ГОРЬКО ПЛАКАЛА ИВА Часть 1. Глава 2. Рокотовы

Часть первая.

  Полжизни  я искал дорогу, что к твоему вела порогу.

Глава 2.

Рокотовы.

     После недавнего дождя колеса подводы, на которой ехала Феня,  почти полностью скрывались в воде.  Возница, дед Захар, щуплый, седой старик покрикивал на приземистую лошадку и она, напрягаясь, вытягивала гружённую  флагами с молоком повозку из очередного водного пространства.

    - Скоро закончится эта канитель, пичуга. Дальше дорога лучше пойдёт, это здесь наши охламоны тракторами вчерась всё разворотили. И чего-й то удумалось председателю после такого ливанюки  трактора гнать на другой стан?   - проговорил Захар, взглянув на сидящую рядом с ним девушку, словно ожидая  от неё ответа о действиях начальства.  Та, пожав плечами, промолчала. Но деду, одинокому бобылю, очень хотелось поговорить,  он продолжил. – Ты в Вязки едешь? Далече, верст пятьдесят с гаком  будет. А к  Дарье-то надолго?

    - На три дня. Письмо я везу ей, от дедушки. Он приказал, чтобы сама доставила лично,- улыбнулась Феня, вспомнив настойчивое требование своего восьмидесятилетнего деда.

   - Чё? Опять помирать собрался? – рассмеялся Захар. – Иль ещё чего удумал?

   - Не знаю я, - задумчиво ответила девушка, - зачем меня –то посылать? Можно по почте  письмо было отправить.

     Повозка нырнула в очередное дождевое болото, и сколько Захар не понукал лошадку, она не  смогла вытянуть тяжёлый для неё груз из грязи. 

    Дед Захар замахал руками  трактористу, который обрабатывал  поле  невдалеке. Потоптавшись немного рядом,  Феня решила идти дальше пешком.  

   - Ты у развилки вправо  забирай, не ошибёшься, - напутствовал  Захар, - а мы тут с Ласточкой  будет ждать. Трактор подъедет, вытянем…

    Голос старика  отдалялся с каждым шагом Фени босиком шагаюшей по краю дороги. Оглянувшись назад, девушка  увидела, что у Захара появился помощник,  и они  пытаются вытащить замерший транспорт.

     Босые ноги  скользнули по грязи, она едва не упала.  Прикинув, что  на таком расстоянии мужчины не смогут её рассмотреть,  Феня подобрала подол  под поясок платья, шагнула в   росистую траву обочины. Иди, по высокой траве было нелегко,    стебли  мышиного горошка  опутывали ноги, и проходилось  разбирать их руками. По траве идти было идти надёжнее, чем шлёпать по грязи.

   Феня раскраснелась, аккуратная  коса, которую   приходилось постоянно перекидывать с груди на спину, растрепалась, прядки волос упрямо опускались на лицо.  Дорога стала суше, показалась развилка дорог. Помня совет Захара, девушка выбрала правую дорогу и спустя пару часов смогла рассмотреть несколько крыш домов от хутора, где жила тётя Даша.

      Сзади послышался  гул мотора и  её  догнал пожилой хмурый мужчина на старом мотоцикле, забрызганный с головы до ног грязью.  Он притормозил, посмотрел внимательно  на отскочившую от дороги на несколько метров Феню, спросил:

     - Ты к кому?

     - К Дарье Смирновой иду, племянница я её, дочка Ксении.

     - Извини, подвести не могу, сама видишь в каком мы состоянии, - он похлопал по рулю мотоцикла. – Вон тропинка,- мужчина махнул за спину девушки, когда Феня  кивнула, объяснил. – По ней  метров двести срежешь и выйдешь к хутору. Если Дарьи дома нет,  к нам иди, мы с матерью чуть дальше живём, через двор, синие ворота. Скажи, что я велел…

       И он, не попрощавшись, поехал дальше. А Феня, запоздало вспыхнула жарким румянцем (платье-то она не опустила и стояла перед незнакомым мужиком сверкая голыми коленками). «Стыдобушка, ты моя милая! - подумала она.- Надо же, как я так. А к кому я должна я должна сказать, что он велел? Не понятно про что он говорил и кто сам тоже»…

   Указанная тропинка забежала в небольшой лесок, нырнула в овраг, где Феня обнаружила небольшое озерцо (или   от дождя  в низине собралось  огромное количество воды). Вода была прозрачная,  девушка умылась, пригладила волосы, сполоснула ноги и обулась.  Захватив корзинку с подарками из дома  и узелок с вещами, шагнула дальше в проход между  невысоких осинок и берёзок.  До первого   дома оставалось совсем немного, когда  торопка  раздвоилась  и  выпорхнувшая из-за куста  птица испугала Феню. Девушка отшатнулась, не удержалась на ногах,  и больно приземлилась на пятую точку. Узелок с вещами и корзинка  выпали из рук, разлетелись в разные стороны.

     Кряхтя, как древняя  старуха, потирая рукой пострадавшее место, Феня встала на четвереньки и увидела стоящие  на примятой  траве, буквально под носом, сапоги. Девушка несколько моргнула, оторвала одну руку от земли и осторожно потянулась  к возникшей ниоткуда обуви…

    - Сильно ударилась? Давай помогу,- раздался над головой густой бас.

    - Ой!- от неожиданности другая рука  подломилась, и она  завалилась на бок.

    Пряди из косы   опять легли на лицо, от злости на свою неуклюжесть в глазах выступили слёзы. Феня залилась краской стыда и… почувствовала чужие руки на своей талии, которые подняли её с земли и поставили вертикально.  Поправив волосы, она увидела, что обладатель баса, собирает её вещи.

    - Держи, - одёргивая платье и поправляя волосы, увидела крупную руку, протянувшую   корзинку. – Извини, что напугал…

   Феня неловко взялась за ручку, подняла голову, чтобы поблагодарить незнакомца, но слова замерли у неё на губах. Возвышаясь над ней  больше чем на голову (глаза Фени находились на уровне его груди!),  очень близко стоял не мужчина, а молодой красивый парень. Румянец стыда стал уже не красным, свёкольно- красным. Стараясь не заплакать, девушка прошептала:

     - Спасибо…

     - Ты откуда?

     - Я… в гости иду…

     - Сама откуда? К нам  идёшь?- парень махнул за плечо рукой, указывая на находящийся невдалеке хутор.

     - В гости я… К Дарье Смирновой… - мямлила Феня, глядя под ноги и желая повалиться сквозь землю.

     - К тётке Дарье?  - басил над головой парень, -  Она у нас на  полевом стане кошеварит.

     Феня, набравшись смелости, снова посмотрела ему в лицо. Он также  пристально  посмотрел в ответ и  неожиданно сказал:

     - А ты красивая…

    Немного помолчав, заговорил опять:

     - Извини, некогда, опаздываю. Приходи с тёткой к нам на стан, я там трактористом работаю.  Придёшь?

     - Не знаю… Приду…

     - Тогда пока… Побежал я… - он быстрым шагом пошёл в сторону, удаляясь от Феня. Остановился и обернувшись, сделал пару  шагов назад. - Подожди, а как зовут тебя? Мы не познакомились…

     - Аграфена, Феня, - растерянно  ответила девушка, пытаясь прийти в себя от падения и последующих событий

     - Меня Тима, Тимофей, -  переходя на бег, покричал он и скрылся между  осинками.

      Дом тётки девушка нашла быстро, вспоминая напутствие деда Тихона. Низенький, вросший в землю домишко, с соломенной крышей прятался среди фруктовых деревьев с  начинающими  наливаться спелым соком плодами.  Дарью Феня застала на пороге.  Приведя её через полутёмные сени с маленьким окошком в стене, женщина пригласила девушку в комнату, служившую хозяйке кухней и спальней. За прикрытой дверью занавеской была видна другая комната. Тётка расплакалась, радуясь приезду племянницы.

      - Фенечка, девочка моя, как  я соскучилась! Как  ты выросла, какая красивая стала,- приговаривала она. Смахнув  слезы фартуком, прижала девушку к  груди.  Феня утонула в её объятьях, Дарья была высокая, полная, с большой грудью и пышными бедрами. Отстранившись,  женщина ласково провела рукой  её по голове.  – А от чего худенькая-то такая, не ешь что ли  ничего совсем? Это упущение  мы мигом поправим,  пока у меня поживёшь, мясца на косточки свои поднаберёшь…

       « Почему это я худая?- подумала Феня . – Вроде всё у меня есть, и грудь, и пятая точка (которая ещё слегка ныла!) на месте, но тётя Даша меня с собой видно сравнивает. По сравнению с  ней  я, в некоторых местах в два, а других в три раза тоньше. Дед говорил как-то, что фигурой я  похожа на его маму и похожа на неё»…

      Она вспомнила  лицо парня, встретившегося  по дороге, его  взгляд,  и интонацию голоса, когда  он произнёс слова  о красоте.   Дарья  говорила и говорила, перескакивая с одного на другое, но  поняв, что разговор получается односторонний, всплеснула руками:

      -  Феня, очнись. О женихах, что ли думаешь, если  меня не слышишь, - пытливо посмотрела на вспыхнувшую ярким румянцем племянницу и  хитрая улыбка  мелькнула у неё на лице. -   Я говорю, что на работу мне нужно, а поговорить  некогда сейчас нам с тобой, вечером  дома буду.  А ты отдыхай. Устала, поди? –  Феня отрицательно покрутила головой, предложила .- Не устала, пошли со мной, заодно и расскажешь что в родном хуторе творится…

      - Ага. Я пойду… - заспешила Феня, перебивая женщину,  и  едва не призналась,  что её уже  пригласили.- Только мне  переодеться нужно одежду  и обувь сменить.

     Из узелка с одеждой она выхватила домашнее платье и лёгкие тапочки. Наткнулась на письмо, из-за которого приехала, протянула конверт тётке.  Но, не пошла в закрытую  занавеской комнату, а метнулась  в сени, оставив Дарью изумлённо смотреть  вслед.

  Через несколько минут они шли по той же тропинке, что  Феня пришла. Дарья несла  ведро, накрытое чистым ручником и судя по исходящему  из него запаху, с соленьем.

    - Я на полевом стане стряпухой  летом работаю, а зимой на складах мы с бабами прибиваемся…- размашисто шагая, говорила  тётка. – Тут недалеко идти, минут десять ходьбы. Раньше на ферме работала, телятницей. А как Матрёну заведующей фермой поставили, ушла я. Мы с ней  чисто две кошки в одном мешке… Ой, разболталась, зачем тебе об этом знать, ты расскажи, что нового у вас, как отец, сестра поживают?

    За несколько часов, пока женщины готовили обед, они наговорились вдоволь. Постепенно  к вагончику и построенному рядом с ним навесом, где стоял обеденный стол,  стали съезжаться трактора.  Неожиданно для Фени, подъехал и  хмурый мужик, что встретился ей у хутора.

     - Лаврентич приехал, - воскликнула Дарья. Она  спешно поправила платок, одёрнула фартук и, обернувшись  к Фене, скомандовала. –  Ты давай на стол накрывай пока, хлеб, ложки сразу клади, а лапшу,  как кто подойдёт,  в чашках подавай. А я пойму  с бригадиром   по душам погутарю.

    - А второе  куда ложить? – окликнула Феня.

    - Как из чашек выхлебают лапшу, так  кашу  клади. В ведре огурцы соленые, тоже на стол подавай, -  пояснила Дарья на ходу, и поспешила  к бригадиру, разговаривающему с механизаторами.

     В течение получаса, пока  Феня кормила всех, кто сел за стол, тетка и бригадир, отойдя в сторону  метров на двадцать от навеса  ругались. Феня крем глаза видела, что Дарья наступала своей мощной фигурой на Лаврентьевича, но тот не сдавался, лишь слегка пятился. 

     Мужчины  за столом притихли, стараясь услышать, о чём ругаются повариха с бригадиром. Усаживаясь за стол, самый  старший  из них спросил, кто она и кем приходится Дарье. Остальные механизаторы  выслушали её объяснения и, улыбаясь, приступили к еде.

     Постепенно спор между Дарьей и Лаврентьевичем прекратился и, пожав друг другу руки, они в ногу пошагали к столу.

     Одновременно, невдалеке  послышался гул ещё одного трактора.

    - Тимка едет, - протянул седой мужик, пришедший  последним. – Похоже, управился с полем, быстрый какой.

     - Не злобствуй, Михалыч, - одернул его широкоплечий  механизатор, сидящий в конце стола.  - Правильный он парень, Тимофей. Ты сам  не захотел ехать,  а он согласился…   

     Феня, услышав  имя Тимка, вспыхнула алым румянцем, и, не дослушав разговор, вернулась к печке, где стояли кастрюли с едой. Она ждала  и боялась новой встречи с Тимофеем, но когда его не оказалось за столом, расстроилась.

    Подошли  бригадир  с тёткой,  сели рядом  за стол,  искоса поглядывая друг на друга.

     - Ну чего, Лаврентьевич, уломала тебя Дарья или как? – донесся до Фени  чей-то мужской голос.

      Ответа  не последовало, а за спиной послышались шаги Дарьи. Не говоря  ни слова, она налила порцию лапши, понесла к столу. Поставила перед бригадиром чашку и приказала:

       - Ешь!

       Тот взял ложку и  послушно приступил к трапезе.  

       Гул трактора становился всё ближе и ближе.  Феня,  стояла, замерев у печки, не обращая внимания на окружающее.

        Мужские голоса за спиной становились  громче, послышался весёлый смех. Подсознательно девушка ждала один голос, новый, который звучал рядом с ней несколько часов назад и когда он раздался снова, всё вокруг неё вспыхнуло яркими красками и словно ослепило. Очнулась она от слов Дарьи.

      - Феня, неси  еду Тимофею. И нам с тобой  плесни. Чего там застыла? Хватит печку подпирать,  садись за стол, мы последние на сегодня.

       Половину порции  Феня разлила по  дороге, у неё дрожали руки. Поставила  чашку на стол, и, не поднимая головы, метнулась  за новой порцией, для Дарьи.

      - Давай-ка я сама налью. Иди  к Тимке,  рядом садись. Заодно и познакомитесь, – проговорила рядом тётка и  забрала половник из  ослабевших пальцев девушки. Мягко повернув за плечи, подтолкнула. – Иди к столу,  сама варево принесу.

     Как она оказалась за столом вылетело из памяти  Фени. Следующее, что она осознала, - сидит напротив Тимы и болтает ложкой в чашке. Испугано поднимает голову и сталкивается с  его взглядом.

      Чувствуя, что  сейчас заплачет, Феня выскочила из-за стола побежала за вагончик, в  начинающийся за ним осинник. Спустя минуту, Тимофей ушёл следом.

      - Да,  придётся пересесть сегодня с мотоцикла на трактор,- потеряно проговорил Лаврентьевич.

      - Не зря племянницу в гости звала, не зря, - задумчиво сказала Дарья. Оглянулась в сторону, где скрылись между пролеска Феня и  Тима, спросила у сидящего рядом мужчины.- А ты  что мне скажешь? Годы –то идут.

     - Я подумаю, - пряча глаза, он пошёл к трактору.

     Тимофей быстро догнал Феню  и, сдерживая шаг, пошёл  рядом, щёлкая по сапогу сорванной  веткой. Она искоса взглянула на него, спросила сердито:

    - Зачем прибежал?

    - А ты почему убежала?

    - Я первая спросила…

    - Хочешь, я тебе  наши места покажу?- не отвечая на вопрос, неожиданно спросил  он.

    Феня остановилась,  смело взглянула на него:

    - А работа?

    - Отпрошусь…

    - Пошли обратно…

     Отпрашиваться не пришлось. Лаврентьевич  уехал на тракторе Тимофея в поле, у навеса была одна Дарья.

    - Явились? –  улыбаясь, спросила женщина. – Бригадир тебя до вечера отпустил Тимка. Иль в поле побежишь, трактор отнимать?

    - Я хочу Фене места наши показать, - объявил парень, открыто глядя в глаза Дарье.- Отпустите её со мной?

     Феня  ожидала  слов  о том, что она с Тимофеем не знакома, чтобы  куда-то идти, но Дарья сунула  им завернутый в полотенце свёрток и промолчала.

     До вечера Тимофей и Аграфена бродили по окрестностям хутора,  он ей рассказывал и показывал свои любимые места. Молодые люди много говорили, смеялись, шутили. К вечеру вспомнили о свёртке, который дала им Дарья.  Тимофей привёл девушку к  журчащему ручейку, где они  ели холодный варёный картофель, хрустели огурцами и делили на двух хрустящую горбушку хлеба.

    На востоке стал заниматься новый день, когда Феня прокралась в дом Дарьи.

    - Чего крадёшься, я не сплю,- услышала девушка хриплый со сна голос тётки. – Рассказывай, откуда вы друг друга знаете.

     Два вечера и  большую часть ночей Фене с Тимой оставалось для того, чтобы лучше, узнать друг  друга. Девушка уезжала домой со слезами на глазах. Дарья посадила её на попутную машину, договорившись с шофёром, что он  подбросит племянницу  к  родному хутору.  Тимофей не смог её проводить, прощаясь  на рассвете, они впервые поцеловались, он обещал приехать в гости.

     Прошло три недели. Феня похудела, под глазами у неё появились тёмные круги. От Тимофея не было известий,  и сам он не приехал.

     - Не нужна я ему, - шептала по ночам она и темноту и плакала  в подушку. Потом, обессиленная от  долгих слёз засыпала, чтобы через два-три часа, встать  и идти на ферму, к коровам.  

     В середине августа к Фене на работу прибежал  её племянник, Мишка, сын старшего брата Геннадия.

    - Фенька, к тебе сваты приехали! - прокричал  он  громко, не добежав до девушки несколько шагов.- Тётя Даша  жениха привезла…

Семью Рокотовых,  которая жила   в хуторе Терновка, уважали. Тимофей, назначенный несколько лет назад бригадиром, отличался спокойным, уравновешенным характером. Его жена Аграфена,   была передовой дояркой,  награждалась грамотами и денежными премиями за высокие удои. Они прожили вместе двадцать лет,  за эти годы Феня родила четверых детей. Девятнадцатилетний  Дмитрий, старший сын,  проходил срочную службу на границе под Брестом. Дома подрастало трое младших: любимица  отца,  четырнадцатилетняя  Машка,   молчаливая, тихая Нина, которой было двенадцать,  и семилетний Петька, шустрый,  смышлёный мальчишка.

      Супруги любили друг друга, в семье редко возникали скандалы,   Феня для себя,  знала, что  глава семьи – муж, он старше, опытнее. Если   в чём-то сомневается, заведёт разговор,  спросит совета, прислушается к её мнению и примет правильное решение. За  годы, что они жили вместе, муж никогда не обидел её и не сказал грубого слова.  

     После проводов сына в армию, Аграфена  поняла, что снова ждёт ребёнка. Беременность для   сорокадвухлетнего Тимофея и тридцативосьмилетней Аграфены была неожиданной. 

      Тимофей,  услышав  слова жены,  не сразу смог  расстегнуть  верхнюю пуговицу у рубашки,  чтобы  обрести  нормальное дыхание. С трудом обретя речь, он просипел:

    - Ну, ты Фень, даёшь…

    - Я даю? Я даю? Ты чего полез ко мне тогда, когда мы сено на покосе в копны метали. «Фенечка, жаль упускать такой момент, когда детей рядом нет»,-  понизив голос, произнесла  разрумянившаяся  от  смущения  и злости женщина. -    Оказывается, это я виновата, а ты не причём? Отойди от меня, видеть тебя сейчас не могу,  - продолжила она, и, заплакав, села на табурет. Муж не послушался,  подошёл, погладил по плечу.  Феня шумно высморкалась в фартук и подняла голову, стараясь рассмотреть  его лицо.  – Я  не хочу больше детей Тим… Можно мне в больницу поехать? Срок  небольшой, позволяет…

    - Значит на покосе, - задумчиво протянул тот, смотря в окно.  –  Ну, я и мастер.   Удачно, выходит, выстрелил. Ещё сынок или доченька у нас будет,

а …  - оборвавшись на полуслове, он резко повернул голову. Последние слова жены  не сразу дошли до его сознания.  Прикрыв веками  глаза и  недобро усмехаясь, заговорил снова. – Погоди, погоди. Ты зачем  про больницу  заговорила? Чего удумала?

    - Куда нам пятого-то Тим? - всхлипнув, закрыла лицо фартуком  Феня. Она  поняла,  что муж разозлился. Немного помолчала, осторожно выглянула из-под скомканной материи, пояснила.- Димка с Машкой   взрослые, я с пузом буду ходить. Стыдно мне.

      -  Чего  стыдиться Фень, это жизнь. Мы не перестарки,  и этого вырастим. Димка с армии вернётся, год-два дома поживёт, поможет.   Машка большая, Нина с Петей  не  маленькие.  Ты чего ревёшь, хватит сырость разводить, плесень по стенам пойдёт,  -   широко улыбнувшись, поднял жену со стула, обнял. Чуть помолчав,  повысил  голос. - Уничтожить ребёнка   не допущу! И думать  забудь, мое слово тебе.

    Жена  вздохнула, но промолчала. Ей было стыдно от  детей, что она  беременная, но раз это случилось, и Тимофей сказал своё решающее слово, то она будет рожать.

    И снова полетели будни, понеслись дни. Декабрь подходил к концу, оставалось несколько дней до Нового года. Известие от смерти матери  для Тимофея   стало ещё одной неожиданностью. Мать и сын долго  не общались, отношения между ними были напряжёнными. Тимофей, вопреки её воле, женился на Фене,  сноху Матрена не приняла. Расписавшись,  он с молодой женой переехал жить в другое  село, где жили родные Аграфены.  

     Тимофей   вернулся с похорон матери  через четыре дня. Приехал не один,  привёз с собой племянницу.

   - Проходи Соня, -  переступая через порог, мужчина подтолкнул вперёд невысокую  хрупкую девушку.  Она остановилась у порога и,  мазнув  огромными  голубыми глазами по удивлённым лицам, смущённо затеребила руками кончик толстой косы,  перекинутой через плечо. – Феня, дети,  это моя племянница Соня. Софья Михайловна Бормотова, дочь покойной  Насти.

   - Здрасьте, - протянула Машка.

   - Здравствуйте,- тихо ответила Соня.

   Остальные члены семьи молчали. Феня понимала, что муж  привезёт девушку, которой свекровь отдала всю свою любовь, обделив её детей.  На глаза женщины навернулись слёзы, она отвернулась.  Нина и Петя, широко раскрыв глаза, рассматривали  незнакомку, оказавшейся им роднёй.  Машка хмыкнула, продолжила.

   -  Сестра значит. А где она спать будет?  У нас кроватей лишних нет. С вами?

   - Замолкни Мария. Тебе никто слова не давал, - повысил голос Тимофей, пытаясь заглянуть в лицо жены. –  Спать  она   будет на кровати Димы.  Ему больше года служить осталось.

    - Я-то думала… - начала снова Машка и  испуганно вскрикнула, когда всегда сдержанный отец, ударил кулаком о стол.

    - Твоего мнения никто не спрашивает, - резко произнёс он. Смотря на напряжённую спину Фени, чётко заговорил, ставя ультиматум. – Я говорю раз, а вы запоминайте. Соня будет жить с нами, и  всё вы  сделаете так, чтобы она чувствовала себя членом нашей семьи. Понятно?

    Дети, молча, закивали  головами.  Феня также  кивнула, засуетившись у плиты, не оборачиваясь, сказала:

    - Покажи девочке кровать, а я пока на стол соберу. Ужинать будем.

    Тимофей помог застывшей у порога племяннице раздеться, подхватил небольшой чемоданчик с  вещами,    обнял за плечи и  повел Соню в комнату, где ей  предстояло жить.

    Через несколько минут они вышли и подошли к столу.  Мужчина сел, а Соня подошла к Фене, легонько тронула ту за плечо.

    - Я ненадолго, теть Фень, только доучусь, - тихо заговорила она, обращаясь к женщине. – Всего  пять месяцев осталось,  и я школу закончу. А потом уеду.  Я работать  пойду, чтобы денег накопить и дальше учиться, - не дождавшись ответа, продолжила.- Вам помогать буду,  не привыкла хлеб даром  есть. Простите, что так получилось. Я понимаю, как тяжело сейчас…

   - Садись за стол, -  слабо улыбнулась ей Аграфена, -   Петька тебе стул принёс. А надолго, ненадолго, потом разберёмся.

      Соня не солгала, она  стала для Фени незаменимой помощницей. На следующий день, после школы,   просила тётку взять  её  на ферму.  В четыре руки  они быстро управились коровами и вернулись домой.  Дома Соня, взяв в помощь, Петьку и Нину стала   накрывать на стол, усадив беременную женщину  на табурет.

     Феня смотрела на  снующую от стола к плите  племянницу, и думала про себя:

    - На полтора года старше Маши, а  не сравнишь… У нашей,  игры на уме, а эта  взрослой выглядит.  И дети её приняли, Петька, юлой вокруг  крутится, мешает больше, чем помогает, а она  не обрывает,  разговаривает как с ровесником…  И Нине что-то   сказала, от чего улыбнулась наша молчунья… Машка пока не приняла, ревнует  похоже, вон как на Соню смотрит. Ну, ничего, завтра  поговорю с ней, объясню, и она оттает.

    Пятая беременность  изматывала Аграфену.  Живот рос быстро, она сильно уставала, ноги отекали.  В конце февраля Соня  стала вставать   рано по утрам, до школы успевая помочь с утренней дойкой. Она почти полностью заменяла тётку на ферме. Тимофей и Феня, пытались переубедить  племянницу, ссылаясь на то, что ей нужно учиться.  Девушка улыбалась в ответ и говорила:

       - Мне не тяжело. И в школе я успеваю, учусь на пятёрки.  Сейчас отёл пошёл. Как ты тётя Феня с телятами управляться будешь? Одна не стравишься.  

   В начале марта  семья Рокоторых пополнилась близнецами, Сёрежкой и Алёшкой. Мальчишки родились  семимесячными. Первые два месяца  вся семья, включая Петьку, превратились в нянек. По ночам  Соня и  Маша не раз  помогали Фене  успокаивать горластых пацанят. Понимая, что её отъездом тёте будет трудно справлять с детьми и  хозяйством девушка решила пропустить год и переехать в районный центр, где была средняя школа, вместе с Машкой.

    Когда она предложила свою помощь, у женщины на глазах выступили слёзы. Тимофей  попытался переубедить, но Сон настойчиво повторяла, что через год она обязательно продолжит учёбу. Мужчина смирившись, произнёс:

   - Вот  упрямая ты, Соня, вся в мать мою покойную. Её характер.

   Приношу искренние извинения за ошибки и описки, допущенные в тексте.