Краткий миг не простой жизни. Путь одиночки

[Скрыть] Регистрационный номер 0512839 выдан для произведения:

Этот год вымотал ее. Свекровь стала вести себя неадекватно. Возможно, потому, что залежалась, и не нравится ей, что невестка работает. Лучше бы скакала вокруг нее, но и денег, чтобы хватало. «Нищета!» - цедила сквозь зубы, глядя с ненавистью, когда та являлась домой. Маргарита терпела долго, но и капля камень точит, а тут живой организм, чуткий, ранимый. Силы постепенно убывали, а усталость накапливалась. И как-то вернувшись от бушующей свекрови в постель, не выдержала и зарыдала, стараясь не разбудить мужа. Обычно он спал крепко и ее вынужденные подъемы к зовущей свекрови, оставались вне его слуха, но только не сегодня.

- Что разнюнилась? Вам заплакать, как конфету съесть, а мне отдохнуть нужно.

- Устала я.

- Так спи! На то и ночь.

- Мама твоя не дает. Сил нет уже.

- Что мама?! Спит же! Тихо в доме.

- В том и дело, что не спит. Слышит, что говорим и молчит. Всегда так делает, а потом к себе требует, как уснешь, чтобы исполняла ее прихоти.

- Как ты смеешь?! Она у меня хорошая. Не ценишь добро. Не зря жалуется на твою черствость.

- У тебя, может, и хорошая, а мне не повезло убедиться!

- Ах ты, гадина!

Он приподнялся на кровати и реализовал свой гнев физически. Встал с оскорбленным видом и удалился в другую комнату. И вскоре захрапел.

- Ты где, убогая? – услышала Маргарита насмешливый  голос свекрови. – Хочу бутерброд. Видишь, сын мне верит, а тебя я со света сживу. Явилась в мой дом, так подчиняйся правилам. Не можешь мне внуков родить - отрабатывай. Уйду на тот свет и тебя захвачу. Прислуга мне и там потребуется, потому что я, именно, я так желаю.

Она не стала отвечать, чтобы иметь возможность немного поспать после того, как поднесет бутерброд. Ведь, стоит только огрызнуться, как претензии посыплются, как из рога изобилия. Одна попытка у нее уже была…

Подруга долго присматривалась к ней на работе, а потом не выдержала:

- Не пойму, как ты терпишь? Синяк неумело замазан. На расстоянии, конечно, можно не понять, есть он или нет, но рожу-то основательно перекосило. Опухоль не спрятать. Колись, подруга! Сама не разберешься. Облегчи душу. Легче станет. А как похудела, подурнела! Твой неадекват однажды увидит, что «товар» стал неликвидным… и заменит. На новенькую дурочку. Хоть на нашу Маруську. Вон, какая краля! А ты – не богатая, не рожающая, на себя внимания не обращающая. Ночные бдения твои вне его внимания и понимания, а потому плюса не добавляют «великой труженице».

- Ева, прекрати!

- Что «прекрати»?! Все также еда на выбор и по полному меню? А… «этот» отдыхает. Устал, бедняжечка уработанный! 

 - Фонтан твоего красноречия не для дремлющих мозгов, - устало заметила Маргарита.

- Опять не спала?

- Скажем так: почти не спала. Пару часов.

- Может, уволиться? Ты же выгораешь! Да и этот, твой, грозился к маме в прислуги определить. Дома же страдающая грымза!

- А жить как? Нам не хватает.

- Тебе не хватает или запросам дружной семейки, где тебе слова не давали, а только работу, работу и работу?! По выходным с грядок не слезаешь. Коленками всю траву истоптала! Кто там что-то делать будет, кроме тебя? Забрось! Цветы посади и любуйся.

- Свекровушка любит свежие овощи. Не позволит, а Егор ее поддерживает.

- А участие принимает в выращивании?

- Нет. Утверждает, что каждому свой труд. Он – на рыбалке, а я - на грядках.

- Рыбу приносит регулярно?

- По-всякому. Иногда ничего нет.

- Ну да! Зато отдохнул. Насытился эмоциями. С удочкой посидел. Птичек послушал.

- Не терзай душу, Ева.

Мимо шел мастер. Остановился. Глянул на одну, другую и пошел дальше.

- Как в ведро с родниковой водой окунул. Больно молчаливый. Жди подвоха!

А тот, о ком говорили в спину, перешел в другой цех и остановился возле Егора.

- Видел твою жену, - начал издалека. – Ты, паря, не мордуешь ее, часом? Нам важен здоровый микроклимат в коллективе. От этого и план зависит, и премии. Как же работать, если она не в себе. Где-то витает. Может, и не в облаках. Или зубы болят? Левая часть лица вспухшая… Ты, это, разберись!

- Вчера жаловалась…

- … на зубы?! Ну-ну. Мир дому вашему.

Маргарита не догадывалась, какие тучи нависли над ее головой. За полдня работы немного прибавилось сил. Организм изыскал внутренний резерв и почерпнул немного.

Хоть и подрагивали руки, но привычно метали на стол тарелки, ложки, вилки, хлеб, пока муж сидел, развалившись, и смотрел на нее. Она не чувствовала себя виноватой, поэтому была спокойна. Внутренняя дрожь от недосыпа в расчет не бралась.

- Мастер сегодня подходил. Ты зачем из себя несчастную корчила? – вдруг сказал отрывисто и пальцы его сжались в кулаки.

- Не корчила. Он посмотрел и ушел.

- Прошел… или постоял, поговорил?

- Ничего не говорил.

- Не говорил, но выводы сделал, и пришел мне говорить о тебе, несчастной, поникшей духом. Премией пугал. Денег и так не хватает, а тут ты – дефективная страдалица масло в огонь льешь. Думал, оставить тебя дома, но пока мама болеет, я не могу позволить себе это, как выяснилось. Проще приплачивать сиделке, чем тебя, дармоедку, еще содержать.

- А еще она шлюха! – выкрикнула свекровь, проснувшись так некстати для Маргариты. – Глазки ему построила, подмигнула, чтобы тебя, сынок, унизить. Я давно ее натуру раскусила.

- Что вы такое говорите? Я всегда на виду.

- Шлюха изворотливая! Веревка конец имеет. Как ни крутись, а в петлю попадешь.

- Нет у меня тайн, чтобы бояться.

Наливая суп дрожащими руками, она не справилась с эмоциями и пролила немного на стол. Схватив полотенце, вытерла, пододвинула тарелку к мужу, но добавляя сметану, случайно перевернула ложку, и жирный комок упал шлепком. Несколько капель отскочили на рубашку мужа. Тот взвился, как раненый вепрь, и накинулся на испуганную жену.

- Бей ее, сынок, - выкрикнула свекровь, от внимания которой ничего не ускользало, хоть и находилась в другой комнате. – Должна знать, где ее коврик, и не высовываться. Свидетелей нет – Танька на обеде, так что накажи строптивицу за все. Ходит, понимаешь ли, ходит ко мне по ночам, скоро ли сдохну, спрашивает, а меня и нож не берет. Ее это работа, сынок, ее! Дом хочет к рукам прибрать. Истину тебе говорю! С себя – ни рожи, ни кожи!

Маргарита перестала кричать. Сознание покинуло ее после нескольких жесточайших оплеух, которые, как казалось несчастной женщине, будто срывали ее голову с шеи. Он пнул ее, безвольную, ногой и сел есть. Через несколько минут она очнулась, поднялась, стиснув зубы, чтобы не застонать.

- Автобус скоро. Умойся и переоденься в другое. Нарядное. Щеки в отличном румянце. Становлюсь виртуозом, - откровенно порадовался он своей гнусности.

Маргарита исполнила все, что потребовал муж, и поверх натянула плащик, опасаясь дождя. На выходе обулась в новые туфли, которые ногой подтолкнул ей муж. Дверь отворилась. Вошла сиделка. Взглянула оторопело на молодую хозяйку, и поспешила в комнату к лежачей. Оттуда послышались приторные сюсюканья старушки, явно, очень довольной сыном и собой.

Маргарита выглядела, как куколка, среди серых и черных одежек простых работяг. Глаза сверкали от еле сдерживаемых слез, щеки пылали. Никто не вглядывался в ее лицо, да и невозможно было это сделать: она, как села у окна, так и смотрела в него всю дорогу.

- С утра выглядела не ахти, но румянец этот еще больше пугает. Обедала ли ты?

- Не хватило времени.

- Какой козел! После той аварии, год назад с лишним ты стала на себя не похожа. Я сразу заметила, недаром рядом на конвейере стою. Рассказывай, что почем, а то сожрет тоска бедняжечку мою и не подавится.

- Хорошее то время… Меня еще любили, - с мукой в голосе произнесла Маргарита. - А потом со свекровью… случилось. Выздоровела и как с катушек слетела – стала изводить, издеваться с удвоенной энергией. Выговаривала мне, а теперь и с сыном «поделилась», что гуляю и мечтаю избавиться от нее. Егор не верит, что я ночами мало сплю, маму его обслуживаю. Считает, оговариваю святую женщину. А сегодня так удачно для нее сложилось. Мастер Егору выказал глубокое недоумение, а у меня уже с ночи конфликт…

- Это ты считаешь конфликтом?! С ночи бита… и конфликт? Он же мордует тебя!

- Это свекровь его науськала, и он руки распустил. Я знаю, она умеет задеть за живое. Как оправдаться? Я ничем не уронила своей чести и не помышляю об этом. Семья – это союз.

- Ага! Ячейка общества. А для чего оправдываться? Рвать надо все. Раз и навсегда. Эта парочка настроена на тебя, как на раздражитель. Тешиться будут, питаться твоей болью, криками. И в театр ходить не нужно!

- Куда я пойду? Нет, соседи изведут сплетнями и меня, и родителей, если уеду к ним, да и страдать будут. Они же видели, как мы счастливы были. На свадьбе.

- А позже что говорили?

- А… больше мы не виделись.  Они далеко. Дела. Еще тогда сказали, что ждут теперь в гости, а я не могу ни съездить, ни на билеты им выслать – возражают Егор с маманей. Типа, дыра в бюджете будет просто убойная. Не вытянем.

- Нет, это что за семейка уродов?

- Не говори так. Мне кажется все дурным сном. Егор такой хороший… был…

- Вот именно, что был. Так что, долго не думай, а приходи ко мне. Сегодня. Не жди лучшего. Не дождешься. Я это чувствую!

- Может, наладится?

- Ага, наладится, наивная душа.

- Не могу сразу… вот так. Созреть нужно.

- Как скажешь. Созревай, да как бы поздно не было. Он же не может остановиться. Угрохает и не вспомнит, что была такая. Закопает в огороде и скажет, что бросила его, уехала к родителям, а ты из земельки ничего не скажешь против и ничего не изменишь.

- От твоих слов мурашки по телу.

- Все, закончили болтать. Работаем.

Вечером муж был нем, как рыба, но много говорила его мать. Ей понравилось держать руку «на пульсе». Главное, сын не возражал.

- Глянь-ка, молчит она, сынок, не желает снизойти до нас, убогих, - надрывалась свекровь и добилась своего.

Егор тяжело задышал, подскочил к жене, занимающейся уборкой, и ударил под ребра.

- Молчишь, сука? У мамы наболело. Желает говорить, а ты игнорируешь. Еще получить хочешь? И что я раньше не додумался из тебя дурь выбивать?! Шелковой бы стала.

- За что?! Я ничего не сделала!

- Попробуй, кому пожаловаться, тварь неблагодарная! Ей кров и стол дали, а она морду унылую делает, на жалость напрашивается.

Маргарита согнулась от боли и поплелась на кухню. Выпила залпом стакан воды и присела на краешек стула, стараясь не застонать. Подруга была права! Она не ела целый день, но голода не чувствовала. Стресс прочно сковал ее дневные желания, а в вечерних себя не видела.

Когда Егор захрапел, оделась теплее, взяла паспорт, из шкатулки все деньги, несколько вещей. Окинула последним взглядом смежные комнаты в кричащих обоях с попугайчиками, которые выбрала однажды свекровь, коридорчик светло-желтый, кухню, холодную, с голубой плиткой без особых претензий, потому что «на ней настаивала  мамочка и старалась ради молодоженов». Старалась она, как же! Сбагрила кухню сразу же, как невестка переступила порог, и помыкать стала, меню составлять, чтобы из кухни носа высунуть не могла. А если бы и высунула, то прямиком в огород или сарай. Молодая, сил много, но ее любили и она порхала… Это было так давно и казалось фантазией усталого мозга.

Она вытерла тыльной стороной мокрые глаза и покинула дом без всякого сожаления. Не имело значения, сколько придется идти, но каждый шаг будет отдалять ее от дома, где трудно стало жить. Как только калитка за ней закрылась, из будки вылез пес, тявкнул вслед вопросительно, и долго смотрел в ту сторону, куда удалилась молодая хозяйка.  

Поддавшись на усердный храп сына, задремала и свекровь, поэтому проморгала важное событие: такое, как уход невестки из дома. Проснувшись среди ночи, она заблажила, призывая к себе ненавистную приживалку, но та не спешила ублажать ее желания.

 - Ты что, мама? – проснулся Егор.

- Ой, сынок, прости, разбудила. А где… эта, юродивая наша?

- Может, на дворе по нужде? Мне на работу завтра, а как дверь стукнет, зови ее.

- Хорошо, сынок.

Но дверь не стукнула. И она, не выдержав долгого ожидания, стала призывать к себе вновь.

- Хватит кричать, мама! Спать мешаешь.

- Так не услышала я, как… эта вернулась.

- Не вернулась. Может, желудок подвел? Замерзнет и придет. Куда ей, сироте, деваться?!

- И то, правда.

Но утром в доме не оказалось не только Маргариты, но и завтрака, и будущего обеда.

- И куда делась сука? - ворчала свекровь из своей комнаты. – На работу придет, за волосы оттаскай, чтобы неповадно было без еды нас оставлять. Ну, поучил муж! Сама виновата. Поумерила бы строптивость. Сынок, чайку подай и хлебушка с маслицем, и сахарком посыпь.

На работу Маргарита не пришла. Мастер глянул на Егора исподлобья, но подходить не стал. Ему и так было все понятно. Возле Евы постоял, вопросительно поглядывая, но та молчала и работала, как заведенная, потому что на одного человека на конвейере стало меньше.

Через несколько дней стали искать Маргарите замену, так как отдел кадров получил заявление на увольнение по почте с просьбой переслать трудовую книжку «до востребования».