Глава III Письмо

     Утро выдалось пасмурным. Мне совершенно не хотелось вылизать из-под одеяла. Бывают такие моменты в жизни, когда лень окутывает тебя любовью прямо с утра. Ты подтягиваешься, крутишься в кровати, вытягиваешь позвонки и растягиваешь мышцы, но сделать над собой усилие и встать совершенно не можешь. Ты запускаешь руки под подушку, утыкая в неё свой нос и остатки сна, точнее, какие-то фрагменты выбивают тебя из реальности. Ты находишься между двумя мирами. Ни там, ни здесь. В принципе, в эти тягучие, как смола, минуты, ты вроде, как и не существуешь. Пробуждение ни как не может тебя выхватить из объятий Морфея. Ты испытываешь полное блаженство тела и мозга.
     Когда я приезжаю в свой «Берег…», и остаюсь здесь на все выходные, я ставлю себе в качестве будильника Vangelis - Bon Voyage. Мелодия медленно, как рассвет, расцветает в твоём сне. И разливается своими перекатами по всему твоему вялому телу. Просыпаться под эту композицию, всё равно, что рождаться снова и снова. И в это воскресенье меня ждало, как и всегда, обычное, будничное рождение. Встать бодрячком не получилось, и я медленно перекатился через всю кровать, ногами нащупал пол и лишь тогда с усилием стал бороться с притяжением кровати.
   Первый раз за последнюю неделю я по-настоящему выспался. Думаю тому причина, вчерашняя беседа с отставником-особистом. Я очень уважаю таких людей, и его негласная поддержка успокоила мои морально-этические переживания. Ради возвращения любимой, я и раньше не особо обращал внимание на этический вопрос, но всё же что-то внутри немного зудело. 
       Налив себе чёрный кофе, и бросив в чашку кусочек льда, я выполз (сложно подобрать более подходящее слово) на террасу. 
       Передо мной под тяжёлыми тучами, цвета старого асфальта, разливалось штормовое море. Море никогда не бывает не красивым. Оно может быть ласковым и нежным, как улыбка матери, или хмурым и могучим, как укоряющий взгляд отца, но оно остаётся таким же родным, как наши родители. Оно и является где-то в очень далёком прошлом нашей родовой колыбелью. Темные сине-зелёные воды, посыпанные белыми пунктирами морской пены, под серым небом. Оно заставляло благоговеть и восхищаться. Странно, когда видишь штормовое море, ты приклоняешься перед его могуществом и силой, побаиваешься, но в тоже время в душе рождается небывало мощный восторг, будто ты восхищаешься силой старшего брата. Что для нас море и вода в целом? Всё! Наша жизнь!
Я стоял перед величайшей стихией, ветер порывистый и мощный бил меня в грудь, и мою душу заполняло восхищение и полнейшая свобода. Я поставил чашку на пол. Поднял руки вверх, ладонями к морю. 
- Я склоняюсь перед тобой, моё море. Вспомни меня, вышедшего из твоих вод много веков назад. Я твой сын. Поделись со мной своей силой, мощью и свободой. 
Я произнёс эти слова. И ощутил, как море мне откликнулось, внося в мою душу всё то, что я попросил. Я сделал глубокий вдох, вбирая в себя запах соли и водорослей, и уже через минуту был настолько бодр, что мог свернуть горы. 
       Оставив свой форпост, я вернулся в дом. Кожа слегка замёрзла, но в душе пылал огонь. Огонь счастья, рождённого прикосновением природы. Я вспоминал ту ночь. Ощутил нежный запах моей возлюбленной. И мысли постепенно вернули меня к моей проблеме, которую я старался решить. Не получив ответа на моё послание, мне ничего не оставалось делать, как напомнить о себе ещё раз. Вода точит камень, решил я. Значит вторым напоминанием обо мне, станет письмо. Странно, но события, происходящие в последнее время со мной, заставляют каждый раз возвращаться к истокам. Вот ещё одно напоминание из прошлого – письмо. Мы живущие в XXI веке пользуемся всеми современными достижениями. IP-телефония, e-mail, ICQ, twitter – красивые слова, а толку. Все эти «помощники» призваны облегчить нашу жизнь. Они великолепно с этим справляются. Только облегчая, заодно и притупляют наш разум, наши возможности. Мы общаемся парой сотней слов и наступают моменты, когда мы не в состоянии выразить свою мысль. В этих случаях звучит излюбленная фраза-паразит «Ну, ты меня понимаешь». А что остаётся делать? Приходится понимать, так как и твой словарный запас скудеет час от часа. Письмо заставляет нас изложить мысль не фразой и даже не предложением, а абзацами и страницами. А когда нужно выразить свои чувства…ну, ты меня понимаешь. 
    Мне пришлось потратить некоторое время в поисках мобильника. По обыкновению, приезжая в свою крепость я забрасываю его куда подальше, и в воскресенье, ближе к вечеру, перед отъездом устраиваю грандиозные поиски, каждый раз удивляясь, как я умудрился положить его в такое «случайное» место. В этот раз он вообще оказался вне дома. Отыскав телефон, я набрал номер представителя нашей компании в  Париже. После непродолжительного гудка, я услышал голос старого приятеля А;нжи.
     А;нжи – удивительная личность. Невысокий, стройный, любитель тонкого юмора, русских женщин и, на удивление, крымского вина. Отец А;нжи француз, известный в прошлом спортсмен. А мать – русская. Родился А;нжи через девять месяцев после знаменитой Олимпиады-80. Даже имя у него франко-русское, точнее наоборот, русско-французское. Мама хотела назвать его в честь своего отца - Андреем, а отец в честь своего - Жильем. Вот и получился паритет – А;нжи.
- Алло, Митя? Привет. Сегодня, с утра, воскресенье. Ты звонишь. Значит ты на работе, как всегда?
- Привет, дружище. Логика железная, но не угадал. Я не на работе.
- О, это становиться совсем интересно. Ты же о работе вне работы не говоришь?
- Я по личному вопросу.
- Ты меня радуешь с каждой минутой. Неужели ты последовал моему примеру, только в противоположном направлении?
- Не совсем так. Француженку пока не ищу. Ты не хочешь на недельке прокатиться в Ниццу?
В воздухе повисла пауза, не такая, чтобы совсем длинная, но небольшое напряжение с моей стороны всё же присутствовало. 
 - Море… Ницца... – слышались размышления А;нжи. – Ты же знаешь, я не смогу тебе отказать как другу. Я же всё-таки русский.
- Прости, А;нжи, но ты не сможешь мне отказать и по той причине, что ты француз.
- Я уже догадался. Вопрос касается женщины?
- Ты как всегда проницателен, дружище.
Комплимент пришёлся в точку. В трубке раздался добрый смех.
- И что я должен сделать?
Я вкратце рассказал свой план.
- Она русская? Не боишься, что я её уведу?
- …
- Шучу, шучу – радуясь своей «удачной» шутке, А;нжи ещё больше повеселел.
- Высылай письмо и инструкции экспрессом. Я помогу, но будешь должен.
- Ты всё ещё в поисках русской красавицы? – поинтересовался я.
- Конечно.
- Тогда «Долг платежом красен» знаешь такую русскую пословицу? Приедешь, рассчитаемся.     
- Ловлю на слове. Знаешь такую русскую фразу? – отреагировал он, оставшись доволен своей находчивостью и знанием русских фраз.
Мы попрощались. И в таком прекрасном расположении духа, я взял бумагу и начал писать письмо самой желанной женщине на свете:
   «Я хотел бы встретить тебя в городском аэропорту. Посадить в машину и увезти на побережье прекрасного Чёрного моря. Проезжая сквозь хвойный лес по просёлочной дороге, на которой лучи солнечного заката уже играют с тенями деревьев, создавая причудливые, магические, можно сказать, потусторонние узоры, ты чувствуешь, как в открытые окна машины врывается свежий хвойный запах с усиливающимся оттенком приближающегося  солёного моря.
   Дорога, плутающая вокруг огромных, величественных валунов, постепенно раскрывает перед твоими глазами райские крымские пейзажи. Она кокетливо, своими плавными поворотами даёт время насладиться красотой окружающей тебя практически доисторической природы. Ещё подъем, и со звуком задыхающегося от оборотов двигателя, машина преодолевает последний горный барьер, забираясь на площадку среди красивейшего «альпийского» луга. 
     Твоему взору открывается скалистый берег, разрезанный обрывами и ущельями нетерпеливого, как женские желания, моря. Мы останавливаемся около небольшого, лесного, деревянного домика, стоящего практически на самом краю обрыва. Когда-то он принадлежал лесничеству, потом здесь размещался наблюдательный пункт советских ПВО, а после распада Союза из этих мест и вовсе ушла вся цивилизованная жизнь. Мне его показал знакомый лесник, и я из него сделал своё секретное место и назвал его «Берегом души и иллюзий». Почему «души»? Наверное, и так понятно. Почему «иллюзии»? Просто сама жизнь здесь становится иллюзорной, призрачной, как маленькая, еле заметная звезда на огромном и чёрном, как смоль, небосводе.
   Я приглашаю тебя войти в мой дом, пока я схожу и наберу свежей родниковой воды. Ты переступаешь порог и попадаешь в мой мир. Проходя через «сени» (как говорили в старину), ты слышишь, как под ногами поскрипывают половицы. Не бойся. Дерево здесь на удивление прочное. Входи!
   Ты входишь в большую просторную комнату. Первым делом, и я в этом уверен, ты обращаешь внимание на фасадную стену из стекла с видом на море. Моя сестра, архитектор, помогла мне аккуратно ввести в мой  «Берег души и иллюзий» нотки современности, не нарушив общей прелести старины. Проходя к стене-окну, ты задеваешь большие 100 Вт колонки. Больно? Прости за беспорядок. Я потом обязательно полечу твою ножку.
И колонки, и синтезатор, и гитара с компьютером - всё это части моей глубоко скрытой сущности. С моими помощниками я извлекаю музыку, которая обволакивает эти стены каждый раз, когда я здесь. Ты идёшь к фасадной стене, открываешь дверь, выходишь на маленькую террасу и, я уверен, твоё дыхание остановится. Здесь так бывает, точнее сказать, здесь можно забыть дышать, логически мыслить, потерять реальность времени. Особенно во время сумерек и на протяжении всей ночи. Мне и самому порой кажется, что время здесь течёт так же, как золотистый майский мёд спускается на … белоснежную кожу. Ты стоишь на террасе, твои глаза всматриваются, казалось бы, в обычный морской горизонт, но с ПОТРЯСАЮЩИМ закатом. Как бы ни играло воображение, какой бы закат ты ни видела, но передать красоту любого заката (если ты не пошлый писака) просто НЕВОЗМОЖНО! Ты пьёшь воздух морского бриза и смотришь на берег мыса Айя, проглатываемого сумерками – «трещиной между мирами». Так назвал это время  К. Кастанеда, и я запомнил эту фразу на всю жизнь. Блестяще!
   Пока ты находилась «между мирами», я заварил чай из трав, налил «Баста;рдо» в бокалы, включил Bill Laswell – Rebel Music, разжёг камин и вышел к тебе на террасу. Беру на ладонь твой бокал и протягиваю его тебе. Бери! С ним я отдаю тебе последнюю каплю реального времени. Дальше – забвение. Ты пригубишь, и я замечу каплю вина, аккуратно пристроившуюся в уголке твоих губ. Как я уже писал, здесь реальный мир заканчивается. Этикет и приличия тоже. Я склоняюсь над тобой и губами пью эту маленькую дочь Диониса с шоколадным привкусом. Смотри мне в глаза. Я хочу попробовать тебя на вкус. Я целую, смесь моей жажды, вина и шоколада  - вот чего мне так не хватало.
   Иллюзия вокруг, туман в голове, ток по мельчайшим нервным окончаниям. Я тебя обнимаю, пытаясь вырвать у этого мира. Крепко и одновременно нежно прижимаю к себе.
   О…, похоже, не только я,  но и морской бриз питает к тебе не только платонические чувства. Он проворнее, и пользуется этим, мягко поглаживая твою шею, руки, корни волос. Молодец! Пользуйся случаем. Ибо я сейчас украду её и у тебя.
   Я беру тебя на руки и переступаю порог. В комнате темно. Около стены горит камин. Прямо перед нами кровать с кованой металлической спинкой…, но я  замечаю, что ветер долго целовал твои руки и они стали прохладными. Сейчас бы этими прохладными руками, и к моему пылающему телу!…  Я бросаю взгляд на камин. Рядом с ним лежит тёплая овечья шкура. Ну вот, лучшего места сейчас во всем мире не найти. Пронося тебя к камину, я сам натыкаюсь на туже самую колонку. Черт! Надо её передвинуть, а то чуть резче поворот и я был бы уже на тебе. Но с другой стороны, всё, что ни делается  - всё к лучшему. Я вспоминаю, что недавно ты сама испытала прочность этой ещё советской конструкции.
Встав на колени, я опускаю тебя на шкуру возле камина.
   Где болит? Бедро?
   Держи бокал, пей вино. Пока Эрос будет дуть тебе в лицо, я, хоть и не врач, но всё же массажист, осмотрю этот «идеальный повод». Ты втягиваешь живот и отклоняешься назад, подставляя под спину локти. Я тянусь к той самой заветной пуговице на твоих джинсах. Смотрю прямо в твои глаза. Чтобы ты отвела взгляд или закрыла их, нет(!), никогда(!), этого быть не может. Прямо глаза в глаза.
   Я тебя не знаю? Вряд ли. Но чувствую! Это точно.
   Ты прогибаешься, приподнимая бедра. Молния медленно, как бы нехотя, разводит в стороны оборонительные ряды медных зубьев. Двумя руками сжимая плотную ткань в области коленок, я стягиваю с тебя прочные, модные, но совершенно не нужные в этот момент, по моему разумению, джинсы. Теперь я уже не в силах удержать твой пронзительный взгляд. Ну, слаб я! Тем более рану осмотреть нужно?
Мои глаза моментально переносятся в «гущу будущих событий». По мере продвижения джинсового пояса моим глазам отрываются прекрасные белоснежные бедра.
   Замечаю: «Белье тонкое, дорогое, не прозрачное, не банально, значит, меня оценивают как интеллектуальное существо! Спасибо». Смысла нет робеть и останавливаться на полпути. Я поднимаю твои ножки и одним движением снимаю джинсы.
   Мой взгляд вопрошает: «Где рана?», но в этих страстных, горящих глазах, в этой лукавой, хитрой улыбке разве можно что-то разобрать кроме… Пощады не жди! Не надейся! Каждое твоё движение оценивают взглядом удава, смотрящего на кролика. Я склоняюсь над бедром, водя кончиками моих уже влажных, тёплых пальцев. Мои тёмные волосы падают мне на лицо, закрывая меня от этих жгучих глаз. Но я просто не мог уже контролировать хоть что-то в этой комнате. К черту банальный массаж… Я губами впиваюсь в первое же, попавшее на глаза место, обнимая левое, а потом уж и правое бедро своими руками. Голова моя кружиться. Такого никогда раньше не было. Время, мысли, приоритеты - всё поплыло, всё потеряло значение.
   Я жадно губами, языком, всем своим нутром, целую каждый сантиметр великодушно отведённой мне части тела. Мои ладони поглаживают всю эту прекрасную территорию, а так же живот и давно уже держат мёртвой хваткой нежную упругую талию. Со временем я ощущаю напряжение в мускулах рук. Я поднимаю глаза… и перед моим взором, к моему удивлению, предстаёт не сверлящий, хитрый взгляд, а блистательная грудь всё в том же тонком, дорогом, не прозрачном, не банальном, но уже бюстгальтере. Когда? Я же вроде пытался контролировать всё? Нет. Точно. Мой взгляд упирался в ещё не покорённые вершины.
   Я поднимаюсь. Твои глаза уже прикрыты. На лице восхитительная улыбка, то ли блаженства, то ли той же лукавости. Но перемены есть, они в твоём лице, в твоей позе, в твоих открытых, влажных ладонях. Теперь Я контролирую положение дел. Или это ещё одна ловушка, в которую я должен попасть? Мои ладони всей поверхностью плотно прижимают и гладят твою бархатную кожу. Я всматриваюсь в твоё лицо, пытаясь расшифровать смысл твоей улыбки. Глупо. Улыбка может означать всё что угодно, к примеру, что тебе просто приятно. И зачем искать какой-то смысл? Я наблюдаю, как свет от языков разгоревшегося пламени в камине бросает игривые тени на твоё лицо. Как напрягаются и расслабляются мускулы на нем. Как раздуваются ноздри. Как подёргивается нижняя губа, оголяя белоснежные зубы. Как практически незаметно вздымается твоя грудь.
   Я подношу руку к твоему лицу и убираю упавшие на глаза волосы. Кажется, что твои ресницы двигаются в такт теней от огня, вальсируя в каком-то таинственном танце.
   Я перевожу взгляд на твою тонкую, грациозную шею. Вот когда поймёшь беднягу вампира. Каждый дюйм твоего тела открывает для меня всё новые и новые детали, о которых, я знаю, буду вспоминать в одиночестве, сидя перед этим камином. Я провожу большим пальцем по твоему лбу. Спускаюсь по переносице и поглаживаю твои горячие и влажные губы. Ты пытаешься схватить губами мой палец, но я вовремя его одёргиваю. Нет. Сейчас ТЫ на спине. Твои руки распахнуты в стороны ладонями вверх.
   Я сижу с боку, наклонившись над тобой. И это уже моя игра. Ладонью я прикасаюсь к твоей щеке, а губами обнимаю твою мочку уха. И хотя моё ухо еле улавливает звук твоего дыхания, я отчётливо слышу биение твоего горячего сердца. Я целую тебя за ухом и втягиваю носом аромат твоего тела.
   Обожаю, когда женщина знает, как и когда применять парфюм. Тогда можно насладиться замахом тела с практически неразличимым оттенком летучих духов.
   Я запускаю пальцы под волосы на затылке, глажу и разминаю шею. Надеюсь, ты испытываешь немного блаженства? Я беру тебя за плечи и притягиваю к себе. Твоё тело расслаблено, аморфно. Один поцелуй, нежный, только губами. Но твой приоткрытый рот, всем своим видом говорит: «Поцелуй! Нежно, глубоко и крепко, так как никого никогда не целовал!». Я крепко прижимаю тебя,  обнимая губы, пытаясь достать твой язычок. Долгий, долгий и блаженный поцелуй в этом неизмеримом и безграничном времени. В этом четвёртом измерении. Под шум ночного прибоя.
   Я глажу твою шею, плечи и грациозно прогнувшуюся спинку. В данную минуту я полагаюсь лишь на свои пальцы, которые заменили мне глаза, и изучаю каждый изгиб твоего великолепного тела. Двумя пальцами я сжимаю две половинки ткани твоего бюстгальтера, и застёжки распадаются в разные стороны без малейшего шанса зацепиться и испортить всю плавность движений моих рук. Я запускаю палец между чашечек и легко спускаю капитулирующий бюстгальтер. В данную минуту я не вижу обнажившуюся грудь, продолжая целовать тебя, но моя рука незаметно скользит под основание,  приподнимая и слегка сжимая твою грудь, отмечая её упругость и объем. Опустив тебя, я тыльной стороной ладони еле заметно прикасаюсь к твоему соску правой груди. В этот момент как будто ток пронзает твоё тело, и ты вздрагиваешь. Краем глаза я замечаю, как твоя левая кисть впилась в овечью шкуру, а пальцы сжимают ворс.
Твоё дыхание участилось. Волосы на моей руке нежно щекочут твой сосок, дразня рецепторы. Я смотрю на твоё лицо. Твоя улыбка излучает удовольствие, наслаждение, с едва уловимым привкусом радости. Так улыбается ребёнок, которого нежно щекочут. Эту улыбку обязательно нужно продлить. Я опускаюсь и быстрыми, моргающими движениями ресниц своих глаз прикасаюсь к твоему правому соску. Этот «поцелуй бабочки» явно пошёл на пользу. Ты смеёшься. Мои руки гладят твои ладони, запястья, медленно плывя по рукам, плечам и шеи, постепенно спускаются к твоей груди. Мягкими движениями сжимаю твою грудь, языком выписываю спираль вокруг твоего соска, возбуждая и дразня.
   Я чувствую твои руки на моем затылке. Они гладят и взлохмачивают мои волосы, легонько направляя мою голову. Я открываю рот над твоей грудью и дышу на сосочек жаждущим, пылающим, горячим нутром. От моего дыхания твёрдый, как воск, сосок моментально размякает и тонет в моих губах, поглаживаемый языком.
   Я долго целую твою грудь, массируя руками и легонько покусывая.
   Время, которое медленно льётся  вокруг нас, похоже, совершенно замерло. Мы погружаемся в страну грёз и секса.
   Каждый раз, впиваясь губами в сладкое и уже совершенно беззащитное тело, я спускаюсь всё ниже и ниже, не пропуская ни единого сантиметра роскошного тела. Моя цель – твой живот, область пупка. Места, которые для всех нас самые родные. Места, которые мы узнаем ещё до рождения.
В этот момент, ты прогибаешь спину, потягиваешься и отбрасываешь руки назад, наклоняясь на противоположный от меня бок. Перед моими глазами, медленно и грациозно проплывают твои бедра.
   Я беру разгон и уже просто не успеваю наслаждаться плавными линиями, мягкими изгибами твоего блистательного тела. К тому же, в данный момент, я могу избавить тебя от последней, опять-таки, совершенно не нужной в этот момент, вещицы.
   Я расправляю  ладони и запускаю по три пальца под тонкую ткань, придерживая с наружи мизинцами. Я медленно спускаю по бёдрам и ножкам последний оплот целомудрия, одновременно поглаживая и массируя всё, к чему прикасаются мои наглые руки.
   Я сажусь возле твоих ног. Кладу на ладонь твою ступню и нежно целую, посасывая твои пальцы. Я задерживаю свой взгляд на твоём подъёме. Его плавный изгиб напоминает форму трамплина, приглашающего мой язык прокатиться по нему, двигаясь вверх по твоим сладким ножкам. Принимаю любезное предложение и отправляюсь в путь. Я двигаюсь вверх, целуя и облизывая, каждую пядь таких  манящих, обворожительных, соблазнительных ножек, переходя от коленок на внутреннюю сторону нежных бёдер постепенно приближаясь к заветному месту. К месту, которое я называю «местом встречи с розой». И коль в литературе это вожделенное место каждый называет по-разному, я решил называть его именно так - «местом встречи с розой». Я глажу твои ноги и замечаю, что по мере продвижения вверх твои бедра всё больше раздвигаются в стороны, давая мне очень вольготные условия для более быстрого продвижения.
   Приблизившись к месту встречи, я большими пальцами провожу по твоим нижним губам, вороша волоски здесь и чуть выше, на лобке. Я целую его. Большими пальцами раздвигаю нижние губы и, сложив свои в трубочку, легонько дую прямо на горошину. Раскрыв рот, своим языком облизываю всю твою «розу», нижние губы и, конечно, немного играю с самой горошиной. Я впиваюсь в твою «розу» жадно, как безумный. Но всё же, разве ум, здравомыслие, приличия, секс и возбуждение, могут быть на одном полюсе в наших темных головах? Это проявления совершенно разных полушарий.
   Мои руки не в силах оторваться от твоей груди. Пальцы пощипывают твои соски, а голова плотно прижата к твоему лону. Ровными, медленными движениями ты, то сжимаешь, то расслабляешь мышцы бёдер. Кора моего мозга, похоже, вторит твоему темпу, расширяя и сужая мой мозг с огромной амплитудой. Я дышу тобой. Слышу еле-еле различимые, доносящиеся стоны. Чувствую биения твоего сердца.
Темп нарастает, и вдруг ты со стоном, вырывающимся из глубины,  сильно сжимаешь мою голову и вместе со мной переворачиваешься на левый бок.  Я чувствую, как напрягается каждый твой мускул. Твоё тело пленят конвульсии. Твоё дыхание становится тяжёлым и глубоким.
   В такой позе я могу дотронуться только до твоей спины. Я глажу её влажную и горячую. Ты замираешь, поглощённая своими эмоциями.
   Когда ты переводишь дыхание, я стремлюсь выбраться из крепких оков твоих ножек, чтобы лечь рядом, посмотреть тебе в глаза, попытаться разглядеть в них признаки моего величия. Но только я попытался сделать малейшее движение, как твои едва ослабевшие оковы вновь с прежней силой сжимают мою голову.
   Кролик! Вот он, кролик! Как я хорошо теперь понимаю беднягу. Только я подумал, что моя власть пришла, как эти нежные, сладкие, чарующие, эпитетов может быть ещё очень много, ножки с прежней силой фиксируют моё не совсем победоносное положение. Ещё одно движение. Ещё один поворот и я уже вообще в унизительном положении - на спине.
   Надо мной, сидя на коленях, возвышаешься ТЫ! Хотя волосы прикрывают часть твоего лица, я всё равно чувствую на себе твой взгляд, который я уже решил отложить в отдельный уголок моей памяти для ностальгических воспоминаний. Так нет же! Вот он! Всё такие же лукавые глаза. Да можно было бы влюбиться, только из-за этого совершенного взгляда!!!
   Честно говоря, с нового для меня ракурса открывается потрясающий вид на твою прекрасную фигуру. Округлая грудь с острыми сосками, длинная шея, манящая талия и такой будоражащий нервные струны живот. Так что и в этой ситуации я нашёл для себя много положительных моментов. Да здравствует оптимизм!
Ты смотришь на меня, молчишь и улыбаешься. Но этот взгляд! Я не могу! Ладно. Всё! Проехали. Ты руками показываешь, что мне нужно пролезть вперёд. Ровно на то место, где недавно лежала ты, а я наслаждался моментом своего величия. Всё, «красные» ушли, власть переменилась. Я безропотно, опираясь на руки, как уж, ползу на отведённое мне место. Вообще-то думаю, что со стороны я совершенно не выгляжу побеждённым. Похоже, на моем лице сейчас наглая, самоуверенная улыбочка.
   Ты жестом рук, опять-таки молча, показываешь, что мне нужно сесть. Только я сажусь, как твои проворные руки стягивают через мою голову всю мою амбразуру, отделяющую меня от тебя. Пододвинувшись ко мне поближе, ты смыкаешь руки на моем затылке, под волосами. Пальцами ты массируешь мою шею. Раньше не задумывался, но, похоже, это ещё одно моё эрогенное место, так как кровь большими дозами покинула мою голову, а по позвоночнику прошла такая приятная дрожь. Лицо моё чётко расположилось меж твоей груди. Но в такой ситуации, я был бы не я, если бы растерялся и безропотно ждал следующего твоего шага.
   Я кладу свои руки на твои бедра и, поглаживая их, пробираюсь вверх, пытаясь достать твою круглую попку (слово «ягодицы» мне так не нравится, анатомия какая-то).
   Какими бы мы ни были галантными и обходительными, в душе мы все МУЖИКИ. Так и я не могу удержаться, чтобы не прижать всей своей лапищей такую нежную, сладкую попку. Ты дёрнулась от неожиданности. Но не отодвинулась ни на дюйм. Властной рукой ты отклоняешь моё плечо, показывая мне на моё место (лёжа на спине), а твоя белоснежная, маленькая ручка тянется к моим джинсам. Расстегнув  мой толстенный кожаный  пояс, который мешает мне уже «вечность», твои руки через джинсы гладят и без того уже окаменевшие формы моего эгоиста. И пока ты поглаживаниями и сжиманиями, разжигаешь то, что и так уже горит, я чувствую, первый раз за всё это время, просто нестерпимую боль в той самой горящей области. Я только сейчас замечаю, что мой большой и дорогой «младший мозг» сейчас прорвёт прочнейшую джинсовую ткань.
   Извини. Я знаю, что всё должно было проходить романтичнее, но тут уже не романтика, а банальная жизненная необходимость. Я сам тянусь к верхней пуговице, но ты меня опережаешь. Знаю. Всё должно находиться под твоим чётким руководством. Первые две пуговицы даются с трудом, но потом «младший мозг» сам находит путь, и последние пуговицы -  просто формальность.
   Хотя кое-какая ткань ещё сдерживает движения, но в общем и целом: «Да здравствует, СВОБОДА!».
   Я сгибаю колени, приподнимаю таз и ты, не без моей помощи, стягиваешь с меня джинсы. Я думаю о том, как быстро мы справились с этой операцией. Всё-таки, совместные усилия приводят к результату гораздо быстрее и эффективнее.
   Ты прогибаешься, выгибая спинку и вытягивая руки вперёд вдоль моей груди. Интересно, кто первый стал так грациозно прогибаться - ВЫ или кошки? Так как это движение с последующим выпусканием коготков, у вас и кошек идентично.
   Только я об этом подумал, как твои ноготки обеих ручек мягко, но очень убедительно впились в мою грудь и, медленно спустившись к животу, оставили покрасневшие тигриные следы. Ещё раз, пожалуйста!!! Я не мазохист, но это проявление твоего дикого, первобытного инстинкта, взвинтило и так уже перевозбуждённое состояние.
   Твои мягкие волосы лёгкой кистью поглаживают мою кожу. Я в прострации. Я в головокружительном блаженстве. И в этом состоянии, я еле-еле различаю, как моё «эго» сжимают и покусывают твои острые зубки. Боже, как же это приятно! Этим движением, ты как будто открываешь невидимый клапан, немного расслабив перенапряжённые мышцы и впустив эйфорию наслаждения в моё тело, которая волнами прошлась от мозга до кончиков пальцев на ногах, и опять вернулась к голове.
   Я не успеваю прийти в себя. Мой расплавленный мозг, концентрируются на последнем трикотажном рубеже, отделяющем меня от полной, безграничной, всепоглощающей свободы. Я хочу большего, но не решаюсь сделать следующий шаг. Не знаю, но в этот момент мне кажется, что нашими мыслями, желаниями, поступками управляет НАШ общий мозг.
   Ты очень проворно, одной рукой оттягиваешь тугую, широкую резинку на моем трикотаже. А второй рукой, с широко раздвинутыми пальцами, скользишь в раскалённую, как кратер вулкана, причинную область, туго сжимая его.
   В этот момент мой дух, похоже, вышел из меня и остановился поодаль, удивлённо наблюдая за происходящим со стороны. Одна волна захлебнулась под напором другой. Я чувствую, как твои горячие губы огибают вершину моего перста, отправляя его в глубину твоих влажных уст. Я сквозь дурманящую пелену Великого Эроса ощущаю, как твой язычок игриво заигрывает с моей вершиной, бархатная дрожь пробегает под кожей, когда зубки нежно прихватывают отвердевший перст. Мокрая рука ласкает всю длину.
    Если не испытывать этого каждый день, а ещё лучше, несколько раз в день, то зачем мы живём? Жизнь посылает нам так много страданий, а мы даже не в состоянии воспользоваться подаренным нам блаженством.
   Я наслаждаюсь состоянием подступающего оргазма и безудержно цепляюсь за воспоминания, как когда-то молодым и зелёным, я в похожей ситуации старался переключить свою голову на отвлечённые мысли о футболе, политике, математике и прочих актуальных в тот момент вещах. Но сейчас я наслаждаюсь каждой секундой, и кажется, что состояние приближающегося пика блаженства возможно силой воли оттянуть.
   Я ошибался. Ещё чуть-чуть и меня накроет гигантская волна с последующим извержением. Но каждое последующее извержение слабее предыдущего. Я это знаю как заповедь. А сейчас я так хочу вместе с тобой испытать пик наслаждения, очутится в нирване одновременно и никогда из неё не возвращаться. Я твёрдо решил, что мне нужен один раз, мощный, всепоглощающий и обязательно одновременный. И я использую уже проверенный метод, запуская пальцы в твои волосы и приподнимая голову.
   Наши глаза встретились. В твоём взгляде уже нет ни игривости, ни лукавости, ни жгучего, горящего напора. На меня смотрят глаза, полные нежнейших чувств. Мягкий взгляд влюблённого и преданного человека. Так смотрят домашние животные на своих хозяев. Преданно и нежно. Но в этой ситуации, и я в этом уверен, точно такие же преданные,  влюблённые глаза смотрят на тебя.
   Я помогаю тебе приподняться, придерживая за талию. Ты подтягиваешься к моему лицу. Прикасаешься своими припухшими губами к моим, и я слышу, как ты глубоко втягиваешь воздух, наполняя мною свои лёгкие.
   Твои веки опущены. Напрягая мускулы лба, с появившимися маленькими морщинками, ты, приподнявшись, очень медленно опускаешься прямо на меня. «Мой» действительно большой, и чтобы тебе ничего не повредить, я придерживаю твои бедра, наслаждаясь глубоким проникновением. Ещё глубже. Ещё чуть-чуть. Постепенно твои внутренние мышцы расслабляются и «мой перст» упирается в стенку твоего тёплого лона.
   Я обнимаю тебя и шепчу на ушко: «Привет». Это единственное слово за всё время. Ты не отвечаешь, а только приоткрываешь глаза и мило улыбаешься.
   Положив руки мне на плечи, ты прогибаешься, запрокидывая голову назад, и резко двигаешь свои бедра вперёд. Я чувствую сладострастную боль, упираясь вершиной в тебя.
   Время, которое стало приобретать очертания реальности, мгновенно рассеялось, предоставляя нам возможность насладиться друг другом. Шум прибоя в моих ушах, то усиливается, то затухает. И я стремительно падаю в пропасть удовольствия, наслаждения, нежности, страсти, эротики и жадного, дикого, всепоглощающего секса. Мы давно уже вышли за пределы реальности. Мы в нирване. Мы растворились в космосе наших желаний, наших чувств. 
   Я завидую нам. Завидую тому, что мы испытываем то, что испытывают единицы в этом бренном мире. Жить надо для того, чтобы хотя бы один раз испытать ЭТО. Меня раздирает внутренний жар. Жар страсти,  наслаждения и необъяснимого страха. Страха за то, что это может быть единственный раз, я испытываю такое блаженство. Остановись время! Забудь о нас! Оставь нас в этой стране забвения! Я прошу тебя! Стой!
   Но даже если бы время вняло моим молитвам, то наши тела …
   Мышцы сокращаются в бешеном темпе. Тела, горящие, мокрые, скользкие, движутся в чарующем танце. С моего лба, просачиваясь сквозь брови, струится пот, обжигая глаза. Я совершенно не вижу тебя. Я только слышу твои стоны. Целую твои плечи и грудь. Глажу твои бедра. Я чувствую приближение желанной развязки. Приближение оргазма. Вся моя суть сжимается в тугой пучок. Мурашки пробегают по затылку. Разум застыл. И над самым ухом я слышу: «Давай! Я уже не могу сдерживаться!».
   Я остановил дыхание, когда ты мощно сжала мой жезл внутри себя. Твои ноготки до жгучей боли впиваются в мою спину, и мы практически одновременно издаём сладострастный вопль. Я со всей силы прижимаю тебя, впившись губами в твой лоб.
   Оргазм! Наивысшая точка забвения! И пусть весь мир подождёт.
   Мои пальцы хаотично ворошат твои волосы. Твоя голова падает мне на грудь, а я, покачиваясь, целую твою макушку. Тишина заполняет всё пространство. За окном растворился шум прибоя. И только потрескивание дров в камине свидетельствует о нашем присутствии на этой земле. Блаженство. После всех страстей наступает время умиротворения.
   Долго-долго мы сидим, боясь шелохнуться. Боясь задеть этот вакуум, образовавшийся вокруг нас. Я нежно глажу твоё тело. Но вскоре наши разогретые тела стали ощущать прохладу, и я замечаю мурашки на твоей коже. Я поднимаюсь. Подымаешься и ты. Краем глаза, я ещё раз восхищаюсь твоей фигурой. «Какая же ты красивая!!!», думаю я, но не произношу ни слова.
   Я накидываю на тебя шотландский плед. Выношу на руках на террасу. Сажусь в кресло-качалку. Старое и скрипучее. Сажу тебя на колени и тщательно закутываю. Положив мне на плечо голову, ты тихонечко засыпаешь. А я смотрю на блеск лунной дорожки, на тихое, засыпающее море, на испещрённое звёздами небо и говорю тебе о том, как я бы хотел встретить тебя в городском аэропорту, посадить в машину и увезти…
Ответь мне, прошу. Хотя бы через почту. ……..@.......com  

© Copyright: Денис Кравец, 2015

Регистрационный номер №0291907

от 4 июня 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0291907 выдан для произведения:      Утро выдалось пасмурным. Мне совершенно не хотелось вылизать из-под одеяла. Бывают такие моменты в жизни, когда лень окутывает тебя любовью прямо с утра. Ты подтягиваешься, крутишься в кровати, вытягиваешь позвонки и растягиваешь мышцы, но сделать над собой усилие и встать совершенно не можешь. Ты запускаешь руки под подушку, утыкая в неё свой нос и остатки сна, точнее, какие-то фрагменты выбивают тебя из реальности. Ты находишься между двумя мирами. Ни там, ни здесь. В принципе, в эти тягучие, как смола, минуты, ты вроде, как и не существуешь. Пробуждение ни как не может тебя выхватить из объятий Морфея. Ты испытываешь полное блаженство тела и мозга.
     Когда я приезжаю в свой «Берег…», и остаюсь здесь на все выходные, я ставлю себе в качестве будильника Vangelis - Bon Voyage. Мелодия медленно, как рассвет, расцветает в твоём сне. И разливается своими перекатами по всему твоему вялому телу. Просыпаться под эту композицию, всё равно, что рождаться снова и снова. И в это воскресенье меня ждало, как и всегда, обычное, будничное рождение. Встать бодрячком не получилось, и я медленно перекатился через всю кровать, ногами нащупал пол и лишь тогда с усилием стал бороться с притяжением кровати.
   Первый раз за последнюю неделю я по-настоящему выспался. Думаю тому причина, вчерашняя беседа с отставником-особистом. Я очень уважаю таких людей, и его негласная поддержка успокоила мои морально-этические переживания. Ради возвращения любимой, я и раньше не особо обращал внимание на этический вопрос, но всё же что-то внутри немного зудело. 
       Налив себе чёрный кофе, и бросив в чашку кусочек льда, я выполз (сложно подобрать более подходящее слово) на террасу. 
       Передо мной под тяжёлыми тучами, цвета старого асфальта, разливалось штормовое море. Море никогда не бывает не красивым. Оно может быть ласковым и нежным, как улыбка матери, или хмурым и могучим, как укоряющий взгляд отца, но оно остаётся таким же родным, как наши родители. Оно и является где-то в очень далёком прошлом нашей родовой колыбелью. Темные сине-зелёные воды, посыпанные белыми пунктирами морской пены, под серым небом. Оно заставляло благоговеть и восхищаться. Странно, когда видишь штормовое море, ты приклоняешься перед его могуществом и силой, побаиваешься, но в тоже время в душе рождается небывало мощный восторг, будто ты восхищаешься силой старшего брата. Что для нас море и вода в целом? Всё! Наша жизнь!
Я стоял перед величайшей стихией, ветер порывистый и мощный бил меня в грудь, и мою душу заполняло восхищение и полнейшая свобода. Я поставил чашку на пол. Поднял руки вверх, ладонями к морю. 
- Я склоняюсь перед тобой, моё море. Вспомни меня, вышедшего из твоих вод много веков назад. Я твой сын. Поделись со мной своей силой, мощью и свободой. 
Я произнёс эти слова. И ощутил, как море мне откликнулось, внося в мою душу всё то, что я попросил. Я сделал глубокий вдох, вбирая в себя запах соли и водорослей, и уже через минуту был настолько бодр, что мог свернуть горы. 
       Оставив свой форпост, я вернулся в дом. Кожа слегка замёрзла, но в душе пылал огонь. Огонь счастья, рождённого прикосновением природы. Я вспоминал ту ночь. Ощутил нежный запах моей возлюбленной. И мысли постепенно вернули меня к моей проблеме, которую я старался решить. Не получив ответа на моё послание, мне ничего не оставалось делать, как напомнить о себе ещё раз. Вода точит камень, решил я. Значит вторым напоминанием обо мне, станет письмо. Странно, но события, происходящие в последнее время со мной, заставляют каждый раз возвращаться к истокам. Вот ещё одно напоминание из прошлого – письмо. Мы живущие в XXI веке пользуемся всеми современными достижениями. IP-телефония, e-mail, ICQ, twitter – красивые слова, а толку. Все эти «помощники» призваны облегчить нашу жизнь. Они великолепно с этим справляются. Только облегчая, заодно и притупляют наш разум, наши возможности. Мы общаемся парой сотней слов и наступают моменты, когда мы не в состоянии выразить свою мысль. В этих случаях звучит излюбленная фраза-паразит «Ну, ты меня понимаешь». А что остаётся делать? Приходится понимать, так как и твой словарный запас скудеет час от часа. Письмо заставляет нас изложить мысль не фразой и даже не предложением, а абзацами и страницами. А когда нужно выразить свои чувства…ну, ты меня понимаешь. 
    Мне пришлось потратить некоторое время в поисках мобильника. По обыкновению, приезжая в свою крепость я забрасываю его куда подальше, и в воскресенье, ближе к вечеру, перед отъездом устраиваю грандиозные поиски, каждый раз удивляясь, как я умудрился положить его в такое «случайное» место. В этот раз он вообще оказался вне дома. Отыскав телефон, я набрал номер представителя нашей компании в  Париже. После непродолжительного гудка, я услышал голос старого приятеля А;нжи.
     А;нжи – удивительная личность. Невысокий, стройный, любитель тонкого юмора, русских женщин и, на удивление, крымского вина. Отец А;нжи француз, известный в прошлом спортсмен. А мать – русская. Родился А;нжи через девять месяцев после знаменитой Олимпиады-80. Даже имя у него франко-русское, точнее наоборот, русско-французское. Мама хотела назвать его в честь своего отца - Андреем, а отец в честь своего - Жильем. Вот и получился паритет – А;нжи.
- Алло, Митя? Привет. Сегодня, с утра, воскресенье. Ты звонишь. Значит ты на работе, как всегда?
- Привет, дружище. Логика железная, но не угадал. Я не на работе.
- О, это становиться совсем интересно. Ты же о работе вне работы не говоришь?
- Я по личному вопросу.
- Ты меня радуешь с каждой минутой. Неужели ты последовал моему примеру, только в противоположном направлении?
- Не совсем так. Француженку пока не ищу. Ты не хочешь на недельке прокатиться в Ниццу?
В воздухе повисла пауза, не такая, чтобы совсем длинная, но небольшое напряжение с моей стороны всё же присутствовало. 
 - Море… Ницца... – слышались размышления А;нжи. – Ты же знаешь, я не смогу тебе отказать как другу. Я же всё-таки русский.
- Прости, А;нжи, но ты не сможешь мне отказать и по той причине, что ты француз.
- Я уже догадался. Вопрос касается женщины?
- Ты как всегда проницателен, дружище.
Комплимент пришёлся в точку. В трубке раздался добрый смех.
- И что я должен сделать?
Я вкратце рассказал свой план.
- Она русская? Не боишься, что я её уведу?
- …
- Шучу, шучу – радуясь своей «удачной» шутке, А;нжи ещё больше повеселел.
- Высылай письмо и инструкции экспрессом. Я помогу, но будешь должен.
- Ты всё ещё в поисках русской красавицы? – поинтересовался я.
- Конечно.
- Тогда «Долг платежом красен» знаешь такую русскую пословицу? Приедешь, рассчитаемся.     
- Ловлю на слове. Знаешь такую русскую фразу? – отреагировал он, оставшись доволен своей находчивостью и знанием русских фраз.
Мы попрощались. И в таком прекрасном расположении духа, я взял бумагу и начал писать письмо самой желанной женщине на свете:
   «Я хотел бы встретить тебя в городском аэропорту. Посадить в машину и увезти на побережье прекрасного Чёрного моря. Проезжая сквозь хвойный лес по просёлочной дороге, на которой лучи солнечного заката уже играют с тенями деревьев, создавая причудливые, магические, можно сказать, потусторонние узоры, ты чувствуешь, как в открытые окна машины врывается свежий хвойный запах с усиливающимся оттенком приближающегося  солёного моря.
   Дорога, плутающая вокруг огромных, величественных валунов, постепенно раскрывает перед твоими глазами райские крымские пейзажи. Она кокетливо, своими плавными поворотами даёт время насладиться красотой окружающей тебя практически доисторической природы. Ещё подъем, и со звуком задыхающегося от оборотов двигателя, машина преодолевает последний горный барьер, забираясь на площадку среди красивейшего «альпийского» луга. 
     Твоему взору открывается скалистый берег, разрезанный обрывами и ущельями нетерпеливого, как женские желания, моря. Мы останавливаемся около небольшого, лесного, деревянного домика, стоящего практически на самом краю обрыва. Когда-то он принадлежал лесничеству, потом здесь размещался наблюдательный пункт советских ПВО, а после распада Союза из этих мест и вовсе ушла вся цивилизованная жизнь. Мне его показал знакомый лесник, и я из него сделал своё секретное место и назвал его «Берегом души и иллюзий». Почему «души»? Наверное, и так понятно. Почему «иллюзии»? Просто сама жизнь здесь становится иллюзорной, призрачной, как маленькая, еле заметная звезда на огромном и чёрном, как смоль, небосводе.
   Я приглашаю тебя войти в мой дом, пока я схожу и наберу свежей родниковой воды. Ты переступаешь порог и попадаешь в мой мир. Проходя через «сени» (как говорили в старину), ты слышишь, как под ногами поскрипывают половицы. Не бойся. Дерево здесь на удивление прочное. Входи!
   Ты входишь в большую просторную комнату. Первым делом, и я в этом уверен, ты обращаешь внимание на фасадную стену из стекла с видом на море. Моя сестра, архитектор, помогла мне аккуратно ввести в мой  «Берег души и иллюзий» нотки современности, не нарушив общей прелести старины. Проходя к стене-окну, ты задеваешь большие 100 Вт колонки. Больно? Прости за беспорядок. Я потом обязательно полечу твою ножку.
И колонки, и синтезатор, и гитара с компьютером - всё это части моей глубоко скрытой сущности. С моими помощниками я извлекаю музыку, которая обволакивает эти стены каждый раз, когда я здесь. Ты идёшь к фасадной стене, открываешь дверь, выходишь на маленькую террасу и, я уверен, твоё дыхание остановится. Здесь так бывает, точнее сказать, здесь можно забыть дышать, логически мыслить, потерять реальность времени. Особенно во время сумерек и на протяжении всей ночи. Мне и самому порой кажется, что время здесь течёт так же, как золотистый майский мёд спускается на … белоснежную кожу. Ты стоишь на террасе, твои глаза всматриваются, казалось бы, в обычный морской горизонт, но с ПОТРЯСАЮЩИМ закатом. Как бы ни играло воображение, какой бы закат ты ни видела, но передать красоту любого заката (если ты не пошлый писака) просто НЕВОЗМОЖНО! Ты пьёшь воздух морского бриза и смотришь на берег мыса Айя, проглатываемого сумерками – «трещиной между мирами». Так назвал это время  К. Кастанеда, и я запомнил эту фразу на всю жизнь. Блестяще!
   Пока ты находилась «между мирами», я заварил чай из трав, налил «Баста;рдо» в бокалы, включил Bill Laswell – Rebel Music, разжёг камин и вышел к тебе на террасу. Беру на ладонь твой бокал и протягиваю его тебе. Бери! С ним я отдаю тебе последнюю каплю реального времени. Дальше – забвение. Ты пригубишь, и я замечу каплю вина, аккуратно пристроившуюся в уголке твоих губ. Как я уже писал, здесь реальный мир заканчивается. Этикет и приличия тоже. Я склоняюсь над тобой и губами пью эту маленькую дочь Диониса с шоколадным привкусом. Смотри мне в глаза. Я хочу попробовать тебя на вкус. Я целую, смесь моей жажды, вина и шоколада  - вот чего мне так не хватало.
   Иллюзия вокруг, туман в голове, ток по мельчайшим нервным окончаниям. Я тебя обнимаю, пытаясь вырвать у этого мира. Крепко и одновременно нежно прижимаю к себе.
   О…, похоже, не только я,  но и морской бриз питает к тебе не только платонические чувства. Он проворнее, и пользуется этим, мягко поглаживая твою шею, руки, корни волос. Молодец! Пользуйся случаем. Ибо я сейчас украду её и у тебя.
   Я беру тебя на руки и переступаю порог. В комнате темно. Около стены горит камин. Прямо перед нами кровать с кованой металлической спинкой…, но я  замечаю, что ветер долго целовал твои руки и они стали прохладными. Сейчас бы этими прохладными руками, и к моему пылающему телу!…  Я бросаю взгляд на камин. Рядом с ним лежит тёплая овечья шкура. Ну вот, лучшего места сейчас во всем мире не найти. Пронося тебя к камину, я сам натыкаюсь на туже самую колонку. Черт! Надо её передвинуть, а то чуть резче поворот и я был бы уже на тебе. Но с другой стороны, всё, что ни делается  - всё к лучшему. Я вспоминаю, что недавно ты сама испытала прочность этой ещё советской конструкции.
Встав на колени, я опускаю тебя на шкуру возле камина.
   Где болит? Бедро?
   Держи бокал, пей вино. Пока Эрос будет дуть тебе в лицо, я, хоть и не врач, но всё же массажист, осмотрю этот «идеальный повод». Ты втягиваешь живот и отклоняешься назад, подставляя под спину локти. Я тянусь к той самой заветной пуговице на твоих джинсах. Смотрю прямо в твои глаза. Чтобы ты отвела взгляд или закрыла их, нет(!), никогда(!), этого быть не может. Прямо глаза в глаза.
   Я тебя не знаю? Вряд ли. Но чувствую! Это точно.
   Ты прогибаешься, приподнимая бедра. Молния медленно, как бы нехотя, разводит в стороны оборонительные ряды медных зубьев. Двумя руками сжимая плотную ткань в области коленок, я стягиваю с тебя прочные, модные, но совершенно не нужные в этот момент, по моему разумению, джинсы. Теперь я уже не в силах удержать твой пронзительный взгляд. Ну, слаб я! Тем более рану осмотреть нужно?
Мои глаза моментально переносятся в «гущу будущих событий». По мере продвижения джинсового пояса моим глазам отрываются прекрасные белоснежные бедра.
   Замечаю: «Белье тонкое, дорогое, не прозрачное, не банально, значит, меня оценивают как интеллектуальное существо! Спасибо». Смысла нет робеть и останавливаться на полпути. Я поднимаю твои ножки и одним движением снимаю джинсы.
   Мой взгляд вопрошает: «Где рана?», но в этих страстных, горящих глазах, в этой лукавой, хитрой улыбке разве можно что-то разобрать кроме… Пощады не жди! Не надейся! Каждое твоё движение оценивают взглядом удава, смотрящего на кролика. Я склоняюсь над бедром, водя кончиками моих уже влажных, тёплых пальцев. Мои тёмные волосы падают мне на лицо, закрывая меня от этих жгучих глаз. Но я просто не мог уже контролировать хоть что-то в этой комнате. К черту банальный массаж… Я губами впиваюсь в первое же, попавшее на глаза место, обнимая левое, а потом уж и правое бедро своими руками. Голова моя кружиться. Такого никогда раньше не было. Время, мысли, приоритеты - всё поплыло, всё потеряло значение.
   Я жадно губами, языком, всем своим нутром, целую каждый сантиметр великодушно отведённой мне части тела. Мои ладони поглаживают всю эту прекрасную территорию, а так же живот и давно уже держат мёртвой хваткой нежную упругую талию. Со временем я ощущаю напряжение в мускулах рук. Я поднимаю глаза… и перед моим взором, к моему удивлению, предстаёт не сверлящий, хитрый взгляд, а блистательная грудь всё в том же тонком, дорогом, не прозрачном, не банальном, но уже бюстгальтере. Когда? Я же вроде пытался контролировать всё? Нет. Точно. Мой взгляд упирался в ещё не покорённые вершины.
   Я поднимаюсь. Твои глаза уже прикрыты. На лице восхитительная улыбка, то ли блаженства, то ли той же лукавости. Но перемены есть, они в твоём лице, в твоей позе, в твоих открытых, влажных ладонях. Теперь Я контролирую положение дел. Или это ещё одна ловушка, в которую я должен попасть? Мои ладони всей поверхностью плотно прижимают и гладят твою бархатную кожу. Я всматриваюсь в твоё лицо, пытаясь расшифровать смысл твоей улыбки. Глупо. Улыбка может означать всё что угодно, к примеру, что тебе просто приятно. И зачем искать какой-то смысл? Я наблюдаю, как свет от языков разгоревшегося пламени в камине бросает игривые тени на твоё лицо. Как напрягаются и расслабляются мускулы на нем. Как раздуваются ноздри. Как подёргивается нижняя губа, оголяя белоснежные зубы. Как практически незаметно вздымается твоя грудь.
   Я подношу руку к твоему лицу и убираю упавшие на глаза волосы. Кажется, что твои ресницы двигаются в такт теней от огня, вальсируя в каком-то таинственном танце.
   Я перевожу взгляд на твою тонкую, грациозную шею. Вот когда поймёшь беднягу вампира. Каждый дюйм твоего тела открывает для меня всё новые и новые детали, о которых, я знаю, буду вспоминать в одиночестве, сидя перед этим камином. Я провожу большим пальцем по твоему лбу. Спускаюсь по переносице и поглаживаю твои горячие и влажные губы. Ты пытаешься схватить губами мой палец, но я вовремя его одёргиваю. Нет. Сейчас ТЫ на спине. Твои руки распахнуты в стороны ладонями вверх.
   Я сижу с боку, наклонившись над тобой. И это уже моя игра. Ладонью я прикасаюсь к твоей щеке, а губами обнимаю твою мочку уха. И хотя моё ухо еле улавливает звук твоего дыхания, я отчётливо слышу биение твоего горячего сердца. Я целую тебя за ухом и втягиваю носом аромат твоего тела.
   Обожаю, когда женщина знает, как и когда применять парфюм. Тогда можно насладиться замахом тела с практически неразличимым оттенком летучих духов.
   Я запускаю пальцы под волосы на затылке, глажу и разминаю шею. Надеюсь, ты испытываешь немного блаженства? Я беру тебя за плечи и притягиваю к себе. Твоё тело расслаблено, аморфно. Один поцелуй, нежный, только губами. Но твой приоткрытый рот, всем своим видом говорит: «Поцелуй! Нежно, глубоко и крепко, так как никого никогда не целовал!». Я крепко прижимаю тебя,  обнимая губы, пытаясь достать твой язычок. Долгий, долгий и блаженный поцелуй в этом неизмеримом и безграничном времени. В этом четвёртом измерении. Под шум ночного прибоя.
   Я глажу твою шею, плечи и грациозно прогнувшуюся спинку. В данную минуту я полагаюсь лишь на свои пальцы, которые заменили мне глаза, и изучаю каждый изгиб твоего великолепного тела. Двумя пальцами я сжимаю две половинки ткани твоего бюстгальтера, и застёжки распадаются в разные стороны без малейшего шанса зацепиться и испортить всю плавность движений моих рук. Я запускаю палец между чашечек и легко спускаю капитулирующий бюстгальтер. В данную минуту я не вижу обнажившуюся грудь, продолжая целовать тебя, но моя рука незаметно скользит под основание,  приподнимая и слегка сжимая твою грудь, отмечая её упругость и объем. Опустив тебя, я тыльной стороной ладони еле заметно прикасаюсь к твоему соску правой груди. В этот момент как будто ток пронзает твоё тело, и ты вздрагиваешь. Краем глаза я замечаю, как твоя левая кисть впилась в овечью шкуру, а пальцы сжимают ворс.
Твоё дыхание участилось. Волосы на моей руке нежно щекочут твой сосок, дразня рецепторы. Я смотрю на твоё лицо. Твоя улыбка излучает удовольствие, наслаждение, с едва уловимым привкусом радости. Так улыбается ребёнок, которого нежно щекочут. Эту улыбку обязательно нужно продлить. Я опускаюсь и быстрыми, моргающими движениями ресниц своих глаз прикасаюсь к твоему правому соску. Этот «поцелуй бабочки» явно пошёл на пользу. Ты смеёшься. Мои руки гладят твои ладони, запястья, медленно плывя по рукам, плечам и шеи, постепенно спускаются к твоей груди. Мягкими движениями сжимаю твою грудь, языком выписываю спираль вокруг твоего соска, возбуждая и дразня.
   Я чувствую твои руки на моем затылке. Они гладят и взлохмачивают мои волосы, легонько направляя мою голову. Я открываю рот над твоей грудью и дышу на сосочек жаждущим, пылающим, горячим нутром. От моего дыхания твёрдый, как воск, сосок моментально размякает и тонет в моих губах, поглаживаемый языком.
   Я долго целую твою грудь, массируя руками и легонько покусывая.
   Время, которое медленно льётся  вокруг нас, похоже, совершенно замерло. Мы погружаемся в страну грёз и секса.
   Каждый раз, впиваясь губами в сладкое и уже совершенно беззащитное тело, я спускаюсь всё ниже и ниже, не пропуская ни единого сантиметра роскошного тела. Моя цель – твой живот, область пупка. Места, которые для всех нас самые родные. Места, которые мы узнаем ещё до рождения.
В этот момент, ты прогибаешь спину, потягиваешься и отбрасываешь руки назад, наклоняясь на противоположный от меня бок. Перед моими глазами, медленно и грациозно проплывают твои бедра.
   Я беру разгон и уже просто не успеваю наслаждаться плавными линиями, мягкими изгибами твоего блистательного тела. К тому же, в данный момент, я могу избавить тебя от последней, опять-таки, совершенно не нужной в этот момент, вещицы.
   Я расправляю  ладони и запускаю по три пальца под тонкую ткань, придерживая с наружи мизинцами. Я медленно спускаю по бёдрам и ножкам последний оплот целомудрия, одновременно поглаживая и массируя всё, к чему прикасаются мои наглые руки.
   Я сажусь возле твоих ног. Кладу на ладонь твою ступню и нежно целую, посасывая твои пальцы. Я задерживаю свой взгляд на твоём подъёме. Его плавный изгиб напоминает форму трамплина, приглашающего мой язык прокатиться по нему, двигаясь вверх по твоим сладким ножкам. Принимаю любезное предложение и отправляюсь в путь. Я двигаюсь вверх, целуя и облизывая, каждую пядь таких  манящих, обворожительных, соблазнительных ножек, переходя от коленок на внутреннюю сторону нежных бёдер постепенно приближаясь к заветному месту. К месту, которое я называю «местом встречи с розой». И коль в литературе это вожделенное место каждый называет по-разному, я решил называть его именно так - «местом встречи с розой». Я глажу твои ноги и замечаю, что по мере продвижения вверх твои бедра всё больше раздвигаются в стороны, давая мне очень вольготные условия для более быстрого продвижения.
   Приблизившись к месту встречи, я большими пальцами провожу по твоим нижним губам, вороша волоски здесь и чуть выше, на лобке. Я целую его. Большими пальцами раздвигаю нижние губы и, сложив свои в трубочку, легонько дую прямо на горошину. Раскрыв рот, своим языком облизываю всю твою «розу», нижние губы и, конечно, немного играю с самой горошиной. Я впиваюсь в твою «розу» жадно, как безумный. Но всё же, разве ум, здравомыслие, приличия, секс и возбуждение, могут быть на одном полюсе в наших темных головах? Это проявления совершенно разных полушарий.
   Мои руки не в силах оторваться от твоей груди. Пальцы пощипывают твои соски, а голова плотно прижата к твоему лону. Ровными, медленными движениями ты, то сжимаешь, то расслабляешь мышцы бёдер. Кора моего мозга, похоже, вторит твоему темпу, расширяя и сужая мой мозг с огромной амплитудой. Я дышу тобой. Слышу еле-еле различимые, доносящиеся стоны. Чувствую биения твоего сердца.
Темп нарастает, и вдруг ты со стоном, вырывающимся из глубины,  сильно сжимаешь мою голову и вместе со мной переворачиваешься на левый бок.  Я чувствую, как напрягается каждый твой мускул. Твоё тело пленят конвульсии. Твоё дыхание становится тяжёлым и глубоким.
   В такой позе я могу дотронуться только до твоей спины. Я глажу её влажную и горячую. Ты замираешь, поглощённая своими эмоциями.
   Когда ты переводишь дыхание, я стремлюсь выбраться из крепких оков твоих ножек, чтобы лечь рядом, посмотреть тебе в глаза, попытаться разглядеть в них признаки моего величия. Но только я попытался сделать малейшее движение, как твои едва ослабевшие оковы вновь с прежней силой сжимают мою голову.
   Кролик! Вот он, кролик! Как я хорошо теперь понимаю беднягу. Только я подумал, что моя власть пришла, как эти нежные, сладкие, чарующие, эпитетов может быть ещё очень много, ножки с прежней силой фиксируют моё не совсем победоносное положение. Ещё одно движение. Ещё один поворот и я уже вообще в унизительном положении - на спине.
   Надо мной, сидя на коленях, возвышаешься ТЫ! Хотя волосы прикрывают часть твоего лица, я всё равно чувствую на себе твой взгляд, который я уже решил отложить в отдельный уголок моей памяти для ностальгических воспоминаний. Так нет же! Вот он! Всё такие же лукавые глаза. Да можно было бы влюбиться, только из-за этого совершенного взгляда!!!
   Честно говоря, с нового для меня ракурса открывается потрясающий вид на твою прекрасную фигуру. Округлая грудь с острыми сосками, длинная шея, манящая талия и такой будоражащий нервные струны живот. Так что и в этой ситуации я нашёл для себя много положительных моментов. Да здравствует оптимизм!
Ты смотришь на меня, молчишь и улыбаешься. Но этот взгляд! Я не могу! Ладно. Всё! Проехали. Ты руками показываешь, что мне нужно пролезть вперёд. Ровно на то место, где недавно лежала ты, а я наслаждался моментом своего величия. Всё, «красные» ушли, власть переменилась. Я безропотно, опираясь на руки, как уж, ползу на отведённое мне место. Вообще-то думаю, что со стороны я совершенно не выгляжу побеждённым. Похоже, на моем лице сейчас наглая, самоуверенная улыбочка.
   Ты жестом рук, опять-таки молча, показываешь, что мне нужно сесть. Только я сажусь, как твои проворные руки стягивают через мою голову всю мою амбразуру, отделяющую меня от тебя. Пододвинувшись ко мне поближе, ты смыкаешь руки на моем затылке, под волосами. Пальцами ты массируешь мою шею. Раньше не задумывался, но, похоже, это ещё одно моё эрогенное место, так как кровь большими дозами покинула мою голову, а по позвоночнику прошла такая приятная дрожь. Лицо моё чётко расположилось меж твоей груди. Но в такой ситуации, я был бы не я, если бы растерялся и безропотно ждал следующего твоего шага.
   Я кладу свои руки на твои бедра и, поглаживая их, пробираюсь вверх, пытаясь достать твою круглую попку (слово «ягодицы» мне так не нравится, анатомия какая-то).
   Какими бы мы ни были галантными и обходительными, в душе мы все МУЖИКИ. Так и я не могу удержаться, чтобы не прижать всей своей лапищей такую нежную, сладкую попку. Ты дёрнулась от неожиданности. Но не отодвинулась ни на дюйм. Властной рукой ты отклоняешь моё плечо, показывая мне на моё место (лёжа на спине), а твоя белоснежная, маленькая ручка тянется к моим джинсам. Расстегнув  мой толстенный кожаный  пояс, который мешает мне уже «вечность», твои руки через джинсы гладят и без того уже окаменевшие формы моего эгоиста. И пока ты поглаживаниями и сжиманиями, разжигаешь то, что и так уже горит, я чувствую, первый раз за всё это время, просто нестерпимую боль в той самой горящей области. Я только сейчас замечаю, что мой большой и дорогой «младший мозг» сейчас прорвёт прочнейшую джинсовую ткань.
   Извини. Я знаю, что всё должно было проходить романтичнее, но тут уже не романтика, а банальная жизненная необходимость. Я сам тянусь к верхней пуговице, но ты меня опережаешь. Знаю. Всё должно находиться под твоим чётким руководством. Первые две пуговицы даются с трудом, но потом «младший мозг» сам находит путь, и последние пуговицы -  просто формальность.
   Хотя кое-какая ткань ещё сдерживает движения, но в общем и целом: «Да здравствует, СВОБОДА!».
   Я сгибаю колени, приподнимаю таз и ты, не без моей помощи, стягиваешь с меня джинсы. Я думаю о том, как быстро мы справились с этой операцией. Всё-таки, совместные усилия приводят к результату гораздо быстрее и эффективнее.
   Ты прогибаешься, выгибая спинку и вытягивая руки вперёд вдоль моей груди. Интересно, кто первый стал так грациозно прогибаться - ВЫ или кошки? Так как это движение с последующим выпусканием коготков, у вас и кошек идентично.
   Только я об этом подумал, как твои ноготки обеих ручек мягко, но очень убедительно впились в мою грудь и, медленно спустившись к животу, оставили покрасневшие тигриные следы. Ещё раз, пожалуйста!!! Я не мазохист, но это проявление твоего дикого, первобытного инстинкта, взвинтило и так уже перевозбуждённое состояние.
   Твои мягкие волосы лёгкой кистью поглаживают мою кожу. Я в прострации. Я в головокружительном блаженстве. И в этом состоянии, я еле-еле различаю, как моё «эго» сжимают и покусывают твои острые зубки. Боже, как же это приятно! Этим движением, ты как будто открываешь невидимый клапан, немного расслабив перенапряжённые мышцы и впустив эйфорию наслаждения в моё тело, которая волнами прошлась от мозга до кончиков пальцев на ногах, и опять вернулась к голове.
   Я не успеваю прийти в себя. Мой расплавленный мозг, концентрируются на последнем трикотажном рубеже, отделяющем меня от полной, безграничной, всепоглощающей свободы. Я хочу большего, но не решаюсь сделать следующий шаг. Не знаю, но в этот момент мне кажется, что нашими мыслями, желаниями, поступками управляет НАШ общий мозг.
   Ты очень проворно, одной рукой оттягиваешь тугую, широкую резинку на моем трикотаже. А второй рукой, с широко раздвинутыми пальцами, скользишь в раскалённую, как кратер вулкана, причинную область, туго сжимая его.
   В этот момент мой дух, похоже, вышел из меня и остановился поодаль, удивлённо наблюдая за происходящим со стороны. Одна волна захлебнулась под напором другой. Я чувствую, как твои горячие губы огибают вершину моего перста, отправляя его в глубину твоих влажных уст. Я сквозь дурманящую пелену Великого Эроса ощущаю, как твой язычок игриво заигрывает с моей вершиной, бархатная дрожь пробегает под кожей, когда зубки нежно прихватывают отвердевший перст. Мокрая рука ласкает всю длину.
    Если не испытывать этого каждый день, а ещё лучше, несколько раз в день, то зачем мы живём? Жизнь посылает нам так много страданий, а мы даже не в состоянии воспользоваться подаренным нам блаженством.
   Я наслаждаюсь состоянием подступающего оргазма и безудержно цепляюсь за воспоминания, как когда-то молодым и зелёным, я в похожей ситуации старался переключить свою голову на отвлечённые мысли о футболе, политике, математике и прочих актуальных в тот момент вещах. Но сейчас я наслаждаюсь каждой секундой, и кажется, что состояние приближающегося пика блаженства возможно силой воли оттянуть.
   Я ошибался. Ещё чуть-чуть и меня накроет гигантская волна с последующим извержением. Но каждое последующее извержение слабее предыдущего. Я это знаю как заповедь. А сейчас я так хочу вместе с тобой испытать пик наслаждения, очутится в нирване одновременно и никогда из неё не возвращаться. Я твёрдо решил, что мне нужен один раз, мощный, всепоглощающий и обязательно одновременный. И я использую уже проверенный метод, запуская пальцы в твои волосы и приподнимая голову.
   Наши глаза встретились. В твоём взгляде уже нет ни игривости, ни лукавости, ни жгучего, горящего напора. На меня смотрят глаза, полные нежнейших чувств. Мягкий взгляд влюблённого и преданного человека. Так смотрят домашние животные на своих хозяев. Преданно и нежно. Но в этой ситуации, и я в этом уверен, точно такие же преданные,  влюблённые глаза смотрят на тебя.
   Я помогаю тебе приподняться, придерживая за талию. Ты подтягиваешься к моему лицу. Прикасаешься своими припухшими губами к моим, и я слышу, как ты глубоко втягиваешь воздух, наполняя мною свои лёгкие.
   Твои веки опущены. Напрягая мускулы лба, с появившимися маленькими морщинками, ты, приподнявшись, очень медленно опускаешься прямо на меня. «Мой» действительно большой, и чтобы тебе ничего не повредить, я придерживаю твои бедра, наслаждаясь глубоким проникновением. Ещё глубже. Ещё чуть-чуть. Постепенно твои внутренние мышцы расслабляются и «мой перст» упирается в стенку твоего тёплого лона.
   Я обнимаю тебя и шепчу на ушко: «Привет». Это единственное слово за всё время. Ты не отвечаешь, а только приоткрываешь глаза и мило улыбаешься.
   Положив руки мне на плечи, ты прогибаешься, запрокидывая голову назад, и резко двигаешь свои бедра вперёд. Я чувствую сладострастную боль, упираясь вершиной в тебя.
   Время, которое стало приобретать очертания реальности, мгновенно рассеялось, предоставляя нам возможность насладиться друг другом. Шум прибоя в моих ушах, то усиливается, то затухает. И я стремительно падаю в пропасть удовольствия, наслаждения, нежности, страсти, эротики и жадного, дикого, всепоглощающего секса. Мы давно уже вышли за пределы реальности. Мы в нирване. Мы растворились в космосе наших желаний, наших чувств. 
   Я завидую нам. Завидую тому, что мы испытываем то, что испытывают единицы в этом бренном мире. Жить надо для того, чтобы хотя бы один раз испытать ЭТО. Меня раздирает внутренний жар. Жар страсти,  наслаждения и необъяснимого страха. Страха за то, что это может быть единственный раз, я испытываю такое блаженство. Остановись время! Забудь о нас! Оставь нас в этой стране забвения! Я прошу тебя! Стой!
   Но даже если бы время вняло моим молитвам, то наши тела …
   Мышцы сокращаются в бешеном темпе. Тела, горящие, мокрые, скользкие, движутся в чарующем танце. С моего лба, просачиваясь сквозь брови, струится пот, обжигая глаза. Я совершенно не вижу тебя. Я только слышу твои стоны. Целую твои плечи и грудь. Глажу твои бедра. Я чувствую приближение желанной развязки. Приближение оргазма. Вся моя суть сжимается в тугой пучок. Мурашки пробегают по затылку. Разум застыл. И над самым ухом я слышу: «Давай! Я уже не могу сдерживаться!».
   Я остановил дыхание, когда ты мощно сжала мой жезл внутри себя. Твои ноготки до жгучей боли впиваются в мою спину, и мы практически одновременно издаём сладострастный вопль. Я со всей силы прижимаю тебя, впившись губами в твой лоб.
   Оргазм! Наивысшая точка забвения! И пусть весь мир подождёт.
   Мои пальцы хаотично ворошат твои волосы. Твоя голова падает мне на грудь, а я, покачиваясь, целую твою макушку. Тишина заполняет всё пространство. За окном растворился шум прибоя. И только потрескивание дров в камине свидетельствует о нашем присутствии на этой земле. Блаженство. После всех страстей наступает время умиротворения.
   Долго-долго мы сидим, боясь шелохнуться. Боясь задеть этот вакуум, образовавшийся вокруг нас. Я нежно глажу твоё тело. Но вскоре наши разогретые тела стали ощущать прохладу, и я замечаю мурашки на твоей коже. Я поднимаюсь. Подымаешься и ты. Краем глаза, я ещё раз восхищаюсь твоей фигурой. «Какая же ты красивая!!!», думаю я, но не произношу ни слова.
   Я накидываю на тебя шотландский плед. Выношу на руках на террасу. Сажусь в кресло-качалку. Старое и скрипучее. Сажу тебя на колени и тщательно закутываю. Положив мне на плечо голову, ты тихонечко засыпаешь. А я смотрю на блеск лунной дорожки, на тихое, засыпающее море, на испещрённое звёздами небо и говорю тебе о том, как я бы хотел встретить тебя в городском аэропорту, посадить в машину и увезти…
Ответь мне, прошу. Хотя бы через почту. ……..@.......com  

 

Глава II. Эдельвейс

Глава IV. Ловец эмоций