(продолжение) Начало см. АГЕНТ НКВД ЛЮБОВЬ И РАЗГОВОРЫ О ВОЙНЕ
1.
Получив отпуск, Павел вечером позвонил Эльзе.
– Я рада тебя снова слышать и… видеть, – сказала она. – Приезжай ко мне, архивная мышка, или, хочешь, я сейчас приеду за тобой? – предложил ей Павел. – Я жду тебя, – ответила Эльза.
Когда Павел подъехал к особняку Дитрихов, Эльза стояла у подъезда.
– Поехали, – сказала Эльза Павлу, едва сев в машину. – Я сказала отцу, что меня срочно вызывают на службу. – Смотри, герр Дитмар пожалуется твоему Мюллеру, что он мучает его дочурку, – пошутил Павел. – Нет, отец пока доверяет мне.
В отличие от всех прежних его многочисленных связей с женщинами, от которых он получал любовь, наслаждался их страстью и обладал властью над ними чувство к этой гестаповке у Павла было иным – она овладела его сердцем.
– Ты носишь черный мундир? – поинтересовался Павел у Эльзы, следя за дорогой. – Конечно, мой милый, – ответила Эльза. – На службе. – Он тебе, наверно, к лицу. – О, да. Мои сослуживцы не сводят с меня глаз, особенно, когда мне приходится лазить по стеллажам под потолок – интересуются моими трусиками. – А на «Kind für das Fuehrer» не намекают? Ты же свободная девушка. – На это нам, гестаповкам, нужно испросить разрешения у начальства, Пауль. А в противном случае беременность – нарушение дисциплины. Ваших девушек в абвере это, наверно, тоже касается. – Не интересовался. – Трудная была командировка? – Эльза переменила тему разговора. – Не так, что б уж очень, но Москва – не Рига. – Ты был в Москве? – удивилась Эльза. – То-то я гляжу у тебя новые погоны. – Только сегодня получил из рук адмирала Канариса. – Значит, заслужил, – задумчиво сказала Эльза. – Что-нибудь взорвал? – Нет, хуже, дорогая. Я им такого «крота» засобачил, – рассмеялся Павел и приложил пальцы к губам: – Но, тс-с-с, враг не дремлет. – Но о самой Москве ты можешь мне рассказать? Какая она? – Одним словом: скучная. Никаких развлечений. Всюду бдительные горожане, всех и вся подозревающие домоуправы. Берлин веселее и шумнее. – А девушки? – Девушки? Не могу соврать. Девушки у русских красивые, хотя одеты многие скромнее немок. – У тебя там, в Москве, была… девушка? – На этот раз не было, Эльза. Я полон тобой. Других мне не надо – ни русских, ни немок. – Очень рада слышать.
Они поднялись в квартиру Павла. Прямо в передней он обнял Эльзу и, целуя ее, понес в спальню, положил на кровать и принялся с нетерпением раздевать. Эльза засмеялась: – Теперь я верю, что ты вел в Москве жизнь аскета. Только не забудь про эту «штучку». – Какую «штучку»? – спросил Павел, торопливо скидывая мундир. – Про эту. Или ты хочешь сделать мне ребенка без разрешения моего начальства?.. – А трудно было в Москве? – спросила Эльза, впуская Павла в себя. – С «кротом»? – Трудно, – ответил Павел. – Он слишком много требовал за свои услуги…
Пролетели последние мгновения жестоких судорог их любовных мук, и наступило успокоение окрашенное нежностью и лаской.
2.
Утром Павел отвез Эльзу на Принц-Альбрехт-штрассе, а сам поехал в Карл-Хорст. Встретила его Лора. Она прогуливалась с коляской по аллее.
– Растет наш Вилли? – спросил ее Павел, выйдя из машины. – Ух, ты, какой карапуз. – Все находят, что он похож на дедушку, – сказала Лора. – Конечно, – ответил Павел. – Так оно и должно быть. – Вот это-то и странно для всех, а главное, для самого деда, – усмехнулась Лора.
Граф был рад возвращению Павла.
– Откуда на этот раз, если не секрет? – спросил он Павла. – Не секрет для узкой компании, – улыбнулся Павел. – Из Москвы. – Надо же, и живой, – удивился граф. – Тебя же могли там узнать. – Москва большая. – И что русские? Что они говорят о нас? Как относятся к нашему Пакту?
Павел пожал плечами.
– Отношение к немцам спокойное. Критики фюрера и нашей политики в их прессе я не видел. На бытовом уровне… На бытовом уровне, скорее, не доверяют нашему миролюбию. – И правильно делают, – воскликнул граф. – Фюрер требует, чтобы Генеральный штаб форсировал подготовку плана войны с Россией, на которую отпускает пять-шесть недель. На убеждения здравомыслящих генералов он не реагирует. Явных противников войны с Россией отправляет в отставку. Едва уговорили его не начинать войну в предзимье. Хоть это он понял, что для боевых действий зимой немецкий солдат не приспособлен. А начнем по весне, за весной – лето, осень и снова зима. В пять месяцев мы Россию не одолеем. А что и захватим, надо будет еще удержать. А чем? Взгляни на карту России. Даже Диле это понимает, хотя фюреру верит безоговорочно. Он сказал, что мы и с поляками до сих пор не можем справиться. То и дело бандиты стреляют в наших офицеров даже в самой Варшаве. К каждому поляку нужно прикрепить по эсэсовцу. А где столько эсэсовцев наберешься? А Россия… – граф вздохнул. – Россия Германии не по зубам.
После ужина Лора с ребенком удалилась в свою комнату. Павел сидел у раскрытого окна, вдыхая охлаждающийся вечерний воздух.
Он не мог поверить в то, что возможно скоро на той земле, по которой он только что проехал, разгорится пожар войны, будут гибнуть те люди, среди которых он ездил в метро, толкался в трамваях и автобусах. Но граф говорил то, что он знал. Знал это и Павел. Для этого он и ездил в Москву. Стешенко нужен абверу именно для того, чтобы следить за передвижением войск Красной армии и боевой техники.
Павел верил, что Германии не удастся одолеть Советский Союз, но сколько прольется крови и русской, и немецкой…
Скрипнула дверь. Павел оглянулся и увидел на пороге комнаты Лору так же, как и в первый раз – в насквозь просвечивающейся светом из коридора полупрозрачной сорочке.
– Можно? – спросила она. – Можно, но как же Вилли? – Он накормлен и спит в своей комнате с няней. Я до утра свободна.
Говоря эти слова, она прикрыла дверь и медленно приближалась к Павлу.
– Я соскучилась по тебе, Пауль, – сказала она, проведя теплой ладонью по его голове, и пожаловалась: – Диле не хочет меня… Мы теперь с ним муж и жена только формально.
Она прижалась к Павлу, прошептала: – Возьми меня…
Павел притянул ее лицо, мокрое и соленое от слез, к своему…
…Лора ушла, не дожидаясь утра. Она беспокоилась о Вилли.
3.
В воскресенье приехали Рихард и Диле и разговор о грядущей войне с Россией возобновился. Это был невеселый разговор, нервный.
– Фюрер нас заведет в ловушку, где нас и сожрет русский медведь, – горько сказал граф. – Рихард, скажи, какова вероятность, что вермахт за пять месяцев успеет дойти до Урала? – Дороги, российские дороги, отец, – ответил Рихард, – и переправы через такие реки, как Волга, Днепр – вот главная наша проблема. А так же их железнодорожная колея будет сдерживать наше передвижение из Германии и Европы в Россию и обратно. Мы надеемся на сумятицу и неразбериху, которая возникнет у русских в самом начале нашего нападения. Но если Красная армия устоит в первые дни, если их политическая система не рухнет в первую-вторую недели войны, нам придётся тяжко. – Удержите фюрера, – сказал граф. – Или… – граф осекся, взглянул на внезапно окаменевшее лицо Диле и закончил: – …или уходите в отставку. Без генералов Гитлер не начнет эту войну. – Есть такие генералы, которые только и ждут приказа Гитлера о вторжении в Россию, – ответил Рихард. – И я не могу уйти в такое время в сторону, отец, я – солдат. – Гитлер играет на дудочке Крысолова и ведет нас с гибели, – проговорил граф. – Надеюсь, что я не доживу до того дня, когда русский солдат снова войдет в Берлин, как это случилось почти двести лет назад. – На этот раз русским не бывать в Германии, – сказал резко Диле. – Мы ляжем все на поле боя, но русских не пустим… – Если не останется в живых ни одного немца, то кто же остановит русских? – спросил его Рихард. (продолжение следует)
Помочь сайту
Поздравления
