ФЕЯ или Бумеранг ещё летит... главы 30-31

 ГЛАВА 30

Сергей позвонил в 20,45.Рафик обнаружен на улице Подвойского - это Весёлый посёлок. Водитель, Алексей Чусов там же, связанный. Госпитализирован с ожогами глаз и носоглотки. Помнит только, как остановил омоновец, в районе "Горьковской", что было дальше - полнейший туман. Февральская спросила: есть ли у них что-нибудь на Альберта?
-Пороемся. Помнится, где-то мелькал. Максимум сорок минут и у вас будет всё, что накопаем.
Света спала. Вопреки обещанию, бабуля решила не будить её. Пусть отдохнёт...
Кончилось пиво. Лень было покидать насиженное место, но всё же пересилила себя: сбегала к киоскам, отоварилась.

21,50. Февральская сидит на окне, в одной руке бокал с пивом, в другой - два листка бумаги-досье на Альберта. 1959года рождения. Окончил военное училище. Три года Афганистана: шесть ранений, лёгкая контузия, орден и две медали. Преподавание в родном училище до перестройки. После - переезд в Ленинград: дядя-бизнесмен берёт к себе в службу безопасности. Убийство дядиного конкурента: след привёл к Альберту, но дяде удалось спрятать племянника; дело - по приказу сверху - закрыли. Последние пять лет Альберт "прятался" в Чечне и Югославии, инструктором снайперов. Ещё два ранения, лечение в Италии. Живёт обособленно. Нигде не служит, если не считать надзор за взбалмошной двоюродной сестрицей и роль её личного водителя. Из прежних знакомств поддерживает связь с Максимом Даниловым, из дядиной службы безопасности, типичный "бычара". Живут в одном районе - Весёлый посёлок.
Есть ещё женщина, Зинаида Тунина, менеджер итало-российской фирмы - гражданская жена Альберта...

В 22,00 вторично позвонил Сергей, уже из дому. Чтобы дополнить информацию: адрес Туниной, и что в данный момент она с делегацией в Италии; по данным информаторов, Альберт последние четыре дня ночевал в её квартире, там же и Жанна. Других лиц не наблюдалось.
 - Елизавета Яковлевна, я понимаю: не мне вам давать советы, но... Всё же убедительно советую не проявлять излишней самодеятельности. Помните: время другое и преступники другие...
 - Спасибо, Серёжа, за заботу.
 - Так вы обещаете?
 - Обещаю, - вторично за вечер солгала.
 - Спокойной ночи. Я вам обещаю: завтра мы освободим девчонок. В противном случае, можете плюнуть мне в лицо и считать треплом...
 - Тпру! Ты не говорил этого - я не слышала. Отдыхай спокойно, Серёжа.

"Отдыхай, сынок. У тебя своей работы под завязку... Нас с Фёдором позвали не пивко глушить, да задницу отсиживать на окне... Федя, ты как, готов прошвырнуться? Слышь, чё молодёжь гуторит: время другое, преступники другие..? Ха, а то мы с тобой не знаем... Для преступников все времена одинаковы, верно? И всегда им били по мордам! И будем бить, Федя, покуда передвигаемся... А молодёжь пусть отдыхает... пока..."

ГЛАВА 31

 - Что они там тянут кота за хвост?! - Жанна истерично шмякнула пустую банку из- под джина об косяк, затем швырнула за ограждение балкона.
Альберт лежал на диване, закинув ноги на спинку, смотрел по видео чемпионат боёв без правил.
 - Не дёргайся. Позвонят.
 - Когда? Уже одиннадцать! Чем они там занимаются?
- Работают.
 - Работают, - Жанна презрительно сплюнула на балкон. - Трахают в три смычка...
 - Пусть побалуются. Хотя я просил не трогать её.
 - Как же, послушались. Позвони.
 - Что, горит?

С потемневшим лицом, Жанна подлела к дивану, закрыв экран, визгливо закричала:
 - Да! Горит! Почему мне не отдали её?!
 - Не ори, ребёнка разбудишь.
 - Я накачала их снотворным. Позвони, я требую!
Альберт скинул ноги на пол, встал, с хрустом расправил плечи. Жанна нетерпеливо протянула ему мобильник.

В течение пяти минут никто не ответил.
 - Не оторваться, - хмыкнул Альберт, доставая из бара-холодильника банку пива.
 - Козлы вонючие! Смотайся туда. Спроси: где ребята,и пусть себе трахаются до посинения.
- Погоди...
 - Алик! - Жанна нервно задышала, сжав кулачки. - Не зли меня... Я могу и папе звякнуть!
 - Хорошо. Как скажешь, - Альберт швырнул мобильник на диван, бурча под нос ругательства, пошёл к выходу.

Жанна взяла очередную банку джина, выключила телик и замерла на пороге балконной двери.
Альберт уехал. Минут через двадцать он вернётся и скажет, где ребята. Только бы живы были... А если...Пожалеет эта шлюшка, что на свет родилась...

Наверху зашуршало, кто-то чертыхнулся, и на балкон плюхнулась мокрая простыня.
Жанна подошла к ограждению, глянула вверх: на неё смотрел плюгавый мужичок.
 - Доченька, бога ради, извиняй. Ума не приложу, как получилось... Должно, с непривычки... Хозяйка моя слегла, сердешная, а я вот взялся за постирушку. Я счас спущусь...
Жанна взяла стоящую в углу лыжную палку, зацепила простыню и понесла к входной двери. Едва подошла, как раздался звонок.

Мужичок рассыпался в извинениях, но Жанна грубо оборвала:
 - Не зуди, старый хрыч! Забирай свою тряпку.
Мужичок осторожно снял простыню с палки и... вдруг молниеносно набросил её на голову Жанны.
 - Ты чё козёл, я ж... - только и успела выкрикнуть Жанна: в следующую секунду она лежала на полу, туго спеленатая вместе с лыжной палкой.
 - Помявкай, помявкай, грубиянка. А это тебе за хрыча и за козла, - пнул мужичок в мягкое место "мумию".

Прошёл в комнату, прислушался. Полнейшая тишина. Слева плотно закрытая дверь. Те, ради кого пришёл, были там. Вероника и малец. Крепко спали на роскошной кровати. Одетые, на неразобранной постели. Явно не сами улеглись- силком уложили.
Склонился, принюхиваясь. Алкоголем не пахнет, стало быть, снотворное. Только бы не переборщили: малец-то совсем кроха... Метнулся в зал, к телефону.
 - Валентиновна, голубушка, спустись вниз, ребятёнка возьмёшь. Да, здесь.
Бросил трубку, мальца на руки и к выходу.

По лестнице, шаркая шлёпанцами, спускалась грузная пожилая женщина в халате.
 - Бедняжечка,- женщина бережно приняла ребёнка, прижала к груди.
 - Вызывай "скорую": его усыпили снотворным.
 - Зверюги! да рази ж можно так... - женщина с удивительной лёгкостью для её фигуры метнулась вверх по лестнице.

Мужичок вернулся в спальню: надо торопиться. Альберт может вернуться в любую минуту. Вероника лишь с виду казалась лёгкой, на самом деле тяжела. С первого раза не осилил: руки разжались в ответ на резанувшую боль в спине.
 - Поднатужься, Федя, ты могёшь. Помнишь, в 44-ом, языка тащил по нейтральной... какой бугай был, а приволок...А тут девчушка... Ну, же Федя, соберись! Раз, два, взяли... Ничё, девонька, ничё, счас добегим...

До двери оставалось совсем ничего, когда послышались шаги, затем дверь медленно стала открываться.
Фёдор напрягся, сильнее прижал девушку. Сейчас, как только откроется настежь, рвануть, что есть мочи и кричать... Валентиновна подмогнёт, бой-баба... Однако дверь не распахнулась, а в образовавшуюся щель скользнула...знакомая фигура.
 - Чертяка! Стучаться треба!
 - Дядя Фёдор?! Вы чего здесь?!
 - Я могу тоже самое спросить, Гриша, да некогда. Подмогни. Нет, вон твой подарок, завёрнутый. И бежим без оглядки. За мной, сынок.

Передав Веронику на руки Валентиновне, Фёдор ещё раз сбегал вниз, вернулся с пухлым пакетом, в котором оказались банки пива. Тяжело плюхнулся на табурет, озорно глянул на хозяйку:
 - Голубушка, можно мы чуток передохнём? Седай, сынок, обмоем удачную операцию. Токо ты с вопросами погодь, дай отдышаться. - Открыл банку, протянул Григорию:- Угощайся, трофейное. Валентиновна?
 - Нет, нет, спасибо. Я кофейку,- подошла к окну, глянула во двор: - Заразы, пока дождёшься эту "скорую", загнёшься...Тьфу, тьфу, что это я...- чертыхнулась, суеверно постучала костяшками пальцев по"дереву"-по раме. - Может и милицию заодно, а?

Григорий и Фёдор переглянулись.
 - Опосля. Чуток обождём, как считаешь, Гриша?
 - Обождём.
Опустошив вторую банку, Фёдор покачал головой:
 - Как только пьют такое пойло? Руки поотбивать тому, кто это делает. Тьфу! только желудок опоганил.
 - Може, кофейку?- засуетилась Валентиновна.
 - Благодарствую, опосля. Теперь можно и погуторить. Чур, я первый вопросы задаю! А скажи-ка мне, мил человек, пошто ты без стука входишь в квартиру... этой, с позволения сказать, двуногой мрази?

Григорий неопределённо хмыкнул, повертел в руках пустую банку:
 - Скажем так: сделать то, что, к счастью, сделали вы, забежав вперёд.
 - Хороший ответ. Принимается. Наберусь нахальства и спрошу: откуда узнал, что девушка и малец здесь?
 - Достоверные источники.
 - Ответ не принимается. Вторая попытка.
- Дядь Федя, может, прекратим Ваньку валять? Кто вы? Есть у меня подозрение, что вчера не случайно вы оказались под моим окном. Верно?
 - Вернее не бывает.
 - Зачем?
 - А разве что-то неясно?
 - Ничего не ясно.

 - Явились, не запылились! - метнулась от окна Валентиновна. -"Скорая". Что говорить-то?
 - Говорить буду я, - встал Федор. - Ты, голубушка, только поддакивай. А ты, мил человек, побудь с "подарком".
 - Понял, исчезаю, - Григорий взял несколько банок и скрылся в дальней комнате.

В дверь позвонили. Фёдор поспешил открыть. Вошли пожилой стройный мужчина с чемоданчиком и молоденькая яркая девушка.
 - Вызывали?
 - Вызывали, вызывали, ангелы вы наши, - затараторил Федор. - Беда-горюшко у нас, доча бестолковая головушка, приняла какую-то гадость и внучкА, кровинушку...
 - Где? - оборвал врач.
 - Проходьте.

Прошли в комнату, где Валентиновна, актёрски комкая платочек у глаз, склонилась над спящим ребёнком. Раскрыли чемоданчик, вооружились, кто чем, прослушали, простукали, прощупали. Внезапно стали собираться:
 - Мамаша в норме, отоспится. А вот мальчик вызывает опасение. Надо везти...

Фёдор подошёл к Валентиновне, тронул за руку:
 - Вера...
 - Хорошо, я только оденусь...
Врач уже нёс ребёнка к выходу, медсестра, подхватив чемоданчик, забежала вперёд, раскрывая дверь. Фёдор следовал замыкающим.

Валентиновна не заставила себя ждать. У машины склонилась, горячо зашептала:
 - Федя, как бы мне не навредить...
 - Спокойно, Верунчик. Она - моя дочь, ты... моя женщина... Она против, приехала, заявив, что из протеста умрёт в твоей квартире... Ты в шоке... Всё поняла?
 - Всё, Федя. Я позвоню.
 - В обязательном порядке.

Уехали. Фёдор облегчённо вздохнул. Открывая дверь подъезда, услышал шум машины, въезжающей во двор. Глянул через плечо: Альберт возвращается.
На площадке у распахнутой двери стоял Григорий.
 - Хозяин приехал.
 - Один?
 - Глянь в окно.
Григорий метнулся в квартиру, сообщил вошедшему в кухню Фёдору:
 - Трое.
 - Угу,- Фёдор сел к столу, потянулся к пакету с пивом.
 - Вы же сказали, пойло, - усмехнулся Григорий.
 - А? Угу, - открыл банку, сделал пару глотков, поморщился. - Пацаны где?
 - Пацаны? Какие пацаны?
 - "Дядь Федя может, прекратим Ваньку валять?"- один к одному повторил Фёдор слова Григория, будто плёнку прокрутил.

 - Классно! - искренне восхитился автор цитаты. - Между прочим, вы ещё не ответили на мой вопрос. Кто вы?
 - Февральский Федор Яковлевич, девятьсот девятнадцатого года рождения...
 - Да будьте вы хоть Кузьмой Кузмичом, девятьсот пятого... Не то, дядь Федь.
 - А что то?
 - Каким Макаром... вы во всей этой каше?
 - В качестве специй... Случайно, сынок, если серьёзно. Попросили. Спросишь кто, отвечу: хороший человек. У кого обожаемую племянницу замучили...

Григорий согнал ухмылку с лица, присел к столу, открыл очередную банку, но пить не стал.
 - Выходит, мы одно дело делаем...
 - Стало быть так. Где пацаны?
- Хотите верьте, хотите нет -не знаю.
 - Разве ты не в паре с той девицей?
 - И да и нет. Вообще-то я только на подхвате, ну и транспорт подавал.
 - Шибко шустрая деваха. Гриш, как бы нам стакнуться с ней? Понимаешь, какое дело...ещё одну девчонку надобно вызволить...
 - Уже.
 - Что... уже?
 - Уже дома.
 - Сам, или транспорт подавал?
 - Транспорт.
 - Добре! Что ж у нас получается... Заказчик здесь, исполнители...Живы?
Григорий кивнул, при этом странная улыбка тронула его губы.

 - Исполнители имеются, - продолжал Фёдор. - Выходит: дело можно сдавать в прокуратуру.
 - Зачем? Чтобы нажить лишних неприятностей? Папочка этой стервочки знаете кто? Дело заглохнет не начавшись, - Григорий помолчал, сделал глоток. - Я считаю: пусть Варвара сама судит и выносит приговор.
 - Варвара? Та самая? Самосуд одобряешь?
 - Как посмотреть. Вот говорят: Божья кара. Тоже ведь самосуд. Где соблюдение процедуры суда? Нет. Сам приговорил, сам палачом выступил. А чем Варвара хуже? Откуда нам знать, может Господь в данном случае выбрал её...судебным исполнителем...
 - Откуда она взялась?
 - Дядь Федь, они не берутся, они сплошь и рядом. Обиженные и оскорблённые. Однажды у кого-то лопается терпение, выносить хамство, унижение, насилие...выпрямляется и бьёт подонка, насильника, подлеца...Почему мы должны осуждать его, беднягу? Если некому защитить тебя - защищайся сам! Я помогал, и буду помогать таким...
 - Эта дорожка приведёт...
 - В ад? Я уже был в одном из его секторов. В Афгане...

Фёдор помолчал, тяжело опустив голову, дрогнувшим голосом обронил:
- Угу... То есть... не совсем... Мне больше не наливать! Григорий, будь другом... Возьми телефон... набери номер... Два – три - ноль...опять ноль...опять три...и чёртова дюжина, сиречь тринадцать... Набрал? Давай... - взял трубку, выронил, так как руки ходили ходуном; Григорий поймал трубку, прижал к его уху. Некоторое время Фёдор слушал, затем гаркнул в трубку:-Рота, подъем! Светик, это я, твой деда... да, да, твоя правда... кривой, бухой... во-во, нализался...угу...Ты, эт, погодь, погодь чихвостить мя...послухай, что скажу...Навостри ушки... Девочка, мы победили! Полные ладушки... Здесь... спят горемычные, намаялись... Выбрось из головы, никуда не надо ехать... Я далеко... у одной хорошей женщины... И вовсе не бабник... Обижаешь, да? Старика легко обидеть... Утречком раненько буду. Не забоишься одна? Молчу, молчу, ты у меня молоток! Ладушки, спи спокойно.

 - Может, и вы приляжете? - предложил Григорий, и уже кинулся помочь, но Фёдор, вздрогнув, резко поднялся.
 - Я сам... Фёдор... не пьяная баба... Счас пописаю... Да, а как там наша пленница? Ей, поди, тоже надобно... Поганая девка, а всё ж ...живая тварь...
 - Гляну.

Жанна была в маленькой, детской, комнате. Лежала на кушетке, связанная, рот заклеен скотчем. На Григория смотрели полные слёз полубезумные глаза. Посадил её, прислонив к стене.
 - Слушай внимательно. Я освобожу тебе рот, если ты не станешь кричать. Не будешь?
Кивок.
 - Если обманешь, - Григорий показал мощный весь в шрамиках кулак, - вырублю, не посмотрю, что баба... Врубилась?
Кивок, судорожное глотание. Отлепил ленту, спросил:
 - В туалет хочешь?
 - Да-а, - еле слышно выдавила.
 - Веди себя тихо и останешься цела. Обсудим ряд вопросов и отпустим. Договорились?
 - Да-а...

Григорию было одновременно жалко и противно смотреть на эту оглушённую и подавленную девчонку. Капризная, разбалованная, привыкшая лишь командовать, уверовавшая в незыблемость своего положения, лишившись всего, оказавшись в унизительном положении, Жанна в одночасье превратилась в...размазню. Вздрагивала, сжималась при малейшем движении Григория, точно ждала удара. Освобождённая от верёвок, покорно прошла, куда указали.

Фёдор сидел на кухне, у окна, курил. Судя по мокрым волосам на лбу, холодной водой прогнал сонливость, заодно и хмель, ибо глаза смотрели трезво. И грусть с печалью переполняли их.
 - Что с ней делать? Болезная скотинка... Ах, да, Верховный Судья Варвара... Ядрена вошь, что Вера-то не звонит... прямо жилы рвёт...

И тут телефон ожил. Валентиновна доложила, что с ребёнком нормально, обошлось, до утра она побудет с ним. Фёдор заверил, что утром за ними заедет Григорий. Положив трубку, Фёдор оживился, глаза посветлели, вновь потянулся к банке с пивом.

Из туалета вышла Жанна, вопросительно глянула на Григория.
 - Кушать хочешь? - просто спросил Федор.
 - Нет... если кофе...
 - Тогда мой руки, и присаживайся.
Григорий обосновался у окна, посматривая во двор, теребил незажжённую сигарету. Что-то его сильно беспокоило.

Фёдор сел напротив Жанны, подперев подбородок, смотрел, как та вяло щиплет кекс, запивая маленькими глотками кофе. Вдруг замерла, убрала руки под стол, быстро глянула на Фёдора и, так же быстро опустила:
 - Я...не хотела...
 - Врёшь! С тебя всё и пошло...
 - Что... вы со мной... сделаете? Папа выплатит... любую сумму...
 - Кому? Родителям Катеньки? Нате, мол, вам денежку за жизнь дочери... И за Марата заплатит? И за Юрия? Кто стрелял? Альберт? Или нанимали?
 - Он стрелял, - сказал Григорий, не оборачиваясь. - Из машины. За рулём был Макс Данилов.
 - Выкрутится, поганец...
 - А то! Дядя подсуетится... - Григорий сделал паузу, нервно прикурив измятую сигарету, закончил совершенно другим тоном: - Нет, не выкрутится. Поздно...

Его спокойный, даже отчасти равнодушный тон, заставил Фёдора вскинуть голову и внимательно посмотреть на Григория. Жанна тоже покосилась в его сторону. Григорий стоял к ним спиной, и спина ничего не выражала, кроме холодного равнодушия.

За окном, во дворе, препротивно запищала автосигнализация. Спустя некоторое время ниже этажом раздался сочный мат:
 - А...ну... отойди от машины!
Жанна узнала голос, вскочила, но поперхнулась криком, ибо Григорий успел сжать её так, что она даже посинела.
 - Мы же договорились: вести себя тихо... Или хочешь со сломанной шеей на свалке оказаться?

Сигнализация верещала. Альберт ещё что-то кричал, но внезапно захлебнулся на полуслове.
Фёдор вскочил, уронив табурет:
 - Это... то, что я думаю?
 - Возможно, - так же равнодушно сказал Григорий, отпуская Жанну; она рухнула на пол, засипела, судорожно растирая горло.

Фёдор метнулся в комнату с балконом, перегнулся через перила, глянул вниз: в квадрате света из приоткрытой двери лежал навзничь Альберт, лоб и часть лица залиты кровью.
У верещавшей машины копошились два амбала, пытались открыть дверцы.

Фёдор вернулся на кухню. Григорий, привалившись к стене, бесстрастно цедил пиво. Жанна сидела на полу и растирала шею, беззвучно ревела в три ручья.
 - Варвара?
 - Возможно, - натурально зевнул Григорий. - Я же говорил: транспортом заведую...
 - Устрой мне встречу!
 - Зачем? Пальчиком погрозить?
 - Для начала... пожать руку. Если позволит старику... обнять, облобызать в обе щёки. За Юрия...
 - В воскресенье девять дней. Приходите во второй половине дня. Все-то с утра будут...Я звякну Варе, скажу, когда точно подойти.
 - А почему не со всеми?
 - Сама и скажет...
 - Добре... Гриша, что нам сейчас-то делать? Нагрянет милиция, пойдут по квартирам...
 - Главное, не суетиться. Гасим свет, замираем: дома никого. Её связать и кляп в рот.
 - Я гляну, может у Веры снотворное есть.

Снотворное нашлось. Жанна не заставила себя уламывать и вскоре спала на пару с Вероникой.
Сидели в темноте на кухне, много курили, разговаривали шёпотом. Впрочем, больше молчали, то отдаваясь дрёме, то выскальзывали из её объятий.
Менты действительно обходили квартиры, к ним дважды звонили. Далеко за полночь наступило затишье: уехала "скорая", увозя Альберта, уехала милиция, разбрелась толпа любопытных.

 - Ну, что, Гриш, може и нам по-людски покемарить.
 - Вы ложитесь, я ещё посижу.
 - Что тебя беспокоит? Варвара?
 - Нет, как раз на счёт Варвары я спокоен. Я о Вере Валентиновне. Не принесём ли беду... на её голову. Такого... крутого дядю ущипнули за больное место... Боюсь... продолжение будет...
 - Разделяю, сынок, твои опасения... Давай постучим по дереву, и будем надеяться на лучший исход. Но и сами кое-что предпримем. Для страховки. Нужон магнитофон с микрофоном и чистая кассета.
 - У меня есть, дома.
 - Добре. Давай раненько, часиков в пять, смотайся... Сделаем подарочек Борису Андреевичу... У меня есть, что ему сказать, охолонить его пыл...