Я был не настолько значительным человеком, чтобы удостоиться хотя бы самого крохотного некролога, просто имя и фамилия в списке жертв очередного террористического акта. Предполагалось, что меня разнесло на куски, как находившегося в самом эпицентре взрыва в вагоне метро.
Не понимаю, зачем такие сложности, столько людей вокруг ежедневно пропадают, бесследно, неужели недостаточно было представить все, будто я просто исчез? Однако не мне было решать подобные вопросы. Просто поступил вдруг звонок на мой мобильный, и это была не жена. Какая-то ничего не значащая фраза, и я, словно зомби, отправился в заранее обусловленное место. Там мне сделали косметическую операцию, вручили новые документы и билет на самолет до Амстердама, до сих пор не могу понять, зачем они выбрали именно Голландию.
Подробности о самом теракте я узнал из газет, там же прочитал и свою фамилию. Нашли что-то из моих документов, что до фрагментов тела, то там было такое месиво, что и не разобрать. Такое не пишут в газетах, не показывают в репортажах по телевидению, но мои знакомые-очевидцы рассказывали мне, как после одного из подобных терактов (не буду уточнять конкретно, щадя чувства друзей, родственников и близких погибших) спасатели сгребали лопатами в общую кучу ошметки-останки человеческих тел, буквально отдирали их от стен.
Я навсегда покидал Россию, но успел уже примириться с этим. Жизнь, которую мне предстояло вести в новых условиях, не оставляла мне места для размышлений. По документам я был канадцем, уроженцем Квебека, родился и вырос в Монреале. Пару лет назад, после смерти жены, решил пожить немного во Франции, наладив там небольшой бизнес. Моих работодателей ничуть не смущало то обстоятельство, что квебекцы говорят на таком французском, что их можно распознать где угодно, что я не имел ни малейшего представления об обычаях, особенностях той страны, из которой якобы был родом.
Это были мои трудности, никого больше они не интересовали.
Однако у меня накопилась уйма куда более важных вопросов, и я решил пойти ва-банк, поговорив на эту тему с Соотечественником. Он инструктировал меня один, так что больше мне поговорить было не с кем.
–У меня есть вопросы, – осторожно проговорил я сразу же после нашего визита к хирургу. – В прошлый раз все было слишком неожиданно, я не смог сориентироваться.
Он поколебался некоторое время, затем качнул головой.
–Ладно, но смотря, что это за вопросы.
Что ж, ва-банк так ва-банк, я начал с главного из того, что меня в тот момент столь сильно волновало.
–Признайтесь, я не первый, кому вы предложили подобную работенку? Что стало с тем человеком? Он сбежал?
Мой собеседник столь резко переменился в лице, что я понял – попадание точно в десятку.
–Одну минуту, – тут же сориентировался он и вышел из комнаты.
У меня появилось время хорошенько поразмыслить, пусть и задним числом (в прошлый раз ничего не получилось) над каждым из «великолепной четверки». Для начала я им дал первые, пришедшие на ум прозвища, обозначив, соответственно, иудея – Фарисеем, мусульманина – Пианистом, парня с серьгой – Продвинутым, соотечественника – Соотечественником. Из них только двое говорили по-русски: Фарисей и Соотечественник, так что в прошлый раз мы общались в основном на английском, в котором я был не настолько силен, чтобы не упустить какие-то нюансы. Сейчас неожиданно представилась возможность кое-какие неясности уточнить.
В комнату вошел Пианист. Что бы это могло значить? Он был лидером, главным? Или наоборот? Лидер прислал его, чтобы укрыться за ним?
–Вы нас удивили, – неохотно признался Пианист, упершись локтями в стол и скрестив в замок перед собой свои знаменитые пальцы. – Предположим, вы правы. Почему это настолько важно для вас?
Я пожал плечами:
–У меня есть враги?
–Да, – кивнул тот, – и достаточно много.
–То есть, это не единственная утечка?
–Это было до нас. Мы начинаем все заново. Прежний состав полностью поменялся. Вот почему мы не стали связываться с профессионалом. Мы искали вас долго, тщательно, по всей стране, как кандидата на далай-ламу. Надеюсь, мы не ошиблись. Во всяком случае, и это уже совершенно очевидно, ума вам не занимать.
Я помедлил, комплименты меня не интересовали. Восточный человек, как вытащить из него правду?
–Вы ставите меня в неравное положение. У кого-то есть четвертая тетрадь, у меня ее нет. Вам не кажется, что в определенный момент этот фактор может оказаться роковым?
Пианист подумал, затем, ни слова не говоря, вышел.
Долго гадать, кто окажется следующим, мне не пришлось. Им оказался Продвинутый.
–Мы посоветовались, – вздохнул он, – но решили, что не можем рисковать. Может быть, когда-нибудь мы и удовлетворим вашу просьбу, и вы найдете диск с содержимым четвертой тетради в одной из очередных банковских ячеек. Возможно, это не произойдет никогда, и эту работу мы поручим совсем другому человеку. Вы не вправе настаивать. Тот, кто платит, тот и заказывает музыку. Ваше дело – исполнять. Хотя, конечно, вы вольны выразить любое свое мнение. От себя лично немного приоткрою завесу: четвертая книга – практическая, и человеку стороннему может показаться, что в некоторых моментах она первым трем в чем-то противоречит. Но, повторяю, не ломайтенад подобными вещами себе попусту голову.
–Хорошо, – вздохнул я. – Вам решать. Хотя вы, безусловно, совершаете ошибку. Но не могли бы вы в таком случае, пусть даже в общих чертах, рассказать о том, кто такие гелекси?
Я ожидал, что Продвинутый тоже поднимется и уйдет или, по крайней мере, откажет мне в моей просьбе, однако он не колебался ни минуты.
–Галактические люди? Кто мы… – пробормотал он. – Что ж, я могу просветить вас, вот только в состоянии ли вы что-то о нас понять? Скажем так, люди самых разных вероисповеданий собрались вместе, чтобы построить своего рода новую Вавилонскую башню. Они назвали себя гелекси. Их эмблемой стал цветок бессмертника песчаного (Helichrysumarenarium). Как вы уже поняли из первых трех тетрадей, новая религия отрицает загробную жизнь. Она утверждает, что любое несовершенство обречено и исчезает без следа. А значит, и мы исчезнем. В чем же выход? Поумнеть! Мы вполне в состоянии в разы продлить годы нашей жизни, если только не будем обольщаться бессмысленными иллюзиями, а сконцентрируемся в полную мощь на этой задаче. То есть, оставаясь в рамках своих вероисповеданий и нисколько не отрицая загробную жизнь и жизнь после смерти, мы, тем не менее, абсолютно уверенны в том, что мысли о продлении собственной земной жизни, нисколько не противоречат ни одной религии на Земле. Так же, как и желание сделать ее более счастливой, насыщенной. Что в результате? Ведь большинство людей не захотят меняться, останутся при своих прежних взглядах. Параллельное сознание, параллельное существование. У нас много преимуществ. Нам не надо заботиться о сирых и убогих, если только они сами не возжелают поумнеть либо разбогатеть. Мы имеем возможность свободно перемещать капиталы, производства, технологии по всему миру. У нас уже сейчас лучшие врачи, лучшие ученые, лучшие умы. Мы выискиваем их по всему свету, даем им образование, создаем благоприятные условия для жизни, работы. Но главное: мы готовим сокрушительный прорыв в Космос, так как только там видим по-настоящему площадку для реализации наших планов. Собственно, об этом можно рассказывать бесконечно…
– Но есть проблемы, – тихо констатировал я, безжалостно отметя в сторону его последние слова.
Продвинутый замолчал. Наверное, впервые ему пришло в голову, что они заигрались со мной, что я не только могу быть с ними на равных, но и вполне могу оказаться орешком им не по зубам.
–Да, разумеется, – наконец собрался он. – Иначе бы мы не искали помощи со стороны. Образовалась брешь после смерти Ведомого Влекущего, и мы никак не можем залатать ее. Начались разногласия…
–Он не умер, он ушел, – перебил я Продвинутого, поправив его.
– «Он не умер…», – озадаченно проговорил он, пытаясь осознать преподнесенную мною фразу.
–Гелекси не умирают, они уходят, – вынужден был дальше прояснить свою мысль я, видя, что процесс осознания может растянуться надолго.
Теперь настал черед Продвинутому ретироваться.
–Ни в жизни, ни в смерти, – пробормотал я ему вслед.
Он обернулся. Чувствовалось, что я добил его окончательно.
–Бог не покинет нас, – ехидно закончил я свою фразу.
Я с нетерпением ждал Фарисея. Тот не замедлил появиться с сиропной улыбочкой на губах.
–Ни в жизни, ни в смерти, – поспешил он поприветствовать меня.
–Бог не покинет нас, – эхом отозвался я.
–Да, здорово сказано, – восхитился он. – «Гелекси не умирают, они уходят». Минимум, что они могут сделать – запечатлеть свои мысли, память о себе, сохранив их в веках или хотя бы для потомства. Максимум – сохранить свою плоть (то бишь, первую оболочку) для последующего воскрешения, ведь медицина сейчас шагает, будто в семимильных сапогах. Собственно, мы сказали вам сегодня все, что могли, но в награду за этот великолепный слоган: «Гелекси не умирают…» и пароль – приветствие-прощание, я приоткрою вам еще одну тайну: быть гелекси не просто, это не только большая наука, но еще и – хоть и весьма насыщенная, но полная опасностей, жизнь. Приведу лишь одну из наших нравственных заповедей: «Война всему, что убивает». Как видите, не такие уж мы пушистые. Так что без труда можете себе представить, сколько у нас врагов. Вы должны понять: мы не хотим власти над миром, предел наших мечтаний – отстоять, сохранить себя. И чтобы нам никто не мешал при этом. Но слишком многих не устраивает такое положение вещей. Этим людям куда удобнее было бы видеть нас в привычном состоянии – рабами.
–То есть, если быть кратким, – поморщился я его велеречивости, – гелекси – это люди «второй оболочки»? В ней начальная и конечная цель их устремлений? Разными могут быть лишь пути ее достижения.
Фарисей некоторое время помолчал, ошарашенный. Затем кивнул:
–Что ж, и за это рассуждение спасибо. Оно не уменьшит количество наших врагов, но вполне может умножить число наших сторонников.
Помочь сайту
Поздравления
