Глава 5. Мама умерла (Продолжение романа «Липовый Рай»)
На праздничное мероприятие, посвящённое 50-летию Великого Октября, или «постыдного Октября», Роман Семёнович по просьбе нашего директора прислал журналистов республиканских и центральных газет. На праздничном концерте Владимир выступил с номером. Вёл программу Сергей Леонидович. Он подзадоривал зрителей, просил их, чтобы они задавали Владимиру различные арифметические действия и сложные математические задания. Фоторепортёры бесцеремонно крутились на сцене, щёлкали фотоаппаратами и фотовспышками. На следующий день Владимир проснулся знаменитым: о нём вышли статьи на полосах различных газет, но, конечно же, все читали о нём в газетах «Труд» и «Комсомольская правда». Через три дня приехали телерепортёры из Шаболовки и сняли передачу о Владимире для первой программы. Владимиру нравилась эта суета вокруг него. Если я в то время получал наслаждение от жонглирования мячом и мог бесконечно играть в футбол, не чувствуя усталости ног, то Владимиру было забавно вычислять в уме различные арифметические действия, он получал от вычислений и запоминаний внутреннее наслаждение. К нам, в Липовый Рай, стали наведываться поклонники Владимира со всех сторон СССР: приезжали из Грузии, Украины и Латвии. Привозили гостинцы и подарки. Сначала мы принимали их, но позже Вениамин Яковлевич распорядился, чтобы все подарки и гостинцы принимал завхоз, потому что их было так много, что мы не успевали даже их просматривать. Появилась одна поклонница из Москвы, пожелавшая усыновить Владимира, но в администрации интерната ей сказали, что у нас живы и здравствуют наши родители; она поверглась в недоумение, почему же мы учимся в интернате для одарённых детей-сирот при живых родителях, не поверила «россказням», как выразилась она, завуча, попросила аудиенции у Ольховского, взяла наш адрес и отправилась к нам в деревню.
Как только эта возмутительница спокойствия отъехала, сразу нахлынула тоска по дому: захотелось повидать и матушку, и батюшку, и братьев, и своих друзей деревенских, но через три дня, как по заказу, приехал отец на рейсовом автобусе, стоял ноябрь месяц – на мотоцикле ездить в гололёд было опасно, да и ветер колючий на дороге свищет. Отец нерешительно обнял нас при встрече и глухо проговорил:
– Мама умерла… в больнице.
Это известие так ошарашило, как будто ударили обухом по голове. Я присел на кровать свою и заплакал.
– Царствия Небесного, мамочка, – сказал Владимир, как взрослый, совершенно спокойно и положил на себя крест.
А я не мог поверить, что мамы уже нет, что она умерла.
– Домой поедем, – сказал отец. – Маму хоронить. Она вчера умерла, и вчера домой привезли её.
Никак не мог поверить словам отца, даже напала странная смешинка, но у меня, скорее всего, началась истерика, а потом и вовсе стало тошнить. Всё казалось, что отец обманывает.
Мама лежала в гробу совершенно умиротворенная и бледная. Врач рассказал отцу, что у неё в последнее время участились приступы головной боли и за месяц до своей смерти она уже не вставала с постели – настолько была обессилена. Люди потоком приходили к нам в дом прощаться с мамой, вставали у гроба, вздыхали, сожалели, кто-то крестился и желал маме Царствия Небесного, а кто-то говорил: «Пусть земля будет пухом». Вообще же приходили к нам не столько прощаться с мамою, а сколько поглазеть на знаменитого моего брата. Имя Владимира гремело уже по всей округе, и в глиняный кувшин, стоявший в горнице для пожертвований, бросали не столько на похороны мамы, а сколько на доброе имя Владимира. Когда отец вечером перед сном вытряхивал деньги из кувшина, там было много и сторублевых советских купюр.
По просьбе Владимира маму хоронили без музыки – в последнее время у нас в деревне стало модно приглашать на похороны клубный духовой оркестр. Отец с каким-то зловещим сарказмом на просьбу Владимира ответил:
– Хозяин – барин.
– И в знаменитых чем-либо, какими бы ни были они когда-либо, для меня нет ничего особенного: Бог не взирает на лице человека, – процитировал Владимир фразу апостола Павла; первое время он сопротивлялся всем искушениям внезапно свалившейся на него славы, но может ли неопытный мальчик противостоять миру?
В день похорон мамы люди шли и шли, и все желали хотя бы глазком взглянуть на своего знаменитого земляка, и удивлялись, что Владимир – маленького роста и простенький с виду: мы с Владимиром были одеты в чёрные болоньевые курточки и в кожаные меховые ушанки, выданные нам в интернате, и выглядели одинаково, как два инкубаторских цыплёнка: один чуть больше, другой чуть меньше.
Обратил я внимание и на то, что Семён, средний брат, родившийся после Петра, стал общаться с нами сдержаннее, словно боялся нас чем-то обидеть или совершить какую-нибудь нелепую ошибку, а блаженный Пётр искренне переживал смерть матери, плакал, когда гроб с её телом осторожно опускали в могилу, потом он ходил во дворе дома, как лунатик, убитый свалившимся на него горем.
Наши встречи со старыми своими друзьями были мимолетными: за хлопотами на похоронах было не до них, да и в скорбные дни совсем играть не хотелось. На следующий день после похорон мы втроём, Пётр, Владимир и я, отправились в церковь на Божественную литургию. Вышли мы рано утром, стояла на улице тьма, но снежная тропинка в поле хорошо проглядывалась. Только теперь я осознал, какая ужасная произошла трагедия: рядом не было ни мамы, ни бабы Веры, соседушки и молитвенницы нашей, а на душе стояла печаль. Хотелось плакать, но быстрая ходьба на морозе придала нам бодрости.
– Володька, Бог заберёт маму в Царствие Небесное? – спросил я брата.
– Ведомы Богу от вечности все дела Его. Надо молиться, брат Андрей.
– А как молиться?
– Господи, яко Благ и Человеколюбец, помилуй новопреставленную матушку нашу Иулию, прости ей грехи вольныя и невольныя и даруй ей Царствия Небеснаго.
В храме обрадовались нашему приходу. Встретили нас, как старых своих друзей, и вместе с тем скорбели:
– Царствия Небеснаго новопреставленной рабе Божией Иулии, вечный покой и вечная память.
А батюшка Михаил сказал, что поминал на Литургии новопреставленную и вчера, в день похорон, совершил по ней заочно чин отпевания.
Мы поблагодарили честного отца.
– Вот, мальчики, даю вам венчик, лист бумаги с разрешительной молитвой и земличку с панихидного стола. Сразу же идите на могилку новопреставленной своей матушки Иулии, Царствия ей Небеснаго, – тут батюшка перекрестился, – земличка рассыпается крестообразно на могилке, – тут батюшка показал, как она рассыпается, – а венчик и молитва либо сжигаются и также рассыпаются, либо закапываются в могильный холм. Усвоили?
Мы согласно кивнули головами.
– Владимир, читай по матушке новопреставленной Псалтирь все эти сорок дней, – сказал отец Михаил, провожая нас. – Тебе нужно учиться на священника в Духовной семинарии. В Троице-Сергеевой Лавре находится резиденция Патриарха всея Руси, и там, даст Бог, увидишь Святейшего. Ты хорошо знаешь Библию, читаешь на старославянском, помнишь все слова наизусть.
– Спаси Вас, Господи, батюшка. Я буду стараться.
(Продолжение следует. Глава шестая – «Импозантный гость»).
Помочь сайту
Поздравления
