В один их тёплых летних дней средины июня месяца 1954 года я сидел на крылечке своего дома и с увлечением читал книгу писателя Каверина - «Два капитана», которую недавно взял в своей поселковой библиотеке. Трудная судьба немого мальчика Сани Григорьева настолько меня тогда заинтересовала, что я даже не услышал, как меня из-за ограды окликнул мой закадычный друг - Анатолий Шелихов. Мы с ним недавно окончили девятый класс нашей средней школы № 30 и сейчас находились на летних каникулах.
Он, видя то, что я сильно увлёкся чтением, открыл калитку в ограде, потом подошёл ко мне и сказал:
- Ты знаешь новость!
- Что это за новость,- недовольно спросил его я, с трудом, отрываясь от книги.
- Я сегодня утром видел нашу учительницу географии Татьяну Васильевну Докучаеву, и она сказала мне о том, что руководство шахты «Южная» совместно с профкомом выделили нашей школе бесплатную туристическую путёвку и деньги для организации похода учащихся по родному краю,- ответил мне Анатолий.
- Ух, ты - вот это новость! - сразу же позабыв про эту книгу, обрадовался я этому сообщению.
Мне очень понравилась эта затея - ведь я с малолетства привык ходить в гости к моему дедушке в деревню, до которой было около 25 километров. Обычно я на трамвае добирался до Тыргана, который был в то время окраиной нашего города, и дальше уже шёл пешком по грунтовой дороге до реки Чумыш, а, там перейдя его русло вброд уже было рукой подать до деревни Першино, где жили мои родные.
На другой день, утром, мы все собрались в актовом зале нашей школы, и Татьяна Васильевна объявила всем нам, что её назначили руководителем трёх недельного школьного похода, который будет проходить по заповедным местам южной части нашей области. Она объяснила, что мы последуем по маршруту: город Сталинск - Таштагол,- поселок Усть - Кабырза, а оттуда сплавимся на плотах или на лодках по горной реке Мрассу до рабочего посёлка Мыски, и после чего завершим это очень увлекательное путешествие на речном вокзале города Сталинска (теперешнего Новокузнецка).
А потом Татьяна Васильевна рассказала нам о том, что эта местность, куда мы вскоре пойдём в поход, называется Горная Шория, которая находится на самом Юге Кемеровской области в бассейне рек Мрассу и Кондомы.
Далее она разъяснила нам, что этот таёжный край является богатейшим районом Кузбасса и там издавна проживает немногочисленная народность шорцев общей численностью - 14,0 тысяч человек. Слово шор обозначает - бедный и действительно в большинстве своём ещё до революции это были в основном забитые нуждой неграмотные люди. Они у себя там, в тайге, занимались пушным промыслом, рыболовством, пчеловодством и ещё заготовкой кедрового ореха, но всё добытое ими богатство уходило почти за бесценок к тамошним купцам или к их очень состоятельным соплеменникам. Из - за большой любви шорцев к кузнечному делу их ещё называли тогда «кузнецами», отсюда и пошли такие названия, как «Кузнецкий край», «Кузнецкая земля» и город «Кузнецк».
Татьяна Васильевна рассказала нам также о том, что этот край очень богат запасами полезных ископаемых, такими как золото, железная руда, фосфориты и др.
- Для Горной Шории,- продолжала она,- весьма характерна черневая тайга, состоящая в основном из пихты и кедра с примесью осины, берёзы и обильного разнотравья.
Спустя несколько дней после этой беседы, ранним утром, вся наша группа в составе двадцати человек, пришла с рюкзаками на вокзал и произвела посадку на подошедший пригородный поезд, который следовал в город Сталинск.
Прибыв туда, мы пересели на другой поезд, шедший уже на Юг - в сторону Таштагола. Доехав до железнодорожной станции города Калтан наша тургруппа сошла с вагона и оттуда продолжила свой путь дальше, но уже пешком по рельсовому пути. С правой стороны от нас по ходу нашего движения нам хорошо был виден главный корпус большого здания Южно-Кузбасской ГРЭС.
- Ну, прямо, как корабль крейсер «Аврора» стоит у причала,- подумал я, глядя на эту электростанцию, которая усердно дымила в небо тремя своими высокими трубами.
К вечеру нашей группе повстречался посёлок Малиновка, в котором был расположен тогда лагерь для заключённых, о чём свидетельствовало, опутанное вверху колючей проволокой – довольно высокое деревянное ограждение. Там на каждом его углу были установлены сторожевые вышки, на которых стояла вооруженная охрана. На реке Кондома стояла таинственная тишина, и лишь только иногда всплески жирующих рыб нарушали здесь этот покой.
Слева от железнодорожного полотна, по которому мы шли, раскинулась большая согра, на которой росло множество деревьев, состоящих в основном из кедра и березы. А также здесь было много различных кустарников. Согра простиралась до довольно большой горы, которая из-за растущей на ней в большом изобилии ягоды малины называлась - «Малиновая».
Дремучая тайга окружала этот посёлок почти со всех сторон, и нам казалось, что ей не будет ни конца, ни края. Но здесь глубоко в недрах земли она хранила неисчислимые богатства чёрного золота. И мы ещё все не знали, что в эти глухие места через несколько лет придут люди, вооруженные могучей техникой, и они нарушат здесь первозданную тишину этой вековой тайги. Здесь и начнётся строительство угольным трестом «Молотовуголь» самой механизированной в г. Осинники шахты «Малиновская», на которой я потом буду работать много лет и дойду там от слесаря до зам. главного инженера шахты..
К вечеру мы всё же добрались до районного центра Кузедеево. Немного не дойдя до небольшой речушки Тёш, мы поднялись на одну из ближайших окрестных гор и там остановились на отдых. Отсюда с её склона хорошо просматривался этот посёлок и разросшийся внутри его могучий сосновый бор, а также река Кондома. Кругом было тихо, и лишь только кое-когда перекликались между собой птицы.
Несмотря на усталость, мы развели костёр для того, чтобы приготовить себе кашу с мясной тушенкой и вскипятить чай.
Здесь у этого костра мы от Татьяны Васильевны узнали о том, что вся наша группа находится сейчас совсем недалеко от липовой реликтовой рощи, которая сохранилась до нашего времени ещё со времен доледникового периода.
После сытного ужина мы дождались поезда, следовавшего ночью до станции Таштагол. Приехав ранним утром в этот населённый пункт, мы обратились к пожилым женщинам, которые торговали черемшой (колбой) возле здания железнодорожного вокзала с просьбой, чтобы они объяснили нам, как найти дорогу, ведущую в рабочий посёлок Усть-Кабырза. Услышав этот разговор, к нам подошёл старик с совершенно седой бородой и поинтересовался, откуда мы приехали сюда и зачем? Татьяна Васильевна объяснила ему, что группа старшеклассников школы № 30 прибыла в эти края из города Прокопьевска, для того чтобы ознакомиться с природой Южной Шории. И мы должны из посёлка Усть-Кабырза если, конечно, это получится спуститься на плотах вниз по рекам Мрассу и Томи вплоть до пристани речного вокзала в г. Сталинске. Старик, которого звали Андреем Ивановичем, сказал нам, что он живёт недалеко от дороги, ведущей в посёлок Усть-Кабырза, и проводит нас до неё. Когда мы пошли следом за ним пешком с тяжёлыми рюкзаками за плечами, старик остановился, примерно, на средине пути и сказал:
- Ну что, устали, наверное, с непривычки?
- Да нет, хором ответили мы!
-Вот вы, ребята, доехали до Таштагола на поезде всего - то за несколько часов, а я, как говорили тогда за «язык» попал в «Шорлаг» и мне пришлось вместе с другими заключёнными строить её несколько лет. Всё бы ничего, да кормёжка в лагере была сильно плохая: щи пустые да перловая каша и пайка хлеба, а работа была очень тяжёлая. Приходилось всё делать вручную, а из инструмента у нас были только кирка да лопата. Лекарства для лечения больных в лагере практически отсутствовали, и зэки мёрли, как мухи от тяжёлой работы, недоедания и простуды. А попробуй не выполнить дневную норму, начальство со свету сживёт. Были случаи побегов от такой жизни, но куда убежишь - кругом тайга непроходимая. Ловили этих беглецов и пускали в расход. Ну а я потом так и остался навсегда в этих краях, когда срок моего заключения закончился. А куда мне было ехать после десятилетнего заключения, да и привык я очень к здешним местам и поэтому остался жить здесь. Устроился на работу путевым обходчиком на железной дороге, а потом когда, обзавёлся своей семьёй, построил дом и живу в нём до сих пор….
Так незаметно за разговором мы вышли на дорогу, ведущую в Усть -Кабырзу. Сердечно поблагодарив Андрея Ивановича, мы простились с ним и он, пожелав нам всем счастливого пути, пошёл к себе домой
Нам предстояло пройти до Кабырзы примерно пятьдесят километров, и мы рассчитывали преодолеть это расстояние за три дня.
Погода стояла очень хорошая, было тепло, и мы без особых приключений прошли за полтора дня более половины пути, если не считать того, что один из участников похода - девятиклассник Виктор Девятов не пошёл дальше с нами, а вернулся назад в Таштагол. Он сказал перед своим уходом нам о том, что ему надоело по-дурацки шагать с тяжёлым рюкзаком неизвестно куда и есть, как он выразился «кирзу» с сухарями. Под названием «кирза» Виктор, конечно, подразумевал концентрат с ячневой кашей. Но он, по-видимому, кривил душой, время-то было тогда послевоенное, и все наши домашние обеды разносолами особо не отличались: хлеб, картошка с капустой да селёдкой или же ещё постный суп являлись в то время нашей повседневной едой. А вот здесь, в походе, после многочасовой ходьбы по дорогам Горной Шории, кашу да ещё с мясной тушенкой, сваренную на костре и аппетитно пахнущую дымком, наши ребята уплетали за милую душу - да ещё всегда просили дать им добавки
Татьяна Васильевна не стала его удерживать, и Виктор, испытывая некоторую неловкость перед нами, покинул нашу туристическую группу.
После этого очень неприятного для всех нас инцидента мы продолжили своё путешествие. Все наши ребята уже втянулась в длительные переходы по гористой местности, и шагать нам стало немного легче. Да и рюкзаки всё же немного опустели за время нашего похода.
Просёлочная грунтовая дорога от Таштагола, по которой мы шли, всё время то поднималась в горы, то спускалась с них вниз в небольшие долины, где иной раз текли кристальной чистоты ручьи, из которых мы тогда набирали себе воду для питья и приготовления пищи. По обеим сторонам этой дороги стояли высокие пихты или мохнатые ели вперемежку с осинами и березами, а также обильно росло разнотравье, которое достигало иногда высоты до 2,5 метров. В ложбинах же встречалось много ягодных кустарников: чёрной смородины, кислицы, малины, шиповника и здесь даже имелись целые плантации зелёной черемши (колбы). Она была такая сочная и вкусная, что мы её ели с большим удовольствием да ещё заготовляли себе впрок на будущее.
Последний свой привал перед посёлком Усть - Кабырза мы устроили на небольшой возвышенности, покрытой густой зарослью деревьев и кустарников. После большого перехода никто из нас не стал утруждать себя сооружением из мохнатых веток елей- шалашей для ночлега, и поэтому все участники похода улеглись спать прямо у уже гаснущего костра, за что и жестоко поплатились.
Глубокой ночью нас всех неожиданно разбудил далёкий гул приближавшейся грозы. Но вот звуки этого гула усилились, и над нами пронёсся сильный порыв ветра, от которого сразу же жутко зашумели окружающие нас деревья. Чтобы укрыться от дождя мы сразу же бросились под их защиту, совсем не думая о том, что в них могут попасть молнии. Из-под ветвей деревьев нам было очень удобно наблюдать за начавшейся грозой. Яркие молнии непрерывно следовали одна за другой, и почти сразу же вслед за ними раздавались оглушительные раскаты грома.
.И нам всем тогда казалось, что как будто бы там, наверху, прямо над нами, одновременно бросились в сокрушительную атаку тысячи боевых колесниц, извергая при этом большое количество огненных стрел на позиции своего неведомого противника.
И вдруг, после этой умопомрачительной канонады на землю обрушился такой сплошной поток ливня, что мы сразу же все моментально промокли с головы до самых ног.
Такой ужасной бури и такого ливня я больше никогда ни видал в своей жизни, хотя мне затем не раз довелось побывать в горах Кавказа, Закарпатья и Средней Азии.
Только перед самым утром закончилась эта ужасающая, так надолго запомнившаяся нам всем поразительная по своей мощи гроза в Горной Шории.
Когда же всё стихло, и на небе взошло Солнце, мы насквозь промокшие с очень большим трудом разожгли костёр, немного обсушились возле него и после непродолжительного завтрака продолжили свой путь до посёлка Усть-Кабырза. К обеду наша группа добралась до таёжной речки Пызас и по небольшому мостику, мы перебрались по нему на другую сторону этой речкии и устроили здесь небольшой привал.
Мой одноклассник Геннадий Дудников взял с собой в поход охотничье ружьё с запасом патронов и как я понял без спроса у своих родителей. Он решил поохотиться на рябчиков, которых в пихтаче было великое множество. Первый же выстрел привёл к заклиниванию отсыревшего патрона в стволе, и Геннадий, сколько тогда не пытался - никак не мог переломить своё ружье, чтобы вытащить с его дульной части, застрявший намертво патрон. И пришлось ему весь поход с очень большим вниманием следить за этим неисправным оружием, чтобы случайно не подстрелить кого-нибудь из нас.
Наскоро пообедав на том привале мы пошли дальше и позним вечером добрались до реки Мрассу, где на правом берегу его, возле устья реки Кабырза раскинулся посёлок Усть-Кабырза. Этот населённый пункт был в то время одним из самых крупнейших центров лесозаготовки в Кемеровской области.
На другую сторону реки всю нашу группу перевёз пожилой лодочник за несколько заходов. И после чего Татьяна Васильевна, несмотря на то, что было уже довольно-таки позднее время, разыскала председателя сельского совета и получила от него разрешение временно разместиться нам всем на отдых в одном из классов 2-х этажной деревянной школе этого посёлка.
За те три дня, которые мы провели здесь, наши ребята успели сделать очень многое. Здесь были закуплены нами все необходимые продукты в сельпо, а также приобретён картофель у местных жителей. Но, а вот самое главное - у нас появились плот и лодка, вот на них - то нам всем и предстояло сплавиться вниз по реке Мрассу до самого города Сталинска. Я сейчас по происшествию многих лет уже и не помню, как эти плавсредства попали к нам. Скорее всего, их нам тогда подарили местные лесозаготовители.
На четвёртый день после нашего пребывания в рабочем посёлке Усть - Кабырза, ранним утром, перед самым нашим отплытием, к нам подошёл средних лет мужчина, и предложил провести всех нас по реке вплоть до самых Мысков. За свои услуги он запросил тогда три тысячи рублей, а это по тем временам была довольно приличная сумма. На его предложение мой друг Антолий Шелихов ответил ему, что за эти-то деньги мы и сами хоть куда доплывём, была бы только в эти дни благоприятная погода. В ответ нам незнакомец ничего не ответил и только лишь как-то недобро усмехнулся. И мы вскоре совсем позабыли про этот разговор, а как потом в дальнейшем оказалось - совсем зря.
За время нашего пребывания в этом посёлке никто из властей, местных жителей и школьников не предупредил нас о существовании на реке Мрассу очень опасных Хомутовских порогов. Наверное, все они думали, что мы уже знаем о них и предпримем при встрече с ними какие – то определённые меры безопасности, чтобы избежать катастрофы на этих порогах.
А ведь такое «головотяпство» иначе, пожалуй, яснее и не скажешь, привело к тому, что следовавшая за нами туристическая группа из города Ленинграда, не предупрежденная никем из властей о наличии там этих бушующих порогов, тоже, как и мы, оказалась на волоске от гибели. Они попрыгали с плота в воду в самый последний момент, когда до Хомутовских порогов оставалось всего лишь несколько десятков метров. А в 1961 году, в то время когда я уже служил в армии, мои школьные друзья, участники нашего похода, с горечью написали мне о том, что на этих порогах, разбились учащиеся одной из средних школ города Осинники. Этих школьников перед плаванием по неистовой реке Мрассу никто даже и не подумал предупредить о грозящей им опасности.
Потом уже значительно позже я узнал от сведущих людей, что перед самым началом этих порогов, с правой стороны реки, была установлена в память о погибших при сплаве на плотах учащихся - скульптура женщины с ребёнком на руках. А сами же пороги были позже взорваны.
И не стало там больше той единственной протоки, по которой опытные сплавщики проводили там плоты и лодки, при этом подвергая свои жизни большой опасности. А посреди русла реки Мрассу образовался длинный остров.
И наконец-то наступил тот долгожданный час, когда наши лодка и плот отчалили от берега и, выбравшись на середину реки, мы стали постепенно удаляться от рабочего посёлка Усть - Кабырза. Наш караван неспешно плыл то мимо сплошной цепи крутых гор, то мимо густой тайги.
Кое-где там нам тогда встречались длинные-предлинные плёсы. И в этих местах скорость нашего плота и лодки падала почти до самого минимума. И в это время наши ребята забрасывали удочки в воду и ловили себе на обед рыбу.
Но иногда нам всем приходилось наблюдать, как к пологому берегу реки подходили на водопой пугливые сибирские косули. Они долго наблюдали за нами, прежде чем осмеливались подойти к воде. Животные в это время года передвигались в верховья реки, где им меньше досаждали слепни, комары и оводы.
Когда мы проплыли по реке небольшую шорскую деревушку Усть-Анзас, то километров в восьми выше её мы заметили, что над самой рекой зависла большая скала, а вот в верхней части её хорошо просматривался полукруглый естественный свод. Это достопримечательное творение природы, как мы узнали потом, звалось «Царскими воротами».
В том месте, где таёжная река Ортон впадает в Мрассу, мы остановились вечером на отдых. И чтобы поймать рыбу на уху наши заядлые рыбаки поднялась немного вверх по Ортону, и здесь на этой реке стали ловить её бреднем. Мы ещё раньше от местного населения слышали о том, что тут хорошо ловится хариус и даже попадается кое - когда таймень. Эти рыбы относятся к отряду лососевидных, и являются очень ценной добычей для всех любителей рыбной ловли.
Наша рыбалка здесь оказалась очень удачной. Мы вернулись назад с солидным уловом рыбы, где большую часть её составлял хариус. И этой рыбы нам хватило не только для ужина, но и ещё вдоволь осталось про запас. А для того чтобы наш улов не испортился, мы его крепко посолили солью.
Проснувшись рано утром, ребята сразу же разожгли костёр, и когда он почти что прогорел, то нам наши девчата испекли тогда в горячей золе выпотрошенные хариусы, которые были завёрнуты в листья лопухов. Испечённая рыба оказалась такой вкуснятиной, что мы единодушно выразили нашим поварихам своё искреннее восхищение за такой замечательный завтрак.
После чего мы простились с гостеприимным Ортоном и поплыли дальше вниз по течению реки Мрассу. У нас у всех было отличное настроение, и мы, сидя на плоту, пели песни или же смеялись до слёз над чьей - нибудь удачно сказанной шуткой. А иногда просто так сидели и восхищённо созерцали окружающую нас эту великолепную природу.
К обеду мы причалили к берегу реки, возле какого – то очень большого плёса. Погода стояла превосходная. На ясном небе не было ни одного облачка, и яркое Солнце стояло почти в самом зените. Вода в реке была довольно тёплая, и мы с удовольствием искупались в ней, а затем загорали на берегу. А уже к вечеру ребята устроили здесь рыбалку и, наловив вдоволь рыбы, приготовили из неё уху, и затем с аппетитом поужинали.
На следующее утро наша группа, хорошо отдохнувшая, продолжила своё путешествие по реке, при этом, совсем не подозревая о том, что какие ещё ужасные испытания ждут нас - там впереди.
Проплыв вниз по этой реке несколько часов подряд, мы все тогда заметили, что течение её стало намного стремительнее, а впереди послышался какой - то отдалённый шум. Но никто из нас не обратил на это обстоятельство никакого внимания и не придал ему должного значения, и мы продолжали плыть дальше. После того как миновали, впадающую в Мрассу слева от нас какую-то речушку, то вскоре здесь началось что-то невообразимое. Кипящая стена бурунов вплотную обступила наши плот и лодку, и послышался такой грозный гул, что мы все сразу без какой – либо на то команды, не раздумывая, быстро попрыгали в воду, и это тогда спасло всех нас от неминуемой гибели. Помогая, друг другу, все наши школьники, с трудом выбрались из реки на берег и стали с каким-то полным отупением наблюдать за происходящими вокруг нас событиями.
А потом когда до нас всех дошло, что вся наша одежда, обувь, продукты и рыболовные снасти остались на плоту и лодке, которые, скорее всего, разбились о пороги, мы все тогда приуныли не на шутку.
Одна только наша Татьяна Васильевна да ещё некоторые девочки спрыгнули с плота в лёгких платьицах, а остальные школьники, которые до этого загорали на плоту, кинулись в воду только в одних трусах и купальниках. Никто из нас не успел прихватить с собой никакой одежды и не сумел взять ничего из своих вещей, находившихся на плоту и лодке, потому что каждая секунда промедления грозила нам всем неминуемым бедствием. Но всё же наша руководительница в самый последний момент сумела взять с собой свою сумочку, в которой хранились все её документы, и турпутёвка, выданная нам профкомом шахты. Да ещё Геннадий Дудников, не раздумывая, спрыгнул в бурлящую воду, не забыв прихватить с собой своё неисправное ружьё. Я же во время встречи с этими Хомутовскими порогами прыгнул неудачно в воду. У меня подвернулась нога, и я упал в реку. Находившийся рядом со мной мой друг Анатолий Шелихов, не раздумывая бросился за мной , схватил за туловище и вытащил на берег и тем самым спас мне жизнь, за что я ему вечно благодарен.
Мы долго стояли на берегу реки и, находясь в состоянии полного оцепенения, безучастно смотрели на бушующие пороги, ширина, которых в этом месте доходила почти до 60-ти метров, пока к нам не подошёл какой-то пожилой шорец и поздоровался с нами. Познакомившись с ним, мы узнали, что его зовут Павлом Ананьевичем, а фамилия у него была Тонаков. Он, долгие годы безвыездно жил здесь, на берегу реки Мрассу, помогая людям проводить по его руслу плоты и лодки.
В этом месте, возле самого начала порогов, находилась когда-то небольшая деревня Хомутовка, но население покинуло её, и в настоящее время здесь кроме старой избушки Павла Ананьевича, почти ничего не осталось. Всё здесь заросло густым бурьяном, а также молодой порослью деревьев, состоявшей в основном из осины и берёзы, а также густых кустов малины смородины и кислицы.
Нужно сказать ещё и о том, что семья Павла Ананьевича жила почти в девяти километрах ниже начала Хомутовских порогов - в деревне, которая называлась Усть-Ташъелга. А еще примерно в 10 километрах ниже этой деревушки находился большой лагерь для заключённых. Вот для них-то Тонаков и сплавлял по этим опасным порогам, нагруженные продовольствием и разными нужными материалами тяжёлые лодки - «карбузы», да ещё геологи, не говоря уже о туристах, часто пользовались его услугами.
Павел Ананьевич Тонаков, вникнув в наше очень бедственное положение, предложил нам пойти с ним в деревню Усть-Ташъелга. Мы, конечно, согласились с его предложением, так как деваться нам было просто некуда, и через некоторое время тронулись вслед за ним по правому берегу реки Мрассу в эту деревушку.
Многие из нас обратили внимание на то, что у громадной горы, по подошве которой мы двигались, вершина её когда – то ещё давным - давно, в очень древние времена, была снесена каким – то мощным взрывом. И в результате чего гигантские глыбы породы упали прямо вниз к основанию этой горы, а часть их оказалась в реке, делая невозможным плавание по ней.
Если бы мы раньше знали про эти пороги, то тогда непременно бы попросили Павла Ананьевича провести по ним наш плот и лодку, и не пришлось бы нам сидеть вот здесь на берегу - «у разбитого корыта», как та «старуха» из известной сказки А.С. Пушкина.
Дорожка, по которой мы тогда шли, была зажата с одной стороны горой, а с другой стороны - ограничена бушующими порогами. Гул от этой реки был такой, что мы не слышали друг друга. По-моему даже рёв стартующих ракет на космодроме был ничто по сравнению с шумом беснующейся здесь воды. Да это было и неудивительно, потому что река в этом районе имела превышение между началом порогов и их концом почти на + 21м.
Эти семь километров рядом с ревущей, как огромный зверь рекой, мы шли по узкой тропинке весьма осторожно, боясь поранить свои босые ноги об острые камни, которые часто попадались на нашем пути. После того как мы миновали эти пороги и прошли, затем ещё около двух километров по её правому берегу, то перед нашим взором предстала небольшая деревушка, в которой было всего около десятка жилых дворов.
Возле ограды небольшой избушки нас очень приветливо встретила жена Павла Ананьевича и их сын - подросток, которому на вид было около четырнадцати лет. Мы поздоровались с ними, и зашли через открытую калитку во двор их усадьбы. Узнав от своего мужа, что мы чуть не погибли на порогах, его жена горестно покачала головой, и затем пошла, растапливать на летней кухне печку, расположенную прямо здесь же во дворе под небольшим крытым навесом. А потом она стала готовить с нашей помощью обед на всю группу. Вскоре возле дома Павла Ананьевича начали собираться местные жители этой глухой таёжной деревушки. Одни из них несли с собой продукты, а другие лёгкую одежду, чтобы хоть немного приодеть нас, а особенно, наших девчонок, которые почти все остались после крушения на порогах в одних лишь купальниках.
Ранним утром после завтрака Павел Ананьевич сказал своему сыну, что он сегодня покажет ему ту единственную протоку, по которому можно было проплыть на лодке по Хомутовским порогам. После этого разговора они спустились к реке, и пошли по берегу к тому месту, где стояла знакомая нам всем избушка.
Большинство наших ребят и девчат тоже пошли следом за ними. Нам было интересно посмотреть на то, как Павел Ананьевич вместе со своим сыном будут преодолевать на лодке эти неистовые речные пороги. Подойдя к своему домику, старший Тонаков открыл дверной замок, зашёл в сени и вынес оттуда лодочные вёсла. После чего он спустился вместе со своим сыном к реке, и они сели там, в лодку, стоявшую до этого возле самого берега - на приколе. Быстрое течение сразу же понесло её в сторону порогов. Я невольно обратил внимание на то, что когда мы вчера утром отплыли от большого плёса, то через некоторое время Солнце стало слепить нам глаза. А вот здесь, на Хомутовских порогах, оно было за спиной у Павла Ананьевича и не мешало ему управлять лодкой. Неужели там, за большим плёсом, Мрассу делает крутой поворот на Юг. Но вскоре я отбросил эти свои мысли и стал с берега внимательно наблюдать за происходящим. Нужно сказать, что это было зрелище совсем не для слабонервных. Мы увидели, как лодка, управляемая Павлом Ананьевичем, вошла в известную лишь ему одному протоку, и кипящие буруны скрыли её от нас. И все кто наблюдал за ней, бросились бежать по берегу, для того чтобы узнать, куда же она делась в этом бушующем потоке. Но лодка вдруг стремительно выскочила из этой клокочущей воды и резко задрала свой нос. Но Павел Ананьевич, быстро работая веслами, умело держал её курс как раз посредине протоки. А его сын в это время сидел на заднем сиденье лодки, сильно наклонившись к днищу и крепко держась своими руками за её борта. По всей вероятности он просто не замечал и не чувствовал ничего кроме ужаса, охватившего его во время вот этого сумасшедшего спуска по таким чрезвычайно опасным порогам. «Натерпится теперь страху бедняга», - с сочувствием подумали о нём многие из нас. Но вот эта лодка обратно полностью скрылась от нас среди больших валунов, окружённых бурлящей водой. А кругом в воздухе стоял такой оглушительный гул, который, наверное, бывает только в аду. Но через некоторое время лодка с Павлом Ананьевичем и его сыном - подростком выбралась снова из водоворота и устремилась к пологой водной площадке, а затем обратно скрылась в бурунах. И так этот кошмар повторился ещё несколько раз. Но всё же, в конце концов, их лодка преодолела несколько таких почти непреодолимых перекатов и вышла на водную гладь реки. А грозные пороги, наконец-то остались где-то там, позади сплавщиков.
Павел Ананьевич не успел ещё полностью причалить лодку к берегу, как из неё стремительно выскочил его сын и вскоре исчез в зарослях густой тайги.
- Ничего,- спокойно сказал нам Павел Ананьевич про своего сына, - пусть побегает по тайге, а вот как проголодается так сразу же прибежит домой, однако…..
Наверное, он в этот момент вспомнил о том, как его самого когда - то впервые прокатили на лодке по этим беснующимся порогам, и как он сам тоже после плавания по ним убежал в ту же самую тайгу, чтобы перевести там дух и придти в себя.
На другой день рано утром Павел Ананьевич собрал всех нас и повёл в лагерь для заключённых, чтобы там нам оказали посильную помощь после крушения на этих Хомутовских порогах.
Зайдя в проходную лагеря, наш проводник вызвал дежурного офицера и подробно рассказал ему об аварии, происшедшей с нашей группой на реке Мрассу. Этот офицер внимательно выслушал Павла Ананьевича и после чего повёл нас в клуб, где мы потом и разместились.
Татьяна Васильевна сумела договориться с руководством этого лагеря о том, чтобы нам здесь построили новый плот для продолжения плавания по реке.
С заключёнными, которые находились в этом лагере, нам не разрешали общаться, но они всегда издалека приветливо махали нам руками, когда шли усталые с работы. Ведь они видели в нашем лице посланцев той свободы, о которой они давно мечтали. Не надо забывать и о том, что шёл уже 1954 год. Это были времена начавшейся той, так называемой «хрущёвской оттепели», в результате которой тысячи осужденных уже начали возвращаться на волю, к себе домой, по - реабилитации после долгих лет пребывания в ГУЛАГЕ, причём зачастую не по своей вине.
В самом лагере с нами неплохо обращались и хорошо кормили. Там мы, немного отдохнув, стали готовиться к продолжению своего путешествия. По утрам ребята мастерили себе удочки для ловли рыбы, а всё остальное время пропадали на реке, наблюдая издалека, как заключённые сооружают нам из брёвен плот, на котором мы собирались потом доплыть до самого Сталинска.
Охрана лагеря, и офицеры были всегда очень приветливы при общении с нами. А по вечерам многие из них приходили с баянистом к нам в клуб, чтобы потанцевать или же просто спеть какие-нибудь задушевные песни вместе с нашими девчатами, к которым они были явно неравнодушны.
А потом многие девочки, вернувшись из этого похода к себе, домой, ещё долго получали от них письма и тайком читали их, делясь полученными сведениями, друг с другом.
Через три дня наш новый большой плот уже стоял возле берега реки готовый к дальнейшему плаванию. Вся наша группа сердечно простились с сотрудниками лагеря и, разместившись на плоту, поплыла дальше вниз по реке. Нам предстояло ещё преодолеть около 80 - ти километров, для того чтобы добраться до рабочего посёлка Мыски.
Достигнув на плоту до места впадения реки Большой Унзас в Мрассу, где ширина его уже доходила почти до 160 метров, мы собрались здесь устроить днёвку с намерением половить рыбу. Но Татьяна Васильевна не согласилась тогда с нами и предложила сделать остановку в деревушке Казас, чтобы там заночевать, а утром без всяких остановок постараться доплыть до города Сталинска.
Так, в общем, по её разумению и вышло. После нашего отдыха в Казасе мы ранним утром отправились в своё завершающее плавание по реке Мрассу. Как только Солнце своими лучами стало припекать нас сильнее, то почти вся наша группа улеглись на плоту загорать и вскоре мы там все уснули. И поэтому никто из нас не заметил, как приплыли к посёлку Курья, в котором находилась лесоперевалочная база. Никем не управляемый плот быстрым течением реки понесло прямо на канат, ограждавший водное пространство гавани. И этот плот, столкнувшись с тросом, стал опрокидываться. Всё, что лежало на нём из вещей и одежды, в мгновение ока унесло вниз по Мрассу. Но наши ребята сумели всё же столкнуть плот с каната и, затем, вытащив всех девчат, барахтающихся в воде, поплыли дальше. И вскоре проплыв рабочий посёлок Мыски, наш плот оказался на реке Томь как раз напротив небольшого посёлка Усть – Мрасский.
Ещё долго сопровождали плот, на котором мы плыли, прозрачные воды Мрассу, но, через некоторое время они исчезли из вида.
Прощай так полюбившаяся нам всем таёжная красавица река Мрассу! Ты научила нас многому: дружбе, сплочённости, взаимовыручке и мужеству. А главное, же, конечно, любови к первозданной природе, прекрасной, восхитительной и совершенной по своей сути.
После слияния реки Мрассу с Томью она стала намного полноводнее. Через несколько часов нашего плавания по ней, нам встретилось большое село Атаманово, где тогда находилась центральная усадьба совхоза Притомский. А ниже его примерно, в 10-ти километрах раскинулся посёлок Абагур. В этом месте река Томь, обогнув Караульные горы, а потом, приняв с левой стороны реку Кондому, повернула своё русло на Север и разделила город Сталинск напополам.
Миновав мосты, соединяющие центральную часть города с Кузнецким и Заводским районами, мы вскоре оказались возле речного вокзала, где и причалили свой плот к самому берегу. А оттуда на трамвае добрались до железнодорожного вокзала города Сталинска. И здесь - то, наконец, замкнулся наш многодневный маршрут этого увлекательного путешествия по южной части Горной Шории.
Там, на этом вокзале, мы все расположились у торца зелёного магазинчика и стали там дожидаться пригородного поезда, чтобы на нём уехать к себе домой, в наш посёлок Спиченково. При этом одни из наших ребят расположились на завалинке, а другие сидели на земле на кирпичах и мирно разговаривали между собой. Возле этого магазина толпилось, как всегда, множество народу. Большинство из них также ожидали поезд и от скуки глядели на нас с большим любопытством, как на каких-то экзотических дикарей. Все мы были тогда чёрные от солнечного загара и почти раздетые, потому как все наши вещи обратно утонуло в реке, А кожа наша до того задубела на ярком Солнце, что почти полностью потеряла всякую чувствительность к воздействию окружающей среды.
Один только Геннадий Дудников, не обращая ни на кого никакого внимания, возился со своим неисправным ружьём, усердно пытаясь вытащить из ствола застрявший патрон. И он до того увлёкся этим занятием, что не заметил, как нажал на спусковой крючок своего ружья. И после чего оно неожиданно выстрелило прямо в зелёный магазинчик, при этом сильно перепугав многих людей. На звук этого выстрела прибежали к нам работники милиции и, установив, что многие деревянные доски обшивки магазина пробиты дробью, увели всю нашу группу к себе в отделение милиции. Там выяснив, кто мы такие и откуда появились здесь, они потребовали, чтобы наша руководительница заплатила им штраф за нарушение общественного порядка. А так как у нас при себе никаких денег не имелось, то тогда начальник этого отделения милиции отпустил Татьяну Васильевну домой, чтобы она привезла эти деньги
И только уже поздним вечером она приехала назад и заплатила за всю группу денежный штраф. Татьяне Васильевне выписали квитанцию об уплате его и всех нас после этого выпустили из милиции. А вот злополучное ружьё милиционеры оставили у себя в отделении до приезда родителей Геннадия.
Возвратившись к себе, домой, на поезде, мы с Толиком Шелиховым ещё долго ходили без рубашек и обуви из-за того, что подошвы наших ног у нас стали тогда, как у индийских йогов - крепче деревянных колодок и нам были не страшны ни осколки разбитого стекла, ни камешки, и всякие там прочие занозы.
Все неудачи нашего туристического похода быстро забылись, но в нашей памяти осталась на всю нашу жизнь лишь эта первозданная природа Горной Шории, где мы провели наедине с нею почти три незабываемые до сих пор недели.

Автор: Юрий Першин