Шутник

На флоте больных нет! Есть живые и мертвые! Но, увы, мы тоже хвораем. Правда, как правило, двумя болезнями - херня и пипец. На херню не обращаем внимания, а пипец – вообще не лечится.

Если внимательно присмотреться к болезным в военных госпиталях, то они резко отличаются от тех, кто лечится в гражданских больницах. У служивых настоящими больными можно, наверное, считать только тех, кто могильным камнем лежат в хирургии. В остальных же отделениях типа терапии, неврологии или венерологии «лечатся» те, кто решил «закосить» от военной повседневной службы.

Худой и длинный, как кортик младший артиллерист эсминца «Утро социализма» старший лейтенант Петя, по фамилии… бог с ней, с фамилией, любил рассказывать флотские байки. Он считал, что лучше, когда над ним смеются, чем когда над ним будут плакать. Замученный корабельной службой Петя решил лечь «на дно». «Дном» у него был госпиталь, где он периодически скрывался от командирских очей и поправлял, расстроенное любовницами и корабельным спиртом здоровье.

Включив на полную громкость «дурака» и получив у корабельного доктора диагноз «что-то с нервами» Петро оформляет медицинские документы и направляется в госпитальную палату, в которой уже маются бездельем четыре таких же «гаврика», как он сам.

У старшего лейтенанта по имени Андрей с базового склада, лежащего у двери было «что-то в носу». У капитан-лейтенанта Сани с тральщика - открывшийся не в том месте геморрой. У самого молодого из присутствующих Васи, прапорщика из стройбата - обычный грипп, а у мужика средних лет на «годковском» месте у окна - то, что он и сам не знал.

Петя, разложив мыльные принадлежности в тумбочке, а кости - на коечке, начинает «осматриваться по бортам». Лежать ему долго, и он решает узнать как себя вести. Обо всем ли можно говорить? Вопрос совсем не риторический - времена на дворе стояли лихие, стукачей везде, как лозунгов на улице. Если что не так, то потом год в части не отмоешься.

После ужина, когда в желудках болезных шел вечный разговор между перловкой и подливкой из комбижира, Петр кидает в общество «болт».

- Ребята! Хотите расскажу историю? – парень по реакции на нее хочет понять кто здесь кто.

Завладев вниманием сополатников, Петр с простодушной улыбкой флотского обалдуя начинает рассказ-анекдот.

- У нас в бригаде охраны водного района был такой случай. Ушли в отпуск четыре офицера. Купили билеты на поезд в купейный вагон в одно купе. Вот радость-то - думают они, - можно оттянуться по полной программе, - что они сразу и делают. Раскладывают на столике вареных цыплят, яйца, картошку, зелень и как полагается водочку. Ехать им долго, поэтому к вечеру звучит возглас:

- А не расписать ли нам «пульку» в преферанс?

Предложение принимается «на ура». В итоге через некоторое время в купе накурено, как в каюте, ставь колом лом - не упадет. Бардак, как под утро в публичном доме. Едут ребята, конечно, с аполитичными анекдотами, критикой вождей и советской власти, что у нас каралось от души. Лозунг жизни был прост - Балтиец! Не щелкай хлебалом!

Одного из них, назовем его Шутником, который сидел «на прикупе» и как бы был не у дел, черт, толкает под локоть.- Петя продолжает медленно рассказывать, внимательно присматриваясь к окружающим. - От нечего делать он решает позабавиться и разыграть своих дружков. Пошутить.

- Мужики! - обращается он к своим попутчикам. - Кончай рассказывать антисоветские анекдоты. А то нас подслушает полковник из «органов» и «заметет» всех под белы рученьки туда «куда надо». Нам всем тогда мало не покажется – ни за что получим по десять лет.

- Верно, подмечено, стук сейчас распространяется быстрее звука, - замечает старлей.

- Э-э нет, дорогой! За «низачто» дают пять лет, - поправляет каплей.

Не обращая на реплики, Петя продолжает рассказывать.

- Хорошо! Раз так, то не обижайтесь, если что не так, - с цинково-уксусным выражением лица отвечает им «шутник».

«Сидя» в очередной раз на прикупе, Шутник молча идет к проводнику вагона и просит.

- Дорогой! Принеси, пожалуйста, в пятое купе четыре стакана чая, но сахар к нему донеси минутки через две.

- Нет проблем, командир, - отвечает тот, усердно протирая сияющий вагонный титан и самодовольно в нем любуясь собою. - Будет точно, как в аптеке, если бригадир не встрянет.

Шутник, как ни в чем не бывало, возвращается к себе в купе. Там картина без изменений. Купе ходит ходуном, хохочет, скрипит и трясется, как припадочное над очередным анекдотом про Брежнева. Накурено, карты, водка. Не хватает разве что только голых баб. Жалобно, с тоской жужжит муха, на обглоданной вареной курице. Наш шутник ещё раз, как бы пытается «образумить» своих попутчиков.

- Мужики! Последний раз прошу по-хорошему. Прекратите, болтать что попало, доиграемся до неприятностей!

Попутчики опять на него ноль внимания, фунт презрения. Тогда Шутник с лицом, как на памятнике, на виду у всех не торопясь, наклоняется к электрической розетке в углу купе и вкрадчивым голосом говорит.

- Товарищ полковник! Распорядитесь, пожалуйста, принести в пятое купе четыре стакана чая!

Ребята подымают на него пьяные глаза от карт, сразу не поняв, что тот брякнул. Переглянувшись, и немножко отойдя от услышанного, говорят.

- Ну, родной, ты даешь! Кто тебе поверит, что можно прослушивать в поезде, где сплошной шум и грохот?

Только они заканчивают это говорить, как тут звучит аккуратный стук в дверь купе.

- Разрешите? - входит проводник, счастливый, как вошь на аркане.

С обаятельной улыбкой в пол-лица, форменной фуражке набекрень железнодорожник держит серебряный поднос, на котором расположились четыре хрустально-чистых стакана.

Крепкий чай в мельхиоровых фирменных дорожных подстаканниках с чайными ложечками и «летящими» на ребят локомотивами образца начала двадцатого века играет всеми оттенками дегтя. Видно, что для густоты заварки в чай добавлена сода. Плут-проводник в белой буфетной куртке, с полотенцем через руку, как половой в трактире спрашивает пассажиров купе.

- Чай заказывали-с? – вагонный смотритель, как бы с лакейским полупоклоном, будто в старом кино «прогибается» перед мужиками. – Извольте-с, – прибавка буковки «с» на конце слова означала в те далекие времена «сударь».

У мужиков нижние челюсти отвисают до пола, в глазах зажигается нирвана бедуинов с острова Борнео, когда те впервые увидели русскую хлеборезку. Накрахмаленные занавески на окнах от удивления встают раком, а замок двери в купе начинает скрипеть и плакать, как не смазанная дрезина. Демонстративно спокойно взяв и попробовав несладкий чай «со шваброй», наш Шутник с досадой смотрит на окружающих. С сожалением качает головой и опять поворачивается к розетке-микрофону.

- Товарищ полковник! А насчет сахарка как? Не пожалейте. Дайте команду своим ребятам, - и добавляет «волшебное» слово, как его учили в описанном детстве. - Пожалуйста!

Через минуту опять аккуратный стук в дверь, которая открывается и на пороге, как отец Гамлета в ночи, снова предстает все тот же проводник-архаровец, в глазах которого отражается весь бардак купе. Теперь у него в руках блюдце с «голубой каемочкой» с аккуратненькими палочками железнодорожного сахара-рафинада.

- Извольте-с!

- Везет же людям, чай в купе носят, у нас же кроме клизм ничего не дождешься, - вздыхает прапорщик, лежащий у двери палаты.

- Не перебивай! – одергивает прапора капитан и восхищенно говорит. Видишь - врет, как дышит!

- Ребята, заворожено, во все глаза глядят на проводника, как на командующего, – продолжает Петя. - Ошарашено заикаясь, с березовым прононсом, молвят нашему герою.

- Н-ну, т-тебя Серега с т-твоими з-заморочками к лешему. С тобой тут и в п-правду попадешь в историю! - вся пьяная гоп-компания быстро расстилает постели и делает баю-баюшки-баю.

- Враки все это! - встревает в рассказ молодой прапорщик, не знающий еще этого анекдота. - Не может такого быть!

- Может, не может! Не перебивай, - перебивает старлей. – У нас в стране и не такое может быть. Вот намедни у нас случай был…

- Да погоди ты со своим геморроем, - одергивает молодежь каплей. - Пусть человек спокойно доврет до конца. Чем дело-то закончилось?

Петр, сделав паузу, для привлечения лучшего внимания слушателей продолжает.

- Ранним утром, когда еще спали блохи в вагонных матрацах, наш Шутник, свеженький, как вздох младенца, как ни в чем не бывало, просыпается с похмелья, глядь, а его попутчиков… как след простыл. В купе тишь и божья благодать, как на погосте кладбища. От вечерней попойки и бедлама ни следа. - Петя делает выдох и продолжает. - Коечки по-флотски аккуратно заправлены новым бельем, пол в купе чисто подметен. На столике нет костей курицы и крошек от водки, даже стоит обглоданная тараканами розетка с чисто вымытыми полевыми ромашками. С испугу, не попадая от нервного стресса босой ногой в правый тапочек, Серега, прихрамывая, шлепает к проводнику.

- А г-где мои р-ребята? – спрашивает Шутник хранителя вагонного порядка и уюта.

- Да тут давеча ночью был полковник из «органов» с ребятами в фуражках с малиновыми околышами и «стечкиными» на бедре, - старательно протирая чайные стаканы в служебном купе, невозмутимо говорит проводник нашему шутнику. - Всех тихо забрали, а твоя шутка «с чаем» товарищу полковнику очень сильно понравилась. Тебя сказал - не трогать!

Петро, закончив свой рассказ, переводит дыхание и ждет реакцию «собратьев по болезни». Трое молодых болезных, как и полагается, начинают смеяться. Толстенький и гладенький мужичонка лет под пятьдесят, молчавший все время задумчиво смотрит в пол. В глазах – полное ледяное безмолвие и молчание. Сидит он как черный унылый ворон среди весело щебечущих воробьев. Тишина начинает вытекать с «утки» из-под кровати.

- В чем дело, рассказ не понравился? - Петя задает вопрос мужику.

Начинается как бы вторая «серия» нашей незатейливой истории. Больной, прохрустев пружинами через некоторое время, как бы просыпается и начинает гомерически хохотать до спазм и коликов в гландах. Петру приходится повторно удивляться. Ведь рассказанный анекдот не до такой же степени юморной, чтоб так убиваться от смеха. Мужичок-колобок, сквозь слезы от смеха, машет на него руками.

- Ничего-ничего, парень, не волнуйся. Все нормально. Дело в том, что я офицер особого отдела КГБ СССР. Сейчас вот лежу в госпитале и прохожу ВВК для увольнения на пенсию. Прослужил в органах почти тридцать лет, а про свой родной Комитет анекдотов так и не слышал. Молодец Петя! Спасибо, порадовал на старости лет!

Результатом этой истории стало то, что «блюститель тишины», начинал новый день в больничной палате с того, что подходил к розетке в углу палаты и внятно говорил.

- Товарищ полковник! Здесь находится капитан 2 ранга Орлов. Прослушку можно снять – ситуация под контролем! - после чего эти лодыри посылали «гонца» в магазин военторга за очередной бутылочкой вкуснячего свежего портвейшка.