Хроники придурков - Книга третья - Будни беглецов

Иванов Данил (Darkland)
 
Хроники придурков
 
- Будни беглецов -
 
Книга третья
 
(Сценарий)
 
(Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны)
 
1974 год. Где-то в Северном Ледовитом океане
 
Пантелеев: (напевает под нос)  Ин зэ таун
                                                        Вэар ай вос борн
                                                        Ливд э мэн
                                                        Ху сэйлед ту си.
                                                        Энд хи толд
                                                        Ай оф зис лайф
                                                        Трам-пам-пам субмарин.
 
                                                        Трам-пам-пам елоу субмарин
                                                        Елоу субмарин, елоу субмарин...
 
Горбунков: Ты чего там мычишь?
Пантелеев: Да песню тут буржуйскую в наушниках слушаю, что-то про подлодку...
Горбунков: Завязывал бы ты с этой иностранщиной, лучше «Маяк» слушай!
Пантелеев: Не умничай, Семён! «Маяк» я тоже слушаю! Вдруг про нас чего в новостях скажут!
Горбунков: И что говорят?
Пантелеев: С Японией договор заключили по углю. Мы им угля...
Горбунков: Мелкого, но до хуя?
Пантелеев: Типа того, а они нам валюту...
Горбунков: Толково. Ещё чего говорят?
Пантелеев: Брежнев встретился с буржуем, который «Пепси колой» барыжит. Ты, Сеня, кстати «Пепси» пил?
Горбунков: «Пепси» нет, я «Кока-Колу» пил...
Пантелеев: Ну и как?
Горбунков: (делает брезгливое лицо) Так, стоп! Пантелеев, ты опять за старое! Хватить стебать меня этим фильмом и придумывать фальшивые новости!
Пантелеев: Да как фальшивые?! Каждые полчаса трындят про этого, как его леший, толи Келдыш, толи Кеннеди, о, вспомнил - Кендал! Точно Дональд, мать его, Кендал!  Хочет в Союзе свою поганую газировку выпускать! Чего я на финскую радиостанцию переключился, там хоть музыка одна, без трёпа... Про гречку не хочешь новости узнать?
Горбунков: Нахера мне про крупы ещё новости знать!
Пантелеев: Гречка не крупа!
Горбунков: А что?
Пантелеев: Министр обороны, балда!
Бармалеев: Опять ругаетесь?
Горбунков: Пантелеев достал меня стебать «Брильянтовой рукой»!
Пантелеев: Я ему новости пересказываю за первую неделю июня 1974-го года! Вон, Андропову, например, на шестидесятилетний юбилей вручили медаль «Серп и молот» и «Орден Ленина»!
Горбунков: И нахера мне это знать?! Про нас что говорят?
Пантелеев: Ну, ты, Семён Семёныч, тоже, не зарывайся? Кто ты такой, чтобы про тебя по радио говорить?
Горбунков: Это я и хотел услышать, а ты мне про гречку да про Келдыша...
Бармалеев: Да будет вам собачиться! Это на нас так закрытое пространство влияет. На меня в тюрьме тоже так накатывало, но там хоть на прогулку каждый день выводили, а тут пять дней в закрытом помещении...
Горбунков: Я вот как раз про это, может, всплывём уже, а? Ну, чисто подышать! А то после ваших совместных «тренировок» с Инной, дышать уже нечем! Я уж не говорю, что мы почти все ёмкости на подлодке заполнили нечистотами, хоть унитаз ремонтируй! Я бы мог!
Бармалеев+Пантелеев: НЕТ!
Пантелеев: Лично я за эти дни принюхался... Да и тут хитрая система какая-то стоит, она из морской воды кислород добывает, а углекислоту и ваш пердёж расщепляет. Вот до чего советская химия дошла. Так что нам, в принципе, неделями можно не всплывать.
Бармалеев: Но всплывать же всё равно надо?
Пантелеев: Да, горючее кончается. Не рассчитана была лодка на такой долгий переход. Так что надо придумывать легенду,  кто мы такие и что делаем в этих широтах...
Инна: А кому какое дело?! Военная тайна и точка! И пусть только попробуют горючку не дать!
Бармалеев: Ты ещё бы поспала, Нюсь... И так всю ночь тренировалась.
Инна: Выспалась на неделю вперёд, сам бы поспал.
Бармалеев: Не, Нюсь, я лучше с мужиками посижу в нашем кубрике... душно...
Инна: Кстати, Махал Махалыч, я же просила вентиляцию на максимум сделать!
Пантелеев: (буркнув) Она и так на максимуме, как только справляется. Хорошо повезло, что тут новая система фильтрации стоит, а так бы мы через два часа угорели!
Инна: Это всё, Коля. Откуда мне было знать, что у него выхлоп в пику тренировок выйдет на максимум! Даже пришлось пересмотреть режим и тренировать его именно как самого вонючего бздуна планеты!
Бармалеев: Инна, ну не перед мужиками же...
Инна: Правильный настрой это полдела! А ты реально можешь войти в тройку призёров, если ещё несколько дней бобовые поешь!
Бармалеев: Да не могу я на них уже смотреть!
Инна: Надо, Коля, надо! Я ведь тоже только их ем.
Пантелеев: (буркнув) Ладно хоть нам послабление сделали, а то если бы мы вчетвером тут горохом бздели, это никакая вентиляция не справится. (сирена)
Инна: Это что?
Пантелеев: А это оно и есть! Дизель требует подзаправиться. Так что всплываем и визуально смотрим, где в этих ебенях можно соляру спиздить по-тихому.
* * *
Бармалеев: Не похоже, что мы тут заправку найдём, до горизонта тундра или что это?
Горбунков: Судя по приборам, тундра и есть... а судя вон по той табличке тут ещё и рыбы нет.
Бармалеев: Почему?
Горбунков: А тут так и написано «Здесь рыбы нет»
Бармалеев: Ерунда какая-то... Тут она косяками ходит, руками можно ловить... Слышишь, вроде поёт кто-то...
Горбунков: Кто?!
 
Некто: (поёт)    Ни толкучки, ни возни,
                            Скажем для примера,
                            Ни борьбы за место нет
                            И ни милиционера.
                            За спиной летит снежок,
                            Мчатся нарты с кручи.
                            Паровоз - хорошо,
                            Пароход - хорошо,
                            Самолёт - ничего,
                            А олени лучше!
 
Инна: Беру переговоры с музыкальным аборигеном на себя! Эй, уважаемый!
Некто: О, рыбаки, однако? Табличку что ли не видели? Специально обновил! Тут рыбы нет! Или вы за Сашкой?
Инна: Нет, уважаемый, не знаю вашего имени-отчества...
Николай: Николай Иваныч мы, мало-мало...
Инна: Нам бы, Николай Иваныч, солярки литров... триста...
Николай: Однако, на язык так и просится ассоциация с трактористом, но не будем о грустном... Значит и на этот год Сашок тут остается. Вот горемыка. Тяжко ему тут приходится...
Инна: Мы, конечно, сочувствуем вам и вашему товарищу...
Николай: Товарищу?! Да я бы с ним в одной тундре срать бы не сел и плевать что срать тут больше негде! Это я, конечно, утрирую, мало-мало. Всё равно срать мы по двое ходим, особенно в пургу. Один, так сказать, дела делает, а второй палкой от жопы говно отбивает, чтобы не примёрзло, мало-мало...
Бармалеев: А я думал это байка...
Николай: Какая байка?! Ты пробовал срать на улице в минус 50?! Ладно, я привычный, а Сашок интеллигенция, ничего тяжелее пера  в руках не держал, пока сюда не попал...
Бармалеев: «Пера»? Он, что, уголовник?
Николай: Я же говорю, интеллигенция, теперь уже точно вшивая. Я про гусиное перо... В тундре, конечно, гуся хрен сыщешь, гагачьим пишет, падла.
Инна: Так, товарищ Николай, нам всё равно, что там пишет ваш.... э-э, партнёр?
Николай: Э, девушка, что за намёки?! Сашок, конечно, та ещё падла, но точно не из «этих», я бы давно заметил... Он пидарасов на дух не переносит, из-за них же его сюда сослали.
Бармалеев: Так он всё-таки ссыльный...
Николай: Ну, типа, я в этих тонкостях не разбираюсь. Вот так же приехал милиционер на нартах (кстати, не вижу вашего транспорта) и сдал с рук на руки. Сказал присматривать, чтобы сразу не околел. Типа делать мне больше нечего. С другой стороны ходить по нужде в пятидесятиградусный мороз стало в разы легче и безопасней.
Инна: Товарищ, хватит рассказывать про вашего коллегу! Я спра...
Николай: Коллегу?! У нас с ним в этом плане, вообще ничего общего! Я от сохи, я для простого народа пою, а этот лоботряс кучерявый для дворян старается...
Бармалеев: Для каких «дворян», может, дворняг?
Николай: Может и дворняг, я особливо не вникал, чего он там карябает, мне хватает его устного творчества. Не заткнуть ведь, падлу!
Инна: Зачем вы нам всё это рассказываете?! Я вас про соляру спрашивала...
Николай: Вот ты недокумека! Да зубы я вам заговаривал, пока Сашок к вам из засады с берданкой подкрадывался!
Некто: Руки в горы, нехристи!
Николай: Вы бы, товарищи и вправду ручки-то подняли вот чего у Сашки не отнять, стреляет без промаху. Только за это его и ценю...
Некто: Сколько раз говорить, Бельды, не называй меня «Сашкой»! Мне что, пять лет?! Александр Сергеич я!
Инна: Пушкин?!
* * *
Инна: Ты... Вы... точно Пушкин?
Пушкин: Нет, блядь, Гоголь! Ты зубы не заговаривай, а руки выше подними, а вы, хлопчики, кинжалы и пистоли долой!
Бармалеев: Да какие пистоли, Александр Данилыч
Пушкин: Сергеич! Все! Или вы безоружными по тундре шаритесь? Не боитесь на белого медведя нарваться?
Бельды: У них, кажись, и транспорта нема...
Пушкин: Вы ещё и безлошадные...
Бельды: (хихикнув) Может, они из моря вышли, как твои сорок три богатыря?
Пушкин: Тридцать три, неуч!
Бельды: Очень важное уточнение...
Инна: Александр Сергеич, мы действительно из моря!
Пушкин: Да что вы говорите, ну и где ещё тридцать человек?
Инна: Тридцать? А-а, вы про сказку свою. Нет, нас четверо... Четвертый на подлодке остался.
Пушкин: Подлодка? Что за бред, что ей тут делать, Бельды?
Бельды: Сам удивляюсь, ну да мелькнуло на севере что-то, но я и внимания не обратил, мало ли тут судов ходит, но в наших ебенях они не останавливаются. Чего, спрашивается, я тут чум поставил.
Бармалеев: Постойте, Бельды? Вы же Кола Бельды!
Бельды: А я думал не узнаете! Помнят ещё, приятно. Слышь, Сашок, а ты мне не верил что я тут знаменитость!
Пушкин: И с хера ли знаменитость в этой жопе мира делает!
Бельды: Я же объяснял, у меня творческая пауза, устал я от гастролей и людей, захотелось припасть к корням...
Инна: Товарищи... и Пушкин, раз у вас нет солярки, может, мы просто пойдём?
Пушкин: Куда это вы собрались? Сюда, может, ещё пять лет никто не заглянет, а у вас подлодка! Бельды, ты же в войну на флоте работал, на дизеле, вдвоём с приятелем, пока у вас инструменты не спиздили?
Бельды: Было дело...
Бармалеев: А я думал это байка...
Бельды: Какая байка, меня-то по малолетству простили, а приятеля осудили. Дурачком был Кобзон, а пел красиво.
Горбунков: Вы с Кобзоном вдвоём работали на дизеле?
Инна: Что за бред здесь происходит?! Пушкин, Бельды, Кобзон? Мы, что, Бармалеевыми газами отравились и сейчас в коме лежим, и нам всё это чудится?
Бармалеев: А почему именно моими газами?!
Бельды: Холодает, Сашок, может, домой? Завтра с подлодкой разберешься.
Пушкин: Значится так, строимся по одному и вот по тропинке, шаг влево шаг вправо считается за побег, стреляю без предупреждения!
Инна: Вы бы так лучше в Дантеса целились, чем на нас упражняться!
Пушкин: А причем тут этот петушара? Я его и пристрелил как собаку, чего, спрашивается, меня в эти ебеня сослали... Топай, давай, говорливая!
Инна: Ничего не понимаю, убили же Пушкина в 37-ом. Причем в 1837-ом! Дантес и убил!
Пушкин: Сплюнь! Фиг ли мне сделается! Я живее всех живых, как Ленин ваш! Бельды говорит, мне даже памятник в Москве поставили, он сам видел.
Бельды: Ага, мужик в пиджаке.
Пушкин: Какой я тебе мужик, холоп!
Бельды: Вот приедет сюда когда-нибудь милиция они разберутся кто из нас холоп!
Пушкин: За мусарами спрятаться решил, немчура!
Бельды: Я нанаец!
Пушкин: Хуй-нанаец! Тоже топай! И чего молча?
Бельды: А чё?
Пушкин: Запевай! Один хрен радио тут нет!
Бельды: А чукча в чуме ждет рассвета,
                   А рассвет наступит летом,
                   А зимой рассвета в тундре
                   За полярным кругом нет...
* * *
Инна: (осматривая чум) Мда, маловато королевство, значит вы тут вдвоём и... товой...
Пушкин: Э, давай без намёков, сударыня! Чего «товой»? Я не такой! У меня принципы!
Инна: Это я знаю, вся страна знает, я же ваша поклонница, Александр Сергеич, была в старших классах.
Пушкин: Это... приятно. Так, Колян, а ты чего очами хлопаешь?
Бельды+ Бармалеев: А чё я сразу?!
Пушкин: Тёзки? Это проблема, как же мне вас тогда различать?
Горбунков: По фамилии не пробовали?
Пушкин: А ты у нас самый умный, видимо? Череп не жмёт? Бельды, метнись за снежком, чаю гостям согреем ну и покалякаем о делах наших скорбных...
Бельды: Вот это по-нашему! По-нанайски!
Пушкин: (во след) Только подальше от чума отойди, а то опять ведь жёлтый снежок притащит, недокумека! Ладно, бросайте кости, где кому удобно, у нас тут по-простому, без этих дворянских изысков. Отучила меня тундра от этих барских замашек... Я ведь тут третий год чалюсь... А что вообще в мире делается?
Горбунков: Стабильности нет, террористы опять захватили самолет...
Пушкин: Значит всё по старому. Хоть это успокаивает.
Инна: Горбунков, да подожди ты про самолёт, не про это нужно спрашивать! Александр Сергеич, как?
Пушкин: Что «как»?!
Инна: Как так получилось, что вы оказались в 1974 году!
Пушкин: Там забавная история приключилась, практически анекдот! Пасквиль какой-то мудила на меня настрочил, что, мол, я рогоносец, а жену мою все кому не лень шпилят, вплоть до царя. Хрен бы с ней Наташкой, это дура всегда была слаба умом и на передок, но обвинять меня, что я пидор?! Это, как вы понимаете, я не мог просто так оставить. Вот и пришлось Дантеса по-тихому товой...
Инна: Как «по-тихому»! У вас с ним не было дуэли?
Пушкин: (хохотнув) Я, что, дурачок, с боевым офицером в меткости соревноваться! Пуля, вообще-то, дура, милочка, пролетит и ага! Выследил я этого пидора на узкой петербургской тропинке зимним вечерком и в спину из двух пистолей - тра-та-та! Ещё и под жопу напинал, чтобы неповадно было про меня гадости писать!
Инна: Но Дантес не писал того письма! Это давно уже выяснили, я в газете читала!
Пушкин: Да и похрен! Всё равно петушара, как и его приёмный папашка голландец!
Инна: Но он женился на сестре вашей супруги!
Пушкин: Ха, фиктивный брак! Пидоры всегда так делают, прикрывают свою жопу, каламбурно выражаясь! Так что я ни о чём не жалею! Об одном жалею, вычислили меня мусара как-то. Прямо в тот же день повязали в Михайловском и на санях отправили в столицу. А привезли... в эту жопу мира! Вот и живу я тут с этим нанайцем, жду оказию, чтобы сдриснуть отсюда к ебене матери... Скажи, Бельды!
Бельды: Да я сам охренел, сижу, никого не трогаю, починяю примус, вдруг прям из ниоткуда бричка с ментом и этим. Мент, ну городовой по ихнему, осмотрелся, принял меня за татарина и приказал Сашку стеречь, а сам дескать за подмогой, только его и видели, лишь спустя полгода нашёл его повозку снегом занесенную, да останки того что от него осталось. Зимы тут лютые, а звери жадные до мясца халявного. Хорошо берданка от того жандарма осталась да пистоль с порохом, а так бы сторчались на одной рыбе. А так Сашку развлечение, помимо писанины ещё и охотой разговляться.
Инна: И вас не удивила вся эта фантастическая история?
Бельды: По первой, конечно, мы оба охуели. Даже дрались, бывало. А уж на дуэль он меня по пять раз на дню вызывал.
Пушкин: Молод был, горяч... Но я после извинялся и даже стих ему посвятил...
Инна: А можно послушать?
Пушкин: Легко!
 
                                      Кола Бельды ты без балды
                                      Отличный друг, нанаец милый.
                                      Хайло твоё уже достало
                                      По делу, да и без причины.
                                      Но милый друг, чтоб ты опух,
                                      Тебя люблю, целую, Пу...
 
Инна: Но, Александр Сергеич, зачем вам сидеть в этой тундре? Почему вы к людям не выбираетесь?
Пушкин: Хороший вопрос, Бельды?
Бельды: Да будет тебе Сашок... Ладно, не по своей воли я сюда попал, это всё Кобзон...
Инна: Опять Кобзон...
Бельды: Завидовал он мне. Мы же ноздря в ноздрю шли, на «Песне года 71»  я бы наверняка первое место занял. А тут у нас как раз тур по Крайнему Северу на ледоколе «Михаил Светлов» и вот однажды вышел я на палубу подышать, а Кобзон решил приколоться, встал на самый нос корабля, да как давай орать: «Я король мира!» А потом стал меня подначивать: «Ты мне веришь? Закрой глаза...» А я ему: «Я этот прикол уже знаю! Так у нас в прошлый раз все инструменты и спиздили!» Тот: «Ну, серьёзно, Николаша, закрой глаза и держись за поручень и не подглядывай... Теперь встань на поручень и раскинь руки...» Я, как дурак, всё это делаю, он говорит меня, так, нежно, на ушко, а теперь открывай! И толкает меня за борт, падла! Хорошо берег неподалеку был... Вот так мне и пришлось вспоминать свой прошлый нанайский опыт выживания в тундре, и это учитывая, что я в Хабаровске рос и тундру впервые тут увидел. А что касается «выйти к людям»... В первые месяцы я и хотел это сделать, еле-еле живым обратно к морю вернулся... Потом было ещё несколько попыток. Бесполезно. Настолько далеко меня от людей выбросило, что выжить здесь можно только у большой воды. Да и больше шанса, если мимо кто проплывёт. Но и тут облом, корабли-то часто проплывают, но никто не останавливался... до сегодняшнего дня.
Горбунков: А зачем вы табличку повесили: «Здесь рыбы нет»? Её тут хоть жопой жуй!
Бельды: А это я чисто по приколу. Вспомнил сценку из «Ералаша». Как взгляну на табличку, сразу настроение поднимается. Юмор в тундре очень важен для выживания.
Пушкин: (показав большой палец) Без пизды, прав Бельды!
Бельды: Как же он меня заебал своими рифмами!
Инна: Александр Сергеич, извините, но всё-таки спрошу, вы как-то странно разговариваете... не по пушкински...
Пушкин: С кем поведёшься! Я ж тут три года только с Николя и общаюсь. Всё дворянское наносное как корова языком.
Инна: Вот я ещё спросить хотела. Наверняка вы за три года здесь многое написали?
Пушкин: Ну, первое время я незаконченные произведения дописывал. А так как здесь кроме охоты и трёпом с Бельды делать больше нечего, творчество из меня так и пёрло. Бельды, покажи им!
Бельды: Ни за что!
Инна: А что такое?
Пушкин: Николя не косорюпся!
Бельды: Я тебе сто раз говорил, что никому я твоё творчество показывать не буду, ищи дурачка! Могу показать только позднее творчество, а раннее ни-ни!
Горбунков: А в чём прикол?
Бельды: А вы как думаете, где он в тундре бумагу брал? Пера-то тут завались, утку, он на лету в глаз бьёт, а вот на чём писать... Так он что, гад, удумал, он вместо бумаги меня использовал!
Инна: Как это?!
Пушкин: А что, он же все равно не моется, так я его тушку и пользовал для этого! «Арап Петра Великого» как раз на всю спину и уместился, мелким почерком.
Бармалеев: Хм, а если он промокнет или искупается нечаянно?
Пушкин: Вот, ты самую суть ухватил Бельды тёзка! Так и были утеряны несколько глав, тогда-то я и решил ему татуировку делать. Это уж не сотрётся.
Инна: (Бельды) И как вы согласились!
Бельды: Да я бы и не согласился, так этот черт языкастый уболтал, дескать, подлинник Пушкина с личным автографом и рисунками... Так что у меня помимо его писанины, на левый груди профиль царя, а на правой баба...
Пушкин: Не баба, а женщина! Анна Керн это, неуч!
Инна: А это которой вы посвятили стих «Я помню чудное мгновенье»...
Пушкин: Ну, это я чуток ей польстил, чтобы в койку завалить. Оказалась что это прошмандовка мало того что кривоногая, так ещё и давалка несусветная, что ваша вавилонская блудница. Там с коленкой провалишься.
Инна: Фу, Александр Сергеич, зачем вы так...
Бармалеев: А зачем вы тогда тату с ней набили?
Пушкин: Чтобы не забыть! Я же не просто так, а с надписью, скажи, Бельды!
Бельды: Ага: «Весь мир - бардак, все бабы - бляди!»
Инна: (Бельды) И ты ему позволил?
Бельды: Так ведь это классик, получается, написал!
Инна: И не поспоришь...
Горбунков: А что он у вас и «там» татуировку сделал?
Бельды: Это же Пушкин, ети его! Ни дня без строчки! Естественно у меня и «там» и «там» пустого места не осталось!
Бармалеев: Даже «там»?!
Инна: Э, мужичьё, завязывай девушку смущать, а то мне даже страшно додумывать про какие вы места говорите! Ну, Пушкин, ну сукин сын! Ой, извините, вырвалось...
Пушкин: Ничего-ничего, я это себе постоянно твержу после особо удачной рифмы. А рифма из меня так и прёт, после моей несостоявшейся смерти.
Инна: Значит, вы в курсе, что вас убили?
Пушкин: Бельды, конечно, тот ещё историк, но убедил, падла, что меня здесь не должно было быть. Да и те бумаги, и документы что у него при себе были, окончательно убедили, что на дворе 70-ые годы двадцатого века. Это же с ума сойти можно! Как же мои там без меня! У меня же четверо детишек! Младшей только-только годик исполнился в 1837-ом!
Инна: Да нормально всё с ними, Александр Сергеич. Царь, когда вы при смерти лежали, пообещал с вашими долгами разобраться, всё ваше творчество государство издавало, а весь доход в семью. Детям и вдове тоже пенсион, а жена ваша, и замуж после вышла и ещё троих родила...
Пушкин: Вот блядина! Сука, пристрелю, и не дрогнет рука!
Инна: Ну, зачем вы так, Александр Сергеич, любила она вас!
Пушкин: Всё равно блядь! Из-за неё же меня эти два голландских пидора прессовали! Ну, да ладно, дело, во всех смыслах, прошлое! Я живее всех живых, меня сам Сталин ценил, а те, как говорится, уже далече!
Бармалеев: А про Сталина вы откуда знаете?
Пушкин: От верблюда! Вы пейте чаёк, пейте. В этот раз, Николя, не поленился, белый снежок набрал, а то уже достало одну мочу голимую хлебать. А в одно и то же место по нужде ходить я этого засранца так и не обучил. Гадит, где придётся, падла.
Бельды: Это национальное!
Пушкин: Ага, а чуть что сваливает всё на национальные традиции. Ладно, сри, где хочешь, это я шучу по-стариковски...
Бельды: Да я старше тебя!
Пушкин: Мне 175 лет, на минуточку!
Бельды: Не живут столько!
Инна: Вы меня извините, Александр Сергеич, но вы действительно не выглядите стариком, а учитывая, что вас, кхм, убили в 38, да плюс три года, что вы здесь живёте...
Пушкин: Не нужно меня арифметики учить! Ну да, получается мне 41...
Бельды: Ха, ну что я говорил!
Пушкин: Ша, нанаец! Лучше глянь, там позёмка утихла вроде?
Бельды: Ага, солнце выглянуло...
Пушкин: Ну, как говорится, спасибо этому дому, поплывём к другому!
Инна: Вот тут есть проблема, товарищи. У нас горючее кончилось, чего мы вообще сюда высадились...
Пушкин: Мда, керосину вы тут точно не найдёте... А вам, поди, нужен этот... на чём их посудина ходит, Бельды?
Бельды: Да какая разница на чём, на дизеле!
Пушкин:   Мы с приятелем вдвоем работали на дизеле...
                   Я мудак, а он Кобзон и всё у нас попиздили...
Бельды: Не всё, а только инструменты! Да и какая разница, раз дизельного топлива нет, то придется нам тут всем куковать до морковкина заговенья!
Горбунков: Кхм, вообще-то подлодка может работать не только на дизеле...
Инна: И ты только сейчас это нам говоришь!
Горбунков: Я сам накануне только инструкцию прочитал! На спирту она может работать, только что это меняет? Какой в тундре спирт!
Пушкин: Спирт говоришь... Бельды, а ведь у тебя брага на морошке ещё с того года бродит, ты даже для неё отдельный погреб вырыл, чтобы она в тепле дозревала.
Бельды: Ну, есть, а толку? Там выше нуля температура не поднимается, это скорее компот, а не брага.
Бармалеев: Не проблема, её все равно можно перегнать! Мы в тюрьме с мужиками практически из ничего это делали, а уж на подлодке на раз самогонный аппарат можно собрать!
* * *
Пантелеев: Серьёзно?! Пушкин?! Не похож...
Пушкин: А по сопатке?
Пантелеев: Александр Сергеич?! Это же вы писали про, этого, Витаса?
Пушкин: Кого?
Пантелеев: Ну, поднимете мне веки! А потом такая чертовщина началась, карлики, коты, вороны, скелет ходячий, я усрался со страху пока смотрел в кинотеатре.
Пушкин: Что за бред? Какие вороны?!
Инна: Он, наверное, имеет в виду «Вия»...
Пушкин: А ты не охренел, холоп? Ты меня, что, с Гоголем попутал? Дуэль!
Пантелеев: Точно Пушкин! Извините Александр Сергеич, проверял я вас. Сами понимаете, вас вроде, товой, еще сто лет назад...
Пушкин: Ха, не дождётесь! А Гоголь, я гляжу, таки, выбился в люди!
Инна: (поспешно) Ну без вашего участия в его судьбе он так бы остался никому неизвестным...
Пушкин: Пидором!
Инна: Я хотела сказать «учителем»... Что, и Гоголь тоже из «этих»?!
Пушкин: А то ты не знала, что у нас среди писателей их через одного! Ну, Гоголь был самый безобидный. К тому же я ему подкидывал идеи, которые самому было стрёмно развивать, да и чисто ради прикола. А этот хохол, всё на веру принимал. Но талантлив, гадёныш патлатый, раз его до сих пор помнят ещё и со мной путают.
Инна: Не путают, Александр Сергеич! (показывает кулак Пантелееву)
Пантелеев: А что я, я Пушкина как и все только в школе проходил! Белеет парус одинокий...
Пушкин: Меня за Лермонтова?! Дуэль! На восьми шагах! До смерти!
Инна: Так, товарищ Пушкин!
Пушкин: Все товарищи в Париже!
Инна: Именно что товарищ, хоть вы солнце русской поэзии и всё такое, но вы не зарывайтесь! И в ваше время дуэли не поощрялись, а сейчас тем более!
Пушкин: Ну, чисто как при Николашке Палкине! Ладно, холоп, живи, один хрен мне не по масти с тобой стреляться, а Бельды рассказывал дворян после революции у вас и не осталось.
Пантелеев: А я не против дуэли...
Инна: Ещё ты тут начни Лермонтова из себя строить! Никаких дурацких дуэлей! А вам, товарищ Пушкин, должно быть стыдно, давайте, как-то ближе к народу, двадцатый век, как-никак!
Пушкин: Ну, я же не дурачок, отрываться от коллектива в любую эпоху чревато. Так что всё ништяк, морячок, я даже готов мировую с тобой распить!
Пантелеев: Наш человек! Эх, если бы ты ещё второй том «Мёртвых душ» не сжёг!
Пушкин: Что?!
Пантелеев: Да шучу я!
Пушкин: Смешно!
* * *
Инна: Уф, эти двое меня в гроб сведут, как продвигается сборка самогонного аппарата, мы из графика не выбиваемся?
Горбунков: Лодка пока идёт на электродвигателях, но это временное решение. Бельды с Бармалеевым что-то строят из того что нашли в подсобке, честно сказать на самогонный аппарат это меньше всего похоже, но им виднее. Тут другой вопрос возникает, брага должна на открытом огне всё время быть, что в наших условиях чревато, у нас и так экипаж увеличился на двоих человек, система фильтрации просто не справится!
Инна: Твои предложения?
Горбунков: Когда будет готов аппарат, сделать остановку и выгнать самогон вне лодки.
Инна: Разумно. По времени много теряем?
Горбунков: Максимум сутки.
Инна: Приемлемо.
* * *
Пушкин: А дальше чего?
Пантелеев: Те скачут, а этот тут. Прискакивает. А она с другим гуляет! Он говорит: «А ты чего ботинки носишь?»
Пушкин: Какие ботинки?
Пантелеев: Мужнины! А он ему в живот, опа, тот брык! А стены здоровые, кирпичные! Догоняет другого! Бац! А тот никак! Ты, говорит, уже тоже не жилец! Пришли на кладбище, ночью, могилу разрыли, а там черепушка...
Пушкин: Что-то это мне напоминает...
Пантелеев: Обязательно сходи, классный фильм!
Инна: Пантелеев, ты чего там опять заливаешь?
Пушкин: Михаил мне про новую синему рассказывал.
Инна: Вы бы, Махал Махалыч вместо того чтобы старые «Ералаши» пересказывать, ознакомили бы товарища с текущей обстановкой в стране и мире!
Пушкин: Ха, политика! Вертел я её на кончике пера! Да я у себя не боялся царя на хуй слать! Помню, как-то на рауте подходит, трындит чёто, а у меня как раз рифма наклёвывается, я его, раз, и на хуй! Он опять трындит, я его опять на хуй...
Инна: Товарищ Пушкин, аполитично рассуждаешь, клянусь честно слово, тьфу, вот и я уже на цитаты перешла! Если вы и у нас вот так же будете всех на хуй слать...
Пушкин: Буду!
Инна: То будь вы хоть трижды солнце русской поэзии, вас и посадить могут на 15 суток!
Пушкин: Не напугала! Дальше Сибири авось не сошлют!
Инна: (грозно) У нас могут и дальше...
Пушкин: (Пантелееву) Могут?
Пантелеев: Могут... И дальше и глубже!
Пушкин: Вона оно чё... Во глубине сибирских руд, так сказать... Рассказывали мне, что с этими дураками декабристами царь сделал...
Инна: А мне вот всегда интересовало, Александр Сергеич, вы же дружили с декабристами, как так получилось, что их, кого на плаху, кого в Сибирь, а вы избежали наказания?
Пушкин: Свезло! Вот, ей богу, слепой случай, не вру! Это же я предложил этим обормотам пушки с солдатами на площадь притащить и стращать царя, мол, кончилась твоя власть, выходи биться на кулачках! Эти полудурки хотели просто манифесты слать во все стороны до морковкина заговенья. Я-то сразу смекнул, что в белых перчатках революцию не делают, нафиг эти писульки! К весне порешили кипиш делать. А эти недокумеки на зиму всё перенесли, дескать, хотели остаться декабристами в веках! Ну, тут тоже свой резон был, если бы они, например, в марте выступили то как бы их звали? Мартынистами? Или, прости господи - мартынами? Конечно, они и так мартыны по жизни оказались, за день просрать всю революцию, это кому рассказать! Вот будь я там, всё иначе бы сложилось! А я как раз в это время в Михайловском к новогодним готовился. И тут, бац, телеграмма. Ну, я ноги в руки сам запрягаю сани, так как мой возчик накануне перебрал и белочку схватил. Еду, значит, лесом, вдруг, хоп, заяц прям под колёсья! Напрягся я...
Инна: А почему напряглись?
Пушкин: Так примета плохая! Еду дальше. Хоп, второй заяц! А потом как прорвало, третий, четвёртый... двадцатый... сотый! Сплошняком! Так мне и не удалось в тот день никуда попасть, а назавтра и бунт кончился, вроде как глупо было кулаками после драки махать...
Инна: Сдаётся мне, товарищ Пушкин, вы нам пиздите...
Пушкин: (вздыхая) Вот и царь мне не поверил... Решил что я просто зассал. А всё зайцы! Только годы спустя выяснилось, что в соседней деревне местный барин зайцев разводил, а лиса в зайчатнике дыру сделала, вот зайцы всей оравой и дали дёру! Только кому та правда была уже нужна, так я и остался в умах предков ссыкуном... Обидно...
Инна: Ну, у нас эта история по-другому описана. Наши советские историки вполне вашей версией, про двух подряд зайцев, что вы встретили на пути, и жидко обсерились, удовлетворились.
Пушкин: (буркнув) Какая страна, такие и историки.
Инна: Э, Александр Сергеич, вы вроде не по политике?
Пушкин: Так и есть, после той историей с мартынами, тьфу, с декабристами, я завязал с политикой. Понял, что где родился там и пригодился. Моё дело маленькое, сиди на печи...
Пантелеев: Хуем долби кирпичи...
Пушкин: Иди на хуй, холоп!
Пантелеев: Сам иди на хуй!
Пушкин: Ты иди на хуй!
Пантелеев: Ты иди на хуй!
Инна: Отставить! Да вы совсем охуели оба! Ладно, Пушкин, он вроде как гений, ему простительно, всех хуями крыть, но вы-то, Махал Махалыч...
Пантелеев: Он первый начал!
Бармалеев: Нюсь, аппарат готов!
Инна: Вот тебе и работа, Махал Махалыч, рули к берегу. А вы, Александр Сергеич, может, нам что-нибудь из нового почитаете?
Пушкин: Ты тоже на хуй иди! И ты!
Бармалеев: Я вообще молчал!
Бельды: Вот и вы все посланы! С почином!
* * *
Инна: И как ты его три года терпел?
Бельды: Типа у меня был выбор? Так-то он мужик вменяемый, вспыльчивый, но отходчивый. Ладно, пусть посидит на гауптвахте чуток, ему полезно для разнообразия. Надеюсь, всё оружие вы у него отобрали?
Инна: Это в первую очередь, когда он давай им  размахивать и орать что всех тут порешит, что он дурак и у него справка.
Бельды: Ничего отойдёт, потом ещё извиняться будет, может, даже стишок напишет. Он их на ход ноги пишет.
Инна: Всегда мечтала, чтобы про меня стих написали...
Бармалеев: Инна, так что же ты молчала!
Инна: Что-то не замечала я в тебе, Николай, дара к стихосложению. Ты, как бы, и в прозе не мастак...
Бармалеев: А вот сейчас было обидно! У меня, между прочим, удовлетворительно было по литературе! И пишу я практически без ошибок. Как-никак десять лет письма Ершовой невесте строчил. Руку набил.
Инна: Ой, смотри, Бармалеев, не разочаровывай! Так и быть даю тебе шанс посвятить мне...
Бармалеев: Поэму?
Инна: Ну, ты тоже, не зарывайся! Стих посвящение, как Пушкин Керн написал! Там, кажется, шесть четверостиший было? Осилишь?
Бармалеев: Запросто!
Инна: Ну, смотри... Так, вроде вон там коряга, какая-та валятся, хватит её для костра? Неохота далеко от моря удалятся...
Бармалеев: Хватит... Надо было всё-таки взять хотя бы Горбункова, чтобы помогал брагу и аппарат тащить, а то что Бельды один корячится. Бочка по виду литров на 50...
Инна: Скорее меньше, слишком легко несёт, а что касается наших морячков сухопутных, пусть лучше за Пушкиным приглядывают, пользы больше будет... Вот что за невезуха и тут людей нет, до Японии всего ничего осталось, а мы по пути ни одного человека не встретили!
Бармалеев: А Бельды с Пушкиным?
Инна: Я бы с удовольствием махнулась ими на соляру!
Бельды: А вот сейчас было обидно! А я, между прочим, вам, девушка, не просто мог бы стих посвятить, а целую песню!
Бармалеев: Ты это Бельды, товой, она моя невеста!
Бельды: Я и про тебя бы мог песню сочинить!
Бармалеев: Не надо, я не такой!
Бельды: Ну как знаешь, собственно, это национальная особенность, сочинять песни обо что видишь.
 
                   А Пушкин в чуме ждёт рассвета
                   А потом два пистолета
                   Вдруг упёрлись прямо в рожу
                   И захотелось резко ссать...
 
Некто: Не ссы, нанаец...
Бельды: И вы так с ходу поняли, что я нанаец.
Некто: Дар у меня такой! Шучу, просто видел я на киче аборигенов в подобных шмотках. Вован, всё чисто, кроме этих троих тут больше никого, можешь вылезать из кустов...
Некто2: Чудесно! Люди! Я уж думал опять кругами ходим! А что это у вас, никак бражка?! Это я удачно зашёл! Заодно и отметим скачок!
Некто: По ходу они тут самогон гнать собрались! Это по твоей части, Вов, я водку не пью, у вас случайно винишка не будет? Хванчкара? Мцване? Маджари? Ладно, любое вино! Стакашек? Полцарства за стакан!
Некто2: Ага, ты ещё их про шампанское спроси. И чего это ты тут царствами разбрасываешься? У тебя, по ходу, головокружение от успехов началось, из-за удачного побега?
Некто: Попрошу на людях, Владимир Ильич, обращаться ко мне уважительно, и по имени отчеству, в конце концов, это с моей подачи вы с каторги сбежали!
Некто2: Как скажите, Иосиф Виссарионыч. Мне не в падлу разок прогнуться под изменчивый мир, не в первой. Ну а вы чего стоите глазами лупите?
Инна: Ленин и Сталин?!
* * *
Ленин: Мы разве знакомы? Не имею чести!
Сталин: Зубы заговаривают! А ну выворачивай карманы!
Ленин: Иосиф Виссарионович, оставьте ваши бандитские замашки, мы вроде как в люди вышли! Вы так не пугайтесь, молодые люди, он хоть и грубый, но сам мухи не обидит, привык всё чужими руками делать. Натура такая сучья.
Сталин: А ты не охренел, плешивый?
Ленин: И что ты мне сделаешь? Я ум, честь и совесть нашей эпохи!
Сталин: Не ты, а партия большевиков!
Ленин: Партия это я!
Сталин: Головка ты от хуя!
Ленин: Прекрати, Коба, ведь опять поссоримся!
Сталин: Да если бы ты болтун картавый не был так важен для партии, так бы и кукарекал под той шконкой свои лозунги апрельские!
Ленин: Не слушайте его товарищи! Он как всегда мелко мне мстит!
Сталин: (в сторону) Посмотрим, что ты скажешь, когда тебя положат в саркофаг и будут как мартышку в клетке показывать всем желающим!
Ленин: Вы что-то сказали, Иосиф Виссарионыч?
Сталин: А вам товарищ Ленин не показалось странным, что эти люди нас знают?
Ленин: Так я ж Ленин!
Сталин: Вы Ульянов! Партийную кличку вашу знают, конечно, многие, но, то, что Ульянов это Ленин знают всего несколько человек! Только благодаря жесточайшей конспирации наша партия до сих пор на плаву!
Ленин: Хм, действительно, а откуда вы знаете нас, товарищи? Вы же судя по вашим глупым выражениям лиц - конченые товарищи?
Инна: Вот насчёт лица я бы попросила! И вообще что тут происходит, вы же оба умерли!
Сталин: Слышали, Владимир Ильич, сработала наша задумка, раз считают нас мёртвыми, значит, погони можно больше не опасаться!
Инна: Но вы действительно умерли много лет назад! Да я лично в мавзолее с мумии Ленина пыль шваброй сметала, пока охрана это не приметила и мне нагоняй не влепила!
Ленин: Что за бред?! Какая ещё мумия?
Сталин: (в сторону) Хм, а неплохая идея... с мумией в мавзолее...
Инна: Да у меня даже кольцо ваше было свадебное с надписью от Крупской!
Ленин: Ого, вы и про Надежду в курсе, это уже интригует. Только ошиблись вы девушка вот оно кольцо! Уркам оно не приглянулось, потому что медное, а то вместе с пальцем бы сняли.
Инна: Коля, покажи ему!
Сталин: Только без резких движений!
Бармалеев: Вот...
Ленин: Странно... Иосиф, прочитай надпись, а то у меня под шконкой слегка зрение просело...
Сталин: (читает) «Моему картавому пусечке от пучеглазки». Очень похоже на плохой юмор Надежды Константиновны...
Ленин: Ничего не понимаю... Это моё кольцо! Вон даже потертость, это я хотел эту дурацкую надпись спилить, чтобы барыге кольцо загнать, но так и не смог! Мистика!
Сталин: А по-моему никакой мистики, из охранки они! Там любят такие многоходовки! Грохнуть их, и вся недолга!
Ленин: Грубый вы, Иосиф Виссарионович! Этих-то двух, конечно, в расход, а девушку можно и оставить, а то, знаете, соскучился без женской ласки, да чего уж там, я бы сейчас даже Крупской вдул!
Сталин: Ну, ты и извращуга, Вован! Хотя о чём это я, я бы ей тоже сейчас вдул, а ты знаешь моё к ней отношение.
Инна: Да что вы такое говорите, как вам двоим не стыдно!
Ленин: Стыдно когда видно, а кто тут нас видит...
Сталин: И то правда... Нет человека, нет проблемы... (взводит затвор)
Бармалеев: (неожиданно бросаясь на Сталина) Бельды, твой картавый, а я грузина валю!
* * *
Инна: (пинает обоих) Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела? Ты? Ты?
Бармалеев: Будет с них, Нюсь...
Инна: Ты же слышал, чего они хотели со мной сделать!
Ленин: Товарищ девушка, мы же пошутили, без пошлого юмора в революционной среде никак!
Инна: Слышь, комик, благодари, что жених у меня добрый, я бы тебя падла тут бы и урыла, сифилитик ты хуев!
Ленин: А откуда вы узнали? Сталин, это ты всем треплешься про мою болезнь?
Сталин: Да нахрен бы мне это надо! Пока ты наш лидер эти слухи только вредят имиджу партии. А я партийную дисциплину блюду, мамой клянусь.
Ленин: Это, да что бы про Сталина не говорили, а партия для него святое. Чего я его приметил в ссылке. Толковый товарищ, хучь и грузин...
Сталин: Сука...
Инна: Из-за этих гадов всю брагу пролили! И что теперь делать?
Бармалеев: Сделать новую можно за пару суток...
Инна: Нет у нас столько времени! И где Бельды?
Бармалеев: Пока я Сталина змеевиком от самогонного аппарата пиздил (кому сказать, не поверят) он с Лениным воевал!
Инна: Да щас! Он с бочонком браги бочком-бочком и вон в те кусты ломанулся, пришлось мне Ленина в одиночку бороть! А эта сволота меня ещё и щупал за всякое!
Ленин: Это было машинально, честно, клянусь партбилетом! Вы же в курсе, где мы всё это время были, там с девичьими титьками совсем всё плохо!
Инна: Я-то в курсе! В Москве, в мавзолее ты, падла, валялся дохлый, всё это время! (Сталину) И ты там недалече песочком присыпан! С какого хера вы тут по кустам шаритесь оба? Живые!
Сталин: Вы нас с кем-то спутали девушка, кончено в дороге нас потрепало, но мы точно живы.
Ленин: Живее всех живых! А то что хотели воспользоваться вашим, как оказалось, не таким уж беззащитным телом... То это не мы такие, жизнь такая.
Инна: Заткнулись! Оба! Я думаю! Коль, пошарься, кстати, в кустах до которых Бельды, видимо, недобежал раз бочка опрокинутая возле валяется...
Бармалеев: Следы прямо возле кустов обрываются, будто испарился! Колдовство какое-то...
Инна: И снова их двое, смекаешь?
Бармалеев: Если честно, не очень...
Инна: Терзают меня смутные сомнения, что когда мы вернёмся, никакого Пушкина в подлодке уже не застанем...
Бармалеев: Ты знаешь, а это даже к лучшему, странные они оба были, что Пушкин что Бельды.
Инна: Странные, если не сказать больше... Вот почему ты брагу не нёс!
Бармалеев: Так бочка тяжеленная! Чего мы вообще Бельды с собой припахали!
Инна: Ладно, поздняк метаться, браги у нас нет, а ждать два дня новую брагу... Махал Махалыч говорил, что, в принципе, можно и на электродвигателях до Японских островов добраться, только потом с лодкой можно попрощаться. Типа особенность конструкции. Одноразовая. А я, как бы, хотела и обратно на ней... Ладно, чего уж теперь, вертаемся...
Бармалеев: А с этими что делать? Не брать же их с собой? То что Пушкин тоже сдриснул, далеко не факт, а на подлодке и так не протолкнутся от придурков!
Инна: Дело говоришь... (недобро смотрит на Ленина) Как ты там говорил, нет человека – нет проблемы?
Ленин: (взвизгнув) Это не я говорил, это рябой так обычно шутит, прежде чем кого-нибудь мочкануть, у него же руки по локоть в крови, а я-то безобидный пиздабол!
Инна: Коль, иди, подыщи камень потяжелее...
Сталин: А я тебе сразу говорил, что с ними что-то не так! Звери в обличье человеческом! Щас нас тут камнями и забьют, меньшевикам на потеху!
Ленин: Не хочу, не хочу!
Сталин: Ну, хоть прими смерть как мужик! Эх, а у меня столько планов было на эту страну...
Ленин: А ты не охренел, какие ещё «планы», да ты ж секретарь в партии! Шестёрка! Максимум, какую должность тебе можно доверить это генеральный секретарь! Максимум!
Сталин: (усмехнувшись) Поверь, мне этого хватит для моих планов!
Инна: Слыхал, Коль, эти два дебила даже перед смертью лаются... Ладно, не бздите, не буду я вас убивать. Колян, да брось ты этот камень! Им слона задавить можно!
Бармалеев: Уф, напугала ты меня Нюсь, я уж думал, ты и вправду решила дедушку Ленина - товой...
Ленин: Какой я тебе дедушка?! У меня и детей нет! Во всяком случае, от Надежды Константиновны точно, скажите Иосиф Виссарионыч!
Сталин: Подтверждаю, сколько ту не драли в Шушенском всем посёлком так и не понесла...
Ленин: Вы вообще-то про мою жену сейчас говорите, Сталин! А ну извинись!
Сталин: Иди на хуй!
Ленин: Другое дело! Что ты там сказал? Сам иди на хуй!
Сталин: Ты иди на хуй!
Ленин: Ты иди на хуй!
Инна: Заткнулись! Да что за бред здесь происходит. Коль, ты камень на всякий случай далеко не убирай...
* * *
Пантелеев: Быстро вы обернулись... Товарищ Сталин?!
Сталин: Нет, блядь, папа римский! С дороги, я с ног валюсь!
Ленин: Соблюдайте субординацию Иосиф Виссарионыч! Дорогу уму, чести и совести нашей эпохи!
Горбунков: Ленин? Собственно, теперь меня уже трудно, чем- либо удивить. Инна, ты не представляешь, что тут без вас случилось!
Инна: Дай догадаюсь, Пушкин пропал...
Горбунков: Из закрытой подсобки! Мистика!
Инна: У нас с Бельды такая же история, зато вот прошу любить и жаловать, два беглых зэка, как говорят, прямиком из 1916 года. Невмоготу им сидеть было вот и пошли на скачок. Аж полвека скакали. Хотели нас нагнуть, но не на тех напрыгнули. И вот что с ними теперь делать?
Ленин: Ошибочка, товарищ девушка, мы всего пару недель как в бегах, и если вы доставите меня на вашей субмарине в Питер, партия вам заплатит золотом. У меня на конспиративной квартире, для таких дел, всегда заначка есть.
Сталин: А меня?
Ленин: И тебя, куда ж я без тебя, душегубца.
Инна: Губу закатайте, у нас в другую сторону дорога, а что касается золота, у тебя сейчас из своего только костюм тройка и место в мавзолее.
Ленин: Да вы достали с этим мавзолеем! Кто вообще додумался до этой идеи! Я, что, фараон, какой?! А-а, терзают меня смутные сомнения, а это не ты ли сукин сын додумался из меня мумию сделать на потеху толпе?
Сталин: А что такого? Здравая идея, так-то. Ты всегда любил на публику работать, вот и послужишь делу революции даже после смерти!
Ленин: А сам не хочешь полежать рядом?
Сталин: Ха, нашёл дурачка! А чего это вы все лыбитесь? Неужели мой приемник и меня рядом с Лениным уложил?
Инна: Ненадолго. Приемник ваш, как раз, вас ненавидел и даже после смерти вас боялся, поэтому и зарыл от греха.
Сталин: Имя, сестра, имя!
Инна: Да какая разница! Сдаётся мне, вы тоже долго на этом свете не задержитесь. И вообще, этих двоих запереть в гальюне, дать в зубы пайку и пусть заткнутся, а нам посоветоваться нужно. Мысли тут, кое-какие, возникли.
* * *
Инна: Ну что думаете, мужики?
Пантелеев: Массовая галлюцинация? Может, в сухпайки что-то подмешали вот нас и плющит?
Инна: Это не объясняет того, что нам с Бармалеевым тоже самое видится, у нас-то питание отдельное, которое мы сами в Химках закупали. Да и для галлюцинации слишком они... ощущаемы, у меня до сих пор отпечаток ленинской пятерни на титьке. Я вот что подумала, а это не связано с той миссией, на которую были подписаны изначально Бармалеев и Ершов? Может, подводная лодка часть её? То-то мы так легко покинули Союз...
Бармалеев: Ну и в чём цель этой миссии? Воскресить давно умерших людей?
Бармалеев: Но Бельды-то живой! Я его по телевизору видел. Он, кстати, на той «Песне года 71» лауреатом стал, как и Кобзон. Мы с Ершовым смотрели...
Горбунков: Знаете, что мне кажется, тикать с этой лодки надо, вот нутром чую, это из-за неё нас всех плющит!
Инна: Согласна. Хрен бы с Пушкиным, но Сталин и Ленин это перебор, к тому же меня снова терзают смутные сомнения что они ненастоящие. Стоп! Мужики, я всё думаю, что мне это напоминает! Вы фильм «Солярис» смотрели?
Бармалеев: Я только афишу видел, пару лет назад. Про нефтяников, что ли?
Инна: Там суть такая: Банионис прилетел на другую планету, а там, какой-то хитрый океан, который мозги людям парил, во всех смыслах! Там постоянная дымка и вот из-за неё всякая хрень им и мерещилась, причем эта хрень могла реально принимать формы давно умерших людей!
Бармалеев: Ого, надо посмотреть...
Инна: Например, к Банионису его покойная баба припёрлась и давай ему на мозги капать, дескать, жить без тебя не могу, а силища у неё была, ого-го, железную дверь голыми руками рвала! Ничего не напоминает?
Бармалеев: Так Бельды на горбу легко 50 литровую бочку браги пёр. А он сам метр с кепкой, соплёй можно перешибить! Но, Нюсь, «Солярис» это ведь кино!
Инна: А что если не кино? А что если нашим удалось что-то подобное на самом деле придумать? А чтобы своих спецов не переводить решили на Бармалееве и Ершове отыграться, дескать, их и не жалко!
Бармалеев: Вот что обидно!
Пантелеев: Это можно долго гадать. Только я тоже солидарен с Семёном, меня этот парад исторических персонажей тоже стал напрягать. Хорошо, что у нас всего сутки остались. Тут напрямки, через Берингов пролив как раз и на Японию вырулим, не промажем. Только что с этими двумя клоунами делать?
Бармалеев: Предлагаю за борт! Они же чуть Инну не изнасиловали!
Инна: Э, чуть-чуть не считается! Да и у меня есть свой рыцарь, который меня всегда защитит от гнусного домогательства мертвых вождей.
Ленин: (из гальюна) Мы, между прочим, всё слышим! И мы уже извинились, что хотели вас двоих изнасиловать!
Сталин: Двоих?! Ты совсем дурак, Ленин?
Ленин: После тюрьмы я стал ширше смотреть на эти вопросы. И можно подумать ты на мою жопу не заглядывался по дороге?
Сталин: Ты совсем больной? Я не такой! У меня принципы!
Ленин: Да шучу я, чего ты так напрягся! Фирменный ленинский юмор!
Сталин: Пидорский у тебя юмор! Неудивительно, что тебя в петушиный угол сразу определили.
Ленин: Вообще-то я сам попросился, когда понял, что у них там нет своего лидера. И если бы не ты со своим дурацким побегом, мы бы к пятнице уже бы всю зону под себя подмяли, а потом и подняли на бунт!
Сталин: Ты сам понял что сказал?! И был бы ты не лидером мировой революции, а всего лишь главпетухом Туруханского края! Собственно, ты им и был, когда я на зону попал!
Ленин: Ну, надо же с чего-то начинать...
Инна: Эй, вы там, возле параши, может, заткнётесь?! Жрите молча!
Ленин: А мы уже всё, требую добавки, только, если можно, не гороха, я с него бздю.
Сталин: Подтверждаю! Здесь уже дышать трудно! Я открою форточку?
Инна+Пантелеев+Горбунков: НЕТ!
Сталин: Купились? А вот это был фирменный сталинский юмор! Так сказать, ощутите разницу.
Пантелеев: Может, действительно этих юмористов за борт? Эти двое точно не утонут. Ну не может, «такое» физически утонуть.
Ленин: Мы всё слышим!
* * *
Ленин+Сталин:          Наверх вы, товарищи, все по местам
                                      Последний парад наступает.
                                      Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
                                      Пощады никто не желает!
 
Пантелеев: Вы совсем охренели! Кто ж такие песни на борту поёт!
Ленин: (из гальюна) Нам скучно!
Пантелеев: Форточку откройте!
Горбунков: Ты это, Миш, поосторожнее с советами, они ведь могут и воспользоваться им!
Пантелеев: Там всё намертво заварено, защита от дурака.
Горбунков: Так то от дурака, а они придурки!
Пантелеев: Гальюн изолирован, если помнишь. А где наши молодожёны - пердуны? Тренируются?
Горбунков: Умаялись. Спят. Жулик их там караулит, если что, тявкнет.
Пантелеев: Ты, кстати, заметил как собака на этих двух «солярисов» отреагировала?
Горбунков: Да вроде никак...
Пантелеев: Вот именно! Даже не гавкнула, будто их и не существует вовсе! Пса не проведёшь, точно галлюцинация!
Ленин: (из гальюна) Сам дурак!
Пантелеев: Вот слух у него... Так, Горбунков, кажись, мы вышли на оперативный простор, щас главное не промахнутся мимо нужного острова их тут до чёрта! Смотри карту, я нужный крестиком пометил, зырь в перископ и сравнивай!
Горбунков: С чем сравнивать, с крестиком?
Пантелеев: С островом!
* * *
Бармалеев: Нюсь, а, Нюсь, мы кажись, стоим?
Инна: Действительно, неужто приплыли? Кто там на вахте? (пёс лает) Ну, конечно, снова на собаку дежурство спихнули! На минуту оставить нельзя. Горбунков, Пантелеев, вы где?
Бармалеев: Нюсь, а может, они товой, тоже пропали?
Ленин: (из гальюна) С хера ли? Мы-то никуда не делись? Скажи, Сталин!
Сталин: Иди на хуй! Сатрапы, мы что так и будем тут взаперти у параши сидеть?
Инна: Цыц, не до вас! Серьёзно куда экипаж делся? О, люк открыт, они, что, подышать вышли?
Горбунков: Проснулись?
Инна: Ты меня в гроб сведешь, Горбунков? Мы думали, вы пропали с концами, как Пушкин с Бельды!
Горбунков: Не, мы тут с Михаилом на разведку вышли, чтобы убедиться, что это точно тот остров, где твой Киото находится, он щас в кустах, в засаде сидит.
Инна: Почему в кустах, тьфу, в засаде?
Горбунков: Языка ловит, чтобы допросить.
Инна: Нахера?! Это же международный скандал! Я-то тут официально нахожусь! У меня документы все есть и даже на Коляна, как на гостя! А он из нас врагов японского народа хочет сделать?! Беги за ним!
Пантелеев: Не нужно никуда бежать, вы не представляете, кого я тут на узкой японской дорожке встретил в одних подштанниках! Эй, давай лезь в люк, и, смотри, не бузи, а то будет как в прошлый раз!
Некто: А что было в прошлый раз? Ай! Да понял я, понял... (залезает в подлодку)
Некто: (заплетающимся языком) Здравствуйте, царь, очень приятно. Царь, очень приятно, царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Очень приятно, царь. Царь, очень приятно. Здравствуйте, царь, очень приятно.
Инна: (скептически) Ты царь? И какой? Иван Васильевич Грозный? Непохож!
Некто: (смутившись) Не-е, ну какой я Грозный... Я, Коля...
Инна: А ты не охуел, Коля?! С каких ты тогда царём представляешься?
Некто: Так я и есть царь! В перспективе, так сказать... отдаленной. А сейчас я цесарка...
Инна: Кто?! Индюшка?
Некто: Ой, точно, пардон, оговорился, просто мне её подавали надысь, пальчики оближешь, рекомендую! Цесаревич я, во, ик!
Инна: Слышь, Коля-индюк, ты дыши в сторону, что ли, от тебя перегаром по царски прёт!
Цесаревич: Пардон...
Бармалеев: А разве в Японии есть царь?
Цесаревич: А причем тут Япония?
Инна: Ну, мы же, э-э, в Японии? Пантелеев, гад, ты, куда нас завёз?!  Вот куда он опять сдриснул?
Цесаревич: Всё верно, сударыня, мы в Японии, во всяком случае, ещё вчера были, я тут в некотором роде на экскурсии, с братом, ик. Он сейчас в номере помирает, пивка просит, вот я за бухлом и спустился во двор, а тут вот этот господин из куста как выпрыгнет и давай в меня палкой тыкать, ладно я ученый уже, напрыгивал тут на меня одни с саблей, но я юркий... Может, слыхали? Дело-то громкое было.
Инна: А ну постой, что-то я подобное слышала про японского городового, который двух туристов гонял за то, что они храм местный обоссали...
Цесаревич: Откуда мы знали, что это храм, ни креста, ни маковки на крыше, ни попа с хоругвями. У местных же не спросишь, где туалет, а толмач... ему переводить, а он лыка не вяжет.
Инна: Тогда получается что ты... Николай?
Цесаревич: Ну да, Коля я...
Инна: Николай второй, будущий император?!
Цесаревич: Ну да, я же вам только что объяснял, щас мой папа на троне, а как господь его приберёт, или бомбисты какие, то я за царя буду...
Ленин: (вышибает дверь гальюна) КАКОГО ЦАРЯ?!
Пантелеев: Ты что творишь, гад, там же дверь была! И где второй придурок?
Ленин: Ну, здравствуй, царь, не узнаешь?
Цесаревич: Не имею чести...
Ленин: Я Ленин!
Цесаревич: Чей?
Ленин: Ещё и издевается, падла!
Инна: Так, господа-товарища если вы тут ещё и драку затеете, вы нам всю лодку разнесёте!
Бармалеев: Нюсь, смотри, он же стальную дверь с петлями вынес! Солярис! И Сталин куда-то пропал...
Цесаревич: Так, господа, я не понимаю, что здесь происходит, но я категорически отказываюсь принимать участие в происходящем, разрешите откланяться...
Ленин: Куда?! Ты мне ещё за брата не ответил!
Цесаревич: Причем тут я и ваш брат?! Я и вас-то в первый раз вижу! Да отцепись ты, дурак!
Ленин: Твой отец моего брата казнил!
Цесаревич: Что за глупости? Мой папа самых честных правил, не палач! У него даже прозвище - Миротворец!
Ленин: Самый натуральный сатрап и палач! Чего я вообще в революционеры подался, чтобы однажды завалить царя!
Цесаревич: Я не такой! Господа, да уберите от меня этого психического! Бред какой-то, ещё и отец под раздачу попал, ну было дело, подмахнул он какую-то бумажку не глядя, когда казнили террористов, которые хотели бомбу взорвать под ним, так он потом сам сожалел, так переживал, что кушать не мог. А папа любит покушать.
Ленин: А среди казненных был мой брат!
Цесаревич: А-а, вот в чём дело... Я, конечно, не по политике, но дело громкое было... Сочувствую вашей потере...
Ленин: Серьёзно?
Цесаревич: Наверняка ваш брат был... целеустремленным...
Ленин: Ещё каким, только другим путём пошёл. Ошибочным. Вот я на его ошибках и учусь, поэтому не бзди, не буду я тебя убивать, лично, во всяком случае. Я тоньше действую...
Цесаревич: И на том спасибо. Инцидент исчерпан? Я могу уйти, а то там брат помирает, суши просит.
Инна: Никто никуда не идёт. Николай...
Бармалеев + Цесаревич: Что?
Инна: Чёрт, опять тёзки... Ладно, ты будешь первым, ты вторым.
Цесаревич: А чего это я «второй»?!
Инна: Привыкай! Вопрос к тебе, Коля-два, это вообще что за город?
Цесаревич: Вроде Киото...
Инна: Ес! Мужики, мы достигли нашей цели! И ведь как вовремя, буквально полдня до начала чемпионата, можно даже экскурсию по городу сделать.
Горбунков: У нас с Пантелеевым визы нет... Может, мы лучше на лодке Ленина покараулим, а, кстати, где он? Мистика! 
Инна: Это значит сейчас в кустах ещё одна известная личность шарится... А ты чего глазами хлопаешь, Коля-два?
Коля: А как вы это делаете? Вот же, только тут, господин, у которого брата казнили стоял, а вот и нет его... Мистика... И лодка подводная у вас чудная, никогда таких маленьких не видел, да и одеты вы... Вы циркачи?
Инна: В самую точку, Коля-два. Мы с женихом шпагоглотатели, и два клоуна на подхвате. И, кстати, где второй ковёрный?
Пантелеев: Смотрите, кого я в кустах нашёл...
Некто: (бросаясь в ноги) Не вели казнить, великий государь, вели слово молвить!
Цесаревич: Фофан? А ты тут чего?
Феофан: Я Феофан, вашество!
Цесаревич: Это толмач, про которого я вам говорил. Ты же в лёжку был! Пришлось мне самому за пивом идти как холопу какому!
Феофан: Простите, ваше высочество, грешен, за что был бит вашим братом и выгнан на мороз вас искати...
Инна: А что за брат?
Цесаревич: Жорик.
Инна: Не помню я никакого Жорика...
Цесаревич: Ну, это я его так зову, а так он Георг, принц греческий, он мне седьмая вода на киселе, но все равно считается братом... Нормальный мужик так-то, это ж он меня от японского городового уберёг, иначе бы тот меня до жопы саблей располовинил. Мы с ним на пару по Японии колесим. Даже решили тату сделать одинаковую. Цветную! Показать?
Инна: Ты зачем штаны снимаешь?
Цесаревич: Так она у меня «там»!
Инна: Что, прям «там»?
Цесаревич: Да не «там» а «там»...
Инна: Э-э, Бармалеев, ты же мужик, какую именно «там» он имеет в виду?
Бармалеев: Он на жопе татуировку сделал...
Царь: Ну, должно же у меня хоть какие-то хорошие воспоминания о Японии остаться, помимо шрама на башке и триппера от гейши. Но как будущему монарху, мне не с руки в наколках как урке ходить, вот я и сделал тату на самом малозаметном место - на полупопие.
Бармалеев: Надеюсь не петуха?
Цесаревич: Нет! Дракона!
Инна: Ну, ты даёшь, Коля! Даже я знаю, что дракон это тот же петух, только гребень до жопы... И чего это ты, цесаревич, перед первым встречным портки скидываешь? Это, знаешь, нехорошие подозрения относительно тебя вызывает...
Цесаревич: Я не такой!
Инна: Да шучу я, господи! Нет мне дела до твоей задницы, и что ты там с ней делаешь, не от большого ума. Не в службу, а в дружбу, одолжишь нам фофана своего на денёк?
Цесаревич: А вы меня на лодке покатаете? Давно мечтал!
Инна: Замётано, утром фофан, вечером лодка! Чернявый, подь сюда!
Феофан: Как скажите, сударыня, только я Феофан, дьяк посольского приказу.
Инна: Да-да, я это кино тоже смотрела.
* * *
Инна: А скажи-ка мне Федя, ты как по-японски гуторишь, бегло?
Феофан: Так я вырос здесь! Считай уже второе поколение толмачей при русском посольстве в Киото. Это у меня русский хромает, особенно когда выпимши, а уж по-японски от зубов отскакивает в любом состоянии. А зачем вам переводчик?
Инна: У меня адрес есть, нам туда срочно нужно попасть, отметиться, что мы прибыли и записаться на чемпионат.
Феофан: Знаю этот адрес, а что за чемпионат?
Инна: По пердежу.
Феофан: По чему?! Извините, сударыня, русский, всё-таки, для меня не родной, вы же имеете в виду пускания ветров из попы?
Инна: Ага, до ветру мы!
Феофан: А разве проводятся подобные соревнования?
Инна: (хлопнув себя по лбу) Ох я  балда, какой сейчас год на дворе, по-твоему?
Феофан: Так, это, 1891-ый...
Инна: Вот и ответ! В то время никаких чемпионатов просто не проводилось! Но то когда было, 20 век на дворе, Федя, грубый век, грубые нравы, романтизьму нет...
Феофан: А?
Инна: Бэ! Значится  так, Пантелеев и Горбунков, пока нас нет, вы гостем займитесь, объясните ему, куда он попал. Ну как сумеете.
Цесаревич: А я попал?
Инна: Попал ты, Коля-два, временно, но всё же.
Цесаревич: А как же Жорик?
Инна: Жорик перебьётся!
Цесаревич: Вы так странно выражаетесь, сударыня, впрочем, что я знаю о цирковых...
Инна: Вот это правильно Коля, не забивай голову лишней информацией. Федя, адрес у тебя есть, веди нас, таинственный незнакомец!
* * *
Бармалеев: Странно, что у них тут практически нет автотранспорта, а люди в двухколесные тележки впряжены.
Феофан: Это рикши, основной вид транспорта в городе.
Инна: Дикий народ. Надо же за 80 лет никаких перемен, как при царе Горохе тут живут, а ведь Киото бывшая столица...
Феофан: Как бывшая? Киото и есть столица Японии!
Инна: Ладно, не будем секретность изображать. 1974 год сейчас, Федя! Проспал ты всё на свете!
Феофан: Да как такое может быть?! Я и выпил чуток! То-то я гляжу, вы так странно одеты и речь ваша необычная, опять же чемпионат этот странный! Но почему?!
Инна: А вот сие нам неведомо. И ты тоже голову не забивай. И чего ты молчишь, ты экскурсовод или кто? Вот, например, что это за место?
Феофан: Которое?
Инна: Да вон где макаки пешком ходят и до людей докапываются!
Феофан: Это парк обезьян. Их можно с рук кормить, если не боитесь.
Инна: Ого, во наглые мартышки, они вон у того мужика портмоне спиздили! А к той тётке под юбку залезли! Это что вообще?
Феофан: Насколько я знаю этот парк на самоокупаемости, сколько обезьяны наворуют с того и живут. Местные в курсе, так что в основном сюда туристов водят.
Инна: Не, нафиг-нафиг, только ещё обезьяны меня не лапали за всякое. О, а вот это место я узнаю, оно в проспекте было, которое мне в посольстве выдали. Здесь и проводится чемпионат уже больше полувека! Смотри-ка, даже подновили здание, на фото оно совсем ветхое было. А это видимо охрана? Давай Федя переводи!
 
(говорят по-японски)
 
Феофан: Здрасте...
Охранитель: Сакуру покрасьте! Хули надо? Сюда иностранцев велено не пущать, после того инцидента! Пусть ссутся в другом месте!
Феофан: Господин привратник, нам только спросить!
Охранитель: Ну...
Феофан: Вот это госпожа уверяет, что в этом храме проводится некий, кхм, чемпионат?
Охранитель: Чего?!
Феофан: Состязание по некоему виду... спорта.
Охранитель: Ты совсем дурак, толмач?! Какой ещё «чемпионат»?! Это вообще-то храм! Культовое место!
Феофан: Не хотелось бы уточнять, но раз вы просите... (шепотом) по пердежу...
Охранитель:  Та-ак... А вот это уже интересно...
* * *
Настоятель: А чего они связаны и с кляпами?
Охранитель: Мне показалось, что так будет надежней, Настоятель.
Настоятель: Они так опасны, охранитель?
Охранитель: Скорее подозрительны. Помните, мы на днях обсуждали будущее нашего храма, среди прочих абсурдных идей как возвеличить его была и эта, про проведение «испытаний» среди «паломников». Так вот, по словам этого фофона...
Феофан: (сквозь кляп) Феофана!
Охранитель: Завали своё широкоглазое ебало! Так вот по его словам они как раз и приехали на него!
Настоятель: Это действительно странно... Ведь это были всего лишь мысли вслух после пятой бутылки саке! А тут сразу трое участников, да ещё иностранцы! Этого мы точно не планировали...
Охранитель: Принести бритву и приготовить колодец?
Настоятель: Это успеется, давай всё-таки выслушаем, что они скажут...
Инна: (отплёвывается) Да вы блядь охуели! Я участница! У меня все документы на руках! Мне их в японском посольстве в Москве выдали! Я прошла первый тур! Вы не смеете так со мной обращаться! Я на вас жаловаться буду! Брежневу!
Настоятель: (морщась) Ненавижу этот варварский язык, как я понимаю, она по-нашему не говорит?
Феофан: Я говорю, ваше благородие! Сразу оговорюсь, я к этим двум не имею никакого отношения, я только переводчик! Я понятия не имею, откуда они взялись на мою голову и почему привели именно в ваш храм! Я, конечно, догадываюсь, но это только догадки...
Настоятель: Говори...
Феофан: Ни для кого, конечно, не секрет, что ваш храм подконтролен якудзе...
Охранитель: Опаньки, что выясняется! Вот теперь я точно иду за бритвой!
Настоятель: Не спеши, охранитель! Не такой уж это и секрет. И, кажется, я вспоминаю этого толмача, он уже был у нас в храме с заказчиком...
Феофан: Так точно, был заказ на человечка от русского посольства, а ваши «паломники» из всех городе самые э-э-э...
Настоятель: Экономически выгодные для заказчика...
Феофан: С языка сняли, Настоятель.
Настоятель: Вот из-за такой демпинговой политики прошлого настоятеля, мы вот-вот по миру пойдём! Но откуда эти двое знают про «испытания»? И, кстати, что за бумаги эта чужестранка мне чуть ли не в лицо тыкала?
Феофан: Говорит, что это верительные грамоты участника соревнования, в русской столице одобрены послом Японии...
Настоятель: А у нас в России есть посольство? Впрочем, неважно. Охранитель, подай мне бумаги...
* * *
Инна: Что вообще происходит, Колян?! Сначала нас вяжут, потом запихивают в эту камеру, где и одному не развернуться! А мне говорили, что у всех участников равные условия! (Феофану) А ты чего им наговорил?! Это не из-за тебя ли нас так приветили?!
Феофан: Идите к чёрту! Вы что не понимаете, куда мы попали?! Это якудза! Я-то думал, что когда объясню охраннику, по какому смехотворному поводу вы прибыли, вас просто прогонят палками, как и прочих туристов, а оказалось что вы раскрыли какую-то их тайну! А с этими сведениями обычно долго не живут!
Бармалеев: То-то тот охранник, когда нас мимо колодца вёл, гаденько так хихикал и почему-то опасную бритву показывал...
Феофан: Нам пиздец, простите мой японский!
Инна: Якудза это вроде мафии? Тогда действительно... И наши не знают где мы...
Феофан: Я, конечно, постараюсь спасти ваши задницы, сославшись на цесаревича, да боюсь как бы хуже не было... Ведь в этом месте на него и был сделан заказ...
Инна: Вот что выясняется...
Охранитель: Э, смертничики, радуйтесь, вас настоятель зовёт, уж не знаю, чего он там вычитал в ваших бумажках, но, кажись, свезло вам, ещё поживёте какое-то время...
Инна: Чего он там шпрехает?
Феофан: Кажись, пронесло...
* * *
 
Феофан: Ваше благородие...
Настоятель: Не называй меня так! Мой отец простой рикша! И вообще в нашем храме все равны!
Охранитель: Но есть равнее...
Настоятель: Не умничай. (Феофану) А ты переводи этим двум. Короче, посмотрел я ваши бумаги. Более того тут есть ещё, так называемый, буклет по городу с цветными фотографиями и короткой сводкой прошедших исторических событий... Вот он меня больше всего заинтересовал. Судя по тому, что я там увидел и прочёл, а также по году выпуска брошюры, получается, что вы двое из будущего?
Инна: Чего?! Из будущего?! Причем тут будущее, мы из 1974 года, как и вы!
Настоятель: Смешно... Вы, что так и не поняли, где находитесь?
Инна: Так мы что серьёзно в 1891 году?! Но как?!
Настоятель: Вы у меня спрашиваете? Вообще-то после всего, что я узнал, я должен был как минимум сдать вас властям, если бы не вот эта приписка мелким шрифтом на полях вашего паспорта участника. Толмач, прочти...
Инна: Ну и что там написано?
Феофан: Кхм... Если отбросить все условности и экивоки, какими любят изобиловать японская письменность, то Инна Иванова является особой гостьей храма...
Настоятель: Вы теперь, Инна, наша смотрящая! (кланяется) Мастер...
Инна: Кардиблядс...
* * *
Охранитель: Мастер?! Что с вами, Настоятель?! Она же чужестранка!
Настоятель: Дурак ты, охранитель! Ты что «Машину времени» не читал?
Охранитель: Кого?!
Настоятель: (передразнивая) Того! Вот поэтому ты и стоишь у входа, туристов палкой гоняешь!
Охранитель: Не из-за этого! А из-за того что подписал этого дурачка Пиздануто Набашкуто расправиться с цесаревичем! В итоге и объект жив и позор на наш храм несмываемый!
Настоятель: Ну, одним позором больше одним меньше... А кого они, интересно, хотели за такую цену? Брюса Ли? (Феофану) Э, это переводить не надо! Слово не скажи, уже запротоколировали!
* * *
Горбунков: А что это у вас с лицами?
Инна: Да тут, кхм, такое дело...
Бармалеев: Мы в 1891-ом году!
Пантелеев: Ну, до этого мы и сами допетрили. Достаточно было в город выйти.
Инна: Вы что выходили в город?
Пантелеев: Так надо было же за знакомство! Не каждый день с будущим царём на брудершафт пьёшь!
Инна: А ничего что у нас сухой закон на борту?
Пантелеев: (отмахнувшись) Ничего...
Бармалеев: Это не все новости. Инна теперь у нас мафиози! Как в кино!
Пантелеев: Не удивил.
Бармалеев: Я серьёзно! Мы теперь у якудзы (это мафия местная) вроде почётных смотрящих! Ну, в смысле, Инна почётная...
Горбунков: А ты по нечётным?
Бармалеев: Вы что нам не верите?
Инна: Да они в зюзю! Я, это, Коль, пойду, прилягу, мне надо всю эту новую информация как-то уложить в голове...
Бармалеев: Конечно, Нюсь, якудзочка ты моя! А где цесаревич?
Пантелеев: После пятой развезло твоего тёзку, так что мы сами с Семёном догонялись. Да и что тут пить, сакэ у японцев бодяжный, даже не горит! А пиво моча мочой, галимое жигулёвское! Может, ты Колян снова аппарат соберешь да самогончик выгонишь? Согласен даже на сивуху!
Бармалеев: Инна не одобрит...
Пантелеев: Вот ты подкаблучник! Мы тут, кстати, с Семёном перетёрли, короче, остаёмся мы здесь.
Бармалеев: Здесь?! В Японии?!
Горбунков: В этом времени! Цесаревич пообещал нас в свою свиту включить. Меня личным шофёром, а Горбункова этим... поддувалом.
Горбунков: Адъютантом!
Пантелеев: Ну, один хрен шестерить.
Бармалеев: А почему вы так уверены, что цесаревич не пропадёт завтра! И вообще мы окажемся снова в 1974 году?
Пантелеев: А вот тут у нас своя теория назрела...
Бармалеев: После пятой?
Пантелеев: Ага! Если лодку не трогать, то и время не будет колбасить. Так что пусть она и стоит тут спокойно в бухточке, мотор заглушить, люки заварить и охрану круглосуточную выставить.
Бармалеев: А с нами вы это не хотите обсудить?
Пантелеев: Неа! Лично против тебя, Колян, я ничего не имею, но баба твоя достала! Поголовно! Семён, скажи!
Горбунков: Да, безусловно...
Бармалеев: Это вы смелые пока пьяные. Инна, вообще-то боксом занималась... На мастера не сдала просто потому, что за компанию со своей подругой ходила, морально поддерживала.
Пантелеев: Вот именно поэтому мы и не стали дожидаться пока протрезвеем, а разнесли мотор лодки к херам, и заминировали, как смогли чтобы не лазил никто, даже мы, потому что на завтра мы даже не вспомним в каком месте бомба! А, ну, ещё сюрприз у вас в семейном гнёздышке оставили. Тебе налить, кстати?
Инна: КТО НАСРАЛ У НАС В КУБРИКЕ?!
* * *
Бармалеев: Да будет с них, Нюсь.
Инна: А ты в адвокаты им не набивайся! Это же надо было додуматься насрать на столе, за которым мы все едим! Ну и кто этот оригинал?
Цесаревич: А что здесь, собственно, происходит? Мадам...
Инна: Между прочим, мадмуазель!
Цесаревич: Ну, пускай, мадмуазель, а вы не попутали?
Инна: ЧЕГО?! Давно в харю, Коля, не получал?
Цесаревич+Бармалеев: А чё я сразу?!
Инна: Тьфу, я тебе Коля-два!
Цесаревич: А чего это вы мне тыкаете? Мы с вами на брудершафт вроде не пили?
Инна: Я тебе жизнь дураку спасла, этого достаточно, чтобы быть с тобой на ты?
Цесаревич: Допустим, но хотелось бы подробностей...
Инна: Если коротко, заказали тебя Коля-два!
Цесаревич: Ой... Но кто, зачем?
Инна: Мафия!
Цесаревич: Коза-ностра?! Я так и знал! Сразу говорю, что это всё Жорик, это он тогда на экскурсии в Риме, решил плюнуть с Триумфальной арки! А я высоты боюсь! Когда до верха добрался, вниз глянул, заодно и покакал!
Инна: Да не та мафия! Японская! Якудза!
Цесаревич: Им-то я что сделал?! Неужели из-за того что на святыню с братом нассали?
Инна: Понятия не имею, заказал тебя кто-то из посольства. Вот и думай кому ты дорогу обоссал!
Цесаревич: А причем тут ваша помощь?
Инна: Так никто заказ-то не отменял! Якудза просто более смышленого исполнителя ищут, а то прошлый реально местным дурачок оказался, городской сумасшедший, ему саблю дали и на тебя показали! А денежку за заказ прошлый настоятель себе скрысил, даже с помощником не поделился. Когда это выяснилось то его уволили, пузо вскрыв, и сейчас там другое начальство.
Цесаревич: А вы...
Инна: А я, так уж получилась, временно смотрящая у них, и своим волевым решением отменила на тебя заказ, подробности можешь спросить у фофана своего, он сейчас там кое-какие вопросы с храмом разруливает, а я решила чуток отдохнуть от навалившейся информации, прихожу, а эти двое в сопли, лодка поломана, ещё и насрано! Релакснула, блин!
Цесаревич: Хм, это мне вам спасибо, типа, нужно сказать?
Инна: Да пофиг мне на тебя и твоё «спасибо», забирай этих двух дебилов, раз ты их в свиту взял и разбегаемся. И постарайся мне больше на глаза не показываться. И, да, фофана твоего я временно изымаю!
Цесаревич: Феофана? И как я без переводчика?
Инна: Учи японский, Коля-два, пригодится через 14 лет!
Цесаревич: А что произойдет через 14 лет?
Инна: Война с Японией, которую ты, царь-тряпка, благополучно просрёшь!
Цесаревич: Вы-то откуда про это знаете?
Инна: Потому что я из будущего, балбес! Эти тебе разве не говорили?
Цесаревич: Постойте, так значит это всё правда что меня и всю мою семью как собак в подвале расстреляют, и похоронят так же...
Инна: Смекаешь, Коля-два.
Цесаревич: Кажется, я резко протрезвел. Спасибо за информацию, я срочно возвращаюсь домой.
Инна: Своих двух фаворитов забыл!
Цесаревич: Да нахрен бы они мне были нужны, мало ли я что по пьяни им наобещал. Честь имею...
Пантелеев: Нет у тебя чести, падла. Зря у Ленина забрали заточку! Семён, скажи!
Горбунков: Да, это точно...
* * *
Настоятель: Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор...
Инна: (Феофану) Что, серьёзно? Ты точно перевёл?
Феофан: Вы сомневаетесь в моём японском, госпожа?
Инна: А отвечать вопросом на вопрос это тоже по-японски?
Феофан: Уели... Собственно, я могу перепросить... Господин Настоятель, госпожа Инна интересуется, верно ли она поняла про ревизора?
Настоятель: Всё правильно. Наш храм всего лишь один из многих подразделений якудзы и все их раз в год посещает Проверяющий. По результатом проверки будет решаться вопрос, что делать с проштрафимся руководством... Мда...
Инна: Судя по вашим кислым рожам, у вас с этим, скажем мягко, не всё гладко...
Настоятель: Есть такое дело...
Инна: Я, конечно, вам сочувствую, но хотелось бы понять, какое я имею отношение к вашим внутренним проблемам? Надеюсь, вы не хотите меня сделать крайней?
Настоятель: Что вы, Инна! Наоборот, вы наше спасение! Вы же в курсе, что казна храма пуста, наши «паломники», так мы называем ниндзя убийц, самые низкооплачиваемые в регионе. Только за счёт этого наш храм хоть как-то держался на плаву последний год. Но наш прежний настоятель даже те крохи, что зарабатывал храм на заказах, стал приворовывать, нанимая левых убийц, а то и просто кидая клиента, что, как вы понимаете, не добавляло нам репутации... «Отставка» настоятеля ничего не решила, а только добавила проблем. Поэтому на днях мы с верными людьми сели за бутылкой сакэ и все высказались, как они видят дальнейшую судьбу храма. А проще говоря откуда взять денег на взятку ревизору. Принимались любые версии, даже самые безумные. После пятой бутылки и было высказана идея провести чемпионат среди выпускников храма, что-то вроде Олимпийских игр, которые стали недавно проводить в Греции, только со своей японской спецификой. И в это время один из братьев Пизданука Херанука пустил ветер, тут и предложили в шутку провести соревнования по пердежу. Ну, посмеялись и забыли, но прошло буквально несколько дней и появляетесь вы, с артефактами из далёкого будущего, из которых следует, что храм проводит этот чемпионат аккурат с 1891 года... Собственно, если бы взяли увеличительное стекло и посмотрели на фото призёров первого чемпионата, то увидели на них себя и своего партнёра...
Бармалеев: Меня?!
Инна: С ума сойти... Тогда получается, что именно я невольно стала организатором и первым победителем Чемпионата по пердежу?!
Настоятель: Так и есть, госпожа...
Инна: Ты слышал, Коля? Так вот почему у меня свербело все эти годы! Это и была моя настоящая миссия в этой жизни, а вовсе не блажь как все вокруг думали и даже ты!
Коля: Вот кто знал...
Настоятель:  Проверяющий прибывает через сутки, к этому времени надо, чтобы всё было готово к проведению чемпионата, а мы, как вы понимаете, ничего в этом не понимаем, мы всего лишь наемные убийцы, госпожа.
Инна: Фигня вопрос! За столько лет я прекрасно разобралось во всей этой пердёжной тряхомундии. Вы мне только участников подберите, которые более-менее достойны, а я уж сама их натаскаю.
Настоятель: С этим проблем нет. Из-за дефицита бюджета вся паства вот уже год сидит на бобовой диете. Ещё немного и мы наверное бы сами додумались проводить что-то подобное, так как в кельях буквально уже нечем дышать, но сроки горят, поэтому и потребовался варяг со стороны разбирающийся в этом вопросе.
Инна: Это я удачно зашла!
* * *
Пантелеев: (смотрит фото) А где тут вы?
Инна: Вот, в первом ряду, показываем два средних пальца!
Пантелеев: Да тут все показывают средний палец!
Инна: Ага, это мы их убедили, что это знак мира во всём мире!
Пантелеев: А, да, теперь вижу... Так это что получается, что вся эта пердячая эпопея ваша с Коляном затея?
Инна: Ну, я попросила организаторов не афишировать наше участие, к чему нам дешевая популярность. Мы даже имена японские взяли Перданука Отдушика и Навоняли Исвалили...
Пантелеев: Значит, вы победили во всех дисциплинах?
Инна: Не, на все нас элементарно не хватило бздёха, оказалось что в храме есть такие пердуны, не чета нам, даже без предварительной подготовки такие трели выдавали, моё почтение. Вот что значит природный талант! Но в трёх категориях мы с Коляном взяли первое место. Ну и, конечно, песня «Пока не поздно» стала неофициальным гимном Чемпионата Японии по пердежу 1891 года. Моя идея чтобы назвать его Чемпионатом Мира пока не нашла отклика, менталитет такой у нации. Но, ничего, со временем они сами до этого дойдут. А ты зубы не заговаривай, Махал Махалыч, вы лодку починили?
Пантелеев: Всё это время этим были заняты. После того как царь нас кинул, что нам оставалось. Правда все ваши призовые ушли на ремонт...
Инна: Ну, не жили богато, нехер и начинать. Зато призовые кубки остались, будет чем гордится и нашим с Колькой детям рассказать, как мать с отцом рвали жопы, во всех смыслах. Кстати, о детях. Колян, что я там тебе обещала после того как стану чемпионом?
Коля: Что будешь вся моя без остатка!
Инна: Вот, ты самую суть ухватил. Так что твоя задача всю обратную дорогу посвятить мне! Поэтому хватай меня в охапку и тащи в наше семейное гнёздышко, надеюсь там всё прибрано?
Пантелеев: Ну, кубрик-то ваш мы в первую очередь с Горбунковым прибрали...
Инна: А, кстати, где он?
Пантелеев: По магазинам с Феофаном бегает, подарки закупает. Ты же велела все иены потратить...
Инна: Правильно, нафига они нам в будущем.
Бармалеев: Нюсь, а ты уверена, что мы попадём назад в будущее? Может, и вправду тут останемся? Нам отдельный дом выделили, прислугу. Даже сделали почетными жителями города.
Инна: Ну, ты даёшь, Бармалеев! А как же насчёт «где родился там и пригодился»? А Ершов твой?
Бармалеев: А что Ершов, у него теперь своя жизнь...
Инна: Нет, Коля, ты как хочешь, а я после этого чемпионата даже пукнуть лишний раз брезгую, мою тягу к пердежу как рукой сняло.
Бармалеев: А я наоборот, проникся атмосферой, во всех смыслах. Когда несколько сотен человек одновременно пердят гимн Японии это... У меня даже слёзы навернулись...
Инна: Ну, допустим не только у тебя... Ты вообще на что намекаешь, Николай? Родину на жопу променять?
Бармалеев: Ну зачем ты так, Нюсь, я к тому что хотя бы раз в жизни у меня что-то стало получаться и меня оценили.
Инна: Ты Коля с этими мечтами завязывай! Если ты думаешь что меня должна обуять гордость за то, что мой муж - почетный пердун города Киото, то ты ошибаешься! Я тебя за другое полюбила, придурка!
Бармалеев: Мы ссоримся?
Инна: Да щас!
* * *
Феофан: Всё-таки уезжаете...
Инна: Извини, Федя, но нас дома ждут...
Феофан: Жаль. Теперь тут многое изменится. Тот же цесаревич, трезвый, примчался с намыленной жопой в посольство и потребовал срочно его отправить в Россию, дескать, дела там у него. Какие у этого полудурка могут быть дела, кроме пьянства и девок гулящих. Его брат Георг, после посещения Чемпионата по пердежу, загорелся идеей провести его в Греции наравне с Олимпийскими играми, или даже заменить их. Но ему мягко намекнули, что не стоит этого делать, как и вообще, кому-либо рассказывать, что он был на подобном Чемпионате. Это сугубо японский вид спорта для японцев. Увы, менталитет у нации такой. Поэтому Георг снова пьёт горькую у себя в номере, только теперь в одну харю. Проверяющий после того как ему отстегнули аж треть призовых, сразу поднял рейтинг храма. И теперь у них заказы сыплется со всей страны. К тому же, техника убийства неугодных с помощью пердежа включена в программу обучения ниндзя. Вас, Инна, и вашего жениха пожизненно сделали почетными смотрящими состязаний, вы желанные гости на них. Для этого вам просто нужно прийти в любое посольство Японии  и назвать ваши тайные японские имена. Ну и вся мощь японской мафии в вашем распоряжении. У них длинные руки. Думаю, даже через 80 лет мало что изменится.
Инна: Прямо одни ништяки. Ну, типа, спасибо...
Феофан: Настоятель хочет с вами напоследок поговорить... Говорит это важно...
* * *
Настоятель: Инна, я, конечно, не буду вас отговаривать вернуться обратно на родину. Где родился там и пригодился. Но я в последнее время заинтересовался всеми этими временными парадоксами, прочитал всю доступную литературу на эту тему, дабы её совсем немного, даже думаю написать научно фантастический роман. Уже и название придумал «Хроники придурков»
Бармалеев: Звучит не очень... научно...
Настоятель: Я хочу его писать в легком жанре, может даже как пьесу. Но суть не в этом, я хочу поговорить с вами насчёт парадоксов. Вы в курсе про эффект бабочки? Если по-простому он заключается в том, что, то, что мы делаем в прошлом напрямую влияет на наше будущее. Вот, например, в 1891 году вас двоих быть не должно!
Бармалеев: Но мы-то есть!
Настоятель: В этом и проблема... Вы могли так наследить в этом времени, да чего уж там и наследили, что это обязательно скажется на будущем.
Инна: А, собственно, чем мы «наследили»? То что стали организаторами чемпионата по пердежу? Так выяснилось, что мы и были ими и в нашем будущем.
Настоятель: Я как раз об этом. А вы не задумывались Инна, как вообще в вашем будущем вы узнали об этом чемпионате и почему вы, маленькая девочка вдруг решили стать чемпионкой в этой сугубо мужской дисциплине? Ведь насколько я знаю пускать ветры из попы в вашей культуре считается, конечно, забавным, но неприличным, тем более для женщины.
Инна: К чему вы клоните?
Настоятель: Кто-то или что-то в вашем будущем нарочно подталкивал вас к этой идее!
Инна: Ха, да весь мир был против этого! Меня годами стебали и стыдили за мою мечту! Я сто раз хотела бросить, но у меня... свербело... Так я называла это чувство.
Настоятель: Я это к тому, что если вы всё-таки не вернётесь в ваш 1974 год, а застрянете навсегда в нашем времени, вам предстоит особая миссия - чтобы маленькая Инна снова захотела участвовать в этом чемпионате! И прошла в точности весь ваш жизненный путь!
Инна: Нахера?
Настоятель: Эффект бабочки, Инна, эффект бабочки! Нельзя менять прошлое! Это тебе любой писатель фантаст скажет, иначе будущего может просто... не быть! Вашего будущего!
Бармалеев: Ой...
Инна: Всё это так сложно... Ладно, Настоятель, выводы я сделала. В любом случае я себя в обиду не дам, в любом возрасте и времени, да и мой муж в этом поможет... Коля, блин, не ставь меня в неловкое положение!
Бармалеев: Ой, я не сообразил сразу про «мужа». Конечно, помогу!
Настоятель: Я очень надеюсь на вас. В свою очередь обещаю, что буду вести мемуары, и если вы когда-нибудь ещё прибудете в нашу  страну, мой приемник обязательно с ними вас ознакомит, на это будут отданы соответствующие распоряжения. Так же часть призовых будут положены на ваш счет, и вы можете их снять, просто назвав ваши имена. Там не так много, но учитывая, что пройдёт 80 лет, проценты накопятся немалые. К тому же выслушав ваши истории о будущем мира, я задумал кое куда вложиться в расчёте, во всех смыслах, на будущее... Ну, это уже наша кухня...
* * *
Инна: Ну и какие вы сделали выводы, мужичьё, из всей этой истории?
Горбунков: Никогда не доверяй царям?
Инна: И это тоже! Не изменяй мечте! Вот я всю жизнь свою ухлопала на то, чтобы стать чемпионкой мира по пердежу, можно сказать пронзила время и пространство и в итоге стала ей! А вы?
Пантелеев: Ты к чему клонишь? Если ты про то, что мы хотели тебя кинуть, польстившись на пьяный трёп цесаревича, так и у нас тоже, вроде как, была мечта с Семёном – пожить по человечески. Или, по-твоему, наша мечта у вас на побегушках быть?
Инна: Ещё раз напоминаю, что это не мы, а вы, как коты нашкодившие к нам прибежали и давай канючить чтобы мы вас с собой взяли!
Горбунков: Не канючили мы!
Пантелеев: А ничего что это наша идея с подлодкой была? Как бы ты вообще до Японии добралась!
Инна: Да уж добралась бы как-нибудь! Я заряжена была на победу! Зато и этих бы парадоксов не было, что вы навертели!
Пантелеев: Чего?!
Инна: Ну, мы-мы, согласна, тут я только вас не виню. Единственная ваша вина, то, что вы не просто нас предали, а решили остаться в 1891 году! А мне в Южноуральск надо! Там тепло, там мой дом, там моя мама! А из-за вас, распиздяев, никакого Южноуральска вообще может не быть! Чего вы там царю наговорили, что он по трезвяку домой рванул?
Пантелеев: Да мы в основном баб и скачки обсуждали... Охоч он был до них... Я имею в виду баб...
Инна: А про то, что его расстреляют, не рассказывали?
Горбунков: Рассказывали, но он нас за клоунов всё это время считал и принял всё за глупую шутку...
Бармалеев: Нюсь, вообще-то это ты ему сказала, чтобы он учил японский, иначе войну проиграет...
Инна: Серьёзно? Кхм... Вот, пожалуйста, один парадокс есть! И сколько таких набёрется за эти дни, пока мы были в 1891 году! А история с Пушкиным?
Горбунков: А причем тут Пушкин?
Инна: Короче, как только приплываем обратно в Союз, наши дорожки расходятся, нет у меня к вам больше доверия!
Пантелеев: (в сторону) Ты сначала доплыви...
Инна: Что ты там вякнул?
Бармалеев: Нюсь, не надо, они же не со зла, а по пьяни. Мы же столько пережили вместе.
Инна: Эх, добрый ты у меня Коля...
Бармалеев: К тому же Пантелеев прав, а вдруг мы вправду что-то такое с этой бабочкой сделали, что нам и вернуться будет некуда... Тогда тем более нужно держаться друг друга.
Инна: А вот это мы и проверим. В этот раз топливом нас загрузили выше крыши, и мы плывём южным маршрутом, огибая Евразию. Это у нас предсвадебный круиз. Мы с Николаем его заслужили, Ну и по дороге сделаем несколько вылазок, чтобы проверить какой на дворе год и есть ли вообще смысл возвращаться куда-либо... Так-то неплохая идея была в Японии остаться...
Бармалеев: Серьёзно?! Так, Нюсь, ещё не поздно вернуться, мы всего в несколько дней в пути!
Инна: Коля, мы это уже обсуждали, это крайний вариант! Маманя должна понянчить внуков, а то мне икаться будет всю жизнь! И должен же хоть кто-то из нашей семьи продолжить дело моего придурошного деда, по составлению этого долбанного словаря! Вот и свалим эту миссию на Юрку. Теперь это его проблема.
Бармалеев: Какого «Юрку»? А-а, нашего первенца... А если это будет девочка, надеюсь, ей не надо будет учиться пердеть?
Инна: Нет! Этот этап пройден! На бокс её отдадим.
Бармалеев: Может лучше в хореографию?
Инна: Или туда. Но ты вперёд не забегай, сначала Юрец! Поэтому марш в кубрик и продолжаем делать пацана!
Бармалеев: Инна, это пошло! Можно я с мужиками хоть посижу немного?
Инна: Они тебя плохому научат! Марш, сказала!
* * *
Горбунков: Всё-таки сука царь...
Пантелеев: Ты только сейчас это понял?
Горбунков: Ну, по первой, он вполне адекватным показался...
Пантелеев: Ага, пока пили за его счёт. А как услышал про войну тут же жидко обсерился. Тряпка он и есть тряпка. Да и хрен бы с ним, нам то, что теперь делать, если с этими двумя нам не по пути? Опять на поклон к Инженеру?
Горбунков: После того как ты насрал на его рабочий стол? Что вообще за мания срать на столы?
Пантелеев: Это у меня с войны. Гитлер, мать его...
Горбунков: А причем тут Гитлер?
Пантелеев: А ты как думаешь? Это было в степях Херсонщины...
* * *
Командир: Пантелеев, тут про тебя говорят, что ты Гитлера поймал в кустах...
Пантелеев: Брешут, товарищ майор! Где я и где Гитлер! Я ж водитель кобылы!
Командир: Я бы, конечно, посмеялся над этой байкой, если бы не приказ из ставки...
Пантелеев: Да честно я его не трогал, в смысле, руками, это всё мои напарники! А опосля мы его наказали, за слёзы наших матерей, так сказать, и отпустили! В смысле, сначала опустили, а потом отпустили!
Командир: Прекрати нести чушь! Я, конечно, могу понять, у многих руки чешутся поквитаться с этим гадом, но отпускать...
Пантелеев: Да мы сами были в шоке. Но он нам всё по полочкам разложил, если, дескать, мы его не отпустим, то к власти придёт настоящий  лидер, а не это чмо опущенное. Но не отпускать же его было просто так, без возмездия!
Командир: Я сказал прекратить нести этот бред! Ты своими байками уже всю дивизию достал! Вот зачем придумывать такие истории? Видимо они и до ставки дошли, пришёл на тебя секретный приказ за подписью Будённого...
Пантелеев: (ахнув) Семён Михалыча?!
Командир: Его! Секретный пакет! Аж два! Мы даже не сразу и поняли, какого Пантелеева он имеет в виду, оказалось, что у нас их аж семеро в дивизии, причем двое твои полные тёзки, а это, всё-таки, ты! Вот что у тебя общего может быть с маршалом?!
Пантелеев: Так мы с Михалычем  кореша!
Командир: Прекрати, Пантелеев, что ты опять несёшь?! Ладно, Гитлер, там что угодно можно напридумывать, это никак не проверить, но где ты с Буденным мог скорешиться?! Ты какого года рождения?
Пантелеев: Двадцать четвёртого!
Командир: Всё правильно, значит тебе сейчас семнадцать лет!
Пантелеев: Девятнадцать на днях исполнилось, товарищ майор!
Командир: А Будённому сейчас, э-э-э, собственно он уже седой!
Пантелеев: Так поэтому он и седой!
Командир: Из-за тебя?! Вот в это охотно верю!
Пантелеев: Это было...
Командир: Опять в степях Херсонщины?!
Пантелеев: Не, в Химках это было, на водохранилище, до войны ещё, я там пацаном загорал, а тут он, Будённый...
Командир: Что ты врёшь, Пантелеев, что маршалу делать... на водохранилище?!
Пантелеев: Я тоже сначала охренел! Я ж его сразу узнал по усам! Собственно, на ём из одежды и были только усы! Вот так он и бегал по пляжу голый и орал что я Будённый! Ну, в смысле, что он, Будённый! Видимо, чтобы не спутали! Ну, я же не дурак! Я тоже стал за ним бегать и тоже орать, что, мол, это Семён Михалыч Будённый, советский военный деятель и полководец, один из создателей кавалерии в РСФСР и СССР и один из первых Маршалов Советского Союза, командующий Первой конной армией РККА в годы Гражданской войны! Не перепутайте, граждане!
Командир: Ты совсем дурак, Пантелеев? Не дай бог кто-то услышит, что ты тут несешь! Или ты и про это всем рассказываешь?
Пантелеев: Никак нет, товарищ майор! Я, поэтому, про тот случай никому не рассказывал, потому что очень уж Михалыча уважал, ведь поэтому я в армию и пошёл сразу после выпускного, и даже усы пытался отращивать, да не растут, проклятые! А попал как раз в лошадиную дивизию, в первый экспериментальный бронекопытный батальон! Это ж мы Москву тогда отстояли, в 1941-ом, я не рассказывал? Правда от того батальона только несколько человек осталось... и кони...
Командир: Помолчи, пожалуйста! Ну что ж, кхм, это многое объясняет... А то мне пришлось звонить в ставку на всякий случай переспрашивать настоящий ли приказ, уж больно это на плохую шутку смахивает...
Пантелеев: А что в приказе?
Командир: Да там, как бы, не совсем приказ...
* * *
Будённый: (на бегу) Я - Будённый! Я - Будённый!
Пантелеев: (догоняя) Всё верно, Семён Михалыч, Будённый вы! Первый красный офицер, сумеем кровь пролить за СССР!
 
(пытается петь на бегу)
 
Веди, Будённый, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар кругом, пожар кругом...
 
Будённый: Мальчик, ты дурак?!
Пантелеев: Почему?!
Будённый: Не надо кричать на весь пляж кто я, а тем более петь!
Пантелеев: Разве? Так вы сами голый бегали по пляжу кругами и кричали кто вы, вот я и подумал что так и надо, трусы скинул и за вами!
Будённый: Не надо!
Пантелеев: Есть «не надо», товарищ маршал Советского Союза!
Будённый: И прекрати орать, на нас и так косятся! Уф, вроде оторвался...
Пантелеев: От врагов советского народа, товарищ маршал?
Будённый: Ну, почти... От врага... Преследовала тут меня одна вражина... Насилу убёг... Вот кто знал, что у Марии муж настолько ревнивый, хорошо, что я заранее свой отход распланировал, через форточку. Не планировал только то, что муж ейный тоже красный офицер и мы одни курсы посещали... Пришлось, в чем мать родила, покинуть дислокацию, а он за мной с шашкой через весь город, только на пляже и оторвался. Смекаешь?
Пантелеев: Смекаю, товарищ маршал Советского Союза, юркий вы! Возьмёте меня в Первую конную?
Будённый: Но-но! В смысле не «но-но» а но-но! Тебе сколько лет?
Пантелеев:  Девять, почти десять, товарищ маршал Советского Союза!
Будённый: Да не тянись ты! И прекрати орать не на плацу! И я тут вроде как не в парадной форме, так что можешь звать меня...
Пантелеев: Михалычем?
Будённый: По имени отчеству!
Пантелеев: Есть, товарищ Семён Михалыч! Чего изволите?
Будённый: Смышлёный... Эх, при царе-батюшке, взял бы тебя денщиком, любил я таких, молодых да ранних, пользовать.
Пантелеев: Как-то это прозвучало двусмысленно...
Будённый: Я же говорю - смышленый! Ладно, одёжку мне достать можешь? Не могу же я до конспиративной квартиры в таком виде...
Пантелеев: Сделаем, Семён Михалыч! Так как насчёт взять меня в услужение? Только без глупостей!
Будённый: (строго) В нашем деле без глупостей никак нельзя, на то мы и Первая конная!
Пантелеев: Как-то это снова прозвучало...
Будённый: И без шуток пошлых тоже никак!
Пантелеев: Юмор понял! Смешно!
Будённый: Ну, какой толковый ученик попался!
* * *
Будённый: Это что?
Пантелеев: Это мамкино...
Будённый: А папкино разве нет?
Пантелеев: (вздыхая) Нет у меня папки, погиб геройски на льдине. Сам Челюскин его не спас. Всех спас, а папка героически утоп. Может слыхали? Пантелеев его фамилия, дело-то громкое было, он начальником радиостанции был на корабле, что Челюскин утопил. Челюскина даже расстрелять хотели за утерю ценного специалиста, да опосля передумали. Как оказалось папаня что-то там напутал и вместо сос выдавал в эфир: «Сосите суки, Спартак чемпион!»
Будённый: Мальчик, прекрати нести весь этот бред, я не спрашивал кто твой отец, а спросил почему-то ты мне юбку притащил и судя по запаху ей пользовались как половой тряпкой!
Пантелеев: А это уже маманя расстаралась, когда ей я рассказал вашу историю с героическим побегом через форточку...
Будённый: Зачем ты ей всё это рассказал, ты совсем дурачок?!
Пантелеев: Чего это «дурачок»?! Я же по секрету! А как бы я, интересно, для вас вещи принёс? Мои вам не подойдут, а про папку я уже рассказывал... Геройски погиб папка на пароходе во льдах, до последнего на скрипке играл, пока тот тонул... Успокаивал команду и пассажиров. Челюскин так после и писал в мемуарах, что, мол,  корабль, всё-таки, утоп, но все мы, благодаря ценному специалисту Пантелееву были живы, спокойны и умиротворены!
Будённый: Заткнись! Давай сюда юбку, и ты говорил, что у тебя трусы были, их тоже давай! Эх, и вправду маловаты, ладно на голову надену, а то печёт, а юбку так и быть оберну как это делают японцы, видел я в таких на Халхин-Голе...
Пантелеев: Так вы возьмёте меня в Первую конную?
Будённый: Тебя как звать?
Пантелеев: Миша!
Будённый: ИДИ В ЖОПУ, МИША!
* * *
Пантелеев: Вот так я, товарищ майор и познакомился с Михалычем...
Командир: Я даже не спрашиваю, с каких ты маршала, вот так, запросто, по отчеству называешь...
Пантелеев: А вы спросите!
Командир: За каким ты вообще мне это всё рассказываешь?! Моя задача была тебе приказ зачитать и выпроводить к ебене матери, а не выслушивать эти бесконечные скабрезные байки, только теперь и про первых лиц государства! Это же статья, боец!
Пантелеев: Нет такой статьи, за правду карать! Мы реально кореша с маршалом!
Командир: Да с чего ты это взял?! Потому что он тебя в жопу послал?!
Пантелеев: Ну, там, как бы, не только в жопу... Я ж его до самой конспиративной квартиры провожал. Канючил. И хоть он под конец уже меня открыто матом крыл и камнями кидался, всё-таки согласился дать мне справку, чтобы меня, значит, в специальное  училище коневедения взяли.
Командир: А разве есть такое?
Пантелеев: На тот момент не было. Но когда я после школы пришёл с этой справкой в комендатуру, специально под меня его и создали! А вы думали, почему я так хорошо с лошадьми справляюсь?
Командир: (взвизгнув) Я не думал! Я вообще о твоём существование до сегодняшнего утра не подозревал! Ну, слышал, конечно, как и все в дивизии, эти байки про Гитлера, но откуда мне было знать, что это вполне может оказаться правдой!
Пантелеев: Так вы мне поверили?!
Командир: В жизни бы не поверил, но приказ от самого Будённого заслать тебя в ставку...
Пантелеев: Ого, так значит, не забыл Михалыч про меня и своё обещание взять меня в ставку к главнокомандующему! Мужик сказал, мужик сделал!
Командир: И прекрати так называть маршала!
Пантелеев: Так он мне сам так разрешил себя называть, тогда, в 1941-ом, под Москвой! Про 29 Панфиловцев слыхали?
Командир: Только не говори, что и ты там был! И разве их было не 28?
Пантелеев: Так со мной их и было 29! Но меня вместе с кобылой в тот раз южнее перебросили. Получил приказ срочно доставить свояку завсклада презент на ноябрьские и песню на новогодние заодно...
Командир: Какую песню, ты, что опять плетёшь?!
Пантелеев: Товарищ майор, вы меня не путайте, там и так история настолько запутанная получилась, что как её НКВД не вертело, чтобы меня, значит, под статью подвести, а так и плюнули в итоге, и решили засекретить от греха. А что касается песни...
* * *
Пантелеев: Песню?! Я?! Но товарищ завсклада, я, как бы, не по этому делу!
Завсклада: Считай это приказом! У свояка юбилей, я, как ты понимаешь, не могу отлучиться, у меня своё начальство.
Пантелеев: Так и у меня своё начальство, товарищ завсклада! Что я ему скажу?
Завсклада: А то и скажешь что везёшь секретный пакет и это, почти, правда! Вот тебе ящик! Смотри не разбей!
Пантелеев: А чего там булькает?
Завсклада: А оно и булькает! Надысь у немца обоз офицерский  отбили, мне и перепало от щедрот покойного фашистского офицера этот сундучок. Мне его по рангу не положено было  пользовать, а вот свояку самое то, он у меня генерал-лейтенант. Так что давай собирайся и про песню не забудь!
Пантелеев: Вы мне хоть бумагу какую выдайте, меня же свои шлёпнут если я им буду рассказывать кто и зачем меня послал!
Завсклада: Не валяй дурака, Пантелеев! Кому ты нужен?! Ты и так тут всех достал своими байками, тебя лишний раз стараются не дёргать, а начальство твоё сейчас другим занято, тут ожидается прорыв фашистов на танках, так что не до тебя, обернёшься за пару часов, никто и не заметит твоего отсутствия, а я тебе другую лошадь справлю, не хрОмую!
Пантелеев: Спасибо, не надо, я со своей Людмилой ни за что не расстанусь! Она мне столько раз жизнь спасала...
Завсклада: Ну, твоё дело. Всё, задание ты получил, ступай! Стой! Чуть не забыл вот тебе ещё табурет...
Пантелеев: Табурет-то нахера?
Завсклад: А ты, что, просто так собрался песню моему свояку петь! Это нужно делать в торжественной обстановке, на табурете! К тому же у свояка рост под два метра и на ухо он контуженый, так что ты там погромче...
Пантелеев: Бред, какой-то... Ну раз всё так серьёзно, разрешите со склада кой какие вещички взять?
Завсклада: Это ещё зачем?
Пантелеев: Так вы сами сказали в «торжественной обстановке», я, что, как дурак товарища генерала буду в фуфайке грязной поздравлять?
Завсклада: Дело говоришь... К тому же с тем обозом фургончик хитрый накрыли, видимо фашисты тоже наметили новый год справлять в торжественной обстановке, так что бери оттуда что понравится.
Пантелеев: Есть, что понравится, товарищ завсклада!
Завсклад: Э, куда рванул! Не, за этим глаз да глаз нужен... Стой, Пантелеев!
* * *
Пантелеев: Вот и снова покатили мы с моей Людмилой по фронтовым дорогам. И вот кто знал, что как раз около той деревни, где временный штаб свояка завсклада, и будет основной прорыв немецких танков.
* * *
Пантелеев: (поёт)
 
Едем-едем-едем в гости к детям и везём подарков воз,
Потому что очень к детям этим расположен Дед Мороз!
Едем-едем-едем полным ходом, берегись лесной народ,
Чтоб детей поздравить с Новым годом потому что... Новый год!
 
Ну что ж, неплохо, теперь всё это нужно подвести под генерала, ещё и про ноябрьские праздники не забыть и упомянуть руководящую роль партии... А что если так...
 
 
Едем-едем-едем мы к военным и везём снарядов воз,
Потому что очень к людям этим расположено Политбюро!
Едем-едем-едем полным ходом, будем бить фашистских падл,
Будем-будем пиздить их нещадно, как то Сталин завещал!
 
Вот это уже близко, правда, могут возникнуть вопросы про снаряды... Я ж окромя рундука с бухлом ничего больше не везу. Не, нафиг, а то ещё вредительство пришьют, оно мне надо? А что это тихо вдруг стало, то грохотало без передыха, а то тишина...
 
(вдруг на дорогу выскакивает некто)
 
Некто: (хрипло) Жизнь или сено!
Пантелеев: Ох ты ж, лиходей! Где ж я тебе, душегуб, сено-то возьму в ноябре?! Я даже соломки себе не постелил, так как помня ту поговорку не знал куда, а ведь мне намекали... про попу...
Некто: Ты чего несёшь, боец! Коня гони, если жить хочешь!
Пантелеев: Во-первых, это лошадь! Во-вторых, мне самому без неё не жить! Так себе выбор получается, товарищ бандит с большой дороги!
Некто: Ну, ты сам напросился... (передергивает затвор)
Некто2: Отставить! Андрей, ты с ума сошёл?
Некто: А чё он бычится?
Некто2: Тебе достаточно было просто представиться и приказать!
Пантелеев: Это кто там гавкает?
Некто2: С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает первый заместитель наркома обороны!
Пантелеев: Много вас таких замов по кустам шарится! Фамилия ваша какая?
Некто2: А фамилия моя... слишком известна чтобы я её называл!
Некто: Да что с ним разговаривать, пулю в лоб, повозку с конём изымем и дёру! Решайся, Семён! Нельзя нам с тобой в плен попадать! Ни к немцам ни к нашим! Тем более к нашим! Хотя какие они теперь «наши»...
Некто2: Чтобы я, Буденный, да в плен! Не бывать этому!
Пантелеев: Семён Михалыч! Вот так встреча! А вы, как я понимаю, генерал Власов?
Власов: Я-то Власов, только тебе, боец, откуда про то знать?
Пантелеев: Так я ж к вам и ехал! Меня ваш свояк послал, чтобы подарок передать и песню спеть новогоднюю! У меня и табурет с собой!
Власов: Какой ещё табурет?! Семён, может я его всё-таки шлёпну, мне морда его лошади сразу не понравилась! Хоть душу отведу!
Будённый: Отставить махновщину, Андрей, ну, в самом деле, что с тобой, ты же советский офицер!
Власов: Кончилось моё офицерство, после того как немцы фронт прорвали и вся моя дивизия полегла, включая личного водителя и мальчика на побегушках! Особенно мальчика жалко. Смышленый был...
Пантелеев: Как-то это двусмысленно прозвучало... Ну, задания никто не отменял если у вас всё, товарищ генерал-лейтенант, то слушайте, и не говорите, что не слышали, где тут табурет-то поставить...
 
(взбирается на табурет, откашливается)
 
Едем-едем-едем мы к военным и везём снарядов воз...
 
* * *
Власов: (спустя 30 секунд) Это что сейчас было?
Пантелеев: Поздравление с Новым годом!
Власов: Так ноябрь ещё!
Пантелеев: Я в курсе! Чуть не забыл, это вам от свояка.
Власов: Да какого «свояка»? Насколько я помню свояк это муж сестры, но я единственный ребёнок в семье!
Пантелеев: Завсклада Петровский...
Власов: Впервые слышу...
Пантелеев: Ну, тем не менее, я все свои дела тут сделал, могу вас подвезти теперь обеих-двух.
Будённый: Отставить! Приказ товарища Сталина - «Ни шагу назад» никто не отменял! Теперь нас трое защитников Родины! Ты же с нами, так и не назвавший себя боец с лошадью?
Пантелеев: Людмила, товарищ первый заместитель наркома обороны! Ну, в смысле кобыла Людмила, а я Пантелеев! Да вы меня помните! Это ж я вам юбку мамани справил и до конспиративной квартиры проводил с песнями и матами. Ну, в смысле, от меня были песни от вас маты...
Будённый: (присматриваясь) Миша?!
Пантелеев: Так точно, Семён Михалыч! По вашей справке поступил в коневодческую академию и был её первым выпускником, в смысле единственным первым выпускником!
Будённый: Отставить нести бред, Пантелеев! Теперь я тебя вспомнил, и лучше бы не вспоминал! Муж Марии до сих пор на мой круп косится, и за шашку хватается, явно что-то подозревает все эти годы.
Власов: Ты о чём вообще, Семён?
Будённый: Это личное, Андрей! И убери оружие, всё равно оно без патронов. Мы все патроны на этих собак потратили...
Пантелеев: И сколько фашистов положили, Семён Михалыч?
Будённый: Я про бродячих собак! Как танки в деревню въехали они, как озверели стали на всех кидаться, и своих и чужих, еле-еле ушли с Андреем огородами. В смысле, отошли! Перегруппируемся и снова в бой!
Власов: Ты чего, Семён? На танки с голыми пятками?
Будённый: Обращайтесь, как положено к вышестоящему начальнику, товарищ генерал-лейтенант! Пока ещё генерал! И встать смирно, когда с тобой сам Будённый разговаривает!
Власов: Да иди ты нахрен! Строить он меня тут будет! Я своё отвоевал. А за Сталина я точно под пули немецкие больше не полезу!
Будённый: Ах ты, сука! Боец, приказываю арестовать изменника Родины!
Пантелеев: Есть, Михалыч! Щас я его табуретом!
Власов: Руки коротки! Причем реально коротки! Я вот что тут подумал, а если я к немцам привезу самого Будённого?
Будённый: Миша-а-а!  
Пантелеев: Не боись, Михалыч, щас я его успокою! Ай, отдай табурет, он казенный! Ай, только не по голове! Ай и по жопе тоже! Ай, голова! Ай, жопа! Людмила-а-а!
* * *
Будённый: Гад ты, всё-таки, Пантелеев!
Пантелеев: А чё я сразу?!
Будённый: И боец из тебе хреновый, и певец так себе!
Пантелеев: А вот сейчас было обидно, Михалыч! Это я просто охрип с устатку!
Будённый: И прекрати меня так называть!
Пантелеев: А ничего что я вас спас!
Будённый: Это лошадь твоя дурная нас обоих спасла! Вот её я и награжу по человечески, а тебя в штрафбат, скотину!
Пантелеев: Да за что, товарищ первый заместитель наркома обороны?!
Будённый: А ты не догадываешься?! Ты зачем на этого бугая с табуретом кинулся, ты ему под подмышку даже стоя на табурете! У тебя, что, личного оружия нет?
Пантелеев: Да кто бы мне его доверил?!
Будённый: Логично... И это, кхм, спасибо, Михаил... Спас от позора старика. Он ведь действительно гад хотел к немцам перебежать, только повод искал, чтобы и меня с собой прихватить...
Пантелеев: Да ладно, вы же мой кумир детства, Семён Михалыч! Я во всём на вас хотел походить, вот только усы не растут.
Будённый: Усы-то тут причём, дурик! Ты хоть знаешь, как они меня достали?! И ведь не сбреешь теперь, просто никто не узнает!
Пантелеев: Понимаю... А с этим теперь что?
Будённый: А что, трибунал и высшая мера. Он тут на два расстрела наговорил, падла, пока его вязали.
Пантелеев: Силён. Его ж Людмила два раза копытами лягнула, а ему хоть бы хны... И табурет вдребезги... об меня.
Будённый: Не о том думаешь, боец! В окружении мы с тобой попали. Когда немцы поймут, что начальства в штабе нет, начнётся настоящая охота на нас...
Пантелеев: И делать чего?
Будённый: Будем прорываться! Если надо то и с боем! Мы же Первая конная! И лошадь у нас имеется!
Пантелеев: Э-э, Семён Михалыч, Людмила хрОмая...
Будённый: Да вижу. Уж в лошадях я, слава богу, разбираюсь. Да и жаль такую боевую кобылу калечить, особенно после того что она сделала для меня. На своих двоих будем прорываться, Миша! Поэтому приказываю! Лошадь из телеги выпрячь, а этого погрузить на круп, и как стемнеет в путь. Нам бы только вон до того леска добраться а туда уже немцы без разведки не сунутся... Кстати, что там у тебя булькало?
* * *
Будённый: Ну, за встречу, Михаил!
Пантелеев: За встречу, Семён Михалыч!
Будённый: Ох, крепка зараза. Настоящий коллекционный французский коньяк... Меня таким  Иосиф Виссарионович угощал.
Пантелеев: Семён Михалыч, можно спросить?
Будённый: Ну...
Пантелеев: А как так получилось что вы здесь?
Будённый: Так вот из-за этого гада очкастого специально приехал! Юбилей, видите ли у него! Да я в 40 лет ни о каких юбилеях и не думал! А этому поздравление от самого Сталина на сороковник! А мне он на сорок лет знаешь что подарил?
Пантелеев: Орден Ленина?
Будённый: Тюленина! Почетных пиздюлей мне вручили перед строем! По делу, конечно, кто спорит, но всё равно обидно было! Как пацана перед боевыми товарищами крыл!
Пантелеев: (ахнув) Матом?!
Будённый: Им! Как щас помню, это был толи двадцать третий толи двадцать четвёртый год...
* * *
Сталин: Ты совсем дурак, Семён?
Будённый: А чё я сразу?!
Сталин: Ты же комдив, мать твою, какой пример ты подаёшь подчинённым? Или я что-то о тебе не знаю?
Будённый: Да о чём ты, Иосиф?
Сталин: Мне Троцкий уже все уши прожужжал, про твоих казачков, которые вместо того чтобы вести себя как положено бойцам Красной армии, ведут себя хуже петлюровцев! Вы нахера евреев грабите в Ростове-на-Дону?
Будённый: А вот это дудки, Иосиф! Моя Первая конная - интернационалисты, пиздят всё что не прибито не взирая на национальность! И что ещё этот козломордый тебе про моих боевых товарищей наплёл?
Сталин: Да он в основном на тебя лается... Говорит, что ты сплетни про него распускаешь, и анекдоты пошлые рассказываешь!
Будённый: Клевета! А смешные хоть анекдоты?
Сталин: Уржаться! Вот например. Едет Ворошилов на велосипеде, а на руле сидит Троцкий, их останавливает Ежов, говорит: «Уберите этого с руля!» А Троцкий как заверещит (Ну ты знаешь, своим противным козлетоном) «Я не сруль, я председатель реввоенсовета, Троцкий!»
Будённый: Шутку понял! Я, правда, этот анекдот с Каменевым, Зиновьевым и Бухариным слышал, но с Троцким даже смешнее. Иосиф, может пора этого жида товой? Мои хлопцы только и ждут чтобы его задницу пархатую нахлобучить!
Сталин: Но-но! В смысле не «но-но» а но-но! Вот про это мне Лев Давидыч тоже намекал! Мы, конечно, сделали послабление педерастам, которые тоже пострадали от царского режима, но как недавно выяснили наши советские пидарологи, не очень-то они и страдали, а даже скорее получали удовольствие, так что в этом направлении гайки закручиваем. Намёк понял, Сёмен?
Будённый: Ну, дак! Так и скажу хлопцам: Братва, партия приказала - ни капли в рот, ни сантиметра в жопу!
Сталин: Ну, ты палку-то не перегибай!
Будённый: Намёк понял! Значит на полшишечки можно?
Сталин: Дурак! Пить-то никто не запрещает, просто меру знай! И завязывай со своими двусмысленными шуточками! И это не намёк!
* * *
Будённый: Между нами, Миша, недоволен мной, Иосиф Виссарионович!
Пантелеев: Почему?
Будённый: Да это всё характер мой, ети его! Я ж привык с шашкой наголо и в атаку, а уж потом думать! А времена изменились. А после того как мои конники однажды как всегда пьяные с шашками на танки понеслись, да все там и полегли... Короче, очень ругался Сталин...
Пантелеев: (ахнув) Матом?!
Будённый: Им... Да и сам понимаю, что стар я стал. Мне ж 60 скоро... Прошло моё время... Так что на днях снял меня главнокомандующий с должности первого заместителя наркома обороны...
Пантелеев: Нет! Не верю! Вы же Будённый! И куда вас теперь? На пенсию?
Будённый: Ты, Мишань, события-то не опережай. До пенсии ещё дожить надо, а пока мы с тобой тут коньяк трескаем, немцы нас и окружить могут, того гляди щас прочесывать местность будут. И как быть? Этому тебя в твоей лошадиной академии не учили?
Пантелеев: Фигня вопрос, Семён Михалыч! Я тут с Людмилой фильм «Чапаев» смотрел...
Будённый: Ха, смотрел он! Да я лично этого дурака знал! Вот говорил я ему: «Учись, Вася, плавать, а то так и останешься героем анекдотов...»
Пантелеев: А есть ещё анекдоты про Чапаева? Я только один знаю, про нюанс...
Будённый: Ты не отвлекайся, Миша!
Пантелеев: Так вот в фильме, белые в атаку шли не стреляя, типа на психику давили.
Будённый: Было такое. Причём это не только белые делали но и красные, когда патроны пропивали, а идти в атаку надо. Ну, то пехота, им легче было, у них если что ружьишком можно врага припугнуть, а нам конникам как быть, когда последнюю шашку и коня прогуляешь? Помню под Царицыно, нам в бой, а мы лыка не вяжем и все сабли и коней пропили накануне...
Пантелеев: И как вы вывернулись?
Будённый: Будённый я или нет?! Растолкал кое-как этих алкашей, объяснил им ситуацию и перспективы и дал приказ, разобрать ближайший забор и нарвать крапивы!
Пантелеев: Нахера?!
Будённый: Сталин тоже недоумевал! Зато после именной маузер мне вручил. Мы ж тогда белых наголову разбили! Скакали с криками «ура» на штакетинах от забора и крапивой размахивали! Говорят, жуткое зрелище было со стороны... Враг не сдержался, побежал!
Пантелеев: Вот этого в кино точно не было...
Будённый: А ещё был случай. Паримся мы, значит, всей Первой конной в бане, а тут белые! А у нас из оружия только веники и те банщик на выходе изъял и что делать?
Пантелеев: И что?
Будённый: Будённый я или нет? Приказал: «Письки наголо!» И первый в атаку, а хлопцы мои во след! Со стороны это, конечно, напоминала какую-то педерастию, прости господи, но сработала ведь!
Пантелеев: Как-то всё это на байку смахивает...
Будённый: Ну, врать не буду, в тот раз не удалось нам белых поиметь. Напугать - да... А вот ещё случай был...
Пантелеев: Семён Михалыч, нас немцы окружают...
Будённый: Прав ты Миша, так какая там у тебя идея была? На фашистов выскочить без штанов, авось напугаются и разбегутся? Так сразу предупреждаю, у меня там нечем пугать, а смешить врага я точно больше «им» не буду, не мальчик чай!
Пантелеев: Вот зря вы так, Семён Михалыч, про меня думаете, ну не дурачок же я! Тут надо тоньше действовать, так что уберите письку, застудите.
* * *
Пантелеев: Мне свояк евойный, или кто он там ему, подогнал костюм, который вместе с бухлом у немцев реквизировали. В нём я и должен был генерала поздравлять, да со всеми этими перипетиями как-то забылось, а вот для нашего дела он идеально подойдёт.
Будённый: Что за костюм?
Пантелеев: Полярного медведя! Как раз на двоих! Поняли, Семён Михалыч?
Будённый: Я-то понял, белое на белом, но есть нюанс...
Пантелеев: Как в анекдоте про Чапаева и Петьку?
Будённый: Нет! другой нюанс! Первое, сейчас ноябрь и снег редко лежит, и, второе, куда Власова девать, да и лошадь твою, не бросать же!
Пантелеев: Всё продумано, Михалыч! Людмила обратную дорогу хорошо знает, ей только направление задать и она сама генерала довезёт!
Будённый: Отставить! Не могу я этого гада доверить животному! Поэтому прорываться будем втроём!
Пантелеев: Так костюм на двоих!
Будённый: Фигня вопрос, как ты говоришь! Двое в костюме третий верхом!
Пантелеев: Подождите, это, что, нам генерала на себе переть! Да под ним лошадь прогибается, он и на ней ногами до земли достаёт!
Будённый: Наоборот, эта сволочь кого-то из нас и повезёт, а может даже двух!
Пантелеев: Наверно это будет странно выглядеть, когда полтуши медведя будут двоих наездников везти...
Власов: (выплюнув кляп) Вы охренели что ли?! Никого я не повезу, нашли дурачка!
Будённый: А ведь он и вправду может упереться рогом... Вот что мы тогда сделаем Миша...
* * *
Сталин: Что ещё этот старый придурок удумал?! Я же дал ему простое задание, выступить в роли свадебного генерала и на пенсию его выпнуть, пусть сидит в своей лошадиной академии или как она там называется, коней осеменяет. Людей я ему точно больше не доверю!
Берия: Товарищ Сталин, как выяснилось, Будённый, всё это время работал на разведку Японии...
Сталин: Достал ты с этой Японией! Тебе там, что, на спину плюнули?! С каких у тебя все враги народа только на неё и горбатятся?
Берия: Но...
Сталин: То, что с подачи Будённого наконец-то началось наше наступление под Москвой это, конечно, плюс, но каким образом! Психической атакой! Я такое только в кино видел, в фильме «Чапаев»! И то там это не сработало! А у него, видите ли, получилось!
Берия: Так, значит, я  вычеркиваю Будённого из списков японских шпионов и вношу в наградные списки?
Сталин: Разумеется! В кои веки польза от этого дурака! Это ж надо, в одиночку, колонну танков разогнать!
Берия: Кхм, товарищ Сталин, он там не один был, их трое было, как бы. Вот список...
Сталин: Ещё один японский шпион?!
Берия: Вот тут, Иосиф Виссарионович, я, в кои веки, попал пальцем в небо! Генерал Власов действительно оказался настоящим врагом народа и падлай! Хотел сдаться в плен лично императору Хирохито! Мечтал с детства стать камикадзе, сучёныш! Вот у меня его показания на двух листах...
Сталин: Ну, с этим понятно, а это что за папка на два килограмма?
Берия: А вот это показания третьего участника этой психической атаки, некоего Пантелеева. Вот их я вам читать не советую, там не всё так... однозначно. Я если честно, даже не знаю  что с ним теперь делать, толи расстрелять, толи наградить. Точнее, в какой последовательности. Но склоняюсь к тому, чтобы вообще засекретить всю эту операцию с этих взять подписку, пожурить, как вы умеете, по отцовски, и отпустить, ну, кроме предателя Власова. И наградить, как всегда, непричастных.
Сталин: Толково! Так и сделаем!
* * *
Командир: (шёпотом, пугливо оглядываясь) Пантелеев, меня же посадят, да что меня, всю дивизию посадят!
Пантелеев: А чё такого-то?
Командир: Ты хоть сам понимаешь, что ты несёшь? С твоих слов выходит, что ты, верхом на Будённом, поскакал на немецкие танки и обратил тех в бегство!
Пантелеев: Почти так и было!
Командир: Почти?!
Пантелеев: Будённый, после того, как рундук с бухлом весь вытрескали, взял инициативу в свои руки. Точнее сначала взял  в них генеральские яйца, а потом инициативу...
Командир: (прикрыв лицо) Что он опять несёт... Причем тут яйца, придурок?
Пантелеев: А как бы мы ещё могли Власова контролировать, он же был ведущей частью костюма зебры!
Командир: Какой зебры? У вас костюм медведя был!
Пантелеев: Смекаете! Будённый сразу понял, что белый медведь на чернозёме странно смотрится. Неестественно.
Командир: А зебра, значит, естественно?!
Пантелеев: Я тоже по первой сомневался, но когда мы углем на шкуру полоски нанесли, то поняли что это идеальная маскировка! Поэтому и меня тоже углем изрисовали, чтобы замаскировать. Вот так я и стал матросом на зебре!
* * *
Будённый: Вот что мы сделаем, Миша. Мы в Первой конной так строптивых коней объезжали, но и с людьми это способ должен работать. Значит, смотри: Ставим Власова раком, портки с него долой, я к нему пристраиваюсь сзади...
Пантелеев: Семён Михалыч, нашли время! Я не осуждаю, если что, у меня и самого такие мысли в отношения этого врага народа были, так сказать наказать гада за слёзы наших матерей, но момент выбран уж больно неудачно!
Будённый: Ты о чём подумал, боец? Некогда нам глупостями заниматься! Ещё раз, показываю, диспозиция следующая: Власов стоит рачком, а я становлюсь сзади и резко хватаю его за яйца, вот так! За оба! Крепко!
Власов: Ай!
Будённый: Во-от! И никуда он голуба теперь не денется! Им даже рулить без слов теперь можно! Если уж конь за пару недель запоминал команды, то человеку пару занятий хватит!
Пантелеев: Кхм, я, конечно, извиняюсь, Семён Михалыч, вы что и коней вот так... объезжаете?
Будённый: Ты просто не представляешь, Миша, какие порой упёртые кони попадаются, пока за яйцо не ухватишь, ни в какую командам ездока не подчиняются!
Пантелеев: А с лошадьми как быть?
Будённый: Смекаешь! Вот поэтому в Первую конную лошадей не берут! Ну, с теорией всё. Напяливай морду зёбры на Власова, я пока его по быстрому натаскаю на жесты...
Власов: Какие жесты, ты с ума сошел Семён, отпусти мошонку! У тебя руки холодные!
Будённый: Ты бы, Андрюша так не голосил, мы вроде как в тылу врага. А жесты типичные для боевого коня, дёргаю за правое яйцо...
Власов: Ай...
Будённый: Значит, правь вправо... Дёргаю за левое...
Власов: Ай, влево, я понял!
Будённый: Смышленый... Если тяну оба яйца на себя...
Власов: Ай! Это, тпру! Я понял-понял! Не нужно так сильно натягивать!
Будённый: Поверь, Андрюша, это тебя ещё не натягивают...
Власов: Ай, а сейчас что было?!  Прекрати, ты что делаешь, я щекотки боюсь!
Будённый: Это поощрение, типа, хорошая лошадка, получи морковку...
Власов: Какую морковку?! И не прижимайся ко мне, придурок! От тебя сивухой несёт!
Будённый: Пардон, забыл, что лошади запах спиртного не переносят! Ну, основу ты запомнил. Ах, да чуть не забыл...
Власов: Ай! Ты мне их оторвёшь, придурок!
Будённый: Это значит - галопом! Запомнил? Или морковку для пущей стимуляции дать? У меня как раз есть одна...
Власов: Не надо морковку!
Будённый: Смышленый...
Власов: Ай! И не надо щекотать!
Будённый: Ну, от морковки ты отказался, но поощрение всё равно заслужил. Миш, готов идти на прорыв?
Пантелеев: Семён Михалыч, там, кажись, танки немецкие прут...
Будённый: Вижу... Ну что зря, что ли, мы столько коньяка выжрали для храбрости? Галопом, залётный!
Власов: АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ!
* * *
Командир: (пытаясь заткнуть ему рот) Заткнись, Пантелеев, не доводи до греха!
Пантелеев: Вот поэтому я никому больше эту историю не рассказывал, всё равно не поверят... Ну, теперь-то можно, раз гриф секретности снят и меня с Людмилой в ставку в главнокомандующего переводят...
Командир: Ты идиот?! Причём тут твоя лошадь?! Почему ты вообще решил, что тебя, лошадника, в ставку к Сталину пустят?
Пантелеев: Но вы же сами говорили про ставку и приказ Будённого!
Командир: Там ни слова нет про Сталина! Наоборот два раза уточнялось, чтобы тебя и твою лошадь и близко не подпускали к советским военачальникам!
Пантелеев: А ставка?
Командир: А ставка больше чем жизнь!
Пантелеев: В смысле?
Командир: В ставку Гитлера тебя направляют!
Пантелеев: Так в ставке Гитлера все малахольные!
Командир: Тебе виднее! Ты же у нас по нему эксперт! Короче, вот тебе секретный пакет, вскрыть по прибытию, убирайся! И лошадь свою дурную забери, чтобы я её и тебя больше не видел!
Пантелеев: Товарищ майор, мне, что, на лошади до Германии пилить? Я и языков не знаю! А оружие?
Командир: Кто ж тебе, после того что ты тут наговорил, оружие доверит! И причём тут Германия, ты в Брест едешь!
Пантелеев: Так это еще дальше, во Франции!
Командир: Ты совсем дурак, Пантелеев?! Причем тут Франция?! В наш Брест ты едешь, советский! Который в Белоруссии, где мы с тобой и находимся, в данный момент!
Пантелеев: (озадачено оглядывается) А это Белоруссия?
Командир: Да! А вон он город! Его отсюда без бинокля видно! Там сейчас временно и находится ставка Гитлера! Он там с этим, из Италии который дуче ихний, Мазерати, кажется, на экскурсию приехал по местам боевой славы. Ты, что, совсем газет не читаешь?!
Пантелеев: А когда мне читать, мы с Людмилой всё время в разъездах! На нас же всё партизанское движение держится!
Командир: Пшёл, вон!
* * *
Пантелеев: И чего он на нас так взъелся, ты не знаешь, Людмила? (та фыркает) Вот и я о том же. Как думаешь, пакет сейчас вскрыть, или подождать до города? (та фыркает) Я вот тоже думаю, чего тянуть (открывает) Ну не дурак же Михалыч, в самом деле, на такую самоубийственную миссию нас подписывать. Ладно бы меня, но тебя ведь он уважает... (та фыркает) Ей богу! Так мне и сказал тогда: «Будь у меня такая лошадь, я, быть может, и не женился никогда» Не ржи! Так и сказал и почесал Власову яйца или что он там ему чесал в качестве поощрения! (та фыркает) А причем тут морковка, не до глупостей нам тогда было! Ну вот и мне есть захотелось, а нам даже пайка не дали, так и выпнули из дивизии, хорошо под жопу не напинали, как обычно... Интересно, что там Михалыч пишет...
* * *
Будённый: «Добрый день, веселая минутка, разлюбезный Михаил Михайлович, во первых строках своего письма разреши послать тебя в жопу!»
Пантелеев: Да за что?!
Будённый: Наверняка ты спросишь: «За что?»
Пантелеев: Спрошу!
Будённый: «За дело, Миша, за дело! Подставил ты меня, ох и подставил своей «психической атакой». Ты просто не представляешь, как и какими словами меня крыл Иосиф Виссарионович! Но победителей, слава богу, не судят, и свой солдатский долг мы с тобой всё-таки выполнили, пускай и через жопу, даже Власов не подкачал, правда, на пятом километре скачки одно яичко у него товой... но и на одном мы немцев гнали аж до Химок... Ну, то дело прошлое. Другое у меня к тебе дело. Дело, можно сказать, государственной важности. Если ты не в курсе, меня полностью сместили со всех военных должностей, и сейчас я в своей лошадиной академии, имени себя, коней осеменяю. Да-да, ты не ослышался, именно коней, такой вот приказ главнокомандующего. И пока хоть один конь не забеременеет, так и быть мне вечным героем анекдотов, как Чапаеву...»
Пантелеев: Обидно...
Будённый: «Обидно... Но, Будённый я, или кто? Остались верные мне люди в ставке и всю информацию о том, что происходит на фронте я получаю, даже оперативнее главнокомандующего. Вот так я и узнал что в город Брест, а точнее, в Брестскую крепость, которую героически обороняли советские пограничники в первые дни войны, прибывает сам Гитлер да ни один, а вместе со своим итальянским подпевалой, забыл как его фамилия, что-то с муссом связанное. Есть у Гитлера такая черта пускать пыль в глаза и возить союзников по местам своей боевой славы. Не удивлюсь, что он ему будет втирать, как лично брал крепость, с этого усатого пидора станется...»
Пантелеев: И причём тут я?!
Будённый: «Ты наверняка сейчас спрашиваешь: «А причем тут ты?» Отвечаю: Это шанс Михаил! Наш с тобой шанс реабилитироваться перед ставкой и лично товарищем Сталиным! Доказать ему что я не деревенский дурачок, а мудрый стратег который может наперёд всё продумать, рассчитать и выполнить. И всё это, заметь, чужими руками!»
Пантелеев: Я заметил...
Будённый: «Не умничай! Ты будешь агентом влияния, продолжением моей хитромудрой руки!»
Пантелеев: (качая головой) Совсем заигрался в шпионов, старый...
Будённый: «А по сопатке?! И чего это ты мне тыкаешь! Мы с тобой на брудершафт не пили!»
Пантелеев: Пили!
Будённый: «Извини, точно, пили, и, тем не менее, не смей сомневаться в моей мудрости!»
Пантелеев: А чё я, я ничё... Только у меня вопрос: Нахера...
Будённый: «Упреждая твои вопросы типа - нахера тебе это надо? Отвечаю: Надо, Миша, надо! Или ты так и хочешь всю войну быть водителем хромой кобылы?»
Пантелеев: Меня всё устраивает!
Будённый: «Я так и думал! Поэтому твой следующий шаг - это убить Адольфа Гитлера!»
Пантелеев: Блядь...
Будённый: «Не выражаться!»
Пантелеев: Но Семён Михалыч, может мне сперва, ну я не знаю, просто Полевой устав РККА подучить, что у меня второй год в кармане пылится и постепенно на самокрутки расходуется, чё это сразу с Гитлера начинать?
Будённый: «Никаких полумер, Михаил! Думаешь, как я начинал свою карьеру военного?»
Пантелеев: Ну и как?
Будённый: «В 1904-ом году я взял в плен императора Японии!»
Пантелеев: Врёшь!
Будённый: «Во те крест!»
Пантелеев: Не было в вашей биографии этого! Уж её-то я с детства помню!
Будённый: «А там и не могло этого быть! Это секретная информация. Меня сам царь своим личным тайным указом наградил орденом Святого апостола Андрея Первозванного! А японцы, чтобы выкупить императора обратно, пол Сахалина нам отдали, который к тому моменту уже полностью ими был захвачен!»
Пантелеев: Извините, Семён Михалыч, но мне кажется, вы сейчас даже не привираете, а нагло пиздите...
Будённый: «Вот и Сталин мне не верил, да и никто не верил, а орден тот я в том же году сменял на два вагона пшеницы и в родной хутор отправил... Голодно тогда было в Россиюшке...»
Пантелеев: Надеюсь, вы не будете мне сейчас пересказывать эту историю?
Будённый: «А я твои байки слушал...»
Пантелеев: Знаете что, товарищ осеменитель коней...
Будённый: «И нехер подначивать, в отличии от тебя, придурка, у меня есть реальный шанс даже через жопу коня, всё равно снова выбиться в люди! Потому что я Будённый! Ладно, шутки в сторону. А теперь слушай приказ, товарищ Пантелеев!
Пантелеев: А ничего что я вам не подчиняюсь?
Будённый: «А говоришь полевой устав не учил. Прав ты, напрямую приказать я тебе не имею права, зато это имеет право командир бригады Ковун Мэ Нэ! Пошарься в пакете, там его непосредственный приказ насчёт тебя...»
Пантелеев: (уныло) Да вижу уже. Вот всё вы продумали наперёд...
Будённый: «А тож!»
Пантелеев: Но, Семён Михалыч, почему я?! Почему не послать профессиональных разведчиков или диверсантов!
Будённый: «Потому, что они профессионалы и их действия давно бы просчитали фашисты! Именно поэтому для этого задания нужен самый никчемный человечек, который ни хрена не смыслит в военном деле и по одному виду которого можно сказать, что он полный лошара по жизни...»
Пантелеев: А вот сейчас было обидно это читать, тем более от вас, Семён Михалыч!
Будённый: «Ничего ты, Миша, так и не понял. Именно из-за твоей лошарости ты идеально подходишь для этой спецоперации! Потому что ты будешь действовать нестандартно, даже мне в голову прийти не может, как ты сумеешь убить Гитлера и этого Пармезана. Собственно, пофиг на итальяшку, он не так важен...»
Пантелеев: (буркнув) И на том спасибо... Значит, инструкций мне не будет?
Будённый: «Смекаешь. Сам-сам»
Пантелеев: Ясно...
Будённый: «Будем прощаться, Михаил. Надеюсь в следующий раз лично с тобой поздровкаться и поздравить с внеочередным званием и орденом Ленина.»
Пантелеев: Ого... Орден...
Будённый: «А тож!»
Пантелеев: Семён Михалыч, а как так получается, что мы можем вот так общаться через письмо. Вы же всё это заранее написали?
Будённый: (орёт) «Потому что ты лошара, Пантелеев! И я все твои дурацкие вопросы наперёд знаю! Иди в жопу уже! В смысле Гитлера валить, ты уже к крепости подъезжаешь!»
Пантелеев: Сам иди в жопу!
Будённый: «Ты иди в жопу!»
Пантелеев: Ты иди в жопу!
Будённый: «Ты иди в жопу!»
Пантелеев: Ты иди... Стоп! Я реально себя как лошара веду, ругаясь с письмом! (кобыла фыркает) Только ты там не подсирай!
Будённый: «Кстати, Людмиле привет!»
Пантелеев: (кобыле) Тут тебе привет передали... (та фыркает) Ха, Людмила вас тоже в жопу послала!
Будённый: «Не ври, она мне воздушный поцелуй послала!»
Пантелеев: Вот откуда он это может знать... (та фыркает) Сама лошара! Вот от тебя я этого точно не ожидал! (та фыркает) А вот не извиню!
* * *
Пантелеев: Да не дуюсь я на тебя! Это мне на себя нужно обижаться, что ведусь на подначки. Вот как мне этого усатого убить?! (кобыла фыркает) Я Гитлера, имел в виду, хоть ты не подначивай! У меня даже оружия нет! Может у тебя какие идеи будут? (кобыла фыркает) Что ты там фыркаешь? Ты по человечески сказать не можешь? Эх, дожил, у лошади совета спрашиваю. Ну, значит, действуем по старой схеме... (кобыла фыркает) А вот не скажу, сюрприз будет! В том числе и для меня!
* * *
Гитлер: И тут этот к этому подходит да как даст ему под дых, тот чебурах, а тот ему по чайнику, а этот тому по кумполу, а тот ему в пятак, а этот ему по рогам...
Муссолини: (скептически) Можно подумать, Гитлер, вы всё это видели собственными глазами...
Гитлер: Конечно! Я же лично возглавил штурм крепости! Вот этой рукой убил две сотни жидобольшевиков! И почему опять на «вы», Муля? После того что было между нами в джакузи...
Муссолини: Ничего между нами не было, Гитлер! Я не такой! И какая я вам «муля»?!
Гитлер: Муля, не нервируй меня! Ну не Беней же мне тебя называть, как то это совсем уж по жидовски...
Муссолини: Я Бенито Амилькарович!
Гитлер: Макарыч?
Муссолини: Амилькарович! Отец у меня Амилькаре!
И что вы вообще до евреев докопались? Собственно это ваша политическая кухня, у меня другой вопрос, зачем нам было лететь за тридевять земель смотреть на разрушенную крепость и выслушивать ваши очередные байки?
Гитлер: Брест - это мой триумф!
Муссолини: Вы так же про Москву говорили, а мне донесли, что ваши танки остановил всего лишь один матрос на зебре!
Гитлер: Это ложь! Их было аж 28!
Муссолини: Зебр?
Гитлер: Панфиловцев!
Муссолини: Значит фамилию этого русского вы без запинки выговариваете, а мою никак не запомните? А мы ведь с 20-х годов знакомы, фюрер ты штопаный!
Гитлер: Ну, извини, Беня...
Муссолини: Не называй меня Беней, придурок!
Гитлер: Сам дурак! О, вспомнил, Чиполлино!
Муссолини: Муссолини я!
Гитлер: Точно! Я же помню что-то с соусом связано. Слушай, ну чё ты как не родной, Макарыч! Мы даже на брудершафт пили, а ты мне всё выкаешь и за друга не считаешь.
Муссолини: Таких друзей за хуй и в музей... И где моя охрана?
Гитлер: А зачем она здесь? Теперь тут исконная немецкая земля кого нам тут бояться? Я даже свою охрану за грибами отправил.
Муссолини: Так декабрь!
Гитлер: Разве? То-то я гляжу, поддувает, а я в ботиночках на тонкой подошве.
Муссолини: Ты совсем дурак, Гитлер?! Ты же в валенках! Кстати, нахера ты валенки нацепил?
Гитлер: Ну, вот, а то всё «вы» да «вы». Ничего ты Макарыч так и не понял. Думаешь, почему я всю охрану услал с глаз долой, даже твою?
Муссолини: Ну и почему?
Гитлер: Мне тут одна птичка с одним яичком напела, что на меня планируется покушение в крепости...
Муссолини: Что?! Но почему вы отослали всю охрану?
Гитлер: Давай начистоту, Бенито, ты же меня считаешь выскочкой и дурачком, ни на что не годным пустобрёхом?
Муссолини: Э-э... К чему ты ведёшь?
Гитлер: И чтобы доказать что это не так, я спасу тебе жизнь! Сам! Единолично!
Муссолини: Помогите!
Гитлер: Не доверяешь союзнику. Как мне это знакомо...
Муссолини: Ты совсем идиот, Гитлер?! У меня даже оружия никакого нет.
Гитлер: Как нет, а нахера ты эту саблю с собой таскаешь?
Муссолини: Это церемониальное оружие! И что-то я очень сомневаюсь, что нас будут убивать честной сталью!
Гитлер: Нас?! Да кому ты пузатый макаронник нахер сдался?!
Муссолини: Ну и как, позвольте узнать, вы собираетесь меня защищать? Ладно, хуй со мной...
Гитлер: С языка снял - хуй с тобой...
Муссолини: ...как ты себя защитишь?! Ведь у тебя вообще никакого оружия с собой нет!
Гитлер: Отнюдь! Думаешь, чем я, до того как во власть пролезть, в тюрячке занимался?
Муссолини: Под шконкой кукарекал?
Гитлер: Кроме этого!
Муссолини: Понятия не имею!
Гитлер: Вот недокумека! Книгу я там писал, называется «Моя борьба»! Не читал?
Муссолини: Да нахера бы мне это надо?! Наверняка твой очередной фашистский высер...
Гитлер: Э, ты ничего не попутал? Фашисты это как раз у тебя в Италии, а у нас нацисты, но суть не в этом. На самом деле я написал в заключении две книги с одинаковыми названиями. Первая, это как ты верно подметил, фашистский высер для местных дурачков, а вот вторая посвящена вольной борьбе! К написанию этой книги меня подтолкнул мой петушиный статус. В тюрьме меня валяли и имели все кому не лень, так что был повод начать изучать спортивные дисциплины, в том числе и борьбу. В первую очередь греко-римскую, ведь это так по-фашистски!
Муссолини: Нацистки!
Гитлер: Да один хрен! Вот на её основе я и создал свою борьбу!
Муссолини: Терзают меня смутные сомнения, что это как то связано с задницей...
Гитлер: Естественно! Подробности  интересуют?
Муссолини: Нет! Послушайте Гитлер, если на то пошло, то разбирайтесь сами с вашими убийцами, а я пойду... в Италию... Там тепло, там мой дом, там моя мама!
Гитлер: Поздно... Я уже отсюда слышу поступь четырёх коней апокалипсиса... Или как минимум одного... Хромого... На правую заднюю...
Муссолини: Ой...
Гитлер: Да ты не бзди, Макарыч, всё будет ништяк!
Муссолини: Вот именно после этих слов вся жопа и начинается! А ведь меня предупреждали, что у тебя в ставке все малахольные... Я сдаюсь! Гитлер капут!
Гитлер: Слабак... Ну, валенки-валенки, не подшиты стареньки, выносите мою пробитую жопу подальше отсюда!
Муссолини: Ты что делаешь, ты же обещал защищать меня от наёмных убийц!
Гитлер: Разве? Не помню такого? А-а, ты же не читал мою вторую книгу «Моя борьба».
Муссолини: Причём тут она?!
Гитлер: Чтобы победить в драке, для этого не обязательно быть сильнее противника,  достаточно быть быстрее его, тогда никакой драки и не будет, а значит тактическая победа за мной!
Муссолини: Как-то это по пидорски, не находишь?
Гитлер: А тож!
Муссолини: И зачем ты раздеваешься, придурок, на дворе минус!
Гитлер: А как я, по-твоему, от всадника удирать буду, пусть и на хромой кобыле (убийца на лошади, кстати, будет, это так, к слову) Поэтому всё лишнее долой, кроме валенок! Ну, на старт, внимание, марш!
Муссолини: Вот пидор усатый... Надо ту книжонку всё-таки почитать, если жив останусь... Здрасте...
Пантелеев: Это щас чё было? Мимо меня какой-то голый мужик в валенках пронёсся я и слова не успел сказать как он уже за горизонтом скрылся...
Муссолини: (уныло) Это Гитлер был...
Пантелеев: Похож... А ты значит этот... Чиполлино?
Муссолини: (радостно) Ага!   
 
                                      Я - весёлый Чиполлино.
                                      Вырос я в Италии -
                                      Там, где зреют апельсины,
                                      И лимоны, и маслины,
                                      Фиги и так далее.
                                     
                                      Но под синим небосклоном
                                      Не маслиной, не лимоном -
                                      Я родился луком.
                                      Значит, деду Чиполлоне
                                      Прихожусь я внуком.
 
                                      У отца - детишек куча,
                                      Шумная семья:
                                      Чиполлетто, Чиполлучча,
                                      Чиполлотто, Чиполлоччьо
                                      И последний - я!
 
                                      Все мы выросли на грядках.
                                      Очень мы бедны....
 
Пантелеев: Стоп-стоп-стоп! Там ещё много?
Муссолини: Ещё восемь четверостиший...
Пантелеев: А зачем вы мне, товарищ, про своих родственников рассказываете, да ещё в стихах? На жалость давите?
Муссолини: Ну да, вы же теперь меня убьёте!
Пантелеев: С хера ли?! Мне Гитлера заказали!
Муссолини: Уф, от сердца отлегло. Вы знаете, товарищ этим вы сделаете одолжение всему цивилизованному миру! Я хоть, извините, фашист, но этот усатый пидор даже меня переплюнул
в кровожадности, а это ещё 1941-ый год не кончился. Слышали бы вы, что он тут нёс, пока вас дожидался!
Пантелеев: В смысле? Он что знал, что я приду его убивать?
Муссолини: Более того, он как-то вычислил, что вы будете на хромой кобыле!
Пантелеев: Попахивает подставой... И вот что мне делать теперь? Я за ним даже на лошади не угонюсь! Вчесал так что только валенки мелькали, меня чуть с Людмилы не снесло ветром... Кстати, а чего он голый-то вчесал? Не месяц май, как бы...
Муссолини: (пожав плечами) Ебанутый... Я давно не слушаю, что он там несёт, со всем соглашаюсь, вроде с психами так принято.
Пантелеев: Кстати, Чиполлино, а ведь ты тоже там у себя в Италии шишка какая-та?
Муссолини: А чё я сразу?! И вы, товарищ, сами сказали, что вроде как на меня убийство не распространяется? Ещё не хватало, чтобы я за этого пидора отдувался!
Пантелеев: Ну, пиздюлей-то я тебе должен ввалить! С меня начальство спросит, если я ни с чем вернусь...
Муссолини: (вздыхая) Логично, приказы нужно исполнять. Только, пожалуйста, не по лицу...
Пантелеев: Чёрт, даже неудобно тебя такого телка бить. И стишок ты с выражением прочёл... Но партия сказала надо... Ладно, снимай штаны и нагнись...
Муссолини: Вы чего удумали, товарищ? Ай, зачем за яйца?!
Пантелеев: Да ты мне одну интересную идею подал...
Муссолини: Я?!
Пантелеев: Людмила моя хрОмая, но ты-то нет! Поэтому, запоминай, когда я дергаю за правое яйцо, это значит рули вправо...
Муссолини: Ай!
Пантелеев: За левое дергаю...
Муссолини: Это влево-влево, я понял! Но, товарищ, зачем дёргать, можно и голосом сказать куда править!
Пантелеев: Ого, а мы с Будённым до этого не додумались, так и тягали генерала за мошонку всю дорогу. А так даже лучше! А теперь, скачи галопом, Чиполлино!
* * *
Горбунков: Вот скажи мне, Пантелеев, ты правда придурок или прикидываешься?
Пантелеев: А чё?
Горбунков: То есть ты серьёзно считаешь что я поверю в байку как ты верхом на Муссолини, дергая того за яйца, скакал за голым Гитлером в валенках?
Пантелеев: Точно, Муссолини его звали! И не дергал я его за яйца, тот посмышленей Власова оказался, сам на голос шёл.
Горбунков: Нахера ты вообще всё это мне рассказывал?
Пантелеев: А я думал, ты спросишь, догнали мы Гитлера или нет?
Горбунков: Да иди ты в жопу, Пантелеев!
Пантелеев: Сам иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди в жопу!
 
(после паузы)
 
Горбунков: Ну и как? Догнали?
* * *
Пантелеев:
 
Едем-едем-едем в гости к детям и везём подарков воз,
Потому что очень к детям этим расположен Дед Мороз!
 
Подпевай, Чиполлино!
Муссолини: (запыхавшись) Я Муссолини! И я слов не знаю!
Пантелеев: Темнота! Кстати действительно темнеет, и снег, кажется, пошёл, хорошо, что следы от валенок не занесло, никуда, он от нас теперь не денется!
Муссолини: От вас! От вас не денется! Не нужно меня впутывать в ваши дебильные разборки! И может вы наконец слезете с меня, я всё рано медленнее вашей лошади передвигаюсь!
Пантелеев: Это да, Власов, в этом плане, был резвее. Может всё- таки обратно тебя за яйцо ухватить?
Муссолини: Это не поможет! Пока я на карачках: раз-два-три-четыре, Гитлер на двух ногах: раз-два, раз-два!
Пантелеев: Вот умеешь ты убеждать, Чипердолли!
Муссолини: Я Чиполлино, тьфу, Муссолини!
Пантелеев: Цыц! Я кажется что-то слышал... Ого и след обрывается... Да вот они валенки валяются! И куда этот юркий делся? Тут и спрятаться негде! Чистое поле! Ай! Напугал! Ты вообще откуда выпрыгнул?! Собственно неважно, щас я тебя убивать буду...
Гитлер: Глупец! Ты так ничего и не понял, Пантелеев!
Пантелеев: А откуда ты знаешь, как меня зовут? А хотя какая разница, э, Муссолини, саблю не одолжишь?
Муссолини: Да, пожалуйста, один хрен она затупленная...
Пантелеев: Я и такой этого сморчка забью!
Гитлер: А я думал ты посмышленей будешь... Тебя не насторожило, что тут кроме нас никого больше нет, а я тебя совсем не боюсь?
Пантелеев: Ну, смутило, маненько, но я списываю это на твою придурь!
Гитлер: ВОТ! Вот поэтому вы русские и проиграете эту войну, потому что недооценили врага!
Муссолини: Да дай ты ему уже пизды, чтобы он заткнулся, достал своей болтовнёй, ей богу!
Гитлер: И ты, Брут, продался большевикам...
Муссолини: Я - Бенито! И ты реально меня сегодня выбесил! Вон я даже за русского болею в этой драке!
Гитлер: А не будет никакой драки! И бегать от тебя я тоже больше не буду! Отбегался!
Пантелеев: Это точно, отбегал ты своё, падаль фашистская! Ну, за слёзы наших матерей! А откуда у тебя меч?
Гитлер: Оттуда откуда все мои гениальные идеи!
Пантелеев: Из жопы?
Гитлер: Да! Что? Нет! Схрон у меня тут был!
Пантелеев: А, точно, ты же одетый...
Гитлер: Оказалась бегать по морозу голышом плохая идея, хорошо хоть валенки согревали, было куда письку присунуть.
Пантелеев: Что ты плетёшь, у тебя она два сантиметра!
Гитлер: Во-первых, подглядывать некультурно, а во-вторых, и чё? Повыше валенок натянул и порядок! Вот ты дикарь!
Пантелеев: Я?! Что вообще происходит?! Гитлер мне мораль читает?! И сними каску или что это, нахера ты её на себя  вообще напялил. Что это вообще на тебе за костюм? Из ТЮЗа?
Гитлер: Ты не те вопросы, Миша, задаёшь...
Пантелеев: Откуда ты знаешь, как меня зовут?
Гитлер: Не вынуждай меня уничтожить тебя!
Пантелеев: Чё?!
Гитлер: Ты ещё не понял своей значимости, ты только начал познавать свою силу!
Пантелеев: Ты чего плетёшь?!
Гитлер: Иди за мной, и я завершу твоё обучение! Объединив наши силы, мы положим конец этой войне и наведём порядок в мире! Новый мировой порядок!
Пантелеев: Да нахера мне это?!
Гитлер: Мать тебе не сказала, что случилось с твоим отцом?
Пантелеев: Отец-то мой тут причём, придурок! Допустим, сказала, очень даже сказала! Погиб папка в Арктике!
Гитлер: Нет, Михаил, я твой отец...
* * *
Горбунков: Да ты Пантелеев совсем обнаглел! Ты же сейчас фильм «Звёздные войны» пересказываешь!
Пантелеев: Разве?
Горбунков: Мы его вместе на базе смотрели, у нас было задание для местной стенгазеты своими словами пересказать насколько это мерзко, гадко, безвкусно и чуждо советскому зрителю!  
Пантелеев: А хороший фильм, скажи!
Горбунков: Ага! Э, ты в сторону не уводи! Нахера ты опять врёшь?!
Пантелеев: Ну ладно, чуток приукрасил, чего из меня сразу вруна делать?! Просто в тот раз я так Гитлера и не поймал...
Горбунков: Вот это больше похоже на правду...
Пантелеев: Прав оказался Муссолини, пока он: раз-два-три-четыре, Гитлер: раз-два, раз-два!
Горбунков: Пантелеев, прекрати! Не было никакого Муссолини, Будённого и Власова! Ты снова всё придумал! Только не понимаю, с какой целью, это настолько глупо, что даже... глупо!
Пантелеев: Вот слова больше не скажу!
Горбунков: Ты что, обиделся?
Пантелеев: Сам подумай, тебе ведь тоже никто не верил, что Гайдай на тебя зуб точит!
Горбунков: А что изменилось? Так и есть! Все меня на смех поднимали, как и ты, собственно! Перестал стебать только когда сам у него дома побывал...
Пантелеев: (задумчиво) Вот значит как... А что если сам Будённый подтвердит что знаком со мной и все мои приключения это чистая правда?
Горбунков: Ха! Хорошая попытка! Думал, я не знал, что он в прошлом году умер! Ты чего, Миш?
Пантелеев: К-как?! Когда?!
Горбунков: Ну, это, он же уже в возрасте был, так-то. Ему же под сто уже было...
Пантелеев: Эх, Семён Михалыч, не довелось нам попрощаться по человечески... Горбунков, надо помянуть тёзку твоего!
Горбунков: Надо бы... Да у нас опять сухой закон на судне...
Пантелеев: Когда это нас останавливало? Есть тут у меня заначка...
* * *
Горбунков: Всё-таки не пойму я тебя, Миша, мы сколько уже знакомы, два года?
Пантелеев: Меньше...
Горбунков: И за всё это время ты мне ни разу не рассказывал, ни про Гитлера, ни про Будённого, даже когда мы квасили друг с другом.
Пантелеев: Ну, во-первых, не так уж часто мы квасили. А во-вторых, не так уж мы были близки, чтобы рассказывать такие интимные подробности из своей жизни.
Горбунков: Это получается мы, что, теперь, друзья?
Пантелеев: Да не дай боже!
Горбунков: А вот сейчас было обидно!
Пантелеев: Звучит как тост! Ну, на посошок и на боковую!
Горбунков: А как же лодка?
Пантелеев: А что ей сделается? Ставим на автопилот и пусть сама-сама...
Горбунков: Толково... СТОП! Какой автопилот?! Нет у этой серии подлодок автопилота!
Пантелеев: Как нет? А как же тогда... (грохот)  Кхм, Сень, ты посмотри как там наша семейная парочка пердунов олимпийцев... Кажись, удар аккурат на их отсек пришёлся... А я пока пойду, гляну, куда это нас выбросило...
Горбунков: А нас выбросило?
Пантелеев: Ну, судя по запаху моря, крикам чаек и вот этому человеку которого здесь быть не должно у нас пробоина, кстати, вы, товарищ, чьих будете?
Некто: Миша?!
Пантелеев: Будённый?!
 
Продолжение следует
 
Конец третьей книги
Ноябрь 2024
 
 
 
 

© Copyright: Данил Иванов, 2024

Регистрационный номер №0535648

от Сегодня в 04:10

[Скрыть] Регистрационный номер 0535648 выдан для произведения: Иванов Данил (Darkland)
 
Хроники придурков
 
- Будни беглецов -
 
Книга третья
 
(Сценарий)
 
(Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны)
 
1974 год. Где-то в Северном Ледовитом океане
 
Пантелеев: (напевает под нос)  Ин зэ таун
                                                        Вэар ай вос борн
                                                        Ливд э мэн
                                                        Ху сэйлед ту си.
                                                        Энд хи толд
                                                        Ай оф зис лайф
                                                        Трам-пам-пам субмарин.
 
                                                        Трам-пам-пам елоу субмарин
                                                        Елоу субмарин, елоу субмарин...
 
Горбунков: Ты чего там мычишь?
Пантелеев: Да песню тут буржуйскую в наушниках слушаю, что-то про подлодку...
Горбунков: Завязывал бы ты с этой иностранщиной, лучше «Маяк» слушай!
Пантелеев: Не умничай, Семён! «Маяк» я тоже слушаю! Вдруг про нас чего в новостях скажут!
Горбунков: И что говорят?
Пантелеев: С Японией договор заключили по углю. Мы им угля...
Горбунков: Мелкого, но до хуя?
Пантелеев: Типа того, а они нам валюту...
Горбунков: Толково. Ещё чего говорят?
Пантелеев: Брежнев встретился с буржуем, который «Пепси колой» барыжит. Ты, Сеня, кстати «Пепси» пил?
Горбунков: «Пепси» нет, я «Кока-Колу» пил...
Пантелеев: Ну и как?
Горбунков: (делает брезгливое лицо) Так, стоп! Пантелеев, ты опять за старое! Хватить стебать меня этим фильмом и придумывать фальшивые новости!
Пантелеев: Да как фальшивые?! Каждые полчаса трындят про этого, как его леший, толи Келдыш, толи Кеннеди, о, вспомнил - Кендал! Точно Дональд, мать его, Кендал!  Хочет в Союзе свою поганую газировку выпускать! Чего я на финскую радиостанцию переключился, там хоть музыка одна, без трёпа... Про гречку не хочешь новости узнать?
Горбунков: Нахера мне про крупы ещё новости знать!
Пантелеев: Гречка не крупа!
Горбунков: А что?
Пантелеев: Министр обороны, балда!
Бармалеев: Опять ругаетесь?
Горбунков: Пантелеев достал меня стебать «Брильянтовой рукой»!
Пантелеев: Я ему новости пересказываю за первую неделю июня 1974-го года! Вон, Андропову, например, на шестидесятилетний юбилей вручили медаль «Серп и молот» и «Орден Ленина»!
Горбунков: И нахера мне это знать?! Про нас что говорят?
Пантелеев: Ну, ты, Семён Семёныч, тоже, не зарывайся? Кто ты такой, чтобы про тебя по радио говорить?
Горбунков: Это я и хотел услышать, а ты мне про гречку да про Келдыша...
Бармалеев: Да будет вам собачиться! Это на нас так закрытое пространство влияет. На меня в тюрьме тоже так накатывало, но там хоть на прогулку каждый день выводили, а тут пять дней в закрытом помещении...
Горбунков: Я вот как раз про это, может, всплывём уже, а? Ну, чисто подышать! А то после ваших совместных «тренировок» с Инной, дышать уже нечем! Я уж не говорю, что мы почти все ёмкости на подлодке заполнили нечистотами, хоть унитаз ремонтируй! Я бы мог!
Бармалеев+Пантелеев: НЕТ!
Пантелеев: Лично я за эти дни принюхался... Да и тут хитрая система какая-то стоит, она из морской воды кислород добывает, а углекислоту и ваш пердёж расщепляет. Вот до чего советская химия дошла. Так что нам, в принципе, неделями можно не всплывать.
Бармалеев: Но всплывать же всё равно надо?
Пантелеев: Да, горючее кончается. Не рассчитана была лодка на такой долгий переход. Так что надо придумывать легенду,  кто мы такие и что делаем в этих широтах...
Инна: А кому какое дело?! Военная тайна и точка! И пусть только попробуют горючку не дать!
Бармалеев: Ты ещё бы поспала, Нюсь... И так всю ночь тренировалась.
Инна: Выспалась на неделю вперёд, сам бы поспал.
Бармалеев: Не, Нюсь, я лучше с мужиками посижу в нашем кубрике... душно...
Инна: Кстати, Махал Махалыч, я же просила вентиляцию на максимум сделать!
Пантелеев: (буркнув) Она и так на максимуме, как только справляется. Хорошо повезло, что тут новая система фильтрации стоит, а так бы мы через два часа угорели!
Инна: Это всё, Коля. Откуда мне было знать, что у него выхлоп в пику тренировок выйдет на максимум! Даже пришлось пересмотреть режим и тренировать его именно как самого вонючего бздуна планеты!
Бармалеев: Инна, ну не перед мужиками же...
Инна: Правильный настрой это полдела! А ты реально можешь войти в тройку призёров, если ещё несколько дней бобовые поешь!
Бармалеев: Да не могу я на них уже смотреть!
Инна: Надо, Коля, надо! Я ведь тоже только их ем.
Пантелеев: (буркнув) Ладно хоть нам послабление сделали, а то если бы мы вчетвером тут горохом бздели, это никакая вентиляция не справится. (сирена)
Инна: Это что?
Пантелеев: А это оно и есть! Дизель требует подзаправиться. Так что всплываем и визуально смотрим, где в этих ебенях можно соляру спиздить по-тихому.
* * *
Бармалеев: Не похоже, что мы тут заправку найдём, до горизонта тундра или что это?
Горбунков: Судя по приборам, тундра и есть... а судя вон по той табличке тут ещё и рыбы нет.
Бармалеев: Почему?
Горбунков: А тут так и написано «Здесь рыбы нет»
Бармалеев: Ерунда какая-то... Тут она косяками ходит, руками можно ловить... Слышишь, вроде поёт кто-то...
Горбунков: Кто?!
 
Некто: (поёт)    Ни толкучки, ни возни,
                            Скажем для примера,
                            Ни борьбы за место нет
                            И ни милиционера.
                            За спиной летит снежок,
                            Мчатся нарты с кручи.
                            Паровоз - хорошо,
                            Пароход - хорошо,
                            Самолёт - ничего,
                            А олени лучше!
 
Инна: Беру переговоры с музыкальным аборигеном на себя! Эй, уважаемый!
Некто: О, рыбаки, однако? Табличку что ли не видели? Специально обновил! Тут рыбы нет! Или вы за Сашкой?
Инна: Нет, уважаемый, не знаю вашего имени-отчества...
Николай: Николай Иваныч мы, мало-мало...
Инна: Нам бы, Николай Иваныч, солярки литров... триста...
Николай: Однако, на язык так и просится ассоциация с трактористом, но не будем о грустном... Значит и на этот год Сашок тут остается. Вот горемыка. Тяжко ему тут приходится...
Инна: Мы, конечно, сочувствуем вам и вашему товарищу...
Николай: Товарищу?! Да я бы с ним в одной тундре срать бы не сел и плевать что срать тут больше негде! Это я, конечно, утрирую, мало-мало. Всё равно срать мы по двое ходим, особенно в пургу. Один, так сказать, дела делает, а второй палкой от жопы говно отбивает, чтобы не примёрзло, мало-мало...
Бармалеев: А я думал это байка...
Николай: Какая байка?! Ты пробовал срать на улице в минус 50?! Ладно, я привычный, а Сашок интеллигенция, ничего тяжелее пера  в руках не держал, пока сюда не попал...
Бармалеев: «Пера»? Он, что, уголовник?
Николай: Я же говорю, интеллигенция, теперь уже точно вшивая. Я про гусиное перо... В тундре, конечно, гуся хрен сыщешь, гагачьим пишет, падла.
Инна: Так, товарищ Николай, нам всё равно, что там пишет ваш.... э-э, партнёр?
Николай: Э, девушка, что за намёки?! Сашок, конечно, та ещё падла, но точно не из «этих», я бы давно заметил... Он пидарасов на дух не переносит, из-за них же его сюда сослали.
Бармалеев: Так он всё-таки ссыльный...
Николай: Ну, типа, я в этих тонкостях не разбираюсь. Вот так же приехал милиционер на нартах (кстати, не вижу вашего транспорта) и сдал с рук на руки. Сказал присматривать, чтобы сразу не околел. Типа делать мне больше нечего. С другой стороны ходить по нужде в пятидесятиградусный мороз стало в разы легче и безопасней.
Инна: Товарищ, хватит рассказывать про вашего коллегу! Я спра...
Николай: Коллегу?! У нас с ним в этом плане, вообще ничего общего! Я от сохи, я для простого народа пою, а этот лоботряс кучерявый для дворян старается...
Бармалеев: Для каких «дворян», может, дворняг?
Николай: Может и дворняг, я особливо не вникал, чего он там карябает, мне хватает его устного творчества. Не заткнуть ведь, падлу!
Инна: Зачем вы нам всё это рассказываете?! Я вас про соляру спрашивала...
Николай: Вот ты недокумека! Да зубы я вам заговаривал, пока Сашок к вам из засады с берданкой подкрадывался!
Некто: Руки в горы, нехристи!
Николай: Вы бы, товарищи и вправду ручки-то подняли вот чего у Сашки не отнять, стреляет без промаху. Только за это его и ценю...
Некто: Сколько раз говорить, Бельды, не называй меня «Сашкой»! Мне что, пять лет?! Александр Сергеич я!
Инна: Пушкин?!
* * *
Инна: Ты... Вы... точно Пушкин?
Пушкин: Нет, блядь, Гоголь! Ты зубы не заговаривай, а руки выше подними, а вы, хлопчики, кинжалы и пистоли долой!
Бармалеев: Да какие пистоли, Александр Данилыч
Пушкин: Сергеич! Все! Или вы безоружными по тундре шаритесь? Не боитесь на белого медведя нарваться?
Бельды: У них, кажись, и транспорта нема...
Пушкин: Вы ещё и безлошадные...
Бельды: (хихикнув) Может, они из моря вышли, как твои сорок три богатыря?
Пушкин: Тридцать три, неуч!
Бельды: Очень важное уточнение...
Инна: Александр Сергеич, мы действительно из моря!
Пушкин: Да что вы говорите, ну и где ещё тридцать человек?
Инна: Тридцать? А-а, вы про сказку свою. Нет, нас четверо... Четвертый на подлодке остался.
Пушкин: Подлодка? Что за бред, что ей тут делать, Бельды?
Бельды: Сам удивляюсь, ну да мелькнуло на севере что-то, но я и внимания не обратил, мало ли тут судов ходит, но в наших ебенях они не останавливаются. Чего, спрашивается, я тут чум поставил.
Бармалеев: Постойте, Бельды? Вы же Кола Бельды!
Бельды: А я думал не узнаете! Помнят ещё, приятно. Слышь, Сашок, а ты мне не верил что я тут знаменитость!
Пушкин: И с хера ли знаменитость в этой жопе мира делает!
Бельды: Я же объяснял, у меня творческая пауза, устал я от гастролей и людей, захотелось припасть к корням...
Инна: Товарищи... и Пушкин, раз у вас нет солярки, может, мы просто пойдём?
Пушкин: Куда это вы собрались? Сюда, может, ещё пять лет никто не заглянет, а у вас подлодка! Бельды, ты же в войну на флоте работал, на дизеле, вдвоём с приятелем, пока у вас инструменты не спиздили?
Бельды: Было дело...
Бармалеев: А я думал это байка...
Бельды: Какая байка, меня-то по малолетству простили, а приятеля осудили. Дурачком был Кобзон, а пел красиво.
Горбунков: Вы с Кобзоном вдвоём работали на дизеле?
Инна: Что за бред здесь происходит?! Пушкин, Бельды, Кобзон? Мы, что, Бармалеевыми газами отравились и сейчас в коме лежим, и нам всё это чудится?
Бармалеев: А почему именно моими газами?!
Бельды: Холодает, Сашок, может, домой? Завтра с подлодкой разберешься.
Пушкин: Значится так, строимся по одному и вот по тропинке, шаг влево шаг вправо считается за побег, стреляю без предупреждения!
Инна: Вы бы так лучше в Дантеса целились, чем на нас упражняться!
Пушкин: А причем тут этот петушара? Я его и пристрелил как собаку, чего, спрашивается, меня в эти ебеня сослали... Топай, давай, говорливая!
Инна: Ничего не понимаю, убили же Пушкина в 37-ом. Причем в 1837-ом! Дантес и убил!
Пушкин: Сплюнь! Фиг ли мне сделается! Я живее всех живых, как Ленин ваш! Бельды говорит, мне даже памятник в Москве поставили, он сам видел.
Бельды: Ага, мужик в пиджаке.
Пушкин: Какой я тебе мужик, холоп!
Бельды: Вот приедет сюда когда-нибудь милиция они разберутся кто из нас холоп!
Пушкин: За мусарами спрятаться решил, немчура!
Бельды: Я нанаец!
Пушкин: Хуй-нанаец! Тоже топай! И чего молча?
Бельды: А чё?
Пушкин: Запевай! Один хрен радио тут нет!
Бельды: А чукча в чуме ждет рассвета,
                   А рассвет наступит летом,
                   А зимой рассвета в тундре
                   За полярным кругом нет...
* * *
Инна: (осматривая чум) Мда, маловато королевство, значит вы тут вдвоём и... товой...
Пушкин: Э, давай без намёков, сударыня! Чего «товой»? Я не такой! У меня принципы!
Инна: Это я знаю, вся страна знает, я же ваша поклонница, Александр Сергеич, была в старших классах.
Пушкин: Это... приятно. Так, Колян, а ты чего очами хлопаешь?
Бельды+ Бармалеев: А чё я сразу?!
Пушкин: Тёзки? Это проблема, как же мне вас тогда различать?
Горбунков: По фамилии не пробовали?
Пушкин: А ты у нас самый умный, видимо? Череп не жмёт? Бельды, метнись за снежком, чаю гостям согреем ну и покалякаем о делах наших скорбных...
Бельды: Вот это по-нашему! По-нанайски!
Пушкин: (во след) Только подальше от чума отойди, а то опять ведь жёлтый снежок притащит, недокумека! Ладно, бросайте кости, где кому удобно, у нас тут по-простому, без этих дворянских изысков. Отучила меня тундра от этих барских замашек... Я ведь тут третий год чалюсь... А что вообще в мире делается?
Горбунков: Стабильности нет, террористы опять захватили самолет...
Пушкин: Значит всё по старому. Хоть это успокаивает.
Инна: Горбунков, да подожди ты про самолёт, не про это нужно спрашивать! Александр Сергеич, как?
Пушкин: Что «как»?!
Инна: Как так получилось, что вы оказались в 1974 году!
Пушкин: Там забавная история приключилась, практически анекдот! Пасквиль какой-то мудила на меня настрочил, что, мол, я рогоносец, а жену мою все кому не лень шпилят, вплоть до царя. Хрен бы с ней Наташкой, это дура всегда была слаба умом и на передок, но обвинять меня, что я пидор?! Это, как вы понимаете, я не мог просто так оставить. Вот и пришлось Дантеса по-тихому товой...
Инна: Как «по-тихому»! У вас с ним не было дуэли?
Пушкин: (хохотнув) Я, что, дурачок, с боевым офицером в меткости соревноваться! Пуля, вообще-то, дура, милочка, пролетит и ага! Выследил я этого пидора на узкой петербургской тропинке зимним вечерком и в спину из двух пистолей - тра-та-та! Ещё и под жопу напинал, чтобы неповадно было про меня гадости писать!
Инна: Но Дантес не писал того письма! Это давно уже выяснили, я в газете читала!
Пушкин: Да и похрен! Всё равно петушара, как и его приёмный папашка голландец!
Инна: Но он женился на сестре вашей супруги!
Пушкин: Ха, фиктивный брак! Пидоры всегда так делают, прикрывают свою жопу, каламбурно выражаясь! Так что я ни о чём не жалею! Об одном жалею, вычислили меня мусара как-то. Прямо в тот же день повязали в Михайловском и на санях отправили в столицу. А привезли... в эту жопу мира! Вот и живу я тут с этим нанайцем, жду оказию, чтобы сдриснуть отсюда к ебене матери... Скажи, Бельды!
Бельды: Да я сам охренел, сижу, никого не трогаю, починяю примус, вдруг прям из ниоткуда бричка с ментом и этим. Мент, ну городовой по ихнему, осмотрелся, принял меня за татарина и приказал Сашку стеречь, а сам дескать за подмогой, только его и видели, лишь спустя полгода нашёл его повозку снегом занесенную, да останки того что от него осталось. Зимы тут лютые, а звери жадные до мясца халявного. Хорошо берданка от того жандарма осталась да пистоль с порохом, а так бы сторчались на одной рыбе. А так Сашку развлечение, помимо писанины ещё и охотой разговляться.
Инна: И вас не удивила вся эта фантастическая история?
Бельды: По первой, конечно, мы оба охуели. Даже дрались, бывало. А уж на дуэль он меня по пять раз на дню вызывал.
Пушкин: Молод был, горяч... Но я после извинялся и даже стих ему посвятил...
Инна: А можно послушать?
Пушкин: Легко!
 
                                      Кола Бельды ты без балды
                                      Отличный друг, нанаец милый.
                                      Хайло твоё уже достало
                                      По делу, да и без причины.
                                      Но милый друг, чтоб ты опух,
                                      Тебя люблю, целую, Пу...
 
Инна: Но, Александр Сергеич, зачем вам сидеть в этой тундре? Почему вы к людям не выбираетесь?
Пушкин: Хороший вопрос, Бельды?
Бельды: Да будет тебе Сашок... Ладно, не по своей воли я сюда попал, это всё Кобзон...
Инна: Опять Кобзон...
Бельды: Завидовал он мне. Мы же ноздря в ноздрю шли, на «Песне года 71»  я бы наверняка первое место занял. А тут у нас как раз тур по Крайнему Северу на ледоколе «Михаил Светлов» и вот однажды вышел я на палубу подышать, а Кобзон решил приколоться, встал на самый нос корабля, да как давай орать: «Я король мира!» А потом стал меня подначивать: «Ты мне веришь? Закрой глаза...» А я ему: «Я этот прикол уже знаю! Так у нас в прошлый раз все инструменты и спиздили!» Тот: «Ну, серьёзно, Николаша, закрой глаза и держись за поручень и не подглядывай... Теперь встань на поручень и раскинь руки...» Я, как дурак, всё это делаю, он говорит меня, так, нежно, на ушко, а теперь открывай! И толкает меня за борт, падла! Хорошо берег неподалеку был... Вот так мне и пришлось вспоминать свой прошлый нанайский опыт выживания в тундре, и это учитывая, что я в Хабаровске рос и тундру впервые тут увидел. А что касается «выйти к людям»... В первые месяцы я и хотел это сделать, еле-еле живым обратно к морю вернулся... Потом было ещё несколько попыток. Бесполезно. Настолько далеко меня от людей выбросило, что выжить здесь можно только у большой воды. Да и больше шанса, если мимо кто проплывёт. Но и тут облом, корабли-то часто проплывают, но никто не останавливался... до сегодняшнего дня.
Горбунков: А зачем вы табличку повесили: «Здесь рыбы нет»? Её тут хоть жопой жуй!
Бельды: А это я чисто по приколу. Вспомнил сценку из «Ералаша». Как взгляну на табличку, сразу настроение поднимается. Юмор в тундре очень важен для выживания.
Пушкин: (показав большой палец) Без пизды, прав Бельды!
Бельды: Как же он меня заебал своими рифмами!
Инна: Александр Сергеич, извините, но всё-таки спрошу, вы как-то странно разговариваете... не по пушкински...
Пушкин: С кем поведёшься! Я ж тут три года только с Николя и общаюсь. Всё дворянское наносное как корова языком.
Инна: Вот я ещё спросить хотела. Наверняка вы за три года здесь многое написали?
Пушкин: Ну, первое время я незаконченные произведения дописывал. А так как здесь кроме охоты и трёпом с Бельды делать больше нечего, творчество из меня так и пёрло. Бельды, покажи им!
Бельды: Ни за что!
Инна: А что такое?
Пушкин: Николя не косорюпся!
Бельды: Я тебе сто раз говорил, что никому я твоё творчество показывать не буду, ищи дурачка! Могу показать только позднее творчество, а раннее ни-ни!
Горбунков: А в чём прикол?
Бельды: А вы как думаете, где он в тундре бумагу брал? Пера-то тут завались, утку, он на лету в глаз бьёт, а вот на чём писать... Так он что, гад, удумал, он вместо бумаги меня использовал!
Инна: Как это?!
Пушкин: А что, он же все равно не моется, так я его тушку и пользовал для этого! «Арап Петра Великого» как раз на всю спину и уместился, мелким почерком.
Бармалеев: Хм, а если он промокнет или искупается нечаянно?
Пушкин: Вот, ты самую суть ухватил Бельды тёзка! Так и были утеряны несколько глав, тогда-то я и решил ему татуировку делать. Это уж не сотрётся.
Инна: (Бельды) И как вы согласились!
Бельды: Да я бы и не согласился, так этот черт языкастый уболтал, дескать, подлинник Пушкина с личным автографом и рисунками... Так что у меня помимо его писанины, на левый груди профиль царя, а на правой баба...
Пушкин: Не баба, а женщина! Анна Керн это, неуч!
Инна: А это которой вы посвятили стих «Я помню чудное мгновенье»...
Пушкин: Ну, это я чуток ей польстил, чтобы в койку завалить. Оказалась что это прошмандовка мало того что кривоногая, так ещё и давалка несусветная, что ваша вавилонская блудница. Там с коленкой провалишься.
Инна: Фу, Александр Сергеич, зачем вы так...
Бармалеев: А зачем вы тогда тату с ней набили?
Пушкин: Чтобы не забыть! Я же не просто так, а с надписью, скажи, Бельды!
Бельды: Ага: «Весь мир - бардак, все бабы - бляди!»
Инна: (Бельды) И ты ему позволил?
Бельды: Так ведь это классик, получается, написал!
Инна: И не поспоришь...
Горбунков: А что он у вас и «там» татуировку сделал?
Бельды: Это же Пушкин, ети его! Ни дня без строчки! Естественно у меня и «там» и «там» пустого места не осталось!
Бармалеев: Даже «там»?!
Инна: Э, мужичьё, завязывай девушку смущать, а то мне даже страшно додумывать про какие вы места говорите! Ну, Пушкин, ну сукин сын! Ой, извините, вырвалось...
Пушкин: Ничего-ничего, я это себе постоянно твержу после особо удачной рифмы. А рифма из меня так и прёт, после моей несостоявшейся смерти.
Инна: Значит, вы в курсе, что вас убили?
Пушкин: Бельды, конечно, тот ещё историк, но убедил, падла, что меня здесь не должно было быть. Да и те бумаги, и документы что у него при себе были, окончательно убедили, что на дворе 70-ые годы двадцатого века. Это же с ума сойти можно! Как же мои там без меня! У меня же четверо детишек! Младшей только-только годик исполнился в 1837-ом!
Инна: Да нормально всё с ними, Александр Сергеич. Царь, когда вы при смерти лежали, пообещал с вашими долгами разобраться, всё ваше творчество государство издавало, а весь доход в семью. Детям и вдове тоже пенсион, а жена ваша, и замуж после вышла и ещё троих родила...
Пушкин: Вот блядина! Сука, пристрелю, и не дрогнет рука!
Инна: Ну, зачем вы так, Александр Сергеич, любила она вас!
Пушкин: Всё равно блядь! Из-за неё же меня эти два голландских пидора прессовали! Ну, да ладно, дело, во всех смыслах, прошлое! Я живее всех живых, меня сам Сталин ценил, а те, как говорится, уже далече!
Бармалеев: А про Сталина вы откуда знаете?
Пушкин: От верблюда! Вы пейте чаёк, пейте. В этот раз, Николя, не поленился, белый снежок набрал, а то уже достало одну мочу голимую хлебать. А в одно и то же место по нужде ходить я этого засранца так и не обучил. Гадит, где придётся, падла.
Бельды: Это национальное!
Пушкин: Ага, а чуть что сваливает всё на национальные традиции. Ладно, сри, где хочешь, это я шучу по-стариковски...
Бельды: Да я старше тебя!
Пушкин: Мне 175 лет, на минуточку!
Бельды: Не живут столько!
Инна: Вы меня извините, Александр Сергеич, но вы действительно не выглядите стариком, а учитывая, что вас, кхм, убили в 38, да плюс три года, что вы здесь живёте...
Пушкин: Не нужно меня арифметики учить! Ну да, получается мне 41...
Бельды: Ха, ну что я говорил!
Пушкин: Ша, нанаец! Лучше глянь, там позёмка утихла вроде?
Бельды: Ага, солнце выглянуло...
Пушкин: Ну, как говорится, спасибо этому дому, поплывём к другому!
Инна: Вот тут есть проблема, товарищи. У нас горючее кончилось, чего мы вообще сюда высадились...
Пушкин: Мда, керосину вы тут точно не найдёте... А вам, поди, нужен этот... на чём их посудина ходит, Бельды?
Бельды: Да какая разница на чём, на дизеле!
Пушкин:   Мы с приятелем вдвоем работали на дизеле...
                   Я мудак, а он Кобзон и всё у нас попиздили...
Бельды: Не всё, а только инструменты! Да и какая разница, раз дизельного топлива нет, то придется нам тут всем куковать до морковкина заговенья!
Горбунков: Кхм, вообще-то подлодка может работать не только на дизеле...
Инна: И ты только сейчас это нам говоришь!
Горбунков: Я сам накануне только инструкцию прочитал! На спирту она может работать, только что это меняет? Какой в тундре спирт!
Пушкин: Спирт говоришь... Бельды, а ведь у тебя брага на морошке ещё с того года бродит, ты даже для неё отдельный погреб вырыл, чтобы она в тепле дозревала.
Бельды: Ну, есть, а толку? Там выше нуля температура не поднимается, это скорее компот, а не брага.
Бармалеев: Не проблема, её все равно можно перегнать! Мы в тюрьме с мужиками практически из ничего это делали, а уж на подлодке на раз самогонный аппарат можно собрать!
* * *
Пантелеев: Серьёзно?! Пушкин?! Не похож...
Пушкин: А по сопатке?
Пантелеев: Александр Сергеич?! Это же вы писали про, этого, Витаса?
Пушкин: Кого?
Пантелеев: Ну, поднимете мне веки! А потом такая чертовщина началась, карлики, коты, вороны, скелет ходячий, я усрался со страху пока смотрел в кинотеатре.
Пушкин: Что за бред? Какие вороны?!
Инна: Он, наверное, имеет в виду «Вия»...
Пушкин: А ты не охренел, холоп? Ты меня, что, с Гоголем попутал? Дуэль!
Пантелеев: Точно Пушкин! Извините Александр Сергеич, проверял я вас. Сами понимаете, вас вроде, товой, еще сто лет назад...
Пушкин: Ха, не дождётесь! А Гоголь, я гляжу, таки, выбился в люди!
Инна: (поспешно) Ну без вашего участия в его судьбе он так бы остался никому неизвестным...
Пушкин: Пидором!
Инна: Я хотела сказать «учителем»... Что, и Гоголь тоже из «этих»?!
Пушкин: А то ты не знала, что у нас среди писателей их через одного! Ну, Гоголь был самый безобидный. К тому же я ему подкидывал идеи, которые самому было стрёмно развивать, да и чисто ради прикола. А этот хохол, всё на веру принимал. Но талантлив, гадёныш патлатый, раз его до сих пор помнят ещё и со мной путают.
Инна: Не путают, Александр Сергеич! (показывает кулак Пантелееву)
Пантелеев: А что я, я Пушкина как и все только в школе проходил! Белеет парус одинокий...
Пушкин: Меня за Лермонтова?! Дуэль! На восьми шагах! До смерти!
Инна: Так, товарищ Пушкин!
Пушкин: Все товарищи в Париже!
Инна: Именно что товарищ, хоть вы солнце русской поэзии и всё такое, но вы не зарывайтесь! И в ваше время дуэли не поощрялись, а сейчас тем более!
Пушкин: Ну, чисто как при Николашке Палкине! Ладно, холоп, живи, один хрен мне не по масти с тобой стреляться, а Бельды рассказывал дворян после революции у вас и не осталось.
Пантелеев: А я не против дуэли...
Инна: Ещё ты тут начни Лермонтова из себя строить! Никаких дурацких дуэлей! А вам, товарищ Пушкин, должно быть стыдно, давайте, как-то ближе к народу, двадцатый век, как-никак!
Пушкин: Ну, я же не дурачок, отрываться от коллектива в любую эпоху чревато. Так что всё ништяк, морячок, я даже готов мировую с тобой распить!
Пантелеев: Наш человек! Эх, если бы ты ещё второй том «Мёртвых душ» не сжёг!
Пушкин: Что?!
Пантелеев: Да шучу я!
Пушкин: Смешно!
* * *
Инна: Уф, эти двое меня в гроб сведут, как продвигается сборка самогонного аппарата, мы из графика не выбиваемся?
Горбунков: Лодка пока идёт на электродвигателях, но это временное решение. Бельды с Бармалеевым что-то строят из того что нашли в подсобке, честно сказать на самогонный аппарат это меньше всего похоже, но им виднее. Тут другой вопрос возникает, брага должна на открытом огне всё время быть, что в наших условиях чревато, у нас и так экипаж увеличился на двоих человек, система фильтрации просто не справится!
Инна: Твои предложения?
Горбунков: Когда будет готов аппарат, сделать остановку и выгнать самогон вне лодки.
Инна: Разумно. По времени много теряем?
Горбунков: Максимум сутки.
Инна: Приемлемо.
* * *
Пушкин: А дальше чего?
Пантелеев: Те скачут, а этот тут. Прискакивает. А она с другим гуляет! Он говорит: «А ты чего ботинки носишь?»
Пушкин: Какие ботинки?
Пантелеев: Мужнины! А он ему в живот, опа, тот брык! А стены здоровые, кирпичные! Догоняет другого! Бац! А тот никак! Ты, говорит, уже тоже не жилец! Пришли на кладбище, ночью, могилу разрыли, а там черепушка...
Пушкин: Что-то это мне напоминает...
Пантелеев: Обязательно сходи, классный фильм!
Инна: Пантелеев, ты чего там опять заливаешь?
Пушкин: Михаил мне про новую синему рассказывал.
Инна: Вы бы, Махал Махалыч вместо того чтобы старые «Ералаши» пересказывать, ознакомили бы товарища с текущей обстановкой в стране и мире!
Пушкин: Ха, политика! Вертел я её на кончике пера! Да я у себя не боялся царя на хуй слать! Помню, как-то на рауте подходит, трындит чёто, а у меня как раз рифма наклёвывается, я его, раз, и на хуй! Он опять трындит, я его опять на хуй...
Инна: Товарищ Пушкин, аполитично рассуждаешь, клянусь честно слово, тьфу, вот и я уже на цитаты перешла! Если вы и у нас вот так же будете всех на хуй слать...
Пушкин: Буду!
Инна: То будь вы хоть трижды солнце русской поэзии, вас и посадить могут на 15 суток!
Пушкин: Не напугала! Дальше Сибири авось не сошлют!
Инна: (грозно) У нас могут и дальше...
Пушкин: (Пантелееву) Могут?
Пантелеев: Могут... И дальше и глубже!
Пушкин: Вона оно чё... Во глубине сибирских руд, так сказать... Рассказывали мне, что с этими дураками декабристами царь сделал...
Инна: А мне вот всегда интересовало, Александр Сергеич, вы же дружили с декабристами, как так получилось, что их, кого на плаху, кого в Сибирь, а вы избежали наказания?
Пушкин: Свезло! Вот, ей богу, слепой случай, не вру! Это же я предложил этим обормотам пушки с солдатами на площадь притащить и стращать царя, мол, кончилась твоя власть, выходи биться на кулачках! Эти полудурки хотели просто манифесты слать во все стороны до морковкина заговенья. Я-то сразу смекнул, что в белых перчатках революцию не делают, нафиг эти писульки! К весне порешили кипиш делать. А эти недокумеки на зиму всё перенесли, дескать, хотели остаться декабристами в веках! Ну, тут тоже свой резон был, если бы они, например, в марте выступили то как бы их звали? Мартынистами? Или, прости господи - мартынами? Конечно, они и так мартыны по жизни оказались, за день просрать всю революцию, это кому рассказать! Вот будь я там, всё иначе бы сложилось! А я как раз в это время в Михайловском к новогодним готовился. И тут, бац, телеграмма. Ну, я ноги в руки сам запрягаю сани, так как мой возчик накануне перебрал и белочку схватил. Еду, значит, лесом, вдруг, хоп, заяц прям под колёсья! Напрягся я...
Инна: А почему напряглись?
Пушкин: Так примета плохая! Еду дальше. Хоп, второй заяц! А потом как прорвало, третий, четвёртый... двадцатый... сотый! Сплошняком! Так мне и не удалось в тот день никуда попасть, а назавтра и бунт кончился, вроде как глупо было кулаками после драки махать...
Инна: Сдаётся мне, товарищ Пушкин, вы нам пиздите...
Пушкин: (вздыхая) Вот и царь мне не поверил... Решил что я просто зассал. А всё зайцы! Только годы спустя выяснилось, что в соседней деревне местный барин зайцев разводил, а лиса в зайчатнике дыру сделала, вот зайцы всей оравой и дали дёру! Только кому та правда была уже нужна, так я и остался в умах предков ссыкуном... Обидно...
Инна: Ну, у нас эта история по-другому описана. Наши советские историки вполне вашей версией, про двух подряд зайцев, что вы встретили на пути, и жидко обсерились, удовлетворились.
Пушкин: (буркнув) Какая страна, такие и историки.
Инна: Э, Александр Сергеич, вы вроде не по политике?
Пушкин: Так и есть, после той историей с мартынами, тьфу, с декабристами, я завязал с политикой. Понял, что где родился там и пригодился. Моё дело маленькое, сиди на печи...
Пантелеев: Хуем долби кирпичи...
Пушкин: Иди на хуй, холоп!
Пантелеев: Сам иди на хуй!
Пушкин: Ты иди на хуй!
Пантелеев: Ты иди на хуй!
Инна: Отставить! Да вы совсем охуели оба! Ладно, Пушкин, он вроде как гений, ему простительно, всех хуями крыть, но вы-то, Махал Махалыч...
Пантелеев: Он первый начал!
Бармалеев: Нюсь, аппарат готов!
Инна: Вот тебе и работа, Махал Махалыч, рули к берегу. А вы, Александр Сергеич, может, нам что-нибудь из нового почитаете?
Пушкин: Ты тоже на хуй иди! И ты!
Бармалеев: Я вообще молчал!
Бельды: Вот и вы все посланы! С почином!
* * *
Инна: И как ты его три года терпел?
Бельды: Типа у меня был выбор? Так-то он мужик вменяемый, вспыльчивый, но отходчивый. Ладно, пусть посидит на гауптвахте чуток, ему полезно для разнообразия. Надеюсь, всё оружие вы у него отобрали?
Инна: Это в первую очередь, когда он давай им  размахивать и орать что всех тут порешит, что он дурак и у него справка.
Бельды: Ничего отойдёт, потом ещё извиняться будет, может, даже стишок напишет. Он их на ход ноги пишет.
Инна: Всегда мечтала, чтобы про меня стих написали...
Бармалеев: Инна, так что же ты молчала!
Инна: Что-то не замечала я в тебе, Николай, дара к стихосложению. Ты, как бы, и в прозе не мастак...
Бармалеев: А вот сейчас было обидно! У меня, между прочим, удовлетворительно было по литературе! И пишу я практически без ошибок. Как-никак десять лет письма Ершовой невесте строчил. Руку набил.
Инна: Ой, смотри, Бармалеев, не разочаровывай! Так и быть даю тебе шанс посвятить мне...
Бармалеев: Поэму?
Инна: Ну, ты тоже, не зарывайся! Стих посвящение, как Пушкин Керн написал! Там, кажется, шесть четверостиший было? Осилишь?
Бармалеев: Запросто!
Инна: Ну, смотри... Так, вроде вон там коряга, какая-та валятся, хватит её для костра? Неохота далеко от моря удалятся...
Бармалеев: Хватит... Надо было всё-таки взять хотя бы Горбункова, чтобы помогал брагу и аппарат тащить, а то что Бельды один корячится. Бочка по виду литров на 50...
Инна: Скорее меньше, слишком легко несёт, а что касается наших морячков сухопутных, пусть лучше за Пушкиным приглядывают, пользы больше будет... Вот что за невезуха и тут людей нет, до Японии всего ничего осталось, а мы по пути ни одного человека не встретили!
Бармалеев: А Бельды с Пушкиным?
Инна: Я бы с удовольствием махнулась ими на соляру!
Бельды: А вот сейчас было обидно! А я, между прочим, вам, девушка, не просто мог бы стих посвятить, а целую песню!
Бармалеев: Ты это Бельды, товой, она моя невеста!
Бельды: Я и про тебя бы мог песню сочинить!
Бармалеев: Не надо, я не такой!
Бельды: Ну как знаешь, собственно, это национальная особенность, сочинять песни обо что видишь.
 
                   А Пушкин в чуме ждёт рассвета
                   А потом два пистолета
                   Вдруг упёрлись прямо в рожу
                   И захотелось резко ссать...
 
Некто: Не ссы, нанаец...
Бельды: И вы так с ходу поняли, что я нанаец.
Некто: Дар у меня такой! Шучу, просто видел я на киче аборигенов в подобных шмотках. Вован, всё чисто, кроме этих троих тут больше никого, можешь вылезать из кустов...
Некто2: Чудесно! Люди! Я уж думал опять кругами ходим! А что это у вас, никак бражка?! Это я удачно зашёл! Заодно и отметим скачок!
Некто: По ходу они тут самогон гнать собрались! Это по твоей части, Вов, я водку не пью, у вас случайно винишка не будет? Хванчкара? Мцване? Маджари? Ладно, любое вино! Стакашек? Полцарства за стакан!
Некто2: Ага, ты ещё их про шампанское спроси. И чего это ты тут царствами разбрасываешься? У тебя, по ходу, головокружение от успехов началось, из-за удачного побега?
Некто: Попрошу на людях, Владимир Ильич, обращаться ко мне уважительно, и по имени отчеству, в конце концов, это с моей подачи вы с каторги сбежали!
Некто2: Как скажите, Иосиф Виссарионыч. Мне не в падлу разок прогнуться под изменчивый мир, не в первой. Ну а вы чего стоите глазами лупите?
Инна: Ленин и Сталин?!
* * *
Ленин: Мы разве знакомы? Не имею чести!
Сталин: Зубы заговаривают! А ну выворачивай карманы!
Ленин: Иосиф Виссарионович, оставьте ваши бандитские замашки, мы вроде как в люди вышли! Вы так не пугайтесь, молодые люди, он хоть и грубый, но сам мухи не обидит, привык всё чужими руками делать. Натура такая сучья.
Сталин: А ты не охренел, плешивый?
Ленин: И что ты мне сделаешь? Я ум, честь и совесть нашей эпохи!
Сталин: Не ты, а партия большевиков!
Ленин: Партия это я!
Сталин: Головка ты от хуя!
Ленин: Прекрати, Коба, ведь опять поссоримся!
Сталин: Да если бы ты болтун картавый не был так важен для партии, так бы и кукарекал под той шконкой свои лозунги апрельские!
Ленин: Не слушайте его товарищи! Он как всегда мелко мне мстит!
Сталин: (в сторону) Посмотрим, что ты скажешь, когда тебя положат в саркофаг и будут как мартышку в клетке показывать всем желающим!
Ленин: Вы что-то сказали, Иосиф Виссарионыч?
Сталин: А вам товарищ Ленин не показалось странным, что эти люди нас знают?
Ленин: Так я ж Ленин!
Сталин: Вы Ульянов! Партийную кличку вашу знают, конечно, многие, но, то, что Ульянов это Ленин знают всего несколько человек! Только благодаря жесточайшей конспирации наша партия до сих пор на плаву!
Ленин: Хм, действительно, а откуда вы знаете нас, товарищи? Вы же судя по вашим глупым выражениям лиц - конченые товарищи?
Инна: Вот насчёт лица я бы попросила! И вообще что тут происходит, вы же оба умерли!
Сталин: Слышали, Владимир Ильич, сработала наша задумка, раз считают нас мёртвыми, значит, погони можно больше не опасаться!
Инна: Но вы действительно умерли много лет назад! Да я лично в мавзолее с мумии Ленина пыль шваброй сметала, пока охрана это не приметила и мне нагоняй не влепила!
Ленин: Что за бред?! Какая ещё мумия?
Сталин: (в сторону) Хм, а неплохая идея... с мумией в мавзолее...
Инна: Да у меня даже кольцо ваше было свадебное с надписью от Крупской!
Ленин: Ого, вы и про Надежду в курсе, это уже интригует. Только ошиблись вы девушка вот оно кольцо! Уркам оно не приглянулось, потому что медное, а то вместе с пальцем бы сняли.
Инна: Коля, покажи ему!
Сталин: Только без резких движений!
Бармалеев: Вот...
Ленин: Странно... Иосиф, прочитай надпись, а то у меня под шконкой слегка зрение просело...
Сталин: (читает) «Моему картавому пусечке от пучеглазки». Очень похоже на плохой юмор Надежды Константиновны...
Ленин: Ничего не понимаю... Это моё кольцо! Вон даже потертость, это я хотел эту дурацкую надпись спилить, чтобы барыге кольцо загнать, но так и не смог! Мистика!
Сталин: А по-моему никакой мистики, из охранки они! Там любят такие многоходовки! Грохнуть их, и вся недолга!
Ленин: Грубый вы, Иосиф Виссарионович! Этих-то двух, конечно, в расход, а девушку можно и оставить, а то, знаете, соскучился без женской ласки, да чего уж там, я бы сейчас даже Крупской вдул!
Сталин: Ну, ты и извращуга, Вован! Хотя о чём это я, я бы ей тоже сейчас вдул, а ты знаешь моё к ней отношение.
Инна: Да что вы такое говорите, как вам двоим не стыдно!
Ленин: Стыдно когда видно, а кто тут нас видит...
Сталин: И то правда... Нет человека, нет проблемы... (взводит затвор)
Бармалеев: (неожиданно бросаясь на Сталина) Бельды, твой картавый, а я грузина валю!
* * *
Инна: (пинает обоих) Ну, кто ещё хочет попробовать комиссарского тела? Ты? Ты?
Бармалеев: Будет с них, Нюсь...
Инна: Ты же слышал, чего они хотели со мной сделать!
Ленин: Товарищ девушка, мы же пошутили, без пошлого юмора в революционной среде никак!
Инна: Слышь, комик, благодари, что жених у меня добрый, я бы тебя падла тут бы и урыла, сифилитик ты хуев!
Ленин: А откуда вы узнали? Сталин, это ты всем треплешься про мою болезнь?
Сталин: Да нахрен бы мне это надо! Пока ты наш лидер эти слухи только вредят имиджу партии. А я партийную дисциплину блюду, мамой клянусь.
Ленин: Это, да что бы про Сталина не говорили, а партия для него святое. Чего я его приметил в ссылке. Толковый товарищ, хучь и грузин...
Сталин: Сука...
Инна: Из-за этих гадов всю брагу пролили! И что теперь делать?
Бармалеев: Сделать новую можно за пару суток...
Инна: Нет у нас столько времени! И где Бельды?
Бармалеев: Пока я Сталина змеевиком от самогонного аппарата пиздил (кому сказать, не поверят) он с Лениным воевал!
Инна: Да щас! Он с бочонком браги бочком-бочком и вон в те кусты ломанулся, пришлось мне Ленина в одиночку бороть! А эта сволота меня ещё и щупал за всякое!
Ленин: Это было машинально, честно, клянусь партбилетом! Вы же в курсе, где мы всё это время были, там с девичьими титьками совсем всё плохо!
Инна: Я-то в курсе! В Москве, в мавзолее ты, падла, валялся дохлый, всё это время! (Сталину) И ты там недалече песочком присыпан! С какого хера вы тут по кустам шаритесь оба? Живые!
Сталин: Вы нас с кем-то спутали девушка, кончено в дороге нас потрепало, но мы точно живы.
Ленин: Живее всех живых! А то что хотели воспользоваться вашим, как оказалось, не таким уж беззащитным телом... То это не мы такие, жизнь такая.
Инна: Заткнулись! Оба! Я думаю! Коль, пошарься, кстати, в кустах до которых Бельды, видимо, недобежал раз бочка опрокинутая возле валяется...
Бармалеев: Следы прямо возле кустов обрываются, будто испарился! Колдовство какое-то...
Инна: И снова их двое, смекаешь?
Бармалеев: Если честно, не очень...
Инна: Терзают меня смутные сомнения, что когда мы вернёмся, никакого Пушкина в подлодке уже не застанем...
Бармалеев: Ты знаешь, а это даже к лучшему, странные они оба были, что Пушкин что Бельды.
Инна: Странные, если не сказать больше... Вот почему ты брагу не нёс!
Бармалеев: Так бочка тяжеленная! Чего мы вообще Бельды с собой припахали!
Инна: Ладно, поздняк метаться, браги у нас нет, а ждать два дня новую брагу... Махал Махалыч говорил, что, в принципе, можно и на электродвигателях до Японских островов добраться, только потом с лодкой можно попрощаться. Типа особенность конструкции. Одноразовая. А я, как бы, хотела и обратно на ней... Ладно, чего уж теперь, вертаемся...
Бармалеев: А с этими что делать? Не брать же их с собой? То что Пушкин тоже сдриснул, далеко не факт, а на подлодке и так не протолкнутся от придурков!
Инна: Дело говоришь... (недобро смотрит на Ленина) Как ты там говорил, нет человека – нет проблемы?
Ленин: (взвизгнув) Это не я говорил, это рябой так обычно шутит, прежде чем кого-нибудь мочкануть, у него же руки по локоть в крови, а я-то безобидный пиздабол!
Инна: Коль, иди, подыщи камень потяжелее...
Сталин: А я тебе сразу говорил, что с ними что-то не так! Звери в обличье человеческом! Щас нас тут камнями и забьют, меньшевикам на потеху!
Ленин: Не хочу, не хочу!
Сталин: Ну, хоть прими смерть как мужик! Эх, а у меня столько планов было на эту страну...
Ленин: А ты не охренел, какие ещё «планы», да ты ж секретарь в партии! Шестёрка! Максимум, какую должность тебе можно доверить это генеральный секретарь! Максимум!
Сталин: (усмехнувшись) Поверь, мне этого хватит для моих планов!
Инна: Слыхал, Коль, эти два дебила даже перед смертью лаются... Ладно, не бздите, не буду я вас убивать. Колян, да брось ты этот камень! Им слона задавить можно!
Бармалеев: Уф, напугала ты меня Нюсь, я уж думал, ты и вправду решила дедушку Ленина - товой...
Ленин: Какой я тебе дедушка?! У меня и детей нет! Во всяком случае, от Надежды Константиновны точно, скажите Иосиф Виссарионыч!
Сталин: Подтверждаю, сколько ту не драли в Шушенском всем посёлком так и не понесла...
Ленин: Вы вообще-то про мою жену сейчас говорите, Сталин! А ну извинись!
Сталин: Иди на хуй!
Ленин: Другое дело! Что ты там сказал? Сам иди на хуй!
Сталин: Ты иди на хуй!
Ленин: Ты иди на хуй!
Инна: Заткнулись! Да что за бред здесь происходит. Коль, ты камень на всякий случай далеко не убирай...
* * *
Пантелеев: Быстро вы обернулись... Товарищ Сталин?!
Сталин: Нет, блядь, папа римский! С дороги, я с ног валюсь!
Ленин: Соблюдайте субординацию Иосиф Виссарионыч! Дорогу уму, чести и совести нашей эпохи!
Горбунков: Ленин? Собственно, теперь меня уже трудно, чем- либо удивить. Инна, ты не представляешь, что тут без вас случилось!
Инна: Дай догадаюсь, Пушкин пропал...
Горбунков: Из закрытой подсобки! Мистика!
Инна: У нас с Бельды такая же история, зато вот прошу любить и жаловать, два беглых зэка, как говорят, прямиком из 1916 года. Невмоготу им сидеть было вот и пошли на скачок. Аж полвека скакали. Хотели нас нагнуть, но не на тех напрыгнули. И вот что с ними теперь делать?
Ленин: Ошибочка, товарищ девушка, мы всего пару недель как в бегах, и если вы доставите меня на вашей субмарине в Питер, партия вам заплатит золотом. У меня на конспиративной квартире, для таких дел, всегда заначка есть.
Сталин: А меня?
Ленин: И тебя, куда ж я без тебя, душегубца.
Инна: Губу закатайте, у нас в другую сторону дорога, а что касается золота, у тебя сейчас из своего только костюм тройка и место в мавзолее.
Ленин: Да вы достали с этим мавзолеем! Кто вообще додумался до этой идеи! Я, что, фараон, какой?! А-а, терзают меня смутные сомнения, а это не ты ли сукин сын додумался из меня мумию сделать на потеху толпе?
Сталин: А что такого? Здравая идея, так-то. Ты всегда любил на публику работать, вот и послужишь делу революции даже после смерти!
Ленин: А сам не хочешь полежать рядом?
Сталин: Ха, нашёл дурачка! А чего это вы все лыбитесь? Неужели мой приемник и меня рядом с Лениным уложил?
Инна: Ненадолго. Приемник ваш, как раз, вас ненавидел и даже после смерти вас боялся, поэтому и зарыл от греха.
Сталин: Имя, сестра, имя!
Инна: Да какая разница! Сдаётся мне, вы тоже долго на этом свете не задержитесь. И вообще, этих двоих запереть в гальюне, дать в зубы пайку и пусть заткнутся, а нам посоветоваться нужно. Мысли тут, кое-какие, возникли.
* * *
Инна: Ну что думаете, мужики?
Пантелеев: Массовая галлюцинация? Может, в сухпайки что-то подмешали вот нас и плющит?
Инна: Это не объясняет того, что нам с Бармалеевым тоже самое видится, у нас-то питание отдельное, которое мы сами в Химках закупали. Да и для галлюцинации слишком они... ощущаемы, у меня до сих пор отпечаток ленинской пятерни на титьке. Я вот что подумала, а это не связано с той миссией, на которую были подписаны изначально Бармалеев и Ершов? Может, подводная лодка часть её? То-то мы так легко покинули Союз...
Бармалеев: Ну и в чём цель этой миссии? Воскресить давно умерших людей?
Бармалеев: Но Бельды-то живой! Я его по телевизору видел. Он, кстати, на той «Песне года 71» лауреатом стал, как и Кобзон. Мы с Ершовым смотрели...
Горбунков: Знаете, что мне кажется, тикать с этой лодки надо, вот нутром чую, это из-за неё нас всех плющит!
Инна: Согласна. Хрен бы с Пушкиным, но Сталин и Ленин это перебор, к тому же меня снова терзают смутные сомнения что они ненастоящие. Стоп! Мужики, я всё думаю, что мне это напоминает! Вы фильм «Солярис» смотрели?
Бармалеев: Я только афишу видел, пару лет назад. Про нефтяников, что ли?
Инна: Там суть такая: Банионис прилетел на другую планету, а там, какой-то хитрый океан, который мозги людям парил, во всех смыслах! Там постоянная дымка и вот из-за неё всякая хрень им и мерещилась, причем эта хрень могла реально принимать формы давно умерших людей!
Бармалеев: Ого, надо посмотреть...
Инна: Например, к Банионису его покойная баба припёрлась и давай ему на мозги капать, дескать, жить без тебя не могу, а силища у неё была, ого-го, железную дверь голыми руками рвала! Ничего не напоминает?
Бармалеев: Так Бельды на горбу легко 50 литровую бочку браги пёр. А он сам метр с кепкой, соплёй можно перешибить! Но, Нюсь, «Солярис» это ведь кино!
Инна: А что если не кино? А что если нашим удалось что-то подобное на самом деле придумать? А чтобы своих спецов не переводить решили на Бармалееве и Ершове отыграться, дескать, их и не жалко!
Бармалеев: Вот что обидно!
Пантелеев: Это можно долго гадать. Только я тоже солидарен с Семёном, меня этот парад исторических персонажей тоже стал напрягать. Хорошо, что у нас всего сутки остались. Тут напрямки, через Берингов пролив как раз и на Японию вырулим, не промажем. Только что с этими двумя клоунами делать?
Бармалеев: Предлагаю за борт! Они же чуть Инну не изнасиловали!
Инна: Э, чуть-чуть не считается! Да и у меня есть свой рыцарь, который меня всегда защитит от гнусного домогательства мертвых вождей.
Ленин: (из гальюна) Мы, между прочим, всё слышим! И мы уже извинились, что хотели вас двоих изнасиловать!
Сталин: Двоих?! Ты совсем дурак, Ленин?
Ленин: После тюрьмы я стал ширше смотреть на эти вопросы. И можно подумать ты на мою жопу не заглядывался по дороге?
Сталин: Ты совсем больной? Я не такой! У меня принципы!
Ленин: Да шучу я, чего ты так напрягся! Фирменный ленинский юмор!
Сталин: Пидорский у тебя юмор! Неудивительно, что тебя в петушиный угол сразу определили.
Ленин: Вообще-то я сам попросился, когда понял, что у них там нет своего лидера. И если бы не ты со своим дурацким побегом, мы бы к пятнице уже бы всю зону под себя подмяли, а потом и подняли на бунт!
Сталин: Ты сам понял что сказал?! И был бы ты не лидером мировой революции, а всего лишь главпетухом Туруханского края! Собственно, ты им и был, когда я на зону попал!
Ленин: Ну, надо же с чего-то начинать...
Инна: Эй, вы там, возле параши, может, заткнётесь?! Жрите молча!
Ленин: А мы уже всё, требую добавки, только, если можно, не гороха, я с него бздю.
Сталин: Подтверждаю! Здесь уже дышать трудно! Я открою форточку?
Инна+Пантелеев+Горбунков: НЕТ!
Сталин: Купились? А вот это был фирменный сталинский юмор! Так сказать, ощутите разницу.
Пантелеев: Может, действительно этих юмористов за борт? Эти двое точно не утонут. Ну не может, «такое» физически утонуть.
Ленин: Мы всё слышим!
* * *
Ленин+Сталин:          Наверх вы, товарищи, все по местам
                                      Последний парад наступает.
                                      Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,
                                      Пощады никто не желает!
 
Пантелеев: Вы совсем охренели! Кто ж такие песни на борту поёт!
Ленин: (из гальюна) Нам скучно!
Пантелеев: Форточку откройте!
Горбунков: Ты это, Миш, поосторожнее с советами, они ведь могут и воспользоваться им!
Пантелеев: Там всё намертво заварено, защита от дурака.
Горбунков: Так то от дурака, а они придурки!
Пантелеев: Гальюн изолирован, если помнишь. А где наши молодожёны - пердуны? Тренируются?
Горбунков: Умаялись. Спят. Жулик их там караулит, если что, тявкнет.
Пантелеев: Ты, кстати, заметил как собака на этих двух «солярисов» отреагировала?
Горбунков: Да вроде никак...
Пантелеев: Вот именно! Даже не гавкнула, будто их и не существует вовсе! Пса не проведёшь, точно галлюцинация!
Ленин: (из гальюна) Сам дурак!
Пантелеев: Вот слух у него... Так, Горбунков, кажись, мы вышли на оперативный простор, щас главное не промахнутся мимо нужного острова их тут до чёрта! Смотри карту, я нужный крестиком пометил, зырь в перископ и сравнивай!
Горбунков: С чем сравнивать, с крестиком?
Пантелеев: С островом!
* * *
Бармалеев: Нюсь, а, Нюсь, мы кажись, стоим?
Инна: Действительно, неужто приплыли? Кто там на вахте? (пёс лает) Ну, конечно, снова на собаку дежурство спихнули! На минуту оставить нельзя. Горбунков, Пантелеев, вы где?
Бармалеев: Нюсь, а может, они товой, тоже пропали?
Ленин: (из гальюна) С хера ли? Мы-то никуда не делись? Скажи, Сталин!
Сталин: Иди на хуй! Сатрапы, мы что так и будем тут взаперти у параши сидеть?
Инна: Цыц, не до вас! Серьёзно куда экипаж делся? О, люк открыт, они, что, подышать вышли?
Горбунков: Проснулись?
Инна: Ты меня в гроб сведешь, Горбунков? Мы думали, вы пропали с концами, как Пушкин с Бельды!
Горбунков: Не, мы тут с Михаилом на разведку вышли, чтобы убедиться, что это точно тот остров, где твой Киото находится, он щас в кустах, в засаде сидит.
Инна: Почему в кустах, тьфу, в засаде?
Горбунков: Языка ловит, чтобы допросить.
Инна: Нахера?! Это же международный скандал! Я-то тут официально нахожусь! У меня документы все есть и даже на Коляна, как на гостя! А он из нас врагов японского народа хочет сделать?! Беги за ним!
Пантелеев: Не нужно никуда бежать, вы не представляете, кого я тут на узкой японской дорожке встретил в одних подштанниках! Эй, давай лезь в люк, и, смотри, не бузи, а то будет как в прошлый раз!
Некто: А что было в прошлый раз? Ай! Да понял я, понял... (залезает в подлодку)
Некто: (заплетающимся языком) Здравствуйте, царь, очень приятно. Царь, очень приятно, царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Очень приятно, царь. Царь, очень приятно. Здравствуйте, царь, очень приятно.
Инна: (скептически) Ты царь? И какой? Иван Васильевич Грозный? Непохож!
Некто: (смутившись) Не-е, ну какой я Грозный... Я, Коля...
Инна: А ты не охуел, Коля?! С каких ты тогда царём представляешься?
Некто: Так я и есть царь! В перспективе, так сказать... отдаленной. А сейчас я цесарка...
Инна: Кто?! Индюшка?
Некто: Ой, точно, пардон, оговорился, просто мне её подавали надысь, пальчики оближешь, рекомендую! Цесаревич я, во, ик!
Инна: Слышь, Коля-индюк, ты дыши в сторону, что ли, от тебя перегаром по царски прёт!
Цесаревич: Пардон...
Бармалеев: А разве в Японии есть царь?
Цесаревич: А причем тут Япония?
Инна: Ну, мы же, э-э, в Японии? Пантелеев, гад, ты, куда нас завёз?!  Вот куда он опять сдриснул?
Цесаревич: Всё верно, сударыня, мы в Японии, во всяком случае, ещё вчера были, я тут в некотором роде на экскурсии, с братом, ик. Он сейчас в номере помирает, пивка просит, вот я за бухлом и спустился во двор, а тут вот этот господин из куста как выпрыгнет и давай в меня палкой тыкать, ладно я ученый уже, напрыгивал тут на меня одни с саблей, но я юркий... Может, слыхали? Дело-то громкое было.
Инна: А ну постой, что-то я подобное слышала про японского городового, который двух туристов гонял за то, что они храм местный обоссали...
Цесаревич: Откуда мы знали, что это храм, ни креста, ни маковки на крыше, ни попа с хоругвями. У местных же не спросишь, где туалет, а толмач... ему переводить, а он лыка не вяжет.
Инна: Тогда получается что ты... Николай?
Цесаревич: Ну да, Коля я...
Инна: Николай второй, будущий император?!
Цесаревич: Ну да, я же вам только что объяснял, щас мой папа на троне, а как господь его приберёт, или бомбисты какие, то я за царя буду...
Ленин: (вышибает дверь гальюна) КАКОГО ЦАРЯ?!
Пантелеев: Ты что творишь, гад, там же дверь была! И где второй придурок?
Ленин: Ну, здравствуй, царь, не узнаешь?
Цесаревич: Не имею чести...
Ленин: Я Ленин!
Цесаревич: Чей?
Ленин: Ещё и издевается, падла!
Инна: Так, господа-товарища если вы тут ещё и драку затеете, вы нам всю лодку разнесёте!
Бармалеев: Нюсь, смотри, он же стальную дверь с петлями вынес! Солярис! И Сталин куда-то пропал...
Цесаревич: Так, господа, я не понимаю, что здесь происходит, но я категорически отказываюсь принимать участие в происходящем, разрешите откланяться...
Ленин: Куда?! Ты мне ещё за брата не ответил!
Цесаревич: Причем тут я и ваш брат?! Я и вас-то в первый раз вижу! Да отцепись ты, дурак!
Ленин: Твой отец моего брата казнил!
Цесаревич: Что за глупости? Мой папа самых честных правил, не палач! У него даже прозвище - Миротворец!
Ленин: Самый натуральный сатрап и палач! Чего я вообще в революционеры подался, чтобы однажды завалить царя!
Цесаревич: Я не такой! Господа, да уберите от меня этого психического! Бред какой-то, ещё и отец под раздачу попал, ну было дело, подмахнул он какую-то бумажку не глядя, когда казнили террористов, которые хотели бомбу взорвать под ним, так он потом сам сожалел, так переживал, что кушать не мог. А папа любит покушать.
Ленин: А среди казненных был мой брат!
Цесаревич: А-а, вот в чём дело... Я, конечно, не по политике, но дело громкое было... Сочувствую вашей потере...
Ленин: Серьёзно?
Цесаревич: Наверняка ваш брат был... целеустремленным...
Ленин: Ещё каким, только другим путём пошёл. Ошибочным. Вот я на его ошибках и учусь, поэтому не бзди, не буду я тебя убивать, лично, во всяком случае. Я тоньше действую...
Цесаревич: И на том спасибо. Инцидент исчерпан? Я могу уйти, а то там брат помирает, суши просит.
Инна: Никто никуда не идёт. Николай...
Бармалеев + Цесаревич: Что?
Инна: Чёрт, опять тёзки... Ладно, ты будешь первым, ты вторым.
Цесаревич: А чего это я «второй»?!
Инна: Привыкай! Вопрос к тебе, Коля-два, это вообще что за город?
Цесаревич: Вроде Киото...
Инна: Ес! Мужики, мы достигли нашей цели! И ведь как вовремя, буквально полдня до начала чемпионата, можно даже экскурсию по городу сделать.
Горбунков: У нас с Пантелеевым визы нет... Может, мы лучше на лодке Ленина покараулим, а, кстати, где он? Мистика! 
Инна: Это значит сейчас в кустах ещё одна известная личность шарится... А ты чего глазами хлопаешь, Коля-два?
Коля: А как вы это делаете? Вот же, только тут, господин, у которого брата казнили стоял, а вот и нет его... Мистика... И лодка подводная у вас чудная, никогда таких маленьких не видел, да и одеты вы... Вы циркачи?
Инна: В самую точку, Коля-два. Мы с женихом шпагоглотатели, и два клоуна на подхвате. И, кстати, где второй ковёрный?
Пантелеев: Смотрите, кого я в кустах нашёл...
Некто: (бросаясь в ноги) Не вели казнить, великий государь, вели слово молвить!
Цесаревич: Фофан? А ты тут чего?
Феофан: Я Феофан, вашество!
Цесаревич: Это толмач, про которого я вам говорил. Ты же в лёжку был! Пришлось мне самому за пивом идти как холопу какому!
Феофан: Простите, ваше высочество, грешен, за что был бит вашим братом и выгнан на мороз вас искати...
Инна: А что за брат?
Цесаревич: Жорик.
Инна: Не помню я никакого Жорика...
Цесаревич: Ну, это я его так зову, а так он Георг, принц греческий, он мне седьмая вода на киселе, но все равно считается братом... Нормальный мужик так-то, это ж он меня от японского городового уберёг, иначе бы тот меня до жопы саблей располовинил. Мы с ним на пару по Японии колесим. Даже решили тату сделать одинаковую. Цветную! Показать?
Инна: Ты зачем штаны снимаешь?
Цесаревич: Так она у меня «там»!
Инна: Что, прям «там»?
Цесаревич: Да не «там» а «там»...
Инна: Э-э, Бармалеев, ты же мужик, какую именно «там» он имеет в виду?
Бармалеев: Он на жопе татуировку сделал...
Царь: Ну, должно же у меня хоть какие-то хорошие воспоминания о Японии остаться, помимо шрама на башке и триппера от гейши. Но как будущему монарху, мне не с руки в наколках как урке ходить, вот я и сделал тату на самом малозаметном место - на полупопие.
Бармалеев: Надеюсь не петуха?
Цесаревич: Нет! Дракона!
Инна: Ну, ты даёшь, Коля! Даже я знаю, что дракон это тот же петух, только гребень до жопы... И чего это ты, цесаревич, перед первым встречным портки скидываешь? Это, знаешь, нехорошие подозрения относительно тебя вызывает...
Цесаревич: Я не такой!
Инна: Да шучу я, господи! Нет мне дела до твоей задницы, и что ты там с ней делаешь, не от большого ума. Не в службу, а в дружбу, одолжишь нам фофана своего на денёк?
Цесаревич: А вы меня на лодке покатаете? Давно мечтал!
Инна: Замётано, утром фофан, вечером лодка! Чернявый, подь сюда!
Феофан: Как скажите, сударыня, только я Феофан, дьяк посольского приказу.
Инна: Да-да, я это кино тоже смотрела.
* * *
Инна: А скажи-ка мне Федя, ты как по-японски гуторишь, бегло?
Феофан: Так я вырос здесь! Считай уже второе поколение толмачей при русском посольстве в Киото. Это у меня русский хромает, особенно когда выпимши, а уж по-японски от зубов отскакивает в любом состоянии. А зачем вам переводчик?
Инна: У меня адрес есть, нам туда срочно нужно попасть, отметиться, что мы прибыли и записаться на чемпионат.
Феофан: Знаю этот адрес, а что за чемпионат?
Инна: По пердежу.
Феофан: По чему?! Извините, сударыня, русский, всё-таки, для меня не родной, вы же имеете в виду пускания ветров из попы?
Инна: Ага, до ветру мы!
Феофан: А разве проводятся подобные соревнования?
Инна: (хлопнув себя по лбу) Ох я  балда, какой сейчас год на дворе, по-твоему?
Феофан: Так, это, 1891-ый...
Инна: Вот и ответ! В то время никаких чемпионатов просто не проводилось! Но то когда было, 20 век на дворе, Федя, грубый век, грубые нравы, романтизьму нет...
Феофан: А?
Инна: Бэ! Значится  так, Пантелеев и Горбунков, пока нас нет, вы гостем займитесь, объясните ему, куда он попал. Ну как сумеете.
Цесаревич: А я попал?
Инна: Попал ты, Коля-два, временно, но всё же.
Цесаревич: А как же Жорик?
Инна: Жорик перебьётся!
Цесаревич: Вы так странно выражаетесь, сударыня, впрочем, что я знаю о цирковых...
Инна: Вот это правильно Коля, не забивай голову лишней информацией. Федя, адрес у тебя есть, веди нас, таинственный незнакомец!
* * *
Бармалеев: Странно, что у них тут практически нет автотранспорта, а люди в двухколесные тележки впряжены.
Феофан: Это рикши, основной вид транспорта в городе.
Инна: Дикий народ. Надо же за 80 лет никаких перемен, как при царе Горохе тут живут, а ведь Киото бывшая столица...
Феофан: Как бывшая? Киото и есть столица Японии!
Инна: Ладно, не будем секретность изображать. 1974 год сейчас, Федя! Проспал ты всё на свете!
Феофан: Да как такое может быть?! Я и выпил чуток! То-то я гляжу, вы так странно одеты и речь ваша необычная, опять же чемпионат этот странный! Но почему?!
Инна: А вот сие нам неведомо. И ты тоже голову не забивай. И чего ты молчишь, ты экскурсовод или кто? Вот, например, что это за место?
Феофан: Которое?
Инна: Да вон где макаки пешком ходят и до людей докапываются!
Феофан: Это парк обезьян. Их можно с рук кормить, если не боитесь.
Инна: Ого, во наглые мартышки, они вон у того мужика портмоне спиздили! А к той тётке под юбку залезли! Это что вообще?
Феофан: Насколько я знаю этот парк на самоокупаемости, сколько обезьяны наворуют с того и живут. Местные в курсе, так что в основном сюда туристов водят.
Инна: Не, нафиг-нафиг, только ещё обезьяны меня не лапали за всякое. О, а вот это место я узнаю, оно в проспекте было, которое мне в посольстве выдали. Здесь и проводится чемпионат уже больше полувека! Смотри-ка, даже подновили здание, на фото оно совсем ветхое было. А это видимо охрана? Давай Федя переводи!
 
(говорят по-японски)
 
Феофан: Здрасте...
Охранитель: Сакуру покрасьте! Хули надо? Сюда иностранцев велено не пущать, после того инцидента! Пусть ссутся в другом месте!
Феофан: Господин привратник, нам только спросить!
Охранитель: Ну...
Феофан: Вот это госпожа уверяет, что в этом храме проводится некий, кхм, чемпионат?
Охранитель: Чего?!
Феофан: Состязание по некоему виду... спорта.
Охранитель: Ты совсем дурак, толмач?! Какой ещё «чемпионат»?! Это вообще-то храм! Культовое место!
Феофан: Не хотелось бы уточнять, но раз вы просите... (шепотом) по пердежу...
Охранитель:  Та-ак... А вот это уже интересно...
* * *
Настоятель: А чего они связаны и с кляпами?
Охранитель: Мне показалось, что так будет надежней, Настоятель.
Настоятель: Они так опасны, охранитель?
Охранитель: Скорее подозрительны. Помните, мы на днях обсуждали будущее нашего храма, среди прочих абсурдных идей как возвеличить его была и эта, про проведение «испытаний» среди «паломников». Так вот, по словам этого фофона...
Феофан: (сквозь кляп) Феофана!
Охранитель: Завали своё широкоглазое ебало! Так вот по его словам они как раз и приехали на него!
Настоятель: Это действительно странно... Ведь это были всего лишь мысли вслух после пятой бутылки саке! А тут сразу трое участников, да ещё иностранцы! Этого мы точно не планировали...
Охранитель: Принести бритву и приготовить колодец?
Настоятель: Это успеется, давай всё-таки выслушаем, что они скажут...
Инна: (отплёвывается) Да вы блядь охуели! Я участница! У меня все документы на руках! Мне их в японском посольстве в Москве выдали! Я прошла первый тур! Вы не смеете так со мной обращаться! Я на вас жаловаться буду! Брежневу!
Настоятель: (морщась) Ненавижу этот варварский язык, как я понимаю, она по-нашему не говорит?
Феофан: Я говорю, ваше благородие! Сразу оговорюсь, я к этим двум не имею никакого отношения, я только переводчик! Я понятия не имею, откуда они взялись на мою голову и почему привели именно в ваш храм! Я, конечно, догадываюсь, но это только догадки...
Настоятель: Говори...
Феофан: Ни для кого, конечно, не секрет, что ваш храм подконтролен якудзе...
Охранитель: Опаньки, что выясняется! Вот теперь я точно иду за бритвой!
Настоятель: Не спеши, охранитель! Не такой уж это и секрет. И, кажется, я вспоминаю этого толмача, он уже был у нас в храме с заказчиком...
Феофан: Так точно, был заказ на человечка от русского посольства, а ваши «паломники» из всех городе самые э-э-э...
Настоятель: Экономически выгодные для заказчика...
Феофан: С языка сняли, Настоятель.
Настоятель: Вот из-за такой демпинговой политики прошлого настоятеля, мы вот-вот по миру пойдём! Но откуда эти двое знают про «испытания»? И, кстати, что за бумаги эта чужестранка мне чуть ли не в лицо тыкала?
Феофан: Говорит, что это верительные грамоты участника соревнования, в русской столице одобрены послом Японии...
Настоятель: А у нас в России есть посольство? Впрочем, неважно. Охранитель, подай мне бумаги...
* * *
Инна: Что вообще происходит, Колян?! Сначала нас вяжут, потом запихивают в эту камеру, где и одному не развернуться! А мне говорили, что у всех участников равные условия! (Феофану) А ты чего им наговорил?! Это не из-за тебя ли нас так приветили?!
Феофан: Идите к чёрту! Вы что не понимаете, куда мы попали?! Это якудза! Я-то думал, что когда объясню охраннику, по какому смехотворному поводу вы прибыли, вас просто прогонят палками, как и прочих туристов, а оказалось что вы раскрыли какую-то их тайну! А с этими сведениями обычно долго не живут!
Бармалеев: То-то тот охранник, когда нас мимо колодца вёл, гаденько так хихикал и почему-то опасную бритву показывал...
Феофан: Нам пиздец, простите мой японский!
Инна: Якудза это вроде мафии? Тогда действительно... И наши не знают где мы...
Феофан: Я, конечно, постараюсь спасти ваши задницы, сославшись на цесаревича, да боюсь как бы хуже не было... Ведь в этом месте на него и был сделан заказ...
Инна: Вот что выясняется...
Охранитель: Э, смертничики, радуйтесь, вас настоятель зовёт, уж не знаю, чего он там вычитал в ваших бумажках, но, кажись, свезло вам, ещё поживёте какое-то время...
Инна: Чего он там шпрехает?
Феофан: Кажись, пронесло...
* * *
 
Феофан: Ваше благородие...
Настоятель: Не называй меня так! Мой отец простой рикша! И вообще в нашем храме все равны!
Охранитель: Но есть равнее...
Настоятель: Не умничай. (Феофану) А ты переводи этим двум. Короче, посмотрел я ваши бумаги. Более того тут есть ещё, так называемый, буклет по городу с цветными фотографиями и короткой сводкой прошедших исторических событий... Вот он меня больше всего заинтересовал. Судя по тому, что я там увидел и прочёл, а также по году выпуска брошюры, получается, что вы двое из будущего?
Инна: Чего?! Из будущего?! Причем тут будущее, мы из 1974 года, как и вы!
Настоятель: Смешно... Вы, что так и не поняли, где находитесь?
Инна: Так мы что серьёзно в 1891 году?! Но как?!
Настоятель: Вы у меня спрашиваете? Вообще-то после всего, что я узнал, я должен был как минимум сдать вас властям, если бы не вот эта приписка мелким шрифтом на полях вашего паспорта участника. Толмач, прочти...
Инна: Ну и что там написано?
Феофан: Кхм... Если отбросить все условности и экивоки, какими любят изобиловать японская письменность, то Инна Иванова является особой гостьей храма...
Настоятель: Вы теперь, Инна, наша смотрящая! (кланяется) Мастер...
Инна: Кардиблядс...
* * *
Охранитель: Мастер?! Что с вами, Настоятель?! Она же чужестранка!
Настоятель: Дурак ты, охранитель! Ты что «Машину времени» не читал?
Охранитель: Кого?!
Настоятель: (передразнивая) Того! Вот поэтому ты и стоишь у входа, туристов палкой гоняешь!
Охранитель: Не из-за этого! А из-за того что подписал этого дурачка Пиздануто Набашкуто расправиться с цесаревичем! В итоге и объект жив и позор на наш храм несмываемый!
Настоятель: Ну, одним позором больше одним меньше... А кого они, интересно, хотели за такую цену? Брюса Ли? (Феофану) Э, это переводить не надо! Слово не скажи, уже запротоколировали!
* * *
Горбунков: А что это у вас с лицами?
Инна: Да тут, кхм, такое дело...
Бармалеев: Мы в 1891-ом году!
Пантелеев: Ну, до этого мы и сами допетрили. Достаточно было в город выйти.
Инна: Вы что выходили в город?
Пантелеев: Так надо было же за знакомство! Не каждый день с будущим царём на брудершафт пьёшь!
Инна: А ничего что у нас сухой закон на борту?
Пантелеев: (отмахнувшись) Ничего...
Бармалеев: Это не все новости. Инна теперь у нас мафиози! Как в кино!
Пантелеев: Не удивил.
Бармалеев: Я серьёзно! Мы теперь у якудзы (это мафия местная) вроде почётных смотрящих! Ну, в смысле, Инна почётная...
Горбунков: А ты по нечётным?
Бармалеев: Вы что нам не верите?
Инна: Да они в зюзю! Я, это, Коль, пойду, прилягу, мне надо всю эту новую информация как-то уложить в голове...
Бармалеев: Конечно, Нюсь, якудзочка ты моя! А где цесаревич?
Пантелеев: После пятой развезло твоего тёзку, так что мы сами с Семёном догонялись. Да и что тут пить, сакэ у японцев бодяжный, даже не горит! А пиво моча мочой, галимое жигулёвское! Может, ты Колян снова аппарат соберешь да самогончик выгонишь? Согласен даже на сивуху!
Бармалеев: Инна не одобрит...
Пантелеев: Вот ты подкаблучник! Мы тут, кстати, с Семёном перетёрли, короче, остаёмся мы здесь.
Бармалеев: Здесь?! В Японии?!
Горбунков: В этом времени! Цесаревич пообещал нас в свою свиту включить. Меня личным шофёром, а Горбункова этим... поддувалом.
Горбунков: Адъютантом!
Пантелеев: Ну, один хрен шестерить.
Бармалеев: А почему вы так уверены, что цесаревич не пропадёт завтра! И вообще мы окажемся снова в 1974 году?
Пантелеев: А вот тут у нас своя теория назрела...
Бармалеев: После пятой?
Пантелеев: Ага! Если лодку не трогать, то и время не будет колбасить. Так что пусть она и стоит тут спокойно в бухточке, мотор заглушить, люки заварить и охрану круглосуточную выставить.
Бармалеев: А с нами вы это не хотите обсудить?
Пантелеев: Неа! Лично против тебя, Колян, я ничего не имею, но баба твоя достала! Поголовно! Семён, скажи!
Горбунков: Да, безусловно...
Бармалеев: Это вы смелые пока пьяные. Инна, вообще-то боксом занималась... На мастера не сдала просто потому, что за компанию со своей подругой ходила, морально поддерживала.
Пантелеев: Вот именно поэтому мы и не стали дожидаться пока протрезвеем, а разнесли мотор лодки к херам, и заминировали, как смогли чтобы не лазил никто, даже мы, потому что на завтра мы даже не вспомним в каком месте бомба! А, ну, ещё сюрприз у вас в семейном гнёздышке оставили. Тебе налить, кстати?
Инна: КТО НАСРАЛ У НАС В КУБРИКЕ?!
* * *
Бармалеев: Да будет с них, Нюсь.
Инна: А ты в адвокаты им не набивайся! Это же надо было додуматься насрать на столе, за которым мы все едим! Ну и кто этот оригинал?
Цесаревич: А что здесь, собственно, происходит? Мадам...
Инна: Между прочим, мадмуазель!
Цесаревич: Ну, пускай, мадмуазель, а вы не попутали?
Инна: ЧЕГО?! Давно в харю, Коля, не получал?
Цесаревич+Бармалеев: А чё я сразу?!
Инна: Тьфу, я тебе Коля-два!
Цесаревич: А чего это вы мне тыкаете? Мы с вами на брудершафт вроде не пили?
Инна: Я тебе жизнь дураку спасла, этого достаточно, чтобы быть с тобой на ты?
Цесаревич: Допустим, но хотелось бы подробностей...
Инна: Если коротко, заказали тебя Коля-два!
Цесаревич: Ой... Но кто, зачем?
Инна: Мафия!
Цесаревич: Коза-ностра?! Я так и знал! Сразу говорю, что это всё Жорик, это он тогда на экскурсии в Риме, решил плюнуть с Триумфальной арки! А я высоты боюсь! Когда до верха добрался, вниз глянул, заодно и покакал!
Инна: Да не та мафия! Японская! Якудза!
Цесаревич: Им-то я что сделал?! Неужели из-за того что на святыню с братом нассали?
Инна: Понятия не имею, заказал тебя кто-то из посольства. Вот и думай кому ты дорогу обоссал!
Цесаревич: А причем тут ваша помощь?
Инна: Так никто заказ-то не отменял! Якудза просто более смышленого исполнителя ищут, а то прошлый реально местным дурачок оказался, городской сумасшедший, ему саблю дали и на тебя показали! А денежку за заказ прошлый настоятель себе скрысил, даже с помощником не поделился. Когда это выяснилось то его уволили, пузо вскрыв, и сейчас там другое начальство.
Цесаревич: А вы...
Инна: А я, так уж получилась, временно смотрящая у них, и своим волевым решением отменила на тебя заказ, подробности можешь спросить у фофана своего, он сейчас там кое-какие вопросы с храмом разруливает, а я решила чуток отдохнуть от навалившейся информации, прихожу, а эти двое в сопли, лодка поломана, ещё и насрано! Релакснула, блин!
Цесаревич: Хм, это мне вам спасибо, типа, нужно сказать?
Инна: Да пофиг мне на тебя и твоё «спасибо», забирай этих двух дебилов, раз ты их в свиту взял и разбегаемся. И постарайся мне больше на глаза не показываться. И, да, фофана твоего я временно изымаю!
Цесаревич: Феофана? И как я без переводчика?
Инна: Учи японский, Коля-два, пригодится через 14 лет!
Цесаревич: А что произойдет через 14 лет?
Инна: Война с Японией, которую ты, царь-тряпка, благополучно просрёшь!
Цесаревич: Вы-то откуда про это знаете?
Инна: Потому что я из будущего, балбес! Эти тебе разве не говорили?
Цесаревич: Постойте, так значит это всё правда что меня и всю мою семью как собак в подвале расстреляют, и похоронят так же...
Инна: Смекаешь, Коля-два.
Цесаревич: Кажется, я резко протрезвел. Спасибо за информацию, я срочно возвращаюсь домой.
Инна: Своих двух фаворитов забыл!
Цесаревич: Да нахрен бы они мне были нужны, мало ли я что по пьяни им наобещал. Честь имею...
Пантелеев: Нет у тебя чести, падла. Зря у Ленина забрали заточку! Семён, скажи!
Горбунков: Да, это точно...
* * *
Настоятель: Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятнейшее известие: к нам едет ревизор...
Инна: (Феофану) Что, серьёзно? Ты точно перевёл?
Феофан: Вы сомневаетесь в моём японском, госпожа?
Инна: А отвечать вопросом на вопрос это тоже по-японски?
Феофан: Уели... Собственно, я могу перепросить... Господин Настоятель, госпожа Инна интересуется, верно ли она поняла про ревизора?
Настоятель: Всё правильно. Наш храм всего лишь один из многих подразделений якудзы и все их раз в год посещает Проверяющий. По результатом проверки будет решаться вопрос, что делать с проштрафимся руководством... Мда...
Инна: Судя по вашим кислым рожам, у вас с этим, скажем мягко, не всё гладко...
Настоятель: Есть такое дело...
Инна: Я, конечно, вам сочувствую, но хотелось бы понять, какое я имею отношение к вашим внутренним проблемам? Надеюсь, вы не хотите меня сделать крайней?
Настоятель: Что вы, Инна! Наоборот, вы наше спасение! Вы же в курсе, что казна храма пуста, наши «паломники», так мы называем ниндзя убийц, самые низкооплачиваемые в регионе. Только за счёт этого наш храм хоть как-то держался на плаву последний год. Но наш прежний настоятель даже те крохи, что зарабатывал храм на заказах, стал приворовывать, нанимая левых убийц, а то и просто кидая клиента, что, как вы понимаете, не добавляло нам репутации... «Отставка» настоятеля ничего не решила, а только добавила проблем. Поэтому на днях мы с верными людьми сели за бутылкой сакэ и все высказались, как они видят дальнейшую судьбу храма. А проще говоря откуда взять денег на взятку ревизору. Принимались любые версии, даже самые безумные. После пятой бутылки и было высказана идея провести чемпионат среди выпускников храма, что-то вроде Олимпийских игр, которые стали недавно проводить в Греции, только со своей японской спецификой. И в это время один из братьев Пизданука Херанука пустил ветер, тут и предложили в шутку провести соревнования по пердежу. Ну, посмеялись и забыли, но прошло буквально несколько дней и появляетесь вы, с артефактами из далёкого будущего, из которых следует, что храм проводит этот чемпионат аккурат с 1891 года... Собственно, если бы взяли увеличительное стекло и посмотрели на фото призёров первого чемпионата, то увидели на них себя и своего партнёра...
Бармалеев: Меня?!
Инна: С ума сойти... Тогда получается, что именно я невольно стала организатором и первым победителем Чемпионата по пердежу?!
Настоятель: Так и есть, госпожа...
Инна: Ты слышал, Коля? Так вот почему у меня свербело все эти годы! Это и была моя настоящая миссия в этой жизни, а вовсе не блажь как все вокруг думали и даже ты!
Коля: Вот кто знал...
Настоятель:  Проверяющий прибывает через сутки, к этому времени надо, чтобы всё было готово к проведению чемпионата, а мы, как вы понимаете, ничего в этом не понимаем, мы всего лишь наемные убийцы, госпожа.
Инна: Фигня вопрос! За столько лет я прекрасно разобралось во всей этой пердёжной тряхомундии. Вы мне только участников подберите, которые более-менее достойны, а я уж сама их натаскаю.
Настоятель: С этим проблем нет. Из-за дефицита бюджета вся паства вот уже год сидит на бобовой диете. Ещё немного и мы наверное бы сами додумались проводить что-то подобное, так как в кельях буквально уже нечем дышать, но сроки горят, поэтому и потребовался варяг со стороны разбирающийся в этом вопросе.
Инна: Это я удачно зашла!
* * *
Пантелеев: (смотрит фото) А где тут вы?
Инна: Вот, в первом ряду, показываем два средних пальца!
Пантелеев: Да тут все показывают средний палец!
Инна: Ага, это мы их убедили, что это знак мира во всём мире!
Пантелеев: А, да, теперь вижу... Так это что получается, что вся эта пердячая эпопея ваша с Коляном затея?
Инна: Ну, я попросила организаторов не афишировать наше участие, к чему нам дешевая популярность. Мы даже имена японские взяли Перданука Отдушика и Навоняли Исвалили...
Пантелеев: Значит, вы победили во всех дисциплинах?
Инна: Не, на все нас элементарно не хватило бздёха, оказалось что в храме есть такие пердуны, не чета нам, даже без предварительной подготовки такие трели выдавали, моё почтение. Вот что значит природный талант! Но в трёх категориях мы с Коляном взяли первое место. Ну и, конечно, песня «Пока не поздно» стала неофициальным гимном Чемпионата Японии по пердежу 1891 года. Моя идея чтобы назвать его Чемпионатом Мира пока не нашла отклика, менталитет такой у нации. Но, ничего, со временем они сами до этого дойдут. А ты зубы не заговаривай, Махал Махалыч, вы лодку починили?
Пантелеев: Всё это время этим были заняты. После того как царь нас кинул, что нам оставалось. Правда все ваши призовые ушли на ремонт...
Инна: Ну, не жили богато, нехер и начинать. Зато призовые кубки остались, будет чем гордится и нашим с Колькой детям рассказать, как мать с отцом рвали жопы, во всех смыслах. Кстати, о детях. Колян, что я там тебе обещала после того как стану чемпионом?
Коля: Что будешь вся моя без остатка!
Инна: Вот, ты самую суть ухватил. Так что твоя задача всю обратную дорогу посвятить мне! Поэтому хватай меня в охапку и тащи в наше семейное гнёздышко, надеюсь там всё прибрано?
Пантелеев: Ну, кубрик-то ваш мы в первую очередь с Горбунковым прибрали...
Инна: А, кстати, где он?
Пантелеев: По магазинам с Феофаном бегает, подарки закупает. Ты же велела все иены потратить...
Инна: Правильно, нафига они нам в будущем.
Бармалеев: Нюсь, а ты уверена, что мы попадём назад в будущее? Может, и вправду тут останемся? Нам отдельный дом выделили, прислугу. Даже сделали почетными жителями города.
Инна: Ну, ты даёшь, Бармалеев! А как же насчёт «где родился там и пригодился»? А Ершов твой?
Бармалеев: А что Ершов, у него теперь своя жизнь...
Инна: Нет, Коля, ты как хочешь, а я после этого чемпионата даже пукнуть лишний раз брезгую, мою тягу к пердежу как рукой сняло.
Бармалеев: А я наоборот, проникся атмосферой, во всех смыслах. Когда несколько сотен человек одновременно пердят гимн Японии это... У меня даже слёзы навернулись...
Инна: Ну, допустим не только у тебя... Ты вообще на что намекаешь, Николай? Родину на жопу променять?
Бармалеев: Ну зачем ты так, Нюсь, я к тому что хотя бы раз в жизни у меня что-то стало получаться и меня оценили.
Инна: Ты Коля с этими мечтами завязывай! Если ты думаешь что меня должна обуять гордость за то, что мой муж - почетный пердун города Киото, то ты ошибаешься! Я тебя за другое полюбила, придурка!
Бармалеев: Мы ссоримся?
Инна: Да щас!
* * *
Феофан: Всё-таки уезжаете...
Инна: Извини, Федя, но нас дома ждут...
Феофан: Жаль. Теперь тут многое изменится. Тот же цесаревич, трезвый, примчался с намыленной жопой в посольство и потребовал срочно его отправить в Россию, дескать, дела там у него. Какие у этого полудурка могут быть дела, кроме пьянства и девок гулящих. Его брат Георг, после посещения Чемпионата по пердежу, загорелся идеей провести его в Греции наравне с Олимпийскими играми, или даже заменить их. Но ему мягко намекнули, что не стоит этого делать, как и вообще, кому-либо рассказывать, что он был на подобном Чемпионате. Это сугубо японский вид спорта для японцев. Увы, менталитет у нации такой. Поэтому Георг снова пьёт горькую у себя в номере, только теперь в одну харю. Проверяющий после того как ему отстегнули аж треть призовых, сразу поднял рейтинг храма. И теперь у них заказы сыплется со всей страны. К тому же, техника убийства неугодных с помощью пердежа включена в программу обучения ниндзя. Вас, Инна, и вашего жениха пожизненно сделали почетными смотрящими состязаний, вы желанные гости на них. Для этого вам просто нужно прийти в любое посольство Японии  и назвать ваши тайные японские имена. Ну и вся мощь японской мафии в вашем распоряжении. У них длинные руки. Думаю, даже через 80 лет мало что изменится.
Инна: Прямо одни ништяки. Ну, типа, спасибо...
Феофан: Настоятель хочет с вами напоследок поговорить... Говорит это важно...
* * *
Настоятель: Инна, я, конечно, не буду вас отговаривать вернуться обратно на родину. Где родился там и пригодился. Но я в последнее время заинтересовался всеми этими временными парадоксами, прочитал всю доступную литературу на эту тему, дабы её совсем немного, даже думаю написать научно фантастический роман. Уже и название придумал «Хроники придурков»
Бармалеев: Звучит не очень... научно...
Настоятель: Я хочу его писать в легком жанре, может даже как пьесу. Но суть не в этом, я хочу поговорить с вами насчёт парадоксов. Вы в курсе про эффект бабочки? Если по-простому он заключается в том, что, то, что мы делаем в прошлом напрямую влияет на наше будущее. Вот, например, в 1891 году вас двоих быть не должно!
Бармалеев: Но мы-то есть!
Настоятель: В этом и проблема... Вы могли так наследить в этом времени, да чего уж там и наследили, что это обязательно скажется на будущем.
Инна: А, собственно, чем мы «наследили»? То что стали организаторами чемпионата по пердежу? Так выяснилось, что мы и были ими и в нашем будущем.
Настоятель: Я как раз об этом. А вы не задумывались Инна, как вообще в вашем будущем вы узнали об этом чемпионате и почему вы, маленькая девочка вдруг решили стать чемпионкой в этой сугубо мужской дисциплине? Ведь насколько я знаю пускать ветры из попы в вашей культуре считается, конечно, забавным, но неприличным, тем более для женщины.
Инна: К чему вы клоните?
Настоятель: Кто-то или что-то в вашем будущем нарочно подталкивал вас к этой идее!
Инна: Ха, да весь мир был против этого! Меня годами стебали и стыдили за мою мечту! Я сто раз хотела бросить, но у меня... свербело... Так я называла это чувство.
Настоятель: Я это к тому, что если вы всё-таки не вернётесь в ваш 1974 год, а застрянете навсегда в нашем времени, вам предстоит особая миссия - чтобы маленькая Инна снова захотела участвовать в этом чемпионате! И прошла в точности весь ваш жизненный путь!
Инна: Нахера?
Настоятель: Эффект бабочки, Инна, эффект бабочки! Нельзя менять прошлое! Это тебе любой писатель фантаст скажет, иначе будущего может просто... не быть! Вашего будущего!
Бармалеев: Ой...
Инна: Всё это так сложно... Ладно, Настоятель, выводы я сделала. В любом случае я себя в обиду не дам, в любом возрасте и времени, да и мой муж в этом поможет... Коля, блин, не ставь меня в неловкое положение!
Бармалеев: Ой, я не сообразил сразу про «мужа». Конечно, помогу!
Настоятель: Я очень надеюсь на вас. В свою очередь обещаю, что буду вести мемуары, и если вы когда-нибудь ещё прибудете в нашу  страну, мой приемник обязательно с ними вас ознакомит, на это будут отданы соответствующие распоряжения. Так же часть призовых будут положены на ваш счет, и вы можете их снять, просто назвав ваши имена. Там не так много, но учитывая, что пройдёт 80 лет, проценты накопятся немалые. К тому же выслушав ваши истории о будущем мира, я задумал кое куда вложиться в расчёте, во всех смыслах, на будущее... Ну, это уже наша кухня...
* * *
Инна: Ну и какие вы сделали выводы, мужичьё, из всей этой истории?
Горбунков: Никогда не доверяй царям?
Инна: И это тоже! Не изменяй мечте! Вот я всю жизнь свою ухлопала на то, чтобы стать чемпионкой мира по пердежу, можно сказать пронзила время и пространство и в итоге стала ей! А вы?
Пантелеев: Ты к чему клонишь? Если ты про то, что мы хотели тебя кинуть, польстившись на пьяный трёп цесаревича, так и у нас тоже, вроде как, была мечта с Семёном – пожить по человечески. Или, по-твоему, наша мечта у вас на побегушках быть?
Инна: Ещё раз напоминаю, что это не мы, а вы, как коты нашкодившие к нам прибежали и давай канючить чтобы мы вас с собой взяли!
Горбунков: Не канючили мы!
Пантелеев: А ничего что это наша идея с подлодкой была? Как бы ты вообще до Японии добралась!
Инна: Да уж добралась бы как-нибудь! Я заряжена была на победу! Зато и этих бы парадоксов не было, что вы навертели!
Пантелеев: Чего?!
Инна: Ну, мы-мы, согласна, тут я только вас не виню. Единственная ваша вина, то, что вы не просто нас предали, а решили остаться в 1891 году! А мне в Южноуральск надо! Там тепло, там мой дом, там моя мама! А из-за вас, распиздяев, никакого Южноуральска вообще может не быть! Чего вы там царю наговорили, что он по трезвяку домой рванул?
Пантелеев: Да мы в основном баб и скачки обсуждали... Охоч он был до них... Я имею в виду баб...
Инна: А про то, что его расстреляют, не рассказывали?
Горбунков: Рассказывали, но он нас за клоунов всё это время считал и принял всё за глупую шутку...
Бармалеев: Нюсь, вообще-то это ты ему сказала, чтобы он учил японский, иначе войну проиграет...
Инна: Серьёзно? Кхм... Вот, пожалуйста, один парадокс есть! И сколько таких набёрется за эти дни, пока мы были в 1891 году! А история с Пушкиным?
Горбунков: А причем тут Пушкин?
Инна: Короче, как только приплываем обратно в Союз, наши дорожки расходятся, нет у меня к вам больше доверия!
Пантелеев: (в сторону) Ты сначала доплыви...
Инна: Что ты там вякнул?
Бармалеев: Нюсь, не надо, они же не со зла, а по пьяни. Мы же столько пережили вместе.
Инна: Эх, добрый ты у меня Коля...
Бармалеев: К тому же Пантелеев прав, а вдруг мы вправду что-то такое с этой бабочкой сделали, что нам и вернуться будет некуда... Тогда тем более нужно держаться друг друга.
Инна: А вот это мы и проверим. В этот раз топливом нас загрузили выше крыши, и мы плывём южным маршрутом, огибая Евразию. Это у нас предсвадебный круиз. Мы с Николаем его заслужили, Ну и по дороге сделаем несколько вылазок, чтобы проверить какой на дворе год и есть ли вообще смысл возвращаться куда-либо... Так-то неплохая идея была в Японии остаться...
Бармалеев: Серьёзно?! Так, Нюсь, ещё не поздно вернуться, мы всего в несколько дней в пути!
Инна: Коля, мы это уже обсуждали, это крайний вариант! Маманя должна понянчить внуков, а то мне икаться будет всю жизнь! И должен же хоть кто-то из нашей семьи продолжить дело моего придурошного деда, по составлению этого долбанного словаря! Вот и свалим эту миссию на Юрку. Теперь это его проблема.
Бармалеев: Какого «Юрку»? А-а, нашего первенца... А если это будет девочка, надеюсь, ей не надо будет учиться пердеть?
Инна: Нет! Этот этап пройден! На бокс её отдадим.
Бармалеев: Может лучше в хореографию?
Инна: Или туда. Но ты вперёд не забегай, сначала Юрец! Поэтому марш в кубрик и продолжаем делать пацана!
Бармалеев: Инна, это пошло! Можно я с мужиками хоть посижу немного?
Инна: Они тебя плохому научат! Марш, сказала!
* * *
Горбунков: Всё-таки сука царь...
Пантелеев: Ты только сейчас это понял?
Горбунков: Ну, по первой, он вполне адекватным показался...
Пантелеев: Ага, пока пили за его счёт. А как услышал про войну тут же жидко обсерился. Тряпка он и есть тряпка. Да и хрен бы с ним, нам то, что теперь делать, если с этими двумя нам не по пути? Опять на поклон к Инженеру?
Горбунков: После того как ты насрал на его рабочий стол? Что вообще за мания срать на столы?
Пантелеев: Это у меня с войны. Гитлер, мать его...
Горбунков: А причем тут Гитлер?
Пантелеев: А ты как думаешь? Это было в степях Херсонщины...
* * *
Командир: Пантелеев, тут про тебя говорят, что ты Гитлера поймал в кустах...
Пантелеев: Брешут, товарищ майор! Где я и где Гитлер! Я ж водитель кобылы!
Командир: Я бы, конечно, посмеялся над этой байкой, если бы не приказ из ставки...
Пантелеев: Да честно я его не трогал, в смысле, руками, это всё мои напарники! А опосля мы его наказали, за слёзы наших матерей, так сказать, и отпустили! В смысле, сначала опустили, а потом отпустили!
Командир: Прекрати нести чушь! Я, конечно, могу понять, у многих руки чешутся поквитаться с этим гадом, но отпускать...
Пантелеев: Да мы сами были в шоке. Но он нам всё по полочкам разложил, если, дескать, мы его не отпустим, то к власти придёт настоящий  лидер, а не это чмо опущенное. Но не отпускать же его было просто так, без возмездия!
Командир: Я сказал прекратить нести этот бред! Ты своими байками уже всю дивизию достал! Вот зачем придумывать такие истории? Видимо они и до ставки дошли, пришёл на тебя секретный приказ за подписью Будённого...
Пантелеев: (ахнув) Семён Михалыча?!
Командир: Его! Секретный пакет! Аж два! Мы даже не сразу и поняли, какого Пантелеева он имеет в виду, оказалось, что у нас их аж семеро в дивизии, причем двое твои полные тёзки, а это, всё-таки, ты! Вот что у тебя общего может быть с маршалом?!
Пантелеев: Так мы с Михалычем  кореша!
Командир: Прекрати, Пантелеев, что ты опять несёшь?! Ладно, Гитлер, там что угодно можно напридумывать, это никак не проверить, но где ты с Буденным мог скорешиться?! Ты какого года рождения?
Пантелеев: Двадцать четвёртого!
Командир: Всё правильно, значит тебе сейчас семнадцать лет!
Пантелеев: Девятнадцать на днях исполнилось, товарищ майор!
Командир: А Будённому сейчас, э-э-э, собственно он уже седой!
Пантелеев: Так поэтому он и седой!
Командир: Из-за тебя?! Вот в это охотно верю!
Пантелеев: Это было...
Командир: Опять в степях Херсонщины?!
Пантелеев: Не, в Химках это было, на водохранилище, до войны ещё, я там пацаном загорал, а тут он, Будённый...
Командир: Что ты врёшь, Пантелеев, что маршалу делать... на водохранилище?!
Пантелеев: Я тоже сначала охренел! Я ж его сразу узнал по усам! Собственно, на ём из одежды и были только усы! Вот так он и бегал по пляжу голый и орал что я Будённый! Ну, в смысле, что он, Будённый! Видимо, чтобы не спутали! Ну, я же не дурак! Я тоже стал за ним бегать и тоже орать, что, мол, это Семён Михалыч Будённый, советский военный деятель и полководец, один из создателей кавалерии в РСФСР и СССР и один из первых Маршалов Советского Союза, командующий Первой конной армией РККА в годы Гражданской войны! Не перепутайте, граждане!
Командир: Ты совсем дурак, Пантелеев? Не дай бог кто-то услышит, что ты тут несешь! Или ты и про это всем рассказываешь?
Пантелеев: Никак нет, товарищ майор! Я, поэтому, про тот случай никому не рассказывал, потому что очень уж Михалыча уважал, ведь поэтому я в армию и пошёл сразу после выпускного, и даже усы пытался отращивать, да не растут, проклятые! А попал как раз в лошадиную дивизию, в первый экспериментальный бронекопытный батальон! Это ж мы Москву тогда отстояли, в 1941-ом, я не рассказывал? Правда от того батальона только несколько человек осталось... и кони...
Командир: Помолчи, пожалуйста! Ну что ж, кхм, это многое объясняет... А то мне пришлось звонить в ставку на всякий случай переспрашивать настоящий ли приказ, уж больно это на плохую шутку смахивает...
Пантелеев: А что в приказе?
Командир: Да там, как бы, не совсем приказ...
* * *
Будённый: (на бегу) Я - Будённый! Я - Будённый!
Пантелеев: (догоняя) Всё верно, Семён Михалыч, Будённый вы! Первый красный офицер, сумеем кровь пролить за СССР!
 
(пытается петь на бегу)
 
Веди, Будённый, нас смелее в бой!
Пусть гром гремит,
Пускай пожар кругом, пожар кругом...
 
Будённый: Мальчик, ты дурак?!
Пантелеев: Почему?!
Будённый: Не надо кричать на весь пляж кто я, а тем более петь!
Пантелеев: Разве? Так вы сами голый бегали по пляжу кругами и кричали кто вы, вот я и подумал что так и надо, трусы скинул и за вами!
Будённый: Не надо!
Пантелеев: Есть «не надо», товарищ маршал Советского Союза!
Будённый: И прекрати орать, на нас и так косятся! Уф, вроде оторвался...
Пантелеев: От врагов советского народа, товарищ маршал?
Будённый: Ну, почти... От врага... Преследовала тут меня одна вражина... Насилу убёг... Вот кто знал, что у Марии муж настолько ревнивый, хорошо, что я заранее свой отход распланировал, через форточку. Не планировал только то, что муж ейный тоже красный офицер и мы одни курсы посещали... Пришлось, в чем мать родила, покинуть дислокацию, а он за мной с шашкой через весь город, только на пляже и оторвался. Смекаешь?
Пантелеев: Смекаю, товарищ маршал Советского Союза, юркий вы! Возьмёте меня в Первую конную?
Будённый: Но-но! В смысле не «но-но» а но-но! Тебе сколько лет?
Пантелеев:  Девять, почти десять, товарищ маршал Советского Союза!
Будённый: Да не тянись ты! И прекрати орать не на плацу! И я тут вроде как не в парадной форме, так что можешь звать меня...
Пантелеев: Михалычем?
Будённый: По имени отчеству!
Пантелеев: Есть, товарищ Семён Михалыч! Чего изволите?
Будённый: Смышлёный... Эх, при царе-батюшке, взял бы тебя денщиком, любил я таких, молодых да ранних, пользовать.
Пантелеев: Как-то это прозвучало двусмысленно...
Будённый: Я же говорю - смышленый! Ладно, одёжку мне достать можешь? Не могу же я до конспиративной квартиры в таком виде...
Пантелеев: Сделаем, Семён Михалыч! Так как насчёт взять меня в услужение? Только без глупостей!
Будённый: (строго) В нашем деле без глупостей никак нельзя, на то мы и Первая конная!
Пантелеев: Как-то это снова прозвучало...
Будённый: И без шуток пошлых тоже никак!
Пантелеев: Юмор понял! Смешно!
Будённый: Ну, какой толковый ученик попался!
* * *
Будённый: Это что?
Пантелеев: Это мамкино...
Будённый: А папкино разве нет?
Пантелеев: (вздыхая) Нет у меня папки, погиб геройски на льдине. Сам Челюскин его не спас. Всех спас, а папка героически утоп. Может слыхали? Пантелеев его фамилия, дело-то громкое было, он начальником радиостанции был на корабле, что Челюскин утопил. Челюскина даже расстрелять хотели за утерю ценного специалиста, да опосля передумали. Как оказалось папаня что-то там напутал и вместо сос выдавал в эфир: «Сосите суки, Спартак чемпион!»
Будённый: Мальчик, прекрати нести весь этот бред, я не спрашивал кто твой отец, а спросил почему-то ты мне юбку притащил и судя по запаху ей пользовались как половой тряпкой!
Пантелеев: А это уже маманя расстаралась, когда ей я рассказал вашу историю с героическим побегом через форточку...
Будённый: Зачем ты ей всё это рассказал, ты совсем дурачок?!
Пантелеев: Чего это «дурачок»?! Я же по секрету! А как бы я, интересно, для вас вещи принёс? Мои вам не подойдут, а про папку я уже рассказывал... Геройски погиб папка на пароходе во льдах, до последнего на скрипке играл, пока тот тонул... Успокаивал команду и пассажиров. Челюскин так после и писал в мемуарах, что, мол,  корабль, всё-таки, утоп, но все мы, благодаря ценному специалисту Пантелееву были живы, спокойны и умиротворены!
Будённый: Заткнись! Давай сюда юбку, и ты говорил, что у тебя трусы были, их тоже давай! Эх, и вправду маловаты, ладно на голову надену, а то печёт, а юбку так и быть оберну как это делают японцы, видел я в таких на Халхин-Голе...
Пантелеев: Так вы возьмёте меня в Первую конную?
Будённый: Тебя как звать?
Пантелеев: Миша!
Будённый: ИДИ В ЖОПУ, МИША!
* * *
Пантелеев: Вот так я, товарищ майор и познакомился с Михалычем...
Командир: Я даже не спрашиваю, с каких ты маршала, вот так, запросто, по отчеству называешь...
Пантелеев: А вы спросите!
Командир: За каким ты вообще мне это всё рассказываешь?! Моя задача была тебе приказ зачитать и выпроводить к ебене матери, а не выслушивать эти бесконечные скабрезные байки, только теперь и про первых лиц государства! Это же статья, боец!
Пантелеев: Нет такой статьи, за правду карать! Мы реально кореша с маршалом!
Командир: Да с чего ты это взял?! Потому что он тебя в жопу послал?!
Пантелеев: Ну, там, как бы, не только в жопу... Я ж его до самой конспиративной квартиры провожал. Канючил. И хоть он под конец уже меня открыто матом крыл и камнями кидался, всё-таки согласился дать мне справку, чтобы меня, значит, в специальное  училище коневедения взяли.
Командир: А разве есть такое?
Пантелеев: На тот момент не было. Но когда я после школы пришёл с этой справкой в комендатуру, специально под меня его и создали! А вы думали, почему я так хорошо с лошадьми справляюсь?
Командир: (взвизгнув) Я не думал! Я вообще о твоём существование до сегодняшнего утра не подозревал! Ну, слышал, конечно, как и все в дивизии, эти байки про Гитлера, но откуда мне было знать, что это вполне может оказаться правдой!
Пантелеев: Так вы мне поверили?!
Командир: В жизни бы не поверил, но приказ от самого Будённого заслать тебя в ставку...
Пантелеев: Ого, так значит, не забыл Михалыч про меня и своё обещание взять меня в ставку к главнокомандующему! Мужик сказал, мужик сделал!
Командир: И прекрати так называть маршала!
Пантелеев: Так он мне сам так разрешил себя называть, тогда, в 1941-ом, под Москвой! Про 29 Панфиловцев слыхали?
Командир: Только не говори, что и ты там был! И разве их было не 28?
Пантелеев: Так со мной их и было 29! Но меня вместе с кобылой в тот раз южнее перебросили. Получил приказ срочно доставить свояку завсклада презент на ноябрьские и песню на новогодние заодно...
Командир: Какую песню, ты, что опять плетёшь?!
Пантелеев: Товарищ майор, вы меня не путайте, там и так история настолько запутанная получилась, что как её НКВД не вертело, чтобы меня, значит, под статью подвести, а так и плюнули в итоге, и решили засекретить от греха. А что касается песни...
* * *
Пантелеев: Песню?! Я?! Но товарищ завсклада, я, как бы, не по этому делу!
Завсклада: Считай это приказом! У свояка юбилей, я, как ты понимаешь, не могу отлучиться, у меня своё начальство.
Пантелеев: Так и у меня своё начальство, товарищ завсклада! Что я ему скажу?
Завсклада: А то и скажешь что везёшь секретный пакет и это, почти, правда! Вот тебе ящик! Смотри не разбей!
Пантелеев: А чего там булькает?
Завсклада: А оно и булькает! Надысь у немца обоз офицерский  отбили, мне и перепало от щедрот покойного фашистского офицера этот сундучок. Мне его по рангу не положено было  пользовать, а вот свояку самое то, он у меня генерал-лейтенант. Так что давай собирайся и про песню не забудь!
Пантелеев: Вы мне хоть бумагу какую выдайте, меня же свои шлёпнут если я им буду рассказывать кто и зачем меня послал!
Завсклада: Не валяй дурака, Пантелеев! Кому ты нужен?! Ты и так тут всех достал своими байками, тебя лишний раз стараются не дёргать, а начальство твоё сейчас другим занято, тут ожидается прорыв фашистов на танках, так что не до тебя, обернёшься за пару часов, никто и не заметит твоего отсутствия, а я тебе другую лошадь справлю, не хрОмую!
Пантелеев: Спасибо, не надо, я со своей Людмилой ни за что не расстанусь! Она мне столько раз жизнь спасала...
Завсклада: Ну, твоё дело. Всё, задание ты получил, ступай! Стой! Чуть не забыл вот тебе ещё табурет...
Пантелеев: Табурет-то нахера?
Завсклад: А ты, что, просто так собрался песню моему свояку петь! Это нужно делать в торжественной обстановке, на табурете! К тому же у свояка рост под два метра и на ухо он контуженый, так что ты там погромче...
Пантелеев: Бред, какой-то... Ну раз всё так серьёзно, разрешите со склада кой какие вещички взять?
Завсклада: Это ещё зачем?
Пантелеев: Так вы сами сказали в «торжественной обстановке», я, что, как дурак товарища генерала буду в фуфайке грязной поздравлять?
Завсклада: Дело говоришь... К тому же с тем обозом фургончик хитрый накрыли, видимо фашисты тоже наметили новый год справлять в торжественной обстановке, так что бери оттуда что понравится.
Пантелеев: Есть, что понравится, товарищ завсклада!
Завсклад: Э, куда рванул! Не, за этим глаз да глаз нужен... Стой, Пантелеев!
* * *
Пантелеев: Вот и снова покатили мы с моей Людмилой по фронтовым дорогам. И вот кто знал, что как раз около той деревни, где временный штаб свояка завсклада, и будет основной прорыв немецких танков.
* * *
Пантелеев: (поёт)
 
Едем-едем-едем в гости к детям и везём подарков воз,
Потому что очень к детям этим расположен Дед Мороз!
Едем-едем-едем полным ходом, берегись лесной народ,
Чтоб детей поздравить с Новым годом потому что... Новый год!
 
Ну что ж, неплохо, теперь всё это нужно подвести под генерала, ещё и про ноябрьские праздники не забыть и упомянуть руководящую роль партии... А что если так...
 
 
Едем-едем-едем мы к военным и везём снарядов воз,
Потому что очень к людям этим расположено Политбюро!
Едем-едем-едем полным ходом, будем бить фашистских падл,
Будем-будем пиздить их нещадно, как то Сталин завещал!
 
Вот это уже близко, правда, могут возникнуть вопросы про снаряды... Я ж окромя рундука с бухлом ничего больше не везу. Не, нафиг, а то ещё вредительство пришьют, оно мне надо? А что это тихо вдруг стало, то грохотало без передыха, а то тишина...
 
(вдруг на дорогу выскакивает некто)
 
Некто: (хрипло) Жизнь или сено!
Пантелеев: Ох ты ж, лиходей! Где ж я тебе, душегуб, сено-то возьму в ноябре?! Я даже соломки себе не постелил, так как помня ту поговорку не знал куда, а ведь мне намекали... про попу...
Некто: Ты чего несёшь, боец! Коня гони, если жить хочешь!
Пантелеев: Во-первых, это лошадь! Во-вторых, мне самому без неё не жить! Так себе выбор получается, товарищ бандит с большой дороги!
Некто: Ну, ты сам напросился... (передергивает затвор)
Некто2: Отставить! Андрей, ты с ума сошёл?
Некто: А чё он бычится?
Некто2: Тебе достаточно было просто представиться и приказать!
Пантелеев: Это кто там гавкает?
Некто2: С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает первый заместитель наркома обороны!
Пантелеев: Много вас таких замов по кустам шарится! Фамилия ваша какая?
Некто2: А фамилия моя... слишком известна чтобы я её называл!
Некто: Да что с ним разговаривать, пулю в лоб, повозку с конём изымем и дёру! Решайся, Семён! Нельзя нам с тобой в плен попадать! Ни к немцам ни к нашим! Тем более к нашим! Хотя какие они теперь «наши»...
Некто2: Чтобы я, Буденный, да в плен! Не бывать этому!
Пантелеев: Семён Михалыч! Вот так встреча! А вы, как я понимаю, генерал Власов?
Власов: Я-то Власов, только тебе, боец, откуда про то знать?
Пантелеев: Так я ж к вам и ехал! Меня ваш свояк послал, чтобы подарок передать и песню спеть новогоднюю! У меня и табурет с собой!
Власов: Какой ещё табурет?! Семён, может я его всё-таки шлёпну, мне морда его лошади сразу не понравилась! Хоть душу отведу!
Будённый: Отставить махновщину, Андрей, ну, в самом деле, что с тобой, ты же советский офицер!
Власов: Кончилось моё офицерство, после того как немцы фронт прорвали и вся моя дивизия полегла, включая личного водителя и мальчика на побегушках! Особенно мальчика жалко. Смышленый был...
Пантелеев: Как-то это двусмысленно прозвучало... Ну, задания никто не отменял если у вас всё, товарищ генерал-лейтенант, то слушайте, и не говорите, что не слышали, где тут табурет-то поставить...
 
(взбирается на табурет, откашливается)
 
Едем-едем-едем мы к военным и везём снарядов воз...
 
* * *
Власов: (спустя 30 секунд) Это что сейчас было?
Пантелеев: Поздравление с Новым годом!
Власов: Так ноябрь ещё!
Пантелеев: Я в курсе! Чуть не забыл, это вам от свояка.
Власов: Да какого «свояка»? Насколько я помню свояк это муж сестры, но я единственный ребёнок в семье!
Пантелеев: Завсклада Петровский...
Власов: Впервые слышу...
Пантелеев: Ну, тем не менее, я все свои дела тут сделал, могу вас подвезти теперь обеих-двух.
Будённый: Отставить! Приказ товарища Сталина - «Ни шагу назад» никто не отменял! Теперь нас трое защитников Родины! Ты же с нами, так и не назвавший себя боец с лошадью?
Пантелеев: Людмила, товарищ первый заместитель наркома обороны! Ну, в смысле кобыла Людмила, а я Пантелеев! Да вы меня помните! Это ж я вам юбку мамани справил и до конспиративной квартиры проводил с песнями и матами. Ну, в смысле, от меня были песни от вас маты...
Будённый: (присматриваясь) Миша?!
Пантелеев: Так точно, Семён Михалыч! По вашей справке поступил в коневодческую академию и был её первым выпускником, в смысле единственным первым выпускником!
Будённый: Отставить нести бред, Пантелеев! Теперь я тебя вспомнил, и лучше бы не вспоминал! Муж Марии до сих пор на мой круп косится, и за шашку хватается, явно что-то подозревает все эти годы.
Власов: Ты о чём вообще, Семён?
Будённый: Это личное, Андрей! И убери оружие, всё равно оно без патронов. Мы все патроны на этих собак потратили...
Пантелеев: И сколько фашистов положили, Семён Михалыч?
Будённый: Я про бродячих собак! Как танки в деревню въехали они, как озверели стали на всех кидаться, и своих и чужих, еле-еле ушли с Андреем огородами. В смысле, отошли! Перегруппируемся и снова в бой!
Власов: Ты чего, Семён? На танки с голыми пятками?
Будённый: Обращайтесь, как положено к вышестоящему начальнику, товарищ генерал-лейтенант! Пока ещё генерал! И встать смирно, когда с тобой сам Будённый разговаривает!
Власов: Да иди ты нахрен! Строить он меня тут будет! Я своё отвоевал. А за Сталина я точно под пули немецкие больше не полезу!
Будённый: Ах ты, сука! Боец, приказываю арестовать изменника Родины!
Пантелеев: Есть, Михалыч! Щас я его табуретом!
Власов: Руки коротки! Причем реально коротки! Я вот что тут подумал, а если я к немцам привезу самого Будённого?
Будённый: Миша-а-а!  
Пантелеев: Не боись, Михалыч, щас я его успокою! Ай, отдай табурет, он казенный! Ай, только не по голове! Ай и по жопе тоже! Ай, голова! Ай, жопа! Людмила-а-а!
* * *
Будённый: Гад ты, всё-таки, Пантелеев!
Пантелеев: А чё я сразу?!
Будённый: И боец из тебе хреновый, и певец так себе!
Пантелеев: А вот сейчас было обидно, Михалыч! Это я просто охрип с устатку!
Будённый: И прекрати меня так называть!
Пантелеев: А ничего что я вас спас!
Будённый: Это лошадь твоя дурная нас обоих спасла! Вот её я и награжу по человечески, а тебя в штрафбат, скотину!
Пантелеев: Да за что, товарищ первый заместитель наркома обороны?!
Будённый: А ты не догадываешься?! Ты зачем на этого бугая с табуретом кинулся, ты ему под подмышку даже стоя на табурете! У тебя, что, личного оружия нет?
Пантелеев: Да кто бы мне его доверил?!
Будённый: Логично... И это, кхм, спасибо, Михаил... Спас от позора старика. Он ведь действительно гад хотел к немцам перебежать, только повод искал, чтобы и меня с собой прихватить...
Пантелеев: Да ладно, вы же мой кумир детства, Семён Михалыч! Я во всём на вас хотел походить, вот только усы не растут.
Будённый: Усы-то тут причём, дурик! Ты хоть знаешь, как они меня достали?! И ведь не сбреешь теперь, просто никто не узнает!
Пантелеев: Понимаю... А с этим теперь что?
Будённый: А что, трибунал и высшая мера. Он тут на два расстрела наговорил, падла, пока его вязали.
Пантелеев: Силён. Его ж Людмила два раза копытами лягнула, а ему хоть бы хны... И табурет вдребезги... об меня.
Будённый: Не о том думаешь, боец! В окружении мы с тобой попали. Когда немцы поймут, что начальства в штабе нет, начнётся настоящая охота на нас...
Пантелеев: И делать чего?
Будённый: Будем прорываться! Если надо то и с боем! Мы же Первая конная! И лошадь у нас имеется!
Пантелеев: Э-э, Семён Михалыч, Людмила хрОмая...
Будённый: Да вижу. Уж в лошадях я, слава богу, разбираюсь. Да и жаль такую боевую кобылу калечить, особенно после того что она сделала для меня. На своих двоих будем прорываться, Миша! Поэтому приказываю! Лошадь из телеги выпрячь, а этого погрузить на круп, и как стемнеет в путь. Нам бы только вон до того леска добраться а туда уже немцы без разведки не сунутся... Кстати, что там у тебя булькало?
* * *
Будённый: Ну, за встречу, Михаил!
Пантелеев: За встречу, Семён Михалыч!
Будённый: Ох, крепка зараза. Настоящий коллекционный французский коньяк... Меня таким  Иосиф Виссарионович угощал.
Пантелеев: Семён Михалыч, можно спросить?
Будённый: Ну...
Пантелеев: А как так получилось что вы здесь?
Будённый: Так вот из-за этого гада очкастого специально приехал! Юбилей, видите ли у него! Да я в 40 лет ни о каких юбилеях и не думал! А этому поздравление от самого Сталина на сороковник! А мне он на сорок лет знаешь что подарил?
Пантелеев: Орден Ленина?
Будённый: Тюленина! Почетных пиздюлей мне вручили перед строем! По делу, конечно, кто спорит, но всё равно обидно было! Как пацана перед боевыми товарищами крыл!
Пантелеев: (ахнув) Матом?!
Будённый: Им! Как щас помню, это был толи двадцать третий толи двадцать четвёртый год...
* * *
Сталин: Ты совсем дурак, Семён?
Будённый: А чё я сразу?!
Сталин: Ты же комдив, мать твою, какой пример ты подаёшь подчинённым? Или я что-то о тебе не знаю?
Будённый: Да о чём ты, Иосиф?
Сталин: Мне Троцкий уже все уши прожужжал, про твоих казачков, которые вместо того чтобы вести себя как положено бойцам Красной армии, ведут себя хуже петлюровцев! Вы нахера евреев грабите в Ростове-на-Дону?
Будённый: А вот это дудки, Иосиф! Моя Первая конная - интернационалисты, пиздят всё что не прибито не взирая на национальность! И что ещё этот козломордый тебе про моих боевых товарищей наплёл?
Сталин: Да он в основном на тебя лается... Говорит, что ты сплетни про него распускаешь, и анекдоты пошлые рассказываешь!
Будённый: Клевета! А смешные хоть анекдоты?
Сталин: Уржаться! Вот например. Едет Ворошилов на велосипеде, а на руле сидит Троцкий, их останавливает Ежов, говорит: «Уберите этого с руля!» А Троцкий как заверещит (Ну ты знаешь, своим противным козлетоном) «Я не сруль, я председатель реввоенсовета, Троцкий!»
Будённый: Шутку понял! Я, правда, этот анекдот с Каменевым, Зиновьевым и Бухариным слышал, но с Троцким даже смешнее. Иосиф, может пора этого жида товой? Мои хлопцы только и ждут чтобы его задницу пархатую нахлобучить!
Сталин: Но-но! В смысле не «но-но» а но-но! Вот про это мне Лев Давидыч тоже намекал! Мы, конечно, сделали послабление педерастам, которые тоже пострадали от царского режима, но как недавно выяснили наши советские пидарологи, не очень-то они и страдали, а даже скорее получали удовольствие, так что в этом направлении гайки закручиваем. Намёк понял, Сёмен?
Будённый: Ну, дак! Так и скажу хлопцам: Братва, партия приказала - ни капли в рот, ни сантиметра в жопу!
Сталин: Ну, ты палку-то не перегибай!
Будённый: Намёк понял! Значит на полшишечки можно?
Сталин: Дурак! Пить-то никто не запрещает, просто меру знай! И завязывай со своими двусмысленными шуточками! И это не намёк!
* * *
Будённый: Между нами, Миша, недоволен мной, Иосиф Виссарионович!
Пантелеев: Почему?
Будённый: Да это всё характер мой, ети его! Я ж привык с шашкой наголо и в атаку, а уж потом думать! А времена изменились. А после того как мои конники однажды как всегда пьяные с шашками на танки понеслись, да все там и полегли... Короче, очень ругался Сталин...
Пантелеев: (ахнув) Матом?!
Будённый: Им... Да и сам понимаю, что стар я стал. Мне ж 60 скоро... Прошло моё время... Так что на днях снял меня главнокомандующий с должности первого заместителя наркома обороны...
Пантелеев: Нет! Не верю! Вы же Будённый! И куда вас теперь? На пенсию?
Будённый: Ты, Мишань, события-то не опережай. До пенсии ещё дожить надо, а пока мы с тобой тут коньяк трескаем, немцы нас и окружить могут, того гляди щас прочесывать местность будут. И как быть? Этому тебя в твоей лошадиной академии не учили?
Пантелеев: Фигня вопрос, Семён Михалыч! Я тут с Людмилой фильм «Чапаев» смотрел...
Будённый: Ха, смотрел он! Да я лично этого дурака знал! Вот говорил я ему: «Учись, Вася, плавать, а то так и останешься героем анекдотов...»
Пантелеев: А есть ещё анекдоты про Чапаева? Я только один знаю, про нюанс...
Будённый: Ты не отвлекайся, Миша!
Пантелеев: Так вот в фильме, белые в атаку шли не стреляя, типа на психику давили.
Будённый: Было такое. Причём это не только белые делали но и красные, когда патроны пропивали, а идти в атаку надо. Ну, то пехота, им легче было, у них если что ружьишком можно врага припугнуть, а нам конникам как быть, когда последнюю шашку и коня прогуляешь? Помню под Царицыно, нам в бой, а мы лыка не вяжем и все сабли и коней пропили накануне...
Пантелеев: И как вы вывернулись?
Будённый: Будённый я или нет?! Растолкал кое-как этих алкашей, объяснил им ситуацию и перспективы и дал приказ, разобрать ближайший забор и нарвать крапивы!
Пантелеев: Нахера?!
Будённый: Сталин тоже недоумевал! Зато после именной маузер мне вручил. Мы ж тогда белых наголову разбили! Скакали с криками «ура» на штакетинах от забора и крапивой размахивали! Говорят, жуткое зрелище было со стороны... Враг не сдержался, побежал!
Пантелеев: Вот этого в кино точно не было...
Будённый: А ещё был случай. Паримся мы, значит, всей Первой конной в бане, а тут белые! А у нас из оружия только веники и те банщик на выходе изъял и что делать?
Пантелеев: И что?
Будённый: Будённый я или нет? Приказал: «Письки наголо!» И первый в атаку, а хлопцы мои во след! Со стороны это, конечно, напоминала какую-то педерастию, прости господи, но сработала ведь!
Пантелеев: Как-то всё это на байку смахивает...
Будённый: Ну, врать не буду, в тот раз не удалось нам белых поиметь. Напугать - да... А вот ещё случай был...
Пантелеев: Семён Михалыч, нас немцы окружают...
Будённый: Прав ты Миша, так какая там у тебя идея была? На фашистов выскочить без штанов, авось напугаются и разбегутся? Так сразу предупреждаю, у меня там нечем пугать, а смешить врага я точно больше «им» не буду, не мальчик чай!
Пантелеев: Вот зря вы так, Семён Михалыч, про меня думаете, ну не дурачок же я! Тут надо тоньше действовать, так что уберите письку, застудите.
* * *
Пантелеев: Мне свояк евойный, или кто он там ему, подогнал костюм, который вместе с бухлом у немцев реквизировали. В нём я и должен был генерала поздравлять, да со всеми этими перипетиями как-то забылось, а вот для нашего дела он идеально подойдёт.
Будённый: Что за костюм?
Пантелеев: Полярного медведя! Как раз на двоих! Поняли, Семён Михалыч?
Будённый: Я-то понял, белое на белом, но есть нюанс...
Пантелеев: Как в анекдоте про Чапаева и Петьку?
Будённый: Нет! другой нюанс! Первое, сейчас ноябрь и снег редко лежит, и, второе, куда Власова девать, да и лошадь твою, не бросать же!
Пантелеев: Всё продумано, Михалыч! Людмила обратную дорогу хорошо знает, ей только направление задать и она сама генерала довезёт!
Будённый: Отставить! Не могу я этого гада доверить животному! Поэтому прорываться будем втроём!
Пантелеев: Так костюм на двоих!
Будённый: Фигня вопрос, как ты говоришь! Двое в костюме третий верхом!
Пантелеев: Подождите, это, что, нам генерала на себе переть! Да под ним лошадь прогибается, он и на ней ногами до земли достаёт!
Будённый: Наоборот, эта сволочь кого-то из нас и повезёт, а может даже двух!
Пантелеев: Наверно это будет странно выглядеть, когда полтуши медведя будут двоих наездников везти...
Власов: (выплюнув кляп) Вы охренели что ли?! Никого я не повезу, нашли дурачка!
Будённый: А ведь он и вправду может упереться рогом... Вот что мы тогда сделаем Миша...
* * *
Сталин: Что ещё этот старый придурок удумал?! Я же дал ему простое задание, выступить в роли свадебного генерала и на пенсию его выпнуть, пусть сидит в своей лошадиной академии или как она там называется, коней осеменяет. Людей я ему точно больше не доверю!
Берия: Товарищ Сталин, как выяснилось, Будённый, всё это время работал на разведку Японии...
Сталин: Достал ты с этой Японией! Тебе там, что, на спину плюнули?! С каких у тебя все враги народа только на неё и горбатятся?
Берия: Но...
Сталин: То, что с подачи Будённого наконец-то началось наше наступление под Москвой это, конечно, плюс, но каким образом! Психической атакой! Я такое только в кино видел, в фильме «Чапаев»! И то там это не сработало! А у него, видите ли, получилось!
Берия: Так, значит, я  вычеркиваю Будённого из списков японских шпионов и вношу в наградные списки?
Сталин: Разумеется! В кои веки польза от этого дурака! Это ж надо, в одиночку, колонну танков разогнать!
Берия: Кхм, товарищ Сталин, он там не один был, их трое было, как бы. Вот список...
Сталин: Ещё один японский шпион?!
Берия: Вот тут, Иосиф Виссарионович, я, в кои веки, попал пальцем в небо! Генерал Власов действительно оказался настоящим врагом народа и падлай! Хотел сдаться в плен лично императору Хирохито! Мечтал с детства стать камикадзе, сучёныш! Вот у меня его показания на двух листах...
Сталин: Ну, с этим понятно, а это что за папка на два килограмма?
Берия: А вот это показания третьего участника этой психической атаки, некоего Пантелеева. Вот их я вам читать не советую, там не всё так... однозначно. Я если честно, даже не знаю  что с ним теперь делать, толи расстрелять, толи наградить. Точнее, в какой последовательности. Но склоняюсь к тому, чтобы вообще засекретить всю эту операцию с этих взять подписку, пожурить, как вы умеете, по отцовски, и отпустить, ну, кроме предателя Власова. И наградить, как всегда, непричастных.
Сталин: Толково! Так и сделаем!
* * *
Командир: (шёпотом, пугливо оглядываясь) Пантелеев, меня же посадят, да что меня, всю дивизию посадят!
Пантелеев: А чё такого-то?
Командир: Ты хоть сам понимаешь, что ты несёшь? С твоих слов выходит, что ты, верхом на Будённом, поскакал на немецкие танки и обратил тех в бегство!
Пантелеев: Почти так и было!
Командир: Почти?!
Пантелеев: Будённый, после того, как рундук с бухлом весь вытрескали, взял инициативу в свои руки. Точнее сначала взял  в них генеральские яйца, а потом инициативу...
Командир: (прикрыв лицо) Что он опять несёт... Причем тут яйца, придурок?
Пантелеев: А как бы мы ещё могли Власова контролировать, он же был ведущей частью костюма зебры!
Командир: Какой зебры? У вас костюм медведя был!
Пантелеев: Смекаете! Будённый сразу понял, что белый медведь на чернозёме странно смотрится. Неестественно.
Командир: А зебра, значит, естественно?!
Пантелеев: Я тоже по первой сомневался, но когда мы углем на шкуру полоски нанесли, то поняли что это идеальная маскировка! Поэтому и меня тоже углем изрисовали, чтобы замаскировать. Вот так я и стал матросом на зебре!
* * *
Будённый: Вот что мы сделаем, Миша. Мы в Первой конной так строптивых коней объезжали, но и с людьми это способ должен работать. Значит, смотри: Ставим Власова раком, портки с него долой, я к нему пристраиваюсь сзади...
Пантелеев: Семён Михалыч, нашли время! Я не осуждаю, если что, у меня и самого такие мысли в отношения этого врага народа были, так сказать наказать гада за слёзы наших матерей, но момент выбран уж больно неудачно!
Будённый: Ты о чём подумал, боец? Некогда нам глупостями заниматься! Ещё раз, показываю, диспозиция следующая: Власов стоит рачком, а я становлюсь сзади и резко хватаю его за яйца, вот так! За оба! Крепко!
Власов: Ай!
Будённый: Во-от! И никуда он голуба теперь не денется! Им даже рулить без слов теперь можно! Если уж конь за пару недель запоминал команды, то человеку пару занятий хватит!
Пантелеев: Кхм, я, конечно, извиняюсь, Семён Михалыч, вы что и коней вот так... объезжаете?
Будённый: Ты просто не представляешь, Миша, какие порой упёртые кони попадаются, пока за яйцо не ухватишь, ни в какую командам ездока не подчиняются!
Пантелеев: А с лошадьми как быть?
Будённый: Смекаешь! Вот поэтому в Первую конную лошадей не берут! Ну, с теорией всё. Напяливай морду зёбры на Власова, я пока его по быстрому натаскаю на жесты...
Власов: Какие жесты, ты с ума сошел Семён, отпусти мошонку! У тебя руки холодные!
Будённый: Ты бы, Андрюша так не голосил, мы вроде как в тылу врага. А жесты типичные для боевого коня, дёргаю за правое яйцо...
Власов: Ай...
Будённый: Значит, правь вправо... Дёргаю за левое...
Власов: Ай, влево, я понял!
Будённый: Смышленый... Если тяну оба яйца на себя...
Власов: Ай! Это, тпру! Я понял-понял! Не нужно так сильно натягивать!
Будённый: Поверь, Андрюша, это тебя ещё не натягивают...
Власов: Ай, а сейчас что было?!  Прекрати, ты что делаешь, я щекотки боюсь!
Будённый: Это поощрение, типа, хорошая лошадка, получи морковку...
Власов: Какую морковку?! И не прижимайся ко мне, придурок! От тебя сивухой несёт!
Будённый: Пардон, забыл, что лошади запах спиртного не переносят! Ну, основу ты запомнил. Ах, да чуть не забыл...
Власов: Ай! Ты мне их оторвёшь, придурок!
Будённый: Это значит - галопом! Запомнил? Или морковку для пущей стимуляции дать? У меня как раз есть одна...
Власов: Не надо морковку!
Будённый: Смышленый...
Власов: Ай! И не надо щекотать!
Будённый: Ну, от морковки ты отказался, но поощрение всё равно заслужил. Миш, готов идти на прорыв?
Пантелеев: Семён Михалыч, там, кажись, танки немецкие прут...
Будённый: Вижу... Ну что зря, что ли, мы столько коньяка выжрали для храбрости? Галопом, залётный!
Власов: АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ! АЙ!
* * *
Командир: (пытаясь заткнуть ему рот) Заткнись, Пантелеев, не доводи до греха!
Пантелеев: Вот поэтому я никому больше эту историю не рассказывал, всё равно не поверят... Ну, теперь-то можно, раз гриф секретности снят и меня с Людмилой в ставку в главнокомандующего переводят...
Командир: Ты идиот?! Причём тут твоя лошадь?! Почему ты вообще решил, что тебя, лошадника, в ставку к Сталину пустят?
Пантелеев: Но вы же сами говорили про ставку и приказ Будённого!
Командир: Там ни слова нет про Сталина! Наоборот два раза уточнялось, чтобы тебя и твою лошадь и близко не подпускали к советским военачальникам!
Пантелеев: А ставка?
Командир: А ставка больше чем жизнь!
Пантелеев: В смысле?
Командир: В ставку Гитлера тебя направляют!
Пантелеев: Так в ставке Гитлера все малахольные!
Командир: Тебе виднее! Ты же у нас по нему эксперт! Короче, вот тебе секретный пакет, вскрыть по прибытию, убирайся! И лошадь свою дурную забери, чтобы я её и тебя больше не видел!
Пантелеев: Товарищ майор, мне, что, на лошади до Германии пилить? Я и языков не знаю! А оружие?
Командир: Кто ж тебе, после того что ты тут наговорил, оружие доверит! И причём тут Германия, ты в Брест едешь!
Пантелеев: Так это еще дальше, во Франции!
Командир: Ты совсем дурак, Пантелеев?! Причем тут Франция?! В наш Брест ты едешь, советский! Который в Белоруссии, где мы с тобой и находимся, в данный момент!
Пантелеев: (озадачено оглядывается) А это Белоруссия?
Командир: Да! А вон он город! Его отсюда без бинокля видно! Там сейчас временно и находится ставка Гитлера! Он там с этим, из Италии который дуче ихний, Мазерати, кажется, на экскурсию приехал по местам боевой славы. Ты, что, совсем газет не читаешь?!
Пантелеев: А когда мне читать, мы с Людмилой всё время в разъездах! На нас же всё партизанское движение держится!
Командир: Пшёл, вон!
* * *
Пантелеев: И чего он на нас так взъелся, ты не знаешь, Людмила? (та фыркает) Вот и я о том же. Как думаешь, пакет сейчас вскрыть, или подождать до города? (та фыркает) Я вот тоже думаю, чего тянуть (открывает) Ну не дурак же Михалыч, в самом деле, на такую самоубийственную миссию нас подписывать. Ладно бы меня, но тебя ведь он уважает... (та фыркает) Ей богу! Так мне и сказал тогда: «Будь у меня такая лошадь, я, быть может, и не женился никогда» Не ржи! Так и сказал и почесал Власову яйца или что он там ему чесал в качестве поощрения! (та фыркает) А причем тут морковка, не до глупостей нам тогда было! Ну вот и мне есть захотелось, а нам даже пайка не дали, так и выпнули из дивизии, хорошо под жопу не напинали, как обычно... Интересно, что там Михалыч пишет...
* * *
Будённый: «Добрый день, веселая минутка, разлюбезный Михаил Михайлович, во первых строках своего письма разреши послать тебя в жопу!»
Пантелеев: Да за что?!
Будённый: Наверняка ты спросишь: «За что?»
Пантелеев: Спрошу!
Будённый: «За дело, Миша, за дело! Подставил ты меня, ох и подставил своей «психической атакой». Ты просто не представляешь, как и какими словами меня крыл Иосиф Виссарионович! Но победителей, слава богу, не судят, и свой солдатский долг мы с тобой всё-таки выполнили, пускай и через жопу, даже Власов не подкачал, правда, на пятом километре скачки одно яичко у него товой... но и на одном мы немцев гнали аж до Химок... Ну, то дело прошлое. Другое у меня к тебе дело. Дело, можно сказать, государственной важности. Если ты не в курсе, меня полностью сместили со всех военных должностей, и сейчас я в своей лошадиной академии, имени себя, коней осеменяю. Да-да, ты не ослышался, именно коней, такой вот приказ главнокомандующего. И пока хоть один конь не забеременеет, так и быть мне вечным героем анекдотов, как Чапаеву...»
Пантелеев: Обидно...
Будённый: «Обидно... Но, Будённый я, или кто? Остались верные мне люди в ставке и всю информацию о том, что происходит на фронте я получаю, даже оперативнее главнокомандующего. Вот так я и узнал что в город Брест, а точнее, в Брестскую крепость, которую героически обороняли советские пограничники в первые дни войны, прибывает сам Гитлер да ни один, а вместе со своим итальянским подпевалой, забыл как его фамилия, что-то с муссом связанное. Есть у Гитлера такая черта пускать пыль в глаза и возить союзников по местам своей боевой славы. Не удивлюсь, что он ему будет втирать, как лично брал крепость, с этого усатого пидора станется...»
Пантелеев: И причём тут я?!
Будённый: «Ты наверняка сейчас спрашиваешь: «А причем тут ты?» Отвечаю: Это шанс Михаил! Наш с тобой шанс реабилитироваться перед ставкой и лично товарищем Сталиным! Доказать ему что я не деревенский дурачок, а мудрый стратег который может наперёд всё продумать, рассчитать и выполнить. И всё это, заметь, чужими руками!»
Пантелеев: Я заметил...
Будённый: «Не умничай! Ты будешь агентом влияния, продолжением моей хитромудрой руки!»
Пантелеев: (качая головой) Совсем заигрался в шпионов, старый...
Будённый: «А по сопатке?! И чего это ты мне тыкаешь! Мы с тобой на брудершафт не пили!»
Пантелеев: Пили!
Будённый: «Извини, точно, пили, и, тем не менее, не смей сомневаться в моей мудрости!»
Пантелеев: А чё я, я ничё... Только у меня вопрос: Нахера...
Будённый: «Упреждая твои вопросы типа - нахера тебе это надо? Отвечаю: Надо, Миша, надо! Или ты так и хочешь всю войну быть водителем хромой кобылы?»
Пантелеев: Меня всё устраивает!
Будённый: «Я так и думал! Поэтому твой следующий шаг - это убить Адольфа Гитлера!»
Пантелеев: Блядь...
Будённый: «Не выражаться!»
Пантелеев: Но Семён Михалыч, может мне сперва, ну я не знаю, просто Полевой устав РККА подучить, что у меня второй год в кармане пылится и постепенно на самокрутки расходуется, чё это сразу с Гитлера начинать?
Будённый: «Никаких полумер, Михаил! Думаешь, как я начинал свою карьеру военного?»
Пантелеев: Ну и как?
Будённый: «В 1904-ом году я взял в плен императора Японии!»
Пантелеев: Врёшь!
Будённый: «Во те крест!»
Пантелеев: Не было в вашей биографии этого! Уж её-то я с детства помню!
Будённый: «А там и не могло этого быть! Это секретная информация. Меня сам царь своим личным тайным указом наградил орденом Святого апостола Андрея Первозванного! А японцы, чтобы выкупить императора обратно, пол Сахалина нам отдали, который к тому моменту уже полностью ими был захвачен!»
Пантелеев: Извините, Семён Михалыч, но мне кажется, вы сейчас даже не привираете, а нагло пиздите...
Будённый: «Вот и Сталин мне не верил, да и никто не верил, а орден тот я в том же году сменял на два вагона пшеницы и в родной хутор отправил... Голодно тогда было в Россиюшке...»
Пантелеев: Надеюсь, вы не будете мне сейчас пересказывать эту историю?
Будённый: «А я твои байки слушал...»
Пантелеев: Знаете что, товарищ осеменитель коней...
Будённый: «И нехер подначивать, в отличии от тебя, придурка, у меня есть реальный шанс даже через жопу коня, всё равно снова выбиться в люди! Потому что я Будённый! Ладно, шутки в сторону. А теперь слушай приказ, товарищ Пантелеев!
Пантелеев: А ничего что я вам не подчиняюсь?
Будённый: «А говоришь полевой устав не учил. Прав ты, напрямую приказать я тебе не имею права, зато это имеет право командир бригады Ковун Мэ Нэ! Пошарься в пакете, там его непосредственный приказ насчёт тебя...»
Пантелеев: (уныло) Да вижу уже. Вот всё вы продумали наперёд...
Будённый: «А тож!»
Пантелеев: Но, Семён Михалыч, почему я?! Почему не послать профессиональных разведчиков или диверсантов!
Будённый: «Потому, что они профессионалы и их действия давно бы просчитали фашисты! Именно поэтому для этого задания нужен самый никчемный человечек, который ни хрена не смыслит в военном деле и по одному виду которого можно сказать, что он полный лошара по жизни...»
Пантелеев: А вот сейчас было обидно это читать, тем более от вас, Семён Михалыч!
Будённый: «Ничего ты, Миша, так и не понял. Именно из-за твоей лошарости ты идеально подходишь для этой спецоперации! Потому что ты будешь действовать нестандартно, даже мне в голову прийти не может, как ты сумеешь убить Гитлера и этого Пармезана. Собственно, пофиг на итальяшку, он не так важен...»
Пантелеев: (буркнув) И на том спасибо... Значит, инструкций мне не будет?
Будённый: «Смекаешь. Сам-сам»
Пантелеев: Ясно...
Будённый: «Будем прощаться, Михаил. Надеюсь в следующий раз лично с тобой поздровкаться и поздравить с внеочередным званием и орденом Ленина.»
Пантелеев: Ого... Орден...
Будённый: «А тож!»
Пантелеев: Семён Михалыч, а как так получается, что мы можем вот так общаться через письмо. Вы же всё это заранее написали?
Будённый: (орёт) «Потому что ты лошара, Пантелеев! И я все твои дурацкие вопросы наперёд знаю! Иди в жопу уже! В смысле Гитлера валить, ты уже к крепости подъезжаешь!»
Пантелеев: Сам иди в жопу!
Будённый: «Ты иди в жопу!»
Пантелеев: Ты иди в жопу!
Будённый: «Ты иди в жопу!»
Пантелеев: Ты иди... Стоп! Я реально себя как лошара веду, ругаясь с письмом! (кобыла фыркает) Только ты там не подсирай!
Будённый: «Кстати, Людмиле привет!»
Пантелеев: (кобыле) Тут тебе привет передали... (та фыркает) Ха, Людмила вас тоже в жопу послала!
Будённый: «Не ври, она мне воздушный поцелуй послала!»
Пантелеев: Вот откуда он это может знать... (та фыркает) Сама лошара! Вот от тебя я этого точно не ожидал! (та фыркает) А вот не извиню!
* * *
Пантелеев: Да не дуюсь я на тебя! Это мне на себя нужно обижаться, что ведусь на подначки. Вот как мне этого усатого убить?! (кобыла фыркает) Я Гитлера, имел в виду, хоть ты не подначивай! У меня даже оружия нет! Может у тебя какие идеи будут? (кобыла фыркает) Что ты там фыркаешь? Ты по человечески сказать не можешь? Эх, дожил, у лошади совета спрашиваю. Ну, значит, действуем по старой схеме... (кобыла фыркает) А вот не скажу, сюрприз будет! В том числе и для меня!
* * *
Гитлер: И тут этот к этому подходит да как даст ему под дых, тот чебурах, а тот ему по чайнику, а этот тому по кумполу, а тот ему в пятак, а этот ему по рогам...
Муссолини: (скептически) Можно подумать, Гитлер, вы всё это видели собственными глазами...
Гитлер: Конечно! Я же лично возглавил штурм крепости! Вот этой рукой убил две сотни жидобольшевиков! И почему опять на «вы», Муля? После того что было между нами в джакузи...
Муссолини: Ничего между нами не было, Гитлер! Я не такой! И какая я вам «муля»?!
Гитлер: Муля, не нервируй меня! Ну не Беней же мне тебя называть, как то это совсем уж по жидовски...
Муссолини: Я Бенито Амилькарович!
Гитлер: Макарыч?
Муссолини: Амилькарович! Отец у меня Амилькаре!
И что вы вообще до евреев докопались? Собственно это ваша политическая кухня, у меня другой вопрос, зачем нам было лететь за тридевять земель смотреть на разрушенную крепость и выслушивать ваши очередные байки?
Гитлер: Брест - это мой триумф!
Муссолини: Вы так же про Москву говорили, а мне донесли, что ваши танки остановил всего лишь один матрос на зебре!
Гитлер: Это ложь! Их было аж 28!
Муссолини: Зебр?
Гитлер: Панфиловцев!
Муссолини: Значит фамилию этого русского вы без запинки выговариваете, а мою никак не запомните? А мы ведь с 20-х годов знакомы, фюрер ты штопаный!
Гитлер: Ну, извини, Беня...
Муссолини: Не называй меня Беней, придурок!
Гитлер: Сам дурак! О, вспомнил, Чиполлино!
Муссолини: Муссолини я!
Гитлер: Точно! Я же помню что-то с соусом связано. Слушай, ну чё ты как не родной, Макарыч! Мы даже на брудершафт пили, а ты мне всё выкаешь и за друга не считаешь.
Муссолини: Таких друзей за хуй и в музей... И где моя охрана?
Гитлер: А зачем она здесь? Теперь тут исконная немецкая земля кого нам тут бояться? Я даже свою охрану за грибами отправил.
Муссолини: Так декабрь!
Гитлер: Разве? То-то я гляжу, поддувает, а я в ботиночках на тонкой подошве.
Муссолини: Ты совсем дурак, Гитлер?! Ты же в валенках! Кстати, нахера ты валенки нацепил?
Гитлер: Ну, вот, а то всё «вы» да «вы». Ничего ты Макарыч так и не понял. Думаешь, почему я всю охрану услал с глаз долой, даже твою?
Муссолини: Ну и почему?
Гитлер: Мне тут одна птичка с одним яичком напела, что на меня планируется покушение в крепости...
Муссолини: Что?! Но почему вы отослали всю охрану?
Гитлер: Давай начистоту, Бенито, ты же меня считаешь выскочкой и дурачком, ни на что не годным пустобрёхом?
Муссолини: Э-э... К чему ты ведёшь?
Гитлер: И чтобы доказать что это не так, я спасу тебе жизнь! Сам! Единолично!
Муссолини: Помогите!
Гитлер: Не доверяешь союзнику. Как мне это знакомо...
Муссолини: Ты совсем идиот, Гитлер?! У меня даже оружия никакого нет.
Гитлер: Как нет, а нахера ты эту саблю с собой таскаешь?
Муссолини: Это церемониальное оружие! И что-то я очень сомневаюсь, что нас будут убивать честной сталью!
Гитлер: Нас?! Да кому ты пузатый макаронник нахер сдался?!
Муссолини: Ну и как, позвольте узнать, вы собираетесь меня защищать? Ладно, хуй со мной...
Гитлер: С языка снял - хуй с тобой...
Муссолини: ...как ты себя защитишь?! Ведь у тебя вообще никакого оружия с собой нет!
Гитлер: Отнюдь! Думаешь, чем я, до того как во власть пролезть, в тюрячке занимался?
Муссолини: Под шконкой кукарекал?
Гитлер: Кроме этого!
Муссолини: Понятия не имею!
Гитлер: Вот недокумека! Книгу я там писал, называется «Моя борьба»! Не читал?
Муссолини: Да нахера бы мне это надо?! Наверняка твой очередной фашистский высер...
Гитлер: Э, ты ничего не попутал? Фашисты это как раз у тебя в Италии, а у нас нацисты, но суть не в этом. На самом деле я написал в заключении две книги с одинаковыми названиями. Первая, это как ты верно подметил, фашистский высер для местных дурачков, а вот вторая посвящена вольной борьбе! К написанию этой книги меня подтолкнул мой петушиный статус. В тюрьме меня валяли и имели все кому не лень, так что был повод начать изучать спортивные дисциплины, в том числе и борьбу. В первую очередь греко-римскую, ведь это так по-фашистски!
Муссолини: Нацистки!
Гитлер: Да один хрен! Вот на её основе я и создал свою борьбу!
Муссолини: Терзают меня смутные сомнения, что это как то связано с задницей...
Гитлер: Естественно! Подробности  интересуют?
Муссолини: Нет! Послушайте Гитлер, если на то пошло, то разбирайтесь сами с вашими убийцами, а я пойду... в Италию... Там тепло, там мой дом, там моя мама!
Гитлер: Поздно... Я уже отсюда слышу поступь четырёх коней апокалипсиса... Или как минимум одного... Хромого... На правую заднюю...
Муссолини: Ой...
Гитлер: Да ты не бзди, Макарыч, всё будет ништяк!
Муссолини: Вот именно после этих слов вся жопа и начинается! А ведь меня предупреждали, что у тебя в ставке все малахольные... Я сдаюсь! Гитлер капут!
Гитлер: Слабак... Ну, валенки-валенки, не подшиты стареньки, выносите мою пробитую жопу подальше отсюда!
Муссолини: Ты что делаешь, ты же обещал защищать меня от наёмных убийц!
Гитлер: Разве? Не помню такого? А-а, ты же не читал мою вторую книгу «Моя борьба».
Муссолини: Причём тут она?!
Гитлер: Чтобы победить в драке, для этого не обязательно быть сильнее противника,  достаточно быть быстрее его, тогда никакой драки и не будет, а значит тактическая победа за мной!
Муссолини: Как-то это по пидорски, не находишь?
Гитлер: А тож!
Муссолини: И зачем ты раздеваешься, придурок, на дворе минус!
Гитлер: А как я, по-твоему, от всадника удирать буду, пусть и на хромой кобыле (убийца на лошади, кстати, будет, это так, к слову) Поэтому всё лишнее долой, кроме валенок! Ну, на старт, внимание, марш!
Муссолини: Вот пидор усатый... Надо ту книжонку всё-таки почитать, если жив останусь... Здрасте...
Пантелеев: Это щас чё было? Мимо меня какой-то голый мужик в валенках пронёсся я и слова не успел сказать как он уже за горизонтом скрылся...
Муссолини: (уныло) Это Гитлер был...
Пантелеев: Похож... А ты значит этот... Чиполлино?
Муссолини: (радостно) Ага!   
 
                                      Я - весёлый Чиполлино.
                                      Вырос я в Италии -
                                      Там, где зреют апельсины,
                                      И лимоны, и маслины,
                                      Фиги и так далее.
                                     
                                      Но под синим небосклоном
                                      Не маслиной, не лимоном -
                                      Я родился луком.
                                      Значит, деду Чиполлоне
                                      Прихожусь я внуком.
 
                                      У отца - детишек куча,
                                      Шумная семья:
                                      Чиполлетто, Чиполлучча,
                                      Чиполлотто, Чиполлоччьо
                                      И последний - я!
 
                                      Все мы выросли на грядках.
                                      Очень мы бедны....
 
Пантелеев: Стоп-стоп-стоп! Там ещё много?
Муссолини: Ещё восемь четверостиший...
Пантелеев: А зачем вы мне, товарищ, про своих родственников рассказываете, да ещё в стихах? На жалость давите?
Муссолини: Ну да, вы же теперь меня убьёте!
Пантелеев: С хера ли?! Мне Гитлера заказали!
Муссолини: Уф, от сердца отлегло. Вы знаете, товарищ этим вы сделаете одолжение всему цивилизованному миру! Я хоть, извините, фашист, но этот усатый пидор даже меня переплюнул
в кровожадности, а это ещё 1941-ый год не кончился. Слышали бы вы, что он тут нёс, пока вас дожидался!
Пантелеев: В смысле? Он что знал, что я приду его убивать?
Муссолини: Более того, он как-то вычислил, что вы будете на хромой кобыле!
Пантелеев: Попахивает подставой... И вот что мне делать теперь? Я за ним даже на лошади не угонюсь! Вчесал так что только валенки мелькали, меня чуть с Людмилы не снесло ветром... Кстати, а чего он голый-то вчесал? Не месяц май, как бы...
Муссолини: (пожав плечами) Ебанутый... Я давно не слушаю, что он там несёт, со всем соглашаюсь, вроде с психами так принято.
Пантелеев: Кстати, Чиполлино, а ведь ты тоже там у себя в Италии шишка какая-та?
Муссолини: А чё я сразу?! И вы, товарищ, сами сказали, что вроде как на меня убийство не распространяется? Ещё не хватало, чтобы я за этого пидора отдувался!
Пантелеев: Ну, пиздюлей-то я тебе должен ввалить! С меня начальство спросит, если я ни с чем вернусь...
Муссолини: (вздыхая) Логично, приказы нужно исполнять. Только, пожалуйста, не по лицу...
Пантелеев: Чёрт, даже неудобно тебя такого телка бить. И стишок ты с выражением прочёл... Но партия сказала надо... Ладно, снимай штаны и нагнись...
Муссолини: Вы чего удумали, товарищ? Ай, зачем за яйца?!
Пантелеев: Да ты мне одну интересную идею подал...
Муссолини: Я?!
Пантелеев: Людмила моя хрОмая, но ты-то нет! Поэтому, запоминай, когда я дергаю за правое яйцо, это значит рули вправо...
Муссолини: Ай!
Пантелеев: За левое дергаю...
Муссолини: Это влево-влево, я понял! Но, товарищ, зачем дёргать, можно и голосом сказать куда править!
Пантелеев: Ого, а мы с Будённым до этого не додумались, так и тягали генерала за мошонку всю дорогу. А так даже лучше! А теперь, скачи галопом, Чиполлино!
* * *
Горбунков: Вот скажи мне, Пантелеев, ты правда придурок или прикидываешься?
Пантелеев: А чё?
Горбунков: То есть ты серьёзно считаешь что я поверю в байку как ты верхом на Муссолини, дергая того за яйца, скакал за голым Гитлером в валенках?
Пантелеев: Точно, Муссолини его звали! И не дергал я его за яйца, тот посмышленей Власова оказался, сам на голос шёл.
Горбунков: Нахера ты вообще всё это мне рассказывал?
Пантелеев: А я думал, ты спросишь, догнали мы Гитлера или нет?
Горбунков: Да иди ты в жопу, Пантелеев!
Пантелеев: Сам иди в жопу!
Горбунков: Ты иди в жопу!
Пантелеев: Ты иди в жопу!
 
(после паузы)
 
Горбунков: Ну и как? Догнали?
* * *
Пантелеев:
 
Едем-едем-едем в гости к детям и везём подарков воз,
Потому что очень к детям этим расположен Дед Мороз!
 
Подпевай, Чиполлино!
Муссолини: (запыхавшись) Я Муссолини! И я слов не знаю!
Пантелеев: Темнота! Кстати действительно темнеет, и снег, кажется, пошёл, хорошо, что следы от валенок не занесло, никуда, он от нас теперь не денется!
Муссолини: От вас! От вас не денется! Не нужно меня впутывать в ваши дебильные разборки! И может вы наконец слезете с меня, я всё рано медленнее вашей лошади передвигаюсь!
Пантелеев: Это да, Власов, в этом плане, был резвее. Может всё- таки обратно тебя за яйцо ухватить?
Муссолини: Это не поможет! Пока я на карачках: раз-два-три-четыре, Гитлер на двух ногах: раз-два, раз-два!
Пантелеев: Вот умеешь ты убеждать, Чипердолли!
Муссолини: Я Чиполлино, тьфу, Муссолини!
Пантелеев: Цыц! Я кажется что-то слышал... Ого и след обрывается... Да вот они валенки валяются! И куда этот юркий делся? Тут и спрятаться негде! Чистое поле! Ай! Напугал! Ты вообще откуда выпрыгнул?! Собственно неважно, щас я тебя убивать буду...
Гитлер: Глупец! Ты так ничего и не понял, Пантелеев!
Пантелеев: А откуда ты знаешь, как меня зовут? А хотя какая разница, э, Муссолини, саблю не одолжишь?
Муссолини: Да, пожалуйста, один хрен она затупленная...
Пантелеев: Я и такой этого сморчка забью!
Гитлер: А я думал ты посмышленей будешь... Тебя не насторожило, что тут кроме нас никого больше нет, а я тебя совсем не боюсь?
Пантелеев: Ну, смутило, маненько, но я списываю это на твою придурь!
Гитлер: ВОТ! Вот поэтому вы русские и проиграете эту войну, потому что недооценили врага!
Муссолини: Да дай ты ему уже пизды, чтобы он заткнулся, достал своей болтовнёй, ей богу!
Гитлер: И ты, Брут, продался большевикам...
Муссолини: Я - Бенито! И ты реально меня сегодня выбесил! Вон я даже за русского болею в этой драке!
Гитлер: А не будет никакой драки! И бегать от тебя я тоже больше не буду! Отбегался!
Пантелеев: Это точно, отбегал ты своё, падаль фашистская! Ну, за слёзы наших матерей! А откуда у тебя меч?
Гитлер: Оттуда откуда все мои гениальные идеи!
Пантелеев: Из жопы?
Гитлер: Да! Что? Нет! Схрон у меня тут был!
Пантелеев: А, точно, ты же одетый...
Гитлер: Оказалась бегать по морозу голышом плохая идея, хорошо хоть валенки согревали, было куда письку присунуть.
Пантелеев: Что ты плетёшь, у тебя она два сантиметра!
Гитлер: Во-первых, подглядывать некультурно, а во-вторых, и чё? Повыше валенок натянул и порядок! Вот ты дикарь!
Пантелеев: Я?! Что вообще происходит?! Гитлер мне мораль читает?! И сними каску или что это, нахера ты её на себя  вообще напялил. Что это вообще на тебе за костюм? Из ТЮЗа?
Гитлер: Ты не те вопросы, Миша, задаёшь...
Пантелеев: Откуда ты знаешь, как меня зовут?
Гитлер: Не вынуждай меня уничтожить тебя!
Пантелеев: Чё?!
Гитлер: Ты ещё не понял своей значимости, ты только начал познавать свою силу!
Пантелеев: Ты чего плетёшь?!
Гитлер: Иди за мной, и я завершу твоё обучение! Объединив наши силы, мы положим конец этой войне и наведём порядок в мире! Новый мировой порядок!
Пантелеев: Да нахера мне это?!
Гитлер: Мать тебе не сказала, что случилось с твоим отцом?
Пантелеев: Отец-то мой тут причём, придурок! Допустим, сказала, очень даже сказала! Погиб папка в Арктике!
Гитлер: Нет, Михаил, я твой отец...
* * *
Горбунков: Да ты Пантелеев совсем обнаглел! Ты же сейчас фильм «Звёздные войны» пересказываешь!
Пантелеев: Разве?
Горбунков: Мы его вместе на базе смотрели, у нас было задание для местной стенгазеты своими словами пересказать насколько это мерзко, гадко, безвкусно и чуждо советскому зрителю!  
Пантелеев: А хороший фильм, скажи!
Горбунков: Ага! Э, ты в сторону не уводи! Нахера ты опять врёшь?!
Пантелеев: Ну ладно, чуток приукрасил, чего из меня сразу вруна делать?! Просто в тот раз я так Гитлера и не поймал...
Горбунков: Вот это больше похоже на правду...
Пантелеев: Прав оказался Муссолини, пока он: раз-два-три-четыре, Гитлер: раз-два, раз-два!
Горбунков: Пантелеев, прекрати! Не было никакого Муссолини, Будённого и Власова! Ты снова всё придумал! Только не понимаю, с какой целью, это настолько глупо, что даже... глупо!
Пантелеев: Вот слова больше не скажу!
Горбунков: Ты что, обиделся?
Пантелеев: Сам подумай, тебе ведь тоже никто не верил, что Гайдай на тебя зуб точит!
Горбунков: А что изменилось? Так и есть! Все меня на смех поднимали, как и ты, собственно! Перестал стебать только когда сам у него дома побывал...
Пантелеев: (задумчиво) Вот значит как... А что если сам Будённый подтвердит что знаком со мной и все мои приключения это чистая правда?
Горбунков: Ха! Хорошая попытка! Думал, я не знал, что он в прошлом году умер! Ты чего, Миш?
Пантелеев: К-как?! Когда?!
Горбунков: Ну, это, он же уже в возрасте был, так-то. Ему же под сто уже было...
Пантелеев: Эх, Семён Михалыч, не довелось нам попрощаться по человечески... Горбунков, надо помянуть тёзку твоего!
Горбунков: Надо бы... Да у нас опять сухой закон на судне...
Пантелеев: Когда это нас останавливало? Есть тут у меня заначка...
* * *
Горбунков: Всё-таки не пойму я тебя, Миша, мы сколько уже знакомы, два года?
Пантелеев: Меньше...
Горбунков: И за всё это время ты мне ни разу не рассказывал, ни про Гитлера, ни про Будённого, даже когда мы квасили друг с другом.
Пантелеев: Ну, во-первых, не так уж часто мы квасили. А во-вторых, не так уж мы были близки, чтобы рассказывать такие интимные подробности из своей жизни.
Горбунков: Это получается мы, что, теперь, друзья?
Пантелеев: Да не дай боже!
Горбунков: А вот сейчас было обидно!
Пантелеев: Звучит как тост! Ну, на посошок и на боковую!
Горбунков: А как же лодка?
Пантелеев: А что ей сделается? Ставим на автопилот и пусть сама-сама...
Горбунков: Толково... СТОП! Какой автопилот?! Нет у этой серии подлодок автопилота!
Пантелеев: Как нет? А как же тогда... (грохот)  Кхм, Сень, ты посмотри как там наша семейная парочка пердунов олимпийцев... Кажись, удар аккурат на их отсек пришёлся... А я пока пойду, гляну, куда это нас выбросило...
Горбунков: А нас выбросило?
Пантелеев: Ну, судя по запаху моря, крикам чаек и вот этому человеку которого здесь быть не должно у нас пробоина, кстати, вы, товарищ, чьих будете?
Некто: Миша?!
Пантелеев: Будённый?!
 
Продолжение следует
 
Конец третьей книги
Ноябрь 2024
 
 
 
 

 

Хроники придурков - Книга вторая - Байки беглецов