17.
НАШЕ ДЕЛО ПРАВОЕ, МЫ ПОБЕДИМ
Утром в особняке Геринга раздавались стоны.
Вокруг лежащих на диванах и на полу генералов и высокопоставленных ляйтеров
суетились врачи и медсёстры.
Геринг лежал на своей кровати тоже с
холодным компрессом на голове. Штирлиц вошёл к нему и, улыбнувшись, сказал:
– Хорошо погуляли. Жаль, что до Москвы
добрался только я один.
– Надеюсь, что настоящая война будет для нас
более успешной, – ответил Геринг.
– Хайль Гитлер, – сказал Штирлиц и покинул
«наци №2».
В Управлении начинался обычный трудовой
день. Штирлиц вошёл в туалет и увидел на стене над писсуаром надпись «ШТИРЛИЦ –
РУССКИЙ ШПИОН». Он догадался, что это рука Гейдриха. Ниже кто-то ярко-красной
губной помадой подписал: «ЗАТО НАСТОЯЩИЙ МУЖИК, А НЕ ГОМОСЕК. БАРБАРА». У
читающего сразу возникал вопрос: как эта Барбара попала в мужской туалет? А ещё
кто-то нацарапал «ГЕЙДРИХ – РВАНЫЙ ГОНДОН».
Штирлиц облегчил мочевой пузырь, застегнул
ширинку, провёл по ней сверху вниз и снизу вверх, проверяя: на все ли пуговицы
она застёгнута. Он помнил случай с Холтоффом из гестапо, который предстал перед
Гиммлером с расстёгнутым хозяйством. Рейхсфюрер приказал всем сотрудникам его
отдела встать в кружок и водить вокруг бедняги штурмбанфюрера хоровод с пением:
«Холтофф, Холтофф, как тебе не стыдно, половину видно». Отчего бедняга даже
расплакался.
Вымыв руки, Штирлиц вернулся в кабинет и
вызвал на допрос английского шпиона Джона Роу.
Некоторое время Штирлиц разглядывал
молодого парня, попавшегося при попытке проникнуть на завод по производству
многоразовых презервативов для солдат вермахта. Эти изделия после использования
достаточно прополоскать в растворе марганцовки, и они готовы для повторного
употребления. Диверсант намеревался взорвать завод и надолго лишить солдат
вермахта надёжной защиты.
– Ваше дело завершено, Роу, и будет передано
в трибунал, – сказал Штирлиц. – Приговор вам наперёд ясен – виселица. Но есть
возможность избежать его.
Штирлиц сделал паузу, закурил и придвинул
пачку сигарет шпиону. Тот при последних словах штандартенфюрера напрягся.
– Вы хотите узнать, что это за возможность?
– спросил Штирлиц.
Шпион судорожно двинул головой и хрипло
ответил:
– Хочу.
– Вы должны дать согласие на службу Германии.
– Это предательство.
– Это цена вашей молодой жизни, Роу. Вы
умрёте, а ваши начальники будут по-прежнему трахать ваших девочек, которых не
дотрахали вы. Они будут пить пиво, которое не допили вы. Это ваш выбор.
– Я не могу вот так сразу… Мне нужно подумать.
Штирлиц отправил шпиона в камеру думать, и
задумался сам. По всему видно, война с Советским Союзом вот-вот начнётся, а он
так ничего не сделал, чтобы предотвратить её.
– Нужно что-то делать, – подумал он и взял в
руки балалайку. Музыка помогала Штирлицу думать. По зданию РСХА разлилась
боевая песня, исполняемая Штирлицем:
– Если завтра война, если завтра в поход,
Если чёрная сила нагрянет,
Как один человек, весь советский народ
За любимую Родину встанет…
Гиммлер, несколько отошедший после
вечеринки у Геринга, заслушался пением штандартенфюрера и сказал сидящему перед
ним Гейдриху, который мечтал лишь об одном: поскорее попасть в туалет и
пописать:
– Душевно поёт Штирлиц. Ему бы в опере арии
распевать.
– Штирлиц – русский шпион, – пробормотал
Гейдрих.
– Да знаю, Гейдрих. Читал в туалете. Узнаю,
кто написал, тому уши оторву, моргала
выколю.
Гиммлер махнул рукой, что означало: можешь
идти. Гейдрих выскочил из кабинета рейхсфюрера и пулею полетел в туалет.
А Штирлиц отложил балалайку и подумал:
– Если войну нельзя остановить, её надо
выиграть. Наше дело правое, мы победим. Победа будет за нами.
(продолжение следует)
Помочь сайту
Поздравления
