КОГДА ПРИДЁТ ЗАЗИРКА(русское фэнтези) 12

ГЛАВА 12

Ущелье, действительно, выходило в долину. Она была небольшой и сверху напоминала форму для выпечки кекса. За километр до выхода в долину, ущелье вновь сузилось, изобразив скошенную голову змеи. Но змее не суждено было вырваться на простор: либо землетрясение, либо иное стихийное бедствие обрушило тысячи тонн горной породы на бедную голову.
Третью часть долины занимало озеро. Питал его тёплый источник, который вырывался из-под подошвы горы, где мы сейчас расположились. Ждали, когда Дима отдохнёт и придёт в норму. Ему удалось перебросить нас на эту гору, но как я и опасалась, случился перегруз. Дима ослаб, у него кружилась голова, его постоянно тошнило и, паузами, шла из носа кровь.

Я была на грани срыва: Вадик всё ещё в коме, теперь Дима, неизвестно каких последствий ожидать…Говорила же, говорила: давай по очереди - сначала Вадика, потом меня. Упёрся как барашек: всё сразу. Дима взял брата на руки, я обвесилась оружием, сунула спящего Юрика за пазуху, туда же Колобка, Зебрика подмышку, одной рукой держала Упа, другой - руку Димы. Такой гроздью и грохнулись на гору, в пяти шагах от опасного края. И вот уже часа полтора кукуем здесь. В целом всё окэй. Надеюсь, что Дима отдохнёт, восстановит силы, и мы спустимся в долину. Без него нам крышка: долина окутана паром-туманом, сквозь него почти ничего не разглядеть.

Уп поднялся в воздух: его глазами я увидела, что по всей окружности горы обрывались отвесно, плюс эти стены обледенелые. Пар-туман в основном с нашей стороны, где начинаются горячие источники и впадают в озеро. Ближе к центру долины его практически нет, так, небольшая дымка. Здесь же начинается первый ледок, тонкий и прозрачный, а далее, по мере приближения к берегу, лёд становился толще; местами так присыпан снегом, что и не понять: ещё озеро или уже суша. До самых "стен" берег неровный: вершины, впадины, мини - ущелья, плато. Словно кто-то, забавы ради, построил макет местных гор. И была в этом макете плешь размером с футбольное поле. Она сразу бросалась в глаза, ибо снег имел иной цвет.

Я, мысленно, попросила Упа снизиться. Да, снег отличался, потому что был вытоптан. Следы людей и животных! Наиболее плотная полоса следов возникала из нагромождения снежных валунов. Скорее всего, там вход в пещеру. Непонятно только, почему за столько времени - около двух часов - никто не обнаружил нас. Как это понимать? Узнали про нас и спрятались? Или что-то другое? Короче:333 варианта, нужное подчеркнуть.

Остаётся ждать и гасить, гасить раздражение и желание взорваться. Чтобы хоть чем-то заняться, дважды проверила, как дела у Вадика. Всё по-прежнему. Вид его - беззаботно спящего - не снимал, а усиливал раздражение. Впрочем, как и этот любитель обмылков: дрыхнет себе под боком у Вадика и хоть бы хны. Бесполезный довесок…
На краешке щита сидит Дима, бледный, потный, тяжело дышит. То прикладывает к носу снежок, запрокинув голову, то мучается волнами подступавшей тошноты - плюётся, тихо матерится.

Мне жалко его, но я не знаю, чем помочь и это бесило. Единственный, кто сейчас меня понимал и разделял моё настроение, был…Колобок. С того момента, как я извлекла его из-за пазухи, он не находил себе места: метался вдоль обрыва, подпрыгивал, словно хотел рассмотреть, что там внизу. Похоже, его тоже бесила безвыходная ситуация, а ведь он Проводник. Возможно, у него был СВОЙ путь, но им пренебрегли, сунули за пазуху и притащили сюда.
Колобок в сотый раз покатился вдоль обрыва.
 - Дим, ты как?
 - Спасибо, отвратительно…
Что же делать? Ждать, бездействовать невмоготу. Ау, Дух всемогущей Ладанеи, где ты? Помоги, пожалуйста, надоумь!

Ни гу-гу. С богами, видимо, всегда так: когда позарез нужны, не дозовёшься, не докричишься, а стоит самому, наконец, найти решение проблемы - они тут как тут, проникают в сознание и внушают, что это они помогли тебе. Послали озарение и всё такое… И ты, дурачок, веришь…потому что охмурённый. Подобные мысли одолевали меня с детства, а окружающая жизнь лишь подтверждала, подливая масло в огонь.

 Хотя бы такой случай: была у нас историчка, Светлана Павловна, в молодости ярая комсомолка, активистка, затем училка, свято верящая в коммунизм, и что красные - замечательные, белые - выродки, что религия опиум для народа…И вдруг -раз, всё перевернулось с ног на голову: красные - варвары, Ленин-Антихрист, коммунисты-фашисты,белые-герои,религия-спасительница,коммунизм-утопия,придуманная жидомассонами, дабы нас, русских, сделать вечными рабами. Только возврат к Богу, только православие спасёт нас. Долдонила на каждом уроке. Но, увы! чем больше она говорила, чем сильнее в это верила, тем хуже становилась её личная жизнь. Сначала её муж, по пьяной лавочке, повесился в туалете, затем сын загремел в тюрьму за участие в рэкете, дочь, моя ровесница, загнулась от передозировки героина. Только - только Светлана Павловна оклемалась от пережитого, как однажды вечером - возвращалась из церкви - на неё напали малолетние отморозки, затащили в подвал и изнасиловали. А неделю спустя квартиру обчистили. Так эта дурёха продолжала гнуть своё: Бог избрал её, посылает испытания. Хорош боженька, с наклонностями садиста и маньяка!

 Или взять Россию. Президенты, члены правительства, вчерашние коммунисты, со свечками в храмах стоят, ручки священнику целуют, церквей понастроили, старые восстанавливают, мощи святых перетаскивают с места на место, устраивают масштабные религиозные праздники. И что? Бог и святые оценили это? Кукиш с маслом! Жизнь стала троекратно хуже: преступность возросла, бомжи, беспризорники, чеченские войны, терроризм и тэдэ и тэпэ. А боженька бездействует! Почему?! Ах, да, он мудрый и милосердный, посылает нам испытания, для очистки души…Дикость, маразм! Если моё безвинное дитя взорвут где-нибудь в переходе метро, у театральной кассы, да и просто на улице случайно пулей прошьют, я должна встрепенуться и с благодарными слезами - не горестными! - припасть к стопам Бога: спасибо, Всевышний, что избрал меня, что, послал испытание, теперь у меня очистилась душа…Кретинизм какой-то!

Нет, таких Богов нам не надо! Да и какие они к чёрту боги, так, свора прыщавых юнцов и жиреющих обывателей, стусовались, засели у "ящика", трескают пивусик с чипсами и балдеют от бесконечного сериала "Жизнь человека"…

 Я, буквально, слышу визгливый крик фанатеющей исторички: это кощунство! это святотатство! Бог покарает тебя!.. Во! только это он и может: карать! Всех подряд, включая младенцев. Маньяк! Типа того, из американского фильма, который считал: нужно половину человечества планеты разом уничтожить, и тогда вторая одумается, станет жить по Совести, чтя Добро, Любовь и Справедливость. А не пошли бы вы, дорогая Светлана Павловна, куда подальше со своим богом и его тусовкой апостолов и святых!..

 - Варь, ты в порядке? - со стоном окликнул Дима. - Побелела вся…трясёт…
 - В порядке…если всё это можно назвать порядком…
 - Извини… я не думал, что так получится…

 "Уп -уп –уп"- донеслось издалека. В обозримом пространстве Упа невидно. Я включила "кино". Опять эта вытоптанная площадка, только… Из-за камней выбегали и резво рассыпались в разные стороны козы. Большие и маленькие, всех цветов и оттенков. Упитанные и жизнерадостные. Чем же их кормят в краю вечного снега? Кто они, хозяева?
Словно отвечая на мой вопрос, из-за камней появился…кентавр!!!

 Шок был несильный, видимо, сказалось то, что сказочно-фантастическое уже прочно вошло в мою жизнь и новый персонаж или чудо- это лишь числительное в череде. Хотя, возможно, и другое: для Ладанеи обыденность, а Варька всякий раз в ужас приходит, тщетно пытаясь убедить себя, что это сон, глюк…

Уп опустился ниже. Кентавр вскинул голову, долго с нескрываемым любопытством рассматривал чудом появившуюся птицу. С таким же интересом я глазела на кентавра. Совсем мальчишка, до пояса, разумеется. Пышная копна волнистых молочно-белых волос, такие же, но уже именуемые шерсть, покрывали лошадиную часть. Роскошный пушистый хвост. Несмотря на дикое несоответствие, этот мутант, гибрид выглядел…потрясающе красиво. Буквально притягивал взгляд, заставляя любоваться и восхищаться.

Кентавр улыбнулся, вытянул руку и Уп опустился на неё. Мне стало весьма не по себе: голое тело мальчишки во весь "экран", каждая жилочка, родинка, волосок…
"Уп, я не хочу это смотреть!"
Уп поменял положение головы: "экран" заполнили козы, резвящиеся, мекающие, либо меланхолично жующие жвачку.

 - Как ты попала сюда, пичуга? - внезапно зазвучал в ушах приятный грудной голос. - Чья злая прихоть забросила? Ты, верно, голодна и замёрзла? Идём, угощу зерном и червячками. Отогреешься.

Панорама с козами исчезла и на "экране" появились огромные каменные глыбы, частично заснеженные, частично заросшие ледяной чешуёй и сосульками. Между ними узкий проход. Поворот - и рукотворная арка, вход в пещеру. Роль двери выполняет завеса из каменных бус: камешки размером с мизинец аккуратно обточены, со вкусом подогнаны друг к другу. За завесой широкий и просторный коридор, сводчатый потолок. Стены отполированы, точно мрамор и разукрашены картинами. Поражала их тематика: пейзажи, где главенствовал зелёный цвет - деревья, трава, даже пёстрые цветы были с зеленцой. Всё росло, цвело, радовалось солнцу, тянулось к чистому голубому небу. Здесь, в краю вечного снега, вечного зимнего дня, картины казались фантастикой, выдумкой художника.
По обе стороны, строго по прямой, в стенах на уровне среднего человеческого роста вырублены небольшие ниши, дно которых подобие чаш. В них что-то шевелилось, мерцало, тускло светилось. Все вместе чаши давали довольно приличное освещение.

Коридор вдруг оборвался, точнее, поделился на десяток поуже. Отовсюду слышался гул, сразу и не сообразить, на что похож.
Кентавр свернул вправо, прошёл по сумрачному коридорчику и вышел…на площадь. Здесь было светло, как и снаружи, от многочисленных чаш на стенах и потолке. Площадь овальная, выложена мозаикой и отполирована до блеска. В центре ромбовидный резервуар с водой. Площадь упиралась в стены, которые сплошь в дырах, как соты. Отверстия соединялись между собой вырубленными тропинками и лесенками. Из отверстия вырывались голоса, смех, пение, детский плач. Всё вместе и создавало тот необъяснимый гул.

Кентавр что-то крикнул и гул стих, чтобы через секунду стать громче и ещё невообразимее: из отверстий выбегали люди. Самые настоящие: две руки, две ноги и всё остальное, как полагается. Только…одни женщины. Старые, пожилые, молодые и совсем маленькие девочки. В считанные секунды площадь заполнилась оживлённой толпой. Все одеты в однотипные вязаные из козьей шерсти платья, различались только расцветкой и наличием всевозможных фенечек. Говорили все разом, громко. Эхо билось о своды, дробилось: шум стоял невероятный. Толкались, тянулись рассмотреть поближе Упа, коснуться его. Сотни лиц, ещё более рук…Бедный Уп!

 - Тихо! - закричал кентавр и, похоже, топнул копытом.
Воцарилась тишина.
 - Эта дивная пичуга попала к нам… Не ведаю, как и зачем, но её появление…добрый знак! Должно случиться…хорошее…
Радостное оживление в толпе.
 - Не будем пугать её…

Толпа отпрянула и рассыпалась, грубо говоря, по своим норам. Одни оставались на тропинках, садились на ступеньки, другие скрывались в лазах, чтобы вскоре появиться с каким-либо предметом в руках. Через пару минут рядом с резервуаром появился изящный каменный столик, на него водрузили металлическую конструкцию - абстрактное дерево. К одной из "веток" прикрепили корзинку, сплетённую из кожаных ремешков - гнездо для Упа. У подножия "дерева" сгрудилась череда глиняных тарелочек, мисочек с кормом: зерно, хлебные крошки, червячки, жучки. Когда всё было готово, и на площади остался только кентавр, он опустил руку и Уп спрыгнул на стол. Вновь воцарилось напряжённая тишина: все, затаив дыхание, следили за дивной пичугой. Уп деловито обошёл все блюда, в каждом поклевал.

"Ты про нас не забывай... и смотри, не обожрись. Извини за грубое слово, но тебе столько вкусностей нанесли…"- послала я мысленное послание.
Уп самодовольно развёл хохолок во всю красоту, мотнув головой, издал громко:
 - Уп -уп -уп!
Мне почудилась в его крике обида: мол, за кого ты меня принимаешь?
"Прости, прости! Ляпнула неподумавши."
 - Уп -уп -уп -уп, - потише и в иной тональности, видимо переводилось так: "Хорошо, прощаю. В другой раз следи за словами. Пичугу легко обидеть."
"Ладно, Уп, я отключаюсь: что-то виски ломит…"

И не только виски: на глазные яблоки, будто, пальцами давили. И ещё лёгкое подташнивание. Должно быть, у меня та же история, что и у Димы: перегрузка. Наши Дары едва проклюнулись, а мы уже эксплуатируем их, как взрослых.

В мои ноги бился Колобок: от возбуждения, у него даже нить распустилась.
- Ну, что ещё?
Колобок откатился и замер, ниточка завиляла, точно хвостик. Интуитивно я догадалась: приглашает последовать за ним.
 - Хорошо, давай прогуляемся.
Колобок метнулся вдоль обрыва. Я последовала за ним, проваливаясь по колено в снег.
 - Алё, не так шибко. Мне не угнаться за тобой.
Колобок сбавил темп. Внезапно, испугав меня, рядом прошуршал Зебрик, вышел на колею Колобка. След Зебрика держал меня: словно по бетонной дорожке пошла. Метров двести, думаю, прошла, когда Колобок остановился.
 - Дальше что?
Колобок осторожно приблизился к самому краю, спустил нить вниз.
 - Ясно: хочешь, чтобы я посмотрела. А не грохнусь?

Зебрик съехал с колеи и бесстрашно принялся утюжить снег у самой кромки. Утрамбовав площадку, метр на метр, Зебрик скромно скользнул в сторонку.
Я опустилась на площадку, чуть подтянулась к краю и глянула вниз. Глубина, конечно, стеганула по нервам, даже спине стало знобко. То, что хотел мне показать Колобок, я отметила сразу: трещина, почти от края и до самого низа. Широкая и ребристая - природные ступеньки. Вообще-то мысль Колобка ясна, но…
 - Только сумасшедший рискнёт спускаться здесь без альпинистского снаряжения, - сказала я, вставая. - Ты, конечно, не подумал об этом?

Колобок отпрыгнул на чистый снег и принялся лихорадочно что-то чертить. Я в чертежах, как свинья в апельсинах, но приблизилась, с умным лицом всмотрелась. Собственно, рисунок не был сложным: Колобок предлагал закрепить конец его нити за вон тот валун - в трёх шагах от нас, присыпан снегом, - а сам Колобок кинется вниз, размотавшись. Идея неплохая, только меня чрезвычайно смущала тонкость нити, вернее, её прочность. Хотя…ведь это не просто шерстяная нить, а из шерсти самой Земун - коровы…

Подошёл Дима. Видок у него был ещё тот… Я, невольно, усмехнулась.
 - Да, да… - закивал головой Дима. - Похоже, как с бодуна?
 - Похоже. Вот тут наш Проводник предлагает спускаться по его нити. Что скажешь?
Дима поморщился, потряс головой:
 - Чёрт, задолбала эта тошнота… А выдержит нить?
 - Вот и я о том же. Но если хорошо подумать…наш Проводник особенный…раз предложил себя, значит уверен…
 - Если хорошо подумать, - продолжил Дима в моём тоне, - то Колобок тыщу лет провалялся в шкатулке бабы Нюры, сюда попал вместе с нами… - Дима вновь затряс головой, взял горсть снега, сунул в рот, подержал и выплюнул.
 - Что ты хочешь сказать? Что может случиться синдром "перегрузки"?

Дима кивнул. В сущности, он прав: либо все эти сказочные вещи от долгого бездействия ещё не вошли в Силу, либо здешнее безвременье ослабляет их магические свойства. И то и другое не позволяет нам полностью доверять, в данном случае, прочности нити…
 - Что же делать? Сколько продлится твой…бодун? Ещё час? два? день?
 - Давай рискнём. Только первым пойду я. Во - первых, самый тяжёлый, во-вторых, если нитка не выдержит…я не смогу разбиться. И позову на помощь аборигенов.

"Ух, ты! - обрадовалась Варька. - Он заговорил целыми фразами, не разрывая их "это…ну"! Что бы это значило?"
 - Убедил, - сказала, вероятно, Ладанея, - рискнём.