НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

ГЕТЕРА

 

Роман

 

Продолжение романа

«Распятая»

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

 

 

II

ПОЦЕЛУЙЧИК

 

 

ГЛАВА 3

 

Приехала «команда», о которой говорил Бекешин. Нам пришлось перебраться на специально снятую загородную виллу. С одной стороны, чтобы пожалеть сердца горячих афинских мужчин (кого-то и инфаркт мог хватить!), с другой, чтобы не дразнить гусей, я имею в виду местных конкуренток. Я и сама просто с ума съехала от такого обилия женской красоты, нарядов, косметики. И тут же скукожилась похлеще серой мышки. Что интересно - я ждала этого дня как манны небесной, чтобы хоть в какой-то степени свести на нет козни Оксаны, но оказалось, что все мои предыдущие невзгоды были лишь семечками.

«Пара-троечка дней на море» в прекрасном местечке Лутраки (80 км от Афин), достались в основном все той же «гарной украiнськой дiвчине». Я же постоянно сидела на телефоне, в перерывах моталась в Афины, договаривалась там по всем вопросам (в том числе, и о вилле). Пару раз мне, правда, удалось искупаться, но не загореть.

Сейчас же я вдруг оказалась вообще никому не нужна, ощутив полную свою ничтожность.

Моя деловая хватка? Здесь были такие зубры, которые могли маме родной глотку перегрызть.

Мои уроки, попытки чему-то научиться по дискам? Моделями рождаются, и только потом становятся.

Между тем колесо закрутилось так, что чертям тошно стало. Нескончаемые фотосессии, переговоры чуть ли не по всему миру, реклама в газетах, журналах, на телевидении. Спонсоры, поклонники, презентации, визиты звезд. Был даже арендован частный самолет.

 

К счастью, меня выручил Поцелуйчик (Олкимос раскрыл мне прозвище, которым его называли  в узком кругу самые близкие его друзья и знакомые). Он помогал мне до приезда «команды Арни», но не оставлял без внимания и потом. Представлял всем подряд: прежде всего коллегам по модельному бизнесу, в их числе своему официальному «другу» Иэросу, даже своей многочисленной родне. Ну и, конечно, учил меня, как мог, профессиональному мастерству. Как-то он увидел в моем портмоне ту знаменитую фотографию, сделанную на Кипре, и попросил разрешения переснять ее. Я не удержалась от того, чтобы показать ему свои знаменитые портфолио, от которых он вообще пришел в дикий восторг. Пришлось даже подарить ему несколько фотографий (копии, разумеется).

Пыльные камни вдруг ожили благодаря рассказам Поцелуйчика, и Афины (в первую очередь, Акрополь, Парфенон), как и вообще вся Греция, вдруг открылись для меня словно по волшебству во всей своей красе. Мы гоняли с утра до вечера на мотоцикле Олки, сидели в маленьких кафе, киношках, шлялись по лавчонкам и магазинам. Но ничто не длится вечно.

Бекешин так и не решился на расширенный показ в Афинах. Как он и планировал, организовал лишь пару дефиле для самой избранной публики, коллег, журналистов. Что было тому причиной, я так и не поняла: может, он боялся провала? Но, собственно, так и задумывалось с самого начала: Арнольду важен был лишь сам факт нашего старта из Афин.

 

Как-то вечером ко мне подошла Оксана и со счастливым видом хлопнула меня по тому месту, откуда ноги растут:

-  Ну что, подруга, а не пора ли нам обмыть договорчик?

У меня хватило ума не задать так и просившийся на язык вопрос, что за договор она имеет в виду, но Оксана сама по моему ошарашенному виду моментально обо всем догадалась и прикусила язык.

-  Я в том смысле, не пора ли нам присоединиться к фуршету? Завтра ведь мы отсюда уезжаем.

-  Конечно, пора, - сумев взять, наконец, себя в руки, улыбнулась я. – Ты уже собрала вещи?

Оксана махнула рукой.

-  Ну не все, осталось еще. Но я не собираюсь сегодня напиваться.

Мы влились в общую компанию. Были только свои, поэтому никто особенно не наряжался. Царило всеобщее благодушие, граничившее с ликованием. Как обычно бывает у людей, измученных ожиданием. В какой-то момент я все-таки не сдержала обиду, и, вместо того, чтобы хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию и выбрать более подходящее время,  ринулась к Арни, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю.

-  Ну а что ты хотела, Анюта? – спокойно ответил Бекешин на вопрос о моей дальнейшей судьбе. – Ты сама подложила себе свинью. Зачем надо было приглашать с собой подругу? Вакантное место было только одно, конкуренция тоже свободнее некуда. А победа достается сильнейшим. Но ты не беспокойся за себя, ты будешь с нами все турне. Разумеется, только на подхвате. Считаю, тоже неплохо. Для начала.

-  То есть, «подай – принеси»? Каждой бочке затычка? Или, пардон, наоборот – каждой затычке бочка?

Но Бекешина было не смутить.

-  Все будет нормально, Анюта. Кстати, вот деньги, их надо передать Олкимосу. А это твоя доля, тут даже небольшая премия. Вы хорошо поработали, вполне поощрение заслужили.

-  Спасибо и на том, - холодно ответила я, но деньги взяла, разумеется.

Бекешину явно не понравился мой тон.

-  В принципе, если не хочешь ехать с нами, наш «драный модельный бизнес», как ты в прошлый раз выразилась, прекрасно обойдется без тебя, - процедил он сквозь зубы, с трудом сдерживая ярость.

Я тут же постаралась стушеваться:

-  Простите меня, Арнольд Евгеньевич. Конечно, вы правы, я сама во всем виновата.

-  То-то, - милостиво согласился умерить свое негодование «мэтр».

 

Поцелуйчик ждал меня на нашем условленном месте.

-  Аня! Я не узнаю тебя, - покачал он головой возмущенно. – Ты впервые за все время нашего знакомства опоздала. На целых пятнадцать минут. Да еще умудрилась отключить телефон! На тебя такое совсем не похоже. Нас ведь ждут. Ты не забыла? Завтра ты уезжаешь, а сегодня твои проводы.

Я расхохоталась. Пятнадцать минут опоздания! В стране, где не только могут опоздать на час или два, а и вообще забыть о назначенном свидании. И кто бы делал мне замечание? Сколько я своего греческого друга на сей счет дрессировала, и сколько раз он сам меня подводил?

-  Прости, Олки, - со вздохом проговорила я, наконец, чувствуя, что мой смех вот-вот перейдет в истерику. – Я никуда не поеду сегодня. Совсем нет настроения. Извинись за меня перед ребятами. И… давай прощаться. Вряд ли нам когда-нибудь еще доведется свидеться. Я просто пришла тебе деньги передать от Арнольда, а так просто позвонила бы по телефону. У нас там тоже междусобойчик, я обязана присутствовать на нем. Пока!

Я развернулась, но Поцелуйчик задержал меня. И совсем обалдел, увидев на моих глазах слезы.

-   Анюта! Анечка! Что с тобой?

У меня не было никакого настроения обсуждать с кем-либо свои проблемы. Пока я шла к Олкимосу, я уже практически успокоилась. В поведении Бекешина, действительно, не было ничего для меня оскорбительного. И вообще, что такого, непоправимо страшного, произошло?

Я хотела исчезнуть на время? Меня никто не отправлял обратно.

Я рвалась начать выполнять свою новую работу в Фонде? Руки у меня теперь, наоборот, были развязаны, просто идеальный вариант.

Возможность лишний раз поучиться стильно, со вкусом, одеваться, поднатореть в искусстве макияжа, чтобы затем подняться еще на ступеньку выше уже в своем бизнесе? Да ради Бога!

Что на другой чаше весов?

Одни только эмоции, какие-то совершенно необоснованные обиды, построенные на таких же непомерных, ничем не подкрепленных, амбициях. Хотя… почему бы не поделиться всем этим с человеком, который так хорошо ко мне относился, фактически стал моим другом, и которого я никогда больше не увижу?

-  Ты знаешь, что самое обидное, - закончила я свой рассказ, не удержавшись все-таки от того, чтобы не разреветься. – Я хотела им замечательную идею предложить: взять тебя и троих-четверых твоих ребят в команду. Арнольд все построил в своем показе на Греции, но где она? Да, я понимаю, конечно, ваших знаменитых манекенщиц нанять – никаких денег не хватит, они и так нарасхват, но вы, вот вы могли бы произвести прекрасное впечатление.

Олкимос усмехнулся:

-  Анюта, какая же ты наивная девочка. Нет Греции в этом турне Бекешина? Посмотри внимательнее свои портфолио. Там Грецией дышит каждая фотография. Да, ты не Клаудия Шиффер, ты вообще не модель. Над тобой в этом смысле надо работать и работать, а возраст уже не тот. Но тебя обокрали, Анчик. Все оформление, рекламная компания задействованы на тебе, но от тебя в них только образ, легкая дымка, самой тебя нигде нет и в помине. Я не знаю, как Бекешин будет расплачиваться с Минкиным, но, если по справедливости, им никак невозможно договориться в данном случае, минуя тебя. Я промолчал в прошлый раз, когда ты выкладывала передо мной свои богатства, но руку Минкина не только я, многие в мире знают. Он фотограф от Бога, входит в десятку лучших в своем бизнесе. Да, конечно, ты совершила большую ошибку, не скрепив ваши отношения с Бекешиным договором прежде, чем ехать в планировавшееся турне, оставив все на потом. Но и Минкин опростоволосился, дал маху, не оформив договор на свои услуги. Я понимаю, он не хотел платить налоги и, как у вас говорят, откат, бандитам, полагал, что делает свои уникальные портфолио для проститутки, и твои фото никак не попадут на столь высокий уровень. После скандала с вашим киллером Александром Солоником и его подругой – моделью Светланой Котовой, мы здесь, в Греции, узнали много из того, как у вас в России ведутся дела. Но, как бы то ни было, все фотографии теперь – твоя полная собственность, и, при случае, ты можешь доставить Бекешину немало неприятностей.

-   Господи! Котова, Саша Македонский, когда это было? - мрачно усмехнулась я. – Вы что же, до сих пор судите о России по столь отдаленным временам? А может, ты не случайно упомянул имена этих людей? Хочешь пожелать мне их участи?

Поцелуйчик пожал плечами, сильно раздосадованный. Пожалуй, таким я его видела впервые, да и вообще представить себе раньше не могла.

-  Ладно, проехали, - вздохнул он, наконец, и поцеловал меня на прощание в щечку. – Удачи тебе во всем!

-  Стоп! – остановила я разобиженного грека. – Ты что-то конкретно хотел мне сказать?

Олкимос не мог так быстро справиться со своей обидой. Я его не торопила, давала время прийти в себя.

-  Я просто хотел предложить тебе бизнес, - ответил он, наконец, не очень уверенно.

-  Бизнес? – насторожилась я. - Ну так бы сразу и сказал. Зачем тянул кота за хвост? Бизнес это как раз мой мир.

-   …на котором ты не заработаешь ни копейки.

Да, с ума сойти, действительно, бизнес! Просто спал да упал! Я даже присвистнула от удивления:

-  Ну, Поцелуйчик, ты не просто красив, как бог, ты еще бог по части сюрпризов. Разве это бизнес? У нас, русских, это называется надувательство, мошенничество, ну а если по новомодному – «развод».

-  …но зато тебя будет знать каждая собака в Греции. – Наконец-то закончил Олкимос свою трехступенчатую мысль. Этим он меня окончательно добил.

-  Слушай, ну и зачем мне ваши греческие собаки, которых ты собрался всех мне на шею навесить? У нас и в России такого добра завались.

Конечно, Олкимос не понимал и половины моего фразеологического юмора, он слишком плохо знал для этого русский, но парень он был упрямый и продолжал гнуть свою линию.

-  Аня, я друг, но я – никто, все, что я могу сделать – познакомить тебя с нужными людьми.

-  Бескорыстно? – с иронией уточнила я.

-  Нет, конечно, - честно ответил Поцелуйчик. – У меня тоже есть свой интерес, а еще мне немного заплатят, как посреднику. Если хочешь, эти деньги мы можем поделить поровну, фифти-фифти.

-  Да чего уж там! Медный грош пополам не делиться. Если только надвое его разрубить, но тогда он вообще всякий смысл потеряет. Что там дальше? Давай, колись, надоел ты мне со своими реверансами!

Олкимос засуетился.

-  Все очень просто. Одно наше агентство сделало заказ вашему агентству на пару моделей с раскруткой их сразу по четырем статьям. Ну как обычно: съемка в журналах, в каталогах, участие в дефиле, реклама на телевидении. Ваши девушки сначала согласились, даже прислали не только портфолио, но и тестовые фото, а потом, в последний момент, отказались - испугались, что их хотят задействовать в секс-трафике, то есть, продать в сексуальное рабство. Ваши выкрутились, прислали двух «свободных», надеюсь, ты знаешь, что это такое?

-  Конечно, - ответила я. – «Кисоньки-мурысоньки», которые не имеют постоянного места, ходят на кастинги с утра до вечера, изо дня в день, где-то цепляются, потом снова скатываются, вновь оказываются без работы. Как я поняла, эти две девчонки оказались совсем никудышними.

-  Да, второй сорт, – согласился Олкимос. – У нас таких своих выше головы.

-   Так, и что дальше?

-  А дальше… я предложил им модель, которая одна стоит двух. Твои «буки» – портфолио, я уже видел, композитки, то есть визитки, мы сами сделаем, именно такие, какие нам нужны. Но необходимы тест-фото, надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Еще бы не знать! Такая элементарщина! Вот уж где я выглядела полнейшей уродиной - без макияжа и фотошопа. А уж позы, ракурсы – я же говорила: корова под седлом.

-  Знаю, конечно, - ответила я без особого энтузиазма. – У меня такого добра завались.

Олкимос кивнул:

-  Ну как, ты хорошо подумала?

-  А что тут думать? – пожала плечами я. – Не получится, так не получится, домой улечу.

-  Тогда… в гостиницу? За «твоими богатствами»?

-  А может, мне сразу и вещички собрать заодно? – пошутила я.

-  Было бы здорово, - ответил Олкимос на полном серьезе.

 

Я не понимала себя. Что я делаю? Зачем меня тянет на какие-то авантюры? И что я выигрываю? Ничего. Что проигрываю? Небольшие, но деньги, а значит, возможность погасить хотя бы самые срочные, неотложные, долги. Возможность заработать совсем другие деньги в Фонде. Повидать Европу, пусть мельком. Но эмоции, конечно, пересилили.

Я собрала сумку и постояла немного в раздумье: нельзя было исчезать по-английски, никого не поставив в известность. У Бекешина вполне хватило бы ума заявить о моем исчезновении в полицию, а это дело не шуточное. И как быть? Разыскать его и уже по полной программе высказать, что я о нем думаю? Упомянув кстати о Минкине, и о том, что я вполне могу подпортить ему старт, рассказав прессе, почему я решила вернуться обратно в Москву? Это так чудесно совпадало с его скомканным показом в Афинах, граничившим с пренебрежением. Нет, я не дура, за такие вещи могут накостылять по полной программе. К счастью, судьба нос к носу столкнула меня с Оксаной. Та поспешила отвести взгляд в сторону, и собралась было пройти мимо, но я ее задержала.

-  Оксана, я не поеду с вами. Только прошу, сегодня не говори никому. Завтра утром, когда подкатит автобус, Арни наверняка встрепенется, тогда и доложишь нашему общему другу обстановку. И, ради Бога, не подумай, что я держу зло на тебя. Все было по-честному. Главное, чтобы мы остались подругами. Мы ведь с тобой через такое вместе прошли, неужели из-за какой-то ерунды разругаемся?

Оксана вспыхнула то ли от стыда, то ли от счастья, затем кинулась мне на шею.

-  Анюта! Я так счастлива, что ты простила и даже поняла меня. Просто страх гнал меня напропалую, - бормотала она, не сдерживая слез. – Я ничего не соображала. А ты сама не боишься возвращаться в Москву?

По всему чувствовалось, что совесть еще оставалась в ней и козни  камнем лежали на душе. Хотя даже сейчас она до конца мне не верила, подозревала какую-то каверзу.

-   Я же тебе говорила, что мне обязательно нужно вернуться. Но тебе не советую. Хотя ты знаешь, если они решат нас приговорить, мы и здесь от них не спасемся. Просто не так мучить будут. Однако я думаю, что все обойдется, мы выкрутимся. Ты пойми меня правильно: здесь я – никто, а в Москве есть люди, хоть их и не много, на которых я могла бы в случае чего опереться. У тебя положение другое.

 

К счастью, мой кастинг прошел очень быстро. Какой-то толстогубый колобок лишь мельком взглянул на меня, с моими фото он ознакомился без нас, пока мы дожидались в коридоре в толпе соискательниц.

-  Все в порядке! – Олкимос улыбался до ушей. – Сегодня переночуешь у меня, завтра вернемся сюда, ты заключишь договор, разовый пока, всего на несколько дней, а потом мы устроим тебя в хорошую гостиницу. – Но нам с тобой еще о многом нужно будет переговорить.

Переговоров не получилось. Я была настолько измучена прошедшим днем, что меня хватило только на то, чтобы принять душ и рухнуть на приготовленную Поцелуйчиком постель, моментально забывшись сном.

© Copyright: Николай Бредихин, 2012

Регистрационный номер №0084871

от 16 октября 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0084871 выдан для произведения:

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

ГЕТЕРА

 

Роман

(продолжение романа «Распятая»)

 

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЗОЛОТАЯ РЫБКА

 

 

II

ПОЦЕЛУЙЧИК

 

 

ГЛАВА 2

 

Приехала «команда», о которой говорил Бекешин. Нам пришлось перебраться на специально снятую загородную виллу. С одной стороны, чтобы пожалеть сердца горячих афинских мужчин (кого-то и инфаркт мог хватить!), с другой, чтобы не дразнить гусей, я имею в виду местных конкуренток. Я и сама просто с ума сьехала от такого обилия женской красоты, нарядов, косметики. И тут же скукожилась похлеще серой мышки. Что интересно - я ждала этого дня как манны небесной, чтобы хоть в какой-то степени свести на нет козни Оксаны, но оказалось, что все мои предыдущие невзгоды были лишь семечками.

«Пара-троечка дней на море» в прекрасном местечке Лутраки (80 км от Афин), достались в основном все той же «гарной украинской дивчине». Я же постоянно сидела на телефоне, в перерывах моталась в Афины, договаривалась там по всем вопросам (в том числе и о вилле). Пару раз мне, правда, удалось искупаться, но не загореть.

Сейчас же я вдруг оказалась вообще никому не нужна, ощутив полную свою ничтожность. Моя деловая хватка? Здесь были такие зубры, которые могли маме родной глотку перегрызть. Мои уроки, попытки чему-то научиться по дискам? Моделями рождаются, и только потом становятся.

Между тем колесо закрутилось так, что чертям тошно стало. Нескончаемые фотосессии, переговоры чуть ли не по всему миру, реклама в газетах, журналах, на телевидении. Спонсоры, поклонники, презентации, визиты звезд. Был арендован даже частный самолет.

 

К счастью, меня выручил Поцелуйчик (Олкимос раскрыл мне прозвище, которым его называли  в узком кругу самые близкие его друзья и знакомые). Он помогал мне как мог до приезда «команды Арни», но не оставлял без внимания и потом. Представлял всем подряд: прежде всего коллегам по модельному бизнесу, в их числе своему официальному «другу» Иэросу, даже своей многочисленной родне. Ну и, конечно, учил меня, как мог, профессиональному мастерству. Как-то он увидел в моем портмоне ту знаменитую фотографию, сделанную на Кипре и попросил разрешения переснять ее. Я не удержалась от того, чтобы показать ему свои знаменитые портфолио, от которых он вообще пришел в дикий восторг. Пришлось даже подарить ему несколько фотографий.

Пыльные камни вдруг ожили благодаря рассказам Поцелуйчика, и Афины, как и вообще вся Греция, вдруг открылись для меня словно по волшебству во всей своей красоте. Мы гоняли с утра до вечера на мотоцикле Олки. Но ничто не длится вечно.

Бекешин так и не решился на расширенный показ в Афинах. Как он и планировал, организовал лишь пару дефиле для самой избранной публики, коллег, журналистов. Что было тому причиной, я так и не поняла: может, он боялся провала? Но, собственно, так и задумывалось с самого начала: Арнольду был важен лишь сам факт нашего старта из Афин.

 

Как-то вечером ко мне подошла Оксана и со счастливым видом хлопнула меня по тому месту, откуда ноги растут:

-  Ну что, подруга, а не пора ли нам обмыть договорчик?

У меня хватило ума не задать сам собой просившийся на язык вопрос, что за договор она имеет в виду, но Оксана сама по моему ошарашенному виду моментально обо всем догадалась и прикусила язык.

-  Я в том смысле, не пора ли нам присоединиться к фуршету? Завтра мы ведь отсюда уезжаем.

-  Конечно, пора, - сумев взять себя, наконец, в руки, улыбнулась я. – Ты уже собрала вещи?

Оксана махнула рукой.

-  Ну не все, осталось еще. Но я не собираюсь сегодня напиваться.

Мы влились в общую компанию. Были только свои, поэтому никто особенно не наряжался. Настроены все были достаточно благодушно. Я не удержала свою обиду, и вместо того, чтобы хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию и выбрать подходящее время, тут же направилась к Арни, чтобы высказать ему все, что я о нем думаю.

-  Ну а что ты хотела, Анюта? – спокойно ответил Бекешин на вопрос о моей дальнейшей судьбе. – Ты сама подложила себе свинью. Зачем надо было приглашать свою подругу? Место свободное было только одно, конкуренция тоже была свободной. А победа достается сильнейшим. Но ты не беспокойся за себя, ты будешь с нами все турне. Конечно, только на подхвате. Считаю, тоже неплохо. Для начала.

-  То есть, «подай – принеси»? Каждой бочке затычка? Или, пардон, наоборот – каждой затычке бочка?

Но Бекешина было не смутить.

-  Все будет нормально, Анюта. Кстати, вот деньги, их надо передать Олкимосу. А это твоя доля, тут даже небольшая премия. Вы хорошо поработали, вполне ее заслужили.

-  Спасибо и на том, - холодно ответила я, но деньги взяла, разумеется.

Бекешину явно не понравился мой тон.

-  В принципе, если не хочешь ехать с нами, наш «драный модельный бизнес» прекрасно без тебя обойдется, - процедил он сквозь зубы, с трудом сдерживая ярость.

Я тут же постаралась стушеваться:

-  Простите меня, Арнольд Евгеньевич. Конечно, вы правы, я сама во всем виновата.

-  То-то, - милостиво согласился простить меня «мэтр».

 

Поцелуйчик ждал меня на нашем условленном месте.

-  Аня! Я не узнаю тебя, - покачал он головой возмущенно. – Ты впервые за все время нашего знакомства опоздала. На целых пятнадцать минут. И зачем ты отключила телефон? На тебя такое совсем не похоже. Нас ведь ждут. Ты не забыла?  Завтра ты уезжаешь, а сегодня твои проводы.

Я расхохоталась. Пятнадцать минут опоздания! В стране, где не только могут опоздать на час или два, а и вообще забыть о назначенном свидании. И кто бы делал мне замечание? Сколько я своего греческого друга на сей счет дрессировала, и сколько раз он сам меня подводил?

-  Прости, Олки, - со вздохом проговорила я, наконец, чувствуя, что мой смех вот-вот перейдет в истерику. – Я никуда не поеду сегодня. Совсем нет настроения. Извинись за меня перед ребятами. И… давай прощаться. Вряд ли нам когда-нибудь еще доведется свидеться. Я просто пришла тебе деньги передать от Арнольда, а так просто позвонила бы по телефону. У нас там тоже междусобойчик, я обязана присутствовать на нем. Пока!

Я развернулась, но Поцелуйчик задержал меня. И совсем обалдел, увидев на моих глазах слезы.

-   Анечка! Анюта! Что с тобой?

У меня не было никакого настроения обсуждать с кем-либо свои проблемы. Пока я шла к Олкимосу, я уже практически успокоилась. В поведении Бекешина действительно не было ничего для меня оскорбительного. И вообще, что такого, непоправимо страшного, произошло?

Я хотела исчезнуть на время? Меня никто не отправлял обратно.

Я рвалась начать выполнять свою новую работу в Реабилитационном центре? Руки у меня теперь, наоборот, были развязаны, просто идеальный вариант.

Возможность поучиться стильно, со вкусом, одеваться, поднатореть в искусстве макияжа, чтобы затем подняться еще на ступеньку выше уже в своем бизнесе? Да ради Бога!

Что на другой чаше весов?

Одни только эмоции, какие-то совершенно необоснованные обиды, построенные на таких же непомерных, ничем не подкрепленных, амбициях. Хотя… почему бы не поделиться всем этим с человеком, который так хорошо ко мне относился, фактически стал моим другом и которого я никогда больше не увижу?

-  Ты знаешь, что самое обидное, - закончила я свой рассказ, не удержавшись все-таки от того, чтобы не разреветься. – Я хотела им замечательную идею предложить: взять тебя и троих-четверых твоих ребят в команду. Арнольд все построил в своем показе на Греции, но где она? Да, я понимаю, конечно, ваших знаменитых манекенщиц нанять – никаких денег не хватит, они и так нарасхват, но вы, вот вы могли бы произвести прекрасное впечатление.

Олкимос усмехнулся:

-  Анюта, какая же ты наивная девочка. Нет Греции в этом турне Бекешина? Посмотри внимательнее свои портфолио. Там Грецией дышит каждая фотография. Да, ты не Клаудия Шиффер, ты вообще не модель. Над тобой в этом смысле надо работать и работать, а возраст уже не тот. Но тебя обокрали, Анечка. Все оформление, рекламная компания задействованы на тебе, но от тебя в них только образ, легкая дымка, самой тебя нигде нет и в помине. Я не знаю, как Бекешин будет расплачиваться с Минкиным, но, если по справедливости, им никак невозможно договориться в данном случае, минуя тебя. Я промолчал в прошлый раз, когда ты выкладывала передо мной свои богатства, но руку Минкина не только я, многие в мире знают. Он фотограф от Бога, входит в десятку лучших в нашем бизнесе. Да, конечно, ты совершила большую ошибку, не скрепив ваши отношения с Бекешиным договором прежде, чем ехать в планировавшееся турне, оставив все на потом. Но и Минкин опростоволосился, дал маху, не оформив договор на свои услуги. Я понимаю, он не хотел платить налоги и, как у вас говорят, откат, бандитам, он полагал, что делает свои уникальные портфолио для проститутки, и твои фото никак не попадут на столь высокий уровень. После скандала с вашим киллером Александром Солоником и его подругой – моделью Светланой Котовой, мы здесь, в Греции, узнали много из того, как у вас в России ведутся дела. Но, как бы то ни было, все фотографии теперь – твоя полная собственность, и, при случае, ты можешь доставить Бекешину немало неприятностей.

-   Господи! Котова, Саша Македонский, когда это было? - мрачно усмехнулась я. – Вы что же, до сих пор судите о России по столь отдаленным временам? А может, ты не случайно упомянул имена этих людей? Хочешь пожелать мне их участи?

Поцелуйчик пожал плечами, сильно раздосадованный. Пожалуй, таким я его видела впервые, да и вообще представить себе раньше не могла.

-  Ладно, проехали, - вздохнул он, наконец, и поцеловал меня на прощание в щечку. – Удачи тебе во всем!

-  Стоп! – остановила я разобиженного грека. – Ты что-то конкретно хотел мне сказать?

Олкимос не мог так быстро справиться со своей обидой. Я его не торопила, пусть придет в себя.

-  Я просто хотел предложить тебе бизнес, - ответил он, наконец, не очень уверенно.

-  Бизнес? – насторожилась я. - Ну так бы сразу и сказал. Зачем тянул резину? Бизнес это как раз мой мир.

-   …на котором ты не заработаешь ни копейки.

Да, с ума сойти, действительно, бизнес! Просто спал да упал! Я даже присвистнула от удивления:

-  Ну, Поцелуйчик, ты не просто красив, как бог, ты еще бог по части сюрпризов. Разве это бизнес? У нас, русских, это называется надувательство, мошенничество, ну а если по-новомодному – «развод».

-  Но зато тебя будет знать каждая собака в Греции. – Наконец-то Олкимос закончил свою трехступенчатую мысль. Этим он меня окончательно добил.

-  Слушай, ну и зачем мне ваши греческие собаки, которых ты собрался всех мне на шею навесить? У нас и в России такого добра полно.

Конечно, Олкимос не понимал и половины моего фразеологического юмора, он слишком плохо знал для этого русский, но парень он был упрямый и продолжал гнуть свою линию.

-  Аня, я друг, но я – никто, все, что я могу сделать – познакомить тебя с нужными людьми.

-  Бескорыстно? – с иронией уточнила я.

-  Нет, конечно, - честно ответил Поцелуйчик. – У меня тоже есть свой интерес, а еще мне немножко заплатят, как посреднику. Если хочешь, эти деньги мы можем поделить поровну, фифти-фифти.

-  Да чего уж там! Медный грош пополам не делиться. Если только надвое его разрубить, но тогда он вообще всякий смысл потеряет. Что там дальше? Давай, колись, надоел ты мне со своими реверансами!

Олкимос засуетился.

-  Все очень просто. Одно наше агентство сделало заказ вашему агентству на пару моделей с раскруткой их сразу по четырем статьям. Ну как обычно: съемка в журналах, в каталогах, участие в дефиле, реклама на телевидении. Ваши девушки сначала согласились, даже прислали не только портфолио, но и тестовые фото, а потом, в последний момент, отказались - испугались, что их хотят задействовать в секс-трафике, то есть, продать в рабство. Ваши выкрутились, прислали двух «свободных», надеюсь, ты знаешь, что это такое?

-  Конечно, - ответила я. – Ну те, которые не имеют постоянного места, ходят на кастинги с утра до вечера, изо дня в день, где-то цепляются, потом снова скатываются, вновь оказываются без работы. Как я поняла, эти две девчонки оказались совсем никудышными.

-  Да, второй сорт, – согласился Олкимос. – У нас таких своих выше головы.

-   Так, и что дальше?

-  А дальше… я предложил им модель, которая одна стоит двух. Твои «буки» – портфолио, я уже видел, композитки, то есть визитки, мы сами сделаем, именно такие, какие нам нужны. Но необходимы тест-фото, надеюсь, ты знаешь, что это такое?

Еще бы не знать! Такая элементарщина! Вот уж где я выглядела полнейшей уродиной - без макияжа и фотошопа. А уж позы, ракурсы – я же говорила: корова под седлом.

-  Знаю, конечно, - ответила я без особого энтузиазма. – У меня такого добра завались.

Олкимос кивнул:

-  Ну как, ты хорошо подумала?

-  А чего тут думать? – пожала плечами я. – Не получится, так не получится, домой улечу.

-  Тогда… в гостиницу? За «твоими богатствами»?

-  А может, мне сразу и вещички собрать заодно? – пошутила я.

-  Было бы здорово, - ответил Олкимос на полном серьезе.

 

Я не понимала себя. Что я делаю? Зачем меня тянет на какие-то авантюры? И что я выигрываю? Ничего. Что проигрываю? Небольшие, но деньги, а значит, возможность погасить хотя бы самые срочные, неотложные, долги. Возможность заработать совсем другие деньги в РЦ. Повидать Европу, пусть мельком. Но эмоции, конечно, пересилили.

Я собрала сумку и постояла немного в раздумье: нельзя было исчезать по-английски, никого не поставив в известность. У Бекешина вполне хватило бы ума заявить о моем исчезновении в полицию, а такое дело - не шуточное. И как быть? Разыскать его и уже по полной программе высказать, что я о нем думаю? Упомянув кстати о Минкине, и о том, что я вполне могу подпортить ему старт, рассказав прессе, почему я решила вернуться обратно в Москву? Это так чудесно совпадало с его скомканным показом в Афинах, граничившим с пренебрежением. Нет, я не дура, за такие вещи могут накостылять и нешуточно. К счастью, судьба нос к носу столкнула меня с Оксаной. Та поспешила отвести взгляд в сторону и собралась было пройти мимо, но я ее задержала.

-  Оксана, я остаюсь. Только прошу, сегодня не говори никому. Завтра утром, когда подкатит автобус, Арни наверняка встрепенется, тогда и доложишь нашему общему другу обстановку. И, ради Бога, не подумай, что я держу зло на тебя. Все было по-честному. Главное, чтобы мы остались подругами. Мы ведь с тобой через такое вместе прошли, неужели из-за какой-то ерунды разругаемся?

Оксана вспыхнула то ли от стыда, то ли от счастья, затем кинулась мне на шею.

-  Анюта! Я так счастлива, что ты простила и даже поняла меня. Просто страх гнал меня напропалую, - бормотала она, не сдерживая слез. – Я ничего не соображала. А ты сама не боишься возвращаться в Москву?

По всему чувствовалось, что совесть еще оставалась в ней и козни  камнем лежали на душе. Хотя даже сейчас она до конца мне не верила, подозревала какую-то хитрость.

-   Я же тебе говорила, что мне обязательно нужно вернуться. Но тебе не советую. Хотя ты знаешь, если они решат нас приговорить, мы и здесь от них не спасемся. Просто не так мучить будут. Однако я думаю, что все обойдется, мы выкрутимся. Ты пойми меня правильно: здесь я – никто, а в Москве есть люди, хоть их и не много, на которых я могла бы в случае чего опереться. У тебя положение другое.

 

К счастью, мой кастинг прошел очень быстро. Какой-то толстогубый колобок лишь мельком взглянул на меня, с моими фото он ознакомился без нас, пока мы дожидались в коридоре в толпе соискательниц.

-  Все в порядке! – Олкимос улыбался до ушей. – Сегодня переночуешь у меня, завтра вернемся сюда, ты заключишь договор, разовый пока, всего на несколько дней, а потом мы устроим тебя в хорошую гостиницу. – Но нам с тобой еще о многом нужно будет переговорить.

Переговоров не получилось. Я была настолько измучена прошедшим днем, что меня хватило только на то, чтобы принять душ и рухнуть на приготовленную мне Поцелуйчиком постель, моментально забывшись сном.

 

 

Гетера-3

Гетера-5