Помочь сайту
Поздравления
Аляска-2 Глава 8
27 апреля 2017 -
Ольга Платонова
ГЛАВА VIII
НЕСЛУЧАЙНЫЕ ЗНАКОМСТВА
— Кажется, объем спроса на российском рынке позволяет мне привлекать к сотрудничеству друзей! К нам едет из Парижа «Клуб создателей красоты»! — увлеченно говорил мне Стамбули. — Пустим их косметику и парфюмерию через «Пост-Шоп»! Разумеется, за проценты от прибыли! Бизнес расширяется, Ольга! — радовался партнер. — Вы знаете что-нибудь о «Клубе»?
— В первый раз слышу о нем, Джо.
Однажды Стамбули отмел мое официальное обращение «мистер Стамбули» и попросил называть его по имени. На французский манер английское имя Джозеф следовало произносить как Джо. На этом варианте мы и остановились.
Разговор происходил в офисе «Пост-Шопа» на Берсеневской набережной. Я только что вернулась из отпуска и все еще находилась под впечатлением от поездки в Израиль. Суетная московская жизнь никак не соотносилась с тем, что я пережила на Святой земле. Мне требовалось время, чтобы вписаться в повседневность. Беглая деловитая речь Стамбули давила на уши.
В мое отсутствие ливанец ездил в Париж и вернулся оттуда окрыленный. Его успех в России вызвал живой интерес у многих французских бизнесменов. Их всегда отпугивали «бескрайние российские просторы», разбросанность и непредсказуемость нашего рынка. Но опыт Стамбули показал: бояться нечего, почтовая пересылка товаров решает все проблемы. Владельцы парфюмерных и косметических фирм стали всерьез рассматривать возможность торговли в России через «Пост-Шоп». Но первыми ухватились за нее посредники.
— «Клуб создателей красоты» — это союз ведущих экспертов в области косметологии и моды! — восторженно вещал Стамбули. — Лучший молодой кутюрье Франции Мишель Кляйн, «Мастер Причесок» Жан Марк Маниатис, художник и парфюмер Тан Гудичелли…
«И ни одного производителя», — мысленно добавила я.
— Знаменитости! И как умело используют свою известность! — восхищался ливанец. — Закупают дешевую косметику и предлагают ее от «Клуба»! Оцените их слоган: «Рекомендуют Мастера! Товары на самый взыскательный вкус за умеренную цену!» Хороший ход, Ольга?
Я сосредоточилась и неожиданно для себя ответила:
— Не знаю. Зависит от качества товара.
— Не понимаю вас, — удивленно снизил голос Стамбули.
— Ход хороший, если ваши мастера — честные люди, — сдержанно пояснила я. — А если они используют свою известность для продвижения дешевых некачественных товаров, то ход плохой.
Я говорила и сама себе удивлялась. Вопросы этики в бизнесе всегда были для меня вторичны. Они рассматривались с точки зрения эффективности продаж. Если обманываешь клиентов и торгуешь, извините, фуфлом, то рано или поздно у тебя перестанут покупать. Ты прогоришь. Вот и вся этика. Но сейчас меня почему-то не интересовала успешность бизнеса «создателей красоты». Зато покоробило циничное восхищение Стамбули их корыстной ловкостью.
Оказалось, я неправильно его поняла.
— Об обмане не может быть и речи, Ольга! — запротестовал ливанец. — «Дешево» не значит «плохо»! Они используют кремы и ароматы, которыми торгуют, в своей профессиональной практике! Ставят на кон авторитет, имя, личный бренд! Их продукция не может быть дрянной!
— Так бы и говорили, Джо! — укоризненно сказала я. — А то «дешевая косметика» и «умело используют», знаете, звучит подозрительно. Сотрудничать с нечистоплотными людьми мне бы не хотелось!
— О чем вы!.. Это же мои друзья! — развел руками партнер, обескураженный моей категоричностью.
А я вдруг поняла, что со мной происходит. Душа льнула к чистоте и свету открывшейся ей благодати. Мне хотелось заполнить этим свою обыденную жизнь. Но в ней все складывалось слишком противоречиво, я терялась. Поэтому могла броситься наводить порядок там, где не нужно. Или пуститься в рассуждения тогда, когда можно было бы и промолчать.
Мой внутренний мир изменился. А внешняя жизнь осталась прежней. И я потеряла равновесие.
Мне следовало его восстановить. Я вспомнила богослужения в храмах Иерусалима и Назарета, величественное звучание хора, низкие голоса священников, запах ладана, свет горящих лампад… Там царила возвышенная атмосфера молитвенного сосредоточения. В ней успокаивалась душа, ум переставал метаться и обретал ясность. Оттуда я выходила во внешний мир гармоничной и цельной. Это состояние довольно быстро терялось. Но пока я пребывала в нем, находила ответы на все вопросы. А любые жизненные противоречия разрешались сами собой.
«Значит, нужно идти в храм. Сегодня… Сейчас!» — подумала я. И ощутила радость. Стало понятно, что меня тянуло туда с момента прилета в Москву.
— Мы устроим презентацию товаров «Клуба» для московской элиты! — продолжал тем временем Стамбули. — Прямо здесь, в офисе «Пост-Шопа»! Пригласим прессу, новостное телевидение! Пока вас не было, я связался с Маратом Локаем. Он проведет для гостей демонстрационный сеанс техники макияжа с использованием косметики «Клуба»!
Марат Локай был в те годы известным визажистом. Он работал в европейских и российских гламурных журналах, на показах мод, в рекламе. Среди его клиентов были Ричард Гир, чешская топ-модель Ева Герцигова, наши звезды Лариса Удовиченко и Вячеслав Бутусов.
— Прекрасно, — одобрила я планы партнера. И сказала то, что он хотел услышать: — Ресурсы «Платона», как обычно, в вашем распоряжении. А теперь и в распоряжении ваших друзей.
Ливанец удовлетворенно кивнул. Я встала, собираясь уходить.
— Да, Ольга! — вскинулся он. — Мой брат Роберт приглашает нас в гости, на Кипр! Ну, я-то буду улаживать дела с «Клубом», а вам обязательно нужно поехать! Вы можете сделать это вместе с мужем! Роберт умеет принимать гостей! Вы прекрасно отдохнете!
Он говорил о поездке на Кипр в нашу первую встречу. Но приглашение последовало только сейчас, через полгода. Видимо, таков был испытательный срок, установленный для меня Стамбули. Его предложение означало, что я с честью выдержала «испытание». Ливанец был доволен нашим сотрудничеством. Он проникся ко мне доверием и теперь счел возможным ввести московского партнера в свою бизнес-семью. Таким приглашением пренебрегать не стоило. Хотя в мои планы и не входило путешествие на Кипр сразу после поездки в Израиль.
— Я буду рада познакомиться с вашим братом, Джо. Спасибо ему за приглашение.
— Так вы согласны?
— Да, конечно. Мы с Русланом с удовольствием съездим на Кипр. Дело за оформлением виз.
— Так не тяните с этим! А я сегодня позвоню Роберту и предупрежу его о вашем приезде!
Мы расстались, и я направилась в храм.
***
Церковь Преподобного Пимена Великого в Новых Воротниках находилась всего в километре от моего дома, возле станции метро «Новослободская». Проезжая мимо, я всякий раз любовалась золотыми луковицами ее куполов и ярко-белым барочным декором красных стен. Величие, изящество архитектурной композиции храма притягивали взгляд. Хотелось остановиться и задержаться здесь, отдохнуть. Но я всегда проезжала мимо…
А сегодня припарковала машину во дворах возле Нововоротниковского переулка и уже через минуту подходила к церкви. Меня обогнала стайка ребятишек. Всем им было не больше десяти лет. И все они имели нечто общее. Я присмотрелась и поняла: они были очень просто одеты. Застиранные маечки, шортики, платьица, мятые воротнички, поношенная обувь… Впрочем, детей это нисколько не волновало. Толкаясь и живо щебеча, они устремились к входу в церковь.
— Ребята, стойте! — раздался сзади звучный женский голос. — Не спешите! Вспомните, что я вам рассказывала о том, как нужно входить в храм Господень!
«Педагог! — подумала я. — А дети, наверное, из летнего городского лагеря! Идут на экскурсию. Хорошее мероприятие!» И обернулась.
Мимо меня деловито прошла женщина, сопровождающая детей. Она вполне могла сойти за учительницу средней школы. Но что-то в ее облике подсказывало мне: это не так. На вид ей было лет 50. Правильные и твердые черты лица, уверенный взгляд, прямая осанка. Светлые волосы, стрижка каре. Энергичная, властная речь… Ни дать ни взять — педагог со стажем. Но ее голубое элегантное платье и модельные туфли на высоком каблуке противоречили моему выводу. Учителя, идя на работу, одеваются более практично.
— Прежде всего успокойтесь и подумайте о Боге! — подошла к детям женщина. — Произнесите молитву, перекреститесь. Мальчики, снимайте пилотки и панамки! А девочки пусть наденут на головы платочки. Так, как это делаю я!
Ее плечи покрывала белая шаль из тонкого дорогого шелка. Женщина привычно укрыла ею голову. Девочки достали из карманов своих платьиц скромные ситцевые головные платки и последовали ее примеру. Я тут же вспомнила, что у меня ничего такого нет. Значит, вход в церковь мне заказан. Я неуверенно остановилась рядом с детьми. Женщина повернулась ко мне, оценила мою растерянность и улыбнулась:
— А вы, наверное, платок забыли! Я угадала?
У нее была пористая кожа на лице и очень-очень светлые голубые глаза. Мне вдруг представилось, как она гневается. Поры на лице увеличиваются, кожа принимает фактуру апельсиновой корки, а радужки становятся бесцветными…
Я тут же прогнала это видение. Женщина смотрела на меня с откровенным дружелюбием, открыто улыбалась. Кажется, собиралась помочь. Я видела: по своей природе она доброжелательный человек. Ну, может быть, чересчур активная, напористая. Вот эта напористость и вызвала в моем уме настораживающую картинку.
— Да, знаете ли… В машине оставила! — развела я руками.
— Не беда! — бодро воскликнула женщина. — В притворе есть и платки, и даже юбки. Паства приносит! Так что входите, помолясь, там и найдете себе платок!
— Лучше мне к машине вернуться, — сказала я. Чужой платок надевать не хотелось. — Она недалеко припаркована. Возьму, что надо, и обратно приду.
— Ну, как знаете!
Дети в это время тихо стояли перед дверями церкви, шептали молитвы и крестились.
Через пять минут я уже была в храме. В нем шла служба. Звучало псаломное пение, священник кадил иконостас и клиросы с певчими, столпившихся у амвона прихожан. В воздухе разливался аромат ладана. Я тихонько встала за спинами молящихся. Благоговейная атмосфера богослужения сразу же захватила меня. Я склонила голову и замерла. Но через некоторое время краем глаза заметила давешнюю женщину с детьми. Они стояли возле аналоя. Женщина обернулась, посмотрела на меня и приветливо кивнула. Я улыбнулась в ответ. Она стала медленно и осторожно боком продвигаться ко мне, стараясь не потревожить никого из молящихся. А когда оказалась возле меня, тихо сказала:
— Хоть и нельзя ходить по храму во время службы, но я уж нарушила ради вас. Вижу, что вы светлый человек. У меня к вам просьба. Проводите нас с детьми после богослужения, и я вам кое-что расскажу…
— Куда проводить?
— В детский дом. Школу-интернат. Они оттуда. Сироты. Здесь недалеко…
— Хорошо!
— И еще. Я видела, что вы перекрестились, когда батюшка кадил. Этого делать нельзя. Во время каждения не крестятся. Вас как зовут?
— Ольга. А вас?
— Фотиния, — внятно прошептала она и отошла к детям. «Какое странное имя!» — подумала я.
После службы мы с моей новой знакомой неторопливо шли дворами вдоль Долгоруковской улицы. Дети после полутора часов неподвижного стояния в церкви носились вокруг нас, как бешеные: играли в салки. Фотиния рассказывала:
— Их детский дом располагается в здании школы, вы сейчас его увидите. В одних классных комнатах устроены спальни, в других ребята учатся, играют. Они неплохо живут, персонал там заботливый. Но, сами понимаете, это дети, оставшиеся без попечения родителей. Радости мало. У кого-то мать умерла, а отца днем с огнем не сыщешь. Чьи-то родители пьют… Одно слово — сироты. Им нужно уделять намного больше внимания, чем они получают в интернате. Вот я и стараюсь, как могу. Навещаю, вожу на экскурсии, приобщаю к церкви… Там есть одна девочка, Таня. Мы с ней особенно близки. Она мне как дочь. Ей двенадцать лет. Три года назад пьяный отец выкинул ее с балкона, с четвертого этажа. У нее после операции до сих пор в голове титановая пластина… А вот и детский дом!
Мы подходили к скучному пятиэтажному строению из старого красного кирпича. Вокруг него раскинулся голый пустырь. Унылая картина!
— Фотиния! — вырвался из игры в салки и подбежал к нам белобрысый мальчуган. — А можно мы еще немножко возле школы погуляем?
— Играйте, Рома! Я вас подожду!
— Они вас по имени называют? — удивилась я.
— Это я так установила, — улыбнулась Фотиния. — Все эти «тетя», «мама»… Или по имени-отчеству… Ни к чему. Они ко мне как к старшей подруге относятся. Я считаю, что это хорошо.
— Странное у вас имя... Восточное?
— Греческое. На самом деле меня зовут Светлана. По-гречески — Фотиния. Я получила это имя при крещении, в честь святой мученицы Фотинии. Той самаритянки, с которой беседовал Иисус у колодца Иаковлева. Вы читали Евангелие от Иоанна?
— Да. — Я очень хорошо помнила четвертую главу святого благовествования от Иоанна. Именно в ней описана встреча Спасителя с Фотинией Самарянской. — «А кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек…»
Фотиния посмотрела на меня с удивлением.
— Надо же, вы так неуверенно вели себя в храме, будто в первый раз пришли. А Евангелие наизусть цитируете!
— Я действительно, можно сказать, в первый раз пришла. Мало что знаю о том, как надо себя вести. И о порядке проведения служб не имею понятия. О православных праздниках совсем немного слышала…
— Так я вам помогу! — горячо воскликнула Фотиния и взяла меня за руку. — Все расскажу! Где нужно, поправлю! Хотите, завтра вместе пойдем на службу? Я собираюсь договориться с батюшкой о крещении Ромы. Ведь эти брошенные дети, прости Господи, почти все некрещеные!
— Это тот симпатичный мальчишка, что к нам подбегал?
— Да-да! Прелестный ребенок, умница, добрый! Ему 7 лет. В детский дом год назад поступил. У него родители пьяницы. Послушайте, Оля! — вдруг развернулась она ко мне всем корпусом. — А станьте ему крестной матерью!
Предложение было неожиданным и… необоснованным. Фотиния познакомилась со мной два часа назад. По существу, ничего обо мне не знала. И вот — уже предлагала взять на себя ответственность за духовное воспитание своего подопечного!
Позже я поняла, что это было ей свойственно — стараться решать сложные проблемы простыми способами, как можно быстрее. Фотиния спешила творить добро.
— Рома потерял родителей, а в обряде крещения снова обретет мать! Господь вернет ему родительницу! Как это чудесно!
Я внимательно посмотрела на нее. Эта молодящаяся блондинка говорила проникновенно. Но никак не производила впечатления глубокой натуры. Ей были присущи прекрасные качества — разумность, активность, общительность, напористость. И жизненной энергии ей было не занимать. Она сознательно направляла эту энергию на благие дела. Ее религиозность и доброе отношение к детям вызывали сочувствие и уважение. Она была хорошим человеком. Но…
Но вряд ли она жила сердцем. Похоже, Фотиния однажды хорошо подумала и посчитала правильным двигаться в лоне церкви и следовать наставлениям ее отцов. Вера этой женщины, ее благотворительность были следствиями работы ума, но не движений души.
«Что ж, и это уже большое дело! — подумала я. — Она увлеченно следует своему решению: действует по религиозным канонам. Но именно за это ратовал Христос!»
— Вряд ли я смогу быть мальчику духовным наставником, Фотиния, — тихо сказала я. — Я сама только-только вошла в церковь. Но спасибо вам за доверие.
— Ну, тогда давайте завтра встретимся у входа в храм! Я снова буду с детьми. Расскажу вам о богослужении, о святых таинствах. Придете?
«Я только что переступила порог церкви и сделала в ней всего лишь один робкий шаг. И вот Господь уже посылает мне навстречу помощника, наставника! — изумленно думала я. — Пусть этот наставник несовершенен и, скорее всего, противоречив. Но, значит, сейчас мне такой и нужен! Может быть, другого я и не смогла бы понять! Недаром же говорят: «Что Бог не делает, все к лучшему!»
— Обязательно приду! — сказала я.
***
Так я познакомилась с Фотинией. Очень скоро мне стало ясно: эта энергичная и общительная женщина давно мечтала найти напарницу в своих богоугодных делах. И не просто напарницу, а человека, неискушенного в церковной жизни. Того, над кем можно было бы взять шефство, и кого можно было бы рьяно просвещать. Эту роль она играла в общении с воспитанниками школы-интерната. Но дети есть дети, они могли взять от Фотинии совсем немного. А вот со мной она удовлетворяла свою страсть к наставничеству в полной мере.
Она звонила мне каждый день и рассказывала, какому святому он посвящен, какой сегодня церковный праздник, звала на службу. Предупреждала о наступлении постов и подробно растолковывала, как их соблюдать. В храме не отходила от меня ни на шаг: подсказывала, что, как и когда нужно делать.
Я была благодарна ей за это. В приобщении к Церкви мне была необходима именно такая помощь — участие знающего и практичного поборника православной веры. Конечно, не все в наших отношениях складывалось как надо. Фотиния частенько подавляла меня своими оживленными многословными речами, она любила поговорить. Не раз меня коробил ее поучающий тон. Ее категоричность в суждениях порой раздражала. Но все это я неизменно прощала ей, потому что она шла по моему пути к храму рядом. Она помогала мне обрести в Церкви то, что я искала: благодать, покой души, ясность ума.
После знакомства мы очень быстро перешли на «ты» и стали подругами. Фотиния охотно рассказывала о себе. Я слушала ее и удивлялась. Мне думалось, что стремление к богоугодной жизни поглощает все ее мысли и желания. Что она немного не от мира сего… Но нет! Оказалось, что она способный экономист, занимает приличную должность во Внешэкономбанке. Она была замужем, имела двух взрослых сыновей. Этим ее личная жизнь не исчерпывалась. Моя новая подруга представляла собой довольно романтичную натуру. Поэтому время от времени влюблялась и позволяла себе окунаться с головой в очередную интригу. Вот так!
Как я и предполагала, Фотиния действительно оказалась противоречивым человеком.
И все-таки устремление к божественному, молитвы, посещение церкви и благие дела составляли истинную основу ее жизни. Еще до того, как мы с Русланом уехали на Кипр, Фотиния вошла в наш дом, познакомилась с мужем и детьми. А на следующий день сказала:
— Оля, если ты не можешь быть Роме крестной матерью, то хотя бы навещай его! Вместе со своими ребятами! Знаешь, как мальчик будет рад!
Мы с Лялей и Сережей стали приходить в детский дом, приносили Роме подарки, уводили его на прогулки. Фотиния всегда нас сопровождала. Она забирала из интерната худенькую молчаливую девочку с глубоким шрамом над узеньким лобиком. Это была Таня. Дети сдружились, вместе весело играли, и я видела: наши подопечные сироты в такие часы были счастливы. Трехлетний Сережа не задавал никаких вопросов, а просто наслаждался общением со старшими друзьями. Рома учил его делать из стеблей дудника дудочки, а из стручков акации — свистульки, Таня плела для него из цветов и травы венки. Ляля же, в отличие от брата, проявляла любопытство и спрашивала:
— Мам, а почему у Ромы и Тани родителей нет? — Глядела на старое, обшарпанное здание школы-интерната и вздыхала: — Как они здесь живут? Получается, у них вместо пап и мам одни учителя? Ужас!..
Я рассказывала ей о детях-сиротах, о том, как они тоскуют без родителей. И как хорошо мы поступаем, когда навещаем Рому. Ляля внимательно слушала. Я мысленно благодарила свою новую знакомую: посещения детского дома пробуждали в моей дочери искреннее сострадание.
Фотиния любила ездить на паломнические автобусные экскурсии по храмам и монастырям Подмосковья. Эти однодневные поездки были не слишком утомительны. Поэтому она всегда брала с собой ребятишек из детского дома. Конечно, с некоторых пор и мы с Лялей и Сережей стали ездить вместе с ними. Где мы только не побывали в течение всего лишь одного следующего года! Свято-Троицкая Сергиева лавра, Зосимова пустынь, Новоиерусалимский, Высоцкий, Борисоглебский монастыри… И еще, и еще! Через три года, когда Ляле исполнится тринадцать лет, она с легкой руки Фотинии станет на время летних каникул послушницей в женском Троицком Белопесоцком монастыре. Будет работать там в саду, огороде, на картофельном поле. Вернется домой к началу учебного года похудевшей, улыбчиво-спокойной и… необычайно рассудительной! Правда, довольно скоро снова превратится в легкомысленную городскую девчонку. Но все-таки!
Стремление Фотинии жить, как она говорила, «в Боге» заставляло ее порой совершать самоотверженные поступки. Через год после нашего знакомства она оформила над Таней опекунство и привела ее в свой дом. Но к тому времени ее подопечная сильно изменилась. Пубертатный период очень плохо повлиял на ее психическое здоровье. Здесь, видимо, сказалась давняя травма головы. Из тихой и послушной девочки Таня превратилась в грубого и непримиримого борца за свою независимость. Она больше не слушала Фотинию, как раньше, не терпела ее замечаний, не желала подчиняться ее требованиям. Она стала неряшливой, ленивой, истеричной и не раз жестоко обижала свою наставницу.
Фотиния не знала, что делать. В конце концов Таня убежала из дома. Девочку быстро нашли и вернули в школу-интернат. Но Фотиния не стала забирать ее домой. Она знала, что не сумеет помочь своей некогда любимой воспитаннице...
Чуть позже моя подруга и наставница сделала еще один серьезный шаг в своей жизни. Однажды муж рассказал ей о беде друга-армянина. Звали его Маис. Руслан познакомился с ним давно, несколько лет назад они вместе работали в автосервисе. У Маиса была семья, любимые жена Маргарит и одиннадцатилетняя дочь Лилит. Когда-то они перебрались из Армении в Москву, убегая от угроз Карабахского конфликта. В столице зарегистрировались по месту жительства как иностранные граждане.
— И все бы ничего, — рассказывал Руслан, — но Лилит заболела раком. Маис устроил ее на лечение в Центр онкологии. Ну, тот, что на Каширке…
Фотиния живо прокомментировала:
— Знаю! Центр имени Блохина! Ваш Маис молодец! Устроить туда дочь — это лучшее, что он мог для нее сделать! Там кроме клиники есть еще несколько НИИ. Поэтому в лечении рака используют новейшие разработки и аппаратуру!
Я слушала Руслана и Фотинию с нехорошим чувством. Вспомнила, как когда-то давала уроки английского заведующей детским отделением этого центра. Она мне говорила:
— Знаете, как называют нашу клинику? Блохинвальд! У нас огромная смертность от рака. Я каждый день наблюдаю, как в моем отделении медленно угасают дети!
— Вообще, — продолжал Руслан, — лечение там бесплатное. Но только не для иностранцев! А ведь дочка Маиса имеет гражданство Армении! Он за каждый день ее пребывания в клинике должен платить такие деньги, что… В общем, кое-какие накопления у него есть. Но надолго их не хватит. А девочка в тяжелом состоянии. Врачи говорят, длительное лечение требуется.
— Ах, Господи Иисусе! — всплеснула руками Фотиния. — Вот горе-то!
— Да уж, — нахмурился Руслан. Он был сильно озабочен бедой друга.— Мы с Олей помогаем, чем можем, но у них там такие цены! Лекарства дорогущие, анализы, процедуры. Койко-дни эти… Стоят больше, чем проживание в пятизвездочном отеле!
Фотиния глубоко задумалась, долго молчала. Потом спросила:
— Так ты говоришь, что для граждан РФ лечение там бесплатное?
— Ну да.
— Значит, нужно сделать так, чтобы Лилит стала россиянкой!
— Как ты это сделаешь? — уныло глянул на Фотинию Руслан.
— Несовершеннолетний ребенок-иностранец принимается в гражданство РФ, если один из его родителей — гражданин России! — отчеканила моя подруга. — Я это точно знаю. По работе. Во Внешэкономбанке приходится разные законы изучать.
— Ну и что нам с этого закона? Маис и его жена — граждане Армении! Нет у Лилит родителей-россиян!
— Будут! — отрезала Фотиния. — Я вступлю с Маисом в фиктивный брак, и он получит российское гражданство!
— Ну, Фотиния, ты даешь! — изумленно воскликнула я.
Руслан пришел в сильное замешательство и ничего сказать не мог. Маис был женат, Фотиния — замужем. Разве возможен фиктивный брак? А я сразу поняла, какую жертву готова принести моя подруга ради спасения ребенка.
— Тебе же для этого развестись с мужем придется!
— И Маису придется развестись с женой! — подхватила Фотиния. — Но при разводе права на ребенка остаются у обоих родителей. У Лилит по-прежнему де-юре и де-факто будут папа и мама. При этом Маис станет россиянином, когда вступит со мною в брак. И тогда сможет смело подавать документы на получение гражданства РФ для дочери!
Фотиния разволновалась, на ее щеках выступил румянец, глаза блестели. Ей нелегко далось принятое решение. Но теперь, когда она заявила о своей готовности сделать то, что задумала, ее охватило радостное возбуждение.
— А твой муж не будет против развода? — осторожно спросила я.
— Милая моя! — легко засмеялась Фотиния. — Я же тебе рассказывала о своей личной жизни! Он давно мне не муж! Мы живем вместе, как брат и сестра. С этой стороны не будет никаких проблем. Вот согласятся ли на развод Маис с Маргарит?
— А куда им деваться? — сказал Руслан. Было видно, что план Фотинии ему понравился. — Дочку-то надо спасать! Так ты точно решила? Не передумаешь?
— Нет! — твердо ответила моя подруга. — Раз пришла в голову такая идея, надо делать! Она от Бога! А если так… То и мне деваться некуда! — снова засмеялась она.
Руслан дотронулся до руки Фотинии:
— Спасибо тебе за друга!
Она вздохнула:
— Бог даст, выздоровеет девочка…
Я смотрела на нее и думала: «Это было ошибкой — посчитать, что она живет больше умом, чем сердцем! Разве эта самоотверженная забота о чужом ребенке не доказывает обратное? А если историю с Таней еще вспомнить… Как Фотиния ее любила, как переживает сейчас! Ведь несмотря на все обиды, до сих пор навещает девочку!»
На следующий день Руслан и Фотиния встретились с Маисом. Операция по спасению Лилит началась. Целеустремленность и энергичная деловитость Фотинии сыграли в задуманном деле решающую роль. Все вышло так, как она планировала. Дочка Маиса получила гражданство РФ, а вместе с ним — и полис обязательного медицинского страхования. Ее лечение стало бесплатным.
Но все это оказалось напрасным. История завершилась трагически. Через два месяца Лилит умерла. Ее мать, узнав об этом, скончалась от разрыва сердца. Почерневший от горя Маис развелся с Фотинией и уехал в Армению.
Моя подруга со слезами в голосе говорила:
— Боже мой, ведь ничего не получается у меня! Не выходит людям помочь! И Таню пришлось оставить, и с Маисом такая страшная беда случилась!..
Я успокаивала ее:
— Ты все делала правильно! А то, что вышло не так, как хотела… Ты же сама постоянно мне твердишь: «На все воля Божья!» Нет здесь твоей вины.
К счастью, Фотиния была не из тех людей, кто долго пребывает в растерянности и унынии. Совсем скоро мы с ней и моими детьми уже совершали в экскурсионном автобусе очередную паломническую поездку. А в ближайший церковный праздник отправились в храм. Для Фотинии все вернулось на круги своя. Только с тех пор, прежде чем оказать кому-нибудь серьезную помощь, она взяла за правило долго молиться и ходить за советом к своему духовнику.
Вот с таким необычным человеком свела меня судьба! Наша дружба длилась много лет и оказала на меня и мою семью самое благодатное влияние. Но в момент встречи с Фотинией возле церкви Пимена Великого я не знала, какое продолжение будет иметь наше знакомство. Сразу после него я занялась оформлением виз для поездки на Кипр. И уже через неделю мы с Русланом отправились в гости к Роберту Стамбули.
***
Мы прилетели на Кипр в полдень и приземлились в международном аэропорту города-курорта Ларнака. Остров встретил нас ярким солнцем и чистой голубизной безоблачного неба. Как только мы вышли из самолета, нас обступила сухая жара.
— Ну и духота! — удивился Руслан. — Здесь всегда так будет?
— Это же прокаленный солнцем аэропорт! — засмеялась я. — Чего ты хочешь? Вот доберемся до побережья, и получишь погоду, как в Нетании! Ты же знаешь! Первый раз, что ли, на Средиземном море отдыхаешь?
У меня было отличное настроение. Два раза за одно лето выбраться на лучшие мировые курорты — это здорово! К тому же я знала: Кипр — средоточие христианских святынь. Здесь мое религиозное чувство будет удовлетворено. Подавляющее большинство населения острова — православные греки. Здесь в начале веков совершали миссионерские путешествия апостолы Павел и Варнава, киприоты были первыми христианами Европы, на острове много храмов и монастырей. Так что я надеялась превратить свою деловую поездку заодно и в паломническую.
По выходе из аэропорта мы с Русланом арендовали серебристый «Фольксваген» и отправились в Ларнаку. До города было рукой подать, всего четыре километра.
На Кипре прекрасные дороги, только очень узкие, и движение на них — левостороннее. Так что Руслану за рулем было неуютно.
— Как будто по встречной полосе едем! — бурчал он. — Габаритов не чувствую! И вообще, левой рукой передачи переключать — извращение какое-то!
Но все это не помешало ему лихо промчаться по маршруту и в считанные минуты доставить нас до отеля на побережье. По дороге я отметила, что Ларнака схож с Нетанией не только средиземноморским климатом. В нем так же, как и в израильском городе-курорте, преобладали малоэтажные строения. А вдоль моря на много километров тянулись прекрасно обустроенные пляжи. Правда, песок на них был не белый, а непривычного серого цвета. Площади и аллеи украшали финиковые пальмы. На набережных росли мандариновые и лимонные деревья. Само собой, и у моря, и в городе было множество ресторанов, таверн, баров, магазинов и бутиков на любой вкус.
Мы устроились в гостинице, пообедали в ресторане, искупались в море и отправились осматривать местные достопримечательности. Ларнака имеет многовековую историю. Поэтому здесь посреди современных строений есть узкие улочки с древними каменными домами, старинные церкви и мечети. А на берегу стоит средневековая османская крепость — Ларнакский замок.
Я сразу же потянула Руслана к христианской святыне — православной церкви Святого Лазаря. Она, по преданию, возведена над могилой того самого Лазаря, которого воскресил Христос. Руслан не пошел со мной в церковь, гулял по арочной галерее, выстроенной вдоль храмовой базилики. Я же вознесла молитву возле сверкающего золотом, мастерски расписанного и украшенного искусной резьбой величественного иконостаса из 120 икон. Приложилась к чудотворным мощам Святого Лазаря. В пещерной часовне помолилась над его мраморной гробницей. Сделала глоток воды из святого источника, он располагался рядом…
— Ну, наконец-то! И часу не прошло! — с недовольным видом встретил меня на площади возле храма Руслан. — Мы так ничего не успеем! Ты же хотела весь город обойти!
— Ну, Руслан… Это же главная святыня Кипра!
— Ладно! — Я вечно раздражала мужа, но к моей вере он относился уважительно и терпимо. — Куда пойдем?
— Давай сегодня просто по городу погуляем, в ресторане каком-нибудь поужинаем. А завтра поедем в горы Троодос. В монастырь Киккос!
Я хорошо изучила путеводитель по Кипру и точно знала, куда хочу на острове попасть.
— Зачем? — мрачно спросил Руслан.
— Там чудотворная икона Киккской Божией Матери! Эту икону сам евангелист Лука написал! Тысячи паломников туда приезжают! Правда, — уже тише добавила я, — до него больше 100 км…
Руслан округлил глаза:
— Да еще по горной дороге! Ты что, обалдела?!
— Ты же сам говорил: хочу по горным серпантинам покататься!
— Но не с правым рулем! И не на таких узких дорогах!
Я не слушала его.
— А послезавтра поедем в монастырь Святого Николая Кошатника! Там всего несколько монашек живут, а с ними сто кошек!
Опешивший от моих грандиозных планов Руслан не нашел ничего лучшего, как спросить:
— А почему так много?
— Ну, еще в четвертом веке во время засухи там море ядовитых змей развелось. А кошек завезли, чтобы они пожрали всех этих гадюк. Кошки быстро размножились и сделали свое дело. С тех пор их и привечают в монастыре! Интересно? Поедем, Руслан, он всего-то в десяти километрах от Лимассола стоит!
Руслан путеводителем не интересовался, но в карту автодорог Кипра заглядывал. Поэтому закричал:
— Так от Ларнаки до Лимассола 70 километров!
— Ну и что! Час езды! А еще я хотела…
— Стой! — схватил меня за плечи Руслан. — Я тебя отвезу, куда ты хочешь! Только скажи: ты сюда зачем приехала?!
Я опомнилась.
— Ах, да… Роберт, наверное, нас ждет… Но послушай! — снова вскинулась я. — Мы же точную дату приезда не назвали! Так что денька два можем погулять! Давай еще в монастырь Святого Креста съездим…
— Слушай, здесь три десятка монастырей! А церкви в каждой деревне! Все объехать хочешь?!
— Понимаешь, там очень важные святыни хранятся! Части Креста, на котором Иисуса распяли. И веревок, которыми Его привязывали. А еще там мощи апостола Филиппа и 26 христианских святых, частицы мощей Николая Чудотворца…
— И где это? — тяжело вздохнул Руслан.
— Монастырь Святого Креста, как и Киккос, в горах Троодос находится. В деревне Омодос.
— Так, может быть, они недалеко друг от друга? Тогда за одну поездку два монастыря посетишь!
Эти слова означали, что муж принял мой план! Ура!
— Надо узнать!
Весь следующий день мы провели в дороге и на экскурсиях. Я побывала на службе в монастыре Киккос и поставила свечу возле иконы Киккской Божьей Матери. Приложилась к святыням обители Святого Креста. Погуляла по оливковой роще монастыря Святого Николая Кошатника, приласкала там не меньше десятка милых ухоженных кошек, помолилась в церкви. Ночевали мы в отеле Лимассола, утром гуляли в эвкалиптовом парке вдоль городского пляжа Дасуди, посетили старинный замок тамплиеров Колосси, проехали еще немного на запад и порезвились в волнах бухты Афродиты. Из них, согласно древнегреческим мифам, вышла на берег новорожденная богиня любви и красоты…
Одним словом, я получила массу ярких впечатлений. Руслану, кажется, тоже понравился наш круиз по острову. Вполне удовлетворенные, на четвертый день пребывания на Кипре мы позвонили из отеля Роберту и отправились к нему в гости.
Брат Джозефа Стамбули жил в окрестностях Ларнаки недалеко от моря в роскошном двухэтажном особняке из белого камня. Дом был опоясан галереей с вычурными гипсовыми балясинами перил. Широкая лестница от входа в здание спускалась к большому бассейну. Вокруг особняка за ажурным ограждением из резного камня раскинулся великолепный цветущий сад. В нем лимонные деревья соседствовали с пышными декоративными кустарниками олеандра, бугенвиллеи, лантаны. Белые, желтые, пурпурные, розовые, малиновые цветы источали тонкие ароматы. Я их почувствовала, еще тогда, когда мы подъезжали к воротам, ведущим в этот райский уголок.
— Неплохо живут ливанские миллионеры! — сказал Руслан, сигнализируя длинным автомобильным гудком о нашем приезде. Хозяин особняка уже спешил навстречу, торопливо спускаясь по лестнице к бассейну.
Роберт Стамбули оказался совсем не похож на своего брата и вообще не смахивал на араба. Нас встретил белокожий, голубоглазый, седовласый господин в роговых очках. Он был облачен в светлый легкий костюм классического покроя и прекрасно изъяснялся на английском. Чистой воды европеец!
— Вы Ольга? — радостно улыбнулся мне Роберт. — Наконец-то, я ждал! Джозеф рассказывал о вас много хорошего!
У него, как и у брата, были мягкие черты лица, покатые плечи и небольшой животик. Судя по походке и живой речи, он был подвижным и общительным человеком. Я поспешила представить ему Руслана. Мужчины обменялись энергичным рукопожатием, и Роберт произнес несколько приличествующих первому знакомству слов. Муж в ответ молчал и только вежливо улыбался. Я опомнилась: он же совершенно не знает английского языка! И тут же взяла на себя обязанности переводчика. Роберт увлек нас к особняку:
— Пока прислуга готовит обед, я покажу вам дом и познакомлю с женой!
Интерьер его обширного жилища был и респектабельным, и уютным. Узорчатый дубовый паркет. Изящные шкафы и серванты из дорогих сортов дерева с богатой инкрустацией. Огромные зеркала, круглые вазы с цветами на глянцевых столиках, оригинальные светильники, роскошные люстры. Кресла, диваны, стулья, кушетки, банкетки были обиты красным бархатом с богатой текстурой. В огромной гостиной на полу лежал ковер с витиеватыми золотыми узорами.
— Рисунок на нем выполнен золотой нитью! — пояснял Роберт. — Уникальная ручная работа!
— Никогда такого не видела! — восхитилась я, не забывая при этом переводить Руслану наш с Робертом диалог. И подумала: «Еще бы эта работа не была уникальной! Если мастер удовлетворял каприз миллионера!» — Золотые нити — ваша идея?
— О, нет! — воскликнул Роберт. — Это моя жена придумала! Она большой ценитель искусного рукоделия! Знаете, на Кипре есть деревня Лефкара. Там местные мастерицы плетут тончайшие кружева. Их изделия — настоящие произведения искусства! Они известны во всем мире. Жена любит туда наведываться и никогда не может отказать себе в какой-нибудь покупке!
— Что вы говорите! — тут же загорелась я. — А где эта деревня? Мы обязательно туда съездим!
— В горах Троодос! — был ответ. Я подумала: «Похоже, на Кипре все самое интересное находится в горах Троодос!»
— Когда поедете, я вам расскажу, как добраться! — увлеченно говорил Роберт. — Не пожалеете! Кружева Лефкары так знамениты, что даже изображены на дензнаках Кипра! А лефкаритика внесена в список культурного наследия человечества ЮНЕСКО! У моей Энигмы отличный вкус!
«Роберт Стамбули так же словоохотлив, как и его брат, — отметила я. — Впрочем, оба они говорят интересно».
— Вашу жену зовут Энигма?
— Да! На древнегреческом это имя означает «загадка», «тайна», «нечто невыразимое»! Она такая и есть, вы сами увидите! В прошлом она работала в Париже фотомоделью. За журналами с ее фотографиями на обложках выстраивались очереди!
Сзади раздался негромкий смех и мелодичный женский голос:
— Не слушайте его, ради Бога!
Я повернулась и увидела в дверях гостиной высокую стройную женщину в длинном красном облегающем платье. Она неторопливо двинулась к нам, улыбаясь и изящно покачивая бедрами. Ее красивое смуглое лицо обрамляли волнистые черные волосы, ниспадающие на плечи. Определить, сколько ей лет, было невозможно. Что-то мне подсказывало, что она ровесница немолодого седовласого Роберта. Но ее гладкая кожа, худощавая фигура и гибкая пластика движений не позволяли дать ей больше 35.
«Это Энигма! — поняла я. — У нее, действительно, внешность фотомодели!» И отметила, что жена Роберта оделась так, будто собиралась на прием. Впрочем, и Роберт для встречи с нами облачился в костюм. Я увидела в этом знак особого уважения супругов к своим гостям. «Видимо, Джо действительно рассказывал обо мне брату много хорошего!» — весело подумала я. И приветливо улыбнулась Энигме. Она прильнула к мужу и сказала:
— Этот человек влюблен в меня уже двадцать лет! И все эти годы рассказывает гостям восторженные небылицы про свою жену!
Роберт засмеялся и поцеловал ее волосы. Я с удовольствием смотрела на эту счастливую пару.
За обедом супруги угощали нас изысканными блюдами средиземноморской кухни и развлекали историями из своей жизни на Кипре. Я старательно переводила мужу их речи.
— Лет десять назад президентом Республики Кипр был Спирос Киприану, — оживленно рассказывал Роберт Стамбули. — Симпатичный человек, смелый и решительный политик. На острове он пользовался большой популярностью, мы были лично знакомы. А как раз в то время я купил себе черный лимузин «Ролс-Ройс». Это самый роскошный в мире автомобиль представительского класса! Мощный двигатель, шикарный блестящий кузов, литые колесные диски, салон из красного дерева, белые кожаные сиденья — чудо! На острове больше ни у кого такого не было. На улицах прохожие на него пальцами указывали. Так вот, поездил я на нем и понял: это слишком — быть владельцем единственного «Ролс-Ройса» на Кипре! И решил подарить точно такой же Спиросу Киприану! Энигма отговаривала…
— Я так испугалась! — прервала его красавица-жена. — Говорила: «Про то, что у президента «Ролс-Ройс», на острове все будут знать! А про твой автомобиль забудут! И что?! Вдруг на Киприану организуют покушение? Расстреляют черный лимузин, а в нем — ты!» Но Роберту разве втолкуешь? Купил и подарил все-таки!
— И теперь на Кипре два «Роллс-Ройса»! — озорно засмеялся Роберт. — Но про мой, действительно, мало кто знает. Я же не так известен, как Спирос. Поэтому полицейские на дорогах моему лимузину всегда честь отдают!
После обеда Роберт сказал:
— Кстати, о моем лимузине. Давайте совершим на нем экскурсию. Хочу показать вам, как я веду дела и помогаю брату. Ведь львиную долю своих товаров он закупает у меня!
Это было то, что надо. В Москве Джозеф Стамбули вполне удовлетворял мой жадный интерес к тому, как работают миллионеры. Но мне все было мало…
Личный шофер Роберта подогнал автомобиль к особняку, и мы поехали в Ларнаку.
— Мы едем на мой складской комплекс, — объяснял Роберт. — Он находится недалеко от аэропорта. Я закупаю товары во многих странах. Естественно, те, что подешевле, но не в ущерб качеству. Мои поставщики — Турция, Китай, Таиланд, Индия, Пакистан, Корея… А покупают у меня владельцы сетевых магазинов, бутиков и салонов красоты в европейских странах. Один из них — мой брат Джозеф.
— В Россию он поставляет косметику и товары для здоровья, — сказала я. — Вы на них специализируетесь?
— Это Джозеф на них специализируется! — хохотнул Роберт. — А я… Сейчас увидите!
Мы уже достаточно долго ехали вдоль высокой решетчатой ограды. За ней возвышались металлические ангары, громады глухих кирпичных строений с торцевыми пандусами и погрузочно-разгрузочными платформами вдоль фасадов. Возле зданий стояло множество фур, на платформах сновали грузчики, ездили электрокары. Складским сооружениям, казалось, не будет конца.
— Это и есть ваш комплекс? — спросила я. Роберт утвердительно кивнул. — Так здесь же целый город!
— Поэтому я и покрываю спрос десятков крупных международных торговых сетей и сотен оптовых закупщиков из разных стран!
Руслан слушал мой перевод и только изумленно качал головой. Я с удовлетворением наблюдала за ним и думала: «Теперь ты узнаешь себе истинную цену, директор единственного магазина на Мясницкой! Все познается в сравнении! Может быть, после этого перестанешь чваниться и орать на меня почем зря?»
Мы въехали на складскую территорию и через несколько минут оказались возле многоэтажного здания из стекла и бетона.
— Здесь размещается мой офис и управленческий персонал комплекса, — пояснил Роберт. — Пойдемте, я покажу вам шоу-рум.
Последнее слово я произнесла в переводе для Руслана так, как оно прозвучало по-английски.
— Это еще что такое? — спросил муж. Роберт без моей помощи понял, о чем тот спрашивает, и тут же ответил:
— Это выставочный или, если хотите, демонстрационный зал. В нем представлены единичные экземпляры всех товаров, которыми торгует моя фирма. В шоу-руме закупщики сразу видят весь ассортимент. Получают полную информацию о любом продукте. Могут подержать его в руках, пощупать. Если это бытовой прибор — узнать, как он работает, включить, испытать. И, естественно, заказать то, что им нужно! Очень удобно и эффективно! У меня там пара десятков консультантов работает…
Шоу-рум располагался на первом этаже офисного здания. Он представлял собой громадный, хорошо освещенный зал с бесчисленными демонстрационными столами. На них лежали тысячи экземпляров самых разных товаров. Чего там только не было! Я сразу же выявила сектор, в котором были представлены десятки образцов омолаживающей французской косметики, утягивающее белье, массажные приспособления и спортивные тренажеры. Этой продукцией торговал по всей России через Главпочтамт Джозеф Стамбули, за этими товарами выстраивались очереди в моем магазине.
Но в шоу-руме они составляли малую толику того, на что можно было посмотреть. На столах лежали предметы личной гигиены, косметические и моющие средства, парики и шиньоны. Кухонная утварь, лампочки и батарейки, канцелярские товары. Детские и елочные игрушки, карнавальные костюмы и маски. И все это — в бесчисленном количестве видов! Мы долго ходили по залу, Роберт не уставал делать комментарии и отвечать на наши вопросы. Наконец я сказала:
— Вы настоящий король торговли товарами широкого потребления!
Роберт был польщен, расплылся в улыбке и шутливо поклонился:
— К вашим услугам!
Когда мы возвращались в его особняк, он рассказывал:
— Оптовая торговля принесла мне немалый доход и дала возможность начать дело на рынке капиталов. Я владею на Кипре двумя банками. А еще мне захотелось доказать своему брату, что я ничем не хуже его в делах розничных продаж! И я основал в Болгарии сеть магазинов «Бонжур»! В них выставлено все, что есть у меня на складах. Хотите, слетаем завтра в Софию? Увидите, как это работает!
Хозяйка и директор московского магазина товаров для здоровья «Элита» ответили Роберту единодушным согласием.
На следующее утро мы сели в самолет и через два с половиной часа уже ехали в такси по Софии.
Окраины столицы Болгарии ничем не отличались от спальных районов Москвы: серые многоэтажки, грязные дворы, уродливые граффити на стенах домов. Но по мере нашего приближения к центру Софии она становилась все более ухоженной и уютной. И в конце концов обрела лицо европейского города, жители которого бережно хранят память о его богатой истории. Монументальные дворцы и соборы, древние храмы, скульптурные памятники, заботливо отреставрированные старинные дома, живописные скверы и бульвары — здесь было на что посмотреть! Но Роберт отвел на поездку в Болгарию всего полдня. Вечером у него намечалась деловая встреча в Ларнаке. Поэтому мы нигде в Софии не задержались и сразу приехали на бульвар Витоша. Он располагался в самом центре столицы и сильно напоминал Старый Арбат. Мощенная цветной брусчаткой пешеходная улица с клумбами и декоративными фонарями, много бутиков, кафе и ресторанчиков. Здесь и располагался один из магазинов торговой сети «Бонжур».
Детище Роберта Стамбули особенно меня не удивило. Я увидела то, что ожидала увидеть. Великое множество стеллажей, широчайший ассортимент товаров массового спроса, бьющее по глазам разноцветье упаковок, деловитая суета продавцов-консультантов. Покупателей в магазине было очень много.
— По всему видно, — сказала я Роберту, — что сеть «Бонжур» приносит вам неплохую прибыль!
— О, да! — живо ответил он. — Этот проект оказался очень удачным!
Мы пообедали в одном из ресторанов Витоши и отправились в аэропорт. Во время полета я прикрыла глаза и задумалась. Роберт показал мне, что такое по-настоящему масштабное ведение дел. Я уже не могла относиться к своему бизнесу с прежним удовлетворением. Его следовало развивать, расширять. «Конечно, «Платон» и «Элита» никогда не смогут соответствовать тем высоким стандартам предпринимательства, которые задает ливанский миллионер, — думала я. — У меня просто не хватит средств. Но я могу двигаться в этом направлении! И получать намного большую прибыль, чем сейчас! Что мне мешает расширить ассортимент «Элиты» и увеличить оборот моего магазина в несколько раз? Торговых площадей у меня хватает, оборудование докуплю, найму побольше продавцов…»
Теперь я понимала: в начале работы с Джозефом Стамбули меня испугало резкое увеличение числа торговых позиций: с трех при сотрудничестве с Гастом до нескольких десятков, поступавших от нового партнера. Но Роберт оперировал тысячами наименований товаров! А чем я хуже?! Неужели не справлюсь? «И еще, — говорила я себе. — Надо открывать новые магазины! Сеть не сеть, а еще парочку торговых точек вполне потяну!»
— Послушайте, Ольга, — вдруг обратился ко мне Роберт, мы сидели рядом. — Вы не хотите зарегистрировать на Кипре новую фирму? Например, «Платон-2»?
— Зачем?
— Кипр — оффшорная зона. Если вы будете вести свои дела в России как владелец иностранной компании, то вам почти не придется платить налоги! В оффшорах очень низкие налоговые ставки. Это солидная экономия средств! Расчетный счет откроете в одном из моих банков. А я вам помогу во всех этих делах!
Я задумалась. Потом спросила:
— Россия не будет получать от меня никаких налоговых выплат?
— Конечно! Оффшорная компания делает отчисления в бюджет Республики Кипр. Но это мизерные суммы!
После такого ответа долго размышлять мне не пришлось. Я мягко сказала:
— Спасибо вам, Роберт, за это предложение. Но я православный человек. В России многие живут на грани нищеты. Господь избавил меня и мою семью от этой доли, и я считаю своим долгом помогать соотечественникам, чем могу. По-христиански. Хотя бы теми налогами, которые перечисляю в бюджет страны. Да и вообще… Мы с Русланом и детьми живем совсем неплохо. А от добра добра не ищут.
Роберт внимательно посмотрел на меня, укоризненно покачал головой и никак не прокомментировал эти слова.
— Вы когда возвращаетесь в Москву?
— Через день улетаем. — Это решение мы с Русланом приняли накануне. — Завтра съездим в Лефкарию, потом отдохнем на пляже и — домой! Почти неделю здесь пробыли, а дела не ждут. — Я повернулась к Роберту и тронула его за плечо. — Мы очень благодарны вам за прием. А особенно за уроки ведения бизнеса. Думаю, я теперь буду действовать в Москве несколько иначе. Надеюсь, намного эффективнее.
— Но брата моего не бросайте, ладно? — улыбнулся Роберт. — Он очень вас ценит.
С Кипра я улетала с твердым намерением смело расширять свой бизнес так, как это возможно.
Рейтинг: 0
370 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
