Моя прекрасная сомнамбула. (Часть первая)

[Скрыть] Регистрационный номер 0389667 выдан для произведения: Добро пожаловать в мир фэнтезИванова

Или что-то новое направление в этом жанре

От автора: Иногда в обыденной суматохе дней нам приходится сталкиваться с событиями, которые кажутся настолько невероятными, а иногда непостижимыми и сверхъестественными, что кажется, что сходишь с ума. Ладно, если это произошло один ран раз, но если это становится цепью…
 Об этом не хочешь рассказывать не только друзьям, даже близким, ибо они примут тебя за ненормального…
Однако потусторонние миры и их обитатели - это не выдумка, а реальность. Набравшись храбрости за доброй бутылочкой бренди, я бы хотел вам рассказать свою историю, которую я назвал:

                             «Моя прекрасная сомнамбула»

“Нет ничего кроме Моего единичного «Я».
Весь мир рождается и умирает
вместе cо Мной.
Открывая и закрывая глаза,
я создаю и уничтожаю Космос»
(Солипсизм Д. Беркли)


                                       Часть первая
                                       «Татьяна»
                             «Лейтенант Громова и другие…»

  Был мерзкий удушливый июльский вечер. Я возвращался домой в скверном расположении духа, пачкая и без того отвратительный липкий воздух дымящейся сигаретой.
  Впереди меня, цокая своими шпилями об асфальт, шла великолепно сложенная брюнетка, то и дело, покачивая бедрами из стороны в сторону.
  – Боже мой, – подумал я про себя, глядя на эту картину, мне совсем ничего не хочется, даже познакомиться и то лень!
  Приписав подобное внутреннее расстройство невыносимой духоте, я дал себе честное слово поменьше находиться на улице в такую погоду, разве что во время климакса с гиперсексуальным синдромом в старческом возрасте. И дабы подобное пагубное влияние климата не убывало во мне мои многогранные мужские инстинкты, я торопливо прибавил шаг.
  Поравнявшись с девушкой, я мимоходом взглянул на нее этаким оценивающим взглядом. Да, она действительно «была ничего!», – но парниковый эффект и озоновые дыры по-прежнему не доставляли энтузиазма моему либидо. Наши глаза на мгновение встретились, и она улыбнулась. В ответ я постарался выдавить хоть какую-то гримасу, оскалив все свои тридцать два, но это получилось довольно неправдоподобно, что, вероятно, испугало ее, поскольку она, перестала вилять бедрами и, судорожно сглотнув, комок, подошедший к горлу, поспешно скрылась на ближайшем повороте.
  Подходя к вечно оплеванному подъезду, я заметил группу панков, которые, резко оборвав разговор при моем появлении, почтительно расступились, давая дорогу.
  Несколько долгих минут пришлось потратить на вызов лифта. Когда же он, пыхтя и поскрипывая всеми своими мощами, подошел, я едва успел подхватить выпадающего из его нутра в стельку пьяного соседа, которого пришлось подвезти и отнести до квартиры и сдать жене.
  Света на лестничной клетке как всегда не было из-за отсутствия лампочки, благополучно выкрученной каким-то местным очередным доброжелателем, явно ограниченным в средствах для ее приобретения в магазине.
  Чиркнув зажигалкой, пришлось пробираться к своей квартире. Возле мусоросборника на деревянных ящиках сидели несколько наркоманок.
  – Сигаретки не найдется? – спросила одна из девиц.
  Я достал из кармана пачку и бросил ей – все равно там оставалось три штуки. Она ловко поймала ее на лету и, заглянув вовнутрь, удовлетворенно кивнула:
  – Благодарю… – а потом, несколько помедлив, хрипло повествовала: Такая скукота сегодня, правда?…
  Я вздохнул, соглашаясь с ней.
  – Может, как-нибудь скрасим вечер, а? –  Я «заверну»  тебе поразвлечься, братишка…
  Я покачал головой:
  –  Боюсь, что у тебя не найдется достойной оберточной бумаги, сестренка, да и я не сторонник столичного триппера…
  Щелкнув дверным замком с «приколом», я приоткрыл дверь, и меня обдала приятная прохлада уютной двухкомнатной квартиры. После бренди со льдом и освежающего душа я пришел в норму и с блаженством растянулся на диване.

                                           ***
  В мой сладкий сон немилосердно ворвался трезвон будильника. Я приоткрыл один глаз и стал смотреть на эту гнусную жестяную банку, в  надежде на то, что она когда-нибудь заткнется.
  Под этот мерзкий, захлебывающийся аккомпанемент я мысленно успел загрузить вагон гуманитарной помощи для голодающих племен каннибалов Южной Америки, а также зачать их вдовствующей королеве нового наследника трона.
  Наконец, совершенно обессиленный  от проделанной работы, я упал на подушки, не забыв лягнуть ногой подлый механизм, который упал, злобно поругиваясь, мелкой дребезжащей бранью.
  Блаженствуя, я закрыл глаза и попытался снова найти волну сна, но пеленг был настолько слаб что, немного поворочавшись с одного бока на другой, я смирился с мучительной мыслью, что придется  все же вставать.
  Холодный душ освежил меня, а несколько упражнений из моей особой системы окончательно вернули к жизни.
  Я набросил махровый халат и зашлепал  на кухню, чтобы приготовить что-нибудь на завтрак.
   В тот момент, когда яичница и ветчина должны были уже вот-вот «подоспеть», раздался звонок в дверь.
  – Кого это принесло? – раздраженно подумал я и отправился открывать.
  Щелкнув замком и приоткрыв дверь, я обомлел: на пороге стояла шикарная блондинка лет двадцати пяти в захватывающей дыхание мини-юбке и декольтированной блузке, туго перехваченной кожаным ремешком, подчеркивающем ее прелестную талию.
  Я вообще-то по своей натуре люблю больше брюнеток, но эта была такая «штучка», доложу я вам, что даже в моем «повидавшем виды» либидо что-то перегорело из-за случившегося короткого замыкания.
   – Привет, – непринужденно сказала она и подарила такую обворожительную улыбку, от которой даже у мертвого поднялось бы кровяное давление, а пульс забарабанил крупной сексуальной дробью.
  – Привет, – пробормотал я в ответ, насколько позволяла моя отвисшая челюсть.
  – Войти можно? – или ты вынесешь мне стул на парадное? – опять улыбнулась она и, не дожидаясь ответа, буквально впихнула меня вовнутрь квартиры.
   Аромат духов, исходивший от нее, был настолько дурманящим, что я даже не заметил, как она наступила мне на ногу одной из своих лакированных шпилек.
  – Извини, я не хотела – начала, было, она, но мой заикающийся баритон уже успел проскрипеть:
 – Ничего страшного…, –  а еле повинующаяся рука указала на комнату.
  Блондинка кивнула, и изящно вращая крутыми бедрами, вплыла в комнату и опустилась на диван, закинув ногу на ногу, даже не оправив чуть приподнявшуюся и без того короткую юбку, выставляя на обозрение свои великолепные ноги.
  – Боже, она, наверное, мешалась на сексе, – не без удовольствия подумал я и прохромав несколько шагов из-за поднявшегося во мне настроения, опустился рядом с ней, стараясь не выплеснуть избыток гормонов андрогенового ряда, чье содержание в моем организме росло с геометрической прогрессией.
 – Сигарету? – в руках у меня уже была пачка.
 Телефонный звонок прозвучал паровозным гудком как всегда не во время, а я ненавижу все, что звонит, гудит, пищит так некстати; и про себя обложив чокнутый аппарат его создателя матом, я протянул руку к трубке, бросив по ходу действия прекрасной незнакомке многообещающие «извини…»
  Она понимающе кивнула и закурив, стала детально изучать меня как предмет антиквариата, облокотившись на подушки дивана.
  – Алло, – я постарался простонать как можно спокойнее, не вызвав беспокойство на другом конце провода о моей внезапной остановке  сердцебиения.
  – Доброе утро, – послышался голос моей бабушки.
  Каждое утро она звонит мне в одно и то же время и задает одни и те же вопросы. Я очень ее люблю,  и хоть порой ее пристальное внимание надоедает, вида никакого не показываю.
  –  Привет, бабуль, – буркнул я.
  – Ты уже встал?
  – Да.
  – Зубы почистил?
  – Да.
  – Что приготовил на завтрак? – этот длинный перечень вопросов мог еще тянуться без конца, и я улучив небольшую паузу, констатировал:
  – Бабуль, у меня на кухне что-то горит, я чуток попозже перезвоню… –  она засмеялась:
  –  Скажи, у тебя опять брюнетка?
  – Нет, – иногда я удивляюсь ее потрясающей проницательности.
  – Наконец-то блондинка, – странно и восхищенно пробормотала старушка. Внучек, ты меня с ней познакомишь?
  –  Конечно, – сказал я и про себя подумал: только для начала познакомлюсь с ней сам.
  –  Извини, что не во время. Так я жду вас в гости.
  Отвесив девушке одну из своих дежурных улыбок типа «все отлично, крошка, еще две секунды и я займусь тобой вплотную» я из последних сил прохрапел в трубку:
  –  Я тебе перезвоню, бабуль, – и почувствовал, что внутри у меня все пересохло как в пустыне Сахара.
  Я подошел к бару и плеснул в два бокала бренди. Один протянул блондинке, а второй сразу осушил до дна.
  –  Я весь внимание, леди. Что привело вас ко мне? – алкоголь, как всегда оказал благотворное действие, развязав скованный язык.
  –  Меня зовут Татьяна, Татьяна Прохорова… Мне рекомендовали вас как лучшего специалиста…
  – В какой области? –  лукаво улыбнулся я.
  – Я хочу предложить вам работу,  –  ее ответ совершенно и  окончательно выбил меня из колеи.
  – Бюро по трудоустройству хочет сделать мне досрочный Рождественский подарок и определить старшим помощником младшего продавца в уютном магазинчике «Тысяча и одна сексуальная мелочь?»
  –  Я работаю, сама на себя,  –  возразила она, нисколько не смутившись. Мне срочно необходим «специалист по выживанию».
  – В особо тяжелых «сексуальных условиях», – ее вопрос насторожил меня, и поэтому я бросил подобную нелепую шутку.
  – Хорошо, лейтенант, – вздохнула она, – перейдем к делу. Я – майор Громова, подразделение «XZ».
   – Как интересно, а я – «Особо Поверенный Папы Римского», – хмыкнул я и подлил себе бренди, ощущая всем своим нутром новый поворот событий.
  Татьяна пристально посмотрела на меня и, приспустив рукав блузки, показала татуировку, характерную для «XZ». Я моментально узнал этот рисунок, ибо точно такой же имелся и у меня.
  – Ихнт сотак, агни Якшн, Пэт, сай фонт ахн, пит энти ах… – спросил я.
  – Бут метр, фетр Хайн, Зонг, этр моэр фант фо сою хат…, – не колеблясь, ответила она.
 Это был очень древний, теперь мертвый язык Тибета, которым в совершенстве должны владеть проходившие в нашем подразделении. Если дословно это произвести, то это означало:
 – Будь мудр, странник входящий сюда, ибо Врата открытые тобой закроются наглухо…
  Ответ был таким: «Я знаю, что открытую самим собой Дверь я должен уметь открывать и закрывать сам…»
  – Удовлетворен, – кивнул я. Но я больше не работаю на «XZ», майор. Много воды утекло с тех пор.
  – Всего четыре года. Это не срок, если учесть то, что вы были лучшим в подразделении Лиги.
  –  Все это в прошлом – вздохнул я.
  – Вы прекратили тренировки?
  – Нет.
   – Тогда в чем же дело?
  – Не знаю, – пробурчал я, хотя в душе уже знал, что мне наскучила гложущая обыденность этой  паскудной гражданской жизни, и наверняка буду вынужден согласиться на предложение этой через- чур аппетитной и прелестной малышки. Лига всегда очень хорошо оплачивает задания, которые поручает, а финансовый вопрос всегда самый больной, так как денег никогда не бывает много, сколько бы их не было. Однако у нее всегда нехватка таких «эксклюзивных» специалистов, каким  являюсь я, поэтому стоило поторговаться.
  – Лейтенант, пожалуйста, – Татьяна положила мне свою руку на плечо и подсела поближе. Мне нужен такой напарник. Лига согласна на любые  условия…, да и я тоже…  –  один ее взгляд сводил с ума, и я подобно воску таял с каждой секундой. 
  – Убедила, уже почти согласен… – промычал я c сокрушенным тоном.
  Искорки радости вспыхнули у нее в глазах, и она подарила мне такой поцелуй, о котором лишь можно только мечтать очень редко и то в сладких ночных эротических грезах. Я попытался потянуться к ней еще раз, но она ловко выскользнула из моих объятий.
  – Задание обещает быть интересным? –  спросил я, плеснув себе еще бренди.
  – О, да! – кивнула она
  – И ты хочешь быть моей напарницей?
  – Хочешь обсудить детали?
  – Давай лучше это отметим, – я направился к бару и смешал пару своих фирменных коктейлей. Повернувшись, я ошарашено обомлел: ее одежда была аккуратно сложена на стуле, а она совершенно нагая полулежала на огромной шкуре медведя, небрежно брошенной у камина.
  – Это экзотика, – промурлыкала она. Тут мы и отметим наше сотрудничество.
  «Ты знаешь, – сказал мне мой внутренний голос, это задание с каждым мгновением мне нравится все больше и больше!» Не знаю, поверите вы или нет, но у меня не было сил, да и желания тоже выслушивать его болтовню именно в этот момент, хотя я был полностью с ним согласен…

                                            ***

  Я зашел в здание Лиги и огляделся: ничего не изменилось с тех пор, как я покинул ее в последний раз – те же мраморные ступеньки, тот же длинный красный ковер, пропитанный нафталином, фикусы, пальмы в огромных вазонах, те же снующие туда-сюда люди.
  Я поднялся на второй этаж и вошел в широкую, светлую приемную.
  Тарахтя клавишами печатной машинки, сидела рыжая секретарша, забавно подпрыгивая на своем стуле.
  Не удерживаясь от соблазна, я тихонько подкрался к ней сзади и легонько ущипнул за симпатичный задик.
  Она возбуждающе вскрикнула и с улыбкой, как в старые, добрые времена изрекла:
  – А вы неисправимый хулиган, лейтенант. Я рада вас видеть снова.
  – Я улыбнулся и чуть ее приобняв, прошептал:
  – Крошка, все эти долгие четыре года я только и мечтал, что увижу тебя, вот так обниму, прижму к себе, и когда мое сердце бешено, заколотится в груди, а душа начнет метаться, ища выход – губы мои едва слышно пролепечут фразу, которую неженатый мужчина говорит незамужней женщине только тогда, когда их взаимоотношения достигают наивысшего пика развития…, – от подобных фраз в горле у меня пересохло и я, взяв небольшую паузу, отхлебнул воды прямо из графина на столе.
  – Так что же. это за фраза? – с интересом спросила рыженькая.
  Я театрально вздохнул и резюмировал:
  – Бэби, ты – настоящий патриот своей Родины!
   Задохнувшись от ярости, она схватила папки с документами и безо всяких угрызений совести ударила бы меня ими, не заскочи я в кабинет своего шефа – генерала Эдмонда Клоцки.
  Генерал, ранее привыкший к моим фокусам, лишь кивнул головой:
  – Поздравляю вас, лейтенант, вы даже не забыли ущипнуть мою секретаршу!
  – Так точно, мой Фюрер! – щелкнув каблуками, гаркнул я.
  – Ладно, присаживайся, – Клоцки небрежным жестом указал на кресло.
  – Благодарю, сэр.
  Генерал достал из верхнего ящика стола свои любимые сигары и вынув одну из пачки, откусил кончик и щелкнул зажигалкой. Я поморщился от исходившего от этих сигар дыма – его запах напоминал мне гарь тлеющего навоза. Клоцки еще несколько раз затянулся, и, видимо, собравшись с мыслями, многозначительно прорычал:
  – Лейтенант, вы самый мерзкий, грубый, развратный и порочный тип, которого я когда-либо видел в «XZ».
  – Почему? – жалобно спросил я.
  – Чем вы занимались последние четыре года?
  – Отдыхал от последнего задания, мой генерал! – рапортовал я без особого энтузиазма.
  – Отдыхал?.., – его глаза были выпучены от изумления настолько, что я начал было беспокоиться о том, чтобы они не лопнули от резко подскочившего внутриглазного давления.
Клоцки схватил какую-то папку:
  – 978 уличных потасовок, 977 из которых закончились серьезными телесными повреждениями…
  – Девятьсот семьдесят восьмой очень быстро бегал, а я был немного «перегружен» бренди и поэтому его не догнал, – пробормотал я, но меня бесцеремонно перебили:
  – Азартные игры, спиртное, женщины…, – голос генерала оборвался. Лейтенант, сколько у вас было женщин за это время?!
  Я почесал за ухом и пожал плечами:
  – Я никогда не занимался учетом, но если мой фюрер хочет, я постараюсь это припомнить  и сообщу результат  дня через два.
  – Не стоит утруждать свой озабоченный мозг, лейтенант. Наши люди постоянно следили за вами. Их было…, – генерал взглянул в папку и с ужасом произнес – их было двести пятьдесят три, каждую неделю новая. Господи, разве это реально возможно?!
  – Конечно, нет, – поспешно закивал я. У того, кто составлял это досье чрезвычайно сексуальная и бурная фантазия и ему следует обратиться к психиатру. По-моему,  у него тяжелая форма климакса, сказал я, чрезвычайно обрадованный тем, что «XZ»-овские ищейки значительно занизили эти цифры.
  Кровь прилила к лицу Клоцки:
  – Это досье составлял я, лейтенант, на основе доставляемых рапортов.
  Я неожиданно прикусил язык.
  – Так вы по-прежнему считаете, что у меня климакс? – рявкнул он
  – Никак нет!
  – Вы запятнали, испачкали свой мундир, лейтенант. Теперь отстирать его будет очень трудно и все из-за ваших любовных похождений.
  – Я не занимался любовью в форме, – парировал я.
  Генерал выплюнул свою сигару и, закрыв лицо руками, простонал:
  – Лейтенант…, ты меня окончательно достал. У нас неприятности, а ты…, – его лицо было похоже на физиономию эволюционирующего австралопитека.
  – Какие-то сексуальные маньяки требуют вашей выдачи через организацию объединенных наций? – вежливо поинтересовался я.
  – О-о-о…, – застонал Клоцки каким-то отрешенным голосом.
  – Неужели ООН согласилась на это? – прошептал я.
  Генерал съежился и стал похож на Везувий перед началом извержения. Не знаю, откуда он мобилизовал силы, чтобы взять себя в руки, но его гнев также быстро прошел, как и начался.
  – Для начала я хочу, чтобы тобой занялся инструктор и поднатаскал в стрельбе, рукопашном бое и прочем…
  Я хотел было возразить, но он отмахнулся как от назойливой мухи и дал распоряжения по телефону.
Через несколько минут в дверь постучали, и на пороге появилась обалденная блондинка в униформе «XZ».
  – Инструктор Драга, по вашему приказанию прибыла! – звонко отрапортовала она.
У Клоцки отвисла челюсть, но, взяв себя в руки, он процедил:
  – Инструктор, этот лейтенант поступает в ваше распоряжение. Выбейте из него все что можно, но чтобы через три дня все нормативы были сданы по высшему уровню.
  – Есть!  – бросила она
  – Да, и передайте своему начальству, – проворчал он, – что в следующий раз я им все зубы повыбиваю, если они посмеют прислать инструктора-женщину, когда я имею в виду мужчину…
   – Сэр, в данный момент на базе нет инструкторов-мужчин, – пролепетала девушка.
  Генерал заскрипел от злости зубами и выплюнул в мою сторону:
  – Через три дня я вас жду, лейтенант. И помните, что четыре года вашего отпуска истекли, и наша жесткая дисциплина и высокий моральный облик не дадут вам перешагнуть двести пятьдесят третью отметку в моем досье, понятно?
  – Так точно! – я встал из кресла и в сопровождении инструктора вышел из кабинета.
  Уже засыпая, я подумал, как был прав генерал Эдмонд Клоцки, говоря о том, что двести пятьдесят третий рубеж в его досье мне не удастся перевалить – ведь сегодня закончился мой отпуск, а значит, отсчет пошел с самого начала, аннулировав прошлое.
  Рядом со мной, тихо посапывая, спала Светлана Драга – мой прекрасный инструктор.

                                       ***
  Через три дня я снова был в приемной генерала, впаянный в лейтенантский мундир, обвешанный «от и до» всеми существующими значками, свидетельствующими об отличной сдаче всех нормативов физической подготовки.
  Эти железки весили килограмма три с половиной минимум, и я, словно прокаженный, позванивал ими при малейшем движении.
  Это обстоятельство помешало мне незаметно подкрасться к рыжеволосой секретарше, резко повернувшейся в момент моего появления.
  – О, лейтенант! – простонала она отрывисто. Вы похожи на породистого кобеля на выставке собак в секунду вручения знаков отличия.
  – Не вижу бурных аплодисментов и главного приза
зрительских симпатий, – брякнул я и подставил щеку для поцелуя.
  Она улыбнулась и жеманно выплыв из-за стола, приложилась к ней.
    Оглядев девушку с головы до ног через зрительные анализаторы, мой мозг, переработав данные и сопоставив их с остальными, не менее важными ощущениями, сделал вывод, что она производит очень сильное впечатление.
  «Надо будет как-нибудь ей заняться», – подумал я, все еще разглядывая отлично сбитую фигуру.
  – Не надо так на меня смотреть, лейтенант. Я смущаюсь, – проронила она с улыбкой профессиональной соблазнительницы.
  – Ну, милая, ты  бы засмущалась еще больше, если бы я не сделал этого, – нежно прошептал я.
  – Вечно вы говорите так двусмысленно, лейтенант…
  – Только не по отношению к тебе, крошка. А теперь поцелуй дядю и пожелай «ни пуха, ни пера», ибо я иду к самому великому из тиранов, магнатов и диктаторов.
  Приподнявшись на цыпочки, она потянулась  к моей щеке, но я резко повернул голову, подставляя губы, и мы слились в отличном поцелуе.
  – Лейтенант, – за моей спиной раздался пронзительный окрик Клоцки, – прекратите совращать мою секретаршу!
  Я вздрогнул и повернулся. В дверях, захлебываясь от бурных эмоций, стоял генерал.
  – Немедленно ко мне в кабинет!
  Я заскочил вслед за ним и не заметив порога, что было естественно, так как в тот момент подмигивал рыжей, чуть не распластался на полу, вовремя восстановив координацию движений.
  – Вы что, лейтенант, глаза дома забыли? – гаркнул генерал.
  – Никак нет, – выпалил я. Просто у меня ноги судорога сводит из-за вашего внезапного появления.
  Клоцки оглядел меня уничтожающе. Его взгляд остановился на моем кителе и теперь перебирал значки и медальки, покрывшие меня как шелуха рыбу.
  – Великолепно, – наконец кивнул он. Вы потратили немало усилий, чтобы хоть чем-то меня порадовать.
  Я не мог не согласиться, так как трое суток, проведенных в постели с инструктором Драгой, стоили мне большого куска работы и отличного прилежания.
  – Ладно, забудем о секретарше и перейдем к делу, – генерал смягчился. Лейтенант, когда вы  в последний раз смотрели телевизор?
  – Вчера, – я пожал плечами. Показывали изумительные бои по женскому кунг-фу, потом было эротическое шоу, потом…
  Клоцки морщился так, будто у него во рту была уксусная эссенция:
  – Я имею в виду новости. Вы хоть в курсе, что болотируется  в президенты Иван Алзномед, возглавляющий все наши спецслужбы?
  Закурив, я кивнул:
  – Да, я знаю об этом. Но если вы хотите, чтобы я проголосовал за него, то все напрасно. Я отдам свой голос за ту симпатичную курочку – Элеонору Кобальтову, которая подает свою предвыборную «программу», как шоу матриархата.
  – Лейтенант, зная вас, можно не сомневаться в вашем выборе кандидатуры президента – даже под пытками Вы бы не изменили своего решения. И если вы думаете, что я вызвал вас специально для этого, то вы заблуждаетесь. Дело, которое «XZ» хочет поручить вам, носит сугубо конфедициальный характер, притом с политическим привкусом: как ни странно, но при приблизительном подсчете голосов, единственным конкурентом, вернее конкуренткой для Алзномеда является ваша нимфоманка Элеонора Кобальтова.
  Я хотел,  было возразить, что она никогда не была моей, но передумал, пожалев его нервную систему.
  – Остальные претенденты, – продолжал Клоцки, –   не представляют  опасности, так как на каждого из них у нас солидное досье, и мы можем в любую секунду подпортить их предвыборную кампанию. На Элеонору у нас такового нет, так как нет никаких улик, фактов ее принадлежности к каким либо скандальным историям. Ее плотное окружение составляют одни женщины, подробности ее личной жизни нам неизвестны; ее телохранитель – Соня Бокова, бывшая профессионалка по тяжелой атлетике.
  Генерал бросил мне фотографию Сони. Взглянув на карточку, я бы пожелал каждому, кто столкнется с ней лицом к лицу и по какой-то счастливой случайности не получит инфаркт миокарда, спасаться поспешным бегством.
  – Генерал, к чему вы клоните? – с интересом спросил я.
  – Вы добудете информацию об Элеоноре, лейтенант.
  – Господи, – простонал я, –  это не мой профиль, да и как я что-то узнаю, если в ее окружении одни женщины?
  – Не волнуйся. Элеонора сейчас подбирает второго телохранителя, а для большего поднятия популярности своей предвыборной кампании, она решила, что это будет мужчина. Ты догадываешься, кто должен попасть на эту должность?
  От неожиданности я вздрогнул и закашлялся, поперхнувшись сигаретным дымом:
  – Когда, меня вербовали в «XZ», мне не говорили, что это организация камикадзе.
  – Лейтенант, ты – единственная надежда. Я не знаю лучшего специалиста по женщинам и «XZ»-овца одновременно. Любые расходы и все необходимое по первому требованию. Соглашайся, сынок, – Клоцки протянул мне толстенную пачку американских долларов – это маленький аванс, – он расплылся в улыбке.
  Я размышлял недолго и, опустив эту пачку к себе в карман, вздохнул:
  – Давайте по существу: как я попаду к ней телохранителем?
  Резиновая улыбка натянуто играла на его физиономии:
  – Одна девушка по имени Татьяна Прохорова сделала вам рекомендательное письмо. Пойдете с ним по адресу, указанному на конверте – там живет секретарша Элеоноры, некая нимфоманка Алина. Дальше работай по своему усмотрению.
  Я уже было, собирался уходить, когда остановился у двери и, обернувшись, к генералу спросил:
  – Шеф, как давно Татьяна Прохорова в «XZ»?
  – Немногим более двух недель, – ответил он, явно смутившись.
  – Ее рекомендовал Алзномед?
  – Лейтенант, – вздохнул Клоцки, а у вас голова набита не одной порнухой.
  – Это все, о чем я хотел знать, –  удовлетворенно кивнул я.
  Выходя из кабинета, я послал воздушный поцелуй рыженькой, вложив в него свою страсть и сексуальную мощь, в ответ на который она возбужденно вспыхнула и кокетливо подернула плечиками.

                                         ***
  Я нажал на кнопку звонка, и вслед за пронзительным визгом динамика по ту сторону двери, послышались мягко шуршащие шаги.
  Дверной замок недовольно щелкнул, и за приоткрывшейся дверью, показалось симпатичное женское личико:
  – Да, я вас слушаю, – бархатно проговорили коралловые губки, немного обнажив прекрасные зубы цвета слоновой кости, а бездонные васильковые глаза поглотили меня цепким обволакивающим взглядом.
  – Мне нужна Алина, – мой язык стал еле повиноваться и чтобы его хоть как-то размять, я начал жевать его подобно жвачке.
  – Алина – это я, –  томно улыбнулась девушка. У вас ко мне дело?, — и она приоткрыла дверь чуть пошире.
  Полупрозрачный халат, облегающий ее прекрасно сложенное тело, делал множество изгибов и плавных переходов; в некоторых местах
он, казалось, вот-вот лопнет, но не от избытка, а совершенства форм.
  Я проглотил крадущийся к горлу комок и, совершенно сбитый с толку, брякнул первое попавшееся:
  – Мы с вами ходили в детский сад в одну и ту же группу, и с тех пор я в вас безумно влюблен. Если вы сейчас же мне не отдадите свою руку и сердце, то спровоцируете у меня климактерические расстройства с явлениями псевдодеменции.
  – Что? – ошарашено, спросила она.
  – Климактерические расстройства и бурную истерику, – добродушно повторил я.
  – Параноик, – хмыкнула Алина и захлопнула дверь перед моим носом.
  – Побудьте хоть ненадолго моим лечащим врачом и возможно мы сойдемся в диагнозе, –  вздохнул я и достал сигарету.
  Мне не удалось затянуться во второй раз, так как дверь снова распахнулась.
  – Вы знаете, вы первый, кто за сегодняшний день мне предложил руку и сердце, – засмеялась девушка. Проходите и рассказывайте, что привело вас ко мне.
  Я зашел в прекрасную светлую комнату и присел на огромный диван, который без преувеличения можно было бы назвать сексодромом.
  – Коньяк, водка, бренди?
  – Бренди, пожалуйста, – улыбнулся я и получил полный бокал этого замечательного напитка.
  – Мое внимание полностью в вашем распоряжении, – Алина кокетливо облокотилась на массивные подушки дивана.
  Я достал из внутреннего кармана рекомендательное письмо и протянул ей. Разорвав конверт, она достала листок и быстро пробежала его глазами:
– Нам нужен хороший телохранитель, но для начала мы должны испытать вас.
– Когда и что я должен сделать? – спросил я.
  Для начала составьте мне компанию выпить, а чуть попозже мы обсудим все остальное. Вы хороший собеседник, а? – Алина жадно вздохнула и, расстегнув верхнюю пуговицу халата, призывно провела язычком по губам.
  Мой внутренний голос возбужденно стал требовать продолжения, но, заметив, что за одной пуговицей последовали и другие, удовлетворенно успокоился и сразу заткнул свой фонтан красноречия, предоставил обширное поле деятельности для более компетентных органов.
  Несколько долгих часов энергичного апогея удовлетворили «скромные» запросы Алины, и подарив мне нежный поцелуй, она произнесла:
– Да, беседовать с тобой одно удовольствие. Если в течение оставшихся суток ты покажешь с такой  же стороны свои бойцовские качества, то можешь считать, что на работу почти принят.
– Кому нужно набить морду? – зевнул я.
– Тебя найдут…
   В тот момент, когда я двинул домой, у меня было одно желание – поспать. Вы не подумайте, что я был выжат словно лимон, напротив, я испытывал такое же чувство, как автомобиль с несколько опустошенным баком перед своим гаражом.

                                              ***
  Всунув ключ в замочную скважину, я обнаружил, что дверь незаперта. В комнате, на моей любимой тахте полулежала женщина колоссальных размеров и явно не в моем вкусе.
Это была Соня – личный телохранитель Элеоноры Кобальтовой. Я икнул и приложился к бутылке бренди, стоявшей на журнальном столике. В желудке сразу стало тепло, а на сердце – спокойнее.
– Послушай, самец, – начала она довольно бесцеремонно своим грубым гортанным голосом, создающим обескураживающее впечатление перекатывающихся шариков для настольного тенниса, которых по моим приблизительным подсчетам могло влезть в ее глотку не меньше полусотни. Не знаю, почему мне сказали надрать тебе задницу, да еще в таком срочном порядке, –  продолжила она, –  но я очень  сильно утомилась за сегодняшний день и поэтому давай закончим с этим побыстрее.
  Чего-чего, а такого поворота событий я не ожидал. Она встала во весь свой исполинский рост и расправила плечи. Тахта предательски хрустнула, но не сломалась. Мой мозг тщетно искал слабые места в фигуре противника.
  Соня была похожа на трактор – огромное, едва поворотливое существо, сбитое из мышц и сала с анаболической подливой, совершенно тупое и злобное.
 – Хорошего человека всегда должно быть много, –  сказала мне первая, посетившая за все время мысль, но вторая ее резко перебила, заявив, – что да, но не настолько.
  По-моему, единственное, что было у Сони женским – это ее имя.
  Она поперла на меня с бульдожьим упрямством, чуть приоткрыв свои свинячьи глазки, которые когда-то возможно были голубыми.
  Я ошалело глядел на эту женщину – танк, приближающуюся с каждым мгновением. Мои ноги охватил паралич, а мышцы так задеревенели, будто с ними переспал столбняк.
  «Необходимо защищаться», – завопил мой внутренний голос, перекрикивая инстинкт самосохранения, а лучшая защита – это нападение; но передо мной была женщина, хоть и похожая на генетического мутанта, а поэтому я не был готов к ее первому удару, который пришелся мне в скулу и распластал на полу.
  Приподнявшись, я поглядел мимоходом в зеркало: левая половина лица была полностью обездвижена – она так и застыла в мимике удивления, с непереставающе моргать глазом.
  «Боже, а я ведь мог провести остатки вечера в обществе прекрасной девушки…»
  Второй удар встряхнул мое тело с новой силой и откинул к противоположной стенке. Слава Богу, там тоже висело зеркало и я воспользовавшись случаем заглянул в него. Глаз больше не дергался, а лицо больше не выглядело асимметрично и нелепо как в прошлый раз: оно представляло собой сплошную неодушевленную маску.
– Спасибо, – пробормотал я, вы бьете симметрично и равномерно. В вашей компании мне не придется улыбаться на одну сторону.
  Соня ухмыльнулась:
– Не переживай, в морге поправят твою улыбку еще раз.
– У вас очень тонкий и специфический юмор. Вы, наверное, там подрабатываете? – процедил я, пятясь по мере того, как она приближалась.
– Я лишь время от времени поставляю туда клиентов, – хмыкнула она.
  Мое отступление было прервано появившейся за спиной стенкой.
  Соня торжествующе оскалила зубы и, несколько ближе шагнув, выбросила вперед руки в надежде схватить меня за горло.
   Я рванулся вбок и очутился за ее спиной. Мне ничего не оставалось сделать, как схватить стул и ударить ее изо всех сил.
  Она, безусловно, была чемпионом по падениям: после нескольких секунд зловещего грохота, я перестал надеяться найти хоть одну уцелевшую вещь в комнате.
  Наконец, груда обломков стала, подавать признаки жизни и оттуда, кряхтя, выбралась Соня.
– Вы знаете, если бы у меня в ушах были затычки, а на глазах защитные линзы из непроницаемого материала, то я бы сказал, что вы порхаете бесшумно и грациозно, как бабочка, – вздохнул я, оглядывая некогда бывшее жилым пространство комнаты.
  Ее глаза налились кровью, ноздри тяжело раздувались при каждом вдохе. Испустив дикий вопль, она бросилась на меня, как изголодавшееся стадо слонов на зеленые листья.
  Я выждал, пока расстояние между нами сократиться до нужного предела и, резко отскочив в сторону, обрушил на ее ягодицы остатки стула. Соня на полном ходу врезалась в железобетон с такой силой, что мне стало просто удивительно, как ее голова не раскололась подобно грецкому ореху, а дом не рассыпался до самого фундамента.
– О, моя задница, – простонала она через какое-то мгновение.
  – Ничего, в морге поправят, – отозвался я, и Соня упала без чувств с явным сотрясением мозга.
  Закурив сигарету, я подошел к телефону и набрал номер Алины.
  – Алло, – сонно сказал ее бархатный голос после трех длинных гудков.
  – Милая, – прошептал я в трубку, – соблаговоли прислать людей с носилками, чтобы вынести тело из моей квартиры.
  – О-о-о! – простонала она после некоторой паузы. Я надеюсь, вы ее не убили?
  – Что ты, киска, – вздохнул я. Девушка просто поскользнулась у меня на полу и слегка ушибла ягодичную область. Немного внимания нейрохирурга и она будет чувствовать намного лучше.
  – Не беспокойтесь, ее заберут через десять-пятнадцать минут, – несколько озадаченно пробормотала Алина. Да, кстати, послезавтра у вас назначена встреча с Элеонорой Кобальтовой. Так что отдыхайте и будьте в форме. Спокойной ночи, –  нежно промурлыкала  она.
  – Спокойной ночи, зайка, – ответил я и, повесив трубку, присел на свою любимую, но теперь, к несчастью, сломанную тахту.

                                      ***
  Приемная Элеоноры была со вкусом обставлена мебелью из карельской березы. Мне не удалось долго наслаждаться одиночеством, ибо, грузно перешагивая, навстречу двигалась моя старая знакомая Соня с повязкой на голове и лиловыми кровоподтеками под глазами.
– Рад видеть вас в добром здравии, –  улыбнулся я. Видимо над вами потрудился лучший патологоанатом в мире. Эти экзотические синяки цвета морской волны во время шторма под вашими фиалковыми глазами чертовски привлекательны и придают особую пикантность и сексуальную неповторимость.
  По всей видимости, она испытала недостаток воспитания в детстве, так как ее грубый голос беспардонно оборвал количество отвешиваемых мной комплиментов.
  – Заткнись, и проваливай в кабинет к Элеоноре, она уже заждалась. Что, много потратил времени, чтобы заштукатурить свою морду?
  – Нет, милая, все эти дни я безуспешно пробовал воссоздать стену, с которой вы имели неосторожность столкнуться, – огрызнувшись, парировал я и, не дожидаясь ее последующей реплики, прошмыгнул в кабинет Элеоноры.
  Помещение, приблизительно полторы-две тысячи квадратных метров заливала прекрасная умиротворяющая музыка. Экзотические растения, античные скульптуры, ковры и небольшой бассейн были какой-то неотъемлемой часть друг друга.
  Стоимость всего этого была настолько высока, что я даже не попытался выудить из своих познаний в математике самое большое из известных мне чисел.
  Но все же самым «дорогим»  украшением этого «скромно» обставленного кабинета была его хозяйка. Увидев меня, она покинула бассейн и направилась по белой мраморной дорожке в мою сторону, плавно покачивая высокой грудью и точеными бедрами. Смуглая кожа, черные, как смоль глаза и грациозная кошачья походка, оказали на меня должное воздействие.
– Привет, –  кивнула она.
– Привет, – машинально ответил я и пожал теплую, бархатистую ручку.
– Здесь мы можем поговорить, –  Элеонора указала на стоящие в тени огромных фикусов кресла.
  Неожиданно появилась смазливая нимфочка и, оставив столик с напитками, так же бесшумно удалилась.
– Вам нравятся мои скромные апартаменты? – улыбнулась Кобальтова, показывая великолепные зубы.
– В вашем присутствии даже гранит будет играть алмазом, а человек почувствует дыхание райского сада и потеряет силу земного притяжения, – на одном дыхании проговорил я.
   – О-о-о! – воскликнула Элеонора. Ваши комплименты могут смутить любую женщину и совратить немало невинных.
   – Тебе это уже явно не грозит, – подумал я, и чтобы поддержать разговор на подобную тему, с совершенно с серьезным видом произнес:
  – Вы знаете, одна  моя старая знакомая как-то говорила, что женщины всю жизнь могут оставаться девственницами, при этом совершенно, не будучи обделенными мужской любовью.
  – И каким же способом они этого достигают? – в ее глазах блеснули задорные искорки, и она подсев поближе положила свою руку мне на плечо. По моему телу пробежали мурашки, и я прошептал ей на ухо:
  – Каждый раз, занимаясь любовью, нужно делать это как в первый раз.
  Она от души рассмеялась моей шутке и, оглядев меня с ног до головы в очередной раз, резюмировала:
  – А вы знаете, в вас что-то есть и мне хотелось бы узнать что именно…
  Этим вопросом впервые в моей жизни заинтересовалась моя учительница по биологии, когда я учился в пятом классе. В тот день она оставила меня после уроков и на жесткой парте пыталась его решить. С тех пор, когда кто-то задается этой проблемой, у меня предательски начинает ныть спина.
  Мои опасения в данной ситуации не подтвердились, и как только ее бикини соскользнуло на пол, мир вдруг стал тесен, и все вокруг меня смешалось с красками страстного женского тела.
  Через восемь часов двадцать четыре минуты и восемнадцать секунд я выходил от Элеоноры с приглашением на завтра в загородный клуб, к двадцати двум ноль-ноль.
  Я не знаю, узнала ли, нашла ли она то, что именно во мне есть – ведь я еще сам до конца не разобрался в этом, но ее утомленно-удовлетворенный вид говорили о том, что кто ищет, тот всегда найдет.
  – Завтра, я введу тебя в наше общество, – сказала она. Надеюсь, ты не будешь против, если я побуду на это время твоей дамой?
  – У нее сногсшибательная манера общения, –  про себя заключил я и обожающе пробормотал:
  – Сочту за честь, леди…
Смеркалось. Я брел домой мимо одуревших от чувств влюбленных пар, в бесконечном множестве шатающихся в перерывах между проявлением животной страсти, по свежему воздуху, в надежде на катализацию выработки половых гормонов.
Все так же почтительно возле подъезда расступились панки, неизменно пьяный в «дрезину» сосед  опять выпал из лифта, своим бессловесным видом прося довезти до квартиры, а наркоманки на ящиках возле мусоросборника ненавязчиво стрельнули сигарет.
  Едва войдя в квартиру, я услыхал стойкий аромат женских духов и обнаружил на столе записку:
  «Дорогой! Поздравляю с отличным началом. Завтра в клубе держись как можно естественней и непринужденно, ничему не удивляйся!!! Прими «правила игры» и будь молодцом. Подробности при встрече.
Татьяна.
P.S. Я от тебя в восторге!!!»
– Я от тебя тоже – подумал я и, вздохнув, налил себе бренди.

                                           ***
  – Вы удивительно пунктуальны, – взглянув на часы, улыбнулась Элеонора, и, ослепив своим нежным и сладострастным взглядом, взяла меня под руку. – Добро пожаловать в наш клуб! 
Она повела меня вдоль обалденного холла из красного дерева. Обстановка тут явно попахивала античностью и обилием великолепия работ достойных мастеров. Мы миновали небольшой коридор и очутились перед дверьми, которые перед нами с лакейским обожанием открыли две вооруженные девушки-охранницы.
Я прищурился от насыщенной иллюминации и шагнул через порог вслед за Элеонорой. Гул
голосов внезапно затих при нашем появлении. Мой мозг ошалело созерцал огромное помещение, выстроенное на манер амфитеатра древней Греции и залитое волнами прожекторного света, играющего серебряной пылью и пестротой окраски. Я огляделся по сторонам и восторженно остолбенел: зал был полон женщин – неповторимых, экзотических, сверкающих как драгоценные камни. Они были прекрасны, как на подбор!
  – Рада вас видеть, сестры! – шагнув вперед, произнесла Элеонора.
  Эхо разнесло ее голос во все уголки этого сооружения. Да, акустика здесь была что надо!
  – Я не знал, что у вас столько сестер, леди, –  прошептал я Элеоноре, но ваши сестры – мои сестры!
  – Хочу представить вам нового претендента на роль баньш-гоба, успешно прошедшего первую половину испытаний – Александр Крушинский, поприветствуйте! – и  жестом руки она указала в мою сторону.
  Град аплодисментов и восторженных  выкриков покрыл многократно вторящим эхом. Я галантно раскланялся во все стороны:
  – Спасибо, девочки,… то есть я хотел сказать сестры.…  Спасибо, сестрички!..
  Элеонора подняла правую руку вверх, и зал успокоился.
  – А теперь, разрешите открыть церемонию посвящения!
  Странная музыка, взятая, возможно, из фольклора каннибалов Амазонки, заполнила зал под шквал возобновившихся аплодисментов.
  Элеонора взяла меня под руку и повела в сторону первых рядов.
    – У меня маленький вопрос, – сказал я, когда мы уселись в мягкие кресла, обтянутые крокодильей кожей.
  – Я слушаю тебя, – кивнула Элеонора.
  – Что такое баньш-гоб и почему я являюсь претендентом, прошедшим лишь половину испытаний?
  – Баньш-гоб – это моя правая рука, а половина – лишь потому, что ты им станешь сразу, как только пройдешь церемонию посвящения, которая зачтется  как вторая половина.
  – А что представляет собой это посвящение?
  – Лучше один раз увидеть…–  улыбнулась она.
  Я вздохнул и поудобней вдавил свое тело в кресло. Барабанная трель несколько поумолкла и на сцене появилось с десяток каких-то странных существ, отдаленно напоминающих людей. Они передвигались довольно неуклюже, но все же их движения были быстры и отрывисты.
  Я ожидал, что слабая половина человечества сейчас взорвется криками ужаса и чтобы привести их в чувство потребуется несколько санитарных машин; однако, ничего подобного не произошло – лишь легкий рокот одобрения пробежал по рядам.
  – Что или кто это такое? – спросил я, явно удивленно.
  – Это зомби дженков, – в устах Элеоноры это прозвучало как нечто обыденное, вроде зажигалки или зубочистки.
  – Зомби?..
  – Ну, видишь ли, живых дженков поймать очень трудно, да и приручить их почти невозможно. Поэтому проще оживить мертвых, которых мы убиваем во время охоты.
  Мой мозг отказывался функционировать:
  – Будь добра, скажи, а кто такие дженки?
  – Они – мутанты, живущие в торфяных топях. Даже болотные люди не часто сталкиваются с ними.
  – Болотные люди?..
  – Я потом объясню тебе, – перебила меня Элеонора и, приподнявшись из кресла, щелкнула пальцами.
  – Приведите первого претендента!
Зал рухнул овациями, когда в кольце сцены появился здоровенный детина в пурпурно-красной накидке. Он сделал несколько шагов по направлению к нам и, остановившись на почтительном расстоянии, припал на одно колено, склонив голову в знак приветствия:
  – Разреши поприветствовать тебя, о, прекрасная повелительница сердец, царица дня и ночи трех миров, а также твоих сестер!
  Меня озадачило его обращение, и я испытывающе посмотрел на реакцию Элеоноры – она была невозмутима и серьезна:
– Мы рады приветствовать тебя, Адонис, сын Мюррея и желаем покрыть славой твою смерть или победу.
  Адонис поклонился еще раз и, расстегнув плащ, отбросил его в сторону. На широком кожаном поясе у него покоилась огромная булава, которая, оказавшись в его руке, засвистела, описывая круги и восьмерки.
  На противоположном конце сцены появился дженк, вооруженный боевым топором. Элеонора махнула рукой:
  – Сходитесь!
   Зал загудел в напряжении. С диким воплем Адонис и дженк ринулись друг на друга, и все вокруг заполнилось лязгом сокрушающего металла.
  Исход схватки был решен довольно быстро, ибо топор дженка, описав фантастическую траекторию, с чудовищной силой обрушился на плечо Адониса и перерубил его почти на две части.
  Несколько дженков поспешно подхватили и вынесли изуродованное тело, а победитель, положив у ног Элеоноры булаву побежденного, вернулся обратно в круг.
  – Второй претендент, – сказала хозяйка вечера и грациозно потянулась в кресле.
  – Тебе нравится? – это уже было адресовано мне.
  – Да, – кивнул я. Если бы еще бренди, то вообще было бы все великолепно.
  Повелительница миров и сердец едва кивнула головой одной из девушек, сидящих сзади. Спустя несколько минут бутылка бренди и бокал были у меня в руках, и я промочил горло, глядя на то, как еще один претендент отправился в страну мертвых, а его боевая палица заняла место рядом с булавой Адониса.
  – Третий претендент, –  объявила Элеонора.
  – Можно осмотреть оружие этих варваров? – обратился я к ней, указывая на булаву и палицу.
  – Конечно, заодно можешь подобрать себе что-нибудь подходящее, – улыбнулась она, шепнув что-то девушке, которая принесла мне бренди.
  Дикий крик снова привлек мое внимание в центр амфитеатра: это бился в предсмертной агонии третий претендент.
  Девушка, отосланная Элеонорой, вскоре вернулась. Вслед за ней размашисто шагал дженк, неся что-то завернутое в плащ Адониса. Неприятный запах мускуса ударил мне в ноздри, когда он остановился рядом. Дженк развернул плащ и удалился. Боевые топоры, палицы, мечи длинные и короткие, пики, алебарды, копья – все это поблескивало перед моими глазами.  Оружие оказалось лично сбалансированным и выполненным из первосортного металла.
  – Если этого будет недостаточно, то тебя проводят в оружейную комнату, где ты сможешь подобрать что-нибудь другое по своему вкусу, – Элеонора смотрела, как я играл лучом  света лезвия меча.
  – Я не часто работаю с холодным оружием, –  вздохнул я. Тем более, что на больших расстояниях оно бесполезно.
  – Будет лучше, если ты все же что-нибудь подберешь. В противном случае тебе придется драться с дженком голыми руками, а это равносильно самоубийству.
  – Простите, леди, но я не собираюсь драться, ни с дженками, ни с кем-либо другим.
  – А у тебя нет выбора, дружок, – промурлыкала она. Ты будешь  либо баньш-гобом, либо трупом – и это однозначно.
 Я понял, что спорить в данном случае было бесполезно, тем более что все козыри были у нее в руках и, отхлебнув бренди, снова уселся в свое кресло, предавшись мрачным раздумьям происходящего.