Черная метка-6

     НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

ЧЕРНАЯ МЕТКА

Роман

(продолжение романов

«Распятая» и «Гетера»)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ПИШУЩИЙ МАЛЬЧИК

II

РАЗВАЛИВШАЯСЯ КОАЛИЦИЯ

ГЛАВА 2

Я вернулась домой усталая, но в то же время окрыленная. Я была в том же состоянии, что и Немальцына: во всем появилась, наконец, полная ясность, и я обрела долгожданную возможность действовать. Кроме того, не скрою, слова Немальцыной о том, что мне нужно помочь, причем делом и незамедлительно, произвели на меня большое впечатление. Жаль, что среди моих помощников не было больше Фомича. Но Олег был скован, главным образом своей работой, и, наверное, в силу этого был среди нас четверых (теперь троих) наиболее уязвим. Хотя, быть может, все дело было в обыкновенной трусости, нежелании рисковать (из-за Маши, конечно, но вообще-то, при необходимости, оправдаться можно чем угодно), а вот Генерал не побоялся бы не то, что через служебные инструкции, профессиональный долг, а при очень острой необходимости и через закон переступить. Однако Комягина в свои дела посвящать я не собиралась, и помощь его мне меньше всего на свете была нужна. Заключен мир, и слава Богу, лишь бы он не лез во что не просят, уж я-то характер его хорошо изучила, было время.

Илья терпеливо поджидал меня, лишь проворчал раздраженно:

-  Зачем телефон отключаешь? Я беспокоюсь все-таки.

«Ах, ты беспокоишься, - мысленно усмехнулась я, - беспокойный ты мой. Очень хотелось вычислить, где я находилась? Не кажется, что это лишнее?»

-  Прости, - расстроенно повинилась я, - просто я его с ночи не включала. Где была? На работе, где же еще? С утра взбучку получила – вовремя не сдала отчет. Ты как? Я думала, в Банке.

Я оглядела сидевшую рядом с мужем тепленькую компанию: Заикин, его друг, известный адвокат, все тот же вездесущий Яковенко, и сказала:

-  Ладно, пойду к себе, не буду вам мешать.

-  Хорошо, - кивнул Илья, - я только хотел бы парой слов с тобой наедине перекинуться. Не возражаешь, если я к тебе сейчас поднимусь?

-  Конечно, - пожала плечами я, - буду только рада.

Я не успела даже толком переодеться. Конечно, муж меня всякой видел, но именно перед мужем, как учит жизнь, и следует представать постоянно во всей красе. Любое упущение на сей счет – грубый промах, который может в итоге закончиться ой как печально. Поэтому, собрав барахлишко, я тут же нырнула в ванную.

Десяти минут мне хватило, но вернувшись, я застала Илью, кусавшим губы от нетерпения. Однако, что странно, он не сказал мне ни слова упрека. Почти как в былые времена.

- Аннушка, ангел мой, вопрос пустяковый. Я насчет развода. Мы, собственно, на эту тему с тобой уже говорили, я сделал все, как ты хотела. Заявление задним числом, сам развод завтра. Неприятная процедура, я понимаю, но, ручаюсь, много времени она не займет. Кто будет представлять твои интересы, ты еще не решила? Не наняла адвоката?

Я в очередной раз мысленно похвалила себя за тот образ непроходимой дуры, который с таким постоянством в отношениях с мужем поддерживала.

-  Адвокат? А зачем? Есть же Заикин, пусть отдувается за двоих. Так ли уж нужно зря деньги тратить?

-  Нет, солнышко, - Илья просто исходил нежностью. – Так не положено. Хотя, в принципе, ты права, мы можем обойтись вообще без адвоката. Или я могу сам кого-нибудь тебе порекомендовать.

Я тяжело вздохнула, неуклюже поерзала в кресле.

-  Слушай, Илья, ну что ты меня о таких вещах спрашиваешь? Делай, как нужно, как удобнее. Неужели это настолько сложный вопрос? У тебя ведь везде связи. Не возражаешь, если я немного полежу?

Илья тут же встал.

-  Как я могу возразить, золотко? Отдыхай, конечно. Мы уже все обговорили. Знаешь, возможно, ты посмеешься над такой причудой, но мне хотелось бы, чтобы и во второй раз, когда мы воссоединимся заново, ты все-таки была в белой фате. И, ну их к черту этих журналистов! Что если мы совместим свадьбу и свадебное путешествие, организовав это дело за границей? Где скажешь. Париж, Рим, какая-нибудь палатка бедуинов в пустыне, морской лайнер, все, что тебе только заблагорассудится. Включилась? Ну а для меня пусть все будет полным сюрпризом. Жду не дождусь этого дня: что-что, а фантазия у тебя работает.

Я даже закрыла глаза, будто таю от счастья.

-  Согласна. И обещаю – это точно будет незабываемо. Вот только после родов, когда я восстановлюсь. Я тебя съем, расцарапаю всю грудь, как тигрица. У нас будет такой медовый месяц, что ты умрешь от счастья. О, Господи, как мне надоело сдерживаться, как бы мне хотелось сейчас оттянуться с тобой на полную катушку! Илюшенька, сладенький мой, ненаглядный, я так тебя люблю! И с каждым годом все больше и больше. Ты столько для меня сделал! А наши дети, ручаюсь, будут самыми счастливыми на земле.

Я вдруг запунцовела румянцем:

-  Слушай, может, задержишься? Хотя бы на десять-пятнадцать минут. Я все быстро сделаю, все, как ты любишь. Ну, подождут твои церберы. Ведь не умрут?

Илья улыбнулся. Наверное, самой глупой улыбкой на свете. Актерствовать он тоже любил.

-  Сначала дело, Анюта, ты же понимаешь. Но ты не расстраивайся. У нас впереди еще целая жизнь.

Я вздохнула с искренним сожалением. Секс всем нужен, даже беременным, а уж если приспичит, крыша отъезжает так далеко, что потом на место не скоро возвращается.

Когда Илья ушел, я еще раз внимательно проанализировала свое положение. Факт оставался фактом, и он был непреложен: я ухватила за хвост Жар-птицу, но не смогла ее удержать. Все, на что я могла теперь надеяться: несколько золотых перьев, выдранных из этого вожделенного хвоста. Конечно, я и сама бы справилась, но без помощи по максимуму не получилось бы, так что с какой стати мне было от нее отказываться? Я тотчас села за компьютер и отправила Немальцыной письмо с просьбой освободить меня на завтра от работы в связи с предстоявшим мне разводом. Ответ пришел незамедлительно: «Отчет, отчет и еще раз отчет. Вот только не ту филькину грамоту, которую ты мне вчера подсунула, я ею уже бумагорезку накормила. Ночь не поспишь, придешь пораньше, сдашь то, что положено, и можешь быть свободна. А до этого слышать ни о чем не хочу!» Прекрасно! Хорошо, когда за тебя думают, решают. Люди, которым ты безгранично доверяешь.

ГЛАВА 3

Слава богу, я так и не научилась дурацкой привычке вести серьезные разговоры по мобильному телефону, находясь за рулем автомобиля. Поэтому, услышав знакомую мелодию, я сразу стала искать взглядом, где можно приткнуться, чтобы спокойно поговорить.

Мне не нужно было особенно ломать голову, чтобы понять, кто звонит. Фомич просто помешан был на конспирации, и беседовали мы с ним исключительно на дешевеньких «Нокиа», специально купленных для этой цели и оформленных на подставных лиц.

-  Привет, ну как, ты не передумала? Точнее, не одумалась? – По тону Олега чувствовалось, что разговор мне предстоял не из простых.

-  Нет, - вздохнула я. – Ты же видел, я сожгла за собой все мосты.

-  Видеть-то видел, но у меня создалось впечатление, что ты содержание этой флешки заранее знала. Во всяком случае, расшифровалась своим красивым жестом. Да вы и все трое были в курсе, только меня почему-то не поставили в известность.

-  Поставили же в итоге, - холодно ответила я, - и время у тебя было на размышление. Теперь ты уже наверняка ознакомился с тем конвертом, сам должен понимать, насколько дело серьезно. Хотя мне кажется, что ты просто струсил.

-   Дешевый приемчик! Струсил, скажи еще - в штаны наложил. Глупо. Ты же знаешь, меня на эмоции разгонять бесполезно, я во всем признаю только трезвый расчет.

-  Боюсь, в данном случае ты просчитался.

-  Нет, просчитались вы. Под всем, о чем я вам говорил, я готов и сейчас подписаться, тебе скажу больше: у меня сильное подозрение, что кто-то не просто заметает следы, но даже подчищает в некоторых местах, где особенно нагадил. Все блеф – и покушение, и намерение заляпать грязью тебя, и даже «избиение младенца». По-настоящему, цель одна – любой ценой выудить из нас компромат, ну а потом как следует над ним поработать, чтобы не только следов, даже намека на них нигде не осталось. Хотя, конечно, я тебя понимаю, Анюта, и нисколько не сержусь на тебя.

Что до меня, то я разозлилась не на шутку. К постулату о том, что курица – не птица я давно привыкла, а вот представлять из беременной бабы полусумасшедшую – такое я вынести не могла. Да, я постоянно опаздываю, ничего не могу с этим поделать, быстрее устаю, но мозги-то мои как работали, так и работают, сбоев не дают. Конечно, я постоянно думаю о своих детях, ни одно серьезное решение без мыслей о них не принимаю, но я какой была, такой и осталась, и тактика у меня совершенно определенная: я не прячусь в нору, когда вижу опасность, а наоборот – встаю в полный рост и дерусь.

-   Понимаешь… А понимаешь ли ты, милый Олеженька, что твоя амбициозность в данном случае может тебя очень далеко увести, и она захватит тогда не только тебя одного, но и всех людей, которые имеют к тебе хоть какое-то отношение? Что ты во всех случаях предал нас? Ладно, хватит, я лучше промолчу…

Фомич вздохнул:

-  Не обижайся, Анюта, но вот тут уже чистые сопли-вопли пошли, даже эмоциями твои рассуждения назвать невозможно. Да, конечно, мне тоже жаль, что мы теперь по разные стороны баррикад, но ты сама такой вариант выбрала. Скажи лучше, ты исполнила то, о чем я тебя просил?

-   Да, конечно, - ответила я. – Ты же знаешь, мне дважды повторять ничего не требуется.

-   Ну вот и ладушки, - подвел Фомич итог. – Отбой!

Любовь Аркадьевна в этот раз не стала укорять меня за опоздание, и даже мельком не заглянула в привезенный мной отчет. Она лишь нажала кнопку звонка и молча кивнула возникшей как чертик из табакерки секретарше. В кабинет вошла женщина, которую я до этого у нас в Центре не замечала.

-  Знакомьтесь, девочки! – любезно представила нас друг другу Немальцына. -  Это Анюта Соколова, одна из лучших наших сотрудниц, а это Эмма Адольфовна,  адвокат, которого мы привлекаем, когда возникают какие-нибудь заковыристые вопросы. Итак, с чего начнем?

-  По существу, - удобно устроившись в кресле, сухо ответствовала высокопарная тощая сучка, немного старомодная, чуть-чуть похожая на старую деву, но безукоризненно одетая, вот только очки подкачали: роговая оправа, хоть и тонкая, дорогая ей явно не шла.

Немальцына поспешила предупредить меня.

-  Анюта, быть может, я проявила излишнюю торопливость, но Эмма Адольфовна полностью в курсе твоего дела.

-   Замечательно. Я вся внимание, - тоном послушной, примерной девочки тотчас ответствовала я. – Хочу только предупредить, что у нас не так уж много времени. Судебное заседание начинается через полтора часа, а могут быть  пробки. Может, в пути все и обсудим?

Эмма Адольфовна продолжала рассеянно смотреть в сторону, она лишь мельком соизволила взглянуть на меня. Не исключено, что ей очень хотелось курить. Смотрелась она, как Анна Ахматова на знаменитом портрете Натана Альтмана: нога на ногу, в глубокой задумчивости.

Любовь Аркадьевна спокойно отреагировала на мой тон, лишь слегка пожурила меня:

-  Эмма Адольфовна очень немногословный человек, поэтому маску наивной дурочки, Анюта, лучше было бы поберечь для Ильи. Здесь тебе десять раз одно и то же растолковывать не станут, нужно все схватывать на лету.

-  Ну что ж, полетаем, - бодро согласилась я, чем-то эта вобла сушеная не нравилась мне, чем, я не понимала.

Эмма Адольфовна, наконец, повернулась от окна и уставилась на меня взглядом кобры, изготовившейся к прыжку.

-  Вам не нужно быть сегодня на заседании. Это называется: слушание дела откладывается из-за неявки одной из сторон. Ничего страшного, при вашем состоянии вы можете хоть на голове ходить. Справка понадобится – предоставим.

-  Причина? – коротко спросила я.

-  Судья – мужчина.

Я не поняла.

-  Мужчина, и что? Какая разница?

-  Большая. Но пусть это вас не волнует, я в состоянии все изменить. В таких делах, как ваше, судья – женщина, адвокат – женщина, уже половина успеха. Второе – вы подписали бумагу, в которой согласились разделить процесс на две части: сначала развод, затем – дети и раздел имущества. Идиотский, точнее, навязанный вам, вариант. Все должно проходить сразу, в одно заседание. Иначе вы получите только развод, а все остальное будет затягиваться до бесконечности и вполне может завершиться в итоге крахом для вас.

-  Вообще-то, нас больше всего устроил бы вариант мировой сделки, - позволила себе вмешаться в наш разговор Любовь Аркадьевна.

-  Меня тоже, - все с той же сухостью ответила «адвокатесса». – Но не мы сами, а нас должны попросить об этом. А мы подумаем и, в зависимости от предлагаемых условий, согласимся или не согласимся на полученное предложение. Или, может, вы хотите остаться с запятнанной репутацией, без детей, без имущества, да еще с алиментами, которые потом, в любое время, могут вам припаять?

-  Нет, конечно, - поспешила ответить за меня Немальцына. – Хотя… алименты – женщине, это вообще-то ни в какие ворота не лезет. Не думаю, что Илья может додуматься до такой подлости.

-  Сам не додумается, адвокат подскажет, - сухо оборвала ее «Плевако в юбке». Точь-в-точь, как думала я сама.

-  Хорошо, какие у нас шансы? – спросила я. – Про алименты я в курсе, но дело не в деньгах, а в детях, за них я глотку перегрызу.

-   Кому, интересно? – холодно поинтересовалась «очковая змея». – Судье? Мне? Господину Соколову? Давайте мыслить реально и исходить из того, что шансы в данном случае пятьдесят на пятьдесят, у них очень сильная команда. Сами поймите, чиновник такого ранга не может проигрывать, тут честь мундира. Не обижайтесь на меня, лучше истолкуйте ситуацию трезво, продуманно: всему виной ваше прошлое. Без него бы он и сам не сунулся, этот ваш муженек, со всеми его регалиями, а если бы ему взбрела в голову мысль упорствовать, мы бы вообще оставили его без последних порток. А  так – фифти-фифти, как я уже сказала, во всем. За исключением детей, разумеется. Оба ребенка – ваши, и останутся с вами. Это вы сами определили, как главную цель. Беда только в том, что если мы будем бороться исключительно за детей, то можем вообще ничего не получить в итоге, а вот если бульдожьей хваткой ухватимся еще и за имущество, получим все, что наметили. Ясно?

-  Ясно, - кивнула я. Всю мою предубежденность как рукой сняло. Я поняла, что лучшего адвоката мне не найти. А коли так, поехали!

-  Один совет на будущее, - мигом уловив перемену во мне и сама сразу смягчившись, посоветовала мне Эмма Адольфовна. – Вот эту маску на лице - наивной дурочки, которую вы нацепили в самом начале нашей встречи и которая, признаться, просто бесила меня – она вам очень идет, не снимайте ее, постарайтесь выдержать ее до конца процесса. Ну а дальше наше с Любовью Аркадьевной дело. Мы постараемся. Как следует, постараемся.

-  Буду вам очень благодарна, - потупив глаза, пробормотала я.