И вот мы снова в "музее". Курдуш, как и в первый раз, остался за дверью. Зеб запрыгнул в трон, я в ожидании замерла на его загривке.
Яга и Зарёма подошли к ячейкам, встали бок о бок, сцепили вытянутые руки, застыли скульптурой. Их молчаливая неподвижность действовала нам с Зебом на нервы. Моё настроение передавалось Спице и она, ощетинившись лезвиями, мелко вздрагивала.
Наконец, "скульптура" ожила: сцепленные руки начертали в воздухе некий знак, затем Яга и Зарёма быстро, скороговоркой, проговорили замысловатую фразу. Спустя мгновение воздух в зале словно пришёл в движение: точно ветерок заскочил, пробежался вдоль стен и исчез, оставив лёгкий запах жареной капусты.
Ближайшая ячейка, в которой находился Уп, издала щелчок, "стекло" будто запотело изнутри. Яга подошла ближе, провела рукой по "стеклу" и оно растворилось в воздухе.
Уп зашевелился. Увидев Ягу, отпрянул в угол ячейки, угрожающе взъерошился. В следующую секунду Уп уже вцепился в волосы Яги и, как дятел, долбил её в затылок, хлопал крыльями по ушам.
- Уп, успокойся! Она больше нам не враг!
Удод замер, глянул в нашу сторону, увидел Зеба, меня, гукнул радостно и перелетел на спинку трона.
- Ратная пичуга... - морщась, Яга ощупывала затылок, уши её, буквально, пылали. - Я не в обиде... заслужила трёпку...
И тут защёлкали остальные ячейки. Яга, забыв о боли, метнулась вдоль них, касаясь ладонью запотевших "стёкл". Открывались абсолютно все ячейки. Щёлканье уже напоминало целую мелодию, а воздух пропитывался трудно определимой смесью запахов.
Выскочил Колобок, подлетел к трону и радостно запрыгал вокруг него. Пару раз, не больно, торкнул Зеба в бок и меня в спину.
Вылезли помятые, точно заспанные, Вадик с Димой, кинулись к нам.
- Привет! Сто лет не виделись!
Дима потупился, стал оправдываться:
- Опять я влип... Ну, это... не везёт мне на баб... - и, вдруг, замолк, судорожно сглотнув, распахнул обалденно - восторженные глаза: увидел Зарёму. - Классный прикид! Ты... ты такая...
Зарёма смутилась и, густо покраснев, поспешила ретироваться: присоединилась к Яге - открывать ячейки.
Вадик, провожая её взглядом, задержался на Яге, мечущейся от ячейки к ячейке, спросил тихо:
- Приручила?
- Вылечила.
Подошёл Изгага, такой же измятый, и тоже, как Дима, начал с оправданий:
- Оплошал я, Ладушка... не гневись...
- Успокойся. Я очень рада видеть вас живыми и здоровыми! Учтите... ваше заточение, как урок.
Щёлканья прекратились: все ячейки были открыты. Однако, никто из живых существ не покинул "камеру". Подошла к нам Яга, печально сообщила: остальные мертвы- слишком долго были под чарами...
- Вы помните, кто есть кто?
Яга кивнула.
- Закройте снова. Пусть покоятся с миром. И - если возможно, конечно?- имена проставьте. Отныне этот зал будет... Залом Памяти. Погостом Славных. Всё остальное уберите.
Ребята и Изгага молча пошли освобождать ячейки. Сносили всё к трону. Яга и Зарёма в четыре руки закрывали те ячейки, где веками томились и умерли, не дождавшись освобождения, личные враги Морока - Вонюки.
- Она жива!!! - вдруг закричала Зарёма и скрылась в ячейке.
Зеб, точно прочёл мои мысли: метнулся туда, запрыгнул вслед за девчонкой.
В углу ячейки лежал ворох тряпья, над ним склонилась Зарёма.
Я похлопала Зеба рукой, и он приблизился вплотную к вороху, который слабенько шевелился.
- Она ещё дышит, - глянула на меня Зарёма полными слёз глазами.
В ворохе находилось тело старушки, ростом чуть менее метра. Впрочем, определение "тело" мало подходило к этому скелетику, обтянутому тонкой пергаментной плёнкой. У старушки не было рук: они отрублены по самые плечи. Вместо глаз ужасные рубцы, покрытые слизью. Вместо волос ребристая чёрная корка, точно оплавленная пластмасса.
- Чую дух Ладанеюшки... - внезапно прошелестело из тряпок. Старушка задёргалась, пытаясь сесть. Зарёма помогла ей. - Ладонька, ты здесь?
- Я здесь, - вырвалось у меня.
Старушку передёрнуло, засипела прерывисто:
- По... дой... ди... ча... до.. шко...
Зарёма подставила ладонь, и я перешла на неё. Девочка поднесла меня к самому лицу старушки.
- Кос..нись... лба...
Точно к дереву приложила руку: морщинистая, жёсткая кора, прохладная и влажная, как после дождя.
- Ма... хонькая... плоть... Что... так?
- Это временно... Так надо.
Внутри старушки слабенько забулькало. Моим подушечкам пальцев стало тепло, под ними, словно букашки засучили лапками. Старушка судорожно вздохнула, заговорила едва различимо, но уже без сипения и частых пауз:
- Вижу: не признала... Знамо дело: заточение не красит... А ты всё та же... токмо глазоньки потемнели... Хватила лиха?
У меня во рту пересохло, слова не проталкивались - я лишь кивнула.
- Эт пакостник ещё жив? - Я интуитивно догадалась, что старушка имеет в виду Морока. - Я предсказала ему погибель... смеялся, поганец... Рук лишил, глаза вырвал... Но я всё ещё вижу: погибель идёт... твоими ножками, Ладонька... Грядёт Очищение... - последние слова старушка почти выкрикнула и, словно, лишилась сил - застыла деревянной куклой.
Мы с Зарёмой переглянулись: она поняла меня с полувзгляда. Я снова оказалась на Зебрике. Зарёма, с предельной осторожностью, уложила старушку на спину, освободила грудь от тряпок, затем, так же бережно опустила меня на бесчувственное тельце.
К великому сожалению, я уже ничем не могла помочь: жизнь угасала. Внутри у старушки были переломаны рёбра, трещина в грудной клетке, часть органов почернела, скукожилась, часть представляла собой желе...
Я посмотрела на Зарёму, на Зеба и помотала головой. Зеб натужно вздохнул, прикрыл глаза. Зарёма тихо всплакнула. Я сама готова была разреветься, но слёзы, как и слова, оледенели внутри меня. Голова стала тяжёлой, веки - свинцовыми, свербело в уголках глаз.
Бескровные губы старушки дрогнули. Меня словно кто подтолкнул: припади ухом. Три слова, точно из глубокой пропасти чудом долетели:
- Шея... дюжина... очищение... - Это были последние слова: старушка умерла.
Поразительно, как вообще это измочаленное тело удерживало жизнь столько времени?!
Слова старушки, будто гвозди, вбились в мой мозг. Как их понять? С "очищением" ясно: до этого старушка твёрдо и ясно произнесла: "Грядёт Очищение..." Надо думать, от Морока и от всей его пакостной своры. Очищение всего Тридевятого. А что значит "дюжина"? Это, если не ошибаюсь, двенадцать по- старому. Двенадцать чего? А "шея"? Чья? У старушки были раздроблены шейные хрящики... Может, напутствовала так: береги, мол, шею?..
Зарёма потянулась забрать меня, и тут голова старушки резко откинулась влево, открыв шею. И мы увидели белую полоску, которой до этого не было. Напоминало пластырь. В следующую секунду на белом проступили розовые буковки неведомого мне алфавита. Они заполнили почти всю полоску. Я приблизилась, дабы попытаться прочесть, но полоска вдруг отстала и, буквально, кинулась мне в руку. Полоска оказалась... берестяной. Как ни странно, у неё даже запах был свежей бересты. Полоска согнулась браслетиком и, я опомниться не успела, как он оказался у меня на запястье левой - меченой - руке. Браслетик был велик, и я подумала, что он, скорее всего, шейный. Однако, едва я шевельнула рукой, как браслетик сжался, плотно обхватив запястье. Буковки стали меркнуть, растворяться в белизне. Когда исчезла последняя буковка, под браслетиком родился нестерпимый зуд - я потянулась почесать, но не успела: вслед за буковкой исчез браслетик. И зуд прекратился. Напрасно всматривалась в руку: ничто, абсолютно, не говорило, что здесь под кожей берестяной браслет.
Глянула на Зарёму, но у неё на лице было не меньшее недоумение. То же самое можно было сказать и о Зебе.
В ячейку заглянула Яга:
- Эта последняя. Закрывать? Зарёма озвучила мой немой вопрос:
- Кто эта женщина?
Яга всмотрелась, наконец, после долгой паузы, сказала:
- Не при мне было... Може, Смага? Я слышала, что ей отсекли руки и вырвали очи... Вонюка в аккурат одержал победу, а Смага выступила с худым предсказанием...
- А кем она была?
- Вещая... Ладанея, как же ты не помнишь? Смага - твоя бабушка, мать твоей матушки...
- Бабушка? - вырвалось слово, больно царапнув горло.
Странно: Ладанея никак не проявлялась, а Варька чувствовала себя не в своей тарелке... Где, чёрт возьми, эта лентяйка? И кому предназначен браслет - самой Ладанее, или "махонькой плоти"? Ау, чёрствая, отзовись!
Ни гу-гу. Я простилась с бабушкой, поклялась отомстить - так же люто!- её мучителю. Ячейку-склеп закрыли.
Помочь сайту
Поздравления
