Не все у колодца были заняты делом. Многие просто кучились и наблюдали за тем, как растёт гора золота, как мешки, наполненные им уносят в сельсовет, гадают, как всё это будет распределяться среди жителей села. Здесь же находился и Генка Локотков, по весне вырнувшийся из колонии. Отсидел он три года за кражу мешка колхозной ржи. Он планировал продать его, чтобы отпраздновать свой уход в армию, но попался. Вернулся он исхудавший, почерневший, ломаный, в наколках, и злой. Одним словом, настоящий блатарь. В колхоз он работать не пошёл, и жить с родителями отказался, поселился у Альки Сачковой, тридцатилетней разведёнки. Он пашет её, она его кормит.
Нахохлившись, стоял Генка отдельно от всех. Руки - в карманах. В жёлтых злющих глазах - лихой замысел и блеск золота. Он думал:
- Золота, как грязи. Одного мешка ме хватило бы на весь праздник жизни.
Он отозвал в сторону Димку Бороздина, младшего брата Семёна, председательского шофёра. Господь наградил его неуёмной силой, но умом обделил. Генке завести Димку ничего не стоит. Он для придурка - авторитет.
Проводив глазами очередной мешок с золотом, уносимый двумя мужиками под охрану Степаныча, Генка сказал Димке:
- А тебе такой мешочек под силу одному унести?
- Унесу, - ответил Димка. - Запросто.
- Один такой мешочек, и все самые красивые девки в Сочах - наши.
- Угу, - согласился Димка, не догадываясь, к чему клонит приятель.
- Если подъехать к Степанычу... Кто их считает, мешки-то? Начальство обалделое ходит...
- Ну, - кивнул головой Димка.
- Не грех и унести один. Кто заметит? - сказал Генка.
- А Степаныч? - поинтересовался Генка.
- Главное, твоё согласие, а Степаныча я беру на себя. По рукам? - спросил Генка, взглянув прищуренными злыми глазами на Димку.
- По рукам, - ответил тот.
В это время возле колодца появились нежданные гости - мент майор и с ним ещё двое. Генка решил не медлить ни минуты. Лягавые могли поломать его планы.
ПИСЬМО
Прежде, чем идти в сельсовет, Шубайс, Дунин, Пемадоров и подошедшая к ним Зинаида Зайонц осмотрели золото, горой лежащее на брезенте, заглянули в колодец, гле орудовал лопатой очередной доброволец.
- Много ещё там, Пётр? - крикнул Лаптев.
- До фуя, Ефрем Акимыч, - откликнулся парень. - Сюда не лопату надо, а экскаватор.
Вид золота Шубайса не тронул. В его неприхотливой жизни волкодава главной была охота
на бандитов, воров и прочих мерзавцев. Окинув ледяными глазами валявшееся под ногами богатство, он повернулся к Рваному и негромко сказал:
- Нужно наладить охрану. Я беру это на себя.
Пемадорова золото тоже не впечатлило. Он сказал:
- Пойдёмте, товарищи, посмотрим вашу телефонограмму и директиву райкома партии, которую вы получили.
Только Зинаида Зайонц не могла оторвать глаз от многочисленных украшений, лежащих у её ног, и не слишком охотно пошла за мужчинами.
Листок с телефонограммой лежал на столе. Рваный подал его Пемадорову. Тот пробежал его глазами, на его бесстрастном лице отразилось недоумение.
- В каких решения Пленума партии вы прочитали о необходимости проведения в нашей стране сексуальной революции? - спросил он Рваного.
- До нас материалы Пленума ещё не дошли, - ответил тот. - Но о них написано в директиве райкома, подписанной товарищем Охламоновым.
- Покажите мне их, - холодно приказал Пемадоров.
Рваный с готовностью протянул красную папку с документами, получаемыми им из райкома.
Пемадоров открыл её и изменился в лице, на нём вдруг отразился ужас. И было отчего. С листа бумаги, как с киноэкрана на него смотрела чертячья ухмыляющаяся морда. Она кривлялась и показывала ему язык. Затем чёрт исчез, а на листе отобразилась в самых мельчайших деталях комната Раисы Тюлькиной и сама Раиса, на постели голая, и на ней он, Пемадоров, собственной голой персоной. Они занимались любовью... Да, это было не далее, как вчера. Они решили позабавиться, пока муж Раисы сидел где-то с удочкой на берегу реки.
Присутствующие не могли понять, что могло повергнуть невозмутимого Пемадорова в такой ужас. Шубайс хотел заглянуть в папку, но Пемадоров рявкнул на него:
- Прочь!.. Дело государственной важности. Я изымаю папку.
Он захлопнул папку.
- Я оставлю её у себя.
ЛЮБКА ПРЕДЛАГАЕТ
Аганька притащила золотой горшок домой. Любка лежала на кровати. Было ей невмоготу.
- Ой, колотится, сволочь, - простонала она, как только Аганька появилась на пороге. - Того гляди, попрёт.
- В больничку тебе пора, - сказала Аганька, кладя горшок на стол.
- Что это? - спросила Любка.
- То ли золотая шапка, то ли горшок для ссанья, - ответила Аганька.
- Откуда? - поразилась Любка, даже о тяжести своей позабыла. - Правда?
- Правда, правда, - ухмыльнулась Аганька. - В колодце клад нашли. А я шапку умыкнула. Тама щас всё село полощется.
Любка приподняла горшок, поставила его на место, погладила рукой.
- С полпуда будет, - заключила она и задумалась, наморщив лобик, и потом добавила: - Тыщ на тридцать потянет.
У Аганьки во рту пересохло: тридцать тысяч! Она и представить не могла: сколько это.
- Только кто даст тебе их? В скупку понесёшь - в лягавку попадёшь: откуда, спросят, золотишко? Ах, вы клад нашли? А вы, разве, не знаете, что вы должны были сдать его государству?
- Хрен ему, государству твоему, - Аганька ткнула Любке под нос кукиш.
- Чё ты мне под нос свою фигу суёшь? - отмахнулась Любка. - Я что ли такой закон придумала? Хошь получить за свой ссальник деньги, спроси меня, как.
- Как?
- Витька поможет, найдёт барыгу, интересующегося золотом. Только не весь горшок разом, отпилим кусок. Правда, барыга даст за него полцены...
- Это грабиловка, - возмутилась Аганька.
- Он же должен получить свою долю за риск. Небось, за скупку под расстрельной статьёй ходит...
- Ну-у... - удивилась Аганька. - И не боится?
- Так золото, маманя, оно смелых любит, а от трусов бежит. Витька тоже рискует, и я с ним.
- А я?
- Тоже, маманя, но не так. Зато сколько тыщ огребёшь... Это не твоя копеечная косорыловка.
- Обманешь, Любка.
- Не обману. Ты ж не весь горшок мне отдашь разом, а будешь давать по кусочкам... Сторгуемся...
ОПЕРАЦИЯ НАЧАЛАСЬ
Димка обернулся за четверть часа и принёс от Аганьки бутылку самогонки. Генка сунул бутылку в карман брюк и тишком скользул в сельсовет. Степаныч сидел в отворённых дверях кассы. Мешки лежали уже в три ряда стены один на другом штабелями в рост человека.
Окно в кассе было растворено. Имеющаяся на нём решётка. Впрочем, для Димкиных рук вырвать её не составляло труда. Главное то, что выходило окно в одичавший бывший барский сад, находившийся позади сельсовета. Сад был окружён высоким, частично разрушенным кирпичным забором. Это позволяло ворам провернуть операцию и уйти незамеченными.
Там, под окном, и притаился Димка, дожидаясь Генкиной команды. А на подоконнике сидел Гога, готовый в любой момент придти на помощь ворам в таком угодном чертям деле.
- Привет, Степаныч, - поприветствовал Генка старика, сидевшего с берданкой в руках.
- Ты чё привалил? Не видишь, я охраню колхозное добро? - строго спросил Степаныч.
- Хочу поинтересоваться, как ты его охраняешь, - ответил Генка.
- А твоё какое собачье дело?
- А вдруг ты захочешь мешочек уволочь. Окошко вот оно, а мешки несчитаны.
- Ага, не считаны. Иваныч им ведёт строгий учёт. Видишь номера? - Степаныч указал на цифры, проставленные чем-то чёрным на боках мешков.
Это несколько осложняло Генкино дело. Но он решил не отступать. А старик продолжал:
- А потом, ты поди, свороти решётку.
- Да, чёрт с нею, с решёткой, Степаныч. Я к тебе по-соседски, с уважением. Вишь, отваливаю на БАМ, строить железку. Я к тебе отметить это дело.
- Не, чичас никак не могу. На посту я, - ответил Степаныч с сожалением оглаживая взглядом извлечённую Генкой из кармана поллитровку. - Вот сменят меня, тады с превеликим удовольствием.
- Жаль, - вздохнул Генка. - Пока тебя сменят, я укачу. Только меня и видели.
Генка плеснул ему почти полный стакан. Степаныч с удовольствием, прибулькивая горлом, опорожнил его.
- А теперь давай за Димку Бороздина, - сказал Генка, наполнив стакан снова.
- А за него-то с какой стати? - поинтересовался хмелеющий Степаныч.
Генка знал, что старику достаточно одного стакана, чтоб свалить его в глубокий сон, но для пущей надёжности решил влить в него и второй.
- Так мы с ним вместе едем, - ответил Генка.
Степаныч только кивнул головой и влил в себя вторую порцию. Через пару минут его осоловелые глаза закрылись. Недолго думая, Генка втащил его в кассу, захлопнул дверь, запер её на задвижку и, подскочив к окну, позвал Димку и скомандовал:
- Давай, берись за решётку. Да поторопись, пока не хватились Степаныча.
Димка взялся за решётку, поднапрягся: у-ух! Решётка отлетела от окна.
- Лезь сюда,- приказал Генка приятелю.
Тот подтянулся и нырнул в кассу.
Помочь сайту
Поздравления
