SOS! КАРАУЛ! РЯТУЙТЕ!

СПАСИТЕ  РИДНУ МОВУ!

УКРАИНСКИЙ ЯЗЫК В ОПАСНОСТИ!

Языковая проблема на Украине – постоянно возбуждается потому, что она политически полезна как для сторонников повышения статуса русского языка, так и для противников. Общество делится примерно в одинаковой пропорции на тех, кто хочет сравнять русский с мовой и тех, кто противится этому, заявляя в качестве неоспоримого аргумента возрождение русского языка  опасностью для украинского. И та, и противная сторона с безоглядным энтузиазмом, в последнее время доходящим до абсурда, воюют каждый за свое, тем самым вызывая симпатии  одной и неприятие другой  половины населения.

На каком еще поприще они смогли бы так пиариться, не будь этой проблемы?!

На самом же деле никакой проблемы нет.

Русскому языку, что признают его противники на Украине, ничто не угрожает. Мол, он «великий и могучий» при любом раскладе выживет. А вот украинский, если русский получит равные с ним права, захиреет и сойдет на нет. На первый взгляд вроде оно и так. Однако, если вдуматься, один язык ничем не угрожает другому. Независимые друг от друга  они  теперь  с небывалой продуктивностью и дальше могут развиваться, взаимообогащаясь.

Так в чем же, все-таки, дело? Откуда это упорное до площадной брани, зверского рева и нечеловеческого воя противостояние?

Причина элементарная. Она в  ненависти к русским началам, которые  в стране Украина есть и которые тем, кто их не хочет, не дают покоя. Откуда такая ненависть? Во-первых, от комплекса, порожденного веками существующего имперского взаимодействия «старшего»  (языка межнационального общения) с младшим (языка внутринационального). От вековечной мечты избавиться, причем даже любой (как сейчас!) ценой, от мучающего сознания своей вторичности. До каких, мол, пор?! Наконец, получена свобода и независимая государственность. Кажется, можно теперь вздохнуть и сдыхаться  чувства вторичности. Пускай  отныне старший будет младшим!

Но так не бывает. Старший будет старшим всегда, пока не умрет. Но ведь и младшему надо умудриться пережить старшего, что, увы, не всегда бывает.

Язык существует, пока живет народ. Существует, потому что нужен народу больше чем хлеб и вода. Даже не имеющие территории  племена способны сохранить язык, потому что он – та субстанция разума, которая этих людей объединяет, а значит, защищает и продлевает им жизнь.

Каждый человек (индивидуум) – это частица народа. И если такая частица утрачивает язык (причины могут быть разные!), она теряет главный признак своей принадлежности целому.  Но это вовсе не значит, что процесс диффузии можно остановить. Человек уезжает в другую страну. Его дети, родившиеся там, вырастают в иной языковой среде и т.д. Нам скажут, но есть немало семей, в которых сохраняется язык  своего народа.  Еще раз, увы! Родной язык тот, на котором ты мыслишь. Выросший в Канаде украинец мыслит на другом языке. А когда он начинает говорить на мове, то она категорически не звучит по-украински. Та же проблема и с лексикой русских эмигрантов. И дело даже не в акценте, интонации и неправильном согласовании их речи. Дело в том, что для таких людей язык предков уже (больше!) не родной язык.

Подойдя в  упор к нашей борьбе  в защиту того и другого языка, мы вынуждены (И это во-вторых!)  сделать еще один удручающий вывод. Видимо, самый большой урон содружеству двух братских языков нанесла советская жизнь. Государственная идеология насаждала свои, далеко не всегда справедливые порядки в республиках Союза, порождая тем самым ненависть к себе, к системе и заглавному народу, явившемуся человеческим базисом, на котором эта система воцарялась.

Русские, становились (тогда и теперь таковыми остаются) без вины виноватыми во всех бедах, возникавших в республиках, в народах, культурах, искусстве и науке…

Постоянно подогревалась зависть республиканских элит к тем из своих, кто был востребован  центром, уезжал в Москву, устраивался там,  вливаясь во всесоюзную научную или творческую элиту.

Особенно негодовали посредственности, которые и у себя на родине, мало кому были интересны.

Вся эта негативная энергия, копившаяся десятилетиями, передавалась из уст в уста, заражая все новые поколения вирусом русофобии. Общество копило и несло этот глубоко скрытый в себе иммунодефицит. Который теперь вот выплеснулся в таких разрушительных формах. Беда в том, что сегодня,  когда первоосновы этой ненависти  больше не существует, передача опасного заболевания вышла из-под контроля. Все больше теперь уже молодых украинцев (рожденных в 90-х годах!), когда советской системы больше не было, наследуют эту погибельную ненависть ко всему русскому.  Дети независимой Украины не боятся последствий заразы, поселившейся в их крови, потому что старшие, наградившие их этой хворью, и понимающие, что им самим от нее уже никогда не избавиться, внушают пораженным своим потомкам, что те здоровы и что их будущему ничего плохого не угрожает, кроме русского вопроса. С ним - то и надо бороться. И прежде всего, и в первую очередь каленым железом выжечь русский язык.

Но самое страшное, чего они к нынешним дням добились, это всеми правдами и неправдами внушенного страха погибели украинской  мовы от этого проклятого и великого русского. Вместо того, чтобы воспитывать в молодых украинцах чувство собственного достоинства, они прививают растленное чувство неуважения к родному языку, априори утверждая, что украинский язык не сможет выживать и развиваться, если рядом с ним полноправно будет звучать русская речь. Фарисейство такой идеологии заключается в том, что наряду с категорическим противоборством русскому языку, в  «ридну мову», то есть литературный язык Тараса Шевченко и Леси Украинки сегодня без всякого разбора внедряются элементы западно-украинского суржика. Большая часть этой лексики с украинским классическим языком не имеет ничего общего. Является, по сути, другой стихией, не понятной, но главное разрушающей строй народного языка, отстоявшегося в недрах вековой национальной культуры.

Деструктивный этот путь как раз и ведет мову к ее плачевному финалу, потому что вызывает у большинства носителей чисто украинского языка неприятие, нежелание говорить на чужом языке, и тем самым исторгает из поврежденной языковой системы все больше людей, стремящих говорить на понятном «великом и могучем» русском языке. Опасность не в этом языке, а в том унизительном положении, в которое повергнута  украинская  мова  ее ослепленными ненавистью, так называемыми защитниками.

18.07.12