Помочь сайту
Поздравления
Сотворение любви - Глава 27
6 ноября 2018 -
Вера Голубкова
- Пойдем в Ретиро, пива выпьем в павильоне, – пригласила она и добавила, – конечно, если природа с ее деревьями, травами, сороками и прудом для тебя не чересчур. [прим: Буэн-Ретиро – городской парк в центре Мадрида, излюбленное место отдыха горожан]
Я торжественно пообещал, что на этот раз меня не вырвет.
За окном ярко светило солнце, но было уже по-осеннему прохладно. Начало осени – самое время любоваться цветом платановых листьев и отражением солнца на зеленоватой водной глади пруда... но кому важны листья, солнце, воскресные семьи, продавцы вафель, и вообще весь мир снаружи этого туннеля, ведущего меня к Карине. Сегодня она была в джинсах, черной потертой кожаной куртке и кроссовках. Своим спортивным видом она давала мне понять, что больше не обязана носить костюмы, заставляющие думать лишь об офисной жизни, вагонах класса люкс, аэропортах и рабочих обедах.
Я не мог понять, ищет ли Карина мои глаза или просто смотрит на свое отражение в моих солнцезащитных очках. Я заказал ее любимый вермут.
- Что с тобой? Ты еще болеешь? – спросила Карина, положив руку мне на колено.
- Я должен рассказать тебе кое-что, – я сомневался в своем намерении, более того, возможно, я даже не завел бы этот разговор, если бы не ее вопрос и рука, лежащая на моем колене.
Карина убрала руку и принялась вертеть бокал. Какое-то время она разглядывала слоняющихся без дела людей, собаку, постоянно убегавшую от хозяина и носившуюся между столиками, ребенка, с трудом забиравшегося на самокат и падавшего через каждые два-три шага.
- Если бы мы жили вместе, я подумала бы, что ты собираешься объявить мне, что у тебя есть любовница. Подобные разговоры именно так и начинаются, верно?
- Не знаю. У меня была только одна любовница.
- А у меня вообще любовников не было, ни одного. Ладно, давай погуляем по парку, и ты мне расскажешь.
Карина оставила деньги за вермут на столе. Я едва успел отпить глоток. Мы встали, и Карина взяла меня под руку. Так, держась за руки, мы дошли до края пруда. Карина уже давно могла бы быть моей девушкой, могла бы и раньше гулять со мной по воскресеньям, подхватив под руку, как сейчас, молчаливая и вместе с тем такая близкая, но только сегодня и здесь, в парке Ретиро, мы решили стать ближе друг другу. У нас уже могла бы быть – или не быть – история наших прогулок по парку и любимые скамейки. Мы могли бы целоваться на том самом месте, куда пришли сейчас, или спорить, расставаться и мириться. Мы могли бы уже не первый раз облокачиваться на парапет пруда и смотреть на компанию плавающих на лодках подростков. Юнцы, разбившись на группки друзей-соперников, гребли, перекрикиваясь между собой, и смеялись, по-приятельски подкалывая друг друга. Мы с Кариной и раньше могли бы вот так же, облокотившись на парапет, разговаривать о нас самих, как делают все новоиспеченные пары, и тогда сегодняшний разговор мог бы стать каким-то особенным.
Карина не отпускала мою руку, желая быть рядом и касаться меня. Возможно, это был для нее некий способ утешиться или успокоиться.
- Что ты должен рассказать мне? Начинай.
Клара со слов Самуэля.
- Поскольку ты никогда об этом не упоминала, подозреваю, что Клара ничего тебе не сказала. На самом деле это меня не удивляет, поскольку она не хотела, чтобы ты знала о некоторых вещах, потому что из-за них Клара стыдилась себя, сравнивая себя с тобой, и то, о чем я расскажу тебе – одна из таких вещей. Строго-настрого молчать Клара мне не запретила, так что не думаю, что мой рассказ будет предательством. К тому же умершие не имеют права запрещать; каждый сам решает, рассказывать что-то или нет в зависимости от того, что это даст живым. Знаешь, я много раз спрашивал себя, говорить ли тебе об этом, и в итоге решил, что должен рассказать, прежде всего потому, что ты, как и я, продолжаешь поиски Клары, ты все еще не похоронила ее и не хочешь хоронить, пока не убедишься, что знаешь, какой была твоя сестра. Вероятно, поэтому ты со мной; что-то похожее я мог бы сказать и о себе. Предупрежу сразу, что у меня много вопросов. Я хочу знать, как Клара отзывалась обо мне, пусть и нечасто, судя по твоим словам; какой она тебе казалась: радостной или испуганной; какие недостатки находила она во мне; что беспокоило и настораживало ее, если она и вправду считала, что когда-нибудь мы сможем жить вместе.
Карина не прерывала моего длинного вступления и ничего не сказала, когда я замолчал. Она выглядела спокойной и довольной. Мне очень хотелось, чтобы Карина начала доверять мне, поняв, что рядом со мной она может опустить оружие, расслабиться и перевести дух.
- Я уверен, тебя заинтересовали слова Алехандро о ребенке. Ему показалось, что Клара просила его о малыше от отчаяния, но он попытался уцепиться за ее предложение как за что-то прочное и надежное, что остановит сползание Клары на дно, хоть и не сказал нам об этом.
Карина повернулась ко мне и открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но промолчала, ожидая продолжения. Думаю, она догадывалась, о чем я скажу.
- Алехандро не понимал Клару, как и многого другого. Клара хотела сказать ему, что она беременна.
- От тебя?
- Она сказала, что от меня, но я не могу знать наверняка.
Карина резко выбросила вперед руку, и я почти почувствовал царапины на своем лице, но она лишь сдернула с меня солнцезащитные очки и швырнула их в пруд, а потом поднесла ту же руку ко рту, словно удивляясь сделанному. Мы оба наблюдали за очками, как они тонут в зеленоватой воде, надо заметить, гораздо быстрее, чем можно было ожидать.
- Да-а, они влетели мне в копеечку. Армани или Келвин Кляйн, что-то в этом роде.
Мы не отрывали глаз от того места, где исчезли очки, словно ждали, что они вынырнут из глубин на поверхность. Карина стояла, прижав руку к губам: она была на грани либо смеха, либо плача. Солнце било ей прямо в глаза, и она прищурилась. Карина молчала, и я продолжил рассказ:- Клара сказала, что я отец ребенка, и теперь я должен рассказать, что произошло, когда она попросила меня начать жить вместе. На самом деле я не заявил ей прямо в лоб, что не хочу жить с ней, как сказал тебе раньше, а просто объяснил, что мы не можем жить вместе или жениться исключительно по залету, как делают другие, что это ответственный шаг, который полностью изменит нашу жизнь, а потому жениться нужно только тогда, когда действительно этого хочешь, а не с бухты барахты в силу обстоятельств. Я напомнил Кларе, что до этого она всегда давала мне понять, что не готова к совместной жизни и хочет встречаться со мной только по выходным, не более того. Я всегда чувствовал себя скорее полезным, нежели желанным, этаким инструментом, при помощи которого она вырывалась из петли навязанной ей жизни. Я смирился с этим и никогда не протестовал, как она и хотела, но я не был готов жить с ней для того, чтобы стать отцом ее ребенка или что-то в этом роде.
- Когда произошел несчастный случай, она была беременна?
- Ты имеешь в виду, не сделала ли она аборт? Не знаю, больше мы не разговаривали. Клара не звонила мне две недели.
- Ты попросил ее сделать аборт.
- Я попросил ее подумать, хочет ли она иметь ребенка.
- Скорее всего, это была проверка, одна из бредовых идей, пришедших ей в голову, а о последствиях ее Клара не задумывалась.
- Вообще-то она действительно не хотела быть матерью.
- У тебя тоже нет детей.
- Верно, нет.
- Почему?
- Потому.
- Жена не хотела, или ты?
- Жена. Не то чтобы она вообще не хотела детей, скорее, не хотела иметь их от меня. Впрочем, откуда мне знать, что она хотела? По женской части я не мастак, да ты и сама это поняла.
- Не мастак, это точно. Значит ты не против иметь детей.
- Я не знаю, Карина. Я никогда не жил с женщиной, которая на самом деле хотела иметь детей, а сам я не особенно о них мечтал.
- Предпочитаешь пить бурбон на террасе, – Карина снова поднесла руку к моему лицу, только на этот раз медленно, словно давая понять, что мне нечего бояться. Она ласково погладила меня по щеке, и по ее губам скользнула легкая улыбка, но, несмотря на это я подумал, что точно так же Карина могла бы приласкать подбежавшую к ней тяжело дышавшую собаку с висящим на шее ошейником: “Ну что, малыш, ты потерялся? Ну-ка, давай посмотрим, где твой хозяин.” От нежного прикосновения ее пальцев к моей коже я несколько приободрился.
- Ага, предпочитаю пить бурбон на террасе, читать, гулять, встречаться с друзьями. Черт знает, сколько времени прошло, как я ни с кем не встречался: ни с Франом, ни с Хавьером, ни с Алисой, а мне хотелось бы повидаться с ними. Они все время ругаются, спорят.
- А ты, конечно, никогда не споришь.
- Очень редко, ты же меня знаешь.
- Знаю, но если честно, ты не всегда мне нравишься.
- Поэтому ты и забросила мои очки в пруд.
- Сама не знаю, зачем я это сделала. По большому счету, не так уж и важно, что Клара ждала ребенка. Если вдуматься, то с какой стати мне сильнее переживать из-за смерти какого-то зародыша, чем из-за смерти сестры?
- Оно, конечно, так, но смерть женщины в положении гораздо горше обычной. Ты мечтаешь, строишь планы, и вдруг все разом рухнуло…
- К тому же, я не думаю, что сестра была беременна.
- Зачем мне врать тебе?
- Продолжай... рассказывай дальше.
- Я не знаю, как рассказывать дальше, если ты мне не веришь. Я сказал тебе, что Клара была беременна от меня и хотела, чтобы мы стали жить вместе, а я отказался. Скорее всего, именно после этого она и предложила Алехандро обзавестись ребенком. Я не думал, да и сейчас не думаю, что Клара и вправду хотела малыша. Это была одна из тех сумасшедших выходок, которая должна была полностью изменить ее жизнь. Впрочем, есть одна неувязка: Клара хотела взвалить на Алехандро чужого ребенка, хотя никогда не хитрила, все делала открыто.
- Но с тобой она встречалась тайно.
Карина заметила слабое звено в моих доводах и была права. Она словно размышляла о сестре вслух, впервые что-то поняв. Карина снова взяла меня за руку, оторвала от парапета и повела к аллее. Не успели мы отойти подальше от пруда, как к нам подошла цыганка с веточками розмарина в руке, вероятно, желая погадать нам.
- Ай, какая красивая пара, – пропела она, качая головой. – У вас будет четверо детей, таких же хорошеньких, как вы. Эй, блондиночка, подойди сюда, дай-ка я тебе погадаю. Все прочитаю по твоей руке, все скажу, – продолжала цыганка.
- Спасибо, не стоит, – отказались мы и, не останавливаясь, пошли дальше.
- У вас будет четверо детей: два паралитика и два гомика, – цыганка отошла от нас с достоинством римской императрицы.
Карина рассмеялась и крепче прижалась ко мне.
- Я был ее любовником, но на самом деле Кларе хотелось, чтобы все было иначе, без тайн и обмана; она хотела жить открыто.
- Клара не была беременна. Мне кажется, она сказала вам обоим о ребенке только для того, чтобы убедиться, что вас ничто не связывало по-настоящему, что ни один из вас не бросится в огонь ради нее. Клара уже тогда собиралась уйти от вас обоих, и ей нужно было обрести уверенность, хотя, по сути дела, она уже бросила вас.
Карине хотелось думать о сестре именно так: независимая девушка, которая любит довести все до конца, а потом идти дальше. Мне тоже нравилась такая Клара, собственно, такой я ее и представлял: вот она ставит нас с Алехандро перед выбором и, давно зная ответ, ждет его от нас, думая про себя: “брошу я вас обоих к черту, это не жизнь”. Я уверен, что Карина, как и я, видела перед собой девушку, которая готова жить с бомжами в заброшенных развалюхах, чтобы избавиться от опостылевшей унылой однообразности, которая обретет свободу и будет вприпрыжку бежать по жизни, ища свой путь, которая будет рисковать, а упав, не смирится с поражением, а встанет и продолжит идти вперед. Мы представляли Клару такой, и нам это нравилось, хотя ни один из нас ничего для нее не сделал, и неправда, что я был бы рядом с ней на протяжении ее падений и возрождений, терпел бы ее выходки и непостоянство. И все же Клара нравилась мне, очень нравилась. Хотелось бы, чтобы эта веснушчатая девчонка была моей подругой. Мы сидели бы с ней на моей террасе, попивая пиво, и она рассказывала бы мне о своих приключениях, смеясь над своими прошлыми невзгодами. Я звал бы Клару на террасу и в тяжкие для нее времена, когда дни черны, как воронье крыло, и кажется, что нет ни выхода, ни будущего, когда сама мысль о том, чтобы смириться и всю жизнь прозябать без мечты, без огонька и риска, но и без особых бед, невыносима. Я просто слушал бы ее, пытаясь понять и не давая советов. Мой дом был бы для Клары убежищем, в котором она могла бы укрыться и набраться сил, чтобы снова вприпрыжку бежать по жизни дальше. Я не стал бы возводить для нее кукольный домик, как Алехандро, а соорудил бы лишь пристанище для отдыха перед продолжением забега.Мы с Кариной не спеша бродили по парку Ретиро, погрузившись в свои мысли, хотя оба, наверняка, думали о Кларе. Дойдя до конца парка, мы, не сговариваясь, пошли дальше по улице Аточа. Мы ни о чем не расспрашивали друг друга. Карина все так же цепко держала меня за руку. Слышался шум проезжающих мимо машин, визг тормозов, голоса людей, гудки, рев моторов. Повсюду городская толчея и спешка, грязные здания, жаркое марево на выходе из метро. Узенький тротуарчик на улице Магдалены и машины, припаркованные на нем, чтобы не создавать пробки. Наркоманы, выпрашивающие мелочь на еду, запах кальмаров, наполовину оторванные плакаты, объявляющие о всеобщей забастовке. Цветочные киоски на площади Тирсо де Молина, нищий, каждый день стоящий с протянутой рукой и сжимающий в другой недокуренную сигарету. Китайцы, парами или в одиночку стоящие или сидящие на корточках, у дверей своих лавчонок с отсутствующим или скучающим видом.
Мы с Кариной, почти ничего не замечая, молча шли по городу, будто он был всего лишь декорацией наших с ней жизней. Я открыл дверь подъезда. Лифт был внизу, и нам не пришлось ждать его. Кабинка поднималась со своей всегдашней неторопливостью, так, что мы даже не замечали движения. Дверь лифта открылась, и я пропустил Карину вперед. Я достал из кармана ключи и, повернув их пару раз в замке, толкнул дверь.
- Проходи, – пригласил я. Таких темных глаз, как у Карины, я никогда не видел. Это были глаза человека, с опаской заглядывающего в пещеру, но уверенного в своем следующем шаге. Карина переступила порог, и обратного пути уже нет. Перед тем как войти в комнату, Карина сняла с себя серьги и кроссовки. Она оставила кожаную куртку на спинке стула, бросила серьги на стол, как швыряют игральные кости, и повернулась ко мне, вопросительно подняв бровь.
- Дашь мне минутку?
- Конечно.
Ее шаги стали медленней, но вряд ли Карина сомневалась, она словно прислушивалась к своему телу. Ее босые ноги танцевали по паркету, как в замедленной съемке. Карина тряхнула волосами, хотя они были слишком короткими, чтобы разлететься. Расстегнув пуговицу на блузке и молнию на джинсах, Карина встала на носочки и повернулась к ванной. Ее глаза стали еще темнее, а на губах блуждала улыбка той, кого она вспоминала. Карина была выше Клары и чуть угловатее, но впервые она показалась мне красивее сестры. Я снял часы, лишь бы что-то сделать.
- Я сейчас вернусь, – сказала Карина, прежде чем скрыться в ванной, – не уходи.
Рейтинг: 0
245 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
