Эту ночь в лагере никто не спал – собирали оружие, обмывали тела павших. Всю ночь не умолкали причитания и плач. Под утро, валясь с ног, Гольд на пару с Ветром уложили последнее тело в длинный ряд. Рассвет выдался пасмурным, ветреным и холодным. Солнца было совсем не видно, лишь небо посветлело, из черного став темно - серым. Рваные тучи неслись над землей угрожающе низко, казалось, вот-вот польет дождь.
Пришли скальды, и живые, наспех приведя себя в порядок, собрались около тел убитых. Женщины плакали, не стеснялись слез и мужчины. Дети, молчаливые и суровые, стояли встрепанной стайкой чуть поодаль. Биссенджар в сопровождении еще трех скальдов, среди которых была и Хасса, вышел в центр Серого поля. Белая скальда всю ночь просидела у тела Кальта в бессменном карауле. Разводы крови на ее шерсти запеклись, почернели. Несмотря на свои размеры, она выглядела сейчас жалкой и слабой.
- Я верю, что эта битва стала одной из последних, - Биссенджар поднял голову вверх. – И наш брат, и вы все сделали все, чтобы такое больше не повторилось.
За прошедшую ночь люди немного привыкли к мысли о том, что свирепые хищники оказалась на самом деле разумными существами, стоящими гораздо выше их на пути развития, и не пугались, как вчера, когда в их разуме зазвучал голос скальда.
- Я не стану говорить долго, - сказал Биссенджар, - никакие слова не вернут детям отцов, а женам – мужей. Просто помните ваших павших, люди, и помните, ради чего они погибли. Мы скорбим с вами.
Настя, плача, подошла к одному из тел, ласково провела рукой по серой щетине и накрыла убитого черно–красным потрепанным коротким плащом. Хасса сорвалась с места, подбежала, прижалась к ней боком, застыла рядом, опустив голову.
Скальды вышли из леса, окружили огромный четырехугольник, сложенный из тел. Повинуясь неслышимой команде, они разом подняли головы к небу и запели.
Уже никто не помнил, кто первым назвал лесных хищников скальдами. Так в незапамятные времена люди называли поющих поэтов, бардов. Но, ни один певец из людей не мог похвалиться таким глубоким, чистым и сильным голосом, которым обладали они. Услышать пение скальда считалось редчайшей удачей, об этом слагались легенды. И в это утро люди, впервые за много-много лет, вновь услышали их пение. Тоскливая мелодия, странная и чарующая, поплыла над горами. В бессловесной песне скальдов слышались боль потери, гнев, тоска и скорбь. Реквием то затихал, то усиливался, и люди улавливали в нем ноты надежды и ободрения.
Из земли, постепенно сгущаясь, стал подниматься белый пар. Он заволок кладбище легкой пеленой, окутал все вокруг. Люди стояли в белом мареве и, плача, слушали колдовскую мелодию, которая набрала силу, зазвучала мощнее, громче, торжественнее. Настя прижала руки к груди, чувствуя, как душу наполняет ощущение гордости и тихой печали. Песни достигла своего апогея и разом оборвалась. Туман рассеялся, и люди снова увидели друг друга, Серое Поле, лес и скальдов. Но тела павших исчезли.
-Мы попросили землю, и она приняла ваших убитых. – Хасса успокоила растерявшихся людей, - теперь они покоятся вместе с умершими скальдами. Это честь для вас, люди. Не обманите наших ожиданий.
От стайки детей отделился Иосиф. Казалось, он вырос за одну прошедшую ночь, переступив порог детства. Черты лица стали строже, взгляд – увереннее, изменилась даже походка. Губы сурово сжаты, в глазах – скорбь и понимание. Он подошел к Хассе, обнял ее за шею, потупил глаза, что-то прошептал ей. Биссенджар, поговорив с дочерью, озвучил его просьбу.
- Иосиф просит сделать памятник вашим погибшим. Он говорит, что пока вы не умеете читать в камнях, здесь должно быть что-то, понятное простым людям, напоминающее о прошедшей битве. Его мысль неплоха. Вон тот валун – показал Биссенджар, - видел все. Мы можем сделать из него обелиск. Каким вы хотите его видеть?
Собравшиеся переглянулись. Вопрос скальда застал врасплох. В самом деле, памятник нужен, но какой? Люди еле слышно загомонили, обсуждая предложение.
Хасса почувствовала их растерянность: «Пап, они не могут решить».
Мнения разделились. Возникло сразу множество предложений, каждому хотелось, чтобы был принят его вариант, люди заспорили.
Биссенджар подошел к Ветру, дружески толкнул его мордой, отчего кузнец едва не упал: «Придется вам помочь». Скальд в одно мгновение спрессовал видение боя, воспоминания, свои и Насти, и послал их людям, внимательно наблюдая за реакцией: умирающая скальда, человек, протянувший к ней руки. Отчаянно дерущаяся Настя. Бледные лица мечников, решимость в их глазах, оскаленные зубы. Ветер с шестопером наотмашь. Сверкающая в лучах солнца невесомая пыль, в которую превратился Никита сотоварищи. Гольд, наносящий удар в немыслимом прыжке.
Наконец, уловив настроение людей, Биссенджар передал всем: «Достаточно. Я понял».
Дряхлая скальда подошла к нему: «Покажи мне, сын». Люди даже на расстоянии почувствовали мудрость и доброжелательность, исходящие от нее. Кожа на лбу Альты собралась морщинами, в глазах появилось удивление.
- Конечно, - отозвался Биссенджар. Он слегка поводил головой в стороны, будто разминая шею. – У меня впервые такой беспорядок в голове.
Два скальда подошли к обломку скалы и застыли, стоя бок о бок. Они вперили взгляд в огромный валун, которому суждено было стать обелиском. Под невидимыми пальцами скала начала плыть, как будто она была сотворена из мягкого воска. Изредка по ее поверхности проскакивали искорки, почти невидимые в тусклом свете пасмурного утра, изредка откалывался кусочек. Камень обретал новую форму, образуя трещины, впадины, выступы. Кое-где его участки меняли свой цвет, вытаивали новые ямки и вспухали новые наплывы.
Все это заняло немало времени, а люди стояли, и будто завороженные смотрели, как в неприметном сером камне у них на глазах оживает прошедшая битва. И каждый видел всех, кто не вернулся с Поля, и, одновременно, свое, личное. Дорогие людям лица неуловимо появлялись и исчезали в камне, принявшем форму плотной группы вооруженных людей, стоящих тесно друг к другу. В обелиске не был забыт ни один воин, не упущено ни одно движение. Чуть впереди, переданная больше полутонами цвета и несколькими штрихами, угадывалась фигура коренастого человека обхватившего за шею скальда. Они повернулись друг к другу, соприкасаясь головами, и, казалось, будто эти двое смотрят друг другу в глаза.
Ветер подошел, не отрывая глаз от обелиска, положив руку на загривок Биссенджару. Спазмы перехватили ему горло, но старая Альта, услышав его мысли, ответила тихо и печально.
Помочь сайту
Поздравления
