CUSTOS STATERA. Глава XVII

   Алекс же никак не мог оторваться от заветного восточного бочонка, наливая всем очередную порцию. Нет, я его прекрасно понимал – редко в напитке встретишь подобный букет, который нравится всем и каждому. Может и не идеал, но явно близок к нему… Наконец он накапал во все рюмки и повернулся ко мне, протягивая мою долю.

   - Так, совместим приятное с полезным. Итак… Корпус хранителей появился давно, очень давно. Сразу хочу сказать – не воспринимай само слово корпус как количество, тут оно было использовано в его древнем понимании, а именно как совокупность лиц, объединённых каким-либо общественным или профессиональным положением. Ну, как дипломатический корпус, например. Первоначально, да и в основном, хранители были призваны сохранять равновесие. Равновесие света и тьмы в их обиходном понимании, равновесие добра и зла, положительного и отрицательного. Хранитель не может быть на стороне одной из сил, он должен оставаться нейтральным…

   - Хммм… Сложная задачка, между прочим. А если он начнёт склоняться на чью-нибудь сторону? Я так понимаю, что тогда одна из сторон получит большое преимущество?

   - Бывало и такое. Приходилось отстранять, точнее устранять… Да-да, не надо делать такие глаза – вы слишком опасны для равновесия Вселенной, если встаёте на одну из сторон! В этих случаях остальные одиннадцать custos statera объединяют усилия для аннигиляции неустойчивого звена. Это сложно, ведь истинные силы каждого из вас знает только ВР, а к нему так просто не обратишься…

   - Ну ни фига себе перспективка… И зачем мне такая работа нужна? Слушай, а можно подать заявление по собственному желанию?

   Алекс откинулся в кресле и совершенно неприлично заржал, чуть не расплескав драгоценный восточный коньяк. Остальные тоже повеселились, каждый по своему, вот только Лилия взглянула на меня с интересом, но подняв глаза на Марину, тут же отвела взгляд на кого-то из компании. Моя милая массажистка при этом ущипнула меня за ухо, потом поцеловала его и шепнула: «Будешь кокетничать с девчонками – защекочу!». И откуда она знает все мои слабости, особенно боязнь щекотки? Ладно, потом разберёмся…

   - Ой, насмешил, - Алекс отсмеялся и опять перешёл на деловой тон. – Давай возвращаться к серьёзным делам. Твою последнюю реплику, уж извини, комментировать не буду. Тааак… Значит, хранитель должен быть нейтрален. И не потому, что он так решил – это должно быть его искреннее мировоззрение, он должен равно принимать обе силы. Для него культура и цивилизация должны быть взаимосвязаны и неделимы! К тому же за расположение хранителей борются обе стороны. Их стараются подкупить, оболгать, очаровать, совратить, спровоцировать на неверные действия или вообще устранить любыми другими способами. Поэтому хранителей оберегают обе стороны, ведь причинить вред хранителю – тягчайший грех! Ну а в жизни хранители выглядят как обычные люди, об их талантах знает только узкий круг посвящённых, а сверх способности у них обычно проявляются только в моменты наивысшей опасности для человечества. 

   Помолчав секунду, Алекс добавил:

   - Да, и ещё одно. Хранители легко общаются с представителями любых сил, тёмных, светлых и мистических, они видят их истинный облик и сущность, и те никак не влияют на способности и силу хранителей. Просто не могут. Но, при известном везении, в состоянии помочь их раскрыть и отшлифовать… 

   - Хорошо, допустим, что это всё так и есть. Не буду спорить, не в курсе вопроса… Или, как ты утверждаешь – пока не в курсе. Но откуда эти хранители берутся?

   - Хранители выбираются на основе консенсуса светлых и тёмных сил, им может стать только тот, кого равно признают обе стороны. Несколько лет назад скончался один их custos statera, вот и пришлось выбрать нового. Выбор пал на тебя…

   Я оглядел всех присутствующих в гостиной. Вроде бы нормальные люди, разве что слишком примечательные – каждый и красив, и умён, и явно выделяется из общего ряда. А девушки так просто красавицы, что бывает очень редко в таком количестве и качестве, да ещё и в одной компании. Филипп и Алекс – инь и янь, неразрывное единство белого и чёрного, поэтому и дружат, дополняя друг друга. Не только же любовь к раритетному коньяку их сближает, в самом деле! Братцы-акробатцы, Даниэль с Устином – насквозь положительны, просто образцы всего того, что должно быть в идеальном мужчине. Ну а Гаврила, который немного выбивается из всей компании, на самом деле прекрасно её дополняет и оттеняет всех своими яркими красками и буйной энергетикой. Понимаю Аллочку…

   Тут в ухо мне зашелестел нежный шёпоток, в котором явственно слышалась улыбка.

   - Ты бы не осматривал нас так, как будто смотр проводишь, а то я чувствую, как все начали выпрямляться и подтягивать животы. Входишь в роль, любимый? 

   - Конечно, как же иначе? Раз уж я такой могучий, талантливый и оригинальный, то можно немного и поиграть. Правда, солнышко? К тому же я уже устал сдерживать желание поцеловать твой смеющийся глазик…

   - Левый?

   - А какой же ещё!

   Марина засмеялась, прижалась ко мне и подставила сначала один глаз, потом другой. Я с удовольствием поцеловал оба.

   - А всё-таки, почему всегда сначала левый?

   - Ну… вообще-то на правом у тебя постоянно чёлка. Поэтому – сначала левый…

   Опять рассыпались весёлые колокольчики, на этот раз особо серебряные, звонкие.

   - А я об этом как-то никогда не думала, представляешь! Хочешь, я подстригу чёлку?

   - Нет, что ты! Я хочу, чтобы ты была именно такой, какая есть…

   Она на секунду задумалась, потом произнесла, пристально глядя мне в глаза:

   - А ты бы меня полюбил, если бы я выглядела по-другому? Например, была бы блондинкой с копной вьющихся волос?

   - Хммм… Вообще-то я блондинок не люблю… Но для тебя я бы сделал исключение! Ты что, волосы перекрасить захотела?

   - Нет-нет, что ты! Это пройденный этап.

   В её голосе прозвучало столько неподдельной искренности, что я поверил – блондинкой ей не идёт. Или не понравилось. Хотя странно, ведь у Марины абсолютно правильные черты лица, как будто созданные прекрасным скульптором, и ей, наверное, пошёл бы любой цвет волос. Просто я именно такой её увидел и полюбил…

   За свои мысли я тут же был награждён нежным поцелуем, который, как назло был прерван очередным возгласом неугомонного Алекса.

   - Нет, ну вы только посмотрите – мы тут решаем судьбы Мироздания, а они опять целуются!

   Мы оторвались друг от друга и увидели, что вся компания улыбаясь смотрит на нас. Как-то даже неудобно, что мы о них забыли… А Алекс продолжил: 

   - Всё, чувствую, что сегодня уже никакого серьёзного разговора больше не получится. Пусть Андрей сначала эту информацию переварит… хотя сдаётся мне, что сегодня это уже не настолько актуально, есть дела и поинтереснее. Да и время позднее…

   Все тут же начали собираться. Девчонки подскочили к Марине, о чём-то пошептались, похихикали, поглядывая на меня, затем чмокнули её с двух сторон, не забыв и меня. Лилечка тут же куда-то пропала, я даже не заметил как она ушла, а Алла подошла к Гавриле. Тот что-то громогласно втолковывал «братцам», размахивая руками и звеня всеми своими восточными прибамбасами. Те кивали и тактично улыбались, временами поглядывая на часы. Филипп с Алексом опять колдовали с бочонком, наливая «на посошок». 

   Закончив священнодействие с драгоценным напитком, они пригласили всех оставшихся к столу. Алекс, подняв рюмку и вдохнув ещё раз очаровательный аромат восточного дара, обратился ко мне:

   - Хочу сказать напоследок только одно – постарайся правильно воспринять всё, что я тебе сегодня рассказал. Зная твой пофигизм понимаю, что ты легко со всем этим справишься… А мы ещё немного поможем тебе стать прежним. Последний рывок, так сказать.

   Выпили, посмаковали опять всю прелесть послевкусия, и ребята направились к выходу. Даниэль с Устином уже скрылись в коридоре, а я, подхватив заветный бочонок, побежал им вслед. 

   - Алекс, Фил, Гаврюша! Вы же забыли коньяк!

   Они остановились в дверях, переглянулись, осуждающе покачали головами, и Гаврила высказал видимо общее мнение.

   - Ты так больше не говори, пожалуйста, не обижай. Я же сказал, что папа просил передать подарок, а подарки, как известно, не забирают обратно… Или ты думаешь, что мы не в состоянии найти хорошего коньячка при необходимости? Не волнуйся, на наш век хватит…

   И он протянул руку прощаясь. Аллочка ещё раз чмокнула меня в щёчку и они скрылись в глубине коридора, где вскоре стихли тяжёлые шаги буддиста. Алекс с Филиппом тоже пожали мне руку, и со словами: «не провожай, мы дорогу знаем», отправились по направлению к прихожей. Вскоре затихли и их шаги…

   Я повернулся к Марине и увидел её укоризненный взгляд, сопровождаемый самой обворожительной улыбкой. Она кивнула на бочонок и покачала головой.

   - Ну как ты мог только подумать, что ребята заберут с собой свой дар? Пусть даже такой вкусный и редкий… Просто добавь его к остальным, что стоят за телевизором – в следующий раз продолжим, в бочоночке ещё много осталось.

   - Извини, солнышко, был не прав. Просто неудобно немного, коньяк-то раритетный, а я ведь не удержусь, пару рюмок явно выпью с кофе… Да и ответить ничем достойным не могу.

   - Надо же какой тактичный… И за это я тебя тоже люблю.

   - Марусь, разве ты меня любишь за что-то?

   Марина с удивлением посмотрела на меня.

   - Нет, конечно!

   - Тааак… Значит меня и любить не за что?

   Она весело расхохоталась и откинулась на подушки. Потом подтянула меня к себе, усадила рядом и устроилась головой на моих коленях. Поёрзала немного, посмотрела снизу вверх своими глазищами, поискрила зелёными вспышками в них, опять расцвела в улыбке.

   - Вот теперь я тебя совсем узнаю… Ну не можешь ты без своих шуточек, произносимых  с непроницаемым лицом. Всё по старому, всё как всегда…

   Я запустил пальцы в её густые локоны, затем не удержался и опять поцеловал эти любимые болотца, в которых тону каждый раз с таким удовольствием. Марина выгнулась как кошечка, потянулась, обхватила мою голову и притянула к себе, поцеловав долго-долго, нежно и вместе с тем страстно. Откинулась опять на мои колени…

   - Как же хорошо, что я тогда решилась к тебе придти!

   - Ты о чём, Марин? Ты про больницу?

   - И про больницу… Ладно, это всё потом, потом, потом…

   Её шёпот становился всё тише и тише, свет стал меркнуть, и вскоре я уже видел только светящиеся во тьме зелёные угольки, которые загорались всё ярче. Это было так прекрасно, что я не мог больше ни о чём думать. Только в голове шелестело это «потом… потом… потом…», отдаляясь и приближаясь одновременно. Всё, Мироздание может и подождать…



   (продолжение следует)