Эта леденящая душу история произошла в послевоенные годы вблизи таёжной сибирской деревни Томской области. Деревня, хоть и небольшая, но имела школу-восьмилетку, интернат для детей близлежащих деревень, клуб, где часто, как только приезжала кинопередвижка, показывали кино и где по субботам устраивались танцы под гармонь, имелся в деревне и магазин, источник всех живых новостей, под названием «сельпо». Колхозники работали, в основном, за трудодни. Зимой они охотились, чаще всего «белковали», а на вырученные после продажи пушнины деньги жили зимой.
При распределении по окончании педагогического училища Татьяна сама попросила, направить её в эту деревню, в школу, где она училась. Она была родом из соседней деревеньки, что в четырёх километрах пути. Детьми, они ходили домой пешком на выходной день после долгой учебной недели, когда жили в интернате при школе и, конечно, очень скучали по родителям, особенно, малыши.
Иногда их подвозили на телеге, а зимой - добирались на санях или на лыжах. На лыжах только старшеклассники. Быстро, интересно и весело. Особенно, с Вовкой. Этот озорной, светловолосый и голубоглазый мальчишка был её первой любовью.
Влюбилась в него зимой, в шестом классе. Она очень хорошо помнила этот зимний морозный день, когда отвечала у доски, а он посмотрел на неё. Как он посмотрел! И только тогда она заметила эти замечательные голубые, как небо, глаза. С тех пор, если его не было близко или в окружении, ей всё становилось неинтересным и скучным, как будто гасло солнышко. А когда появлялся он, то её сердце так стучало, что готово было выскочить из груди.
Её любовь не стала неразделённой. Они дружили. Перекидывались записками. Возможно, это исключение из правил, но свою любовь они пронесли через годы. Выучившись на комбайнёра, Владимир работал в колхозе, пока не пришёл весенний призыв в армию, а она, Татьяна Сергеевна, учительница младших классов, ждала его возвращения.
Татьяна уже второй год была на практике и всё ей нравилось. Педагогический коллектив принял её с радостью, ведь она бывшая ученица и это очень приятно. К молодой и ещё не совсем опытной учительнице относились с пониманием и тактом. И всё было бы неплохо, если бы она не скучала по Владимиру. Письма от него ждала долго. Они собирались где-то на станции, но зато потом она получала целую стопку. Владимир писал почти каждый день.
На стене у Татьяны висел обычный перекидной календарь с загнутым в мае листочком. В это время должен вернуться из армии Владимир. Каждое утро она с удовольствием удаляла вчерашний день, отрывая листочек и становилось меньше ждать на один день. Сейчас конец января. Если не считать этот месяц, то осталось всего четыре месяца. Придёт Володя, будет весна. Они поженятся и никогда, никогда не будут расставаться. Как хорошо!
Зима в этом году выдалась ранняя и лютая. Морозы стояли целую неделю да такие, что пришлось занятия в школе на время отменить. Школа была небольшой, деревянной и отапливал её Лаврентий, школьный сторож. Лаврентий вернулся с войны на костылях с ампутированной ногой. Подорвался на мине. Запил, чувствуя себя ненужным, ведь до войны он был передовым трактористом.
Лаврентий очень тяжело привыкал к изменившимся условиям. Председатель колхоза предложил ему работу: быть при школе сторожем и истопником. Лаврентий согласился и неплохо справлялся со своими обязанностями, но иногда, как говорят, редко, но метко, прикладывался к бутылке.
В этот последний день учебной недели Татьяна задержалась, проверяя тетради, и не успела уехать с учениками из своей родной деревеньки на санях. День был солнечным, за окном чирикали воробьи. Татьяна собрала стопки тетрадей со стола и отнесла их в учительскую. Тетради с диктантом положила в портфель. Их она уже будет проверять дома. Дома…Как хорошо дома! Татьяна в семье последний, поздний ребёнок и все домашние безумно её любили и баловали.
Взяв портфель, Татьяна вышла из класса и прошла к гардеробной, надев шаль и своё новое голубое пальто, уже было направилась к выходу, но, заметив на полу кем-то обронённый коробок спичек, подняла и сунув в карман своего пальто, подумала:«Наверное, Лаврентий обронил…зайду к нему, заодно посмотрю, как он там.».
Она прошла в помещение, отведённое для сторожа. Лаврентий сидел за столиком и пил чай из алюминиевой кружки. «Хорошо, что не бражку…» -- подумала она, улыбнувшись. Лаврентий поднялся и обрадованно воскликнул:
-- О! Татьяна Сергеевна! Прошу! Чайку испить не хотите ли? С пряниками!
-- Спасибо, Лаврентий Фёдорович, как-нибудь в другой раз. Домой спешу. Вы, уж, пожалуйста, с печкой осторожнее, мало ли чего… Беспокойно мне, как-то, сегодня, тревожно…Может, мама заболела… Или дома что…
Была суббота и в деревне топили бани. Приятно пахло дымом и свежим морозцем. Татьяна прошла через мостик и вышла за околицу.
Путь был санный, хорошо наезженный, идти по нему легко и приятно. Слева от дороги начиналась берёзовая роща, перемежающаяся полями со стоящими на них стогами сена. Справа тянулся ельник. Татьяна шла и думала о том, что скоро, уже скоро придёт весна и запоёт в лесу кукушечка, зацветёт черёмушка, а потом, потом Володя придёт и будет счастье.
Короток зимний день. Когда она вышла, солнышко было над верхушками елей, теперь же оно спряталось и быстро шло к закату. Морозец крепчал. Сразу стало неуютно, но ничего, в свою деревню она успеет придти ещё засветло, тем более, что половина пути уже пройдена. Татьяна прошла ещё немного до того места, где ельник ближе подходил к дороге. Ей показалось, что среди нижних и тёмных лап елей сверкнули две жёлтые звёздочки. «Волк?! -- внутри неё похолодело и оборвалось,-- Откуда?...».
Волк вышел из ельника, сел и, задрав голову, завыл пронзительно и жутко. Через секунду далёкий и разноголосый вой отозвался далеко за лесом. «Вожак! Волки… волки бегут сюда!» -- с ужасом успела догадаться Татьяна и бросилась бежать, утопая ногами и зачерпывая валенками снег, к стогу сена, стоящему в поле, недалеко от дороги.
Подбежав к стогу, хотела забраться на него, но сорвалась. Времени у неё не было, волки уже были близко. Тогда, достав из кармана спички, подожгла стог в нескольких местах.
Волки окружили, оскаливаясь и сверкая глазами, но ближе подойти не смели. Ярко и жарко горел стог. Татьяну окружили не только волки, но и сгустившаяся чёрная ночь.
Стог ещё горел, когда Татьяна, судорожно расстегнув портфель, достала тетрадь и карандаш, написала записку. Последнюю записку. Затем, вырвав листок из тетради и сложив его вчетверо, засунула глубоко в валенок.
Сено ещё горело, но волки уже не боялись. Они подступили ближе и один рванул её за пальто. Она упала, увидев вблизи жестокие и беспощадные звериные глаза, пыталась отбиться портфелем, затем закрыла руками лицо…. Летели куски одежды, кровью напитывался снег, застывая на морозе…
К утру поднялась метель. Ветер трепал несгоревшие куски сена, разгоняя его и заметая снегом следы дикой расправы.
* * *
Через неделю весть о том, что пропала молодая учительница пронеслась по всем ближайшим деревням и эту новость обсуждали в «сельпо» каждой деревни, ведь она не просто пропала, а как сквозь землю провалилась. Приезжал следователь из райцентра, взял показания у Лаврентия, ведь он последний, кто её видел. Горе безутешных родителей вообще никакими словами не опишешь.
Насчёт волков было предположение, но его быстро отмелИ местные жители, заявив, что не помнят, когда, в каком году, может ещё, при царе Горохе, были здесь волки. Впрочем, кто-то из местных жителей видел возле деревни волчьи следы, на что над ним только посмеялись: «Да то собачьи! Сейчас у них свадьбы!».
Да! Ещё у колхозника Семёнова исчез стог с покоса. Стоял стог -- и нет его. В деревнях люди тогда были отзывчивыми и сострадательными. Даже замков ни у кого не было. Ну, взяли стог. Что с того? Может, скотинка у кого с голоду умирает. Семёнов в милицию не стал заявлять. Что такое стог по сравнению с пропавшим человеком, тем более, что семья была работящей и сена всегда заготавливали больше, чем надо, чтобы потом помочь кому-нибудь или продать.
Лаврентий запил. За последний год он очень привязался к Татьяне, относился к ней, как к дочери, тем более, что своих детей у него не было, как и семьи. Часто они вместе пили чай и вели задушевные беседы.
В школу из райцентра прислали другую учительницу и жизнь поползла своим ходом до весны. В апреле, Семёнов, проезжая мимо своего покоса, кинул взгляд на то место в поле, где раньше стоял его стог. Слегка оттаявшее место было тёмным и его взгляд зацепился за нЕчто, голубеющее среди этой черноты. Остановившись, он подошёл близко и увидел раскиданные клочкИ голубой ткани, портфель, валенки и записку, в которой было написано химическим карандашом «Волки окружили меня. Я подожгла Ваш стог. Простите меня».
Люди плакали, удивляясь благородству, заключающемуся в том, что она, находящаяся в таком ужасе, испытывала чувство вины за сгоревшее сено.
В конце мая вернулся из армии Владимир. Он сделал из весенних цветов венок и положил на то место, где горел стог.
(Эту историю мне поведала моя бабушка Гребеньщикова Татьяна Арсентьевна)
После войны, Нина, волков была тьма, людей не боялись, заходили в посёлки, рвали собак и живность какая попадалась... история, рассказанная вами была у нас точно так, молодая учительница пошла пешком, лес был в стороне, о волках речи не было, а попала точно так, окружили, жгла тетрадки, по тем временам ценность большая, разорвали потом... это был 1946 год...
Или это тот самый случай и есть, или другая похожая история. Бабушка говорила про стог, а тетрадки жечь бесполезно, -- огня мало. Много было случаев встреч с волками. Как страшно! Спасибо, Валерий. С теплом.
Помочь сайту
Поздравления
