Голубой бриллиант Око Бхайравы не случайно выбрал Людовика XV. Король стал для него благодатным материалом, он легко поддавался воздействию камня, в большей степени отрицательному. Око Бхайравы, его роковое наследство, лепил душу короля по своему образу и подобию. Добрый и застенчивый в детстве, он рос в окружении лести и постепенно ожесточался, на первое место выдвигая свои желания и страсти.
Для голубого бриллианта на протяжении долгих лет он был Людовиком возлюбленным – Louis Le Bien-Aime. Так его называли во Франции в начале правления, но под влиянием голубого бриллианта он менялся, связь с маркизой Помпадур, развлечения в Оленьем парке, постоянная смена фавориток, история с похищением детей, кровавая расправа с Динό Дамьеном, развенчала короля, в глазах народа он предстал новым Иродом.
Ежегодные траты Людовика XVна содержание Шерри дю Барри – графини Вобернье опустошали королевскую казну. Ежегодно они превышали пятьдесят миллионов старых франков. Подобная роскошь и чрезмерные расходы на фоне всеобщей нищеты в стране возмущали французский народ. Дю Барри обвиняли в том, что она своими ласками утомляет короля, даёт ему возбуждающие средства для удовлетворения растущих сексуальных аппетитов.
О королевской фаворитке ходили самые разнообразные слухи:
– Мадемуазель Ланж – Жанна Бекю отдавалась в покоях Версаля за несколько ливров и, несмотря на это выбилась в знатные дамы!
– Она околдовала короля!
–Бекю заставляет Людовика глотать шпанских мух, пить мятный сироп и масло гвоздики.
Употребление возбуждающих средств в XVIII веке было явлением привычным. Король приближался к шестидесяти годам и, естественно, пользовался средствами, возбуждающими его мужские силы, чтобы завоевать благосклонность дамы. Желание было, а вот возможности стареющего организма давали сбой. Ему нужно было всё время что-то новое, необычное.
Этому способствовал голубой бриллиант, Око Бхайравы. Когда Людовик держал в руках камень, сердце его начинало учащённо биться, он чувствовал прилив сил и жизненной энергии. Стоило ему забыть драгоценный камень в своих апартаментах, как начинало происходить невероятное: то кровь приливала к лицу, то холодели руки и ноги и он не мог сделать ни шага. Придворный врач говорил о хронической усталости. Но стоило королю прикрепить на грудь бриллиантовое сердечко, недомогания как не бывало.
Несколько раз бриллиант выпадал из рук Людовика, так случилась настоящая трагедия – принесли известие о поражении Франции в Семилетней войне (1756—1763), расстройство финансов и крупные потери в колониях.
Мелькание теней на бриллианте сулило мужское бессилие. А это приводило короля в бешеное состояние. Он начинал буквально рвать и метать. Бросал в придворных всё, что попадалось под руку. Но стоило вернуть утраченные силы, так раздаривались должности и звания.
Людовику XVв Оленьем парке приходилось иметь дело с невинными дочками знати и со специально подобранными девушками. Иногда его взор устремлялся на добропорядочных знатных дам, которые не могли ему отказать, так как это был король. Даже мужья были не против подобной связи своих добродетельных жён, ведь это даровало им королевские почести. Они подстраивали встречи своих женщин с королём, который с помощью нежных слов и возбуждающих средств добивался их расположения.
–Monange! Мой ангел! – обращался Людовик в подобных случаях и предлагал женщине чудесные пастилки, куда добавлялся порошок шпанских мух. – Попробуйте! Это восхитительно!
Пастилки оказывали возбуждающее воздействие на организм, притуплялось чувство стыда, появлялась раскрепощённость. Королю это и было нужно.
Камень питался эмоциями короля. Он впитывал в себя каждую минуту сладострастия, не только придавая вкус к жизни, но и сам забирал жизни и души дорогих Людовику людей.
Если бы король был более внимателен, он бы заметил такую закономерность: как только кто-то в ближайшем королевском окружении должен был заболеть или умереть, камень вспыхивал красным светом. Эта вспышка продолжалась доли секунды, поэтому Людовик не обращал на это внимание.
Страсть Шерри дю Барри восхищала Людовика XV и Око Бхайравы. Однажды король поделился с Ришелье:
– Я в восторге от мадам дю Барри. Сherie дю Барри! Это единственная женщина во Франции, которая знает секрет, как заставить меня забыть о моём шестидесятилетнем возрасте.
Именно поэтому она и пережила короля. Но чуть позже голубой бриллиант расправился и с ней.
Король часто проводил время в апартаментах дю Барри. Здесь Людовик проводил собрания министров, которые видя восхищённое отношение короля к своей Шерри, тоже оказывали ей почести, нередко советовались с ней по важным государственным делам.
Такое возвышение простой гризетки возмутило многих придворных. Её недоброжелатели решили избавиться от графини выскочки и найти ей замену.
Око Бхайравы наблюдал за этими жалкими попытками придворных. Ему нравилась Шерри Дю Барри, пока нравилась.
Прошло два года. В последнее время Людовик XV стал замечать, что его любимый голубой бриллиант тускнеет, и на нём внезапно появилась чёрная точка, червоточина. Это очень обеспокоило короля. Он обратился к придворному ювелиру, но тот ничего не мог объяснить. Людовик даже объявил большое вознаграждение тому, кто сможет «излечить» его драгоценный камень. Но желающих не нашлось. Все боялись гнева Людовика, а значит, и гнева голубого бриллианта. Око Бхайравы давно не допускал к себе никого из ювелиров, на его памяти было несколько оценок, шлифовок и грубое откалывание осколков.
Король вспомнил давнего друга мадам Помпадур графа Жана Сен-Жермена, ценителя роскошных туалетов и драгоценных камней.
Однажды граф пришел на бал к Помпадур в башмаках, пряжки и подвязки которых были усеяны чистыми бриллиантами такой великолепной красоты, что даже Людовик выразил сомнение:
– Только камни на пряжках короля могут сравниться с вашими, граф, драгоценностями.
Сен-Жермен снял обувь, чтобы все могли рассмотреть бриллианты. Знатоки тут же определили их цену:
— Бриллианты стоят не меньше двухсот тысяч франков! Это огромная сумма!
— Да, всё своё ношу с собой! — откликнулся граф.
Кроме того, при нём была баснословно дорогая табакерка и сияющие рубиновые запонки.
—Сир! — обратился Сен-Жермен к королю. — Я могу безропотно распрощаться со своими бриллиантами.
Граф прекрасно знал, что король не позволит себе в присутствии посторонних принять такой дорогой подарок. И уже думал, как избавиться от драгоценностей, чтобы они не оказались в королевской казне.
Но Людовик был снисходителен. Ведь у него была самая главная драгоценность – «голубой бриллиант французской короны».
— Что вы, граф! Пусть ваши рубины, золото и алмазы останутся с вами.
По приказу короля Сен- Жермен был доставлен во дворец. Людовик выпроводил из гостиной охрану и камердинера, который ни за что не хотел оставлять короля наедине с графом.
— Сир! Но вы не должны оставаться один на один с посетителем, — пытался высказаться Лебель.
Но король был непреклонен и буквально вытолкал камердинера за дверь.
Между Людовиком XV и Сен-Жерменом состоялся серьёзный разговор.
– Граф! Вы должны мне помочь в одном деле, — обратился король к графу, — но об этом никто не должен знать. Я знаю, что вы разбираетесь в драгоценных камнях. Можно ли вылечить «больной» бриллиант?
— Сир! Мне нужно взглянуть на камень, тогда я вам скажу, можно ли что-то сделать.
Король показал Сен-Жермену голубой бриллиант. Граф впервые видел знаменитый «голубой француз» так близко. На камне, действительно было пятно. Сен-Жермен очень внимательно осмотрел камень и ответил:
– Да, это возможно. Через две недели я принесу Вам бриллиант без пятна.
Лишившись камня, Людовик потерял сон и покой. Однажды ему было видение. Перед ним престал ангел и обратился к нему со словами:
– Тебя называли возлюбленным, но ты этого не стоишь! Помнишь, ты говорил: «На мой век хватит, пусть мой приемник выпутывается как знает»?
– Зачем я буду думать о своих потомках, когда они ровно ничего для меня не сделали? – ответил Людовик ангелу.
Ангел возмутился.
– Несправедлив ты, безумец! Потомство сделало для тебя уже то, что сближая прошедшее с настоящим и будущим, ты можешь по произволу считать себя: младенцем, юношей и старцем.
Людовик очнулся в горячем поту. Он почувствовал недомогание, смутное беспокойство. Две недели показались ему вечностью.
В назначенный срок граф Сен-Жермен принес королю бриллиант — пятна на нем не было. Камень был завернут в льняную материю, его тут же взвесили. Оказалось, что вес его уменьшился только на чуть-чуть. Король не мог скрыть своего удивления и заметил:
– Милый граф! Вы, должно быть, владеет миллионами, если вам известен секрет, очистки драгоценных камней.
На вопрос о состоянии граф ничего не ответил, но с уверенностью сказал:
– Сир, я могу очищать не только бриллианты, а жемчуг могу даже увеличивать.
О Сен-Жермене ходили слухи, что он занимается колдовством и поисками философского камня, превращающего металл в золото. Что граф делал с голубым бриллиантом неизвестно, но после этого вмешательства связь короля с камнем прервалась.
Однажды утром Людовик почувствовал острую боль в колене. Каждое движение ему причиняло боль. Придворный врач поставил диагноз:
– Сир! У вас острая форма подагры.
Началось длительное лечение. Только когда утихала боль, король мог владеть ногой. Людовик пребывал в грусти и меланхолии. Его тяготило то, что он был связан в движениях.
– Не то, что в былые времена, когда я носился по следам диких зверей с быстротой оленя, – тяжело вздыхал Людовик.
Теперь он с трудом ковылял на больной ноге. На каждом шагу он чувствовал, что радость юношеских дней ушла. И как хорошо он понимал теперь, почему умудрённые жизнью старцы так высоко ценят юность. И с грустью восклицал:
– Молодость, молодость, – неиссякаемый источник счастья. За тебя человек готов отдать всю свою жизнь.
Людовику было даже не до ласк дю Барри.
– Такая пустота на душе и силы на исходе, – обеспокоенно говорил он сам себе, держа в руках голубой бриллиант, не понимая, что камень уже ему ничем не поможет.
К тому же короля стали беспокоить смутные сновидения. Своим снам в молодости Людовик придавал огромное значение. Но это было в прошлом, а сейчас король не понял, что в его сознание в сновидениях вмешивается Око Бхайравы. Бриллиант решил донести до Людовика свою последнюю волю, показывая прошлое, настоящее и будущее. Сны остались связывающим звеном короля с камнем. Как Людовик расшифрует сны, от этого будет зависеть его дальнейшая жизнь или скорая смерть, если он не последует воле Ока Бхайравы.
Сон первый.Людовик без конца падал на дно глубокой пропасти и стукался о невидимые стены, пока не оказывался внизу, но стать не мог, потому что при падении получил многочисленные травмы рук и ног, и в полном оцепенении лежал в грязевой перине.
Сон второй. Во сне Людовик оказался на дороге. Шёл мокрый снег. Белые хлопья падают на плечи. Ему стало холодно и одиноко. Внезапно показалось солнце, и заснеженный пейзаж засверкал в лучах солнечного света.
Людовик проснулся, а в его мозгу тревожно стучала мысль:
– На сердце снег, на сердце снег, на сердце снег садится.
Если бы король обратился к астрологу, то ему бы расшифровали эти сны:
Сон первый о прошлом. Травмы при падении предполагали потери близких и друзей. Быть грязным – неприятные разговоры.
Сон второй о настоящем. Заснеженный пейзаж, сверкающий в лучах солнца обещает милости судьбы и власть над людьми. А холод во сне означает, что нужно позаботиться и о своих делах, и о своём здоровье.
Астролога при королевском дворе не было, да и Людовик не верил в предсказания, как не привык прислушиваться к чужим советам. Но на этот раз Око Бхайравы через сны решил изъявить королю свою последнюю волю. Людовик сам должен был разобраться в своих сновидениях, от этого зависела его дальнейшая жизнь. Пока король не предпринимал ничего. Око Бхайравы дал ему последнюю подсказку.
Сон третий.Людовик оказался в джунглях. (1) Это было царство зелёного сумрака с густой тёмно- зелёной стеной огромных деревьев и необычайных растений. Воздух был пронизан одурманивающими запахами. С лиан свешивались цветы, под лёгким дуновением ветерка порхающие как бабочки, распространявшие сотни запахов – от самых удушливых до тончайших ароматов. Среди них Людовик увидел орхидеи, остальные цветы ему были незнакомы. Во влажном воздухе, пронизанном густыми испарениями, король почувствовал лёгкое головокружение. Всё вокруг казалось ненастоящим, усыпляющим сознание и уводящим в неизвестное сновидение жаркого и душного вечера, но Людовик чувствовал, если он заснёт, то уже никогда не проснётся.
Внезапно вдалеке раздался звериный рык. Волна ужаса и тревоги захлестнула Людовика с ног до головы, холодный пот выступил на лбу. Это помогло ему выйти из полусонного состояния.
Внезапно неподалёку прошуршали крылья невидимой птицы, он непроизвольно сделал несколько шагов в сторону и увидел еле заметную тропу.(2) Он вступил на неё и пошёл в глубину тёмно-зелёной чащи. Тропинка была узкая, она обходила могучие деревья, уносившие свои кроны на такую высоту, что разглядеть что-либо там, где листья перепутались с ветвями в один шатёр, было невозможно. Под ногами, как змеи, клубились ветви с длинными шипами. Лианы вползали на деревья, обвивали их и уходили вверх в густой сумрак. Людовик, поражённый величием окружающего леса, шёл тяжело, оглядываясь по сторонам. Вокруг было буйство первозданного зелёного царства, моховые ковры, лишайники и папоротники. Сумерки сменились тёмной ночью. Лунные лучи скользили по ветвям и лианам. Людовику показалось, что сквозь нависшие над ним кусты и зелёные листья на него смотрят глаза, много глаз. Он сдержал невольный крик, когда зашевелилась сухая большая ветвь.
– Зверь!О, боже мой! – не мог сдержать крика Людовик.
Ветвь с сухого дерева(3) обломилась, и на тропу, словно ниоткуда, вышел человек в оранжевой тоге. Это был буддийский монах.
– Намасте, мэмсиб!(4)– сказал он на непонятном языке.
– Помогите! – обратился к нему Людовик.
Человек сделал приглашающий жест рукой и вошёл в густую зелень. Король безропотно последовал за ним. Вокруг сгущалась звенящая тьма, но страха уже не было. Джунгли будто расступались перед идущими по узкой тропе путниками. И вот внезапно взору открылась поляна, густо заросшая травянистыми высокими растениям и исполинами – деревьями. В сиянии луны возвышался храм с четырьмя колоннами, обвитыми гигантскими лианами. Перед храмом Людовик увидел засохший искусственный водоём.
– Как хочется пить, – подумал король и произнёс вслух, обращаясь к монаху:
– Пить, дайте пить!
В руках брахмана (5) оказалась небольшая чаша, он подал её Людовику, а сам вошёл в храм. Король поднёс чашу к губам. Жидкость была пахучей, по вкусу напоминала терпкое виноградное вино. Сделав несколько глотков, Людовик почувствовал прилив энергии и силы, словно помолодел на десяток лет. Сознание стало ясным, открылось внутреннее зрение. Оглядевшись по сторонам, Людовик почувствовал единение с дикой природой, подступавшей к храму. Душа будто воспарила и обрела свободу от тела. Это было непередаваемое чувство. Трон, власть – всё стало таким далеким и неважным.
Будто что-то подтолкнуло Людовика, и он устремился в храм. В полутьме раздавалось пение брахмана:
Брахман сидел в необычной для Людовика позе (позе лотоса), сложив ладони перед своим лицом, он обращался к возвышающейся статуе трёхликого бога.
Во лбу одного из ликов король увидел пустую глазницу. Голубой бриллиант в его руках завибрировал. Луч от него протянулся к глазнице. Людовик раньше ни перед кем и никогда не преклонял голову, а тут непроизвольно низко поклонился, как скромный гость, которого ждали, он был в этом уверен.
– Мне 64 года. Жизнь проходит. Силы на исходе,– подумал король.
– Свагате! Приветствую!Все подвластны закону исчезновения, и юные, и старые. Но можно продлить жизнь, ведь ты хочешь этого? – промелькнуло в голове Людовика.
– Мы идём от одного обольщения к другому, за новыми разочарованиями встаёт новый соблазн. Наслаждайся, развлекайся! Будешь этим следовать путём, проживёшь в неге и сладострастии столько, сколько захочешь. Но если ты не послушаешь меня – для тебя будет жизненный путь окончен. Счастливого пути! Ача аста!
Луч от голубого бриллианта прервался и потух. Людовик оказался в полной темноте. Только слышалось пение брахмана:
С последними словами Людовик проснулся. Сновидение настолько было реальным, что он сначала не осознал, что находится в своей спальне. Но удивительно, король почувствовал себя таким бодрым и отдохнувшим, каким не чувствовал себя давно.
– Что же мне хотел сказать буддийский бог? – подумал Людовик.
К сожалению, он не понял, что с ним разговаривал его голубой бриллиант – Око Бхайравы, который изъявил королю свою последнюю волю. Это был сон о будущем.
– Развлекаться и наслаждаться жизнью я буду и дальше. Я чувствую в себе мужскую силу! – радовался король.
На одном из маскарадов внимание Людовика привлекла молодая особа, которую до этого он никогда не замечал при дворе. У нее были прекрасные чёрные волосы, карие, томные с поволокой глаза, щеки цвета спелого персика, небольшого роста, с соблазнительными формами. К тому же она была в необычном карнавальном костюме. Вокруг девушки увивался рой кавалеров.
— Очаровательное существо, — заметил король, обращаясь к дю Барри. — Кто она?
— Сир, — отвечала ему уязвленная Жанна, — Вы, кажется, забыли, что сегодня здесь маскарад, и каждый из его участников играет какую-нибудь роль. Вы не узнали облачение Клеопатры?
— Она, мне кажется, сама естественность и так мила, а необычный костюм её так украшает! — простодушно спросил Людовик.
Это была принцесса Монако в костюме Клеопатры.
Придворные пытались уложить в постель королю принцессу. Но Людовик подарил ей несколько ничего не значащих ласк. Возмущённая принцесса закатила сцену тем, кто выставил е на посмешище. В ответ она услышала:
– Вы, принцесса, неправильно взялись за дело, не смогли своими прелестями соблазнить короля. Что же возмущаться?
Монако покинула Версаль со слезами на глазах.
Придворные на этом не остановились. Это Око Бхайравы пытался привлечь внимание короля к молодым женщинам, чтобы дю Барри не могла надеяться, что сможет удержать неутомимого любовника.
Следом была молоденькая англичанка, потом жена музыканта Алис Бэш. Она ушла от короля, кипя от злости, рассказывала знакомым:
– Людовик постарел, ему не до любовных игр! Он так жадно смотрел на меня, а сам только пару раз прикоснулся!
Дю Барри узнала обо всём и поделилась сомнениями с камердинером Людовика Лебелем:
– Я так беспокоюсь, что Людовик бросит меня.
И голубой бриллиант, Око Бхайравы вложил в уста Лебеля следующие слова:
– А возьмите пример маркизы Помпадур! Сами контролируйте связи короля.
О том, чтобы стать сводницей дю Барри советовал и аббат де Террэ. Дю Барри задумалась, она вспомнила, как в её присутствии Людовик высказался о принцессе де Ламбаль:
– Как изящно держится Лили Ламбаль! Эта маленькая кокетка так мила и красива.
Дю Барри было это так неприятно. Её мысли передались голубому бриллианту. Око Бхайравы чуть затуманился, услышав её слова, обращённые к королю:
– Сир, я слышала, что вы намерены жениться на этой малышке?
– Как смеешь, ты, женщина, на подобные высказывания! – сам король не ожидал от себя подобного ответа.
Но это было мысленным импульсом камня. Только Око Бхайравы решал, как королю вести себя с женщинами.
– Мадам! – подобное обращение не давало дю Барри никакого шанса на любезности.
– Мадам! Я мог бы сделать ещё хуже! Выгнать вас из дворца за подобные разговоры!
Вот что услышала дю Барри в ответ, и с этого времени Людовик перестал называть её Шерри.
Графиня получила укол в самое сердце и была обижена до глубины души. Но король был ей очень дорог, она самозабвенно любила его и поэтому она, наступив на свою гордость, решила последовать советам и заняться сводничеством.
Первой, кого дю Барри предложила королю, была её племянница, мадемуазель Турнон. Вскоре графиня стала поставлять для Людовика любовниц.
Среди девушек были почти все актрисы «Комеди Франсез», но они не привлекли внимание короля, так как не были девицами лёгкого поведения и не смогли удовлетворить его сексуальных аппетитов. А в том, чтобы усилить аппетиты короля голубой бриллиант постарался.
Понравиться Людовику удалось только мадемуазель Рокур, актрисе по профессии и любовнице по призванию. Она получила прозвище «Великая Волчица». С первой же встречи пыл и изобретательность Рокур в постели привлекли Людовика XV.
Пока король развлекался и тратил огромные средства на развлечения, французский народ жил в нищете.
Бедственное состояние страны навело генерального контролера Машо на мысль о реформе в финансовой системе. Со своими предложениями он обратился к королю:
– Сир, если ввести vingtième - подоходный налог на все сословия государства, в том числе и на духовенство. Запретив церкви покупать недвижимость, мы получим значительные средства в казну.
Служители церкви в ответ единодушно высказались в защиту своих исконных прав, и устроили религиозные выступления. В конце концов, Людовик отказался от проекта Машо, и тот вынужден был уйти в отставку
Всё осталось по-прежнему. Королевская администрация продолжала продавать права на сбор налогов. Должности государственного аппарата продавались или передавались по наследству. На местах управляли высшие чиновники. Армия была деморализована руководством офицеров-аристократов, которые добивались назначения на военные посты только ради придворной карьеры. Тем не менее, Людовик ХV старался уделять армии большое внимание. Французские войска сражались в Испании, а затем участвовали в двух больших кампаниях против Пруссии: войне за Австрийское наследство (1740–1748) и Семилетней войне (1756–1763). В этих войнах на море Франция противостояла Англии, но потерпела поражение.
Англия, лидировавшая в торговле, науке и технике, захватила ведущие позиции в Европе главным образом потому, что новый класс буржуазии смог ограничить власть короля посредством английского парламента. Во Франции же Людовик XVвраждовал с парламентом, а в конце своего правления выслал или арестовал почти всех его членов.
Королевская администрация контролировала сферу торговли и не считалась с интересами набиравшей силу буржуазии. Однако развитое сельское хозяйство Франции длительное время сглаживало пренебрежительное отношение короны к торговле. Благоденствовали и обогащались портовые города Бордо, Ла-Рошель, Нант и Гавр. Король получал оттуда денежные средства, а что остальная часть страны нищенствует, для него не имело никакого значения. Он не уставал повторять:
– После меня хоть потоп!
Но старость неумолимо приближалась. Голубому бриллианту всё труднее было оказывать влияние на короля. Сердце Людовика стало биться медленнее, кровь в жилах застаивалась, мысли текли вяло, а камень только через кровь и мысли мог влиять на короля. К тому же одна из дочерей Людовика, монахиня монастыря в Сен-Дени Луиза, принявшая при постриге имя Тереза де Сан-Августин, мешала Оку Бхайравы, она постоянно молилась Богу о спасении души отца. Голубой бриллиант не мог предотвратить этих поездок и их общению.
Людовик радовался встречам с дочерью, так похожей на покойную королеву.
– Ты такая чужая стала, – сказал он дочери при последней встрече.
Но Луиза - Тереза держалась отстранённо и внушала отцу:
–Сир! – так она обращалась к Людовику после пострига.
– Я теперь невеста неневестная, а отец мой – Бог. Вы должны покаяться в ваших грехах и как можно скорее заняться спасением души. В этом поможет только молитва.
Людовик смотрел на дочь и в душе его на какое-то время поселялись сомнения, но стоило покинуть стены монастыря, всё забывалось. Он с ещё большим пылом стремился почувствовать себя мужчиной.
Однако с начала 1774 года стали замечать сильную перемену в настроении и внешности короля. Людовик полнел, с трудом усаживался на лошадь. Об охоте уже и речи не велось. Глубокая печаль не покидала его более ни на минуту. Только восхитительные обеды, которые готовили лучшие кулинары Франции, вызывали у короля воодушевление. Он стал ходить на проповеди и даже соблюдал посты, словно предчувствовал свой близкий конец.
Голубой бриллиант забирал у короля последние силы. Он часто уставал, порой что-то бормотал про себя.
–Не все закончены дела...
Судьба моя, ты б мне дала
Вторую жизнь, наполнив силой!
Судьба в ответ мне:
–Отвяжись!
Едва прожив вторую жизнь
Ты тут же третью попросил бы! (6)
– Если бы можно было прожить ещё одну жизнь, возможно, я бы жил по-другому...но, не уверен!
От терзаний, сует и печалей,
От великих и маленьких смут
Тянет душу... (7)
В начале мая 1774 года Жанна решила увезти Людовика в Малый Трианон.
— Сир! В Трианоне тихо, спокойно. Вы отдохнёте от дворцовых шумов. Мы будем наслаждаться друг другом и яствами.
Дю Барри уговорила короля уехать, и это стало последней каплей для Ока Бхайравы. Он уже не собирался продлевать жизнь Людовику и подтолкнул на неожиданный поступок.
По дороге королевский экипаж встретил похоронную процессию.
— Это очень плохо, — подумала Жанна.
Хоронили маленькую девочку. Король неожиданно для дю Барри изъявил желание взглянуть на ребёнка. Никто не посмел его остановить, да и не смог бы.
—Какой красивый ребёнок! — воскликнул Людовик и положил в гроб луидор, едва дотронувшись до савана покойной. Но, видимо, этого было достаточно, чтобы подхватить инфекцию. Позже стало известно, что девочка умерла от оспы.
Вышло так, как мечтала дю Барри долгое время, — они были почти одни. Но на третий день Людовик стал жаловаться на недомогание. Жанна, зная его мнительность, не стала вызывать врача, но слухи о болезни дошли до Версаля, и придворный врач срочно выехал в Трианон. Легкомысленную женщину за попытку якобы намеренно скрыть королевский недуг попытались изгнать из дворца. Но Людовик потребовал:
— Пусть Жанна останется! И пригласите моих любимых дочек.
Днем за ним ухаживали дочери, а ночами дю Барри накладывала холодные компрессы на горячий лоб короля. Тот ослабевшей рукой пытался ласкать ее грудь.
На третью ночь Жанна увидела на груди Людовика первые оспины и едва не потеряла сознание от ужаса, но все же решилась поцеловать руку. Вскоре всё тело короля покрылось сыпью. Через несколько дней уже не было сомнений, что это оспа. Не помогли усилия врачей, лекарства и кровопускание. Если бы была сделана прививка, но Людовик категорически отказывался. Он не принимал никаких новшеств, как не переносил уколы и вида крови.
Королю становилось всё хуже и хуже. Ночами он находился в состоянии между сном и явью.
Первое видение.
Людовик был в лесу. Он вышел на полянку и оказался у зелёного вяза. Рядом рос куст шиповника – дикой розы.
Людовик протянул руку, чтобы сорвать цветок, но только уколол палец об острый шип. Показалась маленькая капелька крови. Вдруг послышался шорох, из кустов грациозно вышла рысь и прилегла у ног короля. Прикрыв жёлтые глаза, она заурчала, как кошка.
Очнувшись, Людовик в волнении прошептал:
—Это Мари-Анна Шатору в образе рыси посетила меня.
Король предался воспоминаниям, слёзы заблестели в глазах. Он тяжело вздохнул и попросил у дю Барри воды. Напившись, вновь забылся в полусне.
Второе видение.
На этот раз Людовик оказался на берегу реки. Высоко в небе раздавалось нежное посвистывание птички-певуньи. Сердце короля нахлынула волна нежности. Исполняя свою серенаду, птичка спускалась вниз, трепеща крыльями. Потом, смолкнув, она поднималась вверх, вновь заводила звучную напевную песенку. Так птичка поднималась и опускалась, не прекращая петь, несколько раз. Вдруг она сложила крылья и камнем упала вниз. Глаза Людовика были ослеплены солнцем, и ему почудилось, что промелькнула жар-птица и упала в траву. Он осторожно приблизился к месту падения. Певунья лежала без движения. Это был маленький серый жаворонок.
Людовик проснулся с тяжёлым камнем на сердце.
— Птичка – певичка. Это маркиза Антуанетт Помпадур, — прошептал король и глубоко вздохнул.
—Moncher! Мой дорогой! Вам плохо?
Дю Барри соскочила с кресла и побежала к нему.
— Нет, Шерри!
Людовик не стал рассказывать свои сновидения. Он крепко сжимал в руке голубой бриллиант. Только так он спасался от горячечного бреда. Камень освежал и тело, и душу. Когда знобило, бриллиант казался горячим, и наоборот, когда было жарко, охлаждал.
Третье видение.
Людовик гулял по Версальскому парку. Внезапно он услышал шелест крыльев и сверху к нему спустился белый голубь и сел на плечо. Людовик застыл без движения, боясь спугнуть птицу. Голубь посидел минуту-другую и устремился в небо, к солнцу. Вдруг прозвучал выстрел, и к ногам короля упало окровавленное тельце. На глаза Людовика навернулись слёзы.
Король проснулся.
— Прости меня, моя дорогая Мария, моя королева! Я так был несправедлив к тебе. Я так был несправедлив к тебе, — повторял он в горячке.
Дю Барри положила на лоб Людовику холодный компресс, но он ничего не чувствовал. Следующую ночь он провёл без сна. Перед глазами промелькнула вся его жизнь. Детские игры и забавы. Охота и прогулки по лесу. Свадьба и рождение детей. Мелькали лица, оставляя на сердце лёгкую грусть и печаль. Печаль от того, что ничего уже нельзя изменить.
—Из чего состоит земная жизнь? Из многочисленных страданий. Рождение — страдание. Болезнь — страдание. Горе, скорбь, отчаяние — тоже страдание. Разлука с любимыми — страдание. Неполучение страстно желаемого — страдание, — эти чужие мысли промелькнули в его сознании, медленно переливаясь как тихие воды Сены.
Людовик не догадывался, что это в очередной раз в его разум вмешивается голубой бриллиант – око Бхайравы.
—Что является источником страдания? Жажда удовольствий, жажда бытия, жажда могущества. Как прекратить страдания? Освободиться от всех желаний и страстей, отказаться от них, – продолжал звучать в мозгу короля голос.
– Но отказ от желаний – значит отказ от жизни, – пытался противостоять внутреннему голосу, а значит Оку Бхайравы, Людовик.
–Освободившись от страстей, исчезнут не только горести и страдания, но и уныние, умственные разногласия, бытие. Ни рождение, ни старость, ни смерть будут уже не важными. Прошлые грехи приносят печалии несчастья.Былое благочестие порождает блаженство(8). Твоя душа перевоплотится, – ты станешь растением, может, насекомым или животным. Каким-нибудь маленьким, мелки, противным, другого перевоплощения ты недостоин!
И это говорит самый порочный, приведший к гибели стольких людей драгоценный камень?! Но этого Людовик не мог знать. Он просто хотел быть счастливым и всегда повторял:
— Если хочешь быть счастливым, будь им! (9)
— Что есть лучшего? — Сравнив прошедшее, свести его с настоящим. (9)
– После нас хоть потоп! На мой век хватит!
– Хватило-то, хватило, но разливается потоком народный гнев, ты уже не Возлюбленный король, а дряхлеющий старик на троне.
Внутренние монологи продолжались всю ночь. Они изматывали и без того ослабленное сознание короля, память слабела подобно угасающему светильнику, а душа увядала, словно цветок.
После бессонной ночи на сердце осталась тяжесть, и вот тогда Людовик потребовал, чтобы дю Барри позвала священника, он решил причаститься и исповедоваться.
— Сир! Но вы никогда не причащались!
—Не причащался лет 30, это точно. Верующий не боится напастей, но при невзгоде не отчаивается(9). — Так мне всегда говорила моя дочь Луиза - Тереза, настоятельница монастыря.
Внезапно Людовика охватила злость.
— Какое ваше дело? Покинь меня и оставь наедине с Богом.
— Moncherami! Мой дорогой друг! Я не могу оставить вас, — со слезами на глазах произнесла графиня.
— За мной будет ухаживать Тереза. Смотреть на вас – грех для меня. Мы будем молиться о спасении души, а вы будете только мешать.
Потом смягчившись, король произнёс:
— Не бойтесь, Шерри, вас не забудут. Я распоряжусь, чтобы вы получили все, что пожелаете.
Последнюю фразу король сказал твердо, едва слышно и закрыл воспаленные глаза. Но уже через два часа после отъезда дю Барри, оглядываясь по сторонам, спросил:
— Где Жанна?
— Уехала, — ответил ему священник аббат де Террэ.
— Так скоро?— прошептал король, и слеза покатилась по обезображенной болезнью щеке.
—Сир, церковь обещает христианнейшему королю Людовику XV спасение души. Но в обмен вы должны отлучить от себя дю Барри и отправить её в аббатство Понт-о-Дам.
—Я согласен, — из последних сил прошептал король и забылся тяжёлым сном, сжимая в руке голубой бриллиант, как последнюю связывающую нить с жизнью.
О, да! Вас женщины к себе воззвал я сам
От ложа душного...
Своим я вас отметил знаком,
Я отдал душу вам – на миг, – и тем на век.
Иные умерли, иные изменили,
Но все со мной, куда бы я ни шёл...
Изнемогая от усилий...
Живую груду тел, которые ласкал,
Которые меня ласкали и томили. (10)
На следующий день 5 мая Людовику стало совсем плохо. Всё тело горело, глаза слабели, превратились в две щёлочки, он уже ничего не видел, только луч от голубого бриллианта ещё проникал через его воспалённые веки. Сознание затуманивалось, а видения были не чёткими, расплывчатыми. Конец приближался.
— Король находится на границе между жизнью и смертью, — констатировал врач. — Скоро должен наступить рецидив. Если он переступит эту черту и выдержит сердце, будет спасён.
Но сердце Людовика билось уже с перебоями и не хотело бороться с болезнью. Оно было изношено болезнями, жирной пищей и чрезмерным увлечением женщинами. Голубой бриллиант мстил королю за непонимание его последней воли. Око Бхайравы не прощает ошибок.
10 мая около часа дня Людовик XV скончался, оставив своему наследнику огромные государственные долги, множество нерешенных проблем и королевство, находившееся на грани разорения.
12 мая 1774 года, когда тело Людовика, почти 60 лет находившегося на королевском престоле, везли в усыпальницу в Сен-Дени, Жанна дю Барри покидала город в компании одной служанки и с небольшим сундуком. Она отправлялась в ссылку и умерла в возрасте 50 лет под ножом гильотины, как и внук Людовика XV.
(1) Видеть во сне джунгли – сон указывает на глупое любовное увлечение, которое необходимо прекратить прежде, чем оно превратится в серьёзную проблему.
(2) Видеть во сне узкую тропинку – вы подвернетесь искушению
(3) Засохшее мёртвое дерево во сне – символ потерь
(4) Намасте, мэмсиб! – здравствуйте, хозяин!
(5) брахман – каста священнослужителей в Индии
(6) Стихи Ирины Волобуевой
(7) Стихи Владимира Солоухина
(8) Будда, стих, передаваемый из поколения в поколение
(9)Козьма Прутков
(10)Стихи русского поэта Серебряного века Валерия Брюсова (1873-1924)
Увлечение женщинами грозит мужскому здоровью, это точно. Больше, чем увлечение жирной пищей:))))) Но избавиться от своих желаний и страстей могут только святые( Хороший рассказ, читается легко и с интересом.
Помочь сайту
Поздравления
(1).jpg)
(19).jpg)
.jpg)
.jpg)
(5).jpg)
(8).jpg)
