Уличная духота делала все от нее зависящее, чтобы покончить со мной. Вот уже несколько часов я бродил по окрестностям этого стеклянного города с неоновыми ожерельями ночных забегаловок, в надежде скинуть с себя подошедшую к горлу тоску. Скука почему-то всегда подкрадывается незаметно и заполняет весь вакуум души, а дополняющая ее духота, как- нельзя кстати убивает в нас все, что еще не тронула тень тоски. В таких случаях я всегда стараюсь напиться, потерявшись в городских джунглях, кочуя от одного бара к другому, в поисках не знаю чего, а скорее хорошей драки, женщин и новых обстановок.
Скажите, что может быть лучше доброй порции алкоголя, когда на землю спускаются душные серые сумерки, а душа, истосковавшись в клетке, рвется наружу проявить свои необузданные инстинкты, отбросив хоть ненадолго всю эту надоевшую сутолоку? Почему бы не набить морду нескольким обнаглевшим придуркам, которые лезут на рожон от прожигающего безделья или недостатка извилин? Разве нельзя броситься в круговорот неприятностей ради прекрасных женских глаз, манящих так же неистово, как и все, что вызывает трепет в наших черствых, омозолелых душах в этом несовершенном, искалеченном мире?
И, забывшись хоть на некоторое мгновение, вы попадаете в свой мир, мир, живущий по вашим законам, где вы – главный герой сказки, написанной вами, по вашему же сценарию и со счастливым концом. И если вы скажете, что никогда не мечтали об этом, пусть немного не так, но с этой устойчивой сутью, то я скажу вам, что вы лжец и убирайтесь к черту, продолжая лгать своей собственной совести, меня это не слишком заботит.
Я извращался в философии, сидя за стойкой полупустого бара, переводя сигареты и бренди. Вероятно, я уж слишком углубился в это занятие, так как не заметил сразу, что ко мне подошли сзади и теребят за плечо. Я повернул голову, недовольно хмыкнув.
– Только не говорите, что вы впали в коматозное состояние, и не узнаете меня, – проговорила, стоящая сзади, эффектная блондинка, томно буравя меня своими изумрудными глазками. Я не для того вас разыскиваю целые сутки, чтобы вы еще и не вспомнили моего имени.
– О-о-о! – простонал я, узнав военначальницу Элеоноры. Лика, детка, присаживайся!
– Слава богу, наконец-то я тебя нашла… – улыбнулась она и отхлебнула виски прямо из бутылки, в ответ на что, три захмелевших мужичка в конце бара, восторженно завопили, а у бармена за стойкой отвисла челюсть.
– Так что же стряслось? – спросил я, жестом попросив бармена, принести для нее стакан.
– В общем, у нас неприятности. Предсказательница Гита мертва. Пропала жрица братства Сирен. Начались убийства сестер. Веда и Виктория считают, что без тебя здесь не обошлось. Я попыталась убедить Элеонору в обратном, но она воздержалась от комментариев. Она как бы и на стороне Виктории и Веды и на нашей одновременно. Она дала трое суток, чтобы разрешить конфликт. Если мы не разберемся с Ведой и Витой, то они разберутся с нами.
Мозги в моей голове засуетились и быстро стали анализировать обстановку, отбросив философию жизни на самый дальний план.
– А почему ты встала на мою сторону? – спросил я, закуривая новую сигарету.
– Я работаю с Татьяной Громовой уже несколько лет…
Я цокнул языком:
– Об этом мне ничего не рассказывали.
– Мне было рискованно светиться раньше времени, но обстоятельства таковы, что теперь это необходимо. Вторжение назначено через пять дней.
– Вторжение? – переспросил я.
– Элеонора лично поведет войска через пространство.
– Но как же она откроет ворота, если один из перстней у меня?
– Они открыты, и их необходимо закрыть как можно скорее. Второй перстень у Веды, третий – у Элеоноры.
Я глубоко затянулся и, выпустив несколько колечек дыма, пробормотал:
– Что будем делать, бэби?
Она пожала плечами. В этот момент дверь в бар распахнулась и человек десять отвратительных ублюдков, появились в нашем поле зрения.
– Я тебе уже говорила, что у нас неприятности, да? – спросила меня Лика. Так вот Вита и Веда уже послали своих псов на охоту. Шурик, это – зомби, – представила она их мне.
Мужики в конце бара заорали, но уже не от экстаза, а от страха. Бармен рухнул в обморок, забыв захлопнуть свою отвисшую челюсть.
Боже, какие они были мерзкие эти зомби: кожа висит лохмотьями, глаза остекленевшие, тело распухшее, а какой запах!
– А почему у них такой нездоровый цвет лица? – полюбопытствовал я у Лики.
– Они, наверное, голодны, – предположила она, заворожено глядя на этих, медленно движущихся монстров.
– Лучше бы я тебя об этом не спрашивал, у тебя совершенно нет чувства юмора, – я выплюнул окурок на пол и, выхватив свой пистолет, подстрелил трех наиболее близко приблизившихся зомби, размозжив им при этом черепную коробку. Вслед за ними последовали и остальные, ибо они не следовали моим предупреждениям.
– Пойдем-ка отсюда, здесь ужасно пахнет, – предложил я, взяв Лику за руку.
– Охотно…
Мужики в конце бара уже не кричали – они как-то странно всхлипывали, глядя на подергивающихся в конвульсиях зомби остекленевшими глазами.
Мы вышли из бара и снова очутились на неоновом ринге ночного города.
– Каково расписание нашей следующей программы? – спросил я, глядя в пустоту поглощающей темноты.
Лика пожала плечами:
– У меня за углом машина…
– Отлично, – кивнул я, – поехали…
– Куда?
– Решим по дороге. Все глобальные проблемы решаются в процессе.
Мы вышли к автостоянке. Там нас уже ждали… Лика указала в сторону своей белой «девятки» и, вздрогнув, как-то мягко обмякла и стала падать. Я успел подхватить ее и тут же почувствовал жгучую боль в левом бедре. Придерживая девушку одной рукой, я схватился за бедро и, ощутив еще несколько поразивших меня уколов, разлившихся по телу цунами пульсирующей боли, сделал несколько шагов и стал проваливаться в темноту. Я так и не заметил, кто в нас стрелял, но можно было не сомневаться в одном – это сделал профессионал, хотя ничего утешительного эта информация мне и не говорила.
Когда я очнулся, в голове у меня творился полнейший хаос: боль устроила настоящий шторм в моих мозгах, и требовалось немалых усилий, пока я хоть как-то привел в порядок ход мыслей. Я услышал два голоса: мужской и женский. Женщина как-то взволнованно произнесла:
– Он, кажется, приходит в себя.
На что мужской голос прохрипел:
– Не волнуйтесь, руки у него связаны надежно, да и действие контромала еще не закончилось.
– Он мне нужен живым. Смотри, если твои наркотики его убьют…
Мужской голос обиженно пророкотал:
– С ним будет все в порядке. Крепкий хлопец. Я вогнал в него четыре дозы, а он еще умудрился идти вперед при этом, таща ту девушку, которая была с ним.
– Смотри, я тебя предупредила…
– Я знаю свою работу…
– Надеюсь, что так. Теперь можешь идти. Оставь нас…
Хлопок закрывающейся двери, вывел меня из состояния оцепенения. Я потрусил головой и открыл глаза. Передо мной стояла Веда.
– Ну, как самочувствие? – поинтересовалась она.
Я облизнул запекшиеся губы:
– Вашими молитвами… Спасибо, ничего…
Я попробовал было пошевелиться, но не тут-то было: руки были крепко привязаны к стулу, на котором я сидел, благо, ноги были свободными.
– Вам удобно на стуле? – спросила Веда.
– Я думаю, что если скажу, нет, то все равно меня не пересадят на диван, так ведь? Поэтому будем считать, что мне удобно.
Веда ухмыльнулась:
– Мне просто не хотелось показаться негостеприимной хозяйкой.
– Судя по тому, как вы приглашаете к себе в гости, у меня просто не повернулся бы язык назвать вас негостеприимной. Я бы вас назвал самой радушной хозяйкой.
– Спасибо…
– Не стоит. Тем более, что все это мне напоминает о том случае, когда одного малого пригласили в гости к каннибалам. Ну, а после того, как его бросили в котел и развели огонь, к нему подошел один из гостеприимных хозяев и спросил его имя. «Зачем вам это?» – спросил бедолага изумленно. «А для меню» – ответил тот.
Веда рассмеялась:
– Если после такой дозы контромала вы способны шутить, то можно только догадываться о ваших физических возможностях. Отличный потенциал, но жаль, что он работает не на нас.
Я сочувственно пожал плечами:
– А где вы дели Лику?
– О, с ней работает Виктория, – загадочно проговорила Веда. Хотите кофе?
– Вы считаете, что со связанными руками я смогу держать чашку каким-то другим способом.
– Я вас попою как мамочка ребенка.
– Хорошо. Тогда бренди, а потом кофе, – согласился я.
– Отлично. Теперь я вижу, что к вам возвращается форма.
Должен признаться, что бренди с кофе прочистили мне мозги, и мне стало намного лучше.
Как-то неожиданно Веда перевела разговор в странное русло:
– Скажите, Александр, вы любите секс? – она пристально посмотрела мне в глаза.
– Если бы я сказал нет, то был бы полным идиотом. Да, так же как и все острые ощущения.
– И какой же вид секса вам больше по душе?
– Я немножко не понял вашего вопроса. Что значит, какой вид?
– Ну, кого больше вы предпочитаете в партнеры: мужчин, женщин, животных? – Веда лучезарно улыбнулась.
– У вас прекрасная улыбка…
– Большое спасибо, но вы уклонились от ответа.
– Конечно же, женщин, и считаю это естественным, а вы не находите.
– И вы никогда не расширяли спектр своей чувственной гаммы?
Я покачал головой:
– Нет, до этого момента я и не задумывался над этим. Надеюсь, что и в дальнейшем не буду.
Она снова улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке было нечто хищное. Я не преминул возможности сделать ей комплимент по этому поводу, опустив лишь последнюю деталь своего наблюдения.
– Спасибо, ты очень милый. Я ужасно люблю комплименты, но давай вернемся к теме нашего разговора.
– Если ты решила стать сексопатологом, то боюсь, что тебе не повезло с первым пациентом. У меня нет отклонений в этом плане.
– Ну, зачем же отклонения, назовем это просто недостатком.
Я непонимающе цокнул языком:
– Я несколько не улавливаю суть нашей беседы, дорогая. Может, ты объяснишь мне, что к чему?
Веда обнажила свои белоснежные зубки:
– Дело в том, что я не хочу убивать тебя сразу. Я отведу душу, топча и смешивая тебя с грязью…Я долго думала, как это сделать, а теперь знаю, наверняка… Адольф! Адольф! – крикнула она и в дверях появилась ужасная черная псина фантастических размеров.
Я судорожно сглотнул при виде этого чудовища и стал энергично работать костями, в надежде хоть чуть-чуть ослабить ремни на руках и дотянуться до стилета, покоящегося в моем левом ботинке.
– У Адольфа страсть к молодым мужчинам и необузданная сексуальная фантазия. Он просто ненасытен в любви. Эт о– настоящая сексуальная машина. Я, надеюсь, что вы понравитесь друг другу, – она рассмеялась.
Мой мозг усиленно заработал. Возможность быть изнасилованным, да еще какой-то собакой, ему явно пришлось не по вкусу. Симпатичное личико Веды так и сияло.
– Ты что, потерял дар речи? Одно время ты только и говорил, что о моей прекрасной улыбке. Она тебе уже разонравилась?
– Катись подальше со своей улыбкой профессиональной минетчицы, – брякнул я и, к своей радости, обнаружил, что ремни, стягивающие мои руки, несколько ослабли.
– Фи, какой ты грубиян! А я считала тебя порядочным мужчиной. Ну, в общем, заговорилась я тут с тобой. У меня есть еще дела. До скорого, увидимся позже, – она зашагала к двери. У самого порога Веда обернулась и ласково прошептала:
– Возьми его, Адольф, возьми, хорошая собачка… Он твой…
Дверь за ней захлопнулась, и я очутился один на один со злобной тварью, у которой глаза сразу же налились кровью, а из глотки вырвалось омерзительное рычание. Собачка подошла почти вплотную ко мне и потянула в себя воздух. По-видимому, мой запах ее удовлетворил, ибо слюна так и закапала из его пасти.
– Пошел отсюда, – попробовал было брыкнуться я, но Адольф обнажил такие клыки, при виде которых я едва не получил апоплексический удар.
Он еще раз вдохнул в себя воздух и, спрятав свои зубки, стал ходить вокруг меня кругами, с каждым заходом сокращая дистанцию. Эта игра напоминала мне ритуальный танец акулы, которая собралась позавтракать, кружа перед своей жертвой некоторое время, не атакуя сразу.
В тот момент я был похож на комок нервов, напитанный, словно губка, напряжением и потом. Не знаю, сколько времени продолжался этот кошмар, но когда Адольф созрел для решающего прыжка, я инстинктивно дернулся и упал вместе со стулом.
В тот же час псина спружинила и взвилась в воздух, а я к, своему счастью, сумел освободить руку и с нежданной для себя скоростью послал ее к стилету.
Все остальное произошло мгновенно: я почувствовал ужасный удар в грудь, которым меня наградил Адольф своими передними лапами, буквально пригвоздив к полу. Тошнотворный запах из его пасти пронзил меня словно нашатырь, а стилет, который я конвульсивно держал уже в руке, несколько раз нырнул в его тело. Псина истошно завыла и, разинув пасть, метнулась к моему горлу. В глазах у меня поплыли красные круги, а в голове бешено заработал паровой молот. Я еще раз вонзил свой стилет в мохнатого Казанову и потерял сознание.
Не знаю, как долго я находился в вырубленном состоянии – вероятно не так уж много времени, так как, когда я снова обрел способность воспринимать окружающий мир, из ран Адольфа все еще бежали теплые ручейки крови, стекаясь во внушительную по размерам лужу, в которой я имел честь разлечься. Это мерзкое животное весило не меньше десяти пудов, и я не без усилий столкнул с себя эту тушу, при этом бесцеремонно пиная руками и ногами. Ему, как мне кажется, в данном случае это было уже все равно. Едва я успел размять свои затекшие мышцы, когда раздались голоса за дверью, к которой мне пришлось метнуться с быстротой молнии и прижаться к косяку как можно плотнее.
– Только не забывайте, что никакого усердия в работе. Хозяйка предупредила, что он нужен еще живой. Поэтому не вздумайте усугублять то, что с ним уже сделала эта псина, – я сразу узнал этот голос. Он принадлежал тому стрелку, который застал меня с Ликой врасплох на автостоянке.
– Не волнуйтесь, все будет в порядке. Мы с Альфредом займемся им, а вы тем временем отзовите собачку, – отозвался еще один голос.
– Значит их трое – пронеслось у меня в голове, и я затаил дыхание. Дверь скрипнула и в комнату зашли, как я и подозревал, трое мужчин. Иногда, в некоторых случаях, у меня напрочь отсутствует понятие о рыцарских прелюдиях, что произошло и в данных обстоятельствах: я напал на них сзади, используя эффект неожиданности. Подпрыгнув, я изо всех сил ударил ногами двоих, наиболее близко стоявших ко мне. Они рухнули на ковер, не издав ни звука. Судя по характерному хрусту, я сломал им позвоночники. Третий оказался прытким малым. Едва я попытался его атаковать, как он уже успел откатиться в другой конец комнаты и, выхватив из-под одежды какую-то бамбуковую палку, быстро поднес ее ко рту. Я инстинктивно дернулся в сторону, и в том месте, где недавно была моя голова, красовалась колючка, покрытая оперением и, наверняка, нашпигованная наркотиком или еще какой-нибудь дрянью. Я быстро смекнул, каким образом меня вырубили на автостоянке, и почему я так и не услышал хлопка выстрела. Дело в том, что духовые ружья работают беззвучно.
Второго выстрела не последовало. Неожиданно этот, небольшого роста, человечек, отбросил свое оружие в сторону.
– Ну, хорошо, – проскрипел он, – я уважаю достойных противников. О песике ты, я вижу, уже позаботился, – и его нога пнула мертвую тушу Адольфа.
Я неопределенно кивнул, напряженно наблюдая за ним.
– Меня зовут Нт’хан, – сказал он и откинул с лица капюшон своей черной накидки.
Видимо, в моих глазах блеснул огонек ужаса, на что он противно захихикал. Физиономия этого недоростка была действительно отвратительной: сморщенная мумифицированная кожа, блестящие злобой низко посаженые глазки, запавший, как у сифилитика нос, мерзкий неправильной формы рот с выступающими клыками и пучок длинных волос, грязной бахромой свисающих с макушки непропорционального черепа.
– Неужели ты так быстро испугался, – хихикал он, – ведь мы еще не начинали даже… Что же тебе так внушает страх, милый?..
Его монотонное бульканье стало несколько меня раздражать:
– Прошу прощения за неловкость, возникшую в моих чувствах. Дело в том, что вы напомнили мне своим видом моего покойного дядю. Он также страдал сифилисом, который, как написали в некрологе, его доконал. Так что, если учитывать печальный опыт моего дяди, то вам просто необходимо сдать кровь на реакцию Вассермана. Я думаю, там уже три плюса, не меньше.
– Тронут твоей заботой, сынок, – отвратительно хрюкнул карлик, – но я думаю, что тебе, а не мне, вскоре придется находиться под опекой медиков. Я хочу поломать тебе все кости, маленький паскудник.
– Вначале, запишитесь в очередь, папаша. Вы не единственный, кто мечтает об этом. И еще попрошу об одолжении: давайте обойдемся без оскорблений. Учитывая ваш возраст, мне не хотелось бы перемывать ваши достоинств, а то вас может хватить удар.
– Ну, хорошо, кончай трепаться. Я бы хотел посмотреть на тебя в деле, – Нт’хан засучил рукава и стал в какую-то нелепую стойку.
– Примите валериану, иначе вы спровоцируете у себя приступ ишемической болезни сердца, – брякнул я, глядя на быстро приближающегося противника. Переместившись в сторону, я уклонился от его удара левой, который пришелся в стену. Штукатурка, куда угодил его кулак, осыпалась, и там теперь красовался внушительный отпечаток его ручки.
– Боже, какой же силы его удар правой? – в некотором замешательстве подумал я, уклоняясь от его очередной атаки.
Гадкий карлик не давал мне никакой возможности его ударить. Я то и дело выкручивался от его молниеносных выпадов, все время передвигаясь по комнате.
Это не могло продолжаться вечно. Наконец, зазевавшись, я получил такой скользящий удар по ребрам, что меня развернуло на сто восемьдесят градусов и я пребольно стукнулся головой о стену.
В следующее мгновение его кулаки должны были обрушиться мне по незащищенным почкам, либо по позвоночнику. В эту секунду я увидел ту самую стрелку, торчащую в стене в нескольких сантиметрах от моего лица. Я выдернул ее и, развернувшись лицом к противнику, по самое оперение всадил ее прямо ему между глаз, а затем, распластавшись в шпагате, несколько раз долбанул в пах и по печени.
Издав какой-то хриплый рык, Нт’хан рухнул на пол, словно подрубленное дерево.
– А ничего коротышка – подумал я, – прилично дерется… или, вернее, дрался, – перебил мой внутренний голос.
– Нт’хан, ты как, в порядке? – спросил я его, честно говоря, не надеясь, что он удостоит меня ответом. Но неожиданно его глаза ожили, и он с трудом пробормотал:
– Ты оказался немного проворнее, чем я ожидал… Нельзя недооценивать врага, сынок… – приступ мучительного кашля прервал его речь.
– Где та девушка, с которой меня сюда притащили?
– Она в конце тоннеля… налево…железная дверь… – слова, явно, давались ему с трудом.
– Спасибо Нт’хан. Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– Нет, — качнул головой он, – я умираю…, этот яд…, на стреле… – на какое-то мгновение он замолчал. Затем сила вновь вернулась в его тело, так как рука скользнула под накидку за пазуху. – Возьми… – он сжимал медальон причудливой формы, – одень на шею…, он приносит удачу…, пригодится…, придет время, – его глаза вспыхнули на секунду, а затем голова безвольно повисла.
– Спасибо, – я взял медальон из его рук. Карлик был мертв.
***
Коридор представлял собой жуткое зрелище и столь же неприятное для обоняния: гладкие влажные стены, покрытые сплошь и рядом каким-то плесневым грибком, а застоявшийся воздух то и дело бил в ноздри сырым гнилостным ароматом.
Несколько долгих минут я пробирался вдоль этого тоннеля, до нельзя напоминавшим русло пересохшей реки, который я окрестил обезвоженной глоткой дьявола. Благо, что равномерно развешенные факелы освещали мне дорогу, иначе бы я просто рехнулся целовать головой колонны этой дрожже-плесневой галереи.
Наконец я увидел ту злополучную железную дверь, о которой мне говорил Нт’хан. До нее оставалось метров восемь-десять, когда внезапно раздавшиеся голоса разнеслись эхом по всему коридору, заставив меня затаиться за одной из колонн, сжавшись в комок почти до размеров карлика Нт’хана.
Несколько маленьких уродцев прошли мимо меня, о чем-то оживленно переговариваясь. Я говорю «о чем-то», так как не расслышал их слов, ибо многократно вторившее им эхо, искажало их речь и делало невнятной. Они не заметили меня либо потому что были заняты беседой, либо потому что приняли за один из наростов плесени на стенах. Я тут же обругал себя за подобное сравнение и определенно с нацистским обожанием принял первую версию.
К моему глубочайшему удовлетворению они оставили дверь открытой, и я беспрепятственно проник внутрь, совершая короткие перебежки от одной ниши к другой. Вскоре моему взору предстала обширная площадь, залитая ослепляющим пламенем бесчисленно развешанных факелов. Огромный ров, выкопанный посередине, был обнесен железными решетками с перилами, истыканными вдоль и поперек своеобразными конструкциями, которые были со вкусом выполнены в виде гигантских образований фаллической формы с соответствующим содержанием. Я не сторонник подобной культуры, но должен признаться, это производило впечатление должное и столь же непоколебимо-упругое, как и предмет поклонения.
Обхватив ногами перила словно наездница, и одной рукой придерживаясь за объект культового обожания, небрежно набросив на свое прекрасное тело черную накидку, восседала Виктория, то и дело, бросая в яму куски свежего мяса, издавая время от времени короткие выразительные смешки. На дне рва резвились, черные как смоль, мохнатые бестии – соплеменники моего старого знакомого Адольфа, безвременно покинувшего этот мир и теперь, возможно, составляющего компанию Церберу недалеко от скалы Левкады в подземном царстве Аида.
Я едва не икнул, когда заметил Лику, которая была прикована наручниками к этому хитроумному ограждению, гипнотически взиравшую за кусками мяса, то и дело исчезавшими в пастях у этих кровожадных животных.
– Посмотри на них: какая грация, какое звериное очарование, какое возбуждение они доставляют своим поведением, – Виктория обратилась к Лике.
– Неужели ты еще не прониклась этим чувством? – засмеялась она. – Ну, ничего, скоро ты познаешь этих шаловливых песиков поближе – они просто прелесть. Мы спустим тебя к ним и они отдадут должное твоему телу. Ты видишь? – их четверо.
Вначале они подерутся за право обладания тобой первым, а потом все по очереди, будут любить тебя как минимум сутки. Я думаю, ты умрешь от этого бесконечного сексуального экстаза – сердце не выдерживает столь длительного оргазма. А если нет, то, насытившись твоей плотью, они разорвут тебя и сожрут за несколько мгновений. И это не худшая смерть – могу тебя уверить, – улыбнулась Виктория и бросила последний кусок мяса в вольер к собакам. Те, виляя хвостами, уставились на свою хозяйку обожающим взглядом, ожидая очередной подачки.
– Ну, а теперь я покажу тебе их немножко разгоряченными, – сказала Виктория и сбросила с себя накидку, обнажая превосходные формы.
В одно мгновение животные забыли о мясе, и их внимание полностью переключилось на Викторию, которая с искусством стриптизерши срывала со своего тела остатки нижнего белья.
Когда на ней уже ничего не было, она принялась скользить телом по перилам, демонстрируя всю грациозность своего движения в действии. Глаза собак налились кровью, а хвосты нервно начали бить по полу. Одна из псин коротко и хрипло взвыла и беспокойно сглотнула слюну, обильно потекшую из пасти. К тяжелому дыханию Виктории присоединились сладострастные постанывания, заполнившие все вокруг. Она была сильно возбуждена и все ее тело, явно, устремлялось к своей конечной фазе – фаллическому наконечнику. Когда же она, наконец, обхватила его ногами и стала тереться и стонать на совесть, звери не выдержав, стали метаться по своей клетке, ища хоть малейшую лазейку или выступ, чтобы добраться до мечты обуявшего их желания и погрузиться в эротический восторг возможной реальности.
Удары их лап сотрясали стены, а страсть была подобна бушующему цунами.
Тем временем я вытащил из своих брюк ремень, а он был длиной около двух метров, и, намотав один из его концов себе на руку, стал подкрадываться к Виктории.
Она была так поглощена работой, что не замечала меня, интенсивными движениями приближаясь к подкатывающему оргазму и едва тот наступил, как она блаженствуя закричала под вой возбужденных и беснующихся псов. В тот момент я уже был рядом с ней и, недолго раздумывая, привязал ее к перилам и так полюбившемуся фаллическому символу. Виктория недоуменно взглянула на меня, по-видимому, все еще находясь во власти своего возвышенного чувства. Я ей улыбнулся:
– Извините, что сразу не предупредил о своем визите, но вы были так самозабвенно преданы работе, что не хотелось вас отвлекать.
Едва она открыла рот, как я снова вставил:
– Извините великодушно, милая дама, что перебиваю вас, но хочу вам заметить, что стоит вам только закричать или позвать кого-либо, то я буду вынужден применить неджентльменские методы. Посему просьба разговаривать на пониженных тонах. Договорились?
Виктория промолчала.
– Так, где вы говорите ключи от наручников Лики? – спросил я.
– У Веды.
– А где Веда?
– Она скоро будет.
– Ну, хорошо мы подождем ее. Надеюсь, она придет одна? – поинтересовался я.
– Да, – кивнула Виктория, – но во дворце полно стражи и даже не помышляйте о том, что сможете выбраться отсюда. У вас нет ни единого шанса.
– Вот и отлично. Не забивайте свою прелестную головку таким пустяком – пусть это заботит только меня, – изрек я и, достав стилет, подошел к Лике и стал ковырять узким лезвием в замке ее наручников.
Через некоторое время замок недовольно щелкнул, чем доставил мне огромное удовольствие.
– Спасибо, – сказала Лика, освобождая руки, – откуда ты взялся?
Я улыбнулся:
– Да так, проходил мимо и дай, думаю, зайду…
– Это хорошо, что ты проходил мимо, иначе эти собачки поимели бы меня, – вздохнула Лика. – Как это отвратительно!
– Вит, а перстенек еще у Веды? – спросил я у обнаженной наездницы.
– А ты у нее сам спроси, – огрызнулась та.
– У меня, дорогой, а что? – вдруг раздался голос, невесть откуда появившейся Веды. – Боже мой, вездесущий фаллос! – воскликнула она, увидев Викторию. – Вита, детка, как тебя угораздило… да еще и в такой позе… – она разразилась смехом.
Виктория потурила взгляд, а по игравшим желвакам можно было увидеть, что ее распирает ужасная злость.
– Лучше бы отвязала, – это все, что она смогла из себя выдавить.
– Я думаю, что для начала нужно спросить разрешения у наших гостей, – все еще смеясь, бросила Веда. – Надеюсь, вы разрешите бедной девушке спуститься на землю а, Александр?
– Ни в коем случае, – покачал головой я. – Я еще не насладился этим зрелищем и на правах гостя требую еще кое-чего.
– Чего же? – лукаво переспросила Веда, – это в моих силах?
– Конечно, – кивнул я, – полезайте к своей подружке, и я привяжу вас рядом.
– Ну, и наглец! – воскликнула она. – При остром дефиците извилин, но какая фантазия, поразительно! Без пяти минут мертвец, а шутит, словно у себя на именинах. Ты – прелесть, Александр! – Веда послала мне воздушный поцелуй, а затем три раза громко свистнула, по-мальчишески заложив два пальца в рот.
Через секунду со всех сторон, будто тараканы из щелей, стали появляться маленькие уродцы, как две капли воды похожие на Нт’хана.
– Нам конец, – испуганно прошептала Лика, – это тролли.
– А их очень много? – спросил я, глядя на все прибывающих и прибывающих карликов.
– Достаточно… – Лика прижалась ко мне, – если что, убей меня сразу…
– Не бойся, – кивнул я, – собачкам я тебя не отдам, да и сам не сдамся.
– Возьмите их, – приказала Веда троллям.
Те двинулись на нас, словно лавина.
– Сейчас или никогда, – толкнула меня Лика.
Я рванул на себе рубашку и выхватил стилет. В ту же секунду карлики остановились и попадали на колени. Я ошарашено посмотрел по сторонам. У Веды изумленно округлились глаза.
– У него талисман Нт’хана… Верховный жрец передал ему могущество… Новый верховник… – слышался шепот стоявших на коленях троллей.
Один из них, очевидно занимавший главенствующее положение, подошел ко мне и, поклонившись, спросил:
– Как зовут тебя, человек, и как к тебе попал талисман нашего верховного жреца Нт’хана?
– Александр Крушинский. А талисман мне отдал Нт’хан после того, как я его победил в схватке.
– Теперь ты один из нас и твои друзья – наши друзья, а твои враги – наши враги. Конечно, ты не можешь пока стать нашим верховным жрецом, но привилегиями этого сана ты можешь пользоваться полностью. Я – Ор’кх, старейшина, и пусть ничто не разорвет нить нашей дружбы и уважения, – и этот странный человечек поклонился мне.
Я ответил ему поклоном, а затем протянул руку, которую он мне тепло и крепко пожал.
– Я ничего не понимаю, – воскликнула Веда, – я же приказала вам взять его.
– Извините, леди, – ответил Ор’кх, но мы не можем напасть на нашего друга и соплеменника, тем более ваш статус намного ниже его.
– Тогда я сама справлюсь с ним, – рассвирепела она.
– На это вы имеете право лишь в том случае, если Александр Крушинский не против.
Я не успел что-либо сказать, ибо в тот момент Веда, в ярости выхватив нож, бросилась на меня. Несколько раз уклонившись от сверкнувшего лезвия, я перехватил ее руку и сильно вывернув назад, освободил от ножа. Кто-то может меня тактично перебить и сказать, что подобное обращение с женщинами грубо и недопустимо оскорбительно для самого же мужчины, поступающего так. На что я отвечу только одно: если однажды вас возбудит вид ваших выпавших внутренностей, то в следующий раз вы меня вряд ли сможете перебить столь тактично с таким пустяком.
Лика бросила мне наручники и я приковал Веду к трубам перил рядом с ее подругой. Затем я освободил ее прелестную ручку от перстня.
– Я еще доберусь до тебя, – со злостью выплюнула она. Поверь мне, что в следующий раз это будут твои похороны.
– Я тебе верю, – улыбнувшись, сказал я, – только не нервничай так, это может плохо кончиться. Однажды моя знакомая так нервничала, что стала фригидной. Такие болячки не красят молодых и симпатичных девушек.
– Сволочь, – сказала она уже не так раздраженно. – Все равно ты не успеешь до начала вторжения.
Я озабоченно посмотрел на часы: да, времени оставалось катастрофически мало!
– Ор’кх, мне необходимо как можно быстрей попасть наверх в город. Это можно устроить? – обратился я к старейшине троллей.
– Конечно, – кивнул он. – Этих двух вы заберете с собой или как? – он провел ребром ладони по шее.
– Вы не посмеете… – Веда снова была не в себе, явно игнорируя и забывая случай с моей знакомой.
Я улыбнулся:
– Не нужно, Ор’кх. Оставь пока у себя на время. Я что-нибудь придумаю, а потом заберу их.
– Как хочешь, – старейшина развел руками, – пусть пока поработает у нас в питомнике для собачек.
– Отлично, – кивнул я. – Теперь проводи нас, мы торопимся.
– Одну минуту, – карлик щелкнул пальцами, – без подарка я не отпущу вас.
Через несколько минут два тролля принесли что-то завернутое в толстую ткань.
– Что это? – удивился я, ощущая тяжесть и теплоту свертка в своих руках. В это мгновение материя зашевелилась и оттуда показалась черная мохнатая голова, которая моментально, обнюхав меня, облизала влажным розовым языком все мое лицо.
– Какая прелесть, – с восхищением воскликнула Лика, глядя на щенка.
– Он еще маленький – ему всего десять дней. В скором времени из него вырастет отличный пес и ты ни разу в жизни не пожалеешь о своем приобретении. А теперь отправляйтесь, вас проводят. Я не прощаюсь, я говорю до свидания, – Ор’кх приподнял свою руку.
– Еще раз спасибо, увидимся Ор’кх! – я кивнул, покидая своих новых и неожиданных друзей.
***
Через длинную галерею подземных ходов нас провели прямо к автостоянке, откуда мы и исчезли. «Девятка» Лики была на месте. Наши проводники, прощаясь, кивнули и исчезли в туманной утренней дымке.
– Едем? – спросила Лика, открывая машину.
– Да, – кивнул я и залез в салон.
– Куда? – Лика вырулила на автостраду.
– Решим по дороге, – я включил радиоприемник в надежде на ласкающие децибелы расслабляющей музыки. В этот момент динамик недовольно хрюкнул и буквально взорвался взволнованной тирадой диктора: «… такого не было никогда ни в одном государстве. Предвыборная компания полностью рухнула. Против всех претендентов были выдвинуты изобличающие обвинения, и ни один из них не может продолжать претендовать на пост президента. Иван Алзномед – один из кандидатов, убит в своем доме. В городе суматоха: поползли слухи о появившихся на улицах вампирах, оборотнях и всякой нечисти. Северные кварталы полностью блокированы отрядами спецслужб и правоохранительных органов – здесь ведется не прекращающаяся канонада перестрелки. По мере поступления информации мы будем вас извещать о происходящем. Наши репортеры ведут усиленную работу в горячих точках и мы вскоре надеемся сообщить вам все, что они узнают. Еще одно сенсационное сообщение: Генерал Эдмонд Клоцки, по-видимому, является единственным претендентом на пост президента. После гибели Ивана Алзномеда он выставил свою кандидатуру на обсуждение, и в интервью с нашим корреспондентом заявил, что сделает все возможное, чтобы навести порядок в городе. Вот и все новости в этот утренний час, уважаемые граждане. Мэр города и правительство обращаются к вам с настоятельной просьбой соблюдать благоразумие и спокойствие, а пока в городе будет объявлен комендантский час и введено военное положение».
Я немного присвистнул, выключил радио и откинулся на сидение.
– Отлично. Ну, что имеем? А имеем мы следующее: во-первых, девочки отлично сработали; во-вторых, кажется, уже началось; в-третьих, – я тяжело вздохнул, – нам необходимо тоже будет поработать.
Лика погладила массивную голову щенка:
– Это еще не вторжение. Это, так сказать, генеральная репетиция. Решающие силы должны вот-вот прибыть. Необходимо как можно скорее закрыть ворота между мирами, иначе… однако я боюсь, что уже поздно…
– Что ты имеешь в виду?
– Если Элеонора поведет войска лично, то перстень, которого нам не хватает, она заберет с собой. Она никогда не расстается с ним.
– И что же делать?
– Не знаю. Ворота не закрыть двумя перстнями.
– А если ее перехватить с перстнем по пути к нашему миру? – неуверенно спросил я.
Лика улыбнулась:
– Это единственный шанс, но вначале придется обезоружить стража врат, а затем противостоять натиску орд, которые поведет Элеонора.
– Займемся этим, – кивнул я. – Кто страж и где находятся врата?
– Страж – Светлана, а врата, если верить последним данным, на ее вилле.
Я закурил:
– Гони туда.
***
Мы остановились возле шикарного особняка, густо заросшего зеленью и отдающего каким-то чудным освежающим ароматом.
– Охраны не видно, но первое впечатление обманчиво, – прошептала Лика, вглядываясь сквозь зеленую пелену листьев.
– Оружие у тебя есть? – спросил я.
– Конечно, пойдем, покажу, – Лика открыла багажник, и моему взору предстал великолепный арсенал.
Я отобрал кое-что себе, а затем положил руку на плечо девушки:
– Дорогая, найди девочек и возвращайся с ними сюда. Постараюсь до вашего прихода особенно не шуметь, – и, взяв себе на шею крупнокалиберный пулемет, я двинулся в сторону резиденции Светланы.
Лика хотела что-то возразить, но потом махнула рукой и села в машину.
– И, поаккуратнее, там, – бросила она мне вслед.
– Ты тоже. И присматривай за моей собачкой.
Машина развернулась и вскоре исчезла из поля зрения. Я перемахнул через забор и стал пробираться сквозь какой-то колючий кустарник. Едва я миновал эту живую изгородь, как со стороны лужайки послышался собачий лай. Целая свора саблезубых сторожевых псов, почуяв аппетитный запах моей плоти, неслась ко мне, явно, для того, чтобы пообедать.
Господи, я конечно же был против этого мероприятия и поэтому дал несколько длинных очередей по этой голодной стае. Получив наглядный урок, парочка оставшихся псов, поджав хвосты и визжа, исчезла в том же направлении, откуда и появилась.
Вскоре показались охранницы. Несколько пуль прожужжали у меня над головой. Я залег и ответил отборной крупнокалиберной бранью своего пулемета. Радиус поражения моей игрушки был поистине разительным, а разрушения, наносимые ей, были просто фантастичны. Когда диск опустел, я уже сомневался, что смогу увидеть что-нибудь живое в этом секторе. Установив новый диск, я небольшими перебежками стал пробираться к зданию. Ничто и никто не мешал моему продвижению: казалось, все безнадежно вымерло. Вокруг были только трупы и кровь. Мое внимание привлекло дерево, могучие ветви которого проходили над балюстрадой второго этажа здания. Не знаю, какая сила дернула меня тогда, но я с обезьяньим упорством, но отнюдь не ловкостью, стал взбираться наверх, а это, доложу вам, нелегкое занятие особенно, если вы тащите на себе пулемет и прочую амуницию.
Ветки подо мной хрустели и готовы были лопнуть в любой момент, словно натянутая струна. Я облегченно вздохнул лишь тогда, когда ухватился рукой за верхний выступ мраморной балюстрады. В этот момент ветка, на которой я стоял, предательски переломилась и, изрыгая проклятия, я влетел в витраж окна, крушу на своем пути рамы и оконные стекла.
Я очутился в огромной комнате, сплошь и рядом покрытой толстыми пушистыми коврами.
Посередине комнаты стояла изумленная Светлана:
– Вы? – удивилась она.
– Не ожидали? А я к вам в гости.
– У вас неважные манеры. Вы всегда входите в окно?
Я виновато пожал плечами:
– Дверь была заперта, а вы не догадались оставить мне ключи под ковриком.
– Хотите выпить?
– С удовольствием, – кивнул я, – бренди, пожалуйста.
Пока она готовила напитки, я откинулся на диван и, блаженствуя, закурил.
– Вандал, – ухмыльнулась она, – кто вас учил использовать кубок короля Артура вместо пепельницы?
– О-о, простите, – я поставил в сторону желтую жестяную банку, по ошибке принятую мной за пепельницу. – А сюда можно? – я указал на круглую деревянную коробочку, переливающуюся какими-то странными оттенками.
Она вздохнула:
– Валяйте… – и после того, как я стряхнул в нее пепел, добавила, – из нее пил всего лишь Тутанхамон…
Я закашлялся и, повертев коробочку в руках, заключил, что слабый был в те времена народ. Сейчас в эту коробочку не поместились бы и анализы, или же они пили очень крепкие напитки сродни нашему напалму.
Светлана протянула мне полный до краев бокал:
– Как я понимаю, – проговорила она с самоуверенной миной, – вы уже успели разобраться с Ведой и Викторией, – это прозвучало как утверждение, нежели вопрос, – а теперь вы перестреляли всех моих псов и охранниц. Чем обязана вашему посещению, Александр? Только не говорите, что это обычный визит вежливости, – и она растопила меня своей улыбкой.
Я отхлебнул из бокала:
– Отличное бренди.
Светлана кивнула:
– Вы не ответили на мой вопрос.
– Я хочу посмотреть на врата.
– Я покажу их вам. Это все?
– Когда назначено вторжение?
– Оно вот-вот начнется. Элеонора отправилась за войсками.
– И все войска пройдут через ваше поместье?
– Конечно, – Светлана достала длинную сигарету из красиво инкрустированной шкатулки, – угощайтесь, – она пододвинула ее ближе ко мне.
– Благодарю, – я чиркнул зажигалкой и поднес ей огня.
– Девушка несколько раз глубоко затянулась, а затем указала на огромный камин на противоположной стене.
– Вы хотели увидеть врата? Они перед вами.
Я удивленно посмотрел на нее:
– Но, ведь это просто камин.
Она ухмыльнулась:
– Все вещи мы привыкли видеть однобоко, потому что смотрим на них стандартно, так как хотим их видеть, но на самом деле они многогранны. Вот взгляните, – сейчас это просто камин, а теперь…, – она протянула руку по направлению к камину, и я заметил на ее указательном пальце красивейший перстень с огромным изумрудом – это была точная копия перстня Знания, отобранного мной у Веды. А может это у меня копия? – подумал я и тяжело вздохнул – как надоели эти головоломки моему утомленному мозгу.
Тем временем Светлана начертила в воздухе какой-то знак, очень похожий на эллипс и камин внезапно исчез, осталась лишь пустота, пустота огромного тоннеля, залитого ослепительным светом.
Перстень Силы как-то странно запульсировал у меня на руке в то время, когда перстень Веды оставался холодным и мертвым.
– О-о, у вас перстень Силы, – Светлана посмотрела мне в глаза, – я всегда говорила, что нельзя переоценивать ни друзей, ни врагов. Так вы друг или враг, Александр?
Я пожал плечами:
– Скажите, Светлана, перстень Веды «липа», так ведь?
– Конечно «липа», – согласилась она. – Разве вы не чувствуете как рвутся наши перстни соединиться? Их сила в единстве. Так вы мне не ответили, враг вы или друг?
– Ну, это смотря с какой стороны посмотреть, –хмыкнул я. – Вы сами недавно говорили о многогранности вещей и понятий. Мне нужен ваш перстень. Если вы мне его отдадите, то я ваш друг, ну, а ежели нет…, то мне очень жаль – тогда я ваш враг, – я многозначительно посмотрел на девушку-стража.
В этот момент дикий грохот, исходивший из врат, заполнил комнату лошадиным ржанием, бряканьем металла и гулкими голосами.
«Вторжение» – пронеслось у меня в голове и, не дожидаясь ответа Светланы (у меня просто не было на это времени!), я слегка стукнул ее в подбородок, введя на некоторое время в бессознательное состояние, и отобрал перстень.
Я поднес перстень Знания к перстню Силы и они мгновенно слились в какую-то замысловатую фигуру. Рассматривать ее у меня не было времени, поэтому, подобрав свой пулемет, я стремглав бросился к вратам.
То, что я увидел, превзошло все мои ожидания: вооруженные амазонки – всадницы, пешие – их была тьма…, а впереди на вороном жеребце – сила, могущество, грация, женственность, ярость и безумство – царственная Элеонора. На ее правой руке, поистине божественно, сверкал перстень Могущества.
Я шагнул на залитую светом тропу, разделявшую наши миры, и поднял дуло пулемета в их направлении. Элеонора заметила меня, но продолжала вести свое войско, как будто ничего не произошло. Она была невозмутима и спокойна и лишь тогда, когда расстояние между нами сократилось метров до ста, подняла руку вверх и ее войско замерло. Над нами повисла мертвая тишина.
– Приветствую тебя, Александр Крушинский, – ровно произнесла она.
– И я приветствую тебя тоже, – кивнул я.
– Почему ты стоишь у меня на пути, чтобы встретить или с другой целью?
– Для того, чтобы остановить тебя. Дальше ты не пройдешь. Отдай мне перстень, разверни свои войска и тогда я не причиню тебе никакого вреда, властительница.
Она звонко рассмеялась:
– Ты смел, чертовски смел, мой милый баньш-гоб. Но, ни твоя сила, ни сила перстней, находящихся у тебя, не смогут остановить меня. Отойди с дороги, примкни к нашим рядам, и я дарую тебе прощение.
Я покачал головой:
– Я не отступаюсь от своих слов, Властительница. Ты сможешь пройти только через мой труп.
– Ну, что ж, – вздохнула она, – будь по-твоему. Но это будет бесславная смерть. Я предлагаю тебе еще раз подумать, Александр Крушинский.
Я снова покачал головой.
– Жаль…Ты не оставляешь мне другого выбора…, – Элеонора приподнялась на стременах и, крикнув своему войску «Вперед!», стремглав понеслась на меня, размахивая коротким мечом.
Амазонки лавиной двинулись вперед за своей предводительницей. Я надавил на гашетку, когда между нами оставалось метров десять, не больше. Элеонору швырнуло к моим ногам – ей повезло: ни одна пуля не задела ее – их принял конь. Лишь сильный удар о землю лишил ее чувств. Я, буквально, впихнул ее в комнату при этом, не переставая нажимать курок. Разрушение, которое я вносил в ряды воительниц, было ужасным, но это, казалось, не останавливало их – сквозь груды тел они с отчаянным упорством шли вперед. И когда второй диск моего пулемета опустел, я понял безысходность своего положения. И хоть патронов у меня больше не было, я дорого решил продать свою жизнь. Отбросив бесполезный пулемет в сторону, я схватил меч и ринулся в отчаянную схватку. Вокруг меня было столько тел, что нападавшие могли протискиваться в этот проход максимум по двое. Это на некоторое время облегчило мне задачу и дало продержаться около получаса.
Дальше чувство времени просто покинуло меня. Все стало течь, словно во сне: я тупо рубил направо и налево, израненные руки кровоточили, а глаза заливала кровь из рассеченного лба. Усталость свинцовыми тисками все сильнее и сильнее сдавливала мое тело. Я пропустил несколько ударов от огромной барышни, закованной в кольчугу. Последний из них пришелся мне точно между глаз чем-то тяжелым и, прежде чем отключиться, я по инерции опустил свой меч ей на кумпол, увенчанный жалким подобием шлема. Все вокруг меня завертелось, и я провалился в темную яму насильственных сновидений.
***
Я очнулся от того, что кто-то брызгал на меня водой, а кто-то другой, поддерживая за плечи, пытался влить мне в глотку мое любимое бренди. Сделав несколько хороших глотков, я пробормотал:
– Еще, – и открыл глаза.
Надо мной стояли Мэг, Татьяна и Эдмонд Клоцки собственной персоной.
– Мой фюрер, – простонал я, – только не говорите, что я уже умер и Вы даже на том свете будете меня преследовать.
Он присел на корточки рядом со мной и, похлопав меня по щеке, довольно пробасил:
– Нет, сынок, ты не умер, хотя стоял одной ногой в могиле. Лучше скажи спасибо, что мы вовремя прибыли.
– Лучше расскажите мне, что произошло? – вздохнул я. – Что с вторжением?
– Сорвано, – улыбнулась Мэг, – благодаря тебе. Если бы не ты, мы бы не успели.
– А врата?
– Закрыты.
– Каким образом? – удивился я и только сейчас обнаружил, что перстни с моей руки пропали.
– Лика закрыла их и отправилась с перстнями, чтобы вернуть их по назначению.
– Это удивительно, что вы все же успели. Налейте мне бренди, иначе я загнусь, – жалобно проговорил я.
– Ну, нет, майор, теперь ты уже точно не загнешься, – Клоцки потрепал меня по плечу.
– Меня повысили? – слабым голосом спросил я и отхлебнул из бутылки.
– Конечно, сынок. Ты – герой, и можешь отправляться в бессрочный отпуск прямо с сегодняшнего дня. Все расходы оплатит Лига. Не ограничивай себя ни в чем. Машина внизу ждет. Я отвезу тебя домой.
Я протянул руку генералу:
– Мой фюрер, хочу вам сказать, что в день выборов я первый приду в избирательный участок и отдам свой голос в вашу пользу.
– Спасибо, сынок, – он был, явно, польщен.
– И еще, генерал, вы будете самым почетным гостем на моей свадьбе.
– Если ты когда-нибудь женишься, – вздохнул Клоцки, – что мало вероятно, то это будет самым счастливым днем в моей жизни.
Я нажал на кнопку звонка и динамик замурлыкал мелодию из популярного мультфильма. Через несколько мгновений дверь открылась и показалась моя бабушка.
– Привет, бабуль, – улыбнулся я и заключил ее в свои объятия.
– Тебя повысили? – старушка с гордостью посмотрела на мои погоны.
Я самодовольно кивнул.
– О, я вижу, ты не один, – она посмотрела на Мэг, Татьяну, Клоцки, стоящих за моей спиной. Заходите, чувствуйте себя как дома. Ах, а это кто? – она с умилением посмотрела на продефилировавшего в квартиру щенка.
– Это Бакси. Бакс, поздоровайся, – обратился я к песику.
Он взглянул на меня умными глазами, а затем, громко тявкнув, подбежал к бабушке и лизнул ей руку.
– Какая прелесть, – старушка потрепала его по косматой голове.
– Бабуль, я принес тебе отличные новости, – я почесал затылок и добавил, – даже можно сказать долгожданные.
– Я уже поняла, что тебя повысили, внучек.
– Да, нет, я имел в виду не это.
– Ты хочешь подарить мне эту собачку, чтобы хоть как-то скрасить мое недовольство по поводу того, что у меня еще до сих пор нет правнуков?
– Опять не угадала. Где же твоя проницательность, бабушка?
Она пожала плечами.
– Сдаюсь. Что ты выдумал на этот раз? Я не знаю, чем ты можешь меня удивить.
– Это счастливое известие сразит тебя наповал, – нежно прошептал я.
– Да? – недоверчиво проговорила она. – Я сгораю от нетерпения…
– Я решил жениться, бабуль.
Ее лицо засияло счастливой улыбкой:
– Наконец-то, свершилось… И кто же твоя избранница? – проворковала она.
Кивком головы я указал на Мэг и Татьяну.
– Ну, так познакомь же меня скорее с ней, внучек.
– Это Мэг, а это Татьяна…
– Кто же из них твоя невеста?
– Ты не поняла, бабуль. Я женюсь на них обеих.
Клоцки как-то странно хрюкнул и залился краской. Бабушка ошалело посмотрела на меня:
– Как это на обеих?.. – хрипло проговорила она и едва не лишилась чувств.
Генерал подхватил ее за талию.
– Это было слишком счастливое известие, сынок. Оно могло убить твою бабушку, да и меня тоже.
Я виновато улыбнулся.
– Ничего страшного, – тяжело вздохнула старушка, – пару глотков ямайского рома и все снова станет на свои места. Мой внук всегда был максималистом. Проходите в комнату, пропустим по стаканчику по этому поводу.
***
Я лежал на огромном сексодроме, именуемым в ту ночь, как брачное ложе, в объятиях двух самых прекрасных женщин во всей Вселенной. Мое тело было удовлетворено, а душа, время от времени, тяжело вздыхала и ворочалась.
– Вы знаете, мои милые, после всего, что произошло, мне все же чего- то не достает, — пробормотал я сонно.
– Чего же? – в один голос спросили мои супруги и две пары рук похотливо устремились в путешествие по моему телу.
– Наверное, меня всю жизнь будет мучить тоска по славным битвам с монстрами из других миров, – предположил я.
– Ну, если только это беспокоит тебя, – улыбнулась Татьяна, – то не волнуйся. Я предвидела эту ситуацию и попросила Лику оставить нам маленькую лазейку во вратах. В любое время мы сможем попасть в любую точку и повоевать столько, сколько твоей душе будет угодно.
Я счастливо улыбнулся.
– Боже мой, как приятно чувствовать себя героем любимой сказки. Да, кстати, а что случилось с Элеонорой и Светланой, куда делись дикие орды воительниц, и почему Лика не сказала мне до свидания?
– Ну, а это уже другая сказка, – недовольно пробурчала Мэг. – А сейчас, пожалуйста, вернись из своей сомнамбулы к нетерпеливо ждущей реальности!
– О-о, так ты еще и философ! – воскликнул я, заключая ее в объятия.
коли есть маленькая лазейка, значит, приключениям - продолжаться) и это здорово! Обязательно пиши, Саша, и публикуй! Это действительно интересно и талантливо! Удачи тебе!
НУ, САША! ТЫ С ТАКИМ ВДОХНОВЕНИЕМ ПИСАЛ О ПОТУСТОРОННЕМ, СТРАШНОМ МИРЕ! СТОЛЬКО ФАНТАСТИКИ СКАЗАЧНОЙ! НЕ ПРЕДСТАВЛЯЮ,СКОЛЬКО ФАНТАЗИЙ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ!!!!! ЭТО ПРОСТО, КАКОЕ-ТО ЧУДО! ЧУВСТВУЮ,ЧТО ТВОИМ ФАНТАЗИЯМ НЕ КОНЕЦ! ПИШИ,ФАНТАЗИРУЙ,РЕАЛИЗУЙ СЕБЯ В ТАКОМ ТВОРЧЕСТВЕ!!! ВСЕГО ТЕБЕ ДОБРОГО И СВЕТЛОГО!!! И ТОЛЬКО ОДНУ,НО ПРЕДАННУЮ ЖЕНУ!!!
Саша, мистика и реальность, фантазия и образы.. диалоги и проза. так всего много. Так необычно, но захватывает, увлекает своей новизной и необычностью сюжета. особенно поразило, что женится герой сразу на двоих женщинах.. Это что-то!!! Благодарю за мастерство и оригинальность жанра. Вдохновения!!
Неожиданное фэнтези, и написано мастерски... Повествование в стиле фантастики 60-70-х. ИМХО. Молодец, Алекс! Блондинки рулят!!! Скопировал и читал в ворде. Интереснее, чем на сайте.
Конечно, никто не знает, что происходит по ту сторону сознания, и насколько воображение этому может способствовать, но то, что написал ты - для меня за рамками моего воображения. Очень интересно познавать новое! Спасибо, Санечка!!! Наташа.
Помочь сайту
Поздравления
