"ИСКРЫ" (6-10 главы)

которые  нравились мне?       

 

 

-         Мы пробуждаем и призываем свет и силу! – говорил Виктор, возглавивший группу из шести человек, в которую вошёл и Максим. – Отнеситесь к этому серьёзно и вместе с тем легко. Чем больше признаков её прихода вам удастся заметить и мысленно поблагодарить её за это, тем больше у вас шансов сделать из своей жизни именно то, что вы захотите.

-         А как отделить признаки прихода силы от случайностей? – спросила Вика, крупная жизнерадостная девушка, с первого дня она принялась оказывать Максу знаки внимания.

-         Никак. – улыбался инструктор. – Случайностей не бывает. Случайности – это неразгаданные закономерности.

-         А когда я два года назад сломала руку, - не унималась Вика. – Это тоже закономерность? В жизни никому плохого не делала…

-         Не делайте различий между словами, поступками и мыслями…их просто нет. – Виктор   массировал пальцы и растирал ладони. – Тебе не обязательно было делать что-то плохое…иногда достаточно подумать. Причём, подобное наказание или страх может настичь и через годы. Так же это могло быть испытание.

-         Страшно. – выдохнула она.

-         Замени страшно на закономерно. – подмигнул он.

 

 На крещение вся группа нырнула в прорубь. На деле подобная процедура, вызывающая нередко дрожь у наблюдателей, оказалась куда более простой и совсем не ужасной, но вознаграждающей свежей энергией огромной силы.

-         А как это действует? – спросил Макс инструктора во время чаепития, неизменно завершавшего все занятия.

-         Сознание в доли секунды рассчитывает угрозу для жизни. – Виктор говорил всегда неторопливо, подбирал слова тщательно, любил метафоры и афоризмы. – А любая система имеет запас прочности. Организм так же имеет запас энергии…и все эти запасы бросаются на спасение. Ведь при таких температурах человек живёт минуты. Вот эта-то грандиозная согревающая и исцеляющая волна и смывает всю гадость, встречающуюся на пути. Происходит глубокое перемещение энергетических запасов. Ведь большинство болезней напоминают плесень или гниль…нужно почаще проветривать.

-         А сердце не остановится? – спросила Марина. Маленькая, хрупкая брюнетка, походившая на ребёнка.

-         Если только очень слабое и больное. – улыбнулся он. – Тут таких не наблюдается. Ты же жива…и очень хорошо выглядишь.

-         Наша задача - дать вам старт, вывести на орбиту, если так можно сказать. – объяснял Виктор. – Мы прививаем вам любовь к здоровью, к осознанной жизни, расширяем границы вашего восприятия мира, открываем новые возможности…Но дальше вы пойдёте сами. Каждый своим путём. Знаю точно лишь одно. – он поднял палец. – Единожды ощутив полноту здоровья, энергию, радость самодостаточности, вам трудно будет потом окунуться в рутину, бездействие, пороки…

-         Трудно но реально? – задал вопрос Сергей, постоянно рассказывавший анекдоты и претендовавший на лидерство в группе.

-         Упасть проще, чем подняться. Все мы время от времени падаем, и вы ещё не раз упадёте…важно понять одно: главное – это поступательное движение вверх, а не отдельный этап, который сам по себе может быть падением. Страшно не упасть…страшно не подняться…

- Нам представляется, – говорил Виктор. – что положительные программы, которые вы загружаете в ваш внутренний мир будут работать эффективнее при здоровом и энергичном теле. В здоровом теле здоровый дух…. А здоровый дух поддерживает здоровье тела. Эти процессы параллельны и взаимодополняемы. Потому-то вы и изменяете себя так широко.

 Но светляне уже доверяли своим кураторам и поэтому большая часть рекомендаций всё же с радостью и добросовестностью претворялась в жизнь.

-         Сынок, ты заболел? – спросила ещё вначале его пути мать, наблюдавшая как Макс готовит себе салаты, отказывается от сосисок, пельменей, макаронов…заваривает травы, глотает по системе кальций, йод, селен, цинк, железо…делает гимнастику, массирует точки, каждый день подолгу задерживается в душе…- Давай, может, обследование проведём?

-         Всё нормально, мама. – ему хотелось многое сказать про её давление, одышку, постоянные жалобы на слабость, про больное сердце отца, про неизвестно кем, из чего и когда сделанные полуфабрикаты…но он сдержался. – В космонавты готовлюсь.

 

-         Макс? – только и смогла сказать она, благоухающая и вся блестящая, брезгливо глядя на его грязную одежду и трубку рубероида в руках.  

-         Привет. – он, еле сдерживая смех и сам удивляясь своей спокойной реакции, прошёл мимо.

 

-         Мы с детства, как компьютеры, загружаемся всевозможными программами. – говорил Виктор, прохаживаясь по комнате в которой проходили занятия. Слушатели располагались в креслах полукругом. – Идиот! Ты хуже всех! Из тебя ничего не выйдет! Заболеешь! Не получится! Выше головы не прыгнешь! – приводил он самые распространённые примеры. – Люди редко осознают действие подобных слов, особенно на психику ребёнка, доверяющего взрослым и особенно родителям. Между тем, как вам уже известно, во всём мироздании нет ничего статичного, замершего…и разрушающие, ограничивающие программы развиваются в нашем внутреннем мире, пускают корни, оказывают своё негативное воздействие… Наша главнейшая на этом этапе задача – с корнем выкорчевать плохое и на его место водрузить хорошее.

-         Только это мешает нашему сознанию? – осведомился Макс.

-         Нет, не только. – инструктор на мгновение задумался. – Наибольший вред представляет негатив, накопленный самим человеком в течение жизни: злость, зависть, страх, неуверенность…Мы обязаны всё это найти и обезвредить.

-         Неужели это возможно?

-         Возможно. Это единственный путь к счастью. Нужно освободиться от огромной тяжести, сковывающей продвижение вперёд…к своим мечтам.

-         А зачем писать именно левой рукой? – задал вопрос Олег, самый старший в группе.

-         Потому что за левую часть тела отвечает правое полушарие, оно же держит связь с подсознанием. А концентрация на самом процессе написание непривычной для этого рукой усиливает эффект. Самое сильное утверждение звучит так: «Я есть!!!» Вы тем самым заявляете тонкому миру энергий, что вы уже представляете из себя нечто желаемое. Вы словно переводите рельсы на путь, ведущий именно к этому состоянию. Вам остаётся лишь настойчиво программировать своё подсознание, представлять это состояние уже свершившимся фактом и оно неминуемо настанет …материализуется в вашей жизни. И чем чище, спокойнее и радостнее ваш внутренний мир, тем быстрее придёт желаемое. Главное не навязывать жизни возможные варианты решения поставленной задачи. Это не ваше дело…ваше дело чётко сформулировать желаемый результат и регулярно поставлять энергию для его реализации. А жизнь сама сориентируется с желаниями других людей и прочими обстоятельствами, всё рассчитает и реализует лучшим образом…если вы научитесь ей не мешать.

 Поначалу выходили неразборчивые каракули. «Я есть радость, оптимизм, вера в свои силы». «Я есть огромная созидающая сила». «Я нахожу и исправляю всё чуждое внутри себя» - старательно выводил Макс по сто раз в день левой рукой… «Во мне открываются новые полезные способности и качества». «Я вижу знаки жизни и использую благоприятные возможности». «Я есть просчитывающий ходы далеко вперёд, действующий оптимально и эффективно, изменяющий реальность, подчиняющий своей воле». «Я полон тепла, силы, животворящей энергии. Энергия свободно течёт по моему телу». «Жизнь легка, доброжелательна, красива, полна полезных желаний, мои полезные желания быстро и легко реализуются». «Я с радостью и благодарностью принимаю происходящее». « Я нахожу и прощаю все обиды». Кроме написания он проговаривал эти и многие другие утверждения про себя и, когда была возможность, вслух…

 

* * *

 

-         С днём рождения, Серый! – кричал захмелевший Максим, приглашённый на дачу праздновать именины своего школьного друга. – Здоровья! Денег! Любви! Счастья!

-         Спасибо, братан! – здоровенный стриженый налысо виновник торжества крепко обнимал поздравлявшего. – Наливай ещё! Под шашлычок!

-         Максим. – прижалась к нему симпатичная смуглая Леночка, с которой они целовались на выпускном. – Пойдём на родник за водой сходим.

-         Пойдём. – приобнял он её за талию.

-         Помнишь выпускной? – она призывно улыбнулась.

-         Помню. – обнял он её и начал жадно целовать.

Придя в себя, Макс уселся на траву.

-         Бедненький. – произнесла Лена жалобно, закурила сигарету.

-         Перебрал я немного. – виновато ответил он.

-         Может тебе водички попить?

-         Смотри не простудись! – улыбалась Лена, выдыхая сизый дым.

-         Жвачку съешь! – огрызнулся он. – Воняешь, как пепельница.

-         Козёл! – она круто развернулась и пошла прочь.

 

-         Выпей, братан. – именинник протягивал Максу стакан с водкой. – Легче станет. – разглядывал он стремительно разбухающий палец. – Анестезия.

-         Так ему и надо. – негромко хихикнула Лена.

 

-         Максим! – крикнул из кухни отец. – Принеси раковину! Там в коридоре стоит! Я поменять решил!

-         Сейчас! – он, не глядя, ухватил блестящую широкую мойку из нержавейки. – А! – раздался тихий крик. Три пальца правой ладони зияли глубокими порезами, через мгновение алая горячая кровь быстрыми струйками вырвалась наружу.

-         Вот скоты. – причитал отец, оглядывая острый, как бритва, край раковины. – Как можно такие края оставлять?

-         Бывает же. – задумчиво разглядывал Макс забинтованные пальцы обеих рук. Он понял, что ему нужно сделать выбор между силой и слабостью, разрушающей тьмой и созидающим светом, свежей прохладной водой и болотной жижей… Где-то глубоко внутри уже зародился источник огромной силы, и эта сила не позволит ему пренебрегать собой. Если и возможен путь назад к слабости, то только через страх и боль. Забинтованные пальцы явились своеобразным ультиматумом самому себе.

 

    Группа под руководством Виктора, тем временем, приступила к занятиям c развивающей компьютерной программой, арттехнологическим психопроцессором, названным его создателями «Ключ к будущему.» На домашние компьютеры занимающихся была установлена названная программа. Тем, у кого не было компьютеров, они были предоставлены во временное пользование.

 В душе будто зажглись разноцветные огни. Они осветили неказистые, безликие, серые пространства…осветили и стали настойчиво преобразовывать, расцвечивать, украшать, сносить старое ветхое и строить на его месте новое торжественное, простое и вместе с тем грандиозное.

 Как пугающие ночные тени исчезают в лучах восходящего солнца, так исчезали и казавшиеся вечными, существенными и обоснованными поводы для страхов и беспокойств. Разноцветные волны смывали ил предрассудков с новых устремлений, освобождая их. Открывались глаза на красоту жизни, проявлявшуюся во всём, что окружает человека. И чем больше занимался Макс преобразованием себя, тем больше он понимал, что процесс это бесконечный, но радостный и приятный.

 

-         Максим, что с тобой происходит? – мать тихо вошла в его комнату и с недоумением наблюдала, как сын заворожено смотрит на причудливые напоминающие арабский ковёр оранжево-голубые узоры, играющие и переливающиеся на светло-фиолетовом фоне. Из динамиков лилась негромкая музыка. На фоне цветной анимации периодически вспыхивала ярко-красная надпись: «Я наполняюсь созидающей энергией.» - Что это такое?

-         Всё нормально, мама. – он не шевелился. – Я занимаюсь, не мешай мне, пожалуйста.

-         Как это не мешай! – она повысила тон. – Мы с отцом имеем право знать!

-         Это развивающая программа…

-         Тебя зомбируют! Идиот!

-         Ты даже не знаешь, о чём говоришь. – Макс старался быть спокойным. – Не кричи, пожалуйста.

-         Ты что, в секту попал? Чем ты занимаешься, я тебя спрашиваю? Куда ходишь? – мать нависала над ним – У тебя же взгляд стал отсутствующий! Улыбаешься постоянно, как дурачок! Думаешь, мы не замечаем?

-         Да лучше в секту, чем как вы жить! – закричал он, не выдержав.

-         Что? – она покраснела. – Да мы всё для вас! Скотина неблагодарная! Всю жизнь себе во всём отказываем! А ты тут картинки смотришь! Лучше бы делом занялся, и всякая гадость в голову не лезла бы!

 

-         Это похоже на бизнес. – по своему обыкновению не спеша рассуждал Виктор, прохаживаясь по комнате. – Чтобы получить прибыль, нужно вложить деньги. Так и тьме, чтобы сосать из вас энергию нужно сначала создать провоцирующую ситуацию.

-         А как это происходит? – часто опережая объяснение, задавала вопросы Вика.

-         Очень просто. – улыбался учитель. – Задели вас, к примеру, на улице – вы разозлились. Вам нагрубили – вы в ответ. Неудача – вы в панику. Незнакомая ситуация – вы в страх.     «Наш клиент!» – Виктор довольно потёр руки, изображая довольство негативных сил. – И вас всё больше будут задевать на улице, будут постигать неудачи и разочарования…вы будете отдавать им всё больше энергии, болеть, страдать. И наоборот, если вы будете спокойно игнорировать всё плохое, не отвечать, просто не замечать, радоваться не смотря ни на что – злу просто станет невыгодно вкладывать в вас энергию…оно не получит от вас отдачи и отправится искать более подходящую жертву.

-         А как же остальные люди? – спросил Олег. – Как им помочь?

-         Очень хороший вопрос. – кивнул головой наставник. – Один из ключевых. – он на некоторое время задумался. - В мире полно боли, страха, страданий, но много красоты, любви, счастья… Каждый видит жизнь через призму своего мировоззрения. Для кого-то жизнь – это бесконечная боль и несовершенство, а для кого-то радость и интереснейшая загадка.

-         Почему так происходит? - поинтересовался Макс. – И как всё же помочь людям?

-         Сначала нужно помочь себе…- многозначительно посмотрел на спросившего Виктор.- А происходит так потому, что все мы находимся на разных ступенях эволюции сознания. Хочется помочь, не спорю. Прежде всего хочется помочь тем, кого знаешь…родным, близким. Но, друзья. – он сделал паузу и медленно оглядел присутствующих. – Наши родные – это всего лишь выдумка человека, стереотип, привитый с детства. По духу мы все разные…и если ваш близкий не готов измениться, вы потратите много энергии, сил, но не добьётесь результата. Отступитесь! Помогайте тем, кто готов принять вашу помощь! Кто готов измениться к лучшему! – он перевёл дыхание. – Обычно незрелые люди называют такую позицию эгоизмом. Им приятно биться лбом в закрытую дверь, изображая самопожертвование и гуманизм, пытаясь достучаться до глухого лишь потому, что жизнь на какое-то время свела их вместе, сделав родственниками или друзьями. Куда лучше эту же энергию пустить на помощь тем, кто готов принять её с благодарностью. Ведь все люди на самом деле одинаково близки. И нет ни родных, ни близких, ни далёких в общепринятом понимании. Это иллюзии, обусловленные низким уровнем развития сознания. Вы все сейчас находитесь тут потому, что вы готовы к этому и никак иначе. Вы в первых рядах. Вы пойдёте дальше по жизни, как драгоценные камни, отбирая из руды тех, в чьих глазах ваш опытный взгляд узрит искру божью. Только этот путь ведёт к совершенству. Наша задача – запустить цепную реакцию светлых преобразований в человеческих душах, которая в конечном итоге изменит весь мир.

 

-         Привет, Максим. – она натянуто улыбнулась. – Ничего не хочешь мне сказать?

-         Привет. – он быстро подавил в себе даже признаки волнения и сделал каменное лицо. – А что я должен сказать?

-         Ну как ты меня дурой выставил.

-         Как?

-         Не сказал, что на стройке работаешь…сказал, что учишься в колледже. Надо мной же все смеялись.

-         Стоит ли будущей топ модели обращать внимание на такие мелочи? – засмеялся он, полностью расслабившись и приказав себе сохранять спокойствие.

-         Но ты же меня обманул! – она удивилась его веселой спокойной реакции. – Извиниться не хочешь?

-         Нет.

-         Тебе что, всё равно?

-         Ну да.

-         Как? – она открыла от изумления рот. – Ещё скажи, что ты меня не любишь!

-         Не люблю.

-         Врёшь! – почти крикнула она…лицо сделалось злым.

-         Пойду я. – он развернулся и, заливаясь радостным смехом, не спеша пошёл прочь.

-         Не надорвись кирпичи таская. – Ирка кричала вслед. – Тебе теперь только работницы да крестьянки светят! Вспомнишь ещё меня!

 Максим чувствовал её злость спиной и смеялся…он от всей души желал ей удачи, любви, счастья, здоровья.

 

* * *

 

-         Всё заговоры какие-то на бумаге левой рукой пишет, картинки цветные одурманивающие смотрит, всё ходит куда-то – мать, сокрушаясь, рассказывала про Макса своей тётке, приехавшей из деревни. – Что делать, Филипповна?

-         Батюшка нужон. – со знанием дела заключила полная, не старая ещё, краснолицая с огромными рабочими руками Филипповна, закусывая водку котлетами с картошкой и громко чавкая почти беззубым ртом. – В секту его заманили. Только батюшка может помочь.

-         А есть у тебя хороший? Так ведь изведут сына, суки.

-         Есть. – кивала тётка, наливая себе пятую рюмку. – Отец Николай. Он божией милостию многих спас. – икнула она. – Берёт, сколько пожертвуешь.

-         А он поможет?

-         Смотря, какой бес.

-         Какой бес? – вытаращила глаза мать.

-         Ты чаго, Люба? – удивилась тётка. – Ты думаешь, как они парня-то с пути Христова свернули?

-         Как? – побелела от страха та.

-         Беса в него запустили. – перекрестилась Филипповна. – Вот как.

 

 

 

-         Максимка! – обратилась на следующее утро после их приезда Филипповна. – Пойдём, милай, в церкву сходим. Мамка пойдёт, батька…

-         Пойдёмте. – спокойно согласился он.

    В церкви было всего две женщины. Ещё одна старушка сидела за столом справа от входа и продавала свечи, иконки, крестики с цепочками…Несколько лампадок освещали простенький иконостас. Слабый свет пробивался сквозь узкие мутные окна под куполом.   Филипповна, постоянно крестясь, купила по свечке, раздала их родне, пошепталась со старушкой и, как заговорщик, нырнула в низкую дверь за иконостасом. Макс краем глаза и ещё больше интуитивно видел, как настороженно наблюдает за ним мать. Он перекрестился, поставил зажжённую свечу и стал ждать, с неудовольствием отмечая, что всё же волнуется. Он стал искать причины дискомфорта, раскладывая ситуацию на составляющие и понял, что находится как бы на чужой территории…нет, не враждебной, но ограниченной некими рамками или вернее мощными стенами. Стены эти возводились веками, их скрепляли пот, кровь и слёзы его предков. Здесь возносились молитвы и покаяния, тут давалась надежда и укреплялся дух, отсюда люди черпали силу и стойкость, отправляясь на верную смерть и совершая подвиги… основной заповедью тут была и остаётся любовь к ближнему. Но ведь он тоже хочет любить! Любить всех и вся, радоваться каждому дню, приносить пользу, чувствовать силу, верить в бога! Он признаёт право всех этих людей на их веру! Но пусть и они признают то же за ним! Ведь они всё же люди, и как ни крути, лишь бог решит, кто ближе к истине! Он верит, что за вековыми стенами тоже можно обращаться к вечному, да что верит! Он знает, что можно! О верности пути свидетельствует то немногое, что произошло с ним за последнее время, все те радостные изменения в его душе! Он находится на территории традиции, привычки, обычаев…Нет в нём греха, если в поисках истины, он вышел за границы, нерушимые много веков. Он пришёл сюда с миром, с любовью…и ему нечего бояться! Это испытание, и он достойно пройдёт его.

-         Максимка. – ласково, как ребёнка, позвала Филипповна. – Ходи сюды. – она подвела его к двери. – Поговори с отцом Николаем. Не бойся.

-         Я не боюсь. – ответил он спокойно и негромко, наклоняя голову чтобы пройти в помещение за иконостасом.

-         Здравствуй, Максим. – одними глазами улыбнулся он. – Присаживайся сюда. – хозяин комнаты показал на старый потёртый стул около заваленного книгами стола.

-         Здравствуйте. – Макс старался казаться спокойным, но ощущал, что под этим взглядом ему становится не по себе. Он неуверенно присел на край стула и огляделся: все стены в комнате были расписаны фресками, видимо недавно обновлёнными, в углу висело несколько икон, освещаемых лампадой, напротив, у стены стояла скамья, покрытая меховым тулупом и, видимо служившая кроватью, был ещё узкий шкаф с посудой, большой самовар стоял на полу, какая-то одежда висела на крючках…Он перевёл взгляд на стопки книг, лежавших на столе, и замер от удивления: тут была и «Краткая история времени.» Стивена Хоукинга, и «Курс физики.», и «Химический словарь», было много книг по истории, психологии, медицине… Макс уставился на отца Николая. – Откуда это у вас? – только и смог спросить он.

-         Брат у меня директор книжного магазина. – священник сел на другой стул. Между ними было около двух метров. – А ты, наверное, думал, что я только священное писание читаю?

-         Была такая мысль. – кивнул Максим.

-         Удивлён?

-         Немного.

-         Ты, наверное, решил молчать, что бы я тебе ни говорил. – опять улыбнулся отец Николай одними глазами. – Как партизан на допросе?

-         Вы догадливы. – застенчиво улыбнулся Макс.

-         Это не догадки. – священник, понимая силу своего взгляда, периодически отводил глаза в сторону. – Господь дал мне дар видеть.

-         И что вы видите во мне? – он приготовился к обороне, повторяя про себя: «У каждого свой путь к истине.»

-         Вижу, как в тебе просыпается сила…она есть в каждом, но немногие способны её разбудить.

-         Сила? – Максим никак не ожидал такого. – Какая сила? – выдохнул он.

-         Та, которую ты призываешь. – глаза священника вспыхнули. – Ты ведь призываешь силу?

-         Откуда вы знаете?

-         Вижу. – отец Николай задумался на мгновение. – Я не собираюсь переубеждать тебя. Ты ищешь истину, ищешь бога…это твой путь. Многие несчастные спят всю жизнь и даже не желают проснуться. Ты же ищешь, и это великое благо. Стучитесь, и отворят вам.

-         Спасибо. – Макс почувствовал, как слёзы навернулись на глаза. – Вы очень помогли мне. Спасибо.

-         Бога благодари, что привёл тебя сюда.

-         Спасибо.

-         Я лишь должен тебя предупредить. – священник подождал пока молодой человек справится с нахлынувшими чувствами. – Сила – это большая радость и ответственность, это огромное искушение и тяжкое испытание. Я не буду гадать, хватит ли у тебя мужества пройти это испытание…моё дело лишь предупредить. – он сделал паузу и пристально посмотрел на собеседника. – Разбудив в себе силу, ты не сможешь отказаться от неё и если ты проявишь слабость, испугаешься или решишь творить зло – ты сделаешься самым несчастным из людей.

-         Я постараюсь.

-         Главное не бойся, не казни себя за свои желания, не теряй голову…даже в самом сильном круговороте страстей всегда помни о главном, и вера вынесет тебя из любого омута.

-         Я не совсем понял. – виновато улыбнулся Максим.

-         Ты молод. – кивнул отец Николай, показывая что он понимает все, даже не озвученные, вопросы собеседника. – Тобой руководят сейчас чувственные желания. Сила исполнит их и даже больше, чем ты можешь сейчас предположить. У тебя будут женщины, слава, деньги, ты увидишь мир…но всегда помни о том, что тебе нужно вынырнуть из этого омута, помни о том, что это самое трудное твоё испытание, не позволь себе утонуть в чувственных наслаждениях. И когда, всё познав в физическом мире и чувственных наслаждениях, ты сумеешь от всего отказаться и покаяться, тебе откроется истина во всём своём великолепии. Нет ничего мерзостнее перед очами господа, чем старый сластолюбец. – он помолчал, как бы давая переварить. – Никогда! Слышишь! Никогда не считай, что тебе что-то принадлежит. Даже самые дорогие и красивые вещи ничего не стоят. Никогда в мыслях и поступках не возвышайся над людьми. Трать энергию, но всегда чувствуй момент, когда нужно её восстановить. Всегда в мыслях своих благодари бога за радости и печали, посланные тебе. Давай мудрые советы иносказаниями, притчами, но никогда никому, кроме господа, не открывай свою душу. И помни главное: пока сердце бьётся всегда можно покаяться. Нет такого греха, который господь не простил бы истинно кающемуся. – он замолчал, повисла тишина.

-         Спасибо. – только и смог сказать Максим.

-         Близких твоих я успокою. Не вини их.

-         Спасибо. – мысли Макса путались. Он вошёл сюда, как на эшафот, а получил в подарок самые настоящие крылья. Он уже ощущал, как они приподнимают его и только и ждут того момента, когда он выйдет из полутёмной, маленькой комнаты на бескрайние просторы и сможет взлететь. Голова кружилась от счастья так сильно, что даже немного подташнивало. Раньше ему уже не раз казалось, что невозможно испытать большей радости и оптимизма, но каждый последующий серьёзный прилив чувств оказывался сильнее предыдущего. Сегодняшняя встреча ещё раз показывала, что он услышан, что всё делает правильно, что нужно продолжать путь…

 

-         Оставьте его в покое. – негромко говорил отец Николай Филипповне и матери Максима. – Хороший у вас мальчик, светлый.

-         А как же секта, батюшка? – округлила глаза тётка.

-         Нет никакой секты. – он перекрестил их. – Идите с богом.

 

 Вечером отец Николай с задумчивой улыбкой присел рядом со старушкой, продававшей свечи. В храме никого кроме них не было, свет из окон стал совсем тусклым, стояла гулкая тишина.

-         Что радуешься, батюшка? – спросила бойким голосом старушка, будто что-то постоянно пережёвывая. – Душу невинную спас?

-         Душа только сама себя спасти может, Никитична. – священник задумчиво глядел куда-то в пространство. – Я лишь путь указую.

-         Хороший мальчик. – кивала она. – Смиренный.

-         Да, не смиренный мальчик этот. – он задумался. - Бунтарь. – подобрал нужное слово.

-         Нешто против веры Христовой восстал? – Никитична стала неистово креститься.

 

* * *

 

 Сергей Петрович во время долгих дежурств нередко обсуждал эти и многие другие вопросы с сорокалетним санитаром Колей.

-         Чёрт его знает, Петрович. – пожимал плечами Коля. – Я как – то два года сильно бухал…сейчас уже семь лет как в рот не беру. Ну нельзя мне. Пять капель и всё! – смеялся он, обнажая металлические со стёршимся золотым напылением коронки. – Пять капель и заплыв на длинную дистанцию. Словно в туннель попадаешь. Никуда не свернуть. Идёшь в тумане и идёшь. Сначала вроде бодро и весело вечером с закуской, за столом, с бабами…а потом уже и утром у пивнухи, и без закуски, вроде с такими же, но уже один…Она незаметно накатывает. Плохо поутру…подлечишься, вроде легче. Но делать ничего не хочется, заставлять себя нужно. А если и заставишь, то за что не возьмёшься – получается плохо. Только если таскать чего или копать, но тут устаёшь быстро, болит всё, когда хмель проходит…тут или опять добавить, или проспаться, водой отпоиться. Вот и выбирают опять поправиться. А здоровье всё слабее…кишки пожгло, жрать не охота, витаминов нет, энергии нет. Вот и валишься с ног. Проспался – снова херово. Тут и с работы выгнали, и не побрился…потом не помылся…вонять стал, привык…только бы поправиться на пару часиков чем-нибудь…и уже неважно чем.

-         А как остановился? – вспоминая весёлые студенческие многодневные загулы, спросил Сергей Петрович.

-         Меня баба спасла. Бог её послал. Почти на помойке подобрала. – едва не пустил слезу Коля. – Сначала я ей навоз на грядки носил, дрова колол, забор, как мог, чинил за бутылку, естественно. Месяц у неё работал. Она вдова была…ни детей, ни близких. Привыкла ко мне, а я к ней. Потом в сарай жить пустила.

-         А твоё жильё?

-         Да. – махнул рукой санитар. – Проссал давно я жильё своё. Как сейчас ухаря того рыжего помню. Вроде всё под алкаша косил, всё с нами около ларька ошивался, всё угощал да выспрашивал: кто, где, да с кем живёт? А потом как привезли они мне в хатёнку однокомнатную мою…После смерти матери мы с сестрой нашу трёхкомнатную на две однушки разменяли…

-         Чего привезли?

-         Водки пять ящиков. – чпокнул он губами. – «Твоё всё будет через два часа. - говорят. – Хочешь?» И денег пачку ещё показывают. Рыжий этот со стаканом тут же, чтобы лучше думалось.

-         И чего?

-         Чего, чего? – снова засмеялся Коля. – Ну, я для приличия спрашиваю, дескадь, где же мне жить-то? А они фотографии домика деревенского показывают…буду жить, мол, в хорошей деревеньке, на свежем воздухе, в почти новой избе…

-         Продал?

-         Продал. – шумно выдохнул санитар. – Побрили, причесали, одежонку сносную подобрали, да и к нотариусу своему отвезли. Сейчас лавочку-то эту прикрыли…а тогда таких, как я, целыми вагонами в деревни вывозили…а кого и на дно или в лес в яму.

-         А дальше?

-         Дальше привезли меня почти без сознания в тьмутаракань в халупу убогую, из машины вынесли и на полу положили. Ладно хоть не прихлопнули. Там, ну в смысле в деревне этой, таких дуриков уже десятка два кантовалось. Деревня брошенная, до ближайшей цивилизации километров десять. Они только раз в неделю да с каждым новичком водку палёную туда завозили, да картошки пару мешков с макаронами и хлебом чёрствым…чтоб не рыпались. Вот и сидим мы посреди леса пьём и картошкой с яблоками закусываем. Летом ещё ничего. А вот зима пришла тяжелее нам стало. Многие прямо так и подыхали там. Если бухать по–нормальному то не больше пяти лет…а так в среднем трёха.

-         А выбрался как?

-         Да пацаны из ближайшей деревни на газоне колесили по округе…ну и попросился я до станции.

-         Так а баба–то эта что? – с искренним интересом слушал Сергей Петрович.

-         Валя. – мечтательно закатил глаза санитар. – Она на станции этой бухгалтершей работала. Вот пожил я у неё в сарае недели две, она и говорит: «Коля, одежда от мужа у меня осталась…может тебе подойдёт? Только помыться тебе надо…побриться, постричься. Истопи баню. Хочешь назад к людям? Я помогу. Давай возвращайся.» И такая доброта от неё, Петрович, идёт… И чувствую, представляешь, Петрович, что обнять её хочу, приласкать. Баба-то добрая, крепкая, ладная…красивая такая. Кровь с молоком. А у меня не то что не стоит…так и к людям-то нормальным подойти стыдно: вонь от меня, грязь кусками, язвы, вши.

-         И чего, приласкал всё же?

-         Приласкал, Петрович. – застенчиво улыбнулся Коля. – Помылся я в баньке впервые за много месяцев, приоделся. Отвела она меня к бабке ихней. Такая ведьма, Петрович. В хате змеи засушенные висят, травы всякие. Ей семьдесят два года, а она воду из колодца в двух вёдрах на коромысле сама таскает…представляешь? Почитала она надо мной заговоры всякие, отваром напоила и говорит: «Выпьешь – сдохнешь. Да и зачем тебе, милок, пить? Ты же гадость эту терпеть не можешь…на.» - и стакан протягивает. Я, не поверишь Петрович, только запах почуял, едва прямо там не издох. Воротило меня жутко. Валя меня молоком отпаивала, в баню через день ходить заставляла, чтоб потел, всё витамины да отвары бабкины пил. Так, Петрович, месяца через два сама ко мне в баню и зашла. Я уже силёнок-то поднабрался, отъелся, язвы залечил… Сразу всё же с ней не вышло, но она баба мудрая… Короче, Петрович, бог мне её послал…

 

 

 Чаще всего вспоминал отец Николай тот непримечательный вечер.

 Врач заступил на ночное дежурство. Пара несложных пациентов, несколько уколов и капельниц. Ровно в одиннадцать начался футбол. Сергей Петрович с большой кружкой чая и бутербродами уселся напротив телевизора.

 Наши безнадёжно отставали…не прошло и получаса, а чехи уже вели два ноль. Он громко и разочарованно выдохнул после очередной нереализованной подачи, откусил кусок пирожка с повидлом, сделал глоток чая… Наши начали неожиданно контратаковать, воспользовавшись ошибкой соперников, мяч очутился у ворот чехов…удар… Мимо!

 Сергей Петрович, затаив дыхание, следил за атакой, на самом остром моменте он, вдруг, резко вдохнул. Чай попал в нос. Врач дёрнулся. Левая задняя ножка старого стула подломилась, и он полетел на пол…гулко ударился спиной и вдохнул ещё раз…теперь уже полной грудью.

 

-         Привет, Серый. – рядом с ним сидел Колян, неразлучный друг из далёкого, далёкого детства. Всё такой же огненно-рыжий, взъерошенный, босой и в драных холщовых штанах на подвязках…

-         Колян? – удивлённо выдохнул Сергей Петрович, ощутив прилив радости, умиления, любви.

-         Ну да. – пожал плечами друг, искренне улыбаясь редкими зубами.

-         Ты не утонул? – заливаясь слезами с надрывной надеждой в голосе спросил Сергей Петрович.

-         Ты же сам меня хоронил. – удивился Колян.

-         Хоронил. – промямлил врач.

-         А чего же тогда спрашиваешь?

-         Я думал…- запнулся Сергей Петрович.

-         Чего ты думал?

-         Я не сразу сообразил, что это сон.

-         Это не сон.

-         А что?

-         Клиническая смерть.

-         Что? – мобилизовался реаниматолог, услышав знакомое словосочетание. Он машинально огляделся вокруг в поисках пациента.

-         Сам себя откачать захотел? – заливисто засмеялся Коля, запрокинув голову.

-         А как же это? – испугался Сергей Петрович, чувствуя что покрывается холодным потом. – Это что же конец? Так быстро? Как же так?

-         Ещё спроси: почему не предупредили? – продолжал смеяться дружок, похрюкивая постоянно сопливым носом.

-         Неужели всё?

-         Не дрефь. – успокоил Колян. – Это пока лишь экскурсия.

-         А когда же меня назад? – вращал глазами врач. – Когда меня вернут?

-         На минуту к старому другу попал! – возмутился собеседник. – Поговорить ещё толком не успели, а он уже назад спешит! Какой же ты после этого друг? – сжал губы укоризненно.

-         Да я рад тебя видеть, Колян. – нервничал Сергей Петрович. – Но время-то идёт…так ведь необратимые процессы начнутся…так ведь и насовсем можно тут остаться.

-         Подумаешь. – протянул тот, пожимая плечами. – Десять лет больше…десять меньше. Какая тебе разница?

-         Дела у меня. – неуверенно буркнул врач.

-         Какие дела?

-         Людей я спасаю.

-         Сам-то ты в это веришь? – совсем незнакомым недетским взглядом уставился Колян.

-         Не знаю.

-         Расслабься, Серый. – подмигнул друг. – Тут во первых время по-другому чувствуется…так что ты со своими необратимыми процессами не парься. А во вторых ты отсюда всё равно никак себе там помочь не можешь. Так что от паники твоей абсолютно никакого толку, а со старым другом поговорить мешает.

-         Как же тут расслабишься? – вытер пот со лба Сергей Петрович. Вдруг спасительная догадка озарила надеждой. – Как же я отсюда помочь не могу! Как же не могу? – закричал он, махая руками. – Мне же не раз говорили, что тут с ангелами или ещё с кем поговорить можно, и они говорят, что ещё не время и назад возвращают. Можно ведь?

-         Можно. – серьёзно подтвердил Колян.

-         Так а с кем мне поговорить?

-         А кто тут есть?

-         Ты? – замер реаниматолог, открыв рот.

-         Ну можешь ещё кого-то позвать, если я не устраиваю. – развёл руками друг.

-         Да я не сообразил сразу. – виновато улыбнулся Сергей Петрович. – Первый раз…

-         Ну. – не мигая, смотрел Колян, будто обидевшись. – О чём говорить будем?

-         Не знаю.

-         Действительно. Ты же каждый день со своим ангелом разговариваешь…о чём нам ещё можно поговорить…мы же и так наговорились вдоволь.

-         Ангелом? – ничего не понимал Сергей Петрович.

-         Ты на лицо не смотри. – укоризненно посоветовал Колян. – Ты слушай больше да спрашивай. В каком образе я к тебе пришёл не так важно…хотя существенно. – рассуждал он, качая головой. – Гораздо важней то, что я тебе скажу.

-         Что ты мне скажешь? – немного успокоился врач.

-         Не надоело тебе, Серый, в мясе копаться?

-         Работа такая.

-         Пора тебе на повышение.

-         Куда? – не понял врач.

-         Туда, где ты действительно что-то изменить сможешь. Сейчас ведь ты почти ничего не решаешь. Твои пациенты в основном все уже на финише. Ты им даже иногда очень сильно мешаешь.

-         А кто всё решает?

-         Каждый сам и решает. – подмигнул Колян. – Только вот советчиков глупых слишком много. Вот ты, Серый, смог бы хорошие советы давать. Все по чужим советам и мнениям живут, а себя почти никто не слушает. Вот ты, Серый, чего хочешь?

-         Не знаю. – признался реаниматолог.

-         Вот. – поднял палец друг. – Ты сейчас даже жить не хочешь…успокоился совсем.

-         Жить хочу. – невнятно и как-то вяло сказал Сергей Петрович. – А успокоился потому, что тебе поверил. Сам же сказал, что я отсюда ничем себе там помочь не могу.

-         А нет, Серый, здесь и там. Всё одно это. 

-         Это как?

-         А вот так. – округлил глаза друг. – Если ты это знать будешь, то и смысла во всём этом не станет.

-         Ничего не понял.

-         А потом поймёшь.

-         Аа. – захрипел Сергей Петрович, почувствовав что его словно сжимает огромными тисками. – Колян! – позвал он, испуганно вытаращив глаза.

-         До встречи, Серый. – помахал рукой тот. – Съезди в нашу деревню…отдохни!   

 

 

   «Cфинкс.» - почему-то возникло у него в голове его прозвище, означавшее спокойствие, необоримую мифическую мощь и нечто гипнотизирующее.

- Вот и замена мне достойная. – еле слышно сказал он.

- Да я…- замялся врач. – Я случайно тут…

- Спасибо, Господи. – нетвёрдой рукой перекрестился священник.

 

 

 

 

 

 

 

-         Николай Викторович! – повышал голос военврач. – Это же геноцид в самом прямом смысле этого слова!

-         Ну вы драматизируете, Павел Иванович. – полковник старался дышать в другую сторону.

-         Какое там! Лучшие сыны страны! Те, которые решили честно отдать долг родине, а не попрятались, как крысы! – он совсем не по уставу махал руками и даже несколько раз хлопнул ребром ладони по столу. – И что мы с ними делаем? – спросил майор, округлив глаза, и сам ответил. – Мы портим им здоровье, закладываем фундамент многих болезней, разрушаем будущее государства.

-         Ну что вы такое говорите, Павел Иванович! Как вам не стыдно. – кивал головой Медведев. – Вы же столько лет в армии, награды имеете.

-         Потому и говорю, – подхватывал майор. – что всю жизнь в армии и прекрасно вижу, что тут творится.

-         Вы опять про свои кровати!

-         Да! Именно про них! Только кровати это не мои, товарищ полковник, они наши! Я почти двадцать лет смотрю на призывников…плакать хочется!

-         Ну что вы.

-         А то. – военврач растопырил пятерню. – Всего пять человек из ста имеют нормальную осанку! Это же ужас!

-         Ну пусть школа, родители, врачи…пусть они этим занимаются! – полковник закатывал глаза. – Наша задача из них защитников родины сделать.

-         Но почему одновременно с этим не улучшить им здоровье? – Рыжов разводил руками. – Это же наши дети!

-         Да что вы так упёрлись в эти кровати.

-         Как же. – военврач в который раз развернул перед Медведевым схему с изображением позвоночника в разрезе. – Посмотрите, Николай Викторович. Вот позвоночник, вот от головного мозга ко всем органам идут нервные окончания…

-         Да знаю я это. – отмахнулся тот.

-         Все знают. – кивал майор. – Но мало кто осознаёт, что причина большинства болезней кроется в искривлении позвоночника! Зажатые нервы неправильно проводят нервные импульсы от мозга. Это как в стране: законы правильные, президент даёт нужные указания, а чиновники на местах всё искажают. – искреннее недоумение играло на лице военврача.

 

 Сослуживцы двойственно относились к Павлу Ивановичу Рыжову. С одной стороны где-то в глубине души почти все понимали, что он молодец. Сорокасемилетний майор выглядел лет на десять моложе. Весь рабочий день бегал он по военкомату, именно бегал, почти никогда не пользуясь внутренним телефоном, лично появлялся в многочисленных кабинетах для решения текущих вопросов. Вихрем взлетал по лестницам, проносился по коридорам, быстрым шагом спешил на работу и домой. Энергичный майор заваливал сослуживцев и знакомых статьями, буклетами, книгами о здоровье, советовал различные витамины, оздоровительные процедуры и укрепляющие методики. На дни рождения и прочие праздники он неизменно дарил «Основы здоровья.» Г.П.Малахова. При нём боялись курить. Он ненавидел сигареты и доставал курильщиков повсеместно.

-         Надо больше курить! – весело подмигивал он закашлявшемуся капитану, дымившему на лестничной площадке в компании сослуживцев.

-         Что. – вытаращивал тот глаза.

-         Если вы кашляете, значит лёгкие ещё сопротивляются! – хихикал майор. – Нужно побольше смолы, чтобы надёжно всё склеить и отбить у строптивых органов любую охоту к сопротивлению!

-         Как склеить? – недоумённо смотрел капитан. – А как же оно выйдет?

-         Зачем? – удивлялся в свою очередь военврач. – Какие глупости вас беспокоят. Опухоль ведь нужно чем-то кормить! В могиле всё вместе и рассосётся! – громко смеялся он.

 За подобные шутки многие его ненавидели. Ненавидели, но прекрасно понимали, что вступать в конфликт с бывшим воином афганцем да ещё обладателем чёрного пояса по карате не стоит.

 В столовой Павел Иванович брал по нескольку овощных салатов, сыр, иногда яйца или рыбу. Никто не видел его поедающим мясо или запивающим еду. Он всегда долго и тщательно пережёвывал пищу, пил травяные чаи только за полчаса до еды и не раньше чем через час после, чтобы не разбавлять желудочный сок. Военврач частенько закрывался в своём кабинете, чтобы посвятить десять-двадцать минут физическим упражнениям, представлявшим из себя унифицированную и адаптированную для русского человека смесь из всех мыслимых методик и практик, отобранных им в течение долгих экспериментов над собой.

 Павел Иванович уже не мог остановиться и испытывал на себе действие новых и проверенных витаминов, БАДов, их причудливые совмещения, способы оздоровления и профилактики болезней. Все свои исследования он тщательно записывал и заваливал письмами различные печатные издания.

 Вместе с тем военврач был душой любой компании и любимцем женщин. Среднего роста, широкоплечий, с упругой натянутой, как на барабане, кожей на суровом мужественном лице, с мощными накачанными бёдрами и крепкими ягодицами. Он любил теребить пальцами маленькие аккуратные старомодные усики. Энергия била из этого незаурядного человека. Он играл на гитаре, организовывал мероприятия, с радостью выступал на сцене во время праздников: пел, плясал, импровизировал…

 На совместных банкетах Павел Иванович выпивал несколько бокалов вина и, в то время как подавляющее большинство офицеров, под горло заполненные водкой и обильной закуской, сидели за столом и, с трудом сдерживая отрыжку, вращали красными мутными глазами, военврач без устали танцевал в окружении женщин до самого окончания мероприятия. Ходили слухи о его многочисленных тайных романах с многими сотрудницами военкомата. Поговаривали так же, что он нередко появляется на городских дискотеках и проводит время в обществе молоденьких девушек, которые просто давятся от смеха, слушая его бесчисленные рассказы, анекдоты и больше всего любимые им импровизации.

 У Павла Ивановича была жена, давно жившая по их обоюдному согласию своей личной жизнью, и дочь, красавица, отличница, умница и главная гордость семьи Рыжовых.

 

-         Вы же знакомы с министром, Николай Викторович. – просил военврач. – Устройте мне с ним встречу! Пожалуйста! Древнекитайские врачи ещё тысячи лет назад установили, что позвоночник – это основа жизни, главный энергетический канал. Человек молод, пока у него здоровый гибкий позвоночник, независимо от возраста. – Рыжов развернул большой лист бумаги с изображением упражнений разработанной им гимнастики. – Вот базовые упражнения. Если солдаты будут выполнять их в приказном порядке, то за год мы сможем у подавляющего большинства исправить осанку и укрепить костную систему. – он перевёл дух. – Но главный враг, несомненно - панцерные сетки на кроватях. Это же бомбы замедленного действия! Солдаты молоды, у них же ещё очень пластичные межпозвоночные диски! Они же на этих кроватях сильно деформируются!

-         Да что вы мне тут про китайцев рассказываете! – вскипел полковник. – Что-то я не помню, чтобы ваши китайцы хоть одну войну выиграли! А русский солдат он и в жару, и в холод своё дело знает без всяких китайцев! Мы и шведов, и поляков, и фашистов…

-         При чём тут война? – недоумевал майор. – Я о здоровье нации говорю. Хватит воевать, навоевались уже. Мир нужно строить. А как строить его с больными людьми?

-         Прямо все больные?

-         Почти все! Как у нас говорят: «Если после пятидесяти ты проснулся и у тебя ничего не болит, то ты умер». Это же ужас! Какое дикое, ущербное мировоззрение! У тех же китайцев пятьдесят вообще не возраст.

-         Вы один тут хотите мир изменить. – кивал Медведев. – Все вокруг дураки, один вы умный. Можно подумать, что вы не знаете о том, что каждый солдат утром делает зарядку и бегает кросс? Не знаете?

-         Знаю. – кивнул майор. – Но этого совершенно недостаточно. Нужны специфические упражнения именно для позвоночника, нужно обучать самомассажу, рассказывать о точках и энергетике тела, нужно рассказывать о витаминах и минералах, нужны системные теоретические занятия о здоровье. Человеку нужно на всю жизнь просто и доходчиво, на его собственном примере объяснить из чего складывается здоровье и полноценная жизнь. Нужен культ! В обществе нет культа здоровья. – как дирижёр жестикулировал Павел Иванович. – Есть культ денег, секса, вещей…но самого главного нет! Но мы можем его привить!

-         Кто мы?

-         Армия! – недоумевал майор. – Через армию проходит огромная масса молодёжи. Мы же можем привить им любовь к здоровью, к силе на всю жизнь. Я разработал методику практических и теоретических занятий. Ведь всё же прививается смолоду. Единственный путь к здоровью это профилактика с ранних лет. Нужно запретить солдатам курить! Вообще!

-         Вы соображаете, Павел Иванович, что говорите? – засмеялся полковник. – Как это запретить курить? Лишить солдата единственной радости!

-         Какая же это радость! – возмутился тот. – Это же медленное самоубийство!

-         Спасите вы себя сначала, да близких своих.

-         Я, Николай Викторович, пять километров легко пробегаю, жена у меня от гипертонии за год избавилась, с молодости мучилась, а дочка – залюбуешься…осанка, походка, талия, цвет лица. Не курит, не пьёт, как эти неполноценные!  

-         Я так понимаю, товарищ майор, вы меня тоже в неполноценные записали? – насторожился Медведев.

-         Сами посудите. – сверкнул глазами военврач. – Вы в свои пятьдесят два ходите с трудом, давление скачет, одышка мучает, кости болят, глаза всегда красные, вот-вот лопнут…вы сами себя к полноценным относите?

-         Вон отсюда! – заорал басом полковник, поднимаясь. – Пошёл вон! – вдруг он резко закинул голову и схватился рукой за затылок. – А а! – замычал Медведев, падая в кресло и изгибаясь.

-         Николай Викторович! – подбежал к нему военврач. – Товарищ полковник! – рванул он ворот форменной рубахи, облегчая дыхание. – Держитесь! Сейчас скорую вызову!

 

* * *

 

 Полковник Медведев пришёл в сознание через сутки. Врачи объявили ему, что он перенёс средней тяжести инсульт. Огромное красное лицо его перекосило, левая рука работала плохо, общее состояние было поганым.

-         Здравствуйте, Николай Викторович. – в палату заглянул майор Рыжов. – Разрешите? – уже заходил он, оглядываясь по сторонам.

-         Опять ты. – поморщился пациент. – Мало тебе.

-         Возьмите себя в руки, товарищ полковник. – посетитель поставил на тумбочку рядом с больным пакет с фруктами.- Неужели вы и вправду думаете, что в произошедшем есть моя вина?   

Пациент угрюмо молчал, демонстративно глядя в другую сторону. Военврач взял стул, стоявший около входа, и сел в метре от кровати.

-         Товарищ полковник. – начал он деловым тоном. – Если вы хотите жить, то слушайте меня. Только я смогу поставить вас на ноги. Мы ещё с вами на танцы ходить будем. – подмигнул он обнадёживающе. – Естественно, придётся много работать и полностью изменить образ жизни.

-         Что тебе от меня нужно? – жалобно закатил глаза Медведев.

-         Помочь хочу.

-         Уже помог.

-         Нет. – решительно отрезал Павел Иванович. – Сюда вас привели ваши пьянки, курение, обжорство, малоподвижный образ жизни. Но всё ещё поправимо. Поверьте мне!

-         Как? – лениво спросил тот.

-         Вам нужно забыть про сигареты, алкоголь, обильную пищу. Есть вам можно только овощи и фрукты. Нужна глубокая очистка кишечника и печени, длительная диета, физические упражнения, витамины, минералы, травяные отвары…я буду рядом с вами. – улыбался увлёкшийся благодетель. – Через полгода вы станете совершенно другим человеком. Спасибо мне скажете! К вам придёт вторая молодость! – он совсем замечтался. – А потом мы вместе с вами будем биться за реформу армии! Ведь вы на себе почувствуете действенность моей системы! Это знак судьбы!

-         Какой знак?

-         Ну что вам предстоит пройти через мою систему оздоровления!

-         Никуда я не пойду. – зло скривился Медведев.

-         Николай Викторович. – удивлённо посмотрел на собеседника военврач. – Вы видимо не до конца поняли суть вопроса. – он подался вперёд и проговорил по слогам. – Речь идёт о вашей жизни. Врачи максимум смогут держать вас на таблетках. Вы протяните ещё пару лет инвалидом и загнётесь. – последовала выразительная пауза. – Я же гарантирую вам, если конечно вы будете неукоснительно следовать моим рекомендациям, полную реабилитацию и долгую полноценную жизнь… Более полноценную, чем последние десять лет.

-         Надо подумать. – негромко произнёс полковник.

-         Только у нас мало времени. – обрадовался майор. – В вас очень много шлаков, холестерина, паразитов и прочей гадости, которую вы копили в себе пятьдесят лет. Каждую секунду всё это добро отравляет вас! – он округлил глаза. – Срочно нужна тщательная генеральная уборка. Срочно! Промедление смерти подобно!

-         Павел Иванович. – приподнялся полковник, жалобно морщась. – Поправьте мне подушку, пожалуйста.

-         Конечно! - почти подбежал к пациенту военврач.

 Здоровой правой рукой Медведев неожиданно ухватил ненавистного посетителя за горло, развернул к себе спиной, прижал к груди и стал сжимать огромную волосатую пятерню.

-         Доканать меня решил, сука! – шипел он, сквозь зубы.

-         Хрр. – захрипел Павел Иванович. Перед глазами у него поплыли зелёные круги, железная хватка перекрыла воздух, через мгновение не выдержат натиска хрящи трахеи… Спасаясь, он принялся резко, остервенело изо всех сил быть локтями нападавшего. После нескольких мощных ударов пальцы разжались, майор сполз на пол и потерял сознание. 

 

 

* * *

 

-         Здравствуйте, Павел Иванович. – сухо приветствовал вошедшего худой мужчина лет тридцати с бледным лицом, чёрными вьющимися волосами и синюшными кругами под красными уставшими глазами. Он сидел за старым столом и курил. – Присаживайтесь.

-         Спасибо. – Павел Иванович поморщился от густого дыма, повисшего в комнате для допросов.

-         Меня зовут Чибисов Александр Владимирович. Я следователь военной прокуратуры и буду вести ваше дело. – привычно выпалил он, сминая сигарету в пепельнице. – Вы готовы давать показания?

-         Да.

-         Вот и прекрасно. – пробормотал следователь, начиная заполнять протокол допроса.

 

 Павел Иванович второй день находился в прострации. Он почти ничего не ел, зарос колючей щетиной, глаза потухли, голос дрожал…Перед взором постоянно стоял полковник Медведев, застывший на подушках с открытыми остекленевшими глазами и перекошенным ртом.

 Первые сутки военврач метался по камере КПЗ, как загнанный зверь. Он плакал, стонал, кусал кулаки, сжимал голову ладонями так, что темнело в глазах…потом он свалился без памяти на дощатые нары и проспал десять часов.

 Сидел он один и невозможность выговориться тяготила невыносимо. Следом пришла апатия. Принесли передачу от жены: апельсины, орехи, кефир, мыльно-рыльные принадлежности, одежду…Но аппетита не было. Впервые за пять лет он не делал свою любимую зарядку.

 Было стыдно, больно, страшно…Чувство вины переполняло, разрывало на части, душило и бросало в пот. Он твёрдо решил, что понесёт любое наказание, но чувство вины не уходило. Павел Иванович понимал, что больше трёх лет ему не сидеть, а человека не вернёшь…он убийца, и все об этом знают.

 

-         Расскажите о вашем конфликте с полковником Медведевым, произошедшим семнадцатого числа. – устало спросил Чибисов, после формальных вопросов. – Напомню, что это за неделю до вашего визита в больницу.

-         Я давно просил Николая Викторовича поговорить с министром о моей системе. – Павел Иванович массировал виски, собираясь с мыслями. – Это был один из таких разговоров.

-         Как разговор перешёл в конфликт?

-         Он сказал, что моя система полный бред, что я всем надоел и привёл в пример себя, как здорового человека.

-         Что дальше?

-         Я указал ему на признаки его болезней…он разозлился…давление поднялось и случился инсульт.

-         Как у вас всё просто и спокойно. – усмехнулся следователь, закуривая сигарету.

-         Я медик. – констатировал Павел Иванович. – Я очень прошу вас не курить…тяжело дышать.

-         Болеете? – спросил Чибисов, нехотя затушивая сигарету.

-         Я-то как раз здоров.

-         Ну хорошо…значит вы признаёте, что инсульт явился следствием вашего конфликта?

-         Молодой человек. – поднял тяжёлые глаза военврач. – Причиной инсульта явилось плохое состояние сосудов, вызванное высоким содержанием холестерина…а так же высокое давление, вызванное абстинентным синдромом, по-простому бодуном. Наш конфликт просто пришёлся не кстати. Его инсульт был лишь вопросом времени…нескольких дней, может быть.

-         Ну допустим. – увлёкся беседой следователь и потянулся к сигарете, но, видимо вспомнив о просьбе подследственного, убрал руку. – А какова была цель вашего визита в больницу.

-         Хотел помочь.

-         По- вашему врачи госпиталя не могут помочь пациенту? Или, вернее, по-вашему они могут сделать это менее профессионально, чем вы?

-         Мой визит в больницу был ошибкой. – закрыл лицо руками военврач. – Глупой ошибкой.

-         А вы не думали о том, что ваш визит может спровоцировать новый инсульт?

-         Нет…я об этом не думал. Я очень хотел помочь. Я чувствовал вину.

-         Вину за повышенный холестерин и абстинентный синдром? – последнюю фразу Чибисов произнёс с лёгкой улыбкой.

-         Чувство вины и сама вина не всегда одно и то же. – Павел Иванович почувствовал, как у него поднимается давление. Такого не было много лет и он даже слегка испугался, но взял себя в руки. – Разрешите воды.

-         Пожалуйста. – следователь налил в стакан из графина и пододвинул подследственному. – Я всё же склонен считать ваше преступление непредумышленным, Павел Иванович, но разобраться нужно во всём…так что вы уж наберитесь терпения. И успокойтесь.

-         Я постараюсь.

-         Что произошло в палате?

-         Я рассказал полковнику, что могу вылечить его, рассказал как это лучше сделать. – военврач взволнованно затряс рукой. – А он попросил меня поправить подушку и, когда я подошёл, схватил за горло и начал душить… Я защищался. У него очень большие сильные руки...были. Я защищался. – крикнул Павел Иванович.

-         Успокойтесь. – повысил голос следователь. – У вас на шее, по заключению экспертизы, действительно есть следы от пальцев…это свидетельствует в вашу пользу. Держите себя в руках.

-         Я постараюсь.

-         Хорошо. – Чибисов задумался. – А что у вас за система?

-         Система оздоровления и профилактики. – военврач оживился. – Дело десяти лет моей жизни.

-         И вы хотели внедрить её в армии?

-         Да.

-         Знаете, Павел Иванович, это уже мало относится к следствию. – тон его стал доверительным. – Но очень часто бывает так, что когда человек одержим некой идеей, он, мягко говоря, упускает из виду много деталей…я бы сказал значительных деталей. Понимаете о чём я?

-         Не совсем.

-         Я о вашей системе. – следователь виновато улыбнулся. – Может быть она на самом деле не так уж и необходима? Может вы её идеализируете? Ведь жили же люди как-то всё это время, и дальше будут жить.

-         Существовать. – пробормотал тот.

-         Что? – не расслышал следователь.

-         Существовать! – крикнул военврач. – А средняя смертность в пятьдесят с небольшим мне тоже причудилась!? А миллионы инфарктов, инсультов, раковых больных!? А серые потухшие лица на улицах, еле ноги переставляющие! – злость закипала в нём и спускала пар через язык, как через клапан, и становилось легче.

-         Зря вы драматизируете. – Чибисов уже жалел о смене темы разговора. – И не кричите.

-         Что? – более спокойно спросил Пётр Иванович, чувствуя как отпускают последние тормоза. – Ты на себя посмотри.

-         Что? – в свою очередь переспросил следователь и в глазах его показался страх.

-         А то. – давил собеседник, почуяв слабость, как дикий зверь чует кровь. – Женщин хочешь?

-         В каком смысле?

-         В прямом. – военврач сверлил взглядом. – Хочешь! – констатировал он. – А они тебя не хотят… Потому что ты больной насквозь, дохлый. А они это за версту чуют. Но ты же вместо того чтобы брать силу, ты же последнюю тратишь! На дым её меняешь!

-         Вы как разговариваете? – промямлил Чибисов. – Откуда вам знать?

-         Знаю! По ногтям вижу, по глазам! Мне раз на человека глянуть, и всё ясно!

-         Прекратите!

-         Ты же гниёшь изнутри! – не успокаивался Павел Иванович. – Ты, и такие как ты…чувствуешь, как ты гниёшь? Вы же все гнилью дышите и гнилью пахнете! – глаза его горели и парализовывали волю. – В лёгких смола, в животе тухлятина а в печени водочка…красота. – улыбнулся он.

-         Не смейте!

-         Закройся! – военврач подался вперёд. – Вы же все ведёте войну сами с собой…со всем тем говном, которое добровольно в себя запихиваете. Са-ми, доб-ро-воль-но. – вдруг он заплакал.

-         Дежурный! – истошно заорал следователь. – Дежурный! Сюда!

-         Люди. – Павел Иванович бормотал, сползая со стула на пол. – Люди, опомнитесь. Вы же даже не представляете что такое здоровье. Какая это радость, безграничное счастье, какие это возможности. – он плакал навзрыд. – Как же мне всех вас жаль. Вы же не представляете, что такое энергия, которая наполняет тебя, искрится, течёт по телу мощным серебристо-золотым потоком. Откуда в ваших измученных телах могут быть светлые радостные мысли? Вы же, друг друга обгоняя, спешите прямо в гроб, и дети ваши берут с вас пример. Вы же все ходячие трупы. – изо рта у него потекла слюна, голова поникла, всё тело била дрожь. 

-         Вызывали? – в кабинет заскочили два прапорщика.

-         Плохо ему. – указал на Павла Ивановича побледневший следователь. – Несите в санчасть. – потянулся он к сигарете, но передумал.

-         О! – огляделся пришедший в себя военврач, когда его взяли под руки. – Красавцы какие! – улыбнулся, заглядывая в лицо одного из прапоров. – Тебе срочно нужно заняться печенью. – констатировал он. – Глаза жёлтые. Пьёшь, наверное? Ну-ка покажи язык!

-         Пошёл ты! – огрызнулся тот и пнул военврача локтём в живот.

-         Оп. – выдохнул Павел Иванович и засмеялся. – Ты, щенок, мой пресс хрен пробьёшь! А я тебя бить не буду, а то загнёшься прямо тут…хватит мне одного.

 Когда военврача вели по коридору он громко смеялся и корчил рожи. Из-за угла вышла любопытствующая дама в униформе.

-         Мадам! – весело крикнул ей Павел Иванович. – Поздравляю! У вас остеопороз! Жри кальций, дура!

-         Идиот. – только и смогла сказать она и скрылась за ближайшей дверью.

 

 

 

Нужно будет обрести реальную власть над своим  бессознательным, точнее, надежно опереться на его собственную разумность.

 

 Две недели назад Виктор ввёл новый элемент – пирамиды. В их обычной комнате в центре стояла одна из них, около полутора метров высотой разборная прозрачная конструкция, сделанная из стекла.

-         Нет ничего плохого в том, чтобы пользоваться картой на незнакомой местности. – начал, как часто бывало издалека, учитель. – Высшим достижением сознания человека во все века была медитация.

-         Это в основном восток? – поинтересовался Олег.

-         Не обязательно. Это предельное раскрепощение сознания, расслабление тела, остановка бега мыслей. Подобный опыт имеется во всех культурах и религиях.

-         А при чём тут пирамиды? – спросила Вика, поглядывая на сооружение в центре комнаты.

-         Пирамиды представляются нам как механизм, облегчающий вхождение в медитативное состояние…та самая карта о которой я говорил ранее.

-         Как она действует? – Макс задавал прямые вопросы по существу.

-         Мы точно пока не знаем. – Виктор улыбнулся. – Что-то происходит с магнитным полем, изменяется энергетика тела, задействуются новые или усиливаются имеющиеся психические возможности. Это пока только интуитивные и логические предположения, то поток энергии снизу вверх в пирамиде несколько ускоряется.

-         А какие ощущения? – Максим уже готов был попробовать. – Это не опасно?

-         Опасно не искать и не развиваться. – учитель прохаживался вокруг пирамиды. – А что касается ощущений, то у большинства тело становится невесомым, мозг будто раскрывается, как бутон. Многое сугубо индивидуально…кого-то охватывает паника.

-         А что даёт медитация? – судя по взгляду, Вика тоже хотела побыстрее попробовать новое.

-         Каждому своё: кто-то получает озарения знаниями, лечится, путешествует по иным мирам, кто-то воздействует на других людей и материальные предметы. Обычно такому опыту предшествуют долгие временные отрезки подготовки, тренировок, осмысления. Нам же пирамиды представляются как своеобразный портал, облегчающий вход в это состояние. А что уж там делать – решать лишь вам.

 Макс попробовал первым из группы. Пирамиду приподняли за приделанные снизу ручки, и он пробрался внутрь, Виктор по компасу выставил расположение сторон и все вышли прогуляться, чтобы не мешать. 

 Внутри определённо что-то происходило. Максим сел в позу лотоса и расслабился. Уже немного научившийся слушать себя, он через какое-то время ощутил, что поток энергии стал бежать по телу значительно быстрее. Стало очень хорошо, невесомо, плоть будто погрузилась в какую-то обволакивающую материю, легко подхватившую её и понёсшую по волнам. Самым сложным оказалось остановить мысли. На мгновения это удавалось сделать, но как в большом смерче перед внутренним взором проносились обрывки фраз, лица людей, совсем незнакомые образы и картины…

 Ещё пять раз Максим находился в пирамиде. Всегда он был на грани выхода из тела, но что-то ещё удерживало. Возникали какие-то ненужные на тот момент мысли, отвлекали ощущения в теле, уставали ноги… Но в нём появился азарт. Даже не войдя в медитативное состояние, после выхода из пирамиды он чувствовал себя очень легко и по-новому радостно. Что-то грандиозное было совсем рядом, но не обнаруживало себя в полной мере, словно приглядываясь к новому человеку.

 

 Макс проводил взглядом очередную симпатяшку, прошедшую мимо него к воде, и услышал урчание в животе. Ему нужно было поспешить в кусты, росшие неподалёку. Он взял небольшую сумку, одел сланцы и, бросая косые взгляды по сторонам, не спеша пошёл, с удовлетворением отмечая, что его хорошая осанка, развитые плечи и упругая походка не оставляют равнодушных среди слабого пола.

 Максим укромно пристроился под небольшим деревцем и почти закончил свои дела, когда услышал мягкие приближающиеся шаги. Он взглянул в подобие оконца в листве и замер: примерно в пяти метрах от него остановилась Оля. Повелительница его грёз, одетая в короткие джинсовые шорты и розовую маечку, стояла, оглядываясь по сторонам. Наконец, убедившись что её никто не видит, Оля стала переодеваться… Огромный мир сузился сейчас для него до размеров бреши в листве, этого окна в рай. Сердце стучало, ладони и ступни похолодели от выступившего пота, сильнейшее возбуждение завладело им всецело и без сопротивления…  

 Прямо перед ним, как на сцене, большая высокая грудь тяжело раскачивалась, словно в поисках опоры, защиты и ласки, каждый удар ступнёй о землю отзывался причудливой игрой в гладких литых бёдрах достаточно широких вверху, но переходящих в изящные тонкокостные колени и прямые икры, гладкий женственный живот заканчивался совсем лишённым растительности лобком, слегка прикрытым по бокам мягкими соприкасающимися друг с другом бугорками бёдер…

 Оля закончила переодевание, аккуратно уложила в рюкзак снятые вещи и направилась к пляжу, на ходу пальчиком поправляя чёрные трусики купальника, попавшие между ягодицами.

 Макс не знал куда себя деть. Он махал руками, задирал голову в небо, смеялся, сдавливал виски ладонями. Такой силы радости он ещё не испытывал. Сколько раз представлял он себе это тело, как часто думал о ней…как мечтал его хотя бы увидеть. Свершилось! «Все мои полезные желания реализуются.» - повторил он несколько раз. Каждый раз, когда происходило событие, показывавшее присутствие силы, оно несло ликование. Но человек всего лишь человек, и через какое-то время впечатления ослабевали. Сегодняшнее представление непросто будет забыть. Оно огромным краеугольным камнем ляжет в основу здания, создаваемого им…

 Немного успокоившись, Максим вышел из кустов и направился к пляжу. В двух метрах от его покрывала раскинув руки и ноги на синем пледе лежала она. «Да что ж это такое?» - буркнул Макс, чувствуя что не в состоянии унять дрожь в коленях и охладить вспыхнувшее лицо. «Не, не! – спохватился он. – Спасибо, конечно. Это я от неожиданности. Спасибо! Спасибо!»

-         Привет. – Макс опустился на своё покрывало. – Загораешь?

-         Максим! – Оля приподняла солнцезащитные очки. – Привет.

-         Я ближе пододвинусь?

-         Давай – она махнула рукой.

-         Что читаешь? – он указал на книгу, лежавшую рядом с ней.

-         Про нас. – Оля, как удостоверение, предъявила небольшую брошюру.

-         «Книга воина света» Пауло Коэльо. - прочитал он на обложке. - Интересно?

-         Очень. – она принялась листать. – Вот послушай: «Воин долгое время пребывал во сне. Вполне естественно, что к яви он возвращается постепенно.» Или вот ещё: «Шаг его нетороплив и твёрд. Ему ведомо, что наступит миг, судьбоносный для истории человечества, и что, прежде чем преобразовать мир, должно измениться самому.»

-         Нужно почитать. – Макс неуверенно спросил. – Ты правда в это веришь?

-         Во что?

-         Ну, в то, что мы можем что-то изменить?

-         Кто-то же должен всё изменить…почему не мы?

-         Слишком уж круто. – выдохнул он.- Мы обычные люди.

-         Какие же мы обычные? – Оля округлила глаза. – Мы учимся управлять своей жизнью. Мало того мы имеем необходимые инструменты для этого. Мы учимся жить так, чтобы наши желания исполнялись, разве не так?

-         Так. – кивнул Максим. – Но между нашими личными желаниями и преобразованием мира огромная разница.

-         Никакой разницы! – она резко села. – Никакой! Ты слышишь?

-         Слышу.

-         Посмотри вокруг! – она провела рукой, указывая на пляж. – Вот они! Молодые, сильные, умные…они же жаждят новых идей, свежего воздуха, ветра перемен! Им же осточертели страхи, запреты, комплексы…весь тот груз, который общество и родители взвалили на них! Представь сколько энергии скрыто в этих молодых людях. Они же все, как сжатые пружины! И именно мы можем освободить эту энергию и направить её в мирное русло! Но сделаем это мы не для того чтобы плотно набить брюхо, не дай бог чтобы оно у нас появилось, и не для того чтобы наслаждаться властью, посылать их пачками на смерть, или тешить свои комплексы. Нет! Мы сделаем это для того, чтобы после смерти получить по заслугам, чтобы получить свет там. – она указала на небо. – Потому что мы несли свет тут. – её палец уткнулся в одеяло.

-         А механизмы какие?

-         Будут механизмы. – она уверенно кивнула. – Мы только начинаем, вырабатываем систему. – Оля опять увлеклась. – Кто их кумиры? – она округлила глаза. – Те, у кого есть деньги, шмотки, машины…в основном алкоголики, неврастеники, наркоманы. Богема, так называемая. Грядёт время не кумиров, а авторитетов, наставников и учителей. Естественно многие останутся на низком уровне развития и продолжат смотреть в рот кретинам, но у любого кто захочет большего, перед глазами будет наша система. Система с помощью которой он сможет изменить себя, развить любые способности, сможет реализовывать самые различные желания, сможет раскрепостить своё сознание, оторваться от заржавевших истин! У каждого человека будет реальный шанс влиять на жизнь множества людей, но не потому что он самый хитрый, ловкий, изворотливый и лживый, и не потому что его протолкнул папочка, а потому что он личность, потому что может рождать гениальные актуальные идеи, воплощать новые важные проекты! А машины, деньги и секс сами приложатся…кто хорошо работает, тот должен хорошо отдыхать.

-         Красиво. – Макс улыбался. – Ты молодец.

-         Максим. – ласково позвала она. – У тебя же наверняка уже есть примеры чудесного осуществления твоих пусть пока небольших, но желаний? 

-         Ну да. – промямлил он нерешительно.

-         А что же ты сомневаешься? Раз осуществилось маленькое желание, сможет осуществиться и большое. Главное уловить механизм. – она на мгновение задумалась и, видимо, приняв решение, подмигнув, спросила. – Хочешь ещё откровенней?

-         Хочу.

-         У большинства людей есть некое стадное неудобство в стремлении к счастью. Нам стыдно быть счастливыми среди несчастных, здоровыми среди больных, энергичными среди вялых, активными среди пассивных, искателями среди смирившихся с устоями… Тебе кажется, что ты предаёшь своих родных и друзей…ведь так? Есть немного, согласись?

-         Наверное ты права. – в который раз Макс подивился её проницательности.

-         А ещё ты боишься навлечь на себя зависть и злость. Ещё бы! – почти крикнула Оля, задрав голову. – Как это ему так везёт! Чего-то ему всё само плывёт в руки! Ишь, какой умник выискался! – она быстро закивала. – Да, да, Максим, скоро наступит и такой момент. Твоя настойчивость и самый настоящий труд проторят тебе, наконец, путь к истинному счастью. Со стороны идиотов это будет выглядеть, как необоснованная, даже незаслуженная пруха, без особых трудов! Ты заметил, что большинство людей совсем не любят думать? Поэтому сама мысль о том, что развитое отточенное мышление способно с невероятной эффективностью преобразовывать окружающий мир для них противоестественна. Для большинства единственный способ изменений и преобразований заключается в тяжком ненавистном труде…махании молотком, нудном оформлении бумажек, опротивевшем хождении на службу…за копейки! Наживая болезни! Сражаясь с начальством и сослуживцами! Преодолевая болото скуки и однообразности! – она развела руки. – А тут мы. Веселы, спокойны, ни с кем не сражаемся, никого не ненавидим, просто не ввязываемся в дела к которым не лежит душа, занимаемся здоровьем и собственной энергетикой… И вот из этого-то веселого энергичного спокойствия мы способны видеть мир совсем по-другому. Выражаясь обычным языком, мы в некотором роде даже паразиты. Многие пашут, как волы, надрываются и стонут, а мы лишь несколькими мысленными приёмами способны выдать идею, зарабатывающую миллионы! И самое-то противное для остальных заключается в том, что мы не дети лордов или олигархов…это было бы для них терпимо! Мы вышли, что называется, из народа! Но путь у нас необычный.

-         Такие перспективы ещё не факт. – вставил Макс. – Миллионов пока как раз и нет.

-         Будут. – уверенно кивнула Оля. – И ты это не хуже меня знаешь.

-         Ну если честно. – громко выдохнул он. – Я сам себе удивляюсь…такая иногда уверенность в светлом будущем наполняет, что взлететь можно от счастья и чувства полной реализованности.

-         Вот видишь. – поощрительно улыбнулась красавица. – Продолжай думать…и все наши это делают…только тихо и спокойно без лишнего шума. Для нормальных серьёзных дел шум вообще не нужен. – она засмеялась и свистнула. – Когда они сообразят что к чему, мы уже будем далеко, далеко.

-         Ты нас остальным противопоставляешь?

-         Конечно. И не вижу в этом ничего плохого. А почему бы мне не противопоставлять? Знаешь, сколько человек из посетивших собеседование готовы начать занятия?

-         Сколько?

-         Двое из ста. – она в ужасе округлила глаза. – Всего два процента! А знаешь, какой главный аргумент отказа от счастья?

-         Какой?

-         А что обо мне подумают и скажут? Жил человек, видишь ли, жил как все: здоровьице гробил по-разному, о жизни старался не думать, потому что не принято у нас о жизни думать…она видите ли, в смысле жизнь, загадка извечная и непостижимая ничтожному человеческому умишке. А тут ему предлагают со временем неограниченные возможности, полноценное здоровье и энергию, принятие на себя ответственности за всё вокруг происходящее…никаких случайностей и безвыходных ситуаций! И самое неприятное для них: никто не виноват в их бедах и невзгодах! Для большинства это вообще шок! «А как же умершие дети и убитые невинные? - спрашивают, как один. – Неужели и тут никто не виноват?» Мы для некоторых с такой философией почти фашисты, готовые всё что угодно оправдать. Но мы-то не оправдываем, мы лишь стараемся объяснить и понять. – Оля перевела дыхание. – Много можно ещё сказать. А ещё, Максим, прими для себя самое неожиданное. – она хитро сощурилась и испытующе посмотрела на него. – Это власть.

-         Какая власть? – от этого пронзительного взгляда мурашки поползли у него по спине.

-         Власть знаний. Власть мыслей. Власть над теми, кто не желает признать очевидного. Возьми своё право на власть, Максим. Мы эту власть не узурпируем…берите, кто хочет!

-         Власть не слишком громко?

-         В самый раз! Ведь если мы можем лучше других, иногда просто непостижимо для обычного человека, просчитывать ситуацию, предвидеть последствия, извлекать выгоду, через согласие с незыблемыми законами жизни. Им-то кто мешает? Осознанно управляющий своей жизнью неизменно получает власть над остальными, отвергающими саму такую возможность. Ведь пока они считают жизнь нагромождением бессистемных капризов слепой судьбы, мы опытным глазом ясно видим знаки удач и предупреждения неприятностей, просчитываем ход событий и оказываемся в нужном месте…и. – она ещё более выразительно посмотрела на него. – Мы, даже не сомневайся, обладаем способностями внушать свои мысли.

-         Внушать мысли?

-         Конечно! Ты ещё не догадался? Все люди делают это в разной степени, но в основном неосознанно. Неосознанно потому, что они в принципе отвергают саму возможность воздействия на мысли других людей. Как Рерих сказал: «Мыслящие беспорядочно, похожи на машущих руками в темноте: никогда не знают, что заденут.» А мы, развивая своё мышление и наращивая энергетику, усиливаем своё влияние на окружающих. Но не стоит нас бояться. Ведь прекрасно осознавая возврат зла, мы навряд ли рискнём его творить. Я думаю, что в большинстве случаев мы будем внушать мысли для того, чтобы вытащить людей из трясины и побудить развиваться. Естественно мы будем пользоваться этим чтобы получить секс или деньги…но я не думаю, что среди нас найдутся уроды, способные таким способом обирать бедных или насиловать малолеток. Я думаю процент правонарушений с применением таких способностей не сравнится с обычной преступностью и произволом государства… Но конкретно для себя приготовься через некоторое время принять радость такой власти! Заметь. – она подняла палец. – Не бремя, а радость.

-         Да. – кивал он. – Я всё хотел спасибо тебе сказать за то, что ты тогда меня уболтала.

-         Пожалуйста…я предупреждала, что поблагодаришь. – она улыбнулась. – Давай расскажем друг другу по какому-нибудь интересному чудесному случаю. Большого вреда не будет, нужно делиться опытом и воодушевлять друг друга. Я первая, давай?

-         Давай. – после небольшой паузы согласился Максим.

-         Мне зимой очень понравился вот этот телефон. – она достала из рюкзака небольшую блестящую трубку. – Пришла в салон брать в кредит. – Оля хлопнула в ладони. – Забыла паспорт. Ладно. Пришла на следующий день - все такие трубки раскупили, завезут через три дня. «Ладно, - думаю, - подожду.» И что ты думаешь? – она подмигнула собеседнику. – Заявляется один поклонник богатенький ко мне в офис и дарит на Новый год этот самый телефон. Прикинь!

-         Круто! – Макс не мог налюбоваться ею. Какая же она красивая, притягательная, задорная, умная, с невероятно живыми горящими глазами, плавными грациозными движениями и выразительной мимикой.

-         У меня с пузанчиком этим ничего не было, хотя это и не твоё дело, но подарок приняла с удовольствием. – заключила она. – Теперь твоя очередь.

-         Даже не знаю, что рассказать. – замялся Макс.

-         Ну что-нибудь интересное, чтоб дух захватило. – она по-детски надула губки. – Ну давай!

-         Чтоб дух захватило? – в нём была заметна напряжённая внутренняя борьба.

-         Да! – Оля сгорала от нетерпения.

-         Минут пятнадцать назад. – он остановился, всё ещё не решаясь продолжать.

-         Ну, Макс. – закапризничала она.

-         Минут пятнадцать назад я из кустов видел, как ты переодевалась. – выпалил он. – Но я там был по зову природы. Случайно…короче давно мечтал. – добавил он, смущаясь и сильно краснея.

 Оля, жмурясь от солнца, некоторое время внимательно смотрела на Максима. Он терпеливо ожидал реакции, еле сдерживая смех.

-         А как ты думаешь? – прервала она паузу. – Многие смогли бы в такой ситуации это сказать?

-         Не знаю. – перевёл он дыхание, всё ещё не понимая чего ждать. – Вообще-то я сам от себя офигел…очень нестандартно.

-         А какая, ты думаешь, у меня реакция?

-         Надеюсь спокойная…я не хотел…вернее хотел. Короче, ты поняла.

-         Понравилось? – она ласково и игриво улыбнулась.

-         Очень.

-         Добыча сама к тебе в руки плывёт, заметил?

-         Ну да.

-         Не упусти.

-         Постараюсь.

-         И после этого ты будешь утверждать, что мы обычные люди?

-         Только вперёд! – крикнул Макс, указывая рукой куда-то в даль. – Прочь сомнения!

-         Умница! – она наклонилась, так что горячая грудь чуть коснулась мощного плеча, и погладила его по голове.

-         Пойду воды куплю. – поднялся Максим, когда Оля приняла прежнее положение. – Жарко. – он слазил в сумку за деньгами и направился к торговой палатке, стоявшей не вдалеке.

 Метрах в двадцати от них рядом с новеньким играющем на солнце Мерседесом стояли два крепких парня лет по тридцать. Они по-хозяйски оглядывали пляж, смело начинали разговоры с девушками, поблёскивая на солнце толстыми золотыми цепями и браслетами. Из машины призывно лилась громкая клубная музыка.

-         Смотри. – толкнул товарища в бок тот который был повыше и с татуировкой в виде смерти на плече. – Чел её в палатку пошёл!

-         Иди! – слегка поддал тот ему коленом под зад. – Нельзя такую тёлку упускать!

-         Да не одна она.

-         Иди, дятел! – он засуетился. – Или я пойду.

-         Не. – встрепенулся первый. – Я сам…хороша зараза...нереальная!

 Оля краем глаза давно заметила дерзких крепышей рядом с Мерседесом, наблюдавших за ней, увидела она и их резкое оживление, когда Максим отошёл. Наконец, один из парней скорой походкой направился к ней. Самодовольная улыбка играла на её красивом лице.

-         Здравствуй, красавица. – присел в метре от неё прямо на песок подошедший. – Я понимаю, что ты не одна и тут же отвалю, но один вопрос…- он был силён, с правильными приятными чертами лица, открытым вызывающим взглядом хозяина жизни. Но Оля с удовольствием отметила, что новый поклонник лишён самодовольства, напыщенности и присущего многим подобным ему хамства, обусловленного помутнением рассудка от неготовности принять достойно испытывающие подарки жизни.

-         Какой вопрос? – она игриво поглядывала поверх очков.

-         Про джинна мультик смотрела? – её улыбка явно придала ему уверенности в себе. – Ну про того, который желания исполняет?

-         Смотрела.

-         Так это про меня. – он широко улыбнулся. – Разреши исполнить хоть одно твоё желание. В любое время дня и ночи. Пожалуйста!

-         Прямо сейчас. – она вызывающе посмотрела в коричневые глаза собеседника.

-         Не вопрос. – он явно не ожидал такого поворота событий.

-         А как зовут джинна?

-         Олег.

-         А меня Оля.

-         Очень приятно. – он уселся поудобней. – Какое у госпожи желание?

-         Сейчас парень тот подойдёт. – она указала в сторону палатки. - И я всё скажу.

-         А он твой бойфренд?

-         Нет. Хороший знакомый.

-         Это радует.

-         Оставь телефончик. – подмигнула девушка. – Чтобы я смогла вызвать джинна, если понадобится.

 Олег продиктовал телефон, она занесла номер в свою трубку.

 Максим издалека настороженно наблюдал появление соперника. Сначала он забеспокоился, но огромным усилием воли заставил себя сделать обратное тому, что обычно делают люди в подобных ситуациях – максимально расслабиться. Он прекрасно понимал, что Оля не упустит момента поиграть с ним, но так же он чётко уловил, что если не сваляет дурака, то сможет заполучить её рано или поздно. Она это знает и не против, но наверняка подвергнет его испытаниям. Это не будет примитивное сшибание самцов лбами, нет. Курносая умница явно придумает нечто захватывающее…это в её стиле. С такими мыслями он направился на новое испытание.

-         Олег. – протянул парень руку, когда Макс занял своё место.

-         Максим. – ответил он на рукопожатие.

-         Мальчики. – защебетала красавица. – Давайте посмотрим правде в глаза.

-         Давайте. – согласился Олег.

-         Солнце, воздух и вода….весна! – закатила она мечтательно глаза. – Как жаль, что времена рыцарских турниров безвозвратно прошли!

-         Рыцари прошли, а турниры остались. – намекнул Олег.

-         Вот и прекрасно. – согласилась Оля. – турниры не обязательно должны быть кровавыми…

-         В шахматы играть? – скривился пришелец. – И, кстати, какой приз?

-         Проигравший выбывает. – диктовала красавица. – И молча удаляется.

-         А что за турнир? – Олегу явно нравилось неожиданное и азартное развлечение… Максим молчал.

-         Два рыцаря. – она указала глазами на молодых людей. – И одна дама сердца. – сделала паузу, ещё раз поглядела в глаза каждому и торжественно объявила. - Начинаем интеллектуальный турнир! Участники готовы? Согласны?

-         Да. – с готовностью кивнул новый знакомый.

-         Можно попробовать. – осторожно согласился Макс.

-         Прекрасно. – Оля предвкушала нечто интересное. – Предлагаю вам рассказать по одной истории, анекдоту, притче…на ваше усмотрение. Главное чтоб это было остроумно и интересно. Если явного преимущества не будет, объявим второй тур.

 Она подняла небольшой камушек, зажала в ладошку, спрятала руки за спину и через несколько секунд вытянула их вперёд.

-         Чей камень, тот и первый.

-         Как всегда я первый. – буркнул Олег, указывая пальцем на правый кулак. – Так и есть. – хлопнул он себя по колену, увидав камушек. – Три минуты на обдумывание. Можно?

-         Конечно. – улыбнулась она.

-         Анекдот. – вскоре объявил первый участник турнира, задумчиво потирая подбородок. – Больше ничего в голову не лезет.

-         Как хочешь. – пожала плечами дама сердца.

-         Запустил Иван царевич стрелу, чтобы найти себе невесту. – начал Олег, стараясь подыграть себе мимикой и жестами. – Пошёл её искать и через некоторое время нашёл. Видит он такую картину: на берегу пруда торчит его стрела, а рядом мужик спит. Иван царевич будит мужика и спрашивает: «Скажи мужик, не видел ли ты тут чего необычного?» «Видел.» - отвечает мужик. «Что видел?» «Лягушка человеческим голосом попросила: «Поцелуй меня, мужик, не пожалеешь.» «А ты что?» «Я поцеловал.» «А она что?» «А она девицей обратилась и говорит: «За то, что ты спас меня, мужик, возьми меня.» «А ты что?» «Ну я же мужик. Я взял.» «Ах, ты скотина, - накинулся на мужика Иван царевич. – она же меня, принца, ждала!» «Вот, вот. – говорит мужик. – Она тоже так сказала: «Принца всю жизнь ждать можно, а мужик, он каждый день нужен.»

 Олег закончил повествование и ожидал реакции. По лицу Макса блуждала лёгкая улыбка. Оля по-детски болтала головой.

-         Непростое задание у второго участника. – серьёзно заявила она. – Я даже не знаю: в человеческих ли силах перебить такую интереснейшую историю?

-         Хватит прикалываться – надулся Олег. – За три минуты трудно что-то вспомнить. Тут мораль глубокая лежит…разве не так?

-         Да. – согласилась она. – Мужик нужен, но не абы какой…вот в чём дело.

-         А какой? – ухватился рассказчик.

-         Кому какой, а мне главное умный. – её глаза обратились на Макса. – Твоя очередь.

-         В моей истории нет глубокого смысла и морали. – начал тот неторопливо и спокойно. – Я не знаю, было это на самом деле или нет, но история такова. – он сделал паузу, поглядел на слушателей и, улыбнувшись, начал. – Когда Нил Армстронг ступил на Луну он произнёс: «Удачи вам, мистер Ой.» Естественно это слышали в управлении полётов и когда космонавты вернулись, то журналисты набросились с вопросами: «Почему первыми словами человека на Луне были слова: «Удачи вам, мистер Ой?» «В детстве за тонкой стенкой, около которой я спал. – рассказал Армстронг. – Жил сосед мистер Ой со своей женой. Он часто просил её удовлетворить его орально, на что она отвечала, что сделает это только тогда, когда соседский мальчик окажется на Луне.»

 Максим замолк, с трудом сдерживая ликование. Оля, сияя, одарила его тёплым благодарным взглядом. Олег громко смеялся, откинув голову назад.

-         Ладно. – хлопнул он себя ладонями по коленям. – Пойду другу расскажу. Приятно было познакомиться. – он подмигнул Оле, кивнул Максу и, широко улыбаясь, пошёл прочь.

-         Молодец. – улыбалась она.

-         Приз победителю полагается?

-         Думаю да.

-         Какой?

-         Что посмеешь, то и пожнёшь. – Оля испытующе глядела на него.

-         Смею пригласить тебя куда-нибудь сегодня вечером.

-         Куда?

-         В кино, или поужинать.

-         Максим. – она играла глазами. – Игра продолжается. Удиви меня. Естественно я не имею в виду дорогие подарки и прочую стандартную дребедень. Можешь?

-         Попробую.

-         Верю в тебя, осторожный мальчик.

 

 Макс назначил свидание на десять часов вечера. Он не был уверен, что его замысел удастся, но надеялся на лучшее. Они неторопливо шли по аллее большого полудикого парка на окраине города. Сгущались сумерки. Зажглись редкие фонари. Гуляли обнявшись парочки. Несколько шумных компаний расположились на лавочках или прямо на траве, попивая пиво. Где-то бренчала гитара.

 Оля была одета в короткое свободное бежевое платье с так любимым ею глубоким декольте и светло-коричневый кожаный пиджак. Все особи мужского пола явно или втайне от своих половинок провожали её взглядом.

-         Хороший вечер. – как-то без энтузиазма заметила она.

-         Впереди сюрприз. – Максим понял её интонацию. – Я помню правила игры.

-         Посмотрим. – облегчённо вздохнула она. - А куда мы идём?

-         В самый дальний уголок. – хихикнул он.

-         Зачем?

-         За сюрпризом.

 Они свернули с асфальтовой дорожки на извилистую тропинку и вошли в лес. Он взял её за руку и решительно увлёк вперёд.

-         А ты хорошо тут ориентируешься? – спросила Оля больше для поддержания разговора.

-         Пять лет тут кроссы бегал. – Макс отвечал рассеянно, постоянно думая о том, что его замысел может провалиться.

 Они прошли ещё метров пятьсот под высокими деревьями и оказались на большой поляне. Уже стемнело. Стало заметно холодать.

 Макс подвёл Олю к большому раскидистому кусту цветущей черёмухи. Воздух вокруг был напитан пьянящим ароматом, от которого закружилась голова.

-         Классно. – вдохнула Оля полной грудью. – Только не срывай…не люблю мёртвые цветы.

-         Тихо. – шепнул Макс. – Нужно немного помолчать.

 Через некоторое время прямо из гущи белых цветущих гроздей зазвучала переливчатая причудливая трель. Пел соловей. Одурманенная ароматом птица творила что-то невообразимое. Не могло быть на свете человека, способного остаться равнодушным к звукам, разливавшимся по полянке. Всю душу вкладывал невидимый певец в свою чудесную импровизацию. Как звонкий горный ручей, трель стремилась то верх, то вниз, меняла высоты, глубины, оттенки, натыкалась на преграды и, рассыпавшись на мельчайшие ручейки, обходила их, чтобы снова собраться в единый мощный звенящий поток. Соловей пел о любви. Никакие другие варианты просто не могли придти в голову.

 Оля прижалась в Максу. Они простояли неподвижно около получаса. Песня продолжалась. С разных сторон зазвучали другие голоса, но опьянённый солист без труда перекрывал хор.

-         Весенняя ночь, аромат черёмухи, песня соловья…классика бьёт в самое сердце без промаха. – мечтательно выдохнула красавица. - Спасибо. – шепнула она ему на ухо. – Максим, я замёрзла…больше не могу.

-         Пойдём. – он потряс её за руку. – Нужно двигаться, чтоб согреться.

-         Подожди. – она остановилась и потянула его к себе.

-         Что? – приблизился он.

-         Иди ко мне. – Оля обняла его за шею и стала жадно целовать в губы. – Умница. – шептала она в перерывах между поцелуями.

-         Холодно. – Макс распахнул джинсовую куртку и прижал её к себе. – Пойдём.

-         Предлагаю выпить вина. – она целовала его в шею.

-         Где?

-         У меня дома.

-         Мы никому не помешаем?

-         Нет. – Оля слегка укусила его за ухо. – Я живу одна…снимаю квартиру.

 

 Они сидели по разные стороны журнального стола, на котором стояла отпитая наполовину бутылка вина, фрукты, шоколад, графин с соком, подсвечник с тремя свечами - единственный источник света в небольшой уютной комнате. Максим расположился в глубоком удобном кресле, Оля, раскинув руки, так что тонкая ткань платья до предела натянулась на тяжёлой груди, расположилась на диване.

-         Хороший день сегодня. – она по – детски болтала головой. – Интересный.

-         Согласен. – Макс, расслабленный вином и осмелевший, почти не отводил взгляд от желанных прелестей.

-         Обидно будет, если такой необычный день закончится банально. – она уже несколько раз ёрзала на диване и перекидывала ноги так, что он заметил кружевные бежевые трусики.

-         Ты это к чему?

-         Сам подумай. – пожала она плечами.

-         Предлагаю перепрыгнуть через ступени.

-         Это как?

-         Мы же воины света. – подмигнул он. – У нас всё должно быть иначе. Согласна?

-         Продолжай.

-         Замечала, что удовольствие больше, когда немного стыдно?

-         Есть такая буква. – согласилась Оля, отпивая вино.

-         Так вот. – подался вперёд Макс, сверкая глазами. – Обычный парень на моём месте должен пересесть к тебе, целовать губы, шею, уши…подбираться к груди.

-         Продолжай. – ей явно нравилось происходящее.

-         Задержаться на груди. – будто гипнотизируя тихо внушал он. – Потом заняться ногами, попкой и нервно думать о том, разрешишь ты снять трусики, или захочешь поймать кайф, глядя как я обламываюсь.

-         Обламывали?

-         Бывало. Нетерпеливость подводила…и не только в этом.

-         А как перепрыгивают через ступени воины света?

-         Тебе нужно развернуться, стать коленями на диван, перегнуться через спинку, задрать платье и самой снять трусики. – на лбу у Макса выступила испарина, сердце колотилось в грудь, будто твёрдо решив выбраться наружу.

-         А что будешь делать ты? – Оля сияла от счастья.

-         Что-нибудь придумаю. – изобразил он равнодушие. – Чего раньше времени голову напрягать.

 Она некоторое время молча смотрела на него. По раскрасневшемуся ещё более прекрасному в свете свечей лицу блуждала рассеянная улыбка. Наконец, Оля сделала два больших глотка и решительно поставила бокал на стол.

-         Красиво ты меня развёл...обычные люди, говоришь. – она, разворачиваясь, забралась коленями на диван, перегнулась через спинку и подняла платье. – Приз в студию! – крикнула Оля и, виляя бёдрами, принялась медленно снимать трусики. – Лучше чем из кустов видно а, Максим?

 

 Макс возвращался домой поздно ночью. Оля сказала, что она не высыпается, когда спит не одна.

-         Это от бедности. – мурлыкала обнажённая красавица, прижавшись к нему не успевшим остыть ещё от бушевавшей недавно страсти телом. – У знатных и богатых всегда были мужская и женская половины…сон – слишком интимное, почти мистическое действо. К тому же во сне женщина забирает энергию, если мужчина рядом. – она тёрлась грудью о спину Макса. – Оцени мою искренность и бескорыстность.

-         Оцениваю. – он очень хотел остаться, каждой клеточкой тела ощущая, что не насытился ею, что готов ещё и ещё исследовать мягкие плавные, горячие изгибы, дарить нежность самым потаённым уголкам, погружать лицо в тяжёлые каштановые локоны…

 

 Погруженный в мысли Максим не спеша шёл по ночным улицам, на лице играла улыбка. Самое горячее его желание сбылось. Свершилось! Воплотилось в жизнь неожиданно, стремительно, в какой-то степени даже неотвратимо. Он снова и снова проигрывал в голове все сцены этого удивительного дня. Свой успех Макс поделил примерно пополам: часть он с должным уважением отдал силе, приведшей его мечту в кусты, разместившей рядом с ним на пляже, подославшей соперника…но и он, несомненно, смог воспользоваться ситуацией, быстро уловить настроение и желания Оли, он хладнокровно и правильно реагировал на изменения и получил то, о чём мечтал. И именно система научила его быстро и верно принимать решения, опираясь в большей мере на интуицию. Легко и непринуждённо, будто сами по себе, выливались из него нужные слова, эмоции, поступки, решения… Вернейшим же фарватером были искренность, простота и правдивость. 

 Не спеша шагавший по спящему городу молодой человек увидел, как перед ним открывается множество дверей, почувствовал могучий потенциал, скрытый в нём, ощутил в себе великую силу, неограниченные возможности…

 В полной мере насладиться радостью не давала боль в верхней части позвоночника. Оля оказалась очень горяча и весьма изобретательна. Где-то там в соревновании фантазий он и сдвинул с места один из позвонков. Так было и раньше, работа на стройке не прошла бесследно…где-то между лопатками было его самое слабое место. Макс водил плечами, делал наклоны, напрягал мышцы. Боль, словно отряд попавший в окружение, пыталась прорваться, она распространялась по рёбрам, опоясывала, пыталась испугать. «Я вижу тебя. – говорил негромко Макс, концентрируясь мысленно на месте ущемления. – Конец тебе скоро, слышишь! Энергия свободно течёт по моему телу! Уже уходите…даже чаю не попьёте?» Обычно на полное исправление подобной неполадки уходило три дня, но привычный вывих всегда был готов проявить себя.

 Максим усилием воли направил ход мыслей в другое русло. Воодушевлённый блестящей победой, он решил наметить следующее достижение и поднять планку на фантастическую высоту…

 Он представил, что встречает новый год в тропиках. С мостика белоснежной ультрасовременной яхты, видны коралловые рифы, похожие на наполненные до краёв корзины с яркой тропической зеленью, светло-жёлтый, кое-где совсем белый песок огромных пляжей, голубая вода, сушит смуглую кожу горячий ветер…внизу на палубе в большом бассейне весело плещутся загорелые девчонки: белые, жёлтые, чёрные…в ярких купальниках и без таковых. Красиво, сладко, жарко, свежо, весело, грандиозно, фантастично…достижимо. Макс завернул в тёмный двор по малой нужде, стал лицом к стене.

-         Братан. – услышал он голос. – Помоги на бензин.

 Позади него стояли двое парней. Адреналин мгновенно мобилизовал тело и дух, план отпора созрел…вернее он всегда был наготове, кулаки сами сжались. Они были слабее. В них чувствовалась неуверенность, движения и позы выдали слабую физическую подготовку и незначительный опыт. Скорее всего торчки. Макс опытным глазом оценил ситуацию. Натренированное тело само рвалось в бой. Тот который повыше достал перочинный нож.

-         Помоги деньгами. – приблизился он, выставляя вперед своё оружие.

 Мгновенный короткий удар ногой в открытый расслабленный живот не оставил бы ему шансов, добить второго было делом техники… Они полностью в его власти. Сегодня день больших славных побед.

-         На. – протянул деньги Макс, будто со стороны наблюдая за самим собой. – Тут шестьсот рублей, всё что есть.

-         Позвонить дай. – высокий принял купюры и явно осмелел.

-         На. – опять не понимая самого себя, достал он из кармана телефон.

-         Карманы. – приблизился второй разбойник и бесцеремонно стал обшаривать жертву.

-         Нету больше ничего. – спокойно произнёс Макс. – Хватит может?

-         Чё блатной! – высокий с широким замахом ударил в челюсть.

-         Золото давай. – несколько раз добавил ногами второй.

-         Нету золота! – Макс, почти не защищаясь, упал на спину. – Сваливать вам пора!

-         Чтоб десять минут тут лежал! – крикнул низкий. – Понял!

-         Порежу, сука! – добавил высокий.

-         Да понял, понял.

 Нападавшие исчезли. Максим поднялся, провёл языком по дёснам и внутренней поверхности щеки, потряс головой. Повреждения были незначительные. По сравнению с развлечениями дедушек в армии, сегодняшний случай был похож на лечебный массаж. Но самое удивительное заключалось в том, что ни капли злости, негодования или страха не было в его душе. Максу даже немного жалко стало этих несчастных. Ведь их рано или поздно настигнет жестокое наказание…они уже наказаны. «Удачи вам ребятки.» - грустно улыбнулся он и повёл плечами – боли не было. Он сделал наклоны, несколько резких движений, максимально свёл вместе лопатки…от удара о землю немного болели мышцы плеч, но ущемление исчезло, лёгкость и свобода ощущались там, где минуты назад движения были скованы. «Ну и денёк сегодня.» - только и смог сказать он.

 Придя домой, Макс завалился на диван и лениво ткнул пальцем кнопку телевизионного пульта. На круглосуточном новостном канале показывали репортаж с самой известной выставки яхт, ежегодно устраиваемой в Англии. На экране сменяли друг друга виды великолепных судов…белоснежных и серебристых, больших и маленьких, очень дорогих и более доступных. Уставший, засыпающий, он улыбался, думая о том, что где-то ждут его острова, моря и океаны, все те диковинные технические новшества и сказочные красоты.

 

* * *

 

 

 

 

 

 

              Новая мудрость сменит  устоявшуюся традицию, которая больше не  

                                                                    VII 14 Нострадамус

 

 

 

-         Николаич, поздравляй! У меня день рождения! – в библиотеку широко улыбаясь, зашёл молодой преподаватель истории Алексей. – Сегодня вечером отмечаем! Приглашаю!

-         Поздравляю. – библиотекарь отложил книгу. – Вообще-то мне нельзя…так что извини.

-         Я же напиваться не предлагаю! – не унимался именинник. – Погода какая! Пойдём в парк, посидим! Что ты, как прокажённый!

-         Коля! – позвал его именинник. – Иди-ка, дружище, сюда.

-         Что тут у вас за беседа? – Николай Николаевич приблизился к молодым людям, стоявшим кружком.

-         На-ка, - протянул ему толстую дымящуюся папиросу один из парней. – Прильни, дядя, к источнику мудрости.

-         Не. Спасибо. – загородился руками новичок. – Я сигареты не курю, не то, что это.

-         И правильно. – согласился парень. – Нормальные люди давно уже сигареты не курят. Надо себя беречь. Это же лекарство… В Европе и Штатах в некоторых клиниках прописывают от депрессии. Голландия, между прочим, не самая тупая страна, первая буржуазно-демократическая революция именно там произошла.

-         Не. Спасибо. Не хочу. – Николай Николаевич собрался уходить.

-         Зря. – искренне огорчился парень. – Все великие люди что-нибудь употребляли.

-         Все наркоманы так говорят.

-         Наркоманы? – удивился соблазнитель. – Мы, уважаемый, растоманы. Прошу это запомнить.

-         Какая разница?

-         Ну, если вы не видите разницы между глотком хорошего вина и, например, бутылкой самогона в одно лицо, то мне вас искренне жаль. Вы, пардон, как старая девственница, честь свою червям готовите?

-         А что будет? – Николай Николаевич сам удивился своему вопросу.

-         Да ничего особенного, - пожал тот плечами, - Цвета ярче, еда вкуснее, музыка прикольней… Ведь вы поймите. – ухватился парень за сомнение собеседника. – У нас это под запретом потому, что люди думать начнут. Она мышление активизирует, а алкоголь подавляет. Пьяными легче управлять. Тяжелее бухла очень мало ядов.

-         А совсем без ядов нельзя?

-         Нет. – твёрдо ответил агитатор. – Психика человека нуждается в трансформациях. Это медицинский факт. Только у всех приколы свои. Кто-то бухает, кто-то курит, кто-то медитирует, кто-то творит шедевры, а кто-то себя мучает.

-         Как мучает? – разговор незаметно затянул Николая Николаевича.

-         Да по всякому. – закатил глаза парень. – Например, с одной бабой всю жизнь живёт. Терпеть её не может, а она его. Домой идти не хочет. О другой жизни мечтает, но сам себе преграды строит. По разному люди с ума сходят.

 Последние слова током прошибли Горемыку, отрезвили вмиг. Он даже успел подумать, что им всё известно и они просто издеваются, но спохватился. Никто тут не мог знать про его личную жизнь. Эту ноющую боль он носил глубоко в себе и никогда не выпускал наружу.

-         А если обстоятельства так сложились. Куда же жену? – робко поинтересовался он.

-         Жизнь одна. – заключил парень со знанием дела. – Хочешь сам её твори, хочешь, как говно, по течению плыви и мучайся. Всегда можно что-то изменить.

-         Давай! – Николай Николаевич протянул руку. – От одного раза со мной ничего не станет.

-         Да и от ста ничего не станет. – парень, улыбаясь, передал новичку папиросу и продолжил беседу. – На плёнках со студенческими волнениями против войны во Вьетнаме, в Штатах, журналисты увидели Клинтона, курившего траву. Знаете, что он ответил, когда ему предъявили и спросили: курил он траву или нет?

-         Что? – поинтересовался именинник.

-         Курил, но не взатяг. – дико заржал парень. – Какие они все скользкие…политики…

 

 Через какое-то время библиотекарь заметил, что великолепный треугольник неумолимо смещается в сторону. Горечь стала наполнять душу. Он готов был отдать всё на свете, чтобы остановить мгновенье. Но время неумолимо шло.

 В тот момент, когда заворожённый он поднялся с колен, в голову пришла спасительная яркая мысль: «Туда! Наверх! Там его место!»

 

 Николай Николаевич, закрыв глаза, долго стоял на вершине кургана. Перед внутренним взором возникали картины древнего Египта: пирамиды на фоне пустыни, разукрашенные известняковые статуи, загадочные иероглифы на пожелтевших от времени листах папируса… Он почувствовал, как внизу живота закручивается по часовой стрелке золотистый вихрь, усиливается, стремится вверх. Тело библиотекаря поддавалось новым необычным ощущениям, он стал раскачиваться, как маятник…вихрь внутри набирал силу и поднимался всё выше и выше по телу, освещая внутренний мир, казавшийся необъятным. Николаю Николаевичу на какой-то миг даже стало страшно, но золотистый свет внутри определённо нёс добро, и он расслабился, полностью отдавшись видению. Через какое-то время искрящаяся золотистая струя добралась до шеи и, вспыхнув ослепительно так, что заболели глаза, ворвалась в голову. Библиотекарь ощутил, как череп стал раскрываться и всё пространство вокруг наполнилось светом. Он увидал перед собой величественную сверкающую в лучах огромного заходящего солнца пирамиду, от которой в его сторону шёл серебристый мостик, повисший над тёмно-фиолетовой бездной. По мостику, заканчивавшемуся у ног Горемыки, прямо на него шёл человек в белых одеждах, очень смуглый, абсолютно лысый, с огромным золотым ожерельем на шее в виде змеи, держащей в руках древнеегипетский крест анх. Николай Николаевич понял, что это жрец древнего Египта и боялся спугнуть чудесное видение. Человек в белых одеждах приближался. Лицом жрец походил на черепаху: множество сухих обвисших складок, худой, будто истлевший нос, тонкая морщинистая шея…но глаза его светились жизнью. Таких пронзительных, заглядывающих прямо в душу, изумрудно-зелёных глаз Николай Николаевич никогда не видел. Египтянин остановился около него, долго смотрел в глаза человека из будущего, наконец, еле заметно улыбнувшись, горячей ладонью дотронулся до лба библиотекаря…

 

 Редкие полуночные прохожие, к своему счастью, даже не догадывались, что под видом невзрачного мужичёнки в старом потёртом костюме по ночным улицам, мягко ступая сандалиями из буйволиной кожи, гордо идёт сын великой древней цивилизации. В разукрашенных искусной чеканкой парадных бронзовых латах тускло отражался свет фонарей, мощная рука, унизанная драгоценными ожерельями, крепко сжимала древко копья, взгляд выражал непреклонную решительность, несгибаемую волю, сокрушающую силу, многовековую мудрость…

 

-         Где шлялся? – закашлявшись от сигаретного дыма, спросила изрядно выпившая Танька, когда Николай Николаевич зашёл на кухню.

-         Зять! – забасила красномордая необъятная тёща, восседавшая за грязным столом, заставленном бутылками. Тут же сидел незнакомый здоровенный мужик с бородой и усами. – Дай сотню до получки!

-         Пятнадцатого отдам. – ударила себя в грудь жена. Она подрабатывала уборщицей в ЖЭКе

-         Пошли вон. – тихо, но твёрдо сказал библиотекарь, стоя посреди кухни.

-         Чего? – выпучивая мутные глаза, Танька с трудом поднялась и пошла на него. – Чего ты сказал?

-         Пошли вон! – кинул он боевой клич, хватая швабру. Сильнейший удар рассёк жене кожу на лбу. Швабра сломалась пополам. Танька повалилась на пол. Брызнула кровь,

-         Ах ты, сердечник херов! – выдохнула тёша, недоумённо глядя на зятя. Точный колющий удар оставил ярко-красное пятно на её лиловой щеке. – Ааа. – застонала она, закрываясь руками.

-         Иди домой. – спокойно обратился Николай Николаевич к мужику, открыв рот наблюдавшему эту сцену.

-         Зря ты так, братан. – поднялся тот во весь свой гигантский рост.

-         Жить хочешь? – спросил его библиотекарь, пронзительно глядя в глаза. Пальцы, сжимавшие обломок швабры, побелели.

-         Лучше всё же миром. – нерешительно проговорил здоровяк, косясь на орудие расправы.

-         Они мои рабыни. – произнёс Николай Николаевич тоном, не вызывавшим сомнений.

-         Хорошо тут у тебя дело поставлено! – засмеялся мужик. – Ну, я пойду? – он боком двинулся к выходу.

-         Саня, помоги! – заголосила вмиг протрезвевшая тёща, одной рукой закрывая лицо. – Он же рехнулся! Ты что не видишь?

-         Не. – лениво протянул гость уже из коридора. – Мужик в доме хозяин. 

 

 На следующее утро Николай Николаевич долго лежал в нерешительности в кровати. Он гадал: что ждёт его за дверями комнаты. Вместе с тем, он явно ощущал, что нечто в нём сильно изменилось. Всё произошедшее можно было бы списать на алкоголь и марихуану, но завораживающий треугольник из звёзд, определённо, ему не привиделся. Наконец, решив, что ожидание смерти – хуже самой смерти и что жизнь всё расставит на свои места, да и просто, устав бояться, он, одевшись, вышел на кухню.

 Во всей квартире кроме него никого не было. Видимо, жена с тёщей готовили месть с помощью местных алкоголиков или даже участкового. Быстро позавтракав, библиотекарь отправился на работу.

 Около подъезда на лавочке, съёжившись, сидела Танька. Голова её была неумело забинтована, глаза виновато бегали…

-         Коля. – позвала она негромко, вставая когда он появился. – Ты же убить меня мог. Что с тобой?

-         Хотел бы – убил. – Николай Николаевич сам удивился своим словам. – Теперь всё по-другому будет…понятно?

-         Как по-другому? – она явно старалась угодить ему.

-         Вечером расскажу. – твёрдо заявил он, давая себе время для осмысления происходящего. – Чтоб убралась к моему приходу, и никаких посторонних! Понятно? – последние слова прозвучали угрожающе.

-         Да. – потупила глаза Танька.

 

 

 

   

 

 

* * *

 

Такого яркого и отчётливого сна в его жизни ещё не было.

-         Здравствуйте, Николай Николаевич. – эти слова произнёс Слава Мостовой, ученик седьмого «б», неизвестно откуда появившийся перед ним. Одет он был в обычный свой светло-коричневый костюм, на носу поблёскивали очки. – Вот, возвращаю вам книгу про арабов. – сказал мальчик протягивая руку с томом. – Посмотрите, Николай Николаевич, как новенькая…все страницы на месте, кроме двух. Но их уже давно нет.

-         Ещё что-нибудь будешь брать? – библиотекарь привычно осмотрел книгу.

-         Вообще-то мы для другого вас позвали.

-         Для чего?

-         Экзамен у вас, Николай Николаевич. – Слава был очень серьёзен, даже официален. – Готовы?

-         Не знаю, Слава. – пожал плечами тот. – Всё равно это сон…можно попробовать.

-         Это не сон. – мальчик поправил очки.

-         А что же?

-         Это настоящий экзамен, Николай Николаевич. Вы готовы?

-         Да, готов. – библиотекарь смиренно кивнул головой.

-         Что вы собираетесь делать с полученным даром? – видимо начал опрос экзаменатор.

-         Хочу поделиться с людьми.

-         Зачем?

-         Хочу быть известным! – крикнул библиотекарь, и гулкое эхо отозвалось где-то вверху. – Хочу, чтобы моё имя стояло в одном ряду с именами великих мыслителей и философов!

-         Зачем? – так же бесстрастно повторил Слава.

-         Хочу много денег! – экзаменуемый пошёл ва-банк. – Хочу увидеть мир, все те места, о которых так много читал! Хочу много женщин! Красивых и молодых! Всё хочу: дома, яхты, лучшие машины! – он задумался на мгновение. – Хочу жить долго и счастливо! Хочу полететь в космос! Но самое главное…самое главное после смерти я хочу стоять в этом зале вместе с вами!

-         Думаешь, мы можем всё это дать? – теперь мальчик улыбался.

-         Можете! – твёрдо ответил Николай Николаевич. – Вы можете всё.

-         А ты не боишься, что навлечёшь на себя беду. – юный экзаменатор хитро прищурился.

-         Я в вашей власти. – склонил голову Николай Николаевич. – Но за что?

-         За то, что ты слишком много хочешь.

-         Взамен я могу много дать.

 Громогласный хохот раздался со всех сторон. Все, кроме будто окаменевшего фараона и стоящего рядом с ним жреца, неудержимо смеялись. Николаю Николаевичу на миг стало страшно, но он взял себя в руки.

-         Что же ты можешь нам дать? – снисходительно улыбаясь, спросил Слава, когда хохот утих, так же внезапно как и начался.

-         Я найду способ распространить чудо пирамид среди людей. – твёрдо заявил библиотекарь. – Вам ведь это нужно? – улыбнулся он, интуитивно поняв, что попал в яблочко.

-         Как ты собираешься это сделать? – недоверчиво спросил экзаменатор. – Пирамиды стоят уже больше двенадцати тысяч лет, и почти никому нет до них дела. – он вдруг закричал. – Ваше мерзкое племя только и может, что пожирать друг друга! Вы не видите того, что находится у вас под носом! В самом центре вашей столицы стоит пирамида с мумией! На зеленых бумажках, которым вы поклоняетесь, тоже изображены пирамиды! Пирамиды есть по всему миру!

-         Я найду способ! – твёрдо повторил Николай Николаевич. – Помогите мне.

-         Ты просишь у нас ещё больше силы?

-         Да! – решительно ответил Горемыка.

-         У силы две стороны. – заметил Слава. – Она, не разбирая, выполняет желания как светлые, так и тёмные…сила может реализовать твой самый давний страх. Помните свой детский страх, Николай Николаевич?

-         Это страшно. – экзаменуемый почувствовал, как холодный пот выступил на спине. Перед глазами пронеслись безрадостные картины. – Мне страшно. – тихо сознался он.

-         Тебе страшно. – грустно заметил мальчик, кивая головой. – И ты говоришь, что многое можешь?

-         В вашей воле погрузить меня в бездну боли, страха, отчаяния, бессильной злобы! – библиотекарь всю свою энергию вкладывал в эти слова. – Я буду страдать, тосковать, бояться, так же как многие несчастные до меня впаду в отчаяние! Вы не увидите ничего нового! Разве мало вы видели боли и страха! Зачем это вам? – он перевёл дух. Люди вокруг внимательно слушали. – Помогите мне! – он опустился на колени. – Подскажите! И, может быть, вы увидите небывалое торжество человека! Увидите то, чего ещё никогда не было! Я хочу исполнить вашу волю! – слёзы брызнули из его глаз, руки потянулись к восседавшему на троне. – Я в вашей власти! Подскажите мне!

 Повисла тишина. Взоры людей были обращены к фараону. Николай Николаевич заметил, что жрец, выбравший его, еле заметно улыбнулся. Взгляд его изумрудных глаз выражал теперь тепло и почти отеческую ласку.

-         Встаньте, Николай Николаевич. – улыбнулся Слава. – А чего вы к нам не приезжаете? У нас тут уже тысячи лет, как всё готово.

-         Куда не приезжаю? – не понял тот.

-         Куда, куда? – передразнил его мальчик. – На кудыкину гору…

 

* * *

 

 

- Я же говорила вам, что он совсем с ума сошёл! – завизжала она. – Посмотрите сами.

- Да. – почесал голову один из санитаров. – Интересный случай.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 Всё же где-то совсем глубоко жила ревность. Максим почувствовал, как она проснулась в своей берлоге и ворочается с бока на бок. Это, конечно, ничего не значило. Не стоило бояться или стыдиться этого чувства. «Убегая от мысли – ты сообщаешь ей силу.» - улыбнулся он сам себе, уже весело вспомнив своё замешательство. Истерический смех раздирал его изнутри. Великий человек, ожидающий момента своего небывалого взлёта в масштабах человечества, прячется за дерево, испугавшись, что его увидит обычная девица. Но с другой стороны, не такая уж она и обычная…не только его любовница, но и духовная сестра, ближайший по духу соратник, сильный воин, умница и хитрюга. Она свободна, он тоже. В конце концов ему вообще повезло близко общаться с такой шикарной девушкой без всяких там Мерседесов и ресторанов. Это совсем не означало, что он не хочет иметь много денег, но на данный момент дело обстоит так, и нужно спокойно всё это воспринимать.

 

ИСИДА -  ОБЛАДАТЕЛЬ!!!!!!ну козёёёл!!!!

__________________________________________________________________

 

 

 Максим с возрастом понял, что меньше всего стоит доверять вот именно такой показной холодности и равнодушию. За высокомерием Барби наверняка скрывается потребность в общении и одиночество...может быть, даже наверняка, гнетущее её до ночных истерик и тихих пьянок. Она обычный живой человек, ещё только слегка вкусивший жизни. Это всего лишь образ. Нужно только подобрать ключик. На вид ей было лет двадцать пять…хороший возраст для женщины. Уже кое-что позади и понятно как сделать так, чтобы лучшее было впереди. «Импровизация!» - бодро сказал Макс, опрокинул в рот остатки вина и двинулся навстречу приключениям.

-         Красавица, угости вином, пожалуйста. – громко и непринуждённо предложил Макс, поравнявшись с ней и глядя на стойку.

-         Чего? – она подняла на него дивные зелёные миндалевидные глаза и придирчиво оглядела нахала снизу вверх.

-         Красного полусладкого. – застенчиво и обворожительно улыбнулся он. – Я просто видел, что у тебя денег много…а хорошие дела возвращаются.

-         Бухой ты что ли? – никак не могла понять Барби.

-         Нет. – он развернулся и стал напротив неё, весело и непринуждённо глядя в глаза. – Просто я видел, что ты троим ни слова не сказала, вот и подумал: смогу ли я вытянуть из тебя хоть пару предложений?

-         И что?

-         Смог.

-         Наглый, малолетка. – наконец улыбнулась она. – Ну, и дальше что?

-         У меня есть программа минимум и максимум.

-         Ну, ну. – задорно мотнула она головой, сама, видимо, удивляясь тому, как он смог втянуть её в разговор. – Давай рассказывай.

-         Минимум – развести тебя на пару предложений и улыбку. А максимум…

-         Ну. – не выдержала она повисшей паузы. – Чего там у тебя в максимуме?

-         Так прямо и говорить?

-         Давай. Интересно, как ты это сделаешь.

-         Я стесняюсь.

-         Давай, мальчик, не бойся.

-         А максимум. – снова потянул время Макс. – Максимум – это развести тебя на целую бутылку вина.

-         Чего?

-         Ну а если повезёт, то на две.

-         Так бухнуть что ли хочешь?

-         Да, нет. – махнул он рукой. – Там просто у меня две девчонки классные…я на них уже все деньги спустил. Но ещё одна бутылка и они мои.

 Она застыла в недоумении. Максим непринуждённо и по-детски весело смотрел на неё. «Какие девчонки! – казалось читал он её мысли. – Разве не я королева! Загадочная и недоступная!»

-         Не. – наконец взяла себя в руки она. – Ты точно бухой, или накуреный…и очень самоуверенный, в твоём возрасте это нормально.

-         Да что ты всё про возраст! – засмеялся Макс. – Не такой уж я и старый! Мужчина в самом расцвете сил!

-         А сколько тебе?

-         Двадцать восемь.

-         Чего?

-         Ну, это когда было двадцать семь, но ещё не настало двадцать девять.

-         Врёшь! – блеснула глазами она. – Максимум двадцать два тебе!

-         Спорим! – предложил он, вспомнив, что по делам учёбы уже несколько дней таскает паспорт с собой.

-         Как докажешь?

-         А у меня паспорт есть!

-         Паспорт подделать можно!

-         Чего? – передразнил её Макс. – Ну если у меня ещё и паспорт поддельный, то ты на крючке у спецслужб, чувиха! Плохи твои дела.

-         И правда. – засмеялась Барби. – Показывай!

-         А бутылка вина будет?

-         Не. – игриво жалобно протянула она. – Как ты можешь у девушки требовать деньги на других баб?

-         Я не требую, а собираюсь выиграть в споре. Да и тебя ведь мужики не интересуют.

-         Чего?

-         Разве интересуют?

-         Не. – всплеснула она руками. – Я таких чудиков ещё не видела.

-         Да ладно с теми девицами. – махнул рукой Максим и развернул перед ней паспорт. – Если тебя мужики интересуют, то я лучше с тобой выпью.

 Барби внимательно изучила фотографию, несколько раз в уме произвела расчёты возраста и, наконец, вынесла вердикт.

-         Молодец. – с интересом смотрела она на него. – Хорошо сохранился. Как удалось?

-         Пить хочется. – закатил глаза Макс.

-         Вина бутылку! – крикнула она бармену. – Красного полусладкого! – наигранно высокомерно поглядела на него и добавила. – Вообще-то сладкое вино – это напиток плебеев…понимающие люди его и вином-то не называют.

 Максим быстро схватил открытую бутылку вина, поставленную барменом на стойку и два фужера.

-         Спасибо. – подмигнул он Барби и, резко развернувшись, пошёл прочь.

-         Чего? – открыла она рот, с недоумением глядя ему вслед.

 Он сделал небольшой круг по залу и, улыбаясь, вернулся к ней. На лице Барби метались эмоции. Злость сменялась недоумением.

-         Не злись. – ласково протянул Макс. – Просто я люблю веселиться…а ты такая грустная сидела. Не злись, пожалуйста. Хорошо ведь, когда весело.

-         Послать бы тебя. – блеснула глазами Барби. – Пинком под зад.

-         Может не надо? – жалобно попросил Макс, налив себе вина и предлагая ей чокнуться. – Послать успеешь всегда…а со мной интересно.

-         Чем занимаешься?

-         Я альфонс.

-         Ясно. – протянула она свой бокал, чокаясь с нахалом. – Спросом пользуешься?

-         Огромным.

-         И чего умеешь?

-         Если чего и не умею, – натренированно специально для подобных случаев блеснул он глазами. – То быстро учусь.

-         Ясно…а как сохранился так хорошо?

-         Много всякого. – лениво отвечал он, потягивая вино. – Но главное – эликсир молодости, свежий сок.

-         Какой?

-         Свекла пополам с морковкой.

-         Я не пойму. – улыбнулась Барби. – Когда ты шутишь, а когда серьёзно?

-         Про сок абсолютно серьёзно…только со свеклой осторожно надо – очень сильное вещество. Но если с умом, то кровь чистит и печень просто идеально, даже чувствуешь это.

-         А про альфонса соврал?

-         Нет.

Мазай: какой-то дешёвый развод девица типа крутая а он ей бред залечивает….не верю что поведется на такое в обычной жизни.

Исида: бывают у девушек такие моменты, МАЗАЮШКА, что готовы на любой бред повестись.

Галилей: согласен. Не поймёшь вас. Не раз видел как настоящие королевы с такими мудаками из клубов уходили.

Исида: Точка бифуркации.

Мазай: ЧЁ!???

 

 

 Дабы избежать неприятных моментов в общении с людьми и не мучиться от своего вранья, Максим, поразмыслив, пришёл к выводу, что истинные устремления можно скрыть не только за молчанием, но и за стеной из слов, но не ложью. Он вышел из этого щекотливого противоречия, придумав себе роль разведчика…а любому разведчику нужна легенда. Легенда нужна была весёлая, вызывающая улыбку, намекающая на шутку или обман, но не дающая возможность уличить обманщика и прижать его к стенке. Так же легенда должна быть непроверяемой для посторонних. Тогда-то и стал он успешным альфонсом.

-         Как дела, Макс? – спросил его как-то одноклассник Тоха, важно вылезая из десятилетней иномарки.

-         Хорошо, Тошич. – улыбнулся он.

-         Всё, смотрю, пешком ходишь.

-         Всё хожу.

-         Чем занимаешься, дружище…где работаешь?

-         А, братан. – улыбнулся Максим. – Завёл себе двух тётек богатых и работаю с ними…а они со мной.

-         Серьёзно? – удлинилось лицо собеседника.

-         Конечно серьёзно.

-         И долго ты так продержишься…годы-то идут.

-         Да, не думаю я об этом, братан. Пускай идут. Как-нибудь вынесет.

-         Всё ты, Макс, как мальчик бегаешь. - часто пытались поучать его знакомые. – Когда остепенишься, женишься, детей заведёшь?

-         Не хочется пока. – улыбался он. – Только жить начинаю так, как задумал.

-         Но ведь надо!

-         Кому?

-         Человеку надо свой род продолжать.

-         Насколько я знаю. – пожимал плечами Максим. – Человечество на данный момент успешно размножается.

-         Так это китайцы!

-         А что вы имеете против китайцев? Лично я не делю людей по расовому признаку…

 В нём, вдруг, появилось ощущение всеобщего глубокого заблуждения. Вкусив твёрдой уверенности присутствия незримой всеохватывающей грандиозности, влияющей на всё сущее, Максим не мог уже воспринимать всерьёз измышления, ограниченные рамками видимого мира. И он не придумал ничего лучше, чем общаться с окружающими, как с неразумными детьми, но главное не принижая и не глумясь над ними.

 Разговаривая же сейчас с Барби он безудержно фантазировал. В общении с женщинами Максим допускал любые словесные ухищрения и выдумки. Ведь его целью было доставить удовольствие ей и себе…такая цель оправдывает любые средства, кроме противозаконных, естественно.

 «Очень удобная беспринципная позиция.» - скажет какой-нибудь моралист. «Удобная. – охотно согласится Макс. – А кто сказал, что должно быть неудобно?» Вообще он часто вёл воображаемые диалоги с носителями традиционных, устаревших, по его мнению, ценностей. «Всё дело в том. – улыбаясь продолжал говорить он некоему собирательному образу. – Что все люди постоянно меняют свои взгляды и ценности, но упорно продолжают провозглашать существующие на данный момент совершенными… Зачем? Не проще ли признать себя и жизнь, как нечто постоянно изменяющееся и с лёгким сердцем менять свои ценности и взгляды в соответствии с ситуацией. Это единственно разумный путь. Застывшая статичная система в абсолютно подвижном изменяющемся мироздании обречена…»

 Сам же он внутри себя обозначил несколько взаимопроникающих уровней социального бытия. Главный принцип звучал просто: если тебя окружает более низкое сознание – оставайся собой, если более высокое – постарайся соединиться с ним.

 Это проявлялось во всём: музыке, пище, взглядах… Оказываясь в группе людей, носителей так называемого агрессивного невежества, он больше молчал и, вставляя несколько характерных фраз, без труда сходил за своего. Максим часто с улыбкой вспоминал как в пору его работы на стройке, бригадир во время обеденного перерыва сказал что бедуины, оказывается, это погорельцы на Руси, потому что с ними случилась беда. Макс, обескураженный таким бредом, влез тогда в разговор и был морально раздавлен всей бригадой, ставшей на сторону самого авторитетного её члена.

 Спокойное доброжелательное отношение, однако, не означало, что Макс не может весело послать куда подальше надоедливого пьяного соседа, подсевшего ему на уши, или спокойно и остроумно указать своё место тому самому всезнающему агрессивному невежеству.

-         Конь ты такой здоровый, Максимка. – шамкала беззубым ртом Филипповна. – Чаго ты водку не пьёшь, как не мужик

-         А мужик это тот, кто водку пьёт? – парировал он, отпивая вино из гранёного стакана.

 Ответ этот вызвал тогда за большим семейным столом несколько добрых улыбок и массу кривых усмешек.

 Макс с удовольствием танцевал в клубах под громкую музыку. Спокойно слушал в компаниях радио и всякие попсовые хиты…даже подпевал. Но дома занимался хозяйственными делами под малоизвестные сказочные песни групп «Мельница», «Северо-восток» и «Флёр». Когда же дело доходило до спокойных, полумедитативных размышлений он включал божественного Шопена, или Генделя…любил и Моцарта с Бетховеном. Подобные вкусы пришли к нему в процессе саморазвития…сознание само стало искать красоту и гармонию во всём, что окружало. И красота широким радостным потоком сама хлынула в его жизнь.

 Самое же приятное заключалось в том, что переходы с одного уровня сознания на другой происходили мягко, быстро, спокойно и просто…подобное отношение к бытию стало для него естественным и нисколько ненасильственным.

 Предвосхищая вопрос чванливого моралиста о том, что даёт ему право считать своё сознание, находящимся на значительно более высоком уровне, чем у подавляющего большинства окружающих людей, Максим отвечал: «Такое право даёт красота и гармония, которую я уже без труда вижу во всём; опытно подтверждённое стремление творить свою жизнь, а не плыть по течению, глубокое понимание причин происходящих вокруг процессов, начавшее проявляться удивительное интуитивное предвидение, основанное на тонком чувствовании структуры бытия…»

 Максим вёл все эти диалоги лишь в своём воображении. Он страстно хотел ринуться в бой и прилюдно схватиться со стереотипной глупостью и одержать блестящую победу…но время такого боя ещё не настало. Нужно пока, слегка подразнивая неприятеля, копить силы для решающего наступления.

 Максим, ощутивший в последнее время недостаток образования, узость кругозора и слабую эрудированность…одним словом несоответствие себя нынешнего грядущей значительной роли, принялся, как губка, впитывать знания буквально отовсюду. Он давно знал, что хорошо воспринимает информацию через зрительные каналы и стал загружать свободный, подготовленный саморазвитием мозг недостающими килобайтами.

 Макс целыми сериями покупал DVD с выпусками National geographic, Diskovery, World history…слушал, перемещаясь по делам, плеер с аудиокнигами, много читал… Цветовые анимации «Ключа» мягко, но вместе с тем в значительной степени повысили способности интеллекта воспринимать и обрабатывать большие количества информации…со временем появился даже некий информационный голод, настойчиво требовавший утоления.

 Он открыл для себя грандиозный мир знаний…и сначала даже немного ужаснулся масштабами своего неведения. Сколько интересного, порой невероятного, захватывающего, приводящего в восторг открывалось перед ним…он настойчиво расширял границы понимания, проводя сначала смелые разведывательные операции, а потом наступая на позиции невежества всем фронтом.

 Максим стал внимательно смотреть новостные и культурные каналы, перенимая стиль речи политиков и учёных, записывая незнакомые слова и находя их в словаре. Он вспомнил, как ещё в детстве смотрел фильм про молодого Ленина, выгнанного за революционную деятельность из университета, но блестяще освоившего всю программу самообразованием, и отождествил себя с вождём мирового пролетариата.

 Вместе с тем Максим не превратился в книжного червя…так называемого ботаника. Наряду с многими часами самообразования он находил время для веселого активного досуга…бильярда, ночных клубов, поездок на шашлыки и конечно женщин. В такие моменты он отдыхал и черпал силы для продолжения своих занятий. У него даже появилась теория о равномерном развитии личности, включающем в себя не только чёткое следование к своей цели по намеченному пути, но и весёлые шумные привалы и больше всего волнующие моменты общения с горячими мягкими, прекрасными телами.

 Ознакамливаясь с трудами многих философов и мыслителей, он неизменно старался узнать о их личной жизни. И оказывалось, что большинство выдающихся умов и великих творцов были по различным причинам обделены женским вниманием, и неизменно страдали от этого. Потому-то и творчество таковых было агрессивным, бросающимся в глаза, привлекающим внимание и завоёвывающим умы современников, но с другой стороны однобоким, не выдерживающим испытание временем, в какой-то степени даже неполноценным. Макс во время спокойных образных раздумий в мельчайших подробностях представлял, как остервенело и истерично металась в таких мощных умах неудовлетворённая сексуальная энергия, усиленная богатой фантазией и приправленная комплексами и чувством вины, вызванным беспросветным самоудовлетворением. Нет…это не его путь. Он будет спокойно и равномерно, но без излишеств, брать от жизни всё самое интересное и прекрасное. Ведь бог просто не мог создать чего-то грязного и недостойного человека…всё это измышления, обделённых радостями несчастных людей, возведших свою обделённость в ранг духовного подвига. Свой же подвиг Максим видел в пресловутом чувстве меры, возведённом им, в свою очередь, в ранг главной человеческой добродетели…чувстве меры во всех жизненных проявлениях, будь то радости или продвижение к цели, упоение игрой плоти или излишнее сосредоточение на страдании как своём, так и попавшем в поле зрения. Спокойно, весело, без лишних метаний и истерик, молча удерживая промежуточные этапы в сознании, твёрдо веря, но без фанатизма и остервенения…таковы были его принципы, но принципы не неизменные и окончательные, а подходящие для этого момента и этих обстоятельств.

 Как молитву твердил Максим волшебную фразу, прочтённую им в книге К.Сельчёнка «Ключ к будущему», фразу, ставшую его яркой путеводной звездой… Слова эти придавали ему сил и терпения: «Стремительно продвигающийся лучшими путями всегда остаётся незаметным для окружающих, пока не оказывается впереди всех.»…аминь. Как же хотелось оказаться впереди всех!  

 

 А пока совершенствование умений и навыков, необходимых для будущих грандиозных свершений.

 Сегодня приятная, весёлая, возбуждающая охотничий азарт и подстёгивающая воображение тренировка на Барби.

-         Кстати. – протянул он руку. – Меня Максим зовут…а тебя?

-         Анжела.

-         Странно бы было такой замечательной девушке иметь какое-нибудь обычное имя.

-         Ой, ой, ой. – сморщилась она. – Ты свои дешёвые приёмы оставь для других девочек.

-         А какие приёмы работают с такими, как ты?

-         Дорогие… – округлила глаза Анжела. – Тебе на такие денег не хватит.

-         Вау! – стрельнул глазами Максим. – Ты, я смотрю, не в курсах последних модных и актуальных женских тенденций. – изобразил он удивление.

-         Каких тенденций?

-         У красивой современной девушки должно быть минимум три мужика… Первый за всё платит; второй вздыхает, выполняет мелкие поручения, принимает на себя издевательские садистские удары её стервозности…а третий… – он сделал выразительную паузу.

-         Чего третий? – улыбнулась она, по достоинству оценивая его остроумие и выразительную мимику.

-         Третий решительными шагами уносит её на могучих, смелых руках в сказочный шатёр и погружает в пучину безумной, горячей, обволакивающей, пьянящей, необузданной страсти. – он оскалил зубы и зарычал низким грудным звуком.

-         Это, типа, ты? – дивные миндалевидные глаза влажно блестели.

-         Ты ещё и умная! – всплеснул руками Макс. – Молодец!

-         А то! – задрала она подбородок. – Ты тоже не промах.

-         Просто я знаю про тебя один очень важный секрет.

-         Какой?

-         Думаешь, ты хочешь услышать правду?

-         Давай рассказывай. – потребовала Барби.

-         Видишь ли. – неторопливо со знанием дела начал Макс. – У большинства мужчин в сознании присутствует обожествление очень красивых женщин. Они наделяют вас некими фантастическими чертами богоподобных существ и не решаются к вам подступиться.

-         А ты, значит, смелый?

-         Я просто вижу тебя такой, какая ты есть.

-         Какая я есть?

-         Ты одинокая. Тебе хочется ласки и тепла больше, чем остальным. Ведь с одной стороны твоя красота настраивает тебя на то, что ты очень желанна и вправе рассчитывать на это самое тепло. С другой стороны красота, как свежая капуста, привлекает стада всяких козлов, и ещё красота загоняет тебя в некие рамки, заставляет соответствовать некоему чуждому образу, который тебе, как девушке находящейся в центре внимания, просто необходим. И самое главное – тебе страшнее, чем другим, думать о старости.

-         Чего тебе надо? – недоверчиво скосилась она, помрачнев после услышанного.

-         Я на тебе тренируюсь.

-         Даже не надейся…ничего не обломится.

-         Тяжело в учении – легко в бою. Я ни на что и не рассчитываю…просто поговорить, вина выпить. – он спокойно улыбнулся. – Зря я лишнего сказал…да?

-         Проехали. – Анжела закурила сигарету. – Хоть бы огня даме предложил…альфонс.

-         Я не курю…да и мне от тебя ничего не светит. Зачем зря напрягаться?

-         Для тренировки. Сам же говорил.

-         Главный урок я уже получил.

-         Какой?

-         Такая правда только всё портит.

-         Нормальная правда. – грустно улыбнулась она. – Мозги у тебя работают.

-         Я на психолога учусь. – продолжил импровизировать Макс.

-         Без работы не останешься.

 Интуитивно Максим почувствовал, что самое время ему уходить. Он удачно затронул в душе Барби некие тонкие струнки, показал себя интересным, понимающим человеком и по всем законам психологии он должен уйти на пике её интереса, оставив в растревоженной душе лёгкое чувство сожаления о его исчезновении…сожаления и вины за то, что она сама обрубила его, без сомнения неординарные, попытки завязать знакомство с продолжением.

 Он не мнил себя таким уж великим соблазнителем. Просто в этих дивных глазах он безошибочно увидел столько грусти и жажды тепла, что его появление без труда может стать последним градусом наклона после которого не держат уже никакие тормоза. Грех было не воспользоваться этим и не согреть продрогшую девочку.

-         Ладно. – решительно сделал он шаг в сторону. – Пора мне…завтра, вернее уже сегодня, рано вставать. Пока. – посмотрел он весело и долго прямо ей в глаза.

-         Пока. – на лице Анжелы легко угадывалось беспокойство, вызванное его неожиданным решением.

-         Приятно было познакомиться. – подмигнул Максим и, не оборачиваясь, пошёл к выходу.

 Слегка улыбаясь, он твёрдо знал, что она сейчас ругает себя последними словами, страстно хочет кинуться следом, оставить телефон, может быть даже позвать в гости… Равнодушие – вот самое действенное средство в соблазнении женщин…равнодушие и терпение.

 Немного отойдя, он тут же засомневался. В действительности она могла и не испытывать к нему таких ярких чувств…они говорили всего-то ничего…сколько мужиков появляется рядом с ней каждый день… Но Максим твёрдо решил, что в силах внушить ей желание увидеть его снова своей натренированной мыслью. С ней нужно играть на противоречиях и заставить метаться…от любви до ненависти один лишь шаг. Наверняка сейчас она его уже ненавидит за то, что возбудил интерес, но не стал настаивать дальше, обманул её шаблонные ожидания. Пройдёт лишь несколько дней, и она, он не тешил на этот счёт лишних иллюзий, она забудет эту встречу, волна внезапных чувств отхлынет… Но у него есть тайное оружие - вера в силу своей мысли и неожиданный сюрприз для Барби.

 Он достал из кармана блокнот, вырвал листок и написал на нём номер своего мобильника, присовокупив несколько слов: «Опытный психоаналитик, врачеватель душ и телес. Просто интересный собеседник и понимающий друг. Выезд в любую точку города. Максим. P.S. Извини за неожиданное исчезновение. » Сложив записку пополам, он аккуратно засунул её под дворник красного спорткара, представляя себё облегчённую улыбку Барби, после обнаружения этого послания.

 Где-то глубоко снова приподняли голову мысли-препятствия: а вдруг она не заметит записку, кто-нибудь вытащит листок, она запрётся гордостью и не позвонит… Максим каблуком решительно раздавил все сомнения. Он заказал Барби, оплатил доставку своей энергией и она уже его…точка!

 Придя домой, Максим достал телефон и, написав смс с текстом: «Как дела?», принялся рассылать послания всем девушкам, чей номер был записан в телефонной книге…таковых набралось больше двадцати. Он с улыбкой представлял, сколько противоречивых эмоций вызывают эти послания в три ночи.

 Закончив рассылку, Макс выключил телефон, одел на голову пирамиду, уставился в тематичную композицию «Ключа» и мысленно стал перемещать возмущённую смэской женскую энергию на Барби, представляя как она неустанно думает о нём, сама не понимая, что с ней происходит. Этот странный метод воздействия он придумал только что, возвращаясь домой. В глубине души уже давно поселилась уверенность в успешности всех подобных экспериментов и начинаний.

 

* * *

 

 Телефон зазвонил поздно ночью ровно через неделю. Максим, благодаря занятиям, просыпался мгновенно и тут же врубался в ситуацию. Он иногда даже думал во сне, осознавая вместе с тем, что спит.

 Протягивая руку к трубке, он уже догадался, кто может звонить так поздно.

-         Привет красавчик. – лениво ворочала языком Барби. – Не спится?

-         Да всё о тебе думаю. – зевнул он, уловив что собеседница немного пьяна.

-         Привет.

-         Узнал?

-         Узнал.

-         А мне скучно. – бесстрастно констатировала она.

-         Бывает. – выдержал он неловкую для неё паузу.

-         Ладно. – замялась Анжела. – Спи.

-         Да куда уж спать. Пока такси приедет нужно ещё умыться, одеться, зарядку сделать…

-         Какое такси?

-         А какое ты вызовешь…или мне вызвать?

-         Зачем?

-         А вино у тебя есть? – не обращал Макс внимания на вопросы. – Или мне по дороге купить? Я красное пью…наверное помнишь?

-         Нахалёнок.

-         Да. Я нахалёнок. Звоню по ночам одиноким девушкам, зажигаю сердца надеждой, а потом отправляю спать.

-         Ну и…- засмеялась Барби.

-         Не люблю я телефоны…хочу тебя видеть.

-         Зачем?

-         Увижу - решу.

-         Что решишь?

-         Зачем я хочу тебя видеть.

-         А сейчас не знаешь?

-         Нет. Точно не знаю…только догадываюсь.

-         Приезжай. – решилась Барби. – Но только я сразу предупреждаю: ничего не будет. Поговорим часик – другой и ты уедешь. Просто мне не спится. Такси я оплачу…не парься по этому поводу. Возьми в магазине чего захочешь…о деньгах не думай.

-         Умная ты всё же. Я тоже только хотел сказать, чтобы ты ни на что такое не рассчитывала…я типа доктора. Психолог я.

-         Нахалёнок ты…

 

 Анжела жила в большой новой квартире в престижной новостройке. Макс, усевшись в кресло, окинул взглядом главную комнату со всеми атрибутами достатка: домашним кинотеатром, кожаной мебелью, дорогой отделкой…

 Барби словно терялась в этой обстановке. Такая неприступная и шикарная в клубе, сейчас она бесцельно и виновато оглядывалась по сторонам, не могла решить какую посуду ставить на стол, не смотрела на него… Она словно оказалась в незнакомой ситуации и стеснялась ночного гостя. Глаза её виновато бегали, губы то и дело несмело шептали никчёмные оправдания.

-         Извини, что разбудила. – в который раз виновато улыбалась она, пожимая плечами. – Я вот так в первый раз ночью кому-то позвонила.

-         Да нормально всё. – ободрил её Максим, не спеша оглядывая комнату. В дальнем углу на высокой стеклянной этажерке он увидел несколько семейных фотографий. На снимках радостно улыбалось на фоне моря счастливое семейство, вот Барби позирует, полуобнажив своё худощавое ещё совсем девчачье стройное тело, очаровательный мальчик лет пяти оседлал огромного Миккимауса… - А это кто…муж? – Едва качнув головой выдохнул Макс, имея в виду крупную фотографию бравого омоновца в камуфляже с автоматом наперевес.

-         Муж. – покраснела она.

-         Бывает же. – закатил глаза Максим, едва сдерживая улыбку. Он безошибочно узнал на снимке всё того же Олега, его соперника с пляжа и поклонника Оли. – А сейчас он где?

-         По бабам бегает, наверное. – фыркнула Анжела.

-         Не появится, как в анекдоте?

-         Мы уже год вместе не живём…не бойся.

-         Мальчик от него?

-         Да.

-         А он где?

-         У матери моей. Хватит может меня допрашивать.

-         Осторожность. – засмеялся он. – Давай вина. – разлил он по бокалам.

-         Давай. – согласилась Барби, чёкаясь и делая большой глоток. – Я вообще почти не пью. Только когда Сашку к матери отправляю.

-         А подруги у тебя есть.

-         Да. – махнула она рукой. – Название одно…змеи, одним словом.

-         А что ты любишь в свободное время делать?

-         Сына воспитываю, телевизор смотрю, иногда по городу катаюсь.

-         Машину муж подарил.

-         Да. Он Сашку любит страшно. Денег не жалеет, чтобы я ему всё самое лучшее покупала…ну и сама чтобы достойно выглядела. Мы с ним мирно разошлись…полюбовно. Он вообще классный. – допила она бокал махом и подставила Максу для новой дозы. – Любила я его…- мечтательно закатила глаза Барби. – Сильный, красивый, смелый…а потом ещё и богатым стал. Ничего. что я про него рассказываю? – спохватилась она.

-         Давай. – подмигнул он. – Я же твой психоаналитик.

-         Одно только плохо. – горестно вздохнула Анжела, продолжая. – Чуть выпьет – крыша едет. Это у него после Чечни…после кантузии. Сколько он мне обещал не пить, сколько клялся, умолял простить. Пьяный скот скотом. – зло оскалилась она. – Пару раз меня чуть не покалечил. Потом подарками засыпает, за границу посылает, на руках носит... Но это как на бомбе сидеть…не знаешь когда рванёт. Один раз, прикинь. – истерично захихикала она. – Вижу с балкона: из такси выползает еле живой. Ну, я замок защёлкнула на засов и не пускаю. Он поорал, постучался и ушёл. «Ну, - думаю. – Пронесло.» Не тут-то было. Купил на соседней стройке лом и давай дверь вышибать. Я ментов вызвала. Так он, прикинь, наряд на лестнице положил и дальше дверь вышибает. Только Омон его и успокоил.

-         А деньги у него откуда?

-         Бандит. – отрезала она. – Официально у них ЧОПы, но по сути бандиты.

-         Ясно. – задумчиво почесал за ухом Макс.

 Беспокойство завладело им. Страх, казалось, обесценивая все усилия и многомесячные труды саморазвития, беспрепятственно испачкал душу и сделал липкими ладони. Он подумал ещё и о том, что опасность, может быть, угрожает Оленьке…его маленькой рыжей девочке. Фантазия мигом поспешила нарисовать перекошенное от ярости лицо пьяного Олега, издевающегося над ней. Мысли понеслись дальше, захватывая по пути и множа всевозможные варианты развития событий…ужасные и пугающие. Мозг, отвыкший за последнее время от негатива, в ужасе сжался. Мир сузился. Безрадостная перспектива пасть в неравном бою с отмороженными бандитами, защищая дорогого человека и себя, заслонила собой всё. Барби, не без удовольствия, наблюдала за его реакцией. Её стервозность, высвобожденная вином, торжествовала.

-         Не бойся. – ласково и с издёвкой позвала она. – Он ничего не узнает.

-         Страшно всё же. – признался Максим.

-         Честный мальчик…ничего ведь не было.

-         Да. – согласился он. – Поэтому ещё и обидно.

-         Чего обидно?

-         Что ничего ещё не было, а риск пасть смертью храброго уже есть.

-         Боишься? – сощурилась она, сверкая глазами. – Он иногда ночью приезжает меня проверить.

-         Боюсь.

-         Трусишка.

-         Нет. Просто отвык. Я в последнее время слишком много и долго думал о хорошем…видимо, потерял иммунитет к плохому. Я настроился на приятный во всех отношениях вечер, а ты заразила меня своим страхом, передала часть его мне. – он старался говорить как можно мягче и нежнее. – Мой страх – это всего лишь минутная слабость. Основа моего существа неколебимо стоит на уверенности в том, что со мной, да и ни с кем в мире не происходит ничего незаслуженного. Единственный способ избежать наказания – это его не заслужить. И по-другому, если наказание заслужено, то его не избежать. Сейчас я начинаю вспоминать, как тщательно ты закрывала засов и прислушивалась к шуму в коридоре. Не бойся, маленькая девочка. Я взял часть твоего страха, я смогу без вреда переварить его.

-         Незаслуженно, говоришь? – сделала она последнюю попытку вывести его из равновесия. – Ты же трахнуть меня пришёл. – язык Анжелы слегка заплетался. – А мы с ним ещё не разводились. Я его жена!

-         Я пришёл, чтобы согреть тебя. Ещё в клубе я понял, что тебя что-то мучает и пугает. Сейчас мне многое понятно. Мы заблудились. – грустно улыбнулся Максим. – Нужно сделать перерыв…пойду я в туалет а потом посижу в ванной…подумаю минут десять. Подумай и ты, пожалуйста. Если когда я вернусь, мы не сможем предложить друг другу ничего тёплого и радостного, то я уеду.

 

 В ванной Максим пришёл в себя. Мысли стали спокойнее и глубже. Страх, словно лавина, с пугающим грохотом и клубами снега стремительно пронёсся мимо, обнажая к его великому удовольствию монолит веры. Веры в свои силы и справедливость жизни. Именно вера в справедливость выстраивала удивительную логическую цепочку, приводившую его к убеждению в том, что хотя он небезгрешен и наверняка имеет внутри ещё достаточно саморазрушающих и подрывающих установок, регулярно пополняемых из общего информационного пространства…но не смотря на всё своё несовершенство он ощущал внутри себя некий кредит доверия, полученный от космоса. Он подумал о том, что пытающихся осознанно жить людей на самом деле совсем немного и жизнь не позволит обладающему таким мощным настроем изменить себя и помочь измениться другим просто пострадать в нелепом и дешёвом бытовом конфликте. Его продолжала наполнять удивительная вера, мощь которой он ощутил так ясно после быстрого и бесследного растворения интенсивного импульса страха, казавшегося всеобъемлющим, но не изменившего ровным счётом ничего.

 

- Ты знаешь, Анжела. – продолжил разговор Максим, вернувшись из ванной. – Я в последнее время заметил, что правда – это самое замечательное и эффективное средство…что думаешь?

- Смотря для чего это средство? – безразлично ответила она.

Он заметил, что Барби успокоилась и, видимо, приняла ещё стаканчик.

- Практически для всего. Вот, например, наш предыдущий разговор.

- И что наш разговор?

- Я разработал план по выходу из кризиса общения.

- Как так задний ход дать, чтобы я растаяла, слюни распустила и сама тебе дала?

- Точно. – засмеялся он. – Именно сама об этом попросила.

- Сама не пойму. – громко выдохнула Анжела. – Чего тебя до сих пор не выставила отсюда?

- На этот вопрос я отвечать не буду.

- Это почему же?

- Ответ по понятиям нашего общества будет звучать. – он замычал, подыскивая слова. – Как бы это…откровенно, что ли. Или вульгарно. Но в самую точку.

- Трахаться хочу? – в упор спросила она, вызывающе глядя мутными глазами. – Ты это хочешь сказать?

- Не только это.

- А что ещё?

- Не нравится мне слово трахаться.

- Ой. – кукольно простонала она. – Любовью заняться…да? 

- И это тоже не совсем то.

- А чего то?

- Тепла хочешь…обмена энергиями. Но главное. – он сделал многозначительную паузу, заостряя внимание. – Хочешь этого на постоянной основе…гарантированно, полноценно, многогранно, интересно. Хочешь понимания, заботы, нежности, сочувствия…любви хочешь, одним словом. Устала ты без любви.

 Так случилось и на этот раз. Анжела не проплакала и пяти минут. Она разогнулась, вытерла лицо салфеткой и, вымученно улыбнувшись, спросила.

- Чего не наливаешь?

- Уже наливаю. – в свою очередь сдержанно улыбнулся Макс.

 Он, словно гладя на себя со стороны, увидел фантастического гипнотизирующего дракона перед которым от страха сжалась маленькая белая кошка. И хотя кошка пробует шипеть и выпускать коготки, она прекрасно понимает, что ей это не поможет.

 Но интересна ли дракону такая охота? Доставляет ли ему удовольствие поедание маленькой беззащитной жертвы? Да, там в клубе среди дворовых котов и кроликов она смотрелась сногсшибательно. Но сейчас перед ним просто испуганная кошка. Это добыча не его масштаба. Он уже всё понял. Неужели его мысли работают так сильно и явственно? Неужели его трюк с ночной смэской и возмущённой женской энергией, направленной на это испуганное беззащитное существо, сработал? Или это он настолько верит в себя, что ещё там в клубе подчинил её своей воле, и она лишь из последних сил, направляясь ему в пасть, старается держаться молодцом. Он улыбнулся. Или всё это им придумано, а перед ним всего лишь одинокая пьяная девица, желающая мужика?

 Тут же пришла мысль о том, что единичный случай или даже пару-тройку подобных можно отнести к случайностям. Но в том-то и дело, что таких моментов торжества уже накопилось немало…и их количество всё возрастает! Так что он, несомненно, и есть, дракон! Блистательный фантастический могучий персонаж! Подчиняющий своей воле, изменяющий реальность, совершенствующийся и раскрывающийся всё больше и больше!

 Ему представился будущий далёкий мир…а может быть не такой уж и далёкий. Мир в котором люди с самого детства будут овладевать своими мыслями и обмениваться ими на любые расстояния, где просто невозможными станут ложь, подлость, низость…они, словно комья грязи на белоснежном полотне, будут мгновенно бросаться в глаза. В этом мире на смену «Я богаче! Властнее! Хитрее!» придет «Я интеллектуальнее! Духовнее! Созидательней!»

 

- Чего молчишь? – совсем уже спокойно и немного заискивающе спросила Барби.

- Задумался.

- О чём?

- О жизни.

- Женат был?

- Нет.

- И детей нет?

- Нет.

- Плохо.

- Почему же.

- Дети нужны.

- Успею ещё…наверное.

- Надоела я тебе…дура…да?

Максим молчал, глядя перед собой.

- А любви и правда очень хочется…но не конкретно твоей. Вернее в тебе есть что-то…но ты любить не будешь. Тебе это не надо. Ведь так?

- Мне любовь не надо?

- Не такая.

- Какая не такая?

- Не женская любовь тебе надо.

- Мужская? – засмеялся Макс, обрадовавшись самой возможности посмеяться.

- Любовь…обычная любовь. – она с трудом подбирала слова. – Обычная любовь это когда чего-то не хватает. И люди вместе, чтобы друг другу что-то дать. И чем больше люди друг другу дают, тем сильнее любовь. А у тебя, словно, всё есть уже…и тебе брать ничего не нужно. Вернее у меня нет того, что тебе нужно. Тапочки у меня, ужины с обедами, телевизор на диване…покупки да тихая жизнь скучная. А ты дать не можешь, потому что мне, к примеру, то, что ты можешь дать не подойдёт… маленькая я для этого, понимаешь?

- Если честно, то с трудом.

- Да холодный ты какой-то! Или глубоко в тебе тепло…мне не разбудить. – махнула она рукой. – Не как обычный человек со слабостями и недостатками…со всем тем, на чём играть можно и манипулировать. Скука у тебя в глазах и ничем тебя не заинтересуешь. Словно дракон какой-то…

- Дракон? – у Макса ухнуло сердце и на мгновение потемнело в глазах. Он почти на ощупь нашёл на столе бокал с вином и залпом выпил.

- Ну да дракон. – подтвердила Анжела. – Вроде и земной зверь, но с примесью потустороннего чего-то. Ты в бога веришь?

- Это в которого?

- Бог один.

- Тогда верю.

- Это мне Сашка сказал. – она пожала плечами. – Ну, что бог один.

- Какой Сашка?

- Сын.

- А сколько ему?

- Почти семь.

- А ему кто сказал?

- Сам придумал.

- А подробней можно?

- Мать моя всё переживает, что ребёнок не крещёный. А мы с самого начала с Олегом решили, что когда он вырастет то, если захочет, сам крестится. Это Олег меня убедил после Чечни. Он там с мусульманами общался много и ему понравилось. Не то чтобы он мусульманином стал…нет. Но он твёрдо решил, что его сын сам себе веру будет выбирать, когда подрастёт. А мать моя как-то, когда ему ещё только пять лет было, начала меня подводить к теме, дескать, неправильно это, когда русский ребёнок не крещёный. Дескать, бог защитить не сможет от напастей. А когда подрастёт, то его смогут сектанты сманить ну и всё такое. А Саня игрался и всё это слушал. Подходит и спрашивает: «Бабушка, а кто такой бог?» «Бог, - она отвечает. – это главный защитник и помощник человека…это его отец небесный тот, кто сотворил и небо, и землю, и человека, и всё, всё, всё вокруг. Бог невидимый, но всё видит и знает про каждого.» «А он только крещёным помогает?» - не отстаёт Саня. Мать моя обомлела и не знает чего ответить. А у него взгляд такой, словно рентген. Он видит, когда ему врут и очень не любит, если не отвечают на вопрос. А мать, если честно, какая же верующая, как и большинство у нас: в церковь ходит, попам в рот смотрит, крестится, поклоны бьёт, а в жизни и злится, и ругается, и соседку проклинает, и врёт, и обманывает…не то чтобы она очень уж плохая…обычный человек, каких море, а просто показуха у большинства вся эта вера…не глубокая она и не настоящая. «Бог всем помогает, - нашлась мать, наконец, что Сане ответить – Но наш бог любит, когда наши люди крещёные.» «Почему он это любит?» - Саня спрашивает. Он вообще, когда неладное чует, словно следователь на чистую воду вывести старается, и такие простые и прямые вопросы задаёт, что не по себе становится. «Это тайна. – обрадовалась моя мать, что нашла такой ответ, который положит конец неприятному разговору. – Бог – это одна большая тайна и нам не нужно знать, что он хочет и зачем. Нам нужно лишь в него верить и молиться.» «Я буду верить в такого бога, у которого нет тайн. – выдаёт Сашка таким тоном, словно прогулку во дворе обсуждает. – И в такого, который всем помогает, а не только крещёным.» «Это где ж такой?» - оторопела мать. «Везде. – Саня отвечает. – Самый главный бог над всеми богами. Один бог для крещёных и некрещёных.»

- Индиго. – со знанием дела заключил Макс.

- Ой не знаю. – выдохнула Анжела. – Индиго или ещё какой, но тяжко с ним неимоверно. Воспитатели стонали, теперь вот учителя стонут. Таких детей они ещё не видели. Не слушается, не подчиняется, на всё у него ответы есть…и самое главное, что ответы эти совсем недетские. Правда в них голая. Он глупость глупостью и называет. Если ему понятно и честно не объяснить, то он делать не станет. И никакие наказания ему не страшны. Тяну его домой, помню, чтобы на сериал успеть и говорю: «Саша, сынок, у меня живот болит…пойдём домой.» А он на меня рентгеном посмотрел и отвечает: «Пойдём, мамочка. Но зачем ты врёшь? Так и вправду живот заболит.» - Анжела повела головой. – В тот же вечер, прикинь, живот мне скрутило так, что скорую вызывали.

- Не помню, как тётку эту звали. – вышел он из раздумий.

- Какую тётку? – не поняла Барби.

- Да, была тётка, которая в восьмидесятых первой заметила необычную ауру индигового цвета у некоторых детей и сказала, что это новые люди, которые изменят мир. А сейчас вслед за индиго появились и дети-кристаллы…эти ещё круче.

- Ой, не знаю. – сокрушённо кивнула Анжела. – Как там насчёт мира, но как с ним совладать я не знаю.

- А зачем с ним владать?

- Как?

- Они выше и мудрее нас. А подчиняться не хотят потому, что видят лживость и глупость окружающего мира. Не хотят они этой лжи подчиняться и правильно делают.

- А жить-то он как будет, если не подчиниться?

- А они и вправду мир изменят, чтобы не подчиняться.

- Дурик ты. – махнула рукой Анжела встала и, шатаясь, направилась к выходу из комнаты. – Скоро приду…не скучай.

- Расскажи лучше, чем ты занимаешься…что ешь, чтобы таким молодым оставаться? – спросила Анжела, когда вернулась.

- Много чего.

- Например?

- Элементы свои нужно найти.

- Какие элементы?

- У всех есть свои особенности в потреблении микроэлементов и витаминов. Основных немного: йод, железо, кальций, селен, фосфор, янтарная кислота… Нужно понять, чего тебе конкретно не хватает и восполнять. Затраты копеечные, а окупается с процентами. У всех нас, к примеру, постоянный дефицит йода.

- А ещё что?

- Да я много экспериментов над собой провожу. Есть простые истины соблюдение которых элементарно улучшает жизнь.

- Например?

- Например, перед едой не пить и еду не запивать. Я утром кефир с отрубями пью…усилие нулевое, а эффект огромный. Воду талую пью. Соки делаю свежевыжатые и вообще стараюсь, чтобы половина рациона из фруктов и овощей состояла. Перед холодами месяц жир барсучий или медвежий ем…пергу ем, мёд, витамины Е, В, А, токоферолы, лецитин обязательно много ещё чего пробую, ищу, комбинирую… – он остановился, заметив снисходительную улыбку Анжелы.

- Да ты просто помешался на здоровье и старости боишься покруче любой бабы. 

 

 - Чего молчишь? – вырвала его из задумчивости Барби.

 - Пора мне. – решительно встал он, поняв всю бесперспективность ограниченность и неинтересность этого общения. Он, вдруг, во всех подробностях представил свою прекрасную Олю и немного смутился, как мог он оказаться тут, рядом с этим несчастным закомплексованным существом, зажатым стереотипами и неспособным воспринять даже малую часть его мира, когда у него есть самая настоящая богиня. Максим, улыбнувшись, вспомнил, как совсем недавно они с рыжей бестией на полном серьёзе обсуждали механизмы, которые позволят им не потеряться в следующих воплощениях или в потустороннем мире. Это было настоящее единение душ и сердец…полное физическое и интеллектуальной слияние. А зачем он здесь? Что он ищет тут?

 - Никуда ты не пойдёшь! – ухватила его за рукав Анжела.

 - Пойду. – он вырвался и оказался в коридоре.

 - Трус!

 - Да, да. – бубнел Макс, одевая обувь. – Самый настоящий трус.

 - Подожди! – повисла она у него на шее и попыталась поцеловать. 

 - Не надо. – отстранил он её и открыл один замок.

 - Максим! – взмолилась Барби и, став на колени, принялась судорожно расстёгивать ремень его джинсов.

 - Всё, всё. – лязгнул он засовом и выскочил в подъезд. – Прощай!

 - Козёл! – рыкнула она и громыхнула тяжёлой дверью.