А артист-то фальшивый!

(Действие происходит в провинциальном городке Федоровск)

     Провинциальный город был взбудоражен. Еще бы ‒ такого удивительного события здесь не могли припомнить даже старожилы. Сегодня должен был выступить артист из Москвы! 
     Он приехал рано утром в закрытом грузовике, фактически инкогнито. Горожанам даже не сказали того кто именно будет выступать. Известно только одно обстоятельство, уже распространившееся по ушам всех жителей : «Из Москвы!» 
     Оставалось всего двадцать минут до начала концерта. На городской площади около наспех сколоченного деревянного помоста,пахнущего свежими сосновыми досками, уже начал собираться народ. Люди валили семьями чтобы посмотреть на это зрелище. Все парковочные места в радиусе десятка метров уже были заняты, а ведь еще прибыла только малая часть всех зрителей. 
     Вся площадь была огорожена двухметровым деревянным забором, доступ к представлению могли иметь только те кто зашел внутрь огороженной территории, а это можно было сделать через один узенький вход, при этом отдав немаленькую сумму. «Ничего, ради такого можно и потратиться» ‒ говорили местные жители, охотно платили и шли. 

     В небольшом фургончике, оборудованном под гримерку сидел обхватив голову руками напряженный молодой человек, смотрящий на свое отражение в треснувшем зеркале. Он был очень взволнован, хоть и старался скрыть это. 
‒ Пять минут до начала! ‒ кто-то крикнул в приоткрывшуюся дверцу фургончика.
Молодой человек встал и медленно зашагал по своей временной жилплощади.
‒ Они говорили что я плохой пародист... Плохой пародист! Ни голоса ни мимики, значит! А полюбуйтесь-ка на это!
     Человек выглянул за дверцу фургончика. На площади уже почти не оставалось свободного места. Люди громко разговаривали, ругались, смеялись, пили, они сидели на крышах домов, на балконах, на столбах, некоторые даже умудрялись сидеть на заборе. 
‒ Аншлаг! Везде аншлаг! ‒ радостно говорил он, ‒ И это уже седьмой город по счету! Дай бог, чтобы и в этот раз все прошло благополучно. Такими темпами я скоро миллионером стану!
‒ Три минуты! ‒ прокричал тот же голос.
‒ Игнатьич! ‒ крикнул молодой человек.
‒ А?
‒ Какую фонограмму ставим?
‒ А это... Буланову же ставим.
‒ Буланову... ‒ тихо сказал человек, ‒ ну сейчас мы им покажем мастер-класс перевоплощений!
     Он открыл большой платяной шкаф, служащий местом хранения для множества костюмов и предметов одежды. Он разделся, потом достал бюстгальтер, набил его носками и надел на себя. Потом достал длинное черное платье и также надел. Выдвинул объемистый ящик стола, набитый косметикой, париками, очками, усами и бородами, нацепил на себя длинноволосый женский парик, густо набелил лицо и накрасил губы и ресницы. 
‒ Ну вот, родная мать не отличит! ‒ довольно сказал он, смотрясь в треснувшее зеркало.
‒ Начинаем! ‒ крикнул Игнатьич.
     Молодой человек еще раз осмотрел себя и потихоньку вышел из фургончика, спрятавшись за высокий помост. 
     Игнатьич, небритый мужик в смокинге лет пятидесяти на вид, медленно вошел на помост. Зрители замолчали в ожидании. 
‒ Дорогие друзья! ‒ заорал он в раздолбанный микрофон, ‒ Дорогие товарищи зрители! Хочется сказать вам огромное спасибо за ту возможность выступить в вашем городе ‒ самом лучшем городе планеты Земля! И для нас, поверьте, огромная честь сейчас стоять перед вами на этой сцене...
«Во артист! Как от зубов отскакивает!» ‒ восхищенно подумал молодой человек.
     Артист же еще около десяти минут нес подобный бред, после чего торжественно объявил уже немного уставшей публике: 
‒ Встречайте! Кумир миллионов ‒ Татьяна Буланова!
     И тут под ликование тысячеглавой толпы на сцену вошла сама Татьяна Буланова. И сразу же начал... тьфу, извините, начала петь какую-то слезливую песенку. 
     Задние ряды продолжали ликовать и веселиться: при выпитом ими количестве алкоголя им уже было все равно, кто выступает и выступает ли кто-нибудь вообще. Реакция же передних рядов была не столь однозначной. 
     Половина женщин, конечно же, начали реветь, другая половина начала обсуждать отсутствие слез на лице певицы(наш молодой человек не находил возможным пускать слезы на публике), и в их головы стали закладываться нотки сомнения. Мужчины в большей части стали обсуждать внешние достоинства певицы, и при внимательном осмотре оной в них тоже начало пробуждаться сомнение по поводу ее пола. 
     К третьей песне парень понял, что женские образы ‒ не для него. Носки все сильнее и сильнее вываливались из бюстгальтера, и ее «грудь» в любой момент могла упасть на помост, а парик предательски сползал назад. Весь концерт насчитывал из себя десять песен, и он должен был стать для него поистине мучительным испытанием. 
     Но тут произошло то, чего никто не мог ожидать. У певицы внезапно подломился каблук, и она с грохотом упала на деревянный настил. Парик свалился с головы, а «грудь» разлетелась аж до передних рядов, вызвав их крайнее негодование. 
‒ Игнатьич! Скорее в машину! ‒ кричал накрашенный молодой человек в черном платье, убегая от разъяренной толпы «поклонников».
     Они сели в грузовик, стоящий рядом с помостом, и. проломив забор, уехали, увозя с собой деньги горожан. Уехали продолжать свое полезное дело ‒ обеспечивать столицу московскими звездами.