Шпион.

1979г. Крайний Север. Красноярский край. Туруханск.
Нефтегазоразведочная экспедиция глубокого бурения.
Работа на вахтовом автомобиле повышенной проходимости ГАЗ – 66 водителем.

Уже более двух лет прошло с тех пор, как Иваныч приехал на Север в поисках, не только хорошего заработка. Он хотел, он просто жаждал  встречи с этим дивным, суровым краем, бесконечной и необъятной тайгой. Встречи с могучим, седым, Енисеем – батюшкой, с загадочной поймой Угрюм – реки. Да и вообще он не любитель сидеть долго на одном месте, обрастая мхом…
И он быстро. здесь, нашёл себя, в единении с этой неповторимой естественной красотой, девственной природы.

Работая на «вахтовке», завёл много друзей, и знакомств с интересующими его людьми. Они со сменщиком работали неделя через неделю, и поэтому времени у него было достаточно, для встреч с природой. Залетал на вертолётах в выделенные и закреплённые за ним угодья, для рыбалки, охоты и для строительства зимовий. Только в уединении с природой можно было успокоить свою мятущуюся душеньку и спокойно насладиться отменной рыбалкой на спиннинг, и охотой на пушного зверя. 


Никто не нарушал там твоего спокойствия. Ни алчной рыбинспекции, ни проходящих мимо судов, лодок. Никакого постороннего шума. Разве только иногда выскочит на берег сохатый, в сопровождении медведя. И тут же, увидев человека, спрячутся вновь в зарослях тайги… Да иногда вертолёт пролетит с рокотом, высоко над головой. Если на восток, то летит с грузом на буровые, а на запад летит домой, в Туруханск.

Вот только гнус донимал…. Портил всё удовольствие от идиллии. Мошка покрупнее, своими укусами доводила  губы до размера крупных вареников, и выглядел также, как эти чучела, в женском обличьи, глядящие сейчас с экранов телевизора. Фу! До того тошно на них смотреть!

Думают, красиво….Понакачают себе под кожу всякой гадости! После укуса мошки, состояние будто после анестезии…. А «мокрец» доводил издевательство до конца. То есть съедал кожу рук, шеи, ушей до мяса. 
Но всё это чепуха по сравнению с тем удовольствием, когда у тебя схватит приманку ( искусственную мышь) таймень. Вот тогда забываешь обо всём на свете…. Есть только ты, и мощь гордого красавца тайменя….


Август…. В экспедиции жизнь продолжалась, как обычно, если, не считая того, что пробурили новую скважину, в районе посёлка Ермаково, для военных целей.
Рыбная, нерестовая речка Ермачиха, полукругом огибая пойму, с многочисленными озёрами, пробила себе русло под чёрным лесом, и впадала в Енисей у заброшенного посёлка Ермаково.
Когда-то в Советские времена, при Сталине, здесь была начата грандиозная стройка века. Хотели соединить материк с Заполярьем железной дорогой. Хорошее было начинание, но, как обычно стройку не довели до конца. Даже социализм, лучшее государственное устройство, и то не достроили. Потому как продажных «людишек» многовато оказалось в России.


Умер вождь Сталин, и всех заключённых, работающих на строительстве железной дороги распустили. Остался в лесу, брошенный всеми, заросший со временем тайгой и кустарником посёлок. Кое - где, вросшие в вечную мерзлоту локомотивы, и одиноко идущая железнодорожная магистраль, с уже выросшими между рельсами полувековыми стройными лиственницами. Да вдоль линии, то тут, то там, упавшие и полусгнившие, перевязанные лыком кресты, у могил тут же захороненных заключённых. Медведи пытались, разрывая холмы, добраться до этого лакомства, но спасибо мерзлоте – напрасно. Зато ослабших от недоедания людей, частенько утаскивали в тайгу на своё пропитание. Не было спасения от этих людоедов. Но всё кануло в прошлое…


И вот, в этом районе, в шести километрах, вглубь тайги, экспедиция, пробурила, по заказу министерства обороны, двухкилометровую скважину. Затем, когда закончили бурение, скважину передали в военное ведомство, и всех работающих вывезли в Туруханск вертолётами и по Енисею самоходками. Всю технику на баржах отправили в экспедиционный посёлок.
Затем произвели ядерный взрыв, забетонировали устье скважины, и на этом военные удалились, сделав своё «грязное дело».

Как поговаривали, после этого взрыва должна была образоваться внутри породы огромная оплавленная полость. А для чего? Якобы  для хранения, ещё не добытой нефти Ванкорского месторождения. Ну, да, ладно! Нефть, нефтью, а урон рыбным запасам нанесли неповторимый.

Енисей, во время взрыва, в одну секунду, поднялся вывернутым ложем вверх, вспенился, лизнул несколько метров обоих берегов и, устало вздохнув, опустился на своё место... 
Светлыми бревнами плыли, перевернувшись брюхом вверх, столетние осетры, серебристая нельма, муксун, чир, сиг и другая рыба. И что? Из одной организации перечислили штраф в другую, в размере семьдесят восемь тысяч советских рублей. А кому от этого легче? Хорошо хоть закончилось всё более-менее нормально! Человечество не пострадало… 


Через несколько лет, работая на амфибийном катере, Иваныч с командированными из Москвы радиологами посетил устье этой скважины.  Они промерили на предмет радиоактивности район реки Ермачихи. Всё отлично! Заражённости нет. Ребята показали ему один фокус… 

Там, около скважины, стояла металлическая круглая ёмкость с дверью. По её бокам, внутри, приварены крючья – вешалки. Рядом стоял остов печи из огнеупорного кирпича. В этой сушилке, после работы, вешалась одежда заключённых. Так выжаривали из одежды накопившихся вшей и других паразитов. А Иваныч уже было подумал, что это для людей крематорий… 

Ребята говорят:
- Смотри! 
Они сунули прибор в печь, и на мониторе стрелка отклонилась вправо, показывая, что уровень радиации составляет сорок пять микрорентген. Объяснили, что огнеупорный кирпич делается из такой глины с повышенной радиоактивностью.  Тогда задумался Иваныч, почему многие деревенские женщины страдают раковыми заболеваниями… Печь из огнеупорного кирпича. Днями облучаются бедолаги…. Он взял у них прибор домой, замерил везде уровень радиации. На стенах показало пять микрорентген, а на полу пятнадцать. 

Спрашивает утром у ребят:
- Почему такая разница?

Ответили, пояснив, что стены дома сложены из естественного материала – деревянного бруса, а между двойным полом засыпан шлак. Угольный шлак тоже имеет высокий уровень радиации. И особенно, во время горения угля, фон зашкаливает до определённого момента. Ребята успокоили его, сказав, что это всё в пределах нормы. Что в Москве они живут постоянно при фоне сорок - сорок пять микрорентген. Вот, видимо, почему там повышенные пенсии и зарплаты, и постоянные волнения народных масс. Наверно на психику влияет очень…. Бедолаги…


Ну, вернёмся в прошлое…
Однажды, к Иванычу подошёл, экспедиционный агроном, и предложил ему провернуть одну авантюру. Иваныч согласился. Нужно было покараулить одно место, ниже Туруханска, по Енисею, около устья реки Шориха. Начальнику экспедиции надо было посадить там своего человека для добычи пушнины, рыбы, мяса. В России всегда присутствовало в менталитете людей - ты мне – я тебе! С запада частенько прилетали крупные «Тузы» для проверки дел на буровых. А они, ох как не любили с пустыми чемоданами уезжать домой. Вот поэтому и практиковалось такое. А что делать? Не подмажешь – не пробуришь! Вот, чтобы это хорошее место никто из охотников – любителей не успел занять, Иваныч и должен несколько суток отсидеть там. Ну, естественно, не за бесплатно же!!!


В субботу, втроём, на двух лодках, с подвесными моторами «Вихрь-20», и «Вихрь-25» отчалили по направлению к Шорихе. Лодка Иванычу досталась, которая уже хозяев двадцать пережила. За полтора часа езды, он вычерпал вёдер тридцать воды. Во время ряби на Енисее, она вибрировала и скрипела, издавая стонущие звуки умирающего лебедя. Где они, только её, откопали?

Наверно ещё белогвардейцы гнались за красными за ней от Красноярска….

Жара стояла невыносимая! Север – севером, а перепады температуры и атмосферного давления здесь «от и до!». Летом доходит до  плюс сорок пять, а зимой до  минус шестьдесят пять и более градусов. Давление за день, на барометре, может поменяться от  семьсот двадцать,  до семьсот восемьдесят миллиметров. Со слабенькой душой на севере не выжить.
Хорошо хоть встречный  ветерок на ходу обдувал, обдавая прохладой. 

На Енисее, рыба всплёскивалась, играя. Вдоль песков по застругам щука гоняла мелких рыбешек, а на фарватере вылетали из воды, красуясь, могучие с устрашающими шипами осетры.
На Енисее пока ещё рыбы много. Это на Оби загубили нефтяными промыслами…. 
Но когда-нибудь и сюда протянут свои щупальца хапуги…. Но пока ещё живут люди нормально.

Расходясь с проходящими мимо судами, лодка Иваныча, казалось, вот-вот рассыплется. Еле успевал ведром вычерпывать прибывающую воду.

Но вот наконец-то прибыли на место. Вытащили лодки. Сходили на угор, проверили избушку. Всё есть - печь, двое нар, дрова. Жить можно. Всё остальное привезли с собой. Перенесли вещи в зимовье, расставили по местам, и поехали на другую сторону Енисея ставить сети по заливам. Собачка Иваныча осталась на берегу, недовольная тем, что её с собой не взяли. Но надо же кому-то охранять вещи. Несколько раз пыталась плыть за ними, но он ей всё же сделал внушение, и она, поняв, легла за камнем и  отвернулась, обидевшись на хозяина.

Переплыв обратно от сетей, попили чайку, распрощались. Друзья уехали, а Иваныч с собачкой остались вдвоём, да ещё старенькая курковая двустволка, с которой, идя в лес, он никогда не расставался. Стволы заряжены всегда  один картечью, а другой пулей, на всякий случай.

Поднялись по тропе в зимовье. Иваныч занялся заготовкой дров. Затем навёл порядок в зимовье и вокруг. Выкопал яму для отходов. Собрал все банки, бутылки от бывших пиршеств. Всё захоронил в яме. Сюда из Красноярска каждый год, весной, прилетает командир самолёта Ту - 154 отдыхать. Стреляет только селезней. Потому как знает, что селезень летит всегда сзади утки. Молодец! Похвально!

Все бы охотники так соблюдали правила приличия. Но увы….


Прилёг Иваныч отдохнуть немного, предварительно натянув в избушке над нарами марлевый полог, для защиты от гнуса. Внутри спокойно, а за пологом какофония от их пения… Но привыкаешь. Вот только иногда, во сне, прикоснёшься к пологу голой рукой, и сразу же просыпаешься от адской боли комариных укусов. По сей день не может Ивагныч спокойно смотреть на комаров.

Первые сутки прожили спокойно. На другой день, после обеда, поехал проверять сети. Улов был неплохой. Несколько нельм попалось. Килограммов двадцать сига. Несколько горбатых муксунов, ну и чёрной рыбы столько, что надоело выбирать из сетей. 
Переплыв на свой берег, сразу же почистил хорошую рыбу и посолил. А чёрную, раскидал по берегу в тальниках. Бочки с рыбой поставил в ямки, в тень от жары.


Сварил отменную тройную уху! Сперва бросил в кастрюлю ершей для навара, затем окуня и только потом, предварительно процедив навар, бросил картофель. И когда картофель закипел, бережно опустил в кастрюлю кусочки нельмы. Ну и в кипящую воду добавил две ложки «Московской» водочки, для специфического вкуса. М-м-м…. Пальчики оближешь и язык проглотишь. 
Даже сейчас, через много лет вспоминая, у Иваныча слюнка накатывает…. 
Налил стопарик водочки. Помянул друзей, которые погибли этой весной в этом районе, где он сейчас находился. Они шли сразу за льдом, во время ледохода. Работали в Ермаково – обустраивали жильё для буровиков. На вертолёте не захотели, а решили самосплавом идти на лодке вчетвером. Лодка была нужна там для выезда на рыбалку. 
Но видимо «перенедопили, влив в себя больше чем хотели, и меньше, чем смогли.

В невменяемом состоянии решили обогнать ледоход и напоролись на льдину. Что у них там произошло в лодке, знает один лишь Енисей, да и то, те воды давно ушли в Северный ледовитый океан. Двое утонули сразу, оставшиеся двое, ещё кое – как сообразив, что тонут, накачали взятую с собой резиновую лодку, и поплыли на правый, незаливной  берег к Шорихе. Один из них, более – менее потрезвее, побежал, с заплетающимися ногами, вниз по берегу, в надежде встретить кого – нибудь на берегу. И ему повезло. Наткнулся на рыбаков из села Горошиха. Они отогрели его чаем, и поплыли за четвёртым парнем. Но, когда подошли к берегу, было уже поздно, тот, сидя, умер от переохлаждения. Вот такие дела! Водочка, водочка! «Губит людей не водка – губит людей вода». Всё должно быть в меру!


Только начал кушать уху, как раздался незлобивый лай собачки. Так она лает, когда предупреждает хозяина, что появился кто – то чужой из людей. Вообще - то лайка не лает никогда на людей в населённых пунктах.
Иваныч быстренько вышел из зимовья, и увидел двух, поднимающихся по угору, людей. 
Мельком взглянув на них, он сразу  определил, что один из них  геолог. Этих, блудящих по просторам тайги романтиков, сразу поймёшь по их весёлым, неунывающим загорелым и обветренным лицам, и по  твёрдой, уверенной походке. Но главное что ботфорты «болотников», только люди, относящиеся к геологам, так умеют по – модному заворачивать. Уже не ошибёшься! Другой, неопределённого вида, но с ясным, пронизывающим насквозь взглядом человек, стоял чуть сзади геолога. На прожжённом пальто виднелись свежевыгоренные дыры, словно медали за вечный туризм.

Поздоровавшись, познакомились. Так, как Иваныч и предполагал, один из них был начальник небольшой (состоящей из шести человек) партии. Они сплавлялись на катамаранах по реке Шориха, собирая образцы камней, для изучения их в институтах. Завтра утром должен за ними зайти теплоход «Ярославец» из Игарки, попутно следующий в Туруханск. А оттуда они уже самолётом в Красноярск. А из Красноярска в Новосибирск, к себе в институт.

Иваныч предложил им зайти покушать ухи, но геолог поблагодарил, вежливо отказавшись. Сказал, что надо идти готовить лагерь на ночлег. Повернувшись, ушёл, оставив Иваныча с этим «Квазимодо». Пригласил его в зимовье. Предложил ему покушать ухи, но тот отказался. Сел за стол вполоборота к Иванычу так, чтобы лицо его находилось в тени. Но, война - войной, обед - обедом!

Покушал. Вынес остывшую уху собачке. Теперь думает с голодным можно справиться. Зашёл в зимовье и стал расспрашивать его, кто такой, откуда, куда и зачем. Отвечал этот турист уклончиво, сбивчиво. Проверил документы, но в паспорте ничего не разобрать, как после пожара… Говорит что  познаёт  свой край. С Красноярска идёт правым берегом Енисея в низовья.

Правильно гласит северная поговорка, что у каждого свой психотерапевт. 
- А как же ты реки форсировал?
- Где на плоту, где перевозили!
- А спал где? А вдруг медведь, а ты один и без собачки?
- Да обходилось….
Короче, рассказ на дураков…
- И что ты думаешь дальше делать?
- Дойду до Горошихи (вниз ещё шестьдесят километров), устроюсь там на работу.
- Ты бы лучше, если тебе жить негде, то завтра с геологами доехал до Туруханска, и устроился в нашу экспедицию помбуром. На буровых и жильё и кормёжка.
Он вроде - бы согласился. А сам лежит в углу, прикрывшись газетой, вроде - бы читает. А ведь ничего и не видно. Понял Иваныч, что с этим типом ночь предстоит беспокойная. В этом году, бежавшие по Енисею зеки, убили в зимовье деда с бабкой, забрав оружие. Мало ли что может случиться. Иваныч его предупредил, чтобы он вёл себя благоразумно:

- Смотри парень! Если что, ружьё у меня заряжено пулями, и стреляю я без промаха.

На всякий случай собачку оставил ночевать в зимовье.
Ночью раздалось грозное рычание собачки. Проснувшись, увидел, что гость встал с лежанки. 
- Ты чего?
- Да я в туалет.
- И я заодно.

Короче, забрал у него нож - финку, который так и остался у Иваныча на память об этом «интересном» человеке. А утром, он ему подарил свой охотничий нож. Всё равно он был не зарегистрирован в охотничьем билете у Иваныча.

Умылись, покушали, и тогда Иваныч спустился по угору к геологам.
Попросил, чтобы они взяли это недоразумение с собой. Из - за мыса показался  катер «Ярославец» с красивым волнорезом. У ребят уже всё было сложено в рюкзаки, ящики. Катер дал сигнал сиреной, и стал причаливать к берегу.
В этот момент, гость Иваныча, спустившись на берег, схватил свой рюкзак, висевший на сучке, и пустился рысцой вниз по берегу, удаляясь от людей.
-Куда ты? 
Он отмахнулся от Иваныча, как от назойливой мухи, и скрылся за мысом. Только его и видели… Странный тип. Иваныч покрутил  ему вслед пальцем у своего  виска.

Но судьба сведёт Иваныча ещё один раз с ним…
Попрощавшись с ребятами, они с Чуком пошли к зимовью.
Ярославец дал прощальный сигнал сиреной. Хороший, быстроходный катер. Во время второй мировой войны на них стояло вооружение, для охраны прилегающих к морям акваторий. Ночь прошла более – менее спокойно, если, не считая того, что «косолапый» приходил полакомиться тухлой рыбкой. Чук захлёбывался от злобного лая на медведя, но близко не подходил. Иваныч вставил в ствол  дробовой патрон и пальнул в воздух, отпугивая его. Михаил повернул свою косматую голову в его сторону, посмотрел без злобы и, загребая передними лапами и смешно подкидывая свой лоснящийся, трясущийся от жира зад, удалился в лес. Видимо утолил рыбкой голод, и не стал вступать в конфликт…


На следующий день, после обеда, Иваныч с Чуком поплыл на лодке снимать сети. 
Пока он выпутывал попавшую рыбу из сетей, Чук в кургане гонялся в воде за подраненной уткой. Кто её ранил, не знает Иваныч, потому, как уток он вообще не стрелял.  Ну не любит утятину и всё тут! Собрал сети, подплыл на вёслах к берегу. Вытянул лодку на песок, и пошёл выручать утку. Вы бы посмотрели на это….. Чук, как заправский пловец, нырял за нырнувшей уткой и так несколько раз. Кое – как Иваныч выманил  его на берег, оставив утку в покое.

Перешли через Енисей к избушке. Посолили хорошую рыбу, а остальную, как обычно раскидал по берегу… 
Из – за острова показалась лодка, мчавшаяся в направлении к ним. Это были друзья Иваныча. Поднялись в зимовье, покушали уху, попили чай. Оставили привезённого в этот раз  охотника, и пошли домой на одной лодке. Ту оставили охотнику. Миссия Иваныча закончилась. Одну бочку рыбы отдал ребятам, одну себе. Отлично!

На другой день вышел на работу. Началась его смена.
Встретил вертолет, прилетевший из Ермаково, из которого показались всего три человека. Один из них начальник московской, какой – то спец - партии. Привёз их в экспедиционную контору. 
Поставил машину в гараж, и вернулся в контору. Там поиграли в шахматы, как обычно. Ну, Иванычу, особо равных не было. Первое место занимал на районных соревнованиях.. 

Начальник московской партии – Олег рассказал про происшествие, случившееся там в Ермаково.
- Утром проснулся. Гляжу – двое мужчин ходят около устья скважины. Берут землю в термосочки, фотографируют всё вокруг. Я им сказал, что здесь нельзя находиться посторонним. И вообще, кто вы такие?

- Мы туристы! Я с Барнаула, на байдарке шёл по Оби. Затем по Кети поднялся в самые верховья, и там, через недостроенный канал, волоком перетащился, и по реке, впадающей в Енисей, вышел на главную реку.
Канал этот рыли, выселенные из Москвы, Ленинграда, проститутки. Они корзинками выносили землю, углубляя фарватер канала, но после смерти Сталина были отпущены на свободу, и вновь вернулись к своему «промыслу».

- А другой кто?
- Я тоже турист! Иду пешком из Красноярска. А с того берега меня перевезли на байдарке.

- Стоп! Стоп! – сказал Иваныч. – Обрисуйте его?
Выяснилось, что это тот самый тип, который был у него в зимовье.
- Давайте, ребята, дуйте отсюда по - хорошему! – Сказал им Олег.
Они, с радостью, ушли по глубокой колее, выбитой вездеходами, на берег.
Иваныч, раздумывая, сказал Олегу, чтобы в Красноярске он сообщил, кому следует.

Через несколько дней заезжает Иваныч на вахтовке, в гастроном, за хлебом для буровиков.
И что бы вы думали?!
Стоит тот турист, только одежда на нём странная. Совсем не Советского фасона. Одет в демисезонное клетчатое пальто, клетчатый костюм. Тросточка, котелок английский на голове, лакированные туфли.

- Привет, турист! –  Поздоровался с ним Иваныч.

 А тот сделал вид, что не понял.
- Извините, вы ошиблись.
Ну, уж у меня то зрительная память, у бывшего флотского отличная.
- Не заливай! Ладно, мне сейчас некогда, но я вернусь!

Отвёз вахту на вертолёт, и вернулся к магазину, с твёрдым намерением начистить «нюхачку» туристу. Но его и след простыл…. Из Туруханска не так просто исчезнуть. Пассажирский теплоход будет только через неделю, а в аэропорту Иваныч часто бывает, по несколько раз в день.

Вечером вёз в аэропорт на рейсовый самолёт, одного из своих друзей, Володю П. начальника ОБХСС. Иваныч ему обрисовал ситуацию…. Володя сказал, что через день вернётся и займётся его поиском.

Через месяц они уже «обмывали» новую звёздочку у Володи.
- Ты мне скажи? – спросил Иваныч – Тебе за зтого типа повысили  звание или нет.
Тот хитровато улыбнулся и утвердительно кивнул головой.
Иваныч наседал на него:
- Кто это был? Шпион?
- Да нет! Это Брежневу по «морде – лица» съездил, просто человечек. Здесь скрывался!

Ну и ну! Так Иваныч ему и поверил….

Странная история…
.