«Милость со стороны государей не исключает заслуг, но и не доказывает того, что они есть»
Жак де Ламбрюйер (1645-1696)
«Государство – это я».
Людовик XIV
Празднество в Во-ле-Виконт, устроенное Фуке для короля, прошло торжественно и пышно. Но это ещё больше озлобило Людовика XIV и настроило его на решительные действия.
Сев в карету, Людовик отдался во власть обуревавших его чувств. В раздражении откинувшись на подушки, он вскричал:
– Через час Фуке будет арестован по моему приказу!
– Ему придется отчитаться перед всеми! – в ярости кричал он.
Кольберу с трудом удалось убедить его отложить ненадолго арест
Фуке тоже собирался в королевский дворец. Интуиция подсказывала ему, что он должен спешить. Его приказ конюшенному был лаконичен:
– Подготовьте карету, запряжённую парой лучших гнедых.
– Миссир! Кузнец пьян и не успел подковать гнедых, – смущённо ответил конюшенный.
Время было потеряно. Бриллиант будто перечеркнул все удачи и повернул жизнь Фуке на тёмную сторону.
Фуке приехал в Нант вслед за королем и сразу же слег в постель из-за приступа лихорадки. Гурвиль и Пелисон – взывали к осторожности, но Фуке, окруженный поэтами и танцовщицами, вёл себя беззаботно, с улыбкой говорил им:
–Что вы! Я скоро стану первым министром, а Кольбер будет арестован.
На советы друзей быть осмотрительнее он отвечал:
– Я признался Людовику во всех ошибках, допущенных при ведении финансовых дел в правление Мазарини. Будьте уверены: король поступил достойно великого монарха, он простил меня.
Фуке, успешно проводивший немыслимые финансовые операции, искусный адвокат и великий прокурор, попал под влияние зловещего камня – глаза Бхайравы. Он ещё не знал, что его сердце и свобода в руках судьбы – голубого бриллианта.
А Кольбер в это время с наслаждением предвкушал гибель соперника.
Он ещё до этого предоставил королю проект оздоровления финансово-кредитной системы страны, где разоблачил финансовые махинации Фуке. Это стало последней каплей в переполненной чаше терпения Людовика XIV.
Арест Фуке уже готовился и готовился самым тщательным образом. Кольбер в своих записках королю тщательно расписал эту акцию по минутам. Непосредственные последствия ареста суперинтенданта были очевидны: государство сразу окажется без денег, откупщики перестанут выплачивать авансы и т. д. Кроме того, король и Кольбер чрезвычайно опасались внезапности, с которой обычно действовал Фуке, этот неповторимый импровизатор. Поэтому Кольбер старался предусмотреть все: он продумал каждую мелочь – вплоть до бульона, который должны были подать Фуке после ареста. Несчастного Фуке не спасли былые государственные заслуги.
Операция была поручена отряду королевских мушкетеров под начальством Шарля д'Артаньяна – король полностью доверял только его роте. 4 сентября в полдень Людовик вызвал д'Артаньяна к себе и приказал:
– В срочном порядке произвести арест суперинтенданта финансов Николя Фуке!
Слова короля показались капитану гвардии столь неправдоподобными, что он попросил письменного распоряжения. Недолго думая, король подписал указ об аресте Фуке. К указу была приложена инструкция, касавшаяся деталей операции, маршрута, которым должна была проследовать карета с арестованным суперинтендантом. Эта операция была так законспирирована, что писцы, составлявшие эти бумаги, были тайно арестованы.
На 5 сентября назначили королевскую охоту. Ставленник Фуке – поэт Лафантен, совмещавший обязанности главного лесничего и управляющего королевской охотой разработал маршрут охоты. Сорок вооруженных мушкетеров сидели в седлах с самого рассвета. Перед мнимым отъездом король созвал совещание министров. По его окончании Людовик задержал Фуке. Король все время поглядывал в окно. Наконец, убедившись, что во дворе все готово, он отпустил суперинтенданта и приказал капитану королевских мушкетёров Шарлю д΄ Артаньяна произвести арест суперинтенданта.
Фуке спустился по лестнице и сразу был окружен толпой, привыкшей по всем вопросам обращаться к нему, а не к королю. Вдруг случилось то, что никто не предусмотрел: д'Артаньян потерял суперинтенданта из виду! Он немедленно известил об этом короля, который промолвил с недоброй усмешкой:
– Срочно его отыскать!
Спустя несколько минут выяснилось, что Фуке уже уехал в своей карете. Д'Артаньян с пятнадцатью
мушкетерами бросился за ним в погоню. Карету Фуке догнали на Соборной площади.
Один из мушкетёров лошадью преградил дорогу карете.
Д'Артаньян, открыв дверцу, произнёс:
– Сир, прошу Вас выйти из кареты.
– В чём дело, Шарль?
Тогда д'Артаньян объявил ему:
–Мон шер! У меня приказ о вашем аресте, подписанный королём.
– Воля короля… – чуть слышно произнес Фуке.
Фуке ввели в соседний дом, где его обыскали. При нём были найдены бумаги и знаменитый бриллиант. Всё сразу отослали королю. Затем суперинтенданту предложили предусмотренный инструкцией бульон. Фуке обвинили в попытке хищения национальной драгоценности, оскорблении короля и финансовых авантюрах.
– Какое оскорбление? Я не понимаю! – удивлённо спросил Фуке.
Но тем не менее он был посажен в карету и под конвоем отправлен в анжерскую тюрьму.
Получив известие об успешном исходе операции, король вышел в приемную и объявил изумленным придворным:
– Ровно четыре месяца назад я принял решение: у нас больше не будет суперинтенданта. Только что по моему приказу арестован Фуке.
«В вечер ареста Фуке, – записал король в мемуарах, – я получил удовольствие, самостоятельно занимаясь финансами. Это означало: казна наконец-то перешла в мои руки».
Король торжествовал, оказавшись полностью под влиянием голубого бриллианта. Голубой француз» постепенно терял свой зловещий красный оттенок. А мучения Фуке только начинались.
В Анжерской тюрьме начался его двадцатилетний путь по тюрьмам и крепостям. Через два года 18 июня 1663 года Фуке заключили в Бастилию. Вместо обычной тюремной стражи его охраняли сорок пять мушкетеров во главе с д'Артаньяном. Двое из них безотлучно находились в его комнате.
Кольбер в это время занимался финансовыми бумагами Фуке. Он трудился над ними ночи напролет, пытаясь найти доказательства государственной измены суперинтенданта – напрасно. Для смертного приговора Фуке Кольбер хотел доказать, что суперинтендант вынашивал замысел восстания в Бретани. Его занимало масса вопросов:
– Для чего возводились укрепления крепости Бель-Иль? Почему для строительства порта привлекли голландцев? Зачем покупались собственные военные корабли?
В поисках компрометирующих документов агенты Кольбера ломали паркет, отдирали обшивку стен замков, принадлежавших Фуке. В одной из комнат Бель-Иля за зеркалом был найден пожелтевший план замка, к которому была приложена инструкция, помеченная: «Воспользоваться этим только в случае беды». Инструкция предписывала:
1. Госпоже дю Плесси-Бельер связаться с бретонскими властями, чтобы они заперлись в своих крепостях.
2.Братья суперинтенданта должны были воздействовать на священников и парламент, зять – удерживать Бель-Иль, жена – укрыться в монастырь.
Этот давно забытый план времен Фронды(1) стал главным доказательством против Фуке на процессе.
Фуке надеялся, что король спасет его: он так и не понял, что Людовик и Кольбер действовали заодно. Четыре раза он просил короля об аудиенции
Но Людовик отказался от встречи с Фуке. Король признавался Лавальер:
–Если Фуке приговорят к смертной казни, я предоставлю ему возможность умереть.
За Фуке пыталась заступиться Анна Австрийская. Ей Людовик высказался довольно грубо:
– Я прошу вас впредь никогда не просить о его помиловании.
А что же с имуществом Фуке? Тут глаз Бхайравы просто посмеялся над королём.
Король и Кольбер поделили всю недвижимость. Они рассчитывали найти у Фуке и огромные суммы наличности, но, к их удивлению, у суперинтенданта не оказалось ничего, кроме непогашенных векселей: даже Во-ле-Виконт не был оплачен. Когда об этом узнала Анна Австрийская, она высказала королю:
– Он не только не был богат, он попросту не имел ни гроша!
– Мон шер! В вечер ареста Фуке, – сказал он в ответ, – я получил огромное удовольствие, самостоятельно занимаясь финансами. Казна наконец-то перешла в мои руки.
– Ну и что ты получил? – с сомнением в голосе прошептала королева.
Голубой бриллиант вызывающе светился своими гранями, будто усмехаясь над королём.
Глаз Бхайравы неустанно следил за всеми происходящими событиями, был неумолим ко всем, кто находился в окружении короля.
Вскоре Людовик XIV лишился своего близкого помощника – Кольбера. Возмездие настигло его 6 сентября 1663 года. Народ, ожесточённый тяжкими налогами, напал на похоронное шествие. Военной охране пришлось защищать от народной злобы гроб Кольбера.
Судебная машина, запущенная Кольбером продолжала работать. Созданная для суда над Фуке специальная судебная палата тщательно пересматривала все финансовые дела Фуке. Процесс длился три года и был лишен даже видимости законности. А само следствие велось со многими процессуальными нарушениями. Все следователи были личными врагами суперинтенданта. Поэтому общественное мнение, поначалу настроенное враждебно к Фуке, вскоре встало на его сторону.
Фуке, отличный юрист, прекрасно знакомый со всеми профессиональными тонкостями, вел процесс как нельзя лучше.
В Париже много говорили о его поведении на суде, силе духа и твердости.
Госпожа де Севинье́, его бывшая возлюбленная, сочувствовала Фуке. Не выносившая Кольбера, она в чёрной маске присутствовала на заседаниях суда и подробно описывала их своему приятелю и другу Фуке господину Арно де Помпонну (1618-1689), который занимал, по протекции Фуке, ряд важных государственных должностей. Во время суда над Фуке, Помпонн находился в своем имении, под домашним арестом. Он и его родственники преследовались ещё и по религиозным мотивам. И письма де Севинье́ были окном в светский мир.
Огромную роль в повороте умонастроений парижан сыграло поведение писателей, не покинувших своего мецената в трудную минуту.
Пример другим литераторам подал Пелисон, арестованный и посаженный в Бастилию сразу же после ареста Фуке. «Приказчик должен знать больше хозяина», – заметил Людовик и поручил следователям самым строгим образом допросить его, не останавливаясь перед пыткой. Пелисон выдержал всё и ничем не выдал Фуке, искренне считая его невиновным. Ему разрешили переписываться, и он с помощью госпожи Скюдери, известной писательницы, анонимно издал «Обращение к королю, написанное одним из его верных подданных, по поводу процесса месье Фуке».
В конце концов, следствие приняло такое направление, что король объявил парламенту о своем желании закончить его как можно быстрее.
В октябре 1664 года следствие закончилось. 14 ноября открылись судебные заседания. Фуке блестяще опроверг все обвинения. На вопрос судьи:
– Признаёте себя виновным в предъявленных вам обвинениях?
Николя Фуке ответил:
– Нет, не признаю. Вся моя финансовая деятельность была направлена на благо и процветание королевского двора и Франции. Существует сила, которой приходится подчиняться. Господь велел мне стерпеть это унижение, и оно исходит из его рук. Возможно, меня могли пощадить, учитывая службу, которую я честно нёс, и приказы, которые я имел честь выполнить.
Фуке бросил в лицо канцлеру Сегье:
– Во все времена, даже теперь, когда жизнь моя в опасности, я был на стороне короля. Преступником же против короны и государства следует считать того, кто возглавил Совет его врагов, того, кто отправил своего зятя показать испанцам проходы через горы и помог им дойти почти до столицы королевства.
Все эти вещи проделал Сегье во времена Фронды. Судьи были так потрясены, что многие подходили к Фуке, чтобы засвидетельствовать свое почтение.
Париж рукоплескал ему.
На стороне Фуке были Анна Австрийская и маршал Тюренн, который во всеуслышание говорил:
– Когда процесс начинался, достаточно было тонкой бечевки, чтобы разделаться с суперинтендантом, теперь его не выдержит и толстенная веревка.
Судьи не смогли уличить суперинтенданта ни в оскорблении величества, ни в заговоре против короля. Они обвинили его только в расхищении казны. Перерасход составил 80 миллионов ливров – они просто исчезли из казны. Но это преступление тогда не считалось особенно тяжким – в нем, так или иначе, были виновны все министры.
20 декабря 1664 года при окончательном голосовании десять судей высказались за смертную казнь, а четырнадцать – за высылку бывшего суперинтенданта за пределы Франции. Вольтер справедливо заметил:
«Это писатели и люди искусства спасли ему жизнь».
Фуке был щедрым меценатом: это он «открыл» Мольера, Лафонтена и многих других выдающихся деятелей французской культуры.
Париж же ликовал. Даже д'Артаньян не удержался и поздравил Фуке, на что тот, отвесив ему глубокий поклон, произнёс:
– Отныне я ваш скромный слуга.
Видимо вмешался в судьбу Фуке милосердный, всепрощающий – Шанкара – второе воплощение Шивы наряду с Бхайравой, смешав планы яростного Бхайравы, лишь смягчив, но, не изменив роковую судьбу некогда любимца и баловня удачи. Но Шанкара не мог повлиять на ход дальнейших событий.
(1)Фронда – общественное движение против абсолютизма во Франции в 1648—1653, в котором участвовали различные слои общества, преследовавшие подчас противоположные цели.
Помочь сайту
Поздравления
