Помочь сайту
Поздравления
Захрусталье ч 33-34
Кальта разбудил тревожный рев боевого рога, раздавшийся в ночи. Спал он на полу, поближе к очагу, как шутила Настя. Натянув плащ, выскочил наружу, прислушался. Где-то далеко , на пределе слышимости , он уловил звуки боя, нестройные крики.
- Хасса, малышка.
- Я рядом.
- Что случилось? Неужели Империя уже здесь?
-Да. Они уже третий день здесь. Твой бывший клан обороняется.
Кальт посмотрел на небо. На востоке уже побивалась нежно–розовая полоска восхода, подсвечивая легкие облака. Вошел в дом, завозился, укладывая в мешок наиболее ценное.
- Вставай, Анастасия, мы уходим. – Он бесцеремонно сдернул спящую женщину с ложа.
- Ой! Напугал! Куда уходим? Зачем?
- Имперцы уже здесь. Клан Дрейка пока их держит. Нужно поспешить, если мы хотим уйти живыми.
Настя сонно помотала головой, завернулась в одеяло.
- Я не поняла, Кальт. Пока они защищают эту землю, ты предлагаешь уйти?
- Да.
- Не шути так. Сейчас я оденусь, и мы пойдем к ним. Помощи от нас конечно мало, но стоять же в стороне!
- Настя! Люди этого клана выгнали слабую женщину в зимний лес, и едва не убили меня! И ты хочешь воевать на их стороне? За их благополучие?
- Я иду воевать за свою свободу, Кальт. Я пойду мстить Империи, раз уж нашлись люди, решившиеся ей противостоять. Благодаря Империи я стала такой – и ты спрашиваешь, буду ли я воевать? Не смотри на меня так, Кальт, - она встала и гордо выпрямилась, - когда шел бой в замке, я была оглушена, а когда очнулась – в живых осталась только я. Имперцы уже раздевали меня, собираясь насиловать. Я вскочила. Позади меня была глухая стена, впереди – они. Их командир сказал: «Ты так дрожишь за свою честь?»
Гневные слова лились потоком
- Выбирай, - сказал он. - Огонь или мы? На вашем знамени - Феникс, восстающий из пепла.
Они смеялись, Кальт! Они все время смеялись, когда таскали дрова и готовили костер! Они были уверены, что я струшу! Но я сама зажгла его, и стояла, горя заживо, пока их старший не крикнул погасить огонь! А потом он отпустил меня, сказав: «Вот когда ты станешь прежней, возродится и твой клан». О. насколько умной была эта месть! Он не позволил убить меня.
Настя задыхалась, ее глаза лихорадочно сверкали.
- Он придумал мне стократ худшую долю, чем смерть! Жить, зная, что ты – последняя, и никогда не родишь дитя, чтобы продолжить Род и клан! Я три года ходила по городам, уговаривая каждого, кто не был злодеем, сделать мне ребенка! Я сама воспитала бы его, спасла бы Род!
По ее лицу катились слезы. Она не вытирала их, и говорила все быстрее, ожесточеннее, горше.
Но тот, кто сделал со мной это, хорошо знал людей. Меня гнали, позорили, били, боясь смотреть на меня! Буду ли я мстить? Да! Ты со мной?
Кальт опустил голову.
- Нет. Того, что было, уже не вернуть. Я воевал за свободу свою и других, защищая тех, кто просил об этом. Люди меня отблагодарили. Я хорошо усвоил урок. Теперь я живу для себя.
- Уходи! Уходи, трус! Я жалею, что знала тебя! Жалею, что принимала твою заботу, делила с тобой жилье! Иди – и живи, вечно дрожа за свою никчемную жизнь!
Кальт молча собрал остатки вещей и ушел. Настя поспешно собиралась, боясь не успеть. В ее глазах все еще стояли слезы.
Часть 34
Ночной бой не добавил захватчикам осторожности. Они упорно продвигались вперед, и к полудню вышли к неширокому ущелью. На этот рубеж Гольд с Ветром возлагали особые надежды. Другого прохода на земли клана не было – на этом и строилась тактика защитников. Больше двух месяцев почти триста человек подрывали его стены, становясь на плечи друг другу и ежеминутно подвергая себя риску быть похороненными под обвалом, ими же и вызванным. Отвесные скалы не позволяли забраться наверх и нагромоздить кучи камней, чтобы впоследствии сбросить их вниз. Под натиском легиона они медленно отходили к расселине, стараясь держать не слишком большую дистанцию, показывая, что измотаны до предела. На выходе же в засаде ждали неприятеля три сотни мечников и тяжелые копьеметы, пристрелянные по ущелью.
Голь не пустил Дрейка на линию обороны, напомнив, что Ведущий должен управлять боем, а не лезть на рожон, рискуя собой. Умом Дрейк понимал все, но сердце просило боя. Вот и сейчас, спрятавшись на опушке с сотней охраны, он нетерпеливо ходил взад – вперед, наблюдая, как на выходе из ущелья появляются его легкие отряды, заманивая легионеров в ловушку. Имперцы шли, будто не видя узкой дороги и не осознавая опасности. Они всего лишь сомкнули щиты, подняв их над головой.
- Пора, - скомандовал Гольд, когда голова плотного строя имперской пехоты показалась на выходе. Огромные копьеметы, заряженные каждый нетолстым бревном, громко гукнули, четыре заряда почти одновременно ударили в ослабленные стены. Раздался скрежещущий грохот, и ущелье заволокло сероватой каменной пылью, медленно оседавшей. Лучники, вмиг развернувшись, посылали стрелу за стрелой в клубящееся марево, броненосцы стояли наизготовку, ожидая, пока осядет пыль. Наконец серая муть рассеялась, открыв взглядам огромную кучу камней, перегородившую ущелье. Десяток – полтора легионеров успели проскочить зону обвала и теперь стояли, построившись в жиденькое каре. Остальных скрывала новосотворенная стена. Имперцы явно пребывали в растерянности. Лучники прекратили огонь.
- Бросай мечи, пока в ежиков не превратили! – Задорно крикнула Рада.
- А бросим – так заклятье нас убьет! – откликнулся кто-то из них.
Вдруг один легионер побежал прямо на строй стрелков, бросив оружие на ходу.
- А пропадай оно пропадом! – Закричал он. – Перед смертью хоть чем-то Империи насолю! Спрашивайте, захрустальцы, пока жив, что знаю – расскажу!
- Какой корпус? Точное число воинов. Потери? Задачи? – кратко и ясно сформулировал Гольд основные вопросы.
- Легион Шутгарта. Состав на утро семьсот мечей, сто восемьдесят стрелков, магов – не знаю, они отдельной когортой. Потери триста мечей, может чуть больше. – Так же кратко ответил перебежчик. – Задача… задача – вперед ломить, догнать и уничтожить.
- А Серебряный Молот? – спросил Дрейк.
Имперец снял шлем. Он был уже немолод, лыс, с обреченным взглядом.
- Не знаю я ничего про Молот, – сказал лысый, - еще спрашивай, пока не помер, быстрее! Заклятье на нас.
Дрейк нахмурился: «Что здесь забыл Шутгарт?»
- А нам кто объяснял? Приказали – в поход. Приказали – столб сожгли. Мы подневольные, парень, нам не растолковывают.
- Слушай, что-то ты долго живешь для проклятого, - неожиданно сказал Никита, опустив лук.
Действительно. Мужик стоял потный, испуганный, но помирать пока не собирался.
- Откуда ты знаешь, что именно ты проклят?
- Да как же, - забормотал имперец, - согнали нас, значит, кто в плен попал, в ратушу. Колдун имперский пришел, руками помахал и говорит – все, мол, всех на верность заклял…
Лысый осекся, сообразив, что жив до сих пор.
- Нам же показывали! Ввели одного, тоже из наших, нож дали. Убей, говорят, имперца. Тот видимо решил, все равно помирать – да и пырнул ножом охранника. Но тот ушлый был, увернулся, готов был. А наш постоял секунду, посмотрел на него, да так и осел без дыхания. Колдун говорит – и с вами то же будет, а если кто все-тики на бунт решится - семью вздернут.
В глазах легионера появилась не то, чтобы радость, но надежда, - Неужели…
- Обманули вас, мужик, - хлопнул его по плечу Ветер, - запугали да и послали вперед, на убой, дорогу чистить. Вы подумали, какой откат у мага был бы – вас всех разом заколдовывать? Сдох бы на месте от боли. Я только что сообразил…
Он повернулся к Дрейку.
- Поэтому они и не смотрели на потери. У них, я думаю, задача – наши ловушки обезвредить и другим дорогу открыть, а не нас перебить. На это Серебряный Молот есть. Берегут его, хитрецы, чужих вперед посылают.
Имперцы зашушукались, обсуждая новость. Затем, придя к согласию, дружно побросали оружие.
- Посмотрим, - сказал один из них, - если прокляты, то помрем, ну а если нет? Примете? У нас обратной дороги все равно нет.
- Хм. А ведь мысль, - Никита почесал нос, - мужики, а те, кто по ту сторону завала – тоже подневольные?
Лысый поскреб затылок. Он уже отошел от страха, и теперь всем своим видом выражал желание помочь.
- А кто его знает. У нас легион, хоть и Шутгарте формировался, а сборный. Не угадаешь, кто волей, кто неволей служит – люди-то друг от друга таятся.
- А если ловушка? – тихо спросил Гольд Дрейка, - перемешаться с нами, и …
- Может и такое быть. – Так же тихо ответил Дрейк. – А вдруг, правда? Это же… Представь, что убедим остальных, что заклятья нет, это ж почти на шесть сотен мечей подмога. И стрелки.
Гольд подумал, вздохнул: « Думаешь, все к нам пойдут? Не забывай, у всех семьи, они за себя меньше трястись будут, чем за близких. А, была, не была,… пошли нескольких обратно, пусть на завал лезут и кричат своим. Им быстрее поверят. Если корпус оружие сложит – примем, но к нашим я их близко не пущу, пусть отдельно бьются. А там уж посмотрим.
- Эй, мужики! Лезьте на завал и своим там покричите, как дела обстоят! Может, и они мечи против Империи повернут? – крикнул Гольд так и не дождавшимся смерти воинам, - если кто к нам добром перейдет - не тронем.
Карабкаться наверх никому не пришлось. Груда камней вдруг окуталась черной пеленой.
« Ага, значит, на той стороне еще и маги остались. - Дрейк встрепенулся, - все в лес! А вы пока тут останьтесь. Пока у вас дороги к нам нет. Говорите со своими, а мы издали посмотрим». – Остановил он пехотинцев Шутгарта.
Едва люди Дрейка успели укрыться за деревьями, пелена растаяла, открыв взгляду широкий проход, словно проплавленный в камнях.
- Сильные у них маги! – Гольд нахмурился, - хорошо, хоть поубавили.
Донесся мерный топот множества ног. Имперцы, построившись «черепахой», выходили из разблокированного ущелья. Все увидели, как те, кто сдался на милость захрустальцев, подобрав оружие, бегут к своим, крича на ходу. Колонна замедлила движение, потом и вовсе остановилась.
- Готовь стрелы, - приказал Никита лучникам.
- Что они решат? – думал Дрейк. Конечно, заманчиво усилить себя полутысячей бойцов, но Ведущий боялся ловушки. Он увидел, как перебежчики уговаривают солдат Империи. Судя по жестам, они делали это с большим жаром. Командир, судя по доспехам, выхватил меч и мгновенно зарубил двоих, поспешивших сложить оружие. На него разом кинулись рядом стоящие солдаты и почти сразу отхлынули, оставив на земле еще один труп. Вспыхнула междоусобная резня.
- Не вмешиваемся, - шепнул Дрейк Никите, - любой исход нам на пользу.
Но уже было видно, что одна, более многочисленная группа одолевает вторую, яростно сопротивляющуюся. Наконец лязг мечей умолк. Победившие вновь построились в колонну и зашагали к лесу, оставив за спиной с полсотни трупов. Не доходя до опушки, колонна остановилась, и вперед вышел воин со знаками различия сотника. Он, повернувшись лицом к лесу, демонстративно поднял меч над головой, затем положил на землю и сорвал с плеча нашивку с синим имперским флагом. Его движение повторил весь строй. Воин неторопливо приблизился к деревьям и позвал: «Эй, захрустальцы, покажитесь, где вы…»
Из леса показались мечники Дрейка, окружая разоружившихся солдат. Стрелки стояли, готовые разрядить луки при малейшем признаке ловушки. Повеселевший Дрейк кивнул Гольду: « Сам определяй, куда их пристроить».
Все произошло так быстро, что люди даже не успели понять, что случилось. Низкий, едва слышимый гул, возник в воздухе. Поднялся ветер – тугой, шквалистый, горячий. Смерч окружил опушку, поднимая людей в воздух, вырывая с корнем кусты и куски дерна. Небо над лесом потемнело. А неистовый вихрь подхватывал людей, швырял на деревья, разрывал в воздухе. Вслед за ветром пришел огонь. Воздух задрожал зыбким маревом, сгустился – и вспыхнул. Мгновенно опушка превратилась в черную плешь, по которой метались живые факелы. Колдовской огонь не знал преград – горело все: земля, доспехи, живая человеческая плоть. На одном гигантском погребальном костре встретились и люди, порвавшие с Империей, и те, кто им противостоял. Огонь не ведал различия. Огромными свечами вспыхнули деревья, разбрасывая вокруг раскаленные угли. На частый дождь арбалетных болтов и стрел уже никто не обращал внимания – люди обезумели. Гул, вначале тихий, набрал силу, и те, до кого не успело еще добраться пламя, закричали, зажимая уши. Тщетно. Звук проникал повсюду, порождая спазмы во всем теле, оглушая, ломая волю. Хаос.
На краю опушки то тут, то там, неизвестно откуда, появились фигуры магов в серо-коричневых маскировочных накидках. Из ущелья показались новые солдаты Империи. Глядя на них, Дрейк сразу увидел разницу между Первым легионом и тем отрядом, который сдавшись, был уничтожен. Как на смотре, имперцы четко и быстро развернулись в цепь, открывая проходы для легкой конницы. По камням частой дробью застучали подковы.
- А вот это уже Серебряный Молот! – заорал Ветер опаленному, съежившемуся в комок Дрейку. – Уносим ноги! Провели все-таки, стервецы, выманили из леса!
Уцелевшие захрустальцы побежали, а вслед им неслись стрелы и заклинания, находя себя все новые жертвы. Одним-единственным ударом Грев уничтожил цвет войска Дрейка, лишив их даже надежды на победу. Погоня длилась до глубокой ночи. Остатки разбитых отрядов Захрусталья беспорядочно отступали к последнему рубежу – Серому полю. В темноте оторвались от преследования, попытались собрать всех, кто рядом. Жалкое зрелище. Меньше полусотни мечников, шестеро стрелков, и вся верхушка клана – Ветер, Гольд, Дрейк. Ветераны, обгоревшие, все в крови и саже, сыпали проклятиями. Никита, получив болт в ногу, ехал молча, но было видно, чего ему это стоило. Болт был зачарован, несмотря на тугую повязку, кровь сочилась, не останавливаясь. Не пострадала только Рада, хотя вышла почти из эпицентра рукотворной геенны. Лишь слегка закопченная, она потеряла только лошадь, и теперь шла рядом с мужем, держась за стремя его лошади…
Прибыв в запасной лагерь, стали считать потери. Они ужасали, оказавшись гораздо выше ожидаемых. У защитников осталось немногим более двухсот мечников, пара дюжин стрелков и четверо магов. Впрочем, на магов никто не надеялся с самого начала – только двое из них могли сотворить подряд два заклинания.
Колеблющийся свет костров едва освещал временный лагерь. Картина была невеселой: грязная, прожженная амуниция, хмурые лица воинов, наспех оборудованные палатки для раненых. Чуть в стороне, на краю, смутно белел длинный ряд продолговатых предметов, накрытых чистой холстиной – тела тех, кого соратники успели унести с поля боя. Слышались негромкая перекличка дежурных, стоны раненых, шарканье точила по железу. Изредка – плач и стенания женщин, возвещавшие о том, что умер еще один чей-то брат, отец, муж. Казалось, все вокруг пропиталось запахом гари и прогорклого пота.
Ветер, Дрейк, Гольд. На вертеле, над затухающим костром, жарится их ужин, по времени – ранний завтрак. Мяса много – никто не экономит запасов, они уже не пригодятся. Бутыль с вином, стоящая рядом, едва почата, - пьют, в основном, воду. На лицах – озабоченность, вперемежку с печалью и злостью.
- Как они выбрали момент! – угрюмо цедит слова Гольд. – Да, их магам сейчас не позавидуешь, но какой удар! Не удивлюсь, если Грев завтра выставит только латников и стрелков.
- Да, маги свою работу сделали, - печально согласился Ветер. – Твои мечники готовы?
-Те, кто жив – готовы. Завтра будет весело. – Ковыряя угли прутиком, отозвался наемник.
Дрейк почти не следил за разговором. Им овладела страшная опустошенность, в душе не осталось места даже скорби и злости – одна пустота. Он машинально откусывал мясо, вяло жевал, глядя в огонь воспаленными глазами, и не замечал саднящей боли ожогов.
- Почему завтра? – Спросил он равнодушно. – Сегодня. Он не даст нам передышки.
Его ветераны негромко переговаривались меж собой. О чем говорить? Утром они все умрут. Как глупо и как все нелепо. Робкие надежды сжег огонь проклятой Империи. В груди Дрейка зародилась боль, он зарычал в бессильном отчаянии, обхватив руками колени и опустив голову.
Гольд положил на плечо тяжелую руку.
- Оформилась одна мысль, Дрейк. Отвратительная, но другой нет.
Ведущий запрокинул голову к небу. Тучи заволокли его – ни луны, ни единой звездочки, сплошная темно - серая плита, нависшая над головой. Где-то за спиной снова раздался женский плач – еще один из воинов отправился к Предкам.
- Тебе придется убить Грева. Сам понимаешь, как действует на солдат смерть командира. Но, скорее всего, ты умрешь в следующую секунду.
Дрейк горько рассмеялся.
- Мы все умрем. Так почему бы мне и Грева с собой не прихватить? Выкладывайте, что придумали.
- Грев своих людей бережет, сам видел. Скорее всего, он предложит тебе сдаться, чтобы не терять бойцов. Ритуал капитуляции известен, думаю.
Дрейк кивнул. Меч, протянутый рукоятью победителю.
Наемник внимательно посмотрел на молодого Ведущего. Он слышал, что говорили о Дрейке – гордый, смелый. И бесхитростный, добавил бы он. Совсем мальчишка. Гольду не понравились его глаза – тусклые, равнодушные. «Не сломался бы парень» - с тревогой подумал Гольд.
- У меня есть нож. Зачарован, любую бронь проколет, как холстину. Ветер снимет клинок и вставит тебе в рукоять меча, прикрыв тонкой железкой. По виду – тот же противовес получится. Дальше, думаю ясно. Клинок отравим, достаточно будет просто оцарапать Грева – умрет мгновенно, и магия не спасет. Ну а потом…
Дрейк отрешенно следил за редкими языками пламени, бегающими по углям. Костер угасал.
- Не верится, что утром умру, Гольд. Как будто все понарошку. Я понял, сделаю.
- Может и не умрешь. - Наемник бросил на колени Дрейка тяжелый сверток. Тускло блеснул металл. – Наденешь ее, она даже арбалетные болты держит. Ударишь – и сразу назад, охраной, если будет, займутся стрелки.
Ведущий развернул кольчугу: старой работы, тяжелая и очень прочная, даже на вид. Кое-где видны следы починки – не раз в деле была. Дрейк покачал головой.
- Не стоит. Маги не дадут уйти.
Ветер, появившись из темноты, протянул замысловатой формы амулет.
- На теле храни, он пару ударов выдержит. Меч давай, я пошел шип ставить.
Дрейк тоскливо посмотрел кузнецу в спину. Да, они пожертвовали ему самое ценное – свою защиту. Но не им выходить завтра перед строем, не им умирать первыми! Он схватил бутыль, жадно приник, вливая вино в себя. Он не хочет умирать!
Гольд заметил, как изменилось лицо Ведущего. «Мальчишка знает, на что идет, - подумал он. – Но он это сделает». Наемник почувствовал некоторое облегчение, и что-то, похожее на легкую зависть: себя он не считал способным на такое.
- От Белых нет вестей?
- Нет.
Мальчик, посланный в Белую Лигу, не вернулся. И хотя мало кто надеялся на орден магов, бодрости это не прибавило. Мощь Белых позволяла им существовать обособленно от всех, не принимая ничьей стороны. Даже Империя предпочла оставить их в покое, когда провалились ее попытки склонить магов к союзу.
| Серов Владимир # 14 октября 2013 в 15:13 0 | ||
|
