Мальчик

Приглушенный топот копыт по мягкому мху все нарастал, разбивая чуткую тишину леса. По едва заметной дорожке, петляющей среди деревьев, мчался сквозь ночь мальчик верхом на приземистой лошадке. Он постоянно торопил её и часто оглядывался назад. Погони не было. Была белёсая стежка тропинки, стук лошадиных копыт и ноющая боль в боку, слабая, но не стихавшая ни на минуту.

-Скоро она пройдет, - подумал мальчик - И я умру.

 Холодный осенний ветер пробирал до костей, но всадник едва обращал на это внимание. Куда страшнее холода был ужас перед неизвестностью. Он спешил. Эпидемия тихой смерти поразила материк внезапно, таинственно, из ниоткуда. Пока не начались массовые смерти, люди и не подозревали, что больны.  Вначале возникала слабая боль в боку, потом она бесследно исчезала, и через десять дней наступал финал. Нарастала слабость, больной слеп и глох, терял последние силы. Потом - забытье, из которого никто уже не возвращался. Мальчик спешил. До Нового Токио, города, где по слухам маги придумали вакцину, поднимающую на ноги даже самых безнадёжных, была неделя пути. Слишком много. Ещё день - другой боли, потом пять-шесть дней затишья, после этого придётся заставлять себя сделать каждый шаг. Но в тринадцать лет всё рисуется иначе и не очень-то думается о смерти. Мальчика била крупная дрожь. Его страшила и собственная дерзость, и предстоящая дорога.

"Если решился – делай".- Вспомнились слова отца. " Я сделаю, пап, я добуду вакцину и спасу клан". Под копытами лошади зашуршала высокая трава. Хрустальный Ключ – граница земель клана. Мальчик остановил лошадь и снял с седла бурдюк для воды. Дорога дальняя, нужно запастись водой. «Лишь бы папа не очень сердился, что я убежал без спроса. Я вернусь и извинюсь, пап. Только сначала вылечу всех. Я должен успеть».

Лошадь мчалась сквозь кладбища, бывшие ранее зажиточными деревнями и гордыми замками. Мальчик видел, как люди сами рыли себе могилы и ложились в них. Видел, как банды мародёров насилуют лежащих без сознания женщин, тащат к лошадям туго набитые вьюки, как отрубают пальцы с перстнями ещё живым людям, уже не могущим пошевелиться. На четвёртый день путешествия его попытались убить, выстрелив из арбалета. Болт скользнул по лицу, оставив глубокий порез от виска до уха. Мальчик вскрикнул, покачнувшись в седле, но выносливая горная лошадка не сбавила темпа, и преследователи остались ни с чем. Всё это время всадник почти не ел, спал на ходу, привязывая себя к седлу, и делал остановки лишь для того, чтобы не загнать лошадь.

К середине пятого дня на дороге появились разъезды с  красно- белыми гербами. Они останавливали больных, бредущих в город, и заворачивали их обратно.

 - Вакцины мало, на всех не хватит, - говорили они. Мальчишке повезло – он свернул с дороги и ярами и подлеском миновал кольцо оцепления. Ветер донес соленый запах близкого моря. Вот и город. Внезапно лошадка всхрапнула и завалилась. Он тяжело перелетел через голову, сильно зашибив при этом плечо. Все- таки загнал.  Мальчик подумал, что без неё ему будет проще пробраться в город. Лёгкие сапожки моментально превратились в лохмотья, разодранные по острым камням. Он потерял ещё полдня, пробираясь к городу по берегу, замирая от каждого шороха и прячась среди камней. В голове суматошной птицей билась лишь одна мысль: « Четыре дня, надо успеть». Ещё день ушёл на то, чтобы найти заветное здание, окружённое тремя кольцами охраны, на которую напирала огромная толпа, жаждущая исцеления. Мальчик, нащупав под полой маленький кинжал, кинулся прямо на гвардейцев с криком: «Срочное донесение господина Пека, Главы Смолянска!». Один из солдат, ухватил его за рукав, повёл в караульный барак, вызвав старшего. Мальчик, показав верительный браслет Смолянска, подаренный Пеком его отцу и украденный им накануне побега, наотрез отказался говорить с кем либо, кроме главы города, повторяя: «Очень срочно, донесение только для главы». Пояс с кинжалом он демонстративно отстегнул, бросив в караулке. Обыскивать малолетнего сопляка в грязной, провонявшей лошадиным потом одежде, никто не собирался.

 Через несколько часов, поев вяленой рыбы, даденной одним из сердобольных охранников, гонец был впущен в ратушу. Приосанившись и придав лицу соответствующее выражение, он церемонно поклонился: «Послание благородному лорду Ямагаве от благородного лорда Пека, лично в руки». Маленький, замызганный, весь в грязных потеках, мальчик был жалок. Он полез за пазуху, доставая упакованные в кожаный футляр листки, подошёл, - и кошкой прыгнул на мэра, прижимая к его горлу маленький нож, спрятанный под курткой. Забыв все приготовленные слова, сбивчиво стал рассказывать об умирающем клане, о не вернувшихся гонцах, посланных за вакциной, перемежая слёзы и просьбы угрозами. Стража остолбенела, поражённая дерзостью маленького оборванца. В кабинет семенящей походкой вошла маленькая черноволосая женщина и, послушав крики мальчика несколько минут, обратилась к Ямагаве на незнакомом языке. На минуту малоподвижное, плоское лицо его застыло, затем губы мэра скривились в подобии улыбки.

- Тебе не причинят вреда, если ты положишь оружие. - На Общем языке сказала женщина.         

- Мне не нужна безопасность! Мне нужна вакцина! Мой клан умирает! – Крикнул мальчик сквозь слёзы.

- Кто тебя послал? – Спросила женщина.

- Никто. Я сам убежал, когда не вернулись посланные. Мы и так слишком долго ждали.

- Ты получишь то, что просишь, – почти не размыкая губ, наконец, произнёс мэр – даю тебе в этом своё слово. Мужество должно быть вознаграждено.

На Общем он говорил с акцентом, сильно смягчая согласные. Приходилось вслушиваться, чтобы понять смысл.

- Вакцина расходуется быстрее, чем мы её успеваем делать, но, не страшно. Я не знаю, сколько сейчас её в готовом виде, но тебе дадут всё, что есть. В конце концов, такую потерю мы восполним быстро.

  - Вы дали слово,– сказал мальчик, опуская нож и бросая его на пол.

Наступила реакция на перенапряжение. Его ноги подкосились, и мнимый посланник почти без чувств осел на пол.

- Сколько людей в твоём клане? – Певуче спросила его женщина.

- Когда я уезжал – было около двухсот, благородная госпожа, – внутренним чутьём угадав в ней заступницу, ответил мальчик.

Ямагава отдал короткий приказ. Вскоре в кабинет вошёл человек в серой робе мага, недоумённо взглянув на мальчика, сидящего на полу. Мэр спросил его о чём – то, маг поклонился, опустив глаза, и вышел. Через некоторое время комнату принесли небольшой плоский короб с ремнями для переноски за спиной.

- Тебе дадут двух лошадей и сопровождающих до границы, – сказал мэр на Общем, – желаю тебе успеть, маленький воин.

     Он улыбался.

- Я гордилась бы, имея таких сыновей, – добавила женщина, и легонько коснулась спутанных волос посланника. – Не дай умереть своему роду.

Мальчик поклонился обоим, потом сказал: « В караулке мой мешок. Там на дне, золото. Всё, что было. Благородный Лорд, прошу принять плату за вакцину».

Мэр переглянулся с женой и спросил: «Как твоё имя, маленький воин?»

- Меня зовут Дрейк, сын Роберта, благородный Лорд.

- Я запомню твоё имя, Дрейк, сын Роберта. – Ямагава  помолчал. – Иди.

До границы  добрались быстро. Дрейк поблагодарил провожатых и пустил лошадь галопом. А слухи, непостижимым образом просочившись сквозь стены ратуши, уже обгоняли его, повествуя о маленьком мальчике, везущем избавление от смерти. Его выследили через день. Из рощи слева показалась пятерка конных, окружая Дрейка полукольцом. Засвистели стрелы, сзади заржала запасная лошадь, раненая в бок. Не оборачиваясь, Дрейк перерезал ременный повод, закреплённый на седле, и, пригнувшись, пришпорил коня. Погоне помешала темнота. Мальчик, пользуясь сумерками, на ходу спрыгнул с седла, съехав по песчаному обрыву, а освобождённый конь радостно заржав, понесся прочь. Преследователи не заметили съёжившегося в комочек Дрейка, ориентируясь на стук копыт впереди.

 На следующий день он оглох. До Хрустального Ручья оставалось всего полтора суток пути верхом, но лошадей он потерял. Идти было почти невозможно, тело не слушалось, налившись  тяжестью. Дрейк скинул короб со спины, проверил, не побились ли переложенные мягкой тканью склянки.

-Выпей! - Тихо сказал внутренний голос. - Выпей! И болезнь отступит.

 Нет! - Сказал он сам себе. – Кому-то может не хватить. А я выдержу.

 Он вновь взвалил короб на спину и, оглядевшись, побрёл. Глухой шум в ушах стих, сменившись ватной тишиной. Едва переставляя ноги, мальчик шёл по дороге, поминутно оглядываясь, боясь попасться кому-нибудь на глаза. Наконец он упал и не смог подняться. Тогда он пополз, понимая, что остановиться – смерть. Он едва двигался, не различая дороги, ведомый каким-то шестым чувством. Вдруг его шеи коснулись мягкие губы. Конь. Запутавшись ногой в стремени, за ним волочился мёртвый прежний хозяин. Собрав остатки сил, и цепляясь за уже застывший труп, Дрейк взгромоздился верхом и освободил стремя. Теперь доберусь, - подумал он, падая коню на шею.

 Как ехал, Дрейк не запомнил. Поняв, что не выдержит, на следующий день он сделал маленький глоток зелья, но мгновенно исцелить оно не могло. До деревни оставалось совсем недалеко, когда метнувшийся из кустов скальд напугал коня и тот убежал, сбросив седока. Мальчик заплакал и пополз, изредка поднимая голову, чтобы сориентироваться. Тут он со страхом обнаружил, что слепнет. Потянулся за коробом, но не было сил. Попробовал закричать, но не услышал собственного голоса и провалился в забытье.