Ценная бандероль стоимостью в один доллар. История 12 ч.13

 
Blue Hope/Голубая Надежда 
 
Не последние могикане
Дороги, дороги...
 
"Дороги — это не только камни и пыль. Это не карта… Это ещё люди, которые он встречал."(1)
 
Дороги, дороги!
В Скалистые горы,
Не только тревоги,
Ночные дозоры.
Медведи, бизоны, 
Олени и лоси,
Я расскажу, если
Только попросишь.
Мне покорились
Скалы, вершины,
Потом запишу,
Почитаю я сыну.
Пусть знает my boy
Суровые будни,
Отца выручали
Обычные люди.
Не принцы, не рыцари -
Переселенцы,
Кичи, Одэкота -
Простые индейцы.
(стихи автора)
 
Rocky mountains, hello!/Скалистыегоры, привет!
 
  Как только солнце стало пригревать,  Александр Маккензи с отрядом из 12 человек  двинулся  к  Скалистым горам. Цель — выйти к Тихому океану.
Тот, кто хоть раз побывал в Скалистых горах, очарованный  их красотой, будет возвращаться туда или тосковать...
Свобода, вольный дух живёт в горах,
Увидев красоту вершин, ты забываешь страх,
И тянет вольный дух вперёд на вышину,
И хочешь покорить, ты за одной, одну.
(Бердиев Азнаур)
   Отряд шёл по тропинкам, проложенным животными. Тропы пересекали лес по всем направлениям. (2) Здесь обитало множество животных. Там, где земля была влажная, ясно вырисовывались отпечатки копыт. Были и следы оленя, лося, бизона.
  Кичи объяснял, чем отличаются одни следы от других:
— Лапа горного льва оставляет отпечаток почти круглый, а лапа волка — удлинённый. Отпечатки копыт  лося и лосихи отличаются друг от друга. У самца менеее острые и округлые, у лосихи — продолговатые. Отпечатки передних копыт оленя частично заступают за среднюю линию, а  задние рядом с ней.
  Маккензи слушал, ему многое было уже известно, но, как говорится, повторение — мать учения.
  — А вот это чьи  следы? — хитро спросил Кичи, показывая на  бизоньи следы.
— Бизона, — без заминки ответил Маккензи. — прошли совсем недавно.
— Тихо! Смотрите! — шепотом сказал Одэкота.
  Все замерли. У опушки леса, на лужайке, в шагах в ста от них,  неподвижно стояли два огромных косматых бизона. Шеи у них  совсем не было. Маккензи  поднял ружьё и спустил курок. Когда рассеялось  облако дыма, то  увидел убегающего  бизона. Второй, покачиваясь, медленно кружился на одном месте. Из его пасти лилась алая кровь.  Маккензи хотел перезарядить ружье, но  животное тяжело рухнуло на землю.
— Белэгээна! Меткий выстрел, — похвалил Одэкота. — Хороший охотник!
    Кичи подошёл к  бизону, как из-за туши выскочил большой медведь-гризли. Как он там оказался, так никто и не понял, но медведь  двинулся прямо на индейца.  Маккензи только ахнул. Кичи грозно прорычал:
— Му-у-у-уинн! Му-у-иннн!
  Медведь встал на задние лапы и рыкнул в ответ:
— Ми-и-ийо!
 Тут же встал на четвереньки  и рванул в противоположном направлении от людей
  Вот тогда без опаски все остальные подошли к бизону.Животное весило  не меньше тонны и около двух метров в длину.
— Посмотри!
  Кичи лёг  на бизона, и Маккензи увидел, что тот  не смог дотянуться до его загривка, вернее, горба. Сразу же Кичи и Одэкота стали  сдирать шкуру, потом рассекли  на части огромную тушу. Мясники не справились бы с этой работой, не имей они при себе топора, но индейцы  быстро и аккуратно рассекали тушу обыкновенным охотничьим ножом.
— Наш клан носит название клан Медведя, — объяснял Одэкота поведение друга. — Это для нас священное животное.
— Как корова в Индии,  — сказал Александр Маккей, шотландец — земляк Маккензи.
— Так вот, — продолжал Одэкота. — Мы понимаем язык медведей и никогда не убиваем их. Это для нас табу. "Ни один хороший  охотник не убивает зря ни животных, ни птиц."(2)
Маккензи кивнул головой.
— Теперь понятно, как Кичи заставил медведя уйти.
— Самое вкусное мясо у зубра — горб, — пояснил Одэкота, разделывая тушу.
-  Тапперы называют его "рёбра", — откликнулся Маккензи. -  Нужно позаботиться об отдыхе. Быстро сооружаем хижину. 
    Веток было достаточно, чтобы не спать под открытым небом. Костёр разожгли неподалёку от  хижины. Дежурили по очереди. Первыми вызвались Кичи и Одэкота.
Горные вершины спят во тьме ночной, 
Тихие долины полны светлой мглой.
(Михаил Лермонтов)
  Ночь прошла спокойно. На рассвете проснулись, но  хижину разбирать не стали.
— Пригодится охотникам — трапперам. Согласны?
 Никто не собирался возражать Маккензи.  Быстро собрались, загрузились. Взяли мяса столько, сколько могли унести.
— Остальное зверям достанется, однако, — высказал Кичи. — Человек без  зверя не человек.
"Какой же мудрый, этот индеец! — подумал Маккензи. — Рассуждает  как  древний философ, хотя сам не старый ещё ".
  Возраст индейцев определить трудно. И молодые  выглядели старыми, а старые — молодыми. Когда спрашивали, сколько им лет, индейцы предпочитали отмалчиваться. Это как у  женщины не тактично  узнавать о возрасте. На сколько выглядит — столько и лет. Посмотри в глаза — и увидишь. Глаза — зеркало  души. Если душа молода, не важно,  сколько лет. Поэтому  не ждите  ответа на вопрос о возрасте. Можете  получить  обидный ответ:
— Не ваше дело!
Другие  ответят вопросом на вопрос:
— А  сколько дадите?
    Третьи просто промолчат. 
 "Отсутствие ответа  — тоже  ответ "
(Индейская мудрость)
  Отряд шёл тропой, проложенной  козами. Это было видно по следам, чем-то напоминавшим бизоньи, только значительно меньше, они похожи на неправильные лошадиные подковки.  Вот вдали показались и сами козочки. 
— Горные козы редко попадаются на глаза, однако, -  прошептал Кичи.
Маккензи улыбнулся.
Зимой козы спускаются  ближе к лесу, где не такой глубокий снег и проталины, можно прокормиться старой травой.
  Маккензи обратил внимание, что горные козы такие странные,  косматые, и держались отдельными группами. Одни лежали на камнях, другие  щипали лишайники, покрывавшие почти отвесную каменную стену, поднявшись на задних ногах, в рост.  Некоторые козы  стояли на  выступах, замерев, словно позировали художнику.  Долго смотрел Маккензи и, наконец, пришёл к заключению:
— Горные козы  карабкаются  на самые неприступные скалы и проходят  там, где лошадь и даже  олень непременно сорвались  бы и полетели в пропасть.
— Хороший ты, однако,  охотник, Белэгээна, — с улыбкой  сказал  Кичи.
— Я буду тебя звать Однако!
  Маккензи негромко рассмеялся.
— Только не обижайся! А то всё говоришь: однако, однако...
— Нет, не буду! — пробурчал Кичи и замолчал надолго.
"Обиделся, — подумал Маккензи. — Ну, и ладно! Laugh and the world, laugh with weep and weep alone/Не позволяй закату застать тебя в гневе."(3)
   Он давно заметил, что индейцы вели себя, как дети. Бурно радовались, как и расстраивались. Но чувства у них всегда были искренними. Если любили, так любили, а уж, если ненавидели, то  ближе чем на расстояние выстрела лучше не подходить.
  Весной в горах ещё лежал снег. Идти было трудно, груз тянул вниз, но ничего не поделаешь, дорога предстояла долгая.
Её величество Гора,
Её величество Надежда.
(Данилов-Гейц)
  Прошло немного времени.  Маккензи с отрядом  вышли на широкую лужайку в лесу,  оглянувшись, увидели  вдали вершину горы, возвышавшуюся над тем местом, где они отдыхали. Трудно было на глаз определить расстояние.
— За день нами пройдено не меньше двадцати километров, — констатировал Маккензи.
— Согласен, — подтвердил Маккей.
— Однако, двадцать два, — уточнил Кичи.
— Хороший у тебя глазомер, однако!
  Услышав  последнее слово Кичи показалось, что сказал так Маккензи не случайно, замолчал, обидевшись.
-  Что есть, то есть, Белэгээна, — согласился Одэкота. — Кичи без проблем определит любое расстояние.
  Когда  вышли к широкой долине, Маккензи решил это проверить.
— Кичи! Какая  ширина у этой долины? Желательно поточнее.
  Кичи сощурился, что-то тихо-тихо зашептал. Никто не смог ничего разобрать. Через минуту ответ был готов.
— Полтора километра, однако.
  Глаза индейца вспыхнули, как свечка, но тут же погасли.
— Обижаешься? У нас тоже иногда так говорят. Однако — это то же, что но… тем не менее. А ещё так выражают сильное удивление.
— Однако! — удивился Кичи.
Сколько слов и надежды...
Горы будят в нас
И зовут нас остаться.
… Лучше гор могут быть только горы,
На которых ещё не бывал.
(Владимир Высоцкий)
   Долину, где почти не было снега, окружали  горы, покрытые до самых вершин лесом.
"Мир, который проникает в тебя и навсегда изменяет. Сон наяву. Ощущение бесконечности времени. Мир, который изумляет и восхищает человека, — думал Маккензи. — Мир, наполненный тишиной и непрерывными звуками водопадов, свистом ветра, горных птиц… Природа гор очень изменчива, сурова и непредсказуема." (4)
Не надейся на лёгкий подъем,
На прогулку не ходят в горы.(5)
Горы станут явью, не сном,
Но не терпят пустых разговоров.
Водопадов суровый рёв,
Камнепадов грозное рвенье,
Здесь ни лестниц нет, ни мостов,
И опасное ввысь восхожденье. (6)
  Прошли ещё километров двадцать.
Пригревало солнце, идти стало труднее.
— Всё! Привал! — скомандовал Маккензи.
  Вдруг Одэкота упал на колени и с лихорадочной поспешностью стал выкапывать какое-то растение с зелеными листьями.
  — Это корень "камасс"! — воскликнул он, показывая Маккензи белую луковицу, очищая  с неё землю.
  — Копай, копай! Видишь, как много их здесь! — подгонял друга Кичи. 
  Обращаясь к Маккензи, сказал:
-  Очень полезные коренья. Ведь всю зиму  мы питались одним только мясом, и наш организм нуждается в растительной пище.
   Коренья были рассыпчатые и сладковатые на вкус. Все согласились, что это очень  вкусно.(2)
  Отдыхали недолго и снова тронулись в путь. Никто  не представлял, что дальше дорога к Тихому океану будет  трудной  и опасной.
К Тихиму океану
Ты необъятен Тихий Океан
Предела нет твоей волне кипучей.
(Сергей Дубцов)
   Вышли к реке, которую  опишет Саймон Фрейзер, когда Маккензи уже покинет Америку. Река будет названа  "Фрейзер". (7) Но первым её увидел именно Александр Маккензи. Сплавлялись на лёгком каноэ. Его без труда могли  перенести через мель два  человека, несмотря на то, что умещались все 12.

  Река Фрейзер берёт начало на западном склоне Скалистых гор в центральной части Британской Колумбии. Течёт в  юго-западном направлении, первоначально спокойно,   по извилистому руслу на северо-запад. У Принс-Джорджа поворачивает на юг. Южнее река Фрейзер принимает несколько притоков, самый крупный -  Нечако.
  С каждым пройденным   километром берега становились величественнее и живописнее. На Маккензи и других его спутников  сильное впечатление произвели грандиозные утёсы. Это так подавляло, но  одновременно невозможно было  оторвать глаз от каменных берегов.
  За каждым поворотом реки появлялись  белые и серые замки, башни, созданные самой природой из выветрившегося песчаника. Они поднимались  высоко, под потолок неба. Маккензи казалось, что они  плывут мимо средневековых городов.
— Вот сейчас  из дверей замков выйдут мужчины и женщины в средневековых костюмах, — восхищаясь, воскликнул он.
"Иди, окрыляйся верой и охвати океаны; не смей бояться самого далёкого горизонта, который слишком узок для твоей души!"
(Фетхуллах Гюлен)
 Течение реки убыстрялось, она стала шире — в Фрейзер влились река Чилкотин и крупные притоки Кинель и Томпсон. В Хелс-Гейт (Воротах Ада) ущелье сузилось до 35 метров. Это с точностью определил Кичи.
   Возле Хопа река повернула  на запад, в сторону Тихого океана. Попытка плыть дальше чуть не закончилась трагедией. Начались  пороги и  каноэ перевернулось. К счастью, все 12 путешественников выбрались  из воды, правда, насквозь промокшие, но живые! Некоторые вещи удалось спасти.
"Моё сердце, никогда не теряй надежды, чудеса живут в невидимом"(Руми)
   Кичи и Одэкота развели на берегу костёр, чтобы просушиться. Кичи,  всё ещё под впечатлением случившегося с ними, в глубокой задумчивости произнёс:
-  Это просто чудо какое-то!
Одэкота подхватил:
— Нас спасло чудо! Ждать чуда и верить в чудо — не одно и то же.
 В словах индейцев — мудрость народа, его вековая традиция борьбы с разрушительными силами природы, чтобы быть в содружестве и единстве с природой созидающей.
"Чудо происходит в тот миг, когда ты готов довериться Жизни. И приходит оно без предупреждения, — рассуждал Маккензи. — Пока ты пытаешься контролировать Жизнь, в ней чудес не будет. Просто не может быть".
  Дальше шли вдоль реки уже пешком. И вот перед путешественниками предстал Тихий  океан.
— Если раньше не бывал в океане, первое, что тебя поражает, – это неправдоподобный простор, — высказался Маккензи.
 Все смотрели вдаль. Небо сливалось с водой и казалось, что они стоят на краю света. 

"Человек, никогда не видевший океана, возможно, думает, будто представляет его себе; но исходит лишь из того, что он знает, -  его воображение рисует множество воды, больше, больше, чем в озере. Реальное, однако, превосходит все наши ожидания: запахи, звуки, восторг и радость при виде настоящего океана ни с чем несравнимо"
(Джоанн Харрис "Блаженные шуты")
Обратный путь окажется  дольше, но опасностей больше не будет.
"Есть два способа прожить жизнь. Первый — как будто чудес не существует. Второй — как будто вокруг одни чудеса"
(Альберт Эйнштейн) 
   В 1801 году Маккензи составил описание своего путешествия. У него перед глазами всплывали яркие  картины. Оставалось только вспоминать. О новой экспедиции не было и речи. Меховая компания не предоставит средств.
"Когда в сердце ледовитый океан, то ищешь теплоты, а когда тихий, ждешь бури..."
(Роман Подзоров)
В 1802 году Маккензи за свои заслуги  будет возведён в рыцари.
— Я сделал всё, что мог и даже больше, — скажет он. — Много ещё неизведанного, но надежды продолжить исследования нет  и уже не будет. Дороги не могут проходить только по ровным линиям.
  В  1808 году в знак протеста Александр Маккензи уйдёт в отставку и  вернётся в Шотландию. 
"Дорога есть дорога. Она указывает, куда идти — никогда не собьёшься, если взял правильное направление"
 (Г. Троеполький)
 Позже в  честь Александра Маккензи кустовую розу назовут Alexander MacKenzie. Роза цветёт кистями по 5-15 махровых цветков ярко-красного цвета.

(2)  использованы фрагменты из книги Джеймса Вилларда Шульца "С индейцами в Скалистых" горах
(3) соответствует русской пословице: на сердитых воду  возят
(4) Олег Раевский
(5) строки из стихотворения
(6) стихи автора
(7) Саймон Фрейзер ( 1776-1862) — подданный Великобритании, торговец пушниной и исследователь, нанёсший на карту бОльшую часть территории современной канадской провинции Британская Колумбия. Фрейзер работал в "Северо-Западной компании".  К 1805 году он отвечал за всю деятельность компании к западу от Скалистых гор. Организовал строительство первых торговых факторий в этом районе, в 1808 году исследовал реку, носящую ныне его имя — река Фрейзер. Исследовательские усилия Фрейзера немало способствовали тому, что впоследствии граница Канады стала проходить по 49-й параллели (после войны 1812 года)