Тварь крепла прямо на глазах. Воздух тут, что ли особый? Или местный ухажер моей кобылки сильно налегал на одно хитрое растение со сложным названием, а в народе попросту «растун-траву»?
Гаргиль металась на привязи, а я думал только об одном, лишь бы не вырвала из руки веревку. Ладонь жгло огнем, кожа оборвалась почти до мяса. И каждый раз когда эта дрянь дергала аркан, я испытывал такую боль, что хотелось взвыть. Но я терпел, кроша коренные зубы, и примеривался, еле удерживая револьвер свободной рукой. Один выстрел уже прошел впустую, только разозлил чудовище. Оно видело оружие, и совершало дикие прыжки и кульбиты, все время уходя из-под дула.
„Последний патрон”,- молотком била в голову мысль.
Хорошо, что дрянь пока не обрела полную силу, и боится нападать. Но такое счастье мне не долго светит. Скоро она осмелеет.
Накликал беду сам себе! Гаргиль кинулась на меня, не дожидаясь своего окончательного формирования. Клыки громко клацнули перед самым моим лицом. Через мгновенье я сдавил ей челюсти, не давая им плюнуть в меня жгучей жижей. От которой кожа облазит лохмотьями, вместе с мясом, а кости становятся хрупкими, словно драгоценное стекло.
Но хитрая бестия тут же толкнула меня в живот, опрокинув навзничь, и принялась рвать когтями. Было больно, ведь армированная ткань куртки для ее недокопыт оказалась не прочнее бумаги. Полетели клочья. Я, как мог, закрывался руками, получая десятки царапин. Грудь саднило от длинной рваной раны.
Долго я так не продержусь. Надо переходить в атаку. Оказавшись сверху, я обхватил тварь слабеющими руками и подмял под себя. Использовал преимущество в весе и размерах. Все-таки это подросток еще. Но верткий, злобный, и неутомимый. Кое-как освободив левую руку, нашарил упавший в траву револьвер, и приставил к ее голове, чтоб наверняка не промазать. Грянул выстрел. Тварь истошно завизжала. Ее длинная задняя конечность дернулась, разорвав мне внутреннюю часть бедра всего в нескольких сантиметрах от я...короче, от второго мужского сердца.
Я откатился в сторону, чтоб не попасть под ее агонизирующие лапы... Но это была не агония. Гаргиль не сдыхала. Пуля отстрелила ей правое ухо. Не смертельно. И к своему ужасу, я слишком поздно это понял. Чудовище прыгнуло. Лежа на траве, теперь уже прижатый ее телом, даже не мог достать ятаганов, про которые и забыл в пылу схватки. Только успевал уворачивать голову, чтоб не получить укус в лицо. Хотя шею она мне и задела. Но я слабел от потери крови. Ну что, Тайсес, пора прощаться с жизнью?
И вдруг гаргиль отлетела в сторону, сбитая лягнувшей ее Шимту. Мать пошла против дочери. Хозяин оказался дороже собственного потомства. Но лошадь видела, что она произвела на свет. И поэтому не церемонилась.
-Искри! - скомандовал я, и она все поняла. Передние копыта стали бить о камень, высекая из него искры.
Кровь, черная кровь гаргили была словно нефть, такая же густая и жгучая. Дрянь почуяла опасность и бросилась в заросли, а огненный след двинулся за ней пылающей дорожкой.
Боль потихоньку уходила. Я умираю? Я продолжал лежать на земле, боясь пошевелиться, чтоб не вернуть ее вновь. Теплые ладошки коснулись моей руки, зажимая рану. Девчонка вновь пришла мне на выручку, хотя я ничего хорошего для нее не сделал. Она аккуратно расстегнула мою куртку, и зашептала, что-то, но смысл слов не дошел до меня. Лера промывая мои раны, доставляя новую боль антисептическим раствором, а я не мог даже пискнуть, настолько устали мои связки. Оставалось одно, потерять сознание, что я успешно и сделал.
Да, как у Пушкина: "Родила царица в ночь не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку". Но там хоть оклеветали царицу, а здесь ужастик просто!
Помочь сайту
Поздравления
