Когда возбуждённый орган Кузнеца, потеряв опору в виде досок окна, провалился в пустоту, первой мыслью Иннокентия было:
- Отвалился! - а когда он почувствовал, как чья-то рука потянула его гордость и красу внутрь окна, то проскочила другая мысль, - Всё на месте, но кто-то пытается оторвать, - Кеша в ужасе дёрнул задом, рука соскользнула, а вместо этого он ощутил тёплое и мокрое, - Мать честна! Наверное, кровь... Всё-таки, попортили!
Очумевший от страха Кузнец мгновенно спрыгнул вниз, чудом избежав удара о деревянный чурбак своим копчиком. Подобрав трусы, он с бешеной скоростью рванул к лодке, и только по качающимся стеблям высокой крапивы можно было определить, где он пробегает. Иннокентий вылетел на берег реки с исцарапанными ногами, и волдырями по всему телу от жгучих укусов крапивы.
Оглядев себя с головы до ног, и убедившись, что всё на месте, он, натянув трусы, присел на край лодки. Рядом с удочками лежали две фляги и какой-то свёрток. Горло Кеши начисто пересохло от только что пережитого стресса. Он схватил флягу, отвинтил крышку и стал пить, почти не глотая. Опорожнив половину фляги, Кузнецов осознал, что он пил не воду, а наичистейший спирт. Задыхаясь от крепкого напитка, он схватил вторую флягу и сделал несколько глотков... Там также оказался спирт. Кеша, вытянув язык, хватал воздух широко открытым ртом, пытаясь остудить свои внутренности.
- У-у-у! - заревел он, вытирая льющиеся ручьём слёзы, - Опять спиртяга! - бухнулся на колени и принялся лакать речную воду.
Вот за этим занятием его и застал Греков, ходивший за родниковой водой. Он, играючи, пнул носком своего сапога Кузин зад:
- Кузнец!
От лёгкого толчка голова Кузнецова скрылась под водой. Грек едва успел подцепить своего друга за трусы.
- Да, что ж ты, в самом-то деле? - ничего не понимая, он развернул его к себе лицом, - Носом, что ли рыбу собрался ловить?
Кузнец взглянул на него глазами бешеной селёдки:
- Спирт запивал.
- А ты, что же, уже врезал? И меня не подождал?
- Я думал там вода.
- Индюк тоже думал, да в суп попал... И много глотнул?
- Половину фляги.
- Очумел ты совсем! Счас развезёт, будто грязь дорожную... С кем я теперь рыбу ловить буду?
- Со мной, конечно, - ответила «дорожная грязь», нетрезво вращая головой по сторонам, - Разве, здесь ещё кто-нибудь есть, кроме меня?
Силантий плеснул по кружкам спирту, разбавил водой, взглянул на Иннокентия:
- Будешь?
- Всегда!
Длинный летний день закончился. На небе во всю сияли звёзды, а жёлтый глаз луны высвечивал на реке блестящую дорожку. Лягушки настраивали свои голоса на продолжительный концерт. То там, то тут, раздавались всплески разыгравшейся рыбы.
Слегка прибалдевшему Силантию, что-то совсем уже и не очень хотелось заниматься рыбалкой, а распустившему губы Иннокентию, и подавно. Но делать нечего, командиру было щедро обещано, чуть ли не воз свежей рыбы. Половины спирта, как не бывало, а ни одной рыбёшки ещё не поймано, не говоря уж о том, что и червей-то не накопали. Да и о какой ловле может идти речь, если даже и поплавка не разглядишь в темноте. Мрачные раздумья Силантия прервал голос Кеши:
- Сила, давай сетью попробуем.
Греков согласился, немало подивившись тому, что эта мысль не смогла прийти в его голову первому. Так как ему не хотелось залезать в воду, то он, пораскинув своим не глупым, по его меркам, умом, предложил такой вариант. Кузнецов садится в лодку, отплывает к середине реки, растягивая сеть, потом, по дуге подплывает к берегу, и они вдвоём выволакивают сеть с рыбой на сушу. Так и сделали.
Кузнец разместился в лодке, втянул огромный камень на толстой верёвке, служивший якорем, и, привязав сеть, взялся за вёсла. Но всё-таки полфляги спирта сделали своё чёрное дело. Кеша, размахивая вёслами, словно чёрная птица, старательно держал курс к середине реки. Он, то зарывал вёсла на непомерную глубину, отчего, потом, с невероятным усилием делал гребок, то еле чиркал по воде, откидываясь на лавке навзничь и задирая ноги вверх. Наконец, сеть растянулась на всю длину. Иннокентий, молотя вёслами по глади воды, стал разворачиваться. Лодка колтыхалась из стороны в сторону, грозя перевернуться. Кое-как, развернув посудину носом к берегу, Кузнецов усиленно заработал вёслами. Он грёб долго и остервенело в течение получаса, но не смог приблизиться к берегу ни на йоту.
- Ну, долго ты тама ковыряться будешь? - не выдержал Грек, - Вёсла, что ли потерял, язви тя в душу!
- А я и так гребу изо всех сил, - запыхавшись, отвечал Кузнец.
- Да хто ж так гребёть-то? - метался по берегу разъярённый Сила, - Разишь, так надобноть, рогач ты хренов? И кто тебе только яйцы поприделывал?
- А как мне ещё, по-твоему, гребсти? - сдувая с губ пот, отвечал из темноты Кузнецов, - Я и так уже счёт времени потерял. Сколько ж можно вёслами-то шевелить?
- Вот именно, что шевелить. Ты работай, давай.
- А я и так, не хуже парохода колёсного...
- Да за энто время, до окияна доплыть можно, - изгалялся Грек, - Посмотри, можа зачепился за что?
Кузнецов, опять заворочал вёслами, подобно гребцу на галере рабовладельца, но лодка, по-прежнему, стояла на месте, словно привязанная. Выбившись из сил, он опустил натёртые о рукоятки вёсел руки, в воду. Нагретая за день вода, и спирт, подогревающий тело изнутри, свели к нулю ожидаемый результат охлаждения. И тут, он случайно увидел верёвку прикреплённую к лодке, которая натянутой струной уходила в воду, держа посудину на течении.
- Мать честна, - облизывая пересохшие от жажды губы, прошептал Кузнец, - Я же на якоре стою. Наверное, когда разворачивался, камень и свалился.
Кеша, по-быстрому, вытащил из воды булыжник и через каких-то пару минут лодка ткнулась носом в песчаный берег.
- Ну, наконец-то, - обрадовался Силантий, помогая вылезти ему из лодки, - Наконец-то наш отважный капитан соизволил причалить.
- А меня уже и в звании успели повысить? - покачиваясь и приседая на подгибающихся ногах, удивлённо спросил Иннокентий.
- Когда? - спросил не менее удивлённый Грек.
- Я, думаю, тебе это известно лучше, чем мне.
- Почему?
- Ну, ты же меня капитаном назвал.
- Вот, рогач непонятливый, - расхохотался Греков, - Это же я тебя по-морскому обозвал.
- Зачем ты меня рогачом кличешь?
- Мы, городские, всегда так деревенских называем.
- Так я ж от тебя в ста метрах живу, - аж поперхнулся Иннокентий.
- Ну, и что ж... Я-то, на окраине города обитаю, а ты, уже нет.
- Тогда ты, кобёл.
- Да ты меня с собакой сравнивать вздумал? - обиделся Силантий.
- Не кобель, а кобёл, - поправил Кеша.
- Почему?
- Так мы, деревенские, городских называем.
- Ну, вот, приехали, - вздохнул Сила, - Давай мы не будем оскорбляться, а лучше выпьем ещё по чуть-чуть.
Он разлил спирт по кружкам, посмотрел на своего окосевшего дружка и мысленно пожелал, чтобы тот отказался от выпивки, но всё же спросил:
- Будешь?
- Всегда!
- Всегда, всегда, - передразнил Силантий, - Счас отяжелеешь, а мне прикажешь и тебя, и рыбу тащить? А завтра надо самолёты к вылету готовить. Как ты будешь, с больной башкой-то, смогёшь?
- Всегда!
- Да, что ты, как попугай? Заладил одно и тоже, - озлобился Сила, - Хватит сопли распускать! Давай рыбу собирать в кучу.
Он поднял сеть и начал вытряхивать улов на траву. Кузнецов тоже ухватился за сеть, но проку от него было мало. Вместо того чтобы помогать, он только держался за неё, боясь упасть. Закончив работу, Силантий собрал всю рыбу в кучу.
- Ведра два будет, - на глаз определил он.
- Мало! - икнул Кеша, - Очень мало... Счас будет много.
Не успел Сила и глазом моргнуть, как его помощничек схватил гранату, дёрнул за кольцо и бросил чеку в реку, а гранату небрежно швырнул через плечо на берег. Пьяный мозг Иннокентия выдал единственную мысль:
- Перепутал...
- Дурак! - у Силантия от страха чуть сердце не вылетело из грудной клетки, - Ныряй! - он ухватил Кешу за руку и быстро скрылся с ним под водой.
Держась одной рукой за корягу, он другой держал Кузнецова, предохраняя почти безжизненное тело гранатомётчика, от всплытия. Гулко ухнул взрыв. Силантий вытащил Кешу на берег и разразился фантастическим трёхэтажным матом. От улова осталось с пяток рыбёшек, всё остальное разнесло в клочья.
- Что же я теперь командиру понесу? - сокрушался Силантий, чуть не плача.
- Мы ещё словим, - лёжа к верху воронкой, промычал Кузнец.
- Молчи, череп безмозговый! - цыкнул Сила, - Ты и так уже словил... Надрался, как сапожник.
- А я, что? Я пить хотел...
- С чего же ты пить хотел, если даже не смог разобрать чего пьёшь?
- На баб голых смотрел, в бане, - еле шевеля обляпанными песком губами, проговорил Кузнецов, и попробовал сесть.
- И тебя так сильно разобрало, что аж в горле пересохло?
- Нет, мне чуть хрен не оторвали.
- Ты, что ж, париться к ним заходил?
- Не-е, в окошко засунул.
- Это как? - не понял Силантий.
- А так, - разведя руки в стороны и непонимающе пожимая плечами, ответил Иннокентий, потом, поджал губы, вылупил глаза, что означало сильное удивление, и, вздохнув, словно сивый мерин, промямлил, - Как-то так получилось...
- Ну, ты и кнут! - поняв, что путного ответа добиться не возможно, сказал Сила, - Значит так, я пойду к командиру, отнесу хоть то, что осталось, - он собрал не повреждённую рыбу, - А ты подожди меня здесь, и к больному месту глину приложи, говорят, сильно помогает.
Помочь сайту
Поздравления
