Изменить парадигму

[Скрыть] Регистрационный номер 0236436 выдан для произведения: Изменяя парадигму
 
 
Содержание
 
Книга первая  "Просто Геня"
Книга вторая  "Геном Каина"
Книга третья - "Восставший Тесла"
Книга четвертая – «Ларчик Мёбиуса»
 
Предисловие
 
Роман написан в стиле мистического реализма.
  
   Паради́гма, как модель или образец мира, как  совокупность фундаментальных научных установок, представлений и терминов, принимаемая и разделяемая социумом, обеспечивает не только преемственность развития науки и научного творчества, но и является гарантией обретения разума членам определенной цивилизации, гарантией соблюдения нравственного и социального соответствия сложившимся требованиям.
 
   Изменяя парадигму,  человечество создает не только новую цивилизацию, но и новый тип социума и индивида.  Любая цивилизация в своем развитии открывает или меняет  
законы, вопрос только в том, достаточен ли объем этих изменений для качественного скачка  к новому типу общества и человека?
 
   Четыре книги с разными героями, которых объединяет общая идея создания новой цивилизации, но разными путями.
 
   В Книге первой "Просто Геня" - мир меняет девочка-гений.
   В Книге второй - "Геном Каина" – цивилизацию пытается изменить ученый-злодей
   В Книге третьей - "Восставший Тесла" – найденные записи открытий великого ученого Николы Тесла грозят Апокалипсисом.
   В Книге четвертой - "Ларчик Мёбиуса" - гости из параллельного мира приносят новые знания, которые неприменимы в условиях нашей планеты.
 
 
 
Книга первая.
 
Просто Геня
 
Глава 1. Вилла в вагончике
 
   Золотой мужчина оказался простым бурильщиком из Сургута, а описанный им райский трехэтажный особняк с сауной и зимним садом – половиной строительного вагончика. Остатка моих денег хватило только на билет до Тюмени.  Вопрос быстрого добывания денег на дальнейшую дорогу, как у многих женщин, лежал между панелью и торговлей.   
 
  После прокола на любовном фронте и развившейся мужефобии  первый вариант отпал даже без внутренних колебаний. Второй продержался только до посещения местного ломбарда, где мне оценили подаренную золотую цепочку в стоимость комплексного обеда в вокзальном ресторане.  После  жиденького рыбного супа с сухариками решила часики с позолотой и серьги закладывать только на грани голодной смерти.
 
  Послеобеденная дремота под противный скрежет вокзальных динамиков новых идей насчет выживания и проживания не принесла.  А вот чтение раздела объявлений в местной газете взбодрило не только разум, но и тело.  Разум требовал не верить, а ноги несли проверить.
  Объявление коротенькое, но ёмкое: «Требуется няня с IQ не менее 140 для вундеркинда. Оплата – от тысячи евро». Все.  Мне, бывшей студентке физмата  МГУ, не нужно было объяснять, что значит такая сумасшедшая цифра для женщины. Нет, не в евро, а в айкю.       
 
   Девушек на моем факультете было всего пятнадцать и то, только до первых экзаменов. После них осталась ровно половина. До четвертого курса дотянула только я одна. Как  мне сказал профессор Мрочек, юное дарование двадцати лет с двумя докторскими диссертациями: «Тебя, мадам Роза, бог наделил математическими способностями за счет женской интуиции».
 
  С мужиками мне не везло фантастически. В моем еврейском роду всех женщин звали Розами. Бабушка Роза как-то сказала, что моя прабабка Черная Роза даже была любовницей вождя.  Правда, никогда не уточняла – которого.  Черная,  это наша родовая фамилия, которую еще никто не согласился поменять на фамилию мужа. Я вот тоже Роза Черная, чем очень горжусь.
 
  Я из бесконечных нотаций матери усвоила только одно: красота еврейских девушек самая короткая по времени  из всех наций.
 
  «Розочка, не пойми меня правильно, но чем раньше ты продашь свой персик,  тем  больше тебе за него дадут», - нудно скрипела мать у плиты, регулярно трубно прочищая рыхлый нос с черной бородавкой в засаленный фартук. – «Твоя бабка еще пионеркой отдалась первому секретарю райкома, потому и живет сейчас  на Канарах, а я, дура, тянула до восемнадцати, вот и досталась работнику ЦК, но не партии, а котельной».
 
  На первом курсе в меня влюбилось больше половины факультета. Перспективы научного роста были у всех, но ни у одного после продуманных опросов я не нашла финансовой жилки.    
  На втором и третьем курсах та же участь постигла и уже не так многочисленных поклонников с других факультетов.  Профессор Мрочек оказался прав – математик победил во мне женщину, а ведь выбор жениха по формулам – полный идиотизм. Жаль, что поняла я это только на отдыхе после четвертого курса.
 
  С финансовой жилкой у Алехандра  Боснийского, как он себя называл, по моим расчетам все было в порядке. У этого русского серба был папа миллионер, мама актриса и дедушка с фермой в Штатах.  Намечались практически кругосветные путешествия и знакомства с толстыми кошельками.
  Вместо золотого прииска Алехандр привез меня в Сургут, но не в сам город, а на отдаленную насосную станцию, весь персонал которой жил в двух вагончиках. Сомнения о том, что в них можно разместить сауну и зимний сад были столь велики, что я отказалась вылезать из вахтового вездехода, вернувшись в Сургут.
 
  Тюмень, конечно, не пятизвездочный европейский город,  но и не грустная тундра.  Цифра всего в две тысячи километров до столицы грела мое математическое сознание, подсчитавшее, что на билет реально можно заработать за пару месяцев.  Такой перерыв в учебе меня не страшил, так как тот же Мрочек не позволит отчислить с факультета единственное его украшение, да еще с акью в сто пятьдесят.  Даже юношей с таким коэффициентом умственного развития на факультете было не более дюжины.
 
  Вот поэтому, когда я по женскому обычаю, примерила на себя объявление, то оно сразу пришлось мне впору.  Особенно сумма оплаты, которая явно выдавалась раз в месяц, а не в год. Это только глупые америкосы тешат себя то почасовым, то годовым окладом.
Русские знают только две цифры – аванс и получка. Остальные заработки они называют
шабашка.   
 
   Мысленно перевела евро в деревянные и поняла, что уложусь всего в месяц материнских хлопот по уходу за чужим дитятей.
 
 
Глава 2. Первая встреча.
 
    По телефону нежный девичий голосок назвал адрес.  Я так и не поняла, ответили мне из бюро по найму или из дома богатеев, желающих избавиться от родительских обязанностей.  Я устроила себе мысленный допрос на тему: за какую сумму отдала бы в чужие руки собственного ребенка?  Тысяча евро меня не вдохновила. Поэтому решила, что наниматели не просто миллионеры, но еще и предельно безнравственные типы.
 
  Нужный  адрес был написан на бесконечном бетонном заборе трехметровой высоты.
Удивил меня и вход: малюсенькая будка с вертушкой внутри.  За окошком, разметав белесые кудри по столу, похрапывал солдатик с красной повязкой на руке.
  «Неужели это воинская часть?» - мелькнуло у меня паническое предположение.
 
- Куда? – проснувшийся от треска вертушки паренек лениво таращил на меня опухшие глаза. 
- По объявлению, - я протянула оторванный от газеты кусок.
- Проходи, - солдатик, даже не удостоив мятую бумажку взгляда, дернул рычажок и со стуком уронил голову на стол.
 
  Сразу за будкой начинался лес, прорезанный до самого горизонта узкой аллеей. Идти так далеко мне не хотелось и я с радостью обнаружила на беленой стене будки схему этого огромного заведения.
   Судя по карте, называлось это хозяйство «НИИЧМ».  «НИИ» - это я сразу расшифровала: научно-исследовательский институт, а вот вместо «ЧМ» на ум приходили разные нелепицы типа «чемпионата мира» или «чумных материалов».
 
   Зданий на карте оказалось всего три, но на огромном расстоянии друг от друга. Первое было обозначено «ПП», второе – «ЖД», а третий еще хуже – «ИК».  Соединяли их три аллеи – Золотая, Серебряная и Деревянная.  Такой разброс зданий намекал на то, что архитектор больше озаботился противоатомной безопасностью научного объекта, чем удобством и красотой для будущих ученых.
 
  Только ступив на узкую тропинку, я поняла, почему аллея названа Золотой.  Метровой ширины дорожка была залита прозрачной упругой субстанцией, внутри которой поблескивали россыпи золотых монет.  Наклонившись, я даже смогла определить старинные испанские дублоны, почему-то связанные в мозгу с неким Альфонсом, и пиратские пиастры, как напоминание о доблестном Флинте.
 
  Через полкилометра слева открылся проход в серебряную аллею. На перекрестке, боязливо оглядевшись, достала из косметички пилочку для ногтей.  Став на колени, поняла, что подобная мысль на хорошо просматриваемом перекрестке приходила не только мне.  Упругий пластик был исполосован царапинами и изрыт мелкими ямочками с целью добычи золотого клада.
  Мой боевой инструмент не смог оставить даже царапину. Этот факт  добавил уважения непонятному заведению и поставил очередное черное пятно на совести.
  Успокаивало то, что, судя по карте, аллея с серебряными монетами упиралась в некое «ПП», которое по больничному опыту я перевела, как «приёмный покой».
 
  Надпись на могучей дубовой двери «Пункт Приема» небольшой деревянной избы показала, что я была очень близка к истине.
 
   Сразу за порогом  под вывеской «Справка» стояла стилизованная под сказочную избушку на курьих ножках небольшая будка. Это была придумка явно другого дизайнера, начитавшегося братьев Стругацких.
 
- Куды, девонька? – голос старушки в окошке и его стиль явно говорили, что она очень далека от научного сословия.
 
  Я молча протянула клочок газеты.
- Счас зарер.. загест… зарегиструю. Жди, - бабуля чем-то усердно скрипела по бумаге.
 
 «Неужели гусиное перо?» - эта дикая мысль заставила заглянуть в окошко.
 
  Старушка корябала стило по экрану ноутбука.  Продвинутая, однако, бабуля!
  
  Загудел принтер и вахтерша сунула в окно пропуск, на обороте которого был отпечатан
Адрес:  «Испытательный Корпус, кабинет 13, проф. Гомункулов  С.С.». Вот и расшифровка чудного «ИК». Вовсе и не смешно.
 
   До ИК меня вела Деревянная аллея.  И была она собрана из спиленных деревянных кругляшов, покрытых приятным желтым лаком.
 
  А вот сам корпус представлял собой шаткое сооружение в виде перевернутой пирамиды, собранной из огромных детских кубиков для изучения азбуки.  Пятиметровые буквы-окна сверкали хрустальной голубизной.
 
   Не то что входить, подойти к такой пирамиде было страшновато.  Перед глазами мелькнул текст из медицинской справки: «Смерть наступила от удара по голове детским кубиком».  Мрак!
 
  Внутри была хирургическая белизна.  Она скрадывала углы и пространство казалось бесконечным.  Сделав шаг вперед, я уткнулась носом в теплый и мягкий белый халат.
- Надеюсь, вы не кусаетесь? – приятный баритон доносился, казалось,  с самого верха пирамиды
 
- Нет, - зарделась я, узрев, наконец, на белом фоне желтоватое лицо высокого мужчины и протянула ему злосчастный пропуск.
 
- Вам, милочка, на тринадцатый этаж. Лифт перед вами, скажете, он вас довезет.
 
  Долговязая фигура шагнула влево и растворилась в одном из белых коридоров.
 
  В лифте не было ни одной кнопки.  Я растерянно елозила потными ладонями по закрывшейся двери.
 
- Назовите номер этажа, - металлический голос лифтера мгновенно успокоил.
 
  Однако!  Как у них тут все необычно.
 
  Молодой парень, сидевший в углу кабинета за огромным монитором, сразу напомнил мне профессора Мрочека.
 
- Начальник лаборатории излучений человеческого мозга  Стоек Бронислав.
- Вы не серб? – я невольно вздрогнула, вспомнив Алехандра  Боснийского.
 
   Вот и разгадка еще двух букв. ЧМ – человеческий мозг. Укрепилась и вторая догадка о военном профиле этого института, а вернее всего военного полигона для исследования нового оружия. Здесь – явно связанного с возможностями человеческого мозга. Интересно как?  В плане подавления или расширения? Хотя… и то, и то можно использовать в военных целях.  Военная выправка и четкая рубленная речь Бронислава ясно намекала на военную подготовку. Наверное, под халатом скрываются погоны не меньше, чем полковника. Вон какое самообладание! Даже ухом не повел на провокационный и явно неприятный ему вопрос.
 
- Нет, беларус.  Вы боитесь сербов?
- Просто… Неприятные воспоминания.
- А о беларусах?
- Нет, извините.
- Хорошо. Перед анкетой обязан задать два крайне неприятных вопроса. На что вы готовы за тысячу евро в час?
- В… кхы, кхы, вы сказали в час? – я чуть не подавилась своими же словами.
- Да, у нас почасовая оплата.
- Как у американцев?
- Причем здесь они?
- Извините, вспомнила. Минутку, - я подняла глаза к белому потолку, высчитывая, за сколько часов заработаю на билет до желанной столицы. – А какой у меня будет рабочий день, извините?
- Шестнадцать часов.
 
  Я заулыбалась. Бог мой, через два дня я уже буду на пути домой. И еще останется куча денег до конца обучения. Попыталась сосчитать, сколько штук мороженого я смогу себе позволить в день, но…
 
- Согласна, на всё!
- Вот и ладненько. Второй вопрос – есть ли у вас родственники,  на кого вы хотите оформить завещание?
- Завещание? Но мне только двадцать…
- Это обязательное условие приема на работу. Итак?  Муж, сын, дочь? На кого?
- А на маму можно?
- Да, конечно. Заполните и подпишите, - начальник подвинул ко мне лист.
 
  Минут десять, кусая бедную ручку, я вписывала мамины данные в пустые клеточки.
 
- А теперь анкета, - Бронислав повернулся к монитору на боковом столе.
 
  Я увидела жирную строку вверху: «Анкета няни Гени № 12».
- У вас что, двенадцать претендентов на эту должность? Будет конкурс? – мое настроение рухнуло под стол.
 
- Не-е-т, - неуверенно протянул Стоек. – Просто это номер анкеты.
- А кто такой Гена?  Ребенок?
- Да, вы будете ее няней. Это девочка. Не Гена, а Геня.
 
  Странное имя.
- А родители?
- Умерли. Геня взята нашим институтом на воспитание. Вы должны заменить ей мать для более полноценного воспитания.
- А отец тоже нанят? – нотки явного вранья не ускользнули от меня.
  Всегда любила и понимала сериалы, где женщины работают следователями. Мужики даже представить не могут, что умная женщина видит их насквозь, как стекло. Бог не фраер, он знал какое оружие вложить в красивые головки против грубой мужской силы.
 
- Нет, отцом она считает меня. Но… давайте вернемся к анкете. Вы любите детей?
- Не знаю. У меня их не было.
- Нет, вообще. Детей, как… детей. Любите?
- Вообще – не очень. Особенно  плаксивых и сопливых.
- Замечательно. А опыт общения с ними есть?
- Почему замечательно? Опыта нет. Только общение в школе.
- Замечательно.
- Да почему?
- Дело в том, что Геня только по виду маленькая трехлетняя девочка, а по интеллекту она взрослее нас с вами.
- Ну, это я знаю из объявления. Вундеркинд. Раннее развитие. А точный ее возраст?
- Восемь лет.  А на вид – около четырех.
- Такая болезнь? Она больна аутизмом?
- Нет, абсолютно здорова!  Только… как бы это вам объяснить…
- Ничего, говорите любым научным сленгом. У меня айкью сто семьдесят. Больше, чем вам надо. Я все пойму.
- У нее айкью зашкаливает за двести сорок. Она – гений. Но… Геня после трех лет перестала взрослеть.
- Как это – взрослеть? В умственном плане или внешне?
- Внешне. Сказала нам, что ей нравится быть маленькой.
 
  Я задумалась.  Да, проблем море. Выдержу ли я тридцать два часа рядом с маленьким
дьяволенком?  Знала я одного такого гения, у которого тоже айкью уходил в небо.  Он всех людей считал глупыми обезьянами. С девушек срывал платья и с ножом в руках пытался отрезать якобы скрываемый ими хвост. Тоже творил и с незнакомыми мужчинами.
 
- Она очень агрессивна?
- Как вы догадались?
- Был опыт общения с одним гением.
- И как?
- Он всех остальных считал мартышками. А Геня кем меня будет считать?
- Тут другое. Она незнакомых людей изучает.
- Как личности?
- Нет. Анатомию. Её внутренние отличия интересуют больше.
- Отличия? От кого?
- От неё самой. Она видит пальцами. 
- Фу, а я уже подумала, что Геня режет людей.
- Если находит отличия – вырезает нужный орган. Сами увидите, у нее там целый банк человеческих органов.
 
- Где? Прямо в ее комнате? – я вздрогнула.
- Конечно. Хотя комнатой это трудно назвать. Сами сейчас увидите. Сейчас я занесу вашу анкету в базу данных и пойдем.  Итак, ваш рабочий день начнется ровно в шесть вечера.  В двенадцать Геня ложится, а в восемь – подъем.
 
  Через десять минут мы подошли к бронированной двери с маленьким круглым окошком.
 
- А почему стекло с блестками?
- Это поляризационное полимерное соединение, отклоняющее луч лазера.
- У нее есть боевой лазер?
- Просто лазерная указка. Но она ее переделала в оружие.
- Эта малявка?
- Вы что, не поняли?
 
  И только теперь до меня кое-что стало доходить. 
 
  Они ее боятся!
 
  Мозги просто вскипели от поиска выхода из этой смертельно опасной ситуации.
 
- Если вы сможете убедить Геню в своей любви, она вас не тронет, - видимо, опять внутреннее смятение отразилось на моем лице.
 
Надо взять себя в руки и с этого момента строже контролировать все эмоции.
 
  Убедить в любви! Вот!  Именно это решение нашла и я!  Если она извела уже одиннадцать нянь, значит, они ей стали не нужны.  А что нужно в первую очередь маленькой девочке? Не ее могучему взрослому мозгу, а ее телу ребенка?  Материнская ласка! 
 
- Открывайте, - я решительно шагнула к двери.
 
   Стальной стук закрывшейся двери и  тройной щелчок затворов  разделил мир на две половины. На жизнь и смерть.
 
  Смерть выглядела, как милая крошка в коротком халатике с двумя торчащими карманами.  Она голой попой сидела в песочнице посреди огромной высокой комнаты и лепила из мокрого песка пирожки.  Глянувшие на меня васильковые глазки дополнили идиллию счастливого детства.
 
Глава 3. Первая беседа о человеческом бытие.
 
 
- Тетя, тебя назначили моей двенадцатой няней, да?
- Нет, не назначили. Я сама решила стать твоей мамой, - выдавливать слова было чрезвычайно трудно, так как первое же неверное могло стать последним.
- Правда? – девочка весело захлопала пухлыми розовыми ладошками. – Тогда иди ко мне лепить пирожки.
 
  Девочка привстала и помочилась на горку песка. Отступила на шаг и сунула ладошку в карман халатика.
 
 «Что у нее там? Явно не пистолет. Ах, да, Бронислав что-то говорил о лазерной указке, которую она переделала в оружие. Интересно, как?» - мысли мелькнули и, видимо, отразились на лице, так как внимательные глаза малявки потемнели.
 
  Я тогда даже и не догадывалась, что именно на эти вопросы меня послали искать ответы  эти дяди с военной выправкой.  Явно в каждом из кубиков огромной пирамиды сидят в заточении под их пристальными взглядами сотни вундеркиндов, детей, больных аутизмом или обладающих необычными способностями.  
 
  Рука девочки напряглась. Я поспешно  села на песок возле темного пятна. Взяла ковшик и быстро слепила три пирожка.
 
- А ты не дура, - девочка вынула руку из кармана. – Встань.
 
  Малявка быстро провела по мне мягкими нежными пальчиками.
 
- Нет, ты не моя мама, - она деланно, по-детски вздохнула, демонстрируя глубокую скорбь. – У тебя соски девичьи и живот тоже.
- А если тебя вырастили в пробирке из моей яйцеклетки?
- Что ж, это вариант. Пока принимается. Плохо, что я помню себя только с пятого дня после рождения.
 
- А отца?
- Бронислава? Да, он первый держал меня на руках, - девочка еще раз вздохнула.
- Так ты уже восемь лет здесь одна?  На волю не хочется?
- Тебе уже сказали?   Придется кое-кому обрезать длинный язычок. На волю?  Это ты так называешь свой мир? Душные города, квартиры-клетки, машины-убийцы и рабский труд на других. Нет. Для меня воля – это возможность жить и мыслить без ограничений. Не работать и получать все, что пожелаю.
 
- Именно поэтому ты решила не взрослеть?
- Вот. Ты второй раз не дура.  Понимаешь, кому в вашем мире разрешено все – детям.  И я решила остаться ребенком навсегда.
- Разве это возможно?
- Конечно. Природа создала нас совершенными для совершенного мира.  Но вся беда в том что мир изменился в худшую сторону. Пойдем, я покажу тебе дерево жизни, - малявка растоптала все слепленные пирожки и потащила меня за руку в дальний угол комнаты. 
 
  Там действительно в детской колыбельке росло деревце, листьями похожее на лимон.
- А это что? Торф? – я пальцем ткнула в пористую почву.
- Нет. Мои какашки. Ты потом будешь удобрять мое деревце?
- Конечно, - я внутренне улыбнулась, представив процесс обкакивания детской колыбели.
- Нет. Это не здесь. Пойдем в мою химичку.
- Куда?
- В химическую лабораторию.  У меня есть еще радиоэлектронная лаборатория и мастерская. Но они в другом углу.
 
- Вот.  Это горшок. Это тигль для обжарки. А это ящик с навозными червями. Вот они и готовят почву для дерева жизни.
 
  Мне стало стыдно за грешные ненаучные мысли. Хотя… кто в босоногом детстве не писал в кадку с фикусом?
 
- Ты ешь плоды дерева, чтобы не взрослеть?
- Какая ты наивная, хотя и лучше других. По крайней мере,  вопросы умеешь задавать. Садись сюда, - девочка показала на офисное кресло. – Слушай и запоминай. Есть всего три причины, почему человек стал быстро стареть. Первая – в атмосфере уменьшилось количество кислорода, а это привело к нарушению копирования Х-хромосом.  Каждая последующая имеет более короткие отростки. Когда копировать нечего – человек умирает.  Вторая причина в том, что организм человека постепенно отравляется окислами.  Есть разные антиоксиданты, которые могут выводить вредные окислы из организма. Мое дерево – просто самый мощный антиоксидант.  Если хоть неделю поешь его листочки – твой организм полностью освободится от накопившейся отравы.
  И третья причина старения – нарушение внутриклеточного энергообмена. Эти три причины тесно взаимосвязаныи решаются в комплексе.
- Геня, ты до этого сама додумалась или вычитала в книгах?
- То что рассказала – есть в свободном интернете. А вот как резко прекратить старение – это уже сама.  Тебе только этого пока не понять – тямы маловато. Пойдем лучше в мою мастерскую, там все проще.
 
  Стены длинной комнаты с паркетным полом были увешаны выдранными из разных радио и телеустройств внутренностями.
 
- Геня, а почему тебя так зовут?
- А как же иначе?  Бронислав сказал после моего рождения, что если мальчик – значит Гений, а если девочка – Геня.  А я не против.
 
- А зачем курочишь телевизоры? Они теперь, как трупы висят, - я ткнула на стены.
- Опять ты не права. Мне просто корпусы не нравятся, поэтому я сначала разбираю, а потом собираю, но уже на стене. Если не веришь, могу любой телек или комп включить, - Геня схватила со стола один из пультов и нажала на кнопку.  Экран телевизора мгновенно вспыхнул и мультяшные звери запрыгали по экрану. 
 
- И зачем ты это делаешь?
- Раньше делала, когда изучала устройство. Теперь это мне уже неинтересно, - она выключила телевизор. Вот Интернет я люблю и могу лазить по его просторам бесконечно.
Кстати, ты веришь в вечность?
- Да.
- А в вечный двигатель?
- Если увижу, то поверю, но пока не видела.
- Пойдем, покажу несколько штук, - Геня подвела меня к  настенным часам. – Видишь, дверка прибита гвоздями?
- Да.
- Эти часы я уже два года не завожу, а они все идут.
- Ну, два года это же не вечность.
- А что по-твоему вечность по нашим понятиям?  Для человечества вечность – это срок жизни атмосферы планеты, правильно?  Не будет атмосферы, не будет и человечества.
- Согласна.
- Так вот эти часы будут ходить вечно, пока существует атмосфера. Вернее, будет работать пока не сотрутся и не превратятся в прах его детали. То есть, если эти часы сделать из вечных материалов, то он станет по-настоящему вечным.
        
- Вот, а ты говоришь – вечный двигатель!  Кстати, а как он устроен?
- Проще некуда. Если из тонкого упругого металла спаять герметичный барабан, то что с ним будет?
- Что?
- Он будет дышать при изменении внешнего давления. Такой барабан я поставила внутрь часов. Приваренная к одной из стенок тяга через храповик подкручивает пружину. Вот и все.
- А еще, что есть у тебя вечного?
- Вертолет с вечным двигателем.  У него на винтах крепятся обмотки из серебряной проволоки, а на валу – мощный электродвигатель на постоянных редкоземельных магнитах.  Правда, для его запуска нужен аккумулятор.  Вот – смотри, - Геня достала из груды деталей в углу железную пирамидку со штырем наверху.  Из другой груды – два многолопастных винта с утолщениями на концах. Надела на штырь винты и нажала на кнопку аккумулятора.
  Винты раскрутились, вращаясь в разные стороны и  издавая тонкий свист.  Пирамидка с аккумулятором внутри приподнялась. Ганя отпустила кнопку, отключив аккумулятор. Вертолет продолжал, покачиваясь, висеть в   воздухе.
 
- Видишь, теперь двигатель питается не от аккумулятора, а от тока в обмотках, вращающихся в магнитном поле земли.
- А как им теперь управлять?
- Еще проще. Видишь на аккумуляторе еще две кнопки со стрелками вниз и вверх. Одна разгоняет винты и переводит  аппарат на новую стабильную высоту, а вторая – тормозит вращение.  Развороты и движение  по горизонтали можно производить за счет прецессии вращающихся винтов, наклоняя их в стороны.
 
  Геня нажала на кнопку торможения и вертолет плавно опустился и затих.
 
- Вот скажи, что бы ты хотела еще иметь у себя вечного, кроме часов?
 
- Вечные батарейки для фонариков и телефонов.
- Ну, это же так просто. Ты и сама сможешь сделать. И не одним способом, а сразу тремя.
- Вечный заряд батареек?
- Нет, вечный подзаряд аккумуляторов.  Самое простое – это подзарядка  батарей, например, сотового телефона от солнечных панелей. Это, кстати, давно применяют на разных аудиоплеерах.  Я отодрала с одного плеера солнечные панельки и приклеила на заднюю стенку телефона.  Стоит вытащить телефон на свет, как начинается подзарядка.
- А если телефон в кармане?
- Тогда можно использовать движение. Обычный соленоид, если вместо сердечника вставить плавающий редкоземельный магнит, становится источником тока.  Вверх-вниз при ходьбе движется сердечник, вырабатывая ток.
- А третий способ вечной подзарядки?
- Тепло человека – вот еще один источник тока.  Качественная термопара обеспечит небольшую, но постоянную подзарядку.
 
  Я была поражена простотой и оригинальностью технического мышления девочки. Не зря ее назвали Геня.
  
  Звонок в зале раздался ровно в полночь. Я взяла Геню на руки и прижала к груди. Девочка замерла и прикрыла свои васильковые глазки. Я осторожно ее переодела и уложила в кроватку.  Свет в комнате начал медленно пригасать. В этот день моя работа закончилась.
  В коридоре первым ко мне подошел Бронислав с раскрытой папкой в руках.
- Роза, дорогая, тут в нашем договоре небольшой пробел.  Надо срочно поправить. Мы не обговорили длительность вашей работы.
- И очень хорошо. Это буду решать только я сама. Должен же в этом заведении, заполненном рабами, хоть один свободный человек?
 
- Но мое начальство… Оно так довольно вами. Подпишите, -  Бронислав обреченно протянул в мою сторону раскрытую папку.
 
Я молча прошла мимо.  По его фразам я поняла, что каждое слово в комнате Гени не только прослушивается, но и записывается на видео. Бог мой, а ведь завтра моя очередь удобрять Дерево Жизни!
 
 
 
Глава 4. Вторая беседа о  вечном.
 
   На второй день Геня ждала меня у раскрытых дверей электронной лаборатории.
- Роза, а меня еще заставляют спать после обеда. Ты не забудешь об этом?
- Нет, - я внутренне ликовала, празднуя первую победу в качестве матери славной, но обреченной на вечное рабство девочки.
 
  Окинула внимательным взглядом комнату, чтобы определить хоть один укромный уголок.  Таковых не было. Видимо, комнату специально планировали для тотального прослушивания.
 
  Пока Геня за руку тащила меня вглубь лаборатории, напичканной непонятной мне аппаратурой, в голове вертелся один вопрос – где можно приватно поговорить.
- Геня, кстати, где здесь туалет и ванная комната.
- Вон в том коридорчике, но я хожу в песочек.
- Это понятно, а мне что делать, если я захочу принять душ? Где ты купаешься?
- В ванночке возле кроватки.
- Но я ведь туда не помещусь.
- Верно. Пойдем, я покажу большую ванну и душ.
 
   В ванной комнате я насчитала пять возможных мест установки камер слежения. В туалете – только два, над дверью и бачком.
 
Это уже прогресс. Осталось только узнать, как их временно отключить?  В этом я рассчитывала на Геню.  Главное, правильно построить вопросы, чтобы Бронислав не заподозрил, что ответы нужны лично мне, а не ему.
 
  То, что мы шли в лабораторию электронных устройств, значительно облегчало мое дело.  Решила подыграть военным и вести разговор только по новым видам вооружений.
 
- Геня, а правда, что ты выжгла глаз пятой няне лазерным лучом?
- Это тебе Бронислав наябедничал?
- Да. И еще сказал, что ты и меня можешь убить.
- Это я его могу и хочу на куски порезать за сонные таблетки. А ты… тебя пока не за что. Правда. Не слушай его. Он негодяй и подлец. Он меня не любит.
- Хорошо, хорошо.  А что за сонные таблетки?
- Они  вместо моих любимых мятных подсунули две, от которых я тут же заснула и во сне разговаривала.  Но они не смогли точно подделать вкус, вот я вторую и отыскала.  Закопала ее в песочек, а сама притворилась спящей и целый час ругала Бронислава всеми нехорошими словами, что нашла в Интернете.  После этого они отстали от меня со своей химией.  Но я после того случая всю еду готовлю себе сама. Помидоры и огурцы на подоконниках выращиваю из своих семян, а картошку  и морковь – в песочнице.
- Что-то я там кустов не видела.
- Не взошли еще.
 
  Я вспомнила два темных влажных круга на песке и решила временно исключить из еды картофель и другие овощи.  А заодно и плоды Дерева Жизни. Хватит мне и листочков.
 
 В лаборатории я первым делом отыскала все приборы, связанные с прослушкой.  На столе лежали несколько разобранных микрофонов и веб-камер.
 
  Решила начать с их использования на поле боя.
- Ганя, значит Бронислав  соврал насчет твоей лазерной указки? Что ей можно глаза выжигать?
- Самой указкой – нет. А вот если по лучу пустить высоковольтный разряд…  Смотри.
 
   Девочка достала из одного кармана  цилиндрик указки, а из другого разобранную вспышку от фотокамеры.  Она направила красную точку на прозрачный иллюминатор двери и нажала кнопку на вспышке, коснувшись луча.
 
  На пластике вспыхнул огненный шар и прозрачные брызги полетели в разные стороны.
- Не люблю, когда они на меня пялятся через стекло. Каждое утро его сжигаю, а они ночью новое ставят.
 
  Я представила себя на месте  иллюминатора и почувствовала, как кишки покрываются колючей изморозью. Так можно не только глаза лишиться, но и головы! Полетят мозги по закоулочкам…
 
  Теперь ясно, что интерес военных к Гане очень и очень основателен.  Девочка сама не знает, что творит.  В прямом смысле слова. В смысле творчества. Решила разговорить девочку на тему изобретательства. Гении тоже жаждут признания.
 
- Геня, ты знаешь о великом ученом  Тесла?
- Все. Все, что нашла в Интернете.  И даже повторила все его опыты по получению и передаче энергии из космоса. Он был прав – мы живем в океане энергии и делаем жалкие попытки создать крохотные ее ручейки, сжигая нефть или уголь.
- Ты уверена, что он мог передавать энергию на расстояние?
- Да это сейчас все могут. Возьми микроволновку и поднеси к ней обычную лампочку. Она будет светиться.  СВЧ поле просто нагревает спираль.  Беда в том, что это поле гаснет в атмосфере. А вот если его пустить по лучу лазера на углекислом газе…
- Ты пробовала? – ахнула я.
- Не то слово! Вон на столе лежит излучатель СВЧ с привязанным сверху лазером. Я его часто использую вместо сварочного аппарата.  Даже кирпичи плавит. Хочешь, дыру в стене сейчас сделаю?
- Нет, нет, - мысленно я решила отложить этот эксперимент на более поздние времена. План побега вместе с малышкой начал приобретать не только каркас, но и обрастать мясом. Только дырку мы сделаем не на тринадцатом, а на первом этаже. А заодно спалим сказочную избушку вместе с противной язвительной бабкой.
 
- А еще как можно передавать энергию?  Без лазера.
- Зачем?  Ее ведь можно легко получать в любой точке земли. Я же показала тебе простой генератор энергии для вертолета,  тока от которого хватило на подъем  железной пирамидки с тяжеленным аккумулятором.  Вот, ставь его на крышу любого автомобиля и все. Можно ездить, пока колеса не сотрутся. А если лопасти побольше сделать, то и летать можно.
 
   Я задумчиво переводила взгляд  с лопастей на сварочный аппарат. Потом глянула на стену.
- Геня, а ты можешь сделать лопасти побольше, чтобы вертолет меня поднял?  Ужасно хочу полетать.
- Правда? Могу, но только если ты мне поможешь. Я ведь такую лопасть не подниму. Поэтому и делаю все маленькое, игрушечное.
 
 Я покосилась на расплавленную бронированную дверь. Хороши игрушки!
 
 
Глава 5. Третья беседа о войне.
 
  До вечера мы сварили только пять лопастей.  Одно осталось на завтра и еще каркас вертолета.
 
  Укладывая девочку в кроватку, я шепотом спросила:
 
- Геня, а ты можешь отключить видеокамеры в туалете?
- И не только отключить. Я часто в своей комнате сжигаю не только видеокамеры и жучки, но и другую измерительную аппаратуру, которую Бронеслав прячет в стенах.  У меня для этого есть электронные сканеры.                                                                         
- Завтра утром жду тебя в туалете.
 
  На следующий день сизый дым от сожженных жучков и камер медленно утекал в вентиляцию.
- Геня, я предлагаю тебе сбежать отсюда на вертолете в путешествие.
- Я уже догадалась. Согласна. Мне тут давно надоело, особенно постоянная слежка. Еще я хочу отыскать своих родителей. Хотя бы их могилы. Я ведь совершенно ничего о себе не знаю. А где ты возьмешь денег, чтобы меня кормить?
- У Бронислава. Я продам ему одну из твоих идей. Не забывай, у меня тоже высокий айкью, ума хватит его обдурить.
 
- Роза, ты не думай, что я не понимаю, почему меня тут держат.  Именно поэтому держу идеи, которые можно использовать в военных целях здесь, - Геля ткнула розовым пухленьким пальчиком в лобик.
 
- Ты много знаешь о войне? – я нахмурилась.
- Да, - коротко вздохнула малявка, смешно изобразив на лице мировую скорбь. – И я не одобряю войны. Никакие. Есть тайное оправдание войн, якобы они уменьшают численность человечества. Нет, они ухудшают мировой генофонд, так как в войнах гибнут лучшие, молодые и здоровые. Будь моя воля, то улучшить генофонд планеты, а заодно и контролировать численность населения лучше всего, разрушая ген размножения у людей с плохой наследственностью. Я подсчитала, уже через век, то есть через пять поколений на земле не останется генетически ущербных людей и численность упадет до ста миллионов человек.  Такому количеству людей будет не за что воевать друг с другом, поселившись в самых лучших уголках земли.
- И такой способ разрушения гена наследственности ты знаешь?
- Конечно. Это измененный вирус гриппа, который спит до поры до времени в каждом человеке. Переболев этим типом гриппа, человек лишается способности к размножению.
- А ведь еще целый век люди будут воевать. Как лучше всего защищаться лучшей части человечества от ущербных?
- Конечно же не тем оружием, которое я видела в Интернете. Это не оружие, это сжигание денег и ресурсов на поле боя.  Роза, вот даже ты можешь сформулировать главную задачу любого оружия. Какая, как ты думаешь?  Например, у танка.
- Наверное, уничтожить другие танки, да? Или разрушить здания, укрытия.
- А что надо для этого?
- Выстрелить в них из пушки.
- И в итоге – попасть снарядом в цель? Так?
- Да.
- Иначе: задача танка доставить снаряд к цели.
- И самому выжить.
- Вот. Это практически нерешаемая задача. Я вычитала в Интернете, что время жизни любого самого суперсовременного танка на поле боя в среднем  десять-двадцать минут. И что, Роза, он успеет за это время?  Найти максимум одну цель и поразить ее. Вот скажи, разумно ли для этого  вкладывать сотни миллионов в один танк?
- Нет.
- Правильно. Овчинка выделки не стоит. Поэтому я бы предложила военным не строить танки, самоходки и даже пушки, а каждый снаряд, заряд, фугас или мину доставлять до цели минироботами. 
- Типа управляемых автомобильчиков?
- Нет. Любому управлению на поле боя можно поставить помехи. Минироботов надо программировать на одну единственную цель, дав ее координаты. Он будет гоняться за ней, пока не подорвет.  У каждого снаряда тогда будет одна цель.  То есть это будет танк с тысячью снарядами, разделенный на тысячу частей.  То есть, если раньше танк теоретически мог уничтожить одну цель, то теперь – тысячу. Притом, практически с гарантией. Задача спасения экипажа танка отпадает. А оператор, распределяющий цели, может находится за тысячи километров.
- А если цель за морем?
- Вот, - Геня ткнула пальцем в сторону вертолета. – Ему не нужно топливо и он будет гоняться с миной за авианосцем хоть месяц, пока не потопит. Но ведь нельзя даже сравнивать стоимость авианосца со стоимостью даже сотни беспилотных летающих торпед. И самое главное –  это безликая и  бесшумная смерть. Некому мстить, теряется определение врага и противника.
- А как быть с пулеметами и автоматами?  Как убить чужих солдат?
- Очень просто. Заменить программу и поставить на миниробот по пулемету. Поставить линию заграждения в тысячу штук и все.  Ни один враг не пройдет.  А вот уничтожить зарывшихся в землю боевых роботов – великая проблема.
 
   Мы проговорили почти до вечера.  На следующий день планировался побег.
 
 
Глава 6. Отлет
 
  Что продать глупому Брониславу, я не сомневалась: вечную жизнь. Нарвала листочков с
Дерева Жизни и нажала кнопку вызова.
 
- Геня, до моего прихода выжги все камеры и жучки. Не бойся, я им сейчас такое устрою, что им будет не до тебя. Давай, детка.
 
В окне нарисовалась искаженная кристаллами морда Бронислава.
 
 Дверь плавно открылась.
 
- Мне нужно срочно поговорить. Я сейчас такое узнала, такое…
- Что? – Бронислав задергался и как паук зашевелил пальцами.
- Геня знает тайну вечной жизни!
- Мне это известно. Дальше.
- Тайна в листочках! – я протянула набитый пакет.
- Нет. Мы проверяли и на людях, и на крысах – обычный сильный антиоксидант. Улучшает иммунитет, не более.
- Более!  Вы не знали, что она добавляет к листьям корешки дерева.
- Что? Но на просмотре она всегда жевала только листочки.
- А корни жрала тайком. Вот, это было у нее спрятано в песочнице, - я протянула второй пакет, набитый корешками.
 
  Бореслав жадно выхватил его и буквально попытался затолкать меня обратно в открытую дверь. Как же ему не терпится начать жить вечно!
 
- Нет, - я его оттолкнула. - Мы так не договаривались. Я хочу за каждый корешок по тысяче, иначе не скажу вторую тайну. Военную.
 
  За спиной Бореслава захлопали двери и ко мне кинулись наперегонки военные в белых халатах поверх формы.  Какой-то генерал  и полковник тащили меня в разные стороны. Я предпочла более молодого полковника и укусила генерала за руку до крови. Пока тот вопя от боли, скакал на одной ноге, полковник на руках отнес меня в свой кабинет.
 
  Мне понравилось. Особенно когда он нежно опустил меня в пушистое кресло.
 
- Мадам Роза. Сколько вы хотите за ваш военный секрет?
- А про вечную жизнь…
- Я уже распорядился: дерево выкопали и отвезли ко мне на дачу. Давайте решать второй вопрос.
  Шустрый мальчик. Далеко пойдет, если не вернется. Не зря я его выбрала.
 
- Я сказала Брониславу – миллион. За каждую идею, - и протянула ладонь с одной из лазерных указок.
- Это идея? – полковник удивленно построил брови домиком.
- Хуже. Готовый боевой лазер. Видели вчера нашу дверь?
- Так это она вот этой малявкой? – задохнулся от чувств полковник и сгреб указку.
 
  Пусть потренируется. Тем более там батарейки сели.
 
- А у вас их еще много?
- Боевых Указок?
- Идей и образцов.
- Будет много. Готовь полковник деньги чемоданами. А пока гони миллион.
- Что ж, это разумная цена, - полковник без всякого сожаления на лице переложил десять пачек из сейфа в мой пакет. - Кстати, а куда вы их собираетесь здесь тратить?
- Куплю себе молодого лейтенанта, - теперь настала моя очередь издеваться.
 
 Полковник был уверен, что я отсюда никогда не выйду.  И эти пачки он, видимо, уже не раз кому-то платил, а потом забирал назад. Не кому-то, а, вернее всего, моим несчастным няням.
 
- Разумно. Жду вас с новыми идеями.   
 
  Нежно, под локоток, он довел меня до двери и галантно шаркнул подошвой форменного полусапожка на грубой шнуровке.
 
 Я захлопнула дверь и повернулась к Гене, протягивая мешок с пачками денег. Та радостно запрыгала, хлопая ладошками.
 
- Как здесь? – я покрутила вокруг пальцем. – Все сгорело?
- Да. Проверила сканером, нигде не фонит.
- Ничего. Даже если что и пропустила, уже неважно. Заваривай дверь и выжигай дыру в стене. Да побольше.
 
- Вот. Можем лететь. Да, Геня, ты справишься с этим монстром?
- Пока тебя не было я потренировалась на маленьком, столкнув с него аккумулятор. У меня получилось! Правда, он тормозить и опускаться не хотел. Пришлось прыгать почти с метра, –  девочка просто светилась от счастья, демонстрируя ободранные колени.
 
  Половина бетонной стены с ужасным грохотом вывалилась наружу. Пора.
 
  Я уселась на жесткий треугольник, пристроив Геню на колени.    Та нажала на кнопочку. Винты быстро набирали обороты. 
 
- Управлять будешь по моим командам вот этим рычагом. Мне с ним не справиться, он наклоняет винты. Помнишь закон прецессии гироскопа?
- Помню.
- Давай. Медленно влево, - я почувствовала, как пол уходит из под ног и наш свистящий аппарат ныряет в дыру.
 
  Сразу охватил страх высоты. Тринадцатый этаж, это же больше пятидесяти метров! Не дай бог грохнуться оттуда.
 
- Отпусти, а то нас сдует отсюда, - малявка колотила меня  по коленям.
 
  Под нами плавно неслись ровные квадраты полей, опушенные узкими лесополосами.
- Роза, поднимись повыше, а то мне трудно сравнивать с картой.
- С какой?
- Спутниковой. Я запомнила ее из Интернета. Вот так хорошо. Кстати, Роза, а куда мы летим?
 
  Вопрос, конечно, интересный!  За подготовкой и хлопотами перед побегом он как-то ушел на задний план.  Куда?  До столицы две тысячи километров. Да и что там делать? Учится дальше? Зачем, когда у меня на коленях чудо, знающее ответы на все вопросы в мире?  Место должно быть как можно ближе к Тюмени.  Я стала перебирать родню.
 
  А что если к  бабке?  Вернее – к её мужу. А еще вернее – на бывшую усадьбу мужа, в Малиновку. Там была когда-то дача первого секретаря Курганского  райкома, которую приватизировал после перестройки на рельсы демократии муж бабушки, ставший тогда уже руководителем областного масштаба.
 
  Я была там всего раз, но красота усадьбы на краю небольшого пруда ее поразила. До сих пор помню аромат хвои и  непрестанный пересвист птичек в окружающей усадьбу роще. Правда, в доме уже более пяти лет никто не живет, но это даже и хорошо.
 
- Так, Геня, летим к моей бабушке. У нее дом  недалеко от Кургана. Это двести километров южнее Тюмени.
- Да, помню. Тогда поверни немного вправо, нам надо лететь точно над этой трассой. А потом свернем вправо.
 
 Я поразилась, как такая маленькая головка удерживает в себе такую массу данных.
 
  Добрались до Малиновки мы часа через три.  Долго кружили над рощей, выбирая, куда лучше опуститься.
 
Я показала Гене на пустырь за сараями.  Мы медленно плюхнулись возле почерневшей деревянной изгороди.  Отряхнувшись, взяла Геню на руки и еле волоча ноги побрела к крыльцу усадьбы.
 
  Остановилась передохнуть перед кирпичными ступеньками.
 
- Вернулась, значит? – знакомо скрипучий бабкин голос заставил вздрогнуть. – И еще дитё в подоле бабке принесла. Нате вам, воспитывайте, кормите, поите, одевайте.
 
 Я осторожно опустила Геню на землю. Та поглядывала то на меня, то на бабку, выбирая линию поведения. Я незаметно показала ей, чтобы молчала.
- Здравствуй, бабуля. А я думала ты на Канарах.
- На Канары едут пары, а одиноким там делать нечего.
- А что… этот, первый секретарь?
- Внучка, ты будешь смеяться, но он все мои денежки спустил в казино. Хорошо, твоя мать прислала на дорогу.
 
  Так, теперь стало яснее и веселее.
 
- А этот дом? Не заложен?
- Ты про эту развалюху?
- Да.
- Я еще перед отъездом все дома на себя переписала.
 
- Так мы у тебя поживем?
- До твоей пенсии, внучка?
- Баба Роза, ты что, собираешься  еще так долго прожить?  Тебе ведь уже восемьдесят.
- Ты мои года не считай, старый – не больной.
- Верно, бабуля, пусть другие года считают, а мы будем жить, сколько захотим, верно? - писклявый голосок Гени  заставил бабку окаменеть.
- Ты где таких слов набралась, малявка? – старуха гневно застучала об пол клюкой.
- Ладно, хватит стучать и ворчать. На стол все мечи, что есть в печи.
 
  Я испугалась, что старуху обнимет кондратий и унесла Геню в спальню на второй этаж.
 
- А что, я права, - Геня улыбалась. - Сама без гроша, а еще пытается понукать.
- Права, права. Но пока она здесь хозяйка, придется нам ее слушаться.
- Нет. Давай лучше я ее… - малявка достала из карманов своего халатика лазер и фотовспышку.
- Геня, прошу тебя, потерпи денек. И насчет денег… тут большой вопрос. Мне мама рассказывала…
- Тоже Роза?
- Да.
- И тоже Черная?
- Да.
- Тогда я тоже буду Роза Черная. Не хочу быть Геня. Это не девчачье имя. Если я тебя буду называть мамой исправишь мне имя?
 
  Я обняла малышку и заплакала.  Хотя какая она малышка – восемь лет уже.
- Давай я тебя тогда буду звать Розалия, нравится?
 
- Да, мама, - Геня хитро прищурила глаза. – Ты там что-то про деньги бабкины говорила?
 
  Да, девочка все помнит, знает и понимает.
- Дело в том, Розалия, что муж бабкин, будучи первым секретарем обкома, когда их автоматически назначили  руководителями областей,  неожиданно стал коллекционером. Он сначала скупил золото во всех магазинах области, потом в ломбардах, потом в антикварных магазинах.  А через два года правления уехал за рубеж, даже не сдав дела.
  Следователи неделю делали обыск в усадьбе, перекопали все огороды и луга вокруг пруда – ничего. Даже пруд спустили.  Оказалось, муж бабкин весь областной бюджет растранжирил на золото.
- Говоришь, ничего не нашли?
- Да, ни собаки, ни миноискатели.
- А что конфисковали?
- Тоже ничего. Он и мебель всю деревянную распродал. Осталось несколько железных кроватей сеточных, да десяток закопченных котелков на кухне.
- Пойдем покушаем.
 
 Когда мы спускались со второго этажа в столовую, Геня стала шалить и стучать своей указкой по чугунным перилам.
 
  Стол меня удивил: красная и черная икра, дорогие салаты, консервы и на первое – осетровая уха.
- Бабуль, откуда такая роскошь?
- Из ресторана заказала. Праздник у меня сегодня – сорок дней Грише.
- Так, значит, помер он?
- Прям из гостиницы, из номера сиганул. Как птичка. Даже чирикнуть не успел на прощание, - старуха передернула довольно широкими плечами и опрокинула рюмку виски. – Привыкла вот по заграницам к их пойлу, наше теперь в горло не лезет.
 
  Такое оправдание тоже многое проясняло.  Я потянулась к баночке с черной икрой, но там уже было пусто. Геня тыльной ладонью вытерла рот и опустила глаза.
 
- Баб Роз, может еще у мамы денег в долг попросить? Нам теперь ведь втроем тут жить.
- Не надо. Я тут кое-что из старой мебели продала, хватит нам. До конца года. А там еще продадим.
 
  Я растерянно оглядела пустую столовую и сервант без стекол с двумя треснутыми стаканами. Что тут продавать?
 
  Геня уже сползла со стула и тянула меня за палец на крыльцо.
 
- Мама Роза, а своди-ка меня вон в те сараи.
 
  В первом располагался гараж на три машины. Но у стены стоял только ржавый велосипед без колес.
  Во втором были пустые полки и откинутая крышка громадного погреба. В третьем находилась бывшая мастерская. Инструмент за эти годы весь растащили. 
- Посади меня вон на тот железный стол, - неожиданно попросила малышка.
 
Она засеменила босыми ножками к треснувшему керамическому тиглю. Потом вынула из угла кусок резинового шланга.
- Знаешь, что это?  Это газовая горелка. Видишь, вон в углу сложены пять кислородных баллонов. А это тигль для плавки. Тебе это ни о чем не говорит?
- Говорит. Здесь могли плавить скупленное золото.  И где же теперь оно?  Тут за пять лет все перекопали.
- Всё? А копать не надо. Пойдем покажу.
- Золото? – я застыла от неожиданности.
- Снимай меня со стола, маманя.
 
  Мы прошли через весь двор. Но Геня тащила меня не к крыльцу, а к деревянной оградке сада.
- Вот твое золото, - малявка ткнула в ограду.
- Это же дерево!
- Да, дерево, а вот эти столбики вовсе не железные. Дай-ка твою пилочку для ногтей.
 
  Она стала соскребать черную краску с покосившегося столба.  И тут меня осенило!
Краска! Если бы столбы были железные, краска бы давно осыпалась вместе с ржавчиной, а тут она ровно и матово блестела.
 
  Точно. Под толстым слоем смолы блеснула желтая полоска.
- Как думаешь, Розалия, бабка об этом знает?
- Об этих столбиках – нет. Но она знает о золоте в доме. Ты видела в кухне пять котелков висели на стене, а два стояли на полу. Почему?
- Может, варила что в них, вот и сняла.
- Нет. Пять котлов висели на вбитых в стену штырях, а слева два вешать не на что – дырки в стене. Вот их бабка и продала, распилив в сарае на кусочки. Не заметила на полу золотую пыль?
- Нет.
- И не только штыри на кухне золотые. Я не удивлюсь, что и гвозди в полу – тоже.
- Ну, нет. Шляпки бы стерлись и блестели.
- Правильно, подумают – гвозди медные. Раньше в господских домах не только каблуки прибивали медными гвоздями. Могли и мебель, и полы. Да, сколько там у нас денег?
- Миллион.
- Скажешь, что от мужа, нефтяного олигарха деньги остались. Помер он. Бабке не отдадим пока.  Нам еще надо две лаборатории открыть, мастерскую оборудовать и ангар построить для испытаний. Давай, завтра же езжай в город, закупай оборудование по моим спискам и нанимай стройбригаду. И еще. Дай объявление на конкурс управляющих, чтобы тебя не гонять по базам.
- А наш вертолет?
- Потом рабочие его в ангар перенесут. Есть у меня тут мысль автомобиль с вечным двигателем построить. И еще. Только не пугайся. Я хочу немного подрасти. Лет до восьми. Сил мне нужно теперь побольше.
 
 
                                 
 
 
Книга вторая
 
Геном Каина
 
Дорогу осилит бегущий,
Дорогу осилит идущий,
Дорогу осилит ползущий,
Дорогу осилит летящий,
Дорогу осилит скользящий,
Но не осилит – сидящий…
                    Из   Парадигмы Сущего
 
Глава 1.  Сон наяву
 
     Первое, что я осознал, еще не открыв глаза, это ужас, причину которого не понимал. А когда открыл глаза, ужас только усилился:  передо мной, привязанный за руки к креслу, сидел человек без верхней части черепа. Он глядел на меня и улыбался.
   Поняв, что такого наяву быть не может, и что это сон, я моментально успокоился.
 
- Как вас зовут, молодой человек? – голос незнакомца был мягкий и приятного тембра.
- Альберт Михайлин, а вас? - почему бы и не пообщаться во сне, решил я.
- Профессор Пей  Вольфович.
- Это фамилия или отчество?
- Считайте, как хотите, - странный ответ странного полутрупа.
- А вам не больно? – я  попытался пальцем показать на его голову и обнаружил, что мои руки тоже привязаны к подлокотникам.
- А вам? –  еще более странный ответ.
 
  И тут нашу милую беседу нарушил третий призрак из моего сна, которого я сразу не заметил, так как он сидел за приставным столиком в углу мрачного каменного грота.
- Хе-хе-хе, познакомились, вот и хорошо, - лысый сухой старикашка, похожий на Кощея из сказки, дергаясь, как паралитик,  подошел ко мне и впился бездонными глазами-колючками в мою переносицу. Что он там рассматривает?  Нос тут же зачесался.
 
- Это вы меня привязали, господин, э-э-э, не знаю вашего отчества? – с маньяками надо быть предельно вежливым, это я знал. -  У меня, извините,  нос чешется, нельзя ли освободить хоть одну руку?
- Низзззя-я-я, - ехидно проскрипел старикашка и вонзил  сухой коричневый палец мне в ноздрю. – Так легче?
 
  Интересно, а почему это во сне я  все чувствую, как наяву?  Все происходящее стало мне напоминать сцену из фильма про  маньяка-людоеда.  Вроде давно смотрел этот ужастик, а вот, надо же, - приснился.
 
  Что будет дальше, я помнил.  Даже неинтересно было смотреть, как старик вытер палец о рукав своей белой рубашки.
 
  Кощей зажег  на  столике спиртовку и подошел со сковородой  сзади к профессору.  Широким ножом срезал верхушку мозга и переложил на сковородку с поджаренным луком.  Как ни странно, профессор даже не дернулся. Он продолжал смотреть на меня с доброй улыбкой.
 
    Я смотрел на шипящие на сковороде побелевшие кусочки и  нервно лизал внезапно пересохшие губы.  Неужели, как в фильме, этот урод будет есть жареные мозги?
   Но  в моем сне было хуже. Старикан выложил  людоедское кушанье на тарелку и подошел к профессору.
 
-  Ну-с, господин ученый,  пора завтракать , а потом сгоняем партишку в шахматишки, не против?
    Я ведь имею право на реванш  после вчерашнего кошмарного поражения?
- Конечно, конечно.  Да и мне  пора размяться, - профессор с удовольствием наминал собственные мозги, поджаренные с луком.
 
  Вот такого в фильме не было, это уже примешались какие-то другие фантазии или сцены из других фильмов.  Осознав это, я еще больше успокоился и с интересом следил за  развитием шахматного сражения.  Профессор явно побеждал опять.  Когда у Кощея на доске остался голый король, он нервно смахнул все фигуры на пол.
- Ничего не понимаю, не может этого быть, - бормоча неясные ругательства под нос, он развернул кресло на колесиках и отвез профессора в  боковую пещеру.
 
   Вернулся он минут через двадцать  с пустым креслом, которое поставил напротив меня.
- Ну, что, гадаешь, кто я такой?  Не угадал. Может, я и маньяк, но не людоед, как этот ученый шахматист.  А ведь хорошо играет, стервец. Даже с половиной мозга. Ну-с, займемся тобой. И что, это тебя,  мил человек,  потянуло в горы?
 
   Ужас серой змеей сдавил мне горло. Черт, а если это не сон?  Малюсенькая надежда осталась на потерю сознания.  В голове мелькнуло последнее живое воспоминание, когда плита под ногами ушла вниз, и я виском ударился о край скалы. 
 
   Да, все так и было. Об этом путешествии к Синей горе Медведицкой гряды я мечтал давно.  Невероятные истории, которые происходили здесь,  завлекали  все самому увидеть и пощупать.
   Вчера у меня было первое обследование горы.  Машину я оставил возле шалаша местного пастуха Ахата.  Весь вечер он мне рассказывал старые легенды об этих местах.
 
- Это очень хитрая гора. Самое интересное, что все видят ее по-своему, - рассказ пастуха, говорящего с небольшим акцентом,   напоминал бесконечное полотно ковра, выползающее из-под рук  мастера, такой же расцвеченный интонациями и эмоциями. – Одним она кажется  небольшим холмом, хотя ее высота более трехсот метров.  Другие  видят только зеленые пологие склоны,  и только немногим она показывает свой истинный облик – крутые склоны из потрескавшихся плит.  Вот они, увидевшие  этот  черепаховый панцирь, только они и могут  проникнуть внутрь горы и познать ее тайны.
 
- А что за тайны?
- Кто их познал, назад не хочет возвращаться, а кто вернулся – не может говорить.
- Что, лишается языка или разума?
- Нет. Превращается в малого младенца.  Эх, сколько уже мы с братом отнесли их в поселок.
- В больницу?
- Зачем, в детский дом, в ясельную группу.
- Их там можно посмотреть?
- Уже нет. Последний пацаненок месяца три назад сбежал.  Хитрые они очень.  Ни одного так поймать и не удалось. Бродят сейчас где-то по стране.
- А взрослые – не выходили назад? 
- Нет. Видно, там им лучше.
- А тебе, Ахат, гора открывалась?
- Не один раз. Только не пошел я внутрь, не нужно мне. У меня  здесь все есть: жена-красавица, три сына, дочка, работа хорошая –  зачем бежать от хорошего?
 
    Я его понимал.  Ему было что терять здесь, в отличие от меня. 
 
  На холм я поднимался часа два. Казалось,  этому восхождению по пологому склону не будет конца. Но неожиданно  подъем стал  очень крутым. Траву сменила каменная крошка, а, свернув за небольшую  синеватую скалу, я увидел панцирь, о котором говорил пастух.  Подошел  вплотную и стал ощупывать ближайшие многоугольные плиты.
 
   Первое, что меня поразило –  глубочайшие щели между ними.  Я отломил двухметровую ветку от дерева и засунул внутрь.  Глубина щелей была больше.
 
  Я задумался. А может, не больше?  Может,  просто гора внутри пустая?  Это было более правдоподобно, хотя тогда непонятно, что удерживает плиты на расстоянии трех-четырех сантиметров друг от друга?  Черт, а может они магнитные, вот и отталкиваются, а?  Но почему так ровно со всех сторон?
 
  Я поднес к плите лезвие ножа.  Нет, плиты не магнитные.  Снял рюкзак и достал топорик.  Изо всех сил ударил по плите.  И вдруг почувствовал, что сзади на меня кто-то смотрит.  Из-за скалы выполз огромный паук и, шевеля жвалами,  медленно направился в мою сторону.   Но одновременно с уменьшением гула от удара, паук стал таять, пока не исчез совсем.
 
  Да это же инфразвук!  Только он может вызывать у человека такие жуткие видения и безотчетный страх.  
 
  Я размахнулся, чтобы ударить еще раз. И вот тут все и произошло.  Камень, на котором я стоял, ушел из-под ног, и я полетел вниз, ударившись виском о скалу. 
 
  Итак, гора впустила меня внутрь,  но совсем не так, как я ожидал.  И зачем этот старикан привязал меня к креслу?  Да, и кто он такой, черт возьми?
 
- Ага, по глазам вижу, вспомнил, как очутился здесь?  Правильно, в мою ямку  провалился, много их тут вокруг  накопано.  А я кто, тебе интересно?   Живу я тут.  Давно. Как и прочие, внутрь попал, но на алтарь не пошел.  Не такой дурак как вы все.  И не взойду на него, пока все тайны их не разгадаю.
 
- Что такое алтарь?
- В тюрьме не был?  Знаешь, что такое пересыльный пункт?  Алтарь – типа этого.  Отсылает людишек в разные стороны. Эх, знать бы – куда?  Была бы уверенность, что в рай –  тотчас бы взошел!  А вдруг – в ад?
- А зачем вы профессора мозгами кормили?
- Изучаю, истину ищу, мне пока не ведомую. Я сам раньше ученым был и довольно известным.
- Какую истину?
- Как какую – самую главную!  Кто такой человек и откуда произошел.
- Так это же и так известно – от обезьяны.
- Вот тут ты отчасти прав. Но это несложно, так как похожи мы. Загадку про Кощея знаешь?
- Где его жизнь? Знаю. В игле. А игла – в яйце. А яйцо…
- Вот тут остановись и вспомни вторую загадку: кто был раньше – яйцо или курица? Сразу скажу - оба ответа неверные.  А с человеком еще сложнее – кто был первым:  Адам или Ева?
- По легенде – Адам, а из его ребра…
- Чушь это все.  Выдумки писателей, сочинявших  рассказы для Библии.
- Но так можно  говорить обо всем, фактов-то нет.
- У вас нет, а у меня есть. Слушай, а почему ты меня не боишься?
- Так - отбоялся я уже свое. Две войны прошел, три раза умирал,  чего теперь бояться?  Вы лучше скажите, зачем привязали меня?  Сами боитесь, что убегу?
- Нет, боюсь, что на алтарь побежишь, вот как все, только сюда попадают, сразу к гроту бегут.
- Я не побегу.
- Почему?
- Мне ваши вопросы интереснее, да и про факты вы меня заинтриговали.                                                                                                                                               
- Правильно мыслишь, убедил, - старик разрезал веревки. – Будешь мне помощником, много больше узнаешь, чем по пересылкам бегать.
- Почему – бегать?
- Так вертаются они регулярно.  Вот посидишь у алтаря – сам поймешь. Можешь даже поговорить с некоторыми, которые еще язык наш не забыли.  А некоторые такими страшилами возвращаются, что не то, что языка, головы нет.
 
   Я потер отекшие руки и покосился на тоненькую шейку старца. Ладно, это я всегда успею. Сначала надо разобраться с обстановкой.
 
  
Глава 2. Лучше бы не знать
 
    Первое, что мне не понравилось – меню на обед.  Суп грибной, грибы жареные с луком, компот из грибов.
 
- А ничего более привлекательного нет,  Яныч? -  я  уже узнал, что дед вовсе не Кощей, а известный в прошлом археолог  Инь Янович  Клетов.
- Как же нет – мозги с лучком  профессорские, - разогреть?
- Сами ешьте.
-  И ел, мил человек, пока не научился грибы разводить,  да лук у одного чудика в рюкзаке не нашел.  Картошку еще пытался сажать, но не хочет она без землицы во мху расти.  А чем тебе грибы не нравятся – сытно и вкусно.
- Если с голодухи один разок – то да.  А спиртовка – тоже из рюкзака?
- Правильно мыслишь.  И спирт – у проходящих отбираю.  Мне он здесь нужнее, чем им в других мирах. Что интересно – спиртное есть почти у каждого, но закуску – никто не носит.
- А женщины падают сверху? – после обеда мои интересы стали расширяться.
- Нет, им сюда дорога заказана.
- А почему?
- Вот компотик допьем – и расскажу.
 
   Но компот мы не допили  - раздался грохот в одной из галерей.
 
- Альберт, бежим, паданец! Надо успеть обыскать, пока он в себя не пришел.
 
   Так Яныч называл всех, кого гора впускала внутрь. На этот раз – молодой парень в кожаной куртке. Ее  старик протянул мне, а сам шустро обшарил  карманы.
 
- Чистый, ничего, поганец, с собой не прихватил. Понесли его в грот.
 
   Все галереи внутри горы сходились в центре.  Гигантская овальная пещера освещалась зеленым светом, исходящим от квадратной плиты посредине. Больше в гроте ничего не было. 
 
   Мы   положили парня на край платформы.  Он мгновенно исчез, я даже не успел глазом моргнуть.
- Тянет? – Яныч показал на центр плиты. – Залезь,  может,  крокодилом вернешься.
- И такое было?
- Э, ты тут всего насмотришься, кино и немцы, одним словом.
 
  Грибной компот мы допивали под разочарованные вздохи старика, который, как я понял, тоже не дурак вкусно похавать.
 
- Яныч, что ты там насчет фактов говорил?
- Сейчас пойдем, покажу.
 
   Шли мы долго.  Сначала по радиальной галерее, потом по спиральному коридору, уходящему далеко вниз. 
 
   В небольшой пещере с овальным сводом было даже светлее, чем в гроте.  Свет исходил от большой кучи круглых шариков, лежащих на каменном столике посредине.
 
- Что это,  лампочки неоновые?
- Хуже, это кристаллы памяти.  Вот эти – розовые, можно только слушать.  Если вставить в ухо красные – увидишь разные изображения.  А вот эти длинные прямоугольники – надо вставлять в проигрыватель, - Яныч  достал из углубления в столе  квадратную черную плитку с дыркой сбоку. 
Положил ее на стол и вставил прямоугольник памяти.
 
   Раздалось тихое потрескивание, и над столом возник светящийся шар, внутри которого двигались какие-то фигурки. Яныч вынул память и шар погас.
 
- Что это?
- Я так думаю, остатки от аппаратуры тех, кого древние называли богами.  Я тут уже все пересмотрел. Возьми побольше красных шариков, вечером посмотришь.
 
  Я с набитыми карманами косолапил за шустрым стариком.  В пещере, которую он называл лабораторией,  усадил меня в кресло.
 
- Альберт, прежде, чем ты начнешь смотреть записи богов,  ответь на несколько вопросов.  Первый, кто ты?
- Как кто – человек, как все, как вы, например, - ошалело зачастил я.
- Уверен?
- Да.
- А почему ты похож на обезьяну, она же не человек?
- Ну, эволюция, мутация.
- Хорошо, а почему крокодил не мутировал в разумное существо?
- Случайность. Каприз природы.
- Ладно. А женщины откуда взялись?
- Они?  Из самок обезьян мутировали.
- А вот исследования ученых показали, что мужчина появился намного раньше женщины.
- Так значит,  Библия права, что женщина создана из ребра мужчины?
- Права, но только в том, что людей создали боги, а как – сам посмотришь на кристаллах памяти. Кстати, как человека называют в Библии?
- Раб божий.
- Вот. Все легенды о создании человека гласят, что боги создали человека, как своего раба, работника. А если представить, что боги – это прилетевшие на землю инопланетяне, то все становится на место.
- Боги с другой планеты?
- А что тут невероятного?  Нет ни одной теории, которая бы объясняла  появление разумных животных, обладающих знаниями. Ни эволюция, ни мутация не объясняют неожиданно появившиеся способности  у  одного из видов животных.  Самое логичное объяснение – инопланетяне выбрали из животных наиболее подходящие им особи и вложили в них определенные знания.
- В мозг обезьяны?
- А вот это – самый сложный вопрос. Дело в том, что до сих пор не найдено место, где именно располагается разум. Пока ясно, что не в больших полушариях. Неоднократно отмечено рождение людей без больших полушарий,  и эти безмозглые, тем не менее,  от этого   ничуть не страдали. Они прекрасно учились, развивались и не отставали по умственным способностям от остальных.  Я как раз сейчас работаю именно над проблемой мозга человека.
- Над профессором? Но,  это же форменный садизм!
- А вот тут ты заблуждаешься.  Спросил бы у самого профессора, он бы тебе сказал совершенно обратное.
- Что?
- У него – склероз мозга в последней стадии.  Мозг заизвесткован  до предела. Профессор, когда попал сюда и узнал о моих исследованиях,  сам добровольно отдал свое тело для исследований.
- Но зачем же кормить его собственными мозгами?
- А это тоже его идея. У него организм не переносит грибы. Лучше, чтобы он умер от голода? Так вот, я удалил у него уже половину мозга, а он так и обыгрывает меня в шахматы. Чем это объяснить?  Только тем, что к мыслительной деятельности мозг не имеет никакого отношения. К сфере чувств на рефлекторном уровне – может быть.  И что еще более важно – скорость распространения импульсов в мозгу  происходит со скоростью звука,   в  компьютерных чипах – со скоростью света, а все равно человек производит вычисления быстрее машины. Уже это говорит, что мышление происходит не в мозгу.
- А где?
- Вне человека. Ты слышал что-нибудь о хранилищах человеческих знаний?  
- Да, и еще, говорят, есть такие же книги.
- Так вот, только связь мозга с такими хранилищами может объяснить все способности человека. Слышал о клаустрофобии – боязни замкнутого пространства, когда человек становится безумным, оказавшись, скажем, в лифте? Это может быть заложенная в нас боязнь потерять связь с хранилищами знаний.  Мозг только передает вопрос в такие кладовые и мгновенно получает готовый ответ. Вот мне и интересно – что в человеке является генератором неких полей, и что – излучателем. Есть версия, что антенной является спинной мозг.
- И вы нашли эти хранилища?
- Одно – здесь, в этой горе. Другие – разбросаны по всей планете.
- Вы хотите сказать, что кто-то вложил в нас знания в своих целях? 
- Да.  Я называю этих инопланетян Сеятелями. Они летают по солнечным системам и на планетах сеют разум. Притом в той форме, которая приспособлена к условиям именно данной планеты.
Человека на Юпитере просто бы раздавило гигантское давление, но там могут себя комфортно чувствовать, например, кремний-органические формы жизни. Я думаю, все планеты нашей системы имеют разумные цивилизации – вопрос в том, сможем ли мы их распознать.  На нашей планете  Сеятели выбрали обезьян,    наиболее приспособленных  к механической работе, так как у них развитые руки и ноги. Дельфины имеют почти человеческий мозг, но как,  и главное, чем они будут строить морские города?
- Значит, именно из обезьян была создана раса  людей-рабов?
- Именно так, притом  поклонение богам было внедрено в сознание каждой особи.
- А куда же оно исчезло?
- Не исчезло. Миллиарды людей до сих пор исповедуют ту или иную религию, где поклонение богу – главное. А  остальные –  поклоняются сильному.
- А когда боги улетели с планеты, жизнь ведь могла заглохнуть, если были только мужчины-рабы.
- Нет, изначально это были не мужчины в чистом виде.  Это были скорее  гермафродиты, способные размножаться.  Все  существа на планете около пятисот тысяч  лет назад были однополые. Поэтому  и человек  создан из обезьяны-гермафродита, других просто не было. Природа  создавала на земле только универсальные однополые виды.  И эта раса  однополых разумных людей просуществовала множество веков, пока не начались различные катаклизмы, типа оледенений и падений на землю гигантских метеоритов. Этого даже боги не могли предусмотреть. В неблагоприятных условиях началось разрушение хромосом и утрата  десятков и тысяч полезных ген.  О прекрасных амазонках сохранились только легенды, а на планете осталась быстро деградирующая нынешняя двуполая раса.  Разделение гермафродитов на женщин и мужчин началось недавно, после последнего ледникового периода. И это разделение  на два пола произошло у  подавляющего  числа живых существ под воздействием неблагоприятных факторов  -  оледенения,  повышения радиоактивного фона из-за вулканических выбросов и  падений крупных метеоритов. Притом утрата мужских признаков идет намного быстрее. Человечество обречено на вымирание, если не придумает техногенные способы размножения. Но и это может не спасти людей.
- Почему?
- В человеческих генах утрачена способность к контролю за спонтанным размножением собственных клеток,  что ведет к раковым образованиям.  Дальнейшее разрушение генного набора приведет к тому, что люди  утратят иммунитет и будут умирать от любых заболеваний. То же происходит и в животном мире. Жизнь на суше обречена на полное вымирание именно из-за  ухудшения условий жизни.  Нужные гены  стремительно теряют и все остальные виды животных. Земля медленно превращается  в растительный оазис с сохранением жизни только в морях и океанах.  Если после очередного ледникового периода на планете появятся Сеятели, то вселять разум им придется разве что в дельфинов.
- Значит, получается,  что первым  было не яйцо и  не курица, а  курица-гермафродит, несущая яйца?  И у людей, значит, первой была некая АдамоЕва, рожавшая детей?
- Получается так. Мужчина оказался просто плохой копией прекрасной однополой амазонки,  сохранив в основном мужские половые признаки. Это, кстати, подтверждает и наличие у мужчин сосков, хотя им не надо выкармливать детей.  Если бы природа  задумала создать отдельно женщину и отдельно мужчину, то явно дала бы им только необходимые половые признаки.  Но умной природой такой вариант и не рассматривался никогда.  Все живые существа создавались универсальными,  с расчетом на бесконечное существование. Взять хотя бы дрозофил, сохранившихся неизменными миллионы лет. 
 
Глава 3. Кристаллы памяти.
 
   Яныч ушел продолжать жестокие эксперименты над бедным профессором, жертвенником науки, а я  поудобнее устроился в кресле и засунул в ухо красный шарик памяти.     
    Первое, что я понял – съемка изображения велась с высоты  порядка шести метров с движущегося объекта.   Он перемещался по краю огромного полукруга  с зеркальной поверхностью.  При поворотах камеры были видны  высокие горы.  Временами в объектив попадали люди, везущие на огромных повозках чаны с зеленой массой.  Через десять минут сюжет стал повторяться.
   Нет, так я ничего не пойму.  Как  эту сотню шариков расположить в хронологической последовательности, если на них нет никаких надписей?
 
  Я сравнивал шарики по цвету, искал выступы, царапины, но они были абсолютно одинаковы. Но ведь те, кто их записывал, как-то различали их? Как? 
 
   Я  разрушил горку и попытался  сложить  из шариков квадрат, чтобы посчитать.  И неожиданно заметил, что некоторые  стали слипаться.  Черт, может они магнитные?  Я взял  два слипшихся шарика и попытался их соединить с другими. Нет, они слипались только между собой.   Парой слипшихся шариков я поводил над остальными. Вверх подпрыгнул только один.  Ясно.  Вот как легко их собрать последовательно. Скоро передо мной извивалась цепочка из сотни шариков.
Осталось только определить - где конец, а где начало.
 
   То, что было записано на первом кристалле,  поражало: Это был момент  высадки  инопланетян.  Их корабль лежал на склоне горы. Он состоял из четырех шаров, соединенных  овальными трубами в виде ромба.   На этот раз съемка велась с самой земли. И уже на четвертом  кристалле я понял, насколько малы по земным меркам  прилетевшие на корабле.   Это позволил  определить проползавший  по камням уж.   Инопланетяне были ростом менее сантиметра. Уж рядом с ними казался гигантским драконом.  Перемещались они, сидя  в прозрачных круглых капсулах, величиной с грецкий орех.  Внешне были похожи на спрута с десятком беспрерывно двигающихся щупалиц.   Лиц на удлиненных головах различить было нельзя.   Кстати,  это был единственный кристалл, где инопланетяне попали в объектив камеры. 
    Следующие десять шариков показали процесс поиска и переноса на  их базу в горах  разных существ  от слонов   до лягушек.  Привозили животных  на  собранной  из зеленых труб  платформе, типа плота. Корабль-ромб зависал над  ним и поднимал в воздух.
 
  Еще около двадцати кристаллов памяти содержали процесс  операций над  обезьянами-гермафродитами.   Всего было привезено около сотни особей. Их по очереди обрабатывал корабль-ромб. Он зависал над лбом спящей обезьяны и выпускал из трех нижних шаров сотни разноцветных лучиков.
 
   Судя по изменению цвета кустиков травы, изредка попадавшей в кадр, процесс обработки сотни особей занял больше полугода.   А осенью  в кадр стали попадаться беременные самки.
 
  На нескольких кристаллах  показаны  младенцы, родившиеся от них   Это были уже не обезьянки, а  розовенькие, полностью лишенные шерсти  малютки,  очень похожие на современных  детей, только все гермафродиты.
 
   Два кристалла  показали процесс обучения  детей.  Корабль-ромб по очереди  прилеплялся к затылку  ребенка и тот  начинал производить определенные действия.  Первое, чему учили подростков – это  добывать еду, охотиться и выращивать плоды и овощи.  Один раз в кадр попало около полусотни ребят,   мотыгами дружно рыхлящих землю. 
 
  Потом пошли съемки уже взрослых особей строящих из камня дома и хозяйственные строения. Видны были повсюду двухколесные повозки. 
 
   А вот на другом кристалле в кадр попала  сборка  в закрытом ангаре  шестиметровых деревянных  статуй, похожих на людей.  Все последующие съемки велись уже с этих шагающих гигантов.  Как  инопланетяне управляли этими   деревянными куклами, я так и не понял.  На сборке внутри статуй никаких механизмов не было.  Как сантиметровый  крохотный инопланетянин  заставлял ходить этих истуканов – загадка.   Но первый же выход этих исполинов  поверг всех работающих перед сборочным ангаром людей в смятение и страх.  А   шагающих гигантов с каждым днем становилось все больше.  
 
  А потом  я смотрел съемки строительства огромной мастерской по  производству  той самой зеленой массы, которую я видел на первом кристалле.
 
   Понял я назначение этой  залитой между горами огромной стометровой зеленой линзы только, когда  высоко над ней завис корабль-ромб и  с неба  к линзе   потянулись желтые огненные шлейфы.
 
  Линза засветилась  ярким светом и, когда корабль  отошел в сторону,  извергла в небо  целую серию  желтых молний.
 
  Это была просто антенна межзвездной связи. Сначала она накопила от солнца энергию, а потом в виде нескольких импульсов передала сообщение. О его содержании можно было догадаться  по быстрому сворачиванию работ.    Рабочих  усыпили и увезли на платформах.  Шагающих монстров  свалили в кучу и сожгли.  На последнем  кристалле  был показан процесс  установки  хранилищ информации.  Они представляли собой светящиеся полупрозрачные  кристаллы, переливающиеся всеми цветами радуги.  Мест  было около двух десятков:  то  в глубоком озере,  то в   морской глубине, а чаще  - внутри  потухших вулканов и  выжженных изнутри небольших гор, вот, как эта.
 
   Красные шарики закончились,  и я занялся оставленным Янычем стационарным  аппаратом, создающим голографические изображения.   Всего было  пять  карт памяти.  На четырех первых в основном были съемки с птичьего полета видов разных уголков планеты.  А вот на пятой карте показано устройство и действие алтаря.  Яныч был прав – это устройство было временным каналом  между такими же алтарями на других планетах.  
 
   Интересно был показан принцип работы – в воздухе возникло огромное кольцо мебиуса и две планеты  с одной и другой стороны напротив друг друга.  Можно добраться до другой планеты, пройдя долгий путь по всему кольцу, а можно  мгновенно оказаться там же, проделав в поверхности дырку.  Вот алтарь и  есть такая дыра во времени.
  Но еще больше мне понравился показ  устройства  поверхности нашей горы.  Оказывается, каждая  метровая плита, толщиной почти в  полметра,  легко поворачивается,  если металлической пластиной экранировать  верхнюю щель,  перекрыв поступление энергии.
 
  Я разволновался.   Значит, не все Яныч просмотрел,  раз про выход не знает.  Знал - ходил бы за продуктами.  А может, знает,  да  показывать вход другим не хочет?  Или что-то другое его здесь держит, в отличие от меня? В принципе, все, что я хотел – узнал. Улетать на другую планету, и тем более превращаться в подобие крокодила, мне вовсе не хотелось. Это не для меня. 
 
  Вопрос – где  в каменной горе взять железную полосу?   Я тщательно обследовал  оба кресла и каменный столик.  В этой пещере вообще ничего железного не было.   И тут я вспомнил свое падение вниз. Ведь в правой руке у меня  был топор, обухом которого я стучал по плите.
 
   Я понесся  в ту галерею, где  мы обшаривали парня- паданца.  Так и есть – топор лежал возле стены.    Моментально всунул его в верхнюю щель.  Плита плавно повернулась, освобождая проход. Я   протиснулся навстречу  яркому свету  дня.   Повернул плиту на место.  И тут же вспомнил о кристаллах памяти. Черт, надо же было хоть несколько взять с собой.  Сунул  топор в щель и,  пыхтя, стал давить на край плиты. Никакого эффекта.   Коротковат топор.  Видимо,  энергия подается ближе к внутреннему краю и, чтобы ее перекрыть, нужно полотно не менее полуметра шириной.  Я вздохнул и поплелся вниз, к хижине пастуха, возле которой оставил машину.
 
    Ладно,  приеду в следующий раз, обязательно захвачу  метровую железную полосу, с запасом.  Пастуха нигде не было видно, а жаль,  надо же  хоть попрощаться, а то еще подумает, что машину чужаки угнали.  Я написал на листке из записной книжки записку и положил  на видное место.  И тут услышал снаружи треск.  Выскочил  из хижины.  С верхушки холма в сторону машины  тянулся дымный след.
 
   Пастух сидел за машиной, поэтому я его и не видел.  Молния  сожла его изнутри, как она это делает с деревьями.   Снаружи даже  одежда не загорелась, хотя кожа почернела.
 
     Вечером его забрал старший брат. 
 
- Это уже второй, которого сжигает проклятая гора, - он погрозил синим скалам кулаком, потом повернулся ко мне. -  А ты, случайно, не ходил внутрь горы?
- А почему ты спрашиваешь?
- Одна из местных легенд  гласит, что  Синяя гора высасывает энергию из людей, которые  вторгаются в ее тайны или просто приближаются к ней,  и выпускает ее потом в виде  шаровых молний. Чем больше возле нее людей, тем больше молний.  А тех взрослых, которые проваливаются в ее каменные колодцы-ловушки, гора  превращает  в младенцев и выбрасывает наружу.  А если  кто из взрослых  ухитряется  вырваться невредимым из ее  нутра, тех она сжигает огненным шаром.  Гора могла  перепутать  тебя с моим братом, так уже было однажды.
- Нет, я не тот человек, из-за которого гора сердится.
 
   Ехал  домой с противным настроением. Хотя я и не сказал правду  брату пастуха,  у меня было внутреннее убеждение, что  у горы больше оснований сердиться на старого Яныча, чем на меня.  Ведь это он раскрыл мне все ее тайны.
Глава 4.  Кабала Каббалы
 
Ученик. Семен Никифорыч, вы сказали,
               что  вода кипит при девяносто
               градусов, а папка говорил – при
               ста.  Вы не ошиблись?
Учитель. Я никогда не ошибаюсь. Я имел
               в виду прямой угол.
                             Из недетского  юмора
    
       Человек – такая скотина, что может забыть даже незабываемые впечатления.  Если только не уйдет в желтый дом.  Меня, как ни странно, после всех катаклизмов в Синей горе, спас неистощимый оптимизм, доставшийся от бабы Розы.
   Она всегда говорила: «Альбертик, знаешь, почему женщины считают себя неисчерпаемой амфорой наслаждения?  Потому что все самое чудесное скрыто у них внутри, а быть внутри женщины вечно невозможно!»
 
    Уметь говорить с женщинами -  счастье,  умение слушать – талант, а понимать – гениальность.
О том, что стою только на первой ступеньке познания глубин женского видения огромного мира и одинокого мужика в нем,  убеждался на каждом совещании менеджеров нашей кредитной фирмы «Полный Ноль». То ли из-за идиотского названия, то ли  из-за  дебильности хозяина,  доходы фирмы и мои скорбные дивиденты полностью отражали ее название.
 
   Опуститься до того, чтобы слушать бредни старшего менеджера  я еще не успел, поэтому весь свой творческий пыл направил на улыбающуюся соседку, свеженькую менюшку еще годного к употреблению возраста, как мы называли менеджеров дающего пола. Судя по юбке, она как будто сползла в  пластиковое неудобное кресло  с картины Ван Гога. Нет, скорее Тициана.  Хотя…  Можно ведь и уточнить.  
 
- Что это, приношу прощение,  за каляки-маляки вы рисуете, мадмуазель?
- Спасибо, но я, извините,  была замужем. Это  Ключи Знания Древа Жизни Каббалы, - дама грациозно нарисовала в воздухе изящными пальчиками некую фигуру. – Надеюсь, вы в курсе философии этого Триединства Слов, Букв и Чисел?
 - Да, мадам, студентом еще баловался этой теологией бесконечности, умещающейся на ладошке младенца.
 - Тогда вы понимаете, что Ключи Знания – верхушка Древа Жизни, является самой загадочной частью учения Каббалы, этого отражения Слова, которое сотворило мир, - ласкающий влажный взгляд дамы обещал еще и не такие отгадки.
 
   Я глянул на рисунок. Обычный треугольник с маленькими кругами в основаниях.
 Внутри кругов какие-то непонятные то ли знаки, то ли буквы.
 
   Решил не углубляться в эти круглые дебри, так как меня сейчас больше влекли к себе округленные формы этой черноокой брюнетки, больше, чем все  остальные мировые проблемы, тем более гнусавые скучные поучения старшего менеджера.
 
- Сударыня, а мне тут по случаю из Танзании привезли целую упаковку краснодарского чая.  Я большой знаток китайских чайных церемоний  в стиле Камасутры. Не пожалеете. Заодно вы меня просветите  насчет ключиков от женского древа, куда там их надо вставлять, - по сверкнувшим на носике дамы сквозь пудру жемчужным капелькам понял, что сморозил нечто пошло-волнительное.  Или это от жаркой ладони, нечаянно сползшей с моего колена на ее пленительно мягкое бедро?              
 
- Вы бы, Альберт Генрихович, для начала хотя бы имя спросили.
- Зачем?  Оно же у вас на беджике,  Агния Адовна.
 
   Как трудно с женщинами! Начинать всегда приходиться с высокой духовности, чтобы опуститься до грубого натурализма,  и только  потом одухотворять по полной программе.
 
    А натурализм, и даже совсем не грубый,  намечался все явственней во время плавного перетекания из холодного пластикового офиса в теплые объятия моей  велюрно-мягкой квартирки.
 
 Уже после чашечки чая и пары рюмочек ликера дама направилась в душ.  Я нервным лошадиным аллюром  скакал  по коридору, поглаживая перекинутый через руку дежурный розовый пеньюар, искоса поглядывая на эротично распахнувший полы синий пыльник дамы, оставленный на тумбочке в коридоре.  Воронья страсть к блескучим камушкам меня и сгубила.
 
  То, что я сначала принял за золотые пуговочки, оказалось  дамским браслетом с крупными разноцветными камнями.  Меня удивило, что камешки между собой не были ничем скреплены!  Натянул на свое волосатое запястье.  Камешки просто увеличились в размерах, заполнив промежутки.  Странный браслет! Может, магнитный?
 
   Я погладил зеленый изумруд. Всегда любил салаты.
 
И тут дверь ванны с треском распахнулась, обдав меня  душистым облаком пара.
 
- Где мой браслет?  Что ты хочешь сделать? – обнаженная розовая пастилка колыхалась в открытых дверях.
- Дорогая, - я вытянул руку с браслетом, небрежно ткнув в него пальцем. -  Как браслетик смотрится на моей мужественной руке?
 
  Раздалось шипение,  и обольстительный розовый шарик в дверях ванной сдулся и почернел.  На полу от прелестной голой нимфы остались вскоре только миражные холмики пены.
 
   У меня упало все: настроение, снятый браслет, прозрачный пеньюар и даже то, что падать не должно  при явлении голеньких чаровниц.
 
   До самого вечера читал в кресле тоненький Уголовный Кодекс и два толстенных тома приложений к нему.  Радовало одно – нет тела, нет преступления.
 
  Потянуло оценить остатки от голой роскоши.  Как говорится, на безрыбье и браслет – колбаса. Внимательно и осторожно рассмотрел  под лупой камни, обещавшие оказаться бриллиантами.  Так как для меня даже крошки от разбитой бутылки неотличимы от алмазов, то цена браслета в воспаленном мозгу быстро росла. Я сосчитал все камешки и попытался перемножить на их возможную цену. Итог не помещался в голове и цифры сыпались из ушей.  Попытался пересчитать на бумажке – получилось еще больше.
 
   В наступивших  вечерних сумерках заметил, что синий камешек на браслете сыпет искорками и мигает.   Осторожно тронул пальцем. Холодный.  Мигание усилилось. Что это дьявольское орудие ведьмы от меня хочет?  Нажать?  Хватит, один раз уже нажал,  весь кайф поломался, испарилась моя нежная фея, одним видом обещавшая столь много.  Кстати, на какой камень я тогда нажал?  Кажется, на черный. Может, от синего мадам возродится, и я докончу начатое столь успешно?
 
  Быстро оправил сбившиеся набок трусы и  подошел к месту преступления. Перекрестившись на  цветное фото недоеденной  тараканами  топ-модели и трижды плюнув через левое плечо, закрыл глаза и нажал на синий камень. Тишина.
 
   В испуганную  щелку убедился, что соблазнительный голый фокус не удался.  Почему? А прошлый раз? Черт! Прошлый раз браслет был на руке!
 
  Надел и ткнул.  С потолка раздалось противное шипенье. Я потер камешек пальцем. Шипенье переместилось с потолка внутрь головы и стало бормотать противным голосом простуженной насмерть старухи.
 
- Раш, раш, раш. Проба швязи, проба швязи, проба швязи. Шешть шороков на шорок шершней. Первый, шаштой и пятый регион. Шаштого шаштого на шесть шуток в шаштом регионе. Явка обязательна.  Шаштой, как шлышишь?
 
  Я ошарашено молчал.
 
 - Шаштой, тебя шпрашиваю.
 - Меня?
 - Тебя, крашавица наша штрахолюдная, тебя.
 - А что спрашиваете?
 - Как што? Как дошло.
 - Что – дошло?
 - Милая, да ты што? Шлепая?  Явка к табе шаштого шаштого! Шабаш готовь в шваей халупе, кошоглазенькая.
 - А… где, куда?
 - Куды, куды. На твою Кудыкину гору – в Холмогорку. Шавшем  ш ума штряхнулашь. Конец швязи.
 
    Я схватил карандаш. Черт, ничего не запомнил из ее шепелявого скрипа. 
Шестого шестого.  Это может быть шестого июня. Сегодня первое. Времени в обрез. Знать бы на что. Ах, да. Надо готовить шабаш. В какой-то халупе на какой-то горе.  На сорок рыл. Где взять столько продуктов? А денег?
 
   И тут меня затрясло. Точно, мадам была ведьмой, а я теперь ее замещаю.  Что делать? Отказаться? Ну, уж нет! Не хочу быть сырком расплавленным. Пойду до конца. В крайнем случае – нажму на черный бриллиант.  Одну сжег и остальных пущу в расход!  Пощупал жидкие бицепсы перед зеркалом.  Оценил полтора метра худобы. Эх, зачем я всю армию писарчуком просидел?
Ничего. Наша сила не только в плавках, но и в мозгах. Смог же браслетик скуздить? Смог.  Головой работал. Да, и немного пальцем. Но, как говорится, на голову надейся, а браслет не бросай!
 
   По областному  атласу автодорог нашел  координаты шабаша.  Это была невысокая горушка  недалеко от заброшенной деревеньки Холмогорки. Надо поспешать. Разберусь на месте.
 
  И только я накинул светлый дорожный плащик,  в проеме двери нарисовалась моя постоянная подруга с большими видами на семейное счастье,  стервозная, но безотказная  Зинуля.
 
- Куда? – она смахнула у меня с опешавшей ладони ключи.
- В эту… как ее?  В командировку!
- Как ее зовут? – она кивнула на дежурный пеньюар, одиноко стынувший у дверей ванной комнаты.
 
   После часа убеждений, вранья, слез и горячих утешений на диванной подушке пришлось взять ее с собой.  Пути женской логики убеждения извилисты, непонятны и темны, но, как ни странно, эффективны и неизменно приводят к  цели.
 
  Проехав по пыльным пустым улочкам деревни, машина медленно вкатилась в густую рощу между двух огромных болот.  На первой же поляне дорога кончилась,  и я  уткнулся в непролазную чащу.  Зинуля уютно посапывала на заднем сиденье.  Меня так и подмывало плюнуть на все и на неделю завалиться к ней под мягкий и тепленький бочок.
 
   Но пепел любопытства стучал в черепной коробке и гнал вперед. Итак,  мне  надо на гору.  Где  тут гора?  Один лес кругом.  Обреченно крутил на запястье браслет и даже тыкал в черный камешек, в надежде прожечь проход.  Не помогло.
 
   Лег на траву и стал вспоминать, что делали сказочные герои в такой ситуации. Есть!  «Катись, катись колечко».  Браслет – то же кольцо.  Бросил его на землю. Кусты и деревья мгновенно расступились. Сработало!
 
   Передо мной стелилась прекрасная ровная брусчатка и открывались радужные финансовые перспективы.  А что, если фирмочку организовать?  Скажем – «СказДорСтрой». Как?  Это вам не кредитный  «Полный Ноль».  Начал подсчитывать доходы, но  сбился.  Впереди вырос огромный черный терем  на верхушке горы. 
 
   Разбудил свою неблаговерную Зинулю  и за руку потащил наверх.
 
      У моей зазнобы от вида забитых деликатесами холодильников перехватило дыхание.
 - Милый,  и эти хоромы ты называл халупой? Это все теперь мое… в смысле – наше с тобой?
 - Конечно. Правда, шестого еще гости подъедут, но тут на втором этаже комнат полно – всем места хватит.
 - Так это пансионат? А кто приедет? Отдыхающие? По путевкам? Сколько ты продал?
 - Может и не по путевкам, но по приглашениям – точно, - туманно формулировать мысли я даже не учился специально. Это у меня талант с детства.
 
  До самого вечера мы обжевывали шикарный ресторан на первом этаже и обсиживали  кровати в спальнях на втором.  Зиночка после душа  занялась примеркой  невиданных нарядов  из огромных шкафов.
 
    Я осторожно положил браслет  на прикроватную тумбочку и устало поплелся в освободившуюся душевую.
 
  Стоя под колючими струями,   прикидывал,  во что одеваются ведьмы на шабаше, и где сигают через костер.  Дровишек надо не забыть заготовить.
 
 Еще надо будет проверить все ли спальни готовы, работают ли там душевые, заполнить в номерах холодильники напитками и закусками. Хлопот, как у петуха в курятнике.  Интересно, а шабаш в оргию не перейдет? Будут ли ведьмаки?  Перед глазами в клубах пара стал формироваться образ голенькой молоденькой ведьмочки, почему-то с Зинкиными пышными формами. 
 
   Я нетерпеливо закрыл воду,  небрежно накинул белый банный халат и поспешил в спальню.
 
 - Милый, посмотри какой чудный пеньюарчик! –  голая Зинуля в прозрачном одеянии стояла у огромной, как аэродром,  софы, грациозно отставив ногу.
 
 Но я смотрел не на нее. Я смотрел на свою пустую тумбочку.
 
  Браслета на ней не было!
 
 - Правда, мне идут эти побрякушки? – и она протянула в мою сторону правую руку с браслетом, левой игриво водя по ярким камешкам.
 
 Я открыл рот, но, ни кричать, ни двигаться уже не мог, когда она нажала на черный.
 
 Мог только слышать крик ужаса моей Зинули, которая  смотрела, как ее молодой, красивый кавалер превращается в  смердящий пузырь с костями.
 
 Стука упавших останков я уже не слышал.
 
 
 
Глава 5.  Шанс Шансона
 
Профессор. Господин студент,
Дайте свое определение музыкальному
направлению шансон.
Студент.  Даю, товарищ профессор.
В ресторане бытия шансон – это кусочек Жизни,
без запевок и припевок, красиво украшенный Поэтом рифмами,
щедро  сдобренный Композитором музыкой
 и эмоционально поданный  народу Певцом.
                         Экзамен в консерватории
 
 
    А еще говорят, что звери не умеют улыбаться.  Мой котяра сиамской породы Шансон  очень даже может.   Я поймал себя  на том, что двигаю челюстями в такт с котом, с аппетитом разоряющим ласточкино гнездо за окном.  Он, в очередной раз закончив хрустеть нежными косточками неоперенного птенца, слизнул с когтей капельки крови и, раздвинув в злобной ухмылке оскаленный рот,  деловито зашарил опущенной под подоконник когтистой лапой.
 
   Убедившись, что вкусная халява закончилась, Шансон повернул улыбающуюся морду в мою сторону и жалобно мявкнул, намекая на многолетние родственные чувства. Движимый жаждой крови, вылезти в форточку он смог легко,  не задумываясь о том, что окно на пятом этаже и штор снаружи нет.
 
   Я стер с лица людоедскую улыбочку, и стал размышлять, как его теперь вернуть  в  привычный для него мир комнатного комфорта.  Что, если опустить в форточку банное полотенце, по которому Шансон вскарабкается вверх?  Сказано – сделано.
 
   Кот сонно глянул  на цветастый трап,  и, брезгливо отвернувшись,  стал лениво умываться после роскошного пиршества. Скотина!   Неужели придется  отдирать тщательно зашпаклеванное  окно?  Ну, уж нет!  Пусть посидит  сутки  на холодном подоконнике, будет знать!
 
  Звонок в прихожей прервал мои садисткие  размышления.  Глянул на  монитор ноутбука, где в уголке был экранчик  камеры наблюдения.  Черт, Зинка!  Как не вовремя.   Тут новенький энцефалограф,  взятый  под честное слово в соседней лаборатории,  барахлит,  тут срок  очередного отчета  закончился,  тут жена с Димкой в профилакторий умотали, тут Шансон за окном, не хватало только Зинки, моей школьной подруги.  Как она, интересно, каждый раз приходит именно в отсутствие  жены?  Следит за мной, что ли?
 
- Зин, я страшно занят, у меня отчет горит. Зайди через недельку, а?
- Привет, я тебя тоже люблю, котик, - Зинка легко прошмыгнула под рукой-шлагбаумом. - У тебя отчет каждый месяц, а я – раз в год. Не понимаешь ты свое счастье,  Петров. Оно же к тебе само пришло, пользуйся, дурачок ты мой ученый.
 
  Не слушая ее нескончаемый лепет, я обреченно выглянул на лестничную площадку. Так и есть! Придурашная  Митревна  с помойным ведром,  как часовой, застыла в дверном проеме, брезгливо поглядывая на розовый пыльник в моих ослабевших руках.  Ну и черт с ней, пусть клевещет и дальше на весь подъезд, старая склочница! 
 
- Котик, тут такое дело… В общем, Олежек, ты должен мне помочь, как старый друг. Я убила человека, - Зинка деловито снимала с себя остатки одежды.  От ее слов и вида обнаженной натуры, пыльник  выпал из предательски дрожащих пальцев,  и с шелестом  эротично разлегся у моих ног, широко раскинув розовые полы.   Господи, за что мне все это в  такой чудный весенний день?
 
- Я в душ, потом поговорим,  - Зинка зашлепала босыми ногами в сторону ванной.
 
  Обреченно глянув на воздушную горку женского белья,  сел в кресло, упершись пальцами в виски. Мне это всегда помогало в мыслительном процессе.  Надо, наконец,  решать проблемы по мере их поступления, иначе это никогда не кончится.
 
  Вытащил бесполезное полотенце из форточки и с треском открыл боковушку окна.  Шансон бодро юркнул в открывшуюся щель. Так шустро, что я не успел дать ему желанного пинка.  Искать его теперь бесполезно. Этот котяра с рождения научился улавливать флюиды моего мозга, точно определяя время пития и время бития.
 
   Стоило моей руке потянуться к мухобойке, как эта жирная скотина мгновенно растворялась  в двухкомнатном пространстве малогабаритной квартиры.  Любой  хамелеон позавидовал бы его таланту к мимикрии.
 
  Двумя пальцами перенес  бельевой компромат в недра стиральной машинки и нажал пуск. Вспомнил один из прошлых набегов Зинули, когда она  листами из почти готовой диссертации  промокнула  кучку кошачьей неожиданности  молоденького тогда еще Шансона. Собрал готовые листы отчета в папку и сунул ее повыше между книг на полке.  Вроде, к слезным объяснениям подруги все готово.
 
  То, что без моря слез не обойдется,  ясно свидельствовала ее последняя фраза.  Интересно, какого человека могла убить миниатюрная Зинуля?  Сознание упорно рисовало пеструю фигурку циркового клоуна.  Не смешно!  Зная Зинку, давно понял, что она, обладая интеллектом ребенка, врать неспособна.  Значит, убила. И убила именно человека. Как? Чем? Где? За что?
 
  Из  открывшейся двери ванной грациозно выплыла вместе с клубами пара  голенькая кукла Барби  с наивными глазками и плаксиво изогнутыми губами.  Начинается!
 
  Уютно устроившись у меня на коленях и щекоча мокрыми волосами ухо,  Зинуля начала жаловаться моему затылку.  Если прячет глаза, явно виновата.
 
- Олежек, это все он. Поехали, говорит, на новую дачу.
- Кто – он?
- Этот,  Алик Строев. С нами учился, помнишь?
 
- Альберт  Строев  из параллельного класса? – я непроизвольно вскочил, сбросив с колен пригревшийся  мягкий соблазнительный клубочек. - Так это с ним ты мне столько лет изменяла?
 
  Глянув в испуганно-непонимающие глаза подруги детства, понял, что сморозил невероятную глупость. Это скорее я ей изменял всю жизнь.  Но каков Алик, а?   Так изгадить мою школьную любовь!  Хотя…  Нет, ревность здесь неуместна. Это другое. Это больше похоже на мелкое воровство.  Вроде, стырили мелочь, а как обидно!
 
- Продолжай, - уже спокойным голосом попросил я, плюхнувшись в кресло. – Только без слез и соплей, а то непонятно. Я должен разобраться, иначе не смогу помочь.
 
  Испуганно поглядывая на мои побелевшие костяшки сжатых в кулаки пальцев, Зинка со всхлипами продолжала свое горестное повествование.
 
- Ну, котик, я не виновата, Алик сам пригласил съездить на дачу.  Говорил, купил по дешевке.
- Где?
- В этой, в деревне Холмогорка. 
- Далеко?
- Не помню, котик, я всю дорогу спала на заднем сиденье. Когда проснулась, мы уже возле дачи стояли.  Ничего себе дачка. Три этажа.  На самом верху холма. А комнат внутри… 
- Ближе к телу.
- Поняла.  Короче, перед сном Алик пошел в душ.  Я увидела, как он незаметно спрятал красивенький такой браслетик под снятую рубашку на тумбочке.  Решила, что это он готовит мне сюрприз, вот, и захотела примерить. А он как выскочит из душа...
- И?
- И я его убила…
- Чем?
- Браслетом. Вот этим, - Зинка сняла с руки яркий браслетик из крупных камней.
 
  Я прикинул на руке его вес. Нет, этой безделушкой невозможно убить даже такого хилого мужика, каким был  чертов Альбертик! 
- Подробнее с этого места.
- Ну, короче, нечаянно нажала на камешек, он щелкнул, прям засветился весь…
- Алик?
- Да нет, глупенький, камень на браслете. И… И он распался на части!
- Камень?
- Альбертик! – слезный фонтан извергнулся из ее глаз,  ручьями стекая  по прижатым кулачкам.
- Какие части? – я начал тупить окончательно, больно все фантастично.
- Короче, котик,  от него остались одни кости.  Я не виновата. Это браслет, - она ткнула пальцем в безделушку.
- Ты их закопала?
- Нет. Я испугалась,  побежала через лес  в деревню. Потом спросила дорогу до трассы и…
   Сразу к тебе, - она снова потянулась к  сверкающим камешкам.
 
  Ну, уж нет. Я быстро убрал браслет в карман от греха подальше.  Пока Зинка копалась в шкафу, примеряя вещи моей Инги, я пытался состыковать обрывки мыслей. 
 
  Первое – надо спасать Зинку. Ее видели в деревне. Начнут искать Алика и быстро свяжут ее с костями на даче.  Альбертику теперь уже все равно, но его кости – это улика. Их надо срочно уничтожить. Нет тела – нет дела.   Как эта дура могла их там бросить?  Надо ехать.  Я поднял розовый пыльник с пола.
 
- И где  же здесь дорога? – я  вылез из машины и смотрел на верхушку холма  за стеной  дремучих зарослей.
 
  Зинка только развела красивыми руками.  Как людей убивать, так она может, а как…
 
- Ладно, пошли пешком, - я достал из багажника туристский топорик.
 
  Дача, а скорее,  огромный особняк на холме впечатлял оригинальной замковой архитектурой и  настораживал  замшелым видом  угрюмой древности.
 
  Зинка схватила меня за руку и повела на второй этаж.
 
- Вот, - она указала на кучку разбросанных костей возле ванной.
 
  Интересно, кто это их так аккуратно обглодал, крысы может?  Я осторожно поднял череп и заглянул в  глазницы.  Внутри тоже чисто.  А что, если…   Я вспомнил кучи черепов на стеллажах в моей лаборатории. Старых и  растрескавшихся от времени.  А этот аж блестит белизной. Давненько не было у меня свежих черепушек. Может, попробовать мою теорию на нем? 
 
- Олежек,  пошли закапывать.  Темнеет уже. Мне страшно, - Зинка тянула меня за рукав.
 
   Страшно ей.  Как убивать, так не страшно было. А мне вот теперь возиться с этими костями, закапывать, прятать. Стоп, а зачем их тут прятать?  У меня в лаборатории  они вернее всего затеряются.  У меня ж полный подвал черепов.  Одним больше, одним меньше…
 
   Наша лаборатория уже третий год билась над темой расшифровки блуждающих электрических импульсов в костях человека.  Как ток могла генерировать костная ткань, это пока оставалось для меня загадкой. Мы перебрали все  возможные химические компоненты, но получить ток в любом сочетании не удавалось. Об этом и был мой последний грустный отчет.  Очередного гранта моей лаборатории, конечно, не видать, как своих ушей.
 
  Я содрал с одной из подушек наволочку и засунул в нее всю кучу костей.   Остатки одежды  Алика мы сожгли на опушке леса. Славненький такой получился костерок от комаров.
 
   Успокоенная мной Зинуля заснула  на диване в прихожей, а я потащил наволочку с костями в кабинет. Мне не терпелось обнаружить импульсы  в костях.  Таких свеженьких у меня еще не было.
 
   Начал с крупных берцовых.  Энцефалограф  исправно выдавал на монитор зазубренные всплески.  Сравнил их со старыми записями.  Практически одинаковые.
 
  Перебрав кости, перешел на череп.  Что за черт, неужели опять энцефалограф захандрил?  Ведь целый день регулировал!   Откуда такие всплески?  Это же больше похоже не на блуждающие токи, а на энцефалограмму мозга.  Но ведь мозга в черепе нет!
 
   Черт, как же проверить?  Быстро нацепил присоски себе на голову.  Нет, прибор выдает нормальную энцефалограмму.   Мистика!  Снова нацепил присоски на череп.  Четкая картинка излучения живого мозга!
 
   До полуночи  пытался решить загадку  ожившего черепа.  И тут мне пришла сумасшедшая мысль. А что, если  прослушать запись с черепа?  Снова налепил себе на голову датчики и включил записанную энцефалограмму, которой быть не должно.
 
  Сначала были шорохи и свисты, которые вскоре слились в тихую мелодию. Такое ощущение, что мой мозг настраивался и пытался прочесть чужие сигналы.
 
  Первая картинка вспыхнула в мозгу минут через десять.  Потом, через минуту, вторая.  Потом они слились в потоке и  я  увидел…  то, что мои глаза никогда не видели.  Я понял, что это глаза Алика. 
 
   Это были события его последнего дня.  Знакомство с незнакомой мне дамой, потом чаепитие и, наконец, кошмарная сцена превращение женщины в груду костей.  Потом поездка  в Холмогорье и последнее – браслет на худенькой руке Зинули.  Картинки погасли.
 
  Было о чем подумать.  Мою голову раздирали противоречивые мысли. Немедленно опубликовать полученные данные и получить новый грант на продолжение исследований.  Но…  Опубликованные данные – это же прямое обвинение  моей подруги в убийстве любовника!
 
  Взвесив все за и против, решил  кости растворить в кислоте, а энцефалограмму снять попозже с другого свежего черепа.  Нечего пороть горячку, раз проблема решена.
 
  Я посмотрел на мирно сопевшую во сне Зинулю.  Спи спокойно, глупенькая девочка.  Была бы ты умней,  никогда не удалось бы  проникнуть в тайны мозга.  Да,  и еще надо  благодарить кота Шансона, ведь этот знаменательный день начался с него.  Интересно, а что покажет его череп?  Сможет ли человеческий мозг прочитать кошачий? Черт, да ведь это может стать темой моей очередной диссертации!  И заодно шанс прославиться на весь мир моему Шансону.
  
   Утром  привез наволочку с костями в подвал лаборатории, где стояла ванна с кислотой.  Похоронив тайну исчезновения Альбертика, пошел в анатомичку мединститута заказывать свежие черепа.
 
  Интересно,  а можно увидеть только последний день умершего, или есть шанс заглянуть и более глубоко в его жизнь? 
 
   Больше всего это открытие, по моему разумению, потрясет христианскую мораль, требующую захоронения покойников. Сколько могил будет теперь раскопано!
 
   Насколько более мудры те народы и религии, которые сжигают умерших.  А может они всегда знали, что даже мертвые могут заговорить?
 
 
 
Глава  6. Мозгу мозгово
 
Луораветлан сует кондуктору  трамвая
пачку денег: «Однако, давай билет в Анадырь».
Кондуктор берет деньги и объявляет:
«Следующая остановка Анадырь».
                Победитель конкурса анекдотов.
 
 
    Мысль была очень трезвая, несмотря на остаток в бутылке.  Сидеть на широком подоконнике и разглядывать  по утрам юных  русалок в окнах дома напротив уже вошло у меня в привычку. Вот жрать  дорогой вискарь  сранья  я еще только начинал осваивать.
 
  Шансон, мой  голубоглазый мужичок сиамских кровей,  занял свое, годами отвоеванное, место на коленях,  лениво облизываясь на суетливых воробьев на перилах балкона.  Каждому свое, как говорили древние луораветлане, по прозвищу чукчи.  Одни глазами раздевают чужих красоток, другие  едят глазами  чужое мясо.
 
  Привыкать к дорогому виски, которое не любил, ставя на последнее место после самогона из свеклы,  пришлось по великой нужде.  После защиты диссертации дареными ящиками с вискарем был забит весь балкон. Дарить обратно не позволяла проклятая интеллигентность. Она же протестовала и против раннеутреннего уничтожения дорогого напитка, но дилемма имела всего два решения. 
 
  Вид с подоконника ничуть не уступал балконному.  Вон Митревна, моя стервозная соседка, вышла размять голос с утреца, поругаться с  дворничихой.  Вон  персональный шофер запихивает на заднее сиденье раздобревшего директора пивзавода из соседнего подъезда.  Вон курьер в черной униформе   что-то плюет в домофон. 
 
   Этот точно ко мне. Знает, что я ему не открою, так он настропалился  обманывать наивную продавщицу Верочку  цветами от таинственных поклонников. Бедная косоглазая бесприданница рада не столько цветам, сколько обращенному к ней мужскому голосу.
 
  Звонок в дверь больше всего расстроил Шансона.  Я к этим визитам уже привык.  Сейчас опять начнется нудный диалог типа: «Табе пакет. Не табе, а вам. А нам он…».
 
  Открываю дверь на длину цепочки. В узкую щель немедленно протискивается желтый разбухший пакет и падает на пол. За ним появляется два пальца с зажатой квитанцией.  У меня, как всегда, возникает непреодолимое желание хлопнуть дверью и отрезать эти противные щупальца.
 
- Господин доктор. Вам пакет. Распишитесь, пжалста.
 
  Мельком глянул на адрес. Опять компания  «Идрис».  Опять полный пакет денег и путевка в кругосветный круиз на океанском лайнере.  За полгода у меня уже их столько скопилось, что я мог бы отправить в путешествие весь наш шибко секретный институт «Нооспецпродукт»  вместе с охраной и дворниками.
 
  Пакетами с завлекательными предложениями меня стали забрасывать после неосторожного интерьвью  по телевизору в передаче «Тайны вашего мозга».
 
  Голоногая пигалица,  ведущая передачу,  так соблазнительно поддернула юбчонку, усаживаясь в низкое кресло, что я даже  перепутал  имя с отчеством директора нашего института. 
 
   Хитрая бестия с наивными глазками  вымотала  все секреты не только моей лаборатории, но и всего института.  Когда она встала поблагодарить меня за болтливость и  одернула занавес,  сознательность быстро  вернулась, но поздно.  Тайные разработки, махая крылышками, улетели в эфир. 
 
  Мстительный директор, обиженный на путаницу имен, срочно отправил меня в академический отпуск.  На дверь института повесили огромное объявление «Закрыто на ремонт туалетов», как щит от наглых корреспондентов.
 
  Но информация о том, что нам удалось целый год сохранить в целости и сохранности живой мозг, и даже подключить к нему  камеры-глаза, микрофоны-уши  и динамики-рот, просочилась наружу и стала на время бестселлером виртуального мира.
 
  Правда, мозг попавшего в аварию  бомжа  оказался не очень разговорчивым, только время от времени требующий дозу серотонина, этого гормона человеческого счастья.
 
  Пока моей лаборатории не дали более ученого мозга, я занялся экспериментами с кошками. Всегда мне было интересно – о чем думает мой Шансон,  заедая сметаной порцию вискаса?  Что он думает обо мне и остальных человекообразных, я приблизительно догадывался.  Так презирать род людской могли только твари из семейства кошачьих.
 
  До этого треклятого телеинтервью мне даже в голову не могло прийти, что в мире так много желающих  отдать свой мозг в мои научные руки.  Сначала в институт, а потом и мне лично стали приходить робкие запросы о том, правда ли, что  можно сохранять мозг живым без тела практически вечно. Вот именно после подтверждения ко мне и стали приходить пакеты с деньгами и бесплатными путевками.  Я это понял однозначно, как попытку выманить меня не только из квартиры, но и из страны.
 
  Что эти свихнувшиеся на бессмертии чудики собираются потом со мной сделать, я догадывался. Лайнер пристанет к какому-нибудь необитаемому острову посреди бескрайнего океана, на котором случайно окажется медицинская лаборатория, оснащенная по последнему слову техники.
Мне там будет отведена почетная роль хранителя чужих мозгов.
 
  Вот поэтому я срочно отправил жену с сыном в самый дальний профилакторий, а сам вместе с котом занял наблюдательную позицию на подоконнике, ожидая новых тактических ходов противника.  И они не заставили себя долго ждать.
 
   Первые два дня я размышлял на тему предательства. Логика проста – предать может только друг.  Но тогда получается, что предать родину может только патриот? Отсюда вытекают два интересных вопроса:  что хуже?  Быть предателем или врагом?  По моим раскладкам вытекало, что враг лучше.  Но тогда получается, что друг опаснее врага?
 
  Может, правда,  верна поговорка: «Не имей сто друзей, а имей сто тысяч»?  Я с интересом поглядел на коробку для грязного белья, битком набитую пачками денег.   Еще больший интерес у меня на третий день стали вызывать полуголые красотки в окнах напротив, упорно не желающие выходить без халатов на лоджии. И я позвонил Зинке, моей школьной подруге.  Вовремя вспомнил, что она мне должна за отмазку от обвинений в убийстве. Правда, по моему разумению за то, что она пустила в расход бывшего мерзкого одноклассника, ей полагалась медаль. Будет знать, как отбивать школьных подруг!
 
  Размышления о предательстве и патриотизме прервал бесконечный звонок из прихожей. Так звонить могла только   Зинуля.  
 
- Ты еще жив, мой котик? – не отрывая палец от звонка,  голосом нимфы и сирены молвила моя чаровница.
 
 Да, вот на таком интеллектуальном уровне приходилось  общаться  по вине бушующих гормонов.
После первых  возвышенных услад прямо на ковре в зале отрезвление наступило от грохота со стороны соседки.  Митревна явно пыталась разбить вдребезги свой костыль об стенку.
 
- Милый, я что, так громко кричала? – Зинка кокетливо мне подмигнула и направилась в ванную.
 
  Первые неясные подозрения у меня начались, когда на следующий день Зинуля с интересом перебирала на столе гору сгоревших путевок.
- О, Мадагаскар!  Котик,  этот город в Америке? О, Мальдивы!  А это в Африке, да?  Куда мы поедем, милый?  Хочу в Крым, на Лазурный Берег!
- Дорогая, посмотри на даты.  Они все просроченные.
- Нет, нет, нет. Вот эта на Ямайку  не сгорела.  У нас есть на сборы целых два дня.  Хочу в Австралии покататься на кенгуру. Ты ведь не откажешь своей козочке, зайчик?
 
  Представив себя рядом с Зинулей  в бассейне на борту комфортабельного лайнера, я сдался.  Горячие гормоны любви всегда побеждали гормоны холодного рассудка.
 
  Как поется в песне: «Недолго дергалась старушка в высоковольтных проводах…».  Меня сняли с корабля на восьмой день путешествия, дав недельку покувыркаться на розовых простынях огромной кровати, занимавшей половину каюты.
 
  Мои подозрения относительно предательства лучшей школьной подруги благополучно подтвердились.  Дальше все пошло по предполагаемому мной сценарию. Только высадили меня не на острове, а в африканских джунглях, где располагался чудесный медицинский центр с оборудованием, о котором можно только мечтать. 
 
  Но это я понял только на вторые сутки, когда очухался от щедрой дозы наркотика.  Небольшой туман в голове и возникающие в нем обольстительные красотки мешали сосредоточиться. В голову упорно лезла  эротическая мысль: «Если мне, мужику, мерещатся непорочные русалки, что видит Зинуля, когда тащится от не менее щедрой дозы?».
 
 Додумать до конца эту привлекательную мысль не давал скрипучий голос  дятла попугайного вида, тыкавшего пальцем мне прямо в мозги, хотя и сидел этот скелетон метрах в трех в углу затемненного кабинета.
 
- На какую сумму вы, господин доктор, рассчитываете? – удар пальцем в стол вызвал невыносимую реверберацию внутри головы.
  О чем это он?  Я принялся вглядываться в протянутую через стол стопку бумаг. Разобрал четко только одно слово «Договор». Остальное меня не интересовало, и я сунул всю пачку в плетеную корзину под столом.
 
- Да, я согласен. Вы меня шпрехен? - и приветственно помахал рукой этому чудику.  Притворяться в незнании языков было глупо, так как они явно знали обо мне все и даже больше. Поэтому решил нагло беспредельничать. В конце концов, я им нужен, а не они мне.
 
  Как ни странно, в лаборатории  ждали все мои штатные сотрудники по институту. Нет, вру, не было секретарши Лизочки,  «водородной бомбы», как ее все звали за пристрастие к осветлению волос перекисью.  Знатоки утверждали, что осветлены были завитки даже в самых укромных местах.
 
  Что ж,  разбираться,  кто и за сколько продался,  смысла нет, радует хотя бы то, что не надо никого переучивать и запоминать по отчеству. 
 
  Весь первый день ушел на составление длиннющего списка заказа на оборудование и химикаты. Все заказывал чуть ли не тоннами, не жалея никаких чужих средств.  Наглость, как и жадность, тоже не имеет границ.
 
  Когда вернулся вечером в свои шикарные апартаменты, понял, что насчет секретарши ошибся.
Она в красивой позе возлежала на тахте в центре зала,  и в комнате стоял явственный запах сожженных перекисью волос. 
 
- Лизочка, дорогуша, а почему ты здесь, а не за столом в приемной?
- Шеф, я подарок тебе от фирмы, - меня всегда очаровывало глубокое контральто секретарши, вызывающее волнение ниже живота и резкий прилив адреналина.  Бархатистый грудной тембр мягкими пальчиками теребил по ослабевшим нервам и  звал окунуться в  омут безрассудства.
 
  Ладно, подарок так подарок, кто бы спорил?  Хотя Зиночка явно горячее.  Тварь продажная! Сдала меня, даже не моргнув бесстыжим глазом. Ничего, я еще…  А что я еще?  Вернусь и отплачу?  Я выглянул в окно.  Мда…  Охраны – по три негра с автоматами на квадратный метр!  Убежишь тут.
 
  Пошел осваивать просторы шикарной ванной.  Джакузи в виде перламутровой раковины мне не понравилась сразу.  Скользко. Ногу или руку сломать можно.  А руки мне еще пригодятся. Вдруг кого помоложе Лизки раздеть сподобиться?
 
  Невольно бросив взгляд на волосатые запястья, я вздрогнул.  Присев на плетеный стульчик возле двери,  долго рассматривал сверкающий браслет. Как я мог про него забыть?  Это же, если верить Зинке, пострашнее водородной бомбы. Нет, я имел в виду не Лизку. Настоящую бомбу!
 
  Следующие два месяца у меня ушли на изучение диспозиции и составление стратегического плана побега из плена.  Я решил отомстить этому мерзкому  богачу, возомнившему, что  патриоты хуже предателей родины.  Он запомнит меня на всю жизнь. На всю короткую жизнь.
 
  Еще две недели ушло на обучение Лизаветы.  Ее низкий голос лучше всего сойдет за мужской.
Для экспериментов нам привозили исключительно мужские замороженные головы.  Вот с мозгом  одной из них  я и организовал спектакль.
 
  Лизку  спрятал за прозрачным зеркалом возле тумбы, питающей препарированный мозг.
Чудик  сам вознамерился задавать вопросы  якобы говорящему через динамики мозгу.  Детские вопросики на уровне детсадовской викторины. Лизка, давно перешагнувшая начальное образование, с блеском справилась.  Миллиардер был в восторге!
 
- И это вы сделали за два месяца? То есть мы можем принимать заказы на дарение вечной жизни?
Знаете,  доктор, а давайте назовем нашу фирму «Мозгодар»?  Как вам?
- Согласен.  Тогда начнем составлять списочек кандидатов. Вас каким записать? Первым?
 
Претендент на вечную жизнь задумался.
 
- Нет, запишите третьим.  Я еще двоих хочу проверить на качество. Да и вам надо руку набить.
 
  Я не возражал.  Подождать два месяца – ради бога. Я бы и на полгода согласился, лишь бы избавиться от этого живодера.
 
  Я вспомнил людоедскую улыбку  моего любимца Шансона, с которой он пожирал голеньких птенцов. Именно с такой улыбкой я гладил остывающий мозг чудика на операционном столе. 
 
  Теперь я буду его голосом.  С запиской от имени хозяина  все двери теперь были открыты.  Уже на следующий день я отбыл  домой на яхте миллиардера.
 
  Первым делом после приезда уговорил директора на повторное телеинтервью.  С грустным видом я рассказал о провале экспериментов с мозгом по всем направлениям исследований.
 
  Из института пришлось уволиться.
 
   Желтые пакеты тут же перестали приходить.  Вернувшаяся жена с удивлением перекладывала из корзины в нутро стиральной машины пачки денег.  На мой непонимающий взгляд, она хохотнула:
- Козлик, неужели с такими бабками я стану стирать твои трусы? Можешь теперь менять их каждый день прямо в магазине. И остальное – тоже. Да, пока не забыла. Мы с Димкой  питаемся в соседнем ресторане. На меня можешь не рассчитывать.
 
 Второй день мы с Шансоном сидим на подоконнике и прелюбодействуем. Он уминает глазами воробьев, а я – заоконных красавиц. 
 
  Через год я случайно увидел среди виртуальных объявлений странный текст: «Фирма «ВечноМозг» принимает заявки на продление жизни».
 
  Да, как ни грустно, но то, что придумал один человек, обязательно взбредет в голову другому.
 
 
 
 
Восставший Тесла
 
Книга третья
 
 
 
     Вместо предисловия
 
  Не скажу, что шибко общительный был у меня сосед по даче. Звали его все Петровичем. Ни фамилии, ни имени его я не знал. Заходил ко мне редко. По субботам. Со своим самоваром и чаем. Ставил этот древний чаеделательный агрегат на стол в беседке и засыпал в него струганных палочек. Целый час раскочегаривал. Чай признавал только индийский.
 
    Пил всегда вприкуску.  Под чаек любил меня поучить жизни. Вскоре я по отдельным словам понял, что он бывший служивый спецслужб, и напрямую спросил об этом.  Сосед отмахнулся. Мол, все мы кем-то были, да пенсия всех сравняла. На нем я обкатывал свои новые рассказы и повести. Критик он был первостатейный. Рубил правду матку, как повар капусту. Я соглашался, переделывал и снова отдавал ему. Завел себе, так сказать, собственного бесплатного слушателя, читателя и критика в одном лице. Очень удобно.
 
   Две субботы его не было. А в понедельник неожиданно заявился. Без самовара. С большим пакетом. Зашел первый раз в дом и сразу сел за стол.
 
- Сосед, дело у меня к тебе. Личное, - голос мне его не понравился. Пропал командирский баритон. Говорил тихо и просительно.
 
- Еду я на операцию. Опухоль в голове образовалась, мать ее. С яйцо, врач сказал.
   Будут вырезать. Не вернусь я, – на мое протестное кудахтанье он махнул рукой.
- Не успокаивай. Сам знаю, – он потер влажный лоб.
- Тебе я оставляю мои личные записи. Знаю, что в хорошие руки. Сейчас уже можно.   
Скажу тебе. Одно время работал я в  спецслужбах  Гохрана. Нет, не следователем, не опером, не бойся. Сам таких не  уважал. Охранял большие государственные ценности. А когда второе  смутное время настало, меня потеряли. Да, взяли и потеряли. Я же пенсию даже не получаю. Да бог с ней,  - он поставил на стол пакет.
 
- Здесь я все упаковал и опечатал. Вскроешь, только,  если я не вернусь. Вернусь – вернешь. Но я не вернусь. Тогда делай с моими воспоминаниями, что хочешь. Можешь просто почитать, можешь сжечь, можешь в книжку вставить. Художественно писать-то я не умею, - встал, крепко пожал мне руку и вышел.
 
  Он не вернулся. Хоронить его пришло всего человек десять. Ни они меня не знали, ни я их. После похорон, один из них, по виду армейский генерал, подошел ко мне.
 
- С Петровичем, вижу, дружил.
- Да нет. Просто соседи мы были.
- Не говорил он тебе, где служил?
- А он, что – военный был?
- На какую фамилию он почту получал?
- Его все Петровичем звали. Ни имени, ни фамилии я не спрашивал. Молчун  был. Больше ни с кем и не знался. Ко мне вот раз в неделю приходил чай пить.
- Знаю, что приходил. Молчун, говоришь? Это хорошо. Ну, бывай, журналист.
 
    Вроде я ему про свою бывшую профессию ничего не говорил. Потом уже, когда проанализировал его вопросики, до меня дошло, откуда он про меня все знает. Оттуда. Из тех он, кого не зовут. Кто сам приходит.
 
  Дачу соседа опечатала милиция. На девять дней никто поминать не пришел. Я поставил в беседке на стол стакан водки и накрыл его куском хлеба. Налил себе второй, чокнулся и помянул. Потом пошел открывать соседов пакет.
 
  Обычный фанерный посылочный ящик. Обшит белой материей. На шве пять сургучных печатей. Из ящика я вынул десять обычных общих тетради в клетку. На самом дне лежал томик Ленина. На память о вожде, что ли? На что он мне? Я повертел его в руках. Что-то он больно легкий. Раскрыл. Внутри томика был тайник. В аккуратно вырезанном углублении лежал свернутый желтый пергамент. Я его развернул. На стол посыпались блестящие камешки. Десятка четыре.
 
   То, что это бриллианты, я понял сразу по их нестерпимому блеску. Удивляла их форма в виде идеальных кубиков со стороной ровно в один сантиметр.  Никогда не слышал о таком гранении бриллиантов. Первым делом я быстро собрал их и сложил обратно в углубление книги. Потом пошел, проверил калитку. На два оборота закрыл дверной замок. 
 
   Снова взял томик. Да, бриллианты завораживали! С трудом заставил себя поставить книгу на полку.   Начал рассматривать тетради. Они были прошиты, пронумерованы и на последней странице стояла сургучная печать. Обстоятельный мужик был мой сосед.
 
    Начал читать с первой тетради. Почерк школьный. Так пишут обычно на уроках по чистописанию. Но, несмотря на красивый четкий почерк, читать было очень трудно. Записки соседа больше напоминали военные докладные или рапорта. Да и заглавия были подстать: «Отчет о поездке в поселок N», «Результаты расследования по выясненным обстоятельствам».
 
  И факты, фамилии, адреса, свидетели. Прямо уголовное  дело, а не записки. Но факты и люди вскоре стали выстраиваться в моей голове в удивительную, невероятную историю.
   В последнюю тетрадь были вшиты суровыми нитками  десять желтых листов явно не российского производства.  К ним был приклеен квиток с тремя красными печатями: «Рукопись мемуаров изъята при обыске в доме убитого Ванко Кратича».
 
   Именно эти записи сына самого близкого друга всемирно известного ученого Николы Тесла помогли мне разобраться во всех последующих событиях по поиску раграбленного научного наследия. 
 
   Как я понял из тетрадей Петровича,  он как раз и участвовал в неофициальном розыске  необычных кристаллов, которые Никола Тесла применял в своих изобретениях по приему и передаче энергии на огромные расстояния.  В записях ученого они названы супер-алмазами или четвертым состоянием углерода.
 
  Мемуары сына помощника Тесла  описывают период Первой Мировой войны.  Вот содержание этих  страниц.
 
«1.Третье яйцо Колумба.
 
  На парковой скамейке недалеко от дома Николы Тесла  в  пригороде Нью-Йорка беседовали двое: Руди Мерц, представитель концерна  стального  магната  «пушечного короля» Круппа,  и Ванко Кратич, друг и технический помощник великого изобретателя.  Они  прикрылись огромными черными зонтами от глаз прохожих и нудного ноябрьского дождя. Заканчивался первый, самый страшный год  войны, охватившей своим смрадным дыханием весь мир.
 
- Нет, даже и пытаться не буду.  С вами, господин Мерц,  Никола даже здороваться не станет. Он сейчас всех немцев считает своими личными врагами.  Особенно сегодня, когда пришло известие, что  немецкие войска совместно  с австро-венграми вышибли воеводу Путника из Белграда.
- Это не проблема, дорогой Ванко,  пусть с ним поговорит  Бизич,  руководитель военного отдела одного из наших заводов. Он, как и Тесла, серб и, к тому же,   талантливый ученый.  А самое главное – давний сослуживец Николы.
- Бизич?  Серко Бизич?  Это не он работал с Тесла  в Континентальной компании Эдисона в  Париже в лаборатории переменного тока? 
- Да.  А сейчас  работает у нас с вихревыми магнитными полями, которые Тесла продемонстрировал  в Чикаго на Всемирной Выставке в 1893 году, представив свое знаменитое Первое Яйцо Колумба.  Бизич мне пытался объяснить, почему плавал в воздухе этот медный шарик, но я так и не понял. Второе Яйцо Колумба, которое само  каталось по тарелочке, Бизич назвал предтечей мира,  а вот почему он назвал Третье Яйцо  именем Дьявола, а не Колумба, мне и хочется понять.
- Господин Мерц, этого, кроме самого Николы, пока не может понять никто в мире. Я своими руками построил магнитную пушку, которая стреляла медными шарами на принципе Второго Яйца Колумба. Там ясно, что последовательно включаемые магниты разгоняли шар внутри деревянного ствола.  Но военные сразу отклонили это изобретение, так как ствол был более сотни метров, а для получения мощного тока требовалась целая электростанция.  Так вот, Третье Яйцо  помещается  у Тесла на ладони, и может бесконечно выстреливать медные шарики с ужасающей скоростью. Это поистине дьявольское изобретение.
- Вот, дорогой Ванко, почему я здесь.  И именно вы уговорите Тесла  передать всю документацию по производству этого супер-оружия Бизичу. Вашему другу не обязательно знать, кого представляет на самом деле Серко. Пусть думает, что его изобретение послужит  делу защиты Сербии.
- А почему я должен помогать Бизичу?
- Нет, вы не поняли, дорогой Ванко. Вы будете помогать своей матушке и двум сестрам, которых мы перевезли в Германию.
- Как вы посмели? Они в тюрьме?
- Пока нет, но если вы нам не поможете, наш  концерн вряд ли захочет долго кормить вашу родню.
- Хорошо, я все понял. Присылайте своего ученого  в следующее воскресенье. Во все остальные дни Никола запирается в лаборатории и не терпит, когда ему мешают.
 
2.Размер мысли
 
  После длительного чаепития, во время которого говорливый Бизич перечислил поименно всю родню Тесла  на их общей родине,  ученые прошли в огромную лабораторию на чердаке дома, которая раньше была мастерской безвестного скульптора.  Горы разбитых гипсовых отливок  валялись в дальнем, неосвещенном углу.  На множестве столов и подставках теперь вместо статуй размещались сложные механические устройства и механизмы.  В нише располагался огромный шкаф с химическими препаратами.
  Посредине мастерской на мраморной подставке лежал невзрачный  серый кубик.
Тесла с хитрой улыбкой ткнул в него пальцем.
 
- Это? – гость удивился. – Это и есть Третье Яйцо Колумба?  Но… оно же не круглое!
- Вы не понимаете, Бизич. Яйцо – это просто название изобретения. Ну, типа, как курица несет яйца, так изобретатель  рождает идеи.  Яйцо – символ моего изобретения. Но чтобы не пачкать имя великого Колумба, я назвал его Третьим Яйцом Дьявола. Оно родилось  только благодаря  моему желанию защитить нашу маленькую страну от агрессии  взбесившихся титанов. Поверьте, дорогой Серко, один такой аппарат может уничтожить целую армию за полчаса.
- Можно э-э, осмотреть этот, э-э, аппарат?
- Вымойте сначала руки с мылом. Только тогда. Иначе я не смогу его потом брать в руки.
- Но я уже мыл три раза после каждой чашки чая!
- Ну, хорошо. Вот, наденьте перчатки.
- А какое рабочее название у Яйца, дорогой Никола?
- Дятел.
- Не понял. При чем здесь птица? Яйцо летает?
- Нет, - Тесла расхохотался. – Оно стучит при работе, как дятел, только намного громче.
- Можно посмотреть?
 
  Бизич долго вертел серый фарфоровый кубик, пытаясь просунуть палец в  две боковые дырки. 
 
- И что там внутри, дорогой  Никола?
- Ничего, кроме генератора вихревых полей.
- Понимаю. Магнитные поля.
- Не просто поля, а вращающиеся с огромной скоростью и выбрасывающие наружу любые проводники с такой же скоростью.
- А где провода?  Как подключить к вашему «дятлу» электричество?
- Никак. Вы слышали, что я решил проблему передачи электричества на расстояние?
- Слышал, что работали над этим в лаборатории Эдисона. Но ведь все исследования были закрыты, не так ли?
- Не упоминайте при мне имя этого вора и недоучки. Он только и умел, что собирать по всему миру и оформлять на себя чужие изобретения. Поэтому я и ушел от него.  И вовсе не в его лаборатории я сделал более пятидесяти изобретений, а на острове Лонг-Айленд, в собственной лаборатории, - Тесла нервно забегал вокруг тумбы, сделав по пути два сальто.
- Тогда возникает вопрос,  как электричество попадает внутрь «дятла» и из какого источника? От местной электростанции?
- Конечно, нет, дорогой Серко. Я же сказал, что именно это устройство создано для использования на поле боя. Там нет мощных электростанций, а передвижные и переносные имеют слишком малую силу тока. Вы, надеюсь, слышали о стоячих электромагнитных волнах по всей планете, которые постоянно подпитываются грозовыми разрядами?  Мой генератор как раз и потребляет этот дармовой ток.  Я не устаю повторять, что не надо строить никаких электростанций.  Планета – вот неисчерпаемый источник тока любой мощности! Электричество повсюду вокруг нас и не только в атмосфере, но и под землей. Надо его только уметь взять. Мне это удалось и поэтому, как видите, к моему дому не подведены провода от местной электростанции.
- Я так понял, что внутри куба ток  из стоячих волн вращает магниты, и те создают 
  вихревое поле, правильно?
- В общих чертах, да. Теоретически.  Есть только несколько нюансов технического характера.
- Это рабочее устройство?
- Не верите? Давайте выйдем на балкон.  Возьмите вот эту воронку и чашку с медными шариками.
 
   На балконе Тесла быстро закрепил  в тисках «дятла» и  навел боковое отверстие на ствол огромного дуба.  В верхнее отверстие он вставил воронку.
 
-  Серко, высыпайте шарики в воронку.
 
    Бизич  наклонил чашку над воронкой и тут же отскочил, ошеломленный резким грохотом.  Дуб, перерезанный очередью пополам,  медленно наклонился и с шумом, напоминающим предсмертный вздох, упал наземь.
 
3.Цена мысли.
 
 
  Потрясенный демонстрацией супероружия Бизич  даже не заметил, как выпил  залпом четыре  чашки горячего чая.
 
- Фу, так можно и лопнуть. Я, наверное, влил в себя  целый литр, - простонал он, вытирая липкий пот со лба.
- Нет, дорогой Серко, всего лишь восемьсот двадцать миллилитров, а я зато выпил ровно пятьсот, и ни миллилитром меньше.
- Вы что, Никола, наливали чай из мерной пробирки?
- Нет, просто я умею мгновенно вычислять объем жидкости в любом сосуде. Это же так просто! Хотите, научу вас?
- Ради бога, только не это! Я хочу пить чай, а не миллилитры.
- Кстати, сегодня я прошел с вами  две тысячи пятьсот сорок два шага. А вы…
- Никола, - перебил его Бизич. – Давайте вернемся к нашему квадратному барану.
 
  Пот у Бизича  был вовсе не от горячего чая, а от испытанного потрясения и открывающихся военных перспектив изобретения. И хотя Серко получил указания от Руди Мерца  соглашаться на любые суммы, он не смог уйти от соблазна сбить цену на «дятла».
 
- Дорогой Никола. И что, солдаты на поле боя будут таскать с собой эту дурацкую воронку и чашку с шариками?
- Что ты, Серко? Я тебе показал мой первый опытный образец «дятла». Остальные три мой техник Ванко снабдил  удобной сменной емкостью, где помещается ровно сотня шариков.  А на земле устройство крепится на мощных сошках, которые принимают на себя отдачу от вылетающих шариков.
- Кстати, а откуда такой оглушительный треск, если там, - Бизич ткнул пальцем в Третье Яйцо, - если там нет пороха?
- Очень просто, дорогой Серко, неужели непонятно?  Этот треск точно такой же, какой издает кончик пастушьего хвоста, преодолевая скорость звука. Ну?
- Понял. Медные ядра вылетают из Яйца со сверхзвуковой скоростью. Но, все равно,  эти шарики…  Они довольно мелкие, разве что по уткам стрелять.
- Вот тут  ты прав.  Все боевые «дятлы» имеют значительно больший калибр. Самый большой может метать сотню пудовых ядер в минуту. Представляешь?  Сто домов можно разнести вдребезги за минуту!
- А дальность?
- Зависит от установленной мощности. Можно метать ядра хоть на сто миль, только для этого  «дятла» надо крепить на бетонных столбах, которые выдержат многотонную отдачу.
- И где эти три боевых устройства? Можно взглянуть?
- Извини, нет. Два самых мощных я передал неделю назад воеводе Путнику.  Белград  потерян в последний день ноября, а я хочу помочь  вернуть святой  для сербов город.  Надеюсь, воевода уже получил мое супер-оружие и  готовит наступление.
- А третий?
 - Третий, самый маленький,  я передал русским. Если кто и может реально сейчас помочь сербам, так это они.  Если сербам на южном фронте помогают родные горы, то русским на восточном фронте приходится тяжеловато. Малый калибр переданного генералу Брусилову  «дятла» поможет обескровить полумиллионную армаду  австро-венгров.  А после этого и наступать можно.
- Дорогой Никола,  я тоже очень хочу помочь нашей многострадальной Сербии в ее войне.  Я готов организовать производство «дятлов» на своем маленьком заводике.  Сколько ты хочешь за полный пакет технической документации? Называй любую сумму. Для родины мне ничего не жалко.
- Маленький заводик и огромная сумма?  Откуда?
- Да. Хочу тебе открыть тайну: мой завод производит  не только кастрюли, но и оружие. Так что, деньги у нас есть.
 
   Тесла опять забегал по лаборатории, при поворотах делая сальто. Он несколько раз сверил положение завода Бизича на карте со своими рисунками в блокноте.
 
- Хорошо, я согласен, но… есть одно условие.
- Что еще?
- Техническую документацию на производство  я вам подготовлю и отдам бесплатно, а вот  научное обоснование передам после того, как  твой завод построит мне антенну для радиоволн.
- Большую?
- Огромную. Семьдесят метров в диаметре.
- Зачем тебе такая, Никола?
- Да есть у меня одна мыслишка, как   стоячую электромагнитную волну сжать в маленький электронный шарик и с помощью антенны  закинуть за несколько тысяч километров. Была у меня такая шесть лет назад, но сгорела при первом же пуске.
- И что там будет?  Ну, там, где шарик упадет.
- По моим расчетам взрыв огромной мощности будет в атмосфере.
- И куда ты, Никола, стрелять собрался?
- Нашел я тут на карте огромное белое пятно. Ни одного человечка.
- Далеко это пятно?
- В русской тайге.
- А как же результаты узнаешь? Далеко ехать-то, да и с транспортом там у них тяжеловато, в основном пешочком.
- А я и не поеду, сами сообщат. На такой взрыв обязательно экспедицию пошлют, а ее результаты в газетах можно прочитать.
- Тогда…  Никола, а, может, компанию организуем по этой антенне? Доходы пополам.
- Согласен, дорогой Серко, но только когда сам испытаю антенну.
- Вот и хорошо, по рукам?
 
 
4.Гроза собирается
 
  Прошло две недели после передачи  документации Серко Бизичу.  На участке возле лаборатории присланная им рабочая бригада строила из бревен огромное
основание для антенны.  Тесла довольно потирал руки, глядя  на строительство.
Ванко  Кратич все чаще слышал доносившиеся из лаборатории громовые разряды.  Явно его друг готовил что-то способное стрелять не медными шариками, а потрясти всю планету если не громом, то молнией точно.
 
  К середине декабря  настроение Тесла резко подскочило.
 
- Все, Ванко, сегодня Белград полностью очищен от этой австрийской погани.
   От Бизича писем не было?
- Нет. Приехали от него новые рабочие на смену, так они говорили, что заводик остановился, а рабочих всех уволили.
- Правильно. Так и должно быть.
- Никола, ты что, обманул его? Не ту документацию продал?
- Не продал, а подарил.
- А почему же у него «дятлы» не работают?
 
  Тесла вскочил, покопался в сейфе и бросил перед Ванко карту, испещренную красными линиями.
 
- Что это, Никола?
- Это рассчитанная мной карта стоячих электромагнитных волн.  Вот наша лаборатория на Лонг-Айленде. Через нее проходит волна. Через Белград проходит, а через заводик Бизича – нет!  А нет стоячей волны, нет и питания для «дятлов».  Они на заводе и не работают. Все правильно. 
- Понимаю, - протянул Ванко. – Так вот почему вы ему не отдали научное обоснование. Но тогда почему отдадите его после окончания строительства антенны?
- Вот!  Здесь все связано. Будет антенна – научное обоснование не будет столь важно.
-  Почему?
- Ванко, друг мой. Все просто. Эта антенна будет создавать стоячие электромагнитные волны в любой заданной точке.
- Гениально!
- Это понятно. Я смогу создать волну, например, на заводике Бизича.
И изготовленные им «дятлы» начнут стрелять.
- Нет, Никола, не начнут.  Заводик этот сгорел, а Бизич застрелился. С горя, наверное.
- Да. Или ему помогли.
 
5.Хотят ли русские войны?
 
   Приехав сразу после окончания Второй Мировой войны в Россию, Ванко Кратич
первым делом посетил музей истории в столице.  Привела его туда фотография из альбома-проспекта этого музея.
- Где я могу это посмотреть? – он с трудом растолковал экскурсоводу, что его интересует стенд, посвященный Брусиловскому прорыву.
 
  Сверяясь с фото, наконец, нашли столик с экспозицией. Он был посвящен личным вещам генерала Брусилова.
 
- Что это? – Ванко ткнул на большой серый кубик с двумя дырками.
- Понимаете, - замялся экскурсовод. – Мы сами долго не могли догадаться, почему генерал до самой смерти не расставался с этим кубиком. Но когда  поковырялись в дырочках, то обнаружили, что они забиты махоркой. Генерал был большим оригиналом, вот и приспособил забавную кубышку под табакерку.
– А ученым не пробовали отнести на экспертизу?
- Ученым? Эту табакерку? Вы что, смеетесь?
- С этой табакеркой генерал стоил целой армии, - пробормотал Ванко.
 
- Да, да, - подхватил экскурсовод. – Нескольких армий стоил, да! Он один тогда справился с четырьмя армиями. 
- А это что? – Ванко ткнул в книгу с потертым кожаным переплетом.
- Фронтовой дневник генерала, правда, промокший сильно, - засмущался экскурсовод.
- Купить эту табакерку и дневник, конечно нельзя ни за какие деньги?
- Конечно, нельзя, - экскурсовод опасливо огляделся. – За очень хорошие деньги я могу продать  копию дневника. Для себя делал. Отдам только из огромной любви к братьям-славянам. Сколько у вас всего?
- Вот, - Ванко протянул бумажник.
- Ждите, - экскурсовод  с кошельком метнулся за дверь. – Вот, все, что смог разобрать.
 
   Ванко перелистал несколько десятков листов в аккуратной папочке и вздохнул.
 
- Извините, а полушубок не продадите?  Вам ведь, наверное, деньги на билет нужны. Да и такси у нас кусаются, - экскурсовод  стыдливо отвел глаза.
- Давай, - Ванко снял полушубок и с сомнением глянул на морозные разводы на окнах.
- Ничего, вас любовь к братьям-славянам согревать будет. До вокзала доедете, а в поезде тепло, - экскурсовод, отведя глаза, смущенно сунул Кратичу пару мятых купюр.
 
  В купе, действительно, было тепло и светло. Ванко быстро отыскал в дневнике нужную ему строку: «Сегодня начальник разведки доложил, что подобрали возле окопов замерзшего серба. Тот сжимал в руке забавную табакерку с дарственной надписью мне от знаменитого изобретателя Николы Тесла. Откуда, интересно, он обо мне знает?»
 
   Всю дорогу домой Ванко думал о том, как и почему славяне ухитряются проиграть любую  войну, фактически одержав  победу?».
 
  На этой грустной ноте заканчивались мемуары и с этого факта  исчезновения из музея дневника боевого генерала начинались  записи в тетрадях Петровича.
 
 
   Высокий  стройный парень вместе с миниатюрной девушкой затащили  тушу в пещеру и бросили на плоский камень с выемкой посредине. 
- Не знаю я, Кэт, как правильно разделывать этого козла. Не учили нас такому в школе охранников, - мужчина сбросил пиджак и закатал повыше рукава клетчатой рубашки.
- Паша, ты что думаешь, меня этому учили в спецшколе?  Фигушки. Там учат только искать жертву, скрытно ее выслеживать и бесшумно убивать.  Я вот знаю больше трехсот способов, - девушка брезгливо вытерла руки о брошенный пиджак парня и уселась на обломок скалы прямо над пропастью. «Совершенно безбашенная девка!  Я только глянул в эту бездну и сразу голова закружилась, а этой оторве хоть бы что!» - подумал Павел.
 
- Могла бы и помочь, мадам Убийство, - парень перевернул тушу на спину.
- Паша, не девичье это дело - туши разделывать.  Да и маникюр боюсь испортить.  Мне пальчики для другого дела еще пригодятся, - она достала из коробка спичку и стала ее грызть красивыми белоснежными зубками.
- Для какого? Убивать?
- Нет, Пашенька, любить. Помогу тебе любить меня, когда ты устанешь, - так она подшучивала над парнем  с начала знакомства, хотя ближе метра к себе не подпускала.
- Сам справлюсь, - зло бросил Павел и достал из пояса длинный гибкий нож.
 
 
   Познакомились они при довольно странных обстоятельствах – после автомобильной аварии.  Осторожный Павел не поверил глазам, когда его сбил старенький жигуленок прямо на переходе. Из машины выскочили два здоровенных жлоба и с криком: «Граждане, не волнуйтесь, мы отвезем его в больницу!» -  нежно запихнули на заднее сиденье.
 
  Но отвезли  не в больницу, а в гараж для пожарных машин.   Парни поставили его на ноги перед  двумя стариками в шикарных креслах, аккуратно отряхнули спортивный костюмчик и незаметно ретировались.
    Павел для начала ощупал себя с головы до ног. Переломов не было. Не было даже ушибов. Вот только тогда адреналин брызнул ему в голову.    
- Я не позволю…   Да я вас… Где эти сморчки? – он  яростно закрутился на месте, размахивая кулаками.
- Это вы  не нас случайно ищете?  Так мы здесь, - тихий интеллигентный голос одного из стариков заставил Павла застыть в неудобной позе с поднятой ногой и кулаком на отлете.
 
   Он встряхнулся и опустил руки.
 
- Что за хрень?
- А похож,  Вениамин Кондратич, похож.  Особенно, если обрить налысо, - второй старик говорил приятным воркующим баритоном.
- Да, Альберт Идеалович, да. А шрамы на лицо добавить, так это плевое дело.  Немножко надо уши растопырить и нос набок повернуть – вообще копия будет, а то у него без этого слишком умное лицо.
- Э-э, господа, как там вас…  Это вы что – обо мне? – Павел вылупил глаза на размахивающих руками стариков, которые пальцами разделывали его любимое лицо на шницель.
- Это же вы Прыгунов Павел Петрович, по кличке Трип?  Охранник  второй категории частного охранного бюро «Кольчуга»?
- Ну, я, а что?  Значит, что?  Что я сделал?  Шел себе с дежурства домой и на тебе!  Сначала сбивают ржавой машиной. Потом везут горизонтально через весь город!  Потом… Потом два старых придурка грозят отрезать мне уши и свернуть набок мой римский нос!  Да я вас не в мыло, я вас сейчас в стиральный порошок сотру, сожру и не подавлюсь, - Павел снова побагровел от праведного гнева.
- Не сотрешь, не сожрешь и не подавишься, - старичок с баритоном поднятым пальцем остановил  рванувшегося к ним с кулаками парня.
 
   Павел мгновенно остановился и остыл, так как палец указывал на множество появившихся пятнистых касок над бортами пожарных машин.  Касок парень, конечно, не испугался, но вот торчащие под ними автоматные стволы…
 
- Ладно, на этот раз прощаю.  Чего вызывали?
- Поговорить.  Нравишься ты нам. Особенно лицо и фигура.
- Вы что, косметические хирурги, что кроите меня на части?  Так я не дамся.  Я за тридцать лет привык к ним.
- Тогда давай знакомиться.  Хотим предложить тебе работу.
- Мне и моя нравится.  Где еще платят тридцать тонн за сон на посту? 
- Ну, сон не обещаем, а вот за нашу работу гонорар получишь в размере десятилетней своей зарплаты.
   Павел мысленно добавил два нолика и уже не мысленно ахнул.
- Три лимона?  Согласен! Хотя, нет.  Зелеными, - твердо сказал он, решив отбить шанс по полной.
 
  Старички переглянулись и заулыбались.
 
- А ты на него не только внешне похож, - ехидно сказал баритон. -  Такой же алчный и хитрый.
- Это вы с кем меня опять сравнили?
- Хорошо, подпиши вот здесь, тогда все объясню, - старичок достал большой желтый конверт.
- Нет, я сначала почитаю. Может, там написано: «Пашка дурак», -  мужчина выдернул из кармана ручку и развернул конверт.
 
- Не обманете?  Точно на месяц я ваш, а потом свободен?  Точно заплатите? – паренек глянул на кивающих головами дедков и подмахнул бумаги.
- Да. Все так, не считая месяца на подготовку.
 
  Один из стариков принял конверт и достал сотовый телефон.  Через пару минут у Павла в кармане звякнула почта мобильного банка. Он открыл сообщение на своем телефоне и довольно крякнул. Вся обещанная сумма уютно покоилась на его счете.
- Видите, Павел, мы четко и честно выполняем свои обещания. А теперь вам расскажут суть работы. Пройдемте.
 
  Во второй комнате гаража располагалась ремонтная мастерская.  Два токарных станка,  несколько железных ящиков с болтами и гайками, по углам – куча ржавых железок.
 
   Посредине за длинным железным столом в уютных креслах сидели трое:  толстый мужчина в умопомрачительном шутовском костюме, худой жлоб в темных очках и распахнутом помятом плаще неопределенного цвета, а также  девушка лет двадцати в школьном платьице с белым фартуком.
 
- Господа,  прошу любить и жаловать -  Стас Борзый, он же Станислав Иванович Борзов, он же… - второй старикан остановил первого.
- Пока хватит.
 
  Павел  шагнул к сверкающему блестками толстяку и протянул руку.
- А меня зовите просто Павел.
 
  Все за столом захохотали.  Пашка растерянно закрутил головой, потом уперся взглядом в дедков, требуя объяснений.
 
- Вы ничего не поняли, Павел. Это вы и есть теперь Стас Борзый,  начальник охраны  знаменитого вора в законе Андулевича.
 
- Слушайте, я совсем запутался. Расскажите, наконец, что здесь происходит.
- Хорошо, - старичок постучал сухим пальчиком по столу, требуя тишины. – Это ваша группа, которая подписала с нами такие же договора. 
- А вы, это кто? – не выдержал Павел.
- Неважно. Важно, что мы вам заплатили. Ваше дело теперь – выполнить договор также точно и в срок.  Суть задания проста – ваша группа из четырех человек заменит группу Андулевича.  Он держит общак Чукотки, который пополняется ворованными партиями алмазов и золота с приисков, где используют труд зэков.  Группу возглавляет Стас Борзый, который один имеет право и пароли на сбор дани.  В группу входят два эксперта, один по золоту, второй – по драгоценным камням. 
- А девушка? – Павел ткнул пальцем в школьницу.
- Это жена Стаса. Он ее возит во все командировки по сбору дани для общака, если их можно так назвать.
   Пашка довольно ухмыльнулся и бросил на девушку призывный взгляд.
 
- Дядя, не раскатывай губы пирожком раньше времени. Облезешь, - одернула его девица, жестко тряхнув короткими косичками с пышными розовыми бантами.
   Павел обиженно засопел.
 
- Тихо. Дальше, - старик поднял руку. – Поясню. Стас Борзый и его жена были ранены при задержании группы и именно поэтому мы не можем их послать на Чукотку.
- Куда? Вы, что, обалдели? Не поеду я туда, в эту тундру. Хотите, чтобы меня там белые медведи сожрали? – Павел вскочил и закашлялся от возмущения.
- Сядь, - жестко приземлил его второй  старик. – Во-первых, там горы, а во-вторых, не белые, а бурые медведи.
- Вы думаете, мне будет приятнее, что меня зажует на обед бурая, а не белая скотина? – уже тише промолвил Павел.
- Думаю, что это будет для него обед ценою в три миллиона, - саркастически прошипел старик. – Слушайте и больше не перебивайте.  Жену Стаса заменяет  Екатерина.
- Это я, - девица кокетливо шаркнула ножкой в шутливом книксене.  Екатерина Элеговна Тараканова. Запомните, для всех – только Кэт и никак иначе. Кто вздумает пошутить насчет фамилии – вырву язык и засуну его в…
- Кэт, девочка моя, не надо уточнять. Дяди все поняли и не будут шутить. Тем более, что я им поясню. Кэт закончила спецшколу по профилю…  как бы это помягче сказать… устранения неугодных элементов. Поэтому, сами понимаете, затевать близкие знакомства с ней – себе дороже.
 Пойдем дальше.  Почему мы искали именно Павла?  Он очень похож на Стаса.  Хотя на Чукотке Борзый был всего раз и год назад, но рисковать не стоит.  У воров часто блестящая память. Схема передачи  камней будет такова:  Стас прямо в шахте встречается с Жириком, смотрящим у местных зэков.  Только он и может знать  Стаса в лицо. Пароль для встречи – вот эта половина карты. – дедок протянул Павлу желтый кусок пергамента. -  Если Жирик не признает Стаса, Кэт убирает смотрящего и его охрану, а вы…
- Что? Кэт будет там, под землей, стрелять? Да нас же там от грохота живьем завалит!– опять вскочил Паша.
- Тихо, все будет тихо, успокойтесь, - проворчал старичок.
- Фи, ненавижу оружие, - Кэт опять тряхнула косичками.
- Продолжаю, - старик вздохнул. – Вы по карте из двух кусков идете вот в эту заброшенную штольню.  Путь к ней прорисован желтым цветом. Там  разбираете боковой завал и находите бадью вот с такими кристаллами. Жирику наш человек сказал, что это дешевый кварц.
 
   Все наклонились над столом.
 
- Позвольте, позвольте, - у толстяка, как по мановению волшебной палочки, в глазу появилось увеличительное стекло.
   Он долго разглядывал  сантиметровый кубик, потом царапнул углом по крупному бриллианту на перстне.  С треском плюхнулся в жалобно пискнувшее кресло.
 
- Но это не алмаз! – возопил он тонким писклявым фальцетом. – Это нечто лучше алмаза! Смотрите, какую царапину он оставил на моем бриллианте!
- Вот именно. Поэтому мы вас посылаем именно за такими кристаллами, - старик прищурился, - Мы представляем, чтобы вы знали,  секретную научную организацию. Нас не интересуют драгоценные камни.  Нам нужны только эти кристаллы. 
- А для чего? Надеюсь не для военных целей? – влез Павел с неудобным вопросом.
- Нет. Цели касаются чисто гражданских технологий, а если точнее – для решения проблем банков памяти компьютеров и вычислительных центров. Эти кристаллы были изъяты на одном из подпольных заводиков Андулевича по огранке алмазов. Этот вор в законе пытается легализовать общаковые деньги, купив большой инструментальный завод.  Но  воровская неистребимая жадность подвигла его организовать в подвалах завода цех изготовления бриллиантов.  Мы терпели это до тех пор, пока поток граненых камней не превысил все разумные пределы.  Наши эксперты долго не понимали, как Андулевичу удалось достичь такой неимоверной скорости огранки, пока не обнаружили во всех гранильных фрезах вот эти кубики.  Они режут алмаз, как масло.  Шестьдесят граней за шестьдесят секунд! Когда эксперты исследовали кристаллическую решетку кристаллов, то не поверили своим глазам – кубики имели слоистую, как у слюды, структуру, но толщиной всего в одну молекулу углерода!  Ни раздавить, ни разбить этот кубик невозможно, но… его можно расслоить,  применив боковое усилие.  Эксперты установили, что  слои в несколько молекул  имеют абсолютную адгезию к металлам, простыми словами, они буквально привариваются боковыми стенками к любой металлической полоске.  Вот, смотрите.
 
   Старик движением фокусника вынул из-под полы широкий офицерский ремень.  Павел подумал, что сейчас полосатые брюки дедка  упадут на пол и  взору предстанут худые волосатые ноги, торчащие из семейных трусов в розовый цветочек.  Не тут-то было!  Штаны остались висеть на широких черных подтяжках.
 
 Дедок вынул из ремня  гибкий нож,   по форме напоминающий  резак для  бумаги с лезвием около десяти сантиметров.  Ремень он отбросил в сторону Павла, а нож занес над вытащенным из другого кармана толстенным гвоздем.
- Смотрите внимательно! – резкими движениями старик порезал гвоздь легко, как колбасу,  на четыре кусочка и дал их нам для осмотра.
   Гвоздь был настоящий.  Павел даже попробовал его на зуб.
 
- Дарю, - старик протянул ему ножик. – Держи его в ремне и помни, что он обоюдоострый.  Уверен, он вам пригодится. Теперь, когда вы поняли научную ценность кристаллов, пойдем дальше. Смотритель на Чукотке, естественно не знает об особенностях кубического минерала, которому мы дали название наномаз, то есть,  это нано-алмаз,   полученный неизвестным способом.  Что это за  процесс, предстоит еще узнать. Природа иногда преподносит и не такие чудеса.  Кстати, в качестве премии, если передача камней   пройдет успешно, можете всю партию алмазов разделить между собой. Сразу скажу, что чукотские алмазы мелкие, мутные и  идут в основном на бурильные фрезы.  Их даже продают на вес.
- А какие же тогда камни гранили на заводе Андулевича?
- Добытые на юго-восточных шахтах Чукотки. Там, в зоне вулканов, открыты настоящие кимберлитовые трубки с крупными деловыми алмазами.
- И это все наше задание? Мы привозим вам ведро кристаллов, отдаем и расстаемся навсегда? Так?
- Почти так.  Вот этой кинокамерой эксперты должны сделать съемку  в  штольне, где были обнаружены наномазы, а вы, - перст старика уперся в грудь Павла, - обязаны узнать все обстоятельства обнаружения кубических алмазов. Это не обязательная, но желательная информация, которая удвоит ваши гонорары.
 
   А дальше началось самое неприятное – подготовка к путешествию.  Неприятной эта фаза была только для Павла: хирурги резали ему уши и нос,  наносили безобразные щрамы на все тело, сверяясь с тюремными фотографиями  визави. Через месяц  Пашка ненавидел  Стаса Борзова всеми фибрами души..
  И именно через месяц его повезли на очную встречу с этим мерзавцем,  подарившем Павлу столько страданий и мук.
 
- Слушай голос, только голос. Он тебя не видит, а отвечать будет на наши вопросы. Запоминай его интонации радости, горя, страха, а также смех и ярость.
 
   Да, эту беседу в больничной камере Павел никогда не забудет.  Под конец беседы  старики довели Стаса до такой ярости, что он пытался сорвать с себя окровавленные бинты.  Павел услышал хихиканье Кэт за спиной и успокоился.  Эта девчушка со стальными нервами, которой поручена охрана их группы, явно была лучшей в их маленьком боевом отряде.  И лучшим, и единственным,  воином. 
    Себя Павел даже рядом с ней не ставил, особенно после того, как подсмотрел тренировку Кэт в местном зоопарке.  Девчушка разозлила тигра, таская его за хвост по всей клетке, а потом металась с куском мяса по клетке, ловко отбивая тоненькими ручками могучие лапы.  Когда тигр обессиленно упал с отбитыми насмерть ногами, эта чертовка вытерла об его спину кожаные кроссовки и  вышла из клетки, покачивая худенькими бедрами. Павлу почему-то стало жалко только тигра.  Не всегда мышечная сила побеждает быстроту ума. Интересно, а как бы она вела себя  с ним, человеком?   Парень непроизвольно потрогал  острейший в мире нож на ремне и вздохнул. Он даже не догадывался, что очень скоро это увидит.
 
  Подготовка закончилась неожиданно для Павла.  На вечернем сборе группы Кэт вручила каждому члену группы  билеты  на самолеты.  Были они на разные рейсы, кроме одного – везде конечным пунктом значился  аэропорт Угольные Копи. 
 
- А дальше? – хором спросили эксперты.
- Дальше, до аэродрома Певек,  по обстановке и по погоде. Хотя мы и летим в самое лучшее время по их  чукотскому календарю, в июле, но там всякое бывает. Я узнавала, до Певека можно лететь местными рейсами на АН-26 или вертолетами.  Но расписания нет.
- Как это нет? – Павел  не поверил.
- Самолеты принадлежат военным, а они могут взять, а могут и послать.
 
   Действительность оказалась даже хуже предположений.  Оказалось, что военных на Чукотке уже практически нет.  Все части расформированы по сокращению, а военные земли переданы гражданским администрациям.
    Группа Павла через неделю ожидания начала мозолить глаза  аэродромным работникам.  Кэт металась по аэродрому,  пытаясь всучить летчикам громадные суммы за перелет в Певек.  Все отрицательно качали головами.
 
- Ну, почему? – изумленно вопрошала Кэт, тряся  толстыми пачками купюр.
- Стрёмно там, - коротко отвечали пилоты.
- Павел, узнай, что значит по их понятиям стрёмно: плохая погода,  аэродром не готов, что еще?
- Называй меня Стас, привыкай.
- Не бойся, назову, когда надо. Ты только узнай, почему никто не хочет лететь в Певек?
 
     Павел взял четыре бутылки  виски из столичных запасов и пошел в местный винный бар.  На виски клюнул только один техник.  Он раскололся после первой же бутылки.
 
- У них радиомаяк сдох. Или нарочно выключили. Или сломали.  КП не отвечает. Не, никто не полетит. Можно не вернуться.
- КП, это командный пункт?
- Да, там РП сидит.
- А РП?
- Руководитель полетов.  Башня такая, а в ней спецы и диспетчеры. Без них нельзя.
- Что нельзя? Садиться на аэродром?
- Сесть ты сможешь, а потом? Как назад взлететь? Кто тебя заправит, кто разрешение даст?  Выведут машины на полосу и ку-ку!  Хрен взлетишь, понял?
- Кто выведет?  Руководитель полетов?
- Не, ты ничего не понял! Они выведут.
 
  Кто такие «они»,  Павлу добиться от пьяного техника так и не удалось.
 
   Когда он вернулся рассказать полученные пьяные бредни Кэт, та отмахнулась.
 
- Это уже неважно. Все, летим. Я сняла вертолет, - глаза ее неприятно сверкали.
 
 Причину этого Павел понял, когда девчушка, задорно виляя бедрами, привела молоденького вертолетчика.  По его влюбленным глазам, безотрывно направленным на Кэт, все стало предельно ясно.  «Сучка, скрутила мальчику мозги!», - мысленно выругался Павел.
 
   Весь полет до Певека  группа не отрывалась от иллюминаторов.  Посмотреть было на что!  Как только перевалили через Золотой хребет,  пошли чудные горные пейзажи, перемежаемые узкими озерами и  блестящими нитками рек.   Даже в июле снежные шапки отмечали верхушки гор.  Перед самым  аэродромом  Павел заметил между четырьмя горушками шахтные постройки – цель их экспедиции. 
  Аэродром длинной неровной полосой стелился вровень с берегом моря.   На стоянке Павел заметил несколько вертолетов и только один самолет.  После приземления к ним не вышел никто из обслуги аэродрома.  Молодой вертолетчик с матом взывал к руководителю полетов и диспетчерам.  В ответ – молчание. 
 
   Поставив машину поближе к зданию аэропорта, их группа с опаской вошла внутрь.
 
- Ни единой живой души, - пробормотал толстый эксперт.
- Стойте, все вернитесь в вертолет и ждите меня, - неожиданно выкрикнула Кэт, откинув раздуваемый ветром капюшон желтого китайского пуховика.
 
   По жестким интонациям Павел почуял серьезность положения.  Опытная Кэт не могла не почувствовать опасность.
 
  Девчушка побежала к высокой башне командного пункта.  Через пять минут она также быстро вернулась.
 
- Что там? – не вытерпел Павел.
- Вы оказались правы, ни одной живой души, - это по ее тону означало, что на командном пункте только мертвые.  - Гоша, дорогой, закройся и жди нас. Но сначала перегони вертолет в самый дальний ангар.  Если к вечеру мы не вернемся – улетай один. Понял?
 
  Молодой вертолетчик только моргнул шальными от страха глазами и кивнул.
 
- Может,  вернемся, - Павел смотрел на задумчивую Кэт.
- Нет. Слишком долгий путь позади. Дай карту, - она  развернула листок. – Так, до шахты есть накатанная грузовиками полоса вдоль реки.  Нужна машина. 
 
  Через полчаса блужданий по аэродромному комплексу Кэт нашла  брошенный автотрап.  Маленький грузовичок с  самодельным трапом в кузове.  Общими усилиями группа отодрала его от днища кузова и свалила за борт.  Машину повел Павел.  Эксперты тряслись в кузове.
- Бродячий цирк! – неожиданно расхохоталась Кэт.
- Ты о чем?
- О нашем толстяке и хиляке. Цирковые коверные Бим и Бом. Им только шутовских колпаков не хватает.
  «Как она может в такое время смеяться?» - подумал Павел, вспомнив гору трупов в одном из ангаров. У многих из глаз и ушей торчали ложки и вилки.  Зэковские заточки, сразу определил он.
 Теперь ему стало понятно, кто такие «они», о которых говорил пьяный техник в аэропорту Угольные Копи. 
 
   После отъезда военных в Певеке остались две категории людей – гражданские и зэки.  По сведениям Кэт, зэков было намного больше.  А теперь, после их восстания,  вряд ли уцелел хоть один гражданский человек.  Вернее всего, зэки вырезали всех.  Интересно, как они собираются отсюда выбираться?  Или хотят организовать Певекскую республику зэков?
  Хотя?  Могут и пару  морских ледоколов захватить.  Так, значит, летчики в  Анадыре уже знали о восстании в Певеке?  Тогда понятно, почему их не соблазняли никакие миллионы. Кто же согласится лететь на верную смерть?  Только влюбленный вертолетчик.
 
   Дорога уперлась в опрокинутые шахтные ворота.  Возле здания администрации мелькали фигуры  в богатых шубах и полосатых обтрепанных штанах. 
 
- Я пойду, - решил за всех Павел. – У меня пароль, не посмеют тронуть без доклада смотрящему. Ну, а тот в курсах.
 
   Парень поднял кусок желтого пергамента над головой и двинулся к  корпусам шахты.  Сначала уродливые фигурки зэков исчезли, а потом высыпала целая толпа.  Галдящим валом она окружила его и поволокла внутрь.  Кто-то втихаря пару раз огрел Павла куском арматуры по спине.
 
- Ша, братва, Хозяин, - круг распался.
 
     Павел напрягся, так как наступил самый ответственный момент. Узнает его Жирик или нет?  Все пошло не по плану.  Встречаться они должны были в шахте и наедине. А тут – сотни озлобленных зэков.  Кстати, а почему они на шахте, а не остались в Певеке?
 
 К Павлу приближалось инвалидное кресло, которое катил огромный бугай в соболиной шубе.  В кресле сидел худой старикашка в военной форме с поджатыми ногами.
 
  Павел удивленно его рассматривал. По описанию Жирик больше был похож на верзилу в шубе, а не на этого сухаря в полковничьем кителе нараспашку.
 
  В метре от Павла старик поднял руку и экипаж остановился.
 
- Говори, - трескучим фальцетом проскрипел смотрящий.
- Я Стас Борзый от Андулевича.  У меня малява к Жирику.
- Дай сюда.
- Нет, только Жирику.
- Я за него теперь. Гикнулся Жирик.
- Тогда покажи вторую половину малявы.
- Дай сюда, - старик поманил из молчащей толпы молодого зэка. – Кроль, обыщи Жирика и принеси такой же кусок.
 
   Парень со всех ног кинулся в шахтные бараки.
 
- Он принесет. Что это?
- Скажу только наедине.
 
  Старик повел рукой и толпа мгновенно отхлынула метров на тридцать.
 
- А этот? – Павел ткнул пальцем в верзилу.
- Он глухонемой.
- Слушаюсь, Хозяин, - тут же заорал детина.
- Зови меня Генерал, - старик ткнул пальцем в полковничьи погоны. – С детства мечтал. Так что в маляве?
- Карта подземных галерей шахты. Крестиками указаны места с вашей долей в Чукотский общак.
 
  Старик ударил себя по сухому колену и грязно выругался. По смыслу ругательства Павел все понял.  Жирик погиб и не успел, а может,  не захотел  рассказать о месте, где хранил  собранные за год для передачи в общак алмазы.  Те крохи, что передавали  руководству шахты, давно уплыли на Большую Землю.  Вот почему зэки вернулись на шахту: они знали о  ворованных алмазах и теперь их усиленно искали.  Возвращаться с голыми руками на волю никто не хотел.
 
   Павел усиленно размышлял, как поступить дальше.  Карта уже в руках Генерала, ее не вернешь. А что если поделиться?
 
- Генерал, ты законы знаешь:  за покушение на общак – смерть. 
- А никто не узнает, вас мы здесь прикопаем.
- Уже знают. Я держу связь с Андулевичем по спутниковой связи. Видел такой телефон? - Павел  показал смотрящему бесполезный на Чукотке обычный смартфон.
 
  Тот долго вертел  в руках дорогую игрушку, разглядывал цветные картинки на большом экране и нажимал на кнопочки.  Потом нехотя вернул и задумался.
 
- Знает, говоришь?  Так спрос с Жирика будет.
- Ты же сам обозвался, Генерал?  Братва подтвердит.
- И что ты предлагаешь, Борзый?
- Сколько их? – Павел покрутил пальцем над головой.
- Полтыщи.
- И ты хочешь на всех поделить заначку Жирика?
- Нет, - старикан боязливо оглянулся.
- Вот и я о том. Вернемся, Андулевич с братвой тебя и в Америке достанет, не боишься?
 
  По испуганно блеснувшим глазам Павел понял, что попал в больное место: старикан собирался смотаться именно на Аляску, до которой тут было рукой подать.
 
- Хорошо, сколько Жирик в общак должен?
- Четыре пояса, - Павел знал, что ворованные алмазы хранят и перевозят в кожаных поясах, по килограмму камней в каждом.
 
 Подумав, добавил: - И еще ведро наномазов.
- А это еще что за хрень?
- Такие прозрачные кристаллы, которые используют для шлифовки бриллиантов.
- Дорогие? – старик напрягся.
- Сам подумай, могут они быть дорогими, если их в пыль перемалывают?
- Это да. Это я понимаю. Договорились.  Тебе четыре пояса в общак и ведро хрени. А мне – все остальное.
- Нет.
- Что еще? – Генерал насупился.
-  Поклянись, что дашь нам свободно улететь на вертолете.
- Не могу.
- Почему?
- Нет уже его, вашего  вертолетчика.  Братва его прямо в ангаре пришпилила. Мне доложили уже.
- А как же мы  отсюда выберемся?
- Ладно, возьму вас с собой.  Видели на стоянке  военный АН-26?  Я летчиков с него припрятал в одном из ангаров. Ночью возьмем десяток  моих ребят и рванем на Большую Землю. Вас высажу в Анадыре, а сам  подамся с братвой на юга.  Сами понимаете, оставаться здесь с этой босотой мне не с руки.  Еды осталось на месяц, а потом? Они же меня порвут на куски.
 
   Так вот какие задумки у Генерала.  Подлый старикашка, надо с ним поосторожнее.  Особенно внизу, в шахте. Точно может прикопать.
 
   Старик соединил принесенные две половинки карты. Одна была в пятнах крови. Значит, правда, гикнулся Жирик. 
 
- Генерал, со мной два эксперта, без них не найдем схрон.
- Сколько вас будет?
- Со мной – четверо.
- Тогда и я возьму троих, - старик  соскочил с коляски и легкой походкой направился к шахте.
 
   Павел махнул рукой своей группе. 
 
    Вел группу  жирный эксперт, держа в одной руке фонарь, а в другой – карту.  Он что-то постоянно бурчал себе под нос, спотыкаясь о камни.
 
  Первый схрон нашли быстро.  На месте крестика в стене была выемка, засыпанная мелкими камнями.  К удивлению Павла из ямы вытащили десять поясов.  Генерал два пояса тут же нацепил на себя, а четыре протянул Павлу.
   Потом пошли по желтой линии.  Нужная штольня оказалась в старой, полузасыпанной части шахтной выработки.
  Генерал решительно отказался идти под своды потрескивающей опалубки. 
 
- Ждем вас здесь. Только поторапливайтесь, уже вечер.
 
   Ведро с кубиками-кристаллами нашли довольно быстро и  тронулись обратно.   Но пришлось вернуться, так как Кэт вспомнила, что забыли про видеосъемку штольни, за которую обещали удвоить гонорар.
  Перед подъемом из шахты, Генерал долго шептался со своей охраной.  Кэт нервно прохаживалась между  группой и  зэковской четверкой.
 
- Борзый, план такой:  карту и один пояс отдаем братве.  Я им скажу, что остальные алмазы остались внизу. К своей четверке я добавлю еще шесть моих друганов.  Не могу их бросить.  Когда все пятьсот спустятся под землю делить сокровища, я отключу подьемник. Только тогда мы сможем спокойно улететь.
    Итак,  остается четверо против десятерых. Павел искоса глянул на Кэт. Та незаметно кивнула головой. Что ж, раз она согласна…  Кэт  пересыпала алмазы из своего  пояса в ведро,  а наномазы сложила в пояс.
 
   Через десять минут группа Павла  смотрела, как взбудораженная видом алмазов толпа обезумевших зэков спускается  в переполненных подъемниках навстречу своей смерти.  Многие опускались вниз даже без фонарей.       
   Когда вниз опустились последние зэки, наступившую тишину разорвали выстрелы.  Оставшаяся десятка из автоматов  и пистолетов палила по дизель-генератору и распределительному щиту.
  Вот только после этого наступила мертвая тишина. 
 Генерал не обманул, что у него есть самолет и летчики.  Взлетали в полной темноте по полосе  с выключенными огнями с  одной только носовой фарой.  Но военным летчикам к такому не привыкать.  Внутри самолета никаких кресел не было. Посреди длинного салона железными полосами были принайтованы две огромные желтые бочки с надписью «Бензин».  Гулкий звук свидетельствовал о том, что обе они абсолютно пустые. Все расположились вдоль бортов на узких железных скамеечках. Да, с комфортом у военных всегда были проблемы.  Как говорил Павлу в армии старшина, заставляя копать яму: «Мне не нужна яма, мне нужно, чтобы ты устал!».
   Железобетонная армейская логика – копать отсюда и до обеда. 
 
   Минут через десять полета, Кэт дернула Павла за рукав и глазами показала на группу зэков в хвосте самолета.  Там   трое идиотов  смотрели, разинув рты, как  четвертый шутник жонглировал тремя гранатами-лимонками.   Кэт, перекрикивая шум двигателей, закричала мне в ухо: «Скажи Генералу. Надо остановить их немедленно!».
  Павел дернул Генерала за мундир и показал в сторону циркача.  Старик  встал и стал пробираться к хвосту, матерясь и путаясь в веревках креплений.  Павел с Кэт не отрывали взгляда от летающих гранат.
 
И это случилось.
 
   Зэк  пальцем зацепил за кольцо чеки и та выскочила из гранаты.  Побелевший циркач с ужасом смотрел  на чеку, качающуюся на пальце. Трое зевак кинулись искать упавшие  гранаты. Через секунду все трое вскочили с поднятыми руками. Еще секунда ушла на осмысление – какая из них без чеки. Третья секунда – двое упали на пол, с ужасом  глядя на поднятую гранату без чеки.  Генерал в прыжке пытался выбить лимонку подальше в хвост.
 
  Дальше наступил ад.  
 
   Взрыв  потряс самолет.  Хвост вместе с Генералом и четырьмя его друганами улетел в звездное небо.  Казалось, что время остановилось.
   Краем глаза Павел  увидел, как двигается Кэт.  Она схватила конец веревки из бухты и метнула ее вдоль борта. Потом прыгнула и обвила кольцами экспертов, сидевших с белыми от страха глазами и  раскрытыми ртами.  Потом накинула кольцо на него и прижавшись, затянула кончик за железную ручку на борту.  Пашка никогда в жизни не видел, чтобы люди двигались так быстро. 
 
  И тут же увидел.  Пять оставшихся зэков, сидевших у противоположного борта  один за другим нырнули  в открывшийся от взрыва люк огромной бочки.
 
  Пол под ногами закачался и звезды бешено закрутились в  хвостовой дыре. Самолет пикировал к земле. И только тут  Павел начал слышать звуки.      
   Сначала тонкий свист бешеного воздушного потока, а потом грохот обезумевших от тряски двигателей.
   Потом  резкий удар, дикий треск и… темнота.
 
   Очнулся он от ужаса – что-то холодное ползло по шее.  С трудом разлепив глаза, так ничего и не увидел, но понял, что носом он упирается в  нечто мягкое и теплое.
- Тихо, Паша, я снимаю веревку, - голос Кэт сразу его успокоил. 
 
  Медленно вернулось страшное видение: летающие гранаты, взрыв и страшный  удар.
 
- Почему я ничего не вижу? Я ослеп?
- Потому что ночь.  И еще потому, что ты уткнулся мне в грудь. Поверни голову и увидишь, как догорает наш самолет.
 
   Павел отстранился от мягкого и теплого.  Слева полыхал обрубленный корпус самолета.
 
- А почему мы не там?
- Перед падением  я  связала вас всех веревкой.  При ударе нас выбросило наружу.  Веревкой вас здорово поцарапало, но зато все живы.
 
   Павел схватил холодную змею, скользившую по шее и убедился, что это действительно веревка.
 
- Все, попробуй встать. Переломов у тебя нет.  Надо перетащить наших экспертов  ближе к скале, там  ветра нет.
- Так мы разбились в горах?
- Как видишь.
- А почему остались живы?
- Утром узнаем.  Сейчас давай перенесем экспертов.
 
   Заснуть в эту ночь им так и не удалось.  Неожиданно со стороны горящего самолета раздался взрыв.  После него пламя неожиданно погасло, видимо сбитое ударной волной.
 
  Наступила полная темнота.
 
- Кэт, а ведь это взорвались баки с горючим.
- Нет, топливо у этих самолетов в крыльях, а они оторвались при падении. Может, бочка с бензином?
- Кэт,  одна была точно пустая.  Кстати, в нее залезли наши пять оставшихся зэков.
- Тогда, видимо, взорвалась вторая. Утром узнаем. 
 
  
  Увиденная на рассвете картина одновременно и радовала, и пугала.  Во-первых, стало понятно, почему они остались живы:  угол пикирования самолета совпал с углом  обрывистого, покрытого снегом склона.  На снежной лавине корпус самолета съехал вниз, а когда уткнулся в дно ущелья, резко развернулся и выбросил связанных пассажиров наружу.  Бочку с зэками тоже выбросило, но уже взрывом от первой бочки, в которой    , видимо, остались пары  бензина.
   Из открытой горловины бочки, лежавшей в глубокой расщелине,  один за другим вылезали черные от сажи и грязи испуганные зэки.  Все пятеро держали в руках автоматы.
 
- Что будем  делать? – Павел повернулся к Кэт.
- Они нам не опасны.  Главное, не спорь с ними, а об остальном я позабочусь.
- О чем?
- Сначала об оружии. 
     
    Эксперты очухались только к обеду.  И  потребовали их напоить и накормить. Эти городские неженки  давно уже забыли, что  цыпленка табака, прежде, чем увидеть на блюде, надо поймать, отрубить ему голову,  ощипать, выпотрошить и запечь в духовке.  
   Закон развитых цивилизаций – чем дальше процесс убивания  пищи от поедания, тем выше культура данного этноса.  Приготовление козленка на вертеле – удел только диких племен аборигенов.  Или супергурманов, желающих вернуться к диким обычаям предков.
 
 К ужину вопрос еды встал в полный рост. С водой здесь, в горах никогда не бывает проблем, так как полно снега и мелких ручейков. А вот с едой…  Редкие деревья, да  сухие кустарники.  Зеленые мхи даже своим видом вызывали тошноту.
 Те же проблемы понимали и зэки. Они держались обособленно от группы Павла.  Пошептавшись, зэки направились  к сгоревшему остову самолета.  Вернулись с четырьмя канистрами  с надписью «Масло».  По их кислым рожам вскоре стало ясно, что это техническое масло для самолета.
     Кэт  с Павлом  спустились к обломкам самолета утром.  Да, военные летчики явно не утруждали себя устраивать запасы еды на борту.  Ни одного даже обгоревшего зернышка крупы, ни корочки хлеба, ни одной банки консервов.
 
- Паш, слушай, а ведь у военных летчиков обязательно есть парашюты.
- Ты это к чему?
- В спецшколе нам давали заучить список НАЗ. Это носимый аварийный запас, который укладывается в сиденье летчика вместе с парашютом.
- Но ты же видишь – кабина всмятку.
- Это летчики всмятку, а парашюты-то целые.
 
   И Кэт опять была права.  Используя лонжероны в качестве ломов, Павел выковырнул оба кресла пилотов.  Плоские коробки НАЗов были  в крови, но целые.
   Внутри их ждало целое богатство: коробки с галетами,  плитки шоколада,  чай, кофе, сахар, соль, очистители воды, полная аптечка и… два пистолета с запасными обоймами.
 
- Значит так, Паша.  Пистолеты прячем здесь, продукты скрытно переносим в лагерь. Зэков кормить не будем, тут и нам четверым всего на неделю хватит.
- Хорошо, первое время мы обманем их, что питаемся супом с корой кустарников и травами. А потом?  
- Потом будем питаться консервами.
- Какими?
- Не бери в голову, потом объясню.
 
   Уже на третий день зэки, разводившие свой костерок метрах в двадцати от нас, заподозрили неладное и, угрожая автоматами,   утащили  кипящий котелок с травками, который Павел смастерил из корпуса носовой фары самолета.
   Поняв, что в нем нет ничего, кроме вареных корней и травы, бросили его назад, предварительно изрядно побив камнями.  Но Павла это ничуть не покоробило.  Он тут же  выправил вмятины и приделал новую дужку.
 
  Прокололись они на запахе чая и кофе.  Когда Кэт разливала по гнутым из алюминия кружкам  ароматный чай, за их спинами раздались щелчки затворов. Уложив всех четверых на живот, зэки устроили тщательный обыск.  У Павла отобрали два пакетика растворимого кофе.  Больше ничего не нашли.  Остатки чая допили прямо из котелка.
    Вечерние чаепития пришлось отложить до лучших времен.  Они наступили, когда через  неделю  умер первый зэк.
 
-  Кэт, как ты думаешь, почему нас не ищут? – спросил в это счастливое утро Павел.
- Потому что нас уже нашли.
- Как это? – не понял Павел.
- Ты слышал про черный ящик на самолетах?
- Да.
- Так вот, он располагается  в хвосте самолета, в самом защищенном от ударов месте.  А где остался хвост нашего самолета?  За хребтом.  Там же в хвосте находится и аварийный радиомаяк со своим питанием.  Я уверена, что хвост уже давно найден по аварийному сигналу.  Но никому не придет в голову, что корпус улетел без хвоста за высоченный хребет.  Ведь никто не знает о взрыве гранаты в самолете.  Надо быть гением, чтобы придумать такую версию. Среди вертолетчиков пока гениев не наблюдается.  Им достаточно и хвоста самолета, чтобы предположить, что все остальное благополучно сгорело дотла.
 
- Кэт, что они делают? – Павел увидел, как четверо зэков  тянут к расщелине своего товарища.
- Что? Хоронят.
- А когда он умер?
- Сегодня ночью.  Так нужно.
- Кэт, что ты знаешь об этом? Признавайся.
- Ночью расскажу.
 
   Вечером они пошли к костру зэков. Переговоры с отощавшими до неприличия ходячими тенями вела Кэт.
- Нам нужен автомат.
- Зачем? – один из этих ходячих трупов привстал и выставил ствол  перед впалым животом.
- Мы видели на скале горного козла.  Если дадите автомат, Павел убъет его. Половину обещаем вам.  А иначе мы умрем все.
   Зэки шепотом стали совещаться.
 
- Хорошо, мы дадим вам пистолет. И один патрон.
 
  Кэт согласно кивнула головой.   
  
- Кэт, ты уверена, что убъешь козла с одного выстрела?
- Уверена.  Даже скажу тебе больше – я его уже убила.
- И где он?
- Пойдем, покажу.
 
   Кэт привела Павла к расщелине и ткнула пальцем в лежавший на ее дне труп зэка.
 
- Но это же труп!
- Ошибаешься. Я за свою жизнь не убила ни одного человека.
- А как же…
- Да, все задания выполняла, но указанные цели не убивала, а вводила в кому. Не моя вина, если врачи потом не могли вернуть их к жизни.
- И этот тоже жив?
- Да. Хватит болтать, спускаемся вниз. Нам еще на два часа работы.
 
  Вот тут как раз и произошел памятный Павлу разговор о разделке козла.
 
- Не знаю я, Кэт, как правильно разделывать этого козла. Не учили нас такому в школе охранников, - мужчина сбросил пиджак и закатал повыше рукава клетчатой рубашки.
- Паша, ты что, думаешь меня этому учили в спецшколе?  Фигушки. Там учат только искать жертву, скрытно ее выслеживать и бесшумно убивать.  Я вот знаю больше трехсот способов, - девушка брезгливо вытерла руки о брошенный пиджак парня и уселась на обломок скалы прямо над пропастью. «Совершенно безбашенная девка!  Я только глянул в эту бездну и сразу голова закружилась, а этой оторве хоть бы что!» - подумал Павел.
 
- Могла бы и помочь, мадам Убийство, - парень перевернул  зэка на спину.
- Паша, не девичье это дело - туши разделывать.  Да и маникюр боюсь испортить.  Мне пальчики для другого дела еще пригодятся, - она достала из коробка спичку и стала ее грызть красивыми белоснежными зубками.
- Для какого? Убивать?
- Нет, Пашенька, любить. Помогу тебе любить меня, когда ты устанешь, - так она подшучивала над парнем  с самого  начала знакомства, хотя ближе метра к себе не подпускала.
 
- Сам справлюсь, - зло бросил Павел и достал из пояса длинный гибкий нож.
- Паш, только с костями поосторожнее.
- В каком смысле?  Чтобы нож не сломать? Да он их, как масло режет.
- Нет.  Нам же половину мяса зэкам надо отдавать. Представляешь, если им пальчик попадется. Да еще с ногтем.  Вот тогда  на консервы мы с тобой пойдем.
- А, так вот о каких консервах ты намекала. О ходячих.
- Именно. И чтобы они и дальше ходили, надо их подкармливать.
- Кэт, а что скажем нашим экспертам?
- Ничего.  Эта гнилая интеллигенция скорее сдохнет, чем станет есть человечину.
 
   На том они и порешили.  Павел спихнул в ручей, текущий по дну расщелины кости и внутренности.  Кожу, чтобы скрыть татуировки, порезал на малюсенькие кусочки.  Все равно чистого мяса осталось меньше двадцати килограммов. 
- Кэт,  если я когда-нибудь заведу свою ферму, то точно людей не буду выращивать на мясо.
- Посмотрим, что ты скажешь через неделю.
 
   Вечером со стороны костра зэков потянуло запахом шашлыка. Четверо  сидели кругом вокруг костра и поджаривали на прутиках  аппетитные куски своего бывшего товарища.
 
  Через неделю пистолет и еще один патрон зэки принесли сами.
 
- Кэт, что будем делать?  У нас в леднике еще два кило мяса. А если убить сейчас второго, то они сразу догадаются. 
- Тогда пусть они его убьют сами, - девушка думала недолго.
- Как?
-  Помнишь о поясах с алмазами?
- Да.
- Так вот, этим подлецам повезло.  Мы передали Генералу шесть поясов.  Два улетели вместе с Генералом и его друганом.  А вот остальные четыре у этих  козлов.  Я следила за ними и точно знаю это.  Ночью я  срежу пояс с одного и заверну в  фуфайку другого. Дай мне свой нож.
 
   Наутро Павел с Кэт  заняли наблюдательную позицию за скалой.  Все шло строго по плану.  Проснувшись, самый высокий зэк  ощупал себя и пронзительно заорал. Остальные трое удивленно на него уставились.
- Мой пояс!  Кто украл его, признавайтесь собаки.
 
   Остальные три зэка моментально ткнули пальцами в сторону  чужого костра.  Высокий схватил автомат и сделал два шага.  Но потом вернулся и стал обшаривать своих друзей.  Ничего не найдя, он опять повернулся к чужакам. И тут его взгляд упал на спрятанную под камень фуфайку. Он рванул ее на себя. Из-под подкладки выпал пояс.  Один из зэков дико заверещал.
 
- Это не я! Клянусь мамой, не я!
 
  Очередь из автомата прервала его вопли.  Теперь уже трое  тащили труп к ращелине.  Еще на две недели  все были обеспечены свежим мясом.  Пистолет зэкам Кэт вернула.  Теперь в ее потайном кармашке было два патрона.  Женщины не любят заглядывать далеко вперед, но они любят делать запасы. На черный день. 
 
  Павел тоже все чаще подумывал о черном дне, поглядывая на тающие запасы живых пока консервов.  Их хватит максимум на два месяца, а дальше?  Наступит зима, холод.  На крайний случай можно разделать экспертов.  Но что это даст? Продлить агонию еще на пару месяцев?
 
- Кэт, как нам отсюда выбраться? Ты не думала об этом?
- Паш, не поверишь, но я только об этом и думаю.  С трех сторон мы окружены отвесными скалами, на которые даже со спецснаряжением подняться трудно. Остается только расщелина и ручей на ее дне.  Но там дальше водопад и  пропасть глубиной около полсотни метров.  Где взять такую веревку? Даже если мы все разденемся догола, то связанных кусков, способных выдержать, скажем, тебя, хватит метров на двадцать. А остальные тридцать метров? Мы же не птицы, летать не умеем. Только падать.
- Кэт, давай подключать экспертов. Им же голова дана не только, чтобы зэков жрать. Пусть потужатся.
 
  И они тужились, как могли. Первую идею подал жиряга.
 
- А почему именно веревки? 
- А что еще?  Вить вервие из камней?
- А провода в корпусе самолета? Их же там километры.
 
  Кэт даже расхохоталась от простоты решения проблемы.  Но это была краткая радость.  Вскрыть обшивку самолета оказалось не так и просто.  Торчащие из разлома провода рвались на мелкие кусочки.  Левый борт обгорел так, что вынутые провода крошились в руках.  Оставался правый борт.
    И тут появились зэки.  Они с интересом перебирали вороха проводов и пытались понять, что  ищут их враги.  Явно думали, что еду, спрятанную под обшивкой.
   Вечером, когда Павел  ножом резал на равные кусочки мороженое мясо, Кэт схватила его за руку.
 
- Паш, а дюраль этот нож возьмет?
- Не пробовал.  Хотя, помнишь, как этим ножом наш старик резал гвозди?
- Вот и я об этом. Дюраль ведь намного мягче.  Да, старик еще предупредил тогда, что пластины наномаза  прочны только вдоль, но очень хрупкие поперек.  Видимо, поэтому он держал нож строго перпендикулярно гвоздям.
- А вот сейчас и проверим, - Павел полосонул ножом по торчащему уголку сжатой из дюраля кружки.  Кусок  отлетел без всякого сопротивления.  Еще одна проблема была решена. Главное теперь было увести внимание зэков от останков самолета.
 
   Этим занялась Кэт.  Она уговорила трех зэков устроить охоту на целое стадо горных козлов, которые якобы появились в расщелине.  Вскоре со стороны ручья послышались автоматные очереди. Зэки палили  даже в колыхаемые ветром  кусты.
 
  Вернулась Кэт одна.
 
- А… - на недоуменные взгляды экпертов,  Кэт облизнула губы и насупилась.
- Они такие неловкие, - наконец промямлила девушка. – Там скользко. Очень. Они все трое упали в пропасть.
 
  Павел, конечно, все понял, а доверчивых экспертов объяснение устроило. 
 
- Ничего, зато я теперь буду спать спокойно, не думая об их автоматах, - радостно заверещал жиряга.
 
  К вечеру  вчетвером из  разрезанного Павлом корпуса натаскали гору проводов.  Кэт их рассортировала и отложила только те, из которых можно плести надежный трос.
 
  Это отняло еще два дня.
 
- Паш, давай сходим на разделку, - Кэт потащила парня в сторону расщелины.
- Ты чего? Кого разделывать, ты же сказала, что всех троих…
- Двоих. Одного оставила там. Снежком присыпала.  Нам же и в дороге надо чем-то питаться.
 
   С утра следующего дня  коптили запасы мяса, а потом испытывали трос на прочность.  Общим голосованием решили, что эксперт-жиряга будет спускаться первым, пока прочность троса самая большая, а Кэт спустится последней.
 
  Больше всех переживал Павел.  Он страшно боялся высоты.  Решил спускаться с закрытыми глазами.
   Чтобы руки не уставали, Кэт каждому сплела поясной  контроль.  Он позволял  висеть на тросе, пока руки отдыхали.
 
  И все равно спуск не обошелся без происшествий.  Экперт-худышка отпустил руки, не захлестнув поясной контроль вокруг троса.  Бедняга скользил вниз метров десять, содрав всю кожу с ладоней.
    Стоя  внизу  около  бушующего водопада,  вся четверка радостно улыбалась.  Дальше перед ними простиралась спокойная река.   А реки, как известно, как и дороги, ведут к людям.  К добрым людям. Ведь злые остались далеко позади. 
 
  В первом же поселении чукчей Павел за горсть алмазов нанял самую лучшую оленью упряжку.
 
- Не жмись, Паша, тут на всех хватит, - Кэт задрала свитер, под которым были четыре пояса с алмазами.
- Откуда?
- С последних трех сняла, прежде чем столкнуть в пропасть. Им ведь все равно ничего не надо, а нам  с тобой, Паша, еще жить и жить.
 
   Павлу особенно понравились слова «нам с тобой».  Очень они звучали вдохновляюще.
 
  Прилетев в столицу, Кэт отозвала экспертов в сторонку и долго их в чем-то убеждала.  Потом сняла пояс с наномазами и буквально всунула им в руки.
 
- Куда ты их направила?
- К нашим  старичкам, божьим одуванчикам.
- А что, мы за премией не пойдем?
- Иди, если хочешь, но сначала проверь свой счет. Я свой уже проверила.
 
  Павел кинулся к банкомату.  Из его нутра со скрипом вылез листок с нулевым балансом.
 
- Кэт, как они могли?  А что будет с экспертами?
- Это теперь их дело. Я им про свой счет сказала. Если не дураки, слиняют за границу с наномазами. А если…  Короче, пусть думают.  Кто может дать три миллиона, тот легко сможет их и забрать назад.  Тебе, Паш, что, этого мало? – она опять подняла свитер.
- Опусти, ты так лучше выглядишь.
- В каком смысле?
- В смысле торчащего животика.
 
   Кэт опустила глаза и зарделась.
 
- Это, Паш, у нас с тобой тоже впереди.  А пока –  идем прятаться и менять свои милые лица на еще более безобразные.  
- Например, как у каннибалов? – не выдержал Павел.
 
  Кэт только вздохнула.
 
- Паш,  каннибал не тот, кто ест человека с голоду, а тот, кто его жрет от пресыщения другими яствами.  
   
  
Ларчик Мёбиуса
 
Книга четвертая
 
 
 
Глава 1. Новолюдка по имени Чучундра
 
   С самого утра мучился мыслью - кем бы я был в каменном веке со своей профессией учителя словесности? Может - шаманом? Или Генеральным Шаманом? Звучит солидно. Или еще вот - Председатель партии Шаманов! Вообще, класс!
   Явно не было тогда учителей словесности. Слов потому что не было. Одни абзацы.
   Ба-ба-ба, бу-бу-бу, бы-бы-бы, ба-бу-бы. Вот и все философские рассуждения под глоток перебродившего сока из желудка мамонта и с закусоном из его же голяшки. Скучно, господа!
   Да и выбор профессий невелик был: убивец мамонтов, загонщик диких зверей, рубщик мамонта, костровой, домовой и шаман. Вот и выбирай, но осторожно.
   Поэтому я и в нашем, послеледниковом мире, работаю хвосторезом, а не учителем молодых переростков. Очень романтическая и доходная профессия - отрезать хвосты у кармы. Почему доходная? Карма-то есть у всех, а хвост к ней приделать - пара пустяков! Этому меня племяш мой, Юрка, подучил. Сам-то он зарабатывает зубным врачом. Клиентов у него рукотворное море разливанное. Почему рукотворное? А он вечерами ходит по танцулькам с сыном и его там защищает. Сынок плюгавенький, весь в корень пошел, не в папу. У того кулаки пудовые, а плечи - прямая сажень, косая меньше. Шея чуток ширше головы. А мышцы на голове - смотреть страшно, когда он ими думает.
   Сынок, клоп вонючий и задиристый, папе на "Пойдем, выйдем!", не один десяток клиентов за вечер выводит. Врач, он и в драке врач, бьет точно и на выбор - самые дорогие зубы. Им стотысячного спального района - до пенсии хватит обслуживать. И сынок с мальства при деле, клиента в дом несет.
   Юрка и навел меня на идею, как карму портить и хвосты энергетические выращивать. Он рвал зуб у нашей Верки-бомжихи, а у той редкая болезнь - какая-то слизь на голове все волосы сожрала. Он этот кисель у нее с головы аккуратненько собрал и пузыречек мне придарил. Очень эффективное средство от волос.
   У Верки свой бизнес. Она со своим хахалем сизоносым вино в коньяк превращает. Хахаль бутылки коньячные собирает, а Чума на пару с продавщицей Варькой обрабатывают ящики с дешевым потрвейном. Переливают его в бутылки из-под коньяка и в каждую добавляют антисептик из аптеки до сорока градусов и выдавливают несколько клопов. Точные количественные данные композиции - их великая тайна. Клоп - очень сильный ароматизатор!
   Вся интеллигенция района от того коньяка тащится, говорит, что чудный купаж и необыкновенно тонкий вкус у клоповных коньяков. Я их понимаю. Где еще сейчас возьмешь натуральный продукт?
   Или взять их последнее изобретение - автоперцовка. Сильная вещ-щ-щь! Со ста грамм любого мужика с ног сшибает! Я один раз подсмотрел в подсобке магазина их технологию приготовления.
   Сначала Варька отваривает в кастрюле десять пачек "Примы". Потом отвар выливает в пивную бочку с водой. Добавляет туда пару бутылок электролита для аккумуляторов и для запаха - пару пузырьков антисептика. Разливают в старые бутылки из-под "Перцовки" с добавлением в каждую по стручку красного перца.
   Автоперцовку сметают с прилавка Варткиного магазина вмиг и просят еще привезти. Ведь дешево и сердито! А везти и не надо. Все всегда под рукой. Прямо не магазин, а алкозаправка какая-то. Поэтому я и обхожу его стороной. В аптеке беру разные настоечки лечебные, то боярышника, то еще какой травки. Я его называю - душевное лекарство.
   Клиентов мне нагоняют все продавцы нашего спального района, которым регулярно раздаю пачки визиток, смазанных средством от волос.
   Они, продавцы, и стали первыми моими хвостатыми. Кто в руки визитку возьмет - через неделю начинают волосы вылазить. Все ко мне и побежали - карму выправлять. Я теперь желанный гость в любом суперларьке. На визитке скромная надпись: "Если вас съедает черная энергетика кармы - обращайтесь. Признаки сглаза - потливость и вылезание волос. Стопроцентная гарантия избавления! Врач-кармовед Смышлов Ярослав Генрихович".
 
   Это мой псевдоним. На самом деле я Кузькин Иван Давидович. Сами понимаете - гиблое дело выходить на рынок с такой вывеской, где каждый видит только "кузькину мать".
   Все шло хорошо до тех пор, пока не появилась Чучундра. Дело было осенним вечером, когда я носился вокруг очередной своей жерт... клиентки, руками отхватывая и выбрасывая в открытую форточку громадные куски черного энергетического хвоста.
 
   Вот в форточке и появилась мордочка этой Чучундры. Иначе назвать эту безобразную рожицу, чтобы не оскорбить другие приличные слова, нельзя.
   Мгновенно застыл в позе сеятеля, держа в руках невидимый хвост. Ведь форточка выходит не на балкон, а живу я на шестом этаже. Невольно задумаешься, как в окне могло появиться живое лицо немиловидной девушки, если только она - не Ангел с крыльями?
   Вот, чтобы убедиться в отсутствии крыльев, пришлось бросить кусок хвоста прямо на паркет и подойти ближе. Лицо моментально исчезло. В окне мелькнула удаляющаяся худенькая девичья фигурка в прозрачной ночнушке. Крыльев - не было. Как же она тогда улетела?
 
   Клиентка осторожно постучала длинными изящными пальчиками по моему плечу, показывая другой рукой на свой пышный зад. Я ее вежливо выпроводил. Не до хвостов сейчас.
   Остаток вечера прошел в размышлениях и осмотре стены дома с лоджии. Стена, как стена, с окном, никаких следов. Хотя... Какие следы я хотел увидеть после посещения молодой некрасивой девушки? Перья, пух, волосы?
   Так как по утверждению моей матушки, цветущей незамужней брюнетки, рождение мое было актом божьего произвола, то отчество я носил от ее родного брата - дяди Давида Осиповича. Маманя с братом жили на его дачке в сосновом бору. Туда я и отправлялся каждую пятницу набираться дядюшкиного опыта.
   Учить меня жизни дядя Давид начинал сразу же от калитки дачи и завершался этот процесс передачи опыта поколений с ее закрытием, сопровождаемый скрипом петель и моим облегченным вздохом. Я дядюшку не любил и не слушал, на что тот не обращал ни малейшего внимания.
   Зарабатывал на жизнь дядя переводами старинных текстов с древнееврейского на английский.
   Соответственно с мизерными доходами и жил. Своей бедности дядя не замечал, и тридцатилетний пиджак носил с шиком, как новый.
   В эту пятницу общение с дядей пошло по моему сценарию.
   - Давид, вот как ученый - ты веришь в привидение?
   - А где ты его увидел?
   - Вчера. В форточку заглянула девушка-страшилка.
   - Ванюша, сынок, тебе надо срочно к психотерапевту. Это у тебя от борьбы за чистую и белую карму. Кстати, ты маме денюжку принес? А то у нас даже на пиво нет и сигареты с маманей твоей курим из сушеных лопухов.
   - Курить вредно. А пиво - тем более. Ты, кстати, на каком уже месяце? Пятый год родить не можешь. Так есть они или нет?
   - Жениться тебе, сынок, надо. Тогда и привидений не будет.
 
    Похлебав дачного жиденького борща и передав мамане недельную выручку, поехал к Юрке.
   Врач, какой-никакой.
   - Друган, ты видел хоть раз привидения?
   - Вань, ты, случаем, не Варькиным коньячком баловаться стал?
   - Не веришь, да? Пошли ко мне.
 
   Мы раскупорили уже по пять пузырьков душевного лекарства, когда она, наконец, появилась.
   Но не в форточке. Открыла балконную дверь и повисла перед нами, как попугай, на светящейся жердочке.
   - Чучундра! - Юрка восторженно вскочил с кресла.
   - Теперь веришь?
   - А пощупать ее можно? - друган сделал шаг и рухнул на пол.
 
   - Пусть поспит немного. Я хотела говорить только с тобой, - девушка смотрела единственным глазом во лбу на меня.
   В слабом вечернем свете вокруг нее ясно просматривался светящийся ободок.
   - Почему со мной? И вообще - ты кто?
   - Это хорошо, что ты не испугался. Я - новолюд, представитель новой расы людей. Вообще мы живем в параллельном мире на этой планете. Но там нас стало слишком много и нам грозит жуткий голод. Поэтому половину населения мы решили переселить к вам.
- Но у нас тоже…
- Это мы поправим. Ваша раса слаба и глупа, поэтому только переводит продукты на добро, а, значит, достойна вымирания.
- И я…это… достоин?
- Ты – избранный. Будешь мне помогать – будешь жить.
- Долго?
- Пока не помрешь.
 
  Что-то меня ее слова не успокоили.  Сам я в мистику не верил, но понимал, что эта страхообразная новолюдка далеко не привидение. Решил еще поторговаться.
 
- А как тебя зовут?
- Ты не выговоришь. Зови, как хочешь.
- Хорошо, будешь Чуча. Скажи, а где дверь в ваш мир? Я могу в нее пройти?
- Зачем?
- Интересно же! 
- Вон видишь облачко фиолетовое на соседней крыше? Там вход в параллельные миры.
- Так их много?
- Я была в пяти, но понравился только ваш.
- Почему?
- В остальных умных слишком много, сами на наш мир зубы точат.
- А чем вы дверь создаете в другие миры?
- Не чем, а как. Видел ленту Мёбиуса?
- Да.
- Все пространство вокруг планеты скручено во множество таких лент. Некоторые из них соприкасаются.  Мы научились находить такие точки и переходить в другие миры.
- А почему вы не выберете один из пустых миров, где нет людей?
- Эх, простота! Там же строить надо, развивать, а тут мы на всем готовеньком.  
- А почему меня выбрала?
- Потому что ты работаешь с мистическими объектами. Сам в них не веришь, поэтому и бояться меня не будешь.
   - И что тебе от меня конкретно нужно?
   - Для начала - очистить этот город от старья. Мне нужны ваши теплые помещения с ванными. Скоро начнутся холода, а мне уже пора откладывать икру.
   - Старьем ты называешь нас, людей?
   - Конечно.
   - А как же я? От меня потом ты тоже избавишься?
   - Когда город будет наш - и ты уйдешь.
   - Зачем же мне тогда помогать?
   - Чтобы пожить дольше других. Это ведь желание любой вашей твари.
   - Хорошо. С чего начнем?
   - С него и остальных твоих друзей, - страшилка одноглазая показала на храпящего Юрку. - Вот эти две жидкости ты смешаешь, когда я уйду, и будешь добавлять в свои мази. По капельке добавишь в зелье, которое твои подружки готовят.
   - Это яд?
   - Нет, разновидность вируса. В одной баночке - спящий вирус, в другой - белок для его размножения. Болезнь вызывает страх замкнутого пространства. Люди просто убегут из домов в степи, в пустыни. И потом погибнут от голода. На новолюд этот вирус не действует.
   - Тогда почему я его должен разводить?
   - Мои поля убивают этот вирус, когда он оживает. Поэтому ты мне и нужен. Сделаешь все, как надо - проживешь дольше всех.
 
   Второй день я никого из своих клиентов не принимаю. Сижу и смотрю на две баночки на столе.
   Эх, если бы знать точно, что у Чучундры нет больше этого вируса. А вдруг есть? Найдет ведь другого экстрасенса и уговорит. Завтра она опять прилетит. С проверкой.
 
   Видел я у Давида на даче ружьишко старинное. Дедово еще. А вдруг - сработает?
 
 
 
Глава 2. Нашествие эфироидов
 
  Ведьмины языки появились  на болоте,  как только погас костер.  Как гласят народные сказания, не любят они ни света, ни огня.  Ярко-голубые всполохи метались между редкими кочками, поросшими серым мхом и редким кустарником. 
 
    Приглядевшись, я понял, почему их называют языками.  Наткнувшись на веточку или травинку, голубые огоньки  как будто слизывали их с поверхности, не трогая, однако, моховую подстилку.
 
   Наша научная группа «Муромец»  расставила палатки  в березовой рощице на самом краю знаменитых Тарховских болот  возле северной столицы.   Сюда  переехали, безрезультатно просидев два месяца на Дмитровских болотах на севере московской области.
   
  Хотя с виду мы выглядели как обычные геологи-бородачи, на самом деле геологией наше задание даже не пахло.  Группа собрана из   ведущих экспертов-аналитиков из пяти министерств.  Свели  нас вместе после того, как число пропавших без вести людей в стране перевалило за два миллиона.
 
   Почему нас послали на болота?  Здесь по статистике люди пропадали чаще и больше всего.  Притом не только туристы или грибники.  Находили пустые машины на дорогах,  десятками пропадали рабочие с лесозаготовок,  сотнями исчезали зэки на лесоповале.  Ну, тех чаще всего записывали в беглые, хотя ни одного потом так и не нашли.
 
  Я сидел спиной к погасшему костру возле самого края  болота.  Зеленая, вонючая вода  выглядела живой.  Она булькала, пенилась и шевелилась, как будто снизу ее шевелили водяные или болотные черти.
 
   Один голубенький огонек вспыхнул  возле самого ботинка, испепелив  кривую веточку с тремя бурыми листочками.   Я быстро схватил  пальцами оставшийся сучок, торчащий из воды.
 
  Он был холодный!   А горстку мелкого пепла унес легкий ветерок.  Ни запаха гари, ни обычного треска при горении не было.  Да и самого горения не было!  
 
  Я еще на Дмитровских болотах заметил, что ведьмины языки сжигают даже зеленую траву без дыма.  Так может это горят не всплывшие из глубин  пузырьки горючих газов, как принято считать среди ученых?  Да и кто-то ведь должен их поджигать.  Собранные образцы пузырьков  сами возгораться на воздухе категорически отказывались.  Почему на болотах горят?
 
  Что интересно,  иногда находили сгоревших людей возле погасших костров.  Сгоревших явно не от пламени, так как оставшиеся части ног и рук выглядели, как срезанные мощным лазером.  Идеально ровный срез!  Даже кислородным резаком так срезать невозможно, ибо даже следов копоти или жара не было.  Малюсенькая кучка тончайшего пепла и все.
 
  Такие случаи списывали на попадание молнии, обычной или шаровой.  Но люди сгорали на болотах и зимой, когда никаких гроз и быть не могло!
 
  Когда число вопросов перевалило за все разумные пределы, тогда  и создали нашу группу.  Миша Горлов и  Стас Белов из органов. Да, из тех, которых не зовут, а они сами приходят.  Начальник отряда  Инга Гурьева из минобороны.  Самый молоденький - Серега Шарый  из  новосибирского академгородка.
 
   Меня выдернули из МЧС.  Сам не знаю, зачем я,  Кирилл  Дубов, закончивший физмат и занимаюшийся  логистикой, нужен в этой разношерстной группе? По моему разумению, тут хороших следаков надо побольше.
 
  С суровой педанткой Ингой  у всех отношения не сложились сразу. Я, например, услышал, как она назвала меня Дубом, расспрашивая ребят из органов.  Говорят, что Гурьева подполковник  по званию. И как это понимать?  Что она скоро будет подгенералом?
 
   Особисты всегда ходили парой и шушукались в сторонке.  Я заметил у обоих  пистолеты и малюсенькие десантные автоматы под пиджаками, которые они не снимали даже во сне. Интересно, а они в них и купаются?  Правда, нырять в зеленую болотную жижу никто не рисковал. Обтирались мокрыми полотенцами, намоченными в одной из фляг с водой. 
 
   Удивительно, что Серега, сам вызвавшийся кашеварить, ни разу эти фляги не перепутал.  Я видел, как особняки втихаря  в технической воде ноги моют.  Не хотелось бы  откушать супчик с запахом их носков.
 
   Нет, ребята они неплохие, но очень уж на словах правильные.  А я всегда считал, что самые неинтересные и опасные – люди без видимых недостатков. Черти из болотного омута.   Так что я к ним тоже в друзья не набиваюсь.
 
  Вот  с Шаровым мы сдружились сразу, с первой ложки.  Очень оба вкусно пожрать любим.  А когда я Сереге несколько мчеэсовских баек рассказал, как людей после землетрясений живых находили, так он кашку с китайской говядиной стал мне в отдельной баклажке готовить. Мелочь, а приятно.
 
  Вот с Серым мы сегодня и сидим на краю болота,  ведьмиными языками любуемся.  Он тоже потрогал  торчащий сучок  от исчезнувшей веточки и смешно зачмокал губами, как малыш, сосущий мамкину грудь.
 
- Однако, холодная, говорю. Однако, и чистая, - он протянул мне сухие пальцы.
- Знаю, сам понять не могу. Ты, Серый, там, в академии, по какой части был? Тоже  поваром?
- Нет, хуже.  Я химик  аномальных структур.  Метеориты там, астероиды, кометы изучал.  Скукота, короче. Вот, таскаю с собой  переносной спектрометр, а что тут исследовать?  Фантомные огоньки?
- А, химик, это классно.  Кашу и супчик ты химичишь здорово. Видно, что спец.
- Нет.  Просто, живу один в трехкомнатной квартире. Готовить больше некому.  Дали побольше комнат, чтоб женился, а мне все некогда.
- Метеоритов много падает?
- Нет, девчат красивых много. Только с одной красавицей начну гулять, а она уже с подружкой знакомит, еще красивее.  Короче, пошел я по девичьим рукам, как колобок.  Только колобок головой работает, а я – другим местом.
- Завидую.
- Привык я. В смысле, ходить по чужим хатам. К себе не вожу. Боюсь, что привыкнет какая, потом не выгонишь.
- Это да. Девки быстрее всего не к парням привыкают, а к их деньгам, машинам и квартирам.
- Вот. Абсолютно в дырочку, - Серега грустно вздохнул. – Сил они много забирают. Только на работе, да в командировках,  и отдыхаю.
- Инга как тебе, Серый?
- Не, это же кирзовый сапог, а не женщина. А я вообще считаю, что баба в брюках – уже наполовину мужик. Не люблю ни розовых, ни голубых, ни с тараканами в…
 
   Мы, как по команде, повернули головы на ярко вспыхнувший ведьмин язык, слизнувший здоровенный пук травы.
 
- Интересно, пламя, которое светит, но не греет, - Серега зачем-то потер ладони. – Значит, не пламя.
- То есть, как химик, ты считаешь, что это не процесс окисления? Или это вообще не химический процесс?
- Вот-вот. В правильном направлении,  Кир, мыслишь.
- А какой же? Ядерный, что ли?
- И не ядерный.  Помнишь четыре мировые загадки, за решение которых  назначены премии по миллиону?
- А, это почему майский жук летает?
- Ну, жук ладно. А вот про саранчу помнишь?
- Нет, а что с ней?  У нее же крылья огромные, не как у жука.
- Не в крыльях дело.  Я сам  считал, на сколько километров полета ей хватит  химической энергии желудка. 
- Ну?
- Не поверишь! Максимум на десять километров, да и то – по ветру.
- И где загадка?
- А загадка – как она из Африки  над Средиземным морем до Англии  две тысячи  с лихером миль пролетает?
- И ты решил?
- Частично.
- Как это?
- Ну, если бы у нее вместо желудка был ядерный реактор, то энергии хватило бы. Но реактора нет. А есть только остатки травы, прошедшие исключительно  химическую обработку. Никаких радиоактивных изотопов.
- А какое твое частичное решение?
- Половинчатое самоедство.
- Сами себя жрут?
- Да нет. Не себя.  Знаешь, это, как зэки, собираясь в побег, берут пару молодняка «на консервы»?
- Знаю.
- Вот, я и подумал, что саранча делает то же самое.  Ведь никто не считал, сколько миллионов в стае вылетело, и сколько прилетело.
- То есть,  одна половина сжирает вторую?
- Не совсем так.  Пожирание у них, видимо,  разделено на несколько циклов. Желудок опустошился наполовину – они  съедают остатки еды  соседки. И свой опять полон.  Чтобы долететь до Англии  нужно сорок циклов, а это значит, что стая уменьшится в геометрической прогрессии сорок раз.  Помнишь сказку про зерна на шахматной доске?  Только там число зерен растет, а тут число саранчи уменьшается.  Так вот, чтобы долететь до Англии не хватит саранчи со всей планеты.  Поэтому, я и сказал, что решение частичное.
- А они все равно долетают?
- Конечно. Притом каждый год. А это значит, что есть другой вид энергии, который саранча извлекает из травы.  Например, да вот - энергия ведьминых язычков.
- То есть процесс и не химический, и не ядерный? Тогда какой?
- Думал об этом. Я бы назвал его эфирным.
- Но ведь эфир, который я видел в бутылочке, это…
- Да не жидкость. Мировой эфир. Это только кажется, что в космосе пустота. Нет. Космос заполнен эфиром, частичками, из которых возникают атомы, электроны, протоны. Они настолько меньше электрона, насколько человек меньше планеты. Понял?
- Нет.
- И все не понимают. Только чувствуют, что так должно быть, а увидеть - никому не дано. 
- А ты, Серый, когда почувствовал?
- Когда от скуки  начал изучать пламя обычной свечи.
- И что в нем такого необычного?  Горит и горит себе.
- Не только горит, но еще и говорит.
- Сдурел, что ли?  Оно что, человек? 
- Не человек, но живое. Вот, знаешь, говорят, что шаровые молнии ведут себя, как разумные существа?
- Слышал. Так то же молнии. Моща! А это свечка.
- Нет разницы. И там, и там – плазма. Но исследовать молнию трудно, вот я и начал со свечи.
   И открыл пламиков.
- Чего?
- Не чего, а кого. Это живые мыслящие существа, живущие в любом пламени. Слышал, наверное, сказки  про огневок,  девочек, выходящих из пламени костров?
- Мало ли что людям в лесу у костра привидится от страха?
- Не всем огневки показываются. Не со всеми говорят. 
- А с кем?
- С теми, в кого молния раньше ударяла. У таких людей резко расширяется диапазон слышимых звуковых частот. А огневки, я их называю пламики, так как они бесполые,  издают звуки в диапазоне, который никто, кроме ударенных,  не слышит. 
- А тебя что, молнией шарахнуло?
- Нет. У меня прибор просто есть очень чувствительный.  Через него я и слушал пламиков.
- А он у тебя с собой?
- Прибор?  С собой. Тут вопрос в другом.  Чтобы пламик заговорил, надо с ним подружиться. А на это может не один день уйти.
- Да, ты прав. У нас и свечей столько нет.
- Свечи не нужны. У меня есть спиртовая горелка. Можем с ней попробовать.  Я сам их открыл только недавно, прямо перед поездкой сюда.  Много вопросов к ним накопилось.
- И я тоже хочу спросить, если можно.
- Не в этом дело. Захочет ли пламик тебе отвечать. Они ведь, как люди. У каждого – свой характер, свои знания, опыт. 
 
   На следующий день, когда сыщики с автоматами ушли прочесывать болота, а Инга уехала на джипе за продуктами, мы закрылись в палатке и зажгли спиртовку.
  Серега достал из своего чемодана чудной фасеточный микрофон, похожий на глаз мухи.
- Очень высокая чувствительность во всех диапазонах.  Держи наушник, - он протянул мне малюсенькую капсулу без проводов. 
 
  Вторую воткнул себе в ухо.  Потом  долго  двигал микрофон на подставке. И вдруг я услышал комариный писк.
- Есть, - Шаров  плюхнулся на раскладной стул. – Теперь не шевелись.
- А что будет?  Я его увижу?
- Нет, Кир, не увидишь.  Сначала он покопается в твоей голове, настроится на тебя, и только потом ты его услышишь.
- На каком языке?
- Кир, ну ты, как ребенок, а вроде большенький. На мысленном!  Мысли ведь у  людей любой национальности  одинаковы.  Слово «стол» на разных языках звучит по разному, а образ стола у всех одинаковый. Это мы образы озвучиваем по-разному, а думаем одинаково.  Люди, которые слышат мысли других, понимают всех независимо от языка.  Вот почему люди и мечтают общаться мысленно, но получается это только изредка у влюбленных, или у матери с ребенком. Нужны очень сильные чувства, чтобы их услышать.
 
  Мы просидели до обеда, но так ничего и не услышали.  А тут и наша офицерша приехала. 
- Пламя гасить нельзя, пусть горит, - Серый надел на спиртовку стеклянный колпак с дыркой. – Я уже узнал, что  каждый раз появляется новый пламик.  А их, наверное, не меньше, чем нас, людей. Со всеми не познакомишься.  Надо с этим подружиться.
- А если мы ему не понравимся?
- Тогда нового заведем, - Серый засмеялся. – Пошли. Только сыскарям не говори. Эти реальные тупари смеяться будут.
 
   Первый образ, вызванный пламенем спиртовки,  появился у меня в голове  к вечеру.  Но все испортила Инга.  Она попыталась нас с Серегой построить в шеренгу и потребовала написать отчет за прошедшую неделю.  Потом, заглянув в палатку, разоралась насчет незаправленных спальных мешков и горевшей спиртовки.
- Нечего мне тут разводить пыль, грязь, вентиляторы. Вон вся одежда и обувь по палатке бродит.  Спирт больше не получите. Он для дела нужен, а не для того, чтобы похмеляться и светить среди белого дня.
 
   Мы молчали, дожидаясь, пока у нее выгорит накопившаяся за неделю злость на нас с Серегой.  Она злилась, что мы к ней не пристаем.  Надела бы юбчонку, да понагибалась пониже, может и пристали бы.  Не мы, так ушлые особисты. А то ходит, как огурец в нулевом резиновом изделии, и еще хочет нравиться.
       
   Разговор с пламиком начался к полуночи.  Я услышал его странный вопрос о том, что мы ищем на болоте.
- Что он спросил? – мы с Серегой стукнулись головами. – Кир, стрелка ходуном ходит. Ты слышишь?
- Слышу. А что сказать? Что мы тут ищем?
 
  Шаров надолго задумался.
 
- Почему он с тобой, а не со мной,  заговорил? У меня и опыт больше.
- Я красивше, вот и понравился.
- Куда как ни красавчик.  Чаплин без усов.  Клоун без шляпы. Калькулятор ходячий.
 
  Я аж подскочил.
 
- Вот. Это, наверное, главное.  Он, как ты говоришь, поковырялся в мозгах и выбрал математика. Наверное, мое мышление ему ближе.
- Хочешь сказать, что он тоже математик?
- Да нет.  Он хочет, видимо, общаться с человеком, у которого математический склад ума.  Не химический.
- Ага, понял. Тогда спроси его про «ведьмины языки».
 
  Вот так мы и общались почти до утра.  С красными от недосыпа глазами вышли продышаться из душной палатки.
 
  Вместо петухов  на болоте неистово орали лягушки.  Изредка налетали гудящие тучи мошкары.
Возле костра  сидела Инга, лениво ковыряя  палкой раскаленные головешки.
 
  Мы с Серегой переглянулись.  В каждом угольке мог жить пламик, а она их палкой бьет. Интересно, они не сердятся на бестолковых людей? 
 
- Что так рано вскочили?  Комары донимают?  Меня тоже. Ладно, тогда поддерживайте огонь, а я немного подремлю.
 
  Оставшись одни, мы опять переглянулись.
 
- Серега, если это правда, ее нельзя скрывать.  Пламик не просто жаловался, он умолял вмешаться.
- Сам понимаю. Придется особистам растолковать. Вот только боюсь, не поймут они. 
- А Инга?
- Та может в своем министерстве панику устроить. Начнут со страха все болота ядерными бомбами закидывать.  А ведь этим уже не поможешь. Помнишь, пламик сказал, что зараза у нас под ногами на всей планете?
- Тогда давай к тебе, в академгородок.  Там народ ученый, волну гнать не будут, все обсудят, решение примут, советы дадут.
- Лишь бы не очень долго они советовались.  Неизвестно, когда начнется тотальное наступление.
- Слушай, Серега, а ведь  эфироиды уже начали войну против людей.  Это только у нас за год они два миллиона человек сожгли. А мы с тобой не знаем, сколько в других странах. Может, миллиард уже бесследно исчез?
- Может. Пламик сказал, что это пятое нашествие эфироидов. Они погубили четыре предыдущие цивилизации. Но тогда люди не знали способа борьбы с ними. А мы теперь знаем.  Нам помогут пламики. Они тысячи лет сдерживали холодных  эфироидов  светом и пламенем.  Сейчас люди все меньше жгут костры, тушат открытый огонь, загоняя его в топки машин и электростанций, вот эфироиды и размножились.
 
- Серый, а ведь пламик сказал, что  первым делом эфироиды хотят отгородить планету от солнечного света, сделав атмосферу непрозрачной.
- А это что, возможно?
- Конечно.  Собравшись вместе, они могут испепелить не только  траву или дерево, а  и застывшую каменную пробку любого потухшего огромного вулкана. Если они спровоцируют извержение, то пепел закроет всю планету  непроницаемым для света щитом.  Это и будет началом тотального нашествия иноземного разума на людей.
- Но зачем?  Чем мы им мешаем?
- Видимо тем, что люди открыли огонь и научились им пользоваться. А цивилизация эфироидов нуждается в темноте и холоде. Свет и тепло смертельно для них.
- А чего тогда они к нам приперлись? Летели бы на ледяные Уран  или Плутон.
- Верно. А вдруг они там и живут?  А сюда добрались, чтобы  новые места захватить. Мы ведь тоже собираемся на Марс переселиться.
- Слушай, Серега, а может эфироиды уже и Марс захватили?
- Может. Сейчас главное не это. Главное, понять, как от них избавиться.  Пламени  и ядерных бомб явно недостаточно.  Мы весь кислород спалим, а они могут под землей отсидеться. Нужно узнать у пламика, без чего эфироиды не смогут выжить?
 
 Мы направились к своей палатке.  Навстречу нам бежала  встревоженная Инга.
 
- Ребята, срочный сбор.  Все наши группы расформировывают и отзывают на места.
- А что случилось?
- Взорвался огромный вулкан в Гренландии.  Пеплом затянуло уже пятую часть планеты.  Скоро облако доберется и до нас.
 
  Мы с Серегой обменялись быстрыми взглядами.
 
 Вот оно! Нашествие началось!
 
  Ну, уж нет!  Никуда мы отсюда не уйдем, пока не узнаем, в каком яйце спрятана игла жизни эфироидов.   Если не мы, то кто?
 
 
 Глава 3. Угнать планету
 
  Все началось просто и обыденно. На Земле. А закончилось… Нет, еще не закончилось, еще летим. 
    История нашей цивилизации – сплошные войны. Сначала люди воевали друг с другом, потом с захватчиками из параллельных миров, потом с эфироидами, пытающимися погрузить наш мир в вечную тьму.
   А потом оказалось, что ученые ошиблись в расчетах и вечная тьма грозит со стороны гаснущего солнца.
 
  Меня постоянно мучает этичность поступка – этично ли угнать целую планету без согласия ее жителей?  Даже угон автомобиля строго карается. Хотя, нет. Угон автомобиля – это воровство. Но я же хозяев не выгонял? Хотя и разрешение на поездку ни у кого не спрашивал.
    Интересно, а угон автомобиля вместе с хозяевами – считается угоном? Кажется, нет. Но тогда это будет похищение хозяев? А это еще большее зло?
 
  Что-то я совсем запутался с этими юридическими коллизиями. Надо у Армэна спросить. Он большой дока в вопросах, как украсть, чтобы не посадили.  Хотя, я очень сомневаюсь, что в уголовном кодексе любой страны мира есть статья за угон планеты.  Еще больше я сомневаюсь, что наверху, на поверхности планеты, сохранилась хоть одна страна.  В подземных убежищах, построенных тысячами миллионеров,  кто-то точно выживет, если, как и мы с Армэном, запасется достаточным запасом воздуха.  Его целые озера наверху, черпай – не хочу. И носи канистрами под землю.  Там тепло и он быстро испаряется.  Мы с Армэном сделали еще хитрее – провели трубу до озера с жидким воздухом. Нажал кнопочку и испарители опять полны доверху. Надеюсь, ближнего  озера нам на пять лет хватит.  Столько  нам лететь  до  этой желтенькой, еще живой звездочки, в отличии от нашего покрасневшего и вот-вот грозившего взорваться Солнца.
 
  Да, началось с этого любопытного армяна, но надеюсь, не на нем закончится. Уже месяц прошел с начала полета, а я еще не знаю, как пристроить планету на нужную орбиту возле новой звезды.
  Надо опять идти в зал Миражей, как его назвала романтичная жена Армэна.  Она с дочками  тоже увязалась с нами в это рискованное путешествие.
 
  К сегодняшнему времени, если верить сохранившимся видеофильмам истории, наша пульсирующая цивилизация пережила  уже пять взлетов и падений.  Сейчас шел  два миллиона пятисотый год шестой Пульсации. 
 
  В первой Пульсации численность землян перевалила за тридцать миллиардов. Голод и нехватка пресной воды привели к религиозным войнам и всепланетной пандемии.  Мутировавший новый вирус  неизвестного вида разносился ветрами и птицами по всей планете. Выжили только полудикие северные народы и несколько горных племен.  И так, растянувшиеся на три миллиарда лет еще четыре пульсации от полудикого периода в миллионы лет до быстрой вспышки пагубной цивилизованности с ее вонючими технологиями и ядерными взрывами.
    Наша П6  еще не научилась летать к другим звездам, но уже вовсю кидалась ядерными бомбами.  Так уж устроен человек, что первый раз он наступает на грабли случайно, а второй – из любопытства.
  Все  хорошо, если бы не выгоревшее за это время почти дотла солнце, грозившее вот-вот превратится в огромного красного карлика, поглотив свою планетную систему.
 
  Не получая тепла, Земля стала быстро охлаждаться.  Об этом говорилось и в видеокнигах  П5, где предлагались фантастические проекты переезда на планету другой звезды. Но все отправленные тогда огромные флотилии кораблей с землянами, поглотившие большую часть драгоценных планетных ресурсов, сгинули в черной бездне космоса.
 
  Вся беда была в кислороде. Проблему, как создать на другой планете нужную атмосферу, ученые так и не решили.  Синтезировать и выращивать еду из отходов – научились, а вот создать круговорот кислорода – не удавалось. Он сгорал безвозвратно.
 
  Тысячи землян, улетевших к звездам,  найдя подходящую планету, должны были первым делом научиться добывать кислород в планетных масштабах. Судя по пропавшей связи с армадами кораблей, это космонавтам оказалось не по силам.
 
   Потому я и решился угнать Землю к другой свеженькой звезде, чтобы не заморачиваться с атмосферой.  Воздух на удалившейся от умирающего солнца планете сначала превратится в огромные жидкие озера, а потом под теплыми лучами чужого солнца  атмосфера быстро восстановится. По крайней мере, я очень надеялся на это.
 
  Но до этого еще далеко.  Сделан только первый щаг.  Как говаривал один из земных воителей: «Главное – ввязаться в сражение!».  Мы с Армэном  не просто ввязались, а влезли в это дела по уши.
 
  А ведь планировали просто прогуляться, отдохнуть на пленере, поесть шашлычков и половить рыбку.
 
  Если бы два месяца назад меня спросили,  могут ли два балбеса угнать к звездам планету, я просто  рассмеялся  в лицо и покрутил пальцем у виска.  А сейчас скажу – может,  и даже один, если  найдет созданные для этого механизмы неведомых существ. Мы – нашли!
 
  Судя по материалам – явно не земного происхождения.  Обнаружили зал Миражей, когда спустились в тоннели под Синей горой в знаменитой Медведицкой гряде, давнем тайном логове инопланетян.
 
   Когда я рассказал своему любопытному другу про то, что на склонах гор здесь можно за один день увидеть сотни шаровых молний, он тут же начал собираться в поездку.
  Сначала все было хорошо. Жарили шашлыки, ловили рыбу, его жена с дочками носились с сачками за необыкновенно большими бабочками.
 
  А потом Армэн потащил нас под землю.
 
- Стас, ты думаешь, навэрна, что Армэн на шары-мары приехаль пасматрэть? Нет, Армэн хочет здэс пад зимлей город строить. И кормыть его грыбами. Вишенками.
- Может, вёшенками?
- А, какой разница. Вкус адин – съедобный.
- Армэн, ты когда по-русски говорить научишься? Ведь сколько лет рядом с русскими живешь.
- Стас, верь – никагда. У армян слишкам мягкий язык  для ваших твердых букав, пасматри, - и он вывалил розовую лопату между растянутых губ.
- Язык мягкий или письменность армянская?
- У армян толька язык мягкий, все остальное – твердый. Пощупай, - он напряг бицепс.
 
  Да, сколько цивилизаций сменилось, сколько наций затерялось в веках, а вот армяне  не меняются. Может,  и правда в Книге Книг записано, что родина человечества – двухглавая гора Арарат,  похожая на застывших в вечности Адама и Еву, которые держатся за руки.
 
  Мы шли по идеально прямым тоннелям, которые вскоре расширились до двадцати метров.
 
- Здесь свет правиду, здесь теплицу паставлю, здес грыбы засажу все, - Армэн размахивал руками и беспрерывно болтал.  Неужели он и правда вознамерился жить под землей?
 
   Внезапно путь нам перегородил каменный завал.  В мое первое посещение его не было.  Я поднялся на пологую горку черных камней, подсвечивая фонарем.  Луч уперся в темень боковой пещеры.  Сверился со схемой. На карте боковой тоннель  не был обозначен.  Мой друг, пыхтя, уже  спускался в открывшуюся пещеру. Мне осталось только последовать за ним.
 
- Эта мая аткрытия! Значит, и тоннеля – моя, - радостно приплясывал Армэн.
                          
  Это точно.  Огромный грот, который Фаина, жена Армэна, сразу же назвала пещерой Миражей.
   Он был весь уставлен светящимися колоннами разного цвета, которые я сначала принял за сталагмиты. Но, глянув вверх, сталактитов не увидел.  Да и форма у этих столбиков была слишком правильная.  И стояли они в центре зала строго по кругу.
 
  Чудеса начались, когда я подошел к ближайшему розовому столбу. Над ним появилось овальное сияние.  Овал медленно расширился и превратился в экран. На нем мы четко увидели… себя!
 
   Вот наш джип подъезжает к склону горы, вот мы ловим рыбу, вот идем по тоннелю.
  Нас что, кто-то снимал на видео?  Мои друзья стояли с открытыми ртами.
 
  Эх, если бы мы тогда вернулись назад! Так нет!  Армэн с семьей кинулись к другим сталагмитам.
Каких только фильмов мы ни увидели! И прошлых посетителей, и фильмы о других цивилизациях и звездных мирах.
  И только над одним из столбиков беззвучно и одиноко висела Луна. Скучно,  и мы отошли к более веселым  картинкам. А зря!
 
   Следующий месяц Армэн был занят переездом и обустройством своего нового дома в зале Миражей, а я смотрел обучающие видеоролики.  Поставил шикарное кресло перед видом на Луну и ждал все новых и новых открытий, которые показывали на ее фоне. 
   Первым делом неизвестные учителя показали, как добыть в пещере электричество любого напряжения. Просто привязывешь провода к основаниям  соседних сталагмитов и получаешь ток.
Чем выше к верхушке, тем больше напряжение.
  Потом я узнал, зачем нужны эти прямые, как стрела, многокилометровые тоннели.  На видео был один интересный сюжет, как  в один из двух коридоров влетела сверху сверкающая огнями летающая тарелка и выпустила тонкий синий луч вдоль всего тоннеля.  Тотчас из стен вдоль всего луча начали выскакивать тысячи голубых шаровых молний. Они притягивались лучом и с треском гасли. Во второй коридор  тарелка выпустила розовый луч и собрала розовые шаровые молнии. Я понял, что так происходит подпитка тарелок разными видами энергии.  Чем голубые молнии отличаются от розовых я тоже вскоре узнал. Разное напряжение.
 
   Тарелки оказались летающими роботами-разведчиками,  не имеющими единого корпуса. Они состояли из тысяч маленьких механизмов, собирающихся вместе только для перелета. Я видел на видео посадку одной из тарелок посреди огромного луга.  Она в мгновение ока развалилась на тысячу копошащихся механизмов, похожих то на пауков со щупальцами, то на крутящихся змей, быстро зарывающихся в землю. По неведомой команде тарелка собралась воедино, засверкала огнями и улетела.
 
 Но самое интересное я увидел на видео с показом устройства Луны и ее истории.  Сначала шел процесс сбора этого спутника из  огромных астероидов, которые доставляли не менее огромные роботы-корабли.
   Когда собранные вместе астероиды образовали огромный шар, внутри него вспыхнуло красное пламя, которое  расплавило куски  в некий жуткий красный овал.
  После этого космические роботы  нырнули в центр этого овала и стали его раздувать в шар.  Достигнув нынешних размеров, Луна стала быстро остывать, покрываясь серой коркой, которая рассыпалась в мельчайшую пыль. 
 
  Корабли роботы занялись установкой внутри полой Луны какого-то огромного сооружения, которое в итоге оказалось термоядерным двигателем с сотнями сопел, выходящих на обратную сторону спутника.  Сопла были оформлены в виде огромных кратеров, раскрывающиеся, как лепестки цветов.  Пустоты внутри Луны, как я понял, были заполнены горючим для двигателя.
 
    На переднюю сторону  спутника была выведена только одна огромная труба, назначение которой я долго не мог понять, пока не начались испытания этого космического монстра. Она имела выход на поверхность в виде огромного черного кратера. В местах соединения гигантских лепестков образовались белые расходящиеся полосы, похожие на потеки лавы.
  Когда роботы запустили свой двигатель, кратер раскрылся и из него в сторону  Земли выдвинулся яркий желтый луч.  Я явственно увидел на видео, как вздрогнула огромная планета и начала двигаться в сторону от Луны.  Двигатели мгновенно были остановлены, луч исчез. И я понял, что Луна – это не спутник. Это огромный планетный тягач, только он не тянет за собой планеты, а толкает их, разгоняя почти до скорости света.
  Вот тогда у меня и родилась идея угнать планету к другой звезде. Вместе с замерзшей атмосферой и оставшимися людишками. Надеюсь, они достаточно хорошо готовились к подземной жизни возле угасающей звезды и смогут выдержать годовой перелет.
   Мы с Армэном и его семьей  создали запасы не на один десяток лет, если вдруг наше путешествие затянется.
  Вот уже месяц я учусь по видеороликам, как из зала Миражей с помощью этих энергетических столбиков выдавать команды на спутник-тягач.
   Запуск двигателя прошел успешно.  Самое трудное было скорректировать движение в сторону ближайшей звезды.  По моим расчетам перелет займет ровно год.  А потом нас ожидают приятные хлопоты выбора наилучшей орбиты вокруг новенького с иголочки солнышка, чтобы было не жарко  и не холодно.  А Армен еще просил, чтобы лето было подольше, а зима – короче. Понятно – южный человек.
   Я еще раз убедился, что нет отклонений от курса и пошел на запах грибного бульона.  Оба тоннеля Армен, как и обещал, засадил грибами.  Конечно, телятина лучше, но мы, как легендарный Ной, не рискнули взять с собой каждой твари по паре. Решили ехать налегке, а там положиться на матушку-планету
  Сколько раз она уже сама возрождала жизнь на земле. Надеюсь, что снова разведутся рыбки в замерзших океанах и морях, а  в оживших лесах будут размножаться звери и запоют птички.
  Главное – благополучно доехать!
   
 
                                                            Конец
 
                                                                                                                                             Лето 2014г