Весна бушевала во всю Ивановскую. Был конец Мая, а жарило как летом. Все курсанты получили лычки младших сержантов и убыли в регулярные войска, для дальнейшего прохождения службы. Чекмарёв Александр тоже получил звание младшего сержанта, и тоже ждал отправки в войска. Только за ним никто не торопился. После ранения, остальные три месяца службы в учебке Саня работал сварщиком. Командир рем. роты не спешил возвращать парня в батальон. И даже когда выписался из госпиталя Зелипукин, Гелетка всё одно держал сварщика при себе. Но по штату в ремонтной роте должен быть один сварщик, и этим сварщиком числился Зелипукин. Наконец-то тридцатого Мая приехали и за Александром. Это был прапорщик танковых войск. Выглядел он лет на сорок пять – пятьдесят. На этом можно было бы и закончить описание этого воина, если бы не одна ма-аленькая закавыка. Перегаром от него несло, аж на версту. Так вот. Несмотря на то, что прапор был с большущего бодуна, явных признаков алкоголизма у него не наблюдалось. Ни красного носа, ни слезящихся глаз, ни мешков под ними, ни трясущихся рук. Проще говоря, человек, как человек. Только в военной форме прапорщика Советской армии. Подойдя к сержанту относительно твёрдым шагом, этот военный загадочным тоном произнёс:
-Чекмарёв, ты будешь?-
И не дожидаясь ответа, он протянул Сане руку:
-Прапорщик Абашов! Дедушка Советской…, ну, и Т.Д. и соответственно, Т.П. Иди, собирай свой вещмешок, а я тут покурю! С похмела, я курю очень много. Хотя так, вообще курю редко!-
-Товарищ прапорщик, а вы не пробовали просто, грамм сто пятьдесят себе накатить? Говорят помогает!- как бы поддерживая разговор, предложил Александр.
-А ты юморист!- тут же парировал выпад прапор:
-Если бы я, ещё на вокзале, ноль пять литра не всосал, имел бы я такой бравый вид? Ты сам-то пьёшь?-
-Да как вам сказать?- растерянно развёл руками сержант. Такой откровенный вопрос ясно застал парня врасплох.
-А как есть, так и скажи!- расплываясь в широкой улыбке, уже настоятельным тоном, молвил Абашов.
-Так…. Немного…!- пожал плечами в ответ сержант.
-А мы тебе много и не нальём! Ну, давай, беги собираться, и пошустрее!- доставая очередную беломорину, гаркнул прапорщик. За то время, пока военные добирались до вокзала, Саня узнал, что, он убывает в знаменитый, краснознамённый, имени Остапа-Сулеймана-Санта-Мария-Берта-Бендер-бея Задунайского, ремонтный батальон, особого назначения. Но это парадное его название, а если попросту, в рем. бат. Что сам, прапорщик отбарабанил три свёрх срока, и теперь он дембель. Что, за годы службы, он посидел на гауптвахтах во всех городах Калининградской области. Что под хорошую закусь, прапор может выпить целую четверть. Что водку лучше всего закусывать «курятиной», или «белугой». Что «курятина» это, папироса, а «белуга» это, снег. Что служба лучше всего идёт на полигоне. Что самая вкусная еда, это бутерброд с салом вприглядку. Что зимой и летом, ну и соответственно весной и осенью, самая лучшая обувь это, сапоги. Что после бритья, тройным одеколоном можно классно похмелиться. Что слово из семи согласных и одной гласной это, взбзднуть. Что стоя на голове, прапорщик может, запросто, выпить стакан. Правда он на самом деле этого никогда не делал, но уверен, что выпьет на все сто пятьдесят девять целых, и тринадцать сотых процента. Что, если привязаться по ночам к спинкам кровати за ноги и подмышки, подтяжками, то за пол года можно запросто подрасти сантиметров на двадцать. Что женщины видят ушами, а думать совсем не умеют. Что если зайцу свистнуть на ухо, то он умрёт от разрыва сердца. Что, «мы тебе много и не нальём», это два по двести пятьдесят. Что комбатю за глаза зовут «Черномором». Что самый хороший наряд, это наряд по кухни, а самый лучший в мире танк, это Т-72. Что, если бы ветер мог бы дуть семьсот шестнадцать метров в секунду, то он запросто, мог бы задуть пулю обратно в ствол автомата, потому, что скорость пули на один метр меньше. Да, сколько ещё всего нового узнал бы Санька, если бы они ехали из Риги не в Калининград, а во Владивосток. Но к большому Санькиному сожалению, они, как говорится, не успели и глазом моргнуть, как прибыли в свой военный городок. Пройдя через КПП, Абашов, развёл руки в стороны, и сказал:
-Вот тебе, Алиса и Страна чудес! Ты, давай, чеши в штаб, отдай дежурному документы, и марш-марш в батальон. У «Черномора» просись в четвёртую роту. Я служу в «четвёрочке»! И ещё, чуть не забыл…, на, пожуй лаврушки, чтобы перегаром не воняло!-
Дав последние указания, пропор развернулся и пошёл по своим делам, напевая:
-Всё выше, и выше, и выше! Стремим мы полёт наших птиц…!-
Когда Чекмарёв вошёл в штаб батальона, он сразу понял, почему комбаню звали «Черномором». Полковник Дрежук был высок, широкоплеч, и с большими, чёрными усами.
-Будешь служить в четвёртой роте! У Лунина, как раз сварщика нет!- определи комбат сержанта, и заодно поинтересовался:
-А сам-то, откуда будешь?-
-Ближнее Подмосковье, город Люберцы!- отчеканил Саня.
-Москвич! Стало быть, одним раздолбаем в моём батальоне больше будет!- вздохнул полковник.
-Да нет же! Я не москвич! Я из Малаховки!- обиженным тоном уточнил Чекмарёв.
-Знаем мы ваши Малаховки! Я сказал, москвич! А все москвичи, раз-дол-баи! Всё, боец, не утомляй! Иди, и служи в свою роту!-
То, что комбатя окрестил его раздолбаем, поначалу оскорбило Саньку, но вскоре он сделал вывод, что быть в армии раздолбаем не так уж и плохо, но это уже будут совершенно другие истории.
Помочь сайту
Поздравления
