Помочь сайту
Поздравления
Доверие контролёра. Глава 22.
Глава двадцать вторая.
Пришёл в себя в какой-то жуткого вида камере, серые шершавые стены, «параша» в дальнем углу, огляделся, с трудом приподняв голову – я был здесь совершенно один. Отчаянно мутило, меня трясло как в лихорадке, даже пошевелиться и то сил не было, лежал, скрючившись, на голых досках нар под тусклым светом слабенькой лампочки. Даже при самых кошмарных случаях похмелья не приходилось так худо, похоже, что мне вкололи крайне токсичную дрянь.
Я уже снова впал в забытье, как в камеру вошёл невысокий толстяк в белом халате и с треногой для капельницы, установил её, и бесцеремонно схватив меня за руку, засунул в вену иглу.
- Какого хрена? – спросил я его, еле ворочая языком.
- Приказали привести тебя в чувство! – довольно презрительным тоном ответил тот, опять этот певучий акцент.
- Где я?
Толстяк промолчал, и окинув меня высокомерным взглядом, вышел из камеры.
Взглянул на бутыль с вводимым мне веществом, но разобрать надпись на этикетке не смог, никак не получалось сфокусировать взгляд. Но через некоторое время стало намного лучше, действие препарата шло полным ходом, разум прояснялся, как и физическое состояние. Опять задремал, разбудил всё тот же важный толстяк, извлёк иглу, и забрав всё свои причиндалы, вышел из камеры. Я же поднялся с лежака, и направился отлить к «очку», состояние моё уже было более-менее, толком даже не шатало.
Окинул взглядом стены – окна нет, и не узнать, в каком из миров нахожусь. Осмотрел содержимое карманов – стерильная пустота, всё вытащили, не исключая монету Герцога. Посреди камеры стоял массивный металлический стол с лавками по бокам, подсел за него, и обхватил руками в голову.
Вот попали! Грёбаный Болт сдал нас с потрохами, и даже кореш Петра, Кондак не пришёл на помощь, тоже урод. Совсем Болтяра расслабился, мутит с иномирцами, какие-то дела у него теперь с ними, процесс пошёл, когда принял кейс из рук имперцев. И мужики ни за хрен пострадают, они ж тут не причём. Попал ты, Алёша в очередной раз пальцем в жопу. Не отпускает Зона, вцепилась и держит, не оторваться от неё.
Мои мрачные размышления прервало появление жандарма в неизменной красной униформе, поставил передо мной поднос с большой тарелкой каши с мясом и кружкой пива. Развернулся и пошёл к выходу, я же, удивляясь всему этому, не смог сдержаться:
- А приятного аппетита пожелать?
Жандарм остановился как вкопанный, и развернувшись, зло уставился на меня.
- Скоро так пожелают, сразу нажрёшься! – сквозь зубы процедил он, и сплюнув в мою сторону, вышел из помещения.
- Да пошёл ты! – крикнул я ему в след, и взяв ложку, с богатырской удалью напал на содержимое тарелки. Чего –чего, а аппетит разыгрался не на шутку, выскреб дочиста посудину, хоть не мой потом. Ну а пиво вообще чуть ли не бальзамом легло на мою раздираемую тревогой душу, допив его, и почувствовав слабость, улёгся обратно на лежак, прикидывая, что в имперских СИЗО пиво дают по вечерам, значит вечер…
Лежал, и тупо смотрел в потолок, как-то накатило понимание того, что живым имперцы меня не отпустят, наверняка устроят показательную казнь, по типу того, что они готовили для Машки. Вздрогнул, представив, как меня закидывают живьём в аномалию, и она медленно переваривает моё тело, реально – жесть! А потом пойду трудиться во славу империи в моторный отсек какого-нибудь танка, и врагу такого не пожелаешь… Тяжело вздохнул, прикинув, что шансов на спасение совершенно не осталось, вот и отбегался Алёша Воропаев.
Долго я ворочался на жёстких досках нар, размышляя о своей бестолковой жизни, и перед тем, как уснуть, подумалось о том, что зря меня долговцы не пристрелили тогда в камышах вместе с Книгой, ибо потом всё пошло совершенно через жопу, полетело и поскакало по колдобинам и ухабам.
… - Встать! – рявкнул кто-то над ухом, и я открыл глаза. В камере двое жандармов, смотрят зло на меня, и тот, и тот, что постарше повторил. – Встать, я сказал!
Поднялся с лежака, посмотрел копу в глаза.
- На выход, руки за спину!
Вертухаи привели меня в душевое помещение, которое я сразу узнал – я был в Светлогорье, в той тюрьме, где меня допрашивал старший следователь Зеленцов, вон, и стол знакомый, в углу, переодевался тогда у него.
Помылся под струями горячей воды, прикидывая, не в последний ли раз… Вышел из душа, моей одежды уже нет, и один из жандармов вручи мне в руки пластиковую коробку.
- У стола оденься!
В коробке новая чёрная роба, такая же, как выдали в тот раз, те же высокие ботинки, нижнее бельё. Оделся, удивившись про себя – всё пришлось впору, как на меня шили.
- На выход! – распорядился старший жандарм. На этот раз меня отвели в столовую, где плотно накормили, затем отправили в прогулочный дворик.
Уселся на скамейку, на которой не так давно болтали за жизнь с дедом Махоркиным, и принялся рассматривать остальных прогуливающихся узников. Всего человек десять, от совсем юных, с заплаканными глазами, до пожилых тёртых мужиков, в свою очередь бросавших на меня косые взгляды. Один из таких старых арестантов подошёл ко мне и уселся рядом, обдав вонючим дымом сигаретки.
- Привет, повстанцу! – с ухмылочкой произнёс он, искоса посмотрев на меня. – Не дождались тогда мы тебя на «девятке», уже и речь с цветами приготовили, повезло тебе!
- У тебя проблемы какие-то? – спросил я его. – Ты кто вообще?
- Рональд я! – зек скривил губы. – Но тебе это ни о чём не скажет, поверь. У меня вопрос- где Роман? Он не погиб на этапе?
- Нет, - ответил я ему. – Жив Роман, всё у него нормально должно быть, по крайней мере было, до того как разбежались с ним.
- Это хорошо! – сплюнул на бетонный пол Рональд. – Хороший парень, если бы не он, хана моей бабе с детьми. Ты тоже молодец, нагнул раком Саймона вместе с его дружбаном Разановым, мы то думали с братвой, что ты подсадная сука, работаешь на империю, сейчас вижу, что нет. Ну, удачи!
Мужик встал с лавки, и подошёл к своим двум недавним собеседникам. Что-то им шепнул, и в их взгляде я увидел нечто, напоминающее дружелюбие, один даже коротко кивнул мне, ответил ему кивком.
- Воропаев, на выход! – донеслось от входа, поднялся с лавки, и пошёл к жандарму.
Прошли по длинному коридору, немного прокатились на лифте, после чего меня вывели во двор, и не снимая наручников, усадили в здоровенный броневик, приковав меня цепью к полу. Поднял голову, и в ярко-розовом свете фонаря над головой, увидел сидящих напротив меня двух парней в «экзо», в руках «Рамзесы», морды суровые и бывалые, смотрят на меня, как на дерьмо.
- Хреновый день, пацаны? – спросил я у них с насмешкой.
- Заткнись, сука! – с какой-то ненавистью бросил один из бойцов. – Ещё ляпнешь чё, зубы вышибу!
По его взгляду понял, что он и вправду вышибет, поэтому благоразумно промолчал. Тем временем броневик почти бесшумно тронулся с места, посмотрел в сторону водителя, и только сейчас увидел стрелка, сидевшего в башне за каким-то необычным пулемётом, тот постоянно крутился в разные стороны вместе с креслом. Неужели ждут нападения?
Ехали долго, минут сорок, бронемашина резко остановилась, и тотчас её задние двери распахнулись, и появились двое в штатском, сняли цепи.
- Пошёл! – прошипел безопасник, и я вышел из броневика, тут же меня подхватили под руки, и потащили к лифту.
Мы находились в каком-то огромном гараже, заставленном разномастными лимузинами, судя по всему, правительственными. Лифт огромный и шикарный, отделан под красное дерево, со вставками из янтаря. Через несколько секунд двери открылись, и нас встретили ещё трое безопасников в гражданских костюмах.
Минут пять ходьбы по коридорам, отделке которых позавидовал любой правитель, и меня завели в большую комнату, с одним единственным столом, и стеллажами вдоль стен. Пригляделся к ним и обомлел – на полках находились разноцветные артефакты, они сияли за стёклами, и к каждому из них прилагалась золотая табличка с какими-то надписями.
- Садись за стол! – распорядился высокий седой имперец, со шрамом через всё лицо.
Уселся на высокий стул, и с меня сняли наручники, безопасники молча вышли из помещения.
Растёр затекшие руки, «браслеты» были затянуты от души, я уже начинал переживать по этому поводу, как бы не кончилось гангреной. Хотя какая гангрена…
Дверь открылась, и в кабинет вошёл невысокий толстый человек в шикарнейшем сером костюме, он смотрел на меня, не скрывая любопытства, какое же знакомое лицо. Точно, да это же сам Саймонус Вирус, местный правитель своей персоной, его рожа украшала каждый бакс в этих краях. Ну надо же, проявил интерес к моей тощей заднице.
- Так вот ты какой, Лёша Воропаев! – с лёгкой усмешкой произнёс император. – Вот видишь, не смог устоять от соблазна рассмотреть тебя в живую, пока ещё в живую.
- Доволен? – как можно наглее спросил я его, помирать, так с музыкой.
- Доволен, - кивнул тот, присаживаясь напротив меня. – Давненько моя коллекция именных артефактов не пополнялась, да и враги измельчали, одна шелупонь, типа тебя, Алёша. Что, думал, самый умный? Вы все, кто с Москвы, себя умнее всех считаете, а в итоге то что?
- Чего тебе надо от меня? – психанул я. – Я просто выжить хотел, да и близких своих не потерять. Мне твои замуты и проблемы по хрену, я по сути вообще нейтральная сторона, мне и на тебя, и на Петра насрать, у меня своих проблем по горло, понимаешь?
- По горло значит? – жёстко ответил Саймон Вирус, соскакивая со стула. – Нейтральная сторона? Да таких проблем, что ты мне подкинул, не разгрести за десяток лет, сукин ты сын!
Он прошёлся взад- перёд, затем подошёл к двери, и обернулся.
- Чё, думаешь, я бы Машу Лампасс казнил? – спросил император. – Да я знаю, что она не при делах, помиловать её хотел, кто бы ещё меня фильмами радовал? А ты, конь в яблоках, всё обосрал! Теперь у Петра в его фильмах сниматься будет, а тот уж знает, как на мозоль наступить.
- Нечего было понты корявые колотить! – проворчал я. – Я то не знал, что к чему…
- Ты бы в интернете поинтересовался, кто моя любимая актриса! – с укоризной произнёс тот. – Но всё это лирика, Лёша. До встречи в этом кабинете.
Саймон кивнул на стеллажи:
- Удачи!
Император вышел а дверь, и следом в кабинет вошли мои конвоиры, надели на меня наручники, и мы обратным маршрутом добрались до броневика. В компании суровых военных домчались до тюрьмы, и вскоре я лежал на досках своих нар, предаваясь невесёлым мыслям. Эх, жизнь моя жестянка… Уж если сам Саймон решил украсить мной свою коллекцию артефактов, то это точно пипец, сушите вёсла, поезд приехал.
Дверь открылась, и в камеру вошёл высокий тощий мужик лет пятидесяти, с огромной бородавкой на носу.
- Здравствуйте, господин Воропаев! – посетитель брезгливо протёр лавку носовым платком, и постелив сверху газету, присел за стол. – Я ваш адвокат, Мирон Аносов.
- Кто? – удивился я. – Толковый хоть? Да не теряй время, друг, мне ты точно ничем не поможешь, только себе репутацию изгадишь.
- Вы так считаете? – улыбнулся Мирон. – Ну я, вашего позволения, всё же попробую.
- Валяй, Аносов! – махнул я рукой. – А что, суд будет?
- Конечно, будет вестись прямая трансляция с суда, вы бы знали, сколько стоит рекламное время, фигура вы весьма популярная.
- Да неужели? – я подсел к нему за стол. – Разговаривал я сегодня с императором, шансов нет у меня. Так что суд будет фарсом, это к гадалке не ходи.
- Но так или иначе, вам положен адвокат! – Аносов поднялся и подошёл к двери. – Встретимся в суде!
- И всё? – хохотнул я. – А чего приходил?
- Для протокола! – дверь открылась, и он вышел.
Ну и цирк! Чувство отчаяния перехватило горло, я опустошённо опустился на нары. Адвоката они прислали, что б он сдох! Разбежался, и ударил ногой в дверь, затем ещё раз, да что ей будет, железной… Опустился на бетонный пол, и в звенящей тишине услышал бухание своего сердца, оно бешено колотилось, как движок, загнанный в красную зону тахометра.
- Так, хватит паники! – сказал я сам себе. – Они наверняка писают от смеха, глядя на меня через видеонаблюдения, глядишь, и всплывёт в интернете это видео, скажут потом, что Воропаев обосрался от страха. Да хрен им по всей роже.
Поднялся с пола, и заметил на лавке газету, забытую Аносовым. Подобрал её и завалившись на нары, углубился в чтение.
«Имперский Вестник». На первой странице моя фотография с паспорта, и заголовок большими буквами – «Известный преступник Алексей Воропаев наконец предстанет перед правосудием». В статье полная бредятина, выставили чуть ли не правой рукой Петра, головорез, каких мир не знал, настоящий выродок. Несколько фоток истерзанных тел имперских солдат, и подпись – «Воропаев ответит за их смерть». Вот уроды, я то тут каким краем? Затем прочёл интервью с господином Разановым, тот тоже нелицеприятно высказывался обо мне, ну тут понятно, за дочку переживает, это святое. И она уже дома, оказывается.
На второй странице большая фотка моей Машки, пишут, что её обмен на госпожу Разанову произвели, мятежная актриса сейчас у царя Петра. У меня вырвался вздох облегчения, хоть что-то порадовало, не всё ж ведь одним бедам приходить.
«Новый вид одежды от известного модельера». На фотке кутюрье, с которым пересекались в ресторане Саймонуса, важно стоит в спортивном костюме с полосками. Вот гад, воспользовался ситуацией и украл идею, ну не мудак ли он?
Дочитал газету, и отложил в сторону, ну, хоть за Машку теперь спокоен. Вскоре жандарм принёс поднос с обедом, и я с аппетитом перекусил, запив каким –то компотом. Но поваляться на нарах мне не дали – отвели в просторное помещение, попутно посоветовав следить за базаром, не то мне на полном серьёзе отрежут яйца. Такой поворот событий удивил, что-то мне приготовили уже. Пристегнули цепью за ногу к массивному столу, и запустили журналюг с камерами, сразу защёлкали вспышки фотоаппаратов, вот оно что оказывается…
-У вас десять минут! – сказал прессе важный офицер безопасник.
- Газета Имперский Вестник! – представился тощий мужик с залысинами. – Скажите, Алексей, почему вы предали своих боевых товарищей?
- Тамбовские волки им товарищи! – ответил я им.
Зал возмущённо загудел, и раздался второй вопрос:
- Были ли вы любовниками с госпожой Лампасс?
- Настоящие джентльмены не распространяются о таких вещах! – ответил я фразой из голливудского фильма. – Не суй свой нос туда, куда собаки свой хрен не суют.
- Настоящий джентльмен не втянет даму в свои мерзкие дела! – звенящим от возмущения голосом воскликнул журналист.
- Да пошёл ты на хрен! – негромко сказал я ему и крикнул в зал:
- Следующий!
- Светлогорьевский Артельщик! – протянул вверх руку рыжий детина в жёлтом кожаном плаще. – Правда, что вы доставили мятежному царю Петру его пропавшую дочь?
В зале повисло гробовое молчание, похоже, что этот артельщик нехило копнул, кое для кого из присутствующих здесь это стало настоящим откровением.
Я многозначительно усмехнулся и вспомнив об угрозе кастрации, отрицательно помотал головой.
- Это полнейшая чушь!
- Не обманывайте! Где она скрывалась всё это время?
- В канаве лошадь доедала! – хмыкнул я. – Показать где?
В зале раздались смешки, похоже рыжего журналюгу своя братия недолюбливает, тот покраснел, и замолчал, с ненавистью посматривая на меня.
- Журнал Гонщик Империи! – вперёд вырвался совсем молодой парнишка. – Какая ваша любимая модель автомобиля и почему?
На парня зашипели, мол, что за тупые вопросы, но я ободряюще подмигнул бедняге, и ответил:
- «Бродяга»! Настоящий мужской автомобиль, не для гламурных сучек.
Да, хоть повеселюсь на прощание, устроили цирк, думают, что я как киношный злодей, начну толкать высокие речи, глядишь, и на сенсацию наболтаю в горячке. Да вот фиг вам, не на того напали.
- Как вы объясните сходство покойной царицы Нины и якобы вашей похищенной жены? – подал вновь голос артельщик, вот ведь пристал, как банный лист. – Сходство поразительное, не правда ли?
- Пресс конференция окончена! – громовым голосом возвестил безопасник. – Увести арестованного!
Вновь возмущённый вой пишущей братии, среди которого явно слышались вопли рыжего артельщика:
- Я ведь прав, вы не видите, они специально прекратили общение! Я этого так не оставлю!
Эх, не накликай на себя беду, паренёк, похоже эта тема закрыта неспроста.
Вновь камера, и опять лежу на нарах, перечитывая газету, чтобы заглушить точившую душу тоску. Подсадили бы кого, совсем неохота оставаться наедине с беспокойными мыслями.
- Хоть книжку дайте! – крикнул я. – Будьте людьми!
Минут через десять дверь камеры отворилась, и вошёл красномордый жандарм. Дыша перегаром протянул мне какую-то книгу и произнёс, обдавая меня смрадом:
- На, полистай, сука!
Затем развернулся и вышел из темницы.
«Герои Империи». Мельком пробежался по страницам – фотографии с описанием подвигов солдат с секторов. Сержант Лазанов, погиб в схватке с тремя боевыми роботами повстанцев, вызвав огонь на себя, чем спас свой взвод от смерти. На фотографии молодой ушастый парнишка, с довольно детским лицом, в камуфляже и с «веслом» на плече. Посмертно награждён орденом Высшего Почёта. В родном городе сержанта установлен памятный обелиск.
Отложил книгу в сторону, и закрыл глаза, пытаясь успокоиться – захлестнула волна какого-то «движняка», напало желание активных действий, но что я могу сейчас? Максимум насмешить охрану… Будет день, будет пища, а потом и посмотрим, что да как, будет хоть один шанс, и я его не упущу, зубами вцеплюсь, терять мне нечего.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
