Помочь сайту
Поздравления
Синяя Книга
11 марта 2015 -
Аскадор Дантейк
- - - - - - - - - - - - - - - - -
Вариация на тему…
Сноска: действие этого рассказа происходило в тот сумбурный 1991 год, когда «колбасило» и «пучило» всю огромную страну, да и страна то разваливалась, разлеталась на куски.
Разлетались на куски и судьбы многих людей. Хороших людей – наших соотечественников… И порой по-особому доставалось людям, ищущим нестандартный выход из тупикового положения в своей жизни, в том числе и приверженцам общения с Потусторонним Миром.
Вывод: «не зная броду – не суйся в воду»: мир Темной Магии чрезвычайно опасен для непосвященного. И людям легкомысленным лучше избегать серьезного знакомства с миром тем.
Магия – не игрушка!..
Разлетались на куски и судьбы многих людей. Хороших людей – наших соотечественников… И порой по-особому доставалось людям, ищущим нестандартный выход из тупикового положения в своей жизни, в том числе и приверженцам общения с Потусторонним Миром.
Вывод: «не зная броду – не суйся в воду»: мир Темной Магии чрезвычайно опасен для непосвященного. И людям легкомысленным лучше избегать серьезного знакомства с миром тем.
Магия – не игрушка!..
– 1–
Подземная электричка, зашипев и тихо звякнув, остановилась, выпустила из многочисленных вагонных дверей толпы пассажиров, устало спешащих с работы. Поезд втянул в себя толпу поменьше и, оставляя затухающий гул в сводах станции метро Нивки, умчался в сторону Святошино.
Толстые стеклянные двери на выход в подземный переход, нервно задергались, распахиваясь и закрываясь, захлопали под натиском потока людей. Сразу за дверями толпа поворачивала налево, шумно ступая множеством ног, текла мимо стоящих возле желтых кафельных стен двух столов, покрытых заманчивым разноцветьем дорогих книг, и мимо торговок цветами. Дальше людской поток раздваивался в перпендикулярные стороны и по ступеням поднимался наверх.
Коренастый темноглазый брюнет лет тридцати в белой футболке, серых брюках, с небольшой черной сумкой через плечо, устало, спокойно шел в толпе, равнодушно минуя юных торговцев книгами. Хотя иногда и баловал он себя интересным чтивом, читать любил, но к столам, заваленным литературой, подходил редко: на таких прилавках покупка книг была ему просто не по карману.
Группки любопытствующих останавливаясь возле заманчивых столов, толкались, мысленно вздыхая, поодиночке отходили, на их место, вытягивая шеи, заступали новые, и так без конца. Кто-нибудь, конечно, и брал иногда нужную книжку, но в общем два молодых продавца, стоя за столами и зорко следя за сохранностью товара, скучали.
Выше упомянутый же брюнет Аристарх Расков безразлично прошел мимо них, повернул в подземном переходе за угол направо. Миновав многочисленных торговок цветами, в несколько поредевшей толпе стал двигаться к выходу наверх, в сторону троллейбусных остановок.
Какой-то древний дед в грязных лохмотьях в дрожащих руках протягивал толстую синюю книгу, беззубым ртом шепелявил:
– Купить книгу, ми́лаи. Совсем даром: всего за четыре рубля. Возьмить, милаи, и вы станете самыми щасливыми!
Но никто не останавливался перед стариком. Люди равнодушно, порой со снисходительной ухмылкой, бегло смотрели в его сторону и проходили мимо, – «Счастье дед предлагает! – оригинал…». Чего только не придумают, чтоб привлечь внимание! Да уж, столько появилось нищих, беспомощных и алкоголиков! Но всем, увы, не поможешь…
В кармане сумки Аристарх нащупал мелочь, собираясь по обыкновению положить к ногам нищего, но не увидел у того ни подстилку для подаяния, ни одной монеты на полу – вообще ничего! Старик не просил милостыню, он, видать, действительно продавал какую-то книгу. «Может ему нужно четыре рубля, чтобы добавить себе на водку?» – подумал Расков, проходя мимо, но отдалившись немного, почему-то обернулся. Помедлив, вернулся к старику, спросил:
– Что за книга-то, отец?
Дед радостно устремился к нему, тыча в грудь своим товаром, выкатывая красные опухшие глаза, прошамкал:
– Самая лучшая книга, милай человек. Купи, не пожалкуешь! Всего четыре рубля – и она твоя!
Аристарх вежливо взял увесистую книгу в толстой, несколько потрепанной синей обложке. На лицевой стороне ее красным тиснением был выдавлен ромб, в ромбе выделялся багровый глаз, недобро взирающий на мир. Парня аж передернуло – так вдруг тягостно, зловеще, будто холодной плесенью пахну́ло от книги. Холодок пробежал и по спине. Но Расков все ж преодолел неприятие в душе, потянулся и быстро веером пролистал полинявший от времени пергамент голубых ветхих страниц. Хмыкнув, начал удивленно крутить книгу в руках. Понятно было сразу, что перед ним древняя рукопись, ценная хотя бы кожей, из которой добротно сделана была когда-то много веков назад. Столь необычный памятник письменности впервые попал ему на глаза!
Очень Аристарха удивили разноцветные строчки, состоящие не из каких-либо букв, а только из геометрических знаков: треугольников, ромбов, квадратов, кружков, эллипсов, трапеций, а также точек и многоточий.
– Странноватая письменность, – произнес Аристарх. – Как же можно понять, о чем здесь написано?
– А понимать и не надо, милай, – прошамкал старик, тряся подбородком в седой щетине. – Перед тем, как читать, загадай любое, хоть самое заветное желание и прочитай шестнадцать листов за одну ночь. Наутро желание исполнится!..
Расков усмехнулся, возвращая деду книгу:
– Всего-то лишь? Да, ладно… скажете тоже!.. Как же я прочитаю, если там нет ни единой буквы?
Старик испуганно оттолкнул книгу от себя, прижимая ее к груди парня, загадочно выкатывая глаза и брызгая слюной, зашептал:
– Ты называй каждую фигурку словом, не пропуская ни одной, даже точки! Строчка за строчкой, каждую фигурку, каждую точку, каждое многоточие!
Аристарх подумал, пожал плечами. Потом согласно кивнул:
– Ну, хорошо. Хоть это и бред, конечно, но так и быть, возьму я вашу книгу. Уж больно она привлекательна. Необычна, главное!
И он вручил довольному деду четыре потрепанных рубля. От радости у деда задрожали руки. И, видимо, в порыве благодарности, или желая усилить эффект, он предупредительно вознес костлявый указующий перст:
– Но помни – с полночи до шести часов утра ты должен прочитать ровно шестнадцать листов. Лист – это две страницы. Понял, да?.. Будет тяжко, милай, но ты ни на что не отвлекайся. Читай упорно и старайся не бояться ничего. Главное – не бояться! И еще – ни в коем разе не выпускай ночью книгу из рук, иначе не одолеть тебе тех сил, и погибнешь смертушкой лютою!
Парень с недоверчивой усмешкой пожал плечами, дескать:
«Какие глупости! Вот, напугал…». Но колкий холодок сомнения и страха все же скребнул в душе.
Дед же закончил:
– На Земле ты теперь – единственный обладатель синей магии – самого легкого, но и самого страшного колдовства! Ежели сможешь всю прочитать ее, то станешь величайшим властелином всех вещей и явлений. Но если на какой-либо ночи не осилишь шестнадцать листов, то ужасная участь ожидает тебя! Не забывай об этом, милай человек. Ну, прощавай!
И не успел Аристарх спросить его еще о чем-то, как старик развернулся и быстро, против течения толпы, сутулясь, поковылял в сторону метро. Расков в раздумье повертел покупку в руках, вздохнув, сунул в боковое отделение сумки и пошел домой. Напряженно размышлял: «Синяя магия... Ни разу не слышал о такой. Знаю, что существует белая, черная, даже о красной магии стали в прессе писать, но вот чтобы синяя!.. Полнейший бред! Странный какой-то старик и книга эта странная. Впрочем, чего тут особо-то голову ломать: чушь, вранье это всё, чего он мне навтирал! Ну, да ладно, уж, купил так купил. Пусть дома лежит пока, как памятник древней письменности, что ли… А, может, кому из коллекционеров, что специализируются на подобных раритетах преподнести? А что – экземпляр занятный. Любителей старины может и заинтересовать...»
Аристарх подошел к улице Кирпоноса. Дом 10/8 – их рабочая общага, четырехэтажное кирпичное здание с двумя квадратными колоннами при входе. Он миновал комнату вахтеров, поднялся на второй этаж. Крики маленьких детей, резвящихся, бегающих по коридору, запахи общей кухни привычно встретили его. Кто живет или жил в общежитии, хорошо знает этот казенно-жилой запах, саму атмосферу временно затянувшейся на годы обители. Расков прошел мимо кухни, здороваясь со встречными соседями и соседками по этажу, остановился в противоположном конце коридора перед дверью под номером 29. Длинным ключом открыл внутренний замок, вошел в свою узкую небольшую комнату. Бросив сумку с книгой на тумбочку, он переоделся в домашний спортивный костюм и поспешил мыть руки в общественный умывальник. Затем стал готовить ужин.
Как всегда, поносившись по шумному коридору до кухни и обратно и, наконец, поужинав у себя, Расков мог теперь заняться и домашними делами. На время он даже забыл о странной покупке. Но к одиннадцати часам вечера, когда по дому все, что нужно, сделано, вдруг вспомнил о книге. После трудового дня подходило время ко сну; в предчувствии близкого отдыха наливалось усталостью тело. Но Аристарха потянуло вдруг к удивительной покупке, почему-то захотелось полистать ее.
Он выключил портативный цветной телевизор, стоящий на тумбочке у изголовья. Еще не раздевшись, сел на постель, достал из сумки чудо-книгу, с интересом начал её листать: немудреные геометрические знаки вместо букв – странно. Чья-то старательная рука давным-давно скрупулезно выводила их. О чем, интересно, думал этот человек, что волновало его тогда? И к чему он стремился, надеялся на что, записывая символы эти в книге, солидной и представительной уже и по тем временам? Наверняка он был не из бедного сословия. Да и понятно: бедняки тогда не умели ни читать, ни считать! К какому народу, какому племени принадлежал автор книги этой (ведь все изображенные в ней знаки могли подойти почти к любой письменности, а если точнее, – к геометрии!). Откуда взял автор древности знания эти, что так старательно хотел донести до будущих поколений? А может, составлял он загадочную книгу лишь для своего рода, для будущих потомков по крови? Но затем какая-то роковая случайность оборвала цепочку династии, род прекратил свое существование. И тогда книга нашла иного хозяина, совсем из другой семьи. И с тех давних пор стала скитаться она уже беспорядочно от одного хозяина к другому, принося им всем радость ли, печаль ли, а может, и злой рок?..
Рукописными строчками, словно разноцветные ожерелья, фигуры тянулись, вились, зигзагами подпрыгивали на линялом голубом фоне толстых пергаментных страниц, и ни единой буквы не было в увесистой книге. Аристарх прикинул: если осиливать шестнадцать листов еженощно, то за сколько же ночей можно одолеть синюю магию? Если, конечно, она действительно является ею… Насчитал 64 листа, – значит прочесть книгу нужно ровно за четыре попытки. Не слабо – четыре ночи не спать!..
Он отложил магию на телевизор, не раздеваясь, лег на еще нетронутую постель. Подложив под затылок руки, задумчиво устремил взор в потолок, мимо висящей над головой полки с кассетником. «Магия... – размышлял устало, чувствуя, как натруженные ноги гудят успокоительно, расслабляясь в дремотной истоме. Сейчас бы вздремнуть и ни о чем не думать. Но тревожит что-то. Что-то… не дает покоя… – Трудно поверить, что эта странная книга может быть столь уж всесильной. Да, но очень необычна она и на вид, и вообще внушает невольный интерес».
Аристарх поднял руку, щелкнул включателем магнитофона. Из высоких стереоколонок, стоящих на шкафу напротив, ритмично, чарующе забила, полилась приятная мелодия любимой им западной поп-группы «Бэд Бойз Блю». Он почти всегда перед сном включал свой старый кассетник и, за целый день мог, наконец, насладиться покоем и музыкой, музыкой... Но, наслаждаясь мелодией, продолжал думать: «А ведь до двенадцати осталось сколько?.. Двадцать минут… Ого. Может действительно попробовать не поспать одну ночку? Ведь у меня желаний заветных – не меряно! Вдруг, и действительно какое-нибудь, да сбудется? Вот, было б кстати… Хм…» Самое же заветное у Аристарха уже четыре года – желание знакомства с юной блондинкой ослепительной красоты. Голубые зовущие очи, стройный стан… Она живет на соседней улице и с вежливой бесстрастностью отклоняет любые его попытки к знакомству. Загадать сейчас это? Почему бы и нет? Очень уж соблазнительно! И как интересно!.. Но нет, пожалуй, не рискнет он – знакомство с недоступной блондинкой, дружба с ней, это слишком ответственно, чтоб нелепо рисковать: вдруг что-то не сложится, пойдет не так? Вдруг вмешательство магии лишь всё напрочь испортит?!. Еще неизвестно – не подвох ли таит в себе чудо-книга!.. Так легко доверяться глупо, тем более рискуя в столь личном, важном для него.
До двенадцати осталось всего три минуты. Мешкать более времени нет. Если начинать, то прямо сейчас. А, может, не сто́ит?.. Сто́ит! Еще как стоит! Во всяком случае, это интересно. И Аристарх решился – эксперимент, так эксперимент. Он готов.
Выключив магнитофон, парень сел за стол. Отодвинул стопки разнообразных книг, сосредоточенно положил перед собой синюю магию, сконцентрировался: «Пусть на моем счету в Сбербанке завтра появится пять миллионов рублей, пусть появится пять миллионов рублей…» Невольно заулыбался своей наивности, даже сам не зная, почему именно пять миллионов, а не больше и не меньше. Впрочем, дело ж не в количестве денег, а в том, чтобы проверить феномен.
Но вот стрелки белого прямоугольного будильника на столе щелкнули ровно на двенадцати. Расков открыл магию и мысленно ругнув себя за глупую доверчивость «Вот, дурак-то!», все же начал читать: «Ромб, треугольник, круг, – голос сипел от волнения, и язык пересыхал, прилипая к нёбу, – эллипс, квадрат, многоточие, круг, точка, ромб, эллипс, круг…». Перечисляя всевозможные комбинации фигур и знаков, просидел так целый час. Глаза уже слипались и голова тяжелела. Рано утром вставать на работу и ехать черт знает куда – на завод ЖБК, а он тут вместо людского отдыха смешит, наверное, всех потусторонних кур, надеясь на эфемерное чудо!..
Спина затекла. Решив минуту передохнуть, Аристарх встал из-за стола, потянулся, разминая ноги, прошелся по комнате от окна к двери и обратно. Отдернул шторы, глядя в темноту ночи, прислушался к сонной тишине. Под окном за асфальтированной дорожкой рядом с каштаном цвела акация, сладким дурманом наполняя свежесть ночи. С наслаждением втянув воздух, заполнил легкие: жить бы да жить!.. А он рискует… Постояв так с минуту, плотно закрыл форточку на задвижку и вернулся к столу. Уже взбодрившийся, сел и продолжил чтиво: «Круг, треугольник, трапеция, круг, точка, ромб, трапеция, многоточие, треугольник...»
Прошел второй час ночи, – он, все также, читал; третий час, – преодолевая тупую сонливость, читал и читал. Но пока осилено было лишь шесть листов книги, а минутная стрелка клонилась уже к половине четвертого. Нужно спешить. Он начал читать быстрее, чуть громче, чтобы не задремать.
В плотно занавешенное окно вдруг кто-то тихо поскребся, шумно задышал в стекло. Аристарх обмер, прислушиваясь к странным звукам с балкона. Сон общежития контрастом звенел в ушах, подчеркивая жуть! Но, переведя дыхание, продолжил чуть слышно читать: «Треугольник, круг, круг, круг, ромб, трапеция…»
Дверь, что отгораживала комнату от общего коридора на этаже, была закрыта на замок изнутри. Вдруг в нее кто-то несколько раз требовательно ударил. Расков аж подпрыгнул и обмер: что это может быть?!. Показалось, послышалось?.. Но стук разломил тишину снова и снова… Спросить, кто это? Открыть дверь? Нет, не соседи ж ломятся в конце-то ночи! Не открывать, ни в коем случае! Старик, ведь, предупреждал – нельзя отвлекаться от книги, значит, невзирая на помехи, нужно читать дальше. И, сглотнув тугую слюну, он читал и читал во вновь возникшей тиши, косясь иногда на стрелки будильника, что медленно склонялись к половине пятого.
На стену, возле которой стоял будильник, легла большая безобразная тень. Аристарх подобрался, чувствуя за спиной недоброе присутствие, расширенными глазами уставился на эту колышущуюся тень с двумя короткими рогами. Осторожно стал оборачиваться, но никого в комнате не увидел. Тень пропала. «Вот оно, начинается, – Расков поежился от страха, лихорадочно продолжил: – Ромб, круг, точка, точка, трапеция, эллипс». Под столом кто-то вкрадчиво повторил: «Ромб, круг, точка…» Аристарх отпрянул от стола, загремев стулом! Но и под столом не было видно никого. Сердце колотилось в груди, голова отяжелела и горела жаром.
И хотя возникшее в комнате зло ощущалось теперь постоянно и остро, Расков упорно, стараясь не отвлекаться, продолжил чтение. Он все читал и читал… а в душе расползался липкий холод.
Стрелки склонялись к половине шестого. Оставалось еще два с половиной листа. Надо было спешить. Кто-то тронул сзади за плечо... Аристарха будто молнией прошибло, он закаменел, сердце колотилось бешено, неугомонно! Уже не смея повернуться, вцепившись в книгу, пересохшими губами продолжал шептать символы.
Ветер подул со стороны окна, вспучил, заколыхал шторы, но Расков хорошо помнил, что окно еще недавно было плотно закрыто им! Он, не переставал упорно читать, и незримая рука убралась с плеча. Ветер опал, прекратился. В ушах звенящая тишина. Аристарх почувствовал, наконец, пустоту вокруг себя: зло, похоже, ушло, покинуло комнату. Парень быстро дочитал шестнадцатый лист и гулко облегченно выдохнул: «Всё!..»
Стрелка будильника щелкнула на шести часах. Радио на стене у изголовья, мягко, мелодично заиграло гимн Украины. Аристарх облегченно отвалился на спинку стула, положил закладку между шестнадцатым и семнадцатым листами, захлопнул удивительную книгу. Сердце еще тревожно колотилось, и он покачал головой. Встал, разминая затекшие ноги, несколько раз прошелся вдоль комнаты, заглянул для верности под стол, под кровать, даже в шкаф, но ничьего присутствия там не обнаружил.
«Полтергейст, настоящий полтергейст вызывает эта книга! – прошептал он, заворожено глядя на синий феномен. – И зачем мне все эти ужасы? Впрочем… Я ж загадал желание! А ну-ка, ну-ка...».
Из-под стопки белья в шкафу Расков вытащил сберкнижку, помедлил, не решаясь открыть ее. Он хорошо помнил, что с последним его вкладом там было уже тысяча двести тридцать рублей и шестьдесят четыре копейки. Аристарх осторожно открыл книжку и обмер: после последнего вклада было жирным размашистым почерком написано пять миллионов рублей, которых он никогда не мог бы внести, а далее роспись кассира. И всего вместе теперь значилось 5 млн. 1230 руб. 64 коп.!
Сберкнижка затрепетала в дрогнувших руках. Расков ухватился за дверцу шкафа, потрясенный и напуганный, зашептал: «Сработало!.. Вот это да-а!.. Выходит, не зря я ночь промучился. Вот так книга! Существует, значит и синяя магия, не соврал старик!»
Но возбуждение не покидало. Не поехав сегодня на работу и не в силах спать, Аристарх с трудом дождался одиннадцати часов. Побежал в ближайший Сбербанк. Протянул в окошко сберкнижку, пытаясь скрыть волнение, попросил:
– Девушка, проверьте, пожалуйста, все ли верно на моем счету?
Миловидная служащая, игриво зыркнув в его сторону, покрутила вращающиеся вокруг оси полки со счетами. Найдя нужную и проверив, изумленно улыбнулась:
– Ого, так вы – миллионер! Самый настоящий?.. Ваш счет 5 млн. 1230 рублей 64 копейки. Или что-то не так?..
– Да нет, нет, всё нормально! – как полоумный замахал руками обладатель крупного вклада и, схватил протянутую ему сберкнижку. Он выскочил на улицу, смятенным видом удивив работниц банка, в ожидании посетителей сидящих за еще пустыми стойками.
Да, еще вчера Аристарх к синей книге относился с усмешкой. Теперь же ясно – есть неведомая Силища, способная, как исполнять желания, так, при малейшей оплошности, и растоптать любого. Растоптать его – Аристарха Раскова, который раньше считал себя не слабаком! «Ну, ничего, еще посмотрим, кто кого!..» – ошарашено думал он, возвращаясь домой.
Итак, книга проверена. Теперь вопрос: использовать магию дальше или не рисковать больше, остановившись на том, что уже есть? Но сейчас нет сил что-то решать, просто страшно хочется спать – тяжкая ночь все ж дает знать о себе.
Расков шел мимо отделения милиции слева и пятиэтажного кирпичного здания справа – старого дома, где жила его неприступная любовь. Шел и думал, еле переставляя от усталости ноги: «Что ж, девочка, кажется, договоримся скоро. Уж, извини».
Он пришел домой, лег в постель и сразу же уснул, вздрагивая и вскрикивая иногда в тяжелом забытьи.
– 2 –
Аристарх проспал до вечера. Встав в шесть вечера, перекусил, затем вышел из шумного общежития.
Пришел в парк недалеко от метро Октябрьская. Люди в эту пору большей частью уже спешили с работы, шли по тропинке, протоптанной в молодой зелени, спускаясь к железнодорожному пути и поднимаясь дальше.
Заложив руки за спину, погруженный в размышления, Аристарх брел по асфальтированной аллее. Здесь приятная прохлада, небо запуталось среди цветущих яблонь, зеленых и голубых елей, тополей и сосен. Сегодня он не поехал на работу, прогуляв без уважительной причины. Еще два-три таких прогула – и неприятностей не избежать, – могут и уволить. Впрочем, не это волновало сейчас. В конце концов, пропущенные дни можно отработать. Сейчас важно одно – выбор: использовать синюю магию дальше или – нет. Ясно было – еще одну ночь, полную жути, вынести непросто. Выдержит ли? Другой вопрос – зачем ему все это нужно? Чтобы потешить свой эгоизм и сверхъестественным образом добиться давно желанного – взаимности? Но не будет ли это скотством с его стороны: не с вещью же думает провести испытание – с человеком, дорогим для него созданием! С другой стороны, теперь есть шанс сделать девушку поистине счастливой и благополучной со всех сторон. По словам старика, Аристарх может стать могущественнейшим из чародеев! Теперь главное – не испугаться, перенести все ужасы и не выпускать синюю книгу из рук. Что ж, выбор напрашивается сам собой. Кроме серости жизни, ее беспросветности, ему терять нечего. Но, зато теперь, если приобретет, так всё, что сможет пожелать! Запастись бы фантазией только!.. Чувство праздника ненадолго расцвело в сердце – он всемогущ, ему всё подвластно!.. Теперь бы нервам не подвести. Лишь бы страх не одолел в самый трудный момент…
Наверное, он склоняет себя ко греху тяжкому? Возможно. Но Расков никогда и не верил в Бога такого, каким Тот догматически представляется большинством. Он еще верил: существует какая-то Сверхсила, но что она из себя представляет, какая вообще – светлая, темная или имеет две стороны? Кто б мог ответить? Да некому! Тогда ему действительно нечего терять. Каждый человек рождается, словно сосуд, вмещая в себе субстанции добра и зла – уж такова природа людей; так чего ж особо мудрствовать и строить из себя святошу? Воспитание или антивоспитание день ото дня влекут человека к одному из полюсов души. Какая-то лотерея жизни, – уж кому как повезет – с одной стороны! А каково было воспитание Аристарха Раскова? На это можно лишь махнуть рукой. Ему поздно менять себя. Да что там…
Итак, он решил: будет бороться до конца. Бороться с помощью синей магии – неслыханный способ! Но надо выиграть, иначе не стоило и начинать! Он уже «попал», втянут в круг, из которого лишь два пути – победа или смерть. Остается одно – победить!
Расков вернулся домой и стал с нетерпением ждать второй ночи. Следующее желание знал теперь точно и, когда часы показывали уже без двух минут двенадцать, с трепетом загадал его.
Диктор по радио пожелал всем спокойной ночи, и стало тихо. Расков сидел за столом перед синей книгой в плотно зашторенной и закрытой комнате. Он еще раз осмотрелся, кашлянул для большей уверенности и открыл магию на семнадцатом листе. Голос его прозвучал хрипло, неровно, но потихоньку окреп.
В общежитии тихо, никто не ходит по коридору в умывальник и туалет, что расположены напротив комнаты, не бегают уже, не кричат дети. Как-то быстро все уснуло кругом, будто подготовили ему плацдарм для действий – «работай, парень!».
Набирая силу в голосе, Аристарх шептал: «… ромб, круг, ромб, треугольник, точка, круг, многоточие, эллипс...»
Электрическая лампа горела под высоким потолком. Толстая лиловая муха, жужжала, кружась возле нее, билась о голубую синтетическую люстру. Муха дважды пролетела над головой Раскова и упала на только что перевернутый семнадцатый лист книги, сразу умерла, задрав лапки вверх. Аристарх досадливо сдул ее на дымчато-серую клеенку стола и увидел, как муха вдруг воспламенилась, словно спичка и тут же потухла, обуглив под собой дырку в клеенке.
Расков собрался, напружинился, понимая – скоро начнется! Положив книгу на предплечья и прижав ее краем к животу, продолжил читать. Сделал это вовремя: на стол, ладонью вниз перед самой книгой грохнулась большая синяя рука! Аристарх аж подпрыгнул на стуле, с ужасом глядя на когтистую десницу, к локтю растворяющуюся в стене. Рука приподнялась, растопыренной пятерней злобно замахнулась на Раскова. Тот окаменел, готовый заорать и выскочить вон из комнаты. И рука низверглась на него, но, собрав остаток сил, парень лихорадочно выкрикивал: «Круг, ромб, точка, точка!..», и десница, словно соскользнув по невидимому препятствию, грохнулась на стол. Пятерня сгребла будильник и с хрустом и скрежетом сдавила его в мощном кулаке. Искореженная белая пластмасса корпуса, металлические детали будильника брызнули, посыпались меж синими пальцами.
Теперь было окончательно ясно, что ключ к спасению лишь в чтении без остановки, и он старательно, без умолку выкрикивал слова́.
Рука снова вознеслась над ним, начала кружить в воздухе, носясь по комнате, пытаясь нащупать его, но никак не могла. Дрожа всем телом, словно молитву, читал Расков странные символы.
Когда перевернул восемнадцатый лист, страшная рука растворилась в воздухе. Аристарх выдохнул густо, стал читать тише, прислушиваясь к коварной тишине комнаты. Понимал – это всего лишь начало…
Что-то потянуло взглянуть на окно – шторы, позвякивая крючками в карнизе, стали медленно раздвигаться. С ужасом Аристарх взирал на открывающуюся черноту оконных стекол, ожидая, что будет дальше. Еле сглотнул давящий ком. В ночной тьме, серебрясь, проявлялось существо, похожее на медведя, но на длинных, заросших шерстью ногах. Оно перешагивало через перила балкона и направлялось к окну. «Медведь» упал пред окном на колени и прильнул оскаленным рылом к стеклу. Он хрюкнул и глухо застонал. Зеленые фосфорические глаза без зрачков мертво уставились прямо в душу Раскова, притягивая к себе беззащитный взгляд.
Аристарх медленно встал со стула, на ватных ногах шагнул к окну. Сердце леденело в груди, и книга вот-вот выпадет из ослабевших рук! Он сделал второй, третий шаг к зеленому, все более наливающемуся фиолетово-кровавыми оттенками влекущему, пристальному взору смерти.
Книга заскользила из пальцев, и Расков, спохватившись, с трудом поднял ее пред глазами, шевеля пересохшими губами, еле слышно зачитывал строчки.
Чудовище с пронзительным ревом загородило морду большими красными, голыми, как у человека, руками, отшатнулось, растворяясь во тьме. Не выпуская из дрожащей руки книгу, другой рукой Аристарх задернул шторы. Сотрясаемый дрожью, как в ознобе стуча зубами, бессильно осел на кровать, глубоко перевел дыхание.
Дверь снова громко и злобно сотрясли удары. Опять тишина… Аристарх лихорадочно думал: «Неужели никто в общаге не слышит грохота? А может, этот стук не из темного мира – может, кто из соседей спьяну ошибся дверью?..» И отважился спросить:
– Кто там?..
За дверью по коридору прокатился душераздирающий, громкий храп. Нечеловеческий храп-стон!..
– Отворяй! – тяжело и требовательно раздался за дверью замогильный голос.
Расков стал быстро, взахлёб читать. За дверью послышалась возня, хлюпанье, повеяло кисловатым запахом железа. Синяя вязкая жидкость просачивалась в щель над порогом и медленно поползла в комнату. Аристарх взглянул на наручные электронные часы, – без четверти пять. Большая часть ночи минула. Но как же теперь?.. Только б не сломаться, только б выдержать до утра, обязательно выдержать, и он никогда больше не свяжется с проклятой нечистью!
Но до утра все равно далеко. Синяя жидкость у порога вспучивалась множеством пузырей, пузыри наливались краснотой и в красноте этой мутились, становились все отчетливее черные точки вращающихся зрачков. Вдруг одновременно зрачки устремились на переставшего читать Раскова! В ужасе он отвернулся к окну, занавешенному шторами, и торопливо продолжил чтение.
За окном послышался тяжкий вздох. Шторы снова раздвигались, обнажая черноту ночи. Желтизной проявлялась огромная лысая голова, профилем качающаяся перед самыми стеклами. Недобрый взор темных впадин вместо глаз уперся в обреченный взгляд Аристарха. Но Расков еще находя в себе силы, отвел глаза на геометрические знаки книги.
Синяя, во все мерзкие глаза глядящая на него жидкость, медленно подползала к кровати. Аристарх с отвращением поджал ноги и быстро, в изнеможении читал, стараясь уже не смотреть никуда, кроме страниц.
Форточка, которую он еще с вечера тщательно запер на задвижку, распахнулась в комнату, звучно хлопнув о косяк стены. Звон разбитого стекла…
– Открой окно! – требовательно рыкнуло с балкона.
Нет, он ни за что не встанет в мерзость сине-кровавой лужи, готовой пожрать его! Нет, он ни за что не посмотрит больше никуда и не подпустит к себе смерть, смерть!.. Но все ж не выдержал, краем глаза мельком взглянул на окно. Проклятое любопытство! Да, чтоб его!.. Костлявая, желтая, как воск, рука, словно ждала этого: она полезла в отверзтую форточку, начала тянуться к внутренним задвижкам балконной двери. Но время спасло – подошло к шести, и Аристарх успел дочитать 32-й лист!
Страшная рука отпрянула назад и вместе с огромной желтой головой растворилась в серости еще бледного робкого рассвета. Не хватало лишь петухов… Злобные глаза синей жидкости стали лопаться один за другим, десятками, как мыльные пузыри. На полу Расков с содроганием видел теперь лишь огромную, почти во всю комнату, зловонную лужу крови. Фу, смрад – мерзость, да и только!
Аристарх повалился на подушку, теряя сознание.
В чувство привел его тихий, робкий стук в дверь. Расков встрепенулся, прижимая к себе книгу, прислушался, ошалело зыркнул на пол – кровь исчезла, словно и не было ее. Бред!.. Может, действительно – лишь кошмарный сон? Нет, не сон, последствия визита потусторонних сил все ж остались: открытая, разбитая форточка, искореженный, рассыпанный по столу будильник и обугленная дырка в клеенке от сгоревшей мухи.
Тихий стук в дверь повторился, Аристарх осторожно ступил на пол, подошел к двери, затаив дыхание, спросил:
– Кто?..
– Здесь живет Аристарх Расков? – послышался за дверью нежный, очень мягкий голос. После ужасов ночи то была райская музыка – человеческое присутствие!
– Да… здесь.
– Мне очень нужно увидеть его.
Осознавая, что ужасная ночь все ж закончилась, но еще боясь подвохов, он осторожно, лишь чуть-чуть приоткрыл дверь. В коридоре растерянно, смущенно улыбаясь ему, стояла та самая прекрасная блондинка, ради которой он и пережил эту ночь!
– Меня зовут Настя, – потупив глаза, тихо и серьезно сказала она. – Я… не знаю, я пришла к вам. Пришла вот... и все... Это глупо, правда?
«Ничего себе – глупо!..» – сердце дрогнуло в сильной груди. Расков хотел броситься ей навстречу, обнять, но вместо этого безвольно оседал, привалившись спиной к дверному косяку. Опустив голову в колени, закрыл ее руками, чувствуя, как наворачиваются неудержимые слезы. Настя встала на колени перед ним. Склонив белокурую голову к темной голове парня, прошептала:
– Как странно… Я как будто всю жизнь знала и любила тебя, как будто всю жизнь ждала такой минуты. Это, как величайшая тайна, открылось мне сегодняшней ночью. Словно кто-то вдруг отодвинул с глаз моих непроглядную завесу. Не знаю, что произошло со мной. Не знаю. Как наваждение какое-то. Господи, что я говорю?!.
Она вскочила, собираясь убежать, но Расков резко поднялся, удержал ее за руки. Он не находил слов, и губы дрожали. Робко поднимая к ней влажные, сверкающие глаза, закачал головой:
– Если б это действительно было так, если б ты знала, Настя, к какому человеку пришла ты... – и, тяжко вздохнув, пригласил гостью в комнату.
Он все честно рассказал ей, не вдаваясь лишь в подробности ужасов, перенесенных ночью. Но, как ни странно, во влюбленных голубых глазах девушки Аристарх так и не увидел упрека. Напротив, она стала утешать Раскова:
– Ничего, я нисколько не жалею, что полюбила такого сильного парня, такого необычного… Надо же – магия! Я думала – лишь в книжках да кино сочиняют про всякие там чудеса. Ну и ладно, пусть это случилось даже и так. Единственно, о чем я жалею сейчас и хочу, чтоб ты простил меня – мое прошлое непонимание и безразличие к тебе. Сташек, можно буду называть тебя так? – он охотно кивнул, с нежностью глядя на нее.
– Пожалуйста, Сташек, не занимайся больше этим колдовством, выбрось или сожги страшную книгу. Она не доведет до добра. Я это чувствую. С ней рядом даже находиться неприятно. Правда. Пожалуйста, избавься от нее поскорее. Я так боюсь потерять тебя! Если б ты только знал, как я боюсь теперь этого…
– Мне надо подумать, – уклончиво ответил Расков. – Избавиться от книги мы всегда успеем. Давай пока не будем торопиться с решением. Поговорим о чем-то другом.
– Но магия неминуемо приведет к гибели или к чему-нибудь пострашнее этого! Неужели ты не понимаешь? Пообещай мне, что больше никогда не станешь пользоваться ею, пообещай!
– «Пообещай!» – легко сказать!.. – Парень почесал затылок. – Не знаю... Пока н-н-н… не уверен.
В замешательстве, Настя попыталась хоть как-то помочь ему:
– Ну, давай тогда сделаем так. Если ты вдруг захочешь применить магию, то сделаешь это только вдвоем со мной. Договорились?
«Ничего себе – вдвоем! С ума сошла!..» – Аристарх категорически замотал головой, но Настя упорно продолжала:
– Я не хочу оставлять тебя наедине с этими ужасами. Я хочу, я должна теперь поддерживать тебя во всех трудностях. Даже в таком страшном деле, если уж оно неизбежно!
Расков признательно улыбнулся, положив ладонь ей на руку:
– Спасибо, Настя. Но я никогда не позволю себе, чтоб ты увидела хотя бы краешком глаза то, что довелось видеть мне. Такие приключения, поверь, не для девушек. Мне приятна готовность к жертве, но это не нужно. – И весело добавил: – А вообще я уже начинаю не только восхищаться твоей красотой, но и гордиться тобой. Ты – умница!
До шести вечера они оставались в комнате и всё говорили, говорили... Не могли наговориться, любуясь и восхищаясь друг другом. Настя смущалась и сгорала, млея под жгуче-влюбленным взглядом черных глаз. Странное, доселе неведомое притяжение к малознакомому человеку, поражало, удивляло ее, но сдержаться, оградиться от силы сладкой она не могла. Сплавленные влечением, они притянулись и забыли все препоны. Впервые в жизни она легла в постель к мужчине. Впервые!.. И вот, сегодня стала женщиной. А к вечеру, счастливая обретением любимого и встревоженная его судьбой, ушла к себе домой.
Не хотела Настя покидать Раскова, но он мягко настоял, чтобы на ночь она оставила его: ссылался на то, что ему нужно хорошо отдохнуть.
– 3 –
Но не об отдыхе думал Аристарх, хотя прошлая ночь и вымотала силы. Нервы еще крепки, страх, вроде, прошел, и все пережитое кажется теперь лишь галлюцинацией. Не так уж всё и ужасно, если учесть, что книга, вызывающая кошмары, сама же и ликвидирует их, выручая своего повелителя. Главное – не терять присутствия духа и не выпускать книгу из крепких рук!
Сегодня, сам себе удивляясь, Аристарх уже снова хотел видеть ужасы. Теперь словно что-то тянуло в гибельную пропасть. Чувство это напоминало то, какое испытывает человек, стоящий на краю обрыва и с головокружительной высоты глядящий вниз. Человеку страшно до дрожи в коленях, но хочется смотреть и смотреть туда – вниз, не отрываясь!..
Он устал и был разбит (не удивительно!), но два удавшихся опыта толкали на новое безумие, внушая надежду, что и в этот раз все обойдется. Синяя книга становилась адской забавой, которой неудержимо уже хотелось и хотелось играть. И тут Аристарх поймал себя на мысли, что незаметно становится другим человеком. Нечистый азарт вползал в душу и не было желанья противиться пороку. Вновь надвигалась ночь, полная острых ощущений, и он жаждал поскорее окунуться в нее, окунуться с головой! Да что же это творится с ним? Нет, надо прекращать. Но как?.. Ведь, так сладостны мгновенья, когда свершается сначала первое чудо, затем второе, наверняка будет и третье. Мир, полный загадок, манит его, он – родственник тому миру, нет – властитель его, и идет ему навстречу…
Аристарх даже чуть не забыл упомянуть следующее желание. Теперь это было не важно совсем. Единственным стремлением стало – скорее встретиться с нечистой силой, которая уже и не рисовалась в сознании такой страшной и мерзкой, и он словно пьянел в предчувствии скорого свидания с нею. Но выбрать желание необходимо: таковы правила адской игры. Расков загадал на исполнение давней, несбыточной мечты – обрести способность к полетам в воздухе.
И вот, наконец, настали заветные двенадцать часов ночи! Теперь уж Аристарх предвкушал сладость новых впечатлений. Взволнованно он сел за стол и начал читать. Новый раунд, игра началась, и события не заставили себя долго ждать.
В тишине спящего общежития наступила абсолютная, могущественная тишина. Сердце стучало гулко и сильно. Свой жаркий шепот никак не мог заглушить его. Аристарх не отрывал глаз от страниц книги, уже чувствуя откуда-то сверху или сзади надвигающуюся опасность. В лицо вдруг подул ветер, ноги перестали ощущать пол, Расков напрягся, бросил взгляд вниз и обмер, схватившись левой рукой за спинку стула. Сидя на стуле, он летел уже в ночном звездном небе, на приличной высоте. Внизу бесконечными линиями и россыпью огней распростерся спящий Киев. Зрение Аристарха настолько обострилось, что даже в темноте он различал кладку кирпичных домов, стыки шиферных и жестяных крыш, тонущих глубоко внизу.
Поток воздуха, возрастая, подул снизу, мягкая волна поднялась в теле, подступая к горлу, и Расков понял, что начинает падать. Зловещий хохот громыхнул сверху. Он стал торопливо читать книгу и сразу ж ощутил, как тело его из невесомого быстро наливается тяжестью перегрузки и летит теперь вперед-вверх. Затем головокружительный вираж вниз, снова вверх... Дух захватывало от неуправляемости, обреченности полета… и восторга, страшного дикого восторга, неуместного теперь и быстро переходящего в жуть!.. Адская сила, словно забавляясь, мягко, но неуклонно швыряла его в небе, и дикий хохот сопровождал несчастного то справа, то слева, то глубоко снизу.
Одной рукой Расков судорожно, крепко держался за спинку стула, в другой силился удержать магию, дрожа от страха, что в любой момент сорвется вниз, улетая в пропасть городских огней. Ветер неудержимо трепал пергаментные листы книги, и как ни старался Аристарх читать, чувствовал уже, что сидя на стуле, со свистом рассекаемого воздуха по диагонали низвергается вниз. Он захлебнулся, приготовившись к неизбежному удару, но на бешеной скорости стул пронес его над плоскими и конусными крышами домов, каких-то гаражей, над темным спящим парком и опустил на бетонные железнодорожные шпалы. Расков попытался встать, но словно прирос к отяжелевшему деревянному стулу.
Впереди темнел большой бетонный туннель. Там за поворотом вдали раздался свист и ревущий гудок тепловоза. Вскоре свет мощных фар ударил в глаза. Тепловоз, груженый бесконечно тянущимся составом товарных вагонов, оглушая жутким ревом, стуча сотнями колес, мчался прямо на обмершего Раскова!..
Напираемый прессом несущегося локомотива, теплый, пахнущий машинным маслом и гарью ветер, рванул волосы и одежду Аристарха. Вот она – неминуемая смерть! И Расков никак не может противиться ей, не может встать или броситься в сторону. Он вцепился в книгу и начал отчаянно кричать: «Треугольник, круг, треугольник, ромб!..»
Поезд на полном ходу налетел, жарким вихрем, пахнущим железом, углем, машинным маслом и гарью, мелькая промежутками меж вагонами, всем составом промчался сквозь парня и, стуча колесами, ушел в темноту!
Аристарх по-прежнему сидел на стуле, касаясь ногами бетонной шпалы. Еще не веря, что выжил, потрясенно оглянулся, поставил ногу на рельсу, ощупал себя, положив книгу на колено: «Фу-у-у… так можно сойти с ума…» Да, он остался невредим. Реальный тепловоз со множеством вагонов промчался сквозь него, как сквозь призрак!..
Пережить Такой стресс оказалось тяжелее, чем все предыдущие.
А книга лежала на колене, и он на секунду обмяк, отключаясь, закрыв глаза. Но, открыв их, увидел много прозрачно светящихся синих рук, жадно тянущихся к магии. Он резко схватил книгу, отдернулся и, стараясь не смотреть по сторонам, продолжил читать.
Дикие, страшные стоны раздались отовсюду. Одни за другим, вокруг Аристарха стали падать и корчиться у ног синие, омерзительные трупы. И откуда их набралось столько?! Расков же, не отрывая взгляда от страниц, яростно, дико читал, читал и читал, и тут почувствовал, что снова поднимается на стуле в небо.
Он еще долго носился в остывшей ночной тишине и только к утру, словно призрак, пронзив собой крышу и два верхних этажа общежития, грохнулся на пол своей комнаты. Он распластался, барахтаясь в обломках стула, еще не веря что все еще жив!..
Сорок восьмой лист магии был прочитан в срок. Он с честью выдержал и третью ночь! «Герой, твою мать!.. Для чего, зачем? Идиот!.. Нет, всё – с меня довольно…» – Аристарх, сел на полу, в изнеможении привалился к кровати, по лицу стекали липкие соленые ручейки. С трудом он вполз на постель и, не раздеваясь, сразу забылся тяжелым, судорожным сном.
– 4 –
Часов в пять дня его снова разбудил тихий стук в дверь. Расков с трудом, кряхтя, встал, на ходу протирая опухшие глаза, подошел к двери, на всякий случай спросил:
– Кто?..
– Это я, Настя.
Он открыл и облегченно, с улыбкой впустил девушку в комнату. Настя поставила на стул хозяйственную сумку, начала на стол выкладывать из нее сетку яблок, двухлитровую банку гранатового сока, три бутылки молока, хлеб, две банки шпрот, пачку сливочного масла и пол-литровую баночку варенья.
– Зачем это? – с улыбкой удивился Аристарх, приобнимая девушку за плечо. – Ты принесла мне передачу? Но ведь я еще не в больнице и не в тюрьме.
– Вот дурной-то! – обиженно покачала головой Настя. – Сплюнь и не говори такие глупости! Я же понимаю, что ты голодный, что снова, наверное, не спал целую ночь. И я не спала – думала о тебе!.. – Осуждающе остановила на нем взгляд. – Сейчас же садись и ешь. А я хоть посмотрю на тебя.
И положив ладони на сильную грудь Раскова, с нежной улыбкой прильнула щекой к его гулко бьющемуся сердцу. Аристарх благоговейно, бережно и благодарно прижал ее к себе, замер так, слегка покачиваясь, гладя шелковистые светлые волосы.
– Спасибо, Настенька. Что бы я без тебя делал?
– Ну ладно, – смущенно отстранилась она. – Сейчас я накрою на стол, и ты поешь.
Настя быстро и умело сервировала стол и вскоре они уже сидели напротив друг друга. Аристарх, признательно поглядывал на желанную гостью, не спеша ел бутерброд со шпротами. Она, подперев щеки кулачками, влюблено смотрела на него и молчала. Наконец, не выдержав, спросила:
– Скажи правду, Сташек, ты опять целую ночь провел с этой магией?
Аристарх медленно, в раздумье отложил в сторону недоеденный бутерброд, ответил:
– Да, Настя, – виновато развел руками, – я не смог одолеть соблазна. Уж очень интересно. Понимаешь… Хотя, магией это назвать трудно. Наверное, это что-то другое, может даже, более могущественное, чем то, что мы привыкли понимать под колдовством.
– Занимаешься ты каким-то безумием, милый: снова бессмысленно рисковал жизнью. Зачем?.. – Настя сокрушенно опустила глаза. – Зачем тогда очаровывал меня? Чтобы я мучилась от одиночества, страдала, постоянно думая только о тебе? Это бессердечно. Подумай, хоть немного, и обо мне тоже…
Настя опустила лицо в ладони. Сердце дрогнуло у Аристарха. Он виновато встал возле любимой, поцеловал в лоб, в пробор ее собранных сзади пшеничных волос. Она выпростала руки и со слезами на глазах бросилась ему на шею, жарко обняла, отчаянно захлебываясь, прошептала:
– Пожалуйста, не бросай меня, оставь ты эту проклятую книгу! Ведь люблю я тебя, не смогу уже без тебя! Совсем не могу… Да и сколько мне жить то осталось!.. Совсем немного…
– Что?.. О чем ты?.. – не понял парень.
– Да о том, что наша семья из Чернобыля. И родители мои, и я – у всех у нас куча болячек. Белокровие меня уже убивает... Врачи не говорят, но я узнала точно и сама чувствую – не жить мне долго. Хоть бы остаток дней с тобой… и матерью мне не быть… Прости…
Как громом среди ясного неба, как обухом по голове!.. Аристарх потер лоб, пытаясь сообразить:
– Подожди, Настя, чем я в силах помочь?
– Никто тут уже не поможет. Только в Германии делают пересадку костного мозга. Постоянно нужна донорская кровь, – а где ее набраться?.. Лейкоз – это приговор.
Настя поникла на стуле, устало опустила руки на колени. Казалось, с тонких пальцев ее стекает усталость и бремя лет, которые никогда уже не прожить. Расков замер: его Любовь, его единственное, самое дорогое существо медленно и неотвратимо угасало, а он ничего и не знал об этом! Парень присел на корточки, заглянул ей в глаза:
– Настя, почему же ты молчала? Уже сегодня ты была бы здорова! И родители твои тоже…
– Глупенький… – Девушка грустно взъерошила его волосы. – Как ты не понимаешь: силы зла не спасают – они только губят. Рисковать, чтоб получить еще большую беду – какой смысл? Ну?.. Просто так ничего ж не дается и за все доведется платить. Таков закон жизни, если хочешь знать. Даже за наше знакомство расплаты не избежать, – я это чувствую. Ты связался с нечистью, которая взыщет обязательно рано или поздно. Понимаешь?.. Хватит рисковать, довольно. Твоя жизнь, твоя любовь – единственное, что осталось у меня. Ты своего добился, так успокойся и не гневи больше Бога. Давай проведем остаток дней моих вместе и счастливо. Ведь нам так хорошо, чего же еще то желать? Уж не думай, что только из-за магии я к тебе потянулась. Это было вначале, а теперь я сама, понимаешь, сама!..
– Нет, я так не согласен! – вскочил Аристарх. – То есть, я не согласен с приговором. Несправедливость какая-то! Почему хорошие люди должны умирать раньше срока? Не-е-ет, Настя, ты будешь жить!..
Он горячо, порывисто сжал ее в объятиях, целуя влажные от слез налитые щеки и алые припухлости губ. Буря чувств подхватила их обоих и вознесла в сладкое безумие. Они забыли про всё, оказались в постели и без остатка отдались близости, волшебство которой рассудку не подвластно.
Но к десяти часам вечера Расков снова вынудил Настю уйти. Скрыв горькую обиду и отчаяние, она медленно, с мольбой оборачиваясь, грустно покинула комнату.
Опять Аристарх один в нетерпеливом предчувствии страшного. Эта ночь станет решающей – «быть или не быть!». В тяжком раздумье он взад-вперед заходил по комнате. Мрак надвигался неотвратимо, он леденил душу. Сто́ит ли действительно рисковать и продолжать это свинство по отношении к себе, к Настеньке? С одной стороны, так, а с другой… А с другой – сто́ит! Теперь уж точно – стоит, просто нужно. Умирает Настя, и он должен ее спасти. Пусть Тьма обрушится грозно – уж это Она умеет! Но Аристарх одолеет врага и теперь! Конечно, испытания всё сложнее, опасность и мерзости сильнее, по нарастающей. Понятно – этой ночью его будут бить, ломать, прессовать. Будут добивать всеми способами, приложат для этого силищи несметные. А уж мощи-то у нечисти – лучше и не думать сейчас! Кто он, по сравнению с силами зла? Его-то сила, поддержка в чем? У него лишь книга да отчаянная, еще недавняя решимость изменить, улучшить свою жизнь. Он мечтал стать богатым, независимым, забыть, как страшный сон, нужду и тяжкое чувство неполноценности своей, своей несостоятельности, как личности, как человека. Еще вчера он думал: «Довольно горбатиться на «любимое» государство, на абстрактную идею, от которой ни холодно, ни жарко! Уж лучше еще раз вынести ужасы, зато потом – до конца дней, полная достатка, счастливая, полноценная жизнь и ему, и его будущей жене Насте». Но теперь всё изменилось, заострилось, стало серьезней и важней. Эта ночь самая сложная – понятно и так, – всё к этому шло. Но не пасовать же бывшему солдату! Разве в армии было легче? Да, там было еще сложнее и опасней для здоровья, для самой жизни!.. Но подлый страх нашептывал: «А, может, все же, отложить на потом, немного передохнуть, набраться сил?» Так ведь нельзя же – книгу нужно прочесть за четыре ночи подряд. Самоуправство, отклонение от кем-то вмененных правил может закончиться еще хуже, чем продолжение коварной игры. Уж будь что будет. «Вляпался, ты, Аристарх Расков, с самого начала, вот и выпутывайся теперь, как хочешь. Обратной дороги уже нет». Да и не надо – он готов идти до конца! Решение принимается один раз…
Сегодня Аристарх уже не горел, как вчера, противоестественным желанием встретиться с нечистой силой. Гнетущий страх перед вражеским миром потусторонья нарастал все больше, все отчетливее и гадко, липко прикипал в душе. Мир низкого Астрала, куда не стоило открывать запретную дверь, уже настежь открыт перед ним, и пасовать поздно, уже нельзя. Скорее бы перешагнуть запретную черту и навсегда оставить позади, приблизиться к желанному могуществу и доброму покою. Но теперь не стоит думать ни о гибели своей, ни о всемогуществе и несметных богатствах. Это всё теперь – ничто, когда на кону жизнь беззащитной Насти, за само существование которой он несет ответственность. Еще недавно со всей неотвратимостью стояла цель, заслонившая все другие цели – выстоять этой ночью, выжить, победить в сражении с нечистью, во что бы то ни стало! Теперь победить он просто обязан. Но Насте этого знать не нужно. Завтра утром она и семья ее будут здоровы.
До двенадцати оставался еще час; но как это много и как мало! Аристарх, не раздеваясь, лег на заправленную постель, устремил в потолок задумчиво-напряженный взгляд. Этой ночью решится судьба его и Насти. Но сейчас нужно расслабиться, успокоиться, набраться сил.
Он поднял руку к полке над головой, включил магнитофон. Из колонок, стоящих на шкафу возле ног, потянулась спокойная ритмичная музыка поп-группы «Звуки МУ» («Муки Зву» – как в шутку называет их Витя Комаровский – его друг). Аристарх усмехнулся. Но сейчас не до шуток, и улыбка погасла, в глазах всплывала грусть. Под красивую музыку солист вальяжным голосом декламировал о том, как проснулся он утром часов в пять, днем часа в два и ночью часа в три и сразу понял, что жена ушла от него. Но он особо не переживал: «Ну и что?» и тут же грозился: «Опять напьюсь. Шуба-ду-уба-а – блю-у-уз…»
Начиная расслабляться, Расков думал. Он думал о Насте, и какое желание загадать – вопрос был решенным. Закрыв глаза, слушал заунывные песни «Звуки МУ», наслаждался красивой, страшновато-загадочной музыкой виртуозной русской группы. Умеют же петь, ребята, зацепить тягостно и сладко за такие струны души, что не хочется отрываться от песен их!..
Плавающий, грубоватый голос из динамиков размеренно пел о 52-м понедельнике – песня, как и весь концерт, десятки раз уже слышанная Аристархом и известная наизусть. Но вот по мощным колонкам пробежало легкое потрескивание и на фоне неизменившейся музыки, вдруг исподволь начал меняться сам текст песни. Все тот же голос из динамиков, но уже вкрадчиво, громко зашептал: «Открой дверь, открой дверь, открой дверь...»
Расков напряженно прислушался, посмотрев на колонки, изливающие в комнату музыку, ставшую страшной и чужой, с меняющимся шепотом вместо песни. Покосился на дверь, она слегка вздрагивала, словно кто-то из коридора тянул ее на себя, потом надавливал обратно, снова тянул. Внутренний замок, мешая двери открыться, тихо щелкал от вкрадчивых толчков. Сердце застучало сильно, страх остудил позвоночник. Аристарх порывисто выключил магнитофон. Стало тихо, дверь замерла. Он взглянул на наручные часы – еще только без четверти двенадцать. Но, похоже, испытания начались теперь раньше обычного.
Давил холод в груди. Медленно Расков встал с кровати, на деревенеющих ногах проплелся к двери, осторожно потрогал замок, прислушался. Общежитие спало, ни единого звука вокруг.
На кухонном столе красовалась еще не начатая бутылка кагора, которым он хотел завтра угостить Настю, надеясь вместе отпраздновать конец безумию. Страх будто подтолкнул в спину. Хлопком откупорив пробку, подрагивающими руками он доверху налил в стакан кроваво-красного напитка, нервными глотками быстро осушил его, налил еще, снова выпил, поставил стакан на стол. Кагор слабоват, но выпивки покрепче дома не оказалось. «Ничего, для храбрости, может, и это сойдет…»
Вдруг странные всплески прозвучали из колонок, словно в огромных сводах пещеры эхом отдались в комнате. Аристарх подошел к кровати, взглянул на магнитофон: сетевая кнопка была в положении «выключено», люминесцентный индикатор безжизненно чернел под стеклом, лента кассеты не двигалась. Однако звуки из магнитофонных колонок снова повторились, напоминая теперь то звонкое, многократно отдающееся в сводах падание капель в воду, то уакающие, протяжные громыхания, подобно сгибаемому и резко распускаемому лезвию большой пилы или жести, то скрипящий смех вдали, то массу других загадочных, жутких звуков, скребущих по душе. Стереоэффекты акустических систем гоняли всю эту какофонию по комнате. Однако это становилось уже не какофонией, а, напротив, даже симфонией жути в нарастающей силе и натиске.
Расков, морщась, закрыл ладонями уши, но звуки темных вражин его, чуть ослабев, все равно проникали до мозга и упирались, били в сердце!
Выпив лишь немного слабого напитка, он ощутил, что его повело. Стремительно наваливался хмель, и вскоре Аристарх уже чувствовал себя пьяным вдрызг, будто белая горячка воспаляла душу. Непрерывно колотила дрожь. Зря он выпил, не надо было… Но что это? Из пустого стакана начал подниматься красный дымок, он зазмеился в воздухе, обретая форму приготовившейся к прыжку кобры и тихое характерное шипение донеслось с той стороны. Кобра растущим телом гибко танцевала под музыку и уже грозно шипела. Это галлюцинация, это бред, такого не может быть!.. Но парень чуть не рухнул со страху на пол.
Еще и мешанина звуков нещадно била по голове. «Звуки Му», почему-то звучащие внутри, в самом мозгу, действительно превращались в «МУКИ зву»! Аристарха хмельно повело. Покачиваясь, для верности чуть расставив руки, он направился к столу: «Глюки, глюки… – твердил он. – Это всего лишь галлюцинации, бред, белая горячка!.. Но я ж не алкоголик! Откуда?..». В растерянности остановившись у стола, он не выдержал. На столе, на всякий случай, им был оставлен кухонный нож. Схватив нож, он резко развернулся и одним махом перерезал двужильные мягкие проводки, соединяющие колонки с магнитофоном. Сатанинские звуки сразу прекратились и из темного индикаторного окошечка в магнитофоне, наливаясь фосфорической краснотой, уставились на него два презрительно-злобных глаза. Он отпрянул к столу, отвернулся и вздрог ужаса сотряс все тело!
Взирая на свою руку, все еще сжимающую нож, не мог поверить в увиденное… Кисть правой руки начала покрываться синими пятнами, постепенно сливающимися в безобразные кляксы, которые ползли под кожей к запястью, под рукав. Нож выпал из посиневшей руки. Аристарх с омерзением, отчаянно попытался стереть здоровой левой рукой синеву на правой, но это было бесполезно, это было глупо – синева под кожей, и что теперь с этим делать? Он чувствовал, как холод расползается в пораженной руке, подкрадываясь уже к локтю, и хотя кисть по-прежнему свободно сжималась и разжималась, собственная рука стала жуткой, чужой!..
С расширенными от ужаса темными глазами, Расков рухнул на стул и увидел, как синяя книга напухает и ритмично опадает на столе, словно обретя дыхание. Обложили со всех сторон!.. Он с ненавистью и брезгливостью протянул к ней дрожащую синюю руку, не решаясь прикоснуться и открыть мерзкую магию. Рука, подрагивая нервно, так и зависла над книгой.
Аристарх осторожно обернулся к магнитофону, красных глаз в индикаторе уже не было. Таяла в воздухе и змея над стаканом – с сыпучим звоном она растворялась, исчезала, превратившись в прах и осыпаясь красной пылью на кухонный стол. Расков нервно вытер струящийся пот со лба. Вскинул левую руку, взглянул на часы – было без минуты двенадцать. Пора, пора приступать. Всё – сомнений больше нет, – к бою!
Но никак не удавалось овладеть собой. Дрожь пробивала, крадущийся по руке синий холод пожирал остатки мужества. Но и останавливаться теперь тоже нельзя. Маховик раскрутился, жестокая игра близится к апогею, и следует довести ее до конца, иначе, он это чувствовал, мучительная смерть вот-вот обрушит на него мерзкую лапу.
Аристарх с содроганием открыл-таки дышащую книгу и, еле разжимая губы, начал читать: «Ромб, треугольник, ромб, круг, ромб, трапеция, ромб, эллипс, точка, круг…»
В дверь тихо, вкрадчиво четырежды постучали. Замок снова щелкнул, препятствуя напору. Расков невольно покосился на дверь, затем на магнитофон – вражеский взгляд не появлялся более, индикатор выключенного магнитофона нормально чернел под стеклом. Никаких змей и звуков уже – лишь он и проклятая книга. Руки Аристарха тряслись, холодный пот стекал и стекал по лбу на глаза. Он не помнил, чтобы когда-то так ужасно потел. Нет, сегодня нервы ни к черту, и он сам ни к черту – совсем никакой! Да еще страшная, не то своя, не то уже чужая синеющая рука!.. И это в последнюю ночь, когда решается всё!
Преодолевая отвращение, набычившись, Аристарх крепче стиснул живую книгу и читал постепенно все громче и громче.
Вдруг мгновенно, словно из воздуха, возле самой книги появилась огромная лысая голова, синяя как мерзкая магия. Страшная человеческая голова эта будто вырастала шеей из самого стола и была совершенно без глаз, даже без глазных впадин. Но жуткий парализующий взор чувствовался с ее стороны, повелительно притягивал напряженный взгляд обмершего Раскова. Голова хрипло, со скрипом отверзла тяжелую челюсть и из черного рта ее полезли синие пальцы, затем показалась вся ладонь, потом предплечье по локоть… Голова хрипела от натуги, морщины съежили синий череп, а маслянисто лоснящаяся рука все лезла и лезла изо рта, жадно дотягиваясь до побледневшего лица отклоняющегося назад, обливающегося холодным потом Аристарха. Надо было срочно читать, в этом и только в этом было его спасение, но Расков не мог. Он не в силах оторвать обреченный взгляд от тянущейся к нему руки, на какое-то время напрочь забыв о книге. Он уже так отклонился, что потерял на стуле равновесие и с грохотом упал на спину, с отчаянным криком закрыв книгой себе перекошенное лицо. Синяя рука мощно схватила магию и потянула на себя. Но Аристарх не отпускал, изо всех сил вцепившись в книгу, теперь только еле, хрипло выговаривая: «...трапеция, круг, эллипс, ромб…»
Эффект от прочитанного оказался ошеломляющим: лежа на полу, Расков увидел, как рука с воплем, словно ошпаренная, отпрянула от магии и длинная, изгибаясь, начала метаться по комнате, вся покрываясь закипающими лиловыми пузырями. Пузыри на ней с шипением лопались, и из язв на их месте, расшвыриваемые во все стороны, со смрадным запахом начали рассыпаться по комнате извивающиеся толстые синие черви. Аристарх вскочил на ноги, панически отряхиваясь от падающей на него мрази.
Голова на столе, надрывно хрипя, поворачивалась то в одну, то в другую сторону, вслед за мечущейся по комнате рукой по-прежнему тянущейся из ее поганого рта. Прикрываясь книгой, Расков с ужасом уворачивался от вопящей, омерзительной руки. Но вот рука напружинилась, надулась, как резиновая, страшно закричала и мгновенно съежившись, рухнула на пол поперек комнаты, перекушенная собственной безглазой головой. Тяжелая челюсть головы снова отвисла и бурая, вязкая кровь хлынула на стол, а со стола – на пол.
Аристарх запрыгнул на кровать, пытаясь читать магию дальше, но за дверью раздался оглушительный рык и мощные удары сотрясли ее так, что даже белая краска начала отлетать от старых досок.
Бурая кровь застывала на столе и полу желеобразной массой. Голова растворялась в воздухе и вскоре совсем исчезла, а из кровяной массы, чавкая, стали бугриться увеличивающиеся отростки, все более наливающиеся синевой. Множество отростков этих уже приняли форму рук, лесом качающихся, хватающих воздух и медленно ползущих к кровати, на которой стоял трясущийся Расков.
Удары в дверь возобновились и уже не прекращались. Могучие удары. Это – конец!.. И вот, дверь, не выдержав, с грохотом рухнула в комнату, через порог, нагибаясь, чтобы пролезть, шагнуло огромное человекоподобное синее чудовище. Все оно вязко лоснилось, как червь. Ноги его гулко шлепали огромными босыми ступнями по деревянному полу, длинные руки толстыми пальцами тянулись к Раскову, голова, с безжизненно закатившимися вверх багровыми глазами, вдруг лопнула вдоль мертвого черепа, недвижимого лица и половинами, как скорлупа, отвалилась на покатые чудовищные плечи. Под лопнувшей этой скорлупой оказалась другая голова с коротким толстым хоботом и одним выпученным желтым глазом посреди морщинистого синего лба. Исчадие подняло хобот и уже перед самым лицом Аристарха с оглушительным ревом отверзло скользкую, вибрирующую, растущую пасть. Расков в ужасе бросился к окну, но длинные синие руки скользкими клешнями ухватили сзади плечо, злобно швырнули о стену!
Аристарх больно ударился, книга, шелестя, вылетела из рук, беспорядочно скомкалась в противоположном углу. Расков в изнеможении осел на пол, расширенными от ужаса, черными глазами смотрел, как чудовище нависает над ним, протягивает к нему мерзкие лапы и, крепко схватив за горло, тянет Аристарха головой под хобот – прямо в разверзтую пасть!
Расков сдавленно закричал, захрипел из последних сил, отчаянно извиваясь, сопротивлялся как мог. Он дергался в адских тисках, сучил в воздухе ногами, но голова его уже погружалась в смрадную скользкую пасть и дыхание перехватывала всасывающая мерзость чудовищной утробы.
Весь второй этаж общежития был взбудоражен грохотом, рыком и воплями в комнате № 29. Люди, спросонья замирая от страха, начали в недоумении выглядывать из дверей своих комнат, щурясь, протирая глаза, спрашивать друг у друга, что происходит. Но никто, даже мужчины не решились сразу приблизиться к шумной комнате, из дверного проема которой бил в коридор неестественно синий, мертвенный свет.
Без пяти шесть утра оконная рама комнаты 29 со звоном вылетела наружу вместе с телом Аристарха и рухнула возле асфальтовой дорожки в холодную росистую траву. Пожилой дворник, подметающий улицу возле общежития и удивленный диким шумом за крайним светящимся окном второго этажа, увидел, как вылетевший вместе с рамой парень с хрустом шлепнулся между стволами акации и каштана. Сгорбившись, молодой человек попытался встать, но окровавленный, со стоном лишь повалился на бок. Из проема выбитого окна на втором этаже раздался прощальный грозный рык и там погас свет – мрак, чернота.
Дворник, преодолевая страх, осторожно направился к окровавленному парню и обмер, не решаясь приблизиться. Левая половина головы пострадавшего была совершенно седой, правая же покрыта шевелящимися синими волосами, лицо этой половины также бугрилось, шевелилось под кроваво-синими пузырями. Парень в ужасе простирал к своему страшному лицу синюю правую руку, с которой свисали отваливающиеся куски мяса, обнажающего белые кости, и вдруг дико захохотал!
Дворник, отпрянул, крестясь и закрывая себе лицо ладонью. Расков неудержимо, жутко хохотал сквозь слезы, судорожно скреб здоровой еще левой рукой росистую траву и корчился от боли и отчаяния.
Во многих окнах общежития на всех четырех этажах стал зажигаться свет, и удивленные, взбудораженные жители спросонья льнули к оконным стеклам, замирали, с ужасом прислушиваясь к дикому, нечеловеческому хохоту несчастного, глядя, как он, не в силах встать, корчится на траве.
Откуда-то, видимо из-за угла выскочила запыхавшаяся девушка и, подбежав к Аристарху, вдруг остановилась, как вкопанная в двух шагах от него. В отчаянии она кусала пальцы, подбородок ее дрожал. Настя, бедная Настя... Полная жалости к любимому, она упала перед ним на колени, протянула дрожащие руки, чтобы помочь встать. Но Расков отпрянул от желанной когда-то девушки, безумно блуждая черными глазами и загораживаясь от нее трупной, наполовину уже разложившейся рукой. Он стеснялся руки, хотел спрятать ее и сам спрятаться подальше, провалиться с глаз долой! Но рука была вся на виду и ему некуда скрыться. Настя, глотая слезы, закрыла лицо ладонями и сквозь душившее рыдание выпалила:
– Что ты наделал, любимый! Как же ты мог?! Зачем?.. – Руки девушки безжизненно опустились и она тихо выдохнула: – За всё приходится платить…
Дворник, стоявший в оцепенении, увидел, как из разбитого окна, словно птица, выпорхнула синяя книга и, шумно махая страницами, взмыла над деревьями и унеслась в голубизну светлеющего утреннего неба.
написано 21.12.1991
Послесловие от автора
(спустя 20 лет после написания рассказа)
(спустя 20 лет после написания рассказа)
Почему я не стал заканчивать роман, основанный на этом рассказе? Почему даже уничтожил бо́льшую часть рукописи, насыщенной, на мой взгляд, опасной для обнародования информацией?.. Причин несколько. И одна из них – за эти годы моё мировозренье разительно изменилось. Если в ранней молодости одной из заветных целей было – стать суперменом (сверхчеловеком), которому многое подвластно, то к зрелому возрасту сформировались цели более реалистичные. Но они и не менее важные. И одна из них – цель из целей, практически, смысл всей оставшейся жизни. Однако сейчас не обо мне.
Герой данного рассказа Аристарх оказался повержен, практически, погиб. А почему?.. Ведь, куда приятнее был бы для читателя традиционный хэппи-энд. Но увы… Ведь, и смысл написания этого произведения не просто в щекотании нервов, он более глубок. Красной нитью здесь показано – герой рассказа – обычный человек, один из нас, типичный гражданин огромной гибнущей страны, вдруг потерявшей что-то очень важное – моральные основы строя. Противоестественных, навязанных обществу советских идолов уж нет, а высокие идеалы новые так и не появились. Очевидно для многих думающих стало, что миром правит нечто незримое, но очень сильное и явно не дружелюбное для добропорядочных простых людей. Спасением от духовного опустошения и деградации остается лишь вера в Бога, но вот она-то как раз и закрыта по-прежнему для большинства. Таким самым оказался и Аристарх Расков. Он не верил в любовь и силу Бога, а потому ему, не на кого и не на что было опереться. Вот от безверия в райские выси или же заслуженное воздаяние в адских мирах, он и решился на зловещий эксперимент с явно не дружественной магией. Сначала было просто любопытство – подумаешь, игрушка! Но затем скорое привыкание к необычному эксперименту притупило не только осмотрительность, но даже природно сильный инстинкт самосохранения! «Синяя книга становилась адской забавой, которой неудержимо уже хотелось и хотелось играть. И тут Аристарх поймал себя на мысли, что незаметно становится другим человеком. Нечистый азарт вползал в душу и не было желанья противиться пороку» И здесь я сознательно вставил слово «порок». Именно – порок! Значит, герой рассказа все ж осознавал, что занялся делом каким-то мутным, с точки зрения морали неправильным, в общем, делом нечистым. И, все же, занялся и отступать теперь не хотел! Он уже одержим, зачарован опасной игрой, он полностью увяз в коварной западне! Увы… «Мир, полный загадок, манит его, он – родственник тому миру, нет – властитель его, и идет ему навстречу…» Но как наивно и безрассудно так думать!.. Ведь он же не мальчик, ему за двадцать – сформировавашаяся личность, человек прошел суровую армейскую школу, и работал чернорабочим. В общем, жизнь-то повидал. Однако… Человек продолжает идти по накатанной кем-то дорожке, почти уже и не задумываясь о серьезности последствий. Хотя добрая, ласковая Настя и пыталась его предостеречь, еще успеть спасти от скорой беды. Он и ее не послушал. Впрочем, еще, задумывается: «Кто он, по сравнению с силами зла? Его-то сила, поддержка в чем? У него лишь книга да отчаянная, еще недавняя решимость изменить, улучшить свою жизнь. Он мечтал стать богатым, независимым, забыть, как страшный сон, нужду и тяжкое чувство неполноценности своей, своей несостоятельности, как личности, как человека» Но на этом здравый смысл и закончился, парень продолжил прямым путем продвигаться дальше. Куда?.. Конечно, а Ад!.. Другого завершения эксперимента опасная магия по определению не предлагала изначально. Но куда ж деваться человеку, не верящему в Бога, если удивительная «игрушка» так манит и зачаровывает исполнением любых желаний? Не надо духовно трудиться, ждать годы, десятилетия исполнения своих мечтаний – всего-то лишь перетерпел четыре ночи ужасов, пощекотал себе нервишки, и ты, как бы, на коне – победитель! Но давно всем известная поговорка про бесплатный сыр его не заставляет серьезно призадуматься и отклонить возможность попасть в эту самую гибельную «мышеловку», из которой выхода уж нет.
Цель-то у него вполне понятная – стать властелином своей судьбы и впоследствии даже благородная – спасти от гибели Настю. Но способ достижения выбран неверный. К сожалению, парню некому было подсказать, что властелином судьбы, сверхчеловеком он мог бы стать совершенно другим путем – абсолютно безопасным, честным, чистым и гарантированно верным. Какой же это путь?.. Ответ очевиден. Самый могущественный сверхчеловек, имеющий своих многочисленных учеников – Иисус Христос – наш Спаситель от окончательной погибели, от низвержения в Преисподнюю. Иисус Христос еще при жизни в плотноматериальном теле ходил по воде, исцелял, воскрешал из мертвых, творил много других чудес и этому же и многому другому хотел научить всех нас, абсолютно всех, кто желает! Более того – он Тот самый главный Властелин, кто именно и решает, кому попасть в рай, а кому низвергнуться в огненное пекло. Почему же многие даже не задумываются о посмертном своем существовании, будто это их никогда не коснется?.. А ведь коснется абсолютно каждого, когда наступит срок и не задумываться об этом – преступление перед самим собой. Часы жизни ти́кают неотвратимо. И что ж тогда?.. А тогда, уже там – перед престолом Господним исправить уже ничего будет нельзя – вот и получай то, что заслужил, заработал, и не пеняй на Бога, не кляни Его, когда доведется вопить от нестерпимых мук в узилищах демонов Преисподней! Так может стоит задуматься уже сейчас и не повторять ошибок тех, кто необратимо оступился, кому ничем уже отсюда не помочь?..
Пусть читатели увидят, что ужасы испытанные героем этого рассказа – лишь детская забава по сравнению с теми – настоящими ужасами и невыносимыми пытками, что ожидают всех преступников, насильников, садистов, извращенцев, алкоголиков, курильщиков, наркоманов, клеветников, сплетниц, воров и прочих, и прочих, всех тех, кто встал на скользкий путь порока и сознательно, долго и упорно продолжает следовать таким путем. Всех тех, кто ни разу искренне не раскаился в своих грехах ни перед Богом, ни перед людьми там – за гранью ждет трагический финал. На минуту представьте себя в тесной толпе приговоренных перед раскрытым жерлом огненного крематория и совсем скоро туда – в топку! Гореть живьем, долго, слишком долго! Что почувствуете вы, какое отчаяние, обиду, боль, просто ужас?.. Но это лишь начало, открывающееся перед теми, кто входит в Ад. Неужели вы хотите ту да же – в топку, где от обилия грешных душ уже так тесно, что топок больше не хватает даже там и многие души бесконечными кипящими озерами плавают в раскаленной магме по центру Земли?.. Там от нестерпимых болей хочется умереть, навсегда забыться, но это невозможно, ведь души уже в мире мертвых и муки терпеть придется. Там от всеобщих воплей ужаса и предельного отчаяния, безысходности закладывает уши и нечем дышать от жара и постоянного зловония. Там мерзкие образы уродливых демонов также ранят, но уже ваше чувство прекрасного. Разве вы об этом мечтали всю свою земную жизнь?..
А в Раю так хорошо, вот там-то и летают светлые ангелы – ваши друзья, благоухают цветы и сладкоголосо поют птицы, там души счастливцев имеют возможность мгновенно перемещаться, путешествовать в любую точку необъятной вселенной (они теперь абсолютно свободны!), на любые планеты, жить в прекрасных домах, даже сказочных дворцах неописуемой красоты, ходить друг другу в гости, угощать друг друга вкусной, здоровой пищей, дарить любовь и радость своей чистой, светлой души всем и всему вокруг. Там хорошо… но попадете ли вы туда, вот, ведь, вопрос… А что для этого нужно, чтоб Там навсегда поселиться? Вы обратитесь к Богу искренно, до самозабвения, призовите Иисуса Христа в свое сердце (разве это сложно?) и обязательно получите помощь, поддержку на непростом, но верном пути, наконец, к себе Домой в свой заслуженный отдых на Небесах, где вас ждут те, кто ушел раньше, кто дорог вам и желает лишь добра и вечной счастливой жизни.
Господь не хочет, чтоб вы горели в аду, Он хочет, чтоб вы навсегда поселились рядом с Ним, под Его защитой. Но право это нужно заслужить именно в этой жизни, и начинать меняться к лучшему следует уже сейчас. Каждому дан экзамен этим воплощением на Земле и экзамен этот нужно честно, успешно сдать. Делайте больше добрых дел бескорыстно, не ожидая награды, даже не думая о ней (награда непременно будет Там), избегайте коварных соблазнов, подсовываемых темными силами, исполняйте все десять заповедей. Ведь, это не так и сложно! Но делать это необходимо, только в этом спасение – в признании полной власти Господа Всевышнего над вами и присутствия Его в вас и, конечно же, признание своим владыкой Иисуса Христа – это безоговорочно, без этого спасенья просто быть не может.
Рейтинг: 0
1056 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
