Помочь сайту
Поздравления
Зелёные небеса. Глава десятая.
Глава десятая.
Очнулся в каком-то странного вида помещении, похожем на больничную палату. Койка, тумбочка, стол и пара стульев, в углу шкаф и небольшая дверь с табличкой «Уборная». И решётки на окнах. Да уж… В памяти всплыли последние моменты перед беспамятством, аж заскрипел зубам от злости. Как-то неправильно свою надежду, в моём лице, встречают, сидя в заброшенном форту, представлял себе это совершенно иначе. Что ж, посмотрим, что будет дальше, нехорошие и мрачные предчувствия полезли в голову. А вдруг в моей голове настолько ценная информация, что оставлять меня в живых нецелесообразно? На случай пленения меня врагом… От этих мыслей подскочил с койки – вот я лох первостатейный, не мог раньше об этом додуматься. Уж если бить стали, то хреновые у меня дела. Кстати, насчёт битья…
Прислушался к себе, и с удивлением обнаружил, что ничего не болит – ни отбитая почка, ни рёбра, даже намёка на боль не было, наверняка ввели какое-то лекарство, типа моих зелёных таблеток. А вот вещей моих не видно, кинулся к шкафу – пусто, заглянул в уборную – и там ничего. Расстроенно уселся на койку, обхватив голову руками. Даже одежду свою на меня одели, какая-то жуткая жёлтая пижама, с тапочками на при размера больше. К злости добавилась досада – вот черти, так черти, всё утащили…
От невесёлых мыслей отвлекло щёлканье замка входной двери. Через пару секунд на пороге появились двое, в расшитых золотом мундирах. Один молодой, высокий и здоровый, как медведь, встал у двери, явно на охрану. А второй, мужик лет под шестьдесят, мощный и крепкий, не смотря на возраст, взял стул и подсел ко мне. Мгновение всматривался в моё лицо цепким и властным взглядом, затем произнёс:
- Будем знакомы – полковник Лосев Павел Анатольевич, начальник Царской Безопасности.
- Здрасте! – буркнул я, мрачно уставившись на гостя.
- Ты уж не серчай на сотрудников моих, - примирительно начал полковник. – Всех подробностей не знали, плюс сейчас обстановка напряжённая, кругом одни шпионы, только успеваем выявлять, так что, князь, хватит губки раздувать, понимать должен.
- Что со мной будет?
- Устроим тебя в училище, будешь учиться на офицера, специальность и род войск на твой выбор. У них уже три дня как началась учёба, парень ты хваткий, нагонишь. Личные вещи, за исключением оружия и снаряжения тебе отдадут, не переживай. Свои дела с тобой мы сделали, так что в течение часа ты будешь в расположении училища. Вопросы?
- А если я не хочу учиться? – возмущённо начал я. – У меня своя жизнь, и я хочу обратно в свой мир…
И осёкся, увидев, как у Павла Анатольевича мгновенно побагровело лицо, а глаза вылезли из орбит.
- Что?!! – заорал тот, основательно орошая моё лицо летящей во все стороны слюной. – Мятеж? Да я тебя на каторге сгною, сучёныш! Приказано учиться – значит учиться, или ты в своём мире привык приказы нарушать? Царю нужны толковые офицеры, и это не обсуждается.
Полковник подскочил со стула, и направился к двери, на ходу распорядившись:
- Филипп, отведёшь парня на учёбу, бумаги готовы, заберёшь их дежурного.
- Слушаюсь! – вытянулся охранник у входа.
- Исполняйте! – и начальник Царской Безопасности вышел в услужливо открытую ему дверь, оставив меня в состоянии полного ступора. Это что такое было сейчас? Этот Лосев просто конченый дуболом, умеет замотивировать прямо-таки на уровне каменного века – не согласен с чем-то, тогда получай дубиной в лоб.
Дорогая бабушка, это в какую же задницу я попал? Да и какой из меня офицер? И на кой хрен мне это нужно, хоть бы поинтересовались ради интересы. Царю офицеры нужны, да пошёл он в жопу вообще, царь этот.
Тем временем молодой безопасник вышел следом за шефом, бросив на меня крайне неодобрительный взгляд, секундой позже я услышал шум запираемого замка. И про родителей не успел спросить – кто же знал, что полковник закатит истерику?
Минут через десять пришёл Филипп.
- Следуй за мной! – рявкнул он, кинув на меня тяжёлый взгляд исподлобья. – Без шуток, князь!
После продолжительной ходьбы по мрачным каменным коридорам, оказались в уже знакомой комнате с решёткой и злым толстяком. Тот сидел а своим столом, шелестя фантиками конфет, а перед ним стояла чашка кофе, распространяя вокруг ароматный запах.
- Опять этот? – скривил морду хозяин кабинета, увидев меня, аж конфетину в сторону отложил. – Мало тебе вчера бока намяли, ох мало… Принимай добро, нахал!
Он встал, кряхтя, из-за стола, подошёл к заставленному разномастными ящиками стеллажу, вытащил небольшую коробку и протянул её мне. Ну хоть на пол не кидает, как намедни, и то хорошо… В коробке оказался мой рюкзак, лежал пустой и свёрнутый отдельно. Рядом пакет с золотом и телефон.
- Это всё? – спроси у толстяка, тот уже вновь уселся за стол и взяв кружку, блаженно вдыхал запах напитка.
- А что, проблемы какие-то? – щёки жирдяя вновь возмущённо затряслись, а кофе вернулся на прежнее место на столе. – Ты довести меня решил, да?
Что они все такие нервные здесь? Лосев тот, до сих пор от него в ушах звенит, что этот пузатый баталер? Решив не доводить до греха, махнул рукой, мол, всё нормально, не ори.
- Что за люди? – толстяк с мукой во взгляде спросил у Филиппа.
Но тот промолчал, и подождав, пока я перекладу вещи в рюкзак сказал:
- На выход, князь.
Вышли вчерашним маршрутом во двор, и Филипп усадил меня в здоровенный лимузин, а сам расположился за рулём. Машина выехала из массивных ворот, и мы оказались в реденьком городском транспортном потоке. Автомобилей немного, в основном военные, внедорожники и грузовики, немногочисленные пешеходы сновали по тротуарам, спеша по своим делам. Постояв пару раз на светофоре, в котором, кстати, было всего два цвета – белый и красный, мы свернули на второстепенную улицу. Улица бедная, сплошные ряды лавок, торгующих всякой всячиной, затрапезного вида забегаловки с бомжеватого вида посетителями, словом, от неё несло какой-то тоской и безнадёгой.
Училище находилось в самом конце улицы, подъехали к высоким воротам, и Филипп предъявил вышедшему солдату в броне-костюме и с автоматом на плече какую-то бумагу. Тот пробежал по ней глазами и приставил махнул кому-то невидимому рукой, мол, всё нормально. Ворота тут же стали медленно разъезжаться в сторону, натужно скрипя, и мы въехали на территорию.
- Выходи! – повернувшись ко мне, сказал Филипп, и после секундной паузы добавил. – Учись хорошо, князь.
Он протянул мне папку с какими-то бумагами, и сделал жест рукой, давай, не сиди, пошёл.
Вышел из машины, огляделся – я находился на огромной площадке –плацу, окружённой мощными трёхэтажными каменными домами –бараками. Суровую картину внутреннего расположения училища смягчали большие красивые деревья, множество вокруг зданий, кое где под ними аккуратные скамейки.
Тут же ко мне подскочил какой-то невысокий бородатый мужик средних лет, в офицерском мундире. Забрал папку из моих рук, пробежался по ней глазами, затем смерил меня важным взглядом и надменно произнёс:
- Добро пожаловать в наше военное училище имени Александра Лезина. Я его директор, майор в отставке, Паскельман Норман Бартович. С этой минуты ты мой с потрохами, постарайся вести себя хорошо и достойно учиться, чтобы в будущем не посрамить память своего великого деда.
Майор сузил глаза, и поиграв желваками, продолжил:
- Изволь ознакомиться с нашими правилами. Первое – твой взводный командир для тебя – царь и бог, конкретно с положением о единоначалии ознакомишься позже. Второе – дисциплина. За нарушение внутреннего устава и распорядка дня у нас предусмотрена система наказаний, высшей мерой которой является отправка на каторгу. Но со следующего года будет введена и высшая мера, так что подумай об этом. Третье – незаконное и самоличное оставление расположения училища, а это однозначно каторга сроком на десять лет, приравнивается к дезертирству в боевых частях. Это основное, остальное доведёт взводный. А теперь идёшь с документами в казарму номер три, и представляешься своему взводному, лейтенанту Сандалло. Вопросы?
- Нет, - каким-то не своим, севшим голосом пролепетал я.
- Исполняй!
Кивнул и потопал к дому с крупной цифрой «три», выполненной фигурной лепниной на фасаде.
- Стоять, курсант! – услышал я вопль за спиной.
Повернулся и встретился глазами с директором училища.
- На первый раз я прощаю вас! – сквозь зубы произнёс Паскельман. – Но впредь на команду вышестоящего по званию требую отвечать «слушаюсь». Всё ясно?
- Так точно! – так же сквозь зубы ответил я, чувствуя прилив какой –то дикой тоски.
- Выполняйте поставленную задачу!
- Слушаюсь! – мрачно буркнул я и поплёлся к казарме.
Поднялся на высокое крыльцо и вошёл вовнутрь, оказался лицом к лицу с молодым пареньком в смешной синей форме, похожей на лакейскую ливрею, но с большими красными погонами на плечах. За спиной у него висел здоровенный автомат, знакомый мне по оружейной комнате в форту, да и у разведчиков были похожие. А боец напрягся и заорал во всё горло:
- Внимание дежурному!
Осмотрелся по сторонам – длинный коридор с множеством дверей, из одной тут же выскочил парень лет двадцати в такой же синей робе, но с большим значком на плече, и тремя полосками на погонах. На его ремне красовалась большая кобура, из которой торчала рукоятка пистолета, весьма грозного на вид.
- Новенький? – увидев меня, важно спросил дежурный. – Следуй за мной!
Он развернулся, и направился назад по коридору, а я поплёлся следом за ним. Остановились у двери с табличкой «Лейтенант Сандалло».
Дежурный постучал в дверь и приоткрыв её, сунул голову:
- Разрешите?
- Разрешаю! – послышалось в ответ.
Вошли в кабинет. Накурено так, что под потолком чуть ли не тучи из дыма висят, кругом шкафы с папками бумаги, диван, сейф и стол, за которым сидел мужик лет тридцати пяти в камуфляжной форме, и что-то писал в большой тетради.
- Докладываю! – вытянулся дежурный. – Прислали новенького, привёл к вам!
Сандалло поднял от тетрадки большую, всю посеченную шрамами бритую голову и рявкнул ему:
- Свободен!
Дежурный вихрем вылетел за дверь, бросив на прощание «слушаюсь», оставив меня наедине с взводным.
- Давай документы! – тон лейтенанта надменен и строг, словно я ему денег должен, или обязан чем по крупному, словом, как к пустому месту обращается.
Подошёл к столу и положил на него свою папку с бумагами. Сандалло вальяжным жестом подобрал и кинул её перед собой, принявшись не спеша читать, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Я же стоял перед ним, давя в себе острое желание взять со стола массивную пепельницу и приложить ей по этой бритой наглой башке, кулаки сжал так, что ногти впились в ладони. Что за хрень вообще творится? Меня происходящее нереально выводило из себя, что в купе с испытанными накануне стрессами сплеталось в опасную гремучую смесь, уже начинало мелко потряхивать.
- Тут пишут, что ты в одиночестве пробыл на Грязях пару дней, причём успешно и максимально адаптировался к окружающей среде. – оторвался от чтения лейтенант, и уставился на меня. – Это похвально, курсант, толковых людей сейчас дефицит… Что смог выжить среди гнезда Хвостов, и даже установить с ними контакт, хм, странно… Характеристика от ЦБ, там чушь не напишут.
Сандалло замолчал, и несколько секунд испытующе всматривался в моё лицо.
- Но нос не задирай, курсант, - произнёс взводный. – Тут элитное училище, абы кого не берут, для простолюдинов и посредственностей есть и другие учебные заведения, усёк?
Я кивнул, а тот продолжил:
- А раз так, то советую учиться как следует, и следовать каждой букве устава. Иначе накличешь суровые кары на свою голову. Обучение проходит по следующему плану – первые два года общевойсковой подготовки, следующие четыре строго по выбранной специальности. А какую выбрать, решить время будет в избытке. Основным начальником для тебя буду являться я, ты приписан к первому взводу третьей роты. Так… Сдать золото и средства связи, всё будет храниться в моём сейфе.
Я полез в рюкзак, и вытащив телефон, протянул его лейтенанту. Посмотрев на пакет с золотыми украшениями, вытащил самую массивную цепочку и одел на себе шею.
- Память! – пояснил я удивлённо поднявшему брови взводному, и тот кивнул, мол, хрен с ним, ладно. Остальное золото отдал Сандалло, лейтенант тут же вытащил из стола бланк и не спеша составил опись принимаемого имущества, затем подшил бумагу к моей папке. Закончив с этим, нажал на кнопку звонка на стене и через несколько мгновений в кабинет влетел дежурный
- Разрешите?
- Всё, забирай молодого и определи его в расположении. Ну и доведи распорядок дня, короче, чего мне тебя учить, сам знаешь!
- Слушаюсь!
Дежурный отвёл меня в большое спальное помещение, уставленное двухъярусными пружинными койками с тощими матрацами и зелёными грубыми одеялами. Указал на второй «этаж» угловой «шконки»:
- Твоё место, тумбочка на двоих, твоя и курсанта, что напротив тебя, сверху. На койке разрешается только сидеть, спать и лежать без команды «Отбой» строго запрещено. Ясно?
- Ясно! – грустно кивнул я, мне как раз бы отлежаться бы немного, а тут такой облом.
- Дальше. Распорядок такой: подъём в шесть ноль-ноль, физические упражнения в шесть-тридцать, приведения себя и расположения в порядок семь –тридцать, а в восемь завтрак. Затем общее построение, а в девять начинаются занятия. Обед в тринадцать ровно, полчаса на отдых, затем занятия до восемнадцати ноль-ноль. Через полчаса ужин, с семи вечера до девяти свободное время, затем общее построение с проверкой и отбой в двадцать два ноль-ноль. В коридоре распорядок на стенде, почитаешь ещё. У тех, кто заступает на дежурство, после обеда отбой, затем отдельное построение в шесть вечера. Запрещено употреблять алкоголь и тем паче наркотики – если поймают с сипулином, всё, три года каторги.
- Что такое сипулин? – спросил я у дежурного.
Тот недовольно поморщился и сказал:
- Нельзя перебивать старшего по званию, за это наказывают. Сипулин – это наркотик, редкостная дрянь, привыкание с первого употребления. Ты что, курсант, совсем от жизни отстал?
Дежурный почесал репу, думая, что ещё сказать, затем прищурился и состряпав ехидную рожу выдал:
- И во ещё – у нас тут и девушки обучаются, общаться можно, но непотребные отношения караются каторгой. Но если дойдёт до свадьбы, то без проблем, чешитесь сколько хочешь, даже отдельный угол в общежитие выделят. И совместное прохождение службы по окончанию училища. Вопросы?
- Сейчас мне что делать? – спросил я его.
- Сейчас без пяти час дня, обед, пойдём, отведу тебя, ну а потом получишь форму курсанта и по распорядку!
Кинул пустой рюкзак в тумбочку, и мы вышли из казармы. На плацу уже чеканили шаг сотни ног в тяжёлых ботинках и множество глоток орали срывающимися юношескими голосами:
«- Не видать мне жизни, братцы.
За царя не умерев.
И с отвагой буду драться.
Как большой могучий лев…»
- Аппетит нагуливают! – видя моё удивление, пояснил дежурный. – Ну и совместное исполнение боевых песен усиливает сплочённость и братство. И ты скоро запоёшь, будь уверен!
Ага, подумал я, всю жизнь мечтал поорать какую-то хрень про царя… Толи дело, наши военные песни, там всё красиво и поэтично, как там пел Виталик Лаптев:
«На прощанье двери роты.
С шумом затворю.
Свои чёрные погоны я тебе дарю.
Этот номер автомата, и противогаз.
Я дарю тебе, салага.
Уходя в запас…»
Виталик привёз домой со службы кассету с солдатскими песнями, и мы часто их слушали в машине. Многие наизусть почти выучил, думал пойду служить, буду сам их петь. Спел…
Кормили здесь просто на убой. Каждому по большой тарелке вкуснейшего супа, на второе макароны с мясом, чай с пирожками. Вокруг уплетают за обе щёки курсанты, в основном примерно моего возраста. Столовая большая, красивая, на стенах натюрморты в золочёных рамах, цветы в горшках, словом достаточно уютно. В дальнем углу кушают два взвода девчат, их первыми в зал запустили, без идиотских песен на плацу, прошли строевым круг по плацу и за стол. А парней заставили раз пять встать и сесть перед едой, сержантам не нравилось, как не организованно и в разнобой усаживались курсанты за стол. О чём –то подобном, кстати, рассказывал Виталик Лаптев, говорил, что время, отпущенное на приём пищи ограниченно, и этим пользуются начальнички, не преминут поиздеваться на вечно голодными бойцами.
После обеда все курсанты расселись по курилкам и скамейкам, а меня дежурный повёл на склад, где старый одноглазый капрал выдал комплект формы с нижним бельём и кожаным ремнём. Одел всё это, посмотрел в большое зеркало и чуть не плюнул в отражение – клоун клоуном, просто пипец… Как из Деревни Дураков, что по телеку крутят, только баяна не хватает, тьфу!
- Нормальную форму заслужить надо ещё! – по видимому, понимая мои чувства, сказал старик. – Не всё сразу, сынок!
- А она мне нужна? – ответил я ему мысленно, пытаясь привести участившееся дыхание в норму.
- Распишись! – капрал сунул мне перьевую ручку и ткнул пальцем массивный, прошнурованный сургучовой печатью журнал – И носи с достоинством, все великие люди нашей страны начинали с этого…
Нет комментариев. Ваш будет первым!
