Неофиты в деревне

Первые главы настоящего материала были написаны достаточно давно и он до сих пор не закончен. Так, отсутствует такая глава, как «Коневодство», до сих пор не закончены главы, посвящённые некоторым проблемам сельской жизни, по мере их окончания они будут выложены в теме. Тем не менее, по нашим наблюдениям за прошедший период в сельском хозяйстве и в селе почти ничего не изменилось, а если и изменилось, то в худшую сторону, не смотря на все заверения власть предержащих о своей отеческой заботе о селе, его жителях, продовольственной безопасности государства. Нацпроект возрождения села, так громко разрекламированный, тихо угас на задворках сельской жизни, государство обезпечивает себя собственной сельхозпродукцией на 30-40%, что наглядно подтверждает истинное состояние дел в селе и сельском хозяйстве. Но село, несмотря на все усилия реформаторов и дерьмократизаторов, не умерло и живёт своей Жизнью и есть основания полагать, что теперь разрушить его стало невозможным, потому, что, те, кто в селе выжил, научились противостоять всем экспериментам над селом проводимым. Думается, что люди всегда жили на земле, обрабатывали её и будут жить и обрабатывать землю во все времена, меняя свою нравственность и целепологание в ходе этих процессов. Данный материал не аналитика, но внимательный и думающий читатель сумеет выделить то главное, что хотел донести до читающего автор.                                                                                                                         С уважением. Мстислав Удатный.

 

 

Когда все мечты розового безоблачного детства, кроме одной, исполнились, было решено купить по сходной цене домик в деревне, чтобы там держать корову – самую главную розовую мечту с шестилетнего возраста. Ждать исполнения мечты, правда, пришлось долговато. Став владельцем крестьянского подворья возрастом больше ста лет, в деревне, где на всю улицу ночью горела одна лампочка именно у нас и вода в колонках была с перебоями в две недели продолжительностью, решили в первую очередь приобрести корову. Приобрели её в соседней деревне, где её хозяин на радостях всучил нам в придачу четырёхгодовалого мерина с телегой, трезво рассудив, что телега и мерин на подворье хозяину в радость, но мы как-то не обратили внимания на то, что мерин от ужасающей безкормицы и голодухи так разжирел, что превратился в цилиндр с ногами по коей причине седло на спине не держалось. Хозяин, такой же гражданин с беспокойной, как и у нас, молодостью, резонно заметил, что ездит без седла. Короче и мерин, и корова благополучно прибыли в наш дворик, где и выяснилось, что они большие друзья и стоять отдельно друг от друга не желают. Мерин занял самый тёмный уголок под навесом поближе к кормам, а корова примостилась рядом. К вечеру возникла проблема доения коровки по поводу чего собрался семейный кворум, на котором было решено, что корова по логике вещей кусаться не способна и доить её должен, просто обязан тот, кто о ней мечтал так много лет, т.е. пишущий эти строки. После двух часов акробатических этюдов вокруг коровы были надоены первые десять литров молока от чего окружающая толпа советчиков пришла в состояние тихого изумления. Тут же все единогласно решили, что будет вполне справедливо доить корову тому, у кого это получилось с первого раза – я тогда ещё просто не знал, чем это обернётся. После коровы возникла проблема с мерином, т.к. этот четырёхногий цилиндр никуда не хотел перемещаться, а садиться на него верхом без седла было как - то страшновато, по причине полного отсутствия опыта верховой езды. По истечению двух недель безплодных попыток заставить наглую скотину двигаться в пространстве в нужном направлении было решено пригласить моего друга, который в дни своей не менее бурной молодости то ли брал дворец Амина в Афганистане, то ли топил в гондурасских сортирах тамошних наркобаронов, а в настоящее время пас на кляче частных коровок пригородных бабушек, по коей причине и считался в определённых кругах знатоком лошадей и сельского хозяйства. Прибывший друг первым делом осмотрел пути входа-выхода, переставил по старой привычке стол, чтобы одновременно видеть и двери и окна, попеняв мне на утрату некоторых качеств, после чего мы пообедали, чем Бог послал. А так как мы не пьём и не курим, много работаем, послал Он много чего за труды наши тяжкие, но радостные и приятные. После обеда в хорошем настроении мы вывели цилиндр из стойла и попытались заседлать, но седло, по причине отсутствия холки из-за жировых отложений, на спине не держалось и было перемещено на шею, где и закреплено при помощи нагрудника и подпруги. Мерин, в конец обалдевший от подобного хамства и неуважения, впал в транс и в таком состоянии пролез с другом в седле через открытые ворота и, дойдя до соседских ворот, встал на прикол. Все попытки сдвинуть его с места ни к чему не привели, а все усилия мерина бить задом тоже были безплодны из-за последней стадии ожирения несчастной скотины. По этому поводу был созван брифинг, в том числе из окрестных бабушек и ротозеев, на котором решили, что у мерина «жир играет» и рекомендовали поставить последнего на воду и солому, после чего друг с чувством исполненного долга отбыл в свои пенаты, дабы продолжать на своей кляче пасти коров и давать советы страждущим по поводу ведения дел в сельском хозяйстве. Мерин был поставлен на воду и солому, но куры, по понятным причинам дислоцирующиеся и концентрирующиеся в месте обитания последнего, стали нести яйца в солому, чего мерину и было надо – яйца он преспокойно съедал и через десять дней стояния на соломе и воде превратился в шарик из которого торчали ноги, голова и хвост. Измученные наглой скотиной донельзя мы наведались к прежнему хозяину, тоже большому специалисту в сельском хозяйстве, в дни разгульной молодости сделавшего немало пакостей то ли УНИТА то ли ФРЕЛИМО в далёкой Анголе, который и поведал, что кроме яиц мерин любит ещё и солёное сало, и вообще он, хозяин, относился к нему, как к собаке, по причине того, что разницы между этими животными не наблюдал. Кроме всего прочего, мерин, оказывается, обожал лазить по хозяйским сумкам и сжирать всё, что в них было и имел массу других недостатков и очень надёжно скрытых достоинств. Взять назад мерина даже с приплатой он отказался наотрез, но советов дал при прощании немало. И всё это только самые маленькие сценки из сельской жизни, а про то, как наглая скотина была возвращена в своё предназначенное ей Богом состояние, рассказ не на одну страницу, как и про свиней, овец и прочую живность и про то, как в доме сам собой зажигался свет, играла музыка и т.д. и т.п. Всё это осмысленно, обдуманно и плавно вписано в нашу сельскую жизнь. Прошло четыре года и многое изменилось: мы добились того, что все улицы в ночное время освещены, а вода в колонках круглый год без перебоев, правда и ушло на это почти два года, в селе появилась сотовая связь. Мы лучше узнали сельчан, приобрели некоторый опыт, у нас свои телята и жеребята, и мы знаем, как играет под седлом конь, готовый сорваться с места в намёт и вдвоём с сыном можем совершенно спокойно проехать восемьдесят километров в седле и наследующий день так же вернуться назад, короче, мы научились многому, в общем, узнали сельскую жизнь. Интересно не это, интересно то, как человек меняется под действием внешних обстоятельств. В своё время мать и отец, ныне покойные, много чего знающие и понимающие люди многому научили и нас, многому научили старшие товарищи по работе, а работы ВП позволили, получив недостающие знания свести всё в некую устойчивую мировоззренческую систему, с позиций которой и оценивается жизнь в деревне. Как только человек осваивается в новой среде обитания, в нашем случае в деревне и приобретает необходимое количество навыков, позволяющих достойно жить в новых условиях, у него начинает много чего меняться: от питания и режима работы до взглядов на жизнь и только жёсткий, иногда жестокий контроль за собой, позволяет оставаться на одних и тех же мировоззренческих позициях. Это так: скачешь на коне по осеннему лесу и видишь рухнувшее дерево и возникает желание распилить его на дрова, хотя двор дров полон по самое никуда; едешь в телеге и любуешься природой, но видишь на дороге полкопны сена, которое растерял встретившийся разгильдяй и начинают руки чесаться завести его на любимый двор; всё забито кормами, живём по принципу – «не хожу к бабушке Варваре – своё есть в амбаре», нет, звонит друг и предлагает завести зерноотходы безплатно – и вот их таскают в амбарчик или сусек, а ты радуешься. Есть у тебя два коня, но хочется ещё одного, в хозяйстве вроде бы нужен. Так деревенская среда затягивает и иначе быть не может. Постепенно человек концентрирует всё внимание на своём подворье и превращается для начала в кулака, а затем и в мироеда. В современной деревне это сделать за счёт труда других, при соответствующей деловой хватке и организаторских навыках, особого труда не представляет даже сейчас. Но в детстве мать и отец, а в более зрелом возрасте старшие товарищи учили не при каких обстоятельствах не становиться холуём и рабом и самому не иметь холуёв и рабов, тоже мы усвоили из КОБ, что позволяет жёстко контролировать свои действия и намерения, хотя справедливости для необходимо отметить, что мироедство в деревне сейчас процветает. И чтобы это болото не засосало, всё у нас делается только своими руками, что естественно ограничивает возможности и позволяет в меру работая физически, когда труд в радость, иметь время и для собственного развития и других занятий для души и общего дела. У ВП были работы по кулацко-мироедской психологии и мы на личном опыте убедились, что дела обстоят именно так. Интересно и то, что И.В.Сталин и те, кто стоял за ним и рядом с ним, в отличие от «душки» Н.Бухарина проблему кулачества, по нашему мнению, рассматривали именно с этой точки зрения и вовремя провели коллективизацию, что спасло государство от многих бед и позволило одержать Победу в Великой Отечественной войне. Как показывает нынешний опыт, если бы деревня осталась во власти мироедских принципов, граждане с соответствующим строем психики «по камушку, по кирпичику растащили» бы не только «кирпичный завод», но и государство в целом и писать и читать эти строки было бы сейчас просто некому. Е.М.Примаков, экс-премьер и экс-глава СВР, где более был известен как «Примус», в одном из своих стихотворений писал: «…давлю в себе раба, труднее нет работы..». С точки зрения Е.М., это может быть и так, но по нашим наблюдениям выдавить из себя остатки мироедско-паразитических наклонностей гораздо трудней по той причине, что бывший раб став по стечению обстоятельств КАК БЫ вольным, зачастую становиться во много раз хуже своего бывшего господина, что и нашло своё отражение в Русских поговорках, таких, как: «Из грязи да в князи», «Посадили свинью за стол, она и ноги на стол» и многих других. А так как Русский Язык не терпит суесловия, то вполне уместен вопрос, а стал ли холоп, попавший в князи действительно вольным человеком? Ответ может быть только один, нет, не стал, а так и остался рабом и холуём не только вышестоящих, но и собственных страстей и устремлений, хотя и сумел реализовать некоторые из своих мироедских вожделений, а поговорки только отразили истинное положение дел. Продолжение следует.