, как поэт. Надо уметь физически постоять за свой внутренний мир; как и за женщину; за правду, за честь. 

Сексоты, как и Дьявол, они всегда рядом; живут в поисках слабых мест, чтоб уязвить и улучшить свое положение в этой Системе. Чтоб отобрать побольше материала, с дьявольскими проявлениями сексотской возни, - необходимо тратить очень много душевных сил. Чтоб не гонятся за данными по библиотекам, потом, надо самому научиться добывать материал с окружающей действительности. То, чего нет, и никогда не вырастет в головах филологов. Нельзя начерпать знаний из книг, чтоб создавать потом что-то свое - оригинальное. Можно, конечно, написать: “Они студентами были/Они друг друга любили.”. Это здорово для знакомой тусовки (филологов и журналистов, родных, знакомых, друзей), - но в литературном плане, это: сущая ерунда. Таких рифм - вагон и тележку, можно собрать в интернете. Прикрыть свою пустоту; на время. Вот почему так важно в ранние годы учиться не в вузе, а отправиться воевать на Донбасс. Хоть какой-то будет писательский опыт. Быть может он и втянет, сущее поколение, в настоящую литературу. Не надо будет, как в годы Стуса, становиться диссидентом, чтоб исправить в себе заблудшего филолога. 

Для сексотов, литература никогда не была самоцелью. Не развитие родной речи, не создание нового человека, не исследования общества, не развитие интеллекта, не восхваления высоких чувств, не поднятие духа нации, не лечения социальных язв, не развитие воображения; их ничего не  вдохновляет, на этом поприще, – а, токмо, насколько их усердие, может стать полезным для Режима Кормления Сексотов. Они прописывают “писателей”(филологов) по своей парафии, в надуманной ими, “Національній спілці  письменників”, чтоб реализовать свой опыт. Этот литературный бурьян, по количеству отобранного материала, засоряет творческое поле. Все, кто питались в юности энергетикой черпаемой из сочинений тычин и рыльских, – из “Партія веде”, из “Троянди і виноград”, состоится, потом, как бурьян. Не смогут проявить себя по иному. Лишь тот, теперь, кто пошел на войну, возможно, сможет оживить даже ту: “Спілку”. Мне, сие: давно безразлично. У меня слишком много личного опыта. Я знаю одно, что не Пушкин, не Лермонтов, не Булгаков, не Шевченко не учились на филологических факультетах. Как, и: Байрон с Толстым… Пусть они поддерживают свой мир -  в мире кривых зеркал. Без свежего ветра - не появится литература возрождения Украины. Без литературы нельзя выжить. 

Вряд ли президент России ассоциирует то, что он построил, с бессмертным романом Оруэлла “1984”. Этот роман предсказал ход истории человечеству на века; дал строгое предупреждение, от засилья диктаторских режимов. Западный мир построен на таком образовании. В России не работали причинно следственные связи. Не развито критическое мышление. Страна развивается не в сторону добра. Я думаю, что харьковские болельщики правильно назвали российского диктатора. Это задевает его, как пацана из ленинградской подворотни. Нынешний российский самодержец, развивался, как стукач, как сексот. Судя из моего опыта, он развивался, как Кальсон. Трудно представить сексота за книгой. Официально, он числился сотрудником Дома советско-германской дружбы в Дрездене; неофициально – занимался слежкой за советскими и германскими гражданами. Библиотека в жизни сексота, служит шпиону, как антураж. Он не читатель, а разведчик (и писатель?). Историком прикидывался. Читал я его историческую галиматью об одном “едином народе”. Сейчас, он, видит на самом деле, как украинцы относятся к россиянам.  У меня достаточно интеллекта, чтоб понимать, что подобные тезисы, ему подсовывают референты высшей гильдии (я не знаю как эти должности называются в России). Пацаны застряли в пубертатном периоде своего развития, и не хотят ставать взрослыми. Они хотят воевать, чтоб их поминали в учебниках, как Наполеона. Вот, что бывает, если в юности проводить больше времени в подворотне, - следя за своими сверстниками, - чем в библиотеке. Можно утвердиться в преступном мире, в качестве стукача-лидера, - но, к сожалению, это приводит только к преступлениям против человечества. Изуродовав свой внутренний мир еще в детстве, можно остаться таким навсегда. Эта накачка ботоксом, только подтверждает эти слова. Правда, как убеждение, становится недоступной. Человек реализовывает себя, как очень лживое существо. 

С украинским Кальсоном, у него много общего. Кальсонов осталось много, взывающих к присоединению. Но, - кальсоны, - не весь народ, превратившийся в воинов. Это привело к очень трагическим последствиям для россиян и украинцев. 

Сущность Путина, не позволяет ему быть кем-то другим, кроме сексота, даже играя роль “президента”. Это отольется, горем, для самой России. Как отлился евреям украинский Голодомор, во Вторую мировую войну. До 24. 02. 2023 года, я мало об этом думал. Это были проблемы больше самых россиян; они должны были самостоятельно излечивать свои фантомные боли. Но, вместо этого, они стали расчесывать болячку, превращая страну во что-то из ряда вон віходящее. Снимались нелепые сериальчики, выдерживая эту тему. 30 лет этим дерьмом питались; превращаясь в настоящих гопников. Стали убийцами, судя по их “подвигам” в Украине. Из такого положения, нет хорошего выхода. Это - поражение. 

Я не смотрел российские сериалы до тех пор, пока не пришлось писать на эту тему. Пришлось пересмотреть, нашумевший: “Слово пацана”. И, паралельно, украинский: “Люксембург, Люксембург”. Украинский фильм, показался мне, живее. Научились, что ли снимать?.. Снятый за поребиком, сериал, можно переназвать: “Путин в подворотне”. Поставив его в один ассоциативный ряд  с теми, что снимались в Советском Союзе о вожде всех трудящихся: “Ленин в октябре”, например. Российскому вождю уже в могилу надо, а с него - пацана лепят. Какой он, полководец? Полководец, живущий войною, видит не только свои победы, но и свои поражения. После проигранного Ватерлоо, на вопрос маршала Армана де Коленкура: “Куда теперь?” - “В Париж” - ответил, умудренный опытом, Наполеон. Говорят историки, что не все еще было для него потеряно; Францию можно было спасти, даже, в таком виде. Но, Наполеон, не мог пережить свое поражение. Путин, пытается. Весь в санкциях, битый уже с первых дней войны… Хватается за соломинки; врет на каждом шагу; дорожит своей шкурой; надеется на мифическую армию Венка - на американского Трампа (очевидно). Ждать которого (и затягивать войну) ему придется еще больше года…

 Вот почему, я считаю Путина, мерзким крысенышем, пытающимся спастись любым способом. Как будут действовать западные лидеры, чтоб нейтрализовать его гнусную агрессию? Об этом будет еще время поговорить. Главное, не дать, чтоб, этот “пацанчик”, не дал крылья своей мечте. Он захотел влиться в плеяду выдающихся полководцев. Вот почему, Украина, обязана стать могилой его политических амбиций. Не надо  проводить очевидных ассоциаций с войной 1905 года, когда Россия обломала себе зубы в похожей ситуации. Тогда Япония получила идеальные условия для развития. До сих пор живет, как процветающая нация. Война, в Украине, развивается по тому же сценарию. Россия пыталась уничтожить Украину, как “Анти Россию”? А почему бы России, тогда, не научиться извлекать выгоду из такого положения? Можно было бы конкурировать. Зачем России другая Беларусь? Тем более, что Украина таковой никогда не станет.  

С Украиной, как будто начитавшись строк из моей “Мениппеи”, Европейский союз уже начал переговоры о вступление в союз. Как, и с Молдовой. Грузия, на очереди? Но, там российская марионетка…

 Европа поняла, что без огромного тела, ей не выжить в недалеком будущем. Стала активно наращивать мускулы. Тем более, что американские политики забуксовали в этом вопросе. Стоила ли для России, развязанная ею бойня в Украине, таких танталовых мук? Этот процесс дезинтеграции с западным миром, может растянуться, для российской экономики, на целые столетия. Россия, за это время, успеет зарасти Борщевиком Сосновского. А ведь до войны, она, видела себя, процветающим государством. Как цветущее иван-чаем пространством? Последний раз, я видел это в своей ностальгической поездке в Москву. Теперь об этом здорово вспоминать. Прихватил с собою несколько рукописей, чтоб поездка имела практический смысл. Чтоб было, все, как встарь. 

Я отправился в Москву, 27 июня 2007 года. В очень жаркий день. Мне казалось, тогда, что Москва очень похорошела с тех пор, когда я видел ее в последний раз, в 1991 году, в декабре месяце. Посидел возле памятника Пушкину на Тверской, возле которого в последний день жизни СССР, были торговые ряды. Побывал еще на Красной площади. Фотографировал себя. Какая-то бабушка попросила сфотографировать себя с внуком на фоне Кремля, и прислать ей фотографии во Владимирскую область (может уже и губернию, не помню), - но когда, услышала - Боже, мой! - что я из Киева, изменилась лицом, словно мифического фашиста узрела. Я, смущенно заверял ее, что пришлю ей фотографии в самом лучшем виде. 

Не прислал. Московские воры, сперли у меня сумочку на Киевском вокзале, вместе с адресами и книгами, что мне подарили на Цветном бульваре. Редакция ЛР, правда, уже ютилась в какой-то сторожке, куда я попытался пристроить свой, замечательный, рассказ: “Как я попал в Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру”. Об фээсбэшниках, которые прочно засели в Лавре, и которых, сейчас, выкуривают оттуда, как тараканов. Я спешил, чтоб россияне узнали, что украинцы на дух их не переносят и всякая война против них не приведет ни к чему хорошему саму Россию. Ультра-патриот (он же: редактор) подарил мне две свои увесистые книги, с перечнем литературных офицеров и солдат, способных воевать. Этот список стырили воры на вокзале, когда я на мгновение смежил свои веки, от усталости. Представляю их морды ворюг, открывших умыкнутую у меня сумочку. Я, потом, еще, несколько раз перезванивал в эту редакцию, интересуясь судьбою своего литературного детища. Они приняли это, как издевку, - и, обуздав гордыню, лживо обещали: “Напечатаем”. 

Такие рассказы надо было читать, чтоб не попасть, как кур в ощип, теперь, в Украине. России надо было бы знать, как ее воспринимают украинцы. Не шпионы, не быдло - а те, которые знают Россию, как свои пять пальцев: выучили ее, видят ее, чувствуют ее, и ждут от нее, пока, только лихо. Вот почему Украина выживет, за всякую цену. Для россиян, я б не спешил с подобными выводами. Они не знали Украину, и не хотят знать. Они зациклились на своем величии. Высший слой россиян, уже давно обрел свой рай в пределах Садового кольца, Москва-сити или на Рублевке. Церковь обещает, самым убогим из россиян, все тот же мифический рай, но только уже в загробной жизни. Библия, Ветхий завет, не что иное, как “Майн кампф”, и в их истории - тоже. Кто читал эти два откровения, - тот найдет в них много ассоциаций с настоящими событиями. 

В последнее время россияне давят на украинскую оборону. Отчаянные попытки переломить войну на свою пользу. Когда уже F-16 Fighting Falcon, появятся на фронте? Откроется надежда противостоять врагу с нанесением большего урона . Надо выдержать фронт. В США, подхалимы Путина, - трамписты, - серьезно прессингуют президента Байдена. Дай ему, Боже, крепкого здоровья и долгих лет жизни. 

Снег уже сошел в Дании. Вчера, возвращаясь с поездки в супермаркет”365”, я решил поверить: “Что это за церковь на горке, о которой я написал в предыдущей главе?”. Обычная датская церковь. При ней - небольшое кладбище. Очень ухоженное, и очень красивое. Вместо крестов, камни с высеченными на них - фамилиями и датами. Я побывал уже на городском кладбище - там много подстриженной травы и кустарников; здесь - гравий на дорожках, и могилах. Умеют, датчане, хранить свою память…

 Седьмая глава

Со своей привязанностью к российскому слову, во время нынешней российско-украинской войны, я столкнулся со сложными процессами и метаморфозами происходящими внутри литературных накоплений во мне; все это еще переплетено с тем, что я, достаточно неплохо, знаю историю и надо много чего делать, чтоб она не действовала разрушительно для творческого процесса; идиосинкразией во мне. Со всем этим внутренним багажом, я смог бы и дальше находиться в Украине, как когда-то выживал в условиях СССР, как форме существования России, да еще и развивал себя в сегменте российского языка, как будто бы это был мой родной язык; ибо украинский, на то время, влачил совсем жалкое существование. Я не посвящал – сознательно – единственную жизнь, борьбе с колонизаторским режимом, как идеалист-романтик на практике; старался использовать себя, больше в творческих целях, что соответствовало моим тогдашним, внутренним представлениям, о мире справедливости. Я верил в свое предназначение (изначально). Как человек родившийся на определенной мне Богом территории, в Украине, став романтиком и поэтом в среде колхозных рагулей, с их примитивным сексотизмом и холуйством внутри, которые первыми нанесли серьезный урон моему самолюбию, загубив первую любовь. Только со временем, я почувствовал предвзятое к себе отношение: как к украинцу. Трудно было социализироваться в колхозной среде, поскольку отец не состоял в этой, преступной, организации; как и мать-учительница, тоже. Я много читал в детстве. Кого там надумали освобождать, имеется в виду русскоговорящих в Украине? 

Я только несколько дней прожил в оккупации, и, должен буду признаться, что только после этого могу по-настоящему ненавидеть россиян-оккупантов.  До этого моя ненависть к ним, была не полной. Хотя я пережил рабство на Байконуре и достаточно лет проработал в России, чтоб не иметь иллюзий относительно россиян. Каждый обязан теперь был стать украинцем, в свободной Украине, чтоб никогда больше не ощущать себя человеком второго сорта. Это практиковалось в Советском Союзе (что бы там не талдонила об этом имперская пропаганда). Я родился в селе, поэтому на жизненной практике знаю, что существовал “институт прописки” для беспаспортного колхозника - до 1974 они вообще не могли перемещаться куда-либо за пределы собственного села (тогда еще: “на” Украине), где они должны были терпеливо дожидаться очередного голодомора, учтиво заискивая перед всякими держимордами, которые плодились во власти, как пуголовки в теплой воде. Институт прописки был введен в СССР в 1922 году с целью обеспечения органов власти полной информацией о жителях, проживающих в населенных пунктах страны и всех их передвижениях. Несмотря на очевидное наличие общих черт с крепостным правом, в условиях советского государства, наличие паспорта и прописки ставило их обладателя в привилегированное положение, особенно, если человек проживал в населенном пункте с особым порядком прописки. Самой престижной считалась прописка в Москве. В Ленинграде. В Киеве. Человек, не обладающий паспортом и пропиской, лишался большей части набора прав, который предоставляло советское государство. Без прописки человек чувствовал себя полностью во власти чиновников. Но, я здорово научился мечтать, чтоб не видеть вокруг себя ограничений. Мечта подарила мне творческие крылья. Что и привело меня в геологию, которая в какой-то мере позволяла их расправить и получить огромный опыт, необходимый мне, как будущему литератору. Я умел обходить искусственные границы, которые создавались институтом прописки. Хотя за моими перемещениями по Союзу, очень следили опытные стукачи (к тому же в паспорте появлялись нежелательные штампы, по которым легко прослеживались маршруты моих путешествий). Чиновники были в восторге от этого, считая меня "летуном" и делая соответствующие выводы. У них своя система опознавательных знаков. Но, я не собирался им служить. Я стремился стать литератором, а этот отдел кадров - у Господа Бога. Вот краткая фабула, в начале этого романа. 

После окончания Киевского геологоразведочного техникума, я попал в Березовскую экспедицию, базирующуюся в городе Новосибирске. Я уже поведал о том, как я попал оттуда на Байконур. Демобилизовавшись в конце 1983 года, со своим армейским другом, Олежкой Черепановым, который нашел меня в Новосибирске, - россиянином, родившимся в Ташкенте, - вдвоем, по тому адресу, который я взял в отделе кадров Березовской экспедиции, отправились в город Уяр, в эту же экспедицию, работавшую, – заездами, – под Иркутской областью, на реке Агул. Оттуда, я припутешествовал в город Красноярск, в Комплексную экспедицию, собирающуюся на Подкаменную Тунгуску. Им срочно потребовался техник-геофизик. 

Уже одно название сибирской реки, приводило сердце романтика в трепет и неописуемый восторг.  В 1908 году, как известно, на реке взорвался огромный метеорит. Что придавало ей, в их глазах: мистичность и загадочность. Кое-что из мистики, я почерпнул из Самиздата, который ходил и у нас в техникуме. Кстати, постоянно надобно избегать в литературных текстах словес с крайними значениями, к которым можно отнести и слово: “неописуемый”. Но об красотах этой, таежной речки, по-другому сказать не получится. Вспоминая об этом путешествии, даже по прошествии многих лет, я не могу скрывать свой внутренний восторг. Живу я теперь очень далеко от тех мест, в западной стране, на севере Европы, но кроме ярких эпитетов на ум, больше ничего не  приходит. Эти редчайшие воспоминания, украшают мой внутренний мир. Я обязан был там побывать, если я так усердно брался за литературу. Судьба затащила меня туда, благодаря и Байконуру. Через те огромные потери, которые я понес там за два года, - я должен был воспрянуть духом: приободриться. Без этого моя жизнь много бы потеряла; была бы неполной. Я, иногда, вспоминаю распределение, и то, что должен был по первому выбору: попасть в город Боград, что в Одесской области. Пил бы себе молдавское, прекрасное вино, писал бы легкие рассказы о Черном море. Но, кто-то передо мной, уже распределившись, сдал место в Березовской экспедиции, - и я, как будто бы увидел новый смысл жизни, быстро сменил свой выбор. Накануне, мне снилось то, что я попаду именно в Березовку. Вот такая история произошла в 1981 году. Более подробно, свои чисто геологические дела и коллизии, я уже описал в романе “Романтик”. Повторятся, нет необходимости. Это был тот уровень прозы, на который я был способный в 2012 году; окончательный вариант романа был сделан в Индии; в Ауровиле. Мне казалось, на тот момент, что это очень добротная работа. Сейчас, же, у меня лежат на душе, лишь мои литературные ощущения от этой работы. Не столько последовательность в изложении фактов (этого я уже добивался в предыдущем тексте), но, прежде всего, в создании определенной структуры, на которой будет закреплен нынешний сюжет с различными моделями и шаблонами. Вот настоящая цель этого романа (Мениппеи). 

Мениппея - это только предварительное название. Возможно, роман обретет новое название: “Target Generation” (я еще не решил). Вообще-то не всегда название произведение выскакивает сразу. “Трепанация ненависти” - название первого романа, написанного в Ирпене под Киевом, - было придумано еще когда я жил в селе, и занимался клубничными делами; когда местные сексоты, меня навязчиво пытались отправить в тюрьму. Я, буквально, насыщался, там, их ненавистью ко всему, что я нес в себе. Не о каком продуманном творчестве, тогда, не могло быть и речи; вся моя энергия уходила на ристалище с чиновниками. В это время, я мог делать лишь небольшие литературные наброски. Лет пять прошло с тех уже пор, когда я взялся за настоящую работу над романом. И, параллельно, продолжал учиться писать. Я не прерывал, литературную учебу, со времен работы в геологии. 

После Уяра, я попал в Красноярск. Жил в гостинице, в Доме геолога. Иногда, просто, сидел над чистым листом бумаги. Или: слушал подселенных ко мне постояльцев. Потом: случилась, сказочная, Подкаменная Тунгуска. Там, я сблизился с Галкой. Вначале ей, похоже, потребовался просто мужик. Мы быстро организовались в некую ячейку (наподобие семьи), хотя в нее был какой-то мужик. С которым она жила полноценной, сексуальной жизнью. Я, это пишу только для того, чтоб насколько можно было, придерживаться поближе к истине. Галка узнала о том что я пишу, перечитывая мои записные книжки; что-то оценила из того, что я уже сделал в литературе, и тут же зажглась чисто женской идеей: помогать своему избраннику. Она старалась поддерживать во мне творческий огонь, даже когда мы вернулись в Красноярск. Начальнице, наши отношения, явно не нравились. Как нам не нравилось то, что ей это не нравилось. Начальница стремилась передать нам свое бесконечное пристрастие к профессии геолога. Она хотела показать, что она вся в работе, страдает одержимостью. Возможно, что воспитанная на фильме "Неотправленное письмо" со Смоктуновским и Самойловой. В геологии много встречалось таких. Мы, конечно же, делали свою работу качественно, но, начальнице казалось, что мы занимаемся не тем чем надо. Нам с Галкой не хотелось перед ней отчитываться за свои отношения. В конце концов, она вывела нас из равновесия. Мы крепко повздорили с нею. Возвращались в Красноярск, уже откровенными врагами. Я даже не раздумывал долго, переходя в другую экспедицию. Занялся гравиметрической съемкой. Скоро меня, с Красноярска, отправили в Туву. Галка проводила меня теда - 12 . 01. 1985 года. В Туве, я должен был, до приезда всей экспедиции, сторожить базу. Сидел в старой больнице целый месяц - читал Достоевского. Перечитал почти все его романы, чтоб больше к нему никогда не возвращаться. Что-то записывал. Но больше слушал местных аборигенов. Начальник объявил набор рабочих в геологическую партию. Ко мне, каждый вечер кто-то приходил. В поселке Усть-Элегест была тюрьма – “химия”; многие жители побывали за ее стенами. Я принялся записывать не вымышленные истории. Достоевский появился там, как нельзя кстати. Мои записи об этом периоде жизни, которые я сжег уезжая из села, были похожи “Записки из Мёртвого дома”. Достоевский мало давал для техники письма, но сильно влиял на психику. Впечатление от этого периода в жизни, что ты постоянно находишься в каком-то жизненном тупике, откуда нет никакого выхода. Или - это: Тува так действовала на меня? Скорее: и то, и  другое. Все это неплохо описано в “Романтике”. Я познакомился с библиотекаршей, и она для меня отворила закрома - кладовку со списанными книгами. Большая часть из них, тут же перекочевала под мою кровать. Бунин, Куприн, Гете, Толстой, Гаршин, Тургенев… 

20. 02. 1985 года, явилось и мое начальство. Во главе компании бичей (бич (абр) - бывший интеллигентный человек). Скоро, я понял, что попал в ловушку. Муж бывшей моей начальницы, похоже, нанял оных, чтоб они расправились со мной самым жестоким образом. За водку, что ли? Это я уже никогда не узнаю. Эти сволочи, стали кидаться на меня, аки звери. Недели две, я успешно противостоял им, даже в массовой драке на Восьмое марта. Продумывал способы, как уехать, - но без денег, это сделать было практически невозможно из Тувы. Пришлось писать дружку, чтоб выслал. Денег от него, я так и не дождался. Хотя он уверял меня, потом, что деньги высылал… Могли бичи, каким-то образом, экспроприировать их с почты (через начальника, когда я работал в степи?), - и пропить. Пришлось отдавать, потом, модные шмотки, этому дружку. В СССР, с этим делом, было всегда напряженно. 

Я, какое-то время, противостоял бичам, а там были и по два метра ростом! Я сдерживал их натиск до тех пор, пока они, скооперировавшись в очередной раз, все-таки, разбили мне нос. Это нанесло мне небольшой урон. Они остались довольными, что смогли, все-таки, выполнить это задание; занялись потом распусканием сплетен. Чтоб это скорее дошло до ушей мужу моей бывшей начальницы. Иногда, правда, они спохватывались, учитывая то обстоятельство, что их там было: полтора десятка, – а я: один. Не все, правда, они были агрессивными. Заработав достаточно денег, и, попутно, изучив Туву, как свои пять пальцев, – приходилось за день проходить с гравиметром не меньше 25 км, – отработав обязательные два месяца, я уволился той же осенью, чтоб уехать домой. Хотел было вернуться на Подкаменную Тунгуску, чтоб пожить год-другой среди кержаков. Даже слетал в Бор к устью Подкаменки... Где, обдуманно, сменил планы, и отправился в Коми АССР. Хотелось еще поработать на нефтяных месторождениях. Народ там, по разговорам среди геологов, подобрался суровый. Много сидевших; бывших зэков. 

Около года, я там жил среди бурильщиков на воду. Занимались каротажными работами на месторождениях. Работа не клеилась. Этой аппаратуры, я не знал, и учиться не хотел. Я, больше всего времени, отдавал написанию рассказа, того, что потом вошел отдельной главой в “Романтике”, под названием “Канава”. Возвращаясь домой, я сдал его, совсем сырым в “Юность”. Безрезультатно. Продолжал упорно работать над этой прозой уже в Конотопе. Снял квартиру на Профессиональной улице. Творческая студия мне не подошла. Начались годы горбачевской перестройки. Потом, развалился Союз, и я опустился еще ниже в социальном плане: в колхоз “Большое дышло” (в моем опыте, он назывался: “Перше травня”). Мечтал, чтоб разруха в стране закончилось, как можно быстрее, и открылись возможности: уехать за границу. Хоть к черту на рога, лишь бы к месту. На самом деле добавились заботы о стареющий и больной матери, у которой возникли большие проблемы. Сестра, заручившись поддержкой альфа-сексота, принялись отбирать у нее: жилье. Я, принялся защищать родную хату. На что ушло чуть больше десяти годов моей жизни. За это время, я научился зело выращивать клубнику, и не только. Писать и печатать в периодике небольшие рассказы. Много рыбачил на Сейму. Ездил постоянно в лес на велосипеде. Делал длительные пешеходные прогулки по лугам. И: писал, писал, писал… 

Я учился работать на себя. Литература это особый мир, где ты должен стать самодостаточной личностью. Не обязательно в финансовом плане. Для этого – литература дает общее развитие. С нею, я научился глубоко понимать землю и растения. Они, отвечали мне – феноменальными урожаями. С восьми – приблизительно – соток, я снимал не меньше десяти (часто больше) средних (8 л) ведер клубники; все на продажу. Что придавало уверенности в себе; работало на литературу. Я, вырабатывал свой стиль. Не от кого не зависел: это важно на первых порах, чтоб не ломаться. Я добился этого - создав неповторимость в самовыражении мыслей. Я мог быть одновременно: и читателем, и писателем, и поэтом, и публицистом - в себе самом; мог, ежедневно, не прибегая к каким-то стимуляторам, работать в одном из этих жанров. Мне было все равно, читают меня при этом;  или, как Ван Гога, будут понимать только после смерти. Может - никогда ( мне от этого - не холодно, не жарко). Это не нарушает, мою, внутреннюю дисциплину. Я не только готов, но всегда буду подчеркивать свою независимость. 

Сейчас, я нахожусь в Дании. Уехал из Совка, который давно выгнал из себя. Как избавился: от хохла (еще в юности). Вот почему я люблю до сих пор русский язык. Он помог мне справиться с этой проблемой - легко и безболезненно. В советском прошлом, это была одна из форм выживания личности. Без этого, я не мог состояться в литературе. Жизнь без нее, мне не была нужна. Все развивалось синхронно. Русский язык, на котором я пишу очень много, соответствует высокому уровню понимания происходящих вокруг процессов. Сейчас война, а этот язык давно уже перестал во мне ассоциироваться с российским народом.  

Я рафинировал себя в его сегменте, и не хочу с ним расставаться. Он стал для меня рабочим инструментом, с помощью которого, я реализовываю свои идеи: засеваю, вот, своими мыслями, этот роман. Открывая, при этом, сущность жизни. Русский народ неизлечимо болен великодержавным шовинизмом. Не последнюю роль в этом сыграла и литература. Европейская культура ( беру более глубокий смысл) - это развитие гармоничной личности. Европейская литература посвящена только этому процессу. “Хорошие русские” существуют для того, чтоб “плохие русские” не выглядели, хотя бы для евреев, нацистами; чтоб возможно ставало евреям и дальше подрабатывать у них лжецами (а то и палачами, как во времена Сталина). Умиляет пропаганда россиян сосредоточенная в телевизоре: каждой твари по паре: два еврея (мужики почему-то?), две армянские особи, две - коренной нации. Подстраиваясь под доминирование “хороших русских”, евреи как всегда не испытывают стыда  перед другими народами; используя вовсю ненависть к украинцам. Немцы, превратившись в “плохих”, в свое время, - те, вынуждены были оставить свои ратные дела, превратившись в обычных торгашей, чем, сразу же, и воспользовались евреи - заняв ту, историческую, нишу. Евреи неплохо вжились в роль тевтонцев. Сейчас, политическая норма - слушать их трескотню. Я все меньше смотрю их стримы. 

Война идет с переменным успехом. Перемалывается живая сила, и техника врага. Россияне забрасывают своим мясом и КАБами украинские позиции, в бесконечных штурмах Авдеевки. Цифры потерь - с разных источников слишком разнятся, чтоб я упоминал их; как уже никогда не будут подсчитаны погибшие в предыдущей войне. Цель украинцев - победить любой ценой. На этой ноте - подбиваются итоги, второго года войны. 

То, что власть в Украине захватил бывший, - а для россиян он, и: действующий - скоморох и еврей, - это не вызывает у меня особого удивления. Как, собственно, и для мало-мальски мыслящего человека. Сами же, россияне, и определили его на этот пост, в большей степени, через своих эфэсбэшников в рясах. В этом не последнюю роль сыграл и телевизор, начиненный российским контентом. Он приучал украинцев к кривлянию. За тридцать лет независимости - зубоскальство в Украине достигло апогея, как раз во время выборов нынешнего президента. Тот факт, что президент Украины бывший клоун, косвенным образом, содействовало хорошо подготовленному нападению на Украину. Это должны понять украинцы. Много не понимающий в политике – неискушенный, как говорится, в этих делах, – очень ограниченный человек, благодаря именно этой профессии, телевизионного шута, – взялся руководить державой в предвоенные годы. Держава - это люди (народ); клоун это не понимает до сих пор - и руководит (или рукоблудит?). За этим, “шутом гороховым”, тянулся огромный шлейф неприглядностей, которые вызывали, разве что, испанский стыд, а не смех, еще во время его телевизионных выступлений. Ватников, сознательно, подсаживали на его глуповатые розыгрыши. Украинец, воспитанный, это долго не мог выносить. Я сам смотрел его выступления только отрывками, после уже нашумевших скандалов. То, как он играет членом на рояле, или пытается рассмешить поборников порабощения Украины, глумливыми шуточками о Майдане, на котором гибли те, кто ее нынче защищает от россиян. Он постоянно отлынивал от военных повесток на войну. Короче - был жалким из самых жалких уклонистов: трусовым и недалеким ватником; чувствовал свою безопасность, как обычный сексот. Эту безопасность и уверенность в собственной непогрешимости, ему обеспечивали российские спецслужбы, как активному агенту. Нельзя все это как-то по-иному интерпретировать. Кривляющиеся существо, благодаря телевизору, превращено в погубителя Украины. Ненавидя Украину и украинцев, – купаясь в российских нарративах, – этот ватник должен был "слиться" в момент захода россиян. Вот почему он не убег в первый же день войны, – что должен был передать власть уже назначенному в Кремле гауляйтеру. Но: так получилось, благодаря стойкости армии, что ему пришлось задержаться на этом посту. 

Как было с оккупацией Крыма, когда тогдашние сексоты, захватившие власть на Банковой, ловко сдали полуостров без боя. До сих пор примеряют лавры спасителей Украины. Только такая сексотская шваль могла культивироваться во власти, на протяжении тридцати лет нашей независимости! Вместе с насмешковатым быдлом, которое они развращали по телевизору. Вначале московскими петросянами, пока не вырастили своих паяцев ( уже с украинским менталитетом). Тридцать лет они дружно хохотали над Украиной. Выберут сексота во власть - и умирают от смеха; отдадут врагу ядерное вооружение - и смешно им; взорвут военные склады - и животы надрывают от каких-то одесских хохмачей (уже, на следующий день, после жуткого сообщения). Смешной был народец. Сейчас, правда, уже не смеется, когда пришлось собственную кровищу проливать. Хотя российскую церковь еще тщательно берегут. Я б на месте этого позорного арлекина, не изображал дальше из себя президента-шута, а покаялся бы - и передал власть более достойному украинцу. Не насмешковатому быдлу, а представителю коренного народа. Можно военному, которые показали себя, как надо защищать свое Отечество. Есть бывшие политики, которым эта страна не пустой звук. Я думаю, что какой-либо вариант из двоих пошел бы на пользу Украине. Исчезли бы российские кроты, юркнув в незаделанные дыры на границе. 

Систему Кормления Сексотов надо будет все равно демонтировать. Жить в бардаке, постоянно оглядываясь на Россию, как это делали тридцать лет, уже не получится. Надо менять суды; их наполнение. Эти люди, что играют роль судей, не имеют достаточных качеств добропорядочности. Я, вспоминаю, как меня прессовали в Конотопском районе – альфа-сексот Б-ов и прокурор Муха; их челядь – холуи, любовницы, гопники, колхозное отребье. Лгали и доносили. Больше десяти лет длилась эта свистопляска. Пока я учился настоящей литературе и выращивал клубнику на продаж. Это была настоящая сага. Я, представил ее, в виде: “Трепанации ненависти”. Ее открывали не одну тысячу раз, чтоб почитать - и это весьма приятно осознавать для меня, как для автора. Вышло несколько электронных книг. Я пережил, тогда, не один суд, и знаю, как судьи подтасовывают факты, как они не видят очевидного, как расправляются с уликами на уровне никудышного расследования; как подставляют; как лжесвидетельствуют на суде. Все это надо пережить, чтоб написать какую-то главу (а бывало: что выходил один абзац). А могло, ведь, получиться всего лишь одно предложение: некролог о смерти автора. 

Я записал много эпизодов с бандами и всем тем, что способствовало появлению этой российско-украинской войны. Я это все пережил, чтоб не схоластически отображать действительность в своих текстах. В Конотопе, после моих откровений, появился патриотический мэр. Много шороху я тогда наделал. После этой войны - народ, я думаю, снова воспрянет; не надо будет надеяться на телевизионных шутов. Время клоунов должно кануть в Лету. 

В Дании сейчас Рождество. Рождество - это всегда красиво. В магазинах - снижки на все продовольственные товары. В Управлении коммуны - устроили настоящий праздник. Показывали датский фильм  выпуска 1954 года; что-то, на подобие: “Карнавальной ночи” с Л. Гурченко в главной роли, фильм выпущенный в 1956 году. Беженцы с многих стран смотрели это кино. Интересно было наблюдать за африканцами и сирийцами, которые никогда не видели лыж. Но, чему-то смеялись. Датчане - искренне. Они в тысячный раз пересматривали этот знаковый фильм, как и мы, когда смотрели: “Карнавальную ночь”. Еще - в отдельном корпусе выдавали сертификаты (что-то типа аттестатов) закончившим курсы по-датскому языку. Потом угощали какими-то печеньками. В Северном море бушевал шторм в эти дни, и я, два дня, не покидал жилище. Сегодня - солнечно. Продолжаются рождественские праздники. Вчера, в Фальстеро, украинки, видел проходя, сидели в холле за праздничным столом (со свечами и праздничной едой); в комнату доносилась музыка из “Вечеров на хуторе близ Диканьки”, выпущенного в прокат в 1961 году. Я уже прожил один год, когда появился этот фильм. Как давно, оказывается, я живу уже на этом свете…

Восьмая глава

Коммунистическая эпоха наплодила множество активных сексотов (стукачей, ябед, провокаторов), создававших своим надутым авторитетом, огромное поле притяжения в местах скопления представителей гомо советикуса; удерживаемых на орбите своих интересов, за счет определенного типа информации - постоянно обновляющейся и транслируемой по всем средствам массовой информации (производимой в рамках специфической системы образования, обильно унавоженной цитатами из собраний сочинений Ленина, опусов Брежнева и докладов с очередных партийных съездов и конференций). Вся эта бесконечная писанина и болтовня, обычных, завербованных еще в вузах агитаторов и провокаторов, была рассчитана на внутреннее потребление – идеологическое окормление, выращиваемого, зомбированного населения, – искусственно выведенного для хозяйственных и военных потреб. Коммунистические власти, через своих чекистов, только тем и занимались, что лепили общественное тело этого беспринципного существа; в которого: роль внутренних органов - выполняли гегемон-пролетариат и ябеды-интеллигенты, роль конечностей и кожи - сексоты-чиновники, а роль мозгов – выполняла коммунистическая номенклатура всех уровней, тоже не без сексотской компоненты. Места там, для отдельной личности, не находилось. Личности, которая живет своей отдельной жизнью: думает, сомневается, любит, ненавидит, страдает. Способной к творческому самосовершенствованию – к разумной, духовной практике. Личность – имеющую не только витальное, но и воспитанные в творческом порыве, ментальное и астральное, тела, – то есть: то, к чему приводят мысли о духовном приращении и божественной сущности самого человека, как триединого, космического существа. Сколько бы человек не спотыкался, став на тропу продвижения к истине, это, рано или поздно, приведет к такого рода, выстраданным результатам. Обозначать вехи, подобного пути, не было возможности у советских писателей. 

Я возвращаюсь к теме разговора о писательстве. Надо обязательно изучать биографии великих людей, чтоб приобщиться к всемирному процессу. У них проявился самый высокий замысел человеческой истории. Многие люди находили смысл жизни в религии. В таких случаях, не имеет большого значения: веришь ты в Иисуса или Будду с Магометом (ты веришь только в себя, как богочеловека!) - это дает определенные результаты в развитии отдельной личности. В бездумном повторении молитв и мантр/фетв может вырасти только бессмысленный фанатик. Это говорит только о наполняемости человека глубиной смысла; более сложным контентом, чем давало советское образование. Высокодуховное общество, должно состоять процентов на 25 из таких ищущих личностей. 

Встречались, похожие, волевые люди, больше всего на ранней стадии образования СССР. Речь может идти об идеалистах, в частности и о романтиках, которые формировались в процессе внутренней эволюции, заполняя своими астральными телами, определенные ниши в духовном становлении советской нации. На поздних этапах в Советском Союзе, таких пассионариев, оставалось все меньше и меньше. Их, просто, убили или сгноили в концлагерях. Все ниши заполнялись формальными лидерами, по линии секретных служб, начиная с комсомола. Энергетические протуберанцы исчезли с поверхности общества. Без таких, энергетических сгустков, невозможно было проникать в будущее. История гибели СССР полностью подтверждает мои тезисы. Общество быстро "изнашивалось", мещанством, внутри себя. Без одержимости пассионариев, не смогла в полную мощность функционировать духовная сфера жизни. И, литература, прежде всего. Ибо - нельзя создавать пустых текстов. За каждым символом, должен прятаться глубинный смысл. Это наполнение могли концентрировать в себе, только одержимые идеей сподвижники. Дерево впитывает в себя энергетику с окружающего космоса, чтоб выделять ее ярким свечением. Человеческая жизнь - формирует память. Не может быть литература заполнена чем-то другим, кроме собственного опыта, который хранится в закромах сознания. Чужой опыт - плохая подмога, если нет собственного наполнения. Во все времена, литература несла в себе просветительский импульс. Писатели запечатлели на бумаге энергетические сгустки – слепки прожитой жизни; они писали, в основном с себя, и, часто для себя, об окружающих их современниках, создавая литературный фон из наблюдаемого ими быта, закрепляя это в описаниях героев, особенностях существующей речи, тем самым развивая и продвигая ее в мир людей. Язык – это слова заключающие в себе божественную энергетику присутствующею в авторах. Энергетика превращается в дела. Были, конечно, поделки. Не без этого, но хранитель, – время – все расставило по своим местам. 

Власть сексотов училась моделировать все это. На представлениях о справедливостях, был создан почти что еврейский СССР, в 30-х годах 20 столетия, подмененный потом сталинистами; а после смерти Сталина, превращенный, уже, сексотским отребьем времен андроповско-брежневского произвола, в свою вотчину – Режим Кормления Сексотов. По тем же лекалам, была воссоздана разновидность этой власти в независимой Украине. До сих пор действовала. Не знаю, как будет после войны? В России, Система Кормления Сексотов, с имперской доминантой, превратила ее в агрессивную деспотию всех времен и народов; население – в агрессивных зомби. Она так преподносит себя, сейчас, начав кровавый поход за мировое господство. Для создания кормовой базы орков. Западные лидеры очень ошибаются, что им противостоят те, с которыми можно о чем-то договориться. Это: новое порождение российской, имперской власти, с которым мир еще не сталкивался. Сознание вывернуто на изнанку. Оруэлл в романе “1984”, отчасти, описывал этот феномен, как: “Война - это мир”, “Министерство Любви”, и так далее. Присутствие этого феномена в геополитическом противостоянии, пока не рождает в доминантных народов тотального отторжения. Всякие “трамписты” в США, “альтернативщики” в Германии, “лепеновцы” в Франции, готовы к симбиозу с этими монстрами. Это все симулякры одной радикальной веры, способной уничтожать существующий порядок, дабы создать нечто – урбанистическое во всем мире. Естественно отправив на тот свет треть человечества. Без насилия никогда не проходили, подобные, планетарные процессы. Украинцы стали первою жертвою этого монстра, который выродился в России на европейские средства. Его долго кормили отборной ложью, чтоб он дожил до людоедства. Уже сейчас, на этот проект тратятся огромные средства. Даже на его прикрытие в интернете. Существуют огромные “фабрики троллей”; боты прикрывающие этот безобразный, созревающий в головах безумцев, мир этого монстра. Такое ощущение, что самые низкие проявления зла на планете, призваны паясничать и издеваться над здравым смыслом. Лайкают, накручивают ему посещаемость; банят и ябедничают модераторам (сексотам). Монстры захватили виртуальный мир. Соваться в эту грязь - это сливать свою драгоценную жизнь в сортир. 

Считаю, я (хотя часто сталкиваюсь с греховным в комментариях не по-наслышке). На это уходит уйма времени, без каких-либо положительных результатов. Это напоминает: войну с ветряными мельницами. Как избежать всего этого? Твердо придерживаться избранной цели в жизни. Писать надо только то, что имеется за душой. Слова не должны расходится с делами. За каждым из символов, должно стоять нечто духовное. 

Бог – логос (слово); пустое слово – Дьявол (симулякр). Это простые определения Добра и Зла. В тексте должен всегда закладываться божественный смысл, который поддерживает в Человеке веру, оставляет чувство удовлетворения после отлично сделанной работы. Даже: говоря о пустоте человеческой жизни, – судьбы (если можно так сказать), – не следует оставлять человека без надежды. Сексоты, тролли, боты, – ими и заканчивается власть Дьявола в интернете. Взращенные подобными симулякрами, – ложью, – сейчас, воюют в Украине на стороне России. Президента которой, я, например, вижу во главе орков. В этом же контексте, можно рассматривать и человека, на высшем посту Украины, всю свою сознательную жизнь, который, набрался лживым опытом, выступал артистом (клоуном). Эта, предписанная ему роль «украинского президента», была придумана сексотами более высокого уровня, и внедрена в Украине, через эфэсбэшную секту Дьявола – филиал «РПЦ», созданную Сталиным. По-другому, чем то, что было выбрано на пост главы государства в Украине перед войною с Россией, я не принимаю во внимание. 

С помощью клоунов, хихиканья перед телевизором, “духовно” выживало более семидесяти процентов жителей Украины. Превращение в похожих зомби, для остальных 25 % населения страны, стало бы болезненной смертью, во время прихода к власти российского президента в Украине. Слишком отличимые были бы патриоты, от выращенных ими, с помощью телевизора, украинских зомби. Как и для всего мира, тоже. Сексоты – мелкие бесы, в аду социальных отношений. Что-то похожее я уже старался вывести, - в романе “Романтик” под именем “Никодим Винтовкин”, - как посланника ада и Сатаны. Многие, пишущие, должны видеть этот образ, чтоб понимать социальную сущность общества развитого совка. Это не просто образ, это персонифицированное, абсолютное Зло, которое уже успешно развивалось в этом организме, чтоб превратиться в монстра на этой войне в Украине. Надо научиться создавать такие образы в литературе. Образы Зла, что возникают из самой жизни, и кормятся на протяжении всей жизни человека: ложью, нецензурщиной, ненавистью, бездельем, бессмыслием и так далее. Надо быть настолько полезным божественным силам Добра, чтоб уметь от этого быстро избавляться. Не обязательно через церковь (исповедь). Там нашли пристанище многие сексоты-зомби, созданные для завоевания планеты; на них висит много золота, крови и совсем мало веры в Бога. Тот же филиал РПЦ, выступив в Украине против Украины, потеряла нечто важное: заросла фанатиками, которые ложью своей пустоты формируют ее эфэсбэшную сущность. Они несут в себе частицу Сатаны, Сталина, создавшую их изнутри. Настоящий человек должен быть самодостаточным; трансформирующим божественную энергетику. 

Вернувшись с Байконура, с этого сексотского Чистилища, с этого карцера в Аду, куда я попал не по своей воле: где приходилось много сквернословить, чтобы сохранить внутренний мир от постоянного давления, чтоб элементарно и духовно выжить, – я в два счета избавился от этой пагубной привычки, при первой же предоставленной возможности. В таком случае, проявляется смысл поговорки – не согрешишь, не покаешься. Это, все и есть тот, драгоценный опыт, его крупинки, которые необходимы для писательства. Все поступки, уровень вины, творческий человек обязан объяснять лишь своей совести, чтоб ощутить божественное присутствие в своем деле. То, что он прощает, автор должен видеть, через творческое созидание. 

У меня возникало много проблем с чисто физическим восстановлением витального тела после Байконура. Долго менялась загустевшая кровь (почти черного цвета): не могли сразу выдавить из вены врачи во время прохождения медицинской комиссии при поступлении на работу. Ведь целых два года подряд, на космодроме, я не имел возможности пить нормальную воду. Тяжело исчезали признаки фурункулеза, которые я нажил сразу от выданных в первые дни чьих-то грязных портянок. Чем мне только не лечили коросты! В том числе, помню, что густо мазали мазью Вишневского. Все – тщетно; места поражения, только увеличивались. Сидя, потом, в гостинице Красноярска, я должен был усвоить раздел из справочника для геолога “Самолечение”, чтоб сдать зачет по “Охране труда”, перед самой поездкой на Подкаменную Тунгуску. Увидел симптомы и этой заразы, и тут же помчался в аптеку за бриллиантовым раствором. Удивился, еще, когда провизор сунула мне под нос простую зеленку. 

“- Мне - бриллиантовый раствор! Что вы мне “зеленку” дали?” - с ноткой возмущения, спросил я. 

“-Это и есть бриллиантовый раствор. С вас две копейки, молодой человек”, - сказала, аптекарша. 

Рассматривая флакончик с зеленой жидкостью, я тут же обнаружил, в скобках, что, это: бриллиантовый раствор. Помазал, - и через неделю все мои коросты на ногах, стали сохнуть и легко обдираться. Так я избавился от последних байконурских кар, которые получил в советском аду. До духовного освобождения в 1991 году, оставалось не так уж и много времени. 

С физическими язвами, было быстрее справиться. С колониальными язвами, пришлось немного повременить. Стоит отметить, что отслужив на Байконуре, в стройбате, я должен был бы получить от сексотов, от советской власти, метку на всю оставшуюся жизнь: что меня можно использовать, дальше, как раба при социализации, в складывающемся тогда: Режиме Кормления Сексотов. Для хозяев жизни, ты становился - никто, и звать тебя: никак. Они тебя уже за человека не должны считать. В это время, сверстники – заканчивали вузы и начали адаптироваться, как начальники - “крепкие хозяйственники” (термин обозначавший руководящих сексотов). 

Вернувшись в родной Конотоп, я отправился на Конотопский электромеханический завод, мастером; быстро понял, что никому я в этом качестве там не нужен, как собственно и нигде в другом месте. Как и никто другой, не сексот. Сориентировавшись в обстановке, отправился к свояку на Арматурный завод, где после некоторых трансформаций, получил именно то, что не мешало мне заниматься литературными делами. На этом, я, в принципе, закончил свою "социализацию" в провинции. Скоро, лишившись возможности печататься в местной периодике, – я попытался создать что-то свое – Литературную студию. Даже обратился за помощью в местный горсовет; поговорил там с ответственным лицом (заведующей культурным отделом), после чего, понял, что это не моя парафия. Снял себе комнату, и начал писать роман. Не много, не мало! Постепенно осознавая, что против меня уже выстроена Система: “Культура отмены” (современный термин). С этим ощущением, я вынужден проживать всю свою творческую жизнь. Я научился вести себя достойно в налаженном, творческом вакууме. Что такое культура отмены? Я сделал выписку об этом виде творческого буллинга из Википедии: Культура отмены, или культура исключения (англ. cancel culture, call-out culture) — возникший в США и Европе социально-политический термин; современная форма остракизма, при которой человек или определенная группа лишаются поддержки и подвергаются осуждению в социальных или профессиональных сообществах как в онлайн-среде и в социальных медиа, так и в реальном мире. (Конец цитаты). Это, по сути дела - социальный бойкот. 

Боже, ж ты мой! Не в силах отменить это, я пытаюсь превратить этот минус - себе в плюс. Я стал интенсивнее работать, чтоб понравиться исключительно только себе. При совке мои стихи нигде не печатались, потому что мои родители не вписывались в советскую парадигму, - а, значит, и я, мог развиваться только за пределами навязываемого “социалистического реализЬму”, так, как этот культурный загон, они определили только для развития своих гомункулов, в котором главные скрипки, играли люди, совершившие духовное харакири. Я стал развиваться, как подобает формирующейся творческой личности. Без стремления приблизиться к кормушке сексотов; а значит, - не служить холуем, отираясь около власти коммунистических бонз. Моей задачей, стало - отображать жизнь, какой я ее загрузил в себя в виде «памяти сердца». 

Благо, подоспела горбачевская перестройка. Литературная элитка стала показывать, что она не прочь поменяться. Впустить в эту затхлую комнату соцреализма чуть больше жизненного опыта. Чтоб ложь не так по-зверски выглядела ложью. Я начал забывать о своей концепции “Культуре отмены”, и попытался вклиниться в эту борьбу. Живя в провинциальном Конотопе? Этого не стоило мне предпринимать. Я еще не был готов. Я понял это чуть позже, когда снова перебрался уже в Киев, в столицу освобожденной Украины, встретившись там с живыми мертвецами официальной литературы. 

Провинциальный уровень – это совсем не о чем, в творческих делах. Надо, обязательно, пожить сколько-нибудь в столице, чтоб отшлифовать свои амбиции о ее отборный снобизм, на самом высоком уровне. Столица не щадит никого. Она, как наждак, должна содрать кожу, чтоб организм, спасая себя, нарастил новую. Здесь, гранят, только алмазы. Провинциальный человек, на первых порах, не должен боятся этого. Благо, столичный Киев, находился не так уже и далеко от провинциального Конотопа. В культурном отношении – тоже. Я не привык размениваться на мелочи; никогда не мыслил себе никем кроме, как литератор. Я выстраивал себя в этом амплуа, изнутри, как строят небесный храм. Никто ничего не должен был видеть; только верующий. Читающий мою прозу. В них – зерна, заложенные внутри, отделяются от плевел. В геологии, в провинции, зло и добро не вырастали до таких масштабов, как в столице. Все, что ты видишь, словно на войне, быстро превращается в элементы любимого творчества. Многое, что характерно для провинциального роста, тут же отсекается и превращается в грубый рубец. Пожив на природе, отрастив нежность в груди, потом ты оказываешься в столице, становишься злым и голодным. Ищешь успех, превращаясь в волка. 

Необходимо хоть раз в неделю пройтись мимо Дворца президента, побывать в правительственном квартале, посмотреть на Верховную раду (хотя бы издали). Зайти, а то и пожить, - как я, - в прекраснейшей из всего культурного наследия украинского народа: Свято-Успенской Киево-Печерской лавре. Написать об этом чудесный рассказ. Постоянно напитываться духом государственного возрождения. Надо будет научиться делать из всех этих впечатлений творческую глину и лепить из этой субстанции себя – свой творческий мир. Не все будет получаться как надо, на первых порах. До этого момента, я долго напитывался опытом потерь в геологии, на Байконуре, в Конотопе и в селе. К 30 годам я был очень опытным человеком, знающим что можно сказать в литературе. Пытался писать на том же уровне. Писал небольшие рассказики. Пока очень плохонькие, подражательные, - но, я, как вижу сейчас, учился довольно-таки быстро. Я взял за основу - “Дембельские сапоги”: о службе на космодроме. Большая тема. С “Канавой”, дела у меня застопорились. Во время перестройки, я думал, что гебешники ослабили свою хватку, и мне удастся что-то опубликовать о Байконуре. Перестройка породила большие надежды среди творческого молодняка. Но - тщетно, уходило драгоценное время, - а печатали в Москве, только не меня, а тех, кого возвращали из-за границы. И, конца и края, этому мутному потоку, не было видно. На литературном манеже, были все те же: россияне и евреи, состязались между собой, как и принято было у них. Слава Богу, что царапнуло интеллект, только "лимоновщиной", и то, по касательной. Можно еще добавить, сюда, мощный поток, зэковских романов. Слава Богу, что я среди этой плутанины, открыл для себя: “Колымские рассказы” Варлама Шаламова, и сумел достойно пережить, очередное, литературное потрясение. 

Такое потрясение, как уже получал, однажды, когда одна из подружек, возлюбленной, попросила меня, чтоб я больше не приходил к ней больше; не тревожил ее, потому, что она теперь дружит с другом ее друга. Скоро я увидел их вместе на танцплощадке - “на пятачке”. В тот день, находясь в прострации, выпив бутылку водки, - я, в беспамятстве, побрел в сторону ее жилища. Слава Богу, - не дошел, свалился где-то в соснах, и забылся во сне. Проснулся, я, совершенно, другим человеком. Я - перестал ее боготворить. Я перестал бояться ее потерять. Через время, она вернулась ко мне (даже не ведаю в каком физическом состоянии), и, сразу же, после первой ссоры, я ушел от нее. Навсегда. Так же, как бросил, через какое-то время, курить: 13. 04. 1996 года. “Колымские рассказы”, вот так же перепахали, меня внутри. Сделали мой внутренний храм - более совершенным, наполненным свежим, глубоким смыслом. “Дембельские сапоги”, обрели новые краски (Впрочем, это не помогло мне в печатании). Сюжет там заключен был железный, а вот исполнение - хромало. Только такие сюжеты необходимы на первых порах. 

Я, все-таки долго, на ощупь, двигался по этому, творческому пути. Существует множество дорог к успеху. Много развилок. Много регулировщиков. Дальше, творческая судьба, заманивает меня в село, где я знакомлюсь с четой москвичей. История появления их в селе банальная для того времени. Организации из Подмосковья (Троицк), в которой они работали, приглянулось это село. Они устроили, там, курортную зону; выкупили часть сельских хат под дачи. Я стал заходить к Москвичам, - к: Игорю и Ларисе, -  начал засиживаться у них. Они культивировали в себе учение Порфирия Корнеевича Иванова. Занимались духовными практиками по его “Детке”. Роза мира” Даниила Андреева была у них настольной книгой. Возможно, что многие термины, я впервые почерпнул оттуда. Слово «эгрегор», с той оперы. Позже я проштудировал этот смысл в интернете. Разные источники, по-разному говорят о его происхождении. Есть мнение, что слово «эгрегор» происходит от древнегреческого  — “бодрствующий”. Другие пишут, что оно в переводе с греческого означает “ангел-хранитель”.  Третьи источники сводят его к латинскому «grex» — “стадо”, “толпа”, в широком смысле — “совокупность”. А также снова древнегреческий, только уже «egeiro» — “сторожить”, “присматривать”. В любом случае в русском языке это понятие прижилось, после чего было наделено смыслом, о котором стоит остановиться. Считается, что в русской литературе первым данный термин употребил Даниил Андреев в своём произведении «Роза Мира» и дал ему следующее определение: «Эгрегор — нематериальное образование, возникающее из некоторых психических выделений человечества над большими коллективами: племенами, государствами, некоторыми партиями и религиозными обществами. Они лишены монад — неделимой изначальной единицы (мы бы назвали это душой — прим. автора), — но обладают временно сконцентрированным волевым зарядом и эквивалентом сознательности». (Конец цитаты). 

В случае, когда человек определился со своей жизненной позицией, его непременно будет ожидать успех. Это должно стать великой идеей, на которую не жаль тратить время, силы, энергию и внимание. Все, что человек делает в жизни, все свои эгрегоры, которые он сам создал, либо включился в них, он подстроит под свою, индивидуальную цель. В этом, и только в этом случае, человека ждет успех и радость, и он никогда не будет сожалеть о прожитых впустую секундах, часах, десятилетиях. Он достиг своей мечты, он обрёл смысл, наработал необходимые качества, отработал программы, не деградировал, а наоборот – эволюционировал. Человек, постоянно, на своем жизненном пути, находит дорожные знаки-символы, что он движется в правильном направлении. Литературных развилок оставлено, многими авторами, предостаточно. Человек может пройти по ним практически не останавливаясь в поисках собственного пути развития. Вот почему так важно - на первых порах – изучать биографии знаковых личностей, которые достигли сходных целей; получили успех и признание. Наполеон, Гитлер, Сталин, Черчилль. Что поможет, будущему автору, генерировать свою цель: Target Generation. 

Конечно, сложно ехать по одной колее. Надо иметь еще какие-то хобби, которые дают отдохновение от трудов праведных. Заботиться о пропитании и крыше над головой. Сейчас в Украине война. Мозг, невольно, будет заниматься поисками духовного пропитания – в силу привычки. Главное выбрать удобную позицию на светлой стороне истории. Для украинца - это борьба за свободу и полную независимость страны. Приходится постоянно копаться в таком неблагодарном деле, как политика.  Вот запустили в украинскую политику обычного, телевизионного, шута. Что россияне получили от этого? Второй год войны, это уже проявляет безысходность этого намерения. Каково же сейчас российскому диктатору проигрывать войну какому-то невнятному, телевизионному клоуну, которого российские спецслужбы подобрали украинцам в качестве президента (тем самым, «элитным», 73%-м большинством)? 

За 30 лет, телевизионные власти, выращивали в украинцах насмешливо-ватное отношение к собственной независимости. Чтоб свершилось это политическое чудо - клоун возглавил государство перед самой войной; натянул на себя наполеоновский мундир, Petit chapeau, заглянул в глаза российскому императору (в самом Париже!) и, словно, по полученной команде, начал отводить войска от линии соприкосновения на Донбассе, разминировать минные поля на границе с Крымом, менять отловленных диверсантов, сбивших европейский, гражданский лайнер, на таксистов; сливать планы своих специальных операций по захвату головорезов, проводить судебные антиреформы под началом откровенных российских шпионов, которых посылали прямо с Москвы, с Лубянки. И, это только вершина айсберга. Этим наполеончиком, приставили руководить, знаковую фамилию “покорителя Сибири”. Символику захотелось включить, российскому диктатору, в исторический сюжет “покорения” Украины? Мол, оцените степень моей гениальности? Чтоб, будущие российские карамазовы, накатали в школьном учебнике историю: о «назначении» украинцам клоуна на должность “президента Украины” (на большее хохлы не заслужили)? О параде на Крещатике, где он, император всея Руси, проехался бы на белом “Мерседесе” перед колоннами своих войск?  Чем будут оправданы миллиарды, потраченных на эту «спецоперацию», американских денег. Игра стоит свеч! А уж, сколько было при этом разворованных бюджетов Украины – это не поддается никакому учету. Только на постройке дорог, перед войной, в асфальт закатали миллиарды, необходимых на оборону, долларов. Только на то, чтоб российские танки промчались с ветерком по дорогам Украины. Это же, он, российский император, придумал такую “многоходовочку”, и, обкатав это с клоуном в Омане; попытался реализовать этот сценарий, через возглавляемое им, сексотское шапито. На “большом строительстве" дорог, тогда, нагрели руки многие московские агенты. К поселку, в Черниговской области, где проживает автор, из 10 километров пути, было заасфальтировано лишь четыре (два километра от поселка, и два от бывшего районного центра)! Скорее всего, что деньги: умыкнули.  Прекрасно выполненная, агентурная работа. Но, что-то пошло не так! Теперь, этот бумеранг, летит обратно в Москву. 

«Бункерному деду» приходится выкручиваться – бросая в топку войны, огромные ресурсы. А тем временем, европейское сообщество, сотворило из украинского клоуна, настоящего президента-менеджера. Помогают ему удержаться на плаву. Весь цивилизованный мир встал на сторону Украины (за немногим исключением). И вот вердикт божественного присутствия - диктатор проигрывает войну своему шуту. До победы еще очень далеко, но контуры ее уже обозримы (для тех, кто способен видеть). Еще пока, миллионы россиян, топорно пытаются повторить судьбу своих, недалеких, предков: гибнуть на полях сражений, за глупость собственного царя, пожелавшего вляпаться в эту историю. 

Победа Украины, должна быть, полной и безоговорочной. Вот почему, дальновидный Наполеон, после проигранного Ватерлоо, на вопрос: “Куда теперь?”, ответил своему маршалу: “В, Париж”. Чтоб не происходило истощение нации. Украинцы воюют за свою землю, и за будущее своих детей. Это угодно Всевышнему. Бог, войною, прочистит мозги 73%-му быдлу, - своими руками, на выборных участках в 2019 году, подготовившему кровавое лечение. Как я зол был, в том году, когда это произошло. Это, скорее всего, и вылилось в ту, единственную сентенцию, после освобождения поселка, в марте 2022 года. Шли, с местным мужиком, по дороге к распотрошённому, оккупантами, магазину (возле него, бесплатно, выдавали молоко). Суть разговора, возможно восстановить, лишь частично. Тогда много говорилось о сопротивлении врагу. На слуху, были разные примеры. Все это, из области психологии. Сразу после дикого унижения, надо было как-то уживаться со своей совестью. Сковырнут был весь предвоенный быт; надо было как-то привыкать к новым реалиям. Я, отреагировал, словами: надо заминировать все атомные станции, блоки, и, раскочегарив ядрёные реакторы на полную мощность, с восточным ветром в сторону Москвы – взорвать их все, к едреной матери. Отправив, перед этим, всех украинок (репродуктивного возраста), и детей, допустим, в Канаду. План казался мне, тогда, жизнеспособным, и не очень жестоким. По сравнению с Будапештским меморандумом, по которому заставили Украину отдать ядерное оружие, за простую бумажку. Это же надо было такое провернуть, выкрутив руки. Это могло произойти только с сексотом-(недо)президентом, который был “выбран” для подобного дерибана Украины. На тысячу лет, эта земля должна была превратиться в радиоактивную пустыню. До самой Москвы, а, может, и дальше. Империя зла, естественно, исчезла бы навсегда. Тысячи километров девственного леса, зараженного радионуклидами, стали непреодолимым препятствием для новых орд с Китая. Европа стала бы жить спокойно; украинцы ездили бы в эти места, как теперь экстремалы наведываются в Чернобыльскую зону. Смотреть на мутантов с двумя головами, похожими на их имперский герб. Отстреливать, если потребуется. Некоторые политики Запада, недолго выражали бы свои “глубокие озабоченности”, по этому поводу, и, спустя немного времени, образумившись, стали бы благодарить украинцев, за столь полезный поступок. Ставшие снова никому не нужными, евреи, занялись бы обычными делами, если научились бы ладить со своим окружением. Они, устроившие, своей спец командой под началом Кагановича, украинцам Голодомор для россиян, – стараясь угодить Сталину своим рвением, возжелав за это получить, в свое распоряжение, Крым. 

Американский журналист английского происхождения, Уолтер Дюранти, не даст мне соврать. Всем миром, жрали, украинский каравай, когда украинская нация корчилась в смертельных муках от жуткого голода. Вот такой вот, пердимонокль получился. Евреи, были тогда ростовщиками для всего мира. Прибрали к своим рукам, средства массовой информации. Юриспруденцию, захватили. Литературу топили в дерьме. Стоматологами подрабатывали в СССР, и гинекологами. Поимели всю торговлю в СССР: от “Токсинов” - до распределения товаров, со складов в брежневские годы. Это плоды “Спирали молчания”! Концепцию «Спирали молчания» предложила немецкий социолог Элизабет Ноэль-Нойман в середине прошлого века, наблюдая за этим мировым стадом. Формирование большинства, за счет меньшинства. Самая большая группа людей: находится на самом низу публичности, из-за страха собственной изоляции. Страх оказаться в меньшинстве - начинает раскручивать “Спираль молчания”; с каждым витком, она захватывает новых людей, расширяя большинство, за счет умолкнувшего меньшинства. Позиции людей, внутри этой спирали, обречены искать общий компромисс.  Кучка оголтелых представителей определенной группы, воинственно овладевает массами.  Постепенно загоняя своих противников - под плинтус. Преднамеренно, маргинализируется меньшинство. Так, с помощью лживых СМИ, можно держать целые нации, в заторможенном состоянии духа, добиваясь порочных целей. Зачем тогда существует пресса, если не для этого? Литература в прошлом? Гитлер, вот за это, больше всего, возненавидел евреев. В “Майн кампф”, это четко было прописано. Правда, в интернете, я этого момента, потом, не нашел. Как не пытался. Очевидно, что была зачищена сия страница, как юдофобская. Сейчас бы сказали, что: социальная инфраструктура евреев не соответствовала создаваемому ими имиджу. Вот это и раздражало будущего диктатора. Будучи не таким уж и убогим художником, каким его представляли, советские пропагандисты, Адольф Алоизович, постиг много в Вене тех лет, как творческая личность и писатель. 

Наполеон, Сталин, Черчилль тоже писали литературные произведения. Перед своим “СВО”, Гитлер лишь зачистил страну. Развиваясь литературно, человек, невольно постигает всю истинную суть происходящих процессов во всех сферах человеческой деятельности. Гитлер проиграл “СВО”, всему миру, и, поэтому, застрелился. Евреи, воспользовавшись моментом, создали свое независимое государство. Заставили с собою считаться, - получая, едва ли не ежегодно, по Нобелевской премии. После чего - евреям только и оставалось, что поверить в свою исключительность. Можно осилить или индифферентно относиться к “Теории вероятности ”Эйнштейна. Но, награждать, за такое - будет верхом лицемерия. Можно ли проверить эту теорию на практике? Аристотель утверждал, что Солнце вращается вокруг Земли. Человечество, выходит, и в не такие заумные вещи верило, скажут мне. Я не виню евреев; я пытаюсь понять: Спираль молчания, парализует здравый смысл? 

Европа сейчас находится в центре передовых технологий, толерантности, демократии и мультикультурализма. Ее ждет великое будущее, если она поможет состояться Украине, как независимому государству. Я живу в одной из стран Европы. Викинги, на мой взгляд, выступают, как абсолютные прагматики. Мне кажется, что в Дании минимум университетов, которые может позволить себе развитая европейская нация. Учатся, здесь, в основном, женщины. Мужчины, словно избавились от этой повинности - носить в кармане диплом. Я могу ошибаться, утверждая сие, не проверив и не проконсультировавшись, на этот счет. Не видя, ни единого их университета, даже на картинке в интернете. Я, принципиально туда не заглядываю, дабы проверить свою, природную, наблюдательность. В Управлении коммуны по беженцам, мне встречаются исключительно женщины; они, все, с высшим образованием (я так понял), начиная с переводчиц (из наших, из славян). Мужчины - секьюрити, - часто: поляки. Мужчины-викинги, я замечаю: что-то возят на машинах; строят; чистят. 

Дания, очень, ухоженная страна; буквально вылизанная до блеска. Дороги (просто - зашибись!) проложены даже до отдельно стоящего на отшибе фермерского угодья. Домики - как на святочных картинках. Я проехал всю Данию: от и до... Она вся однородная, на первый взгляд. Нет никаких примесей декадентства и упадка. Спокойный, налаженный, быт. Чувствуется рука хозяина. Кухня здесь особенная, основные ингредиенты - свинина и яичница. Все остальное - необязательная добавка? (Может, только, для приезжих). Первых блюд - не наблюдалось? Но теперь, все уже знают слово «борщ». Вода – была только в натуральном качестве. Отменном, к слову. До чего нельзя здесь привыкнуть, так это: к сладкой селедке. При этом, что сахар из этой рыбы, невозможно извлечь никакими путями. Гречка, европейцам, не угодила своим запахом. Ее нет даже в супермаркетах. Я, уже, писал где ее можно отыскать. В Дании, мне встретилась всего лишь одна еврейка (это за два года). Дания, видимо, не популярна для хитрой нации. Семиты, лишь - арабские беженки. Я учусь с ними датскому языку. Езжу по сырой погоде в Управление коммуны ведающим делами беженцев, в сектор “Д”. Как-то очень быстро привыкаешь к заведенному порядку. К тем же, рождественским елкам, в каждом дворе. К флагштоку: с огромными, красными, треугольными полотнищами с белыми крестами. Стоит елка, с точно таким же флагштоком, украшенным рождественскими гирляндами, и в нашем: двухэтажном, старинном, Фальстеро.  Украшенная самодельными, бумажными игрушками. Мартин, управляющий имением, вовремя подсуетился. Он, как добрый, сказочный Юлениссе (со товарищи), украшал пристанище украинцев. Он же: вывешивает флаг, во дни рождений; косит здесь траву, зажигает огни, гирлянды... 

На дверях моей комнаты, висит огромная снежинка: в сине-желтых цветах украинского флага. Разноцветные бумажные снежинки, развешаны на всех дверях, бывшей школы. Рождество, наверное, самый нарядный, и почитаемый, праздник в Дании. Завтра, королева Дании, Маргрете II, отрекается от своего престола; в пользу кронпринца Фредерика (старшего сына). Правила королева страной, не много не мало, 52 года! Целая эпоха в жизни, датчан. Боже, продолжай хранить Ее Величество!

 Девятая глава

Не каждому, сущему на планете, уготована счастливая участь наблюдать наяву, как рушатся наследственные монархии и рассыпаются в прах самые одиозные режимы, принесшие столько горя человечеству. Видеть, как на глазах развязываются империалистические войны и, они, в то же время, превращаются в освободительные. Автору многое удалось пережить на своем бурном веку; во многих процессах активно поучаствовать. И, судя по всему, это далеко не все исторические сюрпризы в его насыщенной жизни. 

Буду безгранично счастлив, конечно же, когда на своем веку, увижу, как с географической карты исчезнет последняя, самая массивная империя, сколоченная на крови (во многом, на украинской), - Российская. Рыхлая - национально, как и подобает: колоссу на глиняных ногах. Как она до сих пор устояла? – спросят многие. Сентиментальная на вид, – скажут интеллигенты, – начитавшись их поэтов. Да просто, она выжигала вокруг все, что мало-мальски ей угрожало. Рассылала толпы шпионов по всему миру; особенно в соседние государства. Еще, - как говорится в таких случаях, - не вечер. Хотя: делить шкуру неубитого медведя – неблагодарное занятие. Украинцам надо сейчас еще свою землю отстоять от упорного супостата, чем делать далекоидущие прогнозы. Враг напирает со всех сил, которые - кажется - у него никогда не иссякнут. Надо держать строй; учиться - побеждать. В чем и состоит сила той правды, которая всегда ведет к победам в битвах. Это основное духовное оружие, украинцев, в этой экзистенциальной войне. Ощущение исторической справедливости, которое ведет к жертвенности во имя будущих поколений. Чтоб не было больше никаких голодоморов и ассимиляций со стороны врага. Само оружие не стреляет; его направляют люди. Если сила правды побеждает внутри человека, то, снаружи, это обязательно проявится победами. На такой, духовной основе, и зиждиться основная заповедь земного существования человеческого рода. В каждом украинце должна превалировать мысль о невозможности проиграть эту войну. Чтоб враг запомнил непоколебимую истину. Никогда не начинать неправедных войн против соседних народов, чтоб не накликать новую беду на себя. Этот закон должен стать краеугольным камнем сосуществования всех наций на планете Земля. Конкурировать можно в спорте и в творчестве, - но никак в насаждении другим народам своей, пагубной воли.

 В декабре 1991 года (25 числа? точной даты не могу уже назвать за давностью описываемых событий), я находился в Москве, запечатлевая в своей памяти последний день существования СССР – этого искусственного истукана, которым пугали людей доброй воли. Пролившего море человеческий крови, упыря. С утра, это был очень пасмурный, туманный день. Я стоял на Красной площади и смотрел как над Кремлем развивался триколор. Я понял, что я нахожусь уже в другой державе. Что нет уже СССР – с ним, исчезла целая эпоха. Пробежался по Тверской, превращенной москвичами в сплошной торговый ряд; купил, на остатки стремительно превращающиеся в труху, советские дензнаки, себе румынские ботинки из кожи, и отправился, кажись, в редакцию “Огонька”, освобождать безнадежно застрявшую ней, с недавних пор, рукопись “Дембельских сапог”. После чего, без всяких приключений, опечаленный глухим отказом, вернулся на свой Киевский вокзал, чтоб в обществе торговцев свининой, вернуться домой, в Украину. На этом свои культурные связи с Москвой, я окончательно прервал, чтоб начать, в домашних условиях, пусть и впопыхах, готовиться к походам на Киев. Был еще молод, и мне хотелось как можно скорее начать печататься. Лермонтов в эти годы уже написал “Герой нашего времени” и был убит Мартыновым. Я начинаю писать на украинском языке? Нет! Это был еще не украинский язык. К такому резкому переходу я не был готов. У меня не было словарей. 

Я переписал на каком-то дивном наречии “Дембельские сапоги” и отвез их в Киев. Так начинается самое приятное мое литературное приключение, которому я посвящаю, эту: Девятую главу. 

Я бросил А. конотопский завод, который уже на ладан дышал. В последний день работы, я пережил в Конотопе “Акт провозглашения независимости украинской державы”. Сходил на выборы президента Украины, и вернулся в родное село. Чтоб заполнить всего себя литературными делами. Это стало самым прекрасным воспоминанием в моей жизни. Я переживу успех своих первых публикаций в периодической печати и гнев сильных мира сего - в лице местного, сексотского клана, возглавляемого альфа-сексотом, имеющим право вербовки, Б-вым. Вообще-то в роду этого взрослого бабуина и его старшего сына, должна была фигурировать фамилия - Бардак. Но, естественно, что с такой красноречивой фамилией даже немцы во время оккупации, побрезговали бы коллаборантами; не допустили к руководству колхозом. А так, переделанная на российский лад, фамилия, стала: Старостой хозяйственного двора (должность председателя колхоза) - при строительстве Третьего рейха. После захода россиян в 1943 году, дедушку, естественно, отправили в Конотопскую тюрягу, где и вербонули в органы. С тех пор, эта фамилия, стала всегда на слуху и даже выдвинулась в руководство села уже при следующем поколении. Дед отбарабанил лесничим, отец – трахал колхозных баб на всех советских руководящих должностях; в мое время, он руководил селом, вместе с секретуткой Шурой (матерью Кальсона), местным Советом, в качестве председателя. Со временем, органы его внедрили поруководить Четвертым отделением уже укрупненного колхоза (агрофирмы), а потом, во времена всеукраинского дерибана, ему отдали в пользование все окрестные леса. Многие из которых превратились сразу в прах. Как и само село, в котором до сих пор валяются фундаментные блоки от всесоюзного, грандиозного замысла в Советском Союзе – воскресить загубленные села. По селам началось массовое строительство. Сексоты, здесь, начали строить дом в Конотопе, для своих чад. И все средства угрохали туда. Так и не выскочили окрестные села из экономического болота; загнулись там, благодаря таким «крепким хозяйственникам», как Бардак(ов). Однако, это не помешало ему создать на территории села огромный клан, в который завербовал своих любовниц, их детей и воспитал целый отряд холуев, в качестве «титушек» и провокаторов. Нелепые старухи должны были поддерживать его имидж «крепкого хозяйственника», и голосовать за таких на выборах. Кстати, те же титушки, - из местных стукачей, - существовали всегда в селе, используемые властью для внесудебных расправ. Еще в 1973 году этот метод испробовали на моем отце. Пытались шлифовать его не раз уже на мне. Пока я не стал давать сдачи. В 1973 году – это было что-то новое, когда отца избивали втроем, а судили лишь одного, самого бесполезного гопника, Немченко, которого тут же, оправдали в суде, за небольшую сумму отката, внесенную через адвокатов, неизвестно кем. Эта система была взаимосвязана через всесильные органы, как сообщество сексотов; обязана была кормить всю законспирированную цепочку, в том числе и судей. 

Нынешняя система в Украине создавалась еще в годы андроповско-брежневского правления, в 1972 году. Ничего в ней нового нет. Отцу пришлось, тогда, отлеживаться в больнице. Я, в это время, еще учился в местной школе. А, когда подрос, они брались и за меня. Сначала через старшего брата-сексота по матери, начавшего работать учителем рисования в школе под руководством горбатого Петруни (Лебедь Мыколы Петровыча); они прозондировали почву, насчет того, смогу ли я отказаться от отца и сменить фамилию на материнскую? Я, отказался. Не стал слушать агентурных увещеваний своего недалекого братца, погубившего себя. Продавшего душу гебнявому дьяволу. Короче, у меня слезы выступили на глазах во время этой мерзкой провокации; настолько это казалось мне бесчеловечно и дико - отказываться от близкого мне человека. 

В отца была непростая судьба, бывалого человека. Рано оставшись сиротой из очень богатой семьи, после смерти родителя от тифа, в голодном 1922 году; вынужден был скитаться с старшим братом, Петром; они уехали на Кавказ, где по слухам распускаемыми самыми же чекистами, можно было разжиться хлебом (с той же оперы: “Ташкент - город хлебный”); там орудовали обычные банды; старший брат - погиб; отец вернулся еле живым на голодную Украину – чтоб выжить дальше, прибился к местным коммунарам (давали похлебку); это они строили «рай на земле»: поселок под Конотопом ( Комсомольскую Коммуну). Еще, в 1933-м, - отец вспоминал, - «…драл гнезда грачей, тем и выжил». В 1937 ушел в Красную Армию. Выучился на шофера? (Дальше - будет больше об отце). 

Брат начал рисовать мерзкие карикатуры на меня в “Піонерский ліхтарик” в стиле Кукрыниксов и Дядюшки Сэма, пока я не закатал дома скандал, в который вмешалась мать, и сорвала ему агентурное задание директора Петруни. Травля, то что сейчас называют “буллинг”, и против чего борются во всем мире, особенно здесь в Дании – в советское время, сплошь и рядом, организовывалась ячейками сексотов. Благодаря Петруне, брат уже учился в Сумском вузе на педагога, на филолога, – поэтому четко выполнял все его задания. Филолог – самая востребованная учительская профессия для гебнявых утырков. Большими холуями, могли стать у них только учителя истории. Внутри такие “братцы”, мнили себя Штирлицами – это было видно по тому, как они вели среди нас пропаганду. Петруня из него выращивал отборного сексота. Я для него стал объектом надзора; как и для бардаковского Кальсона. Впрочем, среди гебнявых прослеживалась четкая субординация. В спорах со мной, братец всегда защищал: Брежнева, Бардакова и войну в Афганистане. Слова его, мне всегда казались, какими-то неживыми, даже в дневнике, который он оставлял на видном месте, он много врал. Который я читал и скоро себе завел такой же – хотя писать в него, пока что, было нечего. Братец, по примеру сексотов, стал заботиться о своем авторитете – перестал рыбачить в Сейму, стал разводить бычков, обрабатывать землю, чтоб преподнести себя колхозникам, как успешного хозяина. Сексотство, ему дорого обходилось. Он не очень физически сильный, скорее всего интеллигент, по своему менталитету; ему очень много приходилось переносить тягот, чтоб прокормить такую ораву скота. Фермерством пришлось заняться, потом. Гебня, посредством таких людей, продвигала в общество свои нарративы. 

Когда конотопские “руховцы” попытались связаться со мною (после киевских публикаций в 1994 году), они назвали братову фамилию (его попытались всунуть к ним, конотопские сексоты, в качестве фермера-провокатора-стукача). У нас разные фамилии. Бардак уже помыкал им, как своим холуем, после отхода Петруни от власти в школе. Там уже вовсю орудовали по-холуйски настроенные учительши, во главе со снохой. А брат все еще надеялся, что его сексотство, даст ему проходной билет в “высший свет” – закрепится в руководстве села. Как бы не так! Бардаки, таких, на пушечный выстрел не подпустят к руководству, выстроив строгую иерархию: собственный клан – сын Василий, дочь своей секретутки: Середа В. В., холуи им завербованные, потом, возможно тех, кого завербовал Петруня. Брат так и утонул в этом, гебнявом дерьме - обгадившись доносами. Однажды я назову его “филлером”, и даже перестану с ним общаться. Только гебнявые мозги, так видимо устроены, что они, пропускают все колкости мимо ушей, не допускают мысли, что они давно разоблачены и продолжают действовать в том же духе: наушничать, как в 70-х, рассчитывая на своих кураторов, что те всесильны, и устроят им судьбу. Сдаваться они не станут. Кураторы, конечно же, как павлины распустив хвост, будут расписывают им райскую жизнь при сложившейся Системе Кормления. 

Это страстное желание влезть на чужом горбу в рай, заставило Сталина создать им РПЦ – их церковь, которая «благословляет» их на неправедные дела. Мать давшая ему человеческую фамилию, жила тогда со мною, и я каждую весну должен был отправляться к нему за лошадью, чтоб вспахать огород. Ему не хотелось давать мне лошадь (желание Бардакова), но и от матери он отказываться не мог на виду у колхозной братии, поддерживая среди них свой авторитет. Он уже не раз предавал ее в суде, когда, материна сестрица, стучащая Бардаку, пропихнувшая в агентуру своих детей, подала на нее и на меня в суд, в надежде отобрать часть хаты, в которой жила мать, а меня посадить в тюрьму. Я, тогда “съездил”, братцу, по мордасам. Он не упускал случая, чтоб унизить меня, сплетнями, среди колхозников. Заводя какие-то дурацкие разговоры о своем богатстве. 

В то время, я уже имел приличные клубничные грядки, и мог на него не обращать внимания. Денег, у нас с матерью, было вполне достаточно. Бардак, правда, опустошал продовольственный магазин в 90-х: куда завозили обычно только хлеб; он отбирал, себе, львиную долю. 

Я работал на своей земле, набирался необходимого опыта; часто ездил в Конотоп; время от времени, – с рукописями – отправлялся в столицу, – в Киев. Так и прожили больше десяти лет. Перекрыл отцовский дом, шифером; продав урожай картофеля. Это все мои трудовые вехи. Я, полностью, адаптировался к сельской жизни. Стал маститым дауншифтером, как это сейчас называется. Я не стесняюсь своего прошлого; даже горжусь этим: что могу запросто прокормить себя, с земли. Могу развести клубничные грядки любого масштаба. 

В этом году, я ездил с Дании, чтоб поддержать клубничные грядки, уже выращенные в Черниговской области (куда перебрался жить после Киева). 

Выращивать клубнику трудоемкий процесс, но очень захватывающий. Кроме того, что это дает определенные средства для жизни. 

Но, моя главная цель – это литература. На земле, рабочий процесс, тоже продвигается, достаточно, хорошо. Автор учится, как бы заново, полюбить свою землю. Держаться с природой в прочном симбиозе. Даже здесь, в Дании, я каждый день что-то делаю - пишу хотя бы этот роман. Получая от этого огромное наслаждение. А весной снова отправлюсь в свою Черниговскую область, чтоб снова поработать на клубничных грядках ( не срослось в этом году). Это очень дорого - перемещаться из одной страны в другую, но мне это нравится. Не хочу погубить благородную клубнику. Я с нетерпением жду этой весны. Писание романа делает ход времени практически неощутимым. Я его просто не замечаю. Как подумать, уже прожил полгода в Дании, а кажется, что только вчера уехал со своего поселка, в котором прожил уже почти шесть с половиною лет. С этими мыслями и трудами, я, чувствую себя, намного моложе паспортных: «за шестьдесят» лет. Очень быстро бежит время жизни. Когда я сталкиваюсь с пережитыми событиями, о которых пишу в своих романах, я, заново переживаю то время, возвращаясь в него своими чувствами. Я снова хожу по тем же лугам и полям; мну траву в знакомых местах; я вижу свой Сейм, в котором гонялся за рыбами. Там я встретил свою первую любовь, и - потерял ее. Там я стал меняться в себе – стал расти, тем, что привыкал к горьким потерям. С каждой серьезной потерей – я вырастал над собой. Это значит, что я сжигал за собой мосты. Я способен переживать разные метаморфозы. Я, словно, заканчиваю один роман, и начинаю другой: чтоб стать еще успешнее. Это только около властным графоманам удается высасывать все из грязного пальца. За свои слова, я отвечаю своей, кровавой, памятью. Я пишу только для себя, чтоб это понравилось только мне – тогда и другим станет читать не скучно. Это то, на чем держится творчество - пишешь для себя, а получается: что для других. Себе гормоны счастья – серотонин, другим – приятное послевкусия после чтения и желание творить свое. Можно благодарить Бога, что он научил мой мозг вырабатывать серотонин во время работы. В начале творческого пути - это было совсем, даже, не просто делать. В школе, создав первое стихотворение по заказу педагога с большой буквы, Завзятой Екатерины Федоровны, я не стал развиваться по ее воле, как будто бы постеснявшись отведенной роли для поэтов. Судьба обо мне заботилась, не допуская, в этом сексотском бардаке, сделать фальстарт, чтоб угробить свой талант, если мне удастся его развить. Учительница просила, - я больше не стал писать стихов, не разу даже не попытавшись что-то выдавить из себя. В конце концов, она отступила от своего плана – сделать из меня “советского поэта». В латентной форме, поэт во мне, прожил до девятого класса. Уже в соседнем селе, за Сеймом, куда, мы, старшеклассниками, отправились чуть ли не всем скопом, добывать «аттестаты зрелости», – я продолжил это дело. Только потеряв первую любовь – это стало возможным. К тому времени, я уже перечитал всего Роберта Бернса, подаренного братом на мой день рождения (здесь, очевидна, ему подсказка, от Ек. Фед.), Сергея Есенина, сборник стихов которого я умыкнул у него… 

Я не просто читал стихи этих авторов - я поселился в этих книгах, казалось, что: навсегда. Такое светлое состояние духа, как тогда, я уже не смогу испытать. Это доступно только в юности. Книги меняли меня изнутри. Как же не начать писать стихи после этого? Сама школа мне, образовательного, ничего не дала. Мозг, в этом плане, заполнялся какой-то (не)обязательной рутиной. Детям сексотов нужны были  оценки, чтоб получить аттестат, чтоб – попасть в вуз; диплом давал возможность получить должность. Эти сексотские манипуляции меня мало интересовали. 

“- Камсамольцы - а парядку нема!”, - говорил на разводах директор-сексот Соломко, о таких как я. 

Обычно его спичи в нашу сторону, были обращены после посещения нашего общежития. 

Нас, школяров из соседнего села, подобралась неплохая компания – заросших "а ля Битлз", в широченных брюках-клеш и резиновых сапогах да еще и из закатанными голенищами. Сидели мы на первых партах. Соломко, однажды случилось, бегло докладывал проверяющим из районо, скользнув по нам взглядом – «Це – із-за Засеймів”я», – будто мы не его ученики, а какие-то одичавшие звереныши. На вид, он был очень грузным дядьком, и казался движущимся монументом, который возвышался на школьных линейках, перед своими подопечными. Рядом с ним, заискивающе крутился, такой же высокий, рыхлый и монументальный, выглядевший подхалимом, филолог Романюк - “Пуп”, как мы его звали, - призванный преподавать не просто уроки української мови, а, скорее всего, - уровень педагогического подхалимажа. С таким, увесистым холуем, можно было только разлюбить, ту самую, соловьиную мову и литературу (может сексотов и подбирали в школы по этому признаку?); ставил Пуп, всегда одни и те же оценки. Не стоило даже напрягаться при нем. С Надей (девчонкой, на класс ниже), я познакомился на Новый год, поскольку Валя, из нашего класса, которая мне сильно нравилась, с нами никогда не праздновала советских дат; жила какой-то обособленной жизнью со своей бабушкой. Местные бабки ее называли “Киевлянкой”, очевидно, это милое прозвище, досталось ей от своих родителей. Как только мы, втроем (один одноклассник и, настоящий москвич, Игорь, приехавший на каникулы) явились в сельский клуб на лучший из советских праздников, нас тут же пригласили в компанию этих девчонок. На вид, они, казались нам совсем взрослыми. Признаки взрослости (кроме Нади) были слишком очевидными и бросались в глаза. Надя была рослой девушкой, с красивой фигурой, напоминающую сосну; как часто бывает в таких фигур – груди были не самое заметное место. До этого момента, я только отмечал ее с подружкой, в коридоре школы, не задерживая на них внимания. Высокая и низкая – две подружки. Мой любовный интерес находился в моем классе, и чуть позади. Валя пришла к нам в класс уже во время учебы. Она понравилась мне сразу. Когда проходила в проходе между партами мимо меня, поводя достаточно широкими, упругими бедрами – от нее передавалась такая мощная энергетика, мне, что я, невольно, втискивался в стул. Училась она неплохо. Всегда в одной, своей неизменной, синей с белыми полосками, кофте, одетой поверх, коричневой, школьной формы. На Новый год, меня подвели к сожалению не к ней. “Надя”, - “Саша”, - и, знаменитая, искра, пролетает между нами. Так и началась эта, очень плохая и нелепая история. С местью сексотов всех мастей и оттенков. Я не жалею Надю, я жалею лишь девчонку, которую они погубили в ней. А, ведь, им казалось – что они спасают ее! Кальсончик, призванный был следить за мной, видимо, должен был оправдываться перед своей матерью, как и перед своим куратором, Бардаком. Стал исправлять положение. Пришлось организовать, Наде: “подругу” – ею стала Кальсонова: Люба. Она сплотила вокруг себя несколько девчонок разного возраста. Надя стала одной из них. Меня чуть не облили помоями в интернате, где мы жили. Старшеклассница – дочь одного сельского холуя из обоймы Бардакова, плеснула с ведра. Это их стиль – "опустить": и распустить сплетни. Я сразу же попросил мать снять мне квартиру. Что еще может этим имбицилам стукнуть в голову? Скоро мы расстались с Надей. Я стал дружить с Валей - но это уже было не то. Я любил не ее. Связь Нади с этим гебнявым кодлом, просматривалась – на долгие годы вперед. Люба меняла ей ухажеров по своему усмотрению, до самой своей смерти в 1996 году, примерно? Сколько же она ей зла, под видом добра, принесла, за все эти годы, я могу только предположить. Все эти прыщавые, сексотские рагули, видимо, она допускала вначале к себе, как возможность мстить мне за то, что я ушел. Потом уже привыкнув к ним, она научилась видеть в них своих избранников. Некоторые из них, по прошествии многих лет, пытались еще интриговать на эту тему. Люба стала ее, похоже, злым роком. Впервые, она поссорила нас, на: раз, два! В поезде: забрав в свою гебнявую компанию. Мы даже не сопротивлялись, когда нас растаскивали. Это настолько меня поражало, что близкий мне человек, может оставить близкого ей человека, одного, и уйти к кому угодно, что я даже перестал за нее сражаться. Сначала, я перестал удивляться ее поведению. После поездки в Витебск, они – совместными усилиями – нашли ей прыщавого парня еще с одного села (Литвиновичи). На мотоцикле – может даже и не своем. Охотника за целками. Видать, что и сексотской семейки (мажору, по нынешней классификации); наверное Надю уверяли, что он из очень богатой семьи. И она отправилась "за богатством". К тому времени, мы уже смотрели в разные стороны. Переставали видеть друг в друге хорошее. Я, постоянно, ждал от нее какой-то каверзы: в словах и делах. И все, что с ней происходило, разыгрывалось, как по нотам. Все это говорило о том, что ее отторгают от меня. Возможно, что этот тип на мотоцикле взял ее – а, потом, бросил (так подумал я). С "богатством" у нее не вышло. Я вынужден был тоже отказаться от нее. Даже превратившись, со временем, в настоящих врагов, Надя, скорее всего думала, что я во всем этом виноват. Не она, что предала наши чувства, бросившись под сексотский танк. Это верный признак работы уже старших сексотов - жертва должна оставаться в неведении: винить только себя, своих близких, - но только, не их. Они тренировались: отрабатывали на нас, своих жертвах, кагебистские приемчики.

 Так работала, вся эта, сексотская машина, на школьном уровне. Ложь, сплетни, провокации. С этого комсомольского задания, вырастали будущие «Штирлицы». Сексоты получали должности, продолжая как бы школьные интриги. Кальсон, в конце концов, придавил свою подружку, “Волгой”, которую привез из ГДР. Заработал, подслушивая сослуживцев. У меня, пошли стихи. Это занятие, стало способом духовного выживания в сексотской среде - на всю оставшуюся жизнь. Так мне стало проще пережить первую серьезную потерю, которая перепахала мой внутренний мир. Это стало специализацией моего внутреннего мира. Литературной специализацией. Конечно, не напиши свое первое стихотворение в четвертом или пятом классе - я б мог пробежать мимо этой развилки. Я б не перечитывал подаренного мне Бернса (брат бы мне не подарил его, поскольку не услышал мнения о моем стихе от Е. Ф. З) и мне не привилась бы любовь к поэзии Есенина.  

Я много раз, мысленно, возвращался в те времена; вынашивал даже планы мести Кальсону и его боевой подружке. Потом понял, что жизнь, таких уродцев, сама наказывает, и это сделает самым жестоким способом – мать-учительница его умирает от рака, жену убил сам, и всю паршивую жизнь сексота, вынужден продавать своих друзей и товарищей. Работа на врагов, рода человеческого, - чекистов, - это потеря всего внутреннего мира, - да и внешнего тоже - сгинул СССР, на который он работал, «Штирлицем». Украина, правда, не даст пропасть таким. Но и трудиться на ее развал, пришлось ему много. То в ГДР, то в Харьков, отправят - и все скрадом, не по-человечески. Как тать в нощи!  Все эти должности, деньги, женщины, которые сами валятся к ним, жилье к 26 годам за счет миллионов бесквартирных граждан, это все губит совесть. Совесть - это: божественность человека! Жизнь скрытым ощущением агентурного “превосходства” над всеми остальными, это тоже не от хорошей жизни. Он - предатель, коллаборант, волк в овечьей шкуре (даже не волк – шакал), который должен прятать свою продажную сущность. Жалкая участь, учитывая то, что их приучили считать себя выше других. Они никакие не “Штирлицы”, которыми себя возомнили после показа культового сериала по советскому телевидению в начале 70-х; они враги своей родины – Украины. 

Сейчас показывают сериалы о бандах в подворотнях, для нынешнего поколения стукачей. Возможно – следующим президентом Украины, оберут гопника – из титушек. Сексоты уже ставали, здесь: “богатыми обладателями мерседесов и самых красивых женщин”, - олигархами, - занимая места легализованных шпионов с еврейскими фамилиями и корнями; превратившись в настоящее и будущее страны. Такова суть, этой, экзистенциальной войны, с непростым противником, который поддерживал все эти годы, на просторах бывшего Советского Союза, сексотский гадюшник. Эта война никогда уже не кончится, пока хоть один россиянин будет жить на территории Украины. Путин будет сражаться до последнего россиянина и еврея? Такие не становятся украинцами и даже их дети будут продолжать гнуть линию имперского владычества. Они будут всегда голосовать за шпионов и диверсантов, продвигая их в свою власть, как это было все эти 30 лет украинской независимости. Что привело уже к большой крови. 

На фронте - ждут самолетов Ф-16, которые обязаны помочь очистить землю от агрессора. Сейчас идут позиционные бои. Враг пытается взять в кольцо, Авдеевку. Уже который месяц. Украинцы мужественно сражаются. Эти, локальные сражения, уже никак не влияют на общие представления об этой войне. Россия оказалась не способной навязать свою волю бывшей колонии, на полях сражений, как она легко представляла себе. Их пропагандисты, поднаторевшие в этих делах, имеют сейчас жалкий вид. Легко было строить планы в уютных телестудиях: приращивая территории к России и создавая СССР 2.0. До 2014 года, они горя не знали. В том году они смогли спровоцировать Майдан в Киеве, и захватить Крым; развязать бойню на Донбассе. На большее, их, тогда не хватило; жертва начала оказывать сопротивление. Пришлось менять планы; начинать серьезную военную операцию. С 2022 года, получается уже гладко только в телеэфирах, увязнув в оврагах украинского сопротивления. А надо было думать об этом, когда тащили в Киев парадную форму в своих «маталыгах» (МТЛБ). В этих эфирах, им уже требуется победить не просто Украину, но и все НАТО, - одним махом всех побивахом. Нарративы разгонялись по всему интернету; подхватывались в первую очередь истошными воплями в либеральных СМИ, которые существуют в России именно в таком - перепуганном, истерическом формате, - когда они начинают визжать, выпуская пар. Запугивая западные страны. 

Все пошло не так - Запад помогает Украине, забыв о своей роли – широкого потребителя продуктов российской пропаганды. Вначале - гордая Англия, из-за царапин от мелкой агентурной возни на ее суверенной территории. Потом, США, возможно даже, что: как подписант, той “Будапештской глупости”, по изъятию в пользу России, в Украины, ядерных боеприпасов. Я больше склоняюсь к мысли, что США не смогли пройти мимо удобной возможности указать России на ее место в геополитике, особенно, после фиаско в Афганистане. Появилась возможность выправить ситуацию с помощью Украины. Вначале - это выглядело, как несерьезный щелчок по носу, россиянам, но, вскоре, оказалось, что игра стоит свеч; что, российский гопник, получает серьезного откоша в Украине, - и американцы, в этом случае, взялись в организации широкой помощи от своих партнеров. Война, наконец-то, приобрела все существующие параметры. Российские генералы, начали учиться воевать. Когда у них уже почти не осталось танков и живого мяса! 

Эти 140? млн. россиян (статистика в этой стране отсутствует), вряд ли воспряли духом от увиденного на полях сражений в Украине. В “Отечественную войну”, как они привыкли называть ту стадию 2МВ, когда они воевали уже в составе: союзнической, антигитлеровской коалиции и вжились в образ победителя. До этого они служили Адольфу Алоизовичу Шикльгруберу (Гитлеру). Сталин удалил (кроме кровавого Кагановича), всех видных евреев от себя, чтоб не смущать немецкого диктатора. Посадил даже жену Молотова: еврейку Полину Семеновну Жемчужину. Кагановича, за массовые убийства украинцев, не убивал; тот ушел на второстепенную роль, став руководителем железнодорожного транспорта. Кровавому упырю! дали дожить до самого развала СССР. Бог не захотел его призывать к себе? Я не пишу здесь ничего, что невозможно подтвердить - во время Голодомора 1933 года погибли миллионы украинцев и никто за это не понес даже морального наказания. А еще был голодомор 1947 года. За последний геноцид тутси в Бурунди, в народности хуту возникло больше проблем с мировой общественностью, чем с массовыми убийствами украинцев в СССР, в прошлом веке. Столкнувшись с материалами Голодомора, я, вынужден был пропустить масштабы этого зверства через себя, перестав смотреть все эти еврейские стримы, как бы они не казались мне, до недавнего времени, незаменимыми, с точки зрения расщепления и переработки сырой, политической информации, в продукты потребления и длительного хранения в своей памяти. Это была качественная работа профессионалов. Но, увы, моральные издержки не позволяют мне долго находиться в полях еврейского притяжения. Да и вообще - их доминирование, было вытеснено украинским контентом. 

С переходом войны в более качественную фазу затяжного «экзистенциального  противостояния», роль пропаганды значительно упала - передав пальму первенства, военным аналитикам. Теперь больше приходится уповать на собственный интеллект и интуицию. Как, собственно, переживаешь и разные инициации в Дании. Все больше приходит понимания. Я, например, только недавно узнал, что мы привязаны к Управлению коммуны лишь отдельным подразделением. И, эти постройки, куда мы приходим учится и получаем здесь карточки - специально выделены для этого Guldborgsund Kommune. Вот такая, разгрузочная, получилась глава. У меня стало меньше времени на литературу. Я больше вынужден находиться в Управлении коммуны по беженцам.

Десятая глава

Слова политиков, в отличие от настоящих литераторов - очень часто расходятся с делами. Политиков я не называю “настоящими” лишь потому, что это уже будут не политики. Они - актеры, им надо очаровывать своих фанатов, и внушать страх противникам. Они - публичные люди. Я мало смотрю, теперь, политические стримы - ибо для меня это пустое занятие и не обязательная трата времени. Много работы над романом. А увлекаясь политическими выступлениями, надо будет делать многие выводы, даже, из их напыщенного вида, и еще, - что самое важное в этом деле, - просеиванием пустопорожних речей, рассчитанных спичрайтерами на самые примитивные умы. Даже до этого вывода надо было дойти своим мысленным аппаратом, и не пользоваться мозгами многочисленных стримеров, которые растут на Ютюбе, как грибы после теплого дождя. Однако, политическая информация необходима постоянно, и получать я могу ее только наблюдая за этим паноптикумом. Дикая ложь в этом цирке, необходима лишь для продолжения войны в Украине. В России неукоснительно выполняется воля диктатора. Европейские и американские - должны заискивать перед своими голосовальщиками. Многие факты конечно, скрываются не для хорошей жизни соотечественников. Правда разбавляется такими порциями лжи и клеветы, что она давно уже стала неправдою. И все для того, чтоб у жителей планеты поддерживать некую иллюзию мира, уверенности в завтрашнем дне. Вот за это, мировые политики, должны поддерживать войну в Украине, как можно дольше. 

Украина в очередной раз стала жертвою мировой игры. Для России - это в порядке вещей: стращать ядерными бомбами, мол, держите меня семеро, а то я такой буйный, что меня так просто не остановить. Дайте мне то, что я хочу - “ Вы отдайте нам: Украину, Крым, Кавказа половину, а не то пойдем на вас войной” (похабная песенка из моего, советского детства). После этого исполнения - мир должен был бы пойти на попятную?.. 

Мне нравится, в данный момент, политика Германии – спокойно наращивают помощь Украине с 4 млрд. долл., – до 8 млрд. долл., в перспективе. За немцами будут подтягиваться и остальные европейские страны. Приз от победы Украины - Калининградская область ( Восточная Пруссия, если кто забыл уроки истории). Американцы, в любой момент, могут вдариться в традиционный свой изоляционизм; выбрать самого мерзеннейшего из президентов США уже в самое ближайшее время - и мир, чтоб не ввергнуться в очередное безумство войны, сдаст украинцев с потрохами, которых будет ждать ассимиляция, депортация и геноцид. 

Мне достаточно стало Байконура, чтоб поверить Шаламову. Его “Колымские рассказы”, поначалу, открыли мне глаза на подлинную историю России. В этой империи, никогда не существовало другой идеологии (проекция будущего), кроме рабской. Это всего лишь прикрывалось какой то трескотней об божественной роли и особом пути развития. Вся философия была построена на этом. Если бы мировые политики поверили этому, великому страдальцу, Шаламову, так как я (для этого мне надо было пережить рабство Байконура), - на мировом пространстве было бы сейчас намного чище и спокойнее. России б уже никогда никто не поверил бы на слово - не подкармливали бы ее в 20-х, в 90-х, – а давили бы санкциями, ее население, нещадно. Мир, к сожалению, прочитал “Архипелаг ГУЛАГ”, Солженицына, а не “Колымские рассказы” Шаламова. Солженицын, после Шаламова, - это не о чем. Это надо теперь уяснять: и Европе, и США, с каким злом они имеют дело. Доктор Менгеле (Josef Rudolf Mengele) не идет ни в какие сравнения с Григорием Моисеевичем Майрановским и его «Лабораторией-X». Концлагеря “Аушвиц” и “Бухенвальд”, будут выглядеть курортами на картинках, если сравнивать их с Соловками 30-х и, особенно, Колымой. Еще остались следы безмерных страданий, в виде заброшенных островков ГУЛАГа. Как по количеству жертв, так и по условиях содержания, Колыма переплюнула все способы умерщвлений людей. 

Байконур показал автору, что в России ничего не поменялось с тех пор – опыт и мастерство палачей так просто не пропьешь. Хотя на строительстве космодрома при мне был убит, уголовниками, только один человек (еще один, военный строитель, сошел с ума). Все то же: тотальный голод, издевательства, наказания за малейшие провинности и самые непритязательные условия труда; при дикой, пустынной, жаре. Я, при своей должности в ОТК (отдел технического контроля), наблюдал это все как бы со стороны. Но, впечатления - что-то из области: безумства. Я, не дал гебнявым унизить себя настолько, чтоб мне стало стыдно за прожитые в этом рабстве два года, - я выдержал и это испытание с честью, поэтому могу не только благодарить Бога: свободно написать об этом с открытым сердцем, не скрывая ничего (Байконур 1982). Ее читало достаточное количество людей. Как и отдельные рассказы. Может быть отправленный на тот свет "привет", коммунистическим гадам, типа Брежнева и Андропова - иже с ними, - за мою наблюдательность и праведный труд, черти выпишут какой-то особенный вид адской казни? А также за то, что все средства они потратили на войну, на подкармливание людоедских режимов, а не на достойную жизнь своим гражданам. 

Сколько изуверских режимов породило человеческое желание властвовать над всем миром! Имперским россиянам пока трудно понять одну истину, что колониальное рабство - это уже далекое прошлое, которое надо давно забыть жителям планеты. Зачем россияне вернулись в прошлый век, чтоб испытать выделение серотонина столь низкого качества? Для современного человека - это непонятное условие существования. По-прежнему считаю, что в мире существует много лжи. Особенно в политике. И все только для оправдания существующей ситуации. 

Сейчас слушаю слова из выступления президента Украины в Давосе, на форуме, и, сопоставляя их с его поступками, нахожу, что они резко расходятся с его прежними делами, но мне приходиться мириться с этим, как и украинцам, десять лет воюющим, чтоб люди доброй воли, продолжали помогать нам сражаться за свою свободу. Нужны только деньги и оружие. Два Леопарда из четырнадцати уже готовы к отправке в Украину из Дании и Нидерландов. Я - смеюсь! Господа европейцы, да вас с такими смешными поставками скоро задавят россияне. Тем больше, как я вижу находясь в Дании, воевать пока вы не готовы. А завтра будет поздно! Могу рассказать притчу во языцех о гоноровитых поляках. Они все время пытаются вылезать на горбу украинцев из ямы. Это в них постоянно выходит, но только на очень короткой дистанции. Вспомните все эти Андрусовские договоренности, заключённое в 1667 году между Московией и Речью Посполитой и положившее конец военным действиям в  битвах за украинские земли, после которых Украина была впервые разделена. А уже через сотню лет сама Польша испытала даже трижды подобное унижение. Как и тот же Рижский мирный договор, 1921 года, поделивший Украину, а уже через 18 лет, россияне, скооперировавшись с немцами, разодрали ее в клочья; живого места не осталось. Смотрю, и снова, как гоноровые паны снова блокируют границу с Украиной, запрещают украинцам свободную торговлю с Европой! До их голов, оказывается, ничего не доходит? Все движется к очередному историческому катаклизму на их территории. Ибо им снова чешется нанести смертельный удар в спину украинцам. За что? - россияне им всегда подскажут. Есть “Волынская резня”, инспирированная Сталиным. Видел, что даже во время АТО на Донбассе, подобные брошюрки распространяли по рукам волынян. Как они попадали туда? – я не спрашивал. Агентов русни всегда хватает, как наркоманов и пьяниц в подворотнях. В той, темной среде, можно распространять, что угодно.

Для того, чтоб создавать произведения надо уметь “подоить”, так называемое “рабочее облако” (без этого никак).  Это только на самом низком старте (в самом начале творческого пути), можно (и нужно) мечтать о собственной исключительности, особенных талантах и мнимой гениальности. Что сев за письменный стол, ты можешь сотворить нечто важное для всего человечества, обнаружив его в себе, как в капле воды. Это все проходит, когда начинаешь нарабатывать в себе это самое интеллектуальное облако, из знаний и опыта. Приходится не только много читать разнообразной литературы, но еще и долго путешествовать, чтоб наблюдать и впечатляться; а еще надо тяжело, самоотреченно поработать, чтоб заиметь крышу над головой, для нормальной творческой работы, сносно питаться, но еще и просякнуть социальным содержанием. Пройти адаптацию в разнообразных человеческих коллективах, чтоб осознать степень своей одаренности. В идеале: когда входит в комнату такой талант, происходил энергетический разряд. Особенно там, где он не должен был бы появится от слова - вообще. На это испытание, уходит львиная доля человеческой жизни. И если, он (человечище), настоящий талант - то все треволнения судьбы “легко” выдержит, конечно, с божьей помощью. Надо будет приблизиться к своим духовным учителям, наделать подделок под мастеров прошлого, и настоящего века, в которых будет проявляться, уже, как пить дать, он сам. Об этом позаботится творческое провидение. Оригинальность изложения текста, это как дактилоскопический узор его души. Важно только создать рабочее облако, и с него прольется творческий дождь. Вот в таком режиме и надо и учиться отделять зерна от плевел. Чем насыщеннее творческое облако, чем свирепее будет гроза, - тем быстрее состоится автор, как мастер своего дела. Автору останется держать линию, строй, и вывести, неизбежные, орфографические ошибки. 

Слушаю, как переругиваются через поребрик пропагандисты. В самой украинской пропаганде-то как раз-то ничего плохого нет для меня; это другие способы ведения войны. Этот фронт меня не беспокоит. Они лишь рассказывают мне, что происходит в Системе Кормления Сексотов. Создание этой кормушки происходило на моих глазах. Для изучения этого процесса, гоняя по конотопским судам, я потратил много времени. Сексоты выставляли меня против отдельных гопников. Настоящей банды. Не обошлось и без настоящей ведьмы в этом задрипанном, украинском селе, чтоб она “уробливала” меня закопанными в огороде яйцами. Это было изощренное психологическое воздействие (атака) Системы Кормления Сексотов на самом низком уровне ее существования. Я вынужден был терпеть эту нечисть совсем рядом, когда она таскалась по ночам по моим грядкам и, нашептывая какие-то средневековые проклятья, мстила за какие-то мнимые прегрешения против начальства. Они так и воспринимают на этом уровне: пошел против начальства - это значит против них, всех: (словами, которые они изрыгают из себя, обычно, пользуются грязные урки и подонки из подворотен). Это такое социальное воспитание? Мне пришлось терпеть такую двухпудовую старушку, которая еженощно блудила по моим картофельным грядкам. Я, то и дело, откапывал какие-то яйца, доставал из-под забора еще и фасоль, – спускаясь с творческих высот, – и подцепив это эзотерическое дерьмо, лопатой, выставлял перед ее двором. Чтоб на следующую ночь, оно снова, перекочевало на мой огород. Не лучше ли запретить всех этих чертей и ведьм, одним человеческим указом, и никогда больше не показывать это по телевизору, вместе с клоунами и кликушами-политиками? Однако, после избрания клоуна, президентом Украины, я потерял уверенность что это исполнится когда-нибудь на святой, украинской земле. Более того, я опасаюсь сейчас, как бы не поставили следующим президентом какого-нибудь мольфара из Закарпатья. Там их много. 

Фух! ну и запятнал я этой грязью свою Мениппею! Недавно россияне, вроде бы, приняли такой закон: запрещающий, подобный способ выживания: “ведьм”, “колдунов”, “кашпировских”, “шаманов”.  Впрочем, у россиян, кажись, все делается с точностью до наоборот – если они чего-то там запрещают, то это только врагам, а друзьям – это: как поощрение к действию. Они-то хорошо наладили работу с украинским населением через РПЦ. Выпустив украинский кислород из сел, можно напустить туда пропагандистских газов – с рабами можно делать все, что угодно. На этой волне, сексоты налаживали бездуховные кланы. 

Мне это надо было хорошо запомнить, прежде чем поселиться в таком селе, на неопределенное время. Напитавшись природой, творческим людям, следует вовремя отскочить в столичные дебри. Ничто не заменит, творческим людям, собственной столицы с ее высоким державным духом. Пожив и поработав на природе, – мне это удалось сделать в 90-х годах и на самом начале нулевых, – я заботился об обустройстве внутреннего храма и настраивал там свой духовный оргАн. Я прописал себя поездки на Анему - в березовые и сосновые, осветленные, леса. Собирал в них грибы, а то и просто катался туда на велосипеде, чтоб посидеть на пне, окунувшись в атмосферу зеленого праздника. Природа всегда принимала меня в торжественном зале, собирая в танцы самых лучших танцоров. Здесь всегда звучали мелодии: Бетховена, Вивальди, Моцарта, Оффенбаха, Вагнера, Штрауса, Огинского - “Времена года”, “К Элизе”, “Маленькая ночная серенада”, “Орфей в аду”, “Свадебный марш”, “Голубой Дунай”, “Прощание с родиной”. Любимые мелодии. Это понимаешь как-то сразу, что в таком лесу слышны только такие мелодии, поселяющиеся в памяти. Пока будешь наслаждаться шелестом листвы; водяных капель бьющих по листьям деревьев и кустов; слушать пенье соловьев, тиканье синиц, голосы кукушек и дятлов; голосами листьев травы, как у Уитмена… 

Это, потом, я, услышал настоящей музыкой, находясь далеко от родины, – в Дании. Я слушаю в мелодиях этих композиторов, голоса и шорохи лесов моей родины, которые зашли в мою память именно в те далекие годы. Это музыка, которую я слушаю через наушники каждое утро, даже в эту секунду, когда набираю этот текст. Они помогают мне заключать в свои тексты смысл творческой энергетики. Для этого, стоило прожить целых десять лет в селе, чтоб во мне сейчас возникали именно эти волшебные мелодии, выпущенные на волю когда-то великими композиторами. Никакое наличие сексотов и их безграничной воли не должно было помешать мне поселиться в селе. Волков боятся, в лес не ходить. 

Я уже писал о Москвичах из Троицка, которые некоторое время, скрашивали мой быт. Колхозники, правда, своими сплетнями скоро, – всего-то через год, – прекратили эти отношения. Сплетни могли вызвать ревность. К тому времени, я уже наладил свои литературные дела – прочитал Библию на мове, запустил в себе механизмы “ перехода на украинскую мову”, - штудировал “солов”їну” по усиленной программе. В ноябре 1993 года, сделал наброски небольших сочинений. Отличительные по многим параметрам от того, что я писал до этого времени. Я стал больше вкладываться в бытовые описания. В последних днях февраля, я отправился в Киев с целым ворохом таких эскизов. Приняли лишь два ( я писал об этом). В марте - в одной из киевских, патриотических газет, появилось небольшой рассказик: “М”ясник, бабуся та двое реберець”. Узнал я об этом лишь в апреле, ближе так к концу, когда уже появился в публичном пространстве и другой рассказик. В то время, я газет не выписывал. Тираж у “Народной газеты”, достигал 20 тысяч экземпляров. Это много, по тогдашним меркам. Я достал один экземпляр только в мае месяце, когда повез следующую порцию небольших рассказов, напечатанных на оберточной бумаге, в которой заворачивали пирожки на Конотопском ж-д вокзале. Поскольку листочки были небольшого формата, я предварительно их склеивал, чтоб печатать на них свои шедевры. В Украине было туго с бумагой. Взяли еще один рассказик. И, снова, получив напечатанный в типографии рассказ, я еще полгода не мог никак прочитать его, а только раскрывал газету на последней странице, смотрел на свою фамилию, закрывал ее и прятал в шухляде стола. А когда решился, наконец-то, - то был поражен, как автор. Не все абзацы, показались мне, даже знакомыми. Редактор вносил правки. Вообще-то, меня тогда поразили воинственные шеренги буков в строгом, печатном каре. Они выглядели завораживающе, как дисциплинированные легионеры. О таком качестве, я даже не мечтал. Больше года я трудолюбиво отвозил в редакцию на Саксаганского, 61, свои листочки, и, через две недели, получал опубликованный на последней странице, свой рассказик. 

Я начинал лелеять даже иллюзии насчет переезда в столицу, чтоб быть поближе к центру принятия исторических решений. Провинциальная жизнь, убивает своей предсказуемостью. Природа там шикарная, можно медитировать бесконечно много времени на литературные темы, но увы - это губит вдохновение. Когда тебе едва исполнилось 30 лет и ты хочешь достичь несравнимо большего - ты должен отправляться в столицу. В мелко-туманной, рагульской среде, сексотский клан перемелет тебя в песок в жерновах сплетен и версий. В то время, я еще рыл в сторону редакции “Літературна Україна”, думал что это более близкий путь в большую литературу. Но там засели работники с куда большим опытом борьбы с выскочками такими, как я. Это была, похоже, закостенелая структура, переживающая, правда, не самые лучшие времена. Встречал меня всегда один и тот же персонаж С(тепан). Л(итвин), писавший шароварные вирши о каких-то средневековых временах, да и сам он выглядел, как отполированный артефакт, сходство с которым, ему, во многом, придавала практически неслышимая на улицах столицы, мова. Это было ужасно понимать так же, как и переживать в себе свой, неотредактированный словарями, суржик, по-предательски, выдающей меня, как русскоговорящего. Сказался достаточно высокий уровень знания русского языка, именно советского образца, который я пытался прятать со всех сил; усиленный во время недавней горбачевской перестройки, который успел окультуриться во мне сильным воздействием прозы Шаламова, Войновича, Лимонова и еще – огромного числа фамилий малоизвестных авторов, которые организовались во мне в настоящую конницу Буденного. Им могли противостоять, лишь, Панас Мирний (псевдоним Панаса Яковича Рудченка) та Тарас Григорович Шевченко (доставшиеся мне от покойного уже отца), что напоминало борьбу за самостійність Украины, небольших организованных частей (1918-1920) січових стрільців против красных орд большевиков. В самом конце, которой, меня, как полковника Болбочана, обязательно должны были расстрелять, какие-то хохлы, которые договорятся и попросят мира у России. Сейчас, россияне, очевидно надеются на таких и в этой войне. Точнее, уже, надеялись в прошлом. 

В этой экзистенциальной войне давно пройден кровавый Рубикон, после которого невозможно повернуть назад. Война для отдельных, простых россиян, превратилась в реализацию мечты “Увидеть Авдеевку - и умереть”. А еще недавно мечтали о самой сути поговорки о настоящем Париже – о Киеве! Мой украинский порыв, так же “расстреляли”. Это, в принципе, было ожидаемо. Вначале, я разобрался с Літературною Україною, попросив ( или невольно вынудил) одну киевскую журналистку (довольно известную), чтоб она проверила эту редакцию. И, – все стало для меня на свои места. А ведь С.Л. называл меня “коллегой”. Эх! такую песню загубили. 

Не получив ожидаемой реакции на свои публикации от редакции “НГ”, как и никаких подвижек в своей жизни по облагораживанию ее в литературных традициях; дождавшись лишь скрытой обиды, когда меня обзовут в этой газетке “читателем”, - я легко отрекся от своей украинской версии, и занялся российским-советским вариантом. Это мне больше нравилось. Все-таки, я всегда мечтал с детства: о себе, таком. Когда рыбачил на Сейму или бродил по лесу. Во время ежедневных прогулок по лугу... 

Уходишь от села на три километра - и попадаешь в царство дикорастущих трав! Это такое счастье видеть все эти вероники, гвоздики, маргаритки, позвонки, ромашки, васильки, душицы, горицветы… Ты к ним привыкаешь и обращаешься, как с живыми сородичами, уже. Я прожил такой жизнью не один десяток лет и нисколько не жалею об этом. Если бы на это не ушли лучшие годы. Расправившись с киевскими редакциями, я мог писать теперь сколько угодно, и о чем угодно, складывая это в шухляду стола. Я старался работать на себя – тщательнее обрабатывать тексты. Очень кропотливая работа, так до конца мною и не освоенная. Правда, теперь помогает компьютер. Я их выставляю – и вычитываю в “боевых” условиях. Тогда это была лишь свобода творчества – мой, внутренний голос, еще не окрепший, старался вывести какой-то алгоритм работы с текстом. Высокие ноты полновесных рассказов еще не вытягивал. Это уже были не отдельные сентенции, как в двадцать лет – маленькие рассказики, – это был уже прообраз того, что я хотел поведать миру. Я задумывался уже и о романах, – по мере накопления материала. Впрочем, я не только примерялся. Я начал будить лихо, а оно уже не было тихо. Он “мятежный жаждал бури, как будто в бурях есть покой”. Как говорил поэт о своем творчестве. 

В стране, где сплошь и рядом находятся сексоты, я начал писать свои романы, когда еще ходил под стол. Только я об этом еще не знал. Кальсон, дававший первые пропагандистские брошюры о сбитом пилоте Пауэрсе, “Коли кров холоне в жилах” и рассказывающий новости, услышанные по “голосах”, был не один такой, как и мой братец – рисующий на меня карикатуры по заданию школьного, сексотского босса, – развивали меня в мятежного пиита и писателя. У каждого из них была своя роль и метод воздействия и они не ограничивалась одним лишь мною. Создавалось нечто большое, холуйское, прикрывающее этот “социалистический” бардак, состоящее из более мелких фракций, этой коричневой субстанции.

Припоминаю, как в школе, уже отбив подругу, они (Кальсон и еще пара холуев из детей, обслуги Бардака, один из них спалит мой кассетный магнитофон) нашли ей зеркальное мое отражение, Шнурка – холерика, у которого рот не закрывался, чем по замыслу видимо должен был ее очаровывать и трахать. На первые свидания, он являлся на мотоцикле своего отца. Она водила его по тем местам, по которым водила и меня, вряд ли делая различие между нами. Однажды, меня провели мимо этих голубков. Я заходил, потом, в их общежитие, и мог наблюдать сценки, как они укрепляют его авторитет. Шнурок становился, всеобщим, любимцем. С ним заговаривали, приглашали в свои игры. Новый учитель истории, катались из Шнурком, на спинах, по кроватям. Правда, учитель скоро убрался в Кролевец (сам уехал или его “уволили”?). Мне хотелось бы написать, что уволили за то, что это была платой, – но я не уверен, что это правда. Директор школы Соломко, который считал, что мы: “Комсамольцы - а парядка нема”, рассказал об этом на линейке. Тогда было поголовное поветрие: играть в триньку на деньги. Кальсон играл с нами, и все время сдавал. Однажды, не пойдя в школу, мы играли весь день – он и это сдал. Играли на переменках. В зарослях желтой акации, в сквере, возле памятника Жданову, недалеко от школы. Соломко нас “застукал” во время “свары”, когда банк был максимальным. Борю Мацурика, схватил за желтую рубашку. Этот холуй, “дружил” с Кальсоном. На другой день, на линейке, Соломко вычитывал Мацурика: “Твоя желтая рубашка всегда там, де происходят какие-то темные дела”. Почему-то директора школ хватали именно близких к Кальсону? И, когда ходили в школьный сад за яблоками, Петруня, схватил только младшего Л., сына продавщицы магазина из бардаковской обслуги, который еще потом спалит мне магнитофон. В результате чего, я тогда не поехал на экскурсию в дендропарк. Петруня якобы "услышал" мой голос, как он потом объяснит моей матери, учительнице. У более высокопоставленных сексотов, существует, определенный прошарок, нижестоящих бесов, которые обязаны прикрывать их. Это особенности этой, агентурной, работы. Они провоцируют, ловятся вместе, – этим выполняют задание, и их отпускают. Они обеспечивают массовку (ажиотаж, скопление, провокацию, значимость), в этой среде, потом, создается атмосфера для совершения агентурных действий. За провокации, сексотам ничего, как правило, не бывает; как не было ничего и за мой сожженный магнитофон. Это служит только уроком на всю оставшуюся жизнь. Сексотское отребье училось на нас добывать себе хлеб насущный. Профильное образование, должность в армии в Восточной Европе, женитьба в 22 года, квартира к 26 годам, и дальше все как по маслу - машина, гаражи… Это щедрая плата: за провокации и голосование на выборах в пользу вышестоящих в табеле о рангах. Это: их судьба. Они учились предавать тех, с кем они ходили к девчонкам, ели с одной миски, спали в одной казарме. 

Здесь в Дании такого нет. Жизнь датчан от этого я думаю не страдает. Хотя и много общего, если смотреть на общие вещи. Люди везде одинаковые, только формирующая их изнутри, среда обитания, разная, что и делает их жизнь другою. В Дании отбор информации идет иными способами; хотя она отбирается регулярно. Мы каждый день находимся в Коммуне, и должны выполнять какие-то действия, раз нам платят деньги. О жизни в Дании, о том как искать и находить работу, мы узнаем от них. Планируются экскурсии на фабрику. Нам говорят, если у вас есть деньги - вы можете быть полностью независимыми от нас; снять жилье  - и жить не работая. Мы в это свято верим. Здесь - свобода во всем. Здесь нет сексотов среди нас, которые живут за счет того, что предают товарищей по-несчастью. Уже кронпринц Дании, Фредерик X — стал правящим королем на днях, как старший сын королевы Маргрете II и принца Хенрика. Это все события и мысли (далеко не все) за эту неделю.

        

Одиннадцатая глава

Прошу прощения у самого себя (все, что здесь пишется, касается только моей персоны, поскольку роман замышлялся, как некое подобие дневника) за столь длительное отсутствие в плоскости развития сюжета. Влетел, словно с перепугу, в какой-то жестокий кризис, которого уже давно не случалось со мною. Это должно было когда-то произойти; без этого невозможно пропахать длинную дистанцию. С творческого отчаяния, даже попытался на досуге сотворить хотя бы какой, неподобный стишок, в память об этом, творческом провале, в эти дни – увы и ах! ничего полезного с этого замысла не вышло. Поток сознания уперся в непреодолимое препятствие. Придет вдохновение, когда все получается, тогда – возможно – я, выну эту запись и переработаю ее в поэзию. Останется память о двухнедельном застое в самом конце января 2024 года. Кризисы надо уметь в себе преодолевать. Это одно из творческих условий выживания. Это весьма полезно для работы. Происходит какая-то обязательная ломка. Преодоление творческого барьера в самом себе – это условие перехода на новый уровень созидания: смена регистра и поиски новой частоты. За это время: почистил “старые” главы. Так и заполняется жизнь. Раз я написал эту главу, то это значит: что я справился с этим вызовом. 

И, так! - (это так я подстегиваю себя) – я продолжаю свое повествование призывом к дальнейшему исследованию своего творческого процесса. Я уже говорил, в самом начале своей Мениппеи, что создаю ее исключительно для себя. Остальные могут подтягиваться сюда в исключительной роли наблюдателей со стороны. Без комментариев и без затаенной обиды за то, что я не даю повода высказывать здесь свое мнение. Я был бы рад позволить это делать, если бы это не разрушало гармонию. Это как заниматься сексом в людном месте - задолбят советчики. Так и в творчестве! Во второй главе, я уже высказывался на эту тему, так что не буду повторяться более подробно. 

Итак – продолжим, прерванный, внутренний монолог. Украинская независимость все эти годы развивалась по какой-то приземленной спирали, словно находясь под спудом российского, имперского гнета, в виде огромного количества завербованных агентов влияния (сексотов). Что вызвано – в первую очередь – очень длительным периодом колониального хозяйствования россиян на украинской территории. Они генерировали и контролировали все социальные и исторические процессы; вживляли в общественный организм свою агентуру на протяжении длительного пребывания. 

Даже получив независимость в 1991 году, Украина, бессмысленно, вынуждена была повторять след в след за Россией, шаги, как в экономике, так и в социальной сфере. Все процессы происходили, почти что, синхронно на этих территориях. В одном абзаце об этом, можно говорить и о культуре. Эта сфера в Украине была просто некоторым приложением к российской, имперской парадигме. Ей отводилось строго определенное место, в рамках которого ей предстояло бороться с самими собой; вытравливать из себя украинскую идентичность. За этим неусыпно следила агентура КГБ и ФСБ/СБУ(филиал). Одни и те же “заслуженные” персонажи в украинской литературе, сто раз перепроверенные в схватках под ковром; продолжали обслуживать эпический образ "хохла" – недалекого, туповатого, рагулистого обывателя. Убившие доносами и доверительными беседами с кураторам не одного Стуса. Они сами их порождали, этих диссидентов, создавая свои охотничьи угодья. Для чего это делалось? Во-первых - это их постылая работа, за которую они исправно получали свои награды и оклады; во-вторых - это определенный уровень их гебешного мастерства; в третьих - они выполняли свою, охранительную роль в литературе не пропуская туда свободных людей. На них ориентировались ретрограды в вузах, помогая им справиться с угрозами новой украинизации Украины. Продолжали заниматься в новой жизни, тем, на что были настроены еще при Советском Союзе. Вся эта шароварщина когда-то была очень популярна при Советском Союзе. На ней воспиталось не одно поколение: иванов не помнящих родства. Человек должен был приспосабливаться к жизни в социуме. Меня, вот, регулярно банят на еврейском Фейсбуке (какой-то болезненный способ влияния на мое присутствие?). Все укладывается в одну схему. Вначале: ярлык “антисемит”, а потом все происходит, как по маслу. Сидит, такая себе, літературознавиця (это они, сексоты, такие феминитивы придумывают?), и банит за каждое эмоциональное слово, даже не “жид”. Я это слово, стараюсь, не употреблять. Даже когда очень хочется – читая некоторые материалы, где оно само по себе напрашивается влезть в творческую материю. К примеру: недавно одного литературного еврея в Москве, машиной на дорожном переходе сбили, – что сразу же вызвало кучу всевозможных материалов на тему политической борьбы с тоталитарным режимом в России. На “Свободе”, и на “Каспарове”, подняли целую цунами. Не гения, конечно, как уверяли меня авторы, пытаясь навязать мне роль: потребителя их печатной продукции. Осиротело лишь еврейское гнездышко в литературе, которое они трудолюбиво свивали, проживая в московском Эдеме российской словесности. Компания праздных интеллектуалов придумали для себя литературную концепцию развития. Благодаря литературным выкрутасам, попытались реализовывать свой творческий потенциал, используя какие-то подручные, ловкие издания, для этой цели. Я сам читал его некоторые полемические заметки на Гранях, вызывающие, часто, недоуменные комментарии. Все мы под Богом ходим, если смотреть прямо на эту нелепую смерть. Однако и сексотов в Москве, как папороти в лесу. Все могло случиться. Я “согрешил” не по этому поводу, а применил к оппоненту слово “кацап” ( араб) — мясник — этнофолизм, пейоративное прозвище русских, украинцами, которое с недавних пор, вызывает во мне неоднозначную реакцию. Я пережил оккупацию! Я имею право на эмоции! Но, меня - сразу же забанили. “Модераторы”, сделали вид, что им до одного места, что в Украине происходят жестокие убийства по вине россиян. 

Когда задавили этого еврейчика на переходе в Москве, – кубло литературных змей, снова зашевелилось: "Убили гения". Что в литературе обозначает слово: “Концептуалист”? Трудно подобрать слова, чтоб помягче выразиться на эту тему. Пара московских интеллектуалов, еврейского происхождения, весьма изолированные от общественности в силу разных причин, в том числе и потому, что страшно далеки они были от российского, да и своего народа, сотворили какую-то условную "теорию (не)относительности". Вот - и все. За это не сажали даже в тюрьмы, что так часто бывает в России при борьбе с разными “космополитами”. Емкое слово "писатель" им стало узким, чтоб обозначить свою значимость для литературы.  

Чтоб уничтожить, сейчас, либеральную, российскую оппозицию, не требуется никаких усилий. Она занимает прочное место в борьбе за геополитические дела россиян. Если надо заболтать что-то, следует передать это "разным гениям" на их каналы и стримы, - и все идет, как по маслу. Для этого им надо побольше "гениев", чтоб давить всех этими авторитетами. Они плодят "гениев" на ровном месте. Что позволяет быстро превращаться в ловких имперцев, с огромным опытом борьбы с постылым "украинским буржуазным национализмом" ("фашизмом", в нынешней интерпретации). Сразу же вся эта, “либеральная туссовка", заговаривает имперскими нарративами. Украинофобия зашкаливает в местах их массового скопления. Через некоторое время, там начнут на всю катушку, славить американских изоляционистов и израильских сионистов. Об украинцах будут, к месту и не к месту, применять слово “антисемиты”; превращать их чуть ли не в мировых изгоев. Вот где пригодятся все эти еврейские "гении". Тогда становится очевидным и то, почему россияне заполнили должность “президента Украины”, этим: жалким клоуном еврейского происхождения. Он должен сдать Украину с потрохами? Если гений - то история должна простить. К тому, все, сейчас идет? 

Можно опустить раскручиваемую истерию вокруг американского Трампа, который есть и российской кандидатурой на пост президента США. Создается бесконечная возня в СМИ мозгами своих, имперских, либеральных, амеб. Самое главное, сейчас - это вопрос снятия генерала Залужного с поста главкома ВСУ. Это, зеленое шапито, пытается поставить точку в украино-российской войне? За президентом Зеленским прячется целое кодло российских шпионов, которым - видимо - поставлена эта выдающаяся задача - убрать с поста главнокомандующего патриота Украины. Почему так много диверсантов оказалось у кормила украинской власти? Следует сюда недолгой украинской истории добавить. Кучма (это российская креатура) построил на территории Украины, по лекалам российских спецслужб, не светлое здание независимости (самостійності), а халабуду, в которой оставлены щели в палец шириной, в которые задувало все российское. Этот “президент” пальцем не пошевелил, чтоб обезопасить украинский барак. Ядерное оружие сдал. Да и все, остальные, так называемые “президенты”, только перестраивали это временное сооружение. Кучма подстраивал остатки экономики Украины под российское поглощение. В этом вся успешность “земельной реформы” в Украине. За счет передачи ее в правление местным сексотам. Отсюда засилие российской агентуры уже нового поколения - отучившейся в Украине, проходившие практики, слаживание, знакомства в украинском телевизоре (в том числе и в роли клоунов). Я родился в селе, мои родители жили на этой земле: я не получил ни пяди. Какие-то колхозные рагули, которые все эти 70 лет при СССР гадили на ней, вдруг получили на бумаге все эти блага. Чтоб отдать, при первой же возможности, под российский проект. Это: “земельная реформа” на селе? Уничтожили армию, ядерное оружие отдали откровенным врагам, которые к тому же взорвали все военные склады, к которым смогли дотянуться. И, это, скажете мне, президенты Украины? Я помню, попал в колхоз, типа - узнать побольше об этой преступной организации. Куда только не заведет писательская доля? А ведь, чтоб писать об этом романы, надо это знать. Поручил мне председатель К. колхозные склады. Практически разворованные сынком Б(ардакова). Они строили дом в Конотопе для своих отпрысков и, очевидно, приняли в долю всех этих руководящих сексотов из районной номенклатуры. Тащили из сел все на эту “стройку века”. Начался этот мощный беспредел еще во времена СССР, когда на сельское строительство выделялись огромные средства. Они все их туда и впихнули! В это “грандиозное” строительство. У Б(ардакова) имелся еще один сынок (не рыба, не мясо), вот ему и понадобилась квартирка. Старшему, тому который дерибанил склады, он построил “хатынку” в два этажа в стиле а ля ангар, в селе. Женил младшенького, на сельской фельдшерше. Симпатичная девчонка, все строила и мне глазки. Я скакал на Росинанте своей мечты в откровенно, смутное литературное будущее; а они - сексоты - в 90-х, подбирали светлое будущее в Конотопе для своих любимых чад. Небось уже воюют на Донбассе? Как я, в 2016 году. В мою, колхозную бытность, старый животастый Бардак, заказывал в колхозе окна для будущей квартиры. Посмотрел на меня свысока, мол: “Вот так надо делать дела! Что ты, мол, мог дать этой девчонке?". 

Не ворованную же квартиру: за счет будущего села? На этой стройке им пришлось попотеть. Кажется, кто-то повесился из участников событий. Связанный с воровством запчастей. Село, кстати, догнивает тоже. Осталось совсем немного. Война, наверное, никого из воров-мерзавцев, не пощадит. Они ее так долго ждали, с Бардаком, этого “русского мира”, - и вот те на: явился к ним на танках! И начала убивать. Старшие Бардаки, один за одним, ушли в мир иной, правда, еще до ее начала. Старый умер, а, старший сын, - повесился (недолго для него музыка играла, после опубликования, моей, “Трепанации ненависти). 

Сказать, что колхозники на последнем этапе существования колхоза “ничего не делали” - это значит: ничего не говорить. Просто собирались и ждали пока что-то поступит из района. Воровали все, что можно пропить, и не приколочено, намертво, гвоздями. Ломали инвентарь, как классические, римские рабы. Это уже была агония сталинской, хозяйственной модели, на селе. В городе: заводы рухнули чуть раньше. Старший сынок Бардака таскал дефицитные детали, подобрав ключи - лазил по вверенным мне складам, как паршивый кот. Я, пару месяцев побыл, и сказал Коцуру (председателю), что работать больше не буду. Еще с полгода продолжалась эта канитель с передачей; потрепали мне нервы, – на этом все и закончилось, к всеобщему разочарованию колхозников. Короче, дав выучить Систему Кормления сельских Сексотов, изнутри, судьба оперативно отделила от воровской компании. Все, что мне было надо в то время. Я занялся своими литературными делами. Начал выращивать клубнику. Бродил по росным лугам; ездил в лес за грибами и медитациями. Знатно порыбачил на Сейму. Нет причин жалеть о напрасно потраченных годах жизни. Я научился, прилично, писать. Сексоты не могли мне навредить, так, как случалось в начале пути. 

Кстати, первая любовь, учительствовала в соседнем селе. Ей было великодушно позволено это делать. Сломали жизнь, а потом как бы вошли в положение. Я не знаю ничего о ее родителях (меня это не интересовало). Это было полдела сделать, надо было ей и половую жизнь наладить. Вначале этого пути, там и дагестанца подключали из стройбата. Она перепробовала их всех, только на моих глазах, около пяти, и все из бардаковой обоймы (дворни). Дошла до какого-то сына алкаша. Этот все вводил меня в курс ее дел - где она? и: что с ней? Он манипулировал этим, подчеркивая их былую близость. Подтверждая мое внутреннее мнение, что она отдалась этому, литвиновскому парню, на мотоцикле. Этих она уже “развращала” по-своему, надеясь на новую любовь? Но, видать, тщетно, раз этот пьяница пытался впутать меня в свои сексуальные дела с нею. Я оставался безучастным к ее судьбе. С нею, я, по моему, так никогда и не заговорил после последней ссоры, даже, когда пару раз пришлось танцевать белый танец. Я не подходил к ней и не просил объяснений. Она была для меня просто изменницей, и ничего не могла изменить в моей судьбе. Я сделал лишь одолжение, когда согласился на переписку, позволив ей заполучить мой адрес техникумовского общежития, в котором жил во время учебы в Киеве, но как только увидел в первом же письме характерное для ее окружения, настроение, что меня можно продолжать обманывать, влиять на меня какими-то надуманными способами, сплетнями, заиметь в моем лице “запасной аэродром”, прокачивать через меня энергетику колхозных рагулей и подружки-сексотихи, – я сделал все, чтоб это как можно скорее прекратилось. Я ждал от нее, простого решения – она подтверждает факт своей измены, отмотав отношения до последней ссоры, и мы “оформляем”, навеки, наш разрыв. Это было бы по-человечески. Чтоб не строить никаких иллюзорных планов. Это небольшие условия для условного примирения, которые на тот момент, могли скрасить недалекое будущее. С нею, я понял тогда, я бы никогда не стал литератором. Я был бы, просто: счастливым человеком. Это же так хорошо – быть “просто счастливым человеком”. На кой ляд мне сдалось эта писанина? Вот создал только половину романа, что это дает мне? Надо “выпалывать” и расчесывать литературный текст, иначе он не состоится, как живой. На это уйдет не один год? А мог бы в это время нянчить внуков и ходить на рыбалку с ними. Убив их, сексоты сделали с меня литератора. Вот такой пердимонокль, господа! 

На днях, во время кризиса, я снова потерял свой кошелек в супермаркете. Представляете, в третий раз - посредине Европы. На этот раз из него изъяли двести крон! Но, “лопатник”, все же, вернули. Я не буду возить его в город - буду ездить без него. Карточки обмотал резинками, которыми скрепляют коробки с яйцами. Целую неделю нас, натаскивают на работу в Управлении по делам беженцев. Скоро отправят на практику. Каждый день, я катаюсь туда на велосипеде. Ветры гуляют по острову Фальстер...



По-душам

Морской ветрюган, напролом,

Качает ветки, бьется в стекла.

В притихший, европейский дом;

Сеет дождь, - земля промокла.

И, Муза, видно, - не снесла

Ошибок в писаном романе,

Забрав вдохновение, - ушла, -

Во мгле растаяв, как в тумане.

Я, будто, на клумбу, в потолок,

Уставился, писать нет мочи.

Пошел бродить я вдоль протоки,

Чтоб чуть развеяться, короче.

Нюкёбинг, - холодный и пустой, -

Дождем встречал. Мне, одиноко.

С огромным, разводным мостом,

Нависшим над ветряной протокой.

Холодных волн, бег суетливый,

Что плюскотят в озябшей мгле.

Фонарный столб, скулит тоскливо,

На пса, он смахивает, вполне.

“- Случилось что с моею Музой?”, -

Адресую, свой, столбу вопрос.

“ - Хандра, видать, стала обузой?”

“- Она, всегда, задирала нос!”

“- Ах, эти женщины!” - “ Не спорю, -

Они капризны. Есть в них спесь.

И этим, мне кажется, порою,

Их смысл, исчерпывается весь.”

“ - Зачем же дуют здесь ветра,

На острове Фальстер, веками?”

Поговорив с столбом, вчера,

Я, успокоился, скажу меж нами.

Человек, цепляется к столбу:

"Слиняла Муза? Все - такое..."

И верь-не-верь, в свою судьбу -

Вдруг не вернется - в никакую?

28. о1. 2024

 Двенадцатая глава

Вот и свершилось то, что долго казалось непревзойденным злом для нашей страны, которая все еще несет на себе гордое название “Украина”, как тяжелый крест. Ситуация, с этого момента, может качнуться в любую сторону; если существа дорвавшиеся до власти, – выросшие за четыре года из гомункулов мелкотравчатых сексотов, благодаря своей прожорливости и неразборчивости в коррупционных харчах, – сумеют использовать ее во вред борьбе украинского народа за свою подлинную независимость. Это, надо не забывать: российская агентура при власти, призвана была после победы российского оружия, контролировать лишь передачу власти бывшему гауляйтеру Украины - Януковичу. Они заполняли собою, и заполняют сейчас, всю политическую власть в Украине. Они скорректировали свои планы в Омане, с российской разведкой, перед самим вторжением. Главная их задача сейчас, подмять под себя армию. Россияне, перед началом вторжения, слишком переоценили себя (как всегда). 

С началом осени, этот цирк в Украине, был занят снятием главкома ВСУ Залужного. Началось все с выступления какой-то безумной депутатки, которая попала в Верховную Раду только для озвучки разрушительных, агентурных решений. Сама по себе, она ничего не представляет, как, собственно, не один депутат из этой агентурной ячейки. Прошла в парламент под политической вывеской: “Новые лица у власти”, во главе с никакущим комиком из телевизора. Со стороны здравого смысла, это выглядело: словно театр абсурда! 

Это цирк с выбором клоуна на пост президента, показал: несуразицу в головах населения, не способному даже осмыслить степень опасности для себя и своих семей. В украинских реалиях, характеризующимися недоразвитым чувством собственного достоинства и государственного мышления у населения: у предателей, шпионские операции, происходят без сучка и задоринки. Враг не ощущал сопротивления со стороны дезорганизованного плебса. Выборы, как всегда, проводились под присмотром сексотов. 

Видел на выборных участках, снова, этих сморщенных дедуганов, бывших целочников. Сидели и на этот раз, во всей своей агентурной красе. Присматривали за своими холуями, чтоб те создавали картинку “народного волеизъявления”. После этого, обычно, всякие заигранные в этом шоу, учительши, из выборных комиссий, подгонят цифирку под ту, которую им спустили с “условного кремля”. Обычно количества холуев, навербованных сексотами в свое время, хватает им для самой пагубной победы. Не выкорчеванное зло  - не люстрированное, как и надо было предполагать - нанесло смертельный удар в 2019 году. 

Очищением от коммунистической и сексотской заразы, как это сделали страны Балтии, в Украине никто не занимался за все эти 30 лет независимости. В Украине, вся эта нечисть, пережила предвоенную эпоху в виде “крепких хозяйственников” и бывших начальников Первых отделов (они же: бывшие секретари комсомольских организаций). Это они налаживали средний бизнес (как минимум); пристраивали своих шлюх к мелкому и среднему бизнесу, владельцами разных салонов и бутиков. Посадило свое, мажорное потомство на “Мерседесы”, дав им высшее образование. Сразу, вся эта камарилья, вычислялись - на раз! Просто: надо было люстрировать повсеместно, пока они не наделали тогда большой беды. Теперь: поздно пить Боржоми, когда почки отвалились. Украина остается и дальше хромой уткой, после стольких побед. 

Вчера, клоуны заменили всех командующих на фронте. Это отдалось болью в сердцах украинских патриотов. Люстрировать этих гадов, рано или поздно все равно предстоит, хотя бы и выпиливанием из бизнеса, тем более, что, многие фигуры, уже переметнулись к врагу, передав бизнес нынешним мелкотравчатым негодяям при власти. Судебная ветвь власти, которая по-прежнему принадлежит им, вместе с коррупционными потрохами, защищает сексотскую банду, от гнева украинского народа, до последнего клерка. Что уже происходило не раз после Майданов. Волос не упал со шкуры, этого, свирепого зверя. Они даже завели себе снайпера на фронте, который улучшает им имидж. 

Власть клоунов, выживает, как умеет. Она по-прежнему пожирает полезные вещества, высасывает соки даже из гуманитарной помощи, которую украинцы получат из-за границы. Это уже не те буханки хлеба, которые получал Бардаков в 90-х годах, позволяя выживать своему потомству, за счет своих рабов-колхозников. Это серьезные суммы в американских долларах. Личинки зеленых глистов уже давно превратились во взрослых гельминтов, - используют украинцев во время войны, чтоб улучшить свое положение, приписывая себе воинские победы. Одни, заправляют израненной Украиной; другая часть - осела в Монако. Кому война, а кому мать родна - это о них. Не надо даже проводить перевыборы. Как всегда власть в Украине - позволяет иметь все и сразу. Как они решали свои жилищные проблемы, покупали дорогие автомобили, об этом регулярно сообщали сливные бачки, даже во время войны. Мамки, давно не дождутся, как подсунуть под них своих дочерей, как это было в пору моей юности. 

Это, постоянно, усовершенствует сексотскую систему. Всегда, это называлось как-то по-иному, - но суть была одна и та же в Украине. Выжить можно было только за счет потери собственного достоинства - став холуем или наложницей для этой камарильи. Переустройство жесткой сталинской системы, Советский Союз, пережил в 1972 году. До этой даты, в мире произошла Молодежная революция 1968 года. Что и стало толчком для СССР и его колхозного рабства, перестроить систему ценностей. Наверху оказались комсомольская верхушка, под непосредственным руководством органов. Не было социальных бунтов, как в Париже. 

С тех пор немало воды утекло. Украина стала независимой, хоть и условно. Ситуация сложилась такая, что на начало войны с Россией, сексоты только улучшали свое моральное и материальное состояние. Денежные потоки, налаженные российскими агентами, сделали их нуворишами. Вместо мотоциклов, они уже ездили на дорогих иномарках. Превратили бюджет страны, в бездонный карман, с которого брали деньги и ничего не отдавали, даже в виде налогов. Последнее грандиозное разворовывание произошло уже перед самым вторжением: на дорожном строительстве. Строили дороги, чтоб российским танкам было удобнее перемещаться по Украине. С такою недостроенною дорогою, как из Мены на Макошине, их бы расстреляли на месте сами россияне. Заставили бы по-новой строить (таскать на себе асфальт). 

Режим Кормления Сексотов - это многоплановая и многоуровневая организация всех паразитов в Украине, которая завязана сама на себя. Уже полвека они трудятся на свое благо именно в коррупционном режиме разворовывания. Затея, приглашать россиян с войною в свои пенаты, была не самая здравая. Не успели они армию разложить. А россияне, оказались не на высоте, в первую очередь потому, что готовились в Украине к войне 1918-1920 годов. Благодаря командованию и солдатам ВСУ, а также стойкости народа, удалось выстоять в первые месяцы войны; начать освобождение страны. 

И вот - Главкома ВСУ, Залужного, они, все-таки, отстранили с занимаемой должности. Поставили своего, даже не украинца; даже не напялив на него фирменную косоворотку, переделанную из вышиванки, убитого на войне солдата, образно выражаясь. Как в свое время, одевшись во что-то среднее между этими прикидами, демонстрировал на себе, ватникам, глав-клоун страны. Ситуация развивается очень быстро, которая к чему-то должна привести уже в самом ближайшем будущем. Будет очень хорошо, если я ошибусь в своих алармистских предположениях. Будем надеяться только на лучшее. Надежда умирает последней, как говорится в таких случаях. Если Европа будет с нами, в Украины есть небольшой шанс выжить. 

Враги, - сексоты, - это слишком изнеженное потомство внутренних коллаборантов, чтоб идти под танки. Скорее всего оно будет ждать дома под кроватями, пока убьют последнего патриота. Воровать и целки портить, они не перестанут стремиться делать. Совесть в этом потомстве уже даже не просматривается. Их вынашивала и рожала система – как будущее Украины; для подмены украинцев. Пока Украина позволяла им делать эти пакости, они могли, сжав зубы, терпеть проявления украинской свободы. Зародыши любви и справедливости, которые появлялись в свободной Украине. 

В моем понимании, Россия находится в коричневой зоне развития - и цвет ее, постоянно, мрачнеет. Это источник деморализации человеческой жизни на планете. Оттуда - волнами - направляются импульсы советского архаизма, с его беспрецедентным рабством во всех сферах жизни, расходящиеся во все стороны. До войны, это стало как-то затухать в Украине; только отчаянные ватники могли без конца цитировать “Белое солнце пустыни” или сентенции из комедий Гайдая. Сексоты уже смирились с развитием украинской мовы, как бы это не страшно было слышать для их потомства. Украинским реформаторам бы взять примерный вариант в Надднипровщине? Красивая мова, не раз слышанная мною. Надо, в конце концов, поделить всю Украину на исторические области, чтоб лишить сексотов привычных связей. Сделать нормальный герб, а не это хилое убожество с тризубом. Есть же эскизы настоящего, богатого герба. Сексотская ущербность не позволяет? Да и красоту Украины они не видят - продолжают жить где-то на “окраине”, как им завернули в Кремле. Это такая порода укроватника - “штанька”, или “шароварника” по-старинному, как я их вижу. Все это следовало делать в едином порыве, в первое время, в 90-х, отметая визг ватных умников. Пока не закостенело в хилых умах, не обрасло демагогическими рассусоливаниями и предрассудками, старых маразматиков с богатым сексотским опытом. Молодежь должна создавать новое поле развития. Мое поколение 60-х, к сожалению, было слишком зажато в клешнях пещерных, сексотских раков, ползущих в прошлое. Патриоты сделали много, но могли бы сотворить гораздо больше. Если бы не это, дикое, сопротивление гебнявых паразитов в организме страны. 

Петрарка в свое время создал итальянский язык! Я не стану копаться в этой емкой теме глубоко. Читая не вполне удачные переводы той же “Божественной комедии”, мои представления об итальянском языке не вынесешь для суждения о нем. Речь идет о том, что предшествовало написанию ее и возникновению тех или иных терминов, - это очень мешает глубокому проникновению в красоту великого, литературного произведения, которое привело к языковому ренессансу. Что-то подобное произошло и из русским языком, благодаря “Горе от ума” Грибоедова и, особенно, поэзии Пушкина, которая повлияла на его развитие в тех рамках, которые мы привыкли видеть сегодня. Они создали совершенно новый, литературный язык, который стал основой развития нации россиян, в неблагоприятных условиях, когда в высших слоях доминировал французский язык. В украинской литературе, этот подвиг свершил Котляревский, написав пародию на “Энеїду”, Вергилия; гений Шевченко только дооформил мову в объеме своей гениальной поэзии. С советской латынью трудно будет тягаться тем, кто не понимает роли настоящей литературы в жизни общества. 

Вреда, украинские клоуны, умудрились наделать уже много. По себе это знаю; многое пережил и испытал на своей шкуре. Поэтому и не спешил, никогда, переходить на украинский язык. Всякие культурные конфликты с нынешними сексотскими кланами в Украине, меня не интересуют давно; с того момента, когда сразу понял, что они игнорируют мое творчество. Когда за тонкое дело “украинизации” берутся абсолютные бездари (не допуская себе, что они-таки настоящие бездари - эффект Даннинга-Крюгера в творчестве), это всегда пахнет керосином, как говорили в старину. Это приводит часто к обратным эффектам, а то и к более активному противостоянию в обществе, что часто заканчивается полным крахом замысла, отползанием на старые позиции, особенно когда рядом существует такой опытный враг, как Россия, которая продолжает расставлять агентуру на стратегических участках культурного фронта; они всерьез сражаются за свое будущее в Украине. Гениальных людей, способных вытворить “Божественную комедию” или “ Дон Кихота”, в этой среде никогда не воспитаешь. Они (бездари) их убьют. Могу об этом расписаться, где угодно. 

Сексотская среда - слишком узкий и мрачный подвал, в котором не выживают гении. Молодежная среда, школа, институты, - это бульон для посредственностей. Чтоб вырастить что-то новое, надо чтоб появились условия для этого; среду. Талант сам определит как ему развиваться. За божественной силой, дело не постоит. 

Я, волей-неволей, получаю из интернета массу информации (ежедневные новости) и вижу: что происходит в этом сегменте. Даже по тому как хоронят и награждают своих холуев, власть рассказывает мне; насколько они недалекие.  Не могут они дать современную прозу или поэзию, насыщенную свободой мысли. Сберегая свое драгоценное время и нервы, я не стану описывать впечатлений. Назвали бы государственную премию не именем великого поэта: “Шевченковской”, а, допустим: “Тычиновской” или “Драчовской” и награждали бы ею, себя самих, как “героев”. Это их уровень восприятия современности. Это все показывает на каком уровне в обществе висит культурная планка. Новости, из “сливных бачков”, сродни российской пропаганде. Правда, они свои, поэтому приходится делать определенные поправки на производимую ложь и читать. Советская школа выживания интеллекта! 

Продолжаю писать уже на следующий день. Сегодня: воскресенье, 11 февраля. Мне захотелось вернуться к началу разговора. Вернуться к Сексотской сексуальной революции, чтоб подробнее остановиться на ее описаниях. Благо материалов у меня - пруд пруди. Западная молодежь выступала против “традиционных ценностей”, в основании которых лежала загнившая, ханжеская мораль, прошлых поколений. Поколение хиппи перепахало это своим трактором, - построив баррикады в Париже, в 1968 году, поселив в ушах рок и вырастив в душах марихуану. За ними потянулось все поколение, ибо те проповедовали Великую любовь - божественное чувство. Это, моментально, прижилось в молодежной среде и закрепилось по всему миру. Добралось, не шатко не валко, и до ханжеского Советского (Сексотского) Союза, в виде “призрака”. Как обычно это происходит – в Россию добираются только “призраки”. Не в силах бороться, сексоты, в своей, комсомольской непосредственности, тут же принялись извращать это на свой лад и лживый манер. Скоро исчезли из эстрадного пространства, а значит и из экранов телевизора, евреи и еврейки (реформа Лапина); украинские баритоны, были вытеснены из всесоюзной сцены. На авансцене появились всякие ВИА. 

Что-то доморощенное с самодельными электрогитарами появилось и на местных танцплощадках. Брякали, там, музыкальными тарелками, одолженных в духовых оркестрах. В том селе, где я наживал никудышный опыт  в любовных похождениях, в 9-10 классе, все организовывалось таким образом. Правил этим балом какой-то россиянин, сексот Кашин, кажется. Мерзкая какая-то личность с аккордеоном, поющая “Вологду” в бывшей церкви, как я его запомнил. Больше о нем ничего не могу сказать. Подобные песни, распевали повсеместно. В репертуар вставляли песни о “отечественной войне”, и все это начинало сносно работать на танцплощадках. Мы, патлатые школяры, а ля Битлз, оделись в широченные клеша и занимались тем, что можно выразить гоголевскими словами: “пошла плясать губерния”. Это было в чем-то очень похожее на Пляски святого Вита. В старину плясали, так, по несколько дней. Советские, сексотские мероприятия, по выпусканию гормонального пара, укладывались лишь в несколько вечерних часов. Подготовка происходила в где-то рядом: выпивалась бутылка борматухи ( в селе Камень это происходило в сквере возле бюста Молотова). Это, обязательный, ритуал перед посещением танцплощадки - “пятачка”. Сексоты "палили" нас нещадно; они же часто были инициаторами подобных пьянок. Для них это тоже была школа жизни, в которой они учились выполнять свою роль. На экранах телевизора, в канун 9 мая, обязательно появился легендарный киногерой того времени, - Штирлиц, - в котором, сексотская кодла, признала своего кумира. Танцы, как комсомольское мероприятие, были прелюдией еще более кощунственного способа “прожигания жизни”, сексотским активом, - это распространением в массы: “сексуальной революции”. Активные сексоты “ломали” целки и очень гордились этим. 

В этой связи, припоминается один разговор произошедший в кабинете физики, когда в нем перед нами “выступал” такой себе Гапыч (забыл его имя); он подрабатывал, перед поступлением в вуз? лаборантом в школе, или, что-то в этом роде. Очень красивый парень, очевидно из “золотой молодежи”(советское название мажоров), из семьи сексотского происхождения. Он был в курсе всех этих дел, и занялся подсчитыванием целок в школе. Очевидно, он был немножко пьян; обычно, такое б…ство не афишировалось сексотской бандой. 

Однажды мы встретились с Гапычем, когда я ездил в Кролевец фотографироваться; его, в моем присутствии, нарисовал местный художник. Меня рисовать он не захотел. Слишком красив “греческой красотой”, объяснил художник свое решение. Ему хотелось именно украинской красоту изобразить. Обе "модели", были молоды и красивы. Чтоб понять насколько, он, художник, был прав, - читающий эти строки, может полюбопытствовать на Ютюбе, открыв выступление ленинградского ансамбля “Земляне”, с их знаменитым хитом советских времен: “Трава у дома”, - и посмотреть на выступающего солистом, Игоря Романова, поющим эту знаковую песню. Я, молодой - один к одному, как он. Позже, до самого Байконура, я носил такой же костюм, как в этом клипе. Образ романтика и геолога. Этот рисунок фигурировал и тогда, в кабинете физики, где Гапыч откровенничал с нами, пацанами. Красивых девок в том селе, проживало достаточно много. Так что работы в истребителей целок было много. Такие как я не годились. У них другая стезя - путь самурая, - достижение цели, а не целок! 

Я должен был пройти земной путь, чтоб достичь своих идеалов, заложенных в это время. Мне требовалась опытная женщина, чтоб это понимать и не мешать в пути. А целка – вывешивает ценник, который может оплатить только такой, как Гапыч. Это такое распределение ролей в социуме. В западном - все спасает любовь; в советском - сексотская принадлежность к определенному клану и рабская традиция первой ночи. Что привлекало очень много молодых людей в движение. Естественно, что самые активные сексоты, являлись на мотоциклах. 

Я не был сексотом, в силу многих социальных причин, поэтому мотоцикл своего отца был не задействован мною. Хотя вниманием, женской части общества, никогда не был обделен. Еще была одна веская причина - я, однажды, устроил аварию - влетел на КА-750 М в тополь. Случайно не разбил себе голову. Поэтому остерегался, потом, без всякого повода садится за руль; не лежала в меня душа к нему. Мог и у брата выпросить хотя бы мопед, - но, никогда, почти, не просил. Кальсону, мать приобрела старенький “Ковровец”; он брал меня на заднее сидение, - скорее всего, - в качестве толкача. Это был очень старенький, добитый до ручки, аппарат. С ним надо было побегать, чтоб завести его. Но и без него было бы плохо. Дело в том, что если делать объезд через мост, то к селу Камень – было километров шесть от наших Хижок (если переправиться на лодке у пляжа, то будет, - три). Все равно – надо было идти или ехать. 

Надя долго не гуляла со мною, я должен был возвращаться к Кильсону, ко двору тетки его подруги Любы, где они скрывались на сеновале, звать его оттуда, а потом ожидать, пока они там зажимались или трахались (уже в следующем году, она родит от него), чтоб потом еще бегать сзади за его мотоциклом, толкая, пока он заведется. На это уходило, как минимум - час или два. Я ездил с ним, все три недели средины лета 1977 года, когда мы с Надей, на короткое время помирились (с помощью того же Кальсона), чтоб потом расстаться навсегда. Это были уже конвульсии любовных отношений. В ней происходили какие-то внутренние метаморфозы (превращения (в связи с утратой девственности?)). Она странно как-то вела себя; то мы целовались, то она сразу же убегала после танцев домой, сославшись на беспокойство своих родителей. Меня почти не слушала; некоторые слова можно расценить, как оскорбительные. Если это были провокации для вступления с нею в соитие, то это выглядело очень неумело. Точнее сказать - она не понимала меня, что у меня тянулся длительный процесс созревания. Я не переступил еще свой пубертатный период развития; мне надо была ее помощь, как будущей женщины. Я же, подозревал, что это мать и хитрая подружка Люба, так ее настраивает на ссоры со мной. Возможно, что я был прав. Она сделала себе неуместную, короткую и некрасивую прическу. Длинные волосы: “Не целуй меня с разбегу”, ушли в прошлое. Она менялась буквально на глазах и всегда в худшую сторону. В последние наши совместные прогулки под луною – она успевала сказать мне лишь пару слов, и, сразу же, отправлялась домой, под разными предлогами. Я уже созрел: от непонимания: до полного разрыва. Ко всему этому: нас подкараулила у калитки ее мать; я - рефлекторно дернулся. Совсем некрасиво получилось. “Какой же ты красивый”, - сказала ее мать, и по ее лицу пробежала какая-то мрачная тень, можно сказать: даже судорога. Мы посмеялись тогда. А через день, приблизительно, Надя, вызвав меня на откровенную ссору, окончательно угробила наши отношения. “Ты не такой как все”, - сказала, она. - “Будешь искать такого”, - ответил, я. - “Он сам меня найдет”, - словно фыркнув, сказала Надя, отступая ко двору. - “Не уходи”, - попросил я, уже уходящей, в спину. Она - уходила от меня, не оборачиваясь. Финита ля комедиа, как говорят французы. Будут еще записки от нее, приглашения кальсоновой прислуги из бардаковских холуев на разные мероприятия, после одного из которых, произошла эпическая драка: “меня со всеми” ( я подумал что это произошло не случайно, что они все это подстроили, чтоб увидела Надя, которая тупо посмотрела на меня, когда все закончилось их полной победой), а, после окончания школы, пошли очень редкие, случайные встречи, когда она приходила к кальсоновой жене и своей подруге, Любе, в наше село. За ее спиной, я уже видел кучу разных ухажеров, которых она - видать – обучала своим способам любви. Свое, единственное приглашение через Любу, провести ее домой (это происходило на ее глазах), я легко проигнорировал. Я никому из этих дам, уже не доверял, даже в виде их добрых намерений. Других объяснений, я не нахожу своему поступку. Может быть, она дала бы разъяснения своему поведению, что там у нее на душе накопилось за два года такой жизни без меня? Хотя, вряд ли; она тогда еще легко читалась мною. Она научилась у своей подруги: вранью. Мой опыт общения с нею, всегда сводился к тому, что мне приходилось все время расшифровывать их интрижки. Я учился у них делать правильные выводы, потому что, это иногда спасало меня от чего-то нехорошего, что представляла из себя, Надина, подозрительная дружба, с Кальсонами против меня. Они ее подкладывали под своих друзей. Сделали из нее, сексотскую “медовую ловушку”? В случае нормализации, сразу бы вмешался Бардаков с матерью-любовницей Шурой, и предприняли бы какую-то мерзкую, фирменную интрижку, против которых, я, на то время, еще был совершенно бессильным. К тому же, я, уже плотно подсел на поэзию. Сердце у меня быстро остывало; постоянной оставалась только щемящая боль, часто напоминающая о первой серьезной, жизненной потере. С этим и прожил стремительную, насыщенную молодость. 

Встречаясь с новыми девчонками, я за две три недели уже делал выводы, что мне надо уходить или быть готовым уйти. Что я и делал, регулярно. Как только понимал, что любви меж нами не возникает, я становился очень холодным и неприступным, как одинокая скала в океане, в котором утонули все надежды. Целок им ломать не хотел; пережив в Надей такую историю. Я знал из собственного опыта, чем это может кончиться. Хотелось, чтоб это спасло жизнь хотя бы этим, нескольким особям, женской породы. Я не очерствел душою, я любил жизнь во всех ее проявлениях и помогал им как мог. После Байконура, правда, это делать стало очень трудно. Я вышел оттуда очень жестким человеком. Стал искать партнерш для секса. Возраст гиперсексуальности надо было переживать как-то. Что скрашивало мне жизнь. Это был разгар Великой сексотской сексуальной революции в СССР. Сейчас это уже не столь актуально. Нет уже комсомола, который культивировал сексотскую культурку. Их дети - это уже совсем не то. Не те условия развития. Все делают деньги, - и это навсегда. Они очень, компьютерно, образованы. Молодые люди, лучше умеют устроить свою жизнь, чем было тогда; больше возможностей проявить себя. Коллективы стали другими. Особенно это видно здесь на Западе. У них эти процессы происходили только по воле божьей; без сексотских Кальсончиков с их куцой моралью. 

Нынешняя, экзистенциальная война, выросла вот с таких отношений в обществе. Лишившиеся, добровольно целок, теперь активно голосуют за бывших комсомольских 3,14…дорванцев не случайно: это их революционная память, по активному преодолению сталинского ханжества в начале 70-х годов. Что позволяет им активно ностальгировать (мастурбировать) об этом времени. Комсомольцы-богомольцы, сейчас играют первые скрипки и в делах “российской православной церкви”. Что они могут рассказать богу? 

Я, встречаю, выгуливающийся приплод, здесь, на западных пажитях. Они не рвутся в бой с российскими оккупантами, пришедшим за украинскими душами. Если и попадет кто-то из нижнего звена сексотской касты на фронт, - то сразу же оказывается в плену, судя по одному из моих двоюродных племянников. Моя тетка обслуживала Бардакова. Это все, что касаемо моей первой любви, Нади, которая активно поучаствовала в Великой Сексотской Революции в СССР. Эта революция и привела Украину к этой, разрушительной  войне, с Россией. Россиянам потребовались украинские целки? Я - шучу, но в этой шутке есть большая доля здравого смысла. Они привыкли к украинским девушкам. Когда на Западе все делалось в угоду Великой Любви, у российских рабовладельцев и их украинских холуев-сексотов, все выходило - в пользу Дьявола. Только Дьявол может обходиться без божественной Любви; для этого существует дьявольская страсть. Хотя, о чем это, я? Я тоже, истратив любовь, бросил самого себя на растерзание опытным женщинам. Это были неплохие времена молодости; хотя я старался не приносить много вреда тем, кто может найти свою Великую любовь. Это было непременным условием. Многие девушки, после этого вышли удачно замуж, и живут сейчас счастливо. Лишь об одной могу сказать, что ей не повезло. Я был ей не безразличен, но она слишком доверяла своей подруге, которая терпеть меня не могла. Почувствовал, что она доверилась подруге, я отошел в сторону. Семейная жизнь у нее долго не складывалась. Я спокоен за остальных (и за присутствие Бога в себе). Это тяжело нести в себе; это - тяжкие вериги. 

Недолго осталось дойти до того места, когда я приступлю к описанию другой своей цели, которая станет продолжением моей жизни. Я настраивал жизнь, как самурай: цель - ничто, главное - движение к оной. Это и делает человека, тем, кем он станет по жизни. Я, как одинокий пилигрим, бредущий с востока на запад, чтоб донести свою мысль. Как утреннее солнце, несущее свежесть творчества в затхлый мир старых представлений о самом прекрасном - о человеческой жизни. О Слове, которое несет на своих крыльях Мысль. Это и отличает, по моим понятиям, настоящую литературу от подделок.

 Тринадцатая глава

Для Украины начались совсем непростые времена: фронт очень медленно, но неумолимо, движется в сторону сокращения собственной территории. Жизнями своих подданных в России, ее правители-деспоты, никогда особо не дорожили, когда дело доходило до завоеваний новых территорий. Иначе б население огромной империи, давно бы превысило китайское. Китай несмотря на кровавые внутренние распри, все-таки успевал восстанавливаться. Этому способствовал климат, религия, - скорее: отсутствие таковой, - неразборчивость населения в еде и еще много мелких факторов. Пять тысяч лет длится век Китая – и конца ему не видно. Россия, как мастодонт, пытается сохранить свое грузное тело. Без человеческого фактора, это из области фантастики. Что-то б сумел заменить искусственный интеллект, но в россиян и из этим не все в порядке. Очень отсталая страна, на фоне этих европейских и американских, монстров. Да уже и Китая, тоже. Богатства, которые добывают из ее недр, идут на приобретения новых земель, путем подкупов и шаантажа. Это, уже, не долго. Спеленают ее ядерную мощь, и пиши - “пропало”. Хищники найдутся. Зачем они ведут себя так агрессивно по отношению к украинскому, русскоговорящему, населению? “Бей своих, чтоб чужие боялись”? Это смешное утверждение с дворовой юности, во многом подходит к этой ситуации.  Россияне, своей территориальной массой и беспримерной жестокостью, оплодотворяют геополитическую ситуацию, в которой, словно в маточном пространстве, зарождается новая для них политическая реальность. Они пытаются развивать гомункулы страха и агрессии, которые выродят в ней самой нового монстра. Это здраво выглядело в политике 20 века. Именно к подобным войнам готовились российские военные. 

Сейчас в мире предельно неспокойно. К власти рвется новая поросль агрессивных политиков, выращиваемых на популистских харчах. В США, возникла определенная ситуация - Украина не может никак получить от них средств на свою справедливую борьбу с всемирным злом. Какая геронтологическая пропасть образовалась в политике США. Оба кандидаты на пост президента США, – этого мирового гегемона, – весьма почтенного возраста: один – откровенный псих и девиантная личность, а второй - глубоко возрастной старичок. Это очень влияет на процессы мироустройства. Это сильно смахивает на какистократию.  Из Википедии: Какистократия (англ. kakistocracy от др.-греч., «худший») — система управления, находящаяся в ведении худших, наименее квалифицированных, или самых недобросовестных граждан. Термин появился ещё в XVII веке. Он также употреблялся английским автором Томасом Лавом Пикоком в 1829 году, и в первые десятилетия XXI века широко используется для критики популистских правительств, возникающих в разных демократиях по всему миру. С термином «какистократия» тесно связано понятие меритоцида — целенаправленного уничтожения лучших сил в обществе. (Конец цитаты). Меритоцида - это еще и про украинцев, которые вынуждены терять, каждый день, на поле боя, лучших своих защитников. Такая вот цена какистократии в парадигме развития политических процессов во всем мире. Популисты буквально заняли все господствующие высоты. России, во многом, удалось на нынешнем этапе избежать стратегического поражения. Конструируется такая ситуация, что в ближайшее время, кризисы могут накладываться один на другой, пока в Москве будет продлеваться, искусственно (с помощью декоративных выборов), такой режим правления. Недавнее интервью российского диктатора одному из самых одиозных интервьюеров западного мира показывает, насколько он увлечен в этой войне; заинтересован воевать до последнего, надеясь что в условного Запада кончится терпение и ресурсы помогать Украине. Беда в том, что Америка очень больна какистократией. Европа обязана помогать Украине, чтоб выйти из этой войны победителем. Для этого ей необходимо нарастить производство оружия и боеприпасов. Еще не все потеряно для Украины. 

Не сегодня завтра падет Авдеевка. От нехватки боеприпасов. Бреши закрывают самые боеспособные бригады. Надолго этого хватит? С приходом на фронт F-16, ситуация может намного улучшится. Делать это надо было еще вчера, иначе дух в украинской армии может быть надломлен уже в ближайшем будущем. А это - чревато большими уступками для доминирующих демократий. Потеря Украины может серьезно нарушить расклад сил в Европе. Впрочем, если оценивать сложившуюся ситуацию на фронте по-другому стратегического сценарию, который вырисовывается за последний год - то все не так уж и плохо. Зубы у хищника планомерно стачиваются на Авдеевском направлении. У него уже не так хорошо с наличием крупных технических резервов. В бой пущен весь непотреб, который накопился в жирные, советские годы. Я имею в виду, все эти устаревшие танки и бэтээры разных модификаций, которые стояли в хранилищах где-то в Сибири. Все это теперь идет в ход. Но, с таким оружием, на что-то серьезное нельзя рассчитывать. Украине, хоть и по чайной ложечке, перепадает что-то поновее; поэффектнее. За это, западные партнеры Украины, получают возможность: изучить российский потенциал. Союзники все время подсчитывают российские потери, анализируют ее ракетные возможности, следят за программой перевооружения и развитием технологий, вычисляют производительность военных заводов и так далее. Трудно что-то скрыть в современной мире от умелого и опытного противника. Здесь следует добавить российскую технологическую отсталость и весьма низкую производительность труда. Все говорит о том, что Россия, рано или поздно выдохнется в битвах за маленькие городки, что нельзя будет скрыть никакой интенсивностью боев в Украине. Да живой силы, готовой лечь в украинский чернозем, у нее предостаточно, – но это уже не показатель для технологично развитых, западных стран. Она, больше, необходима для зачисток территорий, но не для стратегических возможностей. Стратегия в россиян - всегда оставалась самым слабым звеном во всех войнах. Мясными штурмами можно, конечно же, продвинуться на определенных участках, но воевать, годами, так уже невозможно. Слишком затратно, что приводит всегда к истощениям. Да и психологически, это невозможно выдержать столь длительное время. Тактика монголов – молниеносных территориальных захватов конницей, это уже не срабатывает в современном мире. Никто, скорее всего, не пойдет с россиянами на заключение сепаратного мира по разделению Украины. Только в таком разрезе, я пытаюсь в эти дни анализировать перестройки в руководстве украинскими вооруженными силами. Если в этом стратегическом ключе, – то сейчас идет подготовка для нанесения генерального удара по противнику со стороны Украины, как элемента натовского планирования, с активным применением авиации. Это мой взгляд; попытка осмысления. Нас ожидают прекрасные победы в будущем. Я, всего лишь, пытаюсь увидеть ключ к ним. Об этом рассуждал Наполеона после Ватерлоо, почему он не шел до конца, боясь истощения. Россия идет по пути истощения. Есть такое понятие как: Теория бифуркации и Точка бифуркации. Система установившегося режима становится неустойчивой относительно флуктуаций и возникает неопределенность: станет ли состояние системы хаотическим или она перейдет на новый, более дифференцированный и высокий уровень упорядоченности. Термин из теории самоорганизации. (Предложение взято из Википедии). 

Заменить стратегический проигрыш солдатскими жизнями, это по-российски. Даже невооруженным взглядом видно, что это происходило веками. Пополнять ныне население за счет войн, за счет приращения территорий, уже не получится. Украинцы, в большинстве своем, уедут за границу, по-любому. Если война будет проиграна. Во 2МВ, за россиян, – глобально мыслили США и Англия, – поддерживая боевой дух беспримерными поставками вооружений. Сталин слишком зависел от них, все понимал, что пока воюет с Гитлером, он не может выйти из антигитлеровской коалиции. После войны, он попытался организовать 3МВ, но смерть диктатора помешала реализовать эти планы. Мой отец, видел это все на поле боя и пытался донести мне. На уровне фронтов, советское командование, выглядело нерадивыми мальчиками для битья. Самые страшные эпизоды происходили в 1941-1942 годах. Катастрофические ситуации повторялись одна за другой. В Харькове, в марте месяце, был пленен мой дед по материной линии, Дорошенко Николай Юхимович, и погиб в гитлеровском концлагере; в мае был пленен уже отец, где-то в районе Барвенково. Попытались отрезать южную группировку немцев и прижать ее к Азовскому морю, чтоб уничтожить. Но, вышло все - с точностью, до: наоборот. “Пошли в наступление, а он (немец, прим. мое) фронт разъединил, пропустив наших, и ударил под основание клина…” Это отец так пытался воссоздать картину погрома, которую учинил фельдмаршал Клейст во время проведения операции Фридерикус (Fridericus). Сталин после определенных выводов (не самых крутых, как он умел это делать), вынужден был признаться командующим: “...катастрофа по своим пагубным последствиям равносильна катастрофе с Ренненкампфом и Самсоновым в Восточной Пруссии» (1МВ, прим автора) и что «если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе — с потерей 18—20 дивизий, которую пережил фронт и продолжает еще переживать, то я боюсь, что с Вами поступили бы очень круто.” Отец попал в плен и вынужден был выживать, как мог. Я это описывал в романе “Трепанация ненависти” и в рассказе “Отцовский сад”, напечатанного в официальной, киевской газете “День”, вышедшей в апреле 1999 года. Когда издание еще развивалось как свободный проект, а не гебнявая поделка. Отец очень пострадал из-за этого. Его долбили всю жизнь. Хотя он и не унывал никогда. Встречался со всеми фронтовиками, которым удалось пережить ту войну. Я лишь однажды упрекнул его в этом, да так, что мне как-то стыдно до сих пор. Я не был в тех ситуациях, чтоб испытать все на собственной шкуре. Хотя и попытался, отправляясь воевать на Донбасс. Скорее всего, получилось так, что я отмывался от этой грязи. Встречал я там и таких; они мне говорили. Многих доставала эта сексотская возня в Украине, после 1972 года. За таких, как мой отец и его потомство, брались уничтожать на официальном уровне. В селе проживало много людей, которые ненавидели советскую власть, служили в немецкой полиции, защищая село от красных бандитов, они это не скрывали от меня. Дети многих погибли при невыясненных обстоятельствах. Приглашая меня в гости, они откровенно рассказывали мне, как ненавидели коммунистов. Они надеялись, что я напишу об их непоправимых утратах хоть когда-нибудь. Были и те из партизан-ковпаковцев, кто убежали с отряда, испугавшись пойти на смерть. Взрывать мост. Вели тихую жизнь, не высовывались. Все еще дышало той войной. Заходила к нам одна из любовниц Сидора Артемьевича Ковпака - Валентина Дроздова (одна з двух сестер); Валя была подругой моей матери. Они долго о чем-то разговаривали. Украина хоть и стала независимой, но, сексот Бардаков, еще держал власть в своих руках. И, все помалкивали; страху не видно было конца. Отец Бардакова, был старостой в селе во время войны, потом его перевербовали органы. Бардаков ненавидел всех, кто выжил в той войне, и мог рассказать правду о его отце. Видать мой отец где-то проболтался рядом с старшим Кальсоном - Охоней (Середой, по-уличному). С отцом не церемонились и избили его тогда до полусмерти. Списали все это на некоего Немченко и, показательно, освободили того от наказания с помощью взятки через адвоката, прямо в Конотопском суде. Деньги передавали в открытую, чтоб отец это увидел. Это такая пытка у этих тварей. Случалось это в 1973 году и повторилось точь-в-точь в году, этак - 1988. 

Чуть позже, в 90-х я написал об этом рассказ и отправил его в “руховскую” газету “Час/тайм”, там “заинтересовались” как бы темой, – но засевшие в этой газетенке, чекисты, передали ее в конотопский филиал (СБУ). Туда, видимо, вызвали братца-сеексота, чтоб “прокомментировал”. Естественно, холуйская гнида, корча из себя филолога, стала покрывать альфа-сексоота. Бардаков начал было против меня интриги заводить, но, поняв, что это ему только повредит, дальше пытался действовать из под тишка, мстить через своих, подобных братцу, колхозных холуев. 

Я не боялся еще тогда нападений с их стороны, поэтому смотрел на это сквозь пальцы. Брат, на могиле отца в день поминовения, проговорился словами из этого письма: “Отец Бардакова строил третий Рейх, - Рейх не выдержал справедливого гнева народов; он сам строил коммунистический рай на земле - и рай превратился в ад; сын его строит самостийну Украину – ???”. Еще одно доказательство того, что братец отрабатывал свой диплом честно. Он оставался и здесь неисправимым стукачом. Статью-рассказ так и не напечатали. Самое мерзкое было в той власти, что она мстила детям. То есть: самым беззащитным своим гражданам. Она мстила и мне. Я встречал много людей, которым она сумела больше нагадить чем мне. Я-то знал всю эту подноготную и, после показательной расправы для стукачей и евреев, в принципе, был готов к их козням на всех уровнях. Это были для меня враги. Литературный дар я мог уже не скрывать от них. Против этого у них были свои противоядия: то не выдадут какой-то документ, чтоб не смог даже теоретически поступить в литературный вуз, то настрополят бичей на меня, то еще какую-то пакость сотворят, как случилось со службой на Байконуре. Оформят это, как будто я чураюсь всяких советских коллективов. 

Я действительно не стремился занять какое-то место в этих шалманах, лишь потому, что там мне бы сплели лапти гораздо быстрее. Да и негоже любому литератору, быть в них в роли холуев. Там я находился бы полностью в их власти. Вот почему, я никогда не стремился показывать им свой внутренний мир. Я научился ничего не говорить в разговорах: "о чем угодно". В школьные времена, меня часто выбирали на всякие, почетные, должности. Я возгалвлял пионерский отряд в классе, в редколлегиях стенгазеты участвовал; меня первым принимали в комсомол. Но, я всегда знал об предвзятом отношении к себе со стороны сексота-директора Петруни. Я послал его на х…, в первый же свой приезд из Киева, когда поступил в геологоразведочный техникум. Этот, хотел было поздороваться со мной! Я знал о двуличии сексотов, благо самого чуть было не завербовали на втором курсе. Об этом я написал в рассказе “На перекрестках памяти”. Чудом тогда, уцелел. Конечно, я всегда помнил: кто расправился с первой взаимной любовью. Я должен был отомстить, или хотя бы спровоцировать самого бога, чтоб он сделал это за меня. Я расплачиваюсь за это всю жизнь, многими своими физическими неудобствами, но бог справедливо воздал всем гадам. Сдохли все эти матери от страшных раков; вымерли хахали, с которыми, любовь моя, крутила интриги или превратились в пьяное быдло; подругу Любу, задавил сексот, Кальсон. Я, мстил, а не строил иллюзии. Я избрал путь самурая и должен был, соответственно, двигаться в том направлении до самого предела. Гормоны, активно вырабатываемые в организме, долгое время отвлекали меня, но сбить меня с пути истинного, уже не могли. В конце концов, я, все больше, вынужден был приступать к литературе, как к окончательному этапу, своего, земного времяпровождения. Враг, после смерти и повешения старших Бардаковых, был по сути дела, повержен. Остался какой-то недоносок в доме, выстроенном “Сельхозтехникой” в Конотопе. Хотелось чтоб война, - то бишь: “русский мир”, - забрал и этот бонус (это советские деньги, выделенные на благоустройство наших сел). 

Путей реализации своего потенциала, в Системе Кормления Сексотов, я даже не искал. У самурая нет иного пути, чем как идти по выбранному в юности! Легкой жизни, я не искал. Выбор произошел естественным путем. Отец мне помог его сделать своею судьбой и непримиримым характером. Когда Украина еще была бесправной колонией. Сейчас идет очищение ее от российского контента. Приближается время, когда мне надо будет нести отчет о проделанной работе в земном формате. В высшие сферы бытия, где концентрируется вся космическая энергетика, по моим понятиям, мы попадаем только с нематериальным грузом. Не знаю, что это будет, но я тороплюсь закончить свои романы и рассказы. Хочу написать побольше стихов. Несколько лет у меня еще есть в запасе. Планы не столь грандиозные, как было в юности. “Я уже скромнее стал в желаньях”, сказал тогдашний кумир. Связанный с Органами, который; а, потом, его нашли в петле, в “Англетере”. После этого распускались, догадки - а что это было? А это было, то: что когда человек отходит от божественного предназначения, и отправляется творить зло, вместе с дьявольскою силою, его ожидают очень неприятные сюрпризы. Дьявол и побеждает в нем. Вначале, вроде, удача во всем, а потом: все резко заканчивается. Смертью. Что и случилось с фигурантами моей травли в юности, когда я расплатился с дьявольскими силами, своею первой любовью. Они очень поправили свои земные дела; Кальсона носили на руках, приписывая ему описанный подвиг. Многого проследить я уже не в силах, чтоб перечислить всех, кого настигла карма. Сам я, до сих пор, вынужден многое выхаркивать в своих романах. 

Я нахожусь сейчас в Дании, за тысячи километров. Да, даже если и возвращусь в родные пенаты, я, наверное, не узнаю все о божественном промысле. Что-то мне рассказывали впопыхах; как бы мимоходом. Я с трудом, делал какие-то выводы для своих романов и повестей. Участники описываемых событий уже стоят у самой могилы, чтоб я испытывал до них какую-нибудь эмпатию, что ли?  Я доживаю век, своей замкнутою жизнью; в окружении болячек, к которым привык. 

Подбивая итоги, в том числе - и в этом романе, - я должен быть предельно честным с собою. Жизнь в Дании, мне очень помогает абстрагироваться от войны. Новая обстановка - тянет за собою новые впечатления. Датчане устроили нам курсы - водят на экскурсии. Фабрики. Хосписы. Показывают, как живут здесь люди. Я уже описывал, как нас возили на контейнерную фабрику “Рokko” (кажется, она носит такое название). Люди не молятся каким-то богам, - здесь боги живут во всем, как люди.

 Четырнадцатая глава

Начался, и за ночь закончился, отвод украинских войск с полуокруженной Авдеевки, – из-за пределов Украины, я смог разглядеть этот финт за два дня до этого масштабного события, – чего не мог увидеть: так это, того, что несколько израненных героев, были расстреляны супостатом на “Зените”. Скупые строчки телеграмм(каналов), доносят ожесточенный характер этой войны. Мне остается только верить в то, что украинское командование знает, что делает. Другие, утешительные месседжи, пока не успокаивают мысли. Где же будет проходить та черта, в которую снова упрутся украинские защитники? Сегодня, в воскресенье, то бишь 18 февраля, по всей Украине будут колобродить российские попы с навербованными в свою секту, “верующими”? (Инсайдерская информация не подтвердилась). Какая уж там в сердцах вера у тех, кто живет ненавистью к Украине? Официальной веры в Бога, зиждущейся на откровенной ненависти к своему народу, я еще не встречал еще ни в какой религии. Бред какой-то! Это просто вражеская диверсионная группа коллаборантов. Все. Точка. 

Но оказывается, что в Украине и такое внутреннее беспутство было рекультивировано, после получения независимости в начале 90-х. Сексоты, через этот религиозный шалман, постоянно влияли на политику. Это прямые наследники колонизаторов. Суть РПЦ в Украине - в нетерпимости и прокленах по отношению к титульной нации, что категорически неприемлемо в условиях кровавой войны. Они пытаются показать свою силу, в связи с активностью россиян на поле боя? Хочется увидеть, чем ответит “зеленое шапито”, которое оказалось, их стараниями, при власти в Украине. Наверное, будут охранять от тех, которым пролитая за свободу, кровь украинского народа, дороже церковных понтов. Это - жесть, чтоб во время войны, подобные выползки, активировали свое давление на власть. Стоит заметить, что даже в мирное время, в нормальном государстве, все это держится на цепи суровых законов, а не оставляется на самотек. Это новости: из жизни пятой колонны. Сложные чувства, - казалось бы, что такого непотребства не может быть в суверенном государстве, - но в Украине это присутствует. И, судя по действиям в парламенте, где кишмя кишат враги, представляющие собою “зеленых кротов” и прочую парадную шушару из сексотской шайки, - эту церковную, законспирированную, эфэсбэшнею структуру, еще долго не прикроют. Так глубоко она укоренилась за тридцать лет украинской безответственности перед будущими поколениями. 

Здесь на Западе, – в Дании, например, – роль церкви сведена, практически, до нуля. Это правильно – Бог во всем: в любви, в красоте окружающего мира, в прекрасных дорогах, в домах, в декоративных собаках, в обработанных полях, в совестливых людях. Но, никак не в церквях, золотых иконостасах и прочей блестящей мишуре. Я не вижу здесь экзальтированных толп “верующих”, пышущих ненавистью к другим верам; люди научились жить, соответственно своим внутренним убеждением, которые проявляются только во взаимном уважении. В образцовых хосписах и даже в тюрьмах, – везде царит государственный порядок, выраженный в неукоснительном соблюдении всеми норм определенных законов. Действия этих законов видно невооруженным взглядом. В этом и скрыт великий промысел Господа! А не в количестве поклонов и молитв, как это действует в примитивных обществах и последователей карго-культа. Это выражено и в ухоженности таких, сравнительно, небольших городков, как Нюкёбинг. Такое количество великолепных дорог и автомобилей на них, мне кажется недоступной мечтой в Украине. Хотя Киев может с этим, моим утверждением, не согласиться, – но, уже за двадцать километров от столицы, – можно с уверенностью говорить, что мы отстали от цивилизации на несколько столетий. Как радостно видеть людей выгуливающих своих собак. Остальные обыватели городков в машинах, едут по своим делам. Не нарушая правил и не торопясь никуда. Все всегда успевают. Везде велодорожки, даже между городами. Двух-трехэтажное жилье разбросанное по всей Дании. Вокруг этих домов растут замечательные растения, собранные со всего мира, которые радуют глаз. Нет торжества чернокленов (клен татарский) и борщевика Сосновского. Образцово подстрижены лужайки. Зеленые изгороди. Всему этому надо будет учиться, чтоб обустроить свой быт. Это и есть вот тот самый храм, в котором растворяется божий смысл. То что построено у нас на деньги прихожан – эти огромные дворцы с позолоченными банями, – в них нет веры в человека, а в какого-то мифического мужика на небе. Что-то обманчивое, еврейское. Библия – не что иное, как собрание литературных сочинений древности. Для того времени – это возможно было нечто потрясающее умы людей, которые вынуждены были выживать в тех условиях. Словом “раб” там буквально усеяны страницы. Это все было затащено на Русь, когда человек 180 сантиметров считался богатырем святорусским. Да и величественные храмы в старину, строились часто для того, чтоб ублажить тщеславные сердца сильных мира того. На это не скупились. Жизней своих рабов тоже не жалели. Это все и привело к вырождению религии. Человеческие чувства перестали приносить радость. 

О своей любви, я написал во что ее превратили сексоты. Перечитав это, я пришел к мысли, что слишком легко подхожу к вопросам Любви. К основам жизни самого человека. Мой опыт говорит, – возвращаюсь к теме любви, – сексот не человек. Все к чему он прикасается на этой земле своим злым разумом – ведет к наглой смерти. Однажды, увидел я этого Шнурка, которым, Наде, подменили нашу первую любовь. “Він же ж хуже, дитинко!” Уже отсидевший срок на химии? болезненно выглядящий в свои (где-то около сорока лет), на каком-то левом, явно подержанном (лучшее, что нашлось в то время в Конотопе?), но: Мерседесе!, - влетающий, в добитое до ручки, колхозом, село. Я, даже, порадовался за этот гребанный цирк. Умеет же пустить пыль в глаза. Холерик, по-темпераменту. Второй раз, всего набухшего то ли от пьянки (скорее всего), то ли от какой-то сердечной болячки, ехал уже в автобусе. А, через год, узнаю, что его уже нет в живых. Последний ухажер, Мацедун, пытается держать меня в курсе ее дел. Вначале, я даже пытался как-то интерпретировать, но, потом, перестал, ибо подумал, что этого они от меня и добиваются. Пытаются утвердить меня в мысли, что они уничтожили меня этой потерей. Утвердили меня, как неудачника. Могли и ее использовать: хоть в темную, хоть в светлую, она всегда покупалась на их доводы – готова была к глупым интрижкам. Я не повелся, конечно. Да, в человеке остается частицы, оставленные первой любовью. Присутствуют они и во мне. Это частички той первой, которая открыла взгляд на эти вещи; которые когда-то имели чарующую силу и бесконечную власть над тобой, звали на свидания, могли переживать за другого человека. Это превращалось в дух самого любящего. Оно превращалось во внутренний диалог. Потеряв ее, этот диалог стал одним из десятков, который каждый день, непрерывно, ведется в самом себе. Я общаюсь и с ней, той, пятнадцатилетней девчонкой, с которой наша любовь не стала общей судьбою. Если этот диалог прервется во мне, прервется творческая нить. Это уже из области творчества. Там мы чистые оба. Там - Бог! Когда-то я перестану творить на этой основе, я – умру. Поэтому я дорожу этой любовью. Любовь, которая помнит девочку и школу, уже не соответствует нынешней женщине, которая ее неоднократно предала. Это даже не симулякр, это болотный огонек, который мерцает в пределах холодного утра. Я, быстро остыл к той женщине, которая тогда помещалась в той девочке. Слишком уж многие старались, чтоб так вышло. Та, девочка, просто не сопротивлялась, и я, чувствуя ее присутствие в себе (как неопытный юнец), пытался отвечать ей тем же. Об этом не стоит жалеть. Но для творчества, она сбереглась во мне очень хорошо. Это помогает мне в этом плане. Это, наверное, и станет той, финальной точкой, в истории любви, которая становится только бессмертной в наших душах. Как бы мы к ней не относились. 

Любовь - великая сила, вот только приходит она (как это случилось со мною), с не той, благородной целью, которая изначально была заложена в ней самой матушкой-природой. Она предавалась, как наркотик к творчеству, а не к счастливой жизни ее обладателя. Но без нее, мой путь, не был бы столь насыщенным; это утверждение – однозначно. Я должен благодарить бога и за нее, именно в таком виде. Я не спасал похищенную красавицу, которая отдалась злодею – хотя по-большому счету: там особо-то и нечего было спасать, – я лишь поквитался с некоторыми злодеями. В этом и состоит заключительный акт, моей саги о великой и бескорыстной любви. Мы-то и продержались  вместе, если вычитать из этого строка два с половиною месяцев ее катания на мотоцикле с литвиновским, прищавым целочкником, около трех с половиною месяцев, – это капелька, в океане жизни. На большее, чем понюх табака, такая любовь, не заслуживает, а также на несколько страниц в моем новом романе. Я и так очень старался растянуть, это сомнительное удовольствие - направляя мысли на довольно-таки широкий ковер своего первого, искреннего чувства. 

Не ставшей таковой, любовь, по чисто социальным предрассудкам, заморозила меня внутри. За что, сексоты получили щедрые премии и пышные регалии со стороны доминирующих альфа-самцов, коими являлись все почетные должности в местных органах власти. Мелкий Кальсон, окончив строительный техникум в Конотопе, руководил работой плотников. Его боевая подруга, окончив тоже этот учебное заведение, пошла по стопам своей свекрови. Та еще б…дь, говорили, была. Сам я в эти дела не вмешивался. Я, занятый литературой, вообще старался не влезать в эту социальную грязь. Но надо было работать, и я вынужден был после пропащих колхозных складов, становиться радиомонтером. Мне посоветовал это сделать, Игорь(Москвич). Чинить всю эту трухлявую рухлядь. Каждое утро, я вынужден был звонить с конторы колхоза в Конотоп, отчитываясь о проделанной за день работе. И наблюдать всю эту колхозную трахомудь вблизи. По одну сторону, в конторе сидели: любовница и жена, председателя Коцура; по другою - бывшие целки от Бардакова-сына. Этот “целочник” взялся было возить их, в колхозном бобике, по здешним лесам. Якобы “позвонят с города”, чтоб “отвезли” отчеты… Я, потом, возвращаясь из другого села, куда меня отправляли по заведомо ложным, телефонным звонкам, видел все эти “отчеты” в аккуратных купальнях, на старице Сейма. Сравнительно скоро все это выяснилось. Девки повыходили, как бы, замуж. Все это закончилось. В конце концов, после того уже как я уехал в Киев, написал там свою “Трепанацию ненависти”, этот 3,14…страдалец, Бардаков, повесился. Видать что лишение, колхозных рабынь, невинности, не приносит этим земным “божествам”, вожделенных богатств. Ничто не может заменить божественного чувства любви. Одна, дочь местного холуя, из того же сексуального кружка, вышла замуж в соседнее село, но это не принесло никому счастья. Вскрылась подноготная. Ее старшая сестра, как раз пыталась облить меня помоями.  С нею, меня, пытались ввергнуть в какую-то интригу, допускаю мысль, что даже с возможной женитьбой на ней, чтоб за спиной продолжался этот, сексуальный эксперимент. По селах тоже ценят все эти сексуальные практики. Я легко избежал злой участи, поскольку ожидал от них только подвохов. У меня был большой опыт выживания в этих условиях еще со школы. В этом нет ничего плохого и хорошего. Скоро, красивая дама, вышла замуж за бывшего моего кореша, того самого, который утверждал: что выслал мне деньги в Туву. Что-то, потом мне говорили: там тоже толку не было. Я хорошо знал и ту, и того, чтоб в это легко поверить. Я целых два года проработал телефонистом в режиме военных действий. Они рвали все, до чего могли дотянуться. Как будто партизаны остались с войны в тех лесах, через которые проводилась связь. 

Особенно, с тех пор, когда я отказал отдать землю моей матери какому-то знакомому Бардакова. Захотелось им прихватить землицы у меня. Подделали в сельсовете документы, и начали на ней строительство. Вижу, работа у них идет полным ходом. Пришлось идти к прокурору. А там их дружбан, такой же коррумпированный сексот и подонок, который говорит, что:”... ничего в этом плохого нет. Это совсем не подделанная подпись в документах”. - “Да как же так? - спрашиваю. - Как же не подделанная? Вот подпись моей матери. А эти - ни на что не похожие карлючки!”. - “ Может заберешь заявление?”- Спрашивает, прокуроришка доверительным тоном, пытаясь договориться. - “ Не могу, - говорю ему, поставленному блюсти государственные интересы. - Нарушен закон и кто-то должен понести наказание”. Что-то они там крутили вертели, пытаясь загнать меня в угол, чтоб наказать за это. На мой фельетон на эту тему, сноха альфа-сексота Б., что-то изобразила в подобном формате. Короче, они замяли скандал. С годами, Лузан, который председательствовал тогда в сельском совете, и поставивший, те, гнусные закорючки, уже прогуливался по селу под ручку со своим Паркинсоном; заявился он и ко мне, направляемый местными шутниками. Над ним посмеялись по указке Бардакова, поскольку он считал свою, сексотскую планиду, значительно выше этого выскочки. Лузан был: “сестрое…м” Канавца, председателя районного совета; его ставленником. Эти, оба, сельские 3,14…страдальцы, так и выясняли отношения до конца жизни, кто из них главнее. Я был не удивлен, когда во дворе увидел трясущегося Лузана. О Лузане, я тоже написал фельетон в колхозном листок, когда тот еще не болел этой гадостью. Он, - рассказывали мне потом журналисты, - заявился в редакцию со своими дружками, с коммунистическим приветом в голове, катался там от злости на диване, понося меня на чем свет стоит. 

В то время, эта коммунистическая зараза, из колониального прошлого держала, бразды правления в Конотопе в своих руках. Впрочем, до сих пор, - читаю украинские издания, - они (кагебисты в душе) следят за журналистами. Скандал за скандалом. Уничтожили бы уже это осиное гнездо на Владимирской, 33, и засыпали метровым слоем соли? Чтоб никогда не возрождалось, это, кальсоновское быдло! Там, окромя мерзких убийц, растлителей малолетних девочек (целочников), экономических вампиров, подворотных гопников, базарных крышевателей, стукаческих агентурных хомячков, интернет-троллей и всякой филологической шушары на хлебных должностях модераторов (бывших перлюстраторов), никого нормального никогда не было. Все это, быдло, надо кормить обществу. Давать им должности. Лучше, одним махом, прибрать этих нахлебников. А так – они будут пристраиваться, своими липкими щупальцами, к будущему Украины. Это - трэш! Вся эта сталинская шушера, с тоннами стукачей-бездельников, все еще пытается доказать свою потенцию. 

Когда, я заложил на своем участке обширные, клубничные грядки, и начал выползать из этой социальной грязи, они всполошились. Стал подавать голос и братец: “ На этом не выживешь. От, я…”. Это такой способ, у гебнявой прослойки села, давить психологически на оппонента. Отец умер в цветущем мае 1992 года, в солнечную погоду – 5 числа. Он пригласил меня в этот день помочь ему. Я вспахал огород, и начал его искать. Нашел возле улья. Он был мертв. Похоронил уже на следующий день. Сама природа салютовала ему прекрасным цветочным фейерверком. Он очень любил природу. Он любил свои вещи: мотоцикл КА-750М, до самой смерти ему прислуживало несколько глубоких, украинских книг, шкаф и старинные уже столы в стиле 40-50-х годов, кожанка... Это все, что составляло ему основу понятий о богатстве. Земля пухом, Иван Трофимович. Через 40 дней, я перешел в его хату. Через какое-то время - перекрыл ее шифером, продав выращенный картофель. Со мной оставалась мать. Так, продавая клубнику на конотопском базаре, я и прожил десять лет. 

Это были непростые 90-е. Тогда лютовали некоторое подобие банд, которые культивировали в стране страх, и неуверенность в завтрашнем дне, державы Украина. Но, если ты работаешь на своей земле, то, это, практически, не ощущалось мною. Если бы не желание отомстить Бардакову за утрату первой любви; за его сексотское, алчное нутро, проявляющее в разорении окружающего мира. Эти гады, очень легко откликнулись на мои посылы. Вначале, они, как змеи шипели, что ничего не могли сделать. Занялись от безысходности отчуждением отцовских, клочков земли с березками. Начались безобразные суды за эти клочки, принадлежавшей мне земли. Было несколько судов. Я все это выдержал. В конце концов, я вынужден был бросить все это и уехать в Киев. Это самая короткая версия произошедшего ристалища, которое подробно описано в “Трепанации ненависти”. Конечно же, я отправился в Киев из-за литературы. Мне давно уже надо было выбираться из села, чтоб попробовать вписаться в ее плоть. Что манило меня всегда; Москва уже не привлекала. А Киев был близок: по духу и по времени. В нем, я начал печататься в “Народной газете”. Была публикация в газете "День", когда она была еще свободной газетой, а не сексоткским, позорным листком, как сейчас.

…Однажды, 18. 04. 2005 года, - я сяду в простую электричку - и отправляюсь в этот самый прекрасный на земле для меня, европейский город.

 Пятнадцатая глава

Украина ведет справедливую, затяжную войну за будущее своих потомков. Чтоб они, наконец-то, обрели в генах своих родителей достойный дух свободы и человеческого достоинства. Это никогда легко не давалось никому еще в истории человечества. Рабство предыдущих поколений, обязательно будет отхаркиваться кровью на нынешних полях сражений. Если бы это сделали на столетие раньше, возможно что то, что происходит сейчас на ее территории, случилось бы в том столетии. Не было бы трех голодоморов подряд, и миллионы украинцев украшали земли своих предков. В начале ХХ века, не хватило воли, избавиться от навязываемых идей коммунистического строительства. Воля, это то, что надо найти в себе, чтоб нынче пройти этот самый, тяжелый путь, к свободе. Все, что хорошо сохранилось в украинских националистах. Есть у них жажда побеждать и отстаивать свое право – стать равными среди свободных народов. Других каких-то, интернациональных путей к свободе в Украины, в нынешних условиях выживания, не просматривается. 

Помимо пролитой крови, огромные деньжищи стоит, нынче, эта самая свобода и полная независимость державы. Когда территорию страны отгрыз, такой лютый враг, как Россия, чтоб восстановить статус кво, нужны огромные средства. Такие деньги имеются только в Европе и в США. 

Россия, словно воспряв из летаргического сна, кинулась спасать прошлое своей Московии, в ее нынешнем состоянии: Российской Федерации. Федерация, – это у них, так: для глазу. Россия, никогда не была никаким союзом равноправных республик, как они заявляли об СССР, – и, тем более, сейчас – РФ. Деньги для Украины, со скрипом, но еще обещают дать страны свободного мира. Это неравнодушные страны – те, которые чувствуют то, что могут стать следующими жертвами российской агрессии. Крупные страны, все больше пытаются осваивать Луну, - Космос, – при том, что когда-то обещали быть с Украиной до самой победы. Многие понимают, что не удержись Украина - в мире произойдет самый несправедливый передел в пользу диктатур. Сколько бы не заявляла Россия, что она не нападет, – она будет готовиться к этим войнам: накапливать вооружение, клепать танковые колонны. Этот процесс в ней неистребимый. Одна война закончилась, она уже готовится к следующей. Жертвы для нее, расписаны на века вперед. Подобные практики, можно даже как-то оправдать, тем, что так, как бы функционирует прогресс на планете. Во время войн, все происходит стремительно в политике, и в культуре. Рушатся старые связи и возникают более совершенные союзы. Развивается современное производство. Экономику наполняют, качественно новые отношения. Однако, изоляционизм самой мощной страны земного шара, США, пока что, может поставить жирную точку на этих перспективах Украины. Она может не выдержать, пока американцы никак не найдут внутрипартийных компромиссов и консенсусов, относительно помощи нашей стране. Многие проекты пока остаются замороженными до лучших времен. Деньги, похоже, что играют самую решительную роль в этой войне. Смогут ли, свободные страны, заложить в новые бюджетные ассигнования на продолжение этой, справедливой войны, украинского народа, за свою свободу? Мне хочется, чтоб все они, – в едином порыве, – сказали: “Да”. В этом году: таки - да? А там, маячащие в перспективе, “Европейские Штаты”, обязаны будут перестроиться на военный лад. Европейцам следует уяснить одну непреложную истину, что мирное время безвозвратно закончилось два года назад, когда Россия, полномасштабно, напала на Украину. Авдеевка не выстояла на украинской крови, потому что вовремя не подвезли снаряды. Десять лет скалой стояла, – и, вдруг, пала? Снаряды надо поставлять регулярно! И, не по чайной ложечке. Танчики. Самолеты. Тогда бы: и картинка по европейскому телевизору была иная. И: интернет не пузырился бы от возмущенных комментариев, в которых видится мне чуть ли не безнадега. Это – что касается нынешней стадии, в этой экзистенциальной войне. 

Россия уже перестроилась на военный лад – и остальному миру надо подтягиваться до этой точки невозврата. Я, думаю, что это делается теперь, – хотя много времени безвозвратно утеряно. Экономическую махину Запада, трудно подстраивать к ежедневно меняющимся условиям ведения этой войны. Эти бесконечные согласования с откровенными саботажниками из Венгрии. Многие страны что-то делают своевременно, – особенно ФРГ и Франция, – но этого явно недостаточно, чтоб Украина начала побеждать в этом году. Для демократий целого Запада – это должно стать прекрасным пособием по выживанию в условиях военного вызова, исходящего от путинской диктатуры. Я понимаю, что построить завод по изготовлению снарядов для фронта – это совсем непростое дело; за этим сейчас остановка. Я думаю немцы и французы справятся с этим. Украина будет из снарядами. Больше уповать не на кого (кроме еще американцев). 

Это сбивает мои мысли с описания литературных практик. В селе, в котором я поселился и выращивал клубнику, мое,  литературное обучение продолжалось до самого Миллениума. На грани тысячелетия, я уже мог писать небольшие этюды, как социального характера, так и естественные зарисовки на природе. Что-то, типа пленэров, проводилось постоянно. Пока мог, печатал зарисовки в районной газете. Социальная атмосфера, в небольших сочинениях той поры, лучше всего сохранилась в небольших рассказиках, таких как: “Свадебный поезд”. Многое сохранялось в шухляде стола. Эти рассказы, я смог выложить только потом, в интернет. Впрочем, я не придавал этому особого значения, и рассматривал это, как - литературную учебу. Они и были таковыми. Было время, вся эта колхозная, холуйская братия, выискивала в моих набросках, напечатанных в колхозном листке, всякие несуразицы, которые иногда проскакивали по вине редакционных работников. Мне, от этой возни, было не холодно, не жарко. Я учился не верить подобным критикам (как мой братец-филолог), тем более, что это была естественная среда выживания образованных неудачников. Да если я и в чем-то ошибался в своих литературных упражнениях, я старался это шлифовать в будущих сочинениях. Так поступает любой творческий индивид. Тренироваться следует, именно в подобном режиме. К тому времени, пережившим уже удачу во всеукраинском масштабе, меня трудно было остановить подобным образом. Критики я не боялся, поэтому у врагов было мало шансов, остановить меня в литературе. Попечатавшись в киевских газетах, и знал всю эту никакую, снобскую, кухню. Я, в душе, смеялся над своими критиками. По-прежнему, много гулял по лугам и лесам; слушал пенье птиц. Чтение, правда, сократилось до нескольких, любимых томиков. Я, лишь, наслаждался своей наблюдательностью за природой, за социальными процессами на селе. 

В самом начале тысячелетия, вдруг сильно изменилась политическая ситуация в стране. Кучма вынужден был передавать власть, взращенному на Донбассе, гауляйтеру Януковичу. Того назначили в Москве, и сексот Кучма должен был проследить его воцарение в Украине. Янукович - бывший зек, все это, отлично, знали. Как и подобает, такие, были подобны альфа-сексоту Бардакову (из “порченых” войною украинцев), они-то и должны были, послушно, завести Украину в стойло “русского мира”. Из-за этого, возник Майдан. “Оранжевый”. Мне пришлось  поучаствовать в нем. В то же время, продолжались и судебные тяжбы за земельные участки, которые пытались отчуждать в пользу своих сексотов. Как бы сковывая меня по рукам и ногам своими действиями. Все сексоты плясали под дудку, Бардакова. Дочь своей любовницы, этот социальный Дракула, пристроил Председателем сельского совета. Дочь тетушки, которая не оставляла желания вселиться в материну половину хаты, начала, с этим назначением, открытое наступление. Я уже ничего не писал, только отбивался по судам; да посылал в Киев всевозможные послания в Администрацию президента. Это была определенная тактика, чтоб они не пошли на более тяжкие преступления по отношению ко мне. С приходом очень слабого президента, Ющенко, с сильно “урезанными полномочиями”, на которые он зачем-то согласился, стало еще хуже в этой отчаянной схватке с сексотами. Впрочем, ничего мои враги, - сексоты, - так и не добились: и хату им отдал лишь тогда, когда спланировал свой отъезд из села. Матери надо было оставаться жить там, они бы ее не оставили в покое. К тому времени, они уже добрались, бандами, до дверей моей хаты, – рубили топорами. В этой стране, полусвободной, было все возможно. А до этого: вертолеты носились на бреющем полете над моей крышей (подымались с конотопского Авиакона, где заведовала складами двоюродная сестрица). Бандиты заглядывали в окна, а, местная шпана, только и ждала отмашек от Бардакова, чтоб производить какие-то мелкие пакости. Я должен был уехать, хотя бы ради литературной деятельности, в Киев. Это был единственный выход из создавшегося положения. В этом, я увидел решение своей литературной судьбы.  Я это понимал, всем сердцем; но протянул с отъездом, пару лишних лет. Пока бандиты не набросились на меня, как это случалось в историях с моим родителем. Бардаков видел в том преемственность поколений; подучивал старшего сына. Символизма ему захотелось? Впрочем, я очень легко отделался. Всего лишь, небольшими ссадинами. Да еще и за это – попытался эту сексотскую выходку оформить им в суде в виде разбойного нападения. Еще раз убедившись, что конотопский суд – это сборище обычных подонков и засранцев, которых самых судить надо; настолько в этой системе все коррумпировано и заточено под местную, сексотскую банду. Банду насильников и грабителей. В конце концов, они пригнали в село настоящего зека (“заключенный/каналоармеец”, так расшифровывается эта аббревиатура). Эта лагерная “наседка”, по-кличке “Матрос” (они почему-то называли его “Боцманом”), с восемнадцатью годами отсидки, прибыла в село с целью вовлечь меня в драку с местными “титушками” (так называемыми), чтоб меня оформить, как неисправимого бандита. Скудного ума хватило, именно на подобную провокацию. Сексоты верят в то, что у всех людей такой же менталитет, как у них (паразитов), и они могут разыграть что-то из человеческого репертуара. Это их роли - убийц и провокаторов; только я на это не повелся. Быстро расшифровал уровень подставы; поигрался с ними. Они убрали этого мерзавца, после того, как он повыпивал самогонку у всех местных, сексотских упырей. Им открылся, очевидно, уровень своего, социального падения, и они не могли больше работать в этом ключе. Об уровне сексотской интеллигентности (образования, психологии….), я снял здесь абзац, за неимением предмета дискурса; там большинство персонажей, страдают от наследственной дислексии. Именно среди таких, Москва, продвигала своих сторонников в Украине; обеспечивала их ксивами определенных институтов, чтоб они существенно ухудшали породу украинской нации. С их детей вырастали “целочники” и производители потомства для заселения Украины. Их, сносно, обеспечивали кормами. Сколько бы их не женили на учительницах – они оставались навсегда тупыми обитателями колхозного бестиария. 

Когда вышла “Трепанация ненависти” - Бардаков спалил, достаточно неплохую, сельскую библиотеку. Сгорела высоким пламенем. Кому там из своих холуев он поручил это сделать? Сельский клуб, построенный в 1937 году, в виде распластанной на земле литеры “Т”, сгорел - одномоментно. За эту букву, в свое время, схватили и уничтожили на “архипелаге ГУЛАГ”, человека, построившего его, как скрытого “троцкиста”. Вот такие кровавые истории были связаны с местом, где когда-то я перечитал всего Жюль Верна, который научил меня мечтать. Больше историй, связанных с этим зданием, я описал в “Трепанации ненависти”. На то время, этот роман неплохо читался. Собираясь уехать с села, мне жалко было лишь оставлять выращенную плантацию (восемь соток) отличнейшей клубники. Больше меня там ничего не держало. В лучшие годы, она давала мне целый месяц не меньше сорока килограмм ягод, в сутки. Но, уезжать было надо, - и я, принялся вырывать себя по корешку с этого - сельского болота. Возможно, что не будь я с разбитой на Байконуре кистью, я смог бы более эффективно защищаться? Будь меня оружие, можно было бы убивать врагов на своей территории? Это - гипотезы. У меня не было того, ошеломляющего удара, хотя и поставил, одному соискателю берез, фингал на виске. Однако, они были все вооружены, как боевики; тренировали их, скорее всего, конотопские менты. Они могли бы застрелить меня, получи они такой приказ. Они расстреляли из “калашей” вековых зубров на Анеме, куда я постоянно ездил за грибами, а также: медитировать. Они выбили “взрывчаткой” всю рыбу в Сейму, вокруг села на многие километры. Чтоб я не рыбачил? Скорее всего,  их лишали эмпании. Компоненты “серебрянку” (краска для вертолетов) им доставляли из конотопского “Авиакона”. Они, вели себя, как оголтелые бандиты. Пытались тупо запугивать местное население. Но, приказа убивать меня, еще не поступало. Прокурор Муха построился в этих Хижках, и обитает там до сих пор (один из районных возглавителей разрушительных процессов для Украины). 

Банды головорезов из милицейской и судейско-прокурорской поддержкой, зарождались тогда по всей Украине. До сих пор, я думаю, все это деформирует украинскую государственность. 

Власть, – пришедшая накануне российского вторжения, – целиком состоит из тех, кто так или иначе участвовал в подобных процессах. Самые засвеченные – назывались: Антимайданом. Сейчас они окружают, как бы "президента". Эта камарилья – это враги Украины, и, самое страшное, что они в тылу наших воинов. Все окружение “недопрезидента”. Они, – не на йоту не изменились со времен нулевых годов, когда устраивали на меня нападения. Я тогда выстоял и выжил, много порыбачил в Сейму, много продал клубники, а также научился хорошо писать стихи и рассказы. Есть за что благодарить Бога, если он по-прежнему находится на стороне добра. Более того, мне пришлось жить, в полностью разграбленном селе, когда в магазин привозили хлеб, которого, чуть ли не половину, сразу же забирал себе сельский пахан. Нам с матерью выдавали, тогда, скрепя сердце, по полбуханки на два дня – это грамм 400 на двоих, – не больше! Приходилось ездить в соседнее село (там работала хлебопекарня), и из Конотопа возил. Непростое было время, при котором я проходил тренинги на природе, учась писать романы. Что удивительно, по окрестным селам уже были открыты магазины, в которых можно было купить курицу и тот же хлеб, а в Хижках все еще возили хлеб только для Бардакова. Интересно, что в это самое время, на Выгоне, поселились сексоты из киевской Политехники. Материны родственники. Об их существовании, я узнал далеко до этих событий, когда слепая мать попросила меня подписать открытку: я, город Ровно, написал на украинский манер. Сексот сразу же перестал с нею общаться через это поздравление. На ту пору, вышестоящие сексоты, его, перевели в Киев, и он, после этого повышения, покупает в этом селе себе дачу. Его жена пожелала, тогда, возобновить отношения с матерью. Я однажды зашел к ним в гости, он спровоцировал меня на политический разговор по поводу какого-то очередного сексота, которого необходимо было проталкивать в Верховной раде, чем они и занимались на ту пору. Я показывал вид, что ничего не знаю о таком. (Вспомнил, когда уже ушел от него о ком шла речь). Больше к нему не ходил. Он приходил, ремонтировал черно-белый телевизор: “Весна”. Я все еще никак не мог выехать из села и поэтому не покупал новый. Он поселился не один на Выгоне, такой. С ним вместе, высадились десантом, никакущий диктор “Першого каналу”, из сексотов, присоседившись к хате моего братца-сексота. Юра, как и подобает по законам агентурного прикрытия в подобной среде выживания, принялся твердить мне, что это не “сексоты”. Я стоял на своем. В Киеве, подобные сексоты, стали накачивать злобой против меня всю, эту, около литературную тусовку. Вот не знаю, только: деньги на “Очеретяного кота”, что в “Гидропарке”, им собирали всем селом, или выдали в “Политехнике”, как на агентурную работу, а может в виде гонорара на “Цензоре”, где печатаются, подобные, сливные бачки? М(ачульский) еще долго пытался доставать меня и на сайте “Украинский политический дурдом”, где я в то время занимался публицистикой. Я отсвечивал там только ради “обкатки”, своих, некоторых литературных работ, над которыми трудился. Мне надо было еще научиться слишком многому, к чему я, в то время, стремился. Однажды, обнаружив, что некто под ником “Профессор” портит мне рейтинги, я быстро выяснил: кто? По его никакущим стишкам. Да и всю сексотскую кодлу: “профессорскую”. За годы независимости, в подобных учреждениях “образования”, такие, даже табуретки не смогли спроектировать. Войну, Украина начала не имея современного оружия. Сейчас подобные мрази орудуют уже на Цензоре, пишут статейки с графиками, превратив этот ресурс в грязную помойку. Там же ошиваются и "ольгинские" хомячки. На полную мощь, подобные, сливные бачки, работают только перед выборами, когда к власти ведут очередного негодяя к власти. А так, заполняют мозги украинцев, всяким дерьмом и мусором. Редактор, там, не играет никакой роли; подставное лицо. Как, собственно, и на “Украинской правде”. Суть всех этих украинских новостных помоек – это сливать грязную информацию в головы украинцам. По этим местам прикормленная вся ольгинская троллеферма, как и прочая тварь смердящая. Без этих “цензоров” и “уп”, теряется смысл существования российских троллей. В нормальном государстве, все это буйство паразитических форм, приравнивается до вражьих информационных ресурсов, и, оперативно, аннигилируется. В Украине их оберегают, как зеницу ока, ибо только в них, вся эта сексотская фауна, может рреализовывать свой потенциал.  

…Однажды, одним светлым, апрельским утром, я все же, уеду в Киев, чтоб уже никогда не возвращаться в то село. (Ездил только в 2011 году, на похороны своей матери, которая дожила свой век у брата). Побывал и на своем дворище - клубники уже и следа не нашел; хата - в плачевном состоянии; сад, зарос бузиной и крапивой; яблони, перестали давать плоды. Все пришло в состояние девственной природы. Таков итог, жизни: когда человеческое тепло перестает согревать плодородную землю. Скоро, и меня самого, видимо, не будет на этом свете. Однако, я: не тороплюсь еще на кладбище. Дописываю последние страницы своей жизни. 

В Дании имеются все условия, чтоб этот роман сделать: неспешно и обстоятельно. Это надо сделать еще до отъезда? Может я никуда и не уеду. Это все предположения. У Бога свои планы. Я даже не думал, что, за меньше чем полгода, смогу написать большую половину этого романа. С такими темпами, я думаю, что скоро достигну финиша. Уже шлифуются последние пять глав в моей голове. Я думаю, что обработка всех глав, займет у меня несравненно меньше времени, чем было во время писания “Трепанации ненависти”. Бог мне в помощь, как говорится. В Дании, он во всем: в ухоженных полях и в человеческом жилье; в отличных дорогах и инфраструктурных объектах. Все сделано человеческими усилиями, с помощью божественной силы, выглядит прекрасными образцами для подражания. Здесь никто, показательно, не спешит в храмы, чтоб помолиться, чтоб показать другим: какие же они набожные, и любят некое божество. Этим фарисейством, похоже, занимаются только россияне, да и то в Украине, – чтоб приблизить, по их намерениям, победу на фронте. Они тянут украинцев к поражению, подобными методами. В свободной стране, подобного не сыщешь. Церкви стоят, практически, пустые. С ухоженными кладбищами возле них. Люди молятся только своими поступками, как и подобает совестливым гражданам. Это все, что надо знать о вере, существующий внутри человека. Чтоб он отвечал божественной сущности. Существо, которое вторгается в чужую страну, чтоб убивать других, это уже не верующий, а убийца. Их вождь: “Як дихне, так и брехне”, - говорят о таких, в Украине. К чему тогда все те заповеди, на которых зиждется подобная возня в украинских церквях? Я заканчиваю, эту главу, на этой ноте. 

Следующая глава будет рассказывать о переезде в столицу, отъезде на заработки в Россию. Это была, судя по всему, литературная командировка на стройку в Тюмени. После чего, я снова вернулся в родной Киев, чтоб приступить к литературному оформлению своей творческой сущности. Там были прожиты последние главы этого романа. Еще, в предпоследней главе, я коснусь поездки в Ауровиль, якобы реализовывая юношескую мечту. Без этого, тоже, мог бы не состояться этот роман. В этом путешествии, тоже, была заключена реализация замысла этого романа. В чем, когда-то, я видел цель своей жизни. Описываемый мною путь - это итог: роман длиною в жизнь.

Шестнадцатая глава

Свято-Успенская Киево-Печерская лавра - то, самое чудесное место на планете, где можно подробно рассмотреть все свои наличествующие недостатки и многие человеческие глупости. А также, когда я попал туда, всю преступную суть российского империализма и украинской беспомощности в те годы. Все это можно было легко разглядеть в российских монахах, которые ее густо заселяли и обживали в нулевых годах этого века. К ним приходило много прихожан, которые, словно мотыльки на яркие, лаврские свечки, слетались в эти восхитительные храмы, в огромных количествах со многих уголков всей бывшей метрополии, чтоб утвердиться в своем стойком пренебрежении к Украине, как к государству. Лобызая российских, монашествующих особей, с высокими положением в церковной иерархии, они получали здесь, в Лавре, достаточные силы и вдохновение для борьбы за самое светлое, свое, имперское будущее. Все это делалось открыто, в ущерб титульной нации. 

Собственно, “монахи”, - клир, - утвердились для меня,как переодетые фээсбэшники, - такое мнение зиждилось на тех наблюдениях, которые я вынес за крепкие муры Лавры, недолго побывав в ней. Лавру захватила РПЦ в начале 90-х и сразу же превратила ее в крепость. Лавра и была таковой многие столетия. Я не упоминаю здесь, в каких условиях создавалась, эрпэцэшная московская церковь в 1943 году; желающие узнать нелицеприятные подробности идеологического характера, могут легко загуглить это событие, найдя в интернете. Само Евангелие, вопиет об подобном, несколько завуалированном властями действе, случившегося тогда, при сталинском режиме правления, словами Луки (8:17): “Нет ничего тайного, что не стало бы явным, и нет ничего сокрытого, что не стало бы известным и не вышло на свет”. 

Я явился в Лавру: утром, 19 апреля 2005 года, как раз в пору оживления природы. До этого я целую ночь, напролет, просидел в парке рядом с нею. Это была тягучая реакция на движение какой-то судьбоносной мысли. Эта была внутренняя потребность действовать в каком-то направлении, потому, что я выехал из села в столицу не имея тактического плана: что я буду делать в самом начале. Я надеялся только на собственное наитие. Я надеялся на то, что бог обязательно поможет мне с определением новой цели. Уезжая из села, я даже и не предполагал: где я буду кормиться в первые дни и ночевать. Будет день и будет пища, твердил я себе в дороге. Одет я был вполне прилично; имел достаточно денег, в том числе и в долларовом эквиваленте, чтоб где-то что-то снять. Сразу же пошел в Мариинский парк, а к ночи перешел поближе к Лавре. Целую ночь провел, я, сидя на скамейке в Парке Вечной Славы. Никакого отчаяния я не испытывал, наоборот, – теплая апрельская ночь, только мобилизовала мои мысли. В некоторых случаях я отдаю инициативу памяти своих ног, и они приводят меня туда куда мне нужно. На сей раз они привели меня в этот парк. До Лавры я не дошел несколько сот метров, – до ее высокого мура, – и переночевал сидя на скамейке. Недалеко виднелся туалет; я знал, что он мне потребуется ночью. Это было, наверное, самым важным условием по закреплению на ночь в том месте. Сидя на скамейке, я даже принялся что-то записывать. Положив на коленях блокнот. И сразу же, мимо меня проскочил, невесть откуда появившийся, – по одежде я определил, -- “местный” бомжик  (или “уличный человек”, как они себя называют) и, задержавшись на несколько минут, словно заглянув вглубь меня, ища там себе боевого побратима, успел прочитать мне несколько, умело созданных, строф. 

“- Я тоже умею писать стихи”, – сказал бомжик, и глаза его, на загорелом или обветренном лице, на какой-то миг, озарились каким-то внутренним светом. 

“Что божественная поэзия делает!” - эта пугающая мысль, однако, привела меня в чувство, так, что погнал его, грубыми словами, будто пытаясь избавить себя от подобной участи: 

“ - Иди, отсюда! Поэт, тоже, выискался”. – Недаром я всегда боялся в себе судьбы поэта. 

Я мог бы реализоваться в ней, лет до сорока, написав что-то обязательное. Если бы я старательно не стремился к прозе. А еще больше не искал работу в людских муравейниках. Поэтому, я не давал себе права расслабляться на поэтические эксперименты, чтоб не попасть в когорту опустившихся людей. В этой среде, тоже, нужны были только деньги и ничего кроме денег. На выпивку. Попав в поле зрения  “творческой интеллигенции”, – хоть и давно бывшей, – я спрятал свой блокнот от греха подальше. В то место, где хранились у меня вырезки с газет с моими публикациями в киевской печати. Немного послушав птичек, да помедитировал на распускающиеся деревья. Ночь была необычайно теплая. Я прислушался к внутреннему голосу. Я ждал каких-то особенных озарений в такую, бархатную ночь: мыслей, которые помогают находить самое верное решение. Тогда взгляд мой и пал на высокие, лаврские муры. В этот момент, я почувствовал в себе прилив божественной силы, которая позвала меня туда. Явилось ощущение, что меня там ждут. Я должен попробовать проникнуть за лаврские ворота. Возможно, что там, как летописный Нестор, я начну писать настоящие вещи! Об этом, я мечтал всю жизнь! Подстегивая свое решение подобными мыслями, я быстро схватился со скамейки, и, как человек сделавший важный жизненный выбор, двинулся в сторону Лавры. Встретив первого же похожего на монаха, у Крестовоздвиженской церкви, с метлой, я горделиво, спросил у него: 

“- Где здесь можно записаться в монахи?” 

Тот, оценивающим взглядом, осмотрел меня. Попросил подождать. Какое-то время, я находился сам в том месте. Еще, через какое-то время, показался какой-то монашеский чин, якобы направляющийся мимо меня. Я задал ему, аналогичный вопрос. 

“- У тебя на лбу комар”, – сказал он, приняв мое приветствие. Я ладонью, проверил, что никакого комара и в помине, нет. – Поживешь пока с трудниками в 57 корпусе. Выучишь каноны у послушника Евгения. Тогда и поговорим. Правда там такой бардак. Все никак руки не доходят, чтоб очистить то место…” - говорил он будто в пустоту. Словно извиняясь передо мной. 

Старинные келии были заполнены какими-то опустившимися людьми. Жили там люди только что освободившиеся из тюрем. Я об этом подробнейшим образом описал в лучшем из своих рассказов: “Как я попал в Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру”. Название даже придумывать не надо было, – одно время я увлекался творчеством, писателя Александра Ивановича Куприна, и его рассказом: “Как я был актером” ( я об этом уже упоминал в романе). Но, очень скоро, я потерпел фиаско, как и Куприн, кстати тоже. То, что Лавра была занята российскими эфэсбэшниками, стало той единственною причиною – почему я не стал, тогда, монахом. Вредить собственному народу, это было выше всяких, нравственных сил. Скоро, я ушел с Лавры, и не долго думая – поехал еще на год в Россию на заработки. Год провел в Тюмени, работая на сооружении торгового центра “Центральный”, в самом центре этого города. Там пережил много приключений, что и описал в двух повестях “В Россию на заработки” и “Россия: глазами гастарбайтера”. Повести получились такими, как я их задумал. Это говорило мне о том, что я уже вырос до этих объемов. Эти две литературные работы, сделали меня изнутри, автором, способным работать с материалами на уровне повести. Эти две вещи были полностью моими, без какого-то журналистского вмешательства со стороны редакций. «Esse quam videri» (лат.) - Быть, а не казаться. Я был их автором. Такой уровень творчества, для полного ощущения успеха, на то время, я сделал своей целью. Это случилось уже на первый год моего нахождения в городе Киев. Я создавал в себе иллюзию успеха, чтоб начать поступательное движение вперед. Это было время, когда я уже работал на “Київську Енергетичну Будівельну компанію”. 

Компания была только недавно создана, и занималась еще только прокладкой кабелей к офисам. Работали по всему Киеву. Точнее, занимались исключительно копанием канав – и землекопы были чуть ли не единственным ее активом. Больше года, я прожил в общежитии на Выдубичах. Купил подержанный компьютер за сто долларов. Не бог весть какой, но, на первую пору, он меня здорово выручил. Первые свои рассказы, перейдя в охрану фирмы, я сотворил на нем. Это было один из самых продуктивных периодов в моей долгой, творческой жизни. На нем, я набирал все свои киевские рассказы. Кроме рассказа о Лавре, с которым я возился только по выходным в интернет-клубе “Матрица”, что находился на улице Шоты Руставели, в самом центре столицы. На Выдубичах, я тогда написал: “Копая целебнуюю глину”, “В Киеве была весна”, “Ниже плинтуса” и какие-то еще мелочи. 

Со временем я разыскал все свои публикации. “Отцовский сад”, что вышел в 1999 году в газете “День”. Проживая недалеко от Лысой горы, на Выдубичах, я, иногда, подымался на нее, с бутылкой молдавского вина. Сидел на круче, под молоденькой грушкой и пил, наблюдая за Обуховской трассой. Это были самые приятные моменты в первый период моего пребывания в столице. В Киеве как раз начинались волнения донецких сепаратистов, которые под вывеской “Партии регионов”, пытались раскачать политическую ситуацию. Россия все еще верила, что Украину можно захватить таким образом. Путем внедрения на пост президента откровенного сепаратиста-предателя. Они собирали на Крещатике толпы ватников, которые подходили туда целыми колоннами, а их вожди, целыми днями, горланили с трибуны заготовленные речи. Россияне не видели украинцев, за толпами этих предателей. Это их и погубит. Украина должна выдержать в войне; другого сценария нет.

Однажды, я застану на Лысой горе молодых сепаратистов. Они сидели возле яркого костра; возле них был воткнут флаг американских конфедератов, как мне тогда показалось. Уже через десяток лет, я признаю в нем флаг, так называемой “Новороссии”. С этими ватниками, на вершине, я просидел битый час. Пил с ними вино. Я не знал, что это были мерзкие сепаратисты. В далеком, уже, 2006 году, они выглядели еще вполне травоядными. Тем более, что косили под американских рабовладельцев. Никакой логики в этом искать не надо. Это, обычная, российская дурь. Россияне еще не поработали с их психикой, поэтому мы разговаривали на вполне отвлеченные темы. Я жил с такими, бок о бок, в общежитии на Мазутке, которые собрались в одном месте со всех концов Украины. Их искусственная ненависть к украинской державе, не имела тогда стойкого объяснения, какого-то идеологического прикрытия – их, просто, науськивали. Они приезжали в столицу на заработки, где можно было запросто заработать выпивку, не воруя в колхозе. Они обожали российские сериалы о кадетах и о ментах, – и каждый вечер не отходили от телевизора. Днем, они, что называется: вкалывали в поте чела своего, как говаривали во времена моей юности, а вечером, их внимание поглощали российские нарративы. Это и выносило, украинскую политику, за пределы их понимания. Они продолжали жить в Советском Союзе. Тогда уже казалось мне, что большой беды, Украине не миновать. 

Сейчас, когда об этой практике на телевидении пытаются забыть, на нем по-прежнему работают все те же лица. На манеже все те же, бытует поговорка. Те же самые каналы, не поменялись даже названия. На мой взгляд, что: так называемое украинское телевидение, должно взять на себя большую степень вины за развязывание новой войны против собственного народа. Как, собственно, и нынешний, потешный парламент. 

 Я сегодня посмотрел перед написанием этой главы: сколько врагов доныне действует в Верховной раде, что прошли по спискам коллаборантов, занимавшихся распространением российских нарративов. Они находились в нем долгие годы и вели колониальную политику российского империализма; поддерживали законодательными силами российскую эфэсбэшную церковь. Не меньше десятка, таких товарищей (которые нам не товарищи), до сих пор обучают “зелено-шапитовцев”, как следует вести дела в этом направлении. 

Война идет, гибнут украинцы - а вокруг президента-еврея, собрана целая когорта верных соратников по украинофобскому окопу. Одни россияне; теперь и главнокомандующий для них свой – россиянин из Владимирской губернии. Сын его бывшей жены, оказавшийся в Австралии - вчера показывал на Ютюбе: какой он ревностный россиянин. Это все, что надо знать о нынешней власти. Человек, который ненавидит внутри себя украинцев, не может с ними работать, поставлен врагом во главе Украины, еще и возглавляет ее борьбу за независимость? Оксюморон, какой-то! Это к ничему хорошему не может привести. 

Но украинцев слишком долго приучали к парадоксам в реальной жизни. Все было представлено сексотами, а также, на: авось пронесет. Слова Экзюпери, я уже не буду приводить. Скажу лишь, что ее спасти может лишь чудо. 

Поэтому я в Дании. Когда-то и украинцев научит то, что если они не будут на выборах сражаться, бескровно за себя, то они каждый раз будут умываться собственной кровью. Будут хоронить своих детей и внуков! Других вариантов не существует. Роль училок на выборах - это не просто сидеть в выборных комиссиях, а подтасовывать результаты в пользу врага. Это я видел не раз и дальше расскажу как это делается. Они такие же преступницы, как и все те остальные – кто привел войну в наш дом. Украинского очень мало в украинских женщинах, как и в мужиках тоже. Они не оберегают страну, как и не оберегают своих мужчин в том смысле, что голосуют за тех, кто их может убить. За – сексотов! Украинская культура не может им помочь разобраться, поскольку уже давно подменена. 

Вообще, в первый год жизни в Киеве, мне наглядно показал: насколько плохи наши дела в политике. Я много тогда работал, – копал канавы, – поначалу, – перед работой только и успевал, что написать в тетрадке несколько строчек каждый день перед работой, сидя где-то в скверике возле “Золотых ворот” или: в той же “Матрице”, где я писал рассказ о Лавре. За год было сделано много литературной работы, учитывая мою занятость в компании. Я больше земли перелопачивал в Киеве, чем орудовал за клавиатурой компьютера. Я ещё надо было восстанавливаться после тяжелых канавных работ. Можно найти это в рассказе “Копая целебную глину”. Следующий мой рассказ “Ниже плинтуса” - это уже после перехода в охрану фирмы. С этого времени, я мог уже два дня из четырех полноценно работать на литературной ниве. 

Написанный в самом начале декабря рассказ о Лавре, был отнесен в редакцию газеты “Вечерние вести”, что находилась тогда на левом берегу Днепра, на улице Расковой. (Фамилия энкаведистской летчицы все еще портила карту столицы). Не оставив даже собственной фамилии, настолько был уверен, что в редакции его не заметят. Но, в начале февраля, мне позвонили оттуда. Предложили, даже, поработать с ними. Но, я, так был увлечен написанием романа “Трепанация ненависти”, что попросил, работника, предложившего мне работу, повременить до средины апреля. Мне, казалось тогда кощунственным прерывать творческий процесс, ради какой-то работы в редакции. У меня не на миг не возникало сомнения, что я поступаю неправильно. Человеческая зарплата меня не интересовала. Какие-то гроши я получал за копание канав, а больше мне не надо было. Я никогда не рассчитывал на многое. Роман меня захватил полностью. Я должен был завершить процесс отмщения тем целочникам и сексотом, которые повредили мое самолюбие. В марте, газета “Вечерние вести” в №37, напечатала свою версию рассказа о Лавре. 

Я, негодовал внутри. Для меня это выглядело: непозволительным грабежом. В апреле, я попробовал было связаться с ними, и даже встречался с тем самым работником, который курировал появление рассказа о Лавре, – на этом все и закончилось. Я не был готов, тогда, на серьезном уровне, работать на журналистику. Я писал серьезные рассказы, и не хотел писать глупые поделки. По-другому, я не могу объяснить свое отношение к журналистскому ремеслу, как его понимал всегда. После этого, я стал работать в охране, и быстро восстановил свой литературный архив. Написал роман о геологах: “Романтик”. Он смотрелся не столь удачным для меня. Я объяснял все себе так, что: “Трепанация ненависти”,  вымотала меня всего. Это называется: “творческое выжигание”, когда ты не можешь работать в прежнем режиме. 

Я долго не мог вообще прикоснуться к компьютеру ( он пылился на столе не один месяц). Только со временем, сменив Киев на Ирпень, я продолжил работу над романами. “Трепанацию ненависти”, я переписывал а ж до 2012 года, включительно. За это время, я выучил в этом романе, почти что, каждое слово. Скоро мне предложили: его электронную версию, продавать через одно западногерманское издательство. Еще несколько российских интернет-ресурсов, согласились продвигать мое творчество. Мне было приятно все это, хотя и ничего не стоило. Пошли повести – о Байконуре, и: о Тюмени. В себе, я уже утвердился, что могу работать литератором; хотя и бесплатно. Скоро, я переехал жить в Ирпень, и сменил фирму. Потом, это пришлось сделать не единожды (кризис 2008 года), прежде чем я попал на фирму “Инсайд” ( могу ошибаться с названием) и проработал на ней шесть с половиной лет. Это можно сказать был пик моей карьеры в Киеве. Жизнь моя остепенилась. Я стал очень много писать. Литература заменила мне смысл жизни. 

Я был так глубоко заморожен в юности, что женщины - если и появлялись на горизонте, – то не могли преодолеть ледяной пустыни. Я вяло реагировал на их присутствие, хотя и оставлял им всегда надежды. Так, постепенно, в мою жизнь пришли две красавицы. Они помогали мне справиться с литературными делами – одна была поэтесса Жанна. Это все, что мне было нужно. Остальное время – это: темп в литературной практике. Это не графомания, такая, – у меня, получалось отлично писать, – это одержимость в работе. Я видел в этом смысл своего существования. Остальная занятость, мне была нужна, как форма социальной адаптации. Это давало возможность: оплатить квартиру и иметь немного пищи. Больше мне не надо было. Поэтому я соглашался на любые условия работы, и терпел всякие неудобства, пока это не входило в прямую конфронтацию с литературным процессом. Тогда я бросал работу - и искал себе новую. Это мне ничего не стоило, благо для меня: практически никогда не спрашивали трудовую книжку. Просто принимали и приносили деньги в конвертах. Так было удобно, хоть и на трудовой стаж не влияло. Лет пять потерял! Да еще в селе лет десять не оформил, как уход за матерью. Короче, я растерял почти всю свою будущую пенсию. Я не привык думать о подобных вещах. 

Поэты умирают очень рано, и я старался не подкачать. Смерть я обманул, когда замораживал себя; ведь на морозе, люди сохраняются лучше. Мне за шестьдесят, а тело выглядит не очень старым. Кожа не дряблая и поношенная. Пальцы ловко бегают по клавишам компьютера. Я легко набираю по пять страниц, почти ежедневно, как и тогда в нулевых годах. А речь в этой главе идет именно об этой поре. 

Здесь в Дании - это очень заметно. Я подхватываюсь с постели очень рано, и начинаю писать. И в Киеве, и в Ирпене, я работал в таком же темпе. Нет прозы, – вожусь со стихами: за час-полтора успеваю сделать многое. Мозг работает, как автомат. Я даже не задаю себе лишних вопросов – плохо? или хорошо? Этой цели я достиг годами тренировок, восседая за компьютером. Этот процесс начался еще в 2006 году, когда я приобрел в Киеве, в кинотеатре “Киев”, первый свой, устаревший, небольшой компьютер “Сименс” за 100 долларов. Нынешний “Самсунг”, на котором я в Дании работаю, будет четвертым в моей литературной практике. Он и куплен здесь, в том году. Предыдущий, я “утопил” чаем. “Пипку” на крышке термоса, во время переезда из Болдерслева в Нюкёбинг, не защелкнул: и случилось то, что случилось. Хлебнул чайку, мой старенький “Леново” – и упокоился матрицей. Царство ему небесное. Я, как знал, перед поездкой, сбросил все данные на флешку. Слава богу и моему предвидению.

Семнадцатая глава

Суть живой поэзии является то, что поэт должен зарифмовать все, что видит вокруг себя. Это что-то с разряда бородатых анекдотов про чукчу: “Чукча, не читатель, - чукча писатель”. Чукча, о чем видит: о том и поет. Собственно, это все, что надо знать о поэте и поэзии по-большому счету. Пиит должен жонглировать словами, - рифмами, - как опытный циркач; уметь создавать из них правильный звукоряд; смешивать краски, играя светотенями, как настоящий художник. Я, иногда, в такие минуты озарений, кроме стихов, делаю множество поэтических набросков – зарифмованных эскизов и новых рифм из каких-то мимолетных мыслей, метафор, эпитетов, сравнений и образов, – наполняю ими блокноты, тетрадки и просто листы на столе, – через какое-то время, эти записи, попадают мне на глаза, и я обнаруживаю развитие сюжетов, свежие мысли, – то, что еще хоть как-то можно переработать в поэзию ( я этим приемом часто пользуюсь). Под каким-то общим заглавием выкладываю на своих страничках в интернете. Это описание рабочего процесса, к тому же это замечательные упражнения для творческого развития. В этом состоит специальное, школьное образование для поэта; что приводит к более глубокой вовлеченности в процесс созидания; антураж его рабочего стола, на котором россыпи золотого песка, с которого можно плавить дорогие украшения. Сопоставлять свои стихи, можно только с великими поэтами, чтоб увидеть и оценить их красоту. Стихи не могут быть хуже по уровню исполнения. Или это поэзия, или это чепуха на постном масле. Надо уметь доводить стихи до уровня понимания: о чем я только что написал. Будьте уверены, что графоманов наплодят сексоты из своего потомства дипломированных филологов. Поставят им задачу – утопить вашу поэзию в их дерьме, которое они печатают на своих ресурсах. Я, это стараюсь не читать. Наличие сексотских воробьев на литературных грядках, не должно смущать поэтов, которые достигли уровня понимания высокой поэзии. В подлинной поэзии заложены: чувства, глубина и выпуклость мысли, образная передача красоты окружающего мира. Поэт может выбрать местом действа всю планету, космос, а может поселиться и на ограниченным пространстве. Достойный пример такой поэзии от Эмили Дикинсон, которая никогда не покидала своего родного городка Амхерст в штате Массачусетс. Более того, ее великолепные стихи, в оригинальном виде, добирались до читателя около полусотни лет после ее смерти. До этого, ценители поэзии могли знакомиться лишь с редакторскими правками. Небольшой поэт, это не значит, что он никакой, если в стихах присутствуют вышеобозначенные признаки таланта. Он не виноват, что люди так ленивы, что не вылазят с Тик-Тока или других социальных сетей. Поэзия строит внутренний мир человека; заставляет задуматься над своей судьбой; развивает чувства. Если же кого-то полностью устраивает то, что он живет не на планете, а в своем Мухосранске с грязными подворотнями, это уже его проблемы, как человека. Поэзия заставляет человека мечтать; находить смысл жизни; понимать прекрасное. Поэзия существует только для этого. Надо знать хорошие стихи. Надо уметь их писать. Я заметил, что: у запоминающегося стихотворения всегда хороша первая строчка. Как правило, это - верный признак удачного стиха. Для прозы, - надо оговорится, - картина крайне противоположная, - лучше носить в процессе созидания: последнюю фразу. Начало приходиться переделывать, и часто по многу раз; и то еще не вариант, что приживется то, что кажется, стопроцентно, верным. Я, не ведаю: где этому можно научиться, но эти прописанные истины, необходимо знать. Наверное, подобный опыт приходит с годами. Когда учишься обобщать свои знания. Складывать из мыслей, мозаику своих сочинений. Только с Божьей помощью, можно найти этот путь. Этот процесс потребует почти что полного самоотречения; аскетизма, с глубоким творческим уклоном. Я не верю, что найдутся энтузиасты, кроме меня, – но пусть попробуют лишь те, кто: не может не сочинять стихи. Поверит, однажды, в свой талант, настолько, что сможет бросить дерзкий вызов ленивой, обывательской судьбе. Если у него получится пройти все ступеньки развития - он создаст прекрасные рифмованные строчки, которые найдется кому сохранить. Так или иначе, в теории - этот путь преодолим. Это можно сравнивать с покорением горных вершин. В экономическом плане, сейчас, этот творческий порыв - не стоит ломаного гроша: только вера в свое высокое предназначение, может сподвигнуть человеческий талант на этот подвиг. 

Рождение поэтов в деревнях, всегда предполагало переезд их в столицу. Это делали многие дворяне, спасаясь от провинциального сплина. Писатели и поэты прошлого, следовали за ними. Рождались они в провинции и ехали покорять свой любимый Париж. Образовывая определенную диаспору. Сейчас, компьютер практически стер все расстояния. Писать стихи стало легко, особенно их править. В наше, военное время, стихи это самая быстрая реакция на происходящие события на фронте. Если поэты, которые ушли на фронт, смогут вернуться в мирную жизнь с главной темой своего времени, они смогут создать свою среду, в которой могут появиться новые великие произведения искусства. Эта тема, может увековечить их имена. Это станет историей. Поэты должны это сделать. 

Понемногу Европа начинает понимать свои исторические задачи. Наконец-то, на днях, Совет ЕС одобрил предоставление Украине 50 млрд евро. С 2024 по 2027 годы, с этого фонда помощи Украине, будут обеспечиваться потребности украинского государства.  Все, о чем я писал в предыдущих главах, как будто бы упиралось в эти средства. Я рад, что не ошибся снова. Без каких-то сверх условий и волокиты, европейские государства приняли решение по еще большему сближению с Украиной. Официальных запросов вступить в ЕС пока еще нет, но к цели уже приближаемся. Идет зондирование почвы по поводу ввода на неоккупированной части страны европейских военных контингентов. Это все говорит о том, что Украина становится важным звеном в обороне Европейского континента. Пока США чухает свои гениталии, расчесывая традиционный изоляционизм, Европа борется. Европа четко дала понять, что она готова увеличивать свое тело. Такого удобного момента, не возникало еще никогда в новой истории. Пока, в Украине, внутренние коллаборанты находятся в ситуации, когда они ничем не могут помочь своему внешнему врагу, Европа может наступать. Любой писк украинских гнид, выдает их с потрохами. Они не готовы подписывать себе смертный приговор. Они стремительно превращаются в партию неудачников. Режим Кормления Сексотов, существовавший пятьдесят лет, может приказать долго жить. Коррупционные связи между сексотскими кланами, невозможно станет поддерживать на прежнем уровне, после окончания военных действий. Их ареал влияния, уже сейчас скукожились, по сути дела, до пределов чиновничьих гнезд. Все рушится на их глазах. Как до этого - рухнул СССР, где они имели все; рухнула старая Украина, где они пытались удержаться у власти, сохраняя гнетущий режим постколониального выживания. Это они притащили в страну войну, которая забирала сотни тысяч жертв, чтоб сохраниться у власти. Все, что ими нажито непосильным трудом, они профукали уже давно, когда только родились негодяями. Россия им уже не поможет сохранять возможности воровать, строить свои гнезда и портить целки. Будут вспоминать о годах своей, золотой юности, как вспоминают сталинисты годы репрессий, когда они сгноили массы украинцев одними только голодоморами. Вожделенное высшее образование, которое делало их небожителями, не столько по уму, а по факту рождения, станут получать все желающие развиваться. Что и будет определять естественный отбор, как везде, на Западе. Все станет гораздо проще для подавляющего большинства населения страны. 

Я все еще припоминаю разговоры, тех, бывших немецких полицейских, которые ненавидели правящую по селах большевистскую сволочь, голодоморами, дорвавшуюся до абсолютной власти над украинцами. “Лучшие хаты - большевикам; лучших баб - им, же; лучшие города - ж… (евреям)”. Спрашивали у меня: “От скажи, мени? Як німець їх бачив? Построїть плєнних, офіцер йде, і каже: юда - ком!..”. Они защищали украинское население от этих коммунистических монстров при беспощадной немецкой власти. В украинцев другой защиты не было в то время. До сих пор с “либеральных”, гэбэшных помоек, где пасутся тучи евреев и прочей тусовочной шушары, ботского происхождения, их уничижают за то, что они спасали украинцев от вселенского зла. Украинцев, начали массово истреблять, голодоморами, сразу же после той войны, вселяя в опустевшие хаты, россиян. В своем рассказе “Егоршин”, я описал один случай. Бывшие немецкие полицейские, об этом, мне, говорили прямо, ничего не стесняясь. Я, им верил. Их детей убивали, при моей жизни. 

Однажды, в сельском магазине, я наблюдал такую сценку. Это произошло в середине 90-х. Я пришел за хлебом. Передо мной стоял рыхлый, больной сахарным диабетом, механизатор Колун, - а с под прилавка, Лебедыха, продавчиха, выкладывала буханки хлеба, альфа-сексоту Бардакову. Крупный, увесистый хряк, взращенный социальным заказом на таких, - альфа-сексот, - сотворенный чекистами для выбраковки недобитых “полицаев”, отец которого, сам служил во время оккупации старостой колхозного двора, распихивает его в несколько своих авосек. Это, как выращенная на поедании своих сородичей на корабле, крыса, должна была уничтожать себе подобных, чтоб самой выживать дальше и давать солидное потомство. Такой был самый жестокий вид истребления популяции грызунов, придуманный матросами. Подобных убийц, взращивали большевистские органы; обеспечивали надежными ксивами вузов (кум российского диктатора, медведчук, один из них). Они должны были продолжать уничтожать украинцев. Я, как писатель и поэт, наслаждался этим, потрясающем воображение, зрелищем, или даже социальным явлением. Колун, застыдился “испанским стыдом”, воротил свое рыхлое рыло, будучи участником этой сценки; ему, как хлеборобу, - во всяком случае, он всегда, таким образом, выставлял себя передо мною, -  было как-то неловко смотреть на эти пароксизмы системы кормления сексотов. У меня, в этот момент, перед глазами проплывала вся изученная, изувеченная история. Все эти, миллионы жизней, которые загубили похожие сексоты, как этот Бардаков, чтоб выкормить потомство своих, бесчисленных колхозных самок, которых он осеменял. История моей жизни, когда приходилось самому выживать ибо в СССР с продуктами очень плохо обстояли дела. С таких мерзавцев на селе, активно брали пример его холуи, которых он вербовал в свои ряды. Сколько же вся эта, коммунистическая камарилья, испоганила и загубила украинского населения? Еще со сталинских времен! Сколько же людей умерло мучительной смертью в начале тридцатых и сразу после войны? Уму непостижимо! Исследователь Голодомора 1933 года, в Украине, Джеймс Мейс, не даст Западу закрыть глаза на это вопиющее, сталинское преступление. В мире должны, наконец-то, признать украинский геноцид. Россия, в конце концов, должна ответить и за такое, жестокое преступление, отдельным рядком в будущем приговоре. Книга Джеймса Мейса: «Україна: матеріалізація привидів», рисует коллективному Западу картину, искусственного голода, языком фактов. Книги все помнят; у них богатая, обновляющаяся, память. После этой фразы, я вновь возвращаюсь к своим творческим целям. 

Книги писать, очень увлекательное занятие. Собственно, для этого я и вернулся в Киев (я там учился на геолога). В моей памяти, столица Украины, осталась навсегда в памяти, как город моей юности. Я по-своему люблю этот красивый, старинный и, вечно юный, светлый город; с прекрасною архитектурою и многими историческими памятками. Одна Лавра, чего только стоит!  В 2007 году я перебрался в пригород столицы, в Ирпень, снял себе квартиру в Анны Степановны. Через два года, я нашел работу, охранником, в Инсайде и ночном клубе “Заир”. Стоял на черном выходе. Работа каких-то особых навыков не требовала; приносила скромную зарплату. Ее хватало, чтоб прокормить себя и иметь надежную крышу над головой. Много давали -- дополнительные смены. Этот период, больше запомнился, когда меня, через полтора года, перевели на Петропавловскую Борщаговку. На Борщаговке, имелись: недостроенный цех и офисное пятиэтажное здание. По периметру, стройка, была огорожена оцинкованным профилем. Через некоторое время, я переехал жить туда. Туда же перебралась и Жанна, с которой я жил. Поэтесса (http://www.stihi.ru/readers.html?janin68.). Это было чудесное время. Мы много времени проводили вместе. В выходные часто ездили в Киев, как и по всей Украине. Жанна писала глубокие стихи; она была талантливой поэтессой. Ходили на выставки, в музеи. Просто бродили по Киеву. От этого времени осталось ощущение какого-то релаксационного покоя, действующего расслабляюще на мой внутренний мир. Слава Богу, что в это время, мне писать ничего было не надо. Я как-то внутренне “выписался” совсем в двух романах, нескольких повестях и множестве рассказов. Мне надо было время, набраться новых впечатлений; наладить новые духовные связи внутри себя. Стихи я забросил писать давно. После успешной прозы, мне как-то не хотелось возвращаться в этот спринт. Имея рядом такую подругу, которая делала это на порядок выше. Она часто читала свои стихи. Мы, завели ей поэтическую страничку в интернете, и по вечерам, если не занимались любовью или чем-то подготавливающей ее, заполняли свободное пространство стихами. Мы так жили два года. С тех пор как я нашел ее на улице Спартак в Ирпене. 

Через четыре года, я ушел с квартиры Анны Степановны. К ней вернулась ее дочь, разведясь со своим мужем; разбила мне цифровой фотоаппарат, чтоб я поскорее оставил эту квартиру. Короче, ей потребовалась та комната, в которой я жил. Я отправился на другую квартиру. На улицу Спартак, я попал не сразу. Снимал еще квартиру в какой-то женщины, в которой дочь, похоже что, болела СПИДом. Я ушел с этой квартиры довольно-таки быстро, через три месяца. Еще раз поменял квартиру, через месяц. А потом, договорился с этим, Кузьмичом, что буду жить в него. 

“- Этот дом заложен, в банк. Дочь, набрала кредитов под него, и прогорела в бизнесе. Держала бутик, а партию товара тормознули на границе. Хотела - растаможить поскорее. Ее мужа, отравили в это время, - рассказывая это, он, показывает свои апартаменты: большая комната, - заваленная всякой рухлядью, среди которой мне придется немного пожить, - кровать, два телевизора на видном месте. - В любой момент ко мне могут прийти кредиторы. Так что на долгое время не приходится рассчитывать”. 

“- Добре, - сказал я. - К тому времени я что-нибудь придумаю”. 

Кузьмич, долгое время работал завхозом на каком-то предприятии, наволок домой всякой всячины. Такое ощущение, что он страдал “плюшкинизмом”, но еще только в начальной стадии развития этой болезни. Показывая мне свое устройство, он рассказывает о разных покражах у него, о непутевой дочери, о ее муже, чуть ли не главном бандите городка, о доме, который чуть не сожгли дочиста и ему пришлось его восстанавливать практически с нуля. Сейчас он достраивал новый дом в Тетереве. С ним, кроме родной дочери, проживало в разных комнатах еще три квартирантки. Одной из этих дам, которые снимали комнаты в его огромном строении, была и Жанна. Она занималась ландшафтным дизайном. Женщины работали все вместе, находя клиентов по всему пригороду. С Жанной мы познакомились, прежде всего, как литераторы, – и в первую же ночь, оказались в одной постели. Все произошло легко и естественно. Обычно, я, подобные, сексуальные эксперименты, очень долго согласовываю с приоритетными внутренними, литературными обстоятельствами. Здесь, мне ничего этого не требовалось делать. Жанна была своим для меня человеком. Если бы все дамы были этого склада, у меня никогда не возникало проблем с музами. Как только мне необходимо приступить к творческим проектам, женщина должна найти свое место возле меня, чтоб не мешать творческому процессу, который может растянуться во времени. Иначе просто, конфликтов не избежать. Если она вторгается со стороны, к ее - физическому присутствию, - я привыкаю очень долго. Она может и не выдержать, растратив попусту свой эстроген. А больше всего, привлечет себе кого-то другого, попроще, и они исчезнут из поля моего зрения. Я не очень скорблю по этому поводу, хотя и возникает легкая грусть от потери. 

В то время, в моей жизни, еще присутствовала, Инна, со своим неповторимым репертуаром. Она: то появлялась, не вовремя; то исчезала - не вовремя. Когда она появлялась, мы встречались с нею, закупали продукты в “Фуршете”, и отправлялись на пикник, на берег речки Ирпенки. Инна больше походила на Музу. Я был в нее чуточку влюблен, поскольку должен был себя сдерживать: она была далека от литературы. Наши отношения имели какой-то неровный характер. Ее привели к нам на работу в ночной клуб. Привела какая-то набожная сектантка. Началось с того, что я подарил ей чайную розу. Она очень шла к ее лицу, как жгучей брюнетке. Она ее приняла. На следующий день мы уже гуляли с ней: ей было 26, а мне под 50, на ту пору. Она нормально на меня смотрела, а не как на старика. Она была с многодетной неблагополучной семьи, не привыкшая к вниманию. Она брала небольшие подарки. Дряблостей у меня нет от природы (даже в нынешние 64 года). Внутренний холод, присущий творческим личностям, отличное средство от старости. Я говорю это, чтоб не обидеть память. Все-таки, это, мои лучшие годы в Ирпене. Работа над романом шла полным ходом, когда я встретил Инну. Особенно - после посиделок над рекою. Около года она работала в ночном клубе, потом ее уволили. Она на многое не претендовала, поэтому нашла другую. Дома в Николаевской области у нее оставалась пьяная мать, две сестры и два брата. Один брат сидел в тюрьме, за убийство. Я старался не вникать в ее, семейную драму. Я писал роман, и хотел, чтоб только она была рядом. Мы покупали шоколад. Покупали джинсы, которые ей вдруг понадобились. Ходили в зоопарк смотреть на глупых мартышек, только потому, что этого ей хотелось. Я, конечно, сам бы никогда не дошел до этого. Я купил новенький фотоаппарат, и фотографировал ее, сколько она хотела. Она могла позировать сколько угодно, как и всякая красивая женщина. Потом, она на несколько месяцев исчезала. На звонки - не отвечала. На работе, я узнал, что она живет с каким-то заправщиком. Месяца два, от нее не было: не слуху, не духу. Вдруг звонок в четыре часа утра и слезная просьба о деньгах на аборт! Видать, что она зарабатывала, она тратила на этого сексуального разбойника? И, вот, я, должен был вести ее на аборт, потому, что она очень боялась этой процедуры. Потом, уехала домой. Вернулась уже зимой, нашла меня на квартире в Анны Степановны. Она знала, где я живу, мы даже хотели заниматься с нею сексом в летней кухне, когда не было строителей. Она не решилась, тогда. Приехала - голодная. Я накормил ее борщом; погуляли – и она, скоро снова исчезла, притом надолго.  Появилась Жанна, и в то же время - появляется и Инна. Узнав о существовании Инны, Жанна стала искоренять ее из моей жизни чисто женскими способами. Мне было жалко терять Инну. Я просил Жанну, найти ей работу. К себе в помощницы, она брать ее отказалась. 

Дом у Кузьмича отобрали зимою. Мы сняли, новую квартиру в Буче, на Стеклозаводе. После чего, она отправилась на свой Донбасс. Меня перевели на Петропавловскую Борщаговку. Я занял строительный вагончик. Оклеил его обоями и стал жить-поживать в пол часах езды на метро до центра столицы, от станции “Академгородок”. Потом приехала Жанна. В марте 2014 года она снова отправилась на свой Донбасс. Учитывая, что она являлась в Киев с сепаратистскими настроениями, когда столицу захватила банда Януковича, я легко представлял, где она могла оказаться в то тревожное время. Скоро я сам туда поеду в качестве командира самоходного орудия “Пиона”. 

Захотелось, немного отмотать назад. Поговорить об одной, несостоявшейся публикации, поскольку этот роман идет к завершению сюжета, и места для этого эпизода может уже не появиться. Как только я попал жить в Киев, я отыскал все свои публикации в печати. Завел себе специальную папку. Оставалось разыскать только неопубликованный рассказ в руховской газете Час/Тайм. Лидер Руха, В.М. Черновол, был убит совсем еще недавно. Я не до конца прояснил себе ситуацию в том, откуда мой брат-сексот знал строчку из моего рассказа - в то время, как у меня была информация: что он не был напечатан в этой газете. Я решил разобраться в этом. Нашел офис этой партии на улице Гончара. На фасаде, висел украинский флаг. Я зашел к ним и поинтересовался судьбой рукописи. Назвал фамилию журналистки, которая контактировала со мною по поводу публикации. Да, там, помнили об этом материале. 

“На привеликій смуток, рукопис не зберігся”, - сказали мне (ее передали конотопским эсбэушникам, вот откуда брат мог выудить эту фразу).  

“- Мне, - говорю, - это теперь не важно. Я написал целый роман с этой фразой, и должен его где-то напечатать”. 

“- Ми тобі допоможемо”, - спохватились, руховцы. - “Принось рукопис. Ми віддрукуємо ось на цьому агрегаті”. - Руховец, показывает на какой-то допотопный аппарат, стоявший у стены, на котором, очевидно, печатались еще бандеровские прокламации в криївці. Давно стоял, запыленный, как антураж для тех, кто случайно попадет на конспиративную квартиру. Я посмотрел с недоверием на это устройство для печати, и перевел, недоверчивый взгляд, на говорящего. “За кого они меня принимают?” - думалось, мне. Провокатор, продолжал обещать в том же духе. 

“ - Зробим. Буде, якнайкраще!”, - сказал он на прощанье. 

Уходил с этого офиса, я с его телефонным номером, по которому он просил позвонить через два дня. Через два дня, голос его слышался словно из какого-то глубокого колодца. Он попросил меня еще раз перезвонить, поскольку был в командировке. Я звонить не стал. Это была подстава, по моим ощущениям. Оттого и рукопись попала на глаза моему братцу-филеру. Оттого, был убит лидер “Руха”: В.М.Черновол. Я перестал интересоваться судьбой своей рукописи. “Трепанацию ненависти”, я попытался напечатать на средства какого-то фонда. Связался с каким-то подозрительным депутатом-поэтом. Эти варианты печати, я сразу же забраковал. Издательство “Зеленый пес”, взяло рукопись… Я даже не переспрашивал у них, настолько был уверен, что откажут. Дальше, я продвигал “Трепанацию ненависти” исключительно в интернет пространстве. Как продвигал? Мне, постоянно, предлагали услуги электронные издательства и интернет-магазины. Это очень удобно, но: малоэффективно. В совсем недавнее время, мне заплатили за публикацию этого романа на платформе “Dreme”: 150 долларов. Этот роман может постигнуть та же неловкая участь. Вообще: ценность такой литературы, как Мениппея, нельзя переоценить; вряд ли она будет иметь коммерческий успех. Я и не люблю литературный рынок: это не мое. Туда подойдут, какие-то сексотские поделки или что-то из модного репертуара, типа фентези? Читающие эндемики из школьной интеллигенции, у которых осталась какая-то любовь к печатному слову, вряд ли заинтересует современный роман о сексотском произволе. Это мои схоластические рассуждения, не более. 

Здесь в Дании, тоже, на полках супермаркетов, лежат какие-то книги; в сети “Кирпа”, где торгуют в основном подержанными и винтажными вещами, этих книг, заметно больше, - но я не вижу, чтоб их раскупали. Они лежат, с тех пор как их положили. Пару раз, видел как покупали глянцевые журналы. Сейчас вся литературная жизнь переместилась в интернет. С ним связываются помыслы пишущей братии. Это сотни тысяч, а то и миллионы творческих индивидуумов, устроили курортную жизнь литературным порталам, не получая за это ни ггроша. Среди них, я и нахожу свое место. “Все, нормально, - говорю я себе, - тебя читают, и это главное в твоей работе. Ведь постоянно возвращаются на твои литературные странички…”. 

Вчера в нашем Фальстеро читали лекции о вреде пьянства. В Дании, оказывается, существует такая проблема. Насчитают какие-то промилле водителю, и лишат его за это прав на вождение, а может даже и машин. Такие правила, хотя никто их - похоже - не думает нарушать. Скорости на дорогах, водители, не нарушают. Я всегда проезжаю мимо специального табло недалеко Нюкёбинга, на котором стоит ограничитель в 60 км/час. За полтора года, никто на моих глазах даже не превысил эту “смешную” отметку. Я узнал, также, что мне нельзя напиваться пива возле протоки, где я выгуливаю свой интеллект, как бы сел на велосипед и не попал под суровый датский закон о лишних промилле. Пью я то пиво “Портер”. Смешные эти датчане. Наши дамы из Фальстеро, пытались им показать что в нас нет таких, вопиющих, проблем. Немножко смешно - с нашими алконавтами и прочими мажорами на дорогах. Когда-то поймали даже пьяного попа из Лавры, настоятеля Пашу-Мерседеса. А “народные” избранники из Верховной Рады из “партии сексотов”, носятся вообще, как угорелые. На фронт их не берут, потому что, они же: депутаты! Вся эта сексотская братия, сконцентрировавшись в зеленое шапито, может-таки сдать Украину. Я не исключаю такой возможности, хотя уже пройдено большую часть дистанции на пути к полному освобождению. Как не хочется, чтоб Украина снова лет на сто опустилась в эту колониальную клоаку. Эта война, ее последний шанс на то, чтоб вырваться с векового рабства. Нельзя допустить никаких компромиссов относительно остановки этой войны на условиях врага - перевооружившись, он снова нападет с удвоенной силой, пока не достигнет своих, имперских целей в Украине.

 Восемнадцатая глава

Начну с того, что после катаклизмов и пароксизмов, которые происходят в людских сообществах, по их персональной вине или по вине недобрых соседей, какие бы драматические эксцессы не происходили внутри и снаружи их национального дома, - через какое-то определенное время наступает - психологическое успокоение, терапевтическое оздоровление и затягивание полученных ран. Поломанные судьбы, как народа в целом, так и отдельных личностей, срастаются так или иначе, - пусть, даже, как придется, - и жизнь снова налаживается. Это можно сравнить, также, и из утонувшем в морской пучине кораблем, которой после постигшей его катастрофы, с многочисленными жертвами, начинает обрастать на дне красивыми кораллами, среди которых находят себе пристанище морские обитатели, создавая более совершенный симбиоз. Все изувеченное, в результате войн и катастроф, подвергшееся агрессии, получает билет в другую жизнь, бывает еще более яркую и насыщенную. Рано или поздно закончится и эта страшная война. Что будет с украинским народом, если он победит? Территории надо будет восстанавливать заново; заселять по-новому и учиться жить уже без российского влияния. Крым превратится в обычную область, заселенную ветеранами этой кровавой бойни. Донбасс, ждет иной участи, чем быть просто военной площадкой для нападения на Украину. Вряд ли кто-то из сепаратистов переживет это страшное время. Если кто и выживет, в Украине не останется места для украинофобии. Никто их держать здесь не будет и так просто голосовать на выборах за откровенных врагов не даст. Убедились, что это ни к чему хорошему не приводит. Все давно понимают: отчего началась эта страшная война в Европе. Других вариантов развития событий, я не допускаю в своих мыслях. Не только не патриотично, но и действует разлагающе на весь процесс мышления. 

Наблюдая за проживающими в Дании украинскими беженцами, в основном женской части, так как мужская состоит из сравнительно небольшого количества душ, кто правдами и неправдами сумели убежать от мобилизации или пробраться с оккупированных территорий, можно со всей ответственностью сказать: что подавляющее большинство из них - это голимая вата. Жизнь компактной диаспорой вдали от Украины, помогает выживать и здесь в Дании. Украинки, - жизнестойкие организмы, - легко поддаются на всевозможные компромиссы по поводу политических вопросов, что ведет к более прочной социализации. В Украине, веками, они привыкли жить под гнетом русофилов и это создает определенный фон: терпимости или украинской толерантности. Выглядит сие не очень привлекательно для патриотов, но, все же, с этим приходится мириться. Мужчинам, по статусу, теперь надо защитить страну страну, видеть перспективу ее развития. Сохранить инфраструктуру для возвращения своих жен и так далее. Это в Украине. Здесь на Западе, основные мужские функции перебрало на себя Королевство Дания. Страна высокоразвита даже по западным стандартам, поэтому проблем, как правило, у нашей временной диаспоры, не возникает. Женщины пребывают в прекрасном тонусе. Если последовать дальше за развитием этой мысли, то можно договориться до каких-то крайностей. Впрочем, ограничусь тем, что выскажу свое мнение, что им здесь намного комфортнее жить.  Стоит ли после этого возвращаться на родину? Украина должна создать тогда такие условия, чтоб эта война, как можно скорее забылась. Европа, думаю, должна помочь в этом. По-старому, в территорию для кормления сексотов, она не должна превращаться. 

До этого, украинцы выбирали президентов или им навязывали оных, - несущих вахту в Украине, - как в некоей сексотской резервации, в которой пока живут испорченные россияне. Всякими хитростями, россияне выманивали отсюда население, по мере своей надобности и заселяли ими свои необъятные просторы. Сюда присылали своих колонистов. Украинцы должны были чувствовать, что они постоянно что-то должны россиянам. Поэтому все и у них отбиралось, включая землю, ядерное оружие и просто оружие. Украинцев упрекали за их, украинский язык, и за то что они недостаточно покаялись за мнимые преступления. Не отставали - по заведенной в империи привычке, - и евреи со своими, одесскими, мансами. Выделяя этот культурный слой возникший в 19 веке, как что-то особенное, чуть ли не отдельный народ. Слово это, которое когда-то обозначало деревянные статуэтки, теперь самостоятельно гуляет по русскоязычному миру. Евреи, причастные до геноцидальных преступлений в нашей стране, особенно к созданию такой “привлекательной” формы существования, как Советский Союз, все больше требовали покаяний со стороны украинцев. Идет два года убийство украинцев в этой безжалостной войне - а эта кичливая нация, разносит по миру истерики россиян! Если даже не это, то пытаются отвлечь человечество от тотальной войны в Украине, своей вековой грызней с арабами на Ближнем Востоке. Все свои русскоязычные помойки на интернете, превращены ими в рупор по нагнетанию политической обстановки. Украина кровью обливается, а с ними ведутся какие-то неуместные сравнения. Свободная Украина, рождается в кровавых муках. До этого времени, как показывали выборы парламента и украинских президентов, ее не существовало. Была какая-то игра теней на географической карте. Какой ее изображали пропагандисты, в кривом зеркале российского  вещания. Особенно, старались лица все той же еврейской национальности; буквально - из кожи лезли. Да еще и любви добивались от украинцев ( если что не так - заклеймят навек "антисемитами", как россияне, в свое время: "бандеровцами", "петлюровцами", "мазепинцами"). Это такая фишка в российском сегменте пропаганды, сваливать все с больной головы на здоровую. От чего у российского диктатора возникает в голове странная картинка - Украины, как бы, не существует.  Он настолько проникся этой фривольной мыслью, что начал заводить здесь каких-то себе кумовьев, - а его многочисленные шпионы и уголовные смотрящие, обживают щели государственного механизма. Тяжелые роды независимой державы, затянулись до военной поры, во время которой на свет появляются искалеченные войною, солдаты и генералы. Им будет принадлежать будущее свободной  и прекрасной Украины. Страна рождает человека; улица делает из него социального человека. Воспитывает и учит его. Создать себя изнутри, может себя только он сам, для высших целей. Я создавал в себе “антисовка” и "литератора", это все, что мне было надо в СССР, о чем я и веду здесь пространный разговор с самим собою. Сексоты-стукачи, которые жили почти в каждой щели, воспитывали во мне характер. Не могло быть как-то иначе. В каждом живом организме развивается, им же вырожденная, собственная смерть. Если посмотреть на украинскую власть: чем она служит для украинского народа? Эти изверги затащили два года назад войну в свой дом. Многие из них тут же убежали за рубеж.

Самоликвидировались? Я уехал на Запад лишь потому что я ненавижу совок, сексотов, стукачей и прочую фауну Советского Союза, которая прижилась в Украине, - иначе я б уехал в Россию, куда меня не раз приглашали по творческим делам. Об этом еще будет время поговорить. Но вместо этого, я уехал воевать на Донбасс, где получил свое давление - стенокардию  - и это еще не все перечисленные “прелести” шестидесятитрехлетнего организма. В первые дни войны, в порыве патриотизма, я еще был готов стать в строй, - но, не сумев выбраться с окруженной Черниговской области, пережив оккупацию, когда ко мне вернулись приступы этой болезни, я, как бы, остыл патриотическими чувствами, понимая, что на фронте я стану, скорее всего, обузой. После войны, требуется начать перезагрузку страны. Только те, кто воевал на фронте, могут составить настоящую элиту. Выборы проводить не в коем случае не доверяя страну, тем, кто не нашел в себе сил сражаться за ее свободу. Как это случилось с этим, четырежды уклонистом, который сейчас на президентском посту создает видимость руководителя. Вчера он отправил бывшего главкома ВСУ в Великобританию послом, пытаясь опустить его растущие политические рейтинги. В своих поступках, он выглядит очень отвратительно. Как можно было выбрать такого хлыща на пост президента? Я припоминаю тот же “Инсайд” в Ирпене, когда там работал, когда он стал очагом, - центром, - во время выборов в 2010 году. В “Zair” сбегалась вся информация со всех выборных участков - у меня появилась возможность за этим наблюдать вблизи: как тщательно анализировались полученные  данные и подгонялись под необходимое количество процентов на каждом участке. Там находился центр, в котором наперед было расписано: сколько необходимо голосов получить на отдельном участке и сколько еще надо натянуть, чтоб получить запланированную заранее цифру. Отсюда все эти 73%, как вышло перед нападением Путина. Это, скажите мне, выборы? Администраторша NN, сидела тогда на телефоне. Самые мерзкие сексоты занимались этими подтасовками. Тем более, что в десятом году, они, чтоб избежать каких-то недоразумений, отправились на выборы двумя колоннами, так, что даже теоретически не было шансов в Украине избежать разрушительного сценария. После, - правда, - вдохновительницу, мелкотравчатой швали, из так называемой “украинской интеллигенции”, чтоб не путалась под ногами в надежде пристроиться в виде шлюхи в обозе донецких сепаратистов, - пришлось, сексотам, отправить в Качановский лепрозорий, для более глубокого излечения нажитого маниакально-депрессивного психоза. До сих пор, эта продажная бабуленция все еще сидит в парламенте, словно на курорте, и греет свой депутатский геморрой. В те годы, было не до смеху. Она возглавляла одну из самых смердящих, российским болотом, пятых колонн, - “украинскую интеллигенцию”, - в которую входили все эти бывшие колхозные бухгалтера, заведующие почт, учительши и прочая продажная, деревенская "романтика с целками", мечтающая переспать с председателями и лесниками. Об этом можно рассуждать на досуге, но тогда в Украине, они создали ситуацию без гарантированного будущего. Затяжной период полураспада, который они контролировали выборами сексотских ничтожеств, в конце концов, закончился экзистенциальной войной. Для Ирпеня, описанные выборы привели к тому, что бывший комсомольский вожак из Вышгорода ( а это сексот, как минимум, и целочник) получил должность вице-мэра. За заслуги перед донецкими оккупантами, ему скоро, отдали пост руководителя города. Там вся охрана, кроме меня, откровенная вата. С одним, приезжим с Хмельницкой области, потом познакомился поближе. Когда достраивали офисные и производственные строения на Петропавловской Борщаговке. Вот живешь, вроде бы все нормально - милейший человек, а коснись, -  на твоей смене обворовал монтажников. Высмотрел на своей смене, где монтажники прячут свой рабочий инструмент, приехал машиной со своим свояком, и обчистил всех. Короче, пришлось мне потом отдуваться. От своих тяжело что-либо скрыть. Это мои подозрения, основанные на массе самых мелких деталей. Я не мог об этом говорить, так как был формально виноват, что не уследил. Что где-то фонарь там не включил, как он это донес. Строители, на моей смене, еще не раз обстреливали офис из мелкашки. Сексотам и бывшим ментам (он почему-то скрывал это от меня), нельзя доверять. Это очень гнилой народец. После очистительной войны, это все не должно иметь слишком большого значения. Возвращаясь к той ситуации, что возникла перед выборами Януковича, можно еще вспомнить: как вела вся эта шпионская сеть, среди которой пришлось работать мне долгих шесть с половиною лет. Бывало, что ночью, Борз*ло, привозил своих дам в тот же “Краков” -  что на Житомирской трассе, где я подрабатывал. Его жена и любовница, числились в Заире, где я работал, тоже, а также и подрабатывал, там же. Как и в бывшем “Эдельвейсе” на Б. Окружной, где, правда, я его не встречал, хотя несколько месяцев подрабатывал и там, тоже. Сколько подобных фирм держали бывшие комсомольские вожаки, абсорбируя в себя все продажное, ненавидящее Украину? Я пережил много выборов. Они в Украине, никогда не отличались честностью. Это преступления перед будущими поколениями украинцев. Социальная атмосфера создавалась такая, что не было разницы между оппозицией, и теми, кто выступает с позиции власть имущих. Эти дипломированные сексоты, распределяли между собой весь электоральный ресурс. Тотальный контроль на выборах. Система, безукоризненно, выдавала необходимый процент. Нынешние 73% за такого себе, Зеленского, это все те же сталинские методы “подсчетов голосов”. После Майданов, они, перепуганные, еще подпускаюют к кормилу власти сексотов (что-то, типа: “Порошенко”, предварительно оскопив их активность, подходящими законами и введением “троянских коней”, в легко парализуемый, этими слугами, парламент), чтоб потом легче было проклинать, власть, за якобы “погіршення життя”. Для патриотов, эти не совсем “настоящие президенты” Украины, становятся чуть ли не образцами самых достойных гетманов. Они не сделали и половины того, что необходимо было сделать; в первую очередь для безопасности страны. Никто из них не запретил, наглухо, РПЦ (российскую церковь). Только прилепили ей украинское название. Надо, также, срочно уничтожать осиное кубло сексотов на Владимирской 33, чтоб оно никогда уже не возродилось в независимой Украине. Отсечь метастазы этой сексотской, злокачественной опухоли, от государственного тела. Деятельность самых токсичных адептов, изучить и показывать народу, чем они занимались все эти годы украинской независимости. Хотя, что там можно расследовать? Можно выйти на себя, таким образом. Целки девкам не пришьешь обратно, которых они лишились в борьбе за светлые коммунистические идеалы, в результате свокупления с этими борцунами. Хотя старухи, из колониального наследия, до сих пор исправно поддерживают сексотов на выборах. Всех подстрекателей и настоящих убийц украинского народа. Не было в украинцев, поэтому, не одного нормального президента. Плачевный результат не стал долго ждать - путинская агрессия в самом разгаре! Чередование сексотов в социальных условиях выживания, завербованных в разных кураторов, - это как работа двух следователей: “доброго” и “злого”. Они - обе эти масти - добивались одних и тех же результатов - всегда тащили страну на заклание. Вот так и появляются перед самой войной, самые бездарнейшие евреи на посту украинских президентов. Чтоб за их спиной разминировать границу; посадить в тюрьмы патриотов, за сравнительно мелкие прегрешения (придирки); убить их по возможности, придавая уголовную подоплеку; подготовить дороги для успешного наступления. Как можно было во время войны, когда враг уже напал, отобрал Крым и развязал войну на Донбассе, - выбирать, по приколу, клоуна в 2019 году? После всего этого, как называть подобное население? Идиотами? Как можно поддаться навеваниям, что придет новый российский царь и обеспечит украинских мужиков красивыми бабами, а всем бабам обеспечит невинность? Что-то такое, в мутном потоке сознания, закреплялось в украинском народе, веками, У помещиков, было "право первой ночи", а после - наступила эра для комсомольских и сексотских вождей. Лживая литературка и сопливая журналистика блюрили, вуалировали действительность. В таких же позорных бытописаниях, на тему мечтаний сонливого, туповатого хохла, которому внушали веками, что он быдло и не может существовать без своего, московского благодетеля, который защитит его и найдет ему добру жінку, пусть и после своего холуя; после чего он обретет счастье в колхозе или на своем хуторе. Это уже темы литературных дефиниций, которые я не раз приводил, здесь, в Маниппее. 

Оплодотворенные мысли божественной силы, да, становятся поэзией и шедеврами мирового искусства, если автор имеет развитый им же божественный дар. Без энергетической составляющей не состоится никакого творческого прорыва; касается всех сфер человеческого бытия. При самых безбожных режимах, как это было в СССР, где авторам противостояла государственная машина, на противодействии иногда создавались вещи вполне достойные. Большинство новаций воровалось на Западе. В том числе и ядерное оружие. Без ядерного оружия, в современном мире, нельзя существовать отдельной страной. То, что в Украины отобрали его - это заслуга сексотов, которых избирали россияне на этот пост. Это: Кравчук и Кучма, оплатившие этим, себе, пост украинского президента. Один уже отчитывается перед богом за кровь своих сограждан, а второй - где-то прячется за рубежом. А, что вы хотели, когда пролилось столько крови украинцев? Как можно назвать подобных президентов? Просто, - взяли и отдали, как будто речь шла о мешке колхозной кукурузы. “Страна не обеднеет”. После войны, ядерный щит, надо будет снова создавать. Нарабатывать компоненты ядерного оружия. Запускать Чернобыльскую станцию: она сможет наработать военный плутоний. Вот почему ее вывели из строя? Я в этих делах, правда, разбираюсь только, как писатель. То есть - достаточно, поверхностно. Собственно, настолько и должен понимать все эти процессы, чтоб уверенно об этом писать. Это все рядовые мысли, кои каждый день посещают меня. Нельзя, ежедневно, мыслить одно, а писать нечто иное - правильное, прекрасное, мудрое, вынесенное с благородного, учебного заведения. Так не получится. Я могу заблуждаться в чем-то, ведь все мои предположения и версии строятся на наитии, на интуиции, на размышлениях. Это нечто, - опыт умноженный на интеллект. Под моими сентенциями, кроются благоприобретенные познания в разных сферах – это должен ощущать между строк, только читатель, поскольку я, как писатель, должен сконцентрироваться на описаниях, как это надобно сфокусировать (зафиксировать) в воспроизводимом тексте, пропустив весь этот художественный материал через свою сущность, наполняя его необходимыми чувствами, - оплодотворяя божественной энергетикой до такой степени, чтоб это ожило в романе (на экране компьютера). Вряд ли кто-то сможет прочесть до конца "мертвый" текст. Да я и сам, как художник, завтра его не смогу осилить, чтоб даже выправить. В черновике должны быть проблески божественного присутствия. Это очень важная задача творческой личности, - самая главная из всех, – стать трансформатором космической энергетики, создавая даже черновики для своей работы. Иначе, творческого чуда не состоится. Не возникнет: не стиха, не повести. Будет набор отдельных слов и предложений. Все будет выглядеть слишком уныло. Будет то, что авторы уличают, словами: “графомания”. Иного смысла, это емкое слово в себе не несет, как это не пытаются представить люди далекие от литературы. Сексотов научили этому слову, ими производимые “авторы”. Это очень низкие люди, социализированные на уровне подворотни, которые словом “пидарасы”, в 90-х годах прошлого столетия, пытались руководить всеми процессами в постсоветских странах. Уровень поносной клоаки, которую они создали в головах обывателя, чтоб выливать туда свои помои. Это, во многом, и спасло их возможности воровать в те года. Два полновесных Майдана в Киеве - но не один кирпич не обвалился из их, сексотской норы, на Владимирской улице! Не одна ракета не упала на это здание. Эти сексоты, по-прежнему, руководят страной. Поэтому, я не исключаю мысли, что последный Майдан был задуман в Москве, реализован ими, чтоб россияне смогли отжать Крым. По сути дела, на Майдане оставалась уже кучка студентов, когда на них налетела “разъяренная” стая “беркутов”-опричников режима. С этого все и началось. Провокаторы поднесли фитиль, чтоб воспламенилось подготовленное сексотами общество. Они просто не рассчитали объема, этого, полымя. Им не удалось локализовать огонь. Путин не ожидал никакого отпора на Донбассе. ВСУ, то, уже не было, по сути дела. Логика в этой версии есть, такая, что в этом месте могла быть зарыта собака, которая превратится в историю подлинной независимости Украины. Тем более, что российский диктатор не скрывает, что события развивались именно так, как он этого хотел. Но, только до захвата Крыма. Дальше Крыма, правда, он не пошел, - и Донбасс не захватил, а только расшевелил Украину и ее патриотическое население. Видно, что не был полностью готов к такому развитию событий, а потом стало поздно. Продолжение, той, войны в 2022 году, указывает на верность моего предположения. 

А теперь, еще раз хочется вернуться в Ирпень той поры. Когда я писал два романа, и со мной было две мои красивые женщины. Моя жизнь в это время была очень насыщенной. Раз или два, в неделю, я обязательно отправлялся в Киев, чтоб побродить по правительственному кварталу; по центру столицы. Сходить в великолепнейшую Свято-Успенскую Киево-Печерскую лавру, посидеть в кафешке под Церковью Рождества Пресвятой Богородицы, где раньше была красивейшая ротонда, возле которой я любил отдыхать, - чтоб отведать вкуснейших медяников, попить лаврского компота из груш или яблок. Простая еда, в этом месте, сдавалась мне необычайно вкусной. Это почти ничего не стоило для меня в денежном эквиваленте. А ощущений, будто я вкушал плоды божественного происхождения. Ибо я на это, себя настраивал. Я не замечал российских попов; для меня их не существовало. Как не видел сонмища сексотов вокруг себя на работе. А после, Лавры, после этих божественных роз и бегоний, я возвращался назад, к зданию Верховной Рады, и шел на Банковую, глазел там на Дом с  химерами, фотографировал его с новых ракурсов; закупался в маркете и отправлялся к столикам в Мариинский парк, а совсем уже к вечеру, оказывался на Банковой 2, в Доме литераторов. Я никогда не выступал там в роли литератора, в дела их Спілки особо не вникал, просто сидел и слушал всю эту бесполезную болтовню, как слушают легкую музыку, приходя к одному и тому же выводу, что писатель - это одиночка, и такие встречи должны лишь напомнить всем раз в месяц о своем существовании. Вряд ли можно оплодотвориться мыслью в таких заведениях. Божественный храм может быть построен только в душе, и нигде в другом месте, который дает пищу к размышлению и порождает мысли. Впрочем, как-то раз я попал на шабаш российских агентов влияния, которые появились в знаковом месте, чтоб создавать какие-то стойкие союзы и симбиозы с местными деятелями пера. Они, конечно, отрабатывали какие-то выделенные в Москве на это средства, подключая к этому процессу, киевских единомышленников. Это был 2012 год, или, может, 2011. В эти годы, я очень часто заглядывал в это здание. Иногда в нем проводились какие-то награждения; выступали адепты шароварной литературки. Они знали обо мне, и, иногда, я отчетливо слышал, как они шушукались за моей спиной. Однажды, я стоял на втором этаже возле маршевой лестницы с бежевыми, вышарканными дорожками, и услышал, снизу: “Это …”, - была названа моя фамилия. Я посмотрел вниз, и увидел какую-то дамочку у двери с кем-то из корифеев. Они сторонились меня, поскольку я описал происходящие события в своем рассказе: “На перекрестках памяти”, - и мне сейчас не хочется повторяться и акцентироваться на этом. Рассказ имеется на Либре. Больше я его нигде не выставлял; он имеет достаточно просмотров, чтоб я оставался уверенным, что сделал тогда правильно - опубликовав его. Так и происходило мое знакомство с киевскими литераторами - благодаря таким вот шепоткам внизу и за моей спиной. Впрочем, я не придавал этому веского значения. Музыка лишь тогда становится любимой музыкой, когда превращается в музыку для моей души. Литература имеет те же свойства - она стала моей сущностью. Этим людям не дано было вытравить ее из моего храма. Зачем я туда ходил? Здание купца Либермана было превращено в Храм литературы. В такие дни, я привык ходить по всем храмам столицы - такое было мое кредо. Не одного, значимого для меня, не пропускал. Даже на языческие капища ходил; правда, лишь с Инной. Она влекла меня туда, на Пейзажную аллею. А оттуда - недалеко перейти к торчащему из земли, Перуну. Бродили по насыпным валам, фоткались. Потом возвращались в Ирпень. 

Однажды, - я глазам не поверил, - увидеть в этом городишке, своего старшего братца. Случился, такой себе: пердимонокль. Да, его, как оказалось, шуганул через своих, подручных бандитов, все тот же альфа-сексот Бардаков. Скоро я уже знал, что они, вроде бы, грозились его чуть ли не со света свести. Он вынужден был срочно распродать свое хозяйство, живность, имущество, нажитое непосильным трудом, в котором души не чаял, - и подался в бега. Он знал, что такое слаженная, сексотская банда, что от нее никуда не спрячешься. Я еще, конечно же, прорабатывал варианты, что они могли послать его, как филлера ко мне. Чтоб еще раз использовать его в интриге; внедрить его в моё окружение. Он, ведь, принадлежал к этому клану, участвовал и раньше в моих травлях; правда завербованным не самым авторитетным сексотом (считай, как “вором в законе”; вся эта “система кормления соксотов” построена по такому принципу). Впрочем, я гнал эти мысли, чтоб не показаться трусом. Скорее  всего, он должен был подчиниться вышестоящему агенту, альфа-сексоту Бардакову, и должен был поспешно покинуть оперативную зону его контроля. Он уже пожил на Западной Украине и в Житомирской области. Приехал к сыну в Киев; потом перебрался ко мне, в Ирпень. Я просил Жанну, на первых порах, помочь ему с работой. Он отработал в нее два дня; все получилось ненадежно. Он поступил в охрану маленького маркета, возле самого Железнодорожного вокзала. Этим, его карьера в Ирпене, завершилась. Пару ночей, он ночевал, потом, на Петропавловской Борщаговке, в моем вагончике. Теперь я советовал ему как поступать дальше: вернуться домой, и начать все заново. Я делал вид, что Бардакову, после Майдана в 2014 году, будет точно не до него. Как и всем сексотам. Проговаривал тезис, что альфа-сексоту самому будет сложно оставаться на плаву. Я, конечно же, утрировал, чтоб убедить брата вернуться домой (по зданию на Владимирской 33, можно было судить, что система кормления сексотов будет и дальше процветать в Украине). Брат сознательно сомневался, ибо был сильно напуган? Он купил неплохую хату на хуторе около Бахмача, но его и там сексоты вычислили. Через соседа, который пасечник. Это была братова среда. Пришлось ему уезжать снова. Скорее всего, проработав досконально “Трепанацию ненависти”, Бардакову донесли (сам он, понять смысл прочитанного не в состоянии, из-за дикой дислексии), где, я, вставил братовы слова о том, что местные дамы все под младшим Бардаковым побывали. У этого целочника была: и жена и взрослые дочери. Он чувствовал себя обладателем синекуры (вся страна так устроена), а в такой стране, лукаво уверяли всех, что секса нет, вообще. Что это где-то там, за границей. Его жена, я не думаю, что не знала о наложницах мужа, что он “вербует” их с помощью члена: что это требуется делать для существования высшей власти на селе, чтоб муж давал путевку в жизнь всем этим, сельским девчатам, а потом их всю жизнь опекал, лелеял их детей, как отпрысков своих холуев; был настоящим отцом для местной популяции; каким был ее свекор, как и было заведено и до него, - еще при царской и советской власти. Этим занимались и комиссары, и прочие коммунистические альфа-самцы, включая семейку этого альфа-сексота: власть всегда имеет право первой ночи, как она не называется в Украине. На этом выстраивалась вся иерархия, во всех пределах России; начиналась она – с укрощения женской природы. Я уже писал о Лузане, свояке конотопского райкомовского начальника, Канавца, который имел свой гарем в селе. Так вот: у Бардаковых, имелся у каждого свой, подбор одалисок. Да и самки были, на мой взгляд, намного привлекательнее. Им, и их детям, они обеспечивали сносные условия жизни в колхозном гетто. Такая практика существовала всегда на этой территории разврата. 

Отчего матушка моей первой любви, так упорно спасала свою любимую дщерь от меня, организовывая ей целочника на мотоцикле? Такие обеспечат всем, в представлениях мамаш; а любовь - это дело наживное... Со мной, она позволяла своей дочери встречаться на какие-то двадцать минут, тогда как с ним, я думаю, лимита во времени не было. Получив искру со мной, она, как девушка, была разбужена чувствами, ну а дальше все уже происходило без моего участия, как по-писаному. Перед этим, как обуздать ее любовь ко мне, хижчанский альфа-сексот связывался с литвиновским, а потом через сеть ее подружек, их познакомили. Я, конечно же, узнавал обо всех этих делах в последнюю очередь. Естественно, что результат получился для них на все сто процентов. На меня давили, чтоб я после целочника, связался с нею, - но божий промысел не мог позволить мне принять этот безумный грех системы на свою душу. Я помнил, чем это кончается для духа, – и возненавидел мирок этих духовных выродков. Я, просто, доучился там, и ушел в свой мир. Рабство вблизи, пахнет очень мерзко. Это была естественная реакция, на попытку духовного опустошения сексотским режимом. Я заморозил себя полностью для творчества, чтоб больше не сталкиваться с этим затхлым мирком. Это спасало меня от самого убийственного развития моей жизни. Брат конечно, оплошал, охарактеризовав сексуальную революцию в отдельно взятом селе. Ему хотелось уязвить меня, за мой “неразумный” поступок, когда я не подыграл Бардакову-сыну, и не согласился на брак с одной из самых красивых наложниц, чтоб продлить им, за моей спиной, сексуальные удовольствия. Она, как раз вернулась из неудачного замужества из соседнего села, уже с ребенком. Очевидно, муж унюхал, чей идет запах от ее киски. Ему захотелось женской чистоты, а это не по-советски. Он не согласился с отведенной ему ролью, холуя, подбирающего объедки с барского стола, тем более, с чужого села. Как и я, в свои юные годы. Не захотел молодой человек, прикрыть своим поступком алчность и похоть чужого начальника. 

Холуи, всегда ценились на вес золота; их выпестовывали в СССР не меньшим энтузиазмом, чем диссидентов, которые обеспечивали сносные харчи городским сексотам. Сейчас это делается за деньги, а тогда - за возможность воровать и за то, что дадут спокойно проживать на своей территории. Работу в советском коллективе, получали по степени преданности начальству. Без рекомендации альфа-сексота, никакой должности, квартиры, жены никто не получит; а значит и дети не попадут на учебу в престижный вуз. Одна вышла замуж (по чувству) за какого-то мужика, не за Бардакова, так тот всю жизнь нагло мстил, обоим. Моя бывшая любовь осталась в том же селе, по разговорам; сексотские скоты, изуродовав любовь, обеспечили ее работой учителя. В каждом селе имеется много таких показательных историй, о которых можно книги писать. В каждой избушке, как говорится, свои погремушки. А писали о каких-то стройках века, будто живых людей не существовало в Советском Союзе. Были винтики системы, белковые организмы. Брат мой хотел защитить сына альфа-сексота от моих пароксизмов, показать бесконечное величие системы. Высокую “нравственность” начальства, взявших на себя высокую обязанность, до конца жизни опекать самок и их приплод, если они давали им услуги. А я, такой несознательный оказался, не на высоте, не пошел на сделку со своей совестью. А когда это всплыло на поверхность, и его дамам стало стыдно испанским стыдом, как и альфа-сексотченку, они и науськали подкормленных псов на моего братца. Поселили у Сейма, двух отъявленных разбойников из Конотопа, к которым сползалась вся пьяная нечисть из села. Те, корчили из себя смотрящих за процессами интеграции местного криминала в создаваемую по-новому империю зла. Чтоб, так сказать, всем криминальным кагалом; всем бандитским кланом, вписаться в общую систему восстановления: ссср 2.0. 

В конце концов, братец, все-таки, вернулся в родное село; завел себе новое хозяйство. Живет там до сих пор. Бардаков умер; сын повесился. Со всех щелей собрался сексотский мусор на похороны пахана и вождя-целочника; со всех загаженных, русским духом, окрестностей. Улицы были забиты советскими марками машин. Я думал, что возведут зиккурат в центре села "боевому побратиму". Нет, - вроде бы обошлось, проигнорировав запрос своего времени. Эти уроды, получив всю украинскую землю в свое распоряжение при сексоте Кучме, все еще не чувствовали себя полными хозяевами. Они знали, что подлинный их хозяин сидит в Кремле и заберет ее, как только придет в Украину. Нашествия они ждали, поэтому еще не высовывались. Во время нашей встречи в Конотопе, брат заговорил о власти в селе. Я постарался его разубедить, чтоб он не встрявал в эту канитель. Власть должна принадлежать целочникам - только они должны позаботяться в Украине о прекрасной половине человечества, в первую очередь. Женщины будут голосовать за них, как за своих должников. Они - двигатель выборного прогресса - когда надо протащить во власть врага и какого-нибудь ссыкуна-целочника. Женщин даже цивилизован, - вынув из жутких, советских фуфаек, переодев за 90-е годы во что-то приличное.  При Советском Союзе, они облачались в нехитрое изделие советского ширпотреба где-то в районе тридцати лет, и, уже до самой смерти, фуфайка становились их второй кожей. Как средневековая чадра на мусульманках. Я думаю, что большинство мужчин становились импотентами именно из-за таких, вот, "видений чистой красоты". Хотя сами женщины, на мое утверждение, отвечали мне на киевском базаре: что мужчины становятся импотентами от своего беспробудного пьянства. Возможно, что они, были по-своему правы. Почему женщины голосуют за сексотов-коммунистов, для меня секрет Полишинеля. Я давно уже разобрался: в чем здесь дело. 

 Девятнадцатая глава
Манкость — манящая привлекательность, та самая женская «тайна», когда женщина притягивает и непонятно почему — притягивает да и всё тут. Добавить к этому умозаключению — сентенции — больше по сути дела нечего уже потому, что сие есть великая тайна природы, которую отдельно можно назвать емким словом “любовь”. То, что сексоты во времена советской “сексуальной революции”, подменили разнузданной похотью. 

Я рассказываю о своих Музах, чтоб раскрыть эту безграничную тему; каждая из них  по-своему сформировали и предельно обогатили мое творческое восприятие сущего мира. Невозможно всех сразу втиснуть было в текст; много женских имен проходит через творческую жизнь такого мужчины. Вот поэтому, предпоследнюю главу этого романа, мне и захотелось начать о женском обаянии, об ее значимости в жизни творческого мужчины. Это бесконечная тема для серьезного рассуждения. Да и для несерьезного - тоже. Мужчины любят приукрашивать женскую красоту, как и прочие ее достоинства, чтоб поскорее добраться до вожделенного женского тела, как доступного источника божественного удовольствия. Правда в том, что они божественны, - и чем дольше живешь на белом свете, тем больше убеждаешься в этом. Хотя физиология мужчины не всегда справляется с этими задачами до самого конца жизни, о чем с грустью приходится констатировать. Все идет по какой-то затухающей парадигме. У всех мужчин - как-то, по-разному. Никто не страдает гиперсексуальностью в пятьдесят лет и дольше. Природа наделяет щедро женщин красотою, к тому же они постоянно совершенствуют свой образ до стилистической узнаваемости, с помощью косметики. По мере приобретения интеллекта, мужчина становятся все изысканнее в своих сексуальных желаниях. Если у него, к тому же, имеются большие деньги. Стоит оговориться, что я, кажется поворачиваю сюжет романа, снова не в ту сторону. Поэтому, надобно возвращаться в его лоно. 

Начну с того, что: в самом начале творческого дня, мне приходится  настраиваться, холодным разумом, на прозу, для этого, в моих наушниках звучит одна из любимейших бетховенских мелодий: “К Элизе”. Если я пишу стихи, которые идут от сердца, - с другого творческого центра — обычно я не включаю музыку. Сегодня, я описываю события, которые я много раз пытался обойти в своем творчестве. Отделывался разными недомолвками, что всегда вредит творческому процессу, - даже в такой агрессивной манере, в которой я пишу эти главы. Вернусь, сначала, к женской красоте. Женская красота - это страшная сила. Можно убедиться на этой сценке, возможно, что постановочной. 

Однажды, на моей смене в ирпенском, ночном клубе “Zair”, — который вмещает: и ресторан, и кафе, и кондитерский цех, и стоматологический кабинет, — перед самым наплывом посетителей в утреннюю пору, я вышел на улицу, чтоб немного развеяться. Стою возле стеклянной, входной двери, развлекаю себя, изнутри, разными мыслями. Обычно, здесь обедали местные нувориши. Вечером, публика была разная: вплоть до писателей из недалекого отсюда Дома Творчества. Иногда, я слышал, как они спорят о точках из запятыми, как они их расставляют. Это очень редкостные разговоры, на которые настроено мое ухо. Занятно было слушать пьяных коллег, присутствуя возле них простым охранником. В тот день, было хмурое, весеннее утро, и я смотрел на длинную улицу, идущую под небольшим уклоном вниз в сторону вокзала. Вот-вот должен был начать накрапывать сиплый, обложной дождик, но его почему-то не было, - а была только эта длинная и не совсем чистая улица, с парковкой возле базарчика напротив; с цветочным магазинчиком, к которому каждое утро подъезжал фургончик с именным номером, и подвозил свежие цветы, которые выставлялись тут же, в больших вазах, возле стеклянных дверей этого заведения. Однажды в котором, словно от нечего делать, проявляя лишь симпатию к появившейся Музе, купил чайную розу и подарил Инне. Она приняла ее - и в нас завязались какие-то странные отношения, которые сильно влияли на мои литературные дела, - да так, что я готов был продолжать их в любом формате, лишь бы это состояние души, продолжалось как можно дольше. К отношениям с Инной, я еще вернусь в этой главе. Тогда я стоял возле стеклянной входной двери в “Zair”: смотрел на это серое утро, без всякой к тому же, эмпатии, и думал о чем-то своем. Был второй или третий год моей работы на эту фирму. Я привык к этому месту и к этим пейзажам. Базарчик, - ничего особенного из себя не представлял: грязненький, как и все, подобные ему, на котором окрестные крестьяне продают огурцы и картофель. Несколько киосков с разной всячиной. Однажды, я купил здесь дешевый постельный набор, включающий в себя пододеяльник простынь и наволочку небесного цвета с каким-то незамысловатым узорчиком, - и, поверьте мне, - переспав на ней, я превратился в настоящего Аватара. Краска за ночь так глубоко въелась в мое тело, что я еле отстирался, потом, в душе. Оно у меня весьма волосатое, так что приходилось отмывать даже волосы. И вот, представляете, стою на этом месте, — как вдруг, улица вся опустела, вниз. Я повернул голову в сторону улицы “ІІІ Интернационала”, и, что я вижу: на улицу Грибоедова, по проезжей ее части, покачиваясь в бедрах, медленно движется медовое, длинноногое существо, а за ним, следом, с едва слышимыми моторами, ползут урча, все эти “Мазды” и “Тойоты”. Со стороны казалось, что прекрасный пастух ведет следом за собою породистое стадо каких-то сказочных животных. У меня - челюсть отвисла. Стоял, как вкопанный, до тех пор, покудова эта весьма странная процессия не скрылась с глаз долой. Это было лирическое отступление на тему: красота - страшная сила. 

Мы встречались с Инной после заировских смен; покупали сладости и отправлялись к реке. Об этих посиделках на берегу, я уже не раз писал в своих рассказах. К началу лета, мы уже вполне созрели для более тесных контактов. Благополучно миновали черту в почти четвертьвековой разницы в летах. Если отбросить творческую составляющую, то она мне в дочери годилась. Меня это нисколько не смущало, как художника. Наоборот заводило, как зрелого мужчину, что, в какой-то степени, передавалось и Инне. Она пожелала сблизиться первой. На этом, я, обычно, останавливался в своих опусах. Сегодня, я пойду дальше. Однажды, при очередной нашей встрече в центре города перед вокзальчиком, недалеко от подземного перехода под железнодорожными путями, в сквере возле высоких, будто позолоченных, сосен, перед тем как идти закупаться, сладостями, в супермаркет, - она увлекла меня в аптеку напротив, и, молча, остановилась перед витриной с презервативами. Обычно, она всегда так делала, если хотела, чтоб я что-то купил. Я почитал все на ее сосредоточенном лице, и отправился в кассу выбивать чек. Хотя никогда, практически, ими не пользовался, даже в лучшие годы своей молодости. В советское время, когда с разными контрацептивами было особенно туго, — моя женщина, с которой я тогда жил, Наташа, доставала для себя какие-то липкие шарики, которые на самом деле было очень трудно найти в провинциальном Конотопе. Она работала в торговле, и это могла себе позволить. Больше, приходилось заниматься любовью, словно в боевых условиях: как по сержантской команде изнутри, я должен успеть, сноровисто, выскочить из нее, чтоб уберечься от нежелательных последствий. Приходилось жертвовать собственным удовольствием, ради которого, если разобраться, все это и затевалось. Поэтому, в качестве эксперимента, она, однажды, приволокла заграничный аналог грубого, советского “изделия №2”. Это было в первый и последний раз, - Наташа, потом рассказывала, что из нее выходили ошметки латекса, даже, на следующий день, и, хуже всего, что ей казалось, что они там еще оставались. С тех пор, мы перепробовали много способов - как продлить сексуальные удовольствия. На эти поиски, во многом, и уходила жизнь обывателя в Советском Союзе. Если они настойчиво не желали заниматься абортами. Это было в период советско-американских телемостов, в одном из которых, одна шибко продвинутая, закомплексованная на пропаганде, дамочка, заявила на весь мир: “В Советском Союзе - секса нет”. Секс, конечно, был паршивый, но - был; если не знать, что существуют качественные контрацептивы, можно радоваться и такому. Удовольствия, конечно, немного, всякий раз выпрыгивать из женщины, как по-команде… 

Я купил, с Инной, эти самые гандоны, - и мы отправились ко мне. Я не догадался снять тогда комнату в гостинице, в том же, “Эдельвейсе”. В Беличанский лес, идти - Инна, наотрез, отказалась. Я вспомнил, что хозяйкиных строителей, которые жили в летней кухне, нет уже несколько дней. Я решил попроситься, у нее, в летнюю кухню, на время. Как только мы остались одни, разделись, я попробовал одеть этот скафандр — и тут мой член сдулся на глазах. Стою я голый посредине, этой захаращеной кухни, — передо мною такая же голая и красивая, двадцатишестилетняя дама, — а я не могу свой член уговорить, чтоб он поднялся. Никакие ухищрения не помогают. Почти как: стою на асфальте, я, в лыжи обутый, или лыжи не едут, или я еб…тый! Инна, быстро оделась — и вышла. Оделся - и за нею; боялся ее потерять навсегда. Такой конфуз, впервые в жизни случился со мною - и, поверьте, это был такой же удар, каких я и в боксе не получал. А там были мастера спорта, которых на мне натаскивали перед самыми ответственными соревнованиями. У меня была такая роль: спарринг-партнера. Мне приходилось скалой выдерживать их удары, чтоб не лежать на канвасе, с выключенным сознанием. Со временем, это как-то перемололось; я, правда, заверил Инну, что это - случилось со мною впервые. Она продолжала звонить и встречаться, но уже без видимого энтузиазма. Потом, у нее появился какой-то мастер заправочных дел с бензоколонки. За это время, я “перелопатил” в интернете много медицинской литературы по этому поводу, и пришел к единственному выводу, что это: от естественного процесса старения организма. Вечной гиперсексуальности не бывает - и надо, чтоб женщина об этом знала. Прошло совсем немного времени, и я предупреждал, как опытный эскулап-сексолог (перед тем как устроиться на ее кровати), поэтессу Жанну, что у меня с этим делом могут возникнуть некоторые проблемы. Она улыбнулась — улыбкой анаконды, — и успокоила меня, как опытная женщина: “Я, — это знаю. Тебе — полтинник, — напомнила она. - Поэтому, расслабься. Я, помогу тебе…” — А, дальше все прошло, как по маслу. С Инной произошло тоже самое, только значительно позже; когда Жанна уехала на свой Донбасс (очевидно, к сепаратистам). 

Женщины играют основную роль в жизни мужчин. Даже если, мужчина, творческая личность. Они не считаются с его временем. Вот здесь - возникает проблема. Творчество бесконечный и безжалостный процесс в личной жизни. Я ценю, то, мирное время, когда я занимался своей литературной работой и со мной были эти женщины, именно за эти воспоминания. Об этом мне захотелось поговорить в предпоследней главе, - находясь уже в Дании; это гармонично вошло в плоть этого повествования: о моих литературных целях и любовных приключениях. В общем, жизнь в столице была очень насыщена творческими делами, любовью и, еще, революциями. Оставалось только реализовать свою самую сокровенную, - юношескую идею фикс, - побывать за границей: как раз, в Ауровиле. Я, постепенно, подталкивал себя, мысленно, к принятию этого решения. Меня отвлекали еще некоторые, отдельные, вожделения - купить дом где-нибудь поблизости от речки, завести клубничные грядки и зажить, внешне, простою жизнью крестьянина, а внутренне - продолжать работать над своими литературными произведениями. Благо, у меня имелся огромный опыт выращивания таких урожаев. Еще - хотелось повоевать на Донбассе, после 2014 года. В 2015 году, когда с Инсайтом было окончательно покончено, я взялся за реализацию всех этих трех, можно так выразиться, прожектов. Для этого, я снял хостел на Саперно-Слободской улице в столице. 

К тому времени, на моей почте уже скопилось достаточно много более серьезных приглашений – отправиться снова в Россию, в том числе: на творческие семинары и такие же конференции. Возвращаться в эту страну, даже в качестве поэта и писателя, мне, честно признаться, совсем не хотелось. Вряд ли там меня будут воспринимать, как украинца, пишущего изящно на аналоге российского языка, — задумывался я над этим вопросом, — а, больше всего, станут ассимилировать, вербовать и искажать мой, украинский, дух. На то время, меня уже приняли, чисто формально, - как я понял, - в два их, писательских союза, — но я этому, по-прежнему, не придавал никакого серьезного значения. Меня постоянно номинировали на какие-то российские, престижные, литературные премии. Пока я не отправился воевать на Донбасс, и, очевидно, дело зашло слишком далеко, раз они вычислили меня, где я нахожусь. Лишь тогда прекратились дела с номинациями. В одном послании, несколькими годами, позже, мне “угрожали” даже Нобелевской премией. А еще позже — “соблазняли” вступить в Академию, с будущим присвоением этого звания. Все это: только улыбнуло меня. Я знал, как еще много надо сделать в литературе, чтоб стать, а не казаться, в душе, настоящим автором, и не поддаваться при этом никаким соблазнам. Я выбрал путь самурая, и должен был пройти его до конца. Мой путь, это - литература, а не чиновничьи милости. Но, все же, как приятно было, что ты звонишь кому-то и обсуждаешь с кем-то свое, очередное, поступившее предложение, побывать, то в Коломенском, то в Боровом, - и красивые, донецкие девушки из хостела, которые вынуждены были покинуть Донбасс, загораются, глазками, при встречах с тобою. Кто-то из их земляков попросил у меня компьютер, якобы посмотреть что-то там, — а на самом деле проверил правдивость моих слов. Я не мешал им удовлетворять их любопытство. Мне требовалось лишь устоять перед красотой этих дончанок. У меня уже были сверстаны планы: уехать с Украины в Ауровиль, и купить себе домик на природе, и повоевать на Донбассе с их мужьями и сверстниками. Мне многое надо было успеть в этой жизни. Уже в ближайшее время. 

Деньги, стремительно, падали в цене. Я много потерял на обменных операциях. Короче, предстояло быстрее принимать решения, чтоб исполнить свое предназначение. Я связался с турфирмой и заказал билет в Ченнай (оттуда, в Ауровиль, меня обязалось забрать такси). Когда еще жил с Наташей, в Конотопе, я несколько раз ездил в Москву, обращаясь в индийское посольство, по поводу выезда в этот международный город. Но, тогда, этому вожделению, помешали лишь некоторые обстоятельства - и главное из них: СССР невозможно было покинуть просто так. Да и денег не нашлось на поездку, когда я оттуда получил письмо, с подробными инструкциями. Теперь с финансами было все в порядке. К тому же - у меня был давно оформленный заграничный паспорт. Я выстрадал эту поездку, почти всю жизнь мечтая об Индии. Оставалось только приобрести билет. Это случилось в 2015 году, в самом конце августа месяца. Я еще побродил по Житомирской области, прицениваясь к продаваемым хатам. Мне хотелось поселиться в таком месте, чтоб за час можно было добираться до столицы. В тех местах, я проходил геологические практики в свое время. В Попельнянском районе, возле Корнина. Там находится знаменитые гранитные карьеры и обширный водоем с рыбами. То, что мне было надо. Договорившись, — я вернулся к поездке в Ауровиль. Юношеская мечта, превыше всего. С нее надо было и начинать. В случае удачного сложения обстоятельств, я намеревался провести остаток жизни в Ауровиле. 26 августа я отправился в рейс, с Киевского аэропорта “Борисполь”, в сторону Ченная. Это уже описано в путевых записках “Как импрессионисты”, так что: нет потребности повторять этот текст. Все прошло как нельзя лучше. Я увидел: и Ауровиль, и Матримандир, - Храм Матери, - и прожил там целый месяц, в замечательном бунгало: из кирпича и пальмовых листьев. Слушал колыбельные в исполнении тропических птиц. В моем бунгало, на потолке, жила парочка гекконов. А перед моим жилищем, на ветках жили, пальмовые белки похожие на бурундуков. Как-то, с пальмы свалился хамелеон, и тоже повеселил меня. Вороны воровали рыбу с кастрюль, а по столу лазили какие-то сколопендры. За бунгало — огромный термитник. В колонии российских йогов, пообещали мне работу в Ауровиле на плантации папайи, - но, здесь, я, раскинув мозгами, решил вернуться домой, чтоб реализовать еще две идеи. Это была чужая территория по-духу, я это понял сразу. Это была пусть и не совсем Индия, но это выглядело, как-то уж очень (за)организовано на самом деле, как будто попал снова в комсомольскую юность, свою, где все расписано каким-то дядей связанным с органами безопасности. Где тебе ничего не принадлежит, на самом деле. Я уже жил в одном таком месте - в Советском Союзе. Где правил диалектический материализм. Я был идеалистом по своей природе, поэтому не загорелся идеей оставаться здесь. Я против мысли о первичности материи и вторичности сознания. Я не хотел, чтоб мои желания развиваться, как продукт сознания, оставались вторичными. В моем понимании собственной психологии, мысли, слова и желания оставались первичными, а возможности этого достигать, вторичны. Возможно, что истина находится где-то посередине, как обычно. Тело в тоталитарной секте, знаю по СССР,  не принадлежит самому человеку: им распоряжается власть по своему усмотрению (превращает его в человеческое мясо, отправляя на бессмысленное заклание). Джунгли, естественно, завораживали, - но я не знал даже названий этих растений, кроме бамбука. Здесь многое выглядело слишком враждебно: кустарник с жесткими, загнутыми вовнутрь колючками и наличие опасных змей в лесу, а также – комаров и термитов. Слава богу, что меня вовремя посетило вдохновение, и я начал исправлять “Романтик”, роман (кроме того, я стал писать путевые записки). Вернувшись в Киев, я пережил зиму в хостеле на бывшей Красноармейской улице, чтоб весной отправиться на свою войну. Свою очередную мечту, я осуществил в 4? бригаде. 

Я, будто бы: подбил итоги своей жизни, набравшись впечатлений перед новым периодом в своей жизни. Купил себе домик в Черниговской области, чтоб продолжить свои литературные исследования. В первый год, я, правда, в целях улучшения материального положения — еще отправился охранять кукурузные и соевые поля в районе Старого Быкова. Отвоевал рабочее место под солнцем у колхозной ваты. Слишком агрессивно. Мне удалось спасти от пожара дорогостоящий посевной агрегат, — поэтому меня перевели на работу на пасеку, где я и провел почти полгода. Это было прекрасное время для релаксаций. В компании местных пасечников. Они расставляли свои ульи в лесополосах вокруг гречневых посевов. Угощали меня выпивкой, правда, я отказывался пить с ними спиртное, как я всегда и делал на работе. Все эти, бывшие целочники, перед российским вторжением, ударились в пчеловодство. Активно проводили время, наслаждаясь мирной жизнью. Я разговаривал с ними, пытался понять в их внутреннюю суть. Это была очень простая задача. Пустые люди, взращенные на своем сексотстве. Они по-прежнему ненавидели мифических “полицаев”, которые им виделись в тех, кого обязали презирать в юности, и кто составлял им львиную долю заслуг перед органами. Не будь их - не состоялась бы такая замечательная судьба. Все твердили,что у кого-то из депутатов, вычислили, в “отечественную войну”, дед был полицаем. Называли фамилию “рудковского”. Это все, что надо знать о сельских сексотах. Этот Режим Кормления Сексотов в Украине, переживал перед вторжением свой ренессанс. Патриархальность и размеренность, установившейся сонной и сытой жизни в украинской провинции, должна была закончиться с российским вторжением. Они сильно приблизили его “выборами” клоуна на пост президента. Они ждали войну, как не зависящее от них обстоятельство. 

Постоянно, подъезжали на “ЛендКрузере”, и еще на чем-то, какие-то местные царьки. То и дело, мимо нас, на своих тракторцах, проезжали хитрые, местные мужички. За ними просили присмотреть: “А то воруют…”. Я — всем обещал. Кто-то из них, говорили, строил себе Мавзолей. Кто-то злобно смотрел в сторону фермерского поля с подсолнухами. Я услышал, как один сказал: “Не долго ему осталось. Я выброшу его отсюда”. Они не боялись меня, ведь я спас от огня ценную сеялку за полмиллиона долларов и стал одним из многочисленной челяди. В принципе, я понял сущность прежних хозяев жизни - они продолжали считать себя такими же. Им только не хватало россиян, чтоб воссоздать империю, в которой они станут тем кем были красные деды и прадеды. О целочниках, я писал. В их офисах, уже активно, готовились голосовать за клоуна и его зеленое шапито. От рядового сотрудника и до уборщицы, обязаны были смотреть преступный сериальчик об учителе, Голобородько.

 Двадцатая глава
Этой главой завершается роман, Мениппея. Автор придает этой главе еще и роль: эпилога. Он писал этот роман для того, чтоб человек, прочитавший его, в будущем, немножко лучше понимал природу нынешней власти в Украине, да и в России – тоже; покудова идет война между этими странами. Власти сексотов, с той и другой стороны, – хотя это уже и разные страны, – сознательно шли к военному конфликту, расписав роли и постоянно координируя свои действия. Когда началась полноценная война, оказалось: что, отдельно, Украина, уже во многом отошла от сексотских, азбучных форм, хотя по-прежнему, внутренние враги, формируют и форматируют власть в этой стране. Природа в обеих странах, видать одна, – чекистская, – а развивались, обе страны, по-разному.

Для того, чтоб создать выпуклую картину, автору пришлось пожертвовать для этого текста, самыми лучшими воспоминаниями: о первом светлом чувстве и злодеях-сексотах, которые его погубили. Все для того, чтоб истина восторжествовала в романе. Все, что написано автором в романе, эксклюзивно – здесь нет привычной лжи, зафиксированной в произведениях советских авторов, которых нельзя читать без переводчика в себе самом. Советские произведения необходимо было научиться читать между строк, тогда они приобретали иной смысл. Советский язык, который автор развил в себе, помог автору сложить живую картинку сексотского произвола на подконтрольной им территории. Сделано это было лишь потому, что другого, столь развитого, языка, у автора не нашлось. Впрочем, этот язык вполне пригоден для писания антисоветских произведений. Что автор и продемонстрировал этим романом. 

В свое время, автор намеревался перейти на украинскую мову, – в самом конце прошлого столетия, – но обстоятельства творческого характера, как нетрудно узнать из Мениппеи, сильно помешали ему это сделать. 

Автору, хотелось бы думать, что, удалось-таки, сконструировать с определенным, конспирологическим умыслом, картину прошлого, настоящего и будущего страны. Чтоб подвести читателя до понимания новой украинской истории, приведшей к нынешней политической ситуации.

 В Украине происходят сложные процессы конструирования будущего. В кучмовскую эпоху, это делалось с помощью “олигархов”. Какие тогда были в Украине "олигархи"? Большинство из них, это - обычные "путинские кошельки". Бизнесы, просто, передавались тем, кто получал полную власть в Украине. Учитывая то, что власть передавалась, исключительно, российским марионеткам, – пусть и завербованным в разных кабинетах, – то можно предположить, что к этой войне, они имеют самое прямое отношение. 

Российский диктатор, в одно время, считал, что Украину можно было захватить, внедрив на пост президента "порченого украинца" (януковича) и тот сам заведет страну в стойло русского мира. Потом, он понял, что это далеко не так, и спровоцировал: "Второй Майдан" - жестоким образом избив студентов, руками украинских опричников-”беркутовцев”. Чтоб начать отжимать Крым в свою пользу и продолжить, с донецкого плацдарма, откровенную оккупацию всей Украины. Достаточное количество патриотов, остановило эту не подготовленную экспансию. Подобрали сексота, в роли "проукраинского олигарха", чтоб тот, (самостоятельно), заморозил этот конфликт. Тогда была "остановлена" война на московских условиях. Началась беспрецедентная подготовка до вторжения со стороны России, а со стороны Украины – сексотов заставляли строить дороги и сажать цветы. Это было похоже на имитацию бурной деятельности и воровства невиданных масштабов. Чтоб “операция” по присоединению Украины прошла без сучка и задоринки: в 2019 году, украинских сексотов обязали "выбирать" на пост президента никчемного клоуна, чтоб, к тому же, максимально ослабить армию, уже перед самым подготовленным вторжением. Этот клоун, на посту президента, оказался настолько недееспособным сексотом на этой должности, что, - лучшее что он сделал для московского диктатора, – это выбросил деньги, с украинского бюджета, на дороги (один его ущербный вид, сделал украинскую армию сильнее во стократ). 

Сейчас "зелено-шапитовцы" из клоунской команды, думают: как сдать Украину, через переговоры и заморозку конфликта? США и Европа, наверное догадываются, и не дают в полном объеме оружие. 

Если Украина и украинцы победят в этой экзистенциальной битве за свое светлое без обиняков будущее, то, в первую очередь, следует очень жестоко наказать всех, кто был участником этих преступлений против народа. Без этого - никак. Возможно, что и применить принцип талиона (лат. lex talionis) — принцип назначения наказания за преступление, согласно которому мера наказания должна воспроизводить вред, причиненный преступлением («око за око, зуб за зуб»). Страну требуется срочно очистить на многие века вперед. Иначе не возникнет среды для жизни будущих поколений: с благозапроектированными качествами, как для украинцев. Для этого, прежде всего, надо создать эффективную защиту нации от военных посягательств. Это – ядерное оружие и средства его доставки. То, что в Украины было когда-то отобрано сексотскими негодяями, в пользу врага. 

Страну, тридцать лет грубо разоружали, словно потерпевшую сокрушительное поражение. Нация украинцев была поставлена на порог нового геноцида, и должна была прекратить свое существования. Тридцать лет из нее высасывались в виде репараций жизненно необходимые ресурсы; уничтожались производственные мощности: как за мнимые долги, так и путем экономических банкротств. Это были самые масштабные размеры спецопераций по разоружению стран, в мировом масштабе, провернутыми, так называемым "мировым сообществом", за счет будущего украинцев. Это неслыханное вероломство мировых держав по принуждению страны к капитуляции. При этом, Украина ни на кого не нападала. Мировые гиганты, жаждали крови украинских младенцев, и они ее получили во время страшной, российской агрессии. Это не мнимые распятые мальчики в трусиках, о которых лживо бубнила российская, матерая пропаганда. Это реальные жертвы, которые понесла Украина, разоружившись перед агрессором. Ей оставили только конвенциональное оружие. Если добавить к этому, что Россия легко взрывала военные склады , перед вторжением, - то, можно только предположить, какой силой воли, Украина смогла выстоять в первые несколько месяцев войны. 

Разоружение началось сразу, как только Украина получила независимость. Долго шла возня уже вокруг Чернобыльской АЭС, чтоб лишить ее возможности восстановить ядерную мощь. Это обернулось сотнями тысяч нынешних украинских жертв. Мировые мерзавцы забрали за бумажку “Будапештский меморандум”, ядерное оружие и закрыли Чернобыльскую атомную электростанцию, способную нарабатывать оружейный плутоний. Автор, вынужден писать эти строчки. 

Лепеча о благих намерениях, не жалея никаких средств (сейчас они жалеют даже крохи для Украины!), мировые поработители, уничтожили мощь Украины, насмехаясь в душе над тупыми рагулями, что те не смогли им отвечать. Об этом надо писать всегда, пусть никто из этих мерзавцев и не прочтет, этих, полных горечи, строк. Создавались активы шпионов и диверсантов, делая примитивные кошельки, за счет которых, субсидировались военные операции по развалу украинской государственности. Создали для украинцев симулякр украинской церкви, под эфэсбэшным контролем. Надо учитывать и тот факт, что все это оплачивалось тяжелым трудом украинцев, а еще: продажей природных ресурсов. Украинцы не имели доступа к центрам принятий решений. Все контролировалось россиянами, через своих ставленников и сексотов. Начиная с села – поставляющего дешевых рабов и “женское мясо” для развлечений, как и в прежние годы. Что-то с этого пирога, попадало на стол сельским, сексотским кланам. “Страдая” от эффекта Даннинга-Крюгера, они меньше всего разбираются в политических реалиях. Такими их: отбирала и воспитывала в себе, Система Кормления. 

Автор описывает свою встречу с Киевом, в начале нового тысячелетия. Он в толпе желающих получить хоть какую-то работу, за которую будут платить жалкие гроши. Сексоты не платят налоги государству. С людьми расплачиваются по черному налу – в конвертах. Это был тот коммунизм, который сложился внутри "бизнеса" в 90-х годах. 

Автор ищет место, где можно, работая, писать об этом в своих произведениях – и опубликовать в печати. В газетах, это делать: стало крайне сложно. Благо, на помощь пришел вездесущий интернет. Интернет дает возможность автору оперативно находить себе читателей. Дела его налаживаются. Автор приходит к мысли, что украинцам надо, в конце концов, прийти к пониманию, что все начинается с учебных заведений. Сколько за годы независимости вузы выпустили в свет манкуртов, которые служат на пользу врагам. Сексотской элитки в Украине не должно быть, априори. 

Война обязана исправить этот стиль – уничтожать и завоевывать Украину, с помощью внутренних врагов – сексотов. Это чекистское ноу-хау 20 годов, которое распространилось из еврейского Советского Союза по всему миру, когда создавался скелет самой жестокой империи на планете. 

Россия, Китай, КНДР и страны из Латинской Америки - Куба, Венесуэла, Никарагуа - это наглядные примеры чекистских диктатур в современном мире. Они оказались более жизнеспособными, чем о них думали. Даже в Восточной Европе, не выявленные метастазы, прорастают ныне авторитарными лидерами, - и дают о себе знать, самыми неожиданными проявлениями в политике. 

Очевидно, что, многие, ждали развала Украины, и готовы были к подаркам со стороны России, в виде Закарпатья. Проснулись и давние заклятые “друзья”, – поляки, – (автор относил зря Польшу к дружественным странам, думая, что они преодолели, за годы своих испытаний, пренебрежительное отношение к украинцам), – заблокировали границу, высыпают пшеницу из железнодорожных составов, покупают ее, в тоже время, у россиян. Чтоб этот конфликт на польско-украинской границе выглядел более гротескно и угрожающе для украинцев. 

Украина, я думаю, справится с этими вызовами. Но, поляки, должны будут пожалеть, что попались на эту удочку. После Смоленской катастрофы, поляки, могли бы быть более дружелюбными к украинцам. Но им хочется, в будущем, пострадать. Иначе, поляки не избавятся от украинского синдрома.

Как и россияне, тоже. Пока, обе стороны проигрывают в этой войне. 

Двадцать первый век, а в этих народах застыл дух семнадцатого и двадцатого веков. Многим, мечтается, раздербанить Украину. 

Последние новости с фронтов – Украина по-прежнему героически сражается; с вооружениями, - вроде бы, - дела налаживаются ( жаль, что Авдеевку потеряли, был хороший плацдарм для наступления на Донецк). Без снарядов и новой военной помощи, в Украины не оставалось в запасе никакой возможности удержаться на этом участке фронта. 

Во время бездействия европейских, и, особенно, американских негодяев, зажавших военную помощь Украине, украинская армия, четыре месяца платила своею кровью. Пусть это будет на их совести. Украина сейчас борется и за их свободу. 

Хочется перейти на другие темы. Украине надо больше в будущем заботиться о своей обороноспособности, чтоб не зависеть от помощи других. Не выбирать сомнительных персонажей на высокие посты. Что делали такие выбранные клоуны перед самым вторжение? Эти, зелено-шепитовцы не скрывают сейчас, что их предупреждали о готовящемся наступлении врага. Без тени сомнения, они признаются сейчас, что готовились к вывозу золотого запаса страны в зарубежные банки. Чтоб потом проедать его? Преподносят это теми соображениями, что они якобы заботились о вывозе этих, народных денежек, чтоб они не достались врагу. В то же время, они готовились на шашлыки, и призывали народ поучаствовать в этом мероприятии. Благодаря чему, многие, в том числе и автор, не смогли вовремя эвакуироваться и попали под оккупацию. Многие, и автор тоже, тогда еле уцелели. А кто-то, – и не уцелел. 

У кого еще остались сомнения, после этого, что страной управляют не просто сексоты, - а отобранная, мелкотравчатая гадина, которой поручено уничтожить Украину? У них, немного не срослось. Уж слишком велика воля настоящего бога, чтоб спасти украинцев от нового геноцида и векового позора. Эти планы вынашивал в голове российский диктатор. В этом закладывалась вся суть окончательного решения “украинского вопроса”. Не надо больше ничего придумывать. Только благодаря армии, главкому Залужному и его штабу, простым героическим воинам, украинцы смогли продержаться первое время. Сейчас вся эта, европейская и американская, меркантильная шваль, подняла головы, в связи с фиаско российского вторжения, и стараются всеми силами спасти диктатора от неминуемых последствий: заставляют Украину сдаться, на милость победителя. Не думаю, что с этого что-то выйдет здравое. Эти козни легко читаются на геополитической карте. Эти папы римские – наводят тень на плетень. Пустой звук, который тонет в громе артиллерийских орудий украинских воинов. 

Автор все больше склоняется к мысли, – остаться на Западе навсегда, хоть ему уже и немало лет – шестьдесят четыре года. Как поэт и писатель, автор полностью сложился, а компьютер и интернет придает ему уверенности, что все, что он напишет, в этом сегменте человеческой деятельности, будет кем-то прочитано и станет его мозаикой человеческого восприятия этого мира. 

Мениппея – это дневниковый роман, и будет читаться не один год. Автор постепенно отвыкает от своей родины. Родина предавала не один раз. Родина стремилась, – нелепыми чиновниками, – посадить его в тюрьму. Была очень близка к позорной цели. Обе родины: СССР и Украина. Когда автор жил в этих странах – они не давали ему того, к чему он стремился. Автор учился добывать это сам, вопреки их желанию погубить его. Эти духовные сокровища стали, авторскими. Автор ничего не должен, таким родинам. Они ему должны за растраченные в борьбе силы. За нерожденных детей. Проклинать автор не умеет и не хочет этому учиться, чтоб не вернулось все человеческой жизнью. 

Преступление перед личностью никогда не забываются и не остаются без последствий. С кем-то и с чем-то, автор уже рассчитался, проживая на территории контролируемой сексотами. 

Осталась, неизвестной судьба только литвиновского целочника, вторгшегося в свое время в его жизнь, который выполнил заказ сексотских ушлепков. Автор стал литератором, но не библейским Всепростителем. Следовало бы притворяться, чтоб найти о целочнике-сексоте хоть какую-то информацию, но у автора на это не хватило желания и времени. Скорее всего, доживает в гнилом селе, на природе, со своей пасекой – выступая жалким орудием в руках дьявола. Хотелось бы так думать. Тогда он обязательно попадет в геенну огненную, – сексотский рай, – а там, такие же как он, сам, будут жарить друг друга и ломать себе целки по одной в день. Автор любит пошутить над ними, сексотскими шутками, которыми они приучали друг друга шутить. 

Автору, все больше нравится западная жизнь. Даже в таком возрасте, он начинает надеяться на возможное переселение. Здесь спокойно; автора не посещают приступы стенокардии. Небесная юдоль подождет. 

Дания занимает райское место - полуостров Ютландию. В том году, в это время, автор еще ездил в Украину, чтоб увеличить клубничные грядки и помедитировать на родные просторы и луга. Посмотреть на свой домик с цветущим садом. Выращивать на своей земле: клубнику и цветы. 

К нему - дважды прицепились эсбэушники. Причиной тому - его российское произношение. Однажды, какой-то типок за ним по Мене ходил, что в Черниговской области. Автор, проходя мимо Краеведческого музея, подумал: дай, зайду. Не приходилось. На дверях табличка: “Менський районний краєзнавчий музей імені В.Ф.Покотила”. Заплатил за вход - 30 гривен, - и не пожалел. Там все - от древних мечей и наконечников стрел, - до сравнительно недавних орудий. Подборки артефактов всех эпох, которые пережила Украина, подобраны так, что мог бы даже позавидовать Музей викингов, в котором автор уже побывал, здесь, в Дании. Начало всему этому богатству, положила простая коллекция, обычного учителя, имя которого было зафиксировано в названии музея. Ходил автор по музею, рассматривал разные экспозиции, о которых рассказывал единственный сотрудник этого музея. Битый час уже прошел, как автор все еще интересовался народными богатствами. Вот тут-то филер и не выдержал; зашел за ним в музей. Сотрудник, видимо тоже сексот, взялся его тихо “обслуживать” в соседних залах. Автор обо всем догадался, что его “пасут”, и вскорости покинул музей. Автор, шел до вокзала, и оглядывался… 

А второй раз, – продав клубнику в Конотопе, – автор, от нечего делать, отправился на электричке в Нежин. Когда в вагоне появилась очередная распространительница идей русского мира и стала приставать к пассажирам. “Украинские солдаты разворовывают на Донбассе квартиры простых жителей. Ты его наживал? - вопрошала она, обращаясь к автору. - Почему все тащишь?..” - Ее тон, завел автора. - “Сдрисни отсюда, гадина! Из-за таких, сколько украинцев погибло?” - “ Да ты майданщик!” - вдруг, завопила она, довоенными нарративами. - “Убирайся с моих глаз долой, и готовься к встрече с эсбэушниками!” - пригрозил автор, провокаторше. К нему, в свидетели, сразу же набился какой-то мужичок. В Нежине они присмотрели, чтоб эта женщина вышла за ними вагона, - и отправились искать эсбэушника. Одна дорога с перрона через виадук к зданию вокзала, помогала им контролировать весь путь. На крыльце, - показали бойцы охраны вокзала, - стоял молодой эсбэушник. Автор рассказал ему об российском провокаторе. “Сколько езжу по этой ветке, - объяснял он, эсбеушнику, ситуацию, давно сложившуюся на Ю-З железной дороге. - Постоянно кто-то здесь ведет, кремлевскую, пропаганду…” 

Подобный случай, автор уже описывал в рассказе: “Гостья из прошлого”и “Хлеб, соль, спички…”. Эсбэушник не искал вражину. Через час, он, прислал к автору какого-то своего сексота, в военной форме, который проверил у него документы. Автору снова пришлось искать этого эсбэушника, чтоб только спросить у него: “Вы теперь знаете мой адрес. Мне теперь, дома, ждать врага?” Эсбэушник ничего на это не сказал. Видно был разочарован в авторе, что он не оказался российским шпионом. 

А в этом году, автор уже не хочет ехать в Украину. Датчане пытаются адаптировать его к условиям жизни в их стране, - и автор не сопротивляюсь этому. Он думает, что, с каждым днем, все больше будет привыкать к датским порядкам. Казалось, бы: невзрачная земля, но как за нею ухаживают люди! Здесь никуда не торопятся, но везде успевают. Такая планида у викингов. Когда-то, они так колонизировали практически весь европейский континент, включая Русь, сделав из нее великую державу. Во всяком случае, об этом говорят древние легенды. Они снова помогают украинцам отстоять независимость, после веков ордынского ига. Улус Джучи, от Украины, никуда не денется. Веками придется ему противостоять, до тех пор пока он не развалится. Для чего нужна прочная государственность. 

Дания - это та страна, которая во многом, поможет Украине справиться со своими экзистенциальными проблемами.

Это почти все, что автор хотел рассказать в этом романе. Да, еще:****.

01. 11. 2023 года – 17 марта 2024 года
Дания. Нюкёбинг. 

Приложения
*

Многосложная и многосюжетная конструкция, структура которая в корне отлична от всех произведений, относящихся к трем фундаментальным родам литературы: эпосу, лирике, драме. (Альфред Барков. Семиотика и нарратология: структура текста мениппеи)

Есть такая, немалая, вторичная литература: литература о литературе; литература вокруг литературы; литература, рожденная литературой (если б не было подобной перед тем, так и эта б не родилась). Сам я, по профессии, такую почитать люблю, но ставлю значительно ниже литературы первичной.

(Александр Солженицын. “Бодался…”).

У меня нет интереса к литературе, литература – это я сам. Франц Кафка.

 Не секрет ведь, что читать любую книгу гораздо интереснее, когда знаешь общественную атмосферу, в которой она родилась, и все тайны внутренней кухни её написания. Недаром классику принято издавать всегда с предисловиями и комментариями литературоведов. Считается, что писательство для филологов лежит в пределах прямой досягаемости. Но это заблуждение. Филолог к нему не ближе, чем все остальные. Литературоведы и критики, хорошо знающие, каким должно быть увлекательное литературное произведение, сами написать его, увы, не в состоянии. // Иной отлично тасует карты, а играть толком не умеет. Френсис Бэкон.

Настоятельно требую не допускать к писательскому ремеслу филологов: литература не должна кусать свой собственный хвост. Профессиональный читатель, как правило, не имеет за душой материала, кроме книжного. Курт Воннегут.

Внутренняя структура мениппеи: в отличие от эпоса, лирики и драмы, в ней несколько пар "фабула-сюжет". Дополнительный уровень композиции (образ рассказчика) сводит воедино все сюжеты как образы-знаки. Альфред Барков.



"Я ничего не могу купить на деньги такого, что стоило бы дороже, чем удовольствие сказать то, что я хотел". Антуан де Сент-Экзюпери.
**

Придорожная береза

Почему ты бела,

Грустная береза?

То ли от метели,

То ли от мороза?

Птицы улетели,

Ветви опустели,

Ветры вновь запели,

Над белесым полем…

Словно сирота ты,

Идешь, куда не зная,

Вьюга вслед смеется,

Снег, в тебя бросая...

Стала у дороги,

Грустно наклонилась,

Видно устали ноги,

Сапоги сносились...

И теперь ты ночи

Снегом покрываешь,

Но они не станут

Белыми, ты знаешь?

18 мая 1979 года.

Знакомясь с Бродским

С Богом, орлы, казаки, гетманы, вертухаи!

Только когда придет и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть, царапая край матраса,

строчки из Александра, а не брехню Тараса.

(Бродский. На независимость Украины)



Можно уличить, один, такой момент,

В сравнениях коммунизма и нацизма,

Сейчас, как бы, случился прецедент:

Война с российским империализмом.

Стояли «измы» в том столетии эти в ряд,

Отличаясь дьявольскими экспериментами.

Однако, коммунисты истребляли всех подряд,

Увлекшись идеологическими моментами.

Концлагеря и убийства – были в те года.

Немцы специализировались по евреям.

Гитлер считал евреев: ленивыми всегда,

Писавшими, в газетах, всякую ахинею.

Вот, Сталин, ценивший еврейский труд,

О них заботился, как о холеных псинах,

Использовал писательский их этот зуд.

В своем энкавэдэ, а также по «Торгсинах».

Для примера – вспомнить: Мандельштама,

Писал о Сталине, - но это исключение…

Обычно, славили тирана, величально там,

И говорили о вожде народов с умиленьем.

И в органах старались, – помнит Бог, -

Как по подвалам, лубянским, шуровали,

Перечислять фамилии бы долго смог,

Но, надо признаться: многих развенчали.

При Голодоморе – не один еврей,

Не заступился за украинца – даже близко!

Хоть жили на одной земле, и со своих корней,

питались, – об этом думать, слишком...

Петлюру убил еврей, - а вот: за что?

Не он стоял за еврейскими погромами.

Сталин пытался столкнуть народы, за одно,

Он сделал так, согласно своими законами?

Когда нацисты за евреев взялись,

С остервенением, искореняя этот род.

Среди украинцев много их спасалось;

Отходчив в этом, видать, наш народ.

.. Зачем же этот рыжий, нобелевский идиот,

Которого и самого в московщине щемили,

Писюкает в гнусном стишке про наш народ?

Чтоб его, на России, видно, полюбили?

От этого он самый прославленный еврей?..

Иль я ошибаюсь в чем-то? даже очень?

Пройти бы эти истории, - да поскорей –

Иначе мы погрязнем в них, воочию.

Откуда же в этого бункерного поганца,

К нам украинцам, ненависть взялась?

Иль, в Ленинграде, все одни маланцы,

Терпимость в них к нам не прижилась?

Да хоть бы взять, еврея-пропагандона,

Вещающего с останскинской иглы?

Устроился, живет по гойским законам,

Загадил, тот мирок, запахом войны.

Я написал не для того, чтобы евреи,

Оспаривали в украинцев право жить.

Мне хочется, чтоб намного, поскорее,

Забылось все – и стали мы дружить.

Одесса, – вновь жемчужиной у моря,

Становится, - хоть раз бы в ней пожить.

Чтоб мир у мире, воцарился, вскоре.

И в том, что помогает нам любить.

А, напоследок: О нашем еврее-президенте.

Он лучше стал, чем от него я ожидал...

И, наверное, остановлюсь на том моменте:

Чтоб он так жил, и тоже нам желал.

13. 04. 22. 08.10
***Первые публикации в прессе.

 Мясник, бабуся та двоє реберець

  М'ясник - дебелий гевал з вибалушеними, мов у тухлого окуня, очима старанно витирає лезо важкої сокири.

     Уздовж бар'єра, за яким горою височить м'ясник, рухається помаленьку бабуся.

      М'ясник краєм,ока спостерігає за нею, наче кіт за мишею.

      На дерев'яному прилавку, крім вагів, лише невеличкий шматок телятини -двоє нерозрубаних реберець.

      Бабуся боязко торкає реберця пальчиком і шамкотить:

      - Шкілько?

      - Скілько й учора, - іронічно відказує м'ясник. - Каждий день ти, бабко, сюда приходиш допитуєшся: "Не подешевшало?" Тепер нічого не дешевшає, токо дорожчає. - 3 почуттям своєї зверхності над старою він обводить поглядом м'ясний павільйон, де, крім нас трьох, уже ні душі. Очі його сяють, ніби знамена перемоги.

      На той заряд іронії бабуся й вухом не веде, всю її увагу заполонили реберця.

      - Ну що, береш? - питає м'ясник.

      - Відріж одне, - просить бабуся, показуючи сухеньким пальчиком.

      - Мені аби шупець зварити, - виправдовується, поки той розбатовує телятину. Перед дверима вона довго обмотує реберце цупким папером, кладе в обшмульгану сумку і виходить з павільйону на мороз. М'ясник задумливо дивиться їй услід.

      - Вимерзнуть! - каже він таким голосом, що треба вірити.

      Але не хочеться. Хочеться вірити що життя все ж милосердніше за нього.

   

Газета «Народна газета», березень 1994 р


Зубри


      - Ньо! - стьобає Іван лозиною гнідого мерина. - Який аж ти ледачий... Ньо-ньо!

     Боян трохи пробіг і вкотре вже збився иа повільну ходу, плентаючись узбіччям лісової дороги.

     Іван скочив на дорогу й пішов поруч, немовби демонструючи Романові свого дбайливо випрасуваного піджачка з акуратно накладеною біля петельок латкою.

     Роман скоса, роздратовано подивлявся на супутника, з саней.

     Обличчя у Івана невиразне, сіре, обтягнуте тонкою шкірою, крізь яку випинають дрібні кісточки. Брови стрішкою. Роман багато молодший, чорноокий та чорнобровий, їдуть ремонтувати лінію: будівельники копали траншею й пошкодили підземний кабель.

     Трохи розім'явшись, Іван знову падає в сани, на грубенький шар сіна, від яким лежить їхнє причандалля - лопати, монтерська сумка.

     - За Брежнєва добре жили, - верта він до перерваної розмови. - У лавці все було: вино разне, канцерва...

     - Крали за Брежнєва добре, - перебиває Роман. - Я зроду селюк, знаю. Бо, як сам не прихопиш, ніхто тобі й жмутка сіна не дасть.

     - А я й тепер беру, - без ніяковості зізнається Іван. - От восени два воза буряків з поля притіг.

     - То ж бо й є! Колись казали, що весняний динь рік годує. А тепер, виходить, осіння ніч.

     Супутник мовчки усміхається, розмова на цьому згасає.

     Переїхали ліс, обабіч потяглася їжакувата, ледь припорошена снігом стерня, над нею з галасом кружляло гайвороння.

     - Диви, зубри! - гукнув раптом Іван. - Хоч би Боян не сполохався.

     Неподалік дороги, біля скирти, з'юрмився гурт могутніх, укритих довгою темнобрунатною вовною тварин: одні лежали на соломі, інші стояли, ліниво пережовуючи колгоспні харчі. Навіть на відстані від них віяло дикою, грубою силою.

     Боян, проте, й далі чвалав поволечки, здавалося, що й поява тигра не примусила б його бігти.

     - Скільки мняса пропадає! - зітхнув Іван, коли поминули зубрів. - Це б одного завалити, надовго хватить.

     - То, може, вернемось? - тамуючи посмішку, спитав Роман.

     - Нє-е, - лякливо озирнувся Іван. - Паганяймо, ну їх до біса...
1994



«Котяче золото»

 

 

    Того разу мені із щойно зарахованим у бригаду копачем Левіним доручили розчистити старі шурфи на річці Вертлаї. Це в тайзі, на відстані притуленої до мапи долоні від Красноярська.

      - Золота за комунізму не буде! - патетично заявив Левін першого ж дня нашої роботи. Тобто я неточно висловився: буде, але з нього будуватимуть туалети.

      - Добре, хоч туалети залишаться, - відказав я. Він блимнув спідлоба оком, замовк на цілий день і лише ввечері, лаштуючись до сну на пахучому ялиновому лапнику, мовив у темну пащу тайги:

      - У мене немає партквитка, але я знаю, що таке комунізм. Це коли прокинешся вранці, а -на тебе вже чекає твоя пайка! - І, змірявши мою .особу поглядом, багатозначно додав: - Ось так, молодий чоловіче!

      Сумніву не залишалося: переді мною один з тих, кому офіційна ідеологія геть скаламутила здоровий глузд.

      Ранком я приніс до багаття харіуса, яких у прозорій воді Вертлаї ходили цілі табуни, і щоб спіймати майже кілограмову рибину, вистачало спритності рук.

      - А от, - кинув жартома, - й наша пайка. Не кожен патентований комуніст має таке на сніданок.

      - Не блюзнірствуй, - огризнувся Левін. -Комунізм - це світла мета всього людства, за нього люди кров проливали!

      Після сніданку він поліз у шурф, і через кілька хвилин звідти почувся збуджений крик:

      -Шурику! Тут золото! багато золота!..

      У солом'яно-жовтому мінералі з металевим блиском неважко було впізнати пірит. Шукачі звуть його ще "котячим золотом". Але початківці часто сприймають за справжнє.

      - Гм, знахідка віку, черкнув я ребром молотка по розкішній друзі, и вона приснула іскрами Туалет будуватимеш?

      - Та ти що, Шурику? Це ж золото! Нам страшенно пощастило!

      - Ну, гаразд, прикрий його хмизом, пізніше сюди вернемося. - Пояснювати Левіну, що він помиляється, мені чомусь не хотілося.

      Другого дня, зібравши зразки з шурфів, ми вирушили назад. Вузькою евенкською стежкою, що ледь проглядалась у траві, йти було легше, ніж нетрями, та однаково згодом притомилися, сіли відпочити.

      - Давай пожуємо, - запропонував я. - Що у нас є?

      Супутник мовчав.

      - Діставай гречану кашу, і згущонка теж не завадить.

      - Я їх там покинув, - озвався нарешті Левін. -Не влізло. І то ще скільки золота залишилося..

      Більш як десять кілометрів він тягнув на собі в рюкзаку, крім належних зразків, кілограмів зо двадцять піриту.

      - Ага, - склеїв я щось на кшталт посмішки, - з таким вантажем довго тьопати до комунізму.

1994
****

ГЛУБОКОУВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ!!!

От себя лично и от лица доктора физико-математических наук, профессора, члена-корреспондента Российской Академии Наук, председателя Международной академии наук и искусств ХХХХХХХХ, рекомендую Вашу кандидатуру на выборы в члены-корреспонденты Академии.

Международная Академия наук и искусств объединяет ученых, представителей власти, представителей искусств, промышленников, предпринимателей, людей разных профессий, всех социально активных граждан, деятельность которых направлена на сохранение и улучшение жизни, обеспечение свободного творчества на благо людей, духовное возрождение и развитие России, ближнего и дальнего зарубежья, предотвращение пропаганды насилия, тоталитарных сект, экстремистских группировок в социальных сетях и интернет-пространстве среди школьников и подростков, предотвращение и антипропаганду скулшутинга и Колумбайна (стрельбы в школах и учебных заведениях) в мире и многое другое.

Прием в члены Академии осуществляется Президиумом Академии путем избрания на основании заявления для физических лиц и протокола собрания органа управления для юридических лиц. Решение принимается простым большинством голосов членов Президиума.

Члены Академии ведут общественную деятельность. За активную работу член Академии может быть избран Действительным членом Академии. Прием в Действительные члены осуществляется Президиумом Академии.

За особые заслуги члены Академии могут быть избраны почетными членами Академии. Прием в почетные члены осуществляется Президиумом. Решение принимается простым большинством голосов членов Президиума с последующим утверждением на Съезде.

Первый этап – присвоение статуса члена-корреспондента Академии, избираемого из числа лиц, внесших вклад в развитие Российского государства. После присвоения статуса члену-корреспонденту вручается удостоверение установленного образца, осуществляется награждение специальным дипломом, нагрудным знаком и медалью Петра I «За крупные заслуги».

Каждый член-корреспондент Академии может претендовать на звания:

Кавалера Ордена на ленте Петра I третьей степени «За выдающиеся заслуги».

Кавалера Ордена из серебра на ленте Петра I второй степени «За выдающиеся заслуги».

Кавалера Ордена из золота на ленте Петра I первой степени «За выдающиеся заслуги».

Полный кавалер (трех степеней) Ордена Петра I «За выдающиеся заслуги» получает от Академии пожизненную пенсию.

В настоящее время Международная Академия наук и искусств проводит I МЕЖДУНАРОДНЫЙ ФОРУМ «ЛИТЕРАТУРА. ТЕАТР. КИНО. НАУКА. ТЕХНОЛОГИИ», способствующий расширению российского научно-культурного присутствия в мире, создающего благоприятные условия для продвижения за рубежом духовных, культурных и научных ценностей не только России, но и дальнего и ближнего зарубежья, всего мирового богатства и его наследия. Активно проводит благотворительную акцию по сбору средств в помощь жителям Донбасса.

Став членом-корреспондентом Международной Академии наук и искусств у Вас, появится возможность влиться в её ряды и стать равноправным участником во имя добра и мира во всем мире.



В составе Президиума:

Председатель, Президент Академии, государственный деятель, депутат Государственной Думы РФ III, IV, V, VI и VII созывов, доктор физико-математических наук, профессор, член-корреспондент РАН Ххххххххххххххх.

Ххххххххххххх — советский и российский лингвист и преподаватель, автор учебных пособий, вице-президент Международной Кирилло-Мефодиевской академии славянского просвещения, доктор филологических наук, профессор, академик РАЕН, профессор Международной Академии наук и искусств.

Хххххххххххххххххх - Посол, Академик, Поэт, писатель, журналист. Почетный член Мировой ассоциации деятелей искусств МАДИ.

Ххххххххххххххххх — бизнесмен, общественный деятель, занимающийся вопросами защиты предприятий от противоправных посягательств. С 2003 года является независимым консультантом по вопросам корпоративной безопасности. Глава Фонда поддержки и развития отечественного высшего образования «Русский академический фонд». Почетный работник сферы образования РФ, действительный член Международной Академии наук и искусств.

Ххххххххххххххх — прозаик, литературный редактор, председатель правления Екатеринбургского отделения Союза писателей России, действительный член Международной Академии наук и искусств и многие др.

Членами Академии могут быть граждане Российской Федерации, иностранные граждане, лица без гражданства, а также юридические лица — общественные объединения. Членство в Академии основано на добровольном вступлении в нее ученых, представителей власти, представителей искусств, промышленников, предпринимателей, людей разных профессий, чьи труды обогащают народы новыми знаниями, чьи заслуги признаны обществом, научными учреждениями, общественными организациями и органами государственной власти всех структур и всех ведомств.

Приём в члены Академии осуществляется на основании письменного заявления на имя председателя Академии, подписанная скан-копия которого высылается на электронный адрес ученого секретаря Академии.
По вопросу вступления, членских взносов и др. прошу связаться с ученым секретарем ххххххххххххххххххххххххх.

Электронная почта: vipprххххххххх

Справки по телефону: 8 хххххххх (доп.150)

Мы рады видеть Вас в наших рядах!

С наилучшими пожеланиями,

Председатель Международной Академии наук и искусств,

доктор физико-математических наук,

профессор,

член-корреспондент Российской академии наук,

ХХХХХХХХХХХ
--

С уважением,

ученый секретарь Международной Академии Наук и Искусств,

ХХХХХХХХ

www………

Электронная почта: vippr ххххх

Телефон: +7 499 хххххххххххх

Сайт Международной Академии наук и искусств - https:/ххххххх